6.6. Инкогнито Михалыча раскрыто

Девушка стала осматриваться. Я предложил ей осмотреть дом и определиться с их комнатами. Платить буду пока по триста долларов в месяц, каждой, плюс деньги на еду и рабочую форму одежды. В доме должен быть порядок и чистота. Снег и листья убирать не надо, это все механизировано. Мы уже направились к дому, когда в ворота снова позвонили. Я извинился перед девушкой и опять нажал кнопку открытия ворот. Это должен был быть Михалыч, больше некому. Как в воду глядел. В ворота въехал военный УАЗик и из него выскочил радостный Михалыч с оружейным чехлом в руках. Я обалдело уставился на уже купленное ружье. В голове мелькнуло, когда же он успел прикупить такое ружье. Я с недоумением указал пальцем на ружье. На моем лице застыл немой вопрос.

Михалыч небрежно махнул рукой, мол, не бери в голову.

— Да не напрягайся ты так, это мое ружье. Еще ни разу не пользованное. Раньше ведь какая проблема у офицеров была? Правильно, что подарить такому же офицеру на юбилей. Так и дарили друг другу ружья. У меня целый арсенал. Это старое, еще советских времен. Сейчас таких не делают. Качество, закачаешься.

Михалыч частил, так как, видимо нужно было еще куда-то ехать. Он сунул мне в руки ружье и заскочил в УАЗик, крикнув напоследок, что вечером, наверное, увидимся. Я повернулся к девушке, та стояла ни жива, ни мертва. Я подошел поближе. Та силилась что-то сказать, а потом выпалила.

— Это же Иван Михайлович? Ведь, правда?

Я задумался, как звать Михалыча, я до сих пор не знал. Михалыч, да Михалыч. Как-то при мне ни разу не прозвучало его имя. То, папа, то, муж, то, дорогой. Я подтвердил девушке, что это Михалыч, мой сосед. Он живет за забором с женой и дочкой, чуть помладше ее.

— Так он же из нашего села. Молодой был такой красавец. Все девушки нашего села от него без ума были. А он как в армию ушел, так и пропал, только раз приезжал на побывку, деда своего похоронить. Он, как и я, без родителей рос. Дед его, Тимофей, хороший был. Нас всегда чем-нибудь вкусненьким угощал.

— Так ты, что же, тоже за ним бегала?

— Да ну вас! Мне тогда годика четыре было. Просто при мне наши девчонки о нем рассказывали. Врали, конечно, но то, что он был первый парень на деревне, это точно.

— Ну, ладно, первая красавица на деревне, пойдем дом смотреть.

Я провел девушку по всему дому, показал, где что хранится. Особо подчеркнул, что в моей комнате все должно оставаться так, как сейчас, только кровать должна быть заправлена. Я распахнул дверь своей комнаты и пригласил девушку войти внутрь. Та испуганно замотала головой. Я вздохнул и пройдя к тумбочке, стал выкладывать из пространственного кармана деньги. Я решил оставить большую сумму. Не известно, когда я опять сюда загляну. Денежный резерв должен быть. Закончив укладывать пачки денег, я показал на них рукой и сказал девушке, что это деньги на всякий случай. Меня может долго не быть, поэтому если понадобятся какие-то суммы, то брать отсюда. Желательно, чтобы были какие-нибудь оправдательные документы, приходные чеки, акты выполненных работ, ну, потом разберутся.

Я захлопнул тумбочку и вышел в коридор. Поинтересовался у девушки, как ее звать, а то нам не дали познакомиться. Оказалось, что ее зовут Наталья. Я тоже представился и попросил называть меня Максом, потому, что так меня все и зовут. Предупредил ее, что сюда могут прийти два, я немного замялся, а потом продолжил, человека. Я постараюсь их представить, но если нет, то не следует сильно волноваться. У них есть ключи, и они могут спокойно сюда попасть. На все остальные случаи есть сигнализация. Если эти двое появятся, то накормить, если соберутся здесь пожить, то указать комнаты, где можно остановиться. Михалыч их знает, так что Наталье с бабкой Авдотьей, беспокоиться не о чем. Я специально оставлял лазейку для бога и единорога. Они могут явиться без приглашения.

Тут я вспомнил, про бабку Авдотью и поинтересовался у Натальи, как бабушка сюда доберется? Та подумала и предположила, что, может быть, кто-нибудь из сельчан ее сюда подвезет. Ей нужно только попросить кого-нибудь присмотреть за домом. Может сегодня и приедет. Тут у меня мелькнула одна мысль, да и вспомнил я, как ее подвезут. Я связался с Михалычем мысленно и поинтересовался, освободился ли он. Оказалось, что уже свободен, как птица в полете. По его веселому настроению я понял, что у него все прошло удачно. Видимо, был или доклад вышестоящему начальству, или, наоборот, такой доклад перенесли. Я попросил его съездить со мной в одно место, нужно забрать бабушку и привезти сюда. Михалыч подтвердил готовность и пообещал прибыть минут через двадцать-тридцать. Я предупредил Наталью, что мы можем съездить и забрать ее бабушку прямо сейчас, так что пусть она предупредит старушку.

Вскоре Михалыч подал мне сигнал, что они подъезжают. Я подхватил Наталью, которая уже закончила разговор со своей бабушкой, под локоток и потащил к воротам. Едва мы вышли, как подъехала машина. Я усадил ошалевшую Наталью на заднее сидение, сам сел рядом и приложил палец к губам. Сам же сказал водителю примерное направление. Нужно было посмотреть на реакцию Михалыча. Машина бодро выбралась из города и понеслась в сторону нужного нам села. Когда мы проехали такой запоминающийся указатель и въехали в село, Михалыч весь извертелся на переднем пассажирском сидении. Я направил водителя к нужному нам дому и попросил его посигналить. Вскоре калитка открылась и оттуда вышла бабка Авдотья с небольшим узелком в руках. Мы стали выбираться из машины, но всех опередил Михалыч. Он подбежал к старушке и что-то возбужденно начал ей говорит, обнял, расцеловал в обе щеки. Старушка ахнула, а потом перекрестила нашего офицера. Сразу вспомнился анекдот еще советских времен. Поступает жалоба от соседей на советского офицер, что он, уходя на работу, крестится. Вызывают того на партсобрание. Поясняют, что, мол, поступила на него вот такая жалоба. Просят объясниться. На что офицер им говорит, да ничего подобного. Все по уставу. Выйдя из квартиры, в первую очередь, проверяю фуражку с кокардой, ровно ли одета. Потом ремень, не слабоват ли, Дальше проверяю правый нагрудный карман, в котором находится удостоверение офицера, а потом и левый карман, где лежит партбилет.

Мы ждали, а старушка с Михалычем все вспоминали о чем-то. Я подмигнул Наталье и попросил забрать у бабушки узелок, да и в машину бы их посадить, ведь они могут и по дороге поговорить. Наконец все уселись в машину и, водитель, лихо развернувшись, повез нас обратно в город. На выезде из села Михалыч попросил свернуть с дороги. Машина остановилась возле старого сельского кладбища. Михалыч выбрался из машины и направился вглубь погоста. Наталья тоже открыла дверь и вопросительно взглянула на Авдотью. Та немного пожевала губами, а потом разрешила внучке тоже сходить, да пусть поглядывает на Михалыча. Негоже человека задерживать. Девушка быстро прошла недалеко от края погоста. Ну, это и понятно, деда-то Михалыч давно хоронил, а родители Натальи погибли не так давно. Вскоре оба вернулись подавленные. Молча сели в машину и водитель, выехав на трассу, прибавил газу. Я, ментально, пояснил Михалычу, что когда первый раз увидел Бабку Авдотью, да поговорил с ней, то решил помочь. Вот и предложил ей как бы работать у меня по дому. Дом-то его, но я все обставил так, как будто это я там живу. Михалыч только фыркнул и напомнил мне, что это я давал деньги на покупку этого особняка, да и второго тоже. А по Авдотье с внучкой, это он одобряет. Позже приведет всю свою семью знакомиться. Нас подвезли к самым воротам и помогли выбраться всем. Я открыл ворота, и мы прошли на территорию особняка. Тут я вспомнил о Мексе. Попросив подождать немного, я ушел за одну из хозяйственных построек и, вытащив Мекса из пространственного кармана, повел его знакомиться с новыми людьми. Наталью попросил иногда баловать моего кота сырым мясом, все-таки он, хищник. Будет помогать им охранять дом. Наталья смотрела испугано, но Мекс, почувствовав мое расположение к новым гостям, подставил ей свою мохнатую башку, чеши мол. Я понаблюдал за тем, как Наталья начинает успокаиваться. Поглаживая этого переростка. Его котом-то уже стыдно называть. Сейчас он был размером с хорошего волкодава. Я, попросил Мекса присмотреть за домами и людьми, а то могут нагрянуть друзья бывшего мужа, бывшей хозяйки соседнего особняка. Если что, то и я всегда помогу, так что пусть связывается со мной, сам знает, как. Еще раз, распрощавшись с Михалычем, попрощался с Натальей и Авдотьей, предложил обживаться без меня, так как я уезжаю ненадолго, так что скоро вернусь. Я вышел из ворот и выбрав безлюдный участок улицы, переместился в особняк Якова.

Оба мои старичка что-то делали во дворе. Я спустился на первый этаж и вышел к ним. Поздоровался и, увидев их удивленные лица, рассказал им анекдот, как узнают друг друга соседи по даче. Их лица разгладились, а потом они несмело несколько раз хихикнули, а когда дошло окончательно, то хохотали в голос. Да и неудивительно, ведь я застал их как раз в таких позах. Они сажали новые кусты роз. Марта принялась освобождаться от рабочих перчаток, чтобы пойти и накормить меня, но я запротестовал, так как недавно поел. Предложил им свою помощь, и когда они дружно начали отнекиваться, пригрозил, что тогда и ужинать с ними не буду. Это подействовало. Я стал выкапывать ямки под кусты там, где была нанесена разметка будущего цветника, а Генрих и Марта принялись закапывать в эти ямки розы. Чтобы было не скучно, я предложил рассказать им еще один анекдот, так как нас было трое, то оно подходил идеально. Те согласно закивали и я начал, с того, что попросил их представить, что они стоят в своем гостиничном номере у окна и смотрят на улицу, а там один рабочий идет вдоль улицы и копает ямы, за ним второй эти ямы закапывает. Вы, естественно, выбегаете из номера и несетесь к ним.

— Вы что, придурки, делаете? Один копает, а второй закапывает?

— Я не второй, я третий обижается тот, который закапывал. Второй не пришел, он должен был деревья сажать. Видимо заболел.

Опять долгая пауза, потом, видимо приложив все рассказанное к нашей ситуации, опять стали хохотать до слез. Наконец мы закончили благоустраивать дворик, и Марта позвала нас кушать, так как у нее все готово. Оказалось, что она поставила тесто для пирожков. Оно уже подошло и сейчас самое время жарить такую вкуснятину. Мы с Генрихом торопливо вымыли руки и уселись за кухонный стол, а Марта встала у плиты. Пирожки были вкусные, с пылу, с жару. Она за нами еле успевала. Я вытащил из пространственного кармана сметану, никто даже не заметил, и мы принялись мазать ее прямо на пирожки. Она таяла на откусанных краях пирожков и стекала по пальцам. Мы слизывали ее со своих рук и тянулись за следующим пирожком. Наконец, сыто откинувшись от стола мы так и остались на стульях. Животы были полные, и нам просто лень было встать. Генрих во всеуслышание заявил, что он никогда не ел таких вкусных пирожков. Я, со своей стороны подтвердил, так как было действительно ужасно вкусно. Марта допекла еще штук шест пирожков, и у нее закончилось тесто. Она выключила плиту и, пододвинув стул, уселась рядом с нами. Я поставил перед ней сметану. У Марты пирожки исчезали, так же, как и у нас с Генрихом. Зафиксировав краем глаза, что у Марты остался последний пирожок, я извинился и вышел в соседнюю комнату, а потом вернулся с самоваром и ружьем. Марта с Генрихом буквально онемели. Я извинился, что не нашлось сапога для самовара, но он и так прекрасно разгорается и если пользоваться трубой, то никакие сапоги не нужны. Генрих все еще был в прострации, я обратился к нему с вопросом о состоянии машины. Объяснил, что мне она будет нужна для поездки с высокопоставленным чиновником, так что хотелось бы, чтобы она не подвела. Генрих заверил меня, что сам займется ей сегодня же, а сам все поглаживал ружье.

У меня было такое благостное настроение, что я решил сегодня ничего не делать и отоспаться в моем временном доме. Когда все немного улеглось в животе, то я извинился и отправился к себе в комнату. Когда я зашел к себе, то поразился, все было прибрано, а постель застелена так, что я готов был спорить с кем угодно, что Марта только что, пока я поднимался по лестнице, успела застелить ее свежим бельем.

— Слава богу, что можно хоть немного отдохнуть от всей этой кутерьмы, которая не дает мне остановиться и отдохнуть.

— Спасибо, что вспомнил меня. Отдыхай, я только хотел поговорить.

Я мысленно застонал, но потом взял себя в руки и предложил богу заходить, раз уж он объявился. Бог не заставил себя ждать и проявился немного в стороне от моей кровати. Было видно, что он стесняется, но хочет что-то обсудить со мной. Я предложил ему расслабиться и озвучить то, что его терзает. Все оказалось до банального просто, скоро его посетит один из богов, с которым он коротал несколько тысяч лет в той самой темнице. Ему бы не хотелось выглядеть простовато, так как сам наш мир должен сильно удивить того бога, но было бы лучше, если бы наш бог был вместе с единорогом. Ведь я обещал подарить ему единорога. Во передергивает! Я погрозил богу пальцем и напомнил, что я от своих слов не отказываюсь и устрою ему встречу с единорогом, но вот примут ли они друг друга, это вопрос не ко мне.

Появление бога выбило меня из колей и я предложил ему спуститься во дворик и там, на свежем воздухе обсудить наши планы. Бог не возражал и мы направились к двери. Выйдя из парадного входа мы направились к небольшой беседке. Она стояла несколько в стороне от всех основных дорожек и там можно было обсудить наши планы и проблемы.