II

…Наконец Аллейн закончил свое захватывающее повествование. Мистер Фокс выслушал его со своим обычным видом: брови удивленно вздернуты, рот кошельком, дыхание с легким присвистом от вечной простуды. Время от времени он вставлял короткие замечания и уточняющие вопросы, а когда шеф замолчал, заметил, что дело необычное, причем таким тоном, словно речь шла о портном, в целом консервативном, но взявшем вдруг на вооружение какой-то особый новомодный крой.

На все это ушло значительное время — когда беседа исчерпала себя, как раз пробило семь часов. Окна главного зала все еще оставались зашторены, однако, заглянув в щелки между полотнищами, Аллейн убедился, что все они плотно охраняются подкреплением, доставленным в «Алебарды» Фоксом, и что Бэйли с Томпсоном все еще осматривают под мощным прожектором труп Альфреда Маулта, но уже не одни — к ним присоединился какой-то очень тепло одетый мужчина.

— Врач из полицейского участка, — догадался старший суперинтендант. — Фокс, вот ключ от нижней гардеробной, окиньте-ка ее свежим глазом, а я пока поговорю с врачом. Только поаккуратнее. Нам еще собирать там все улики.

Полицейский врач доктор Мур заявил, что Маулта либо оглушили, либо сразу нанесли смертельный удар по затылку и что шея у него сломана, но, скорее всего, не от удара, а при падении. Аллейн принес кочергу, и они вместе приложили ее к рваной ране. Бурое пятно на рабочем конце инструмента совпало с ней на сто процентов, данное обстоятельство было должным образом зафиксировано фотографически. Потом доктора Мура, человека, по всему видать, опытного, много повидавшего и с наметанным верным взглядом, повели осматривать парик, и на нем, в зоне влажного пятна, обнаружился-таки крошечный клочок волос, не полностью отмытый от бурой субстанции. И парик, и кочергу было единогласно решено представить поскорее ученому вниманию патологоанатомов из Скотленд-Ярда.

— Удар был очень сильный, — заметил Мур. — Наверное, вам стоит поговорить об этом с сэром Джеймсом, — (сэр Джеймс Кертис был официальным консультантом-патологом Скотленд-Ярда), — но лично я думаю, что нет особого смысла оставлять тело на месте. С тех пор как беднягу стукнули, его много раз перемещали и вертели по-всякому. Но стукнули, повторяю, здорово. Это видно.

С этим эскулап отбыл обратно в Даунлоу, где практиковал. На часах было уже семь тридцать.

— Знаете, Фокс, он, наверное, прав, — заметил Аллейн. — Сейчас свяжусь с Кертисом, но уверен, он разрешит нам перенести тело. В конюшне под часовой башней есть несколько пустых холодных помещений. Вы, ребята, — обратился он к прибывшим из Лондона констеблям, — сможете перевезти его туда вокруг дома на машине. Только обращайтесь с телом аккуратно, разумеется, и кладите лицом вверх. Полковнику Форрестеру придется его опознавать.

Аллейн набрал номер сэра Джеймса Кертиса и получил от того высказанное несколько сварливым тоном позволение убрать тело Альфреда Маулта от порога усадьбы Хилари. Сэр Джеймс предпочитал, чтоб трупы оставались in situ^[147], но раз данный труп, по выражению почтенного эксперта, все равно трясли как грушу, то любые возражения тут могли носить только академический характер.

Аллейн вернулся в главный зал к Фоксу.

— Что ж, видимо, нельзя бесконечно долго оставлять Билл-Тасмана в неведении, — сказал он. — Увы. Не могу сказать, что с радостью предвкушаю его ответную реакцию.

— Если мы исключаем слуг из числа подозреваемых — а мы, как я понял, их исключаем, — то вариантов у нас остается немного, да, мистер Аллейн?

— Ровно шесть, если добавить к исключенным тридцать с чем-то сторонних взрослых гостей на Рождестве и Трой.

— Важно еще понять, — Фокс продолжал, по своему старому упрямому обыкновению, гнуть собственную линию, ни на кого не обращая внимания, — важно еще понять, имело ли место, что называется, ложное опознание жертвы? То есть — из-за усов там, парика…

— Ясно, ясно, о чем вы. Если имело, то число подозреваемых сокращается до пяти.

— Есть тут у кого-нибудь серьезный зуб на полковника?

— Мне это кажется маловероятным с точки зрения психологии. Все равно что ненавидеть Винни-Пуха.

— А выгода от его смерти?

— Понятия не имею. Насколько я понял, завещание у него — в заветном жестяном сундучке.

— Это точно?

— Вместе с драгоценностями и всякими документами личного характера. Не знаю. Так он сам говорит. Посмотрим.

— Из всего, что вы рассказали, знаете, что мне не дает покоя? — спросил Фокс. — Вот этот будущий покойник, Маулт, заканчивает свое выступление. Возвращается в нижнюю гардеробную. Там молодая леди снимает с него парик, усы и оставляет одного. Заметьте, снимает. Разве что, — осторожно добавил инспектор, — она врет? Ну, предположим так. Куда это нас ведет?

— И куда же, по-вашему, Фокс?

— К полной чепухе, — мягко отвечал тот. — Вот куда. К странному заключению, что она сходила наверх, взяла там кочергу, спустилась обратно и огрела его ею бог знает зачем, а потом сама оттащила тело опять наверх прямо под носом у слуг и детей и еще у ста человек, сняла с него парик и выбросила его в окно вместе с Маултом в придачу. Или так: поднялась наверх с живой жертвой, так сказать, под ручку — хотя, как мы знаем, слуги видели ее там одну, и шла она не по лестнице, а в гостиную, и времени у нее не было… Ладно, — сокрушенно закончил Фокс. — Можно не заканчивать. Бессмыслица, да и только.

— Полнейшая.

— Значит, ее тоже — за борт. Что остается еще? Клочок материи от мантии. Если он, конечно, от нее. Он снят с дерева, так? Стало быть, когда тело вылетало в окно, мантия находилась на нем. Почему же она не порвана и не вымокла насквозь и не вывалялась в грязи, и кто, черт возьми, приволок ее обратно в гардеробную?

— Не проще ли предположить, что клочок ткани пристал к кочерге? Кочерга на дереве и найдена.

— Проклятие! — хлопнул себя по лбу Фокс. — Точно. Проклятие. Ну, ладно. Тогда что? В какой-то момент — в какой, неизвестно, — человек падает из окна второго этажа — уже после того, как его огрели по затылку кочергой, находившейся также на втором этаже. Падает в парике?..

— Продолжайте, Фокс, продолжайте.

— Ну, в парике так в парике. Ничего не попишешь. Так говорят доказательства. Насчет усов мы не знаем.

— Не знаем.

— Ну, так и выбросим их к черту. Забудем об усах. Но вот парик — парик волшебным образом опять всплывает в нижней гардеробной вместе с мантией, на которой видны признаки — заметьте! — лишь того, что его отмывали там, куда пришелся удар, причем отмывали не так уж эффективно: остался след субстанции, напоминающей кровь. Какая картина складывается? Тело вылетает из окна, парик снимают, моют, чистят мантию и аккуратно оставляют все это добро в гардеробной.

— Забавная цепочка событий.

— Хорошо, но кто ее запустил? У нас осталось четверо: мистер Билл-Тасман, полковник, его благоверная и этот Берт Смит. Можем мы вычеркнуть кого-то из них?

— Думаю, можем.

— Кого? Ну же, не томите!

— В такой горячей просьбе невозможно отказать, Фокс. Не стану томить…