О царь, я не раз В том клялся тебе! Я был бы и вправду Безумцем, глупцом, Когда бы решился Покинуть тебя. Наш край дорогой В тот год роковой Ты вывел из бедствий На правильный путь, — Так будь же и ныне Нам кормчим благим! Иокаста
Молю богами, царь, и мне поведай, Что столь упорный гнев зажгло в тебе? Эдип
Изволь: тебя всех выше чту, жена, — В Креопте дело и в его коварствах. Иокаста
Открой, коль можешь, в чем причина ссоры? Эдип
Он говорит, что я убил царя. Иокаста
Он это сам надумал иль подучен? Эдип
Он подослал лукавого пророка И утверждает, будто сам невинен. Иокаста
О, перестань об этом думать, царь! Меня послушай: из людей никто Не овладел искусством прорицанья. Тебе я краткий довод приведу: Был Лаю божий глас, — сама не знаю, От Феба ли, но чрез его жрецов, — Что совершится рок — и Лай погибнет От нашего с ним сына, а меж тем, По слуху, от разбойников безвестных Он пал на перекрестке трех дорог. Младенцу ж от рожденья в третий день Отец связал лодыжки и велел На недоступную скалу забросить. Так Аполлон вещанья не исполнил, Не стал отцеубийцей сын, погиб Лай не от сына, а всю жизнь боялся! Меж тем о том пророчества гласили. Не слушай их! Ведь если хочет бог, Он без труда свою объявит волю. Эдип
О, как мне слово каждое твое Тревожит душу и смущает сердце! Иокаста
Какой себя терзаешь ты заботой? Эдип
Мне кажется, сказала ты, что Лай Убит на перекрестке трех дорог? Иокаста
Таков был слух, так говорят и ныне. Эдип
А где то место? Где случилось это? Иокаста
Зовется край Фокидой, три дороги Там сходятся — из Давлии и Дельф. Эдип
А много ли годов прошло с тех пор? Иокаста
Да незадолго перед тем, как власть Ты принял здесь, оповестили город. Эдип
О Зевс! Что ты судил со мною сделать? Иокаста
Но что тебя смутило так, Эдип? Эдип
Не спрашивай… А внешностью, скажи, Каков был Лай? Он молод был иль стар? Иокаста
Он был высок и с проседью сребристой, — На вид почти таков, как ты сейчас. Эдип
О, горе! Вижу: страшные проклятья В неведенье призвал я на себя! Иокаста
Мне жутко, царь! Скажи мне, что с тобой? Эдип
Боюсь, слепой провидец зрячим был! Все прояснится, коль еще ответишь… Иокаста
Мне страшно, но, что знаю, все скажу. Эдип
Отправился он с малой свитой или С большим отрядом, как владыка-царь? Иокаста
Их было пять, один из них глашатай, В единственной повозке ехал Лай. Эдип
Увы! Увы.! Все ясно. Кто ж, однако, Известье вам доставить мог, жена? Иокаста
Слуга, — один он спасся и бежал. Эдип
Теперь у нас живет он, во дворце? Иокаста
О нет, сюда пришел он, но, узнав, Что власть тебе досталась после Лая, К моей руке припал он и молил Его послать на горные луга, Чтоб только жить подальше от столицы. Его я отпустила. Хоть и раб, Он большей был бы милости достоин. Эдип
Нельзя ль его скорей вернуть сюда? Иокаста
Конечно, можно; но зачем тебе? Эдип
Боюсь, жена, сказал я слишком много, И потому мне встреча с ним нужна. Иокаста
Пускай он явится сюда, — но вправе Узнать и я, чем удручен ты, царь. Эдип
Не откажу тебе, я сам в тревоге. Кому ж еще открыться мне, жена, В моей беде? Итак, узнай: отцом Мне был Полиб, коринфский уроженец, А мать — Меропа, родом из дорян. И первым я в Коринфе слыл, но случай Произошел, достойный удивленья, Но не достойный гнева моего: На пире гость один, напившись пьяным, Меня поддельным сыном обозвал. И, оскорбленный, я с трудом сдержался В тот день и лишь наутро сообщил Родителям. И распалились оба На дерзость оскорбившего меня, Их гнев меня обрадовал, — но все же Сомненья грызли: слухи поползли. И, не сказавшись матери с отцом, Пошел я в Дельфы. Но не удостоил Меня ответом Аполлон, лишь много Предрек мне бед, и ужаса, и горя: Что суждено мне с матерью сойтись, Родить детей, что будут мерзки людям, И стать отца родимого убийцей. Вещанью вняв, решил я: пусть Коринф мне будет дальше звезд, — и я бежал Туда, где не пришлось бы мне увидеть, Как совершится мой постыдный рок. Отправился — и вот пришел в то место, Где, по твоим словам, убит был царь. Тебе, жена, я расскажу всю правду. Когда пришел я к встрече трех дорог, Глашатай и старик, как ты сказала, В повозке, запряженной лошадьми, Мне встретились. Возница и старик Меня сгонять с дороги стали силой. Тогда возницу, что толкал меня, Ударил я в сердцах. Старик меж тем, Как только поравнялся я с повозкой, Меня стрекалом в темя поразил. С лихвой им отплатил я. В тот же миг Старик, моей дубиной пораженный, Упал, свалившись наземь, из повозки. И всех я умертвил… И если есть Родство меж ним… и Лаем… О, скажи, Из смертных кто теперь меня несчастней, Кто ненавистней в мире для богов? «Кого ни свой не должен, ни чужой Приветствовать и принимать, как гостя, Но вон из дома гнать». И это — я, Сам на себя обрушивший проклятья! Я оскверняю ложе мертвеца Кровавыми руками. Я ль не изверг? Я ль не безбожник? Убежать бы мог… Но мне нельзя к родителям вернуться, В мой край родной: вступить придется там В брак с матерью и умертвить отца, Полиба, кем рожден я и воспитан. Но в том, что сила, выше человека, Мне посылает все, — сомненья нет! Нет, грозные и праведные боги, Да не увижу дня того, да сгину С лица земли бесследно! Лишь бы только Таким пятном себя не осквернить! Хор
И мы, владыка, в страхе. Но надейся, Пока ты не узнал от очевидца. Эдип
Одно осталось для надежды мне — Дождаться, чтоб сюда пришел пастух. Иокаста
Что принесет тебе его приход? Эдип
Отвечу. Если будет говорить Одно с тобой, — я ужаса избег. Иокаста
Но что же я столь важного сказала? Эдип
Ведь рассказал он, что царя убили Разбойники… Так если подтвердит, Что было много их, — убил не я. Не может ведь один равняться многим. А если скажет, что один, то явно Ложится преступленье на меня… Иокаста
О нет! Как раз передавал он то же И слов своих не станет отрицать. Весь город слышал, а не я одна. А если и отступится от слова, Все ж этим не докажет, что правдив Глас Аполлона, возвестивший, будто Погибнет Лай от сына моего. Поистине его не мог убить Мой бедный сын, — он сам погиб младенцем, Вот почему сейчас богов глаголу Не верю я — и не поверю впредь. Эдип
Да, ты права. Кого-нибудь, однако, Пошли за пастухом, и поскорей! Иокаста
Пошлю сейчас же. Но пойдем домой… Я все исполню, что тебе угодно. Уходят.Антистрофа 2