Глава 5

Он шел позади и сверлил взглядом ее спину. Злость, временно уснувшая с приходом Смерти, накатила новой волной, заставляя гореть алыми искрами прищуренные глаза. Сначала она флиртовала с этим недотепой, Дар которого сама же и отвергла, а теперь мило любезничает с крылатым четэри*, вышагивая с ним под ручку по коридору. Почему он должен заботиться о ней, когда она так себя ведет? Может, действительно, стоит послушать Смерть и отказаться от попыток обойти закон? Кто она такая, чтобы рисковать своей шеей ради ее безопасности? Обычная девчонка, которая не прочь построить глазки каждому встречному. Его девчонка… Так какого демона она улыбается им?

Арацельс стряхнул снег с непроизвольно похолодевших пальцев.

— Опять чары, — застегивая дубленку, недовольно пробурчал идущий рядом Кама. — Тебе надо поработать с контролем стихий.

— После того, как избавлюсь от этой, — слова его прозвучали холодно, а температура вокруг заметно понизилась.

— Арацельс! — повернулся к нему самый старый Хранитель Равновесия и, насмешливо заломив свою черную бровь, ехидно спросил: — Никак ревнуешь?

— Кого? Ринго? — скривив губы в скучающей ухмылке, отозвался он.

Маленький предатель сидел на Катином плече и самозабвенно копался в ее спутанных кудрях, вероятно, подыскивая место для очередного тайника. Что он там прятать собирается? "Траву", что ли?

Девушка, не придавая значения их короткому диалогу, поежилась и с сожалением вспомнила оставленные в его каэре куртку и свитер.

— Холодно тут у вас что-то, — обняв себя за локти, сказала она. — А было тепло…

— Так попроси своего жениха перестать наводить чары, — усмехнулся четэри.

— Чары? — девчонка удивленно посмотрела на него, скользнула взглядом по лицу, груди и остановилась, наконец, на руках, с которых медленно слетали неподвластные контролю снежинки.

Ну вот… сейчас она закатит ему истерику и обвинит в специальном замораживании воздуха. Или еще в чем-нибудь. Во всех смертных грехах, к примеру. И будет права… отчасти.

— Арацельс, не морозь Арэ, — укоризненно протянул Смерть, а она вдруг сказала:

— Красота-то какая. Я безумно люблю зиму! — и улыбнулась… ему.

* * *

Она выскочила из-за угла, едва не сбив меня с ног. Маленькая и изящная, будто фарфоровая кукла. Хрупкая девушка с ангельским лицом, огромными серо-голубыми глазами и пепельными от седины волосами. Увидев ее, Ринго как-то нервно пискнул и смылся с моего плеча, променяв полюбившееся место на более надежную спину хозяина. Застыв напротив меня, незнакомка проигнорировала удивленное "Эсса, ты откуда здесь?", сказанное четэри, и, ткнув в мою сторону тонким пальчиком, странно так захихикала, а потом, резко оборвав смех, радостно провозгласила:

— Привет!

— Привет, — эхом ответила я, сильнее сжав локоть спутника, и с некоторым облегчением заметила, что Арацельс с Камой, подошли ближе к нам и встали в шаге позади.

От этого дивного создания за версту веяло безумием, а уж в такой непосредственной близости я просто задыхалась от окружавших ее флюид. Глаза девушки, такие красивые и чистые, казались стеклянными и… пустыми. Очень неоднозначное зрелище. Хотела бы я знать, кто она такая? Неужели одна из тех Арэ, о которых обмолвился Кама? Ну, а кому еще по Карнаэлу шастать? На богиню она как-то не тянет, да и имя звучит иначе. Что ж, либо у супруга ее проблемы со вкусом, либо у жены его проблемы с душевным здоровьем, причем прогрессирующие в здешних стенах.

Немудрено, что мы не слышали ее шагов. Эти двое, что шли позади нас со Смертью, цапались, не переставая, причем без видимой на то причины. Наверное, у них, или у кого-то из них, было просто плохое настроение. Не будем уточнять, у кого именно. Я в процессе нашего продолжительного путешествия по коридорам уже подумывала о том, чтобы начать играть в снежки, ну или бабу снежную слепить, в качестве развлечения. А то жалко было бросать бесхозным тот шлейф из снега, который оставлял за собой блондин. А ведь сказал, что будет держать себя в руках. Угу! Как там у него в тетради было написано? То он огонь, то синий лед? Вот-вот… Дед Мороз со взрывоопасным темпераментом. Впрочем, мне такой необычный вид снегопада даже нравился. Все это выглядело… как бы сказать? Волшебно, что ли. Необычно, фантастично, сказочно. За такое представление можно было простить и постоянные перепалки шагающей позади парочки, и ироничные замечания Смерти, и даже пониженную температуру воздуха. Особенно теперь, когда после нескольких прозрачных и еще нескольких не очень прозрачных намеков, Кама, наконец, догадался (невероятно!) одолжить мне свою дубленку. Сразу видно: ухаживать за девушками он не привык. Зато огрызался с Арацельсом профессионально. Подозреваю, что в этом деле парень долго практиковался.

Я бы кого-нибудь другого, конечно, раздела, но что крылатый, что красноглазый — оба они были в легких костюмах, под которыми, подозреваю, находились обнаженные тела. Больно уж облегающе все это на них сидело. И как они не околели в таких нарядах? Может, восприятие температур другое? Или все тут привычны уже к выходкам одного белокурого психа. Решив, что созерцание красивого (в этом у меня сомнений не было, очертания фигур обоих говорили сами за себя) мужского торса будет отвлекать мою отвыкшую от подобного зрелища персону, а тонкая ткань их одежд не очень-то и согреет, я таки добилась от Камы сочувствия, смущения и… теплой меховой дубленки.

Молодец! С шестого раза понял, чего от него хотят. Смерть сообразил раньше, но молчал и, тихо ухмыляясь, наслаждался процессом "окучивания" недогадливого брюнета. А вот Арацельс… ну, хоть посыпать наш путь, то есть путь за нами, снегом перестал, и на том спасибо. Но злился он сильно, судя по нехорошему блеску в алых глазах. Неужели то, что я назвала его блондином, так подействовало? Правду ведь сказала: белые с пепельным отливом волосы, графитного цвета ресницы… Блондин он и есть!

Симпатичная внешность, но чуждая для меня, и потому отталкивающая. Его одновременно хотелось разглядывать, даже потрогать, и тут же убежать, спрятавшись под черным крылом соседа, большим и теплым, как плащ. Хищные черточки зрачков моего "жениха" едва заметно подрагивали, вновь заставляя меня вспоминать о вампирах, вопреки его ранним уверениям о том, что он человек, только из другого мира. В свете факелов это смотрелось жутковато, поэтому я старалась держаться поближе к четэри, который, несмотря на рога, красную кожу и стрельчатый хвост, оказался классным дядькой. Забавным и общительным, а главное, спокойным, как удав… н-да. Интересно, а удавы такого цвета бывают?

— Почему ты одна, Эсса? — незаметно отгораживая меня от седой девицы, поинтересовался Смерть.

— Ммм? — нехотя переведя взгляд с моей вытянувшейся физиономии на него, протянула она и сообщила доверительным шепотом: — Гуляю.

Последовавший за этим смех напоминал бы звон колокольчиков и, возможно, ласкал бы слух, не будь он таким… ненатуральным, что ли. У меня мороз по коже побежал от ее хохота. Качественный такой мороз, со скоростью распространения значительно большей, нежели у того, что возникал в результате температурных экспериментов Арацельса. Мне почему-то очень захотелось посмотреть на него, и, немного отступив за широкое плечо четэри, я покосилась на блондина. Поймав мой взгляд, он шагнул вперед и встал рядом. Ну, а Кама остался позади. Что ж, в кольце вполне вменяемых мужчин очень даже неплохо. Еще бы спереди чем-нибудь заслониться от мадам "Ходячее Безумие", и меня, возможно, перестанет потряхивать при звуке ее "нежного" смеха.

— Ты бы… — начал Смерть, но его перебил женский голос, огласивший всю округу громким и, как мне показалось, недовольным криком.

— Эссссса! — донеслось из-за поворота. — Эсса! — раздалось ближе. — Где тебя демоны носят, маленькая зараза! — прозвучало в нескольких метрах от нас, и на всеобщее обозрение выскочил очередной персонаж прекрасного пола.

"Маленькая зараза" при виде ее обреченно вздохнула и дисциплинированным шагом отошла от нас подальше.

Я неосознанно сжала предплечье крылатого Хранителя, и только после этого обнаружила, что успела незаметно для себя и в руку Арацельса вцепиться. Судя по выражению его лица, он тоже ничего не заметил. Вот и славно, потому что разжимать хватку я не собиралась. Такие характерные дамочки у них тут по коридорам бегают, что мне не хорошо как-то.

— Мэл? — проговорил блондин, переняв словесную эстафету у замолчавшего четэри.

Ринго выглянул из-за хозяйского плеча, опасливо покосился на притихшую Эссу и, радостно взвизгнув, спрыгнул вниз. Повиливая длинным хвостом, как счастливый щенок, он подбежал ко второй девушке и забрался к ней на руки. Она улыбнулась, потормошила его по ушастой голове и, обведя нашу компанию прищуренным взглядом, заострила особое внимание на одолженной мне дубленке, в которой я, мягко говоря, тонула. Приподняв в удивлении свои тонкие брови, Мэл посмотрела поверх моей головы на брюнета и спросила:

— Кама?

Мда, диалоги что-то совсем односложные у народа получаются. Эсса, Мэл, Кама… приятно познакомиться. Теперь бы еще перестать нам всем изображать из себя скульптурную композицию, и, глядишь, лед тронется. То есть мы тронемся… в первоначальном направлении. А шли мы, насколько я помню, в храм Эры.

— Она моя… Арррэ! — проговорил Арацельс так, что я непроизвольно вздрогнула, едва не выпустив его руку.

Эм… зачем же рычать-то? Ну, его я невеста по воле случая и их глупых правил, что с того? Спокойней надо быть, спокойней. Потом, когда вся эта история закончится, непременно посоветую ему на прощанье пустырник с валерьяночкой перед сном принимать. От излишней нервозности помогает.

Взлетевшие вверх брови девушки с той же скоростью опустились вниз и съехались на переносице. Вот как, значит? Если Кама решил жениться, то эта красотка удивляется, а если Арацельс, то хмурится. Любопытно. А взгляд-то какой гневный, будто он ее с тремя малыми детьми бросил и ко мне сбежал. Или так и есть? Чего это мой дорогой "жених" взор потупил? Хорошо еще носком сапога пол ковырять не начал, гад белобрысый.

С каким-то смешанным чувством я уставилась на Мэл. Среднего роста, может, чуть выше меня. На пару сантиметров, не больше. Волосы черные, гладкие, длинные и не спутанные. Они тут что, издеваются все? Я же от зависти скончаюсь скоро. Надо все-таки уточнить будет, как и чем они за своими гривами ухаживают. По узкому лицу с довольно острыми чертами я дала бы девушке лет двадцать, а по кроваво-красным глазам с тонкими линиями зрачков, сказала бы, что они с Арацельсом из одной породы. Разве что брюнетка ледяными кристаллами от злости не сыпала, а просто сверлила яростным взором моего снежного мужчину. Моего? Хм… А почему бы и нет? До расторжения помолвки имею на него все права. Так что нечего всяким горластым дамочкам прожигать взглядом то, что я сама с удовольствием прожгу. Н-да, похоже, что пустырник с валерьяночкой мне тоже не помешает.

Вздохнув, я посмотрела на притихшего Ринго, который растерянно поглядывал то на Мэл, забывшую, что нужно его гладить, то на хозяина, впавшего в мрачную задумчивость, то на меня. Искрящее эмоциями молчание затягивалось. От Камы ждать поддержки смысла не имело, Смерть тоже что-то не спешил подавать голос, и я уже решила взять инициативу в свои руки (представиться хотя бы для разнообразия), как вдруг ожила седая. Подскочив на месте, она подалась в мою сторону, ускользнув от руки черноволосой спутницы, которой та попыталась ее перехватить. Длинные пальцы брюнетки поймали воздух и сжались в угрожающий кулак. Но с места она не сдвинулась. Очутившись рядом, Эсса прильнула ко мне и горячо зашептала:

— Новенькая, новенькая… ты только не бойся, новенькая. Они хорошие, тебе понравятся. Все. Все понравятся. Ты только…

Ее уже оттащили от меня Смерть с Арацельсом, а я все стояла на месте и тупо хлопала ресницами, пытаясь унять дрожь в похолодевших пальцах. Когда девушка на меня кинулась, я, признаться, подумала, что она меня придушит. Когда же начала говорить, мне показалось, что Эсса о чем-то предупреждает. А потом… я увидела ее руки. Рукава скользнули вниз, обнажив тонкие руки, на которых уродливым узором пролегли шрамы. Старые и совсем свежие… широкие рваные полосы едва зажившей плоти. И поверх этого кошмара на запястье девушки красовался черно-белый символ.

Моргнув еще раз, я тряхнула головой, отгоняя застывшую перед глазами картину. Может, девчонка вены регулярно перерезать пытается, откуда мне знать, что на уме у сумасшедших?

— Мэл, ночь наступит через несколько часов, — сказал чэтэри, удерживая извивающуюся в его руках Эссу, она то хихикала, то наигранно хныкала, а периодами даже ругалась. Очень неприлично, кстати, ругалась. — Почему вы бродите так далеко от каэр?

— Потому что нашей дурочке приспичило навестить мужа, — огрызнулась брюнетка, не забыв при этом стрельнуть глазами. Сначала на меня, а затем и в сторону моего "жениха". — А после этого поиграть со мной в прятки.

— Отведи ее в комнату и активируй защитную печать, — распорядился Смерть, протянув раскрытую ладонь Ринго, тот без возражений перебрался по ней на широкое плечо крылатого и с нескрываемым превосходством посмотрел сверху вниз на седую. Мужчина по-прежнему удерживал ее другой рукой, не позволяя вырваться. Устав брыкаться, девушка затихла. — И, будь так добра, не потеряй ее по дороге, — добавил он, после чего передал Эссу в цепкие лапки черноволосой дамочки. — Идите.

— А вы? — спросила брюнетка.

— Нам нужно посетить храм до наступления ночи.

— А она? — с подозрением оглядев нас, сказала собеседница, имея в виду меня.

— Ее я потом отведу в свою каэру, — ответил Арацельс и взял меня за руку.

— Я, — Мэл нахмурилась, посмотрела на стоящую рядом Эссу, у которой на лице блуждала такая блаженная улыбка, что трудно было признать в ней ту агрессивную особу, минуту назад метавшуюся в объятиях Смерти. — Я могу остаться этой ночью с ней, — она взглянула мне в лицо и, к своему удивлению, я увидела в ее глазах сочувствие и тревогу, а не бушевавшую там прежде злость.

— Нет, — качнул головой блондин. — Лучше позаботься о том, чтобы Эсса снова не сбежала. Пожалуйста.

Мэл осталась явно недовольна ответом. Она поджала губы, вскинула подбородок и, подхватив под руку седую, отправилась в ту сторону, откуда мы пришли.

— Не нравится мне, что они так поздно гуляют, — пробурчал четэри, двинувшись дальше по тоннелю. Он шел впереди нас и о чем-то сосредоточенно размышлял.

— Плохое предчувствие? — сказал Арацельс, по-прежнему не выпуская моей руки из своей ладони.

Я, в общем-то, и не возражала. Очень уж впечатлили меня эти две девушки. Особенно Эсса. И если плохие предчувствия у кого-то здесь и были, то я уж точно входила в число их счастливых обладателей.

— Есть немного, — отозвался Смерть.

О! Выходит, я не одинока, это радует.

— У меня тоже… — кивнул блондин. Так, нас уже трое.

Развернувшись к брюнету, я спросила:

— А ты, Кама, что скажешь?

Парень посмотрел на меня своими грустными черными глазами, затем отогнул край рукава, взглянул на точно такой же рисунок, что был на запястье седой девушки, и тихо произнес, обращаясь к Арацельсу:

— Может, мы все-таки завтра днем посетим храм Эры? А?