1

Карл фон Риттен рвался в бой, как молодой гончий пес, которого впервые взяли на охоту и который не знал еще силу, повадки и остроту клыков преследуемой жертвы.

Он вылетел в группе майора Рейнгарда на прикрытие бомбардировщиков, целью которых был Мадрид. По рассказам летчиков, уже понюхавших пороху в небе, столицу Испании прикрывают И-15 и И-16. Правда, истребителей не так много, но русские, летающие на них, умеют драться.

«Ничего, посмотрим кто кого», — самоуверенно думал Карл, плотно держась ведущего и любуясь четким строем Ю-52 и Хе-51, висящих над ними. На подходе к линии фронта впереди показалась шестерка «москас», как летчики называли И-16. Карл вместе с другими Хе-51 с упоением помчался им навстречу, ни на миг не сомневаясь в победе. Дюжина Хе-51 против шестерки — двойное превосходство, не считая «юнкерсов»! Разве можно упустить такой шанс?!

И-16 шли на той же высоте, лоб в лоб. Рейнгард качнул крылом: приготовиться к бою. Но на встречных курсах, когда сближение столь стремительно, что прицеливание занимает считанные доли секунды, большого эффекта не получится. Поэтому Рейнгард решил уйти вверх поворотом, на горке, чтобы, пропустив под собой И-16, атаковать их сзади.

Ведомые четко выполнили классическую фигуру пилотажа, но Рейнгард, не терявший из вида И-16, заметил, что шестерка «москас» разделилась на два звена.

Одна тройка, скользнув вниз, атаковала неповоротливых бомбардировщиков Ю-52, а второе звено начало заходить в хвост их группе Хе-51.

Пришлось и Рейнгарду дробить свою группу. Сам Тео бросил свою шестерку вниз на помощь атакованным «юнкерсам», два из которых уже дымили подбитыми моторами, а обер-лейтенанту Добершютцу приказал драться со вторым звеном И-16.

Карл заложил крутой вираж на снижении, от которого темнело в глазах, стараясь удержаться за самолетом Добершютца. Боковым зрением он увидел, что находившаяся внизу группа Рейнгарда завязала бой с И-16, которые подожгли три «юнкерса».

Что произошло дальше, Карл не понял. Сверкнувшие молнии огненных трасс, которые появились откуда-то сзади справа, обрушились с тяжелым грохотом на мотор его Хе-51. Мотор затрясся, заскрежетал и, захлебнувшись, прекратил натужное гудение. Из-под капота повалил дым, горячее масло забрызгало козырек кабины, сделав его непрозрачным.

«Хорошо, что действуют рули», — подумал Карл, проверяя надежность закрытия парашютных лямок.

Пока высота была две тысячи метров, нужно было решать, что делать: прыгать или садиться.

Внизу была неровная всхолмленная местность, на которой кое-где зеленели клочки крестьянских полей.

Прыгать с управляемого самолета не хотелось, и Карл начал подбирать площадку для вынужденной посадки.

Земля набегала быстро. Расчет ему удалось сделать хороший, но площадка оказалась не столь ровной, как смотрелась с воздуха. Перед самым приземлением он увидел, что его машина падает на крупные валуны, сложенные на краю крестьянского поля…

Очнулся Карл в лазарете. Голова так гудела и трещала от боли, что казалось, будто она расколота на мелкие части. Подошедший врач успокоил его: «Вы, лейтенант, родились с серебряной ложкой во рту. Отделались лишь контузией. А могли бы сгореть в машине, если б не подоспели солдаты».