Потерян последний аэродром

Оставшиеся у меня последние восемь самолетов, четырехмоторные «Кондоры», стояли на аэродроме в Гатове, и Гитлер приказал оборонять его до последней возможности. Этот приказ получил генерал Мюллер, и я вместе с ним отправился на машине в Гатов. Когда мы туда прибыли, русские танки уже занимали позиции возле аэродрома. Один из самолетов, стоявший в ангаре, был сильно поврежден артиллерийским огнем. Обслуживающий персонал собирался покинуть этот район. Организовать оборону не было никакой возможности. Генерал Мюллер застрелился.

Я отдал находившимся у меня в подчинении экипажам приказ попытаться этой ночью перелететь на оставшихся самолетах на большой военный аэродром в Рехлине. Когда я сообщил Гитлеру, что русские уже проникли в Гатов и ведут там бои, он сказал: «Видишь, Баур, нас здесь не ждет ничего хорошего. Улетай отсюда! Прикажи своим людям доставить фаустпатроны и прочее, что будет необходимо здесь». Я не хотел улетать, хотя, надо сказать, решение остаться далось мне нелегко. Мне просто казалось, что нечестно исчезнуть в столь ужасное время. Я объявил, что остаюсь вместе с Гитлером, с которым мне приходилось тесно общаться в течение последних тринадцати лет. Я разрешил полковнику Бецу, который был моим адъютантом и моим заместителем в течение многих лет, улететь из Берлина. Он также решил остаться и позднее погиб во время попытки прорыва из города. Посол Хевель, который был связующим звеном между Гитлером и Риббентропом, в моем присутствии подошел к Гитлеру и сообщил ему о том, что гросс-адмирал Редер и министр иностранных дел просят разрешения принять участие в обороне города. Гитлер не дал своего согласия.