36

ПЕРЕД БОЕМ

Последняя часть путешествия Ниал была горестной. Девушка поняла, что Земля Воды почти вся в руках врага, за исключением маленького клочка земли на северо-востоке, на границе с Землей Моря, которая оказывала последнее слабое сопротивление.

Вся территория лежала в руинах и агонизировала. Много ручьев пересохло, может быть, еще больше было отравлено; видны были первые признаки умирания лесов, селения сровняли с землей. Сколько нимф могло выжить?

Ниал боялась, что свободных Земель больше нет. Она вспомнила о последней битве, в которой сражалась, о призраках, сеявших смерть и ужас среди солдат. То было войско, которому нельзя было долго противостоять. Может быть, ее миссия уже закончилась.

Однако она продолжала идти так быстро, как могла, бежала до потери дыхания, ей понадобилось немногим более двух недель, чтобы выйти на свободные территории. Но и там не все было хорошо. Люди мучились от голода, урожаи были скудными, и все же тут еще была свобода.

Как только Ниал оказалась в Земле Моря, она пришла в один из лагерей, откуда отправила Соане послание, чтобы предупредить о своем приезде. Затем Ниал дали верховую лошадь.

В тот день, когда Ниал прибыла в лагерь, шел густой снег. Наступал декабрь. Прошел год со времени ее отъезда.

Ниал спрыгнула с лошади, постучала, и перед ней открылась дверца, из-за которой на нее уставились проницательные глаза.

— Кто там?

— Ниал из города-башни Салазар, Всадник Дракона. Я вернулась из своего путешествия. Вас должны были предупредить.

Дверца резко закрылась, послышался шум открывавшихся засовов и задвижек, затем тяжелые створки снова открылись.

— Добро пожаловать к нам, — сказала стражница, улыбаясь, и обняла Ниал.

Ниал оставила лошадь и вошла в лагерь. В лагере царило мрачное настроение, лица, которые она видела, были усталыми. Многие подошли к ней и поприветствовали ее.

Ниал искала Сеннара взглядом, но сердце подсказывало ей, что его тут не было. Пройдя сквозь две шеренги солдат, она увидела в глубине лагеря того, кто поджидал ее.

Ниал тихо прошептала его имя, потом торопливо подошла к нему, обняла за шею.

— Где Сеннар? — тут же спросила она.

— Мы думали, что он с тобой, — ответил Идо.

У нее сжалось сердце, Ниал спряталась в объятиях своего учителя.

Дом Идо был таким же, каким она его помнила, только беспорядка было намного больше. Пока они жили вместе, Ниал поддерживала какой-то порядок. Очевидно, теперь Идо отказался даже от его видимости.

Сам гном тоже изменился. Ниал не сразу это заметила, потому что была слишком счастлива найти его живым. Но один глаз Идо был закрыт: его пересекал длинный рубец.

Как обычно, они молча уселись друг перед другом, поставили на стол две кружки пива. Идо первым заговорил о тех сомнениях, которые его мучили.

— Что случилось с Лайо? — спросил гном.

— Он был убит на границе Земли Ночи, во время схватки. Он умер героем, — сухо ответила Ниал.

Идо наклонился над кружкой и долго молчал. Потом он снова посмотрел на Ниал для того, чтобы задать ей другой вопрос:

— А Сеннар?

— Он был ранен месяц назад, в Земле Скал, мне пришлось оставить его там.

Ниал посмотрела на гнома и поняла, что ему больше ничего не надо объяснять, что он знал, сколько страданий стоил ей этот выбор.

— Он сказал мне, что, как только поправится, догонит меня, — продолжила она. — У него была сломана нога, думаю, ему нужно какое-то время на выздоровление, но… я боюсь, не случилось ли с ним чего… Он даже не послал мне сообщения.

Слезы, которые она до сих пор сдерживала, начали медленно течь по ее щекам. Когда Ниал подняла глаза, ей показалось, что Идо внезапно постарел.

— Сеннар — один из лучших магов этой Земли, — сказал гном. Он положил руку ей на голову и погладил по волосам. — С ним не случится ничего плохого. Он скоро будет здесь.

Ниал вытерла щеки.

— Что случилось с твоим глазом? — спросила она.

Идо улыбнулся:

— Обмен любезностями с Деинофоро, Всадником Черного Дракона, который заставил тебя сражаться с призраком Фена. Я отрубил ему руку, а он отобрал у меня глаз.

— Ты хочешь сказать, что… — начала Ниал.

— Теперь, — небрежно ответил Идо, — у меня только один глаз. — Он похлопал ее по щеке. — Ты не будешь плакать из-за меня? Посмотри-ка, это не такая великая утрата, у меня еще остается другой глаз. Я вижу так же хорошо, как и раньше. — Он улыбнулся, но горькой улыбкой.

— Как это произошло?

Идо облокотился на спинку стула и сделал большой глоток.

— Это случилось в тот день, когда мы потерпели поражение, — начал он. И рассказал Ниал о том, что случилось за месяцы, прошедшие после ее отъезда: о первом поединке с Деинофоро, о тренировках с Парселом, о том, как ему помогла Соана.

Девушка слушала молча, пытаясь скрыть свои чувства. Она вздрогнула, только когда Идо открыл ей тайну, скрытую в прошлом Рейс.

Когда Идо завершил свою историю, он вынул из кармана трубку и зажег ее. Сделав первые затяжки, он заметил: у Ниал были ясные глаза.

— Так, значит, теперь ты подчиняешься Лондалу, — прокомментировала она.

Идо покачал головой:

— Для меня не важно: отдавать приказы или их получать. Главное — иметь возможность снова сражаться против Тиранно. Кроме того, Лондал — умный человек и хороший военачальник. Он понял ситуацию и никогда не относился ко мне с меньшим уважением, чем того заслуживает равный ему.

Они снова замолчали. Пока Ниал пила свое пиво, Идо смотрел на нее. Она была счастлива находиться рядом с ним после стольких месяцев разлуки. Привязанность Ниал была одним из немногих поводов, которые заставляли Идо гордиться собой. Она уже не была девочкой, как в прежние времена, видимо, за время путешествия с ней что-то произошло, о чем она ему не рассказывала.

Когда гном узнал о смерти Лайо и исчезновении Сеннара, ощутил, что все перенесенные им тяготы не смогли сделать его нечувствительным к страданию. Однако он попытался скрыть свою боль, чтобы не увеличивать и без того тяжкий груз, лежащий на плечах Ниал. Теперь он понял, что настал момент поговорить с Ниал обо всем, и попросил ее рассказать, как все произошло.

Он узнал о героическом поведении юного оруженосца, о его смерти на руках Ниал, о бегстве, во время которого Сеннар был ранен, о пребывании в гроте и о том моменте, когда они вынуждены были расстаться. Идо отметил краску на щеках полуэльфийки в какой-то момент ее рассказа, но, когда наступила тишина, понял, что его ученица наконец нашла себя.

Ниал бросила свой кинжал в ножнах на стол.

— Когда я уходила, он дал мне это. На кинжал наложено заклятие, его лезвие будет блестеть, пока он жив, и укажет мне, где он находится. Сеннар сказал мне, что если я не найду его тут, то не должна искать его до того, как доведу до конца свою миссию.

Идо посмотрел на кинжал и почувствовал идущую от него силу.

— С тех пор как он у меня, у меня ни разу не хватило смелости взглянуть на него, — добавила Ниал.

— Я уверен, что все хорошо, — сказал Идо, хотя понимал, что эти слова были ненужной ложью.

— С ним должно быть все хорошо, — ответила Ниал с такой порывистостью, которая удивила гнома. Потом девушка опустила взгляд. — Я люблю его, — прошептала она, глядя в кружку.

Идо нервно закурил трубку, он испытывал противоречивые чувства: сначала что-то вроде негодования, потом — отеческую ревность, наконец, большую нежность. По сути, Сеннар был единственным, кто мог сделать ее счастливой.

— Я всегда это знал, с того первого раза, когда увидел его в лагере, смертельно усталого, — произнес наконец гном.

— А мне, наоборот, столько нужно было времени, чтобы понять это, но теперь он — единственная моя надежда, — сказала Ниал. — Я искала повсюду и долго цель жизни, а она была рядом со мной, — продолжала она. — Теперь я сражаюсь ради него, ради моего любимого, за него буду биться с Тиранно. Меня больше не интересует месть, и все, чего я хочу, — мира на земле, где можно было бы жить с Сеннаром. Я понимаю, что, в сравнении с идеалами, которыми руководствуешься ты и многие другие в нашем войске, мой идеал — маленькая и эгоистичная цель, но…

— Любовь — не маленькая и не эгоистичная, — перебил ее Идо. — Что бы ни побуждало тебя жить, это не может быть незначительным только потому, что дает тебе цель в жизни.

— Я поняла, что не могу спасти весь мир, но одну жизнь я в состоянии спасти. И поэтому я не могу смотреть на кинжал.

— Никогда не переставай надеяться, — сказал гном. — Когда все это кончится, я хочу видеть тебя вместе с Сеннаром на всю жизнь.

Ниал улыбнулась и обняла его.

Потом она сразу же пошла к Оарфу. Ниал бросилась к дракону, и, увидев его живым и здоровым, таким же сильным, каким она его оставила, она не смогла сдержать слезы радости. Взволнованная Ниал долго обнимала друга, ей казалось даже, что суровые глаза дракона были влажными.

На следующий день после стольких месяцев разлуки она села на Оарфа верхом и долго летала, выделывая отчаянные акробатические трюки. Она была счастлива оттого, что, несмотря на месяцы ее отсутствия, они с драконом опять понимали друг друга.

— Между нами нерасторжимая связь. Я больше никогда не покину тебя, что бы со мной ни произошло, я буду вместе с тобой. Если я должна погибнуть в этой битве, то погибну с тобой, но если выйду из нее победителем, верхом на тебе, — сказала она Оарфу, когда они приземлились.

Дракон гордо поднял свою голову.

Последующие дни, когда зима уже одевала землю снегом, были посвящены подготовке к битве.

Все знали, что их собственная судьба и судьба Земли вскоре решатся и наконец станет ясно, осталась ли еще надежда для Всплывшего Мира и для Затонувшего Мира.

Ниал повидалась с Соаной в Совете через три дня после своего прибытия. Принималось решение о диспозиции войск на западном фронте. Как только Соана получила послание Ниал, она предупредила Неглара, и они начали подготовку к возвращению в лагерь.

Глядя на Соану, Ниал подумала, что время бежало слишком быстро. Былая красота ее тети не увяла, она была все еще величественной и благородной, как прежде, но ее лицо избороздили морщины, цвет лица поблек, как будто на нем отпечатались следы новых страданий, усталости и гнетущей ответственности. Она носила всю ту же черную тунику, которую надела, вернувшись после поисков Рейс. Увидев Ниал, Соана горячо обняла ее.

Они долго разговаривали. Соана рассказала о поражении в Земле Воды и о том, как она выходила на поле боя, чтобы использовать свою магию против врага. Она вскользь рассказала о ране и выздоровлении Идо, но Ниал поняла, видя, как глаза волшебницы изменили свой блеск, что Соана страдала из-за гнома больше, чем можно было представить.

Ниал рассказала ей о своем путешествии и святилищах и о том, как она потеряла своих спутников.

Глаза Соаны, когда она узнала об исчезновении Сеннара, затуманились, но она сказала, что уверена — с Сеннаром все хорошо.

— Он — самый могущественный маг, какого я знаю, исключая Тиранно, и я чувствую, что он еще жив ради тебя, иначе и быть не может. — Она улыбнулась. — Ты должна верить в него, верить, что он выживет и будет счастлив, к чему он страстно стремится.

Ниал покраснела, услышав эти слова.

— Как?.. — прошептала она.

Соана улыбнулась:

— Как я поняла, что вы любите друг друга? — Она пристально посмотрела на Ниал. — Потому что я — женщина и знаю тебя с детства. Есть тайны, которые нельзя скрыть от глаз женщины, а в тебе все говорит о любви.

Соана вздохнула, и Ниал поняла, что та думает о Фене.

— Верь в этот огонек, Ниал, и в конце концов ты достигнешь того, чего ищешь, — сказала в заключение волшебница.

Дата битвы была назначена на конец декабря. На приготовления оставалось две недели. Свободные Земли находились в состоянии брожения, тысячи посланий рассылались во все концы.

Все Всадники Дракона были оповещены, впервые за много лет в лагере появился Равен, Верховный Главнокомандующий.

Он прибыл в лагерь утром, ошеломив всех. Когда Ниал увидела его, застыла. Равен не был больше одет в доспехи, покрытые украшениями, которые он надевал обычно. С ним не было даже наглой собачонки, которая повсюду его сопровождала. Верховный Главнокомандующий был одет в темные железные доспехи.

— Я не мог продолжать бездействовать в Академии. Место воина на поле битвы, а я — еще солдат, — сказал он. Потом обратился к Ниал своим обычным резким голосом: — Я ошибся несколько лет назад, когда чинил тебе препятствия. Тебе удалось то, что не удалось многим и мне в первую очередь: ты дала новую надежду обессилевшему народу.

Эти две недели Ниал полностью отдалась тренировкам. Она опасалась, что месяцы путешествия сказались на ее боевых качествах, и проводила большую часть дня на арене вместе с Идо, сражаясь на земле и в воздухе с мечом и со всеми видами оружия в руках.

Полуэльфийка поняла, что ее учитель не обманул: способности Идо сражаться остались такими же, как и до потери глаза. С другой стороны, и она не утратила своей ловкости. Ей достаточно было нескольких поединков, чтобы снова обрести былую проворность и подвижность. Несколько раз Ниал мерилась силами с другими Всадниками, но теперь только Идо был в состоянии сравниться с ней.

Чем больше сражалась Ниал со своим учителем, тем больше понимала, что он значит для нее не меньше, чем отец. Ливон вырастил ее, обучил фехтованию и указал ей путь на всю оставшуюся жизнь. Однако именно Идо обучил ее тому, что значит сражаться, именно он объяснил ей, что такое настоящий воин, и сделал из нее настоящую личность. Ниал знала, что она не предает памяти своего отца, напротив, этим она вознаграждает его.

В лагере Ниал нашла свои доспехи. Идо сохранил их для нее и не позволил пылинке упасть на них. Они лежали в сундуке и сияли так же ярко, как в тот день, когда гном подарил их Ниал.

При виде доспехов у Ниал сжалось сердце. Она вспомнила слова, сказанные ей Лайо незадолго до смерти: «Я хотел бы пройти с тобой до самого конца и помочь тебе надеть доспехи в день последней битвы». Они вспоминались ей каждый раз, когда оруженосец затягивал шнуровку перед боем.

В тот момент, когда Ниал взяла в руки доспехи из черного кристалла, она поняла, как она должна воплотить в жизнь решение, созревшее у нее в Сеферди.

Символ семьи Наммена, герб, увиденный ею в королевском дворце, до сих пор вставал в ее памяти. Он был разделен на две части. В верхней было дерево, наполовину покрытое листвой, наполовину облетевшее перед зимой. Внизу герба было изображено светило, наполовину напоминавшее луну, наполовину — солнце. Герб представлял неумолимый ход времени, так как Земля Дней прежде всего почитала Тоолан, время, и двойственную природу полуэльфов, рожденных от слияния человеческого племени и племени эльфов.

Ниал отнесла нагрудные латы и рисунок герба в Макрат, к тому же оружейнику, который работал над мечом Идо. Она объяснила, что хотела высечь над знаком дракона. Этот герб надо было сделать таким ослепительно-белым, чтобы он четко выделялся на черном кристалле.

Оружейник отдал ей латы за два дня до решающего боя. Герб был воспроизведен превосходнейшим образом, но прежде всего — он был таким ослепительно-белым, что Ниал не сомневалась: он будет виден на большом расстоянии. Она этого хотела.

В тот день, когда она отправится на Большую Землю совершить обряд с талисманом, Тиранно должен увидеть герб на ее груди и понять, что ни одно из злодейств, совершенных им за сорок лет его владычества, не забыто, что причиненное им зло будет наконец наказано. Ниал хотела, чтобы он знал: полуэльфы не исчезли, ему не удалось уничтожить их, и именно одна из них, вышедшая из ада, положит конец его ужасному царствованию.

Увидев герб, сверкающий на нагрудных латах, Ниал почувствовала: она готова, и поняла, что решающая битва началась.