2

Сбросив бомбы и отстреляв ракеты по намеченным целям, капитан Паршин вывел свой Ми-24 в безопасное место. Относительно безопасное, ибо в бою в небе его просто не существует. Главное, что они выбрались из ущелья на чистый простор, ушли из зоны обстрела.

— Все живы? — спросил Паршин.

— Без приключений, командир! — ответил Беляк.

— Одна пулевая дырка в наличии, — сообщил Чубков.

— Точнее? — потребовал капитан.

— Пуля пробила обшивку и застряла в толстом жгуте электропроводки.

— И все?

— Остальные пробоины на земле обнаружим, командир, — ответил бортовой техник, — если будут.

— А двигатели?

— Работают, как швейцарские часики!

Впереди летели винтокрылые машины, выполнившие свои задачи. Такой же цепочкой, как и прилетели в Панджшер, они возвращались на свои аэродромы.

Паршин не выключал наружного переговорного устройства. Эфир гудел голосами. С отборным матюганом и без мата. Грозными и требовательными, просящими об огневой поддержке, благодарящими за подмогу. Властными приказами и скупыми докладами. В этом калейдоскопе капитан выловил скупые сведения о том, что на подлете, в момент десантирования, были сбиты два вертолета Ми-8, и что все — летчики и десантники — погибли…

— Они из Баграма? — спросил Александр, тоже слушавший переговоры в эфире.

— Да, — ответил Паршин. — Там отдельная эскадрилья.

— А у нас вроде «крокодилы» все целые…

— Дома разберемся, — сухо произнес командир, давая понять, что на эту тему в полете лучше не распространяться.

Паршин грустно подумал о том, что момент перед высадкой десанта — самый противный и самый опасный. Вертолет беззащитен. В таком положении ни у командира, ни у второго пилота нет возможности применить бортовое оружие. Да и десантники, открыв двери грузовой кабины, стоят кучно, уже готовые в следующие секунды с малой высоты выпрыгивать на землю…

Двигатели трудились ровно и гудели басисто, лопасти шумно рубили воздух над головой. Боевой накал страстей постепенно спадал, хотя перипетии боя еще продолжали держать в напряжении. Остаток пути летели молча. Каждый был занят своим делом. Но в глазах их уже появилось то особое выражение, которое бывает лишь во взгляде фронтовиков, хлебнувших военного лиха.

Впереди раскрывалась обширная Нангархарская долина. Живая, приятно ласкавшая глаз зеленью садов. Поля ухожены и расчерчены тонкими светлыми нитями арыков. А большое зеркало водохранилища своей солнечной голубизной могла поспорить с яркостью самых красивых образцов лазурита — знаменитого камня, добываемого в горах Бадахшана.

— Подлетаем к дому, — доложил Александр Беляк.

— Возьми управление, — капитан произнес это спокойно и ровно, словно говорил о самом простом и обычном деле.

Александр обрадовался. Снова командир доверяет ему вести вертолет! И поспешно выдохнул:

— Взял управление!

— Соблюдай дистанцию!

— Есть соблюдать дистанцию!

Паршин устало улыбнулся пересохшими губами. В голосе лейтенанта он уловил радостные нотки. «После такого тяжелого дня, невероятного напряжения и переживаний, пусть хоть немного порадуется», — подумал капитан и вспомнил, как ему самому вот так же командир вертолета доверял управление, учил владеть боевой машиной. То были счастливые и радостные минуты!

В последнее время Паршин все чаще стал доверять Александру управление вертолетом. И видел, как тот все уверенней и уверенней ведет себя в качестве командира. В который раз капитан подумал о том, что ему все же придется подыскивать себе нового второго летчика. Причем, в самое ближайшее время…

Тяжелая боевая машина покорно слушалась Беляка. И он все больше и больше осваивал ее мудреный «характер». Она как бы стала продолжением его самого. Александр чувствовал размах многометровых сильных лопастей, как размах своих рук. Ровное биение мотора — как ритмичный стук своего сердца.

— Заходить на посадку? — спросил Беляк.

— Да, — распорядился Паршин.

«Сейчас самый удобный момент для того, чтобы приобрети навыки посадки, — решил капитан. — Вертолет почти пустой, горючее выработано. Боеприпасы израсходованы. Пусть учится!»

— Все делай сам.

— И приземление?…

— Да! — сказал Паршин и добавил. — Только чтоб без перелета, не как в прошлый раз.

Александр смущенно поджал губы.

Неделю назад капитан позволил ему совершать посадку, и он, не рассчитав скорость подлета, вовремя не сбавил мощность двигателя. Вертолет «промахнулся». Хорошо еще, что в тот момент никого из начальства на аэродроме не было, даже вездесущий замполит отлучился в город по своим делам.

— Чтоб без перелета, — повторил Паршин.

— Не промахнусь, товарищ капитан! — уверенно пообещал Беляк. — Перелета не будет.

Управляя мощным боевым вертолетом уверенно и сноровисто, он невольно вспомнил родное Сызранское училище, первые робкие полеты на крохотном учебном Ми-2 с инструктором, а еще почему-то — коллективную драку на дискотеке и очередную отсидку на «губе»…