Книга: Игры ангелов



Игры ангелов

Нора Робертс

Игры ангелов

Моей маме

Знаки

Кто везде, тот нигде.

Сенека

1


Рис Гилмор упорно катила на своем перегретом «Шевроле» по каменистым костяшкам Кулака Ангела. В кармане у нее было двести сорок три доллара с мелочью — достаточно, чтобы подлатать машину, а затем заправить ее и заправиться самой. Если повезет и с машиной ничего серьезного, то Рис еще сможет заплатить за ночлег.

Потом, даже при самых оптимистических расчетах, она окажется на нуле. Так что клубы пара, вырывавшиеся из-под капота, она восприняла как знак — указание на то, что пора уже остановиться и подыскать хоть какую-нибудь работу.

В чем проблема? — спросила она себя. Этот крохотный городок, раскинувшийся вокруг прохладных вод голубого озера, ничуть не хуже других — а может быть, и лучше. По крайней мере, здесь есть настоящий простор — бескрайнее небо и заснеженные вершины гор, вздымавшиеся ввысь подобно суровым и чуточку высокомерным богам. Словом, то, что нужно.

Не один час добиралась она сюда по извилистой дороге, по обе стороны которой мелькали пейзажи, словно сошедшие с фотографий Анселя Адамса. Отправившись в путь еще до рассвета, Рис не имела ни малейшего понятия о том, где закончится ее сегодняшняя поездка. Однако это не помешало ей объехать Коди, а затем оставить позади и Дюбуа. Какое-то время она подумывала о том, не заехать ли в Джексон, но вместо этого продолжила путь на юг.

Должно быть, что-то и в самом деле тянуло ее в этом направлении.

За последние восемь месяцев Рис прониклась глубокой верой в разные знаки, побуждавшие ее следовать внутренним импульсам. «Опасные повороты». «Скользко во время дождя». Не чудо ли, что кто-то решил потратить время и силы, чтобы разместить эти предупреждения! Но знаком могла стать и необычная игра света на какой-нибудь старой дороге или простой флюгер, указывавший строго на юг.

Если Рис нравились игра света или этот флюгер, она следовала их указаниям — и так до тех пор, пока не добиралась до нужного, как ей казалось, места. Там она могла задержаться на пару недель, а порой — как это произошло в Южной Дакоте — на пару месяцев. Устроившись на работу, Рис внимательно присматривалась к окружающей обстановке, а затем… затем уезжала, когда знаки советовали ей двигаться дальше.

Эта система давала столь необходимую ей свободу. Да и тревоги ее, забившиеся в дальний уголок сознания, становились все тише и незаметнее. Месяцы, проведенные наедине с собой, принесли ей куда больше, чем целый год лечения. К Рис стал возвращаться покой.

Если уж быть совсем честной, то и год лечения не прошел для нее даром. Только благодаря ему она обрела мужество ежедневно и еженощно встречаться с собой лицом к лицу. Проживать час за часом свою жизнь.

Ну а здесь, в сжатых пальцах Кулака Ангела, перед ней открывалась новая, не исписанная пока страница этой жизни.

Пока что Рис собиралась остановиться здесь лишь на несколько дней — отдать должное местным достопримечательностям и подзаработать немного денег… ровно столько, чтобы можно было вновь отправиться в путь. Местечко было небольшим — всего-то 623 жителя, как свидетельствовала надпись на указателе. Основной статьей их дохода, если принять во внимание потрясающие пейзажи и близость к национальному парку, наверняка являлся туризм.

А значит, здесь есть хотя бы одна гостиница класса Б, не говоря уже о ранчо, специально оборудованном для туристов. В таких заведениях всегда нужны люди, которые чистят, драят и наводят порядок — особенно в это время, когда зима начинала уступать свои права весенней оттепели.

Но поскольку из машины валил уже не пар, а густой дым, сейчас главной задачей Рис было отыскать механика.

Она ехала по дороге, петлявшей вокруг широкого озера. В тенистых местах еще виднелись тусклые островки снега. Деревья по-прежнему стояли голыми, но по воде уже скользили несколько лодок. Рис понаблюдала за двумя парнями в бейсболках и ветровках, чье белое каноэ рассекало сейчас отражение горы.

Напротив озера находился деловой центр города — так, во всяком случае, показалось Рис. Магазин подарков, маленькая галерея. Тут же располагались банк и полицейский участок. А вот и офис шерифа.

Рис свернула в сторону и направила машину к приземистому зданию, по виду похожему на придорожный магазин. Перед зданием, откуда открывался великолепный вид на озеро, сидели двое мужчин во фланелевых рубашках.

Выйдя из машины, Рис удостоилась приветливого кивка незнакомцев, а тот, что сидел справа, вежливо коснулся синей шляпы, на которой было написано название магазина: «Бакалея и всякая всячина от Мака».

— Кажется, мисс, у вас проблемы с машиной.

— Похоже на то. Не знаете, кто бы мог ее починить?

Опершись руками о колени, мужчина поднялся. Крепкого сложения, краснощекий, он смотрел на мир веселыми карими глазами, от уголков которых разбегались мелкие морщинки. Голос его звучал медленно и тягуче.

— Почему бы нам просто не поднять капот и не посмотреть, что там?

— Буду признательна, — Рис щелкнула замком. Мужчина поднял крышку и тут же отшатнулся назад, чтобы не обжечься клубами дыма, который повалил наружу. Как ни странно, но Рис это зрелище не столько встревожило, сколько обескуражило.

— Началось это все миль десять назад. Но я была так увлечена пейзажами, что просто не обратила внимания.

— Да, места тут особые. Едете в парк?

— Можно сказать и так.

В чем вообще она может быть уверена? — подумала Рис, но тут же отогнала эту мысль и попыталась сосредоточиться на происходящем.

— В любом случае у моей машины оказались другие планы.

В это время к ним присоединился второй мужчина, после чего оба незнакомца стали смотреть под крышку капота с тем видом, с каким это делают все мужчины, — нахмуренные брови и сосредоточенно-внимательные глаза. Рис, от нечего делать, тоже заглянула под крышку, хотя внутренности собственной машины были знакомы ей почти так же, как поверхность Плутона.

— Шланг радиатора протек, — сказал ей первый. — Придется менять.

Похоже, удастся обойтись без серьезных трат. Вот и чудесно.

— Кто у вас в городе может этим заняться?

— Лучше всего обратиться в гараж Линта. Хотите, я позвоню им? Скажу, что у вас случилось.

— Вы мой спаситель, — улыбнувшись, Рис протянула мужчине руку — дружеский жест, всегда помогавший ей в общении с незнакомцами. — Меня зовут Рис. Рис Гилмор.

— Мак Драббер. А это Карл Сэмпсон.

— Приехали с востока? — поинтересовался Карл. На вид ему было лет пятьдесят с хвостиком. Белый мужчина с примесью индейской крови.

— С востока. Из Бостона. Не знаю, как мне благодарить вас за помощь.

— Пустяки, всего-то один звонок, — ответил Мак. — Можете зайти внутрь, если не хотите мерзнуть на ветру. А то погуляйте пока по городу. Линту потребуется какое-то время, чтобы добраться сюда.

— Если вы не против, я лучше пройдусь. Кстати, где у вас тут можно переночевать? Только мне что-нибудь попроще.

— Тут неподалеку гостиница «Озерная». Еще есть «Тетон-хаус», на другой стороне озера. Там вроде поуютнее. Все класса Б. Домики вдоль озера и за городом. Их обычно сдают на неделю или на месяц.

Рис уже давно не загадывала на месяц вперед. Даже один день был для нее серьезным испытанием. Что касается поуютнее, то для нее это звучало как-то слишком интимно.

— Схожу-ка я посмотрю на гостиницу.

— Путь неблизкий. Хотите, подвезу?

— Я и так просидела в машине целый день. Но все равно спасибо, мистер Драббер.

— Да ладно, какие проблемы.

Рис зашагала по деревянному тротуару, ощущая спиной взгляды мужчин.

— Симпатичная штучка, — заметил Драббер.

— Тоща больно, — недовольно покачал головой Карл. — Женщины морят себя голодом до того, что становятся худыми как щепки.

Рис не морила себя голодом. По сути, она делала все возможное, чтобы вернуть себе прежний вес — все те фунты, которых она лишилась за какую-нибудь пару лет. Когда-то она была стройной, но понемногу превратилась в костлявую. Со временем часть веса вернулась, но этого по-прежнему было недостаточно. Слишком много выступов и углов. Слишком много костей. Дошло до того, что она стала смотреть на свое тело как на чужое.

Симпатичная штучка. Как бы не так. Прежде Рис и в самом деле считала себя симпатичной. Когда ей хотелось, она умела быть стильной и даже сексуальной. Но это время прошло. Черты ее лица стали слишком жесткими. Скулы заострились, а впадины на щеках приобрели пугающую глубину. Бессонных ночей в ее жизни стало меньше, но после каждой такой ночи под глазами появлялись темные круги, а кожа становилась какого-то пепельного оттенка.

Как же ей хотелось снова стать прежней!

Потертые кеды беззвучно несли ее по тротуару. Шла не торопясь — за прошедшие годы она научилась никуда не спешить и не подгонять саму себя. Новая Рис принимала мир таким, каков он есть. И наслаждалась при этом каждым мгновением.

Прохладный ветерок обдувал ей лицо, мягко ворошил каштановые волосы, по привычке затянутые в хвостик. Свежий ветер, яркий свет, льющийся из-за гор, солнечные блики на поверхности воды — все это было сейчас как нельзя кстати.

А вот и те домики, о которых говорил Мак. Невысокие постройки из дерева и стекла, широкие веранды — все это отчетливо просвечивало сквозь голые ветви деревьев.

Что может быть приятнее, чем сидеть на такой веранде, лениво разглядывая горы и озеро и наблюдая за тем, что происходит на болоте? Вот, кстати, и оно — с торчащими вверх метелками камыша. Здесь было столько простора, столько покоя…

Когда-нибудь, подумала Рис. Когда-нибудь, но не сейчас.

Тут ее взгляд упал на ростки нарциссов, зеленевшие в бочонке из-под виски, — маленькая клумба у входа в ресторан. Нежные побеги слегка дрожали на ветру, но при виде их на Рис сразу же повеяло весной. Все в природе обновляется весной. Может, и ей суждено заново обрести себя.

Девушка остановилась, чтобы полюбоваться нежными ростками. Весна. Она все-таки возвращается после долгой зимы. И это лишь первые ее гонцы. Скоро будут и другие. Путеводитель обещал Рис целые поляны цветов на здешних равнинах. Что уж говорить об озере и прудах…

Вот и она готова распуститься. Готова зацвести.

От бочки с цветами ее взгляд скользнул к окну ресторана. Не столько ресторана, поправила себя Рис, сколько ресторанчика, закусочной. Барная стойка, кабинки, столики на двоих и четверых — и все это оформлено в красно-белых тонах. На витрине — печенье и пироги, а прямо за стойкой — открытая дверь на кухню. По залу снуют две официантки с подносами в руках.

Время ланча, дошло вдруг до Рис. За хлопотами она совсем забыла про еду. Пожалуй, после гостиницы…

И тут она увидела в окне это. Объявление, написанное от руки.


Требуется повар

Обращаться в ресторан


Рис сразу восприняла это как знак, хотя первым ее побуждением было отступить назад. Замерев на месте, она изучала сквозь стекло обстановку ресторана. Открытая кухня — вот что главное, напомнила она себе. Еда здесь самая простая. Такую Рис могла приготовить не глядя. Пожалуй, ей стоило попытаться…

Как знать, не пора ли ей сделать еще шаг вперед? Один малюсенький шажок. Справится — хорошо. Нет — ничего страшного.

Скоро лето, и в гостинице наверняка набирают новых служащих. А может, мистеру Драбберу понадобится еще один продавец.

Но знак был здесь, на ресторане. Машина заставила ее свернуть в городок, ноги сами привели к этому месту, к нежной поросли нарциссов, жадно вдыхающих прохладу весны.

Сделав глубокий вдох, Рис решительно толкнула дверь ресторана.

Жареный лук, мясо — уже с душком, крепкий аромат кофе, старенький музыкальный автомат и негромкий говор за столами.

Еще она обратила внимание на чистые полы и отмытую до блеска барную стойку. Стены были увешаны фотографиями — на ее вкус, очень даже неплохими. Черно-белые изображения озера и гор — в разные сезоны, при разной погоде.

Рис все еще набиралась мужества, когда рядом раздался голос одной из официанток:

— Добрый день. Хотите перекусить? Можете устроиться за стойкой или за столиком.

— Вообще-то я ищу управляющего. Или хозяина. Я по поводу того объявления, насчет работы.

— Вы повар? — официантка замерла, стараясь удержать в равновесии поднос.

В прежние времена, услышав подобный вопрос, Рис лишь пренебрежительно хмыкнула бы — без надменности, но все же.

— Да, — ответила она.

— Как кстати, а то Джоани уволила нашего пару дней назад, — официантка поднесла свободную руку к губам тем характерным жестом, который однозначно указывал на выпивку.

— Понятно.

— Она наняла его в феврале, когда он впервые появился в городе. Заявил, что обрел Христа и теперь хочет нести его слово людям.

Качнув головой, девушка одарила Рис задорной улыбкой.

— Что касается его проповедей, то они были настолько занудны, что мне всегда хотелось заткнуть ему рот. Ну а потом, как я понимаю, он обрел бутылку. Этим, собственно, все и кончилось… Ладно. Почему бы тебе не присесть за стойкой? Я пока схожу за Джоани. Хочешь кофе?

— Пожалуй, лучше чаю.

— Без проблем.

Никто не заставляет ее устраиваться в ресторан, напомнила себе Рис, осторожно усаживаясь на стул и вытирая о джинсы вспотевшие ладони. Даже если ей предложат эту работу, совсем необязательно соглашаться. Почему бы, например, не заняться уборкой гостиницы или не отыскать это ранчо для туристов?

На проигрывателе мелькнул новый номер, и Шания Твейн запела о том, что почувствовала себя женщиной.

Подойдя к грилю, официантка коснулась плеча невысокой, крепко сбитой женщины. Спустя мгновение та обернулась и бросила взгляд на Рис. Затем кивнула. Официантка вновь вернулась к стойке, только теперь в руках у нее была белая чашка с кипятком и пакетик «Липтона» на блюдце.

— Джоани сейчас придет. Хочешь перекусить? Мясной рулет сегодня чудо как хорош. К нему могу принести картофельное пюре, зеленую фасоль и хлебцы.

— Спасибо, но я пока обойдусь чаем.

Вряд ли она сможет проглотить хоть кусок, пока в животе у нее так и крутит от нервного напряжения. Паника, сжимавшая грудь плотными тисками, уже готова была прорваться наружу.

Может, лучше все-таки уйти? Вернуться назад, к машине. А как только та будет готова, сразу же уехать из города. К черту знаки.

Голову Джоани венчала копна белокурых волос. Повязанный вокруг талии белый фартук был весь заляпан пятнами жира. На ногах у женщины красовались кеды такого же пунцового оттенка, какими были полы в ресторане. Джоани решительно направилась к стойке, на ходу вытирая руки кухонным полотенцем.

Женщина окинула Рис оценивающим взглядом холодных глаз, скорее серых, чем голубых.

— Это вы повар? — голос ее звучал с хрипотцой, выдававшей заядлого курильщика.

— Я.

— Готовите профессионально или просто для того, чтобы было чем перекусить?

— Профессионально. Я работала поваром в Бостоне, — стараясь справиться с волнением, Рис надорвала пакетик «Липтона».

Рот у Джоани, словно бы в противовес жестким глазам, был мягким, почти что детских очертаний. А еще Рис заметила старый шрам, тянувшийся белой полоской от уха до подбородка.

— Бостон, — Джоани привычным жестом сунула полотенце за пояс фартука. — Далековато забрались.

— Да.

— Не знаю, так ли уж мне нужен повар с Восточного побережья, который без умолку болтает вот уже пять минут.

От неожиданности Рис хмыкнула, затем на губах ее появилось слабое подобие улыбки.

— Прошу прощения, я всегда такая «разговорчивая», когда нервничаю.

— А что вы делаете здесь?

— Путешествую. Моя машина сломалась, так что мне нужна работа.

— Как насчет рекомендаций?

Сердце ее сжалось от мгновенного укола боли.

— Я могу их достать.

Фыркнув, Джоани кивнула в сторону кухни.

— Отправляйся к плите, не забудь надеть фартук. Вот заказ: сэндвич с мясом, пирог с луком, жареные грибы, картошка и капустный салат. Если Дик не свалится замертво от твоей стряпни, я, пожалуй, возьму тебя на работу.

— Хорошо, — Рис встала и направилась к вращающейся двери в дальнем конце стойки. «Дыши глубже», — мысленно сказала она себе.

От острых глаз Джоани не ускользнуло, что Рис за время разговора разорвала чайный пакетик на мелкие кусочки.

Обстановка на кухне была самая простая — все по делу и ничего лишнего. Большой гриль, духовка, холодильник и морозилка. Здесь же стояли ящики для припасов, раковины, разделочные столы, фритюрница и система охлаждения. Пока Рис завязывала фартук, Джоани выставила на стол необходимые ингредиенты.

— Спасибо, — помыв руки, Рис приступила к работе.

Главное, не думать, сказала она себе. Пусть все идет, как идет. Пока мясо шипело на гриле, она быстро настрогала лук и грибы. Затем сунула во фритюрницу нарезанную ломтиками картошку и установила таймер.



Руки ее двигались быстро и споро, и хотя в груди по-прежнему сидел комок, Рис старалась не оглядываться назад, чтобы убедиться, что она не заперта здесь, как в ловушке, невесть откуда взявшейся стеной.

Джоани шлепнула перед ней листок с очередным заказом:

— Фасолевый суп (кастрюлька вон там). К нему — гренки.

Молча кивнув, Рис поместила на гриль лук и грибы, а сама занялась вторым заказом.

— Дальше! — раздался голос Джоани, и перед Рис появилась новая бумажка. — Два сэндвича, оба с салатами.

Так оно и шло от блюда к блюду. Для Рис здесь многое было новым — атмосфера, характер заказов, но только не ритм. Ритм был привычным, и она двигалась, не прерываясь ни на секунду.

Разложив по тарелкам блюда из первого заказа, она повернулась, чтобы показать их Джоани.

— Ставь на поднос, — приказала та, — и давай дальше. Ждем полчаса. Если Дику не потребуется доктор, ты нанята. Время и деньги обговорим позднее.

— Мне нужно…

— Следующий заказ, — коротко сказала Джоани. — А я пойду покурю.

Следующие полтора часа Рис работала без передышки. И только когда народа стало поменьше, она смогла на минутку отвлечься и выпить бутылку воды. Обернувшись, она увидела Джоани. Та сидела за стойкой, потягивая кофе.

— Никто не умер, — констатировала она.

— Ф-фу. Здесь всегда столько народа?

— Что ты хочешь? Суббота. Дела у нас идут неплохо. Пока будешь получать восемь долларов в час. Если справишься, через пару недель накину еще по баксу. На кухне работаем с тобой по очереди, семь дней в неделю. У тебя два выходных. График я составляю на неделю вперед. Открываемся мы в шесть тридцать, так что первая смена приходит сюда в шесть. Хочешь работать по сорок часов в неделю — без проблем. Учти: сверхурочные я не оплачиваю. Если задержишься здесь дольше положенного, эти часы можно вычесть из следующей недели. Возражения?

— Никаких.

— Будешь пить на работе, уволю.

— Понятно.

— В твоем распоряжении чай, кофе и вода. За лимонад или коктейль придется платить. То же самое касается еды. Мы не практикуем бесплатных обедов. Не думаю, правда, что ты будешь таскать потихоньку от меня еду. Уж больно ты худющая.

— Что да, то да.

— Повар, работающий в последнюю смену, моет гриль, духовку и запирает ресторан.

— Простите, но это не для меня, — прервала ее Рис. — Я имею в виду — запирать. Я могу открывать ресторан, работать в любую смену, а при необходимости и две смены подряд. Если вам потребуется, я буду работать не сорок часов, а больше. Но только не закрывать.

Окинув ее внимательным взглядом, Джоани допила свой кофе.

— Так, так. Маленькая девочка боится темноты?

— Вот именно. Если запирать ресторан — обязательная часть условий, мне придется подыскать другое место.

— Ладно, что-нибудь придумаем. Договор мы с тобой подпишем чуть позже, когда заполним все бумаги. Твоя машина готова, стоит у Мака, — Джоани ухмыльнулась. — Я умею держать нос по ветру. Кстати, тут над рестораном есть комната. Если хочешь, могу сдать ее тебе. Она, правда, небольшая, но зато чистая. Да и вид из нее превосходный.

— Спасибо, но для начала я лучше схожу в гостиницу. Поработаю здесь пару недель, посмотрю, как оно пойдет…

— Зуд в ногах?

— Можно сказать и так.

— Дело твое, — пожав плечами, Джоани встала со стула и направилась к вращающейся двери. — Иди, забери машину, найди себе жилье. К четырем возвращайся.

Чувствуя легкое головокружение, Рис вышла из ресторана. Она снова была на кухне, и все прошло как нельзя лучше. Правда, сейчас она ощущала некоторую слабость в ногах, но в этом не было ничего странного. В конце концов она вот так, с ходу, нашла себе работу. Несколько часов простояла у плиты, нарушив тем самым двухлетнее табу.

Пока Рис возвращалась к машине, волнение ее несколько улеглось.

Войдя в магазин, она обнаружила, что Мак стоит за прилавком, расположенным прямо напротив двери. Внутри все было так, как она и ожидала: холодильники для мяса и молочных изделий, полки с крупами и прочим товаром, отдел для хозяйственной продукции, рыболовные изделия, оружие.

Хотите приобрести галлон молока и пачку пороха? Вам сюда.

— Машина готова — хоть сейчас в путь, — сообщил ей Мак.

— Спасибо, мне уже сказали. Сколько я должна?

— Линт оставил чек. Если будете расплачиваться кредиткой, вам лучше подъехать в гараж. Наличные можете оставить здесь. Я еще увижусь сегодня с Линтом.

— Лучше наличными, — взглянув на счет, Рис с облегчением убедилась, что ремонт обошелся ей даже дешевле, чем она предполагала. Краем уха она слышала, как у другого прилавка беседуют покупатели. Выбивая чек, пискнул кассовый аппарат.

— Я нашла работу.

— Уже? — вскинул голову Мак. — Быстро вы.

— В ресторане. Только не знаю, как он называется, — неожиданно осознала она.

— Должно быть, «Пища ангелов». Местные говорят просто «У Джоани».

— Значит, «У Джоани». Надеюсь, вы как-нибудь зайдете. Я неплохо готовлю.

— Ясное дело, зайду. Вот ваша сдача.

— Спасибо. Спасибо за все. Мне пора. Надо еще снять комнату, а потом вернуться на работу.

— Вы в гостиницу? Скажите Брэнде, пусть устроит вас на месяц. Объясните, что нашли здесь работу.

— Обязательно скажу. Спасибо. — Пожалуй, лучше сразу дать объявление в местную газету. — До свидания, мистер Драббер.

Гостиница — пятиэтажное здание бледно-желтого цвета — располагалась напротив озера. На первом этаже находился крошечный магазинчик, торгующий всякой всячиной, маленький ларек, где продавали кофе и булочки, и уютная гостиная с льняными скатертями на столах.

Еще Рис узнала, что в гостинице есть высокоскоростной Интернет за весьма умеренную плату, что горничные обслуживают постояльцев с семи утра до одиннадцати вечера, а в подвальном помещении расположена прачечная.

Заплатив недельную плату — дальше Рис даже не решалась загадывать, — она сняла комнату на одного. Эта однушка находилась на втором этаже. Все, что ниже, казалось девушке слишком доступным и ненадежным. Ну а выше она начинала чувствовать себя как в ловушке.

Рис не стала пользоваться лифтом, а поднялась к себе пешком, размышляя о том, что бумажник ее основательно похудел.

Вид из окна был чудесный. Распахнув створки, Рис молча наблюдала за переливами воды, за плавным скольжением лодок и хороводом гор, плотным кольцом окруживших долину.

На сегодня это место стало ее домом. А завтра… что ж, завтра будет видно. Окинув взглядом помещение, она заметила дверь, примыкавшую к соседней комнате. Рис проверила замки, а затем не поленилась перетащить туда единственный на всю комнату шкаф.

Так-то оно лучше.

Рис не стала распаковывать вещи, просто достала из сумки самое необходимое — туалетные принадлежности и зарядку для мобильного. Поскольку ванна оказалась совсем маленькой, девушка не стала запирать дверь. Стоя в душе, она громко повторяла таблицу умножения — проверенный способ сохранить душевное равновесие. Затем она переоделась во все чистое и стала думать, что же делать дальше.

Новая работа, напомнила она себе и взялась за фен. Посушив волосы, Рис слегка подкрасилась. Сегодня ее лицо было не таким бледным, как обычно, да и глаза казались не такими уж запавшими.

Бросив взгляд на часы, она включила ноутбук и открыла в Интернете свой дневник. Времени хватало лишь на краткое вступление, поэтому Рис была немногословной.


Кулак Ангела, Вайоминг

15 апреля

Сегодня я стояла у плиты. Я устроилась поваром в маленький ресторан, расположенный в этом живописном городке. Сам городок стоит на берегу огромного синего озера. Мысленно я поднимаю шампанское за свой успех, и настроение у меня радужное, как никогда.

Такое чувство, будто я забралась на высокую гору, преодолев на пути немало скалистых пиков. Пока я еще не на самой вершине, а где-то на краю. Но теперь моя площадка стала намного шире, и я могу отдохнуть здесь, прежде чем карабкаться дальше.

Я работаю на женщину по имени Джоани. Это невысокая, коренастая и на редкость симпатичная особа. Характер у нее крут, но это и хорошо. Не выношу, когда со мной сюсюкают. Думаю, начни она меня опекать, я просто сбежала бы — как обычно убегаю на свежий воздух после некоторых своих снов. Тут я могу дышать и останусь здесь до тех пор, пока не придет время двигаться дальше.

Сейчас у меня в кармане меньше десяти долларов, но что в этом такого? На мой взгляд, это не повод для беспокойства. В конце концов, у меня есть комната с видом на озеро и на горы, работа и новый шланг для радиатора.

Я пропустила обед, но и это не страшно. Приготовление пищи настолько захватило меня, что не было даже времени поесть. Наверстаю позже.

15 апреля оказалось для меня удачным. Ну все, пора на работу.


Выключив ноутбук, Рис распихала по карманам телефон, ключи, водительские права и три доллара из оставшихся десяти. Пора было отправляться на работу.

Прежде чем открыть дверь, Рис прильнула к глазку и внимательно осмотрела пустой коридор. Она дважды проверила замок, затем мысленно обругала себя и проверила его еще раз. Затем вернулась к своей сумке и достала оттуда моток скотча. Отрезав небольшой кусок, Рис наклеила его на дверь — так, чтобы не слишком бросалось в глаза. И только после этого направилась к лестнице.

Рис заспешила вниз, на ходу считая шаги. После минутных сомнений она все-таки оставила машину на парковке. Уж лучше пройтись пешком — так она сэкономит деньги на бензин. Правда, возвращаться ей придется уже в темноте…

Всего-то пара кварталов, сказала она себе. Однако паника была уже на подходе.

Может, все-таки вернуться и взять машину? Дурочка, обругала себя Рис. Ты же почти пришла. Вот об этом и думай, а не о том, что будет позже. Чтобы успокоить нервы, она стала представлять себя у гриля. Яркий кухонный свет, приятная музыка, болтовня за столиками. Все такое знакомое — звуки, запахи, жесты.

Может, рука ее и была чуть влажной от пота, когда она коснулась двери ресторана, но это не помешало Рис открыть ее — и войти внутрь.

Ее тут же углядела официантка, с которой она беседовала во время обеда. Девушка махнула Рис рукой, приглашая подойти. Рис кивнула и направилась к столику, на котором официантка расставляла баночки со специями.

— Джоани сейчас в кладовке. Она сказала, чтобы я быстренько ввела тебя в курс дела. Пока у нас небольшое затишье, но скоро начнут прибывать новые посетители. Меня зовут Линда-Гейл.

— А я Рис.

— Во-первых. Джоани терпеть не может лентяев. Если она заметит, что ты шляешься без дела, тебе грозит хороший пинок под зад, — девушка улыбнулась, отчего ее голубые глаза заблестели еще ярче, а ямочки на щеках стали еще заметнее. Белокурые волосы Линды-Гейл были аккуратно заплетены в косы.

Одета она была в простенькие джинсы и красную рубашку с белой каймой. Уши украшали серебряные сережки с бирюзой. Рис она напомнила молочницу из западных штатов.

— Я люблю работать.

— Вот и чудесно, а то у нас дел невпроворот. Особенно сегодня — как-никак субботний вечер. Сейчас ты будешь работать с другими официантками — Бебе и Хуанитой. Мэтт убирает со столов, а Пит моет посуду. Вы с Джоани будете крутиться на кухне. Захочешь отдохнуть, скажи ей — она позволит тебе сделать перерыв. Вон там, сзади, есть место для куртки и сумочки. Где она, кстати?

— Я ее не захватила.

— Бог ты мой, а я и шагу не могу ступить за дверь без своей сумки. Ладно, давай покажу тебе остальное. Джоани получила бланки, которые тебе нужно заполнить для поступления на работу. Судя по тому, с какой легкостью ты втянулась в это дело, стояние у плиты тебе не впервой.

— Это верно.

— Комнаты отдыха. Мы убираем их по очереди. Первые две недели ты будешь избавлена от этого удовольствия.

— А я-то надеялась… Линда-Гейл ухмыльнулась.

— У тебя здесь есть кто-нибудь из родственников?

— Нет. Я приехала с востока, — Рис совсем не хотелось рассказывать о себе, да и думать тоже. — А кто здесь разливает напитки?

— Официантки. Можешь и ты — если нам будет не до того. Еще мы подаем пиво и вино. Но обычно, если кто-то хочет выпить, то сразу идет к Клэнси. Так уж у нас заведено. Захочешь еще что-то узнать — спрашивай, не стесняйся. Ладно, мне нужно доделать работу, а то Джоани обрушит на меня поток проклятий. Добро пожаловать на борт.

— Спасибо.

Оказавшись на кухне, Рис сразу же потянулась за фартуком.

Прочная, широкая площадка, подумала она. Есть где отдохнуть, прежде чем придет пора двигаться дальше.

2


Линда-Гейл была права: дел у них действительно оказалось невпроворот. Местные жители, туристы, арендаторы, разношерстная публика из ближайшего кемпинга — здесь собрались все, кому надоела собственная стряпня. Рис с Джоани крутились как заведенные, прислушиваясь к пыхтению фритюрницы и шипению мяса на гриле.

В какой-то момент Джоани сунула ей под нос чашку с супом:

— Ешь.

— Спасибо, но я…

— Тебе что, не нравится мой суп?

— Ну почему…

— Тогда присядь и поешь. Посетителей чуть поубавилось, так что смело можешь сделать перерыв. Суп я запишу на твой счет.

— Ладно, спасибо.

При мысли о том, что ей тоже нужно поесть — не все же, в конце концов, готовить для других! — Рис ощутила резкий приступ голода. Хороший знак, решила она, отправляясь за стойку.

Она присела у самого конца, откуда хорошо были видны зал и вход в ресторан.

Линда-Гейл поставила перед ней тарелку с булочкой и двумя кусками масла.

— Джоани сказала, тебе нужно есть побольше углеводов. Как насчет чая?

— С удовольствием. Но я и сама могу приготовить.

— Да ладно, я принесу. А ты проворная, — добавила она, возвращаясь с чашкой чая. Бросив взгляд в сторону кухни, она склонилась к Рис и довольно хмыкнула. — Работаешь быстрей, чем Джоани. Да и еду укладываешь красиво. Кое-кто из посетителей уже успел это оценить.

— Вот оно что.

Подобное внимание Рис не порадовало. Ей было вполне достаточно чека.

— Я не хотела ничего менять в вашем укладе.

— А если и так? Все же довольны, — Линда-Гейл улыбнулась, отчего на щеках у нее вновь заиграли ямочки. — А ты слегка дерганная, правда?

— Точнее не скажешь. — Взяв тарелку, она отхлебнула супу. Бульон был слегка приперчен, и ей это очень понравилось. — Теперь я понимаю, почему у вас нет отбоя от посетителей. Такой суп не стыдно подать и в пятизвездочном ресторане.

Линда-Гейл снова метнула взгляд в сторону кухни, желая убедиться, что Джоани занята.

— Мы тут все гадаем, каким ветром тебя сюда занесло. Бебе считает, что у тебя проблемы с полицией. Хуанита думает, что ты сбежала от мужа, который тебя избивал. Мэтью… ему семнадцать, поэтому он думает только о сексе. А я считаю, что всему виной несчастная любовь. Должно быть, кто-то из мужчин разбил тебе сердце… Ну что, кто из нас прав?

— Прости, никто, — Рис ощутила легкий укол беспокойства при мысли о том, что ее здесь обсуждают. Впрочем, рестораны всегда были неотделимы от сплетен и мелких драм. — Просто я в свободном поиске. Путешествую.

— Ну, не знаю, — Линда-Гейл недоверчиво покачала головой. — По мне, так все дело в несчастной любви. Кстати… вот и наш долговязый красавчик-брюнет. Чем не мастер разбивать сердца?

Он и в самом деле был высоким — под метр девяносто. Смуглая кожа, темные, чуть взлохмаченные волосы. Правда, насчет красавчика Линда погорячилась.

Для Рис это слово ассоциировалось с кем-то утонченно-щегольским, тогда как этот парень производил совсем иное впечатление. Достаточно было глянуть на его лицо — худощавое, заросшее густой щетиной. Суровая линия рта, внимательный, если не сказать тяжелый, взгляд… Одежду тоже не назовешь щегольской: потертая кожаная куртка, выцветшие джинсы, поношенные ботинки.

Не ковбой, нет, но выглядит так, будто и в самом деле способен на многое. На Рис незнакомец произвел впечатление сильного, чуточку даже опасного человека.

— Это Броуди, — тихонько шепнула ей Линда-Гейл. — Он писатель.

Вот оно что. Рис немного расслабилась. По тому, каким хозяйским взглядом мужчина окинул комнату, она сочла, что имеет дело с полицейским. Уж лучше писатель. Меньше мороки.

— А что он пишет?

— Статьи в журналы и тому подобное. А еще у него вышло целых три книги. Детективы. Ему это подходит — он и сам сплошная загадка.

Откинув волосы назад, Линда продолжала краем глаза наблюдать за Броуди, который решительно зашагал к свободному столику.

— Говорят, будто он работал в Чикаго, в одной крупной газете, но потом его за что-то уволили. Броуди снимает домик на той стороне озера, держится по большей части особняком. Правда, трижды в неделю он приходит сюда поужинать. Дает нам на чай двадцать процентов.

Как только Броуди сел, она снова повернулась к Рис:

— Как я выгляжу?

— Потрясающе.

— Хочу как-нибудь попробовать на нем свои чары — просто ради любопытства. Но это подождет. А пока я намерена получить свои двадцать процентов.



И Линда-Гейл направилась к столику, на ходу вытаскивая свой блокнот. До Рис, сидевшей у стойки, донеслось ее бодрое приветствие:

— Привет, Броуди! Чем ты хочешь сегодня отужинать?

Продолжая есть, Рис рассеянно наблюдала за тем, как Линда-Гейл кокетничает с посетителем. Должно быть, Броуди и в самом деле бывал здесь часто — еду он заказал, даже не глядя в меню.

Отходя от столика, Линда бросила в сторону Рис преувеличенно-мечтательный взгляд. Та в ответ слегка улыбнулась, и в это же мгновение взор Броуди задержался на ее лице.

От этого тяжелого взгляда Рис стало не по себе. Она тут же отвела глаза, однако продолжала ощущать это слегка нарочитое внимание. Впервые с начала смены она почувствовала себя ранимой и беззащитной.

Быстро отодвинув стул, девушка собрала на поднос остатки еды, после чего поспешила на кухню. Она не стала оглядываться, хотя ее так и подмывало это сделать.

Броуди заказал лосиные отбивные и теперь ожидал заказ, потягивая пиво и просматривая дешевенькую книжку. Из автомата доносилась негромкая музыка, ставшая для него чем-то вроде приятного фона.

До чего же странный взгляд был у этой темноволосой незнакомки. Ричард Адамс в своем «Корабельном холме» использовал им же самим сочиненное словечко — tharn, затравленный. Удачное слово, думал Броуди, и как нельзя лучше подходит новому повару.

Он достаточно хорошо знал Джоани Паркс, чтобы понимать: брюнетка ни за что не получила бы эту работу, если бы не была настоящим мастером своего дела. Броуди чувствовал, что под внешней оболочкой у Джоани прячется доброе сердце, однако пробить эту оболочку было не так-то просто. К тому же женщина терпеть не могла бездельников и неумех.

Ему было достаточно задать всего лишь пару вопросов маленькой блондинке, чтобы та обрушила на него целый водопад фактов и догадок. Но затем все стали бы перешептываться о том, что он интересовался новой поварихой. Кто-кто, а уж он-то знал, что представляют собой маленькие городки вроде Кулака Ангела — здесь только дай повод для разговоров.

Броуди и так сможет кое-что разузнать о ней, просто на это уйдет немного больше времени. Пара словечек там, пара замечаний здесь — он умел собирать информацию, когда ему это было нужно.

Девушка выглядела невероятно хрупкой — казалось, еще немного, и что-то в ней надломится. Интересно, почему?

Со своего места он мог наблюдать за ее работой на кухне, и скоро ему стало понятно, что Джоани не ошиблась — новенькая трудилась с тем профессиональным проворством, которое позволяло заподозрить, что на самом деле у нее не две руки, а целых четыре.

Броуди готов был спорить на что угодно — это далеко не первый ее день на ресторанной кухне. И поскольку сейчас девушка интересовала его куда больше, чем книжка, он продолжал наблюдать за ней, потягивая пиво.

Вряд ли у нее есть родственники в городе. Броуди жил здесь большую часть года, и до него наверняка дошли бы слухи о том, что чья-то давно сбежавшая дочь, сестра, племянница или дважды разведенная кузина внезапно вернулась домой. В то же время девушка явно не принадлежала к тем, кого принято называть перекати-поле. Скорее она напомнила ему беглянку. Именно это он прочел в ее глазах: пугливая осторожность и готовность упорхнуть при первых же знаках внимания.

Передавая в зал очередной заказ, девушка метнула на него быстрый взгляд. Секунда, и вот она снова смотрит куда-то в сторону. Внезапно распахнулась входная дверь. Девушка обернулась на звук, и тут же лицо ее озарилось такой ослепительной улыбкой, что Броуди невольно заморгал.

Все в ней вдруг изменилось — откуда ни возьмись, появились легкость и мягкость. И Броуди понял, что ее привлекательность кроется не только в хрупкой красоте.

Он тоже взглянул в сторону двери, чтобы понять, кто же удостоился столь щедрой улыбки, и увидел Мака Драббера. Войдя в зал, тот приветливо махнул девушке рукой.

Пожалуй, она все-таки была здесь не совсем чужая.

Мак подсел за столик к Броуди.

— Как дела?

— В порядке.

— Зашел вот перекусить, чтобы самому не стоять у плиты. Есть тут на чем остановить взгляд? — Выждав секунду, он лукаво подмигнул. — Кроме нового повара?

— Я заказал отбивные. Мак, ты же никогда не ходил сюда по субботам. Твой день — четверг, спагетти.

— Надоело питаться консервами. К тому же хотел посмотреть, как у девочки идут дела. Она тут первый день — заскочила в город, чтобы поменять шланг радиатора.

Всего-то и нужно — подождать каких-нибудь пять минут. И вот вы уже в курсе событий.

— Вот оно что?

— Ну да, а заодно устроилась к Джоани. Рада была донельзя. Она с востока, из Бостона. Сняла здесь комнату в гостинице. Зовут Рис Гилмор.

Он прервался, когда Линда-Гейл принесла Броуди его заказ.

— Добрый вечер, мистер Драббер. Как поживаете? Что хотели бы заказать?

Наклонившись, Мак заглянул в тарелку к Броуди.

— Выглядит очень даже ничего.

— Наша новенькая классно готовит. Броуди, скажете потом, как вам отбивные. Кстати, принести что-нибудь еще?

— Бутылку пива.

— Сейчас будет. Мистер Драббер?

— Золотце, принеси мне колу и то, что заказал мой друг. Отбивные выглядят лучше некуда.

Это точно, подумал Броуди. Тем более что к отбивным прилагалась щедрая порция запеченного картофеля и фасоли. Еда была красиво разложена на гладкой белой тарелке, что составляло приятный контраст тем беспорядочным кучкам, которыми обычно раскладывала свою стряпню Джоани.

— Видел тебя вчера на озере, — заметил Мак. — Что-нибудь поймал?

— Я просто катался на лодке. — Броуди отрезал кусочек мяса, попробовал.

— В этом ты весь, друг мой. Постоянно плаваешь на лодке, но не удишь. Время от времени выбираешься в леса, но не за дичью.

— Поймай я кого-нибудь или подстрели, пришлось бы потом готовить.

— Это точно. Ну как?

— Замечательно, — Броуди отправил в рот еще кусочек. — Просто великолепно.

Поскольку Мак Драббер относился к числу тех, на кого Броуди не жаль было потратить вечер, он не стал спешить с кофе, а продолжал болтать с приятелем, пока тот разбирался с собственной порцией.

— У фасоли совсем другой вкус. Более изысканный. Я бы даже сказал, что она вкуснее, чем обычно. Но если ты повторишь мои слова при Джоани, я назову тебя гнусным лжецом.

— Девушка остановилась в гостинице. Вполне возможно, она не собирается задерживаться здесь надолго.

— Пока сняла на неделю.

Мак любил досконально вникать во все, что происходило в городе. В конце концов, он был не только владельцем магазина, но еще и мэром. Слухи, полагал Мак, это неотъемлемая часть его обязанностей.

— Знаешь, Броуди, мне лично кажется, что денег у нее маловато, — и Мак, прежде чем подцепить остатки фасоли, многозначительно махнул вилкой. — За ремонт она расплатилась наличными, да и в гостинице, как я слышал, тоже.

Нет кредитных карточек? Вот так так. Неужели эта загадочная особа от кого-то скрывается?

— Возможно, она не хочет, чтобы ее выследили, поэтому и пользуется наличными.

— Ты слишком подозрителен, — Мак отправил в рот последний кусочек отбивной. — Наверняка она не совершила ничего плохого. У нее такое честное лицо.

— А ты, я смотрю, настоящий романтик. Кстати, о романтиках, — Броуди многозначительно кивнул в сторону двери.

Новый посетитель был одет в джинсы и рубашку, поверх которой красовалась черная куртка. Дополняли наряд сапоги из змеиной кожи, пояс в стиле Сэма Брауна и серая ковбойская шляпа. Одно слово — ковбой, каким его принято изображать в фильмах.

Под шляпой курчавились русые, песочного оттенка волосы. Спокойное привлекательное лицо, подбородок с ямочкой и нежно-голубые глаза — они-то и служили ему главным оружием в деле обольщения женщин.

Он вразвалочку — иными словами не назовешь — прошествовал к стойке и удобно устроился на одном из стульев.

— Ло решил разведать, заслуживает ли новенькая того, чтобы тратить на нее время, — покачав головой, Мак прожевал остатки картофеля. — Тут уж ничего не поделаешь — Ло есть Ло. Парень — сама любезность, но я надеюсь, что у нее хватит здравого смысла не поддаться на его ухаживания.

Одним из любимых развлечений Броуди было наблюдать за тем, как Ло отправляет в нокаут одну женщину за другой.

— Спорим на десять баксов, что он уболтает новенькую еще до конца недели, и она станет очередным достижением в списке его постельных развлечений.

Мак неодобрительно взглянул на приятеля:

— Не дело говорить так об этой милой девушке.

— Ты знаком с ней несколько часов. С чего ты взял, что она такая уж милая?

— Я это сразу понял. Хочешь спорить — давай. Все равно тебе платить.

У Броуди вырвался смешок. Мак не курил и не брал в рот ни капли спиртного. Если он и встречался с женщинами, то делал это так, что никто и не догадывался.

— Это всего лишь секс, Мак, — заметив смущение друга, Броуди довольно ухмыльнулся. — Ты же помнишь, что это такое?

— Смутно припоминаю.

На кухне Джоани поставила на рабочую стойку кусок яблочного пирога.

— Отдохни, — приказала она Рис. — Ешь вот пирог.

— Я еще не успела проголодаться и хочу…

— Я же не спрашивала тебя, голодна ты или нет. Ешь пирог — это бесплатно. Остался последний кусок, и до завтра он все равно не долежит. Видишь того парня, что сел у стойки?

— Это «ковбоя», что ли?

— Его зовут Вильям Батлер. В обиходе — Ло. Это от Лотарио. Так его прозвали, когда он был еще подростком. В то время его добычей считалась каждая женщина в пределах ста миль.

— Понятно.

— Субботними вечерами он обычно пропадает на свиданиях или сидит с дружками у Клэнси, выбирая себе девицу поинтереснее. Сюда он пришел, чтобы глянуть на тебя.

Поскольку выбора ей попросту не дали, Рис начала есть пирог.

— По мне, так и смотреть не на что.

— Не скажи. Ты новенькая, ты молода и к тому же, судя по всему, не замужем. Надо отдать должное Ло, замужних он обычно обходит стороной. Вот он остановился, чтобы поболтать с Хуанитой. Прошлой зимой он трахал ее несколько недель, пока не переключился на тех цыпочек, что приезжают сюда покататься на лыжах.

Джоани подвинула поближе большую кружку с кофе.

— Парнишка умеет обделывать такие дела. Никто из тех, с кем он спал, не держит на него зла — даже после того, как он застегивает штаны и сваливает к другой.

— Вы полагаете, что теперь на очереди у него я?

— Просто мне нужно было объяснить, что к чему.

— Ладно, я поняла. В любом случае мужчина мне сейчас ни к чему. Тем более такой, который пользуется своим членом, как волшебной палочкой.

У Джоани вырвался смешок.

— Как тебе пирог?

— Очень вкусно, спасибо. Я даже не поинтересовалась заранее насчет выпечки. Вы готовите сами или покупаете в булочной?

— Пеку я сама.

— Да ну?

— Надо полагать, теперь ты думаешь, что с этим я справляюсь лучше, чем с грилем. В общем-то, так оно и есть. Ну а ты как?

— Не сказала бы, что выпечка относится к числу моих любимых занятий, но при случае могу вам подсобить.

— Ладно. Если что, дам тебе знать.

Джоани плюхнула на тарелку пару гамбургеров, щедро сопроводив их жареной картошкой и фасолью. В то время как она резала на дольки маринованные огурцы и помидоры, на кухню вразвалочку вошел Ло.

— Вильям.

— Ма, — наклонившись, он чмокнул ее в макушку.

Сердце у Рис упало. Его мать, мелькнула у нее мысль. А она только что прошлась насчет его члена!

— Говорят, с вашим приходом тут стало еще лучше — лучезарно улыбнувшись, Ло слегка пригубил пиво. — Друзья зовут меня Ло.

— Очень приятно. Рис. Джоани, давайте я сама — подхватив поднос с гамбургерами, девушка понесла его к стойке. И тут же не без досады обнаружила, что новых заказов больше нет.

— Скоро закрываем, — сказала ей Джоани. — Твое время вышло, так что можешь идти. Тебе завтра в первую смену. К шести чтоб была здесь.

— Конечно. Завтра в шесть, — Рис начала развязывать фартук.

— Я отвезу вас в гостиницу, — Ло отставил в сторону полупустую кружку. — Знаете, чтоб не переживать потом.

— Нет-нет, не беспокойтесь, — она бросила взгляд в сторону Джоани, надеясь, что та поможет ей выбраться из этой щекотливой ситуации. Но Джоани уже занялась уборкой кухни. — Тут совсем рядом, и я с удовольствием прогуляюсь пешком.

— Тогда и я прогуляюсь за компанию. Где ваш плащ?

Спорить? Слишком невежливо. Промолчать? Это значит пройтись по тонкому льду. Что ж, придется рискнуть. Не промолвив ни слова, Рис взяла свою куртку.

— Итак, завтра в шесть.

Скомканно попрощавшись, она направилась к двери. Даже спиной она могла чувствовать, как этот писатель — Броуди? — сверлит ее взглядом. Кстати, почему он до сих пор здесь?

Ло распахнул перед ней дверь, затем тоже шагнул за порог.

— Прохладный вечерок. Не боитесь замерзнуть?

— Нет-нет, что вы. Здесь так хорошо после кухонной жары.

— Это да. Надеюсь, мама не слишком впрягает вас в работу?

— Мне нравится работать.

— Сегодня вам наверняка пришлось попотеть. Хотите, я куплю вам выпить? Посидим, развеемся? Заодно сможете рассказать мне историю своей жизни.

— Спасибо за предложение, но история явно не дотягивает до стоимости выпивки. К тому же мне завтра в первую смену.

— Завтра будет неплохой денек, — голос Ло был таким же вальяжным и неспешным, как его походка. — Давайте я заеду за вами после смены? Покажу вам окрестности. Поверьте, лучшего гида здесь не найти. Готов предоставить рекомендации насчет того, что я — истинный джентльмен.

Улыбка у него была мягкой и располагающей, взгляд — ласково-соблазнительным, похожим на легкое касание чьей-то теплой руки.

А еще он был сыном ее начальницы.

— Очень мило с вашей стороны. Но если учесть, что знаю я здесь от силы пару человек, то какой толк в ваших рекомендациях? Вдруг вы их подделаете? Уж лучше я завтра немного отдохну.

— Ладно, отложим на потом.

Она резко дернулась, когда Ло осторожно взял ее за руку, так что парень даже понизил голос, стараясь успокоить ее, как какую-нибудь пугливую лошадку.

— Эй, полегче. Я всего лишь хотел притормозить вас. Вы несетесь так, будто опаздываете на свидание. Взгляните-ка лучше наверх. Красота, правда?

Хотя сердце девушки бешено билось, она послушно взглянула наверх. Там, над зубчатой кромкой гор, висела полная луна.

Вокруг мерцала россыпь звезд — как если бы кто-то зарядил ружье горстью алмазов, а затем выстрелил вверх. Этот свет окрашивал в голубое снега на вершинах гор, чуть ниже которых серели темные трещины ущелий.

Эта картина стала для Рис настоящим откровением. Она так нервничала всю дорогу, что совсем не смотрела наверх, стараясь как можно скорее добраться до гостиницы. Ей и сейчас хотелось остаться одной. И все же она была признательна Ло за то, что тот заставил ее оторвать взгляд от земли.

— Потрясающе. В путеводителе, который я купила по дороге сюда, горы нередко называют величественными. Мне они такими поначалу не показались — скорее уж суровые и высокомерные. И только теперь я вижу, что они и в самом деле величественные.

— Это еще что. Вот наверху есть просто потрясающие места — меняются прямо у тебя на глазах. Если сейчас подняться в горы и встать где-нибудь на берегу реки, можно услышать, как потрескивают скалы. Весна понемногу растапливает лед. Давайте отправимся туда верхом — горы лучше всего смотреть со спины лошади.

— Увы, я не умею ездить на лошади.

— Так я вас научу.

— Опытный гид и инструктор по верховой езде? — Рис опять зашагала к гостинице.

— Это входит в число моих обязанностей в «Серкл компани» — на туристическом ранчо в двадцати милях от города. Кстати, я мог бы пригласить туда повара. Организовали бы славный пикничок, покатались бы верхом. Это будет такой отдых, о котором вы потом напишете домой.

— Не сомневаюсь. — Ей очень хотелось услышать потрескивание скал, увидеть горные луга и морены. Искушение уступить было очень велико — особенно сейчас, этой лунной ночью. — Знаете, я подумаю. Но вот мы и пришли.

— Я провожу вас наверх.

— Совсем необязательно. Я сама…

— Мама всегда учила меня провожать даму до дверей.

Он снова, как бы невзначай, взял ее за руку, а затем распахнул перед ней дверь в гостиницу. Еле уловимый аромат кожи и сосны делал Ло еще притягательней.

— Добрый вечер, Том, — кивнул он клерку, заступившему на ночное дежурство.

— Привет, Ло. Мэм.

Рис заметила в его глазах проблеск усмешки. Ло шагнул было к лифту, но Рис решительно запротестовала:

— Мне всего-то на второй этаж. Уж лучше я воспользуюсь лестницей.

— Любите поупражняться? Должно быть, поэтому вы тонкая, как тростинка.

Впрочем, он послушно сменил направление и зашагал к двери на лестницу.

— Я так признательна вам за заботу, — мысленно она уговаривала себя не паниковать из-за того, что присутствие Ло делало лестничную клетушку еще теснее. — У вас здесь очень дружелюбное население.

— Как и во всем Вайоминге. Нас тут не так уж много, но мы похожи. Я слышал, вы из Бостона?

— Да.

— Путешествуете впервые?

— Да, — еще пролет, и они выйдут в коридор.

— Решили посмотреть страну?

— Да, захотелось попутешествовать.

— В одиночку? Смелое решение.

— Полагаете?

— Чувствуется тяга к приключениям.

Она бы рассмеялась, если бы не охватившее ее облегчение: Ло распахнул дверь, и они наконец-то выбрались в коридор.

— Вот мы и на месте. — Рис достала из сумочки ключ, машинально взглянув вниз — цела ли полоска скотча. Все было в порядке.

Ло, осторожно перехватив у нее ключ, сам вставил его в замок и повернул — еще одна маленькая любезность с его стороны. Распахнув дверь, он снова вручил ключ Рис.

— А вы, я смотрю, даже свет не погасили. И телевизор работает.

— Вы правы. Первый рабочий день. Так волновалась, что совсем забыла. Ну ладно, спасибо, что проводили.

— Не за что. Не забудьте: нас еще ждет прогулка в горы.

Рис с трудом выдавила, из себя улыбку:

— Я подумаю. Еще раз спасибо. Спокойной ночи.

Проскользнув в комнату, она захлопнула за собой дверь. Быстро задвинула засов, накинула цепочку. Оставалось лишь успокоиться. Присев на краешек кровати, Рис рассеянно смотрела в окно, пока дыхание наконец не стало ровным и тихим.

Поднявшись, она первым делом подошла к дверному глазку и убедилась в том, что в коридоре никого нет. Только после этого она забаррикадировала дверь стулом. Затем Рис еще раз проверила запоры и убедилась, что шкаф, которым она загородила дверь в другую комнату, достаточно массивный. Что ж, можно ложиться спать. Она поставила будильник на пять. Подумала и установила еще один — на всякий случай.

Добавив пару записей в дневник, она еще немного поспорила с собой насчет того, сколько лампочек можно оставить зажженными. Поскольку это была первая ночь в незнакомом месте, Рис решила не выключать настольную лампу. Свет в туалете тоже должен был гореть до утра — но это делалось скорее ради удобства. А вдруг ей захочется встать ночью пописать?

Она достала из рюкзака фонарик и положила его рядом с кроватью. А вдруг пожар? Не дай бог, замкнет проводку. В конце концов, в гостинице есть и другие постояльцы. Кто-то может уснуть с зажженной сигаретой… или ребенок решит побаловаться спичками.

Всякое может быть.

Только представьте — гостиница полыхнет посреди ночи. Придется спасать себя и вещи. Так что фонарик — необходимая мера предосторожности.

Легкое покалывание в груди навело ее на мысль о снотворном. Но Рис знала, что пока она будет полагаться на таблетки, ни о каком серьезном улучшении не может быть и речи. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как она последний раз принимала снотворное. А сегодня она устала настолько, что вполне сможет уснуть и без таблеток. К тому же, если в гостинице и впрямь начнется пожар, ей придется туго — ведь после снотворного особо не побегаешь. Она может запросто сгореть или задохнуться в дыму.

Эта мысль лишила Рис остатков спокойствия. Чересчур живое у нее воображение, думала она, в отчаянии сжимая голову руками.

«Хватит накручивать себя. Постарайся успокоиться и иди спать. Завтра тебе рано вставать — и сразу на работу».

Прежде чем лечь, она еще раз проверила замки и запоры. Рис лежала очень тихо, прислушиваясь к стуку собственного сердца, к звукам, доносящимся из соседней комнаты, к уличным шорохам и шумам.

Все хорошо, сказала она себе. Я в полной безопасности. Здание цело и не загорится среди ночи. И никто не ворвется к ней в комнату, чтобы убить ее во сне.

Небеса тоже не упадут на землю.

Однако это не помешало ей оставить включенным телевизор. И под его тихое бормотание она наконец-то погрузилась в сон.

Боль была настолько невыносимой, что она не могла даже кричать. Казалось, будто на грудь ей обрушилась тяжеленная наковальня, придавив ее к земле всем своим весом. Рис не могла не то что двинуться, но даже вздохнуть. Огромный молот бил по этой наковальне, наполняя пульсирующей болью голову и грудь. Рис пыталась ухватить хоть капельку воздуха, но все безуспешно. И хуже боли был мучивший ее страх.

Они были там, в темноте. Рис слышала их шаги, слышала хруст стекла, слышала взрывы. И самое ужасное — крики.

Нет, пожалуй, не это было самым ужасным. Хуже криков был смех.

Джинни? Джинни?

Нет-нет, не кричи. Только не кричи. Уж лучше умереть здесь, во тьме, но не попасть к ним в руки. Но тени приближались, приближались с каждой секундой. От страха она начала тихонько рыдать.

В лицо ударил ослепительный свет. Крики и стоны, копившиеся в горле, вырвались наружу каким-то жалким всхлипом.

«Вот тут одна живая».

Из последних сил она попыталась отбиться от тянувшихся к ней рук…

И проснулась, вся в поту. Тело ее еще содрогалось от рыданий, когда она мгновенным движением схватила фонарь и выставила его перед собой, как оружие.

Она съежилась в постели, напряженно вслушиваясь в каждый звук.

Через час, когда зазвонил будильник, Рис все еще сидела на кровати, судорожно сжимая в руках фонарь. И вся ее комната была ярко освещена огнями электрических ламп.

3


После приступа паники было невыносимо трудно возвращаться к нормальной жизни. Какая кухня? Какая работа? Рис чувствовала себя полностью разбитой. И все же она ни на секунду не забывала о том, что дала Джоани слово. В шесть часов, и никаких отговорок.

Единственной альтернативой было уволиться по собственному желанию. Но уехать сейчас — значит свести на нет долгие месяцы работы над собой. Рис знала: один звонок, и она будет спасена.

И в то же время с ней будет покончено.

Тогда она решила действовать шаг за шагом. Заставила себя одеться — вот вам и первая победа. Выбралась из комнаты — еще одна. Особых усилий стоило выйти на улицу и направиться в сторону ресторана. Но и с этим она успешно справилась.

Воздух был не по-весеннему холодным — зима никак не хотела сдавать своих позиций. И с каждым выдохом Рис могла наблюдать перед собой легкое облачко пара. Силуэты гор отчетливо вырисовывались на фоне неба, а у подножия их расстилалось целое море тумана. Этот же туман чертил причудливые узоры вокруг деревьев, голые ветки которых казались пугающе тонкими.

И всюду царила удивительная тишина. Только раз, при виде неясного силуэта, сердце у Рис пугливо дрогнуло. Кто-то двигался в тумане. Человек? Нет, всего лишь животное.

Лось или олень — с такого расстояния трудно было рассмотреть. Большое животное словно скользило во тьме, разрывая перед собой плотную пелену тумана.

Подойдя к воде, оно наклонилось, чтобы попить. И в эту же минуту до Рис донеслось пение первых птиц. Больше всего ей хотелось опуститься прямо на тротуар и, замерев, наблюдать за восходом солнца.

Но время поджимало, и она вновь зашагала в сторону ресторана. Сейчас ей предстоит общаться с людьми, отвечать на вопросы, которыми всегда осыпают любого новичка. Она сейчас не в том положении, чтобы нервничать или опаздывать. Чем меньше внимания она привлечет, тем лучше.

Успокойся, приказала она себе. Успокойся и соберись. Рис начала мысленно проговаривать фрагменты стихов, пытаясь лучше уловить их ритм. Спустя несколько минут она вдруг осознала, что цитирует их вслух. Девушка смущенно поежилась, но затем напомнила себе, что услышать ее здесь все равно некому. Вдобавок незаметно для себя она добралась до дверей ресторана.

Внутри уже горел свет. Его ровное сияние позволило Рис отбросить часть тревог. Итак, Джоани уже на кухне. Интересно, она вообще когда-нибудь спит?

Теперь нужно постучать в дверь. Дождаться, пока откроют, после чего выдавить улыбку и приветливо помахать рукой. Нужно лишь сделать над собой усилие и зайти внутрь. Потом тревоги Рис утонут в рабочей кутерьме.

Но рука словно налилась свинцом — ни пошевелить, ни сдвинуть с места. Пальцы тоже как будто онемели — никакой возможности сжать их в кулак. Так она и стояла там, чувствуя себя беспомощной дурой.

— Что, проблемы с дверью?

Вздрогнув, она резко обернулась. Всего лишь Линда-Гейл, с облегчением подумала Рис.

— Да нет, я просто…

— Пыталась прийти в себя? Судя по всему, спалось тебе в эту ночь не очень.

— Это верно. Спала я плохо.

И без того холодный воздух становился еще морознее с каждым шагом Линды-Гейл. Голубые глаза девушки, еще вчера такие дружелюбные, смотрели на Рис с явным презрением.

— Я что, опоздала?

— Удивляюсь, как ты вообще пришла после сегодняшней ночи.

После сегодняшней ночи? Рис тут же вспомнила, как она сидела, съежившись в постели, напряженно прислушиваясь к каждому шороху.

— Откуда ты…

— Ло славится своей выносливостью в постели.

— Ло? При чем тут… О! — у Рис вырвался нервный смешок. — Да нет же, мы не… Бог ты мой, Линда-Гейл! Я общалась с этим парнем каких-нибудь десять минут. Согласись, этого явно недостаточно, чтобы проверять его выносливость.

Линда-Гейл, уже собиравшаяся постучать в дверь, опустила руку. Прищурившись, она внимательно разглядывала Рис.

— Значит, ты не спала с Ло?

— Нет, — теперь уже Рис держалась куда увереннее. — Я что, нарушила местную традицию? И чего мне теперь ждать — ареста? Увольнения? Если это являлось одним из условий найма, следовало предупредить меня с самого начала — тогда бы я точно запросила больше восьми долларов за час.

— Да нет, это по желанию. Извини, — на щеках у Линды-Гейл заиграли привычные ямочки. — Извини, ради бога. Мне не следовало набрасываться на тебя только потому, что вы вместе ушли из ресторана.

— Ло проводил меня до гостиницы и предложил угостить пивом, от чего я, разумеется, отказалась. Тогда он сказал, что не прочь показать мне окрестности, но их я могу посмотреть и сама. Было еще предложение покататься верхом. Тут я пока размышляю. Парень очень мил и любезен, вот, собственно, и все… Я не знала, что между вами что-то есть.

— Между нами? — Линда-Гейл презрительно скривила губы. — Еще чего не хватало! Судя по всему, я единственная женщина в пределах ста миль, которая не переспала с Ло. Я таких не люблю. Шлюха есть шлюха — будь она женского рода или мужского.

Пожав плечами, она вновь всмотрелась в лицо собеседницы.

— В любом случае выглядишь ты не очень.

— Плохо спала, вот и все. Новое место, новая работа. Нервы разыгрались.

— Можешь успокоиться, — распорядилась Линда-Гейл, распахивая дверь. — Мы тут совсем не страшные.

— Я уж думала, вы весь день проторчите перед дверью. — Джоани бросила на них недовольный взгляд. — Хочу напомнить, что я плачу вам не за болтовню.

— Ради бога, Джоани, сейчас только пять минут седьмого. Ну, оштрафуй меня, если уж тебе так хочется. Кстати, о деньгах. Рис, это твоя доля с чаевых.

— Моя доля? Я же не обслуживала столики. Линда-Гейл решительно сунула ей в руку конверт.

— Держи. Повар получает десять процентов чаевых. Нам платят за обслуживание, но вряд ли мы получим много, если еда будет не ахти.

— Спасибо, — что ж, не так уж плохо, думала Рис, пряча конверт в карман.

— Ну что, вы наконец-то наговорились? — Джоани скептически смотрела на них из-за стойки. — Тогда за работу. Линда-Гейл, готовь столики, и поживее. А ты давай на кухню.

— Да, мэм. И кстати, — добавила Рис, направляясь за фартуком. — Ваш сын — очень милый парень, но спала я сегодня одна.

— Парнишка, должно быть, еще в постели.

— Не могу сказать. Вообще-то я и дальше собираюсь спать одна.

Джоани отставила в сторону чашу с тестом.

— Не любишь секс?

— Ну почему… — Рис шагнула к раковине, чтобы помыть руки. — Просто в настоящий момент он не входит в список моих приоритетов.

— Должно быть, неважнецкий это список. Умеешь готовить оладьи?

— Да.

— Вот и прекрасно. Они хорошо расходятся по воскресеньям. Ну а пока начинай жарить сосиски и бекон. Скоро появятся первые посетители.

Незадолго до полудня Джоани сунула в руки Рис тарелку с яичницей и большим куском бекона.

— Давай-ка поешь. Можешь сесть в задней комнате.

— Да тут еды на двух человек.

— Ну да, если оба страдают от отсутствия аппетита.

— Это не обо мне, — Рис отковырнула кусочек яичницы.

— Отправляйся ко мне в кабинет и перекуси. Даю тебе двадцать минут.

Рис уже видела этот кабинет. Какая уж там комната? Так, комнатенка.

— Знаете, я не выношу маленьких помещений.

— Клаустрофобия? Да еще и темноты боишься. Просто не девушка, а комок проблем. Ладно, садись тогда за стойкой. Как я и сказала, у тебя двадцать минут.

Рис так и поступила. Только она пристроилась у дальнего края стойки, как Линда-Гейл подвинула ей чашку с чаем.

— Здравствуйте, док, — девушка приветливо улыбнулась пожилому мужчине, присевшему на стул рядом с Рис. — Вам как обычно?

— Да-да, воскресное меню. Пора побаловать свой желудок.

— Секундочку. Джоани! — крикнула Линда-Гейл. — Доктор пришел. Док, это Рис, наш новый повар. Рис, это доктор Уоллес. Излечит тебя от любой болезни. Только не садись играть с ним в покер — выйдет себе дороже.

— И как же я после таких рекомендаций смогу дурить новичков? — повернувшись, мужчина приветливо кивнул Рис. — Слышал, Джоани вами довольна. Ну а вам тут как?

— Пока все в порядке. — Что с того, что он доктор? Она ведь сейчас не у него на приеме. — Мне нравится работать.

— Лучший воскресный завтрак в Вайоминге подают именно у Джоани. В гостинице есть буфет для туристов, но здесь кормят гораздо вкуснее, — поудобнее устроившись на стуле, он взял чашку с кофе. — А вы бы лучше ели свой завтрак — пока он не остыл.

Вместо того, подумал он, чтобы смотреть на тарелку, как на неразрешимую загадку. Он работал в этом городке уже тридцать лет, о чем и сообщил сейчас Рис. Приехал сюда сразу после университета — по объявлению в газете. Рис слушала его, вяло ковыряя свою яичницу.

— Все жажда приключений, — добавил доктор с еле уловимым западным акцентом. — Влюбился в это место, а потом и в кареглазую барышню по имени Сьюзан. Вырастили с ней трех детишек. Старший пошел по моим стопам — уже год как занимается врачебной практикой. Наша средняя, Энни, вышла замуж за парня, который делает фотографии для «Нэшнл джиогрэфик». Эти двое живут сейчас в Вашингтоне. Ну а младший сын перебрался в Калифорнию, трудится над диссертацией по философии. Уж не знаю, о чем он там намерен философствовать… А Сьюзан уже два года как нет — умерла от рака груди.

— Очень вам сочувствую.

— Нелегко это все, — он взглянул на свое обручальное кольцо. — До сих пор, просыпаясь, ищу ее рядом с собой. Наверно, так и не привыкну, что ее больше нет.

— Прошу вас, док, — Линда-Гейл поставила перед мужчиной большую тарелку, и они оба расхохотались, взглянув на вытянувшееся от изумления лицо Рис. — Уж поверь мне, он съест все до кусочка.

Перед доктором громоздилась гора оладий, омлет, большой кусок ветчины, приличная порция жареной картошки и три сосиски.

— Съесть это все? Нереально.

— Смотри, детка, и учись. Смотри и учись.

С точки зрения Рис, доктор совсем не выглядел толстым — скорее крепко сбитым, как человек, который уделяет достаточное время физическим упражнениям. Про такого ни за что не скажешь — обжора.

И все же он набросился на завтрак, как оголодавший водитель-дальнобойщик.

— А у вас на востоке есть родня? — поинтересовался он у Рис.

— Да, бабушка. Она живет в Бостоне.

— Это там вы учились готовить?

Скорость, с какой он поглощал свою еду, была поистине невероятной.

— Начинала там. Потом был кулинарный колледж в Вермонте, а затем практика в Париже, в Кордон-Блё.

— Кулинарный институт, — во взгляде доктора читалось удивление. — И Париж. Недурно.

— Да уж. — Рис внезапно осознала, что за эти две минуты рассказала о себе больше, чем за прошедшие две недели. — Ладно, мне пора на кухню. Рада была с вами познакомиться.

Доработав до конца своей смены, она задалась вопросом, чем же ей заняться в оставшееся время. Впереди был целый вечер, и Рис решила немного прогуляться. В конце концов, почему бы не пройтись вдоль озера, не заглянуть затем в лес? Она могла бы сделать парочку-другую фотографий и отослать их потом бабушке. К тому же после долгой ходьбы она наверняка будет чувствовать себя достаточно усталой, чтобы затем более-менее спокойно уснуть.

Она надела свои прогулочные сапоги и собрала рюкзак, дотошно следуя указаниям, изложенным в путеводителе. У озера Рис нашла приятное местечко и пристроилась там, чтобы почитать взятые в гостинице брошюры.

Она подумала, что будет неплохо, если при каждом удобном случае она будет хоть на чуть-чуть, но выбираться из города. Воздух и простор — вот и все, что ей нужно для исцеления.

В первый же свой выходной она выберет тропинку полегче и поднимется в горы, чтобы посмотреть на речку. Но пока ей лучше ограничиться небольшой прогулкой — совсем как рекомендовано в путеводителе.

Рис неторопливо зашагала вдоль озера. Одним из преимуществ ее нынешнего образа жизни было то, что она могла позволить себе не спешить. Теперь она делала лишь то, что хотела, — и в том темпе, который был ей удобнее всего. Прежде она и помыслить не могла ни о чем подобном. За последние восемь месяцев она увидела и сделала больше, чем за прошедшие двадцать восемь лет. Ничего, что она была немножко не в себе со всеми ее страхами и тревогами. Из осколков прошлого ей предстояло создать совершенно новый образ.

Рис знала, что уже никогда не будет прежней — энергичной горожанкой с массой честолюбивых планов. Однако ей нравилась та Рис, в которую она понемногу превращалась. Теперь она уделяла больше внимания деталям, которые прежде просто ускользали из вида. Игра света и тени, плеск волн, пружинящая почва под ногами — все вдруг стало таким заметным и таким значимым.

Ничто не мешало ей остановиться прямо там, где она была, чтобы понаблюдать за полетом цапли, взмывающей от поверхности озера. Бегущая по воде рябь расходилась все дальше, достигнув наконец весел, которыми поигрывал парнишка в красном каяке.

Когда Рис вспомнила о фотоаппарате, цапля уже успела улететь. Но это не помешало ей сфотографировать парнишку в красной лодке, голубую гладь воды и отражение величественных гор.

Бодро зашагав по тропинке, Рис размышляла о том, что перешлет эти фотографии бабушке — разумеется, добавив к ним собственный комментарий. Она знала, что та здорово тревожится о внучке, и потому старалась почаще звонить и писать. Только так ее бабушка могла знать, где сейчас Рис и как она себя чувствует.

Впрочем, насчет самочувствия она могла и приврать.

Вокруг озера теснились живописные домики и коттеджи. Возле одного из них, как отметила Рис, был в разгаре воскресный пикник. Удачный денек, чтобы поджарить цыпленка, дополнив его картофельным салатом и маринованными овощами. А ко всему этому — галлоны чая и холодного пива.

Чей-то пес жизнерадостно шлепал по воде за голубым мячом. Маленькая девчушка, стоя на берегу, заливисто хохотала и подбадривала собаку. Ухватив наконец мяч, пес выкатил его на берег, после чего шумно отряхнулся. Капли воды засияли на солнце, как крохотные алмазы.

Девочка снова кинула мяч в воду, и пес, залившись восторженным лаем, опять устремился за своей добычей.

Достав из рюкзака бутылку с водой, Рис сделала пару глотков, после чего решительно зашагала в сторону зарослей, образованных вечнозелеными растениями.

А вдруг ей повезет, и она увидит оленя, а может, даже лося? Главное, держаться потише. А вот без встречи с медведем она вполне сможет обойтись. Хоть в путеводителе и утверждалось, что медведи стараются избегать людей, кто знает, как оно может сложиться?

В конце концов, медведь тоже может быть в плохом настроении, и тогда ей придется испытать его гнев на своей шкуре.

Поэтому она постарается быть осторожной и не станет забираться в самую глушь. А еще, несмотря на компас, она все время будет держаться тропинки.

В лесу было немного прохладней. Солнце грело пока слишком слабо, чтобы растопить сохранившиеся здесь островки снега. В крохотном ручейке, струившемся рядом с тропинкой, еще поблескивали остатки льда.

Рис пошла вдоль по течению. Лед понемногу таял, наполняя воздух легким поскрипыванием. Обнаружив неподалеку от ручья чьи-то следы, она замерла и стала с интересом вглядываться в них. Чьи же это? Может, полистать путеводитель?

Рис потянулась было к рюкзаку, но тут же застыла, услышав за спиной шум. Осторожно повернула голову и… Трудно сказать, кто из них испугался больше — Рис или олень. Во всяком случае, какое-то мгновение они стояли неподвижно, молча разглядывая друг друга.

Должно быть, я была с подветренной стороны, подумала Рис. Или наоборот? Надо бы уточнить, решила она, осторожно вытаскивая фотоаппарат. Первая фотография вышла удачной, но тут у Рис невольно вырвался смешок. Олень взметнулся и сразу же бросился в чащу.

«Я знаю, каково это, — пробормотала девушка, глядя ему вслед. — В мире столько страшного, что иногда приходится убегать».

Она сунула фотоаппарат в карман и только тут поняла, что больше не слышит ни лая собаки, ни шума машин, время от времени проезжавших по главной улице города. Только шорох ветра, качавшего верхушки деревьев, да потрескивание льдинок в ручье.

«Пожалуй, мне стоило бы поселиться в лесу. В каком-нибудь маленьком, уединенном домике. Я могла бы стать вегетарианкой, выращивала бы здесь овощи, — размышляла Рис, перебравшись на ту сторону ручейка. — Или же нет. Я бы научилась ловить рыбу. А что? В город выбиралась бы раз в месяц — за припасами».

Почему бы и нет? Маленький домик не слишком далеко от озера — и не в самой глуши. И побольше окон — чтобы казалось, будто ты живешь не внутри, а прямо на природе.

«Тут можно начать свое дело. Готовила бы весь день, а потом продавала свои изделия — можно и по Интернету. В этом случае мне даже не пришлось бы покидать своего жилья… И в результате список моих болезней пополнится еще и агорафобией».

Нет-нет, она будет жить в лесу — эта часть плана нравилась ей все больше. Но работать станет в городе — у той же Джоани, например.

«Подожду еще несколько недель — посмотрю, как оно все пойдет. Вот только из гостиницы уеду, там мне точно не по себе. Вопрос лишь — куда? Пожалуй, имеет смысл…»

Вскрикнув, она отшатнулась назад и чуть не приземлилась на задницу.

Одно дело — наткнуться в лесу на оленя, и совсем другое — едва не врезаться в мужчину, небрежно развалившегося в гамаке. На груди у него лежал детектив в мягкой обложке.

О ее приближении он узнал заранее. Да и как могло быть иначе, если она о чем-то рассуждала сама с собой вслух? Просто он думал, что женщина повернет к озеру, но она вместо этого шагнула в сторону его гамака, так и не подняв глаз от своих новеньких сапог. Тогда-то он и опустил книгу, чтобы понаблюдать за ней.

Городская дамочка, в кои-то веки выбравшаяся на природу. Изящный рюкзачок, сапоги — сразу видно, что пользовались ими не часто. Только джинсы на ней были слегка поношенными.

А что это торчит у нее из кармана? Уж не телефон ли? И кому, черт возьми, она собирается звонить?

Волосы у нее были зачесаны в хвостик, который она пропустила в прорезь на тыльной стороне кепки. На бледном лице выделялись большие испуганные глаза — того красивого карего оттенка, который бывает обычно у испанцев.

— Заблудились?

— Нет. То есть да. Нет, — девушка беспомощно оглянулась, словно бы не понимая, как она сюда попала. — Я просто гуляла и немного задумалась. Должно быть, я нечаянно влезла на ваш участок. Вторглась в ваше частное владение.

— Должно быть. Если хотите, я могу сходить за ружьем.

— Да нет, зачем же. А это, стало быть, ваш дом?

— Угадали.

— А здесь здорово, — она окинула взглядом простое бревенчатое здание с прижавшейся к нему крытой верандой. На веранде стояли столик и один-единственный стул. И правда, здорово. — Частное владение, — повторила она. — Мне очень жаль.

— А мне нет. Мне так даже нравится.

— Я хотела сказать… ладно, вы знаете, что я хотела сказать, — она вздохнула, нервно покручивая крышку на бутылке с водой. Впрочем, общаться с незнакомцами ей было легче. Если она чего и не выносила, так это жалостливых взглядов друзей и знакомых.

— А вы снова разглядываете меня. Это невежливо, — заметила девушка.

Он поднял одну бровь. Рис всегда восхищалась теми, кто умел это делать, — такое чувство, будто они владели секретами мимики, которые ей самой были недоступны. Затем мужчина потянулся вниз, безошибочно ухватив бутылку с пивом.

— Что есть вежливо и что нет в рамках той или иной культуры? Кто вправе это определять?

— ОПГ.

На мгновение в глазах его мелькнуло замешательство, однако он тут же нашелся:

— Общество по Предотвращению Грубости? Я думал, они самораспустились.

— Нет, они переместились в тайные убежища и продолжают свою благородную миссию.

— Мой прапрадед был членом этого общества, но мне бы не хотелось особо распространяться на эту тему — уж очень это был неприятный тип.

— Как говорится, в семье не без урода. Ладно, не буду больше отрывать вас от чтения.

«Может, стоит предложить ей пива?» — размышлял Броуди, наблюдая за нежданной гостьей. С другой стороны, к чему это напускное радушие? Рис уже сделала шаг назад, как вдруг тишину разорвал резкий хлопок.

Она упала на землю, закрыв голову руками.

В первый момент его это даже позабавило — горожанка, черт возьми. Но затем, присмотревшись к неподвижной фигуре, он понял, что дело здесь в чем-то другом. Выбравшись из гамака, Броуди склонился над девушкой.

— Всего лишь выхлоп, — заметил он. — Это грузовик Карла Сэмпсона. Не машина, а гроб на колесах.

— Выхлоп. Выхлоп.

Она бормотала это слово, как заклинание.

— Все правильно, выхлоп, — он сжал ее руку, чтобы немного успокоить, но Рис тут же напряглась:

— Не надо. Не трогайте меня. Не прикасайтесь. Сейчас все пройдет.

— Хорошо. — Он подобрал с земли бутылку с водой, которая выпала у нее из рук. — Как насчет воды? Не хотите выпить?

— Спасибо, — она попыталась открутить крышку трясущимися пальцами. Безрезультатно. Не сказав ни слова, Броуди проделал это за нее, после чего снова вернул ей бутылку. — Я в порядке. Просто немного испугалась.

Ну надо же — немного испугалась!

— Мне показалось, что это выстрел.

— Выстрелы здесь тоже не редкость. Особенно в охотничий сезон. Это же настоящая глушь — Дикий Запад.

— Ну конечно, как же иначе. Придется к этому привыкать.

— Решите в следующий раз прогуляться по лесам или холмам, не забудьте надеть что-нибудь яркое — красное, например, или оранжевое.

— Вы правы. Конечно. Конечно, я так и сделаю.

На щеках ее проступила легкая краска, но это, на взгляд Броуди, объяснялось чистым замешательством. Она наконец-то поднялась, но дышала по-прежнему тяжело. Впрочем, она еще попыталась сохранить лицо:

— Что ж, рада была нашей встрече. Желаю вам приятно провести остаток дня.

— Да неплохо бы.

Воспитанный парень, подумал он, наверняка предложил бы ей присесть, а то и проводить до города. Но он не был воспитанным парнем.

Она зашагала прочь, затем оглянулась:

— Кстати, меня зовут Рис.

— Я знаю.

— Что ж, чудесно. Тогда до встречи.

Некоторое время он наблюдал за тем, как она шла по тропинке — быстрым шагом, не глядя по сторонам. Нервно-боязливая, с насмерть перепуганными глазами. Хотя внешность у нее очень даже ничего. Прибавь она фунтов десять, и ее вполне можно будет назвать сексуальной.

Рис быстро шагала в сторону озера. Отсюда ей уже были видны лодки, лебеди и легкая рябь на воде. Судя по всему, ей придется сделать приличный крюк, но этому Рис была даже рада. За время пути ее замешательство понемногу пройдет — собственно говоря, оно уже начало трансформироваться в мигрень. Но это не страшно. Это даже хорошо. Если что, она просто примет таблетку, когда вернется в гостиницу.

Ее еще немного поташнивало от пережитого ужаса, но спазмы в желудке были не такими уж сильными. Вот только щеки ее по-прежнему пылали от унижения.

Ну почему это должно было случиться при свидетеле? Если бы этот грузовик проехал немногим раньше, когда она была совсем одна… Ну да, только в этом случае она не шагала бы сейчас по дорожке, а еще лежала бы на земле, всхлипывая от ужаса.

По крайней мере, Броуди воспринял все произошедшее с невозмутимым спокойствием. «Возьмите себя в руки. Выпейте воды». Это было куда предпочтительнее, чем жалость и сочувственные похлопывания по плечу.

Солнце светило ей теперь прямо в лицо, и Рис, порывшись в рюкзаке, достала свои солнцезащитные очки. Еще она заставила себя выпрямиться и идти нормальным шагом. Она даже сумела улыбнуться парочке, которая тоже вышла на прогулку вдоль озера. И ей хватило сил помахать рукой водителю проезжающей машины, когда она — наконец-то! — добралась до главной дороги.

За стойкой в гостинице опять стояла девушка (Рис так и не смогла припомнить ее имя). Приветливо улыбнувшись постоялице, девушка поинтересовалась, понравилась ли той прогулка. Рис что-то ответила, но собственные слова показались ей фальшивыми и надуманными.

Больше всего ей хотелось скрыться в собственной комнате.

Оказавшись наконец внутри, она в изнеможении прислонилась спиной к двери.

Из последних сил Рис проверила замки, приняла таблетки, еще раз проверила замки и только затем рухнула на кровать — в одежде и сапогах.

И тут же уснула — измотанная до предела.

4


С весенней грозой на землю выпало восемь дюймов влажного, тяжелого снега, а озеро приобрело какой-то свинцовый оттенок. Кое-кто из взрослых тут же принялся расчищать дороги, а детишки, укутанные в зимние одежды, весело лепили снеговиков неподалеку от озера.

Спустя какое-то время к Джоани заглянул Линт, широкоплечий мужчина с обветренным лицом. Подустав от снегоочистительных работ, он решил устроить себе маленький перерыв — а заодно пожаловаться на сильный ветер и заново наполнить свой термос кофе.

Ветер и в самом деле был силен. Рис испытала это на себе, когда брела утром на работу. С неутомимой яростью он стонал над озером и бушевал у подножия гор, осыпая все на пути влажным снегом.

Он бился в окна и завывал, как хищный зверь, почуявший добычу. Когда погас свет, Джоани, натянув пальто и сапоги, выбралась на улицу, чтобы привести в действие свой генератор.

Оказалось, что его рев вполне может соперничать с завыванием ветра и грохотом снегоочистительной машины. И в скором времени Рис оставалось лишь удивляться тому, как еще никто не сошел с ума от этого шума.

Как ни странно, но посетители продолжали наполнять ресторан. Линт наконец-то выключил мотор своей машины и устроился за столиком с огромной порцией тушеного мяса. Карл Сэмпсон, чьи щеки раскраснелись от ветра, присел рядом с Линтом, чтобы отведать мясной запеканки. Впрочем, не отказался он и от пары кусков черничного пирога.

Одни посетители приходили и быстро уходили. Другие задерживались подольше. Рис понимала, что всем им хочется посидеть в компании, за вкусной едой. Общение и чувство сытости как нельзя лучше спасали их от чувства одиночества. Ей и самой было легче, пока она слышала людские голоса.

Но стоит ей закончить смену, и вокруг опять не останется ни одного человека. Пожалуй, не лишним будет заглянуть в магазин и купить пару батареек к своему фонарю — так, на всякий случай.

— Зима не хочет упускать своего, — сказал ей Мак, заказывая по телефону батарейки. — Придется ждать, пока доставят товар. В такую погоду батарейки раскупают первыми. Хлеб, яйца и молоко тоже скоро закончатся. И почему только они пользуются таким спросом в бурю?

— Хлеб с омлетом. Что может быть проще?

— Пожалуй, — хохотнул Мак. — Как там ваш ресторанчик? Давненько я к вам не заглядывал, а надо бы. Как-никак я здесь мэр и должен следить за порядком.

— Генератор работает, так что мы не закрывались. Вы, я смотрю, тоже.

— Вы правы, не люблю запирать двери. Линт уже успел расчистить дороги, а через пару часов — я проверял — дадут и свет. Буря вон тоже проходит.

Рис взглянула в окно:

— Уверены?

— К тому моменту, когда включат электричество, от нее не останется и следа. Вот увидите. Единственной неприятностью можно назвать лишь то, что у Клэнси рухнула крыша сарая. Но тут он сам виноват — она уже давно нуждалась в ремонте. Ладно, скажите Джоани, что я загляну к вам при первой же возможности.

Буквально через час предсказания Мака начали сбываться. Ветер понемногу затих. На исходе следующего часа музыкальный автомат — Джоани не желала подключать его к своему генератору — всхлипнул, икнул и выдал одну из композиций Долли Партон.

Буря ушла из города, но горы по-прежнему были затянуты иссиня-черными облаками. И от этого их ледяные пики казались еще более мрачными и высокомерными.

Как же здорово, подумала Рис, что сама она находится сейчас в своей теплой, уютной комнате, надежно защищенная от любых вьюг и ветров!

За время работы у Джоани она успела приготовить не одну кастрюлю варева, не говоря уже об огромном количестве жаркого, дичи и рыбы. В конце каждой смены она пересчитывала свои чаевые, после чего складывала их в конвертик, который хранила в бельевом мешке.

Обычно по ходу смены Джоани совала ей под нос тарелку с едой. Рис съедала все в уголке на кухне, прислушиваясь к шипению жарящегося мяса и болтовне посетителей, удобно расположившихся у стойки.

Как-то раз — спустя три дня после бури — на кухню пришел Ло.

— Ого, пахнет здорово, — заметил он, понюхав воздух.

— Суп с тортильями. — Джоани наконец-то разрешила ей приготовить кое-что по собственному рецепту. — Он и правда вкусный. Хотите попробовать?

— Что ж, отказываться не стану.

Рис дала ему уже готовую порцию и потянулась за очередной чашкой. Одновременно с ней то же самое сделал и Ло. «Классический жест», — подумала Рис, тут же отступая в сторону.

— Спасибо, я уже достала. Должно быть, вы хотите видеть свою матушку? Она у себя в кабинете.

— Еще успею поговорить с ней перед уходом. Вообще-то я зашел, чтобы повидать вас.

— Вот как? — Рис налила в чашку суп, с некоторым сожалением размышляя о том, насколько вкуснее он был бы со свежей кинзой. Поставив чашку на поднос, она положила рядом хлеб и два куска масла.

— Порция готова, — объявила Рис, тут же принимаясь за очередной заказ.

Может, ей удастся уговорить Джоани закупить для ресторана кое-какие пряности. В этом случае…

— Эй, о чем задумались? — Ло смотрел на нее с искренним интересом.

— Простите? Вы что-то сказали?

Теперь он выглядел не только озадаченным, но и смущенным. Не так уж часто, должно быть, женщины забывали о его присутствии. Сын начальницы, напомнила она себе и тут же смягчила пилюлю быстрой улыбкой:

— Знаете, когда я готовлю, то забываю обо всем.

— Это я уже понял. Впрочем, у вас сегодня не так уж людно.

— Забот все равно хватает.

Приготовив все необходимое для чизбургера с беконом и сэндвича с цыпленком, Рис приступила к выполнению сразу двух заказов.

— Черт возьми! И правда вкусно, — Ло наконец распробовал суп.

— Спасибо. Буду признательна, если скажете об этом хозяйке.

— Само собой. Итак, Рис, я проверил расписание. Сегодня вечером вы свободны.

— Ну… — Она кивнула Питу, чей перерыв только что закончился. Худенький посудомойщик кивнул в ответ.

— Не хотите посмотреть какой-нибудь фильм?

— Я и не знала, что здесь есть кинотеатр.

— А его здесь и нет. Просто у меня лучшая DVD-коллекция во всем западном Вайоминге… не говоря уже о попкорне.

— Охотно верю. — Сын хозяйки, снова напомнила себе Рис. — Очень мило с твоей стороны, Ло, но у меня весь вечер расписан буквально по минутам. Хочешь булочку к супу?

— Пожалуй, — он придвинулся поближе, еще больше оттеснив ее к грилю. — Боюсь, детка, ты разобьешь мне сердце, если и дальше будешь так откровенно пренебрегать мной.

— Сильно сомневаюсь, — продолжая трудиться над заказами, она взяла булочку и положила ему на тарелку. — Не подходи слишком близко к грилю, иначе запачкаешься.

Она надеялась, что Ло заберет чашку и отправится есть в зал. Но он вместо этого просто прислонился к разделочному столу.

— У меня такое нежное сердце.

— Тогда тебе стоит держаться от меня подальше, — заметила Рис. — Я топчу их без разбору. Весь мой путь от Бостона усыпан израненными и разбитыми сердцами. Это своего рода болезнь.

— Я мог бы стать неплохим лекарством.

Рис внимательно взглянула на него. Уж слишком мил и привлекателен. Может, раньше она и не отказалась бы от его ухаживаний, но теперь у нее просто не было сил на подобные игры.

— Хочешь знать правду?

— А она очень неприятная?

Рис невольно рассмеялась.

— Ты мне нравишься. Собственно, этим я бы предпочла и ограничиться. Ты — сын начальницы, следовательно, самый близкий к ней человек в моей иерархии. И поскольку я не сплю с начальниками, я не собираюсь спать и с тобой — хотя не могу не оценить твоего внимания.

— Я ведь не предлагал тебе переспать со мной, — заметил Ло.

— Я всего лишь избавляю нас от дополнительных объяснений.

Ло задумчиво и не торопясь хлебал суп. Улыбка его была такой же — легкой и задумчивой.

— Дай ты мне хоть полшанса, и я смог бы переубедить тебя.

— Вот поэтому ты его не получишь.

— А вдруг тебя уволят… или моя мама откажется от меня.

Достав поджаренный картофель, Рис поставила его сушиться, а сама продолжила готовить сэндвичи.

— Я не могу допустить, чтобы меня уволили. Что касается твоей матушки, то она любит тебя.

Закончив готовить блюда, она отправила их в зал.

— А теперь ступай к остальным и доешь наконец свой суп. Здесь ты мне только мешаешь.

Ло ухмыльнулся:

— Обожаю властных женщин.

Как бы то ни было, но он направился в зал, а Рис взялась за очередной заказ.

— Не думайте, что он сдался, — заметил от раковины Пит, чей выговор, даже после восьми лет жизни в Вайоминге, выдавал в нем уроженца Бронкса. — Таков уж Ло.

— Пожалуй, мне следовало бы сказать ему, что я замужем… или что я лесбиянка.

— Теперь уже поздно. Лучше скажите ему, что умираете от любви ко мне, — Пит довольно ухмыльнулся.

Рис хихикнула:

— И как это мне раньше не пришло в голову?

— Вот потому-то оно и должно сработать.

В кухню вошла Джоани. Один конверт она сунула в карман Питу, другой передала Рис.

— Плата за день.

— Спасибо, — поблагодарила Рис и тут же, удивляясь самой себе, продолжила: — Может, когда у вас будет время, вы покажете мне ту комнату, о которой говорили? Конечно, если она еще не снята.

— Ты что, видела, чтобы кто-нибудь сюда въезжал? Ступай ко мне в кабинет.

— Мне еще нужно…

— Делай, что тебе сказано, — заявила Джоани направилась к выходу.

Рис волей-неволей последовала за ней. В кабинете Джоани открыла маленький шкафчик с изображением ковбоя, гарцующего на вздыбленной лошади. Внутри оказалось множество самых разных ключей. Сняв с крючка один из них, Джоани передала его Рис:

— Ступай наверх, осмотрись.

— Но мне еще рано на перерыв.

— Раз я сказала иди, значит, иди, — Джоани смотрела на нее, уперев руки в бока. — Лестница с стороны двора.

— Ладно. Я вернусь через десять минут.

Хотя снег на улице уже начал превращаться липкую грязь, было еще достаточно холодно, и Рис не поленилась надеть пальто. Поднявшись по шаткой лестнице наверх, она порадовалась своей предусмотрительности: Джоани была слишком бережлива, чтобы отапливать нежилые помещения.

По сути, это была всего лишь комната с небольшой нишей, в которой примостилась старая тахта. Маленькая кухонька отделялась от остального помещения обычной стойкой. Рис обратила внимание на дубовые, местами потертые полы, и на отштукатуренные стены бежевого цвета.

Ванная комната лишь немногим превосходила размерами ту, что была у Рис в гостинице. Сюда кое-как втиснулись старая ванна из чугуна и белая раковина. Сточные трубы были покрыты пятнами ржавчины. Глянув в висевшее над раковиной зеркало, Рис поняла, что его давненько не протирали. Стены ванной были выложены белой кафельной плиткой с черным ободком.

В жилой комнате разместились продавленная софа одно-единственное кресло с выцветшей обивкой и парочка столиков. Стоявшие здесь лампы наверняка были куплены на распродаже.

Она еще не успела выглянуть на улицу, а на лице уже заиграла улыбка. Из окон — а их было тут целых три — открывался изумительный вид на горы. Рис показалось, будто перед ней распахнулся весь мир. В тусклой белизне неба уже появились голубые просветы, и они же отражались внизу на серой глади озера.

Снеговики успели подтаять, и теперь одни только бесформенные кучки снега виднелись на буром после зимы газоне. Тонкие ветви деревьев дрожали под порывами ветра. Рис бросила взгляд в сторону гор и увидела там мгновенный проблеск — должно быть, солнце отразилось от поверхности горного озера.

Перед ней как на ладони лежал весь город — с его по-весеннему грязными улицами, скромными коттеджами и белыми башенками на крышах домов. Она чувствовала себя причастной к этому миру — и в то же время надежно укрытой за стенами своего жилья.

— Здесь мне будет хорошо, — пробормотала Рис. — Хорошо и спокойно.

Осталось лишь приобрести кое-что из вещей. Постельное белье, полотенца, чистящие средства. Она вспомнила о чеке, который уже лежал в ее кармане, о накопленных чаевых. Пожалуй, она может позволить себе самое необходимое. Подумать только — это будет первый раз за последний год, когда она покупает себе вещи.

Большой прогресс, сказала она себе, и тут же в душу начали закрадываться сомнения. Не слишком ли она спешит? Снимает себе жилье, покупает постельные принадлежности. А что, если ей придется уехать? Что, если ее уволят? Или…

«Меня скоро начнет тошнить от самой себя, — пробормотала Рис. — Сомнения оставим на завтра. Важно лишь то, что происходит в этот момент. А в этот момент я хочу поселиться именно здесь».

В это самое мгновение тучи разошлись, и на землю упал хрупкий лучик предзакатного солнца.

Неплохой знак, подумала Рис. Ей и впрямь стоит попытать счастья здесь, а там посмотрим…

На лестнице снаружи раздались шаги, и в груди у Рис мгновенно вскипел страх. Она быстро сунула одну руку в карман, нащупывая мобильник, а другой схватила одну из настольных ламп.

Дверь распахнулась, и на пороге появилась Джоани. Рис осторожно поставила лампу на стол — как если бы она просто рассматривала ее перед этим.

— Невзрачная штучка, но светит хорошо, — обронила Джоани, и больше они об этом не говорили.

— Простите, я задержалась дольше, чем следовало. Уже спускаюсь.

— Ничего страшного. Посетителей еще немного, так что у гриля пока подежурит Бек. Простая готовка ему вполне по плечу. Ну что, тебе нужна эта комната или нет?

— Да, если только я осилю плату. Вы так и не сказали…

Джоани задумчиво прошлась по комнате, что-то прикидывая в уме, после чего назвала сумму, которая оказалась немногим меньше, чем плата за гостиничный номер.

— Это включая свет и обогрев — при условии, конечно, что ты не выйдешь за рамки разумного. Захочешь телефон — плати сама. То же самое касается ремонта — если тебе взбредет в голову его делать. И поменьше шума здесь в рабочие часы.

— Ну, шума от меня немного. Если не возражаете я буду платить еженедельно — по мере получения зарплаты.

— Мне без разницы, лишь бы деньги поступали вовремя. Если хочешь, можешь переехать прямо сегодня.

— Завтра. Мне нужно еще купить кое-что.

— Прекрасно, пусть будет завтра. Довольно скудная здесь обстановка, — Джоани окинула комнату своим орлиным взором. — Пожалуй, я смогу добавить сюда кое-что из мебели. Если тебе будет нужна помощь при переезде, смело обращайся к Питу и Беку.

— Спасибо вам. Спасибо за все.

— Да не за что. Кстати, у тебя скоро обещанное повышение к зарплате.

— Спасибо.

— Не стоит благодарить за то, что обговаривалось с самого начала. Ты хорошо справляешься с работой и не доставляешь мне никаких неудобств. Даже не задаешь вопросов. Это либо потому, что ты недополучила свою порцию любопытства, либо потому, что не желаешь отвечать на встречные вопросы.

— Это вопрос или утверждение?

— А ты не глупа, — Джоани похлопала по карману фартука, в котором у нее все время лежала пачка сигарет. — Ежу понятно, что у тебя были какие-то проблемы. Влезла в неприятности — так это обычно называют.

— Вот как это обычно называют? — пробормотала Рис.

— Мне без разницы, намерена ли ты с этим справляться или желаешь оставить все как есть. Лишь бы это не мешало твоей работе. Но работаешь ты прилежно, а уж готовишь так, что выше всяких похвал. И я очень рассчитываю на тебя в этом — лишь бы ты не сбежала от меня в один прекрасный день, прихватив заодно всю кассу. Я люблю полагаться только на себя — это мое главное правило. Но я не могу отрицать того, что ты прекрасная повариха. Так что здесь тебя ждет регулярный заработок и вполне умеренная плата за жилье. Свободного времени у тебя тоже будет достаточно. И если через пару месяцев ты все еще будешь на месте, тебя снова ждет повышение зарплаты.

— Я не собираюсь бросать вас просто так. Если мне потребуется уехать, я сообщу об этом заранее.

— Вот и прекрасно. А теперь я хочу, чтобы ты мне кое-что сказала — причем честно. У тебя были проблемы с законом?

— Нет, — у Рис вырвался слабый смешок. — Ничего похожего.

— Я, собственно, и не думала, но кое-кто здесь любит посудачить об этом. Местных хлебом не корми, дай только посплетничать. — Она подождала пару секунд. — Не хочешь рассказывать о том, что было, — и не надо. Но я хочу знать, если вдруг кто-нибудь появится здесь и будет спрашивать Рис, что мне им отвечать? Говорить, где ты, или отправлять восвояси?

— Никто не будет меня искать. Из родных у меня только бабушка, а она знает, где я. Поверьте, я ни от кого не прячусь.

Разве что от себя самой, мысленно добавила она.

— Что ж, значит, все в порядке. Ключ я тебе дала. У меня в кабинете есть дубликат, но ты можешь не беспокоиться: я не собираюсь шарить здесь в твое отсутствие. Но если ты задержишь плату, я вычту ее из твоего жалованья. И никаких оправданий — я уже наслушалась их предостаточно.

— Не могли бы вы разменять мне чек? Я бы сразу заплатила вам за первую неделю.

— Почему бы и нет. И еще кое-что: я занимаюсь выпечкой, и мне может понадобиться твоя помощь. Делаю я это обычно у себя дома.

— Конечно. Можете на меня рассчитывать.

— Вот и прекрасно. Я внесу это в твой рабочий график. Ладно, пора спускаться, пока Бек не отравил кого-нибудь из посетителей.

С остатком жалованья и своей долей чаевых Рис направилась в магазин. Покупать только основное — несколько раз напомнила она себе. Это не Ньюберри-стрит, и она не может позволить себе лишние траты.

Но, бог ты мой, как же приятно было идти за покупками, зная, что они не ограничатся парой джинсов или новыми носками! От этой мысли Рис зашагала увереннее и бодрее, отчего щеки ее очень скоро окрасились здоровым румянцем.

В магазин она впорхнула под звон колокольчика, который висел прямо над дверью. Среди покупателей Рис узнала тех, кто уже заходил к ним в ресторан. Вон там мужчина в клетчатой куртке. Он обычно заказывает бифштекс и дополнительную порцию лука. А вот женщина с маленьким сыном. Жареный цыпленок для него и капустный салат для нее.

Еще Рис увидела четверых обитателей палаточного городка. Они как раз грузили в тележку все необходимые припасы.

Рис помахала рукой Маку Драбберу, который дружелюбно кивнул ей в ответ. Как же приятно было знать, что у тебя здесь есть друзья! Наконец-то ее жизнь повернула в привычное русло.

Первым делом Рис занялась подбором постельного белья. От белого она отказалась сразу — слишком уж похоже на больничное. Лучше взять вот это — нежно-голубого цвета, с узором из крохотных фиалок. И в дополнение к нему — темно-синее одеяло. А полотенца лучше выбрать желтые — ее ванной не помешают несколько солнечных пятен.

Она оттащила к прилавку первую стопку товара.

— Нашли себе местечко?

— Сняла квартирку над рестораном, — объяснила она Маку.

— Вот и чудесно. Хотите, открою вам счет?

Она с трудом удержалась, чтобы не сказать «да».

Как было бы здорово — купить все необходимое плюс пару вещичек по желанию, а заплатить за это позднее. Но Рис еще восемь месяцев назад положила себе за правило расплачиваться только наличными.

— Да нет, спасибо. У меня сегодня как раз зарплата. Вот выберу себе еще кое-что из посуды, и достаточно.

Осматривая полки, она все время подсчитывала в уме, во что ей обойдется покупка той или иной утвари. Никаких излишеств — мысленно повторяла она себе. Вот хорошая чугунная сковородка, а вот неплохая кастрюля. Набор по-настоящему хороших ножей был ей не по карману, но это и не страшно — можно взять что-нибудь попроще.

Усердные подсчеты не мешали ей посматривать на дверь, когда там в очередной раз звонил звонок.

Вот она увидела, как в магазин вошел Броуди. На нем была все та же кожаная куртка, те же поношенные сапоги. Да и выглядел он так, будто не брился уже пару дней. И лишь цепкий взгляд свидетельствовал о том, что этот человек ничего не упускал из виду. Осмотревшись, Броуди первым делом зашагал к бакалейному отделу.

Рис с облегчением подумала о том, что в этой части магазина она уже была — когда присматривала себе продукты для кладовой и холодильника.

Она подтолкнула тележку к прилавку:

— Ну вот и все, мистер Драббер.

— Я упакую товар. За чайник платы не беру — это вам подарок на новоселье.

— Ну что вы, не нужно.

— Магазин мой, и правила здесь мои, — он укоризненно помахал ей пальцем. — Броуди, подожди минутку.

— Хорошо, — Броуди выложил на прилавок пакет молока, пачку кукурузных хлопьев и фунт кофе. Затем кивнул Рис: — Привет. Как дела?

— Спасибо, хорошо, — ответила она.

— Рис перебирается в квартирку над рестораном, — сообщил Мак.

— Вот как? — удивился Броуди.

— Я упаковал ее товар, а ты поможешь доставить его на место.

— Нет-нет, спасибо, — поспешила вмешаться Рис. — Я и сама справлюсь.

— Ну как вы потащите все это сами? — возразил Мак. — Броуди, ты ведь на машине?

У того по лицу тенью скользнула улыбка — как если бы вся ситуация представлялась ему необычайно забавной.

— Конечно.

— Едешь отсюда к Джоани на ужин, так ведь?

— Ну да.

— Вот видите — вам все равно по пути. Ну что, детка, чек или наличные?

— Наличные, — Рис знала, что потратила здесь почти все, что у нее было.

— Запиши это на мой счет, Мак. — Броуди водрузил свои покупки поверх одной из коробок, после чего понес все на улицу. Не прошло и минуты, а он уже возвратился за второй партией.

Рис ничего не оставалось, как ухватиться за последнюю упаковку:

— Спасибо, мистер Драббер.

— Приятного вам новоселья, — пожелал ей вдогонку Мак.

— Вам совсем не обязательно делать это, — заявила Рис, как только они с Броуди оказались на улице. — Он просто поймал вас на месте.

— Это точно. — Положив в багажник вторую коробку, Броуди потянулся за той, которую держала Рис. Однако она лишь крепче прижала ее к себе.

— Я же сказала, вы совсем не обязаны это делать. Я прекрасно справлюсь сама.

— Думаю, вы ошибаетесь. Давайте-ка это сюда. — Выхватив у нее из рук покупки, он сунул их в машину. — Садитесь.

— Я не хочу…

— Не стройте из себя идиотку. У меня ваши вещи. — Броуди зашагал к водительскому месту. — Вы можете сесть и ехать вместе со мной, а можете прогуляться пешком.

Рис с большим удовольствием предпочла бы последнее, но это и в самом деле выставило бы ее не в лучшем свете. Поэтому она все-таки села в машину, раздраженно хлопнув дверью. Затем, не слишком-то заботясь о мнении Броуди, открыла окно — чтобы не чувствовать себя здесь как в ловушке.

Поскольку Броуди промолчал, а по радио как раз пели «Ред хот чили пепперс», Рис решила не обременять себя вежливой беседой.

В скором времени Броуди припарковался у ресторана и вышел из машины, чтобы достать один из ящиков. Рис тут же потянула из багажника второй.

— Вход со двора, — сухо заметила она, немало подивившись при этом самой себе. По сути, она уже и не помнила, когда в последний раз сердилась на кого-нибудь, кроме себя.

Ей пришлось ускорить шаги, чтобы не плестись за ним по лестнице. Однако перед дверью она все равно замешкалась — пыталась одной рукой удержать ящик, а другой — достать из кармана ключ.

Броуди сунул свой ящик под мышку, забрал у Рис ключ и сам открыл дверь.

Рис с трудом подавила в себе вспышку раздражения. В конце концов, это была ее квартира. Она могла приглашать сюда тех, кто ей нравился, а всех прочих оставлять за порогом. И вот пожалуйста: Броуди самоуверенно шагает по ее комнате и небрежно опускает на кресло ящик с новенькими покупками.

Не сказав ни слова, Броуди тут же вышел из комнаты. Рис быстренько опустила свой ящик на пол и поспешила за ним вслед — чтобы самой ухватить последнюю коробку.

Не тут-то было: Броуди уже поднимался наверх с коробкой в руках.

— Дальше я понесу сама, — Рис нервно отбросила назад прядь волос. — Большое вам спасибо.

— Да ладно, я донесу. Чего вы туда напихали? Кирпичей?

— Там, наверное, чугунная сковородка и чистящие средства. Я и в самом деле могу донести это сама.

Ничего не ответив, он зашагал вверх по лестнице.

— Какого черта вы заперли дверь, если знали, что мы вот-вот вернемся?

— Привычка. — Повернув ключ в замке, она снова хотела взять у него коробку, но не успела — Броуди толкнул дверь и сам занес внутрь покупки. — Что ж, спасибо, — Рис стояла у распахнутой двери с многозначительным видом, хотя это было не только грубо, но и непрактично: с каждой минутой в комнате становилось все холоднее. — Прошу прощения, что задержала вас.

— Угу, — Броуди неторопливо прошелся по комнате. Помещение ему не приглянулось — уж слишком маленькое и невзрачное. Единственное, что спасало это место, — вид из окна. Впрочем, здесь было достаточно чисто. Броуди не сомневался в том, что это дело рук Джоани. Жилая комната или нет — она все равно регулярно убирала пыль и паутину.

— Здесь бы не мешало сделать ремонт, — заметил он.

— Полагаю.

— Я уже не говорю о подогреве. Холод такой, что вы рискуете промерзнуть до костей.

— Какой смысл включать обогреватель, если переезжаю я только завтра? Ладно, не хочу вас задерживать…

Повернувшись, он внимательно взглянул на нее.

— По-моему, так вы просто хотите, чтобы я поскорее убрался.

— В общем, до свидания.

На его лице мелькнула искренняя улыбка.

— А вы куда интереснее, когда злитесь. Что у нас сегодня на ужин?

— Жареная курица, а к ней — картофель с петрушкой, морковь и горох.

— Что ж, звучит неплохо. — Подойдя к двери, он остановился прямо напротив Рис. — Ладно, до встречи.

Дверь тихонько закрылась за его спиной. Не успел он еще дойти до лестницы, как сзади раздалось щелканье замка. Обойдя здание, Броуди с любопытством посмотрел вверх.

Рис стояла у центрального окна и, не отрываясь, смотрела на озеро. Тоненькая, как ивовый прутик, подумалось ему. Больше похожа на портрет в рамке, чем на женщину из плоти и крови. Интересно, где она оставила часть себя? И почему?

Весеннее таяние принесло с собой слякоть. Дороги и колеи размокли, превратившись в настоящее болото, а грязь с заляпанных сапог расползалась по обочинам и тротуарам. И поскольку Джоани не выносила у себя никакой грязи, каждый из ее посетителей считал себя обязанным вытереть ноги перед входом в ресторан. Пройдет какой-нибудь месяц, и в городок нахлынут туристы — они каждый год стекались сюда, чтобы полюбоваться парком и окрестностями. Пока же здесь были только любители водных путешествий — они совершали сплав по рекам и скользили по озеру на каяках и каноэ.

Кулак Ангела затих в предвкушении летнего сезона.

С рассветом, когда небо уже расцвело красками зари, Рис уже катила на своей машине по узкой дороге, тянувшейся в обход озера. Здесь, как и везде, было полно грязи, и девушка настороженно вглядывалась вперед, чтобы вовремя объехать очередную яму.

Когда у дороги ей встретился олень, она уставилась на него в искреннем восхищении — и тут же вознесла хвалу небесам за то, что ей удалось проехать уже десять миль. Десять миль за час.

Джоани ждала ее к семи, и хотя Рис выехала с большим запасом времени, она уже начала сомневаться, что прибудет вовремя. А может, она вообще заблудилась и теперь едет куда-нибудь в Юту?

Вот этого ей бы точно не хотелось — особенно если учесть, что все это утро она должна была посвятить выпечке.

Наконец она миновала рощицу из красных ив — совсем как рассказывала ей Джоани. По крайней мере, я на правильном пути, порадовалась Рис. А в скором времени впереди замаячил свет.

«Объезжаешь ивы, затем сворачиваешь налево и там… Ура!»

Увидев старенький «Форд» Джоани, Рис мысленно отсалютовала самой себе. А затем остановилась прямо посреди дороги.

Она и сама не знала, что именно ожидала здесь увидеть. Маленький деревенский домик? Скромное бунгало в западном стиле? И то, и другое как нельзя лучше соответствовало облику ее суровой начальницы.

Но дом оказался неожиданно стильным и просторным — удачное сочетание дерева и стекла. Рис обратила внимание на изящные портики и веранды, с которых открывался прекрасный вид на окружающие заросли и болотца.

Не ожидала она увидеть здесь и россыпь анютиных глазок — нарядно-фиолетовых и не по-зимнему бодрых. Цветы росли в специально сооруженных для этого ящиках. Настоящий сказочный домик, подумала Рис. И дело было не столько в самой постройке — очень простой и практичной, сколько в окружавшей ее атмосфере. Уединенность и загадка — вот чем привлекало это место.

Наконец она очнулась и решила припарковаться — следуя тем указаниям, которые днем раньше дала ей Джоани. Затем выбралась из машины и зашагала вокруг дома в направление кухни.

Тот, кто строил этот дом, не поскупился на окна — светлые и просторные, они позволяли любоваться озером и горами, городом и прилегающими к нему болотами. И повсюду были ящики с цветами. Целое море анютиных глазок и нежно-зеленых ростков, которые со временем превратятся в нарциссы, тюльпаны и гиацинты.

Заметив в одном из окон свет, она заглянула ту и увидела Джоани. Засучив по локоть рукава, та что-то помешивала в чаше для теста.

Рис подошла к двери и постучала.

— Открыто!

Рис удивленно вздернула брови. А что, если бы то была не она, а какой-нибудь безумец? На месте Джоани она бы поостереглась вести себя так беспечно. Как бы то ни было, но Рис открыла дверь и шагнула в маленькую прихожую, где на крюке висели старая куртка и бесформенная шляпа, а у порога стояла пара поношенных сапог.

— Если ты успела нацеплять грязи на ботинки, сними их там, а уже потом заходи на кухню.

Рис виновато взглянула на запачканные ботинки после чего послушно оставила их у порога.

Если сам дом стал для нее настоящим откровением, то кухня воплотила в себе все ее затаенные мечты.

Это было просторное, хорошо освещенное помещение с большим разделочным столом, поверхность которого отливала всеми оттенками бронзы. При виде роскошного холодильника Рис замерла от восторга. А какие здесь плита и миксер! Восхищенный взгляд девушки перебегал с одного предмета на другой. Что уж тут говорить про духовку — о подобной Рис могла только мечтать.

Кухня выглядела не просто оборудованной по последнему слову техники. Здесь чувствовался стиль. На подоконниках в небольших стеклянных бутылках зеленели побегами весенние луковицы. Деревянная ваза радовала глаз композицией причудливых веток и трав. В глубине комнаты пылал небольшой очаг. А воздух благоухал ароматами свежего хлеба и корицы.

— Ну что, — Джоани поставила на стол чашу с тестом, — собираешься и дальше глазеть? Или все-таки наденешь фартук и примешься за работу?

— Я готова любоваться этим бесконечно.

Видно было, что комплимент пришелся Джоани по душе. Она довольно улыбнулась:

— Ну как, впечатляет?

— Невероятно. Мое сердце просто поет от восторга. Мне-то казалось… — прервавшись на полуслове, она смущенно кашлянула.

— Что мы будем печь в какой-нибудь древней духовке, а готовить на столе размером с пятак? — Фыркнув, Джоани направилась к натертой до блеска кофеварке. — Как-никак это мое жилье. А я предпочитаю жить удобно… ну и со вкусом.

— Да уж… Как насчет того, чтобы удочерить меня?

Джоани снова фыркнула.

— И мне нравится моя уединенность. Мой дом — последний в этой части города. Отсюда до дома Мардсонов — добрая четверть мили. Рик и Дебби Мардсон. Наверняка ты видела их младшую дочку — при первой же возможности она бежит к озеру играть с собакой.

— Ах да, — Рис вспомнила маленькую девчушку, бросавшую в воду мяч. — Я видела ее пару раз.

— Симпатичные ребятишки. По другую сторону от них — и тоже на большом расстоянии — дом Дика. Того парня, на котором ты практиковалась, когда только пришла в ресторан. Старый жук, — добавила она с явной симпатией. — Любит казаться суровым и неприступным, а на самом деле — добрейшей души человек.

— Я это поняла.

— Еще дальше — домик, в котором живет Бойд. Кое-где встречаются и другие коттеджи. Но почти все они — съемные. Так что местечко здесь весьма уединенное.

— Здесь здорово. Я тут даже столкнулась с оленем — не в буквальном смысле слова, а просто увидела. Он как раз переходил дорогу.

— Олени и лоси частенько здесь появляются. Ничего не имею против диких зверей — если только они не покушаются на мои цветы.

Поглядывая на Рис, Джоани взяла полотенце и вытерла руки.

— Я хочу покурить и выпить чашечку кофе. Вон там на плите, кипяченая вода. Можешь приготовить себе чай. Я не люблю пустых разговоров во время работы, так что лучше заняться этим с самого начала.

— Не возражаю.

Джоани вытащила сигарету, прикурила. Затем, устроившись поудобнее, выпустила колечко дыма.

— Должно быть, тебя удивляет, почему я поселилась именно в этом месте.

— Здесь здорово. Очень красиво.

— Я построила этот дом лет двадцать назад и за это время внесла в него немало изменений. — Скрестив ноги, Джоани отхлебнула немного кофе. — Все подстраивала его под свой вкус.

Рис сняла с плиты закипевший чайник.

— Вкус у вас действительно отменный.

— А все началось двадцать лет назад, — продолжила Джоани. — Люди валом валят в мой ресторан, поскольку им хочется уюта. А еще они хотят хорошей еды по весьма умеренным ценам. И я понимала это с самого начала.

— Что ж, дела у вас идут очень даже неплохо.

— Точнее не скажешь. Я приехала сюда, поскольку хотела начать все сначала. А еще мне важно было поставить на ноги своего сына. В свое время я здорово сглупила, выйдя замуж за парня, который был красив, как картинка. И только потом узнала, что это было его единственным достоинством.

— Вы хорошо устроились и без него, — осторожно заметила Рис, наливая себе чашку чая.

— Если бы я не ушла, один из нас уже был бы мертв, — пожав плечами, Джоани снова затянулась, — в общем, я послала его ко всем чертям, после чего смоталась оттуда. К счастью, у меня было немного денег. — Ее губы искривились то ли в улыбке, то ли в насмешке. — Может, я и была такой дурой, что вышла за него замуж, но мне все-таки хватило ума завести свой банковский счет. Я вкалывала с утра до ночи с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать. Работала официанткой, бегала по поручениям, готовила фастфуд. Затем устроилась в вечернюю школу, чтобы изучить ресторанный бизнес.

— Хороший ход.

— Избавившись от этого бездельника, что висел на моей шее, я решила, что теперь буду вкалывать только для себя и своего сына. Бросила все и осела в Кулаке Ангела. Устроилась поваром в ресторан — правда, тогда он еще был плохонькой закусочной.

— Серьезно?

— Ну да. Жирные гамбургеры и пережаренное мясо. Но уже через четыре месяца я выкупила заведение. Бывший хозяин к тому времени практически разорился, поэтому продал мне все за бесценок, — по губам Джоани скользнула довольная усмешка. — Весь первый год я жила наверху — там, где сейчас твоя комната. Точнее, мы жили там с Вильямом.

Рис попыталась представить, каково это — втиснуться в такую комнатушку с маленьким мальчиком.

— Нелегко, — пробормотала она, — нелегко вам было начинать все сначала — самой растить ребенка, вести свой бизнес.

— Все намного проще, если у тебя крепкая спина и ясная цель. А у меня было и то, и другое. Я купила здесь землю и построила маленький домик. Две спальни, одна-единственная ванная и кухня вполовину меньше того, что ты видишь сейчас. Но мне после той комнатушки это казалось настоящим дворцом. Когда мне что-то нужно, я умею становиться настоящей стервой. Кому-то может показаться, что я становлюсь ею слишком часто, но я очень хорошо помню, что это такое: бросить все и отправиться на поиски своего места.

Джоани сделала еще пару глотков.

— И вот теперь, глядя на тебя, я снова вспоминаю то время.

Может, и так, подумала Рис. Может, она и в самом деле видела что-то такое, что заставляет женщину в ужасе просыпаться среди ночи.

— А как вы поняли, что это ваше место?

— Мое место? — Затушив сигарету, Джоани допила свой кофе. — Поначалу это было просто другое место. Лучше, чем то, где я жила прежде. Но однажды утром я проснулась и поняла, что оно мое. Вот тогда-то я и перестала оглядываться назад.

Рис поставила кружку на стол.

— Наверняка вас интересует, почему человек с моей кулинарной подготовкой стоит за вашим грилем. Почему я тоже бросила все и осела в Вайоминге.

— Я и в самом деле размышляла над этим.

В конце концов, подумала Рис, эта женщина дала ей работу. Она помогла ей найти квартиру. И она же готова была выслушать сейчас ее признания.

— Я не собираюсь делать из этого тайну, просто все это слишком болезненно для меня. Мне и вправду пришлось уехать — но не из-за человека, мужа там или любовника. Все дело… в событии. Оно потрясло меня. Ранило и физически, и морально.

Она взглянула на Джоани. Та смотрела на нее ровно, безо всякой жалости. И от этого Рис почувствовала себя намного легче.

— В какой-то момент я поняла, что не смогу исцелиться там, где это произошло. Тогда я все бросила и уехала. Моя бабушка уже решила посвятить остаток жизни уходу за мной — этого я не могла допустить. В один прекрасный день я села в машину и уехала из города. Потом позвонила бабушке и сказала, что чувствую себя гораздо лучше, и теперь мне хотелось бы немного побыть одной.

— Она тебе поверила?

— Вряд ли, но я уже не могла вернуться. За прошедшие несколько месяцев она немного успокоилась и начала относиться ко всему как к настоящему приключению. Я сама представила ей это в таком свете. Впрочем, иногда мое путешествие и в самом деле смахивает на приключение.

Она повернулась, чтобы снять с крючка фартук.

— В любом случае мне сейчас куда лучше, чем раньше. И мне нравится это место. О будущем я пока не задумываюсь.

— Что ж, на этом мы пока и остановимся. Я хочу, чтобы ты испекла пару пирогов. Справишься — тогда можно будет заняться другой выпечкой.

5


Посетителей было совсем мало, так что Линда-Гейл исполняла по совместительству обязанности бармена. Она со стуком поставила перед Ло тарелку с яблочным пирогом, затем налила ему кофе.

— Что-то ты зачастил к нам в последнее время.

— Кофе хорош, пирог еще лучше, — ухватив большой кусок, он довольно ухмыльнулся. — Да и зрелище не из плохих.

Оглянувшись, Линда-Гейл увидела Рис, которая крутилась у гриля.

— Если не ошибаюсь, тебе там не обломилось.

— Еще не вечер. — Ло с аппетитом ел пирог. Только его мать умела печь такую вкуснятину. — Узнала о ней что-нибудь новенькое?

— Не люблю лезть в чужие дела.

Ло насмешливо фыркнул:

— Да ладно тебе.

С Линды-Гейл тут же слетела маска напускного равнодушия. Она всегда любила поболтать с Ло — еще с тех пор, как они были детьми. Так и теперь она не удержалась и стала делиться подробностями:

— Держится замкнуто, работает за двоих, никогда не опаздывает. Уходит только с окончанием смены — разве что Джоани отпустит ее пораньше. — Пожав плечами, Линда-Гейл склонилась поближе к Ло. — Насколько я знаю, писем она не получает. Но наверху у нее есть телефон. И еще…

Теперь они разговаривали почти шепотом.

— Брэнда из гостиницы рассказала мне, что Рис — пока она еще жила у них — загородила шкафом дверь в соседнюю комнату. Я думаю, она здорово боится — чего-то или кого-то. Ни разу не воспользовалась кредитной карточкой, ни разу не позвонила с гостиничного телефона — только Интернет, и все.

— На мой взгляд, ей нужно немного отвлечься.

— Ты опять за свое? — с раздражением заметила Линда-Гейл. Она досадовала на себя за то, что Ло опять удалось втянуть ее в доверительную беседу. — Я скажу тебе, чего ей не нужно. Ей не нужен парень, который думает лишь о том, как бы переспать с ней. Рис нужен настоящий друг.

— Почему бы и нет? Мы ведь с тобой друзья.

— Полагаешь?

Тень смущения скользнула по лицу Ло. Он протянул руку:

— Линда-Гейл…

Но она бросила взгляд через его плечо и снова нацепила дежурную улыбку:

— Добрый день, шериф.

— Линда-Гейл. Ло.

Шериф Ричард Мардсон присел на стул. Это был высокий широкоплечий человек, обладавший к тому же железной хваткой. Разумные доводы были главным его оружием, но при необходимости он мог прибегнуть и к силе.

Зная о том, что он любит сладкий некрепкий кофе, Линда-Гейл тут же потянулась за чашкой.

— Ну что, опять ругаетесь?

— Просто болтаем, — ответил Ло. — О новой поварихе.

— Не знаю, как насчет остального, а готовить она умеет. Линда-Гейл, попроси ее сделать мне бифштекс.

У Мардсона были ярко-голубые глаза и светлые, коротко остриженные волосы. За зиму он успел отрастить небольшую бородку, однако жена, с которой они жили уже четырнадцать лет, пилила его до тех пор, пока он не сбрил все начисто.

— Тебе нравится эта худышка, Ло?

— Я пока присматриваюсь.

Рик покачал головой:

— Тебе уже давно пора найти хорошую женщину, завести семью.

— Так я и ищу. А новая повариха… она такая загадочная. — Ло был явно настроен на разговор. — Кое-кто считает, что она тут скрывается.

— Если и так, то не от закона. Я не забываю о своих обязанностях, — пояснил Рик в ответ на уди ленный взгляд Ло. — Она не в бегах и никогда не совершала ничего противозаконного. А ее бифштексы — просто объедение.

— Наверно, вы уже знаете, что она живет здесь наверху. Переехала из гостиницы. Бренда рассказывала Линде-Гейл, что у себя в номере Рис загораживала шкафом дверь в соседнюю комнату. Такое чувство, что она здорово напутана.

— Все может быть. — Мардсон взглянул в сторону кухни. — Бьюсь об заклад, что она сбежала от мужа или любовника, который ее частенько поколачивал.

— Не понимаю я этого. Мужчина, способный ударить женщину, не мужчина.

Рик невозмутимо пил свой кофе.

— Мужчины встречаются разные.

По завершении смены Рис уселась наверху за компьютером. Обогреватель был включен на очень умеренную мощность, поэтому на девушке был толстый свитер и две пары носков. Учитывая свою привычку жечь свет по ночам, Рис старалась компенсировать расходы за счет обогревателя.

Она чувствовала себя уставшей, но это было приятное ощущение. Новое жилье ей очень нравилось — такое маленькое, чистое и надежное. Правда, оно становилось еще надежнее, когда Рис подпирала одним из стульев входную дверь.

Народу опять было немного. Заходили исключительно местные. Туристов мало, поскольку для лыж уже не сезон. Я слышала, правда, что некоторые перевалы еще полностью укрыты снегом. Даже не верится — ведь здесь, внизу, его уже давно нет. Только слякоть и бурая трава.

Не устаю удивляться окружающим. Неужели они думают, что я не понимаю, когда они перешептываются обо мне? Или же они считают это чем-то естественным? Скорее всего, это норма для такого маленького городка. Я буквально спиной чувствую их взгляды и словечки.

Они умирают от любопытства, но не решаются спросить напрямую. Должно быть, это кажется им слишком невежливым. Вот они и предпочитают ходить вокруг да около.

Завтра у меня свободный день. Свой прошлый выходной я потратила на то, чтобы привести в порядок квартиру. А сегодня, взглянув на график, просто запаниковала: целый день без работы. И чем прикажете заняться?

Но потом я решила прогуляться в горы — как-никак именно об этом я мечтала, когда попала сюда впервые. Выберу для начала маршрут полегче и пойду по нему, пока хватит сил. Посмотрю на горную речку. Может, мне удастся услышать, как потрескивают после зимы скалы… Хочу видеть белые бурунчики на воде, горные луга и болотца. Если повезет, увижу туристов, которые сплавляются по реке. Возьму с собой побольше припасов и проведу целый день в свое удовольствие.

От Дальнего залива до Змеиной реки идти и идти.

Вся кухня была ярко освещена. Рис, начищая до блеска плиту, негромко подпевала Шерил Кроу. Ей хотелось, чтобы все здесь осталось в идеальном порядке.

Это был ее последний день у «Манео» — по сути, конец целой эпохи.

Затем она недельку отдохнет, ну а потом — потом — приступит к работе, о которой прежде могла только мечтать. Шеф-повар «Оазиса», думала она, пританцовывая в такт музыке. Шеф-повар одного из самых модных, самых респектабельных ресторанов Бостона. В ее подчинении будет пятнадцать человек, и она сможет сама создавать свои фирменные блюда!

Да уж, на новом месте ей предстоит покрутиться!

Скорей бы уж, думала Рис, скорей бы уж приступить к новой работе.

Здесь ее место у плиты должен был занять Марко. Рис не сомневалась, что он прекрасно справится со своими обязанностями. То же самое думал и Тони Манео. Рис знала, что Тони и его жена Лиза очень рады за нее. Они даже организовали втайне от нее прощальный ужин — чтобы отметить ее повышение. Впрочем, тайна уже не была тайной, поскольку Донна, одна из здешних поварих, успела заранее разболтать все Рис.

Рис знала, что Тони сейчас прощается с последними посетителями — за исключением десятка завсегдатаев, которых тоже пригласили на ужин.

Она будет скучать по этому месту, по этим людям. Но ничего не поделаешь — пора двигаться дальше. Она столько училась, столько работала, и теперь настал момент, когда нужно сделать очередной шаг.

Глянув на вычищенную до блеска плиту, Рис одобрительно кивнула, затем собрала порошки и понесла все в маленькую кладовку.

Раздавшийся снаружи грохот заставил ее вздрогнуть. Вслед за ним послышались громкие крики. Рис развернулась и тут же замерла — звуки выстрелов невозможно было спутать ни с чем другим. Дрожащими пальцами она потянулась к мобильному, и тут дверь на кухню распахнулась — мелькнула чья-то фигура, и Рис вдруг ощутила приступ страха. Все, что она видела, — пистолет, и ничего больше. Огромный черный пистолет.

Грудь ее пронзила невыносимая боль, после которой все мгновенно померкло.

Съежившись в постели, Рис судорожно прижимала руку к груди. Боль была такой же острой, как в тот момент, когда в нее попала пуля. Она взглянула на руку — и не увидела там крови. Еще раз коснулась груди — маленький шрам, и ничего больше.

«Все в порядке. Все хорошо. Это только сон». Однако она дрожала всем телом, когда нащупывала рукой фонарь — нужно было проверить все окна и двери.

Обойдя квартирку, Рис убедилась, что, кроме нее, здесь никого нет. На улицах тоже было пусто. В окнах домов не горел свет. Зря она испугалась — убийцы были далеко. Их не волновало, что она осталась в живых, а если и волновало, то они все равно не знали, где ее искать.

Проведя пальцем по шраму, она еще раз подивилась тому, что жива. Невероятная удача, прихоть судьбы.

Она жива, и скоро начнется новый день. А там… неужели лось? Это действительно был лось — он вышел из кустов и теперь спускался к озеру, чтобы попить.

«Ну где бы ты увидела такое раньше?» — сказала она себе. Только не в Бостоне. Там ей было не до того — дела, карьера. А здесь — небо, медленно розовеющее на востоке, и лось, осторожно спускающийся к воде, чтобы попить.

Туман стелился по земле, тонкий, как папиросная бумага. Вода в озере была недвижной, как стекло. Вдалеке замерцал огонек — это у Броуди загорелся свет. Должно быть, и ему не спится. А может, он специально встает так рано, чтобы писать. Зато вечер у него остается свободным — лежи себе в гамаке да читай книгу в свое удовольствие.

Как же приятно было сознавать, что еще один человек в городе не спит в это время!

Она видела сон — большую его часть, — но не расклеилась, не поддалась страху. Прогресс, не так ли? А тут еще этот огонек на противоположной стороне озера. Как знать, может, и Броуди стоит сейчас у окна и смотрит на город. Смотрит и видит свет в ее окне. И уже очень скоро оба они встретят рассвет.

Рис наблюдала за тем, как заря на востоке красит небо в розовый и золотой. И вот уже лучи коснулись глади озера, отчего поверхность его засияла многоцветьем огней.

Собираясь на экскурсию, она упаковала рюкзак по всем правилам, изложенным в путеводителе. В итоге оказалось, что весит он не меньше пятнадцати фунтов. Все путешествие должно было занять миль восемь, не больше, но Рис решила подстраховаться и набрала припасов на добрых десять миль.

А вдруг она захочет пройти немного дальше или ей придется идти в обход? В. любом случае рюкзак уже собран, и она не собирается перекладывать его заново. И кто сказал, что она должна идти без остановок? Устанет — присядет отдохнуть, затем двинется дальше. Денек выдался хороший, и она должна использовать его на полную катушку.

Не прошла она и нескольких шагов, как кто-то окликнул ее по имени.

— Что, решили немного прогуляться?

Мак Драббер. Одет он был как обычно: джинсы, фланелевая рубашка, на голове — незатейливая кепка.

— Да, захотелось вот пройтись по Тропе Маленького Ангела.

— Одной? — нахмурился Мак.

— Ну, это несложный подъем. Так, во всяком случае, сказано в моем путеводителе. Денек сегодня выдался на славу, и мне захотелось взглянуть на реку. У меня и карта есть, — добавила она. — А еще вода, компас и куча необходимого. Не знаю даже, пригодится ли мне все это, — улыбнулась Рис.

— В каньоне еще грязно. К тому же в такое путешествие лучше отправляться вдвоем — или даже группой. Не сомневаюсь, что в путеводителе сказано и об этом.

Все так, вот только сама она не любила компаний. Одной ей было лучше.

— Я не буду забираться в самую глушь. Я уже гуляла раньше в Черных холмах, так что немного знаю дорогу. Не тревожьтесь из-за меня, мистер Драббер.

— Ну, вот что. У меня сегодня тоже выходной. Я попросил Леона, чтобы тот подежурил за меня в магазине. И я вполне мог бы прогуляться с вами до каньона.

— Нет-нет, к чему такие хлопоты? Наверняка у вас были свои планы на этот день. Не беспокойтесь. Я действительно не собираюсь заходить слишком далеко.

— Ладно, но если вы не вернетесь к шести, я отправлю за вами поисковую группу.

— К шести? Да я к этому времени уже буду парить свои измученные ноги. Обещаю вам, что не задержусь.

Поправив рюкзак, Рис зашагала по тропинке в обход озера, после чего свернула в лес — прямо в направлении каньона.

Шла она не спеша, с удовольствием любуясь проблесками света в кронах деревьев. Свежий ветер обдувал ее лицо, а запахи пробуждающейся земли смешивались с запахами сосен. Настроение у Рис повышалось с каждой минутой, а неприятный сон понемногу сглаживался в памяти.

Надо выбираться на прогулку почаще, сказала она себе. Кто мешает ей делать это каждый выходной? Ну или хотя бы через выходной. Как-нибудь надо будет добраться и до парка — пока туда не нахлынули туристы. Хорошая прогулка поможет нагулять аппетит, и она наберет недостающие фунты.

Путеводитель обещал ей целое море цветов в этих краях: летом они заполнят собой леса и равнины, горные луга и плоскогорья. Будет неплохо, если во время своих экскурсий она научится различать каждый из этих цветков.

В скором времени путь разветвился, и Рис, поправив рюкзак, зашагала к каньону Маленького Ангела. Теперь дорога начала забирать понемногу вверх. Вокруг теснились высоченные сосны, в кронах которых кое-где можно было разглядеть птичьи гнезда. Среди островков подтаявшего снега и речушек из грязи возвышались огромные валуны. А ведь не пройдет и нескольких недель, как все здесь покроется настоящим ковром из диких цветов.

Но сейчас это было больше похоже на другую планету с ее коричневыми и тускло-зелеными тонами, такую притихшую и молчаливую.

Подъем становился все круче. Он то петлял среди лугов, то взбирался на холм, поросший мохнатыми елями, то обрывался у края оврага. Впереди возвышались горы, чьи снежные вершины так и сияли на солнце. Идти стало тяжелее, и Рис понемногу замедлила шаг.

Не торопись, сказала она себе. Спешка тут ни к чему.

Прошагав таким образом милю, она остановилась отдохнуть. Пора было откупорить бутылку с водой и немного осмотреться.

На юго-востоке еще можно было разглядеть озеро Ангелов. Туман давно рассеялся под лучами палящего солнца. Утренняя смена, должно быть, в разгаре, подумала Рис. Кухня пропахла запахами кофе и бекона, а из зала доносится разноголосый говор посетителей. А здесь только небо, покой и ароматы сосновой рощи.

И никого, кроме нее. Лишь ветер тихонько гудит в вершинах деревьев, и еле слышно шелестит трава у дороги. И ни единой живой души — только утки кормятся на болоте да в отдалении раздается перестук дятла.

Отдохнув, она встала и снова направилась вверх. Подъем становился все круче, так что очень скоро у нее заболело все тело. Если бы не та рана, с раздражением подумала Рис, ей бы не составило никакого труда вскарабкаться на самый верх.

Тропинка пересекала тенистые луга, петляла вдоль обрывистых ущелий. В скором времени Рис снова пришлось остановиться, чтобы перевести дыхание. В отдалении она разглядела маленький прудик, густо заросший камышом. И в этот же момент из камыша взметнулась вверх цапля, в клюве которой билась только что пойманная рыба.

Выругав себя за то, что слишком поздно вспомнила про фотоаппарат, Рис снова зашагала по извилистой тропинке. И уже очень скоро до нее донесся отдаленный рокот. Река. Когда дорога вновь разветвилась. Рис с некоторой надеждой взглянула на знак, указывающий в сторону Тропы Большого Ангела. Однако этот путь уводил высоко вверх, и, чтобы подняться туда, требовалась не только выносливость, но и определенные навыки скалолазания.

А у нее, увы, не было ни того, ни другого. Ноги тоже начали ощутимо побаливать. Пришлось снова остановиться и попить. Теперь ей предстояло решить, не лучше ли остаться прямо здесь, удовольствовавшись видами лугов и болот. Она могла бы посидеть на скале, погреться на солнце, а при везении понаблюдать за птицами или животными. Но отдаленный рокот звал ее в путь. Как-никак она хотела пройти по Тропе Малого Ангела. Вот этим она сейчас и займется.

Плечи у Рис болели. Пожалуй, она и в самом деле перегрузила свой рюкзак. Но половина пути была уже пройдена. И теперь, даже если она пойдет совсем тихо, все равно успеет к полудню добраться до реки.

Она пересекла луг и стала карабкаться вверх по раскисшей от грязи тропинке. Подъем, затем еще одна петля вдоль обрывистого склона, и вот уже вдалеке мерцает извилистая лента реки.

С ровным, но мощным рокотом ее воды пробивали себе путь сквозь каньон. Вокруг были разбросаны груды камней — как если бы река просто вышвырнула их на берег. И все же именно в этом месте воды ее были почти тихими — она умиротворенно скользила вдоль обрывистых скал дальше на запад.

Рис вытащила фотоаппарат, хотя и понимала, что не сможет запечатлеть всего этого великолепия. На фотографии не будет ни рокота волн, ни свежего воздуха — только отдельные кусочки из общей картины.

Тут она разглядела на реке два ярко-голубых каяка и некоторое время наблюдала за тем, как гребцы машут веслами. Должно быть, они перекрикивались друг с другом, чтобы заглушить неумолчный шум реки, но до Рис доносились лишь обрывки звуков.

Похоже было на то, что один из них учит другого правильно грести. Ради любопытства Рис достала бинокль. Это были мужчина и молодой паренек, по сути, совсем подросток. Лицо у юноши было восторженно-сосредоточенным. Вот он усмехнулся, кивнул и что-то сказал своему товарищу — Рис поняла это по шевелению губ. Учитель и ученик?

Так они и гребли, бок о бок, направляясь все дальше на запад.

Выбравшись на тропинку, Рис повесила на шею бинокль и зашагала дальше.

Высота была поистине завораживающей. Рис упорно двигалась вперед, хотя мышцы на ногах уже ощутимо гудели. Однако на душе у нее было легко — ни тени тревоги или сомнения. Стоило ей чуть запрокинуть голову, и в ее распоряжении оказывалось все небо. Небо, а еще эти горы, чьи пики отливали на солнце голубым.

Двигалась она весьма энергично и потому, невзирая на прохладный ветерок, успела взмокнуть. Ничего, сказала она себе, скоро привал. Тогда-то уж она скинет куртку и вдоволь напьется воды.

С пыхтением, она продвигалась все выше и выше…

И вдруг замерла, едва не наткнувшись на Броуди, который удобно примостился на широком выступе скалы.

Тот, впрочем, едва взглянул на нее.

— Следовало догадаться, что это вы. Так пыхтели, что вполне могли вызвать лавину, — он ухмыльнулся, заметив, что Рис с опаской смотрит наверх. — Будем надеяться, до этого не дойдет. Впрочем, шум в горах — не так уж плохо. Отпугивает хищников… во всяком случае, четвероногих.

Да уж, про возможность встречи с медведем она действительно забыла. Как и про возможность встречи с человеком.

— Что вы здесь делаете?

— Работаю. — Он отхлебнул из бутылки с водой. — А вы? Помимо того что карабкаетесь вверх, распевая «Нет такой высокой горы…».

— Я не пела. О нет, только не это!

— В общем-то да, больше это было похоже на пыхтение.

— Просто у меня свободный день, и я хотела немного прогуляться.

— Угу, — Броуди снова взялся за записную книжку.

Раз уж она все равно остановилась, можно было минутку передохнуть — набраться сил перед новым восхождением. И она вполне могла сделать это под предлогом вежливой беседы.

— Вы пишете? Прямо здесь?

— Изучаю местность. Чуть позже я намерен отправить здесь кое-кого на тот свет… В романе, — добавил он, не без удовольствия наблюдая за тем, как лицо его собеседницы внезапно побелело. — Хорошее местечко для убийства, особенно в это время года. Ранней весной здесь практически нет туристов. Он заманит ее на гору, а затем столкнет вниз.

Слегка наклонившись вперед, Броуди бросил взгляд на дно ущелья. В отличие от Рис он уже успел снять куртку.

— Долгое, душераздирающее падение. Ужасная трагедия.

Несмотря ни на что, Рис была заинтригована:

— Почему он это сделал?

Броуди лишь пожал плечами:

— Главным образом потому, что мог это сделать.

— Там были лодки на реке. Гребцы могли все увидеть.

— Так ведь это художественная литература, вымысел. Гребцы, — пробормотал он, что-то быстро строча в блокноте. — Почему бы и нет? Пусть будут гребцы. Что они смогут увидеть? Падающее тело. Услышать вопль, разносимый эхом. Шлепок.

— О боже. Ладно, мне пора.

В ответ раздалось лишь невнятное бормотание. Рис зашагала дальше, чувствуя легкое раздражение. Броуди устроился очень даже неплохо — с этого уступа открывался прекрасный вид на реку. Хорошее место. И если бы не Броуди, то там вполне могла расположиться сама Рис. Ну да бог с ним. Она найдет себе другое место. Чуть повыше.

Карабкаясь вверх, она старалась держаться подальше от края каньона — уж очень сильное впечатление произвели на нее слова Броуди. Образ падающего в пропасть тела, летящего навстречу скалам и воде, по-прежнему стоял перед ее глазами.

Сил в ней оставалось совсем немного, когда она вновь услышала рокот воды. Рис остановилась и постаралась отдышаться. Еще не решив точно, нравится ей это место или нет, она услышала громкий крик ястреба. Взглянув наверх, она обнаружила, что тот летит на запад.

Похоже на знак, подумала Рис. Почему бы и ей не последовать за птицей? Еще одна петля, решила она, и достаточно.

А потом она целый час будет сидеть в полном одиночестве, наслаждаясь зрелищем реки и вкусным завтраком.

Ее усилия не пропали даром — поднявшись наверх, она была вознаграждена видом пенно-белой воды. Река с рокотом катилась по камням, ударялась в монолитные башни скал и обрушивалась вниз на небольших порогах. Рис даже рассмеялась от удовольствия, но смех ее был тут же поглощен гулом воды.

Итак, она все-таки забралась сюда.

Рис с облегчением скинула рюкзак, после чего, усевшись на удобный валун, вытянула усталые ноги. Достав завтрак, она с удовольствием поела на свежем воздухе.

Вершина мира, не иначе, думала она. На душе было хорошо и спокойно. Рис энергично надкусила яблоко и тут же вздрогнула, услышав над головой крик ястреба. Должно быть, тот же самый, мелькнула у нее мысль.

Она поднесла к глазам бинокль, чтобы полюбоваться на полет птицы. Затем пришел черед пенящейся внизу реки. В надежде углядеть какого-нибудь зверя, она стала изучать прибрежные скалы, заросли ив и сосновую рощу. А вдруг медведь придет к реке половить рыбу… или же ей снова повезет увидеть оленя, а может, и лося.

Рис хотелось увидеть бобров, хотелось понаблюдать за играми выдр. Было так приятно сидеть на этом камне, под лучами яркого солнца, когда вокруг высились вершины гор, а внизу неумолчно грохотала река.

Вряд ли бы ей удалось заметить этих двоих, не изучай она так внимательно береговую линию.

Скалы и деревья мешали разглядеть все как следует. Мужчина стоял спиной к Рис, а женщина, уперев руки в бедра, глядела прямо на него.

На таком расстоянии даже в бинокль было видно очень хорошо, и все же Рис заметила темные пряди выбивавшиеся из-под красной кепки.

Интересно, чем они там занимаются? Должно быть спорят, где лучше поставить палатку или в каком месте удобнее сплавляться по реке. Она еще раз оглядела берег, но не заметила ни каноэ, ни каяка. Значит, палатка.

Пожав плечами, Рис снова принялась изучать парочку. Не слишком-то вежливо, подумала она и все же не в силах была удержаться от любопытства. Она понимала, что эти двое не могут знать о ее присутствии — как-никак она находилась высоко в горах, на другой стороне реки. И сейчас она разглядывала их, как могла бы разглядывать парочку медведей или стадо оленей.

«Спорят, — пробормотала Рис. — Похоже на то, что эти двое ссорятся».

В поведении женщины было что-то жесткое и агрессивное. Когда же она ткнула пальцем в сторону мужчины, Рис даже присвистнула.

«Ого, да ты здорово рассержена. Наверняка тебе хотелось остаться в уютном гостиничном номере, со всеми удобствами и прислугой, а этот недотепа потащил тебя в лес ставить палатку».

Мужчина махнул рукой, как бы заканчивая разговор, и в этот момент женщина ударила его.

«Ох!» — Рис вздрогнула и тут же приказала себе опустить бинокль. Теперь это было все равно что подсматривать за ними. И все же она не могла удержаться, чтобы не понаблюдать за этой маленькой драмой.

Женщина яростно толкнула мужчину в грудь, после чего дала ему еще одну пощечину. Сцена принимала все более отвратительный характер, так что Рис все-таки решила опустить бинокль.

Однако рука ее будто замерла, когда она увидела, как мужчина с размаху бьет свою собеседницу. Трудно сказать, была ли это пощечина или просто удар но женщина тут же растянулась на земле.

«О, нет, — прошептала Рис. — Да остановитесь же вы ради бога».

Но женщина тут же вскочила на ноги. Было видно, что она вне себя от ярости. Она снова попыталась ударить, но мужчина оказался быстрее, и ее опять швырнуло на спину.

Сердце у Рис стучало как бешеное. Мужчина сделал пару шагов к женщине и склонился над ней — как если бы собирался помочь ей встать. Та уже успела прийти в себя и теперь полулежала, опираясь на локти. Видимо, нос у нее был разбит, так как по лицу текла кровь. Однако губы женщины шевелились быстро-быстро. Кричит на него, догадалась Рис. Перестань же, мысленно сказала она, ты только сделаешь все хуже.

Дальше и в самом деле стало еще хуже. Ухватив женщину за волосы, мужчина ударил ее головой о землю. Рис, чьи легкие уже горели от криков, вскочила на ноги и теперь наблюдала за тем, как руки мужчины сжались на горле его спутницы.

Сапоги били по земле. Тело изгибалось и снова опадало. Когда же оно наконец затихло, Рис вновь услышала гул реки. Но теперь к нему примешивались ее собственные рыдания.

Повернувшись, она метнулась прочь и тут же упала, оцарапав себе оба колена. Усилием воли она заставила себя подняться и заспешила вниз.

Плохо соображая, что происходит, Рис изо всех сил мчалась по скользкой тропинке. Каким-то чудом ей удавалось удержаться на ногах. Сердце колотилось где-то в горле, а в груди все сжималось от невыразимого ужаса. Лицо женщины в красной куртке превратилось в другое, хорошо знакомое лицо — с голубыми, по-детски распахнутыми глазами.

Джинни. Но это была не Джинни. И это не Бостон. Это не сон.

Все настолько перемешалось в ее сознании, что скоро в ушах зазвучали крики, смех и громкие выстрелы. Чувство реальности окончательно размылось, а мир вдруг поплыл перед глазами.

Она с размаху налетела на Броуди и яростно забилась в его руках.

— Хватит. Ты сумасшедшая? Истеричка? — голос его был резким и холодным. Он прижимал Рис к скале, не давая ей вырваться. — Хватит, я говорю! Что это было? Медведь?

— Он убил ее, убил. Я видела, я все видела, — прижавшись к Броуди, она уткнула голову ему в плечо. — Я все видела. Это не Джинни. И это не сон. Он убил ее — там, на том берегу.

— Ну-ка, дыши, — сжав Рис за плечи, Броуди попытался поймать ее взгляд. — Я же сказал, дыши. Вот так, хорошо. И еще разок.

— Ладно, ладно. Я в порядке! — Глубокий вдох, за ним выдох. — Помогите мне, пожалуйста. Они были на том берегу, я видела их — с помощью этого, — Рис нервно сжала бинокль. — Он убил ее, прямо у меня на глазах.

— Пойдем, покажешь.

Рис на мгновение зажмурилась. Как бы то ни было, теперь она не одна. И она может рассчитывать на помощь.

— Вверх по тропинке. Не знаю, как далеко, но выше.

Ей не хотелось возвращаться. Не хотелось смотреть на все это. Но Броуди сжал ее руку и повел за собой.

— Я остановилась, чтобы поесть, — теперь ее голос звучал немного спокойней. — Хотела посмотреть на реку, на водопады. Еще там был ястреб.

— Точно, я его тоже видел.

— Это было так чудесно. Я достала свой бинокль — думала, может, увижу медведя или оленя. Сегодня утром я видела на озере оленя. Мне казалось… — Она и сама понимала, что за болтовней пытается спрятать собственную нервозность. — В общем, я разглядывала лес, скалы и увидела двух человек.

— Как они выглядели?

— Ну… видно было не так уж хорошо. — Рис обняла себя за плечи. Куртку она сняла еще там, наверху. Хотела погреться на солнце.

Зато теперь она дрожала от холода. Дрожала всем телом.

— Помню только, что у нее были длинные волосы. Такие длинные темные локоны поверх красной куртки. Еще помню красную кепку и солнцезащитные очки. А он стоял ко мне спиной.

— Во что он был одет?

— Ну… темная куртка, оранжевая шляпа. Так еще одеваются охотники. Он… мне кажется… да, точно — он тоже был в темных очках. Лица я не видела. Смотрите, вот мой рюкзак. Я все бросила и пустилась бежать. Вон там, это было вон там, — махнув рукой, Рис ускорила шаг. — Они стояли возле деревьев. Сейчас их нет, но они были там, говорю вам. Я видела их. Боже, мне нужно сесть.

Броуди ничего не сказал, когда она опустилась на валун, только снял у нее с шеи бинокль. Направив его вниз, он стал внимательно рассматривать противоположный берег реки. Никого.

— Что именно вы видели?

— Они ссорились. Судя по всему, она была здорово обозлена на него. Стояла, уперев руки в бедра и вообще… вела себя агрессивно. — Сглотнув, Рис попыталась сосредоточиться. И сочла за лучшее надеть куртку. — Она дала ему пощечину. Затем толкнула и снова ударила по лицу. Он тоже ударил — швырнул ее на землю. Но она вскочила и опять набросилась на него. Тогда он ударил второй раз. Я вила кровь у нее на лице. По-моему, он разбил ей лицо. О господи!

Броуди лишь мельком глянул в ее сторону:

— Только без истерики. Рассказывайте, что еще вы видели.

— Он наклонился, схватил ее за волосы и с размаху ударил о землю. А потом… кажется, он задушил ее. — Рис прижала ладони ко рту, отчаянно надеясь, что ее не вырвет. — Он душил женщину. Ее ноги били по земле, а затем она затихла. Вот тогда я бросилась бежать. Должно быть, я кричала, но здесь такой шум из-за этих порогов…

— Уж очень далеко до того места, даже с биноклем. Вы уверены, что все было именно так?

Рис взглянула на него покрасневшими, измученными глазами:

— Вам когда-нибудь приходилось видеть убийство?

— Нет.

Поднявшись, она потянулась к рюкзаку:

— А мне приходилось. Должно быть, он унес ее тело. Утащил ее прочь. Видимо, так. В любом случае он убил ее, а потом скрылся. Нужно обратиться за помощью.

— Дайте мне ваш рюкзак.

— Я вполне могу нести его.

Забрав у Рис рюкзак, он с сожалением взглянул на нее.

— Несите мой, он легче, — сняв свой рюкзак. Броуди протянул его Рис. — Конечно, мы можем поспорить, но последнее слово в итоге все равно останется за мной. А вот время мы при этом потеряем.

Рис взяла его рюкзак. Да уж, Броуди был прав: весил он несравненно меньше ее собственного. Не надо было столько брать в дорогу. Но ей хотелось быть уверенной…

— О господи! Мобильный! Какая же я идиотка!

— Вполне возможно, — заметил Броуди, в то время как она судорожно копалась в карманах. — Впрочем, мобильный вам тут не поможет. Здесь нет сигнала.

Но Рис все-таки решила попробовать.

— А вдруг мы найдем место, где я смогу прозвониться. До города еще так далеко. Один вы доберетесь туда быстрее. Пожалуй, вам лучше пойти вперед.

— Нет.

— Но…

— Кого еще убили у вас на глазах?

— Я не хочу об этом говорить. Сколько мы будем добираться до города?

— Пока не дойдем. И забудьте про ваше бесконечное «о господи».

В этот раз она едва не улыбнулась. Его решительность подействовала на нее как нельзя лучше: все страхи вдруг куда-то испарились. Действительно, они будут идти, пока не дойдут, и сделают все, что от них требуется.

Судя по его размашистому шагу, они доберутся до места вдвое быстрее, чем она карабкалась сюда. Разумеется, если она не отстанет на полпути.

— Пожалуйста, поговорите со мной. О чем-нибудь еще. Например, о вашей книге.

— Я не люблю рассказывать о том, что пишу.

— Художественный темперамент.

— Да нет, просто это скучно.

— Уверяю вас, мне будет интересно.

Еще один взгляд в ее сторону.

— Мне скучно.

— Вот что, — внутри ее была пустота, и она жаждала заполнить ее словами. — Ладно. Тогда почему вы перебрались в Кулак Ангела?

— Видимо, по той же причине, что и вы. Хотелось поменять обстановку.

— Просто вас уволили в Чикаго.

— Меня никто не увольнял.

— Разве вы не отмолотили своего босса и не были затем уволены из «Трибьютн»? Так мне, во всяком случае, говорили.

— Я врезал тому, кого условно мог бы назвать своим коллегой. Этот тип украл у меня тему для статьи. А поскольку редактор — он же дядя этого подонка — поверил не мне, а ему, я все бросил и уехал.

— Писать книги. Это интересно?

— Пожалуй, да.

— Готова спорить, вы прикончили того мерзавца в своем первом же детективе.

На этот раз он взглянул на нее с некоторым интересом.

— Точно. Избил его до смерти лопатой. Недурной способ расквитаться.

— Раньше я любила читать триллеры и детективы. Но потом… в общем, на какое-то время пришлось бросить. — Она продолжала спуск, стараясь не обращать внимания на боль в ногах.

Спускаться надо иначе, чем подниматься, думала Рис. Как Броуди. Стараться наступать на пальцы, а не на пятки.

— Было бы неплохо прочесть одну из ваших книг.

— Почему бы нет, — равнодушно хмыкнул Броуди.

6


В полном молчании они пересекли луг, затем обогнули заросший камышом пруд. Именно здесь, вспомнила Рис, она видела уток. А еще цаплю. И бедную пойманную рыбу. Сейчас все плыло перед ней, как в тумане. А тело будто налилось свинцом.

— Броуди!

— Я тут.

— Пойдете со мной в полицию?

Он остановился, чтобы попить, затем протянул бутылку Рис. И опять она подивилась невозмутимости его взгляда. Глаза у Броуди были темно-зелеными, как листва на исходе лета.

— Мы позвоним из моего дома. До него ближе, чем до города.

— Спасибо.

На душе у нее сразу полегчало. Она снова зашагала в направлении Кулака Ангела, с трудом переставляя измученные ноги.

Желая сосредоточиться, Рис стала мысленно перебирать рецепты, представляя, как бы она приготовила то или иное блюдо.

— Звучит неплохо, — заметил Броуди, выводя ее из задумчивости.

— Что?

— Да то, что вы там готовите. Если не ошибаюсь, жареные креветки?

Нечего стыдиться своей рассеянности, подумала она. Сейчас ей просто не до того.

— Точно. Жареные креветки. Не знала, что говорю вслух, — она смотрела прямо перед собой. — Увы, это моя проблема.

— Не вижу в этом никакой проблемы, кроме того, что я голоден, а креветок тут днем с огнем не найдешь.

— Мне просто нужно думать о чем-то еще. О чем-то, что не имеет отношения… О боже, — у нее перехватило дыхание. Приступ тревоги словно тисками сжал ее грудь. Согнувшись, она ловила воздух ртом. — Не могу дышать. Не могу.

— Нет, можете. Но если вы будете дышать вот так, то скоро потеряете сознание. Не думаете же вы, что я потащу вас до дома? Ну-ка, разогнитесь, — сжав Рис за плечи, он заставил ее выпрямиться. — Дышите спокойней.

— Ладно, — теперь она смотрела ему прямо в глаза. Золотистый ободок окружал зрачки и радужную оболочку. Может, именно поэтому взгляд Броуди казался таким выразительным.

— Продолжайте готовить креветки.

— Что?!

— Продолжайте готовить креветки.

— А, ну да… Значит, так. В чашку с жареными креветками добавить половину чесночного масла, тщательно перемешать. Переложить на тарелку вместе с ломтиками лимона и лавровыми листьями. Подавать с итальянским хлебом и остатками чесночного масла.

— Если мне удастся раздобыть креветки, вы сможете отплатить мне за добро, приготовив вот это блюдо.

— Охотно.

— Что такое итальянский хлеб?

Неожиданно для себя она рассмеялась. Как ни странно, но ей действительно стало намного легче.

— Думаю, вам понравится. Это и вправду очень вкусно.

— Хотите немного усовершенствовать ресторанную стряпню?

— Нет. Это ведь не мой ресторан.

— А у вас был свой? Судя по тому, как вы управляетесь с готовкой, практика у вас немалая, — добавил Броуди, так и не дождавшись ответа.

— Вы правы, я уже работала в ресторане. Но своего у меня не было. Да и к чему?

— Ну как же? Разве не об этом мечтают все американцы — открыть собственное дело?

— Приготовление пищи — своего рода искусство. И это далеко не так хлопотно, как управление рестораном. Мне всего лишь хотелось… — «творить», едва не сорвалось у нее с губ. Но Рис решила, что это прозвучит слишком напыщенно. — Готовить.

— Хотелось?

— Ну да. Хочется и сейчас. Хотя… я просто не знаю, чего хочу. — На самом-то деле она знала, и пока они с Броуди шли по тенистому лесу, решилась-таки сказать. — Я хочу снова стать нормальной. Перестать наконец бояться. Хочу быть такой, какой я была два года назад. Но я понимаю, что это невозможно. И теперь мне нужно понять, какой я хочу быть на протяжении оставшейся жизни.

— Ну, срок немалый. Пожалуй, вам лучше начать со следующих двух недель — какой вы хотите стать за это время.

Она взглянула на него и тут же отвернулась:

— Судя по всему, мне лучше ограничиться ближайшей парой часов.

Пожав плечами, Броуди полез в карман за телефоном. Не женщина, а клубок нервов и загадок. Интересно, а какая она — настоящая? Было бы неплохо докопаться до сути. Уж во всяком случае, не такая хрупкая, какой кажется на первый взгляд. Не многие смогли бы преодолеть такой долгий путь, не рухнув от усталости, — особенно после того, что ей довелось увидеть.

— Тут уже можно поймать сигнал, — заметил он, набирая чей-то номер. — Это Броуди. Мне нужен шериф. Нет, прямо сейчас.

Вряд ли с ним будут спорить, решила Рис. Уж слишком властный и решительный у него голос. Без ноток отчаяния или нетерпения. Интересно, удастся ли ей когда-нибудь вернуть хоть часть былой уверенности в себе?

— Рик, мы с Рис Гилмор находимся в четверти мили от моего дома, на тропе Маленького Ангела. Было бы неплохо, если бы ты встретил нас у коттеджа. Да проблемы. Рис стала свидетелем убийства. Именно так. Она сама тебе обо всем расскажет. Мы уже почти на месте.

Закрыв телефон, он снова убрал его в карман.

— Хочу дать вам один совет. Терпеть не могу советы — и свои, и чужие.

— И все же?

— Все же. Постарайтесь держать себя в руках. Никаких истерик. Плач, вопли и падение в обморок лучше отложить до того момента, когда Рик запишет ваши показания. А еще лучше — пока вы не покинете мой дом, поскольку у меня нет никакого желания приводить вас в чувство. Сосредоточьтесь на деле и объясните все как можно более внятно.

— Вы поможете мне, если я начну терять контроль над собой? — Даже не глядя ему в лицо, Рис ощутила его недовольство. — Я имею в виду, оборвите меня или расколотите лампу. Не волнуйтесь: я за нее заплачу. В общем, дадите мне минутку, чтобы собраться с силами.

— Посмотрим.

— Озеро уже недалеко. Я это чувствую. А вы, должно быть, уже видите его из-за деревьев. Мне всегда лучше при виде воды. Пожалуй, я могла бы поселиться на острове. Боюсь только, воды там будет слишком много. Не обращайте внимания — мне просто нужно о чем-нибудь поболтать.

— Прикажете заткнуть уши? — Свернув с тропинки, он зашагал по прямой к своему дому.

К коттеджу, уютно примостившемуся среди кустов и деревьев, они подошли с тыльной стороны. Домик располагался так удобно, что из каждого окна здесь можно было наблюдать кольцо гор.

— Хорошее место. Просто замечательное. — Однако во рту у нее тут же пересохло, когда она увидела, как Броуди распахивает заднюю дверь. Уходя, он даже не запер ее на ключ. Кто угодно мог войти сюда в его отсутствие.

Заметив, что она медлит на пороге, Броуди тоже остановился:

— Хотите подождать Рика снаружи?

— Нет, — собрав все свое мужество, она шагнула через порог.

И оказалась на кухне. Комната была маленькой, но весьма удобной. Видно было, что Броуди старается поддерживать здесь порядок. Впрочем, как и большинство мужчин, он не любил детальной уборки — помыл посуду, протер стол, и достаточно.

В вазе на столе лежали пара яблок и перезрелый банан. Здесь же стояли кофейник и тостер, купленный, должно быть, в незапамятные времена.

Не удосужившись даже снять куртку, Броуди направился варить кофе. Очень скоро напиток был готов. Стоя в дверном проеме, Рис наблюдала за тем, как хозяин выставляет на стол три белые чашки.

— А чая у вас нет?

Он взглянул на нее с суховатым удивлением:

— А как же. Вот только отыщу грелку для чайника.

— Значит, нет. Просто я не пью кофе. От него я нервничаю. Нервничаю еще больше, — добавила она, заметив его скептический взгляд. — Тогда воды. С удовольствием выпью воды. Скажите, а вы что, вообще не запираете двери?

— Смысл? Если кто-то захочет забраться сюда, то просто выбьет дверь или разобьет окно. — От него не ускользнуло, что после этих слов она побледнела еще больше. — Уж не хотите ли вы, чтобы я проверил шкафы и заглянул под кровать?

Отвернувшись, она стала снимать свой рюкзак.

— А вам, судя по всему, вообще незнакомо такое чувство, как страх.

Что ж, она способна дать отпор, подумал Броуди. В любом случае лучше иметь дело с раздражением, чем с жалобами и нервами.

— Майк Майерс, — бросил он.

— Что? — она была явно сконфужена.

— Бог ты мой, Майк Майерс. Тот скользкий тип в маске. Помните, «Хэллоуин»? Мне было лет десять, когда я посмотрел этот фильм. Испугался до полусмерти. После этого Майк Майерс на долгие годы поселился в моем шкафу.

Слегка расслабившись, она стянула куртку.

— И как же вы избавились от него?

— Когда мне было шестнадцать, я притащил к себе в спальню подружку. Дженнифер Риджвей. Рыжеволосая милашка, а уж энергии — хоть отбавляй. Какая-нибудь пара часов в полной темноте, и я навсегда забыл про Майка Майерса.

— Секс как способ изгнания нечисти?

— Мне, во всяком случае, помогло. — Он достал из холодильника бутылку с водой. — Захотите попробовать — я к вашим услугам.

— Буду знать. — Она машинально подхватила брошенную ей бутылку — и тут же чуть не выронила ее, заслышав громкий стук в дверь.

— Это шериф. Майк Майерс не стучит. Хотите поговорить с ним здесь?

Рис окинула взглядом кухню:

— Почему бы и нет?

— Тогда подождите минутку.

Броуди направился к двери, а Рис, открыв бутылку, стала жадно пить холодную воду. Вскоре послышались голоса и топот сапог. Спокойнее, напомнила она себе. Говори ясно, четко и по делу.

В кухню вошел Рик. Кивнув, он глянул на Рис ровно, безо всякого выражения.

— Рис. Как я понял, у вас проблемы.

— Да.

— Что ж, я готов вас выслушать.

Оба сели, и Рис начала рассказывать, стараясь при этом не запутаться в деталях. Броуди молча налил кофе — себе и Рику.

Рассказывая, Рис нервно теребила бутылку с водой. Шериф делал какие-то записи, время от времени посматривая на собеседницу. Ну а Броуди, прислонившись к стойке, спокойно попивал свой кофе.

— Хорошо. А теперь скажите мне, смогли бы вы опознать кого-нибудь из них?

— Не знаю. Разве что ее. Его я вообще не видела — в смысле не видела лица. Он все время стоял ко мне спиной. А еще эта шляпа на голове. У женщины были каштановые волосы. Или черные? Нет, скорее каштановые. Длинные и волнистые. На ней была красная куртка и кепка.

Рик повернулся, взглянул на Броуди:

— А ты? Что ты видел?

— Рис, — Броуди поставил на стол пустую чашку. — Она поднялась по тропинке на четверть мили выше меня. Со своего места я бы никак не смог увидеть то, что произошло за рекой.

Мардсон выпятил нижнюю губу.

— Значит, вы были не вместе.

— Нет. Как уже сказала Рис, она наткнулась на меня, когда я работал. Мы перекинулись парой словечек, после чего она продолжила подъем. Примерно через час я увидел Рис, которая бежала вниз. Она рассказала мне, что случилось, после чего мы направились к тому месту, откуда она это наблюдала.

— Ты что-нибудь увидел?

— Нет. Если хочешь, я принесу карту и покажу, где все это произошло.

— Буду очень признателен. Рис, — продолжил шериф, когда Броуди вышел из кухни, — вы видели там что-нибудь вроде лодки или машины?

— Нет. Я осматривала берег в поисках лодки, но ничего не заметила. Я было решила, что они собираются там остановиться, но поблизости не было ни палатки, ни какого-либо снаряжения. Все, что я видела, — это их обоих. И как он задушил ее.

— Расскажите мне о нем. Все, что придет вам на ум, — попросил Рик. — Возможно, вам удастся вспомнить какие-нибудь детали.

— Если честно, то я не присматривалась. Он белый — в этом я практически уверена. Я видела его руки, но он был в перчатках. Черных или коричневых. Но вот профиль… не чернокожий, это однозначно. Но все это было так далеко, трудно разглядеть даже в бинокль. К тому же поначалу я просто разглядывала берег. Потом она ударила его. И еще раз. Вот после этого он ее толкнул — или ударил… Она упала. И все это так быстро. На нем была черная куртка. Темная куртка и яркая шляпа — из тех что носят охотники.

— Что ж, неплохо для начала. А волосы? Какие у него были волосы?

— Трудно сказать, — она снова почувствовала дрожь во всем теле. Она уже знала, что это такое — отвечать на вопросы, на которые не знаешь ответа. — Волосы были прикрыты шляпой и воротником куртки. Вряд ли они у него длинные. Я кричала, но что толку? Они бы все равно не услышали. В рюкзаке у меня лежал фотоаппарат, но я и не вспомнила про него — сначала будто оцепенела, а затем бросилась бежать.

— Полагаю, вы могли бы прыгнуть в реку, переплыть ее и притащить этого мерзавца в полицию. — и все с помощью одной силы воли, — вставил Броуди, раскладывая на столе карту местности. — Вот здесь, — ткнул он пальцем.

— Уверен?

— Вполне.

— Хорошо, — кивнул Рик, вставая из-за стола. — Я отправляюсь туда прямо сейчас, посмотрю, что и как. Не переживай, Рис, мы с этим разберемся. Я сообщу тебе, как пойдет расследование. А ты еще раз прокрути произошедшее в голове. Вспомни все — самые мельчайшие детали. Договорились?

— Хорошо, конечно. Спасибо вам.

Кивнув на прощание Броуди, Рик взял шляпу и вышел за дверь.

— Ну вот, — с облегчением вздохнула Рис. — Как вам кажется, он сможет… способен он это распутать?

— Думаю, да. В основном-то ему приходится иметь дело с пьяными и с хулиганами. Ну еще домашние ссоры, драки, подростки, пойманные на воровстве. Кроме этого, он занимается поиском пропавших или получивших травмы туристов — и тех, кто ходит в горы, и тех, кто сплавляется по реке. В общем-то, Рик неплохо справляется со своей работой. Да и делает он ее не для галочки.

— Но тут убийство. Это совсем другое дело.

— Может, и так, но именно он отвечает здесь за порядок. Правда, поскольку произошло все за пределами города, ему придется обратиться непосредственно в полицию. В любом случае ты уже рассказала обо всем, что видела. От тебя больше ничего не зависит.

— Вы правы, — на нее снова навалилась усталость. Как и прежде, от нее ничего не зависит. — Пожалуй, мне пора. Спасибо за… за все, — добавила она, вставая из-за стола.

— Я отвезу вас домой.

— Не стоит беспокоиться. Я вполне могу пройтись пешком.

— Глупости, — подхватив ее рюкзак, Броуди зашагал в глубь дома.

Ей только и оставалось, что натянуть куртку и пойти вслед за ним. Броуди направился прямо к выходу, не дав ей возможности осмотреть дом, так что Рис смогла получить лишь отрывочные впечатления от увиденного. Но в целом было понятно, что в доме живет холостяк.

Никаких цветов, украшений и прочих безделушек. Ничего, что могло бы смягчить строгую простоту обстановки. Кушетка, одно-единственное кресло пара столов и большой, облицованный плиткой камин.

В доме преобладали коричневые тона и прямые линии. Сразу было видно, что здесь не место случайным или ненужным вещам.

— Кажется, я втянула вас в проблемы, — начала было Рис.

— Совершенно верно. Садитесь.

Она замерла. Благодарность боролась в ней с гневом и утомлением. Гнев оказался сильнее.

— Вы грубый, бесчувственный, отвратительный сукин сын.

— В самом деле?

— Сегодня была убита женщина. Ее задушили. Совсем недавно она была жива, а теперь мертва, и никто не смог помочь ей. И я не смогла ей помочь — просто стояла там и смотрела. Я видела, как он убил ее, и, кроме вас, там не было никого, кому бы я могла рассказать. Но вас это абсолютно не тронуло. Ни грамма сочувствия или негодования — только резкость, грубость и черствость. Так что идите вы ко всем чертям. Я лучше пройду шесть миль пешком, чем проеду две мили на вашей идиотской машине. Отдайте мне мой рюкзак и катитесь на все четыре стороны.

Во взгляде Броуди уже не было прежней скуки.

— Я все думал, способны ли вы на нормальную вспышку гнева. Ну что, вам лучше?

Ей и правда стало лучше. Его безразличие разозлило ее настолько, что она выплеснула из себя большую часть тревог и страха.

— В любом случае можете катиться к чертям.

— Надеюсь, что найду себе местечко получше. Ну а пока садитесь. У вас тоже был нелегкий денек, — он распахнул перед ней дверцу. — Кстати. Парни не бывают резкими. Мы физиологически на это не способны. В следующий раз скажите бессердечный. Это куда точнее.

— Судя по всему, вам нравится доставать людей.

Тем не менее она уселась в машину. Захлопнув дверцу, Броуди направился к месту водителя. Ее рюкзак он кинул на заднее сиденье, а сам уселся за руль.

— В Чикаго у вас были друзья? — поинтересовалась Рис. — Или только те, кто считал вас грубым и бессердечным?

— Хватало и тех, и других.

— По идее, репортеры должны обладать таким качеством, как тактичность. Иначе они просто не смогут раскрутить людей на интервью.

— Может, и так, но я-то уже не репортер.

— А писателям детективов ничто не мешает быть мрачными и нелюдимыми.

— Логично. Мне, во всяком случае, подходит.

— Подходит — не то слово. Будто с вас списано.

Броуди рассмеялся, заставив Рис удивленно взглянуть на него.

— А ты молодец, Худышка. Я уже понял, что у тебя есть характер. Оказалось, что и зубки у тебя весьма острые.

Но когда он остановился перед «Пищей ангелов», вся храбрость у Рис куда-то испарилась, а зубки готовы были выбить дрожь. Все же она выбралась из машины и потянулась за рюкзаком. Однако Броуди первым забрал его с сиденья.

Так она и стояла на тротуаре, разрываясь между гордостью и страхом.

— Что-то не так?

— Нет. То есть… Черт побери, раз уж вы согласились довезти меня до города, почему бы вам не проявить еще капельку любезности? Просто поднимитесь со мной наверх, на минутку.

— Хотите убедиться, что вас там не поджидает Майк Майерс?

— Вроде того. Можете заодно забрать назад свой комплимент — относительно моего характера.

Не говоря ни слова, Броуди перекинул рюкзак через плечо и направился к лестнице на второй этаж. Как только Рис выудила ключ и открыла замок, Броуди распахнул дверь и первым вошел в квартиру.

Пожалуй, не такой уж бесчувственный, подумала она.

— Слушайте, а чем вы тут занимаетесь?

— То есть? — переспросила она.

— Ну как? Ни телевизора, ни радио.

— Я ведь только переехала. К тому же не могу сказать, что сижу здесь целыми днями.

Броуди прошелся по комнате, и Рис не стала останавливать его. Собственно, и смотреть тут было не на что.

Аккуратно заправленная тахта, кушетка, простые стулья. И все же здесь ощущалось присутствие женщины. В то же время это никак не походило на те уютные гнездышки, которые так нравятся представительницам слабого пола. Никаких там приятных безделушек, фотографий или памятных вещиц.

— Хороший компьютер, — коснулся он пальцем ноутбука.

— Кажется, вы хотели есть.

Коротко взглянув на нее, он поразился тому, насколько одинокой казалась она в этой полупустой комнате.

— Разве?

— Ну, вы упоминали об этом раньше. Если хотите, могу приготовить вам обед. Так сказать, расплачусь за ваши сегодняшние хлопоты.

Произнесла она это легко и непринужденно, но Броуди, неплохо разбиравшийся в людях, сразу почувствовал, что ей просто не хочется оставаться одной. Однако он действительно был голоден, а о ее кулинарных талантах знал не понаслышке.

— А что именно вы хотите приготовить?

— Ну, — Рис окинула кухню задумчивым взглядом.

Мысленно изучает свои запасы, догадался Броуди.

— Например, курицу с рисом. Через двадцать минут будет готово.

— Чудесно. А пива у вас нет?

— Увы, нет. Зато есть вино, — Рис направилась на кухню. — Хорошее белое вино.

— Что ж, тоже неплохо. Вы что, замерзли?

— Замерзла?

— Я к тому, что вам стоит снять куртку.

Сначала она достала вино и штопор. Затем вытащила из крохотной морозилки две куриные грудки. Можно было бы хоть немного разморозить их в микроволновке, но вряд ли это поможет.

Пока она вешала их куртки, Броуди открыл вино.

— У меня тут только обычные стаканы, — заметила Рис, направляясь к буфету. — На самом деле я держу вино прежде всего для готовки.

— И вы, значит, решили напоить вот этим меня.

— Это хорошее вино, — решительно заявила Рис. — Я бы не стала добавлять в блюда то, что не годится для питья.

Броуди налил немного ей, затем, подвинув к себе второй стакан, плеснул туда. Сделав небольшой глоток, он одобрительно кивнул:

— Ладно, занесем вам в плюс умение разбираться в винах. Где вы учились готовить?

— Да так, в паре мест, — теперь Рис вплотную занялась обедом.

— И одним из них был Париж.

Она выложила на стол чеснок и зеленый лук.

— Стоит ли спрашивать, что вам рассказал об этом Док Уоллес.

— На самом деле я узнал это от Мака, которому рассказал Док. Кажется, вы еще не привыкли к ритму маленького города.

— Пожалуй, да. — Она поставила на плиту кастрюльку с водой.

Броуди, потягивая свое вино, наблюдал за Рис.

Полная уверенность в себе, думал он. Профессионализм с толикой вдохновения. Нервность и пугливость исчезли, уступив место абсолютной сосредоточенности.

Ей бы следовало чуть активнее налегать на собственную стряпню, пока она не наберет столь необходимые ей десять фунтов. Тот вес, размышлял он, который она потеряла после событий, заставивших ее сбежать из Бостона.

Интересно, кого это убили у нее на глазах? И почему?

Как бы между делом, Рис что-то приготовила из крекеров, сыра и оливок, добавив туда немного сладкого перца. Затем она выложила это на тарелку и поставила все перед Броуди.

— Первое блюдо, — заметила она с легкой улыбкой, после чего взялась за курицу.

К тому моменту, когда был готов рис, Броуди успел умять добрую половину крекеров. Воздух на кухне благоухал чесноком.

Пока он спокойно сидел за столом, девушка одновременно управлялась с тремя кастрюльками — в одной готовилась курица, в другой — рис, а в третьей тушились кусочки перца, грибов и веточки брокколи.

— Откуда вы знаете, в какой последовательности все это готовить, чтобы подать на стол одновременно?

Рис в удивлении взглянула на него. Лицо у нее слегка порозовело от готовки, так что выглядела она теперь очень мило.

— А откуда вы знаете, когда нужно закончить одну главу и перейти ко второй?

— Это вы в точку. Вы, кстати, хорошо смотритесь, когда готовите.

— Готовлю я лучше, чем смотрюсь. — Она в очередной раз перемешала овощи, затем встряхнула курицу.

Как бы в подтверждение этих слов она выключила плиту и начала раскладывать пищу.

— Двадцать минут, — в удивлении заметил Броуди. — Причем пахнет это куда лучше, чем та жестянка с супом, которую я намеревался открыть сегодня вечером.

— Вы это заслужили. — Себе она тоже положила порцию, правда, куда меньшую, чем ему. Удобно усевшись за столом, она наконец-то взяла свой стакан с вином. — Ну? Как вам это?

Броуди отправил в рот первый кусочек, задумчиво посмаковал.

— Знаете, у вас очень интересное лицо, — начал он. — И глаза, такие большие, темные… В них запросто можно утонуть — конечно, если забыть об осторожности. И все же, — продолжил он, почувствовав, что Рис немного напряглась, — готовите вы и в самом деле лучше, чем выглядите.

Лицо ее осветила довольная улыбка, и Броуди подумал, что, может быть, поторопился с последним заявлением. Он и сам не ожидал, что общество Рис окажется таким приятным.

— Знаете, о чем сейчас говорят внизу? — поинтересовался он.

— У Джоани?

— Угу. Люди видят у ресторана мою машину, но не находят меня внутри. Тогда кто-нибудь говорит: «Я видел, как он поднимался наверх с Рис — новой поварихой Джоани. И времени прошло уже порядочно».

— Ну, — выдохнула она, — все это не так уж важно. Или… — она вопросительно взглянула на него — или важно? Важно для вас?

— Да мне без разницы, что про меня говорят. Ну а вы? Неужели вам все равно?

— По-разному. Вот до чего мне точно нет никакого дела, так это до вашего спора с Маком насчет меня и Ло. Вы, кстати, проиграли.

— Переоценил Ло, недооценил вас.

— Именно так. Вообще-то, если бы все решили, что у нас с вами роман, мне было бы проще отвязаться от Ло.

— Он что, пристает к вам?

— Да нет, все не так явно. Однако подстраховаться не мешает. Боюсь, я опять буду у вас в долгу.

— Похоже на то. Могу я в связи с этим рассчитывать на очередной ужин?

— Ну… пожалуй, да, — она взглянула на него в некотором замешательстве. — Конечно, если хотите.

— Когда у вас теперь свободный вечер?

— Ммм… — Бог ты мой, кажется она позволила загнать себя в ловушку! — Во вторник. Я работаю в утреннюю смену и в три уже свободна.

— Прекрасно. Загляну к вам часиков в семь. Пойдет?

— В семь. Ну да. Хорошо. Может, вы что-то не едите — не любите там или у вас аллергия?

— Только не внутренние органы — даже не думайте, что я смогу это проглотить.

И что теперь? — размышляла Рис, разглядывая собеседника. Надо бы занять его каким-нибудь разговором, но ей сейчас было не до того. А ведь когда-то она обожала свидания, беседы где-нибудь за столиком в ресторане, непринужденный смех. Но все это было так давно.

— Да не переживайте вы так. Он придет, когда все узнает.

Она взглянула ему прямо в глаза:

— Вы что, читаете мои мысли? Пожалуй, пора ставить заслонку.

— Естественно, что вы не можете думать ни о чем другом. Просто вы отвлеклись немного, пока готовили.

— Должно быть, он уже нашел ее. Тот, кто это сделал, не мог унести ее далеко. Если он закопал тело…

— Проще нагрузить ее камнями, а затем бросить в реку.

— Ну спасибо. Теперь еще вот это будет крутиться у меня в голове!

— Тело, конечно, не останется на дне — течение слишком сильное. Вполне возможно, ее найдет какой-нибудь рыбак или же турист, приехавший сюда из Омахи. Полагаю, для него это станет большим сюрпризом.

— Ради бога, прекратите, — нахмурилась Рис. — Даже если он сделал нечто подобное, все равно там останется какая-нибудь улика… Кровь, например. Или помятый кустарник… или отпечатки следов. Разве не так?

— Возможно. Он же не знает, что за ним наблюдали, так какой смысл скрывать следы? Думается мне, его больше волновало, как бы побыстрее избавиться от тела.

— Конечно. Значит, шериф все равно что-нибудь найдет.

Она дернулась, услышав звук шагов на лестнице.

— А вот, должно быть, и он, — заметил Броуди и направился к двери, чтобы открыть.

7


— Броуди, — шагнув внутрь, Рик первым делом снял шляпу. — Рис. — Его взгляд скользнул по столу — Прошу прощения, что помешал вам ужинать.

— Мы уже закончили. Да это и неважно, — хотя колени ее тряслись, Рис все-таки встала со стула. — Нашли ее?

— Не возражаете, если я присяду?

Ах да, как же она успела забыть об этом ритуале? Когда приходят копы, их нужно пригласить сесть, а затем предложить им чашечку кофе. В прежние времена у Рис всегда был кофе. Для друзей. И для полиции.

— Простите, — она махнула рукой в сторону софы, — присаживайтесь. Выпьете что-нибудь?

— Нет, спасибо. — Устроившись на софе, Рик положил шляпу на колени и подождал, пока женщина тоже сядет. Броуди замер, прислонившись к кухонной стойке.

Рис поняла все еще до того, как шериф заговорил. Поняла по его лицу. Она научилась заглядывать за ту маску нейтральной вежливости, которую обычно надевали на себя полицейские.

— Я ничего не нашел.

И все же, отказываясь верить, она покачала головой:

— Но…

— Давайте по порядку, — прервал ее Рик. — Почему бы вам снова не рассказать мне о случившемся?

— О господи, — Рис потерла лицо руками, затем бессильно уронила их на колени. С самого начала. Снова и снова. Это тоже было частью ритуала. — Ладно.

Она снова пересказала ему все, что увидела. Все, что смогла запомнить.

— Должно быть, он бросил тело в реку. Или закопал его. Или…

— Мы проверим и это. А вы уверены насчет места? — тут он взглянул на Броуди.

— Я показал тебе на карте именно то место, где, по словам Рис, все и произошло. Рядом со стремниной.

— На другой стороне реки, — это уже было адресовано Рис. — Слишком большое расстояние. Вы могли и ошибиться.

— Нет. Эти деревья, скалы, белые бурунчики на воде. Я не ошиблась.

— Я не нашел в этом месте ничего, что напоминало бы о борьбе. А я прочесал там все вокруг.

— Должно быть, он спрятал концы в воду.

— Возможно, — с тенью сомнения в голосе заметил шериф. — Я вернусь туда утром, когда рассветет. Броуди, как насчет того, чтобы отправиться туда со мной? Так я буду уверен в том, что не ошибся. А пока я собираюсь позвонить в пару мест. Хочу проверить, не пропадал ли у них кто из женщин.

— Поблизости от того места есть несколько домиков, — заметил Броуди.

— Я уже успел там побывать. В основном это съемные коттеджи. Их редко заселяют в это время года. Во всяком случае, нет никаких свидетельств того, что там кто-то живет. Но я займусь и этим. Не беспокойтесь, Рис, мы докопаемся до истины. Ну что, Броуди, съездишь со мной на место?

— Конечно.

— Я сейчас спущусь к Джоани и попрошу, чтобы она заменила мне завтра утреннюю смену на вечернюю. Хочу поехать с вами, — объявила Рис.

— Думаю, Броуди будет вполне достаточно. Он ведь тоже был там. А вас я бы попросил не болтать о том, что случилось. Нам нужно успеть проверить все, пока о происшествии не заговорили в городе. — Поднявшись, он кивнул Броуди. — Не возражаешь, если я заеду за тобой около половины восьмого?

— Конечно. Буду ждать тебя у дома.

— Желаю вам приятно провести остаток вечера. Рис, постарайтесь на время выбросить это из головы. Вы уже сделали все, что могли.

— Да, вы правы. — Она подождала, пока за шерифом закроется дверь. — Он мне не верит.

— Не слышал от него ничего похожего.

— Нет, слышали. — В груди у нее вскипел бессильный гнев. — Мы оба поняли, что он имел в виду.

Броуди поставил на стол стакан с вином.

— С какой стати он должен тебе не верить?

— Потому что он ничего не нашел. Потому что только я видела убийство. А я здесь чужая — живу всего пару недель. Да мало ли почему.

— Но я-то тебе поверил. А ведь я знаю ровно столько, сколько и он.

Она напряглась. Больше всего ей сейчас хотелось броситься ему на шею и как следует выплакаться. Однако она сдержалась, только изо всех сил сжала руки на коленях.

— Спасибо.

— Ладно, мне пора домой. На твоем месте я бы последовал совету шерифа и выбросил все это из головы. Прими таблетку и отправляйся в постель.

— Откуда вы знаете, что у меня есть таблетки?

Броуди усмехнулся.

— Выпей снотворное и баиньки. А завтра я, так уж и быть, расскажу тебе о том, что нам удалось узнать.

— Чудесно, — она вскочила и направилась к двери. — Спокойной ночи.

Броуди, довольный тем, что оставляет ее не столько расстроенной, сколько рассерженной, вышел из квартиры.

Рис заперла дверь, проверила замок и окна. По привычке она направилась было к кухне, чтобы привести все в порядок, но затем передумала и села за ноутбук.

Она опишет это все в своем журнале. Все, что только сможет вспомнить.

Когда Рис усаживалась за стол, Рик как раз открывал дверь в свой офис. Войдя внутрь, он включил свет и разделся, после чего направился в маленькую комнатку для отдыха, чтобы сварить кофе.

Пока тот варился, Рик позвонил домой. Как он и ожидал, трубку сняла старшая дочь.

— Привет, папуля! Можно я накрашу ресницы, когда пойду на школьный бал? Совсем чуть. Все девочки будут с накрашенными ресницами! Пожалуйста!

Он устало потер руками лицо. Ей еще нет и тринадцати, а на уме уже тушь для ресниц и танцы.

— А что говорит мама?

— Она сказала, что подумает. Папа…

— Тогда и я подумаю. Позови-ка маму к телефону.

— Разве ты не придешь домой? Мы могли бы все обсудить.

Господи помилуй.

— Я сегодня работаю допоздна, так что обсуждение придется отложить на завтра. А пока позови маму.

— Ма! Там папа звонит. Он сегодня задерживается, а завтра мы поговорим о том, как мне идти на танцы. С накрашенными ресницами, как все нормальные люди, или нет.

— Признательна за сообщение.

По голосу было слышно, что Дебби Мардсон не столько раздражена, сколько заинтригована. «Как она умудряется не сердиться?» — подумал Рик.

— Я-то думала, ты уже едешь домой, — раздался в трубке голос Дебби.

— Увы, пришлось задержаться. Даже не знаю, когда освобожусь. С какой стати этой девчонке красить ресницы? Ни у кого в Вайоминге нет таких длинных ресниц!

— По той же причине, по которой это делаю я, — они у нее светлые. Тушь — необходимейшая вещь для всех женщин.

— Так ты хочешь ей разрешить?

— Я пока думаю.

Раздраженно морщась, Рик потер шею. Увы, к его мужскому мнению никто не собирался прислушиваться.

— Сначала была губная помада.

— Блеск, — поправила его Дебби. — Блеск для губ.

— Да что бы там ни было. Теперь вот тушь для ресниц. А скоро она захочет сделать тату. Просто светопреставление какое-то.

— Полагаю, что тату нам пока не грозит. Может, позвонишь перед тем, как ехать домой? Я разогрею ужин.

— Могу задержаться. Не беспокойся: я успел перекусить у Джоани. Поцелуй за меня девочек.

— Обязательно. Не перетрудись там — буду ждать тебя дома с поцелуями.

— Ясное дело. Деб? Люблю тебя.

— И я тоже. Пока.

Какое-то время он пил кофе, заедая его сэндвичем. Пил и размышлял о семье — жене и трех дочерях. Ему чертовски не хотелось, чтобы его девочка пользовалась косметикой. Но Рик понимал, что рано или поздно она настоит на своем. Характером его старшая пошла в мать.

Со вздохом он вытер губы и кинул салфетку в мусорную корзину. Затем налил себе вторую чашку кофе и стал прокручивать в голове заявление Рис. Вновь и вновь перебирал он деталь за деталью. Покачав головой, он добавил в кофе сливки и понес все к себе в кабинет.

Здесь он сразу же сел за компьютер. Пришла пора разузнать, что представляет собой Рис Гилмор — помимо того что она прибыла из Бостона и не имеет судимостей.

Несколько часов он внимательно читал, изучал, обзванивал разных людей и делал записи. В конце концов в его распоряжении оказалась целая подборка документов, которые он, после непродолжительных колебаний, спрятал в нижнем ящике стола.

Было уже совсем поздно, когда он наконец отправился домой.

Проезжая мимо «Пищи ангелов» шериф взглянул наверх и увидел, что в комнате Рис по-прежнему горит свет.

В половине восьмого, когда Рис пыталась сосредоточиться на приготовлении яичницы и оладий, Броуди, вооруженный одним лишь термосом с кофе, усаживался в машину к Рику.

— Доброе утро. Рад, что ты согласился съездить со мной.

— Да ладно, что тут такого. Для меня это как приключение.

По губам Рика скользнула улыбка.

— Настоящая загадка, правда? Скажи-ка мне еще раз, сколько времени прошло между тем, как Рис рассказала тебе о случившемся и вы поднялись на гору?

— Я не знаю, сколько времени ей потребовалось, чтобы добежать до меня. Она спешила, а я уже шел вверх. Полагаю, минут десять, не больше. Еще минут пять ушло на разговоры. А где-то через пятнадцать минут мы были на месте.

— В каком она была состоянии, когда вы столкнулись?

Броуди ощутил укол раздражения.

— А в каком, по-твоему, состоянии может быть женщина, на глазах у которой только что задушили другую женщину?

— Не кипятись, я вполне понимаю ситуацию. Но я должен взглянуть на все как бы со стороны. Важно понять, была ли она последовательна, не путалась ли в изложении деталей.

— Первые две минуты ее трясло, но потом она взяла себя в руки. Не забывай, она ведь была в полном одиночестве, совершенно беспомощная. К тому же это было первое ее восхождение на гору. Конечно же, она чувствовала себя не очень — особенно после увиденного.

— И увидела она это все с помощью бинокля, по ту сторону Змеиной реки. — Рик упреждающе поднял ладонь: — Вполне возможно, все случилось именно так, как она описывает. Но я должен принять во внимание все без исключения факторы. Скажи мне, ты действительно уверен на все сто, что она не ошиблась? Может, там и вправду была эта парочка, но они просто ссорились. Или он ударил ее…

Броуди и сам немало размышлял об этом накануне. Заново перебирал деталь за деталью, пытаясь вникнуть в случившееся. И каждый раз перед ним всплывало лицо Рис — смертельно-бледное, с остекленевшими от ужаса глазами.

Неужели простая ссора способна испугать до такой степени?

— Я думаю, она видела именно то, о чем рассказала нам с тобой. И мне — тогда на тропинке, и тебе — в своем заявлении. Заметь, она ни разу не ошиблась с деталями, ни разу ничего не напутала.

— Тут ты прав, — хмыкнул Рик. — Скажи, вы двое… увлечены?

— Чем?

У Рика вырвался смешок:

— За что я люблю тебя, так это за твою сообразительность. Вы оба увлечены друг другом?

— Какая, собственно, разница?

— Для расследования — весьма существенная.

— Почему бы тогда просто не поинтересоваться, сплю ли я с ней?

— Мне хотелось проявить деликатность, — объяснил Рик с еле заметной ухмылкой. — Так ты спишь с ней?

— Нет.

— Вот и ладно.

— А если бы я сказал «да»?

— Я принял бы это к сведению. Сбор информации — одна из неотъемлемых составляющих моей работы. Все это, конечно, не касается тех слухов, которые мгновенно облетают весь город. В конце концов, нет ничего интереснее секса — сам ли ты им занимаешься или рассуждаешь об этом с другими.

— Я предпочитаю заниматься, а не рассуждать.

— Ну, это ты, — по лицу Рика вновь скользнула улыбка. — Но если уж на то пошло, я тоже.

Какое-то время они ехали в полном молчании, затем Рик свернул на обочину.

— Отсюда мы двинемся к тому месту у реки, которое ты показал мне на карте.

Броуди закинул на плечо маленький рюкзак. Горы есть горы — нельзя отправляться туда совсем налегке. Миновав кустарник, мужчины углубились в лес. На влажной земле отчетливо были видны следы — оленя, медведя и человека. Последние, должно быть, оставил Рик, когда осматривал здесь все накануне.

— До самой реки — никаких человеческих следов, — заметил шериф. — Только мои, со вчерашнего дня. Разумеется, они могли идти иным путем, но я не поленился осмотреть тут все как следует — безрезультатно. К тому же, если на руках у тебя мертвое тело, необходимо как можно скорее избавиться от него! Бросить в реку — так, по крайней мере, подсказывает страх.

Теперь он шел медленнее, внимательно разглядывая землю и деревья вокруг.

— Или же его нужно зарыть. А это невозможно сделать, не оставив следов. Не думай, опять же, что вырыть могилу — такое уж простое дело. Тело нужно упрятать как можно глубже, иначе животные очень быстро учуют его. — Остановившись, он огляделся вокруг. — Сам видишь, нет никаких указаний на то, что вчера здесь были люди. И я хочу еще раз спросить тебя: ты не ошибся с местом?

— Нет.

Они упорно продвигались на северо-запад по направлению к реке. После недавней оттепели земля была влажной и мягкой, так что следы человека должны были сохраниться на ней не хуже оленьих. Они обогнули густой кустарник, возле которого Броуди задержался на пару минут — чтобы проверить, не проходил ли здесь кто-нибудь прежде.

— Полагаю, ты уже осматривал его вчера, — бросил он Рику.

— Точно, — согласился тот. — Нашел тут несколько уцелевших ягодок. — Он взглянул в ту сторону, откуда уже тянуло запахом реки. — Броуди, невозможно спрятать тело так, чтобы не оставить ни малейшего следа. Да и животные к этому времени уже почуяли бы запах и собрались у трупа.

— Ты прав, — заметил Броуди. — Даже городской бездельник вроде меня соображает в подобных вещах.

— Для горожанина ты очень даже неплохо прижился в этом местечке, — усмехнулся Рик.

— Интересно, сколько еще я должен прожить здесь, чтобы утратить звание горожанина?

— Думаю, пройдет лет десять-пятнадцать после твоей смерти, и все начнут вспоминать тебя как старожила.

— Примерно так я и думал, — заметил Броуди, снова пускаясь в путь. — А ты, кстати, тоже родился не здесь.

— Мы переехали сюда, когда мне исполнилось двенадцать. Так что по сравнению с тобой я и в самом деле старожил. А вот и река — я уже слышу шум порогов.

Из-за деревьев слышался низкий рокот реки. Солнечный свел становился все ярче — и вот уже Броуди видит блики на поверхности воды. По ту сторону находился каньон и место высоко на скале, где они стояли тогда с Рис.

— Вон там она сидела, когда все это произошло, — он махнул рукой в сторону площадки, где тогда отдыхала Рис.

А здесь довольно-таки прохладно, подумал Броуди. Должно быть, из-за близости воды. Да и ветер сегодня весьма сильный. Однако солнце светило по-весеннему ярко, так что ему пришлось надеть темные очки.

— И снова скажу тебе: она была не просто далеко, но очень далеко от этого места, — заметил Рик. — Прибавь еще свет, отражающийся от поверхности воды.

— Рик, мы ведь с тобой неплохо ладили все это время, правда?

— Ну да.

— Так вот, я хочу спросить прямо: почему ты ей не веришь?

— Давай-ка лучше по порядку. Итак, Рис сидит там наверху, видит, что случилось по эту сторону реки. Она бежит вниз по тропинке и наталкивается прямо на тебя. Но что же этот парень делает тем временем с мертвой женщиной? Если бросить ее в реку, она обязательно всплывет. Так что к этому моменту кто-нибудь наверняка наткнулся бы на труп. Здесь не так уж много камней, которыми можно было бы нагрузить тело. К тому же, исходя из твоих слов, ему надо было управиться где-то за полчаса. На мой взгляд, этого явно недостаточно.

— Он мог оттащить ее вон за те скалы. Это место никак не разглядишь с той стороны. А потом пошел за веревкой или лопатой…

На Рика это заявление не произвело ни малейшего впечатления.

— Невозможно оттащить тело и тем более закопать его, чтобы не осталось следов. Ты видишь здесь хоть что-нибудь, что указывало бы на это?

— Нет, ничего.

— Ладно, сейчас мы с тобой обойдем здесь все вокруг. Вчера я уже осматривал местность и не нашел ни малейшего признака свежевыкопанной могилы. Это значит, что он утащил или унес тело — в машину, а может быть, в один из коттеджей. Путь неблизкий, так что какой-нибудь след обязательно должен остаться.

Он снова повернулся к Броуди:

— Ты утверждаешь, что она показала тебе именно это место. А я еще раз повторяю, что не нашел ничего, что могло бы свидетельствовать о пребывании здесь двух людей — не говоря уже о драке и последующем удушении.

Броуди и сам это понимал, однако попытался найти объяснение:

— Он мог замести следы.

— Возможно. Вот только с какой стати? Он ведь не знал о том, что за ним наблюдали. Так какой смысл тратить время на заметание следов?

— Это если допустить, что он не заметил наверху Рис.

Надев темные очки, Рик принялся осматривать противоположный берег.

— Допустим. Предположим, он действительно увидел ее. Но у него по-прежнему есть не более тридцати минут, чтобы избавиться от тела. Немыслимо.

— Ты думаешь, она лжет? Но зачем?

— Я не думаю, что она лжет, — Рик озабоченно потер бровь, — не все так просто, Броуди. Когда я увидел вас вчера вместе, то решил, что между вами что-то есть. Следовательно, она могла рассказать тебе кое-что о себе.

— Рассказать что?

— Давай-ка осмотрим все вокруг, а я заодно поделюсь с тобой кое-какими сведениями. Надеюсь только, ты оставишь это все при себе. Насколько я знаю, ты один из немногих в нашем городишке, кто способен держать язык за зубами.

Они зашагали в сторону деревьев, причем Броуди внимательнейшим образом осматривал землю и кусты. Он и сам не подозревал, насколько ему хочется найти что-то, что доказывало бы правоту Рис.

А ведь это бы означало, что та — другая — женщина и в самом деле мертва.

Но затем он вспомнил, сколько усилий потребовалось Рис, чтобы держать себя в руках. И какой одинокой выглядела она в своей полупустой квартире.

— Я кое-что разузнал о ней. — Заметив, что Броуди замер, Рик покачал головой: — Это всего лишь часть моей работы. Если здесь вдруг селится кто-то новенький, я выясняю, чист ли он перед законом. То же самое я сделал и после твоего приезда.

— Ну и как, прошел я проверку?

— В противном случае мы бы не вели сейчас этих бесед. — Рик остановился, кивнул налево: — Вон там домик Джоани. Он ближе всего к этому месту. Нам потребовалось десять минут, чтобы добраться сюда — при том что мы не тащим с собой труп. Будь у него машина, здесь бы наверняка остались следы колес.

— А внутрь ты заходил?

— Хоть я и шериф, это еще не значит, что я свободно могу заходить в чужие дома. Но я осмотрел все вокруг и заглянул в окна. Затем прошелся до двух ближайших коттеджей, один из которых принадлежит мне. Туда я зашел, однако ничего не обнаружил внутри.

И все же они добрались до домика Джоани и обошли его со всех сторон.

— Рис не совершала ничего противозаконного, — продолжил Рик, пока Броуди пытался заглянуть в дом через окно. — Однако пару лет назад она оказалась замешана в одной переделке.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался Броуди.

— Убийство в одном из ресторанов Бостона. Она как раз работала там в то время. Пострадало множество людей, Рис — единственная уцелевшая. Но и она получила две раны.

— Бог ты мой.

— Нападавшие сочли ее мертвой и оставили в чуланчике, где хранились припасы. Подробности я узнал от копа из Бостона, который вел это дело. Рис была на кухне, а все остальные — в столовой. Она услышала крики, выстрелы. Помнит — или думает, что помнит, — как схватилась за сотовый. Но тут на кухню ворвался один из нападавших и выстрелил в нее. Она практически не запомнила этого человека — не успела даже рассмотреть его. Она пролежала там пару часов, пока ее не нашли копы. Надо сказать, Рис и сама едва не отправилась на тот свет. Сначала сложнейшая операция, затем кома, и только через пару недель она пришла в себя. Однако память у нее восстановилась не полностью. Да и душевное состояние было не лучше физического.

— Что ты имеешь в виду?

— Как я понял, у нее был нервный срыв. Несколько месяцев она провела в психиатрической больнице. Она так и не смогла описать копам нападавших. Не удивительно, что им не удалось никого поймать. В течение первого года следователь регулярно связывался с Рис, но потом она уехала — без всякого предупреждения. Они обратились к ее бабушке, но та и сама знала немного. Сказала лишь, что внучка покинула Бостон — судя по всему, навсегда.

Остановившись, Рик внимательно окинул взглядом местность, после чего развернулся и двинулся в ином направлении. Где-то поблизости зазвенела птичья трель.

— Я и сам припоминаю эту историю. В свое время она наделала много шума. Я еще думал тогда: хорошо, что мы живем в глуши, а не в большом городе.

— Ну да, тут и слыхом не слыхивали о пистолетах.

Рик нахмурился.

— Местные жители чтят законы. Как и свое конституционное право носить оружие. Вот так-то, городской бездельник.

— И либеральный пустобрех. Не так ли?

— Просто я хотел быть вежливым.

— Ну конечно, — ухмыльнулся Броуди. — Чокнутый консерватор.

— Не понимаю, как меня угораздило подружиться с типом, у которого нет ничего святого, — со смехом заметил Рик. — Кстати, я удивлен, что ты не слышал об этом убийстве. Ты же работал в крупной газете.

Броуди прикинул, когда это случилось. Судя по всему, сразу после его ухода из «Трибьюн». А он в то время пытался вытопить свою злость на пляжах Арубы. Около восьми недель он не читал газет и бойкотировал телевидение. Просто из принципа.

— Месяца два у меня был мораторий на любые новости.

— Понятно. Думаю, за это время тема успела поднадоесть, и газетчики перекинулись на что-то еще. Ладно, дело не в этом. Меня больше беспокоит Рис. Не так-то просто прийти в себя после того, что ей довелось пережить. И я не уверен, что она успела полностью восстановиться.

— Ты хочешь сказать, что убийство ей привиделось? К дьяволу, Рик.

— Она могла уснуть. Просто задремала на пару минут и увидела плохой сон. Коп, с которым я разговаривал, сказал, что ей часто снятся кошмары. Не забывай, что она здорово устала к тому моменту, когда забралась на гору. Как-никак это ее первый подъем. Да и силенок у нее маловато. Джоани говорит, что девчонка почти не ест — разве что насильно сунешь ей под нос тарелку с едой. Я уже не говорю про нервы. В гостинице она специально передвинула шкаф, закрыв им дверь в соседнюю комнату. Да что там, она так и не распаковала свои вещи!

— Чрезмерно осторожный не значит чокнутый.

— А я и не говорил, что у нее не все в порядке с головой. Просто она кажется мне эмоционально неуравновешенной. — Он тут же вскинул обе ладони: — Ладно, ладно, назовем это излишне эмоциональной. Пока что это единственное, с чем я определился. Не думай, будто я собираюсь отказаться от расследования. Но с учетом того, что мы так ничего и не нашли, я повременю звонить в полицию. Опрошу пока местных — не пропадал ли кто-нибудь из женщин, и проверю заодно, не подходит ли кто-нибудь под описание, данное Рис. Вот и все, что я могу тут сделать.

— Именно это ты и собираешься сказать Рис?

Рик снял шляпу, провел пятерней по волосам.

— Ты ведь и сам видишь здесь то же, что и я, — то есть ничего. Как насчет того, чтобы прогуляться со мной к другим коттеджам? При условии, конечно, что ты не спешишь.

— Я не спешу. Но почему ты пригласил меня, а не кого-нибудь из официальных лиц?

— Ты был здесь вместе с ней, — Рик снова водрузил на голову шляпу, — так что тебя вполне можно назвать косвенным свидетелем.

— Пытаешься прикрыть свою задницу?

— Если хочешь, называй это так, — в голосе Рика не слышалось ни малейшего раздражения. — Мне кажется, она и вправду верит, будто что-то видела. Но здесь нет ничего, что могло бы подтвердить ее показания. Скорее всего, она просто уснула, и ей приснился кошмар. Надеюсь, ты в состоянии это допустить? Что касается меня, то я вынужден оперировать фактами. А факт заключается в том, что здесь нет никаких следов убийства. Вообще никаких следов, указывающих на то, что сюда хоть кто-то приходил — по крайней мере, за последние двадцать четыре часа. По пути назад мы сделаем еще один крюк и проверим все дома, расположенные в том направлении. Если мы найдем хоть что-нибудь — даже самую мелочь, — я тут же позвоню в полицию. Ну а пока все, что мне остается, проверить, не пропал ли кто-нибудь из местных или туристов.

— Ты просто не веришь ей.

— На данный момент? — Рик посмотрел за реку, окинул взглядом скалы. — Нет, не верю.

Основной наплыв посетителей был уже позади, так что Рис спокойно могла заняться приготовлением супа. Она варила бобы, строгала лук, нарезала кубиками оставшийся окорок. Свежих специй у Джоани не было, поэтому приходилось пользоваться сушеными.

Жаль, что нет под рукой свежего базилика и розмарина. Да и грубо помолотый черный перец подошел бы куда лучше того порошка, что хранился в жестяной банке. А чесночная пудра? Ради всего святого, неужели с ней можно приготовить хоть что-нибудь стоящее? И хорошо бы добавить сюда щепотку морской соли. Что уж тут говорить о помидорах… Неужели нигде в округе нельзя купить свежих помидоров?

— Ну-ка, довольно ныть, — Джоани подошла к кастрюле, принюхалась. — На мой взгляд, пахнет очень даже ничего.

Она опять говорила сама с собой, догадалась Рис.

— Прошу прощения. Все в порядке. Просто я не в настроении.

— Успела догадаться. А теперь еще и услышала собственными ушами. Здесь тебе не высший свет, так что нет никакой надобности в изысках.

— Все в порядке. Простите.

— Заметь, я не требовала от тебя ни первого извинения, ни второго. У тебя что, совсем нет характера?

— Временно в починке.

— Я ведь просила тебя прикинуть заранее, что именно потребуется для этого супа, — все так же сухо заметила Джоани. — Если тебе что-то нужно, составь список. А я посмотрю, стоит ли это заказывать. Не хватает пороху просить, обходись тем, что есть, и не ной без толку.

— Хорошо.

— Морская соль, — возмущенно хмыкнув, Джоани налила себе очередную чашку кофе. Она и сама видела, что Рис выглядит не лучшим образом — бледное лицо, тени под глазами. — Судя по всему, выходной не пошел тебе на пользу.

— Что да, то да.

— Мак сказал, ты собиралась подняться по тропе Малого Ангела.

— Да.

— А назад вы возвращались с Броуди?

— Мы… мы просто встретились на тропе.

Джоани неторопливо отхлебнула кофе.

— Уж больно у тебя руки трясутся. Рискуешь вместо моркови разрубить себе палец.

Рис опустила нож, повернулась:

— Джоани, я видела… — Тут она заметила, что на пороге ресторана появился Броуди. — Можно мне взять перерыв?

Что-то случилось, подумала Джоани, наблюдая за Броуди. Что-то из ряда вон выходящее.

— Ладно, иди.

Рис торопливо вышла из кухни и направилась в зал. Сердце бешено колотилось у нее в груди. Оказавшись рядом с Броуди, она схватила его за руку:

— Удалось вам найти…

— Давай-ка выйдем на улицу.

Молча кивнув, она направилась за ним к двери.

— Вы нашли ее? — с надеждой спросила она. — Уже известно, кто эта женщина?

— Мы ничего не нашли.

— Как… должно быть, он бросил ее в реку, — сегодня ночью она раз за разом представляла себе эту картину. — Бог ты мой, он бросил тело в реку.

— Рис, я не сказал «никого». Я сказал «ничего».

— Должно быть, он… — Она оборвала себя на полуслове. — Что это значит?

— Мы побывали там, где ты видела этих двоих. Осмотрели всю местность от дороги до реки, затем вернулись назад — уже другим путем. Обошли пять коттеджей, расположенных по соседству с рекой. Там пусто.

Она почувствовала неприятную тяжесть в животе.

— Почему вы решили, что они должны остановиться в каком-то из домиков?

— Дело не в этом. Они ведь должны были откуда-то прийти на то место, где ты их видела. Но поблизости нет никаких следов — вообще ничего, что указывало бы на присутствие людей.

— Должно быть, вы ошиблись местом. — Нет.

Чувствуя дрожь во всем теле, она обняла себя за плечи.

— Это невозможно. Они там были. Ссорились, затем подрались. И он убил ее. Я видела это.

— Я же не сказал, что это неправда. Просто мы не нашли ничего, что подтвердило бы твой рассказ.

— Значит, ему ничего не будет. Он выйдет сухим из воды и будет жить как ни в чем не бывало. — Она тяжело опустилась на ступеньки. — И все потому, что только я видела этих двоих. И у меня нет никаких доказательств.

— Такое чувство, будто весь мир вращается вокруг тебя.

Она чувствовала себя одновременно несчастной и обескураженной.

— А как бы ты вел себя на моем месте? Небось махнул бы на все рукой — дескать, сделал, что смог, а остальное меня не касается. И улегся бы с пивом в гамаке.

— Рановато для пива. Шериф собирается выяснить, не пропадал ли кто-нибудь в округе. Он проверит гостиницы, ранчо и туристические лагеря. Или ты можешь предложить что-нибудь получше?

— Это не мое дело — искать что-нибудь получше.

— И не мое.

Рис встала.

— А почему он не пришел сюда, чтобы поговорить со мной? Потому что не верит мне, — продолжила она, прежде чем Броуди смог ответить. — Считает, что я выдумала эту историю.

— Об этом тебе лучше спросить его самого.

— Я хочу побывать там, хочу осмотреть все сама.

— Это уж как тебе заблагорассудится.

— Я не знаю, как туда попасть. И пусть ты последний человек, которого мне хотелось бы просить об одолжении, ты в то же время единственный, в ком я уверена на сто процентов. В том плане, что ты не убивал эту женщину. Разве что к числу твоих талантов относится и умение летать. Можешь заехать за мной прямо сюда. В три я уже буду свободна.

— Я не ослышался?

— Нисколько. Наверняка эта история заинтриговала тебя не меньше моего. — Покопавшись в кармане, она вытащила оттуда чек на десять долларов. — Вот. Это покроет расходы на бензин.

Она ушла, а он еще некоторое время стоял на тротуаре, разглядывая чек со смесью удивления и досады.

8


Поставив суп на маленький огонь, Рис решительно взялась составлять список необходимых продуктов.

Маленькая закусочная, домашняя кухня, пятизвездочный ресторан. Да какая, собственно, разница? Еда есть еда, так к чему же экономить на готовке?

Между выполнением заказов Рис с усиленной энергией принималась отчищать кухню.

Она как раз отмывала пол под раковиной, когда на кухню проскользнула Линда-Гейл.

— Хочешь показать, что не такая лентяйка, как все мы?

— Да нет. Просто стараюсь занять себя чем-нибудь, пока нет заказов.

— Когда закончишь здесь, можешь отправиться ко мне и занять себя чем-нибудь там. Ты что, злишься на Джоани?

— Нет. Я злюсь на весь мир. Весь этот никчемный, вонючий мир.

— У тебя что, месячные? — понизив голос, предположила Линда-Гейл.

— Нет.

— У меня это как раз те дни, когда я чувствую себя обиженной на весь этот никчемный мир. Могу я чем-нибудь помочь?

— Можешь стереть силой мысли последние двадцать четыре часа?

— Пожалуй, нет. — Девушка дружески коснулась плеча Рис. — Зато у меня есть шоколадка.

Рис со вздохом уронила тряпку в ведро с водой.

— Какая шоколадка?

— Маленькие подушечки в золотой фольге. Такие еще раздают в гостинице. Ну а мне они достаются по знакомству.

Рис невольно улыбнулась:

— Помню, помню. И в самом деле, неплохие. Может…

— Рис, — голос Джоани был холоден как лед. — Зайди-ка на минутку ко мне в кабинет.

Девушки обменялись взглядом, причем Линда-Гейл посмотрела на Рис с искренним сожалением. Затем Рис встала и последовала в кабинет к Джоани.

— Закрой дверь. Мне только что звонил Ло. Сказал, у них на ранчо был шериф, задавал им разные вопросы. Судя по всему, его интересует, не пропадал ли в последнее время кто-нибудь из женщин. Много из шерифа не вытянешь, но Ло у меня не дурак, так что узнал он все-таки достаточно.

Подойдя к окну, она распахнула его настежь, по-еле чего полезла в карман за сигаретой.

— Рик сказал, не исключено, что с этой женщиной что-то произошло. И кое-кто мог видеть это. Человек, который поднимался вчера по тропе Малого Ангела. Он-то и наблюдал за тем, что произошло за рекой. И поскольку я тоже не дура, мне не составило труда сообразить, что кое-кто — это ты.

— Шериф просил меня не рассказывать ничего до окончания следствия, но поскольку он все равно ничего не обнаружил… Я видела, как мужчина убил женщину. Задушил ее на моих глазах, а я была слишком далеко, чтобы вмешаться. А теперь они ничего не могут найти. Как если бы ничего вообще не происходило.

Джоани выпустила изо рта колечко дыма.

— Что за женщина?

— Понятия не имею. Я ее не узнала. Да и видела я ее издалека. Как и его. Но остальное… Бог ты мой…

— Давай-ка без истерик, — Джоани говорила твердо и спокойно. — Если хочешь, присядь, но нервы оставь при себе.

— Ладно, хорошо, — садиться она не стала, но слезы послушно вытерла. — Я видела их. Видела, что он сделал. Только я одна это и видела.

Ее сапоги колотили по земле.

Черные ботинки с серебряными застежками за дверью кухни.

Черная куртка мужчины, его оранжевая шляпа.

Темно-серая куртка с капюшоном, огромный черный пистолет.

— Только я одна это и видела, — повторила она. — Но этого оказалось недостаточно.

— Ты сказала, что вы были там с Броуди.

— Он находился ниже по склону. И ничего не видел. Потом он поднялся со мной на то место, где я стояла, но на берегу уже никого не было. — Почувствовав, что начинает задыхаться в этой крохотной комнатке, Рис подошла поближе к окну. — Поверьте, я ничего не выдумываю.

— С чего ты решила, будто я тебе не верю? Раз уж ты оказалась выбита из колеи, могла бы взять сегодня выходной.

— У меня уже был вчера выходной, и вот что из этого получилось. А Ло не сказал… у них на ранчо никто не пропадал?

— Да там все женщины наперечет.

— Конечно. — Рис устало закрыла глаза. Она и сама не знала, огорчило ее это известие или порадовало.

Раздался негромкий стук, и в комнату просунулась голова Линды-Гейл.

— Мы тут уже не справляемся. Люди нервничают.

— Пусть немного подождут, — распорядилась Джоани. — Сможешь доработать до конца смены? — это было сказано Рис.

— Да. Мне самой легче, когда я чем-то занята.

— Тогда иди готовь. И если тебя будет что-то мучить… Плевать на то, что говорит Рик Мардсон. Можешь прийти ко мне и рассказать.

— Спасибо. Мне и в самом деле намного лучше.

— Ясное дело. Такие вещи лучше не держать при себе.

— Я хотела спросить вас… Вообще-то я уже спрашивала Броуди, но они с шерифом друзья. А мне хотелось бы знать… Мардсон. Что он представляет собой? Как шериф?

— Я ценю его достаточно высоко, иначе не стала бы дважды голосовать за него. Я знакома с ним уже добрый десяток лет — с тех пор, как он переехал сюда.

— Понимаю, но… — Рис облизнула губы. — А как он справляется со своими обязанностями?

— Он делает то, что нужно, и делает это без лишней суеты. Может показаться, что в таком городишке, как наш, и делать-то особо нечего, но это только на первый взгляд. Здесь у каждого — заметь, у каждого — есть свое оружие, и Рик строго следит за тем, чтобы стреляло оно только по мишеням да на охоте. И он весьма умело поддерживает порядок даже в то время, когда город захлебывается от наплыва туристов. В общем, с работой он справляется.

Не нужно было обладать большой проницательностью, чтобы понять, что Рис это все не убедило.

— Ответь-ка мне вот что, — продолжила Джоани. — От тебя тут еще что-нибудь зависит?

— Не знаю.

— Тогда предоставь это все Рику, а сама возвращайся на кухню и продолжай готовить.

— Хорошо. Кстати, я как раз составляю список и хотела бы заметить, что намного выгоднее покупать свежий чеснок, а не чесночную пудру.

— Буду иметь в виду.

Суп оказался на редкость удачным, так что не было ни малейшего повода сожалеть о том, что ей пришлось использовать сушеные приправы вместо свежих.

Пора признать, что постоянная тяга готовить каждое блюдо как можно лучше, доводить его до совершенства осталась в прошлом. В конце концов, посетителям здесь было абсолютно без разницы, чем она приправляла еду, лишь бы было вкусно. Так какой смысл переживать из-за каких-то специй?

Ее задача — готовить, подавать блюда и получать за это чеки.

Этот бизнес ей не принадлежит. И вообще она явно совершила ошибку, поселившись здесь наверху. Пожалуй, имеет смысл вернуться назад в гостиницу.


А еще лучше побросать вещи в машину и уехать из города.

— Броуди пришел, — сообщила ей Линда-Гейл. — Вот заказ. Они с доктором хотят отведать твоего супа.

— Броуди и доктор, — пробормотала Рис. — Ничего не скажешь, замечательно.

Ладно, она приготовит им суп.

Чувствуя, как в груди у нее вскипает ярость, она наполнила супом две чашки. Затем аккуратно установила их на поднос, снабдив все булочками и маслом. Оставалось лишь отнести все за столик.

— Ваш суп, прошу. А в качестве дополнительного блюда прослушайте вот что. Я не больна и потому не нуждаюсь в медицинском обследовании. С моим зрением тоже все в порядке. И мне вовсе не приснилось, что ту женщину задушили до смерти.

Говорила она достаточно ясно и с таким накалом, что все разговоры за соседними столиками умолкли. И только музыкальный автомат продолжал наигрывать свои мелодии.

— Приятного аппетита, — с этим пожеланием она направилась к себе на кухню.

Сдернув фартук, Рис подхватила свою куртку.

— Моя смена закончилась. Я к себе.

— Давай, — Джоани меланхолично сунула в гриль гамбургер. — Завтра тебе с одиннадцати до восьми.

— Я знаю свой график, — выйдя из ресторанчика, Рис свернула за угол и устремилась вверх по лестнице.

Оказавшись в своей квартире, она прямиком направилась к картам и путеводителям. Она и сама найдет дорогу к тому месту. Ей не нужны провожатые. К черту мужчин с их зазнайством и высокомерием.

Рис раскрыла карту и тут же выронила ее из рук, беспомощно наблюдая за тем, как она с шелестом падает на пол.

Лист оказался покрыт красными кругами, стрелками и зигзагами. Весь тот район, который она наблюдала тогда с горы, был густо перечеркнут чем-то красным.

Не может быть. Она этого не делала. И все же Рис глянула на свои руки, как если бы ожидала увидеть на них красные пятна. Еще вчера карта была абсолютно чистой. Сейчас же она выглядит так, будто ее сворачивали и разворачивали десятки раз, испещрив заодно каким-то тайным кодом.

Это не она. Не может быть, чтобы это было ее рук дело.

Не в силах справиться с нервами, Рис бросилась к кухонному ящику. Именно здесь она хранила красный маркер. Дрожащими пальцами она сняла крышечку и увидела, что кончик маркера стерт, как если бы им пользовались много-много раз.

Не может быть. Она купила его несколько дней назад у Мака Драббера.

Аккуратно закрыв маркер, она снова убрала его в ящик. Так же аккуратно задвинула ящик. Затем повернулась и стала внимательно разглядывать комнату.

Все было в порядке, все было на своих местах. Будь любая вещь сдвинута хотя бы на дюйм, она бы сразу это поняла. Но все выглядело так, как и сегодня утром — когда она вышла из квартиры и заперла за собой дверь.

Дважды проверила замок. Или трижды?

Рис снова взглянула на карту, валявшуюся на полу. Выходит, это был не посторонний. Неужели она сама, в перерыве между очередными кошмарами, вставала с постели и ходила на кухню за маркером?

Но почему она об этом забыла?

Неважно, сказала себе Рис и наклонилась, чтобы поднять карту. Просто она была сильно взволнована, вот и достала маркер, чтобы отметить путь к нужному месту — на случай, если вдруг забудет, где это было.

Это еще не значит, что она чокнутая.

Она решительно свернула карту. Ничего, эту она выбросит, а себе купит новую. В конце концов, карта не стоит таких переживаний.

Но тут на лестнице раздались шаги, и Рис торопливо — если не сказать виновато — спрятала карту в задний карман брюк.

Стук в дверь был резким и отрывистым — так обычно стучит лишь тот, кто пребывает в дурном расположении духа. Должно быть, Броуди, догадалась Рис.

Она выждала мгновение, чтобы успокоиться, а затем подошла к двери и распахнула ее.

— Готова?

— Я передумала. Доберусь туда сама.

— Вот и чудесно, — впрочем, это не помешало ему отпихнуть Рис и войти в комнату. — И чего только я с тобой связался? Между прочим, я не приглашал доктора на обед, чтобы он взглянул на тебя. С какой, собственно, стати? Так уж получилось, что он ходит к Джоани несколько раз в неделю. Впрочем, ты и сама могла это заметить. И если уж мы тут встречаемся, то чаще всего садимся обедать за один столик — привычка, знаешь ли. Ну что, довольна?

— Не особо.

— Вот и чудесно. Потому что я еще не закончил. Рик тут наводил справки по ходу расследования, так что по городу уже поползли слухи. Док как раз интересовался у меня, знаю ли я что-нибудь об этом деле. Я еще сомневался, рассказывать ли ему что-нибудь, когда ты подлетела к нам со своим супом. Чертовски вкусный суп, кстати. Но ты просто чокнутая.

— Я три месяца провела в психиатрической больнице. Так что ты как нельзя кстати назвал меня чокнутой.

— Пожалуй, тебе стоило провести там еще пару недель.

От неожиданности она открыла рот и тут же захлопнула его. Села на тахту и громко рассмеялась. Все так же смеясь, расстегнула заколку, так что волосы свободно упали на плечи.

— Почему мне совсем не обидно? Почему этот грубый, чудовищный ответ нравится мне куда больше, чем все эти «ах ты, бедняжка» и «да-да, все будет хорошо»? Может, я и правда чокнутая?

— Может, хватит наконец жалеть себя?

— Мне казалось, что я уже перестала. Как видно, еще не совсем. Ну как, ты еще не раздумал ехать со мной?

— День так и так пропал.

— Тогда в путь, — она стала перебирать содержимое рюкзака.

Броуди молча наблюдал за ней, стоя у двери. Вот она пересмотрела все, что там было, и застегнула молнию. Опять открыла рюкзак и проверила все заново. Он видел, что ей лишь с трудом удалось заставить себя не перебрать все в третий раз.

Наконец они вышли на лестницу, и Рис заперла дверь. После чего замерла, неуверенно глядя на замок.

— Давай же. Проверь его. Лучше сделать это сразу, чем беспокоиться потом всю дорогу.

— Спасибо. — Она проверила замок, затем взглянула на Броуди с виноватым выражением лица и проверила замок еще раз. И только после этого зашагала вниз по лестнице.

— Для меня это прогресс, — объяснила она. — Раньше мне требовалось минут двадцать, чтобы просто выйти из комнаты. И это с успокоительными таблетками.

— Химия облегчает нам жизнь.

— Да как сказать… После таблеток я становлюсь немножко… не в себе. — Прежде чем забраться в машину, она проверила заднее сиденье. — Лучше потратить чуть больше времени, чтобы убедиться, что все в порядке, чем принять таблетки и не беспокоиться уже ни о чем.

Она пристегнула ремень безопасности, проверила, надежно ли он защелкнулся.

— Неужели тебе не хочется знать, как я попала в психиатрическую больницу?

— Собираешься поведать мне историю своей жизни?

— Только часть. Раз уж я втянула тебя во все это. Он свернул с шоссе и поехал в направлении озера.

— Кое-что я и так знаю. Шериф успел собрать о тебе кое-какую информацию.

— Успел… — Рис замолчала, пытаясь собраться с мыслями. — Что ж, логично. Я здесь без году неделя, а тут еще это убийство.

— Удалось им поймать тех, кто в тебя стрелял?

— Нет, — она машинально потерла шрам на груди. — Одного им вроде как удалось опознать, но он на тот момент умер от передозировки. Их там было несколько. Не знаю точно сколько, но не один.

— Понятно.

— Двенадцать человек. Те, с кем я работала или для кого готовила. Все мертвы. Я тоже должна была умереть. До сих пор не пойму, почему я выжила?

— Счастливая случайность.

— Может, и так. Просто и без затей, — в этом было что-то успокаивающее. — Они и забрали-то пару тысяч, не больше. Люди в основном берут кредитные карты, когда ходят в ресторан. Пару тысяч долларов и то, что они нашли в кошельках. Кое-что из украшений — так, пустяки. Пиво и вино. Вино у нас действительно было хорошим. Но убили-то их не из-за этого. Они ведь даже не сопротивлялись. Кто будет рисковать жизнью ради часов и мелочи в кошельке?

— Тогда почему?

Она окинула взглядом горы — такие величественно-могучие на фоне ярко-голубого неба.

— Потому что те, кто ворвался туда, жаждали убийства. Просто так, ради забавы. Я слышала, как копы говорили это друг другу. Я работала в этом ресторанчике с шестнадцати лет. По сути, я там выросла.

— Работала с шестнадцати лет. Ничего себе, крутая девица.

— По-своему, да. На самом деле, мне нравилось работать. Я разносила еду, убирала столики, помогала готовить. Потом уже стала готовить сама. Мне это нравилось. И я любила этих людей.

Она вновь, как наяву, услышала шум голосов, стук посуды, вспомнила эту кухонную суматоху.

— Это был мой последний вечер в ресторане. Я знала, что мне устраивают прощальную вечеринку, но делала вид, что не догадываюсь. Поэтому я крутилась на кухне, давая им время подготовиться. И тут вдруг раздался грохот. Затем крики и выстрелы. На какое-то мгновение я просто оцепенела. Это был милый семейный ресторанчик. Никто и никогда не слышал там выстрелов. Шерил Кроу.

— Что?

— По радио как раз пела Шерил Кроу. По-моему, я схватилась за свой телефон — точно не скажу. И тут дверь распахнулась. Этот человек… Лица я не помню. Помню только пистолет и серую куртку с капюшоном. Затем вспышка боли, и я падаю. Вот и все. Он выпустил в меня две пули — одна попала в грудь, другая задела голову. Но я не умерла.

— Продолжай, — сказал Броуди, когда она замолчала.

— Я упала в шкафчик. Упала на спину. Перед этим убирала туда чистящие средства, так что дверца была открыта. Но тогда я не понимала, где я. Потеряла сознание, потом очнулась. Помню, было холодно и трудно дышать.

Она снова потерла ладонью грудь.

— Мне казалось, будто меня придавили чем-то тяжелым. Тело не двигалось, даже вдохнуть не было сил. Одна только чудовищная боль в груди. Дверь еще была полуоткрыта — так, крохотная щель. Я услышала голоса и хотела позвать на помощь. Но не смогла. К счастью, не смогла. Из соседней комнаты до меня донеслись крики, плач… и смех.

С видимым спокойствием она опустила руки на колени.

— Больше я уже не пыталась звать на помощь. Мне хотелось быть тихой и незаметной — чтобы они забыли про меня. Решили, что я уже умерла.

Снова послышались крики, и по другую сторону двери упала моя подружка. Мы с ней работали в одну смену. Джинни. Джинни Шэнкс. Ей было двадцать четыре. Всего за месяц до этого у нее состоялась помолвка, прямо в День святого Валентина. В октябре она собиралась выйти замуж, а меня пригласили быть подружкой невесты.

Броуди ничего не сказал на это, и Рис, собравшись с духом, закончила рассказ:

— Джинни упала. Сквозь щель в двери я видела ее лицо. Оно было в крови и синяках. Джинни рыдала, просила их не стрелять. На какое-то мгновение глаза наши встретились… Потом раздался выстрел, и она дернулась. Всего раз, как кукла на веревке. Глаза ее вдруг стали другими. Подумать только — щелчок курка, и вот уже человека нет в живых. Должно быть, один из них толкнул дверь, потому что та закрылась. Меня окутала темнота. Джинни была по ту сторону двери, и я ничего не могла сделать для нее. Я не могла помочь ни ей, ни другим. Я даже встать не могла. Лежала там, как в гробу, и мне казалось, что я тоже мертва.

Потом меня нашла полиция. И я выжила.

— Сколько ты провела в больнице?

— Шесть недель. Но первые две я не помню вообще, а из остальных вспоминаются какие-то кусочки. Боюсь, я не очень-то хорошо отреагировала на это.

— Не очень-то хорошо отреагировала на что?

— Ну, на этот случай. На то, что я стала жертвой нападения.

— А как можно хорошо отреагировать на то, что в тебя стреляли, оставили там умирать да еще и убили у тебя на глазах подружку?

— Ну, я должна была принять тот факт, что ничего уже не могу поделать, и проникнуться благодарностью за то, что осталась в живых. Обрести бога или броситься в пучину наслаждений, уж не знаю что еще, — с нетерпением сказала она. — А я не смогла с этим смириться. Не справилась. Меня все время преследовали ночные кошмары. А еще я стала ходить во сне, и у меня случались приступы истерики. Мне все время казалось, что они идут за мной, — эта серая куртка мерещилась мне на случайных прохожих. В общем, это был нервный срыв и, как следствие, психиатрическая больница.

— Они поместили тебя в клинику?

— Я сама пришла туда, когда поняла, что лучше мне не становится. Я не могла работать, не могла есть. Вообще ничего не могла, — она потерла висок. — Но мне пришлось уйти оттуда: слишком просто было жить в этом искусственном окружении. Таблетки я тоже перестала пить — после них мое сознание становилось совсем тусклым.

— Так что теперь ты обычная невротичка.

— Ну да, а еще я страдаю клаустрофобией, мучаюсь навязчивыми мыслями и с трудом могу бороться с приступами паники. Не говорю уже о кошмарах. Часто я просыпаюсь среди ночи с ощущением, будто все вот-вот повторится. Но я действительно видела тех двоих. Я не придумываю, не путаю воображение с реальностью. Я их действительно видела.

— Ладно, — он свернул на обочину дороги. — Отсюда пойдем пешком.

Она вышла первой, а затем, набравшись храбрости, вытащила из кармана разрисованную карту.

— Когда я решила, что это ты привел доктора, то здорово разозлилась. Я сразу направилась к себе, чтобы взять карту — рассчитывала, что смогу добраться до места одна.

Рис развернула карту, протянула ее Броуди.

— Я не помню, когда я это сделала. Но это еще не значит, что я придумала вчерашнее убийство. Должно быть, ночью у меня был приступ, и я просто вытеснила произошедшее из сознания.

— Тогда зачем ты показываешь это мне?

— Чтобы ты знал, с кем имеешь дело.

Мельком взглянув на карту, он снова свернул ее.

— Я видел твое лицо, когда ты бежала вчера по тропинке. Если ты выдумала это убийство, то ты зря растрачиваешь свои таланты на кухне. С таким живым воображением ты могла бы стать непревзойденным писателем. Твои детективы разлетались бы миллионными тиражами.

— Так ты действительно мне веришь.

— О господи! — Он сунул карту ей в руки. — Неужели ты думаешь, я поехал бы сюда, если бы не верил тебе? В конце концов, у меня полно своих дел. Ты видела то, что видела, и все это крайне неприятно. Женщина мертва, и кто-то должен за это ответить.

Рис на мгновение закрыла глаза.

— Только не пойми это неправильно.

Сказав это, она порывисто обняла его и поцеловала.

— А как я должен это понимать?

— Как способ выразить искреннюю признательность. — Девушка закинула за спину рюкзак. — Ты знаешь дорогу?

— Да.

Вышагивая рядом с Броуди, Рис бросила на него быстрый взгляд.

— Это первый раз за последние два года, когда я поцеловала мужчину.

— Неудивительно, что ты чокнутая. И как оно?

— Успокаивает.

Он фыркнул:

— Думаю, в следующий раз нам стоит опробовать кое-что поинтереснее.

— Возможно. — А теперь думай о чем-нибудь другом, приказала она себе. — Во время перерыва я сбегала в магазин и купила твою книгу. Джемисон У. Броуди.

— Какую именно?

— «Страшная тайна». Мак сказал, это первая твоя работа, так что я решила начать именно с нее. Маку она очень понравилась.

— Мне тоже.

Рис рассмеялась.

— Надеюсь, и я не буду разочарована. Кто-нибудь называет тебя просто по имени?

— Нет.

— А что означает буква У?

— Упрямец.

— Подходит. — Она облизнула губы. — Они могли прийти сюда откуда угодно.

— Ты сказала, что не видела ни палаток, ни другого снаряжения.

— Они могли оставить это за камнями. Чуть дальше от реки.

— Рис, тут не было никаких следов — кроме тех, которые оставил Рик. Взгляни, — он присел на корточки. — Я, конечно, не следопыт, но кое в чем разбираюсь. Вот те следы, которые я оставил сегодня утром. А вот следы Рика. Земля совсем мягкая.

— Не прилетели же они сюда на крыльях любви.

— Ясное дело. Но он легко мог замести следы.

— Зачем? Он ведь чувствовал себя в полной безопасности.

— Ты видела его. Не исключено, что и он мог видеть тебя.

— Он ни разу не оглянулся, ни разу не посмотрел в мою сторону.

— Это пока ты наблюдала за ними. А потом ты бросилась бежать, правда? И оставила на скале свои вещи. Может, он уловил движение или увидел потом твой рюкзак. Согласись, нетрудно догадаться, что к чему. Вот он и уничтожил все улики. Нам потребовалось два часа, чтобы добраться до моего дома. Потом мы звонили Рику, потом он беседовал с тобой. И в общей сложности все это заняло не меньше трех часов. Черт, да за это время здесь можно было спрятать любые следы — не то что одного человека, но стада слонов.

— Он видел меня, — Рис почувствовала, как в горле у нее пересохло.

— Может, да, а может, и нет. В любом случае он решил не рисковать. Скрыл следы своего пребывания здесь — как, впрочем, и ее.

— Он видел меня. Почему я не подумала об этом раньше? — Она провела рукой по лицу. — К тому времени, когда я добежала до тебя, он уже успел избавиться от тела — кинул его в воду или утащил в лес.

— Я за второй вариант. Утопить тело не так-то просто. На это требуется время.

— Значит, он унес ее отсюда.

Рис остановилась, увидев за деревьями проблеск воды. Река решительно пробила свой путь сквозь скалы, которые возвышались над ней отвесными громадами. Такое чувство, будто мы оказались в ящике, подумала она. Только вместо крышки — весеннее небо над головой.

— Надо же, — пробормотала она. — Как здесь… уединенно. Река — само ее присутствие — отделяет вас от мира. Просто первозданная красота. Никаких тебе забот, никаких тревог.

— Неплохое местечко, чтобы умереть.

— Нет, это не так. Тот, кто побывал на пороге смерти, знает — нет такого места, где было бы хорошо умирать. Но здесь так завораживающе красиво — скалы, деревья, каменные стены, вода. Последнее, что ей довелось увидеть… А она даже не обратила на это внимания. В ней было столько злости. Вряд ли она видела что-то, кроме него — и своего собственного гнева. А потом на смену гневу пришли страх и боль.

— Можешь увидеть отсюда, где ты тогда сидела?

Рис встала у самого края воды. Сегодня было явно прохладнее, да и солнце казалось не таким ярким. Из-за плотных облаков лишь кое-где проглядывало по-весеннему голубое небо.

— Вон там, — она махнула рукой вверх. — Там я остановилась, чтобы перекусить. У меня был с собой сэндвич и бутылка воды. Потом я просто грелась на солнышке, слушала шум воды. Увидела над головой ястреба. А вскоре заметила и эту парочку.

Она повернулась к Броуди:

— Они стояли здесь, совсем как мы. Он — спиной к воде, а она — лицом к нему. Я уже сказала о том, что вряд ли она видела кого-нибудь, кроме него. Да и он не смотрел по сторонам. Я больше наблюдала за ней, а не за ним — такая она была взбудораженная. Все время двигалась, жестикулировала. — Рис взмахнула руками, показывая, как это было. — Там происходила настоящая драма. Это чувствовалось даже через реку. Женщина просто кипела от гнева. Зато он был — олицетворение уверенности и самоконтроля. Или я выдумываю? — Она закрыла глаза руками. — Я действительно это видела или додумала уже после?

— Не нервничай, тогда не ошибешься.

Броуди сказал это спокойно, без тени раздражения. И Рис вдруг почувствовала, как ее собственное волнение улеглось.

— Конечно. Ты прав. Она размахивала руками, грозила ему пальцем. Берегись — вот что значили ее жесты. А затем она толкнула его.

Положив ладонь Броуди на грудь, Рис слегка пихнула его назад.

— По-моему, он отступил на шаг, — добавила она. — Давай попробуем восстановить события.

— Прекрасно, — Броуди сделал шаг назад.

— Тогда он сделал вот так, — она махнула рукой, словно бы пытаясь остановить собеседника. — Как будто сказал ей: Довольно. С меня хватит. И тут она ударила его по лицу.

Она махнула рукой, но Броуди схватил ее за запястье.

— Спасибо, я и так понял.

— Я не собиралась тебя бить. Первый удар он стерпел. Но тут она снова подскочила к нему и залепила вторую пощечину. Вот тут-то он ее толкнул. Ну-ка, давай.

— Прошу.

От его толчка Рис хоть и отступила назад, но не упала.

— Его удар был посильнее. Нет-нет, — замахала она руками, когда Броуди сделал вид, будто хочет толкнуть еще раз. — С меня достаточно и этого. — Она оглянулась назад, чтобы смерить расстояние до скал. — Постой-ка. На ней не было рюкзака, — Рис стряхнула с плеч свой, отбросила его в сторону и только после этого упала на землю.

— Ей пришлось хуже, чем мне. Она здорово ударилась о землю — или вон о те скалы. Какое-то время она лежала неподвижно. Кепка слетела у нее с головы. Я совсем об этом забыла. Кепка упала, и когда женщина тряхнула головой, я заметила какой-то проблеск. Серьги. Должно быть, это были серьги. Я просто не приглядывалась.

— А что сделал он? Подошел к ней?

— Нет. Она вскочила — сама — и бросилась на него. По-моему, она была в ярости. Орала на него — слышать я не могла, зато видела. Губы у нее двигались быстро-быстро. Он ударил ее — не толкнул, а именно ударил. Когда же она упала, подошел и встал прямо над ней.

Рис вопросительно взглянула на Броуди:

— Не возражаешь?

— Да ради бога, — он тоже подошел и встал над ней.

— Он протянул руку, но женщина даже не взглянула на нее. Она приподнялась на локтях и продолжала орать на него. Судя по мимике, это были угрозы и оскорбления. Тогда он опустился вниз.

Он буквально придавил ее своим телом, — добавила она, когда Броуди присел на корточки. — Ох! — вырвалось у нее в тот момент, когда он последовал ее рекомендациям. — Да, что-то вроде. Ничего интимного, ничего сексуального — по крайней мере, так это виделось мне. Она стала колотить его, и тогда он прижал ее руки к земле. Нет! — Она дернулась, когда Броуди сжал ее запястья. — Не надо!

— Не бойся, — глядя ей прямо в глаза, он разжал руки и приподнялся, высвобождая ее тело. — Тебе нечего бояться. Что было дальше?

— Она сопротивлялась, пыталась вырваться. Но он был сильнее. Он схватил ее за волосы, ударил головой о землю. Потом… потом он сжал ей горло. Она брыкалась, пыталась сбросить его, но все без толку. Постой-ка… коленями он прижал ее руки к земле, чтобы она уже не могла его ударить. Черт, я и это забыла.

— Неважно. Сейчас ты об этом вспомнила.

— Она извивалась, пыталась, видимо, нащупать опору. Ноги ее молотили землю, а пальцы буквально впивались в почву. А потом она замерла. Затихла. Но он продолжал сжимать руки вокруг горла. Тут я бросилась бежать… Все, с меня хватит. Вставай.

Он лишь передвинулся в сторону и сел рядом с ней на землю.

— Хоть какие-нибудь шансы, что она осталась жива?

— Он продолжал сжимать ей горло. — Рис тоже села, судорожно обняла колени.

Несколько минут они молчали, прислушиваясь к ровному гулу реки.

— Должно быть, ты относишься к тем, кто всегда видит стакан полупустым, — заметил наконец Броуди.

— Что?

— Посуди сама: ты увидела эту ссору и теперь думаешь: «Боже мой, какой ужас, какой кошмар. Женщину убили у меня на глазах, а я ничем не смогла ей помочь. Несчастная она. Несчастная я». И это вместо того, чтобы думать: «Я видела убийство. И если бы не я, никто бы и не знал, что там произошло».

Некоторое время Рис в раздумье смотрела на Броуди.

— Пожалуй, ты прав. Мне действительно стоит взглянуть на все иначе. Вот только сам ты не производишь на меня впечатления человека, который всегда видит стакан наполовину полным.

— Да какая, к черту, разница? Наполовину пустой, наполовину полный. Если там есть хоть что-то — выпей, и все дела.

Рис рассмеялась. Она сидела на том самом месте, где за день до этого убили женщину, и чувствовала, как смех рвется у нее из груди.

— Мудрая мысль. Прямо сейчас я бы не отказалась от глотка хорошего вина.

Она резко поднялась и стала разглядывать землю.

— Смотри, мы оставили тут кучу следов. Вот отпечатки моих каблуков. Утоптанная земля. Отпечатки рук. Не нужно быть следопытом, чтобы понять: здесь были двое. И эти двое дрались.

Сломив большую ивовую ветвь, Броуди принялся подметать ею землю.

— Этому парню не откажешь в сообразительности, — заметил он, понемногу убирая следы. — Он унес тело — подальше от реки и каньона, затем сломал неподалеку такую же ветвь, вернулся назад и подчистил все следы. Неплохая выдержка.

Он выпрямился, окинул взглядом площадку:

— По-моему, неплохо. Может, следопыт что-нибудь и углядел бы, но я не следопыт, а простой любитель. Не исключено, притащи мы сюда бригаду экспертов-криминалистов, они бы ухитрились отыскать какой-нибудь волос. Вот только что это доказывает? — Он отбросил ставшую ненужной ветку. — Ничего. Ему достаточно было замести следы. Поблизости полно мест, где можно спрятать тело. Впрочем, будь я на его месте — и при машине, — просто бросил бы тело в багажник и увез туда, где у меня будет достаточно времени, чтобы выкопать настоящую могилу — такую, чтобы животные не пронюхали.

— Ну, знаешь, это уже не выдержка, а ледяное спокойствие.

— Убивают либо сгоряча, либо обдуманно. Но чтобы скрыть все следы, действительно нужно ледяное спокойствие. Ну что, видела достаточно?

— Более чем, — кивнула она.

9


Они зашагали назад. Рис вытащила бутылку с водой, попила, а затем передала ее Броуди.

— Говорят, нет такой вещи, как совершенное убийство.

Броуди пил жадно, большими глотками.

— Ну, говорить можно многое. Только по большей части это полная ерунда.

— Так-то оно так. И все же. Эта женщина жила среди людей. Почти наверняка у нее была работа, семья. Свой дом.

— Все это не более чем догадки.

Рис в раздражении сунула руки в карманы.

— С одним-то человеком она точно была связана. С тем, который ее убил. Наверняка между ними что-то было.

— Тоже не факт. Они могли встретиться за день до убийства, а могли прожить вместе десяток лет. А уж откуда они к нам приехали, вообще один бог знает. Может, из Калифорнии, может, из Техаса. Или же откуда-нибудь с востока. Да хоть из Франции, в конце-то концов.

— Из Франции?

— Убивают, знаешь ли, не только американцы. Суть в том, что эта парочка не обязательно из местных. Они могли приехать откуда угодно. Я даже ставлю на последнее. Народу в Вайоминге меньше, чем на Аляске.

— Поэтому ты сюда и перебрался?

— Отчасти поэтому. Когда работаешь в газете, особенно крупной, тебя в конце концов начинает тошнить от людей. Но суть не в этом. Кем бы ни были те двое, гораздо больше шансов, что они не местные, а приезжие.

— А драка эта случилась потому, что они заблудились, а он не пожелал остановиться и спросить направление? Да уж, подобная самоуверенность заслуживает хорошего пинка. Но я не думаю, что дело именно в этом. Они встретились там или пришли туда, потому что им нужно было о чем-то поговорить. Или поспорить.

Ему нравился ход ее рассуждений. Никакой прямолинейности: Это было похоже на то, как она готовит, занимаясь несколькими блюдами сразу.

— Всего лишь предположение.

— Да, предположение. И что такого? А еще я могу предположить, что они все-таки не были французами.

— Может, и итальянцами. Литовцев тоже нельзя сбрасывать со счета.

— Прекрасно. Выходит, литовская пара потерялась в этих краях, поскольку он, подобно всем прочим мужчинам, считает свой член еще и компасом. И что спросить направление — это все равно что расписаться в бессилии своего члена.

Броуди сурово сдвинул брови:

— Это страшно охраняемый мужской секрет. Как ты умудрилась разгадать его?

— Ты даже не представляешь, сколько женщин догадывается об этом. В любом случае эти двое вышли из машины и потопали к реке, поскольку это был единственный способ определить, куда они попали. Там у них завязалась ссора, и в итоге он убил свою спутницу. Ну а затем, будучи суровым литовским мачо, он умело замаскировал следы и оттащил тело к машине — чтобы впоследствии похоронить у себя на родине.

— Неплохой сюжет для детектива.

— Неужто ты пишешь подобную чушь? И как только тебя публикуют.

— Будь я автором, непременно остановился бы на французах — просто чтобы добавить истории колорита. Как бы то ни было, а мы опять остались при своем — они могли приехать сюда откуда угодно.

Пожалуй, лучше всего было думать об этом как о головоломке, перебирая один кусочек за другим.

— Если он сумел так ловко замаскировать следы, значит, он неплохо разбирается в таких вещах.

— Не такая уж трудная задача. Кстати говоря, эти двое могли бывать здесь и раньше.

Броуди и сам неплохо знал эту местность — ему не раз приходилось гулять в подобных местах. В скором времени здесь появятся первые подснежники, а за ними полезут из земли и другие цветы. Жимолость наполнит воздух своим благоуханием.

К июню здесь все изменится до неузнаваемости.

— Рановато для туристов, — прикинул он в уме. — Как правило, в это время года приезжают те, кому хотелось бы избежать летней и зимней толчеи, А может, эти двое направлялись куда-то еще и остановились здесь для короткого привала. Не исключено также, что они живут в Кулаке Ангела и являются большими ценителями твоих кулинарных способностей.

— Вот это действительно чудесная мысль. Спасибо.

— Ты видела, во что он был одет. Сможешь узнать при встрече?

— Оранжевая охотничья шляпа. Черная куртка. Я вижу это все каждый день. Надо сказать, я к нему просто не приглядывалась. Я могла бы подать ему суп и даже не догадаться, что это он. Не знаю, удастся ли мне… Боже ты мой.

Броуди тоже увидел его. На самом деле он заметил медведя чуточку раньше — секунд за десять до того, как тот попался на глаза Рис.

— Ему нет до тебя никакого дела.

— Так ты у нас, значит, еще и специалист по медведям? — Все происходящее казалось настолько нереальным, что она даже не успела как следует испугаться. — Боже, какой здоровенный.

— Мне доводилось видеть и побольше.

— Рада за тебя. Что, разве мы не будем убегать?

— Нет. Это лишь раззадорит его. Иди себе спокойно, говори о чем-нибудь… Ага, он видит нас.

Вот тут-то ее страх стал более ощутимым. Привет, медведь!

— Это хорошо или плохо?

Ей вспомнилась иллюстрация из путеводителя — человек, прикинувшийся мертвым при встрече с медведем. Похоже на позу трупа из йоги.

Рис этот вариант был как нельзя кстати. Потому что, напади на них сейчас медведь, она рухнула бы замертво от ужаса.

Впрочем, не успела она додумать эту мысль, как медведь развернулся и направился в другую сторону.

— Они редко бросаются на людей, — заметил Броуди.

— Редко бросаются… превосходно. Мне нужно сесть.

— Шагай-шагай. Впервые видишь медведя?

— Так близко — да. Я и думать забыла про них. — Она на мгновение положила руку на грудь, чтобы убедиться, что сердце все еще там. — Всегда помнить о медведях — так сказано в моем путеводителе. Ну и встреча, — она снова коснулась груди. — По-своему он был даже красив. Такая зверюга.

— Он был бы куда агрессивнее, почуй он мертвое тело. Так что труп либо увезли, либо закопали очень глубоко.

Теперь ей пришлось сглотнуть.

— Еще один приятный образ. Пожалуй, мне действительно не помешает бокал вина.

Лишь оказавшись в машине, она почувствовала себя в полной безопасности. И тут же на нее навалилась усталость. Захотелось вздремнуть. Сумеречная, тихая комната. Наглухо запертые двери. И забвение.

Когда Броуди завел мотор, она прикрыла усталые глаза — всего на минутку. И тут же скользнула в глубокий сон.

Как же тихо она спала! Ни звука, ни шороха. Голова покоилась в уголке между сиденьем и окном. Руки недвижно лежали на коленях.

И что ему прикажете теперь делать?

Так и не определившись с ответом на этот вопрос, Броуди ехал совсем медленно, чтобы немного растянуть путь до города.

Она держалась куда лучше, чем можно было предположить. Не всякий решился бы поехать на место преступления, чтобы проверить все до конца. Подавляющее большинство ограничилось бы заявлением в полицию.

Но только не Рис.

Может, все дело в том, что ей довелось пережить раньше. Или же у нее просто такой характер.

Надо же — самой лечь в психиатрическую больницу! По тону ее голоса Броуди понял, что Рис считала это чем-то вроде капитуляции.

На его взгляд, это свидетельствовало о настоящем мужестве.

То же самое касалось и переезда из Бостона. В глазах Рис он выглядел чем-то вроде бегства, тогда как Броуди склонен был отнестись к нему как к путешествию. Он и сам в свое время уехал из Чикаго. Именно уехал, а не сбежал. Бегство основано исключительно на страхе, а его поездка была своего рода отсрочкой. Эта отсрочка позволила ему обустроить жизнь в соответствии с собственными правилами, временем и календарем.

То же самое делала, на его взгляд, и Рис Гилмор. Просто она тащила с собой чуть больше багажа.

Ни разу в жизни ему не приходилось бояться чего-то всерьез, но он без труда мог представить, каково это. Как-никак именно воображение было основой его заработка. И он легко мог представить, что испытывает человек, мучающийся от боли на больничной койке. Или сомневающийся в собственной нормальности. Что уж там говорить, нелегкая ноша.

Вообще в ней было что-то трогательное. Что-то такое, что не оставило его равнодушным. А ведь он был не из тех, кто спешит вылечить птенчика, сломавшего себе крыло. Природа есть природа, и чем меньше вы пытаетесь повлиять на нее, тем лучше.

Но Рис его все-таки привлекала. Не слабостью, но той силой, которую она вновь пыталась обрести. На его взгляд, это заслуживало уважения. К тому же, что тут скрывать, она нравилась ему как женщина.

Это был совсем не тот тип, который его обычно привлекал. Стальная решимость под хрупкой скорлупой. Ко всему прочему, это делало ее зависимой, а он не очень-то любил зависимых женщин.

Ему нравились сильные и целеустремленные, с головой погруженные в собственную жизнь. Так они отнимали у него меньше времени.

Пожалуй, она тоже была такой до ранения. А может, еще и будет — но уже не совсем такой, как прежде. Сейчас она пытается заново обрести себя. Интересно, что у нее получится в итоге?

Пока же он неспешно ехал по бурой траве, по выцветшей зелени вездесущего шалфея. Пики гор отвесно устремлялись в небо. Здесь не было ни пологих склонов, ни холмов — словом, ничего, что могло бы смягчить этот пугающий порыв.

На вершинах по-прежнему лежал снег, и эта белизна, отчетливо выделявшаяся на фоне неба, лишь усиливала контраст. Горы внушали восхищение и благоговейный трепет своей запредельной мощью и внушительностью.

Броуди до сих пор помнил свое первое впечатление, когда увидел их впервые, помнил, насколько заворожила его магия этих отвесных склонов. А ведь он всегда отличался трезвой рассудительностью. Ему и прежде доводилось бывать в горах. Были среди них и более величественные, и более элегантные. Но эти горы, кольцом окружавшие его новое жилище, отличались какой-то первобытной силой.

Он и в самом деле выбрал это место потому, что народу здесь было — раз, два и обчелся. Но и горы, как ни крути, тоже повлияли на это решение.

Броуди ехал по пустой дороге, через равнины, густо поросшие шалфеем. В отдалении паслось небольшое стадо бизонов. Косматая шерсть, низко опущенные головы. Пара новорожденных телят крутилась возле матерей.

Хотя он знал, что Рис понравилось бы это зрелище, будить ее не стал.

Под летним солнцем эти равнины утонут в буйстве цветов — целое море оттенков среди нежной зелени шалфея. Как можно отыскать на таких просторах одинокую могилу? Это не под силу ни человеку, ни зверю — во всяком случае, если зарыть тело достаточно глубоко.

Он свернул в сторону Кулака Ангела, укрывшегося за сосновой рощей. Рис тихонько застонала во сне. Взглянув на нее, Броуди заметил, что женщина начала дрожать.

Затормозив прямо посреди дороги, он легонько тряхнул ее за плечо:

— Подъем.

— Нет! — Она вырвалась из сна со стремительностью спринтера. Броуди едва успел перехватить направленный на него удар.

— Давай, стукни меня, — сказал он лениво. — Получишь в ответ.

— Что такое? — она непонимающе смотрела на руку, сжавшую ее кулак. — Я спала. Я что, и правда спала?

— Или здорово притворялась на протяжении последнего часа.

— Я тебя ударила?

— Попыталась. Но больше не стоит.

— Ладно, — она постаралась успокоиться. — Могу я получить назад свою руку?

Он разжал пальцы, и ее рука безвольно упала на колени.

— Ты всегда просыпаешься так, будто услышала удар гонга?

— Понятия не имею. Я уже очень давно не спала в присутствии другого человека. Похоже, ты действуешь на меня успокаивающе.

— Успокаивающе? — он недовольно нахмурился. — Если ты и дальше будешь нести подобную чушь, я сочту за честь вывести тебя из этого заблуждения.

По ее губам скользнула улыбка.

— Такие, как ты, не бьют женщин.

— Да неужели?

— Во всяком случае, физически. Вполне возможно, что ты разбил несколько сердец — не покалечив при этом их хозяек. Тебе проще сразу уничтожить человека при помощи слов… В любом случае признательна за то, что дал мне поспать. Я настолько… Бог ты мой! Только взгляни на это!

При виде ошеломившего ее зрелища она мгновенно забыла обо всем остальном. Все так же глядя в окно, она расстегнула ремень безопасности и распахнула дверцу. Стоило ей выйти из машины, как она тут же попала под порыв весеннего ветра.

— Какие же они… первобытные. Словно проросли из земли и устремились вверх. Похожи на крепость, которая затмевает собой все вокруг. Одновременно и пугает, и завораживает.

Она прислонилась к капоту машины.

— Я смотрю на горы каждый день — из окна комнаты, по дороге на работу. Но здесь… здесь совсем другое. Когда вокруг ни домов, ни людей…

— А я что, не человек?

— Ты же понимаешь, о чем я. Здесь, наедине с этими пиками, острее ощущаешь свою человеческую природу.

Она оглянулась, довольная тем, что он тоже вышел из машины.

— Мне казалось, я заверну в этот городок, немного поработаю, а затем поеду дальше. Но каждое утро я смотрю в окно на озеро и вижу в нем отражение гор. И мое желание уехать испаряется напрочь.

— Так ты скоро осядешь здесь навсегда.

— Это не входит в мои планы. Впрочем, у меня и плана-то никакого нет. Просто я думала, что рано или поздно вернусь назад. Не обязательно в Бостон. Может, в Вермонт. Я ходила там в школу, так что место знакомое. Мне здорово не хватает зелени. Всей этой зелени с Восточного побережья.

— Луга скоро станут зелеными. Равнины и болота покроются цветами. Ты просто не узнаешь этих мест.

— Наверное, ты прав. А эти горы… даже лучше, чем бокал вина, — она с наслаждением вдыхала свежий воздух.

— Ты выглядишь сейчас совсем как в те моменты, когда готовишь.

Она удивленно посмотрела на него:

— Как я выгляжу?

— Расслабленной и спокойной. Счастливой.

— Просто сейчас я уверена в себе. Поэтому-то и расслаблена. Жаль, что я так редко ощущаю это. После того, что случилось, я вообще не могла войти на кухню. У меня украли это счастье. Или я позволила украсть его. Сейчас все понемногу возвращается. Только послушай, как поют птицы! Не знаешь, кто это?

Только теперь Броуди обратил внимание на птичью трель. А Рис уже в изумлении смотрела в другую сторону.

— Смотри, — прошептала она, схватив его за руку. Обернувшись, он увидел уже знакомое стадо бизонов, неторопливо шествующее по полям шалфея.

— Этих тоже видишь впервые?

— Так близко — да. Просто не верится. Глянь-ка, малыши!

Последнее слово она произнесла так нежно, будто оно таяло у нее во рту.

— Почему женщины всегда произносят это в одном тоне?

Рис в ответ слегка пихнула его локтем.

— Они такие милые, а потом станут совсем большими.

— Тогда-то ты и поджаришь их у себя на гриле.

— Ради бога, не порти такой приятный момент. Сейчас мне, как никогда, хочется прокатиться на лошади. Машина тут совсем некстати. Еще хочу увидеть антилопу, — добавила она. — Правда, прежде нужно научиться ездить верхом.

— Что, на антилопе?

— Да нет, — рассмеялась она. — Хочу увидеть антилопу, катаясь тут на лошади. Беда лишь в том, что я не умею ездить верхом.

— Вроде как Ло обещал тебя научить?

Продолжая наблюдать за стадом, Рис сунула руки в карманы.

— Его интересовала не езда. Но я бы могла воспользоваться его любезностью — при условии, конечно, что он будет вести себя в рамках приличий.

— Тебе нравится, когда мужчины ведут себя в рамках приличий?

— Не всегда, — заметила она с отсутствующим видом. — Но в случае с Ло — да.

Она спохватилась лишь в тот момент, когда Броуди положил руки на капот по обеим сторонам от нее. Только тут она поняла, что оказалась в ловушке.

— Броуди.

— Ты же не дурочка, и с головой у тебя все в порядке. Нервишки не в счет. Хочешь сказать, не догадывалась, к чему дело идет?

Сердце отчаянно колотилось у нее в груди. Отчасти из-за страха. Но только отчасти.

— Знаешь, я уже давно не думала о подобных вещах. Так что это проскользнуло мимо моего внимания. Ну, почти проскользнуло, — поправилась она.

— Если тебе это не нужно, так и скажи.

— Ну почему не нужно? Просто… ох!

Последнее слово вырвалось у нее из груди, когда Броуди рывком притянул ее к себе.

— Задержи-ка дыхание, — посоветовал он ей. — Идем на погружение.

В то же мгновение она утратила способность и дышать, и думать. Погружение было резким и внезапным, так что прохладный до этого времени воздух стал обжигающе горячим. Его губы нельзя было назвать нежными или настойчивыми. Они не соблазняли и не уговаривали. Они лишь брали то, что хотели. Рис чувствовала, что уплывает — голова кружилась и была удивительно легкой.

Интересно, останется ли от нее хоть что-нибудь, когда он наконец закончит? Не успев даже додумать эту мысль, она вскинула руки и обхватила его за шею. В то же мгновение его ладони оказались у нее на бедрах. Рывок — и она вплотную прижалась к его телу.

Сердце ее вторило в такт его сердцу. Рис задрожала, однако губы ее с прежней жадностью ласкали его рот. Дрожь ее была вызвана не страхом, но шоком, который понемногу тонул в волне желания.

Броуди тянул ее вверх, пока она не села на капот. За этим последовало еще одно погружение.

«Просто безумие», — мелькнула у нее мысль и тут же исчезла. Повинуясь желаниям тела, Рис обхватила Броуди ногами.

— Коснись меня, — она еле смогла оторваться от его губ. — Прикоснись ко мне. Где-нибудь. Везде.

Тут же его руки скользнули под легкий свитерок, сжали ее груди. Тело ее напряглось, а с губ сорвался стон. Она жаждала большей близости, больших ощущений. Ладони его были твердыми и грубоватыми — такими же, как он сам. Ее тело жадно отзывалось на движения его рук.

Ее желание было столь настойчивым, что он едва не утратил чувство контроля над собой. Еще немного, и он взял бы ее прямо здесь, на капоте машины. Сорвал бы мешающие одежки и погружался в нее до тех пор, пока не утолил бы безудержную жажду.

— Стоп, — он слегка придержал ее за руки. — Давай-ка чуть остынем.

Кровь бешено стучала у нее в висках, так что она с трудом могла расслышать его слова. В изнеможении она уронила голову ему на плечо.

— Ладно. Хорошо. Бог ты мой, мы не можем… не должны…

— Конечно, можем. Но поскольку нам уже не шестнадцать, не стоит делать это прямо посреди дороги, на капоте машины.

— Конечно.

На дороге? Она с трудом подняла голову, попыталась сосредоточиться.

— Боже мой, мы и в самом деле посреди дороги. Поехали. Пора ехать домой.

Спрыгнув с капота, она пятерней причесала растрепанные волосы, затем одернула свитер и куртку.

— Выглядишь просто замечательно, — заметил Броуди.

Однако чувствовала она себя отнюдь не здорово. Рис чувствовала себя использованной — но при этом не до конца…

— Мы не можем… Я пока не готова… Я бы не сказала, что это хорошая идея.

— Я же не прошу тебя выйти за меня замуж и нарожать детей. По-моему, так поцелуй был очень неплохой идеей. А общая постель — и того лучше.

Рис потерла виски.

— Не могу думать. Голова вот-вот взорвется.

— Минуту назад мне казалось, что у тебя взорвется еще кое-что.

— Хватит. Прошу тебя. Только посмотри на нас — болтаем о сексе, а перед этим чуть не трахнули друг друга. Про убитую мы просто забыли.

— Ну, она все равно мертва. Вне зависимости от того, отправимся мы с тобой в постель или нет. Тебе нужно время, чтобы подумать? Ради бога. Пару деньков я тебе дам. Но если ты решила, что нам стоит этим ограничиться, то ты глупее, чем я думал. — Повернувшись, он зашагал к своему месту.

— Броуди, подожди минутку.

— Подождать чего?

На фоне высящихся сзади гор он казался еще сильнее и увереннее в себе.

— Не знаю. Просто не знаю.

— Тогда поехали. Я уже хочу пива.

— Не в моих правилах спать со всяким, кто мне понравится.

Он прислонился к открытой дверце.

— Если я правильно понял, то последние два года ты вообще ни с кем не спала.

— Все так. Но если ты думаешь, что можешь воспользоваться… моей потребностью…

— Ясное дело, могу, — ухмыльнувшись, он забрался в машину.

Рис открыла дверцу и плюхнулась на свое сиденье.

— Мы болтаем всякую чушь.

— Ну так помолчи.

— Даже не знаю, почему ты мне нравишься, — пробормотала она. — Может, это просто реакция на то, что у меня так долго не было… мужчины.

— Скажи уж проще — тебя давно не трахали.

— Куда уж мне до твоего красноречия. Но если я и поддалась минутной слабости, это еще не значит, что позволю затащить себя в постель.

— Звучит так, будто я собирался стукнуть тебя дубинкой по голове, а затем затащить за волосы в свою пещеру.

— Меня бы это не удивило, — она спрятала глаза за темными очками. — И хотя я признательна тебе, что ты поддержал меня в этой истории…

Он затормозил так резко, что ее бросило вперед. Удержал лишь ремень безопасности.

— Что общего между этими вещами? — голос его был выразительно холоден. — Не путай одно с другим.

— Я… — Она переждала, пока он вновь тронулся в путь. — Ты прав, звучит оскорбительно. И для тебя, и для меня. Но я ведь сказала, что не в состоянии думать. Тело взвинчено, а мозг вывернут наружу. Я рассержена, испугана и вдобавок возбуждена. Да и голова начинает болеть.

— Прими аспирин, затем ложись спать. Дай мне знать, когда возбуждение достигнет пика.

Рис рассеянно глядела на горы.

— Мне нужно к шерифу. Можешь высадить меня у офиса.

— Поезжай-ка домой, прими таблетку. Потом позвонишь ему.

— Я хочу поговорить с ним лично. Высади меня, — потребовала она на повороте к Кулаку Ангела. — А сам можешь отправляться за пивом.

Он ничего не ответил. Рис повернулась, чтобы видеть его лицо.

— Я не прошу тебя идти со мной. Мне это не нужно. Если шериф решит, что я не в состоянии постоять за себя, он вообще перестанет мне верить.

— Поступай, как знаешь.

Затормозив у офиса шерифа, Броуди взглянул на нее с рассеянным любопытством.

— А что у нас завтра на ужин?

— Прости?

— Ты собиралась меня кормить.

— Ой, я и забыла. Даже не знаю. Что-нибудь придумаю.

— Звучит заманчиво. Ладно, иди. Затем отправляйся к себе и выспись как следует. Что-то ты неважно выглядишь.

— Правда? И кто в этом виноват? — Она подождала мгновение, второе, затем схватила рюкзак и рванула дверцу машины.

— Что-то не так?

— Да нет. То есть… я надеялась, ты меня поцелуешь.

Губы его изогнулись в усмешке.

— А ты, кажется, разохотилась, Худышка.

— Ты просто свинья, — выпалила она, пытаясь сдержать невольный смешок. — В следующий раз, когда решишь добиться от меня чего-нибудь, не забудь запастись кольцом. И тюльпанами, — добавила она, уже стоя на тротуаре. — Это мои любимые цветы.

Все еще сердясь и посмеиваясь, она зашагала к офису шерифа. Только коснувшись двери, она ощутила, как в душе поднимается волнение.

Внутри пахло подгоревшим кофе и мокрой собакой. Первый она обнаружила на маленькой стойке в левом углу комнаты. Там стояла почти пустая кастрюлька, на дне которой скопилось нечто напоминавшее черную жижу. Источник второго запаха лежал, пофыркивая, между двумя столами, за которыми, должно быть, работали помощники шерифа.

Из двух столов был занят только один. Копна темных волос, маленькая бородка, светлые живые глаза, по-мальчишески стройная фигура. Денни Дарвин, так его, кажется, зовут. Любит сваренные вкрутую яйца и сильно прожаренный бекон.

При виде Рис он слегка покраснел. Судя по тому, с какой скоростью его пальцы забегали по клавиатуре компьютера, занимался он чем угодно, только не служебными обязанностями.

— Добрый день, миссис Гилмор.

— Рис, — в конце концов, не так уж на много она была старше его. — Я надеялась застать здесь шерифа.

— Он у себя в кабинете. Это прямо по коридору.

— Спасибо. Симпатичная собака, — Рис всмотрелась в нее повнимательней. — Кажется, я уже видела ее. Она любит купаться в озере.

— Это Моисей. Пес Эбби Мардсон, средней дочурки шерифа.

— Ах, да. Она еще любит бросать мячик в озеро, а собака его приносит.

— Точно. Моисей коротает с нами время, пока девочки в школе.

Пес глянул на Рис одним глазом, встряхнулся и приветственно стукнул хвостом.

— У Джоани обычно остаются после обеда суповые кости. Мы могли бы отдавать их Моисею.

— Заманчивое предложение.

— Что ж, Моисей, приятно было познакомиться.

Она повернулась и направилась в сторону коридора, на который указал ей Денни. У входа в коридор располагался еще один стол — для корреспонденции.

Две камеры в конце коридора временно пустовали. Рис обратила внимание на две запертые двери. На одной из них было написано «хранилище», на другой — «туалет». Напротив, по другую сторону коридора, находился кабинет Рика Мардсона.

Сам шериф сидел за дубовым столом, назвать который новым у Рис не повернулся бы язык. Рик устроился спиной к окну и лицом к двери. На столе, помимо компьютера и телефона, стояли пара фотографий в рамках и ярко-красная кружка, служившая подставкой для ручек и карандашей. Здесь же лежали папки с документами.

На вешалке в углу висели шляпа и потрепанная коричневая куртка. Стены были обклеены красочными плакатами. На посетителей бодро взирали Джон Вейн, Клинт Иствуд, Пол Ньюмен и прочие актеры, блеснувшие в роли ковбоев.

Заметив, что Рис замешкалась у двери, шериф встал:

— Проходи, Рис, проходи. Я как раз звонил тебе домой.

— Надо будет поставить автоответчик. Найдется у вас свободная минутка?

— Конечно. Присаживайся. Хочешь самого отвратительного в Вайоминге кофе?

— Лучше воздержусь. Но все равно спасибо. Обнаружили что-нибудь новое?

— К хорошим новостям можно отнести то, что никто из местных не исчезал. То же самое касается и заезжих. Я опросил всех в округе.

— Возможно, они просто еще не хватились ее. Прошел всего один день.

— Может, и так. Я буду проверять время от времени.

— Вы считаете, что я это выдумала.

Шериф подошел к двери, закрыл ее, после чего пристроился на краешке стола. Когда он снова заговорил, в голосе его звучали терпение и доброта:

— Могу сказать тебе лишь то, что мне известно. Все женщины, проживающие в этом городе, живы и здоровы. То же самое касается приезжих. Все на месте, никто не пропадал. А еще, по долгу службы, я знаю то, что пару лет назад тебе пришлось пережить много неприятного.

— Это не имеет никакого отношения к тому, что случилось.

— Как знать. Я хочу, чтобы ты еще раз вспомнила увиденное. Вполне возможно, там действительно была парочка, которая из-за чего-то ссорилась. Может даже, дело дошло до рукоприкладства. Но ты была слишком далеко от них, Рис, чтобы как следует все разглядеть. Может статься, они оба ушли оттуда на своих ногах.

— Она была мертва.

— Ты же находилась на противоположной стороне реки. Ни подойти, ни пощупать пульс.

— Все так, но…

— Я внимательно прочел твое заявление. Ты бросилась бежать, натолкнулась на Броуди, вы с ним вернулись назад. Прошло минут тридцать, прежде чем вы оказались на месте. Что, если за это время она встала и ушла в лес? Может, в ярости, может, с парой синяков — но живая и здоровая.

Дело не в том, пуст ли стакан наполовину или полон, думала Рис. Дело в самом стакане — в том, что она видела произошедшее своими глазами.

— Она была мертва. К тому же если она ушла сама, то куда подевались следы? Нет ничего, что указывало бы на ее присутствие.

Какое-то мгновение шериф смотрел на нее молча. Когда он вновь заговорил, в голосе его звучало все то же бесконечное терпение. Оно опутывало ее, словно щупальцами, не давая вырваться.

— Ты не местная, Рис, и впервые была в горах. Прибавь сюда тот шок, который ты пережила. Река здесь длинная, так что ты легко могла спутать место. Не исключено, что все произошло полумилей выше.

— Настолько я бы не ошиблась.

— Я сделал все, что мог, но район такой большой, что обойти его весь просто невозможно. Я решил подстраховаться и созвонился со всеми близлежащими больницами. Ни в одну из них не поступала женщина с травмой шеи или головы. Завтра я еще раз созвонюсь с докторами.

Рис встала.

— Вы думаете, что я ничего не видела.

— Ошибаешься. Я думаю, ты видела нечто такое, что взволновало и потрясло тебя. Но я не могу найти ничего, что указывало бы на убийство. Будет лучше, если ты позволишь мне и дальше заниматься этим делом. Обещаю, что я продолжу расследование. Сама же выбрось это на время из головы. Ладно, я собираюсь поехать домой, повидаться с женой и детьми. Могу подвезти тебя.

— Спасибо, я лучше пройдусь пешком. Проветрюсь немного. — Она направилась было к двери, но затем обернулась. — Эта женщина погибла, шериф. Я не в состоянии выбросить такое из головы.

Когда она вышла, Мардсон вздохнул и покачал головой. Что ж, он сделал все, что мог. Большего от него нельзя было и требовать.

Пора ехать домой. Жена и дети уже ждут его за ужином.

10


Броуди открыл пиво и сунул в микроволновку замороженную пиццу. Затем включил автоответчик и прослушал сообщение от своего агента. Оказалось, его новая книга пользуется неплохим спросом. Эта новость вполне заслуживала того, чтобы поощрить себя за ужином вторым пивом.

Пожалуй, часть доходов он сможет потратить на новый телевизор. Плазменный, с широким экраном. Над очагом вполне хватит места. Вот только стоит ли вешать плазменный экран над очагом? А вдруг он испортится от тепла?

Надо будет выяснить это. А так, что может быть лучше — смотреть новости на большом экране, удобно расположившись на кушетке.

Пока же он стоял на пороге кухни, потягивая пиво и наблюдая за тем, как свет понемногу тускнел, превращаясь в вечерний полумрак.

Броуди наслаждался покоем с таким же удовольствием, с каким пил сейчас холодное пиво.

Ему еще предстояло поработать. В конце концов, чтобы позволить себе плазменный телевизор, нужно не один час провести за клавиатурой. Так и сегодня он намеревался посидеть за компьютером пару часов — обработать накопившийся материал и обдумать пару ходов на будущее.

Ему предстояло убить женщину.

Но сейчас, в ожидании пиццы, он мог позволить себе отвлечься от работы и подумать о другой женщине.

Нельзя сказать, чтобы общение с ней доставляло сплошное удовольствие. Для этого у Рис Гилмор было слишком много острых углов. Может, именно это и делало ее столь привлекательной. Броуди нравилась некоторая противоречивость ее натуры. Она была стойкой и в то же время хрупкой, стремительной и сверхосторожной. Невозможно было предугадать, что она сделает в следующее мгновение. А Броуди больше всего раздражала в людях именно предсказуемость.

Вдобавок они по уши завязли в этом деле.

И пока они не найдут способ выбраться оттуда, имеет смысл узнать о Рис чуточку больше.

Оглянувшись, он заметил на столе свой ноутбук.

«Сделаю это сейчас, — решил он. — Потом все равно не будет времени».

Вытащив из микроволновки пиццу, он аккуратно разрезал ее на четыре части. Добавим сюда еще одно пиво — и ужин готов.

Пришла пора заглянуть в прошлое Рис Гилмор. Если повезет, он справится с этим так же быстро, как и шериф.

Копаясь в Интернете, Броуди разыскал старую статью, посвященную кулинарному делу в Бостоне. Там шла речь и о Рис, которой было тогда двадцать четыре. При взгляде на фотографию он понял, что не ошибся: с пятью дополнительными фунтами она выглядела куда лучше, чем сейчас. Если уж на то пошло, то выглядела она просто великолепно.

Молодая, полная энергии и задора, она весело улыбалась в камеру. В руках она сжимала большую голубую чашку и серебристую метелочку. В статье говорилось о полученном ею образовании. Здесь же рассказывалось о том, как в детстве Рис баловала своих кукол ужином из пяти блюд.

В заключение автор статьи приводил слова Тони и Терри Манео — владельцев ресторана, в котором работала Рис. Они утверждали, что девушка не только превосходно справлялась со своими обязанностями, но и была для них настоящим членом семьи.

Здесь же он нашел и другие кусочки информации. Оказалось, что в пятнадцать лет Рис потеряла родителей, и с тех пор ее воспитывала бабушка по материнской линии. Рис бегло говорила по-французски и любила принимать у себя друзей, которые с восторгом отзывались о ее воскресных завтраках.

Энергичная, живая, творческая натура — вот как описывал ее автор статьи.

А теперь? Какой она стала с тех пор? Нервной, решительной, упрямой.

Еще ему удалось откопать заметку из «Бостон глоб», в которой говорилось о том, что Рис вот-вот станет главным шеф-поваром «в необычайно популярном местечке, известном своей американской кухней и непринужденной атмосферой».

К заметке прилагались стандартная биография Рис и еще одно ее фото. Строгий вид, зачесанные наверх волосы. Судя по всему, она стояла среди блистающего великолепия своей будущей кухни. Фигуру ее подчеркивал изящный черный костюм, а ноги украшали красные лодочки на высоченной шпильке.

«Я навсегда сохраню в сердце всех тех, с кем я работала и для кого готовила у Манео. Благодаря Тони и Терри Манео я обрела не только замечательную профессию, но и большую, дружную семью. Я знаю, что буду скучать по этой чудной атмосфере, но в то же время меня по-настоящему вдохновляет возможность присоединиться к творческому коллективу «Оазиса». Я намерена и впредь поддерживать те высокие стандарты, что были установлены прежними поварами этого ресторана, однако хочу добавить к ним парочку сюрпризов».

«Да ты и сама выглядишь весьма аппетитно», — пробормотал Броуди, внимательно разглядывая фотографию.

Судя по дате, статья эта была написана примерно в то же время, когда он послал ко всем чертям своего редактора в «Трибьюн». А еще через три дня появилось первое известие о кровавой драме у «Манео».

Сообщалось, что Рис была единственной выжившей. Однако и она, после многочисленных ранений, находилась в критическом состоянии. Полиция начала расследование и так далее. В статье упоминалось о владельцах ресторана, управлявших своим заведением более четверти века. Здесь же приводились слова родственников и друзей погибших. Все были в шоке и отчаянии. При описании события журналист использовал такие выражения, как чудовищная жестокость, кровавая драма, настоящая бойня.

В следующих статьях говорилось о продвижении расследования — а оно практически стояло на нуле. В словах полицейских все чаще и чаще сквозило разочарование.

Он просмотрел отчеты о похоронах и погребальных службах. После этого внимание журналистов сосредоточилось исключительно на Рис. Писали, что ей стало немного лучше и что она находится под охраной полиции.

Затем интерес к событию начал угасать. Статьи переместились с первых полос на последующие страницы изданий, после чего и вовсе перекочевали в самый конец. Броуди удалось найти всего одну крохотную заметку, сообщавшую о том, что Рис выписали из больницы. Всего лишь пара строк — без фотографии, без интервью.

Так оно обычно и происходило. Истории пользовались популярностью лишь до тех пор, пока не появлялось что-нибудь новенькое. Происшествие у «Манео» продержалось на страницах изданий три недели. За это время из него выжали все, что можно, а затем благополучно предали забвению.

Мертвых похоронили, преступников так и не обнаружили, а единственной уцелевшей предоставили самой склеивать кусочки того, что некогда было ее жизнью.

В то время как Броуди изучал ее прошлое и приканчивал пиццу, Рис готовила себе ванну с изрядным количеством ароматной пены. Она уже успела принять аспирин и перекусить крекерами с сыром, зажевав все веточкой винограда.

Ей хотелось просто полежать в ванне, неторопливо потягивая вино и пролистывая очередной детектив Броуди. На ближайший час она намеревалась полностью отключиться от реальности. Нерешенным оставался только один вопрос — закрывать дверь ванной или не стоит? Разумеется, она предпочла бы запереться, но ванная была такой крохотной… Все равно что оказаться в ловушке, думала Рис.

Она уже пыталась закрыться здесь пару раз, но затем не выдерживала и выскакивала из ванны, чтобы настежь распахнуть дверь.

В конце концов, входная дверь была на замке, а для надежности Рис еще и подперла ее стулом. Это значило, что бояться ей абсолютно нечего. И все же, забравшись в ванну, она дважды выпрямлялась, напряженно осматривая жилую комнату. Так, на всякий случай. А уши ее настороженно ловили каждый звук.

Раздраженная собственной нервозностью, она сделала пару глотков вина.

«Прекрати. Расслабься. Ведь когда-то тебе нравилось сидеть в пенящейся ванне с бокалом вина и книжкой в руках. Ты получала от этого удовольствие. Неужто не надоело судорожно мыться под душем и выскакивать из ванной уже через три минуты, словно любое промедление грозит тебе смертью?»

Закрыв глаза, она пригубила еще вина. Затем открыла книгу.

Начало было более чем интригующим:

Пожалуй, кое-кто мог бы сказать, что Джек Брустер уже давно роет себе могилу. Но сейчас, колупая лопатой промерзлую землю, он был донельзя раздосадован тем, что этот афоризм невольно превращался в реальность.

По лицу Рис скользнула улыбка. Оставалось надеяться, что Джек все-таки задержится на этом свете и не даст ей соскучиться над книгой.

Она читала минут пятнадцать, пока вспышка тревоги не заставила ее привстать и внимательно осмотреть жилую комнату. Для Рис эти четверть часа стали настоящим рекордом. Довольная собой, она продержалась над книгой еще десять минут, пока внутренняя дрожь не сказала ей, что на сегодня довольно.

В следующий раз, пообещала себе Рис, она постарается еще больше растянуть это время.

Еще одним приятным моментом стало то, что книга ей понравилась. Желая намазать кожу кремом, она на время отложила детектив, решив, однако, что возьмет его с собой в постель. Так, за чтением, она сможет забыть о тех неприятностях, которые не давали ей спать спокойно.

И никаких записей в журнале. Сегодня она обойдется без этого.

Пожалуй, она была здорово сердита на шерифа, когда уходила из его офиса. Но теперь, немного успокоившись, она вынуждена была признать, что тот вел себя вполне корректно. И делал все, что было в его силах.

Верил он ей или нет — это никак не отражалось на его действиях.

И теперь она с чистой душой собиралась последовать его совету — выкинуть из головы то, что произошло.

Рис натянула фланелевые штаны и футболку, которые служили ей чем-то вроде пижамы, вытащила из волос шпильки. Осталось выпить чашечку чая, и можно укладываться в постель.

Поставив на плиту чайник, она подумала, что неплохо было бы немного перекусить. Но мысль о еде не пробудила в ней никакого энтузиазма, так что вместо этого она занялась составлением меню на завтрашний вечер.

Главным, конечно же, будет блюдо из мяса. А что? Тушеное мясо с подливкой из красного вина. Пожалуй, в перерыв ей не помешает смотаться на рынок, купить кое-что из овощей. Ничего сложного, думала она, набрасывая список. Немного картошки и моркови плюс зеленая фасоль — при условии, конечно, что ее здесь продают. И еще кое-что из мелочей.

Если позволит время, она сможет приготовить фаршированные грибы — в качестве дополнительного блюда. А на десерт — сливки и ягоды. Нет, не годится, это хорошо для женской компании. Мужчины предпочитают что-то попроще.

Интересно, чем закончится этот ужин? Неужели постелью? Не сказать, чтоб ей так уж нравилась эта идея. Более того, она ее пугала. Но Рис вынуждена была признать, что Броуди пробудил в ней целую гамму ощущений. С одной стороны, приятно было сознавать, что она еще способна на подобные переживания. С другой, вставал вполне закономерный вопрос: что ей теперь с этим делать?

Можно постирать постельное белье — так, на всякий случай. У нее была всего лишь одна смена, поэтому она добавила в список прачечная, поставив рядом знак вопроса. Еще нужно купить хорошее красное вино. Коньяк, пожалуй, тоже не помешает. А кофе… мало того, что у нее нет кофе, так ей еще и не в чем его варить!

Она прижала пальцы ко лбу, где вновь начала пульсировать мигрень. Нет, это невыносимо. Нужно отменить свидание. Она скоро свихнется, составляя идеальное меню для человека, который охотно удовольствуется парой гамбургеров и бифштексом.

А лучше всего было бы собрать сейчас вещи, оставить Джоани записку и уехать из Кулака Ангела.

Совсем недавно здесь убили женщину. Чем не повод, чтобы уехать? Очень скоро все будут знать о том, что именно Рис заявила шерифу об убийстве, однако тому не удалось найти ничего, что подтверждало бы ее слова.

Опять ловить на себе взгляды исподтишка? С нее достаточно. В конце концов, она добилась здесь неплохих успехов, так что может уехать без каких-либо угрызений совести. Она снова начала готовить и даже сняла себе квартирку — какой бы маленькой та ни была. А сегодня она продержалась в ванной целых пятнадцать минут.

Наконец, она вновь ощутила потребность в сексе.

Еще одна встреча с Броуди, и эта потребность перерастет в настоящую одержимость. Но что в этом плохого? Они взрослые, одинокие люди. Желать секса с привлекательным партнером — что может быть естественнее?

Рис явно шла на поправку. Так почему бы не воспользоваться этим? Попытаться начать новую жизнь, на новом месте, с чистого листа?

Заметив, что чайник начал плеваться паром, Рис бросила карандаш. Пока она доставала чашку и блюдце, тихое бормотание перешло в пронзительный свист. Она так и не купила себе заварочный чайник. Ничего, дело поправимое. Вот переедет в другой городок, и уже там…

Она выключила чайник, и свист понемногу сошел на нет. И тут кто-то постучался в дверь.

От испуга у нее перехватило дыхание. Если бы не это, она бы точно заорала. А так она лишь отшатнулась назад, больно ударившись бедром о стойку. Рука ее судорожно сжалась на кухонном ноже, и тут из-за двери донесся голос Джоани:

— Ну же, открывай. Я не собираюсь торчать здесь весь вечер.

На подгибающихся ногах Рис доковыляла до двери и осторожно убрала кресло.

— Секундочку, сейчас открою.

Она щелкнула замком, затем сняла цепочку.

— Я была на кухне, — попыталась оправдаться Рис.

— Ну да, а квартира у тебя такая огромная, что даже странно, как ты меня услышала, — Джоани решительно шагнула в дверь, благоухая ароматом специй. — Наскребла тут кое-как чашку супа. В следующий раз надо будет сварить побольше. Ты что, ужинаешь?

— Ну…

— Понятно, — Джоани опустила на стол горячую чашку с супом. — Давай садись. — Заметив, что Рис медлит, она повелительно махнула рукой: — Приступай, пока он не остыл.

Подойдя к окну, она приоткрыла его на несколько дюймов, после чего достала зажигалку и пачку сигарет.

— Надеюсь, ты не собираешься прогнать меня под тем предлогом, что здесь нельзя курить?

— Нет. — Поскольку пепельницы у нее не было, Рис протянула Джоани обычное блюдце. — Ну как, много было посетителей?

— Хватало. Суп шел нарасхват. Завтра можешь приготовить такой же.

— Без проблем.

— Сядь и поешь.

— Вам бы тоже лучше присесть.

— Да ладно, постою, — но Джоани все-таки присела на подоконник. — Чем у тебя так приятно пахнет?

— Должно быть, пеной для ванны. Это манго.

— Чудесно, — Джоани затянулась, задумчиво глядя на Рис. — Ждешь гостей?

— Гостей? Нет, не сегодня.

— Там Ло пришел, — Джоани рассеянно стряхнула пепел в окно. — Он сам хотел принести тебе суп. Причем, похоже, без всякого умысла, особенно если учесть, что с ним была Линда-Гейл.

— Очень мило с его стороны.

— Он беспокоится из-за тебя. Считает, что ты должна была здорово испугаться.

— Так оно и было, — с полуулыбкой заметила Рис. — Но я уже пришла в себя.

— Он не единственный, кто переживает. Слухи здесь расходятся быстро, так что все уже болтают о том, что ты видела вчера в горах.

— Видела или думаю, что видела?

— А как оно на самом деле?

— Видела.

— Ну и ладно. Линда-Гейл просила передать, что может остаться с тобой на ночь, если тебе так будет лучше. Или же ты можешь переночевать у нее дома.

Ложка у Рис замерла на полпути к губам.

— Она так сказала?

— Нет, это я нарочно придумала, чтобы посмотреть на твою обалдевшую физиономию.

— Как это мило с ее стороны. Но я и в самом деле в порядке.

— Во всяком случае, выглядишь ты действительно лучше. — Прислонившись спиной к оконной раме, Джоани энергично стряхнула пепел. — Меня сегодня целый день расспрашивают о твоем самочувствии. Мак, Карл, Док, Бебе, Пит, Бек… всех и не перечислишь. Полагаю, кое-кому было бы любопытно взглянуть на тебя или выпытать у меня что-нибудь новенькое, но практически все они искренне переживают из-за тебя.

— Поверьте, я от души признательна им за сочувствие. Джоани, шериф так ничего и не нашел.

— Порой на поиск уходит больше времени, чем мы рассчитываем. Рик не оставит этого просто так.

— Думаю, да. Беда лишь в том, что он мне не верит. Да и с чего бы? Что касается остальных… то и они перестанут воспринимать меня всерьез, как только станет известно о том, что случилось в Бостоне. Поэтому… — Взглянув на Джоани, она оборвала себя на полуслове. — Полагаю, и это уже не тайна.

— Слухи есть слухи. Один шепнул другому, и пошло-поехало. Да, тут уже судачили о том, что произошло с тобой до того, как ты попала сюда.

— Следовало ожидать, — Рис попыталась отнестись к этому спокойно. — Скоро об этом будет знать весь город. Так и слышу сочувственные перешептывания: «Бедняжка! Такое потрясение! Так до сих пор и не смогла прийти в себя. Выдумывает всякие небылицы».

— Черт, как же меня угораздило зайти без скрипки. — Одним щелчком Джоани вытряхнула из пачки сигарету. — Обязательно прихвачу ее в следующий паз, чтобы ты могла от души пожалеть себя.

— Грубо, но действенно. — Рис проглотила еще пару ложек супа. — Вот интересно. Двое людей в этом городе не испытывают по отношению ко мне ни малейшей жалости. Но именно они и помогают мне больше остальных. Почему так?

— Полагаю, ты под завязку наелась сочувствия в Бостоне и вряд ли тебе хочется повторения.

— Вы попали в самую точку. Знаете, перед вашим приходом я как раз думала о том, что лучшим решением было бы сейчас уехать из города. И вот я ем суп — а он был бы куда вкуснее со свежими специями — и беседую с вами о всякой всячине. И мне уже не хочется никуда ехать. И ничего, что после вашего ухода я несколько раз проверю все замки и засовы в этой комнате, чтобы убедиться, что я в полной безопасности.

— А еще подопрешь дверную ручку стулом, не так ли?

— Ничего-то от вас не скроешь.

— Тут ты права, — согласилась Джоани, стряхивая в раковину самодельную пепельницу. — Вот доживешь до моих шестидесяти…

— Вам шестьдесят? Быть не может.

Джоани, не в силах скрыть довольную улыбку, пожала плечами:

— Шестьдесят мне исполнится в следующем январе, так что я заранее привыкаю — иначе это может стать серьезным шоком для моей нервной системы. Ну вот, теперь я забыла, что хотела сказать.

— Ни за что не дала бы вам больше пятидесяти. Джоани презрительно хмыкнула, не удержавшись, однако, от улыбки:

— Напрашиваешься на повышение жалованья?

— Неплохо бы.

— Я хорошо разбираюсь в людях, вот что я хотела тебе сказать. У тебя сильный характер, и ты справишься. Ты устояла даже в худшие времена.

— Нет, тогда я не справилась.

— Не говори глупостей, — с досадой заметила Джоани. — Я ведь сказала, что разбираюсь в людях. И вот еще что: у нас тут немало любопытных, но и хороших людей хватает. Иначе я бы уже давно уехала отсюда. Неприятности происходят повсюду, кто-кто, а ты-то должна это знать. Но местные способны позаботиться о себе, а при необходимости и о соседях. Если тебе потребуется помощь, не бойся просить.

— Спасибо.

— Ладно, мне пора вниз. — Уже подойдя к двери, Джоани оглянулась. — Тебе не нужен телевизор? У меня есть лишний, и я готова им поделиться.

Рис хотела было сказать нет, не нужно, к чему столько беспокойства, но затем одернула себя.

— Телевизор мне бы действительно не помешал.

— Можешь завтра тащить его наверх. — Джоани глянула в окно, фыркнула: — Дождь собирается. Ровно в шесть жду тебя на кухне. Без опозданий.

Она ушла, а Рис закрыла окна и тщательно заперла дверь. Впрочем, делала она это с умышленной неторопливостью. Любая женщина, сказала она себе, старается запереться на ночь. А если она еще и дверь стулом подопрет, то что здесь такого? Вреда от этого точно не будет.

Проснулась она в начале третьего, от шума дождя. С вечера она заснула с книгой в руке, так и не выключив свет. Дождь звонко стучал по крыше, мешаясь с приглушенным рокотом грома. Рис любила слушать грозу — от этого ее собственная комнатка казалась еще более теплой и уютной.

Позевывая, она натянула одеяло до самого подбородка. Затем, по сложившейся привычке, окинула сонным взглядом комнату… и замерла.

Входная дверь была приоткрыта. Совсем чуть-чуть.

В ужасе она схватилась за фонарь, который стоял рядом с кроватью, отчаянным усилием заставила себя встать. Ноги были как ватные, отказывались слушаться. Наконец, собравшись с духом, Рис бросилась к двери.

Захлопнув ее, она щелкнула замком и покрутила ручку — чтобы убедиться, что все в порядке. Затем, в той же спешке, она устремилась к окнам. Но те оказались надежно заперты.

На улице было пусто. Вдали чернело озеро, тротуары и дорожки были залиты дождем.

Может, она сама забыла запереть дверь? Или открыла ее по ошибке, когда последний раз проверяла замок? А ветер уже доделал остальное. Ночью началась гроза, и дверь распахнуло порывом ветра.

Но затем, встав на четвереньки, она увидела на полу царапины, оставленные ножками стула.

Никакой ветер не смог бы ударить в дверь с такой силой, чтобы сдвинуть стул на несколько сантиметров.

Рис в изнеможении прислонилась к стене. Сил на то, чтобы подняться и дойти до кровати, у нее не было.

Остаток ночи она дремала урывками. Затем заставила себя одеться и спуститься на кухню. В первый же перерыв она бросилась в магазин, чтобы купить себе засов понадежнее.

— Знаете, как это устанавливать? — спросил у нее Мак.

— Думаю, что смогу разобраться.

Он дружески похлопал ее по руке:

— Хотите, я сам установлю его? У меня это не займет много времени. Все равно я собирался Джоани на обед.

Не бойся просить о помощи, напомнила себе Рис.

— Буду вам очень признательна, мистер Драббер.

— Считайте, уже сделано. Если уж на то пошло, вполне могу понять вашу нервозность. С надежным замком вы будете чувствовать себя в безопасности.

— Это точно, — согласилась Рис, оглядываясь на звук открывающейся двери. — Доброе утро, мистер Сэмпсон, — кивнула она Карлу.

— Доброе утро. Как поживаете?

— Спасибо, хорошо. Полагаю, шериф уже спрашивал вас об этом, но я все-таки хотела уточнить. Не встречалась вам за последние несколько дней женщина в красной куртке с длинными темными волосами?

— Было тут несколько заезжих, — ответил Мак. — Правда, все мужчины, хотя у двоих были серьги — причем у одного из них в носу.

— Зимой тут полно таких, — добавил Карл. — Мужчины сейчас украшают себя охотнее, чем женщины. Кстати, пару дней назад была тут пара пенсионеров из Миннесоты, — напомнил он Маку.

— Все так, только волосы у женщины были абсолютно седыми, а ему не помешало бы сбросить с десяток-другой лишних фунтов. Это не те, о ком расспрашивал нас шериф.

— Ну, я просто упомянул. — Карл взглянул на Рис. — Не исключено, что те, кого вы видели, просто мутузили друг друга. Люди подчас занимаются черт знает чем.

— Это точно. — Рис достала бумажник. — Так я оставлю замок у вас, мистер Драббер?

— Конечно, и уберите свои деньги. Я запишу это на счет Джоани.

— Нет-нет, я делаю это для себя…

— Вы что, собираетесь забрать его, если решите уехать из города?

— Нет, конечно.

— С Джоани я договорюсь. Что у вас сегодня на обед? Суп?

— Старомодная куриная лапша.

— Вот и чудесно. Будете еще что-нибудь брать?

— Да, хотелось бы. Но это позже — перерыв уже кончается.

— Давайте я запишу, — Мак достал карандаш, лизнул кончик. — Занесу вам покупки, когда приду обедать.

— Вот это сервис! В общем, так. Мне нужен небольшой кусок мяса, фунт свежей картошки, фунт моркови, — начала она.

Составляя список, Мак задумчиво вздернул брови:

— Ждете гостей?

— Ну да, — почему бы и не сказать, подумала она. — Готовлю ужин для Броуди. Он мне здорово помог с одним делом.

— Готов поспорить, ему достанется лучший кусочек.

— Все, что останется, — ваше. За работу.

— Договорились.

Рис направилась назад, жадно вдыхая в себя свежий воздух, особенно приятный после грозы. Настроение у нее стало понемногу исправляться.

Сегодня вечером, когда она ляжет в постель — одна или… не одна, — на двери у нее будет новый прочный замок.

Ло кружил по городу на своем пикапе, подмурлыкивая в такт Вейлону Дженнингсу. За городом он обычно слушал Фейт Хилл, которая давно ему нравилась. Но как бы классно ни пела женщина, ее пищанию не место в машине настоящего мужчины. Разве что ему споет живая девчонка, а не равнодушный динамик стереосистемы.

Надо сказать, Ло как раз сейчас думал об одной девице. Если уж быть честным, то сразу о двух. Впрочем, в его необъятном сердце всегда хватало места для женщин. Одну барышню он увидел сразу. Она стояла на приставной лестнице и красила в ярко-желтый цвет ставни своего крохотного домика. На ней была простенькая куртка и джинсы в обтяжку.

Чтобы привлечь внимание, Ло взревел мотором. Он-то знал, как классно смотрится в этой черной машине. Однако реакции так и не последовало. Вздохнув, он припарковался у тротуара.

Другая бы уже давно крутилась возле его машины, а эта даже бровью не повела.

— Привет, Линда-Гейл.

— Привет-привет, — бросила она, не прекращая работы.

— Что поделываешь?

— Массаж лица и педикюр. А на что это, по-твоему, похоже?

Он снова вздохнул, затем выбрался из машины и вразвалочку подошел к дому.

— Что, свободный денек?

На самом деле он уже успел заглянуть в ее график.

— Угу. А у тебя?

— Да есть там несколько человек на ранчо, но они сегодня сплавляются по реке. Видела Рис?

— Нет! — Она с размаху шлепнула краску на ставень, так что брызги полетели во все стороны.

— Эй, поосторожней!

— Не нравится, отодвинься.

Вот злюка, подумал он. И с какой стати он терпит эти издевательства?

— Я просто хотел узнать, как она, вот и все.

— Твоя мама сказала, чтобы я не докучала ей. Вот я и не докучаю, — вздохнув, она опустила кисть. — Надеюсь, с ней все в порядке. Что ни говори, ужасное событие.

— Ужасное, — согласился Ло. — Но и захватывающее.

— Точно! — Линда-Гейл наконец-то повернулась к нему. — Нехорошо, конечно, но все просто взбудоражены. Бебе считает, что эта парочка ограбила банк или что-то в этом роде. А потом они не поделили деньги, и тогда он убил ее.

— Что ж, объяснение не хуже прочих.

— Ну а я думаю, что это двое любовников, которые решили сбежать. Потом она передумала — захотела вернуться к мужу и ребятишкам. Вот тогда он и убил ее в порыве страсти.

— Может, и так. Затем привязал к телу груз и затолкал его в старую хатку бобров.

— Это уж слишком, Ло! Хуже, чем просто закопать ее там.

— Да ладно, вряд ли бы он стал мудрить с грузом. — Ло стоял так близко от Линды-Гейл, что, несмотря на резкий запах краски, мог чувствовать аромат ее кожи. — К тому же, чтобы поступить так, нужно точно знать, где находится эта хатка. А они явно не местные. В любом случае он уже давно смылся.

— Полагаю. Впрочем, Рис от этого не легче. — Она снова начала красить. Теперь ее округлая попка была прямо на уровне его глаз.

Нужно лишь чуть-чуть наклониться…

— Насколько я помню, ты собирался повидать ее.

— Кого? — он ошарашенно замигал. — Ах, Рис. Ну, не знаю. Я рассчитывал, что ты пойдешь со мной.

— Твоя мама сказала, что сегодня Рис лучше побыть одной. К тому же мне надо здесь докрасить.

— Такими темпами ты будешь красить целый день.

— У меня есть еще одна кисточка, умник, — бросила она через плечо. — Можешь заняться полезным делом, вместо того чтобы топтаться здесь без толку.

— Между прочим, у меня сегодня выходной.

— У меня тоже.

— Черт! — Меньше всего ему хотелось красить эти проклятые ставни. Но ничего другого тоже не приходило в голову. — Пожалуй, я готов протянуть тебе руку помощи, — он потянулся за второй кистью, с которой еще не успели снять ценник. — Если нам удастся закончить до следующего вторника, мы могли бы выбраться на ранчо. Там я оседлаю нам пару лошадей. Чудесный денек для прогулки верхом.

По губам Линды-Гейл скользнула еле заметная улыбка.

— Пожалуй. Денек сегодня и правда чудесный.

ОБХОДНЫЕ ПУТИ

Боль чем-то сходна с белизной:

беспамятны они.

Не помнят день рожденья свой,

да и другие дни.

Сама себе грядущее,

в империи своей

боль высветляет сущности

былых и новых дней[1]

Эмили Дикинсон

11


В очередной перерыв Рис устремилась к себе наверх. Ключом, который Мак оставил у Джоани, она отперла новенький засов.

Замок отчетливо щелкнул, отчего на сердце у нее сразу потеплело. Пару раз проверив запор, она вздохнула с видимым облегчением.

Однако ужин был не за горами, и ей следовало поспешить. До конца перерыва надо приготовить мясо и овощи, чтобы потом без помех закончить свою смену.

На столе, прижатая краешком новой кастрюли, лежала записка от Мака.

Часть продуктов убрал в холодильник — не хотел, чтобы они испортились. Открыл вам счет, так что расплатиться со мной сможете в конце месяца. Приятного вам вечера. Очень рассчитываю, что оставите мне что-нибудь вкусненькое. М.Д.

Что за лапочка, подумала Рис. Неужели не нашлось женщины порасторопнее, чтобы прибрать его к рукам?

Она достала все, что нужно, из холодильника, после чего направилась к маленькому шкафчику, чтобы извлечь большую чашку.

Но чашки там не оказалось. Как и другой посуды. На их месте стояли сапоги и рюкзак.

Медленно, не веря своим глазам, Рис опустилась на колени.

Не может быть. Она не ставила их туда. Сапоги и рюкзак хранились обычно в специальном шкафу у входа. Осторожно, будто это была бомба, Рис вытащила их наружу и поставила на пол. Затем расстегнула рюкзак и изучила содержимое. Вот недопитая бутылка с водой, компас, перочинный нож, очки от солнца. Все как и было.

Чувствуя легкую дрожь в ногах, она отнесла вещи в шкаф. Вот тут-то она и нашла чашки — на полке над вешалками.

Это ничего не значит, сказала она себе. Просто я думала о чем-то другом и перепутала полки. Со всяким может случиться.

Сапоги она поставила на пол, а рюкзак повесила на специально отведенный для этого крючок. И сразу же вспомнила, как делала то же самое, когда вернулась после прогулки с Броуди. До того, как принять аспирин и лечь в ванну, она поставила здесь сапоги и повесила свой рюкзак на крючок.

Готова поклясться, подумала Рис, что так все оно и было.

А эти чашки? С какой стати переставлять их в шкаф для обуви?

И все же она это сделала. В явном помутнении рассудка — как и тогда, когда разрисовывала карту. Сделала и забыла. Подобное случалось и раньше, в тот год, когда она страдала от нервного срыва. Рис отчаянно не хотелось верить, что она снова вернулась в прежнее состояние. Однако вот они, чашки — в шкафчике для обуви.

Сомнительно, чтобы Мак Драббер решил так пошутить над ней. Значит, это сделала она сама.

Это всего лишь последствия стресса, попыталась убедить себя Рис. Она стала свидетельницей убийства. Это так мучило ее, что она стала слишком рассеянной и положила пару вещей не туда, куда следовало бы. Не стоит делать из этого проблему.

Она перенесла чашки на место, оставив на столе ту из них, которая была нужна для готовки.

Не желая больше думать о случившемся, Рис принялась сосредоточенно отмерять, смешивать и раскладывать по кастрюлькам.

Как только Рис закончила смену, она вновь отправилась наверх и сразу проверила все, что можно. Шкафчики, полки, аптечку, коробки с вещами.

Все было на месте. Успокоившись, она помыла новую кастрюлю и занялась привычным делом.

Уже очень давно она не готовила такой серьезной трапезы. Для нее это было все равно что заново обрести былую любовь. Образы, запахи, ощущения — все это несло не только эмоциональный, но и духовный заряд.

Смешав овощи с мясом и поставив их на огонь, она открыла бутылку каберне. Пожалуй, глупо было покупать матерчатые салфетки столь ярких расцветок, размышляла Рис, накрывая на стол. Однако бумажные салфетки никак не сочетались у нее с представлением о совместном ужине.

К тому же новые салфетки добавляли несомненную изюминку простеньким белым тарелкам. А свечи были не только красивы, но и практичны. В конце концов, свет может отключиться, а батарейки у ее фонарика — сесть. Кроме того, стеклянные подсвечники обошлись ей совсем недорого.

В любом случае она решила пожить здесь еще немножко. Так что не будет вреда, если она сделает свою квартирку чуть уютнее. Несколько новых вещичек ее не разорят. Она же не собирается бежать в магазин и скупать там дорогие ковры и шторы.

Впрочем, яркий ковер смотрелся бы очень неплохо поверх старых деревянных полов. А перед отъездом она могла бы продать его. Пожалуй, стоит подумать об этом, решила Рис, посматривая на часы.

Она занялась начинкой для грибов и в скором времени обнаружила, что напевает в такт движениям. Хороший знак, подумала она. Наконец-то я возвращаюсь в норму.

Раньше она все время ставила музыку, когда работала на кухне. Рок, классику, джаз — словом, по настроению.

Пожалуй, стоит купить маленький CD-плеер. Просто для развлечения. Рис взглянула на новенький засов, так приятно поблескивавший на фоне старой двери. Она здесь в полной безопасности, так почему бы не позволить себе немножко расслабиться?

От прогулок в горы тоже не стоит отказываться, тем более что с каждым днем становится теплее. Еще она могла бы взять напрокат лодку и покататься по озеру. Интересно, трудно ли научиться грести? Надо поспрашивать у местных.

Так понемножку она и вернется к нормальной жизни.

В конце концов, у нее свидание. Что может быть нормальнее? Как и то, что Броуди опаздывает уже на десять минут.

При условии, конечно, что он вообще придет. Возможно, он заново осмыслил то, что между ними произошло (или почти произошло), и решил самоустраниться. Да и с какой стати мужчина будет связываться с особой, чье эмоциональное состояние оставляет желать лучшего? Это ведь не кто-нибудь, а она сама трижды проверяет дверь и все-таки ухитряется оставить ее открытой. А ведь была еще карта, сплошь исчерканная красным маркером, а также сапоги, запрятанные в кухонный шкаф.

Как это могло случиться? — со вздохом подумала Рис. Должно быть, она ходила во сне. Явный регресс. Осталось лишь пройтись голой по улицам города.

Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох. В комнате приятно пахло грибами, тушеным мясом, луком и перцем.

Все в полном порядке. Она не только абсолютно здорова, но и вполне успешна. Ей не о чем беспокоиться, кроме как о приготовлении ужина. Даже если в итоге она будет есть его одна. Стоило ей подумать об этом, как на лестнице раздались шаги.

Паника накатила — и так же быстро ушла. На тот момент, когда раздался стук в дверь, Рис чувствовала себя абсолютно спокойной. Вытерев руки кухонным полотенцем, она направилась открывать.

Впрочем, спокойствие не отменяло предусмотрительности.

— Броуди? — поинтересовалась она.

— А ты ждешь кого-то еще? Что у тебя на ужин?

Улыбнувшись, она щелкнула замком и распахнула дверь.

— Да так, всякие изыски вроде вареной спаржи.

Шагнув в комнату, Броуди подозрительно принюхался. Затем по лицу его скользнула довольная ухмылка.

— Мясо. Так бы и сказала.

Он протянул ей бутылку вина. То же самое, что они пили в прошлый раз, отметила Рис. Она и не думала, что он окажется таким внимательным.

— Спасибо. А я уже открыла каберне. Будешь?

— Не откажусь. — Скинув куртку, он бросил ее на спинку стула. — Что, новый замок?

И правда внимательный.

— Мистер Драббер установил по моей просьбе. Может, я перестраховываюсь, но так мне спокойнее.

— Телевизор. Да ты, я смотрю, возвращаешься к жизни.

— К чему отказываться от маленьких удовольствий? — Она налила Броуди стакан вина. Затем, вытащив мясо из духовки, поставила его на плиту.

— Совсем как моя мама.

— Серьезно?

— Да нет, шучу. Кулинар из мамы никакой.

Рис наконец-то разделалась с последней партией грибов.

— Чем занимается твоя мама?

— Она психиатр. Частная практика.

Стараясь не обращать внимания на предательский укол в груди, Рис полностью сосредоточилась на грибах.

— Вот как?

— А еще она занимается макраме.

— Чем-чем?

— Плетет всякие штучки из веревок. У нее это просто мания.

Рис поставила грибы в духовку, включила таймер.

— А что делает твой отец?

— Отец любит готовить на свежем воздухе, даже зимой. Вообще-то он университетский профессор. Занимается романскими языками. Некоторым кажется, что они с мамой странная пара. Она — энергичная и общительная, а он — замкнутый и мечтательный. Но они неплохо ладят. Ну что, ты будешь пить вино?

— Секундочку, — она поставила на стол блюдо с оливками. — Братья, сестры?

— Брат и сестра.

— Мне всегда хотелось брата или сестру. Но я у родителей одна. И они тоже были единственными детьми в семьях.

— Тем больше тебе доставалось индейки в День благодарения.

— Ты во всем видишь хорошую сторону. Мне потому и нравилось работать у Манео, что там всегда было шумно, всегда кипели страсти. У нас все было иначе. Моя бабушка — потрясающая женщина. Очень честная, прямолинейная, любящая натура. — Рис взяла свой бокал с вином. — В последние два года ей пришлось немало побеспокоиться из-за меня.

— Она знает, где ты сейчас?

— Конечно. Я звоню ей каждые две недели и регулярно шлю письма по Интернету. Моя бабушка больше всего любит электронные сообщения. Она современная, деловая женщина. — Рис наклонилась к духовке, чтобы проверить грибы. — С дедушкой она развелась еще до моего рождения. Я никогда его не видела. Бабушка сейчас занимается дизайном.

Рис задумчиво окинула взглядом крохотную квартирку.

— Она бы в ужас пришла от того, как мало я уделяю внимания своему жилью. Еще она очень любит путешествовать. Правда, было время, когда она почти безотлучно жила в Бостоне. Это произошло после смерти моих родителей — они погибли в автокатастрофе. Мне в ту пору исполнилось пятнадцать, и бабушке пришлось самой заняться моим воспитанием. Ей не хотелось, чтобы я уезжала из Бостона. А я не могла остаться.

— Я думаю, что больше всего ей хочется видеть тебя счастливой — где бы ты при этом ни находилась.

Рис достала из шкафа большую тарелку.

— Пожалуй, ты прав. Просто я никак не могу избавиться от чувства вины перед ней. Впрочем, мне почти удалось убедить ее в том, что со мной все в порядке. Так что сейчас она в Барселоне — отправилась туда за покупками.

Рис вытащила из духовки грибы, посыпала их тертым пармезаном.

— Со свежими специями было бы лучше, но здесь их просто не найти.

— Да ладно, парочку штук я уж, так и быть, проглочу.

Выложив грибы на тарелку, Рис поставила ее в центр стола.

— Это первый раз за последние два года, что я готовлю для кого-то другого.

— У Джоани ты готовишь каждый день.

— Это работа, — покачала она головой. — А я говорю о готовке для собственного удовольствия. Прошлый ужин не в счет. Тогда я состряпала кое-что на скорую руку. Я совсем забыла, как это здорово — готовить что-то особенное.

— Рад, что помог тебе вспомнить. — Подцепив гриб, он сунул его в рот. Прожевал. — Неплохо.

Она тоже попробовала грибы.

— И в самом деле неплохо.

Все оказалось куда проще, чем она представляла. Не нужно было блистать нарядами, не нужно было придумывать специальную тему для разговора. Она могла расслабиться и спокойно завершить последние приготовления к ужину. К тому же общество Броуди оказалось на удивление приятным.

— Пожалуй, будет лучше, если я разложу все по тарелкам. Ты как, не против?

— Давай, — подбодрил ее Броуди. — Да смотри не скупись.

Пока она раскладывала мясо, он налил им еще вина. От его взгляда не ускользнули новые свечи, яркие салфетки, новая кухонная посуда. В прошлый раз ничего этого еще не было.

Кроме того, на столике у кровати он углядел свою книгу.

Женщина начинает осваиваться, подумал он. Не за горами то время, когда здесь появится ваза с цветами и новые безделушки.

— Я начала читать твою книгу, — сообщила Рис.

Броуди поймал на себе ее взгляд и слегка поежился. А ей не откажешь в наблюдательности.

— Ну и как тебе?

— Неплохо. — Она тоже села за стол, расстелила на коленях салфетку. — Заставляет нервничать, и это здорово — отвлекает меня от собственных проблем. Мне нравится Джек. Судя по всему, он тот еще плут. Надеюсь, он все-таки не окажется в этой могиле. К тому же Ли в состоянии исправить его.

— По-твоему, это то, чем должны заниматься женщины? Исправлять мужчин?

— Все мы должны заниматься этим — конечно, если нам не все равно, что будет с другими. А Ли не все равно. Он ей нравится. Надеюсь, они все-таки будут вместе.

— Счастливый конец?

— Зачем писать романы, если справедливость в них не торжествует, а любовь оказывается отвергнутой? Этого хватает в реальной жизни.

— Счастливый конец не способствует получению Пулитцеровской премии.

Она внимательно взглянула на него:

— Так вот на что ты нацеливаешься?

— Если бы мне нужна была премия, я до сих пор вкалывал бы в своей газете. Сама подумай, сможешь ты выиграть эпикурейский вариант Пулитцеровской премии, занимаясь приготовлением гамбургеров в заштатном ресторанчике Вайоминга?

— В свое время это манило мое воображение. Всевозможные премии, награды. Теперь я предпочитаю готовить тушеное мясо. — Она немного помолчала. — Кстати, как оно тебе?

— На мой взгляд, оно вполне заслуживает награды, — он проглотил еще кусочек, сопроводив его крекером. — Где ты покупаешь такие крекеры?

— Пеку сама.

— Серьезно? — в голосе его слышалось явное недоверие. — Вот так просто, из муки?

— В том числе и из муки, — она пододвинула ему чашку с крекерами.

— Боюсь даже сравнивать с теми полуфабрикатами, которых полно в моем холодильнике.

— Видишь ли, я очень привередлива в том, что касается еды, — заметила Рис в ответ на его ухмылку. — Давай попробую угадать, что ты прячешь в своей кладовке. Там у тебя замороженная пицца, жестянки с супом и чили, овсяные хлопья, хот-доги и пара коробок с готовым ужином — разогрел, и готово.

— Ты забыла сыр и гамбургеры.

— Ах да, само собой.

— Все это помогает душе не расстаться с телом.

— Ну да, что-то вроде теста.

Он насадил на вилку кусочек картофеля.

— Собираешься исправить меня, Худышка?

— Я кормлю тебя время от времени, что удобно для нас обоих. К тому же…

Резкий хлопок снаружи заставил ее со стуком выронить вилку.

— Грузовик Карла, — спокойно заметил Броуди.

— Грузовик Карла, — девушка двумя руками сжала бокал с вином. — Опять то же самое. Почему он не починит эту чертову машину?

— Полагаю, этим же вопросом задаются все в городе. Ты не пыталась записать эту фигню?

— Какую фигню?

— Рецепты.

— Ах, вот что! — Она мысленно приказала себе взять вилку и есть, хотя в желудке по-прежнему ворочался тяжелый ком. — Конечно. Я всегда была очень организованной. У меня в компьютере полно записей. А зачем тебе? Хочешь научиться готовить?

— Нет. Просто подумал, почему бы тебе не написать кулинарную книгу.

— В свое время я размышляла об этом. Я даже рассчитывала, что смогу вести свою программу на телевидении, — добавила она с быстрой улыбкой. — Для тех, кто любит устраивать вечеринки и принимать гостей.

— «Рассчитывала» — это своего рода самообман. Если хочешь что-то сделать, сделай это.

— Какие уж тут телепередачи. Я сейчас не в том состоянии, чтобы справиться с этим.

— Я говорю о книге.

— Ох. Я уже так давно не думала об этом.

А почему бы ей и в самом деле не написать такую книгу? У нее в компьютере — сотни рецептов. И все это она опробовала на практике.

— Может, я и займусь этим. Главное тут — начать.

— Если все-таки решишься, я могу отправить рукопись своему агенту.

— Зачем тебе это нужно?

Он доел последний кусочек мяса на тарелке.

— Обалденно вкусное мясо. Так вот. Если ты вдруг решишь написать роман, то единственный способ заставить меня прочесть его — это переспать со мной или приставить к моей голове пистолет. Только в этом случае я смогу решиться на то, чтобы предложить твою писанину своему агенту. Другое дело кулинарная книга. Я уже не первый раз ем твою стряпню и готов рекомендовать ее без каких-либо условий.

— Логично, — согласилась она. — Если не секрет, сколько рукописей ты отправил своему агенту… при условии?

— Пока ни одной. Я всегда ухитрялся обойти расставленные ловушки.

— Обязана ли я буду переспать с тобой, если твой агент согласится представлять мои интересы?

— Ясное дело, — было видно, что вопрос его позабавил. — Даже не сомневайся.

— Что ж, я подумаю об этом. — Расслабившись, она поднесла к губам бокал вина. — Я бы предложила тебе добавку, но тут есть несколько нюансов. Во-первых, я обещала угостить Мака Драббера. Во-вторых, я хочу, чтобы ты взял кое-что из еды домой — То, из чего ты потом сможешь сделать сэндвичи. Ну и, в-третьих, тебе нужно оставить место для десерта.

Броуди из перечисленного заинтересовал только пункт первый.

— Почему это ты вдруг решила накормить Мака?

— Как-никак он установил мне засов и отказался взять за это деньги.

— Он к тебе явно неравнодушен.

— Это я к нему неравнодушна. Почему он не женат?

— Типично женский вопрос, — заметил Броуди с тяжким вздохом. — Я-то был о тебе лучшего мнения.

— Ты прав, вопрос типично женский. Просто было бы здорово, будь у Мака кто-нибудь, кто готовил бы ему тушеное мясо и помогал с работой в магазине.

— Для приготовления мяса у него есть ты. Леон и старина Фрэнк работают с ним в магазине. Да и Бек подключается, когда это нужно.

— Я не о том. Маку нужен близкий человек, который заботился бы о нем.

— Ходят слухи, что сердце его разбилось четверть века назад. Якобы он был помолвлен, а она бросила его — то ли у самого алтаря, то ли в двух шагах от него. И не просто бросила, а сбежала с его лучшим другом.

— Не может быть. Ты серьезно?

— Не исключаю, что слухи несколько преувеличены. Но доля истины в них точно есть.

— Вот стерва. Она его просто не стоит.

— Не переживай. Мак, скорее всего, уже и не помнит, как ее зовут.

— Конечно же, помнит. Готова спорить, она замужем уже в четвертый раз… и не вылезает к тому же от докторов — осложнения после третьей подтяжки лица.

— А ты злая. Но мне это нравится.

— Если задеть тех, кто мне нравится, я превращаюсь в фурию. Ладно. Почему бы тебе не перебраться в комнату? Посиди там с бокалом вина, а я пока наведу здесь порядок.

— Серьезно? И что ты хочешь делать?

— Смотри и учись.

— Согласен. Только отсюда все видно намного лучше. Кстати, я видел твою фотографию трехлетней давности. Просматривал старые статьи в Интернете, — пояснил он в ответ на ее недоуменный взгляд.

— Зачем тебе понадобились эти статьи?

— Да просто из любопытства. Волосы у тебя были короче.

Рис собрала тарелки, сложила их в раковину.

— Точно. Я регулярно посещала дорогущий салон на Ньюберри-стрит. Цены там были дай бог, но меня это устраивало. Я перестала ходить в него после того, как… — Замолчав, она выдавила на губку мыло. — Так что волосы у меня просто отросли.

— Тебе идет.

— Мне нравилось ходить в салон, нравилось, что столько людей занимается исключительно мной. Я сидела там, расслабившись, потягивая вино или чай… Так приятно было выходить потом оттуда, чувствуя себя отдохнувшей и обновленной. Женщиной до кончиков ногтей.

Подойдя к плите, она разделила мясо по двум коробочкам, которые специально взяла внизу у Джоани.

— После того, как меня выписали из больницы, бабушка оплатила мне целый комплекс процедур в этом салоне. Стрижка, маникюр, массаж лица и тела. Все были такими милыми и участливыми. Но стоило мне войти в раздевалку, как меня охватила паника. Я не могла не то что раздеться, но даже расстегнуть пуговицу. Я просто сбежала оттуда.

Она поставила коробочки с мясом в холодильник.

— Мой стилист — я ходила к нему не один год — предложил прийти ко мне на дом. Но я отказалась.

— Почему?

— Для меня это было бы слишком унизительно.

— Вот еще глупость.

— Может, и так. Но на тот момент я ничего не могла с собой поделать. Да ладно, в куче моих фобий боязнь салона красоты была не самой страшной.

— Тебе стоит попробовать еще разок.

Она бросила на него взгляд через плечо:

— Я что, так ужасно выгляжу?

— Выглядишь ты замечательно. Хорошая наследственность. Но почему бы не вернуть себе кое-что из прежних радостей?

Хорошая наследственность, думала она, расставляя тарелки по полкам. Не слишком-то поэтичный комплимент. И все же, как ни странно, он здорово поднял ей настроение.

— Ладно, буду иметь в виду.

Она потянулась за полотенцем, чтобы вытереть руки, и в это же мгновение он встал со стула. Рис не стала отстраняться. К чему? На Броуди это все равно не произвело бы впечатления. К тому же она и сама не знала, хотелось ли ей сделать шаг назад или шаг вперед — прямо к нему в руки.

Взяв у нее из рук полотенце, он небрежно отшвырнул его в сторону. Рис даже поморщилась: полотенце следовало расправить, чтобы оно могло как следует высохнуть…

Броуди положил руки на раковину, по обеим сторонам от Рис — практически так же, как это было у машины.

— Ну, что у нас на десерт?

— Яблочный пудинг с сухарями. Он как раз греется в духовке…

Его губы прильнули к ее губам. Рис ощутила вкус вина у него на языке, такой терпкий и бодрящий. Ощутила настойчивость его желания. Кровь вскипела в ней, как от удара молнии.

— Боже ты мой, — с трудом выдавила она. — Такое чувство, что мой мозг просто перегрелся. Все плывет и качается перед глазами.

— Может, тебе прилечь?

— Может быть. Если честно, то мне эта мысль нравится. Я даже постирала простыни — на всякий случай.

— Постирала простыни, — повторил он с еле заметной улыбкой.

— Да, я как раз думала… Не мог бы ты чуть отодвинуться? А то я никак не соберусь с мыслями.

Он слегка отклонился:

— Так лучше?

— Не совсем, но…

Какой же он притягательный, подумала Рис. Не красивый, а именно притягательный. Сильные руки, ноги, твердый рот, крепкое тело.

— Да, я хочу переспать с тобой. Хочу вернуть себе эти незабываемые ощущения. Но мне кажется, стоит немного подождать — пока я не буду больше уверена в себе.

— И во мне.

— Что ж, тоже верно. Понимаешь, для тебя это будет в порядке вещей. Приятно, может, даже здорово, но — как всегда. А для меня возвращение к сексуальной жизни — своего рода веха на жизненном пути. И я хочу, чтобы мы оба были уверены в своих желаниях, иначе это ляжет серьезным грузом на твои плечи.

— Иными словами, ты отказываешься спать со мной ради моего же блага.

— Ну да, можно сказать и так.

— Чертовски любезно с твоей стороны, — наклонившись, он снова прижался к ее губам. Руки его скользнули по ее груди, замерли на бедрах. Затем он снова шагнул назад.

— Яблочный пудинг с сухарями. Что еще за напасть?

— Что? Ах, да! — Закрыв глаза, она попыталась сосредоточиться. — Это такая вкуснятина, пальчики оближешь. Садись за стол, сейчас сам убедишься. Хочешь кофе?

— У тебя же нет кофе.

Рис взяла в руки термос, стоявший на кухонном столе.

— Я специально принесла от Джоани.

— Ты захватила кофе?

Впервые она прочла в его глазах некоторое удивление.

— Некрепкий, с одним кусочком сахара. Правильно?

— Да. Весьма признателен.

Десерт она подала не на кухне, а в гостиной.

— Не секс, — заметила Рис, — но все же неплохое завершение ужина.

Броуди отправил в рот первую ложку.

— Как только я жил без этого раньше?

— Рецепт я слизнула у отца. Это был его любимый пудинг.

— Сразу видно, что у твоего отца был хороший вкус.

Польщенная, она улыбнулась.

— Ты так ничего и не сказал… даже не знаю, как это назвать.

— Полагаю, лучше всего назвать это убийством.

— Ты прав, об убийстве. Шериф считает, что я перепутала место, а женщина в итоге осталась жива. Просто эта парочка выясняла там отношения, но до убийства дело не дошло. Вот почему никто до сих пор не сообщил о ее исчезновении.

— А ты с этим не согласна.

— Совершенно не согласна. Я прекрасно знаю, что я видела и где это видела. А если ее не ищут, так это, может, потому, что никому нет до нее дела. Или потому, что она из той же Франции.

Теперь уже улыбнулся Броуди.

— Откуда бы она ни была, наверняка кто-то видел ее. На заправочной станции, в магазине, в мотеле. Насколько хорошо ты запомнила ее внешность?

— Я ведь тебе уже говорила.

— Я не о том. Сможешь описать ее художнику?

— Полицейскому?

— Ну, таких у нас не найдется. Есть парочка любителей, причем неплохих. Я как раз подумал о докторе.

— О докторе?

— Он делает наброски углем.

— И он будет рисовать, а не проводить медицинское обследование?

— Если ты не доверяешь доку, — пожал плечами Броуди, — мы можем найти кого-нибудь еще.

— Я доверяю тебе, — заметив его скептический взгляд, она утвердительно кивнула головой. — Я доверяю тебе, и потому готова пообщаться с доктором Уоллесом. Если ты пойдешь со мной.

Он в любом случае собирался пойти с ней. Раз уж они начали вместе копаться в этом деле, стоило продолжать так и дальше. Однако Броуди продолжал хмуриться, поглядывая на ложку с десертом.

— Ты хочешь, чтобы я тратил на тебя свое время. А что я получу взамен? Пожалуй, меня бы устроило что-нибудь такое, что подается к столу вместе с белым вином. Все равно бутылка уже стоит у тебя в холодильнике.

— В воскресенье у меня выходной. Я могу продумать меню.

Он тщательно доскреб остатки десерта.

— Чудесно. Я пойду с тобой к доку.

12


— Ну, как все прошло? — Сунув под нос Питу целую стопку тарелок, Линда-Гейл многозначительно пихнула Рис локтем.

— Ты о чем?

— О вчерашнем свидании с Броуди.

Рис перевернула гамбургеры, которых с нетерпением ожидала группка школьников. Занятия кончились, и они заглянули к Джоани, чтобы перекусить.

— Я просто приготовила ему ужин. Скажем так, плата за любезность.

— Приготовила ужин, — Линда-Гейл многозначительно покачала головой. — Ты хочешь сказать, что этим все и ограничилось?

— Она без ума от меня. — Пит опустил тарелки в раковину. — Зачем ей кто-то еще?

— Это точно. Каждую смену я борюсь с собой — чтобы не упасть к нему в объятия.

— Ты купила свечи, — Линду-Гейл не так-то просто было сбить с толку. — А еще новые салфетки и дорогое вино.

— Боже ты мой, — Рис не знала, плакать ей или смеяться. — Здесь что, совсем нет секретов?

— Из тех, что я не могла бы разнюхать, — нет. Ну же, рассказывай. А то моя личная жизнь так же убога, как прическа у Пита.

— Но-но! Мои волосы просто отдыхают в межсезонье, — Пит провел рукой по голове, над которой так усердно потрудился парикмахер. — Я уже чувствую, как там пробивается новая поросль.

— Я бы на твоем месте подумала об удобрении. Ну что, — снова обратилась она к Рис, — здорово он целуется?

— Кто, Пит? Потрясающе. Я просто болонка у его ног. Заказ готов. — Она выложила на тарелки гамбургеры, жареную картошку и салат из шинкованной капусты, хотя и знала, что последнюю подростки попросту игнорируют.

— Все равно я вытяну из тебя правду, — забрав тарелки, Линда-Гейл направилась в зал.

— Я здорово целуюсь, — объявил Пит.

— Да я в этом и не сомневалась.

— Парни вроде меня знают, как понравиться девушке. Я… вот черт.

— Где ты его увидел? — Рис с улыбкой обернулась.

И тут же внутри у нее все сжалось. Из руки у Пита струйкой текла кровь. Пол у его ног уже был заляпан красными пятнами.

— Сколько раз меня учили, чтобы я смотрел, что там в воде — прежде чем сунуть туда руку. Здорово порезался. Эй!

Голос Пита доносился до нее словно бы издалека — как если бы он стоял на вершине горы, а она — У ее подножия. Затем его голос и вовсе превратился в гул, и после этого все пропало.

Очнулась она от того, что кто-то нашлепывал ее по щекам. Еще мгновение, и она смогла различить лицо Джоани.

— Там кровь.

— Джоани, она в порядке? Она здорово стукнулась затылком. Упала так быстро, что я даже не успел подхватить ее.

— Перестань причитать, Пит. С ней все в порядке, — протянув руку, Джоани быстро ощупала затылок Рис. — Отправляйся к доктору. Пусть он зашьет тебе руку.

— Я просто хотел убедиться, что она в порядке. Так упала, что могла получить сотрясение или что-то в этом роде.

— Сколько пальцев? — Джоани помахала рукой перед лицом Рис.

— Два.

— Значит, все в порядке. Иди и займись рукой. Рис, ты сможешь сесть?

— Да. Пит, — стараясь преодолеть тошноту, Рис уселась на полу кухни, — сильно порезался?

— Да ладно, док с этим мигом справится.

Рука Пита была обернута полотенцем, но сквозь ткань уже сочилась кровь.

— Сам виноват. Не переживай так, — он дружески похлопал Рис по плечу.

— Похоже, у тебя будет здоровенная шишка на затылке. Пойду принесу лед, — заметила Джоани.

— Я в порядке, — Рис ухватила Джоани за руку. — Пусть кто-нибудь отвезет Пита. Рана и в самом деле серьезная.

— Посиди-ка немного. — Джоани выглянула в зал. — Тод! Отвези Пита к доку. Твой гамбургер тебя подождет. К тому же ты получишь его бесплатно! — Она снова вернулась на кухню. — Ну что, довольна?

— Столько крови.

— Я вижу. Что ты хочешь, это же кухня. Здесь такое случается сплошь и рядом.

— Я приберусь тут, Джоани, — в кухню вошла Линда-Гейл. — А Хуанита пока обслужит мои столики.

Джоани молча достала из морозилки кусок льда, завернула его в тонкое полотенце.

— Приложи это к шишке, — приказала она Рис. — Как только сможешь встать на ноги, отправляйся к себе наверх. Я тут сама справлюсь.

— Нет-нет, я в порядке. Лучше я поработаю. Так мне самой будет легче.

— Тогда вставай. Посмотрю, насколько твердо ты держишься на ногах. Да на тебе лица нет, — заметила Джоани, когда Рис, ухватившись за стойку, встала с пола. — Иди подыши воздухом. Выпей воды, — она протянула ей бутылку. — Как только придешь в себя, можешь возвращаться на кухню.

— Свежий воздух мне не помешает. Спасибо.

Заметив многозначительный взгляд Джоани, Линда-Гейл кивнула и тоже вышла на улицу.

— Хочешь посидеть? — спросила она у Рис.

— Нет, я постою так пару минут. Не нужно за мной присматривать — я в полном порядке. Только чувствую себя полной дурой.

В порядке? Как бы не так, подумала Линда-Гейл. Забрав из дрожащей руки Рис бутылку, она сама отвинтила крышку.

— Я обычно реагирую так на пауков. И не только на здоровенных. Меня пугают даже самые маленькие паучки. Помню, как-то раз я со всей силы врезалась в дверь — пыталась выбраться из комнаты, в которой заметила паука. Приложи-ка этот лед к своему затылку. Иначе ты рискуешь заработать мигрень размером со здоровенного паука.

— Ты права. Но Пит…

— Твой обморок испугал его настолько, что он даже забыл про свою руку. Можешь гордиться.

— Да уж, настоящее благодеяние.

— Или вот Джоани. Она настолько переволновалась из-за вас обоих, что совсем забыла об одной неприятности — теперь ей придется подыскивать замену Питу. Кто-то же должен мыть посуду, пока у него не заживет рука. Второе благодеяние.

— Да уж, я сегодня только и делаю, что совершаю благие поступки.

— Не хочешь отметить это в баре? После смены.

Рис глотнула воды, прислушалась к ощущениям в желудке.

— Что ж, я готова.

Еда у Клэнси была не такой уж плохой — по крайней мере, если вы поглощали ее вместе с пивом. Но для Рис главным здесь было другое.

Она сидела в баре с подругой.

Еще один шаг к нормальной жизни.

Впрочем, жителю Восточного побережья бар этот мог показаться весьма странным. На стенах здесь висели головы медведя, оленя, лося и еще пара загадочных тушек. По словам Линды-Гейл, это были чучела огромной форели. На посетителей они взирали с выражением досады и легкого недоумения. Так, во всяком случае, показалось Рис.

Панельная обшивка, красовавшаяся поверх бревенчатых стен, давно утратила первоначальный вид, поддавшись воздействию дыма и пивных испарений.

Полы были выщербленными и потертыми. Судя по вмятинам, на них не раз роняли бочонки со спиртным. Часть площади возле низкой сцены была отгорожена для танцев.

Сам бар казался большим и темным. Хозяйничал в нем Майкл Клэнси, перебравшийся в Вайоминг прямо из графства Корк. Здесь он женился на женщине, в чьих жилах текла кровь индейцев чероки. Звали ее Рейни. Внешность Клэнси полностью соответствовала его характеру — это был крупный, грубовато-добродушный ирландец. Он распоряжался в баре, а его жена готовила на кухне всякую закуску.

Здесь предлагали на разлив «Гиннесс» и «Бад», а в кувшинах с длинным горлышком хранились напитки, изготовленные кустарным способом. От них Рис благоразумно отказалась. Кроме того, здесь можно было купить «Харп» в бутылках и «Бад лайт». Последнее, по мнению Клэнси, могли пить разве что женщины да гомики. Полки в баре ломились от спиртного. Главным образом это было виски всевозможных марок.

Вино, которое разливал самолично Клэнси, было дешевым и по вкусу напоминало мочу — так, во всяком случае, утверждала Линда-Гейл.

Во втором зале стояла пара бильярдных столов, и оттуда все время доносился негромкий стук шаров.

— Как твоя голова? — поинтересовалась Линда-Гейл.

— Пока еще на плечах, да и болит, пожалуй, меньше, чем рука у Пита.

— Доктор наложил ему семь швов. Но Пит был просто в восторге от того, как ты за ним ухаживала, когда он вернулся на кухню. Усадила его за стол и лично подала ему жареную форель.

— Он приятный паренек.

— Это да. Кстати, о пареньках. Раз уж я успела накачать тебя алкоголем, может, все-таки расколешься, как там Броуди?

Если уж она решила обзавестись подружкой, надо быть чуть откровеннее, решила Рис.

— Он меня заводит, — шепнула она, склонившись к Линде-Гейл.

— Я так и знала! — Линда-Гейл стукнула кулачком по столу. — Достаточно взглянуть на этого парня. Глаза, фигура, но главное — рот. Так и хочется укусить.

— Это точно.

— Какие еще части ты успела покусать?

— Я пока только думаю над этим.

Линда-Гейл в изумлении воззрилась на нее.

— Ты отличаешься сверхчеловеческим самоконтролем. Это унаследованное или благоприобретенное?

— Считай это побочным продуктом моего страха. Ты ведь уже знаешь мою историю.

Линда-Гейл задумчиво потягивала пиво.

— Тебя это беспокоит?

— Когда как. Иногда это приносит облегчение.

— Не знаю, стоит ли вообще говорить об этом. Тем более что Джоани… — Она замолчала, не решаясь продолжить.

— Что Джоани?

— Я не должна была это говорить. Но раз уж я все равно начала… Она устроила нам серьезный выговор, когда Хуанита решила поболтать о твоем прошлом. На Хуаниту тоже нельзя сердиться. Она просто не в состоянии держать рот на замке — как, впрочем, и свою юбку опущенной.

Линда-Гейл отхлебнула еще пива.

— В любом случае Джоани это услышала и настоятельно порекомендовала нам не доставать тебя своими расспросами. Но раз уж ты сама об этом заговорила…

— Все в порядке. — Ну не чудо ли, иметь своим защитником неподражаемую Джоани? — Просто эта тема не относится у меня к числу любимых.

— Тут я тебя понимаю, — Линда-Гейл легонько сжала руку Рис. — Если бы со мной случилось что-то подобное, я бы до сих пор рыдала в углу и звала маму.

— Нет, ты бы не стала. Но все равно спасибо.

— Ладно, будем болтать о мужчинах, сексе, еде и туфлях. Обычный женский треп.

— Кстати, о еде, — Рис подцепила еще один на-чо. — То, что они сюда положили, не имеет никакого отношения к настоящему сыру.

— Это точно, — покопавшись в пюре, которое претендовало на звание гуакамоле, Линда-Гейл вытащила очередной чипс. — А по поводу мужчин… чтобы не быть у тебя в долгу, хочу сообщить, что намерена выйти замуж за Ло.

— Бог ты мой, — от неожиданности Рис выронила кусок лепешки. — Потрясающе. Ни за что бы не подумала.

— Он пока тоже не в курсе, — Линда-Гейл со смаком откусила половинку чипса. — Полагаю, мне потребуется еще немного времени, чтобы довести его, так сказать, до ума. Пока что муж из него никакой. Но я умею добиваться своего.

— Понятно. Так ты, значит, влюблена в Ло.

Симпатичное личико Линды-Гейл смягчилось.

— Я люблю его всю свою жизнь. С тех пор, как мне исполнилось десять лет. Он тоже любит меня, только не желает это признавать. Делает все возможное, чтобы не думать обо мне, — отсюда его желание переспать с каждой симпатичной бабенкой в округе. Я не против. Рано или поздно эта система исчерпает себя.

— М-да… я бы сказала, весьма оригинальный подход. Похоже, ты отличаешься большой терпимостью.

— В последнее время я стала более нетерпимой.

— Если тебе интересно… у нас с Ло ничего не было.

— Я знаю. Если бы и было, я бы не стала сердиться. Мы прекрасно ладим с Хуанитой, хотя в прошлом году они трахались как очумелые. Впрочем, кто не трахался с Хуанитой? — добавила она со смешком. — Правда, будь ты снисходительнее к притязаниям Ло, вряд ли я сидела бы с тобой за пивом. Мы встречались с ним, когда нам было шестнадцать. Только тогда мы не были готовы к серьезным отношениям. Да и кто готов к этому в шестнадцать лет?

— А теперь ты созрела.

— Именно. Осталось лишь донести это до Ло. Кстати, до сих пор Броуди ни с кем не встречался у нас в городке. На случай, если тебя это интересует. Поговаривали, что была у него подружка в Джексоне, а потом несколько симпатий из туристок. Но это больше похоже было на разовые встречи.

— Что ж, буду знать. Если честно, я до сих пор не поняла, что же между нами. Правда, градус отношений повышен.

— Неплохо для начала. Ты, как повар, должна знать, что повышенный градус — самое то для готовки.

— Пожалуй, — Рис лениво поигрывала кончиками волос — совсем как это делала Линда-Гейл. — А где ты стрижешься?

— Когда я спешу или когда хочу пустить пыль в глаза?

— Скорее второе.

— Знаю я тут одно местечко. Можем отправиться туда на следующей неделе — если Джоани даст нам выходной в один день.

— Ладно. Вот только должна предупредить, что последнее мое посещение салона оказалось весьма неудачным — я сбежала оттуда, как кролик.

— Ничего страшного, — Линда-Гейл довольно ухмыльнулась. — Я захвачу с собой веревку.

У Рис вырвался смешок. В это время один из ковбоев встал из-за стола и прошествовал к маленькой сцене. Это был высокий худой парень в потертых джинсах. Пятно на заднем кармане свидетельствовало о том, что он носил с собой пачку нюхательного табаку.

— Он что, будет петь? — поинтересовалась Рис, когда парень потянулся за микрофоном.

— Можно сказать и так. Караоке, — Линда-Гейл махнула рукой в сторону сцены. — Здесь такое каждый вечер. Это Рубен Гейтс. Работает вместе с Ло на гостевом ранчо.

— Черный кофе, яичница, бекон и жареный картофель. Каждое воскресное утро.

— Точно. Поет он, кстати, неплохо.

У парня был густой, сильный баритон. Судя по тому, с каким восторгом его приветствовала публика, он здесь был явным фаворитом.

Рассеянно прислушиваясь к пению, Рис пыталась представить себе его в черной куртке и оранжевой шляпе на берегу Змеиной реки.

А ведь это вполне может быть он. Высокий рост, сильные руки и эта непререкаемая уверенность в себе.

Вполне возможно, она видела именно его — мужчину, для которого она каждое воскресное утро жарила яйца и картошку. На самом деле это мог быть любой из тех, кто сидел сейчас у стойки или за столиками в зале. Любой из них мог быть убийцей. При мысли об этом ее охватило жаром — приступ паники был не за горами.

Разговоры в зале велись теперь вполголоса — из уважения к певцу. Время от времени постукивали пивные кружки, стулья поскрипывали под посетителями.

А паника, словно кулаком, сжимала горло Рис, не позволяя ей как следует вдохнуть.

Она смотрела на Линду-Гейл. Губы у той быстро двигались, однако слов она не слышала — шум в ушах забивал все звуки. Рис заставила себя сделать выдох. Затем вдох. Еще один выдох.

— Что? Прости, я не расслышала.

— С тобой все в порядке? Ты так побледнела. Голова, наверно, болит?

— Нет-нет, все хорошо, — Рис заставила себя снова взглянуть на сцену. — Просто я отвыкла бывать на людях.

— Хочешь, уйдем? Нас здесь ничто не держит.

Каждое такое бегство было для нее шагом назад. Еще одним маленьким проигрышем.

— Нет, давай еще посидим. Скажи, а ты сама-то здесь пела?

Линда-Гейл взглянула в сторону сцены, где Рубен сорвал очередную порцию аплодисментов.

— Конечно. Хочешь спеть?

— Ни за что. Даже за миллион долларов. Ну ладно, за полмиллиона.

В это время на сцену поднялся еще один мужчина. С учетом маленького роста и лишнего веса Рис сразу же исключила его из списка подозреваемых.

Мужчина затянул балладу, удивив Рис своим приятным тенорком.

— Что-то я не припомню его, — заметила она.

— Т.Е. Ангер. Преподает в средней школе. Вон сидит его жена Арлен — видишь брюнетку в белой кофточке? Они редко ходят к Джоани, питаются в основном дома. У них двое детей. Раз в неделю они заглядывают к Клэнси, чтобы парень мог попеть. Арлен тоже работает в школе, в кафетерии. Очень милая пара.

Рис и сама это поняла, когда заметила, что мужчина исполняет балладу, с нежностью глядя в глаза жене.

В мире много хорошего, напомнила она себе. В нем есть любовь и доброта. Так приятно было вновь ощутить себя его частью.

Следующий исполнитель, обладавший, видимо, солидным чувством юмора, порадовал всех своеобразным переложением классических вещей Долли Партон.

Рис просидела в баре целый час, что для нее было несомненным успехом.

Возвращаясь в свою квартирку по тихим, обезлюдевшим улочкам, она чувствовала себя почти что в безопасности. Во всяком случае, уже давно у нее не было так легко на душе.

Открыв дверь, она проверила ручку, подперла ее стулом и уже затем направилась в ванную.

Шаг — и она замерла в неподвижности. На узкой полке поверх раковины ничего не было. Ее туалетные принадлежности попросту исчезли. Рис зажмурилась, словно не веря собственным глазам. Однако полка действительно была пуста. Она быстро открыла шкафчик, где хранились ее лекарства, но и там ничего не обнаружила.

Едва не расплакавшись, Рис бросилась в комнату. Аккуратно заправленная кровать, все в порядке, все на месте. Чайник сияет на плите. Нет лишь спортивного свитера, который она перед уходом повесила на спинку стула.

А возле кровати — возле, а не под ней — стоит ее дорожная сумка.

Дрожащей рукой Рис расстегнула молнию, и тут ее всхлипы переросли в приглушенные рыдания. Все ее вещи, аккуратно сложенные, лежали в сумке.

Здесь было абсолютно все, с чем она приехала в городок. Одно слово — бери сумку и уезжай.

Кому это могло понадобиться?

Слегка пошатываясь, она в изнеможении опустилась на кровать. Посторонних здесь не было. Никто не смог бы проникнуть сюда после того, как она поставила новый засов.

Значит, это сделала она сама. Следуя тем внутренним побуждениям, тем страхам, которые оставались в ней со времен нервного срыва. Подсознание нашептывало ей о необходимости бежать, скорее двигаться дальше, прочь от этого места.

Но почему она ничего не помнит?

Это уже не в первый раз, напомнила она себе. Не первый раз она выпадает из реальности и не может потом вспомнить, что она делала.

Но ничего подобного не случалось с ней вот уже несколько месяцев.

Почти в безопасности, думала она, пытаясь перебороть отчаяние. Она-то поверила, что нашла себе новый дом. Однако часть ее знала, что это далеко от истины.

А почему бы не принять это как знак? Взять сумку, сесть в машину и уехать — прочь из города, в любом направлении.

Но в этом случае битва будет окончательно проиграна. Как-никак здесь у нее своя квартирка. Она уже была на свидании, ходила с подругой в бар. Здесь она обрела работу. Более того, здесь она обрела саму себя.

Она быстро вытащила из сумки все свои вещи — одежду, ботинки, туалетные принадлежности. Затем решительно установила на столе ноутбук. Завернувшись в одеяло, чтобы хоть как-то справиться с внутренней дрожью, она открыла дневник и стала печатать:

Я не сбежала. Целый день работала и получила за это чек. Пит здорово порезал руку, когда мыл посуду. При виде крови я упала в обморок, но не сбежала. После работы мы с Линдой-Гейл пошли к Клэнси, чтобы выпить по пиву. Мы болтали о мужчинах, о прическах — словом, обо всем, что так интересно женщинам. У Клэнси поют караоке, а на стенах висят головы убитых животных. Там есть олень, лось, даже медведь. Люди выходят на сцену и поют — с большим или меньшим успехом. В баре у меня начался приступ паники, но я не сбежала, и все пришло в норму. Теперь у меня есть здесь не только приятели, но и подружка.

Сегодня в течение дня я упаковала свои вещи — но совершенно не помню, как это было. Должно быть, это произошло после того, как Пит поранил руку. Вид крови вернул меня к тому, что случилось у Манео. Вместо окровавленного Пита я снова увидела Джинни.

Но я распаковала сумку, поставила все на место. Завтра я встречаюсь с доктором Уоллесом — хочу описать ему ту пару, которую я видела у реки. Потому что я действительно видела их. Как и то, что произошло между ними.

Я не сбежала сегодня. И завтра я тоже не сбегу.


13


Чай доктор Уоллес подал в керамическом чайничке старинной работы. К чаю прилагалось песочное печенье, красиво уложенное на стеклянной тарелке бледно-зеленого оттенка. Он принимал гостей с изяществом старой дамы, поджидающей к чаю своих давних подруг. В маленькой гостиной красовались многочисленные фотографии в рамках и прочие безделушки, позволявшие ощутить прелесть домашнего уюта.

Если доктор хотел таким образом помочь Рис расслабиться, то он в этом вполне преуспел. К своему удивлению, она совсем не ощущала тревоги — только покой и умиротворенность. Немалую роль сыграли в этом тихое потрескивание огня в камине и аромат гардении, исходящий от мешочков с засушенными цветами.

Это было первое ее впечатление. Затем она подумала: доктор — настоящий специалист своего дела.

В комнате не было ни голов животных, ни толстых одеял в индейском стиле. Она знала, что доктор — заядлый рыбак, однако стену над камином украшало отнюдь не чучело форели, а изящное зеркало в овальной рамке.

Ее бабушке здесь бы наверняка понравилось.

— Это была любимая комната Сьюзан. — Доктор передал Рис чашку с чаем. — Она часто читала перед камином. Обожала книги. Я сохранил здесь все, как было.

Слегка улыбнувшись, он протянул вторую чашку Броуди.

— Решил, что в противном случае ее дух будет преследовать меня еще не один год. На самом деле… — он сделал небольшую паузу, — я часто усаживаюсь здесь под вечер и обсуждаю со Сьюзан все, что произошло со мной за день. Кое-кто мог бы сказать, что это не совсем нормально — беседовать со своей умершей женой. Но, на мой взгляд, это всего лишь по-человечески. Многое из того, что кажется не совсем нормальным, на самом деле является обычной человеческой слабостью.

— Человеку вообще свойственно быть слегка ненормальным, — заметил Броуди, надкусывая печенье.

— В таком случае я — типичный человек, — подхватила Рис. — Вообще-то я очень признательна вам за то, что вы стараетесь избавить меня от скованности. Надо сказать, у вас это неплохо получается. Но я-то знаю, что состою из сплошных неврозов, приправленных разного рода фобиями и кошмарами.

— Нет ничего лучше, чем знать самого себя. — Броуди продолжал смаковать печенье. — Многие даже не догадываются о своих проблемах, что самым печальным образом сказывается на окружающих.

Бросив на него взгляд, Рис вновь обратилась к доктору Уоллесу:

— Но я также знаю, что действительно видела то, что произошло у реки. Это не было ни сном, ни галлюцинацией, ни созданием моего больного воображения. Что бы там ни думал шериф, я действительно видела это.

— Не стоит слишком уж сердиться на Рика, — мягко заметил доктор. — Он делает все, что в его силах. И он очень неплохой шериф.

— Это я уже слышала, — со вздохом пробормотала Рис.

— Я думаю, мы могли бы помочь ему с этим расследованием.

— Так вы мне верите?

— Пока что у меня нет никаких причин не верить вам на слово. Насколько я мог заметить, вы с самого приезда в наш город делали все, чтобы остаться в тени.

Док щедро разбавил свой кофе молоком, после чего откинулся на спинку кресла, вытянув ноги в щегольских ботинках.

— Вынуждена признать, что эти попытки не увенчались успехом.

— Вы сообщили об убийстве, а это не могло не привлечь к вам внимания. Так какой смысл придумывать эту историю, после которой уже невозможно остаться незамеченной? — Он внимательно посмотрел на нее сквозь стекла очков. — К тому же Броуди вам верит, а он, насколько я знаю, большой скептик. Так что…

Доктор отставил чашку с кофе, взяв взамен блокнот и карандаш.

— Должен признать, меня это вдохновляет. Все равно что стать одним из героев фильма «Закон и порядок».

— Из какой версии?

— Мне нравится самая первая, — улыбнулся док. — Броуди вам уже сказал, что я делаю наброски углем и карандашом. Два моих эскиза даже украшают местную галерею.

— Я все собираюсь туда сходить.

— Хорошая идея. Там есть несколько очень неплохих работ, сделанных местными художниками. Как бы то ни было, но мне еще не приходилось рисовать людей по описаниям, поэтому я постарался заранее ознакомиться с процедурой. Для начала попрошу вас сосредоточиться на очертаниях. К примеру, форма ее лица. Квадратная, округлая, треугольная. Можете вспомнить?

— Думаю, да.

— Закройте глаза и представьте себе эту женщину. Перед мысленным взором Рис всплыло ее лицо.

— Овальное, мне кажется. Но сильно вытянутое и зауженное.

— Хорошо. Значит, узкое лицо.

— Да. Волосы у нее были длинные, а кепка натянута до самых бровей. Но у меня осталось впечатление длинного, узкого лица. Глаз ее я сначала не видела, — продолжила Рис. — На ней были темные очки.

— А как насчет носа?

— Нос? — Тут ее память решительно забастовала. — Господи, кажется, от меня будет мало толку.

— Просто рассказывайте все, что помните.

— Мне кажется… узкий и длинный, как ее лицо. Не слишком заметный. Прежде всего я обратила внимание на ее рот — уж очень быстро он двигался. Она почти все время говорила — я бы даже сказала, орала. И эта жесткая линия рта. Даже не знаю, как объяснить.

— Тонкие губы?

— Не знаю, может быть. Рот у нее был таким… подвижным. Судя по всему, ей было что сказать. Даже если она замолкала, то продолжала гримасничать, ухмыляться. Губы продолжали двигаться. Еще у нее были серьги — в виде колец. Я видела, как они блеснули на солнце. Волосы у нее спускались ниже плеч — такие темные, волнистые. Когда она упала, очки слетели с лица, но произошло это очень быстро. Мне показалось, что глаза у нее большие… но, может быть, это от переживаний — она была такой разъяренной. А потом…

— Как насчет отличительных черт? — поинтересовался док. — Шрамы, родинки, веснушки?

— Ничего такого я не заметила. Макияж, — внезапно добавила Рис. — Накрашена она была здорово. Красная помада. Точно! Очень яркая, а еще… может, это она от гнева так покраснела, но мне показалось, что она переборщила с румянами. В ней было столько яркости, броскости — не вполне естественной, я бы сказала. Переизбыток косметики. Беда лишь в том, что она была слишком далеко — даже с учетом бинокля.

— Ничего страшного. Сколько ей, по-вашему, было лет?

— Ох… полагаю, хорошо за тридцать. Плюс-минус десять лет, — добавила Рис, закрыв руками глаза. — Вот черт.

— Ну-ка, взгляните. Похоже на нее?

Рис наклонилась вперед, вглядываясь в рисунок.

Доктор оказался куда способнее, чем она предполагала. На рисунке была не та женщина, которую она видела у реки, однако определенный потенциал в ней все же просматривался.

— Так. Хорошо, — пробормотала она с заметным облегчением. — Мне кажется, подбородок у нее был более заостренным. Совсем чуть-чуть. И глаза… Не такие круглые, более вытянутые. Кажется, так.

Взяв чашку с чаем, она сделала пару глотков.

— Цвет глаз я точно не помню. По-моему, они были темными. Рот был не таким широким. А брови — бог ты мой, надеюсь, я не сочиняю, — брови были тоньше. Совсем как две ниточки. Такое чувство, будто она выщипала их до невозможности. Когда он ударил ее о землю, кепка слетела у нее с головы. Не помню, говорила я об этом раньше? Кепка слетела, открыв лоб. Лоб у нее был широкий…

— Ну-ка, сделай вдох, — перебил ее Броуди.

— Что?

— Вдохни поглубже.

— Хорошо, — только сейчас она поняла, как сильно стучит у нее сердце. Руки дрожали — еще немного, и она расплескала бы свой чай. — Ногти у нее были накрашены. Кажется, в красный цвет. Я так и вижу, как они вонзаются в землю — все то время, что он душил ее.

— Может, ей удалось его оцарапать? — спросил Броуди.

— Нет, не думаю. Коленями он прижимал ее руки к земле, так что у нее не было ни малейшего шанса дотянуться до него.

— Как вам это?

Рис внимательно изучала набросок. Отсутствовали очень важные детали — из тех, что просто невозможно было описать словами. Гнев, ярость, страх. Тем не менее это уже больше походило на оригинал.

— Да, теперь хорошо. Я уже могу разглядеть ее в вашем наброске. Собственно говоря, только это и имеет значение, не так ли?

— Пожалуй что да. Попробуем немного улучшить нашу работу. Скушайте одно из этих печений, Рис, пока Броуди не заглотнул их все. Это Дик испек. Он мастер на такие штучки.

Рис послушно взяла печенье, а доктор тем временем засыпал ее новыми вопросами. Наблюдая за тем, как он трудится над портретом женщины, она выпила еще чашку чая. Вот брови становятся тоньше, меняется рот…

— Стоп, — она со стуком поставила чашку на стол. — Теперь действительно хорошо. Очень похоже. По крайней мере, такой я ее запомнила. Не исключено, правда…

— Довольно, — оборвал ее Броуди. — Хватит сомневаться в своих же впечатлениях. Если ты сама узнала ее, значит, рисунок удался.

— Она не местная, — задумчиво сказал доктор. — Не похожа ни на кого из моих знакомых.

— Это так. Но если она заезжала в город, кто-нибудь наверняка ее видел. На заправке, в магазине. Нужно показать людям этот рисунок.

— Рик может разослать копии другим городским властям, — сжав губы, док изучал свой набросок. — Нет, я ее определенно не видел. А ведь я долгие годы лечил всех, кто живет в городе и ближайших окрестностях. Да и туристов, когда им случалось занемочь. Эта женщина не из наших.

— Но если они не заезжали в город, — тихо заметила Рис, — мы можем так и не узнать, кто она такая.

— За что я тебя люблю, Худышка, так это за способность мыслить позитивно, — вставил Броуди. — А как насчет того парня? Не хочешь описать его доктору?

— Но я же не видела его лица. Чуть-чуть профиль. А так — только со спины. Еще руки… но он все равно был в перчатках. Мне показалось, что руки у него большие, но я не уверена, так ли это на самом деле. Шляпа, куртка, темные очки.

— А волосы? — поинтересовался доктор.

— Я не заметила. Все время смотрела на нее. Она была там главным действующим лицом. А потом, когда он ударил ее, я была слишком напугана, чтобы что-то разглядывать.

— Линия челюсти? Как он выглядел сбоку?

— Единственное определение, которое приходит мне на ум, — это жесткий, твердый. Но я ведь уже говорила что-то похожее про нее, правда? — Рис потерла глаза, пытаясь сосредоточиться. — Большую часть времени он стоял очень спокойно. Такое чувство, что он прекрасно контролировал себя. Держался так… расчетливо? Она жестикулировала, двигалась, была вне себя. Потом он толкнул ее, но тоже без гнева. Все равно что от мухи отмахнулся. Это я уже додумываю.

— Может, да, а может, и нет, — доктор продолжал рисовать. — Как насчет фигуры?

— Мне он показался большим, но это все очень неопределенно. Во всяком случае, выше, чем она. Да и в плечах пошире. В конце, когда он уже душил ее, мне показалось, что он отдает себе отчет во всех своих поступках. Он так умело прижал ее руки. Ничего не стоило продержать ее так, пока она не выдохнется. Потом они могли договориться, уйти оттуда. Но вместо этого он… словом, все было сделано очень холодно и расчетливо.

Док перевернул блокнот, поднял его, и Рис замерла.

Мужчина был изображен в полный рост, спиной к зрителю. Виден был лишь кусочек профиля. Рис буквально похолодела от страха, когда осознала, что за этим образом может скрываться огромное множество мужчин.

— Неизвестный, — прокомментировала она.

— Это так, но кое-кого мы все-таки можем исключить, — заметил док. — Возьмем, к примеру, Пита. Щуплый парнишка, явно нам не подходит. Или Малыш Джо — коротышка с гипертонией и избыточным весом.

— Или Карл с его пивным животиком. Явно не та фигура. — Она снова почувствовала себя лучше. — Вы правы. И я не думаю, чтобы он был молод. Наверняка больше двадцати — двадцати пяти. Судя по тому, как он держался, это уже зрелый мужчина. Спасибо вам. Теперь в моей голове хоть немного прояснилось.

— Это не я, — вмешался в разговор Броуди. — Разве что я освоил искусство перелетать через реку.

— Нет, — впервые с начала беседы Рис улыбнулась. — Это точно не ты.

— Я сделаю копии и одну из них помещу у себя в кабинете. Народ постоянно идет ко мне на прием, — доктор снова всмотрелся в изображение женщины. — Другие копии я передам шерифу.

— Спасибо вам. Огромное спасибо.

— Как я уже сказал, это все равно что поиграть в детектива. Броуди, будь другом, отнеси этот поднос на кухню.

Судя по взгляду, каким они обменялись с Броуди, доктор снова стал доктором, а Рис теперь была его пациентом. Она постаралась сдержать раздражение — в конце концов, ей действительно здорово помогли. И все же она невольно сжалась, когда Броуди вышел из комнаты.

— Я пришла сюда не за медицинской консультацией, — начала она.

— Может, и так. Но факт остается фактом: я — старый сельский доктор, и вы сидите в моей гостиной. Взгляд у вас утомленный. Как у вас сейчас со сном?

— Да как сказать. Иногда лучше, иногда хуже.

— Аппетит?

— То есть, то нет. Но сейчас я ем охотнее, чем раньше. Я знаю, что мое физическое здоровье зависит от душевного. И я не пренебрегаю ни тем, ни другим.

— Головные боли?

— Бывают, — сказала она со вздохом. — Не так часто, как раньше, да и боль стала слабее. То же самое касается панических приступов. Повторяются, но гораздо реже, чем прежде. Порой меня донимают ночные кошмары, да и фантомные боли повторяются время от времени. Но мне уже лучше. На днях я сидела с Линдой-Гейл у Клэнси. Я не способна была заглянуть в бар на протяжении последней пары лет. Более того, я настроена на секс с Броуди. А ведь я не спала с мужчиной уже два года. Я так и не уехала из города, хотя порой мне хотелось сбежать. Прошлым вечером я даже распаковала рюкзак, вернула вещи на место.

Взгляд доктора стал неожиданно внимательным.

— Вы упаковали свои вещи?

— Я… — Она помедлила мгновение. — Да. Хотя я и не помню этого. Я знаю, что это большой минус в плане психического здоровья, но я компенсировала его большим плюсом, достав все из рюкзака. Еще один плюс — что я согласилась прийти сюда. Я справляюсь, и справляюсь не хуже остальных.

— Но при этом все время держите оборону, — заметил доктор. — Вы не помните, как собирали вещи?

— Нет, и это действительно пугает меня. Чуть раньше я умудрилась положить вещи не на то место… и тоже ничего не запомнила. Но я справилась с этим. Еще год назад мне бы это не удалось.

— Какие лекарства вы принимаете?

— Никаких.

— По предписанию врача?

— Нет. Я пила самые разные таблетки, но полгода назад полностью отказалась от них. Они помогли мне в самое трудное время. Я знаю, что благодаря им смогла вновь обрести душевное равновесие. Но я не могу жить всю свою жизнь на таблетках — приглушая одни эмоции и полностью вытесняя другие. Лекарства помогли мне, когда я в них нуждалась. Теперь я хочу справляться со всем сама.

— Могу я рассчитывать, что вы обратитесь ко мне, если решите, что вам нужна врачебная помощь?

— Да, пожалуй.

— Не возражаете, если я проведу обследование?

— Мне не нужно…

— Простой осмотр, Рис. Когда вы в последний раз были у терапевта?

— Около года назад, — со вздохом признала она.

— Почему бы вам не заглянуть ко мне завтра утром?

— Я работаю в утреннюю смену.

— Тогда после обеда. В три часа. Буду вам очень признателен за это.

— Вы просто загнали меня в ловушку, — заметила Рис. — Ну ладно. Мне нравится ваш дом. Еще мне нравится, что вы не стали ничего здесь менять после смерти жены. Хочется думать, что в один прекрасный день у меня тоже появится собственное жилье и человек, способный сберечь память обо мне. — Она встала со стула. — А теперь мне пора на работу.

Доктор тоже встал.

— Итак, завтра в три часа, — он протянул ей руку, словно скрепляя сделку.

— Я приду.

Он проводил ее до двери, где уже поджидал их Броуди. Они вышли на улицу, и Броуди сразу направился к машине.

— Я хочу пройтись пешком, — сказала ему Рис. — Мне нужно подышать воздухом, немного прийти в себя.

— Чудесно. Я пойду с тобой, и ты приготовишь мне обед.

— Ты же съел столько печенья!

— И что с того?

Рис лишь покачала головой.

— Вдобавок тебе придется возвращаться назад за машиной.

— Вот и прогуляюсь после обеда. Кстати, я бы не отказался от жареной курицы.

— Но ее нет в меню.

— Сделай мне по знакомству. Я и сам чувствую себя сейчас как цыпленок на гриле. А ты как, получше?

— Пожалуй, да. Доктор Уоллес умеет здорово смягчать углы. — Она засунула руки в карманы спортивной куртки, которая должна была защищать ее от холодных весенних ветров. — Кстати, он уговорил меня прийти к нему на осмотр. Полагаю, ты был в курсе его намерений.

— В общем-то, да. Он говорил о чем-то подобном. Еще он поинтересовался у меня, не сплю ли я с тобой.

— Зачем ему это?

— Он привык знать всю подноготную о своих пациентах. Раз уж ты живешь у нас в городке, то и ты причислена теперь к этому кругу. Поэтому я и говорю: если бы та женщина прожила здесь хоть немного, он бы обязательно знал об этом. Смотри-ка, пес шерифа опять купается в озере. Причем не столько шлепает по воде, сколько плавает.

Они остановились и стали смотреть на собаку, которая энергично рассекала волны, оставляя за собой дорожку ряби.

— Если я останусь в городе, то обязательно заведу собаку. Научу ее таскать мяч из озера, как это сделала Эбби. Так, кажется, ее зовут? Сниму себе домик за городом, так что пес сможет гулять, пока я буду на работе. У моей бабушки есть карликовый пудель по имени Марсо. Он всюду путешествует с ней.

— Нельзя причислять к собакам карликовое нечто по имени Марсо.

— Разумеется, можно. Это очень приятный и преданный песик.

— На мой взгляд, просто игрушка с кукольным именем.

Рис возмущенно фыркнула:

— Марсо — очень умный. И он обожает бабушку.

— И носит милые вязаные свитерочки?

— Нет. Такие, как он, сами похожи на вязаные свитерочки. Я очень люблю Марсо, но сама предпочла бы завести большую лохматую собаку — вроде Моисея. Чтобы она тоже любила плавать в озере.

— Если останешься.

— Да, если останусь, — повторила Рис и тут же, не дав себе опомниться, добавила: — Если не возражаешь, я приду к тебе завтра вечерком. Приготовлю ужин, а потом останусь на ночь.

Они неторопливо шли по тротуару, мимо дома, во дворе которого кипела работа. Хозяйка высаживала анютины глазки на маленькую круглую клумбу, расположенную в центре газона. Сам дворик охраняли фигурки гномов в остроконечных шляпах.

Странная привычка, думал Броуди, захламлять свои газоны гипсовыми фигурами людей и животных.

— Остаться на ночь — это своего рода эвфемизм для секса?

— Надеюсь, что так. Сам понимаешь, ничего не могу обещать заранее, но все же…

— Прекрасно, — он распахнул дверь в ресторан. — Обещаю постирать свои простыни.

Она таки пришла на осмотр к доктору, что стало для нее еще одним шагом вперед. Тем более что она терпеть не могла этого ощущения обнаженности — когда ты вынужден стоять перед врачом в одной лишь хлопковой рубашке.

Но если она не могла спокойно раздеться в присутствии доктора, то как ей удастся сделать это у Броуди?

В полной темноте, решила она, рассеянно наблюдая за медсестрой, которая мерила ей давление. Свет можно выключить заранее. А потом она будет лежать в постели с закрытыми глазами.

Напиться тоже не помешает. Побольше вина, побольше темноты.

— Давление чуть выше нормы, — заметила медсестра. Рис уже знала, что ее зовут Виллоу и что в ней течет индейская кровь. Об этом можно было догадаться по иссиня-черным волосам, заплетенным в толстую косу, и глубоким карим глазам.

— Просто я нервничаю. Доктора наводят на меня ужас.

Виллоу похлопала Рис по руке:

— Расслабься, милочка. Доктор у нас такая душка. Мне нужно взять у тебя кровь на анализ. Сожми кулак и думай о чем-нибудь приятном.

Рис почти не почувствовала укола, что свидетельствовало о высоком мастерстве Виллоу. Трудно сосчитать, сколько раз у нее брали кровь после ранения. У одних медсестер руки были как у ангелов, у других — как у лесорубов.

— Доктор будет здесь через минутку.

К величайшему изумлению Рис, ей действительно пришлось ждать ровно одну минуту.

В своем белом халате, со стетоскопом на шее доктор выглядел несколько иначе, чем в прошлую их встречу. Тем не менее он дружески подмигнул Рис, прежде чем взять ее карту.

— Не мешало бы вам поправиться фунтов на пять.

— Я знаю, но это еще ничего. Пару месяцев назад мне не хватало десяти.

— Если не считать того случая с ранением, вас когда-нибудь оперировали?

— Нет, — облизнула она пересохшие губы. Я всегда отличалась хорошим здоровьем.

— Аллергией вы тоже не страдаете. Давление могло бы быть и пониже, а сон — более спокойным Месячный цикл регулярный?

— Да, но это сейчас. После ранения я приводила его в норму с помощью гормональных таблеток. Только с этой целью я их и пила.

Но сегодня вечером все может измениться, подумала Рис. При мысли о Броуди сердце ее застучало еще быстрее.

— Никто из родственников не был подвержен болезням сердца. То же самое касается диабета и рака груди. Вы не курите. Алкоголь употребляете только в умеренных количествах.

Спустя пару минут он отложил карту в сторону.

— Природа наделила вас неплохим здоровьем.

Затем он проверил ее легкие, рефлексы, способность к координации и равновесию. Просветил уши и глаза, изучил лимфатические и миндалевидные железы.

И все это время он вел с ней непринужденную беседу.

— Слышали, должно быть, что старший сынок Бебе и двое его дружков попались на воровстве? Пытались стянуть из магазина конфеты.

— Он теперь под домашним арестом, — сказала Рис. — Никаких гулянок в течение двух месяцев. Школа, дом, еда у Джоани. И каждый день — по два часа работы у мистера Драббера.

— Вот и хорошо. Говорят, Мейзи Набб снова вышвырнула из окна вещи Билла. Одежду и те награды, что он получал еще в школе, когда выступал за местную футбольную команду.

— Кажется, он продулся в покер. Потратил все деньги, на которые должен был купить ей обручальное кольцо, — пояснила Рис. — Сам он, правда, утверждает, что хотел выиграть побольше денег — чтобы приобрести кольцо, за которое ему потом не придется краснеть. Но Мейзи на это не купилась.

— Она выбрасывает его вещи раза три-четыре в год. Если учесть, что живут они вместе уже пять лет, то его шмотки побывали на тротуаре как минимум пятнадцать-двадцать раз. Дело привычное. А слышали про внука Карла? Смог добиться очень приличной стипендии.

— В самом деле? Я и не знала.

— Это из последних новостей. Карл сам узнал об этом только сегодня в обед. Ладно, сейчас я позову Виллоу. На очереди у нас гинекологический осмотр. Затем грудь.

Рис покорно легла на спину, положив ноги на специальные скобы. Пока доктор производил осмотр, она безучастно разглядывала потолок.

— Судя по всему, никаких отклонений, — заметил наконец док.

— Это хорошо, поскольку я уже давно не давала себе нагрузки.

Услышав смешок, который невольно вырвался у Виллоу, Рис закрыла глаза. Ей тут же вспомнилась старая поговорка о том, что надо быть осторожнее с мыслями. Они имеют обыкновение превращаться в слова.

Завершив осмотр, доктор поставил стул сбоку от стола. Это значило, что настала очередь груди.

— Вы проводите ежемесячный осмотр?

— Да. Нет. В общем, когда вспоминаю об этом.

— Делайте это в душе, в первый день месячных. Тогда со временем это превратится у вас в привычку. — Его палец осторожно скользнул по шраму на груди. — Очень болезненная рана.

— Да, — она продолжала разглядывать потолок. — Это правда.

— Вы упоминали о фантомных болях.

— Иногда я чувствую их, во время ночных кошмаров или после. Еще в моменты паники. Но я знаю, что это нереально.

— Однако кажется это вполне реальным.

— Более чем.

— Как часто вы испытываете подобные боли?

— Трудно сказать. Пару раз в неделю. Это тоже прогресс. Поначалу я чувствовала их пару раз в день.

— Можете сесть. — Доктор вернулся к своему столу, а Виллоу тихонько выскользнула из комнаты, — Как я понял, в дальнейшем лечении вы не заинтересованы.

— Нет.

— Как и в приеме лекарств.

— Однозначно. В свое время я использовала оба эти средства, и они мне помогли. Но теперь я хочу справляться сама.

— Что ж, ладно. Должен сообщить, что общий тонус у вас несколько понижен. Впрочем, думаю, вы и так об этом знали. Подозреваю также, что анализ крови укажет на склонность к анемии. Я хочу, чтобы вы изменили свое питание. Побольше продуктов, богатых железом. Если хотите, Виллоу составит для вас список.

— Я повар и хорошо разбираюсь в продуктах.

— Тогда ешьте их. И еще. У меня есть травы, которые помогут вам улучшить сон. Будете заваривать их с чаем перед тем, как отправиться в постель.

Рис в удивлении вздернула брови:

— Холистическая медицина?

— Люди столетиями использовали травы для лечения. Я научился этому у деда Виллоу, с которым часто играл в шахматы. Он был индейским шаманом и очень сильным шахматистом. Он-то и познакомил меня с народной медициной. Умер он прошлой осенью, во сне, в возрасте девяноста восьми лет.

— Неплохая рекомендация.

— Я смешаю для вас травы и оставлю их вместе с инструкцией у Джоани.

— Надеюсь, вы не обидитесь, если я попрошу у вас список трав?

— Что же тут обидного? Через месяц-полтора жду вас на повторный осмотр.

— Но…

— Я должен проверить ваш вес, кровь и общее состояние. В случае улучшения следующий осмотр можно провести уже через три месяца. Если улучшения не будет, — доктор твердо взглянул ей в глаза, — придется принимать меры.

— Да, сэр.

— Вот и умница. Слышал, вы здорово готовите тушеное мясо с гарниром. Это и будет платой за сегодняшний прием — раз уж я сам настоял на осмотре.

— Но это неправильно.

— Если мне не понравится ваша стряпня, я отправлю вам счет. А теперь одевайтесь.

Рис дождалась, пока он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. И уже тогда потянулась за одеждой.

14


Броуди действительно постирал простыни. Но затем процесс работы захватил его настолько, что он едва не забыл их высушить.

Когда он наконец выбрался из тех потоков дождя, в которые безжалостно сунул своих героев, его одолевало смутное желание выкурить сигарету. Последний раз он затягивался «Винстоном» три года, пять месяцев и… судя по его подсчетам, двенадцать дней назад. Сейчас же он поймал себя на том, что тянется к карману, в котором уже давно не было заветной пачки.

Так что теперь он просто представил себе этот несложный, но такой захватывающий процесс: вот он вытягивает из красно-белой пачки тоненький белый цилиндр, подхватывает одну из множества зажигалок, вечно валявшихся по всему дому. Щелкает зажигалкой и делает первую затяжку.

Черт побери, если он не почувствовал сейчас вкус сигареты — немного терпкий, немного сладкий. Все дело в хорошем воображении, подумал Броуди. Оно было одновременно его проклятием и благословением.

Ничто не мешало ему поехать в город и купить пачку сигарет. Никто бы не сказал ему ни слова. Однако для него это было делом чести. Все равно как с уходом из газеты.

Он захлопнул за собой дверь и не собирался открывать ее снова.

Пожалуй, ему стоило бы спуститься вниз и попытаться найти утешение в пакете чипсов. Или сделать себе сэндвич.

Мысль о еде напомнила ему о том, что Рис придет уже через пару часов. А постельное белье все еще лежит в стиральной машине.

Черт.

Он рывком встал из-за стола и направился в комнатку, где стояли сушилка и стиральная машина. Отправив белье в сушилку, Броуди решил провести осмотр кухни.

Тарелки после завтрака все еще стояли в раковине. Там же пылилась посуда из-под вчерашнего ужина. На столе валялись газеты — местная и «Трибьюн», которую он, несмотря ни на что, продолжал выписывать. Здесь же лежали счета, пара записных книжек и целая россыпь ручек и карандашей.

Хочешь не хочешь, а придется убираться, решил он. Впрочем, подобная перспектива не слишком расстроила его, ведь в итоге он мог рассчитывать на замечательный ужин и не менее замечательный секс.

К тому же он никогда не был свиньей.

Засучив рукава старенькой водолазки, Броуди вытащил из раковины тарелки. «С какой стати ты все время запихиваешь их туда? — поинтересовался он у себя, выдавливая мыло. — Ведь всякий раз тебе приходится снова выуживать их оттуда».

Усердно намывая тарелки, он размышлял о том, что посудомоечная машина была бы сейчас как нельзя кстати. А еще он думал о Рис.

Интересно, сходила ли она на прием к доктору? И что он увидит сегодня в ее больших глазах, когда она придет на ужин? Облегчение, грусть, удивление, тревогу?

Ему нравилось представлять ее у себя на кухне. Ее способ готовить пищу был похож на священнодействие. Она что-то взбивала, смешивала, соединяла. И все это в итоге превращалось в запахи и вкусовые ощущения. При этом ароматы пищи смешивались с ее собственными, добавляя всему частицу очарования.

Поставив тарелки сушиться, он принялся наводить порядок на столе. Только тут ему пришло в голову, что он еще ни с кем не делил трапезу в этом доме. В лучшем случае пил пиво с сухариками — когда к нему заходили Мак, доктор или Рик.

Пару раз, будучи в настроении, он принимал у себя игроков в покер. И снова это все сопровождалось пивом, чипсами и сигаретами.

Правда, был еще обед с очаровательной Гвен из Лос-Анджелеса, которая приезжала сюда покататься на лыжах. Тогда он организовал для нее яичницу и вино.

Но все это не шло ни в какое сравнение с предстоящим ужином — полноценной совместной трапезой, приготовленной симпатичной женщиной.

Газеты Броуди перетащил в подсобку, где они складывались пачкой и удалялись раз в неделю. При виде ведра с тряпкой он мрачно нахмурился, но все же принес их на кухню.

— Не стоит зарастать грязью, — бормотал он, приступая к мытью полов.

Не мешало бы прибраться и в спальне — на случай, если вечер закончится именно там. Но даже если ему придется коротать ночь одному, он, по крайней мере, будет избавлен от беспорядка.

Броуди провел рукой по лицу. Да, побриться тоже не помешает. Утром он просто не стал тратить на это время.

Может, ей захочется поужинать при свечах. Стоит покопаться в своих запасах — наверняка там найдется что-нибудь подобное.

Весна уже берет свое. Интересно, поступили ли в продажу тюльпаны? При этой мысли он вдруг протрезвел.

Только не тюльпаны. Что-то он совсем замечтался. Подарить женщине букет цветов — особенно ее любимых — значит, намекнуть на серьезность отношений. А это может завести ой как далеко.

К черту тюльпаны.

К тому же, если покупать цветы, нужно купить и вазу. У него в хозяйстве нет подобной ерунды.

Достаточно с нее чистой кухни, решил он. Если ей потребуется что-то еще…

Вино. Как же он мог забыть.

Среди его запасов было лишь пиво да бутылка виски.

Вздохнув, он уже собрался было ехать в город и покупать там вино, но тут его посетила светлая мысль.

Достав записную книжку, он нашел нужный номер и позвонил в винный магазин.

— Привет. Не скажешь, заезжала к вам сегодня Рис Гилмор? Да? И что купила? Прекрасно. Большое тебе спасибо. Как поживаешь? — Броуди знал, что в качестве платы за информацию ему придется пожертвовать парой минут — на поддержание разговора.

Он рассеянно прислушивался к голосу в трубке, пока тот не сообщил, что утром в магазин заезжал шериф — с копией рисунка, сделанного доктором Уоллесом.

— Ты узнал эту женщину? Нет. Да, я уже видел рисунок. Ну, я бы не сказал, что она похожа на Пенелопу Крус. Если честно, Джефф, я не думаю, что Пенелопа приезжала к нам в город, чтобы быть потом задушенной у реки. Ладно, если что-то узнаю, скажу. Пока. До встречи.

Броуди повесил трубку.

«Пенелопа Крус», — пробормотал он, выплескивая воду в раковину.

Покопавшись в своих запасах, он обнаружил пару простых белых свечек, хранившихся на случай отключения электричества. Еще он нашел свечку в форме кружки. Ему подарили ее на какой-то из праздников, но он так и не удосужился ее использовать.

Не слишком-то сексуально, но лучше, чем ничего.

Забрав сухое белье, он оттащил его вместе со свечами в спальню, твердо намереваясь навести в ней порядок. Вот только этим его планам было не суждено сбыться. Проходя мимо окна, он выглянул на улицу и…

Первое, что он увидел, — это несколько парусных лодок, скользивших по глади озера. На северной его стороне он разглядел каноэ Карла. Должно быть, ловит рыбу, решил Броуди. У Карла было два любимых развлечения — рыбалка и болтовня с Маком.

А вот и дочка Рика с Моисеем. Уроки закончились, и она могла немножко развлечься. Броуди увидел, как пес прыгнул в воду за мячом, вспугнув при этом цаплю. Та взлетела и направилась в сторону болот.

Приятное зрелище, рассеянно думал Броуди. Такое милое, умиротворенное…

По странной прихоти игра тени и света на озере вернула его мысли к начатой книге. Прищурившись, он наблюдал за тем, как Моисей выгребает на берег. В зубах собака сжимала мяч.

А что, если бы это был не мяч…

Бросив на кровать белье, он быстро направился к себе в кабинет. Нужно описать одну сцену. На это у него уйдет минут тридцать. Потом он наведет порядок в спальне, примет душ, побреется и наденет что-нибудь посвежее. А то этот свитер выглядит так, будто он спал в нем всю ночь.

Два часа спустя Рис подтащила коробку с продуктами к дому Броуди, быстро постучала в дверь и направилась к машине за второй коробкой.

Вернувшись, она постучала снова, на этот раз громче. Ответа не последовало. Она нахмурилась и нерешительно толкнула дверь.

Рис понимала, насколько смехотворны ее тревоги относительно того, что Броуди мог утонуть в ванне, упасть с лестницы или стать жертвой грабителей. Но это не помешало ей забеспокоиться всерьез.

Она все не решалась ступить за порог, пока перед ее глазами не всплыл с ужасающей ясностью образ Броуди, лежащего с разбитой головой в одной из комнат.

Тогда она все-таки шагнула внутрь, выкрикнула его имя.

Услышав над головой шаги, она выхватила из коробки кухонный нож и сжала его обеими руками.

В этот момент на верхней ступеньке лестницы появился сам Броуди — живой и недовольный.

— Что такое? Сколько времени?

Она в изнеможении прислонилась к дверному косяку.

— Около шести. Я стучала, но…

— Шесть? Вот черт. Я тут завозился.

— Все в порядке, ничего страшного, — она вдруг почувствовала себя крайне неловко. Судя по всему, ее здесь не ждали. — Хочешь, перенесем встречу.

— Нет, — его недовольство стало еще заметнее. — Когда еще выпадет удобный случай? Но мне нужно… привести себя в порядок. — Черт бы побрал эти простыни. — Тебе нужна какая-нибудь помощь?

— Нет-нет, я сама прекрасно справлюсь. На готовку у меня уйдет часа два или чуть меньше. Так что можешь пока заниматься собой.

— Хорошо, — он сунул большие пальцы в карманы джинсов. — Что ты собираешься делать этим ножом?

Она совсем забыла про нож и теперь смотрела на него со смешанным чувством досады и смущения.

— Даже не знаю.

— Тогда спрячь его, будь добра. Иначе меня все время будет преследовать образ маньяка-убийцы.

— Конечно. Она наклонилась, чтобы убрать нож в коробку, а когда выпрямилась вновь, Броуди на лестнице уже не было.

Коробки ей пришлось тащить в дом самой. Ее снедало отчаянное желание запереть входную дверь. Правда, это было чужое жилье, но неужели Броуди не понимает, как легко может войти сюда посторонний? И как только он может сидеть наверху, оставив дом открытым? Или принимать душ.

И в то же время ей отчаянно хотелось обладать хотя бы частицей подобной самоуверенности. Или глупости.

Но это были лишь мечты, поэтому Рис все-таки заперла дверь. Затем, перетащив коробки на кухню, она подошла ко второй двери, и заперла ее тоже.

Чужой дом или нет, но сейчас она находилась здесь. Как, спрашивается, она может спокойно заниматься готовкой, если повсюду незапертые двери?

Немного успокоившись, она достала заранее приготовленную кастрюльку, налила туда молока и поставила его кипятиться. Затем вытащила из коробки новый набор ножей. Рис знала, что тратит слишком много денег на кухонную утварь, но ничего не могла с собой поделать. Внутри ростера, который она достала следующим, уже лежал сочный кусок свинины. Мясо было упаковано в мешочек с маринованными овощами, которые она приготовила накануне.

Теперь пришла очередь вина. Рис поставила его охлаждаться, а заодно стала изучать содержимое холодильника.

Ее ожидало жалкое зрелище. Даже хуже, чем она предполагала. Хорошо, что ей пришло в голову захватить необходимые продукты с собой. В холодильнике томились пара яиц, кусок масла и несколько ломтиков сыра. Молоко — уже практически просроченное — и восемь бутылок пива. На нижней полке лежали два засохших апельсина. И ни одного листика свежей зелени.

Потрясающе. Иначе и не скажешь.

И все же, заливая молоком картофель, который она собиралась запечь, Рис почувствовала запах сосны. Судя по всему, Броуди не пожалел на кухню чистящего средства. И это уже говорило о многом.

Она сунула кастрюлю в духовку, установила таймер.

Полтора часа спустя, когда Броуди пришел на кухню, Рис выкладывала на тарелку тушеное мясо. Стол уже был накрыт. На нем стояла посуда, позаимствованная из хозяйства Броуди, а также свечи, которые Рис принесла с собой. Еще она прихватила синие салфетки, бокалы для вина и небольшую чашу, в которой стояли какие-то миниатюрные цветы ярко-желтого цвета. Похоже на маленькие розочки, подумал Броуди.

Кухня утопала в запахах. Чем-то соблазнительным тянуло от духовки, чем-то свежим от горки овощей на столе. Сама Рис была комбинацией свежего и соблазнительного.

Когда она обернулась, в ее глазах не было ни грусти, ни тревоги. Взгляд ее был глубоким и в то же время теплым.

— Я подумала, что…

Она шагнула назад, когда он направился прямо к ней, а по лицу ее скользнула тень ожидаемой тревоги.

И все же, коснувшись ее губ, он ощутил одно лишь тепло — может только чуть-чуть приправленное смятением. Неотразимо, подумал он.

Ее ладони осторожно скользнули ему на грудь. Пару секунд спустя они оказались уже у него на плечах. Было очевидно, что Рис поддалась его напору.

— Привет, — сказал он, отпуская ее и делая шаг назад.

— Привет. То есть… где это я?

— А где бы ты хотела быть? — улыбнулся он.

— Пожалуй, именно здесь. По-моему, я что-то собиралась сделать… ну да, я хотела приготовить мартини.

— Серьезно?

— Абсолютно. — Она направилась к холодильнику за льдом, но тут же остановилась. — Ты не любишь мартини?

— Ну что ты. Просто Джефф не сказал, что ты купила еще и водку.

— Джефф?

— Тот парень из винного магазина.

— Парень из винного магазина, — задумчиво повторила Рис. Она со стуком опустила лед в стаканы для мартини. — Хочешь сказать, они вывешивают где-то список моих алкогольных пристрастий? Я что, прочно удерживаю звание главной городской пьянчужки?

— Увы, это место давно закрепилось за Везом Приттом. Просто я подумал, что тебе может захотеться вина, вот и позвонил в магазин. А раз уж ты купила его сама, я мог не гонять зря в город.

— Что ж, логично. Если честно, то о мартини я подумала в самый последний момент. Стаканы и шейкер я позаимствовала у Линды-Гейл. Она купила их пару лет назад по случаю какой-то вечеринки.

Броуди наблюдал за тем, как она отмеряет и взвешивает, бросает лед, наливает, а затем добавляет к напитку оливки на длинных палочках. Он внимательно изучил содержимое своего стакана.

— Я не пил мартини… уже не помню сколько. Это не тот напиток, который можно заказать у Клэнси.

— Что ж, сегодня прекрасная возможность разнообразить твое меню, — она подождала, пока Броуди сделает глоток.

— Потрясающий мартини, — он отхлебнул еще, бросив на Рис одобрительный взгляд. — Тебе цены нет.

— Ясное дело, — согласилась она. — Теперь попробуй вот это.

Она передала ему маленькое блюдо, на котором лежало нечто похожее на фаршированный сельдерей.

— Что там внутри?

— Военная тайна. Могу лишь сказать, что не обошлось без помидоров.

Броуди не был поклонником сельдерея и все же решил попробовать — в расчете на то, что водка перебьет вкус. Однако первый же кусочек заставил его изменить свое мнение.

— В чем бы ни заключалась твоя военная тайна, она куда лучше подходит сельдерею, чем арахисовое масло, которым так щедро сдабривала его моя мать.

— Надеюсь. Да ты сядь, поешь в свое удовольствие. — Она отхлебнула немного мартини. — А я пока приготовлю салат.

Садиться он не стал. Молча стоял у стола и наблюдал за тем, как она запекает кедровые орехи. Только представьте — запекает кедровые орехи! Затем в дело пошла зелень.

Броуди всегда с подозрением относился к зелени. Что уж тут говорить про ту непонятную траву, которую запихивают в кастрюльку на плите.

— Говоришь, это будет салат?

— Я готовлю салат из шпината и красной капусты, с добавлением кедровых орехов и горгонзолы. Я и представить не могла, что Мак действительно закажет горгонзолу, когда я случайно упомянула о том, что хотела бы приготовить с ней пару блюд.

— Не забывай, он к тебе неравнодушен.

— Просто счастье, что в городе есть человек, с таким удовольствием откликающийся на твои прихоти. В любом случае доктор Уоллес сказал, что мне нужно употреблять больше железа. А в шпинате как раз полно железа, — заметив выражение лица Броуди, она с трудом сдержала смех. — Ты уже большой мальчик. Если не понравится салат, можешь его не есть.

— Чудесно. Как прошел визит к доку?

— Он очень мягок и в то же время настойчив. Спорить с ним просто невозможно. — Она немного убавила огонь под кастрюлькой. — Он считает, что я немного не в тонусе и склонна к анемии, но в целом у меня все в порядке. Я уже давно сыта по горло докторами, но этот прием оказался лучше, чем я могла ожидать. Кстати, когда я заходила в винный магазин, Джефф сообщил, что шериф занес им рисунок.

— Да, об этом я уже знаю. Он тебе говорил про Пенелопу Крус?

По лицу Рис скользнула улыбка.

— Говорил. Еще он — шериф — отправил копию рисунка Джоани. Но тоже безрезультатно.

— А ты надеялась на результат?

— Даже не знаю, на что я надеялась. Где-то в глубине души мне хотелось, чтобы кто-нибудь взглянул на рисунок и сказал: «Это же вылитая Салли Джонс, что живет к востоку от города. У нее были серьезные проблемы с ее незаконопослушным муженьком». Тогда бы мы знали, в чем дело, и шериф мог бы арестовать незаконопослушного муженька. На этом бы все и кончилось.

— Быстро и просто.

— В каком-то смысле. — Она снова пригубила мартини. — Между прочим, я прочитала твою книгу. Очень рада, что ты не похоронил Джека заживо.

— А уж он-то как рад.

— Ясное дело, — рассмеялась Рис. — Еще мне нравится, что ты оставил ему некоторую свободу маневра, и он по-прежнему способен на любое жульничество. Но Ли, я думаю, сделает из него человека. Чисто по-женски она мне тоже очень понравилась.

— Рад, что моя писанина пришлась тебе по душе.

— Не то слово. Я даже купила еще один твой детектив — «Кровные узы». — Она замолчала, увидев тень недовольства на его лице. — Что такое?

— Ну… там много насилия. Пара сцен выписана с удручающей подробностью. Вряд ли тебе это понравится.

— Поскольку я сама стала жертвой насилия?

— Не исключено, что это вызовет у тебя множество неприятных ассоциаций.

— Что ж, тогда я откажусь от дальнейшего чтения. Как и ты можешь отказаться от моего салата. — Рис проверила содержимое кастрюльки. — Почему бы тебе не зажечь свечи? И не открыть вино?

— Пожалуй.

— А что тебя сегодня отвлекло?

— В смысле?

— Когда я только приехала. Ты еще сказал, что завозился.

— Ах да! — Он зажег свечи — темно-синие пирамидки, совпадавшие по цвету с салфетками. — Я работал.

Да уж, болтливым его никак не назовешь, подумала она.

— Иными словами, твоя новая книга продвигается вполне успешно.

— Да, — он достал из холодильника вино, — сегодня был удачный денек.

— Как я понимаю, ты не очень-то хочешь говорить об этом.

Он начал было искать штопор, но тут Рис подала ему свой.

— Говорить о чем?

— О своей книге.

Броуди слегка призадумался.

— Понимаешь, я собирался убить ее. Я еще рассказывал тебе об этом — там, в горах.

— Я помню. Злодей должен был убить ее там — столкнуть со скалы в воду.

— Именно. И он попытался это сделать. Он вдоволь ее помучил, но не смог столкнуть в пропасть, как ему этого ни хотелось.

— Она сбежала.

— Она прыгнула.

Рис, которая в это время помешивала зелень, в удивлении взглянула на него через плечо:

— Прыгнула?

Раньше он никогда не рассказывал о своей работе. Даже вопросы о том, как ему пишется, вызывали в нем глухое раздражение. Но теперь ему захотелось рассказать обо всем Рис — любопытно было узнать ее реакцию.

— Идет дождь. Тропинка в горах стала скользкой от грязи. У женщины кровоточат ноги, и сама она вся в синяках. Ей нечего надеяться на помощь — кроме нее и убийцы, там никого нет. Сбежать она тоже не может — он куда сильнее и проворнее ее. Поэтому она прыгает. Когда я описывал это, то думал, что она умрет. Полагал, что на восьмой главе для нее все закончится. Но я ошибся.

Рис молча слушала, одновременно занимаясь последними приготовлениями к ужину.

— Она оказалась сильнее, чем я предполагал. Она прыгнула в воду, поскольку для нее это был единственный шанс уцелеть. А она предпочла бы умереть в борьбе, чем просто сдаться и позволить убить себя. И ей все-таки удалось выбраться из реки, хотя течение нещадно пошвыряло ее о камни.

— И в самом деле сильная женщина, — согласилась Рис.

— Она совсем не думала так о себе. Она вообще не думала, просто действовала. Она выцарапала себе право на жизнь. Пока что она в лесу, израненная и измученная. И она по-прежнему одинока. Но главное, что она жива.

— А что будет дальше?

— Это зависит от нее.

Рис кивнула. Разложив салат по тарелкам, она посыпала его тертым сыром.

— Надеюсь, что она не сдастся. И выиграет в конце концов. Она… что-то значит для тебя?

— Иначе я бы не возился с ней столько времени.

Рис поставила тарелки на стол, поместив рядом корзиночку с круглой лепешкой.

— Но ты и с убийцей немало возишься.

— Он тоже много значит для меня. Но в другом плане. Присядь-ка. Мне так нравится смотреть на твои глаза при свете свечи.

В ее глазах промелькнуло удивление, затем они озарились каким-то внутренним светом.

— Попробуй салат. Я не обижусь, если тебе не понравится.

С некоторой неохотой он попробовал новое блюдо.

— Это уже начинает раздражать. Я терпеть не могу сельдерей. И мне не нравится шпинат. Да и кому он может нравиться?

— Но тебе нравится то, что я приготовила из шпината и сельдерея, — улыбнулась Рис.

— Еще бы. По-моему, мне нравится абсолютно все, что ты ставишь передо мной на стол.

— Поэтому-то мне так приятно готовить для тебя. — Она подцепила на вилку листок шпината. — Для повышения уровня железа.

— Так как насчет кулинарной книги? Не решилась пока написать?

— На самом деле я обдумывала это весь прошлый вечер.

— Поэтому ты выглядишь такой усталой?

— Ну и вопрос. Ты же только что восхищался тем, как я выгляжу в свете свечей.

— Ну да. Но это не значит, что я не вижу усталости на твоем лице.

Судя по всему, он всегда будет держаться с ней предельно откровенно. Как бы трудно это ни было порой, это все же лучше, чем утешения и неискренние похвалы.

— Понимаешь, я никак не могла заснуть и в результате стала подбирать заглавие для своей книги. Все думала, думала и в конце концов решила назвать ее «Деликатесы».

— Неплохо.

— У тебя есть лучший вариант?

Его слегка позабавило раздражение в ее голосе.

— Мне нужно подумать. А почему ты не могла заснуть?

— Откуда мне знать? Доктор сказал, что у него есть смесь трав от бессонницы. Можно будет попробовать.

— Я знаю еще одно прекрасное снотворное. Это секс.

— Ну да. Особенно если ты ничего не испытываешь во время акта. Можно хотя бы вздремнуть.

— Поверь, со мной ты не заснешь.

В ответ она лишь улыбнулась и снова взялась за салат.

Рис предпочла сама порезать мясо, что было, пожалуй, слегка невежливо по отношению к мужчине. То же самое она проделала с вареной спаржей. Но Броуди не обратил на это никакого внимания, так как оно целиком было сосредоточено на свинине, которая выглядела и пахла чертовски аппетитно. Кроме того, он помнил, что его еще ждала нежнейшая картофельная запеканка и десерт…

— Нам стоило бы заключить сделку, — начал он, приступая к главному блюду.

— Сделку?

— Да. Подожди-ка минутку, — он тщательно прожевал кусочек. — Весьма неплохо. Как я и предполагал. Так вот. Условимся об обмене. Секс за еду.

Она нахмурилась, словно бы взвешивая «за» и «против».

— Интересное предложение. Боюсь только, что ты в любом случае окажешься в выигрыше.

— Ты тоже. Впрочем, если секс тебя не устраивает, могу предложить что-нибудь еще. Например, мужскую помощь по хозяйству. Покраска стен, кое-какие сантехнические работы, ну и тому подобное. А ты будешь кормить меня за это полноценной пищей.

— Можно попробовать.

Он прожевал кусочек запеканки.

— Потрясающе. Тебя нужно канонизировать. «Простые деликатесы».

— Святая Рис, «Простые деликатесы»?

— Да нет, это название для твоей книги. «Простые деликатесы». Обычный — это не простой. Это нечто большее. Ты готовишь так, что просто объеденье, однако это выходит у тебя как бы между прочим. Своего рода образ жизни, а не просто способ пустить пыль в глаза.

Она откинулась на спинку стула.

— Черт возьми, это действительно лучше, чем то, что придумала я.

— Я же профессионал.

— Ладно, ешь свою спаржу.

— Да, мамочка. Кстати, даже не думай о том, чтобы забрать с собой остатки.

— Своевременное замечание.

Броуди ел, пил и наблюдал за собеседницей. В какой-то момент он окончательно утратил нить беседы. — Рис?

— Ммм…

— Нет, это глаза. Точно, глаза. От их взгляда у меня просто перехватывает дыхание. Впрочем, все остальное тоже смотрится очень неплохо.

Неожиданно, но приятно, подумала она. Кажется, он вообще склонен к неожиданным вещам. Она улыбнулась ему, и они продолжили ужинать.

15


После ужина она настояла на том, чтобы привести все в порядок. Броуди ожидал этого, поскольку понимал, что для Рис очень важно разложить все по своим местам. Наверняка она была склонна к этому всю свою жизнь — чистый и аккуратный домик в Бостоне, опрятная, до блеска вычищенная кухня. Она всегда знала, где находится та или иная чашка, где лежат ключи от машины и где висит любимая голубая блузка.

То, что случилось позднее, лишь усилило эту склонность к порядку. Так что теперь она не просто испытывала желание разложить все по своим местам — ей это было необходимо. Только так она чувствовала себя в относительной безопасности.

Что касается его самого, то он считал, что в квартире полный порядок, если мог с первого раза найти нужную пару носков.

Ну а пока, чтобы не расстраивать Рис, он помыл посуду и убрал ее в шкаф. Она же быстро собрала в кастрюлю остатки еды, упаковала свои кухонные принадлежности и до блеска отдраила плиту.

Она снова начала нервничать, отчего говорила совсем мало и как бы между прочим. Он явственно ощущал эту нервозность. Казалось, будто она мурашками выступает у нее на коже, пока она моет и отжимает скатерть, а затем вешает ее на раковину для просушки.

Теперь, когда трапеза была завершена, а уборка почти подошла к концу, его мысли вновь обратились к приятной перспективе секса.

Поначалу он раздумывал, не схватить ли ее в охапку и не оттащить ли наверх, прямо в спальню. Пожалуй, он успел бы раздеть ее до того, как она сообразила бы, что к чему. Так у него было меньше шансов нарваться на открытое сопротивление. И все же, по размышлении, он отдал предпочтение более утонченному подходу.

— Не хочешь прогуляться? Например, к озеру.

По лицу ее скользнула тень удивления и одновременно облегчения.

— Было бы здорово. Я еще не гуляла по эту сторону озера.

— На небе ни облачка, так что будет светло. Не забудь только накинуть куртку.

— Хорошо, — Рис направилась в прихожую, чтобы снять с крючка висевшую там куртку.

Броуди направился следом за ней. Поскольку к вешалке он потянулся одновременно с Рис, тела их слегка соприкоснулись. Она тут же сжалась и осторожно шагнула в сторону, а затем прямиком шагнула к двери.

Тревога всколыхнулась в ней и тут же угасла, окутанная прохладным вечерним воздухом.

— Потрясающе, — она жадно вдыхала аромат сосен и пробуждающейся земли. — Я так и не уговорила себя прогуляться вечером к озеру. Всегда найдется сотня причин, по которым я сразу после смены спешу к себе наверх.

— Думаю, тебе не о чем беспокоиться. В это время года здесь можно встретить только своих.

— Разумеется, тебе ничего не известно о чокнутом психопате, скрывающемся на болотах, или о насильнике, случайно заглянувшем в наш город, или о добрейшем учителе математики, который на самом деле является серийным убийцей.

— И как это я мог о них забыть.

Она лишь со вздохом пожала плечами.

— На прошлой неделе, когда я в очередной раз мучилась без сна, мне пришла в голову мысль прогуляться к озеру. Я всерьез раздумывала о том, чтобы взять с собой вилку — на случай, если придется защищаться от одного из воображаемых маньяков.

— Хотела взять вилку…

— Ну да. Сначала я подумала про нож, но это было уже чересчур, так что я остановилась на вилке. В итоге я вообще отказалась от прогулки, отдав предпочтение просмотру какого-то старого фильма. Я понимаю, насколько это смехотворно. И почему только ты общаешься со мной?

— Нервные женщины кажутся мне на редкость сексуальными.

— Не верю я тебе, — рассмеявшись, она тряхнула волосами и бросила взгляд на небо. — Вот это да! Я вижу Млечный Путь. По крайней мере, я думаю, что это он и есть. А вот и Медведицы — Большая и Малая. На этом, собственно, мои познания в астрономии и заканчиваются.

— На меня можешь даже не смотреть. Все, что я вижу, — это кучка звезд и бледный серп луны.

— Вот как? — Поскольку он не взял ее за руку и вообще не был похож на человека, который любит гулять под ручку, Рис сунула ладони в карманы куртки. — Ну так придумай что-нибудь. Это же твоя профессия — сочинять.

Броуди задумчиво всмотрелся в переплетение звезд.

— Вон Одинокий Герман — или Тучный Мужчина, Стоящий на Одной Ноге. А там, к западу, богиня Салли — покровительница поварих.

— Говоришь, Салли? А я и не знала, что у меня есть своя богиня. Впрочем, мне нравится. Смотри, как красиво она отражается в воде.

Звезды плыли по озеру — тысячи огоньков, мерцающих на поверхности черной чаши. Воздух был полон запахов — сосны, воды, земли и травы.

— Порой мне так не хватает Бостона, что хоть кричи, — заметила Рис. — И мне так хочется вернуться туда, снова обрести то, что я потеряла. Свою прежнюю жизнь, прежних друзей. Свою квартиру с красными стенами и черным обеденным столом.

— С красными стенами?

— Мне нравились смелые расцветки. — Она и сама была тогда смелой. — Но затем, стоя в таком местечке, как это, я начинаю думать о том, что все позади. Даже если мне удастся похоронить свои переживания, вряд ли я смогу найти там то, что ищу. Сама-то я уже не прежняя.

— Да какая, к черту, разница? Твое место там, где ты находишься. А если оно тебе не подходит, ты его просто меняешь. И используешь те цвета, которые тебе нравятся.

— Именно это я сказала себе, когда уезжала из Бостона. Я продала все свои вещи. Черный обеденный стол и все остальное. С прошлым покончено, сказала я себе. Работы у меня не было, а счета продолжали приходить. Их становилось все больше и больше. Но дело было не только в этом. Просто все утратило свой смысл.

— Твое право — продавать или не продавать, — заметил Броуди. Все же он невольно подумал о том, насколько нелегко ей было расставаться с прошлым. Слишком больно и слишком грустно.

— Ты прав. Как бы то ни было, счета я оплатила. И теперь я здесь. — Она шагнула ближе к воде. — Та женщина, которую ты хотел убить. Как ее зовут?

— Мэделайн Брайт. Мэдди.

— Мэдди Брайт, — повторила Рис. — Мне нравится. Надеюсь, она не сдастся.

— Будем надеяться.

Они постояли еще немного, вглядываясь в отдаленные силуэты гор.

— В тот день, когда мы были в горах… когда я прошла мимо тебя. Ты задержался там, чтобы убедиться, что со мной все в порядке?

Броуди продолжал рассеянно смотреть на горы.

— Денек был славный, а мне все равно нечего было делать.

— Ты начал подниматься в моем направлении еще до того, как я бросилась бежать.

— Мне все равно нечего было делать, — повторил он.

Рис взглянула ему прямо в глаза.

— Ты мне здорово помог в тот день.

Решившись, она положила руки ему на плечи, поднялась на цыпочки и поцеловала. Для нее это было отчаянно смелым шагом — все равно что прыгнуть со скалы.

— Мне жаль, что я не смогу подарить тебе такой вечер, какого ты заслуживаешь. Боюсь, что все испорчу своей нервозностью. Но я все равно хочу вернуться. Хочу, чтобы мы провели эту ночь вместе.

— Превосходная мысль.

— Иногда меня посещают превосходные мысли. Пожалуй, тебе стоит взять меня за руку — на случай, если я разнервничаюсь и попытаюсь сбежать.

— Конечно.

Убежать она не пыталась, однако каждый шаг к дому давался ей все тяжелее.

— Может, нам выпить для начала еще немного вина.

— Спасибо, с меня достаточно, — решительно сжимая ее руку, он двигался в направлении дома.

— Было бы неплохо, если бы мы поговорили о том, к чему это может привести.

— Прямо сейчас это может привести нас в мою спальню.

Это так, но…

Как можно было сопротивляться, когда он буквально затащил ее внутрь?

— Подожди, нужно запереть дверь.

— Прошу, — он щелкнул замком.

— Я и правда думаю, что мы должны…

Она лишь охнула, когда он поднял ее и забросил себе на плечо.

В голове ее все смешалось, и она никак не могла решить — романтично это или унизительно, когда мужчина несет тебя в спальню на плече.

— Я не уверена, что это именно то, что требуется. Мы могли бы кое о чем поговорить для начала… Хочу лишь сказать, чтобы ты не рассчитывал на что-то необычное. Я ведь так давно не практиковалась…

— Ты слишком много болтаешь.

— Дальше будет хуже, — она зажмурилась, когда он зашагал вверх по лестнице. — Послушай, когда мы были у озера, мне так легко дышалось, и я решила, что смогу совладать с собой. Не то чтобы я этого не хотела, просто я не уверена… Господи. А твоя спальня запирается на замок?

Он захлопнул за собой дверь, затем повернулся и запер ее на замок.

— Довольна?

— Не знаю. Должно быть. Я понимаю, что веду себя как идиотка, но я…

— Понимать, что ведешь себя как идиот, — первый шаг на пути к выздоровлению. — У кровати он поставил ее на ноги. — А теперь помолчи.

— Я только думаю, что мы могли бы…

Дальше все смешалось у нее в голове. Рывком прижав к себе Рис, Броуди поцеловал ее с такой страстью, что пробудил в ней ответное желание. И это желание вступило в отчаянную борьбу с ее страхами и доводами рассудка.

Теперь она уже не знала, чего хочет больше — сбежать или остаться.

— Мне кажется, я…

— Должна сохранять молчание, — после этих слов он снова поцеловал ее.

— Я знаю. Тогда ты сам говори со мной. И еще. Не мог бы ты выключить свет?

— А я его и не включал.

— Ох, — еще несколько минут назад она любовалась серебристым сиянием луны и звезд. Теперь же они показались ей неимоверно яркими.

— Считай, что я по-прежнему держу тебя за руку. Так что убежать не удастся.

Однако руки его быстро скользили по ее телу, пробуждая в ней давно забытые ощущения.

— Сколько же у тебя рук?

— Достаточно, чтобы сделать все как надо. Ну-кa, посмотри на меня. Слышишь? Смотри на меня. Помнишь нашу первую встречу?

— Да… в ресторане, — она смотрела ему прямо в глаза, из которых ночь стерла все оттенки зеленого. — У Джоани.

— Точно. — Расстегнув на ней рубашку, он наградил ее еще одним поцелуем. — Я тогда впервые увидел тебя. И уже в тот момент ощутил волнение в крови. Понимаешь, о чем я?

— Да. Просто я думаю…

— Иногда ты следуешь этому зову, — он жадно целовал ее шею, — иногда нет. Невозможно лишь спутать его ни с чем другим.

— Если бы здесь было темно… мне было бы легче.

Он мягко убрал руку, которой она попыталась прикрыть шрам на груди.

— Да у тебя потрясающая кожа, Худышка, — он скользнул руками по ее плечам, снимая с нее рубашку. — Такая нежная и гладкая. Невозможно удержаться, чтобы не погладить. Нет-нет, смотри на меня, — он снова повернул ее лицом к себе. — Не отворачивайся.

Кошачьи глаза, думала Рис. Сейчас она была так близко от него, что снова могла разглядеть этот глубокий оттенок зеленого. Такие красивые и такие внимательные. Под его взглядом она не чувствовала себя в безопасности, однако к страху теперь примешивалось очарование.

Тут пальцы его свободной руки расстегнули на ней лифчик, так что ее собственные глаза округлились от переизбытка чувств.

В горле у нее вновь защекотал нервный смех, но Броуди уже жадно прильнул к ней — тело к телу, губы к губам. Все в нем было таким сильным, твердым и чуточку грубоватым. Все в нем было именно таким, как ей хотелось.

Руки скользили по ее телу, открывая секреты, о которых она успела позабыть. Рис почувствовала, как пальцы его расстегнули пояс брюк, и тут же его ладони нырнули под тонкую джинсовую ткань.

Она была такой нежной и горячей, такой хрупкой и в то же время соблазнительной. Пальцы ее вцепились в рубашку Броуди, а дыхание перехватывало каждый раз, когда он касался ее тела.

А он вновь и вновь приникал к этому телу, чувствуя, что уже не в силах контролировать себя.

Наконец он приподнял ее и рывком опустил на кровать. Ее вздох, в котором смешивались страсть и шок, был заглушен прикосновением его губ. Словно в помутнении она попыталась стянуть с себя ботинки. При этом бедра ее приподнялись, что позволило Броуди стащить с нее джинсы.

Губы его, насытившись ее губами, жадно скользили по шее. Словно в такт этим движениям пальцы Рис судорожно сжимались у него на спине. Все в ней тянулось навстречу этой жажде — столь же манящей, сколь и пугающей.

Когда губы его добрались до груди Рис, ее сердце стучало уже в таком бешеном ритме, что казалось, вот-вот выскочит наружу.

Его тело прочно пригвоздило ее к постели, губы вновь сомкнулись на ее губах. И тут, сквозь марево желания, в душу к ней стала просачиваться паника. Она старалась не поддаваться страхам, целиком отдавшись во власть чувств. Но в конце концов и тело предало ее — легкие просто перестали работать.

— Хватит. Я не могу дышать. Хватит, постой.

Ему потребовалось ровно мгновение, чтобы понять — это голос страха, а не страсти. Он тут же откатился в сторону и схватил ее за плечи, вынуждая сесть.

— Ну-ка дыши, — он легонько встряхнул ее. — Перестань хватать воздух ртом. Так ты заработаешь одну только головную боль.

— Ладно, хорошо, — она и сама знала соответствующую процедуру. Нужно концентрироваться на каждом вдохе, вбирать в себя воздух медленно и размеренно.

Чувствуя себя крайне неудобно, она скрестила руки на груди.

— Прости. Мне так жаль. Надоело чувствовать себя идиоткой.

— Тогда хватит причитать.

— Ты думаешь, это так просто? Полагаешь, мне нравится сидеть здесь голой, да еще и в шоке от самой себя?

— Не знаю. А тебе нравится?

— Сукин ты сын.

— Ну вот, ты и пришла в себя, — он был рад, что она немного встряхнулась. Однако в то же мгновение глаза ее подозрительно заблестели.

— Не вздумай плакать, а то у меня пропадет весь пыл.

— Очень мне нужно лить слезы перед такой скотиной, — она быстро смахнула слезинку.

— Вот и чудесно, — он провел рукой по ее волосам. — Я сделал тебе больно?

— Что?

— Тебе было больно?

— Нет, что ты, — продолжая держать одну руку у груди, она закрыла второй лицо. — Просто я… не смогла дышать. Даже не знаю, в чем дело. Я не могла шевельнуться под тобой. Почувствовала себя как в ловушке. А там и до приступа паники было недалеко.

— Ну, с этим-то мы легко справимся, — ухватив Рис за плечи, он быстро потянул ее на себя. — Теперь ты будешь сверху.

— Броуди…

— Ну-ка, смотри на меня, — он притянул ее голову и затем уже продолжил вперемешку с поцелуями. — Относись ко всему проще… или так, как тебе хочется.

— Я чувствую себя такой неуклюжей.

— Это не так. — Его руки скользили по телу Рис, отчего на лице у нее вновь выступил румянец. — В тебе нет ничего неуклюжего. Поцелуй меня.

Она прижалась губами к его губам, позволив панике покинуть ее сознание. Сердце его билось сильно и ровно, губы с готовностью отвечали на ее поцелуи. И вновь в ней пробудились желания, которые она столько времени скрывала от самой себя.

Все же, когда он приподнял ее бедра, она попыталась вырваться, попыталась отстраниться. Но Броуди был настойчив. Подержав ее пару секунд в таком положении, он быстро вошел в нее.

Тело ее содрогнулось под напором страсти и удовольствия. Затем он начал двигаться, и она тихонько застонала.

Достигнув первого пика, она вскрикнула, а тело ее испытало шок от давно забытых ощущений.

Следующий пик принес с собой настоящий оргазм, который едва не разорвал ее на кусочки. Когда же Броуди вновь прильнул к ней, крепко обняв ее руками, она сделала все, чтобы он испытал такое же наслаждение, которое доставил ей…

Все, что она чувствовала потом, — это изнеможение и благодарность. Слов не было, они просто не шли ей на ум. Тело ее стало каким-то легким и невесомым. Она почти перестала ощущать его, и лишь стук сердца напоминал о том, что оно еще здесь. Останься в ней хоть капелька энергии, она бы просто заплакала.

Заплакала от безумного удовольствия.

Все прошло очень быстро. Она касалась, и ее касались. Она давала, и она принимала. А ее оргазм был настолько ярким и острым, что его вполне можно было сравнить с россыпью бриллиантов.

Вдобавок она понимала, что удовольствие было взаимным.

— Хочу сказать тебе спасибо. Глупо звучит?

Броуди лениво провел рукой по ее спине:

— Большинство женщин благодарит меня за это ценными подарками. Но в данном случае я готов обойтись одним спасибо.

Фыркнув, она слегка приподнялась на локтях. Лицо у Броуди было спокойным и расслабленным. Вся его поза свидетельствовала о полученном удовольствии. «Ай да я!» — мысленно воскликнула Рис.

Выходит, отдала она не меньше, чем получила.

— Я приготовила тебе ужин, — напомнила она.

— Засчитано, — он лениво приоткрыл глаза. — Как ты себя чувствуешь?

— Если честно, я уже давно перестала верить в то, что могу получать удовольствие от секса. Еще одна утрата среди прочих утрат… Черт, весьма существенная утрата. Оказалось, я ошибалась по всем статьям. Но лучше я помолчу, — добавила она, когда Броуди подавился смешком.

Она рассеянно перебирала его волосы, чувствуя, как на нее понемногу нисходит дрема.

— Пожалуй, мне пора одеваться и ехать домой.

— С чего бы?

— Уже поздно.

— У вас там что, комендантский час?

— Нет… а ты хочешь, чтобы я осталась?

— Я думаю, если ты останешься на ночь, то завтра утром сможешь приготовить мне завтрак.

Она почувствовала, как на сердце у нее теплеет.

— Если ты будешь очень настойчив, тебе, может, и удастся раскрутить меня на завтрак.

— Ты даже не представляешь, насколько я настойчив и убедителен с утра. К тому же, — он придвинулся к ней еще ближе, — сейчас совсем не поздно, и я еще не закончил.

— Что ж, тогда мне точно придется остаться.

Позже Броуди уснул, а она все лежала, томимая беспокойством. Наконец, не выдержав, она тихонько выбралась из постели.

Всего лишь разок, сказала она себе. Только проверю, и все.

Накинув на себя рубашку Броуди, Рис осторожно вышла из комнаты и направилась к лестнице. С каждым новым поскрипыванием ступеньки она недовольно морщилась и оглядывалась по сторонам.

Сначала Рис проверила главный вход. Закрыто, сказала она себе. Собственно говоря, она сама его запирала. Но почему бы не проверить еще раз? Задняя дверь тоже была закрыта. Точно, была. И все же…

Она осторожно пробралась в дальнюю часть дома, проверила замки. Несколько секунд разглядывала кухонные стулья. Ей очень хотелось приставить один к двери, но она отчаянно боролась с этим желанием.

В конце концов, она же не одна в доме. С ней сильный, крепкий мужчина. Если кому-то и придет в голову вломиться сюда, Броуди легко справится с чужаком.

Усилием воли она заставила себя выйти из комнаты.

— Что-то не так?

Рис не вскрикнула, хотя и была близка к этому.

Она лишь судорожно шагнула назад, больно ударившись бедром о дверной косяк. Броуди в несколько шагов оказался возле нее.

— Пожалуй, ты и вправду малость неуклюжая.

— Пожалуй. Я просто хотела… — Сбившись, она молча пожала плечами.

Броуди слышал, как она выходит из спальни, однако решил, что ей приспичило в туалет. Но вслед за этим раздался скрип лестничных ступеней. Любопытство заставило его натянуть джинсы и отправиться вслед за ней.

— Что, все заперто? — спросил он как бы между прочим.

— Да. Я просто хотела… Понимаешь, я не могу уснуть, пока все не проверю. Пара минут, вот и все.

— Ясное дело. Это вроде как моя рубашка?

— Ну да. Не могу же я бродить по дому голой.

— Почему бы и нет? Но раз уж ты взяла ее без спросу — что чертовски невежливо с твоей стороны, — почему бы тебе не подняться живенько в спальню и не повесить ее на место?

— Как скажете, — у нее вновь поднялось настроение. — Мне так стыдно, что я стянула твою вещь.

— И то хорошо, — взяв ее за руку, он решительно направился к лестнице. — Как бы тебе понравилось, если бы я разгуливал по дому в твоей одежде?

— Не думаю, что мне бы это понравилось. Хотя, конечно, зрелище должно быть еще то.

— При условии, конечно, что хоть что-то из твоего мне налезет. Ну, что мы будем делать с дверью? — это было сказано уже в спальне.

— Закроем, а затем запрем, если ты не против.

— Да ради бога, — захлопнув дверь, он щелкнул замком. — А теперь верни мне мою рубашку.

Под утро ей приснился кошмар. Кутерьма образов, резкая боль. Проснувшись, она быстро открыла глаза. Нет, она была не на кухне. И кровь из груди тоже не шла. Однако тени и силуэты этой комнаты были ей незнакомы. Сжавшись, она стала всматриваться в полумрак, пока наконец не вспомнила.

Спальня Броуди. Его кровать. А вот и его локоть — уперся ей прямо в бок.

А он любитель спать на животе, обратила внимание Рис, поворачивая голову. Оказалось вдобавок, что за ночь он сдвинул ее к самому краешку кровати, оставив ей лишь кусочек матраса. Но в этом не было ничего ужасного. На таком крошечном пространстве она спала куда крепче, чем у себя дома.

А еще раньше она с успехом использовала каждый дюйм этой кровати.

Рис осторожно встала с постели, чувствуя некоторое разочарование от того, что Броуди не попытался ее удержать. Что ж, пусть спит, решила она, собирая в охапку свою одежду. Ей еще надо было приготовить завтрак, использовав по максимуму те скудные запасы, что хранились в этом доме.

Но вначале она прошествовала в ванную, которая находилась на другом конце коридора. Закрыв за собой дверь, Рис нажала на кнопку замка, но та выскочила обратно. Следующие несколько попыток оказались столь же безрезультатными. В растерянности она смотрела на дверь, прижимая к груди свои вещи.

Как это может быть? У него есть замок на двери в спальню, а вот ванная не закрывается. Но это просто ерунда. Ванная должна закрыватся. Еще несколько неудачных попыток, и Рис пришлось смириться с реальностью.

«С какой стати мне запирать дверь? Кто может ворваться сюда ранним утром? Броуди спит совсем рядом, так что я в полной безопасности. Три минуты в душе, вот и все. Быстренько помоюсь, и назад».

Его ванная была в два раза больше ее собственной. Темно-синие полотенца не очень-то сочетались с пестрящей зеленым узором кафельной плиткой. Впрочем, это было единственное несоответствие, которое она здесь обнаружила. Рис опасливо покосилась на дверь и потянулась к кранам.

Ей нравились гладкие стены ванной, нравилась плитка на полу, внешним видом напоминавшая грифельную доску. Пожалуй, серые полотенца были бы здесь как нельзя кстати, подумала Рис.

Еще раз окинув взглядом простое убранство ванной комнаты, она быстренько забралась под душ.

Схватив с полки мыло, она начала вслух повторять таблицу умножения. Едва она успела выдавить ароматную жидкость себе на ладонь, как в дверь постучали.

Маньяки входят без стука, напомнила она себе.

— Броуди?

— Ожидала увидеть кого-то еще? — распахнув дверь, он слегка отодвинул занавеску. Только тут Рис увидела, что на нем ничего нет.

— С какой стати ты повторяешь в душе таблицу умножения?

— Потому что распевать здесь я считаю ниже своего достоинства, — она попыталась прикрыться обеими руками. — Я выйду через минуту.

— Кажется, ты забыла, что я видел все это прошлой ночью. Или вода делает тебя застенчивой?

— Нет, — она таки заставила себя опустить одну руку, но вторую все так же держала у груди.

Не обращая внимания на льющуюся сверху воду, Броуди схватил ее ладонь и опустил вниз. Рис тут же вернула ее на прежнее место. Он снова повторил свою попытку — на этот раз более решительно.

Затем мельком взглянул на шрам, который она старалась прикрыть.

— Меткий выстрел.

— Да уж, — она попыталась немного отвернуться, но Броуди, продолжая сжимать ее руку, тоже шагнул под душ.

— Почему ты так переживаешь из-за шрама? Думаешь, он делает тебя некрасивой?

— Нет. Не знаю. Просто…

— У тебя и других недостатков хватает. Костлявые бедра, например.

— Серьезно?

— Угу. Да и уши… С мокрыми волосами сразу видно, что они чуть оттопырены.

— Неправда, — инстинктивно она потянулась к ушам. Броуди тут же придвинулся к ней вплотную.

— Впрочем, не так уж ты и плоха. Пожалуй, мне стоило бы воспользоваться тобой.

Так он и поступил, прижав ее спиной к стенке душа.

16


Май в этом году оказался далек от идеального. На Кулак Ангела обрушилось множество гроз. Они гремели над городом и терзали озеро яростными порывами ветра. Однако свет понемногу оттеснял тьму, и дни становились длиннее. Деревья в долине окутались зеленой дымкой, а снег в горах таял с каждым днем.

Повсюду желтели нежные головки нарциссов, хотя ветер и дождь трепали их беспощадно. Рис и сама чувствовала себя таким нарциссом: столько времени трепали ее жизненные бури, однако теперь и она готова была расцвести.

А сегодняшний день с полным правом можно было назвать монументальным, ибо Рис наконец-то решила выбраться за пределы Кулака Ангела.

Для большинства женщин визиты к стилисту являются неотъемлемой частью их жизни. Для Рис же это было нечто из ряда вон выходящее — вроде прыжка с парашютом. И теперь она, как всякий новичок, с ужасом цеплялась за дверь.

— Я могу отработать сегодня вне очереди, — сказала она Джоани. — Если вам трудно управляться одной…

— С чего ты взяла, что мне трудно управляться одной? — Джоани вылила на широкую сковородку тесто для блинов.

— Ну, погода сегодня не очень, и к обеду здесь будет полно народу. Я с радостью помогу вам.

— Я прекрасно управлялась с этой кухней до того, как ты поселилась здесь.

— Я понимаю. Но если вам понадобится сегодня еще одна пара рук…

— Мне хватает своих. Да и Бек всегда на подхвате.

Бек, крепкий, как дуб, и безыскусный, как горшок домашней каши, строгал в это время салат из капусты.

— Она замучает меня до смерти своими приказами, — ухмыльнулся он, обращаясь к Рис. — И никого не будет рядом, чтобы помешать ей.

— Если ты не сделаешь этот салат ровно к одиннадцати, никто не помешает мне выставить тебя пинком под зад.

— Понял, понял.

— Хочешь помочь? — Это было сказано уже Рис. — Занеси этот кофе Маку.

— Хорошо. Если вы передумаете, у меня с собой сотовый. Еще час я буду в городе.

Прихватив кофейник, она поплелась к стойке, где в ожидании своих оладий сидел Мак. — Заменила Джоани?

— Что? Ах, нет, — она налила ему кофе. — Заглянула просто так. Я сегодня выходная.

— Вот оно что. Уже все распланировали, должно быть?

— В общем, да. Мы с Линдой-Гейл собираемся в Джексон.

— Прошвырнуться по магазинам?

— За этим тоже. — Линда-Гейл пообещала, что без покупок не обойдется. — Еще я собираюсь постричься.

— Ехать в Джексон ради стрижки? — Мак в недоумении нахмурился. — У нас же есть замечательная парикмахерская.

Замечательная парикмахерская была заведением на два места. Здесь вам могли подровнять волосы или сделать химическую завивку. Однако Рис не стала спорить с Маком.

— Глупо звучит, правда? — заметила она, передавая ему сахар. — Но Линда-Гейл считает, что нам стоит себя побаловать. Не уверена, что мне так уж этого хочется.

— Выметайся, — Джоани опустила на стойку тарелку оладий, дополненных сосиской из лосиного мяса.

— Уже ухожу, — Рис взяла сумочку и папку, которую принесла с собой. — Я подумала, что смогу показать там набросок, сделанный доктором Уоллесом.

Рис по привычке вытащила одну копию, подвинула ее Маку.

— Никто так и не опознал ее?

— Увы. На всякий случай я повесил один набросок у себя в магазине, прямо перед прилавком.

— Очень вам признательна. Что ж, Джексон — большой город. Может, там мне повезет. — Рис снова убрала набросок в папку.

— Не жалуйся потом, если в Джексоне тебя обкорнают под ноль, — заметила Джоани, хрипло расхохотавшись при виде побелевшей Рис. — И вот еще что. Как бы ты ни выглядела, завтра в шесть быть на кухне.

— Если что, можешь ходить в кепке, — добавил сердобольный Мак.

— Спасибо. Ладно, я пошла.

Она вышла на улицу, завернула за угол и только тут встревоженно провела рукой по волосам. Надо будет пустить первой Линду-Гейл и только потом идти самой. В конце концов, она не обязана стричься. Как решит, так и будет.

Всегда есть возможность уйти.

И все же поездка в Джексон — неплохая идея. Там она сможет показать набросок доктора. В Кулаке Ангела эту женщину так и не признали (если не считать утверждения Джеффа о том, что она похожа на Пенелопу Крус).

В свою очередь, случайная туристка наверняка предпочла бы забытому богом городишке такое оживленное и многолюдное место, как Джексон-Хоул.

У Рис еще оставалось немного времени до отъезда. Чтобы не переживать зря по поводу прически, она решила заглянуть в офис к шерифу.

Прошла уже почти неделя с тех пор, как она спрашивала у Мардсона, не узнал ли он чего-нибудь новенького. И вовсе не потому, что ее это не интересовало. Просто все это время она либо работала, либо пропадала у Броуди. В любом случае Мардсон не вправе был упрекнуть ее в том, будто она надоедала ему.

Первым, кого она увидела в офисе шерифа, был Хэнк О'Брайан. Хэнк обожал жареную курицу, что было доподлинно известно Рис. А его бабушка, чистокровная индианка, была весьма уважаема в этих краях благодаря своему поэтическому дару.

В настоящий момент Хэнк одной рукой держал чашку с кофе, а другой набирал что-то на клавиатуре.

— Как дела, Рис? — поприветствовал он вошедшую.

— Спасибо, хорошо. Как поживает ваша бабушка?

— Завела себе дружка. Один из племенных старейшин около года назад похоронил жену. Парню девяносто три, а он вовсю обхаживает бабулю, приносит ей цветы, конфеты.

— Как мило, — улыбнулась Рис, но тут же, заметив расстроенный вид Хэнка, добавила: — Что бы там ни было, вы всегда можете за ней присмотреть. А где шериф? Я хотела узнать…

В это же мгновение до нее донесся звонкий смех. Мардсон вышел из кабинета, держа за руку свою жену.

Какое приятное зрелище, подумала Рис. Эти двое не просто держались вместе — они выглядели единым целым. На лице у Мардсона играла улыбка, Дебби еще смеялась. При ходьбе они чуть покачивали сцепленными ладонями.

Дебби была миловидной блондинкой спортивного типа. Ее изумрудно-зеленые глаза смотрели на мир весело и открыто. На Дебби были потертые джинсы, коричневые ковбойские сапоги и джинсовая куртка, из-под которой виднелась красная рубашка. На шее на золотой цепочке висел медальон с изображением солнца.

У Дебби была небольшая лавочка возле гостиницы. Еще она помогала устраивать экскурсионные туры, а также продавала лицензии на охоту и лов рыбы. Дружила она главным образом с Брендой. Каждое воскресенье она приводила двух своих дочек к Джоани — полакомиться мороженым.

Дебби дружески улыбнулась Рис.

— Привет! Я-то думала, вы уже направляетесь в Джексон-Хоул.

— Да… то есть… я собиралась, но попозже.

— Я говорила вчера с Линдой-Гейл, она поделилась вашими планами. Хотите постричься? У вас красивые волосы, но на кухне они только помеха. Впрочем, мужчинам нравятся длинные волосы. Бедняжка Рик, — добавила она со смехом. — Я-то свои всегда стригу короче некуда.

— Мне нравится, — наклонившись, он коснулся губами ее щеки, затем провел пальцем по волосам. — Ты мой солнечный лучик.

— Только послушайте, — Дебби слегка пихнула его локтем. — Какие комплименты. Притом что я битый час пыталась уговорить его прокатиться со мной верхом. И что в итоге? Нарвалась на решительный отказ.

— Прости, но у меня полно работы. Притом знаю я твои короткие прогулки. Сядешь на лошадь, и полдня пропало. Ты ко мне, Рис? — обратился к ней Мардсон.

— Я просто хотела спросить, не узнали ли вы чего-нибудь новенького. — Она подождала мгновение, после чего вынула один из набросков: — Вот о ней.

— Увы, ничего нового. Никто ее не узнал, никто не сообщал об исчезновении такой женщины. Боюсь, мы в тупике.

— Что ж, я просто хотела спросить. Может, мне больше повезет в Джексоне. Хочу показать этот рисунок там.

— Не хочу отговаривать тебя, Рис, — неторопливо произнес шериф, — но ты должна понимать, что рисунок выполнен не профессионально. Многие в Джексоне могли встречать похожих женщин. Ты рискуешь потеряться в обилии свидетельств.

— Вероятно, вы правы, — от внимания Рис не ускользнуло выражение лица Дебби, которая взглянула на нее с искренней жалостью. — Но почему бы и не попытаться? Ладно, спасибо вам. Я пошла. До свидания, шериф. До свидания, Дебби. Пока, Хэнк.

Закрывая за собой дверь, Рис чувствовала, как медленно краснеет. Она знала, что сейчас в ее адрес посыпятся сочувствующие замечания, смешанные с разного рода догадками.

Неужели бедняжка Рис и правда не в себе?

К черту. Она не собирается обращать на это внимание, сказала она себе, шагая к дому. Она не намерена делать вид, будто ей приснилось то убийство. И она не будет прятать наброски в ящик в тщетной попытке забыть о них.

А еще она не позволит этой ерунде испортить ей настроение. По крайней мере, не сегодня.

Сегодня она поедет в город и сделает стрижку.

И да поможет ей бог.

Шафрановые долины готовы были зацвести. Такое чувство, думала Рис, будто они вдохнули в себя теплый весенний воздух и вот-вот выдохнут его пестрым разноцветьем.

Трио пеликанов парило над болотами, но вовсе не они, а койот привлек к себе внимание Рис. Она даже попросила Линду-Гейл остановить машину, чтобы посмотреть, как он мчит по лугу.

Та, хоть и обозвала койота крысой-переростком, великодушно согласилась притормозить.

— Какой у него хищный вид.

— Хитрый ублюдок, вот кто он такой, — Линда-Гейл явно не жаловала койотов.

— Может, и так, но я бы хотела послушать, как он воет…

— Я почти забыла, что ты у нас неискушенная горожанка. Как только станет совсем тепло, можно будет спать с открытыми окнами. Вот тогда и наслушаешься.

— Постараюсь не забыть. Спасибо, что притормозила.

— Да что там.

И они снова устремились в направлении Джексон-Хоула, наслаждаясь звучным голосом Мартины Мак-Брайд.

Если Кулак Ангела представлял собой, по мнению Рис, маленький неограненный алмаз, то Джексон-Хоул был настоящим бриллиантом, ярко расцвеченным всеми красками неоновой рекламы. Магазины и рестораны чередовались здесь с галереями и офисами всевозможных фирм. Здесь все были заняты, все куда-то спешили. Не исключено, думала Рис, что именно в Джексоне останавливаются туристы, перед тем как посетить национальный парк.

Некоторые приезжали сюда за припасами, других ждали свидания и деловые встречи.

Город был большим и процветающим. Но за гранью этого средоточия цивилизации возвышались горы в их величественном блеске. Они многократно превосходили все то, что удалось совершить человеку, а их белоснежные вершины сияли ярче, чем бриллианты.

Рис потребовалась лишь пара минут, чтобы понять, что, несмотря на захватывающие виды Джексона, Кулак Ангела был для нее лучшим выбором.

Слишком уж много людей, решила она. И все время что-то происходит. Гостиницы, мотели, санатории, спортивные центры, офисы по продаже недвижимости.

Она здесь всего-то несколько минут, а уже хочет назад.

— Это будет потрясающе! — Линда-Гейл лавировала между машинами, как если бы это была карнавальная толпа. — Если немного страшно, можешь закрыть глаза.

— И упустить тот момент, когда мы в кого-нибудь врежемся?

— Я классный водитель, — заявила Линда-Гейл, лихо проскользнув между машиной и мотоциклом и тут же свернув за угол на желтый свет. — Хорошо, что успели до красного.

— Не знаю, как ты, а я уже успела позеленеть. Линда…

— Почти добрались. Как-нибудь нам надо будет закатиться в один из местных спа-центров, пройти весь комплекс процедур. Хочу, чтобы меня намазали глиной, натерли меня травами и… Только глянь, свободное место!

Как стрела, рванула она к месту на парковке. Рис, охваченная ужасом неминуемой смерти, тут же позабыла о своих страхах перед толпой, машинами и стилистами.

Но прежде чем она смогла выдавить хоть слово молитвы, они уже припарковались у тротуара.

— Придется немного пройти. Никогда не знаешь, есть ли там место возле салона. К тому же сможешь посмотреть город.

— Не знаю, смогу ли я вообще ходить после такой езды.

Хихикнув, Линда-Гейл пихнула Рис локтем:

— Вылезай. Пойдем проветримся.

Ноги у Рис слегка дрожали, однако из машины она все-таки выбралась.

— У тебя должна быть уже целая коллекция штрафных талончиков. Точнее, целая коллекция разбитых машин.

Прищелкнув языком, Линда-Гейл взяла ее под руку:

— Не будь такой занудой. Боже мой, только взгляни! Взгляни на эту куртку! — Подтащив Рис к витрине магазина, она с жадностью уставилась на кожаную куртку красивого шоколадного оттенка. — Стоит, должно быть, бешеных денег. Давай примерим. Нет, так мы можем опоздать. Померяем ее уже с новыми прическами.

— У меня не так уж много денег.

— У меня тоже. Но за примерку с нас не возьмут ни цента. Судя по покрою, на такой худышке, как ты, она будет смотреться лучше, чем на мне. Но я бы все равно купила ее, будь у меня в запасе приличная сумма.

— Слушай, у меня просто ноги не идут.

— Не переживай, все будет хорошо. А если что, у меня в сумочке есть фляжка.

— Фляжка с чем? — спросила Рис, с трудом поспевая за Линдой-Гейл.

— Яблочный мартини. На случай, если тебе потребуется успокоительное. Ммм… Ну-ка, взгляни. Как тебе?

Взглянув в указанном направлении, Рис увидела высокого худощавого ковбоя, одетого соответствующим образом — сапоги, джинсы, шляпа с широкими полями.

— Красавчик, — Линда-Гейл не скрывала своего восхищения.

— Я-то думала, ты влюблена в Ло.

— Конечно, влюблена. Но это как с курткой — что мешает просто посмотреть? Полагаю, вы с Броуди уже давно не ограничиваетесь одними только взглядами. Как тебе секс с ним?

— Знаешь, чтобы вести такую беседу, мне и вправду потребуется пара глотков мартини.

— Ладно, скажи мне тогда вот что: его задница смотрится так же хорошо без джинсов, как и в них?

— Это да. Ничуть не хуже.

— Так и знала. Ну вот мы и пришли, — крепко сжав Рис за локоть, она втащила ее внутрь.

В ожидании своей очереди Рис так и не воспользовалась фляжкой, хотя порой ее тянуло сделать глоток-другой. Желание сбежать она тоже подавила в зародыше.

Да и чувствовала она себя куда лучше, чем в последний свой визит к стилисту. Ей уже не казалось, будто стены понемногу сжимаются вокруг, а звуки бьют по ее ушам с такой силой, что нет никакой возможности дышать. Наконец, когда к ней подошел стилист, она хоть и побледнела, но не рванула к выходу на улицу.

У стилиста — звали его Сержем — был легкий славянский акцент и обворожительная улыбка. Однако улыбка эта сменилась выражением тревоги, когда он взял Рис за руку:

— Бог ты мой, да у вас руки как лед. Чашечка чая тут явно не помешает. Нэн! Принеси нам ромашкового чая. А мы пока пройдем на место.

И Рис пошла за ним покорно, как щенок.

Не успела она как следует осмыслить происходящее, как ее уже усадили у зеркала. Руки Сержа проворно забегали по ее волосам.

— Я пока не знаю…

— Замечательные волосы. И такие густые! Судя по всему, вы заботитесь о них.

— Я стараюсь.

— Но что у нас с прической? Где стиль? Только взгляните — волосы не подчеркивают лицо, а, напротив, скрывают его. Ну, как бы вы хотели выглядеть?

— Я… если честно, даже не знаю. Не думала, что я доберусь наконец до стилиста.

— Расскажите-ка о себе. Кольца нет. Не замужем?

— Нет.

— Значит, свободна. Приехали откуда-то с востока.

— Из Бостона.

— Угу, — он внимательно изучал ее волосы. — Чем же вы занимаетесь, ангел мой?

— Готовлю. Я повар. — Его прикосновения были настолько приятными, что Рис понемногу расслабилась. — Я работаю с Линдой-Гейл. Она где-нибудь поблизости?

— Она рядом, просто отсюда ее не видно. — Он взглянул на Рис все с той же чарующей улыбкой: — Готовы довериться мне?

— Я… Ну ладно. Только нельзя ли добавить в ваш чай немного успокоительного?

Рис совсем забыла особую атмосферу, царящую в салонах и неповторимое очарование таких моментов: пальцы, перебирающие ваши волосы, травяной чай, глянцевые журналы, щебет женских голосов.

Сейчас ей делали мелирование, потому что так решил Серж. Это было дорогостоящее удовольствие, но Рис все-таки согласилась. Через какое-то время к ней подошла Линда-Гейл, которая тоже прокрашивала волосы.

— Темно-рыжий, — объявила она. — Хочу поменять облик. Я сейчас на маникюр. Пойдешь со мной?

— Нет, с меня хватит и прически.

Она вяло листала журнал, пока наконец не пришло время мыть голову и стричься.

— А теперь расскажите мне о вашем мужчине, — сказал Серж, берясь за ножницы. — Наверняка у вас кто-то есть.

— Вы правы. — Святый боже, у нее действительно был мужчина! — Он писатель, и мы лишь недавно начали встречаться.

— Страсть. Вдохновение. Открытие.

По лицу Рис скользнула улыбка.

— Точно. Он умен и уверен в себе. Еще ему нравится, как я готовлю. Под его колкими порой замечаниями кроется немалое терпение. Он не обращается со мной так, будто я слишком ранима. И это придает мне уверенности в себе. Ох, я же совсем забыла, — она потянулась за наброском. — Хотела спросить, не знаете ли вы эту женщину.

Серж взял рисунок и стал внимательно изучать его.

— Почти уверен, что ее не было в числе моих клиенток. Я бы уговорил ее укоротить волосы — они слишком загораживают лицо. Она имеет к вам какое-то отношение?

— Можно сказать и так. Не возражаете, если я оставлю здесь рисунок? Не исключено, что кто-нибудь ее узнает.

— Ради бога. Нэн!

Рядом тут же возникла исполнительная Нэн. Ей-то Рис и отдала набросок. После этого она смогла наконец сосредоточиться на себе самой.

— Ох! Я не ожидала, что вы сострижете так много.

— Не беспокойтесь… Вот это да! Великолепно! — последнее было сказано в адрес рыжеволосой Линды-Гейл.

— Мне нравится! — Она покрутилась перед ними, демонстрируя свою новую прическу. — Настоящее преображение. Ну, что скажешь? — обратилась она к Рис.

— Потрясающе. Даже не ожидала! — Из миловидной блондиночки Линда-Гейл превратилась в стильную, сексуальную и чуточку вызывающую особу. — От тебя просто глаз не отвести.

— Сейчас я иду на макияж, — она взглянула в зеркало поверх головы Рис. — И я буду выглядеть сногсшибательно. А когда мы вернемся в Кулак Ангела, я разыщу Ло и вдоволь его помучаю. — Повернувшись, она присмотрелась к прическе Рис. — Мне нравится твое мелирование. По-моему, я понимаю, что намерен сделать Серж. Зрительно увеличить глаза — в чем они, собственно, не очень-то и нуждаются — и приоткрыть лицо.

— Чертовски верно. Я хочу подчеркнуть эти великолепные глаза. И убрать массу волос с плеч и щеи. Останутся лишь вот эти очаровательные локоны. Полагаю, вам будет нетрудно следовать заданному стилю.

Рис, не отрываясь, смотрела на свое отражение. Я почти узнала эту женщину, думала она. Я почти увидела прежнюю себя.

Глаза ее наполнились слезами. Серж опустил ножницы и в тревоге взглянул на Линду-Гейл:

— Ей не нравится. Она расстроена. Вам не понравилось?

— Нет-нет, все хорошо. Просто я уже очень давно не видела себя такой… очень давно.

— И не забудь про макияж, — фыркнула Линда-Гейл. — Тоже не помешает.

Сейчас ей хотелось быть на виду. День оказался просто потрясающим, и выглядела она тоже великолепно. Не стоило, правда, поддаваться на уговоры Линды-Гейл и покупать эту желтую рубашку, пусть та и была ей очень к лицу. Зато она вручила продавцу копию рисунка — как делала это во всех магазинах, куда они забегали с Линдой-Гейл.

Кстати, Линда-Гейл оказалась права: кожаная куртка сидела на Рис лучше, чем на ней самой. Однако стоила она столько, что Рис и мечтать не могла о подобной вещи.

Да ладно, с нее довольно новой прически и новой рубашки.

Ей хотелось как можно скорее добраться до дома, полюбоваться на себя, затем надеть новую рубашку и позвонить Броуди. Как знать, может, он захочет прийти на ужин?

На рынке ей удалось приобрести качественную зелень. Здесь же она нашла свежевыловленные гребешки. Очередной покупкой стал шафран, хотя это, конечно, было уже роскошью. Но Рис решила, что пюре из шафрана и базилика станет неплохим дополнением к гребешкам.

В отличие от Линды-Гейл, которая пускала слюнки в бутиках, Рис впадала в экстаз исключительно на рынках.

Пританцовывая, она поднялась к дверям своей квартиры. Щелкнул замок, и Рис оказалась внутри. Настроение у нее было превосходным, поэтому она не стала сразу запираться, а потащила свои покупки к стойке.

«Смотри-ка, Рис, так ты скоро станешь нормальной женщиной», — по-прежнему пританцовывая, она вернулась к двери и заперла ее. Ну а теперь самое время еще раз полюбоваться на свой новый облик, решила она.

Вальсируя сама с собой — ради удовольствия ощутить, как развеваются ее волосы, — она в несколько шагов очутилась на пороге ванной.

И тут же кровь отхлынула от ее лица, а тело словно заледенело. Молча, в шоке, смотрела она на зеркало.

Прямо в центре него висел один из набросков, так что вместо своего лица Рис видела лицо мертвой женщины. И повсюду — на стенах, полу, маленьком туалетном столике — алым, как кровь, маркером был выведен один и тот же вопрос:

ЭТО Я?

Она сползла на пол и свернулась в дрожащий комок.

По идее, она уже дома, размышлял Броуди, объезжая озеро. Почему тогда не отвечает на звонки? За последний час он звонил четыре раза, но никто не брал трубку.

Черт возьми, он и в самом деле соскучился. Глупость какая. Никогда прежде он не скучал по женщине. Да и отсутствовала она не так уж долго. Каких-нибудь восемь с половиной часов. В конце концов, ему случалось не видеть ее сутками.

Но тогда он точно знал, что Рис находится по другую сторону озера, так что он в любой момент может приехать и повидаться с ней.

Броуди не стал звонить ей на мобильный — это было бы последней степенью унижения. Он не какой-нибудь там слюнявый идиот, который часа не может прожить без того, чтобы не услышать голоса подружки.

Он просто заглянет на минутку к Джоани, закажет себе пива. А заодно посмотрит, на месте ли машина Рис.

Никто и не догадается, зачем он здесь.

Добравшись до места, Броуди сразу заметил машину Рис. Значит, она наверху. Что ж, имеет смысл подняться. Он объяснит ей, что заехал в город… зачем? Ах да — за хлебом.

Есть у него дома хлеб? Он и сам этого не помнил. Ладно, он использует это в качестве предлога.

Ему хотелось видеть Рис, ощущать ее присутствие. Хотелось сжимать ее руки. Но ей совсем не обязательно знать, что последний час он бесцельно бродил вокруг своего дома, как потерявшийся щенок.

Надо же, он пытается хитрить, неожиданно осознал Броуди. Выдумывает предлоги, чтобы приехать в город и повидать ее.

Вот тут он действительно ощутил себя слюнявым идиотом.

Справиться с этим можно было одним простым способом — рассердившись на нее. Скорчив недовольную гримасу, Броуди решительно зашагал вверх по лестнице, а затем громко и нетерпеливо постучал в дверь.

— Это Броуди, — объявил он. — Открывай.

Ответа не было так долго, что гримаса недовольства на его лице понемногу сменилась выражением тревоги.

— Прости, Броуди, но я уже легла. У меня жуткая головная боль.

Он подергал ручку, но дверь по-прежнему была заперта.

— Открывай.

— Прости, но я очень хочу спать. Позвоню тебе завтра.

Голос у нее звучал слабо и невыразительно, что встревожило его еще больше.

— Рис, открой дверь.

— Ладно, ладно! — Щелкнул замок, и дверь распахнулась. — Ты что, плохо меня понял? У меня болит голова, и я хочу побыть одна. И уж тем более не жажду секса.

Лицо у нее было смертельно-бледным, так что он просто отмахнулся от ее слов.

— Ты же не из тех женщин, что впадают в истерику из-за плохой прически?

— При чем здесь это? У меня замечательная прическа. Но ради нее мне пришлось съездить в соседний город и потратить к тому же массу времени и сил. Я здорово устала и хочу отдохнуть.

Броуди скользнул взглядом по комнате и тут же заметил сумки, рядком стоящие на стойке.

— Давно ты вернулась?

— Не знаю. Может, с час назад.

Головная боль — как бы не так! Он достаточно хорошо знал Рис, чтобы не сомневаться — должно было случиться что-то из ряда вон выходящие, чтобы она не распаковала свои сумки.

— Что случилось?

— Черт! Сколько раз тебе нужно повторять — я хочу побыть одна! Да, мы с тобой спали, и это было здорово. Надеюсь, так оно будет и дальше. Но сейчас я не нуждаюсь ни в каком обществе!

— Разумеется, — он говорил все так же спокойно, словно не заметил этой вспышки ярости. — И я предоставлю тебя самой себе, как только ты мне скажешь, что происходит. Что, черт возьми, у тебя с руками?

Он быстро схватил ее за руку. На мгновение ему показалось, что красные пятна на пальцах и ладони — это кровь.

— Что за черт? Это чернила?

И тут она заплакала — молча, без рыданий. Слезы просто струились у нее по щекам, и от этого Броуди стало не по себе.

— Ради бога, Рис, что произошло?

— Я не могу стереть это. И не помню, как я это писала. Я ничего не помню и ничего не могу с этим поделать.

Она спрятала лицо в испачканных ладонях. Тогда он взял ее на руки, отнес в постель и начал осторожно укачивать в своих объятиях.

17


На стенах и полу виднелись ярко-красные разводы. Увидев мокрое полотенце, валявшееся в ванной, Броуди догадался, что им-то она и пыталась стереть надпись.

Набросок она сорвала, так что на зеркале остались лишь полоски скотча да приклеившиеся к ним кусочки бумаги. Скомканный рисунок валялся теперь в корзине рядом с раковиной.

Он легко мог представить, как это было. Вот она яростно хватает полотенце и сует его под струю воды. А затем трет, трет и трет — пока из горла у нее не начинают вырываться судорожные рыдания.

Однако надпись все так же неумолимо проступала со стен и пола:

ЭТО Я?

— Я не помню, как это сделала.

Броуди внимательно изучал стены.

— Где у тебя красный маркер? — спросил он, не повернув головы.

— Я… точно не знаю. Должно быть, я положила его на место, — пошатываясь, она вернулась на кухню, открыла ящик.

— Здесь его нет, — в очередном приступе отчаяния она судорожно порылась в ящике, захлопнула его, открыла следующий, затем еще.

— Хватит.

— Его здесь нет. Наверно, я забрала его с собой, а затем выбросила. Не помню. Совсем как раньше.

Взгляд его стал острым и цепким, однако голос не изменился.

— Что было раньше? — поинтересовался он все так же невозмутимо.

— Кажется, меня сейчас стошнит.

— Это вряд ли.

Она в ярости захлопнула ящик:

— Тебе-то откуда знать?

— Все дело в том, — заметил он, беря ее за руку, — что ты еще не рассказала мне о предыдущих случаях. Хочешь, присядем?

— Я не могу.

— Ладно, тогда постоим. У тебя есть виски?

— Я не хочу виски.

— По-моему, я не спрашивал у тебя, чего ты хочешь. — Проверив все полки в буфете, он нашел наконец маленькую бутылку.

При других обстоятельствах она была бы возмущена тем, что он наливает виски в стакан для сока.

— Глотни-ка, Худышка.

Рис могла быть вне себя от ярости или отчаяния, но она прекрасно знала, когда спорить с ним было бесполезно. Поэтому она молча взяла стакан и одним глотком опрокинула в себя немного виски. И тут же ее пронзила нервная дрожь.

— Набросок. Это могла быть я.

— Как ты до этого додумалась?

— Если я все придумала… Я ведь знаю, что такое насилие.

— Тебя что, душили?

— Просто это приняло другую форму, — она со стуком опустила стакан на стол. — Меня уже пытались убить, и последние два года я все время ждала, что кто-нибудь повторит попытку. Между мной и рисунком есть явное сходство.

— Сходство лишь в том, что вы обе женщины, и у обеих — длинные темные волосы. Впрочем, для тебя это в прошлом, — он взглянул на ее локоны, которые доходили теперь лишь до середины шеи. — Это не твое лицо.

— Но я же не видела ее хорошо.

— Главное, что ты ее видела.

— Я не уверена.

— Зато я уверен. — Он знал, что кофе у нее нет, поэтому направился прямо к холодильнику. К его удивлению, она позаботилась о том, чтобы запастись его любимой маркой пива. Броуди достал бутылку, открыл крышку. — Ты действительно видела тех двоих на берегу реки.

— Откуда ты знаешь? Ты же их не видел.

— Зато я видел тебя, — просто ответил он. — Но давай-ка вернемся к началу. Какие еще эпизоды ты не помнишь?

— Я не помню, как исчертила карту, как открыла ночью дверь, как запихнула в кухонный шкаф сапоги и рюкзак, а на их место поставила посуду. Не помню, как уложила вещи в дорожную сумку. И еще всякие мелочи. Мне нужно возвращаться.

— Возвращаться куда?

Она закрыла ладонями лицо.

— В больницу. Мне ведь так и не стало лучше.

— Чушь. Когда это ты упаковывала вещи?

— Как-то вечером я вернулась домой… это было после того, как мы с Линдой-Гейл посидели у Клэнси. И обнаружила, что все мои вещи лежат в дорожной сумке. Должно быть, я сделала это утром или в один из перерывов. Просто не помню. Или вот фонарь, который я держу у кровати. Однажды я обнаружила его в холодильнике.

— Однажды я обнаружил там свой бумажник.

— Это не то же самое, — вздохнула она. — Я всегда кладу вещи на свои места. Во всяком случае, пока я отвечаю за свои поступки. Для меня это просто ненормально — переставить сапоги и посуду. У каждой моей вещи есть свое место. Это необходимо мне для нормального функционирования. Вот с этим-то у меня сейчас и проблема.

— Полная чушь, — он покопался в ее сумке. — Что это здесь за листья и травки?

— Зелень на ужин, — она потерла пульсирующий от боли висок. — Пора уезжать. Именно это я хотела сказать себе, когда паковала вещи. Мне надо было решиться на это еще там, в горах, вместо того чтобы делать вид, будто все нормально.

— Там, в горах, ты увидела, как убивают женщину. А это само по себе не слишком-то нормально. И если тогда я еще сомневался, то теперь…

— Ты сомневался?

— Не в том, что ты видела их, а в том, что она мертва. Возможно, думал я, ей все-таки удалось уцелеть. Но теперь-то я знаю, что она мертвее мертвого.

— Ты что, совсем не слушаешь меня? Разве ты не видел, что я там сделала? — она махнула рукой в сторону ванной.

— А что, если это не ты?

— Да кто же еще? — взорвалась она. — Я просто не в себе, Броуди. Мне всюду видятся убийства, и я пишу на стенах.

— А что, если это не ты? — все так же невозмутимо повторил он. — Как-никак загадки и допущения — это мой конек. И я неплохо зарабатываю на этом. Что, если ты действительно видела то, о чем рассказала?

— И что тогда? Это же ничего не меняет.

— Еще как меняет. Смотрела когда-нибудь «Газовый свет»?

Рис в изумлении уставилась на него.

— Кажется, я понимаю, почему ты меня так привлекаешь. Ты такой же чокнутый, как и я. Какое отношение имеет этот фильм к моей болезни? К тому, что я исписала всю ванную?

— А что, если это не ты исписала всю ванную?

Голова у нее разламывалась, в желудке комком сидела тошнота. Поскольку сил добрести до стула у нее не было, Рис просто опустилась на пол, прижавшись спиной к дверце холодильника.

— Если ты считаешь, что я столкнулась с психом вроде Шарля Буайе, ты такой же чокнутый, как и я.

— А что пугает тебя больше, Рис? — присев на корточки, он заглянул ей в лицо. — То, что у тебя нервный срыв, или что кому-то очень хочется, чтобы ты в это поверила?

Она снова содрогнулась:

— Не знаю.

— Допустим, ты действительно стала свидетельницей убийства. Ты сообщила об этом, и слухи быстро разошлись по городу. В скором времени молва дошла и до убийцы. А может, он действительно видел тебя на скале. Все его будущее поставлено на карту.

— Потому что был свидетель, — прошептала Рис.

— Именно. Но единственный свидетель страдал в прошлом нервным расстройством, и это расстройство было вызвано не чем иным, как попыткой убийства. Так почему бы не использовать это в своих целях? Тебе и так поверили далеко не все — новенькая в городе, вдобавок слишком пугливая. Но раз уж ты настаиваешь на своем, почему бы не напугать тебя еще больше?

— Проще пустить мне пулю в голову и покончить с этим раз и навсегда.

— Еще одно убийство? Вот тогда тебя точно начнут воспринимать всерьез.

— Посмертно.

— Именно. — Что ни говори, а сломать ее было не так уж просто. — Но если устраивать тебе эти маленькие сюрпризики, то вполне можно довести тебя до нервного расстройства. Или же добиться того, что ты спятишь или даже сбежишь из города. В любом случае никто уже не воспримет тебя всерьез как свидетеля.

— Но это же…

— Ненормально? Отнюдь. На мой взгляд, это свидетельствует о значительной выдержке и рассудительности.

— Иными словами, дело не в том, что я полностью спятила, а в том, что убийца пытается довести меня до нервного срыва, устраивая мне вот такие сюрпризы.

Броуди отхлебнул немного пива.

— Это лишь предположение.

Внезапно Рис ощутила, что в горле у нее совсем пересохло.

— Мне проще поверить в то, что я действительно спятила. Это как точка — дальше только больница, и все.

— Ясное дело. Но ты не из тех, кто выбирает простые пути.

— И это ты говоришь женщине, которая большую часть времени только и делает, что прячется — в том числе и от себя самой.

— Ты действительно так считаешь? Это у тебя от усталости.

Броуди встал, затем, помедлив секунду, протянул руку Рис. После мгновенного колебания она тоже поднялась.

— А как считаешь ты? — она глянула ему прямо в глаза.

— Я вижу в тебе женщину, которой удалось выжить. Все ее друзья убиты, а ведь они заменили ей семью. Сама она ранена в грудь и оставлена умирать в темной комнатушке. У нее забрали все, что ей было дорого, — просто так, безо всякой причины. Неудивительно, что она все время чувствует себя в опасности, а ее разум отказывается принять случившееся. Но она не сдается. Шаг за шагом пытается она вернуться к нормальной жизни, и этот путь приводит ее в итоге в наш городок.

— И все потому, что она — по-настоящему сильная личность, — добавил Броуди.

— Не знаю, может, ты и прав.

— Ты в полном порядке, — он с улыбкой коснулся ее лба. — Просто сложи два и два. И еще: сегодня тебе лучше переночевать у меня.

— Даже не знаю…

— Собирайся. — Он кивнул в сторону сумок: — А это, должно быть, ужин?

— Черт! Гребешки!

Рис метнулась к сумкам.

— Слава богу! Я уложила их вместе со льдом, они еще холодные.

— Мне нравятся гребешки.

— Ты еще не пробовал еду, которая тебе не нравилась бы, — она оперлась руками о стойку. — Пожалуйста, не дай мне окончательно раскиснуть.

— Я уже как-то говорил тебе, что терпеть не могу истеричных женщин.

— А еще ты говорил, что тебе нравятся невротички.

— Быть нервным — не значит быть истеричным. К тому же я решил, что ты — недостаточно нервная натура. Так что я поищу себе кого-нибудь получше, а пока попользуюсь тобой.

Рис потерла усталые глаза.

— Что ж, по крайней мере, честно.

— А ты пока можешь готовить для меня.

— Спасибо, — она опустила руки и взглянула на него. — Ты обнимал меня, пока я плакала. Вряд ли это могло тебе понравиться.

— Ну, это же не имело отношения к истерике. Просто тебе было больно. Только не превращай это в привычку.

— Знаешь, я люблю тебя.

Воцарилось долгое молчание. Когда он наконец заговорил, страх в его голосе мешался с досадой:

— Черт. Ни одно доброе дело не остается безнаказанным.

Рис расхохоталась. Этот смех успокоил ее воспаленное горло и не менее воспаленные нервы.

— Похоже, я и в самом деле сошла сума. Не принимай это всерьез.

Обернувшись, она увидела, что Броуди смотрит на нее с боязливой осторожностью, как сапер на тикающую бомбу.

— В конце концов, если забыть о моих неврозах, я самая обычная женщина. Это не значит, что ты обязан отвечать на мои чувства. Просто когда человек сталкивается с тем, с чем пришлось столкнуться мне, он перестает относиться ко всему как к должному. Это касается и людей, и чувств. Знаешь, кто посоветовал мне вести дневник? Лечащий доктор. — Рис быстро собирала все необходимое. — В результате я смогла облечь в слова те мысли и чувства, которые не в состоянии была выразить вслух. Постепенно я научилась не только записывать свои эмоции, но и проговаривать их. Как это вышло, например, сейчас.

— Просто ты смешала в одну кучу доверие, чувство благодарности и наше взаимное влечение.

— Может, у меня и не все в порядке с головой, но уж в чувствах своих я в состоянии разобраться. Впрочем, если тебя это пугает, я могу позвонить Линде-Гейл. Поживу у нее, пока не решу, что делать дальше.

— Бери, что тебе нужно, и поедем, — повторил Броуди. — Не забудь: тебе еще ужин готовить.

Любви между ними не было. Но то, что она так думала, всерьез обеспокоило Броуди. Поначалу он лишь пытался помочь ей — видимо, это и было его первой ошибкой. И вот теперь она все усложняет. Украшает бантиками, что так свойственно женщинам.

От этих бантиков ему было трудно дышать.

По крайней мере, больше она об этом не говорила. И не билась в истерике из-за того, что случилось у нее в квартире.

Как он и предполагал, приготовление ужина быстро привело ее в норму. Готовка была для нее тем же, чем для него — сочинение книг, так что он хорошо понимал, как это действует. Ты погружаешься в работу, и в скором времени она вытесняет из твоей головы все ненужные мысли.

Но рано или поздно ей придется вернуться к случившемуся. Если его догадки верны, Рис попала в серьезный переплет.

— Хочешь вина? — поинтересовался он.

— Спасибо, я ограничусь водой. — Она разложила по тарелкам зелень с морковкой. — Остальное будет готово через несколько минут, так что мы можем начать с этого.

За последние две недели, подумал Броуди, он съел больше салата, чем за предыдущие шесть месяцев. И все это благодаря Рис.

— Джоани придет в ярость, когда увидит ванную.

— Так покрась ее.

Рис ковырнула немного салата.

— Я не могу покрасить пол и облицовочную плитку.

— У Мака наверняка найдется какой-нибудь растворитель. Ты же не особняк снимаешь. Эта квартира давно нуждается в ремонте.

— Пожалуй. Броуди, со мной ведь и прежде случались провалы в памяти. Правда, было это больше года назад… насколько, опять же, я в состоянии припомнить.

— Но это еще не значит, что то же самое происходит с тобой и сейчас. За последние две недели мы провели вместе много времени. Что-то я не заметил, чтобы ты ходила во сне или разрисовывала стены дома образами из своего подсознания. Никаких необычных поступков — если не считать, конечно, реорганизации моих кухонных ящиков.

— Организации, — поправила его Рис. — Реорганизовать можно то, что уже предполагает хоть какой-то порядок.

— Я же все равно находил все, что нужно… пусть и не так быстро. — «Чертовски вкусный салат», — подумал он, энергично уничтожая содержимое своей тарелки. — У Джоани никто не замечал каких-нибудь странностей в твоем поведении?

— Джоани кажется странным, что я всегда настаиваю на употреблении свежей зелени.

— Ну это уже кулинарные частности. А в Бостоне, когда это случалось, ты неизменно оказывалась одна?

Рис поднялась, чтобы выложить на тарелки гребешки.

— Нет. Я потому так и переживала, что это могло произойти в любое время и в любом месте. Когда меня выписали из больницы, я переехала жить к бабушке. Как-то раз мы вместе отправились за покупками, а позже я нашла у себя в шкафу совершенно нелепый коричневый свитер. Я спросила у бабушки, откуда он, и по взгляду ее поняла, что что-то не так. В конце концов она сказала, что я сама купила его. Она отговаривала меня, поскольку знала, что это не мой стиль. Но я заявила ей — и продавцу, — что это пуленепробиваемый свитер и он мне нужен.

Рис ловко выложила из кастрюльки гребешки.

— Как-то ночью она пришла ко мне в комнату, потому что услышала странный шум. Оказалось, что я заколачиваю окно гвоздями. Причем сама я не помнила, как брала гвозди и молоток. Очнулась я от того, что она держала меня за руки и плакала.

— На мой взгляд, это своего рода защитные меры. Ты была напугана, вот и вела себя так странно.

— Одним испугом все не объяснишь. Потом были и другие случаи. Меня долго мучили ночные кошмары. Я слышала крики, выстрелы. Мне казалось, что кто-то ломится в двери. Во время одного из таких кошмаров я вылезла из окна. Соседка нашла меня на улице. Я стояла на тротуаре в одной ночной рубашке. И я не имела ни малейшего представления о том, где я и как туда попала.

Она подвинула Броуди тарелку с гребешками.

— Тогда-то я и решила лечь в больницу. А сейчас у меня, должно быть, рецидив.

— Ну да. И происходит это всякий раз, когда ты остаешься одна. Ты работаешь у Джоани пять-шесть дней в неделю, и смена длится восемь часов. Ты проводишь много времени со мной и с Линдой-Гейл. Однако странности с тобой начинают происходить лишь тогда, когда ты оказываешься в полном одиночестве. «Газовый свет».

— А ты, стало быть, Джозеф Коттен?

— Обожаю женщин, которые любят старые фильмы, — он слегка коснулся ее руки. — Есть и другие истории. «Окно во двор», например.

— Джимми Стюарт видит убийство, которое происходит в доме напротив, — Рис в задумчивости присела за стол. — Никто больше этого не видел, и никто ему не верит. Даже Грейс Келли. Даже его приятель полицейский. Постой-ка, как же звали того артиста…

— Уэндел Кори.

— Точно. Никто не верит, что Реймонд Берр убил свою жену.

— Нет никаких свидетельств, которые подтвердили бы это заявление. Ни тела, ни следов борьбы, ни крови. Не говоря уже о том, что сам Джимми повел себя несколько странно.

— Так ты считаешь, что мой случай напоминает «Газовый свет» и «Окно во двор», вместе взятые?

— Не пропусти парня, который будет выглядеть как Перри Мейсон и говорить с французским акцентом.

— Благодаря тебе я чувствую себя намного лучше. Еще пару часов назад… — она замолчала, пытаясь справиться с волнением, — я лежала, скорчившись, на полу и хныкала. Я не могла думать, не могла действовать. Я снова оказалась на самом дне.

— Да нет, всего лишь соскользнула на несколько ступенек вниз. И сразу же поднялась. Это и есть настоящее мужество.

— Не знаю, что мне делать, — она уронила руки на стол.

— Прямо сейчас — есть гребешки. Не знаю, как это у тебя получается? Не гребешки, а объедение.

— Ладно, — она откусила маленький кусочек, прожевала. И правда, объедение. — Я набрала еще три фунта.

— В самом деле? Прими мои поздравления.

— Это потому, что я больше готовлю. Не только у Джоани, но и здесь.

— Логично.

— Еще я регулярно занимаюсь сексом.

— Угу.

— А сегодня я сделала себе модную стрижку.

— Я заметил.

Она тряхнула головой:

— Ну и как тебе?

— Неплохо.

— К чему эти неумеренные комплименты? — с иронией заметила Рис.

— Такой вот я болтун.

Она провела рукой по волосам.

— Мне нравится, как меня постригли. Если ты недоволен, так и скажи.

— Я бы так и сказал. Или заметил бы, что это твое дело, ходить с такой хреновой прической.

— Ты бы так и сказал, — задумчиво повторила она. — Знаешь, общение с тобой пошло мне на пользу. Мне нравится спать с тобой и готовить тебе. Нравится болтать с тобой. Я почти почувствовала себя… не могу сказать прежней, потому что назад дороги все равно нет.

— Да тебе и не нужно туда возвращаться.

— Ты прав. Благодаря тебе я почувствовала себя такой, какой бы я хотела стать. Но мы оба знаем, что будет куда разумнее и предусмотрительнее взять на время тайм-аут.

Броуди слегка нахмурился.

— Если это как-то связано с твоим замечанием о том, что ты влюблена…

— Дело не в этом, — она почти усилием воли заставляла себя есть. — Ты должен благодарить бога за то, что я в тебя влюбилась, даже если моя психическая стабильность остается пока под вопросом. Физически ты очень привлекателен, однако мало кто согласится терпеть твои капризы.

— Капризы — это о трехлетнем ребенке.

— Именно. Дело не в моих чувствах к тебе. Дело в ситуации. Если у меня рецидив, это неизбежно должно сказаться на наших отношениях — какими бы случайными они ни были. Если ты прав и здесь действует кто-то еще, то общение со мной в принципе становится опасным.

Броуди осторожно пригубил свое пиво.

— Если у тебя временные трудности и ты слегка сдала, а я вдруг решу разорвать наши отношения, это будет означать, что я захотел поискать легких путей. То же самое касается и второго варианта. К тому же я не сбрасываю со счетов еду и секс.

— Что ж, это честно. Но если ты вдруг передумаешь, я не стану держать на тебя зла. — Она потянулась за графином, чтобы налить себе воды.

Броуди тоже протянул руку, сжал ее ладонь. Затем, глядя ей прямо в глаза, добавил:

— Дело не только в сексе и еде…

А в чем? В чувствах? Но чувства могут означать что угодно.

— Просто мне не безразлично, что с тобой происходит.

— Я знаю.

— Вот и хорошо. Тогда давай забудем об этом на ближайшие час-полтора. Мы обязательно выпутаемся из этой ситуации, — добавил он, по-прежнему сжимая ее ладонь.

И в этот момент, ощущая тепло его руки, она действительно поверила ему.

Они поели, затем прибрались на кухне. После того как Рис устроилась за столом с чашкой чая, Броуди задал наводящий вопрос:

— Как ты отнесешься к тому, чтобы побыть здесь часок одной?

— А ты?

— Я хотел заехать к Рику, а потом показать ему твою ванную.

— Не нужно, — она покачала головой. — Он так и не поверил, что я действительно видела то убийство. Как шериф он сделал все, что от него требовалось, но он так и не поверил мне. Этим утром я заходила к нему в офис. Там я встретилась с ним, Дебби и Хэнком. Когда я сказала, что собираюсь показать в Джексоне рисунок женщины, то не увидела в их глазах ничего, кроме жалости.

— Если кто-то влез в твою квартиру…

— Я же не в состоянии доказать это. В конце концов, там стоит новый засов.

— Замок можно сломать. Ключ — подделать. Кстати, где ты хранишь свои ключи?

— В сумке, во внутреннем кармане.

— А когда работаешь?

— Там же. Или в кармане куртки. В правом кармане куртки, поскольку я правша, — это если тебе нужны дополнительные подробности.

— А где находятся куртка или сумка, когда ты работаешь?

— В кабинете Джоани. Там же, в шкафчике, хранятся дубликаты ключей. Вряд ли это позволяет нам сделать вывод, что я приняла Джоани за мужчину, а она тем временем убила свою любовницу и теперь изводит меня, тайком проникая в мою квартиру.

— Не так уж трудно проскользнуть к ней в кабинет и сделать слепок с ключа — чтобы затем изготовить такой же.

Стараясь сдержать дрожь в руках, Рис поставила чашку на стол.

— Ты думаешь, убийца живет в Кулаке Ангела?

— Не исключено. Или же он проживал здесь, когда это случилось.

— Но ведь никто так и не узнал женщину.

— А я и не говорил, что она местная.

— Нет, не говорил, — Рис откинулась на спинку стула. — Просто я почему-то решила, что если она не местная, то и он тоже.

— Не факт. Это мог быть один из горожан или кто-то из тех, кто постоянно наведывается в Кулак Ангела. Приезжих тоже нельзя исключать — я имею в виду туристов, охотников или тех, кто сплавляется по реке. Ясно лишь, что человек этот ловко скрывает следы, так что к простым зевакам его явно не причислишь. Кому было известно, что ты уедешь сегодня на весь день?

— Проще перечислить тех, кто этого не знал.

— Ну да, обычная проблема маленьких городов. Надо бы уточнить факты, — задумчиво добавил он. — Говоришь, что уже давно ведешь дневник?

— Угу.

— Думаю, мне стоит заглянуть туда.

— Не в этой жизни. Да и не в следующей.

Он было нахмурился, но затем вдруг ухмыльнулся:

— Обо мне там тоже есть?

— Разумеется, нет. Ты когда-нибудь слышал о том, чтобы женщина писала в дневнике о приглянувшемся ей мужчине или об их сексуальных подвигах? Это просто нелепость.

— Пожалуй, мне стоило бы почитать о сексуальных подвигах — просто чтобы убедиться, что ты не упустила ничего важного.

— Я ничего не упустила. Я просмотрю записи и выпишу все странности, которые со мной происходили, а также время, на которое пришлись эти события.

— Ладно, только не сегодня. Ты выглядишь совершенно измученной. Иди спать.

— Я могла бы прилечь здесь на несколько минут.

— Ну да, а потом мне придется тащить тебя наверх. Я сейчас иду в кабинет, хочу немного поработать.

— Понятно, — ее взгляд скользнул в сторону входной двери. — Вот только…

— После того как проверю замки. Отправляйся спать, Худышка.

Ей и в самом деле дико хотелось спать, поэтому она послушно поднялась со стула.

— Завтра у меня утренняя смена. Постараюсь не разбудить тебя, когда буду собираться.

— Премного благодарен.

— Спасибо, что подставил свое плечо.

— Ты им так и не воспользовалась.

— Нет, воспользовалась, — наклонившись, она легонько поцеловала его. — Добрую дюжину раз.

За замки она больше не волновалась: раз уж Броуди пообещал, что проверит, значит, проверит. Рис как раз собиралась лечь, когда услышала на лестнице его шаги. Она осторожно выглянула в коридор и увидела, что в кабинете у него горит свет. Оттуда же доносилось тихое постукивание клавиш.

Его присутствие успокаивало и внушало ощущение безопасности, поэтому Рис легла в постель, даже не потрудившись запереть предварительно дверь.

И тут же заснула, убаюканная этим ощущением.

18


Вооружившись фонариком и увеличительным стеклом, Броуди внимательно изучал дверь, ведущую в квартиру Рис.

Чувствовал он себя при этом несколько нелепо.

Несомненным достоинством его работы было то, что он вполне мог поспать подольше. Однако встал он в одно время с Рис, проигнорировав ее заверения в том, что она вполне может пройтись пешком до ресторанчика Джоани.

Конечно, думал он теперь, в чем, собственно, проблема? Почему бы женщине, за которой охотится доморощенный убийца, не пройти пешком в темноте какую-нибудь пару миль? Да еще в полном одиночестве.

Впрочем, приехав в ресторан в такую рань, он получил первые две чашки свежесваренного кофе, яйца, бекон и жареную картошку. И все это до начала утренней смены.

Неплохой обмен.

Ну а теперь пришло время поиграть в детектива. Сам он никогда не вламывался в чужие жилища, поэтому не мог с полной уверенностью сказать, пытались ли открыть этот замок с помощью отмычки. Никаких следов, во всяком случае, на замке не было.

Одно время Броуди даже хотел съездить за Риком, но потом подумал, что вряд ли тот сможет сделать больше, чем удалось ему самому.

К тому же существовала такая вещь, как вопрос доверия. Если он будет действовать в обход Рис, она перестанет ему доверять.

Утверждает, что влюблена, но не терпит никакого давления. Женщины… Только они способны спутать смесь желания и дружеских отношений с настоящим чувством. При всем при том она была очень ранима — слишком многое ей довелось пережить.

Броуди выпрямился, достал из кармана ключ, который дала ему Рис.

Доверие. Итак, что же он намерен делать?

Броуди щелкнул замком и шагнул внутрь.

В воздухе витал еле уловимый аромат. Рис. Этот запах он узнал бы где угодно.

Лившийся в окна свет падал на деревянные полы, на старенькую, обветшалую мебель, на ярко-голубое покрывало, купленное Рис специально для тахты.

Конечно же, она заслуживала лучшего. Броуди подумал о том, что мог бы помочь ей с деньгами. Пусть купит себе ковер, пару картин на стены.

«Играешь с огнем, парень, — сказал он себе. — Купи женщине этот треклятый ковер, и следующее, что она потребует от тебя, — это кольцо».

Кроме того, из окон у нее открывался вид, который нельзя было купить ни за какие деньги. Кому нужен ковер или пара картин на стены, если за окнами у тебя высятся величественные горы, а озеро плещется едва ли не у самых дверей?

Взяв со стола ноутбук, он сунул его в сумку. Будет лучше, если Рис и сегодня переночует подальше от этого места. Вполне возможно, что она захочет прихватить с собой кое-что из вещей.

Затем он открыл ящик в маленьком столике, который попал сюда стараниями Джоани. В ящике лежали два карандаша, черный маркер и тоненькая книжка в кожаном переплете. Альбом для фотографий, понял Броуди. Любопытство пересилило, и он перелистнул страницу.

Первой шла фотография пожилой женщины, удобно расположившейся на скамейке в небольшом ухоженном садике. Лицо ее было жирно перечеркнуто крестом. А вот она же в черных брюках и белой рубашке, держит на коленях крохотного пуделя. Вот пара в длинных фартуках, а тут целая группа людей с бокалами шампанского. Мужчина на фоне большой кухонной плиты.

И везде — тот же крест на лицах.

На последней фотографии Рис стояла среди доброго десятка людей. Ресторан, пришел к выводу Броуди. Должно быть, тот, где она работала раньше. У Манео. Только ее лицо и не было зачеркнуто.

Под каждым человеком маленькими печатными буквами было выписано — мертв. Под изображением Рис стояла другая подпись — безумна.

Интересно, видела она уже это? Будем надеяться, что нет. Броуди сунул альбом в сумку. Дома он решит, что с этим делать.

Далее настала очередь платяного шкафа. Невзирая на внутренний дискомфорт, Броуди стал осматривать ящики с бельем. В конце концов, он уже касался этих самых вещей — прямо на Рис. Так почему бы не поворошить их немного, пока они лежат сложенными в шкафу?

Однако чувство дискомфорта не проходило.

Впрочем, одежды у нее оказалось совсем немного. Сразу видно, что эта женщина путешествует налегке.

Другое дело — кухонные ящики. Здесь всего было предостаточно. И везде царил полный порядок. Ничего лишнего, ничего случайного. Он обнаружил всевозможные чашки, ложки, метелки для взбивания (неужели кому-то может понадобиться больше одной?) и еще множество предметов кухонной утвари.

О предназначении некоторых вещей он мог лишь догадываться. Но все они, подобно кастрюлям и сковородкам, были аккуратно расставлены по своим местам.

Во втором шкафу Броуди нашел ступку и пестик. Заглянув в чашку, он увидел, что та до краев полна таблетками.

Осторожно вытащив ступку, он поставил ее на стол.

Затем он направился в ванную. Пузырьки из-под таблеток, как и прежде, стояли в аптечке, только теперь все они были пусты.

Вот они, мины-ловушки, с нарастающим гневом подумал Броуди. Хитроумный ублюдок.

Чувствуя, что руки его вот-вот сожмутся в кулаки, он спрятал их в карманы и принялся рассматривать стены.

Надписи были сделаны все тем же аккуратным почерком. Однако слова наползали друг на друга, переходили с пола на стены и наоборот. Все это производило впечатление некоторого сумасшествия.

Тот, кто это сделал, действовал весьма расчетливо и хладнокровно.

Достав цифровой фотоаппарат, Броуди начал фотографировать крохотную комнатку под всевозможными углами. Он заснял надписи, отдельные слова и даже отдельные буквы.

Задокументировав все как следует, он вновь прислонился к дверному косяку.

Совершенно очевидно, что Рис не может вернуться в такое жилье. Нужно пойти к Маку, купить какой-нибудь растворитель. Что-то такое, что позволило бы смыть маркер с пола, ванны и плитки.

А остальное можно будет закрасить. Вряд ли у него уйдет на это много времени — пара часов, не больше.

Это куда лучше, чем покупать ей какой-то дурацкий ковер.

Наверняка Мак поинтересуется, зачем ему краска и растворитель. Броуди понимал, что без вопросов в Кулаке Ангела можно было купить разве что туалетную бумагу.

Впрочем, он не собирался рассказывать о том, что намерен поработать у Рис. Люди могут сделать совершенно неверные выводы из того, что он красит стены у женщины, с которой спит.

Не прошло и получаса, как Броуди вновь сидел на коленях в ванной, усердно оттирая маркер. И это при том, что он всегда считал наказанием любую домашнюю работу, кроме варки кофе!

Рис осторожно повернула ручку двери. Ее просто тошнило при мысли о том, что квартира не заперта. А еще ее тошнило при мысли о том, что Броуди может лежать сейчас внутри — раненый или того хуже.

Почему он еще здесь? Она рассчитывала, что он занесет ей ключ задолго до перерыва. Но этого не произошло, а машина его по-прежнему стояла у тротуара.

Она легонько толкнула дверь.

— Броуди!

— Я тут.

— С тобой все в порядке? Я увидела машину и решила… — Она сделала пару шагов, принюхалась. — Что это, краска?

Броуди вышел из ванной с кистью в руках, слегка заляпанный краской.

— Да уж, аромат еще тот.

— Ты красишь ванную?

— Почему бы и нет? Там и места-то всего ничего.

— Все равно спасибо, — голос ее дрожал от нахлынувших эмоций.

Броуди уже успел закрасить потолок и те места на стенах, где не было плитки. Сама краска была нежно-голубой — как если бы облачко окунулось на мгновение в озеро, впитав в себя часть его цвета.

От красных пятен на стенах и полу не осталось и следа.

Рис прислонилась к Броуди:

— Мне нравится этот цвет.

— Выбор там в любом случае был небольшой. Впрочем, я долго любовался на банку с ярко-розовой краской.

— Я ценю твою выдержку и хороший вкус, — улыбнулась Рис. — Надеюсь расплатиться с тобой очередным ужином.

— Сойдет. Но если хочешь довести все до ума, дальше крась сама. Я совсем забыл, что ненавижу делать ремонт.

Повернувшись, она ткнулась лицом ему в грудь:

— Я могу доделать все после смены.

— Ладно уж, я начал, я и закончу.

Он поймал себя на том, что тянется губами к ее волосам. Но остановиться уже не смог. Слишком поздно — для этого и для многого другого.

— Для меня это куда более ценно, чем любые бриллианты.

— Вот и чудесно, потому что бриллиантов у меня все равно нет, — он осторожно прижал ее к себе. — Просто мне не хотелось, чтобы ты смотрела на эти надписи.

— Я знаю. Надеюсь, ты не будешь возражать, если сегодня я снова переночую у тебя? Сам понимаешь, запах краски так быстро не выветрится.

— Да уж, не стоит тебе дышать этими ароматами. Наклонившись, он прижался губами к ее губам.

Поцелуй был долгим и невероятно нежным. Рис почувствовала, как рука Броуди скользнула у нее по спине, сжала рубашку.

Рассмеявшись, она сделала шаг назад. Глаза ее сияли. Все то напряжение, что скопилось в ней за прошлый вечер, неожиданно исчезло.

— Вот только возьму тут пару вещей… Ты что, собирался что-то толочь?

— Что? — только и смог выдавить Броуди, все еще находившийся под впечатлением поцелуя.

— Ты достал из стола ступку и пестик.

Он мысленно проклял себя за забывчивость.

— Рис…

— Что у тебя здесь? Это похоже… — Сияние в ее глазах внезапно потухло. — Я не принимаю их, — она смотрела на него с глубокой печалью. — Я просто держу их на всякий случай… чтобы помнить, над чем я работаю. Не хочу, чтобы ты думал…

— Я не клал их туда.

— Тогда…

— Это все ловушки, Рис. — Броуди положил кисть на поднос. — Он расставляет ловушки — в надежде, что ты попадешься.

— Интересно, что он хочет этим сказать? — она задумчиво пропустила сквозь пальцы горсть таблеток. — Почему бы тебе не истолочь это в порошок, не намазать на хлеб и не погрузиться затем в вечное забвение?

— Какая разница, что он говорит, если ты не будешь его слушать?

— Разница есть, — в ее глазах уже не было грусти; теперь там сверкал гнев. — Как я могу ответить, если я не слушаю? А я хочу, чтобы он знал: ему не удастся загнать меня назад, к таблеткам и докторам. И все потому, что он убийца, трус и сукин сын.

Она схватила чашку и, прежде чем Броуди успел остановить ее, опрокинула все содержимое в раковину. Затем открыла кран и пустила воду.

— К дьяволу таблетки. И к дьяволу его самого.

— Я должен был догадаться, что ты не из тех, кто швыряется посудой, — положив руки на плечи Рис, Броуди наблюдал за тем, как таблетки тают и превращаются в кашу. — Этот парень еще пожалеет, что связался с тобой.

— Может, позже я и пожалею, что выбросила их. Для меня они были чем-то вроде подушки безопасности.

— Вряд ли док откажется выписать тебе лекарства, если ты решишь подстраховаться.

— Ты прав, — она облегченно вздохнула. — Я буду иметь это в виду, но пока постараюсь вообще обойтись без них.

Броуди подумал о фотоальбоме, который он спрятал в сумку, рассчитывая защитить Рис. Теперь он понимал: ей нужна была не защита, а вера. Ей нужен был человек, который не сомневался бы в ее психическом здоровье.

— Есть еще кое-что. Пожалуй, тебя это заденет больнее, чем таблетки.

— Что такое?

Она оглянулась, словно бы в поисках ловушки, а Броуди тем временем подошел к сумке и достал оттуда тоненькую книжицу.

— Надеюсь, ты справишься. Не стоит давать ему лишних поводов для радости.

Она раскрыла альбом. Руки ее не дрожали, хотя сердце стучало часто-часто.

— Как он мог так поступить с ними? После всех их страданий, после гибели… Он просто перечеркнул их — как если бы их и не было.

— Для него они ничто.

— Я бы никогда этого не сделала, — сказала Рис. — Как бы плохо мне ни было, я бы никогда не пошла на такое. Он допустил ошибку, потому что теперь я точно знаю, что это делала не я. — Она коснулась пальцем перечеркнутых лиц: — Я любила их и не собиралась вычеркивать из своей памяти.

По примеру Броуди она пролистала весь альбом.

— Ублюдок. Гнусный ублюдок. Ну нет, ему не удастся победить, — она положила книжечку на стол. — Я этого не позволю.

Броуди подошел к ней, и она снова прислонилась к нему.

— Большинство фотографий я смогу заменить — у бабушки есть копии. Но та, где мы сняты все вместе, была у меня в единственном экземпляре.

— Может, у родственников погибших остались копии?

— Конечно. Почти наверняка, — она провела рукой по волосам. — Нужно будет связаться с ними. Ладно, мне пора возвращаться на работу.

— Я тоже спущусь, когда все закончу, — он погладил ее по голове. — Почему бы нам немного не развлечься? Съездить куда-нибудь или покататься по озеру. Я могу взять лодку напрокат.

— Было бы здорово. Не переживай за меня — я в полном порядке.

Первое, что увидела Рис по возвращении на кухню, — довольную улыбку Пита, который уже успел залечить свою руку.

— Твое новое блюдо из курицы стало настоящим хитом этого дня. Заказ следует за заказом, и съедают все практически до кусочка.

— Чудесно.

— Ты опоздала, — заметила из-за гриля Джоани.

— Простите. Я задержусь после смены — доработаю положенное.

— Броуди красит наверху?

Рис, мывшая в это время руки, в недоумении замерла:

— Откуда вы знаете?

— Карл зашел на чашку кофе. Он-то и сказал Линде-Гейл, что Броуди купил у Мака краску и кисти. Машина Броуди до сих пор стоит у ресторана. Два и два, как известно, равно четырем.

— Да, он решил помочь мне немного.

— Надеюсь, цвет не слишком экстравагантный?

— Светло-голубой. Это только в ванной. Я… там нужен был ремонт.

— Ясное дело, — Джоани проворно крутилась у плиты. — Хорошо иметь мужчину, который помогает тебе с домашней работой.

— Угу, — вытерев руки, Рис взяла очередной заказ.

— Не припомню, чтобы Броуди делал то же самое для кого-то еще. А ты, Пит?

— И я не припомню.

Пит был прав насчет курицы. Рис получила заказ сразу на два блюда — с луком и с супом из черной фасоли.

— Вам прекрасно известно, что я сплю с ним, — спокойно заметила она. — Мужчины часто помогают женщинам, с которыми они спят.

— Ну, спал-то он и с другими, — возразила Джоани, — а вот ванную еще никому не красил.

— Может, я просто лучше в постели.

У Джоани вырвался хриплый смешок. Быстро разложив еду по тарелкам, она передала их официантке:

— Заказ готов! Как поживаешь, Денни?

— Спасибо, хорошо, — помощник шерифа не пожелал сесть. — Я тут по распоряжению шерифа. Он хотел, чтобы Рис заглянула к нему на пару минут.

— Черт возьми, Денни, она же только что вернулась с перерыва. Да и работы сейчас по горло.

— Ну, — Денни смущенно поскреб затылок, — могу я поговорить с тобой на кухне?

Джоани, с выражением неудовольствия на лице, махнула рукой в сторону кухни.

— Что случилось? — шепнула Линда-Гейл, пробираясь к стойке.

— Ничего такого, что могло бы отвлечь тебя от работы. — Джоани решительно направилась в кухню. — Итак, с какой стати я должна отпускать своего повара в самый разгар обеда, когда посетителей хоть отбавляй?

— Шериф хочет видеть меня? — Рис на мгновение отвлеклась от жарящейся курицы.

— Он просил, чтобы вы заглянули к нему на пару минут. Дело в том… Я не хотел говорить об этом в зале, поскольку люди там едят, и все такое, — сказал Денни, обращаясь к Джоани. — Дело в том, что в болоте у Лосиных прудов найдено тело женщины, — он сочувствующе взглянул на Рис. — Шериф хочет, чтобы вы взглянули на фотографии. Ему важно знать, та ли это женщина, которую вы видели у реки.

— Можешь идти, — сухо сказала Джоани.

— Хорошо, — ответила Рис совершенно бесцветным голосом. — Вот только закончу с этим блюдом.

— Оставь это мне. Пит, сбегай наверх, приведи Броуди.

— Нет-нет, не нужно его беспокоить, — Рис машинально развязала фартук. — Ну вот, можно идти.

— Ну что, сходить за Броуди? — поинтересовался Пит, когда Рис вышла за дверь.

— Она ясно сказала «нет». В конце концов, ей лучше знать, — заявила Джоани, поворачиваясь к грилю. Однако в голосе ее сквозила явная тревога.

Денни приехал на машине, так что до офиса они добрались очень быстро. Рис даже не успела вникнуть как следует в ситуацию. Еще пара минут, думалось ей, и все будет кончено. Может быть.

— Я провожу вас в кабинет Рика, — Денни ободряюще похлопал ее по плечу. — Хотите кофе? Или воды?

— Спасибо, я в порядке, — вряд ли она сможет сделать сейчас хотя бы глоток. — Вы знаете, как ее… как она умерла?

— Лучше спросите об этом у шерифа, — Денни распахнул перед ней дверь.

Хэнк, беседовавший с кем-то по телефону, зажал рукой трубку:

— Только представьте: кучка чокнутых туристов гонится за буйволом на машине. И все для того, чтобы сделать классные фотографии. Что мы имеем в итоге? Разбитую машину и разъяренного быка. Рис, — он выдавил из себя некое подобие улыбки. — Как поживаете?

— Хорошо.

— Денни, я хочу, чтобы ты съездил туда вместе с Линтом. Нужно спасать этих недоумков. Машину придется отбуксировать в город. Прошу прощения, Рис.

— Все в порядке. Я иду к шерифу.

— Где они? — услышала она за спиной голос Денни, которому предстояло вызволять туристов.

Дверь в кабинет Мардсона была открыта. Завидев Рис, он встал из-за стола.

— Спасибо, что пришла.

— Денни сказал, вы нашли женщину. Труп женщины.

— Присядь, — он мягко подвел ее к стулу. — Детишки набрели на нее. Я послал за тобой, потому что она соответствует твоему описанию. Тут у меня фотографии… и фотографии эти не из приятных. Но если бы ты могла взглянуть на них и сказать, та ли это женщина… ты бы здорово мне помогла.

— Ее задушили?

— Судя по некоторым признакам, да. Ну как, готова взглянуть?

— Готова, — она крепко сцепила ладони, наблюдая за тем, как Мардсон берет со стола папку с фотографиями.

— Прошу.

Усевшись на соседний стул, он протянул ей снимок. Брать его она не стала — просто не смогла разжать пальцы. Единственное, на что ее хватило, — это взглянуть.

Дыхание у нее тут же перехватило:

— О боже.

— Да, зрелище не из приятных. Тело пролежало в болоте день или два. Коронеру еще предстоит уточнить время смерти.

— День или два? Но ведь прошло уже несколько недель.

— Ну, если в тот раз она ушла вместе с ним — избитая, но живая, — ссора могла повториться позднее.

Рис начала было возражать, но Рик предостерегающе поднял руку:

— Можешь ли ты утверждать с абсолютной уверенностью, что она действительно погибла в тот день?

Рис хотела сказать «да», она абсолютно уверена. Но ведь подтвердить это было нечем.

— Я практически не сомневаюсь в том, что она погибла.

— Тем не менее стопроцентной уверенности у тебя нет. Взгляни, та ли это женщина, которую ты видела у реки?

Она сжала свои пальцы с такой силой, что боль стала явственнее страха. Только тогда она смогла взглянуть.

Лицо женщины было опухшим и в синяках. Вдобавок его покрывали бескровные порезы. Такие же порезы тянулись вдоль шеи, кожа которой приобрела багровый оттенок. Судя по всему, живность, плодящаяся в болотах, неплохо потрудилась над трупом. Рис приходилось слышать, что птицы и рыбы первыми выедают глаза. Теперь она знала, что это сущая правда.

У женщины были узкие плечи и длинные темные волосы.

Рис попыталась сопоставить это обезображенное лицо с тем, которое принадлежало женщине у реки.

— Не знаю… она выглядит моложе, а ее волосы… по-моему, они короче. Даже не знаю.

— Ту женщину ты видела с очень большого расстояния.

— Тот мужчина… он не бил ее. А у этой все лицо избито. Тогда он только толкнул ее, но не избивал.

Рик ничего не ответил. Когда Рис вновь отвела взгляд, он перевернул фотографии изображением вниз.

— Не исключено, что она была жива, когда ты бросилась за помощью. Этот парень утащил ее прочь, скрыл следы. Однако она могла прийти в себя. Возможно, им даже удалось помириться, и какое-то время они путешествовали по этим местам. А пару недель спустя произошла очередная ссора — теперь уже последняя. Мужчина, пытавшийся однажды придушить женщину, легко может сделать это еще раз.

— Понятно.

— Теперь нужно будет дождаться результатов вскрытия и прочих свидетельств. По-моему, так шансы на то, что это та самая женщина, очень высоки. Но я был бы признателен, если бы ты взглянула на нее еще раз — как следует сосредоточившись. Документов при ней не нашли. Полицейские сняли отпечатки пальцев, но она не проходит ни по одной картотеке. Теперь они проверяют список пропавших лиц. Но если бы мы знали, что это та самая женщина, которую ты видела тогда у реки и что она была не одна, а со спутником, это могло бы помочь расследованию.

Рис внимательно посмотрела на шерифа:

— Вы не поверили мне тогда. Не поверили в убийство и даже в то, что там вообще кто-то был.

— Что ж, у меня и в самом деле были сомнения. Но это не значит, что я не занимался этим вопросом — да и теперь продолжаю над ним работать.

— Ладно, — на этот раз она сама протянула руку за фотографией. Первый шок прошел, так что теперь она смотрела на лицо женщины с искренней жалостью. — Боюсь, ничем не могу вам помочь. Я не уверена, что это та самая женщина. По-моему, та была старше, с более узким лицом. Да и волосы у нее были подлиннее. Впрочем, я не уверена. Если им все-таки удастся опознать ее… я хотела бы взглянуть на ту фотографию, которая была сделана при жизни. Тогда бы я могла говорить с большей уверенностью.

— Хорошо, — Рик забрал у нее снимок, затем легонько сжал ее руку. — Я понимаю, как тебе пришлось нелегко. Хочешь воды?

— Нет, спасибо.

— Как только они опознают ее, мы вызовем тебя еще раз. Спасибо, что не отказалась помочь. Денни отвезет тебя домой.

— Кажется, ему пришлось отправиться по вызову.

— Тогда я сам отвезу тебя.

— Спасибо, я пройдусь пешком. — Однако стоило ей встать, как ноги ее предательски задрожали. — Хотя…

— Я отвезу тебя. Хочешь посидеть несколько минут?

Рис отрицательно покачала головой.

— Допустим, вы правы. Допустим, она осталась жива в тот день. Но почему она не ушла от него? Зачем оставаться с мужчиной, который уже пытался убить ее?

— Кто знает, почему люди поступают так, а не иначе? Хэнк, я отвезу Рис домой. К тому же я могу ошибаться, — добавил Рик, снимая с крючка свою шляпу. — Может, это никак не связано с тем, что ты видела у реки. Хотя сходство, конечно, налицо.

— Ее не вписали в списки пропавших, потому что она была с ним. А он не стал бы сообщать о случившемся.

— Может, и так.

Рис забралась в машину, откинула голову на спинку сиденья.

— Как бы мне хотелось, чтобы это действительно была она. Тогда бы я с чистой совестью сказала «да», и на этом бы все закончилось.

— Я бы посоветовал тебе выкинуть это на время из головы. Пусть полиция занимается своим делом.

— Хорошо бы.

В скором времени он притормозил возле ресторанчика. Взглянув наверх, Рис увидела Броуди, который как раз выходил из дверей ее квартиры.

Заметив ее в полицейской машине, он быстро сбежал вниз.

— Что такое? Что случилось?

Впервые Рис видела его таким обеспокоенным.

— Они нашли тело женщины, и я ездила, чтобы взглянуть на фотографии. Не знаю, она ли это. Лицо слишком обезображено. Не думаю, что это та самая женщина…

— Ее нашли в болоте, неподалеку от Лосиных прудов, — заметил Рик, выбираясь из машины.

— Пожалуй, мне нужно немного посидеть, прежде чем я вернусь к работе. Хочу подышать воздухом, — сказала Рис, тяжело усаживаясь на ступени.

— Тело женщины, — теперь Рик говорил совсем тихо. — Длинные темные волосы. Судя по всему, задушена. Перед этим изнасилована и избита. Полагаю, полиция как раз проводит вскрытие. Детишки случайно наткнулись на нее. Полностью раздета, при ней никаких документов.

— Когда ее нашли?

— Вчера. Сам я узнал об этом сегодня и сразу же запросил у них фотографии.

— Черт возьми, Рик, неужели ты думаешь, что Рис сможет опознать женщину, которая пролежала в болоте почти месяц?

— День или два, — возразил Мардсон. — Не исключено, что той женщине, которую Рис видела у реки, все-таки удалось уцелеть. По крайней мере, тогда. Я хотел, чтобы она помогла с опознанием. Можешь мне поверить, справилась она хорошо.

— Почему ты не позвонил мне? Я бы приехал вместе с ней, — Броуди бросил взгляд в сторону Рис. — Ты же знаешь, что мы встречаемся.

— Она бы сама тебе позвонила, если бы решила, что ты ей нужен. Чем это у тебя выпачканы волосы?

— Черт, — Броуди провел рукой по волосам. — Это краска. Я тут немного поработал.

— Да ну? — Рик глянул на него с нескрываемым интересом. — А ты, оказывается, плотно сел на крючок.

— Брось, всего лишь небольшая помощь по хозяйству.

— Приятный голубой цвет, — ухмыльнулся Мардсон. — Когда мы только начали встречаться с Дебби, она попросила меня помочь ей с верандой. Потом пришла очередь других дел. А там уже недалеко было и до клятвы перед алтарем.

— К дьяволу, Рик. Я всего лишь покрасил ванную.

— Надо же с чего-то начинать. — Он направился к Рис, которая все еще сидела на ступеньках. — Ну как, все в порядке?

— Да, все хорошо. Спасибо, что привезли меня сюда.

— Это входит в мои обязанности.

— Шериф! — окликнула она Мардсона, когда тот зашагал к машине. — Дадите мне знать, когда они установят ее имя?

— Обязательно. А пока выбрось это из головы. Смотри, как бы она не надела на тебя фартук, — добавил он, обращаясь уже к Броуди.

— Иди ты… — начал тот, но Рик уже сел в машину и захлопнул за собой дверь.

Броуди подошел к Рис, которая наконец встала со ступенек.

— Пошли, соберем все, что тебе нужно, и поедем ко мне. Как-никак я обещал тебе прогулку.

— Прости, но я еще не отработала свою смену.

— Ради бога, Рис, не уволит же тебя Джоани!

— Мне нужна работа. И мне нужны деньги. Я и так задолжала ей целый час. К тому же мне куда лучше, если я чем-то занята. Так что давай отложим прогулку на другое время.

— Ладно, — он вытащил из кармана ключ от ее квартиры. — Я все запер. Я буду дома на случай… в общем, я буду дома.

— Хорошо, — поскольку он не шевельнулся, она сама подошла к нему и поцеловала. — В счет платы за покраску ванной.

— Я думал, ты расплатишься со мной ужином.

— Это для начала.

19


Джоани не стала задавать вопросов и заранее предупредила остальных, чтобы они тоже не донимали Рис.

Обеденная толпа понемногу схлынула, но Рис продолжала кромсать лук и сельдерей. Хотя работала она быстро и точно, было видно, что мысли ее витают далеко отсюда.

— Твоя смена закончена, — заметила Джоани.

— Я должна отработать пропущенное. Вдобавок мы не успеваем с картофельным салатом.

— Ты задолжала мне десять минут и уже отработала их.

Рис упрямо покачала головой:

— Я пробыла у шерифа добрых полчаса.

Джоани с возмущением подбоченилась:

— Я тебе что-нибудь говорила насчет этого времени?

— Я должна вам тридцать минут. — Рис высыпала лук и сельдерей поверх картошки, которую она уже сварила, порезала на кубики и остудила. — Вот это было бы куда лучше со свежим укропом.

— Мое время тоже было бы куда лучше, если бы я проводила его с Джорджем Клуни и Гаррисоном Фордом. Боюсь, однако, этому не суждено сбыться. Что-то я не слышала, чтобы кто-нибудь из посетителей жаловался на недостаток зелени. В любом случае твоя смена закончена, а я не плачу сверхурочных.

— Мне не нужны эти чертовы сверхурочные. Мне нужен свежий укроп и немного сыра, который не выглядел бы как пластилин. А если посетители не жалуются, так это потому, что их вкусовые ощущения давно атрофировались.

— Какая разница? — Джоани говорила все так же ровно, а вот Пит потихоньку перебрался поближе к задней двери. — Суть в том, что свежий укроп волнует их как прошлогодний снег.

— Вот и жаль, — Рис со стуком опустила на стол банку с приправами. — Почему вообще всем все равно? Мне надоело готовить для тех, кому все равно.

— Тогда выметайся с моей кухни.

— Чудесно, — Рис сорвала с себя фартук. — С меня довольно, — пылая праведным гневом, она устремилась в кабинет Джоани, схватила свою сумочку и направилась к двери. На мгновение она задержалась у столика с туристами, которые как раз заканчивали обедать.

— Тмин, — Рис ткнула пальцем в блюдо с чили. — Здесь нужен тмин! — Она в ярости выскочила за дверь.

— Надо же, тмин, — пробормотала Джоани. — Возвращайся на место, — это было сказано уже Питу. — Я плачу тебе не за то, чтобы ты бродил здесь с унылым видом.

— Я могу сходить за ней.

— Пожалуйста, если хочешь потерять работу, — фыркнув, она взялась за картофельный салат.

Усевшись в машину, Рис со стуком захлопнула за собой дверцу. Пора уезжать, сказала она себе. Зачем ей этот жалкий городишко, эти люди, эта работа, являющаяся не чем иным, как пародией на настоящую кухню? Нужно ехать в Лос-Анджелес, решила она. Точно, в Лос-Анджелес. Там она устроится в настоящий ресторан, где люди понимают, что пища — это не просто набор продуктов, которые вы запихиваете себе в рот.

Рис резко затормозила перед магазином. Она задолжала Джоани время, но эта стерва не захотела, чтобы она отработала долг. Еще она должна Броуди ужин — за покраску ванной. И она не намерена оставаться в должниках.

Она решительно направилась прямо к прилавку, где Мак заказывал по телефону товар для Дебби Мардсон.

— Мне нужен фундук, — выпалила Рис.

— Ну, вряд ли у нас на складе найдется фундук.

И как в таком случае она должна готовить ужин?

— Почему?

— Спрос на эти орехи небольшой. Но, если хотите, могу заказать для вас.

— Да нет, это нужно было прямо сейчас.

Рис устремилась в продуктовый отдел, надеясь найти там что-нибудь, что подсказало бы идею для ужина. Впрочем, думала она, не стоит и стараться. Разве можно обрести вдохновение в заштатном магазинчике?

«Гляньте-ка, вот это чудо», — пробормотала она, увидев на полке вяленые томаты. Подхватив упаковку, она сунула их в корзинку. Теперь настала очередь свежих помидоров. Тепличные, с отвращением подумала она. Бесцветные и безвкусные.

Только и годятся на то, чтобы пожевать их и выплюнуть.

Ни артишоков, ни треклятого свежего укропа, ничего.

— Привет, Рис.

Кинув в корзинку несколько чахлых перцев, она мрачно взглянула на Ло:

— Если тебя прислала твоя мать, можешь сказать ей, что с меня довольно. Я уже не вернусь.

— Мама? Я там еще не был. Увидел перед магазином твою машину и зашел. Давай помогу тебе с покупками.

— Не нужно, — Рис обеими руками вцепилась в корзинку. — Надеюсь, ты не забыл наш разговор? Я не собираюсь спать с тобой.

Ло растерянно прокашлялся:

— Да нет, я помню. Послушай, я просто хотел поговорить. Думал, что ты, должно быть, переживаешь.

— С чего бы?

— Мне рассказали о женщине, которую нашли у Лосиных прудов. Такие новости быстро расходятся по городу, — добавил он. — Представляю, как тебе было трудно.

— Ну, ей пришлось куда труднее, — заметила Рис, переходя к полке с куриными грудками.

— Я думаю. Но и тебе, конечно, нелегко. Опять увидеть ее — пусть даже на фотографии. Снова вернуться к тому дню у реки, — он слегка помялся, не услышав ответа. — По крайней мере, ты знаешь теперь, что ее нашли.

— Я не уверена, что это та самая женщина.

— Конечно, она.

— В самом деле?

— Кому бы еще там быть? — Он прошел за ней к прилавку. — Все так говорят.

— Все могут убираться к черту. Я не собираюсь заявлять, что это та самая женщина, только чтобы порадовать всех остальных.

— Да что ты, Рис, я не хотел…

— Забавно. Стоило детишкам найти мертвое тело, как все вокруг решили, что я вовсе и не выдумывала ту историю. Смотрите-ка, оказывается, эта Рис не совсем чокнутая.

— Никто не считает тебя сумасшедшей. — Мак с особой тщательностью завернул ее покупки.

— Считают. Кто спятил один раз, здоровым уже не будет — так все думают. — Она вытащила бумажник, чтобы расплатиться. Судя по всему, у нее опять остается десять долларов с мелочью. Совсем как в день приезда.

— Не нужно так говорить. — Мак взял у нее деньги, отсчитал сдачу. — Это оскорбительно и для тебя, и для нас.

— Не знаю. По-моему, так оскорбительно другое. Когда ты идешь по улице, а люди показывают тебе вслед и говорят: гляньте-ка, вот эта бедняжка с востока. Или посматривают на тебя украдкой, как будто ты вот-вот начнешь болтать всякую чушь. Попробуйте представить себя на моем месте, — заметила она, подхватывая покупки. — А ты, — обратилась она к Ло, — скажи своей матери, что она задолжала мне за двадцать восемь часов. Завтра я зайду за своими деньгами.

Сказав это, она решительно направилась к двери.

Хлопок входной двери вывел Броуди из задумчивости. Он как раз описывал сцену между главной героиней и человеком, на которого она вынуждена была положиться.

Выругавшись, он потянулся за кофе, но тут же обнаружил, что чашка пуста. Первым его побуждением было спуститься вниз за очередной порцией, однако с кухни снова донеслись стуки и хлопанье дверьми, так что он решил на время обойтись без кофеина.

Броуди потер онемевшую шею. Еще бы, мрачно подумал он, простоять столько времени с задранной головой — и все ради того, чтобы покрасить потолок в ванной. Впрочем, он тут же отогнал эти мысли и вновь сосредоточился на работе.

В какой-то момент ему показалось, будто распахнулась входная дверь, но он был настолько погружен в работу, что даже не повернул головы.

Прошло немало времени, прежде чем он наконец встал из-за стола. Сегодня им с Мэдди пришлось здорово потрудиться. И хотя сюжет еще не был завершен, Броуди решил, что заслуживает холодного пива и горячего душа.

Но пиво первым. Спускаясь вниз, он провел рукой по лицу и услышал скрип щетины. Надо бы побриться, вяло подумал он. Одно дело, когда ты холостяк, и другое — когда в твоей жизни появляется женщина. Впрочем, побриться можно и в душе.

А еще лучше, если он уговорит Рис принять душ вместе с ним. Побриться, помыться, заняться сексом. А потом холодное пиво и горячий ужин.

Замечательный план, решил он.

Оказавшись на кухне, он в изумлении уставился на плиту, на которой ничего не кипело. Он настолько привык, что здесь все время что-нибудь готовится, что испытал даже нечто вроде шока.

Ни еды, ни красивой посуды, ни свечей на столе. Вдобавок задняя дверь распахнута настежь. Он тут же забыл про бритву и направился к двери.

Рис сидела на маленькой веранде с бутылкой вина. Глянув на уровень жидкости в бутылке, Броуди решил, что сидит она тут уже довольно давно.

— Развлекаешься? — пристроился он рядом с ней.

— Угу, — она подняла стакан. — Вечеринка. Знаешь, что самое забавное? В этом городишке можно купить бутылку весьма приличного вина, но еще никому не удавалось найти здесь свежего укропа или лесных орехов.

— Как раз на прошлой неделе я жаловался на это мэру.

— Да ты не опознаешь укроп, даже если сунуть его тебе прямо под нос, — отхлебнув вина, она небрежно махнула в его сторону стаканом. — К тому же ты из Чикаго, так что живешь по определенным стандартам.

— Мне так стыдно.

Когда это она успела так надраться?

— Я собиралась приготовить курицу по особому рецепту, но для этого нужен фундук, а его в вашем городе просто не найти. Тогда я стала перебирать другие варианты, но так ни на чем и не остановилась. Помидоры здесь — хуже некуда, а уж о нормальном сыре тут, по-моему, и вовсе не слышали.

— Трагедия, что ни говори.

— На самом деле это имеет значение.

— Ясное дело. Давай-ка поднимайся. Пора в постельку. Кажется, ты уже готова.

— Я еще не совсем готова.

— Ну, как хочешь. Не жалуйся потом на похмелье. Он тоже отхлебнул вина — прямо из бутылки.

— Она хочет, чтобы я делала картофельный салат без свежей зелени, без свежего укропа. С меня довольно.

А это уже о Джоани, догадался Броуди.

— Ну-ну, пусть мучается своей виной.

— Не нужно ничего придумывать. Делай, как заведено. Никаких изысков. Все и так хорошо.

Рис взмахнула руками, едва не окатив его вином.

— Как же я устала от всего этого. От работы, которую я могу делать с закрытыми глазами. От квартирки, больше похожей на чулан. Не жизнь, а пустая трата времени.

Броуди отхлебнул еще вина. Похоже, это у нее надолго.

— Собираешься ныть и ругаться до утра? Твое дело. А я, пожалуй, пойду поработаю. Время не ждет.

— Типичный самец. Какой смысл слушать то, что не имеет отношения к твоей драгоценной персоне? К дьяволу все. И что я здесь только делаю?

— В настоящий момент? Сидишь у меня на веранде и докучаешь мне жалобами на жизнь.

Может, глаза у нее и остекленели от выпитого, но тут они глянули на него с прежней силой.

— Ты чудовищный, невыносимый эгоист. Если ты о чем и будешь жалеть, когда я уйду, так это о том, что никто больше не кормит тебя вкусной едой. Так пошел ты ко всем чертям. Уж лучше я буду рыдать где-нибудь еще.

Пошатываясь, она встала на ноги. Было заметно, что вино плескалось не только у нее в бокале, но и в голове.

— Мне нужно было с самого начала наплевать на этот городишко и ехать дальше. Нужно было послать тебя ко всем чертям, когда ты только начал ко мне клеиться. Нужно было сказать Мардсону, что это та самая женщина, которую я видела. Сказать ему и забыть об этом. Именно так я и сделаю.

Она сделала несколько неверных шагов в направлении кухни.

— Но сначала ты. Пошел ты ко всем чертям.

Оказавшись в кухне, она потянулась было за сумочкой, но Броуди действовал быстрее.

— Отдай! Это моя сумочка.

— И ты получишь ее назад. Как только я кое-что отсюда достану. — Открыв сумку, он вытащил из внутреннего кармашка связку ключей. Пьяная или больная, заметил Броуди, она все равно следовала заведенным привычкам.

Сняв с кольца ключ от машины, он бросил остальную связку на стол, сам же ключ опустил себе в карман.

— Можешь отправляться куда угодно, но не на машине. Прогуляйся пешочком.

— Чудесно. Я иду к вашему бесценному шерифу и говорю ему то, что он хочет услышать. А потом оставляю позади эту историю, тебя и весь ваш городок.

Она успела сделать лишь несколько шагов, когда желудок ее сжался, как мокрая тряпка в кулаке. Схватившись за живот, Рис устремилась в ванную.

Броуди отправился вслед за ней. Случившееся ничуть не удивило его. Естественная реакция организма на идиотское поведения хозяйки.

В ванной он придержал Рис голову, а потом — когда все было кончено — сунул ей в руки мокрое полотенце.

— Ну что, может, теперь ты наконец-то ляжешь?

— Почему бы тебе не оставить меня в покое? — заметила Рис, прижимая к лицу мокрое полотенце.

— Именно это я и намерен сделать. Буквально через минуту, — он решительно взял ее на руки. — Что, опять тошнит? — спросил он, услышав, как она тихонько застонала.

Рис молча покачала головой и закрыла глаза, так что ее темные ресницы лишь подчеркнули мертвенную белизну кожи. Броуди отнес ее наверх и положил на кровать. Накинув сверху одеяло, он — на всякий случай — придвинул к кровати мусорную корзину.

— Постарайся уснуть. — Сказав это, он вышел из комнаты.

Оставшись одна, Рис свернулась в клубочек. Ее колотила дрожь, так что она поплотнее закуталась в одеяло. Вот только согреюсь и уйду, пообещала она себе.

И в тот же миг провалилась в сон.

Ей снилось, что она катается на чертовом колесе. Движение было быстрым и радостным, краски мешались перед глазами, и она громко смеялась от удовольствия.

У-ух ты!

Но колесо кружилось все быстрее и быстрее, музыка звучала громче и назойливей. Радость постепенно сменялась тревогой.

Помедленней, прошу вас. Нельзя ли помедленней?

Но нет — еще быстрее, пока она не начинает дрожать от страха. Колесо раскачивается из стороны в сторону, так что от ужаса у нее перехватывает дыхание.

Здесь не безопасно. Я хочу сойти. Остановите колесо и дайте мне сойти!

Но скорость нарастает, и музыка превращается в зловещий визг. И вот колесо срывается с места и несется к бездонной пропасти, унося Рис вместе с собой из света во тьму…

Проснувшись, она пару секунд лежала неподвижно. Пальцы ее судорожно сжимали простыню, а в голове раздавались отзвуки криков.

Она вовсе не на чертовом колесе. Не мчится по воздуху навстречу смерти. Это всего лишь сон, очередной кошмар. Рис попыталась успокоиться и вернуть себе ощущение реальности.

Возле кровати горела настольная лампа, из коридора тоже сочился свет. Но память упорно отказывалась объяснять, в чем тут дело. Когда же воспоминания наконец вернулись, Рис захотелось с головой залезть под одеяло и вновь погрузиться в забвение.

Даже чертово колесо показалось ей вдруг не таким страшным.

Как она сможет взглянуть Броуди в глаза? Да и не только ему. Может, стоит найти ключи и тайком ускользнуть из города?

Она осторожно приподнялась на локте, подождала — как на это отреагирует желудок? Затем так же осторожно села. Взгляд ее упал на серебристую кружку, стоявшую на столике возле кровати. Рис в недоумении сдвинула крышку, принюхалась.

Ее любимый чай. Он приготовил ей чай и оставил в этой кружке, чтобы Рис могла выпить его теплым.

Даже если бы он в упоении читал ей стихи, осыпая при этом белыми розами, она и то была бы тронута меньше. Она оскорбила его, вела себя просто отвратительно. А он приготовил ей чай.

Рис сделала глоток, позволив желудку наполниться живительным теплом. Когда до слуха ее донесся стук клавиш, она зажмурилась и попыталась собрать остатки мужества. Хочешь не хочешь, нужно было идти объясняться.

Заслышав ее шаги, Броуди оторвался от компьютера. Во взгляде его, устремленном на Рис, читались по очереди интерес, насмешка и раздражение. Затем все это ушло, уступив место полнейшему безразличию.

Уж лучше бы пощечина, подумала она.

— Спасибо за чай.

Он продолжал смотреть на нее все так же молча, и Рис вдруг поняла, что не готова пока объясняться.

— Не возражаешь, если я загляну в ванную?

— Надеюсь, ты еще не забыла, где она.

Он снова начал печатать, хотя в голову лезла полная чушь. От его внимания не ускользнуло, что Рис больше всего походила сейчас на привидение, а голос у нее был как у провинившегося ребенка. Не слишком-то приятное зрелище.

Рис беззвучно выскользнула за дверь. Услышав в скором времени шум воды, Броуди стер все, что напечатал за последние несколько минут, и пошел варить суп.

Это не потому, что он заботится о ней, думал Броуди. Признать такое — значило показать, что ты готов на уступки. Просто ей нужно поесть, чтобы хоть немного поддержать себя. Немножко супа, парочка тостов.

Интересно, весь ли тот яд, что скопился внутри ее, она выплеснула вместе с вином?

Если она снова примется за свое, ему не останется ничего другого…

Вот именно что ничего, подумал он. Если вдуматься, то сердится-то он не на Рис, а на самого себя. Ясно же было, что однажды она сорвется. В принципе, она неплохо держала удар. Но за последнее время ей пришлось проглотить столько страха, боли и гнева, что рано или поздно это должно было вылиться наружу.

Вот этот день и настал.

Сначала эта грязная война, развязанная против нее загадочным убийцей. Затем фотографии мертвой женщины. Ну а отсутствие укропа… даже не будучи великим психологом, Броуди понимал, что это стало для нее последней каплей.

Теперь она будет извиняться, а ему даром не нужны были ее извинения. Не исключено, что ее потянет уехать отсюда — в поисках нового убежища. А он-то как раз и не хотел, чтобы она уезжала. Чего ему не хотелось, так это терять ее.

Рис вошла на кухню. Волосы у нее были мокрыми, а от кожи пахло его мылом. Она изо всех сил попыталась скрыть тот факт, что плакала там, наверху. И от этого у Броуди еще сильнее защемило сердце.

— Броуди, мне так…

— Ешь суп, — оборвал ее он. — Не самая изысканная еда, но прожить можно.

— Ты приготовил суп.

— По рецепту моей матери. Открыть банку, вылить содержимое в чашку, а чашку поставить в микроволновку.

— Звучит обнадеживающе. Броуди, мне так жаль… и так стыдно за себя.

— Надеюсь, это не помешает тебе поесть.

Рис закрыла лицо руками. Губы ее задрожали.

— Хватит, — несмотря на напускную резкость, в голосе его послышались просительные нотки. — Ты же знаешь, жалобы и истерики — это не для меня. Будешь суп?

— Да, — она опустила руки. — Да, я буду суп. А ты уже ел?

— Перекусил сэндвичем, пока ты валялась наверху в пьяной отключке.

У нее вырвался не то смешок, не то рыдание.

— То, что я тебе говорила… На самом деле я так не думаю.

— Закрой рот и ешь.

— Пожалуйста, дай мне сказать.

Пожав плечами, он поставил на стол чашку с супом, а рядом — к величайшему удивлению Рис — тарелку с тостами.

— Ты и правда бываешь грубоват, но мне это только на пользу. И ты не эгоист. По крайней мере, мне ты не кажешься таким. И я совсем не хочу, чтобы ты отправлялся ко всем чертям.

— Ну, последнее от тебя явно не зависит.

— Я много чего наговорила, пока была пьяная. Если хочешь, я могу уйти.

— Захоти я выставить тебя вон, давно бы уже это сделал. И уж, конечно, я не стал бы готовить тебе суп, рецепт которого унаследовал от своей матери.

Рис порывисто обняла его и прижалась головой к его груди:

— Я полностью расклеилась.

— Вздор, — неожиданно для себя он наклонился и поцеловал ее в макушку. — Ты была пьяна в стельку, вот и несла всякую чушь.

— Наговорила я много — причем не только пьяная.

— Любопытно послушать, — он подвел ее к столу, затем, налив себе кофе, уселся напротив.

Рис начала есть суп, попутно рассказывая о случившемся.

— Я умудрилась наговорить гадостей практически всем. К счастью, народу в этом городке не так уж много, поэтому и обиженных можно пересчитать по пальцам. Однако мой язык оставил меня без работы… не исключено, что и без квартиры. Полагаю, я осталась бы и без любовника, не будь он таким толстокожим.

— А ты хочешь все это вернуть? Работу, квартиру?

— Не знаю. — Отломив краешек хлеба, она раскрошила его на тарелке. — Я могу отнестись ко всему как к знаку — на это я большая мастерица — и уехать из города.

— Куда?

— Да, это вопрос. В принципе, я могла бы пасть ниц перед Джоани и поклясться самой страшной клятвой, что никогда в жизни не упомяну о свежей зелени.

— А еще ты можешь прийти завтра утром на работу, зажечь плиту и заняться привычными обязанностями.

Она взглянула на него в некотором замешательстве:

— Полагаешь?

— Я думаю, это не первая перебранка на кухне у Джоани. Но чего ты хочешь, Рис?

— Перемотать все назад. Но раз уж это невозможно, то разобраться с последствиями. — На этот раз, отломив кусочек хлеба, она сунула его в рот. — Я поговорю завтра с Джоани, посмотрю, что там можно сделать.

— Но суть-то не в этом. Что ты предпочитаешь — уехать или остаться?

Рис подошла к раковине, чтобы ополоснуть чашку.

— Мне нравится все то, что я вижу, когда гуляю по городу. Мне нравится, что люди машут мне рукой, когда проезжают мимо на машинах или останавливаются поговорить со мной. Нравится слушать смех Линды-Гейл и мурлыканье Пита над тарелками.

Повернувшись, она прислонилась к раковине.

— Воздух здесь такой свежий, да и равнины вот-вот зацветут. Но есть и другие места, где можно увидеть много красивого и где живут веселые, дружелюбные люди. Проблема в том, что они далеко. И проблема в том, что тебя там нет. Поэтому я хочу остаться.

Броуди подошел к Рис и с нежностью, которой она от него не ожидала, провел рукой по волосам.

— И я этого хочу. Хочу, чтобы ты осталась. Почувствовав прикосновение его губ, она обвила его руками за шею.

— Если ты не против, я бы хотела убедиться в этом на деле. Но это если ты не против — тебе ведь и так сегодня досталось.

Не размыкая объятий, они вышли из комнаты.

— Сделай мне приятное, — шепнула она.

— К этому все и идет.

— Я не о том, — она нежно поцеловала его в шею. — Скажи мне это еще раз. Скажи, что тебе хочется, чтобы я осталась.

— Женщины любят, чтобы мужчины пресмыкались перед ними, — вздохнул Броуди и снова коснулся ее губ. — Я хочу, чтобы ты осталась.

Это и в самом деле лучше, чем стихи, решила Рис. Теперь они стояли совсем рядом с кушеткой.

Огонь в очаге почти угас, оставив после себя лишь красные мерцающие угольки. Жара от них не было, только тепло. То же тепло перетекало к Рис от Броуди.

Она купалась в этом ощущении, с нежностью поглаживая руки и волосы возлюбленного. Эти прикосновения несли ей радость и покой, и еще большую радость испытывала она при мысли о том, что нужна ему, что он не хочет, чтобы она уезжала.

Любовь накрыла ее с головой.

Броуди тоже хотелось большего, чем банального секса. Он хотел утешить Рис, смягчить ее тревоги. А потом вознести ее над всеми переживаниями. Никому еще не удавалось пробудить в нем такие теплые чувства, выманить их наружу.

Теперь он мог предложить свою нежность Рис. И каждый вздох наслаждения, которым она отзывалась на его ласки, лишь усиливал его собственное удовольствие.

Он начал раздевать Рис, все так же бережно прикасаясь к ее коже. Запах его мыла. Он снова ощутил его, и это пробудило в нем приступ собственничества. Она тоже была его. Пальцы Рис перебирали его волосы, скользили по его лицу.

Она была очарована тем, что его сильное тело может быть таким нежным, а прикосновения его больших рук такими заботливыми и терпеливыми. Ее губы вновь и вновь прикасались к его губам, и эти поцелуи кружили ей голову.

С первым порывом страсти пульс ее участился, кровь побежала быстрее. Словно бы почувствовав это, он приподнял ее и высвободил затаенное желание. Вновь соскользнув в расслабленность, Рис тихонько застонала, как если бы соприкоснулась с чем-то невыразимо сладостным.

Ее темные, мечтательные глаза, не отрываясь, смотрели на него.

И Броуди не устоял перед тайной магией этого взгляда. Нахлынувшие чувства были так сильны, что он уже не в состоянии был контролировать их.

Он скользнул в нее, наблюдая за тем, как в ней вновь пробуждается желание.

— Не закрывай глаза, — шепнул он, продолжая двигаться с ней в одном ритме.

Движения их ускорились, дыхание стало частым и горячим. Броуди схватил ее за руки и все смотрел, смотрел в эти глаза, как в какой-то бездонный омут. На последнем всплеске она прошептала его имя, после чего обессиленно скользнула вниз, потянув его за собой.

Так они и лежали рядом, а ночь отсчитывала минуту за минутой, и угольки в очаге гасли один за другим. Почувствовав, что Рис начинает засыпать, Броуди стащил покрывало со спинки дивана и укрыл ее, как одеялом.

Она что-то пробормотала и тут же уснула.

Он тоже закрыл глаза и легонько улыбнулся. Надо же, она напрочь забыла про замки. Уснула с открытой дверью без всякого страха.

Руки Ло с жадностью скользнули под рубашку Линды-Гейл. В кармане у него лежал предусмотрительно захваченный презерватив. Несмотря на одолевавшее его желание, он невольно подумал о том, что ситуация здорово похожа на ту, которая имела место много лет назад — когда им обоим было по шестнадцать.

Только на этот раз они находились в крохотном домике Линды-Гейл, а не в стареньком «Форде», который помогла ему когда-то купить мать. Спальня была совсем рядом. Впрочем, при желании он мог обойтись и диваном.

Какая же нежная у нее грудь! Прошло столько лет с тех пор, как он прикасался к ней в последний раз. А ее рот — он так и не смог забыть ее рот! — был таким же сладким и пряным, как засахаренный леденец.

И до чего же приятно она пахла!

Руки Ло скользили по изгибам ее тела, такого женственного и такого желанного. Она стала чуточку полнее — но именно там, где и требовалось. Поначалу его озадачил тот факт, что она перекрасила волосы, но теперь ему это даже нравилось — такое чувство, будто ласкал он не Линду-Гейл, а какую-то незнакомку.

Но как только его рука коснулась пуговицы на ее джинсах, Линда-Гейл накрыла ее своей ладонью.

— Ну нет, — сказала она как в тот раз, когда ей было шестнадцать.

— Прошу тебя, — пальцы его скользнули по ее животу, такому мягкому и податливому, — я хочу…

— Не всегда можно получить то, что хочешь, — голос ее звучал слабо, однако она продолжала сжимать его руку. — Во всяком случае, сегодня ты этого не получишь.

— Ты же знаешь, как я хочу тебя. И ты меня хочешь, — Ло жадно ласкал ее губы. — Почему же ты дразнишь меня, любовь моя?

— Не называй меня своей любовью, если ты и в самом деле так не думаешь. И я вовсе не дразню тебя, — собрав в кулак всю свою волю, она решительно отстранилась от него. На лице у Ло отразилось удивление, затем — первые признаки гнева.

— Я не хочу, чтобы между нами все было вот так, — твердо заявила она.

— Так — это как?

— Не хочу, чтобы ты трахнул меня, а затем отправился на поиски новой дурочки.

— Да что с тобой, Линда-Гейл? — Ло был в полной растерянности. — Ты же сама позвала меня.

— Да, позвала. Чтобы поговорить о Рис.

— Но ты же не закричала «караул», когда я поцеловал тебя!

— Мне это было так же приятно, как и тебе. Ты ведь знаешь, мне всегда нравилось целоваться с тобой.

— Так в чем проблема?

— Мы уже не дети, и я не хочу сводить наши отношения к парочке бурных ночей. Если тебе нужно именно это, поищи себе подружку на стороне.

— Какого дьявола ты мне это говоришь? — в голосе Ло начали проскальзывать искорки гнева. — Выходит, ты позвала меня, чтобы поиграться, а затем выставить за дверь? Знаешь, как зовут таких женщин?

Вскинув подбородок, она твердо глянула ему в глаза:

— Если ты так считаешь, тебе лучше уйти. Прямо сейчас.

— Так я и сделаю, — Ло быстро встал. — Какого дьявола тебе нужно?

— Когда поймешь это, можешь вернуться, — она кинула ему его шляпу. — Но если я узнаю, что ты опять отправился на поиски какой-нибудь легкодоступной дамочки, я тебя даже на порог не пущу.

— Выходит, я не могу спать ни с тобой, ни с кем-нибудь еще, пока ты не изменишь своего мнения?

— Нет, Ло. Ты не сможешь спать ни со мной, ни с кем-либо еще, пока не почувствуешь разницу между мной и другими женщинами.

Снедаемая желанием и огорчением, Линда-Гейл устремилась в спальню и захлопнула за собой дверь.

Какое-то мгновение Ло молча смотрел ей вслед. Его рука еще чувствовала тепло ее тела. И вот она ушла, хлопнув на прощание дверью. Как такое могло произойти?

В ярости он выскочил на улицу. Такие, как она, только и умеют, что водить мужчин за нос. Но она еще за это заплатит.

Сев в машину, он мрачно взглянул в сторону домика с желтыми ставнями. Она полагает, что может крутить им как хочет?

Она ошибается. Здорово ошибается.

20


Рис не слишком переживала, отправляясь к Джоани. В конце концов, что она теряла? К тому же сеансы у врача помогли ей понять, как важно брать на себя ответственность и самой решать свои проблемы.

Что такое смущение и замешательство? Это всего лишь малая плата за душевное здоровье. Вдобавок ей не избежать замешательства, если она хочет вернуть работу.

Вопрос лишь в том, придется ли ей при этом унижаться.

Утром Рис прослушала свой гороскоп на день. Сегодня ей следовало принять на себя бремя ответственности и забот, и это бремя обещало быть не таким уж тяжелым.

Хороший знак, решила она.

Тем не менее в ресторанчик она пришла за десять минут до открытия, воспользовавшись при этом задним входом. Даже если ей предстоит унижаться, сделать это лучше без свидетелей.

Джоани была занята тем, что вымешивала огромную чашку теста. На кухне пахло кофе и свежими булочками.

— Ты опоздала, — резко бросила она. — И я не собираюсь платить тебе за прогул, разве что у тебя есть справка от доктора.

— Но…

— Мне не нужны извинения. Все, что от тебя требуется, — хорошая работа. А еще мне нужно, чтобы ты порезала лук, перец и помидоры. Снимай куртку и живо за работу.

— Хорошо, — находясь в еще большем замешательстве, чем в том, в котором бы она находилась, если бы ей указали на дверь, Рис заскочила в кабинет к Джоани и бросила там сумочку и куртку. Затем, уже на кухне, она схватила фартук. — Хочу извиниться за вчерашнее.

— Давай, но только по ходу готовки. Я плачу тебе не за разговоры.

Рис встала к разделочному столу.

— Мне так стыдно за свое вчерашнее поведение. Я не имела никакого права набрасываться на вас, даже если была абсолютно уверена в том, что введение в рацион свежей зелени пошло бы нашим блюдам только на пользу.

Краешком глаза Рйс заметила, как по губам Джоани скользнула улыбка.

— Считай, что твои извинения приняты.

— Хорошо.

— Как я понимаю, вовсе не укроп вывел тебя из равновесия.

— Нет. Просто это было то, чем я решила — образно говоря — швырнуть в вас.

— Мне однажды пришлось иметь дело с трупом.

— Что?

— В то лето я сдала свой домик одному парню из Атланты. Это был уже третий сезон, как он снимал его у меня. Приезжал обычно на две недели с семьей. Было это уже… постой-ка… да, десять лет назад. Но на этот раз он приехал один. Судя по всему, жена развелась с ним. Ну-ка, доставай колбасу. Скоро заявится Линт, а он любит яичницу с колбасой.

Рис послушно достала из холодильника колбасу и начала резать ее на кружки.

— И когда в назначенный срок этот парень не явился в город, чтобы вернуть ключи, мне пришлось самой тащиться в домик. Впрочем, мне и так бы пришлось идти туда, чтобы навести порядок. Увидев у дома его машину, я стала колотить в дверь. Надо сказать, я здорово разозлилась, потому что он должен был съехать еще в десять утра. А в три мне предстояло заселять туда других туристов. На стук никто не ответил, и тогда…

Она прервалась, чтобы сделать глоток кофе.

— Тогда я вошла в дом. Я-то рассчитывала найти его в пьяной отключке. Парень, который в те дни работал в винном магазине, рассказал мне, как на днях этот мой постоялец купил у них две здоровенные бутыли виски.

Однако нашла я его на полу, у очага. Оказалось, этот парень не случайно привез с собой дробовик. Он захватил его, чтобы прострелить себе башку.

— Бог ты мой.

— У него это неплохо получилось. Вся комната была в крови и мозгах. От выстрела он упал со стула, на котором сидел.

— Ужасно. Представляю, каково вам было.

— Да уж не самый приятный день в моей жизни. После того как копы увезли тело, я вернулась в домик. Надо было вычистить там все.

— Самой?

— Ясное дело. Я терла и терла, осыпая проклятиями всех и вся. Только подумайте, что этот сукин сын сделал с моим жильем. Мерзавец проехал тысячи миль, только чтобы отстрелить здесь свою никчемную башку. Я мыла, а вода в ведре моментально становилась грязной от крови и бог знает чего еще. Даже не сосчитать, сколько таких ведер я вылила. Вдобавок пришлось выбросить новый ковер, купленный за пятьдесят долларов. А когда Вильям попытался помочь мне, я чуть не спустила с него шкуру.

— Понимаю, — ответила Рис.

— Я была просто вне себя. Набросилась на моего мальчика только за то, что он хотел помочь мне. Но я понимала, что это единственный способ для меня справиться с ситуацией.

Джоани подошла к раковине и выплеснула туда остывший кофе.

— С тех пор я не сдаю этот домик приезжим. Только местным, когда те собираются на охоту или рыбалку.

Она налила себе еще кофе.

— Поэтому я догадывалась, что с тобой вчера творилось. Конечно, ты этого не могла знать, но мы ведь с тобой уже не первый день знакомы.

— Джоани…

— Если тебе нужно было отвлечься, прийти в себя после посещения Рика, глупо было думать, что я стану возражать. Глупо и оскорбительно.

— Вы правы. Мне следовало это понять. — Рис скользнула взглядом по выпечке, только что вынутой из духовки. — Вам с Броуди досталось больше всего. И все потому, что вам я доверяю больше других.

— Звучит как комплимент.

— А Ло заходил сюда после нашей встречи в магазине?

— Угу. Но поскольку я не намерена следовать твоим распоряжениям, чек ты получишь в условленный день и ни минутой раньше.

— Я… э-э… была очень несдержанна с ним. И с мистером Драббером тоже.

— Взрослым мужчинам приходится иногда терпеть женскую раздражительность, — Джоани оглянулась, услышав сзади презрительное фырканье.

— Некоторые мужчины так и остаются на всю жизнь избалованными мальчишками, — съязвила Линда-Гей. — Не переживай, Рис. Единственный способ задеть Ло — пройтись насчет его сексуальных способностей. Вот это для него действительно удар.

— Может, он и не образец мужской добродетели, — спокойно заметила Джоани, — однако это не мешает ему оставаться моим сыном.

Слегка покраснев, Линда-Гейл пожала плечами:

— Ничего более лестного сказать о нем не могу. Но тебе, Рис, не о чем беспокоиться. Ло сказал мне, что хорошо понимает твое состояние и не держит на тебя зла.

Входная дверь распахнулась с легким скрипом.

— Привет, док. Привет, мистер Драббер! — Линда-Гейл подхватила кофейник. — Рановато вы сегодня.

Невольно поежившись, Рис выложила на тарелку яичницу с беконом.

— Не думаю, что Мак сердится на тебя, — Джоани легонько похлопала Рис по плечу. — Кстати, в перерыв можешь позвонить моему поставщику. Я выделяю тебе пятьдесят долларов — и ни центом больше! — на покупку всей этой травы, из-за которой ты все время ноешь.

— Пятидесяти вполне достаточно. — Для начала, подумала Рис, мысленно вскинув вверх кулак.

— Очень на это надеюсь, — пробормотала Джоани.

За столиком док усердно поглощал блины. Вообще-то это был не его день, но трудно было отказать себе в таком удовольствии, раз уж он согласился на эту раннюю встречу. Позволив себе такое пищевое излишество, он заодно разрешил себе выпить и вторую чашку кофе — вместо привычного кофезаменителя.

— Мак, ты же понимаешь, я не могу обсуждать с тобой состояние Рис. Это врачебная тайна.

— Я и не прошу. Мне лишь хочется знать, что ты об этом думаешь. Говорю тебе, у нее проблемы. Ты просто не видел ее вчера, — Мак многозначительно махнул вилкой. — А я видел.

— Да я уже наслышан.

— Я даже не был уверен, здесь ли она еще, — Мак глянул в сторону кухни. — На самом деле я думал, она давно уехала.

— Полагаю, у нее было больше причин, чтобы остаться.

— Ну, не знаю, — на лбу у Мака еще глубже прорезались морщинки. — Ты бы видел, как она вчера носилась по магазину. Бедняжка была просто не в себе. Все это так взволновало меня, что я даже пошел к ней после закрытия магазина. Смотрю, дверь на замке, машины нет. Ну, я и решил, что она уехала.

Он отправил в рот кусок яичницы.

— Вот я и хотел поговорить с тобой обо всем. Ты даже не представляешь, как я обрадовался, когда увидел ее здесь сегодня утром. Невыносимо было думать, что она сорвалась с места в таком состоянии.

— У многих бывают срывы, Мак. — Заметив, что тот нахмурился, док предупреждающе помахал рукой. — Просто у одних они бывают чаще, чем у других. А у Рис, судя по всему, выдался вчера нелегкий день.

— Я не о том.

Мак глянул через плечо, чтобы убедиться, что Линды-Гейл пока нет на подходе. Хотя музыкальный автомат молчал — по распоряжению Джоани его включали только в десять, — шум голосов был достаточно силен, чтобы заглушить его слова.

— Во-первых, Рику следовало бы хорошо подумать, прежде чем показывать ей эти фотографии. Женщины вообще плохо переносят подобные вещи. Что уж говорить о Рис, которая прошла через такой ужас. Поэтому если уж вызывать ее на опознание, то только вместе с тобой.

— Да ладно тебе, Мак. С какой стати Рик будет приглашать меня к себе? Я же не психиатр, а семейный врач.

— Только с тобой, — упрямо повторил Мак. — И еще. Я так понял, что она считает, будто это совсем другая женщина. Но ведь этого не может быть, согласись. У нас же здесь не мегаполис, в котором людей убивают направо и налево.

— Не пойму, к чему ты клонишь.

— А что, если она просто не хочет признать, что это та самая женщина? Слишком уж она цепляется за эту мысль.

— Ну и кто теперь играет в психоаналитика? — улыбнулся доктор.

— Поработай двадцать лет за прилавком — поневоле станешь психоаналитиком. Мало кто поверил бедняжке, когда она рассказала про убийство, — заметил Мак, выразительно махнув вилкой. — А вот я поверил. И теперь я думаю, что в болоте нашли именно ту женщину, которую она видела у реки. Но Рис не готова принять эту истину, вот о чем я думаю.

— Может, и так.

— Ты же доктор. Почему бы тебе не помочь ей?

— Вы сейчас похожи на двух заговорщиков, — Линда-Гейл проворно налила им кофе. — Беседуете вполголоса, да еще и наклонившись друг к другу.

— Мужской разговор, — подмигнул ей док.

— Секс, спорт или лошади?

Док лишь ухмыльнулся и подцепил на вилку очередной блинчик.

— Как там сегодня Рис? — поинтересовался Мак.

— Лучше, чем вчера, — Линда-Гейл бросила взгляд через плечо. — Не знаете, установили они уже личность погибшей?

— Думаю, пока рано об этом говорить. Ужасная находка, — добавил доктор.

— Да уж. Ужасно даже подумать, что кто-то здесь вовсю убивает женщин. Конечно, Лосиные пруды далековато от Кулака, и все же.

— Женщин? — нахмурился Мак.

— Если это не та, которую видела Рис, то у нас получается сразу две женщины. Я понимаю, что от Лосиных прудов до озера Дженни ехать и ехать, но не исключено, что убийца — один и тот же человек. Серийный маньяк или что-то в этом роде.

— По-моему, Линда-Гейл, тебе нужно поменьше смотреть телевизор, — покачал головой Мак.

— Ну, они бы не показывали так часто убийства, если бы люди не убивали друг друга направо и налево. И вот еще что, — добавила она. — Если бы Рис не оказалась тогда на тропе, никто бы не узнал о той женщине. Понимаете? Может, были и другие жертвы. Во всяком случае, я постараюсь не отходить далеко от дома, пока этого типа не поймают.

— Вот тебе и еще одна проблема, — заметил Мак, как только Линда-Гейл отошла от столика. — Не успеешь оглянуться, как люди в городе станут коситься друг на друга, пытаясь распознать, кто тут у нас серийный убийца. Еще хуже, если об этом расскажет в новостях какой-нибудь тележурналист, после чего туристы станут объезжать город за много миль. Или же ребята поднаберутся в баре у Клэнси и начнут выяснять по этому поводу отношения.

— Вот последнее вполне возможно, — нахмурился в свою очередь док.

Поскольку до начала работы оставался еще час, док решил заглянуть к шерифу. Денни приветствовал его ослепительной улыбкой:

— Как поживаете, док?

— Да слава богу. Что, лодыжка у вашей матушки еще болит?

— Да нет, она уже вовсю ходит.

— Скажите ей, пусть первое время будет поосторожнее. Шериф на месте?

— Нет пока. Обычно он приходит к десяти — если ничего срочного. Последние дни ему приходилось задерживаться здесь допоздна. Должно быть, вы уже слышали о том теле, которое нашли в болоте.

— Слышал. Известно уже, кто она?

— Пока что нет. Мерзкое дельце. Этот ублюдок держал ее живой пару недель. Бог знает, что он делал с ней все это время.

— Иными словами, ты полагаешь, что это та самая женщина, которую видела Рис.

— Ясное дело, — во взгляде Денни читалась озадаченность. — Шериф тоже так думает.

— Могу я взглянуть на фотографии?

— Боюсь, док, шериф будет…

— Мне уже приходилось видеть мертвых, Денни. Не исключено к тому же, что я смогу узнать ее. В конце концов, мне приходилось лечить здесь очень многих. Я уже не говорю о том, что Рик для опознания пользуется именно моим рисунком.

— Ладно, я посмотрю… Привет, Хэнк, — добавил он, обращаясь ко второму помощнику.

— Можно здесь найти что-нибудь, кроме плохого кофе? Привет, док.

— Доброе утро, Хэнк. Как твои колени?

— Ну-у, не слишком плохо.

— Было бы еще лучше, сбрось ты фунтов десять. А ты вместо этого налегаешь на пончики.

— На такой работе, как наша, нужно все время поддерживать силы.

— Излишнее употребление сахара никоим образом не способствует поддержанию сил, — заметил доктор, принимая у Денни папку с фотографиями.

Открыв ее, он нахмурился. По лицу его скользнула тень любопытства и жалости.

— Судя по всему, над ней здорово потрудились — и преступник, и природа.

— Ее крепко избили. К тому же изнасиловали. — Денни мрачно кивнул в сторону фотографий. — Шериф не стал показывать Рис все снимки. Не хотел волновать ее больше, чем нужно. Видите, какие синяки у нее на запястьях и лодыжках? Это от веревок.

— Вижу.

— Парень утащил ее от реки и где-то прятал. Держал все время связанной и делал с ней, что хотел. До самого конца. Потом выбросил тело в болото. Ну как, узнали ее, док?

— Нет, к сожалению. Прости, Денни, что не смог помочь. Ладно, мне пора идти к пациентам. Хэнк, не налегай ты на эти пончики.

По дороге домой док размышлял о разговоре с Маком, о фотографиях, которые показал ему Денни. Он привык считать этот город своим. Привык думать, что держит руку на его пульсе, прислушивается к его сердцебиению.

Доктор вошел в дом через дверь, которую не запирал уже два десятилетия. Но вместо того чтобы пройти назад, в свой кабинет, он направился в гостиную, к телефону. Если что, Виллоу займет пока первых пациентов.

Сделав звонок, он сунул в рот леденец, чтобы отбить запах кофе, и только после этого пошел в рабочую часть дома.

В начале первого Броуди нетерпеливо расхаживал по гостиной доктора Уоллеса. Тот попросил его прийти в полдень и подождать, пока он освободится. Это надо же, думал Броуди, оторвать его от работы в самый разгар дня, когда книга стремительно движется к завершению.

Пожелай он устроить себе перерыв в середине дня — чего ему вовсе не хотелось, — он бы лучше пошел к Джоани. Перекусил бы, посмотрел, как там Рис.

По крайней мере, он предполагал, что увидит Рис. Поскольку она не позвонила ему, а машина стояла на обычном месте, он решил, что работу она не потеряла. Однако лучше было бы удостовериться самому.

Не то чтобы он присматривал за ней. Так, проверял положение дел.

А тут еще док со своей загадочной просьбой. Не будь он так немногословен, вряд ли Броуди клюнул бы на это предложение. Сидел бы сейчас за компьютером, набивал свой текст.

Главная героиня уверенно вела его через все перипетии истории. А он-то намеревался сделать ее беспомощной жертвой! Пара начальных сцен, ужасная смерть, и все.

Однако ей это явно пришлось не по душе.

Броуди хотелось вновь усесться за книгу. Но раз уж он все равно перебрался на эту сторону озера, он вернется к Мэдди после того, как перекусит и повидает Рис. Кстати, о Рис. Можно было бы предложить ей опять переночевать у него.

А впрочем, не стоит, решил он. Иначе все кончится тем, что она переселится к нему на правах законной жены.

Прежде, в отношениях с другими женщинами, ему удавалось избегать такого поворота событий. Броуди рассчитывал не оступиться и на этот раз.

Он сделал несколько шагов к окну, вернулся назад. Подошел к книжной полке и стал изучать корешки книг. Как всегда, при виде одного из своих детективов, в груди у него приятно ёкнуло.

Проведя пальцем по корешку книги, он еще раз прошелся по гостиной.

Теперь его внимание привлекли фотографии, которые стояли на самых видных местах. На одной были изображены доктор и та, которая была его женой на протяжении нескончаемого количества лет (так, во всяком случае, казалось Броуди). Фотография была сделана на воздухе. Док держал в руках леску с рыбой, а его жена радостно улыбалась в камеру.

Они хорошо смотрелись вместе. Сразу было видно, что люди счастливы друг с другом. И это при том, что на тот момент они были женаты добрых два десятка лет.

А вот другой семейный снимок. Совсем еще молодые мистер и миссис Уоллес держат на руках своего первенца. Полно и других фотографий: свадьба, семейные торжества, многочисленные родственники.

Жизнь во всех ее проявлениях, думал Броуди. Мужчина и его близкие.

Интересно, каково это?

Сам он не имел ничего против брака. В конце концов, ему были известны примеры удачной семейной жизни. Взять того же доктора и его жену. Или собственных родителей Броуди.

Просто все это выглядело таким… окончательным и бесповоротным. Один спутник на всю оставшуюся жизнь — если, конечно, вам не захочется развестись.

А что, если кто-то из вас передумает? Ведь так оно и бывает в половине случаев.

Но даже если этого не произойдет, вам все равно придется какое-то время притираться друг к другу. Учиться уступать, идти на компромиссы. Тут уже больше не сможешь делать все, что хочешь и когда вздумается.

А если он решит, к примеру, вернуться в Чикаго? Или же вообще отправиться на Мадагаскар? Не то чтобы ему так уж этого хотелось, но все-таки. Семейный мужчина уже не может позволить себе таких капризов.

Конечно же, сейчас Броуди не влюблен. Да и Рис не производит впечатление влюбленной по уши. Это всего лишь… увлечение. Иные чувства. Точнее, иной уровень их интенсивности.

Сзади раздались шаги, и Броуди повернулся навстречу вошедшему.

— Прошу прошения, задержался с последними пациентами, — извинился доктор. — Хорошо, что ты пришел.

— Что вы хотели мне сказать?

— Давай-ка пройдем на кухню. Перекусим, а заодно и побеседуем. Это, конечно, не то, к чему ты привык, — добавил он с хитрой улыбкой, — но желудку станет повеселее.

— Я не привередлив.

— Я уже слышал о том, что произошло вчера с Рис.

— Вы с ней говорили?

— Пока нет.

Доктор достал кусок индейки и пару тепличных помидоров, к которым с таким пренебрежением отнеслась Рис. Затем на столе оказалась банка с маринованными овощами.

— Я разговаривал с Маком. Он переживает за нее. — Доктор открыл хлебницу и достал оттуда лепешку из цельной пшеницы. — Потом мне захотелось побеседовать с тобой.

— Зачем?

— Хочу составить общее представление. К сожалению, я не могу рассказать тебе о том, что она говорила мне как врачу. Может, ты захочешь поделиться со мной кое-какой информацией, которой она делилась с тобой? Не говорила ли она о чем-то таком, что могло встревожить тебя?

— Вы имеете в виду тот случай, когда она вернулась домой и обнаружила свои вещи в дорожной сумке? — поинтересовался Броуди. — Она сказала, что не помнит, как упаковывала вещи. Но я и не думаю, что это сделала Рис.

— Кто же тогда?

— Тот же человек, который исписал ее ванную красным маркером, высыпал все таблетки и несколько раз переставлял вещи. Я уже не говорю о других штучках.

Док, нарезавший помидор, положил нож.

— Броуди, если у Рис провалы в памяти, ей необходимо лечиться.

— Не думаю, что у нее провалы в памяти. Просто кто-то измывается над ней.

— Броуди, таким подходом ты лишь укрепляешь ее заблуждения.

— Это не заблуждения, все вполне реально. Почему эти провалы случаются с ней только тогда, когда никого нет рядом?

— Я не специалист в подобного рода вещах…

— И почему они начались после того, как она увидела то убийство?

Док задумчиво покачал головой, после чего вновь принялся сооружать сэндвич.

— Мы не можем с уверенностью утверждать, что ничего подобного не было раньше. Но даже если так, то этому может быть несколько причин. Во-первых, увиденное стало для нее серьезным потрясением. Это и могло спровоцировать возвращение к болезни.

Док разложил сэндвичи по тарелкам, дополнив все картофельными чипсами и парой стаканов молока.

— Я провожу с ней много времени и ни разу не видел ничего подобного.

— Но что-то ты все-таки видел?

— По сути, вы загоняете меня в угол.

— А ты не хочешь помочь ей выбраться из угла? — заметил доктор.

— Ну ладно, будь по-вашему. Хотите знать, что я видел? Я видел женщину, которая пытается обрести себя после ужасной трагедии. Она мучается ночными кошмарами, но каждое утро встает, чтобы делать то, что необходимо. Несмотря на все потрясения, она не теряет ни юмора, ни чувства собственного достоинства и понимает, что главная ее задача — восстановить пошатнувшуюся было жизнь.

— Давай-ка ешь, — махнул ему рукой доктор. — Она знает, что ты влюблен в нее?

У Броуди неприятно ёкнуло в животе.

— Не сказал бы, что я влюблен в нее, — заметил он, подхватывая свой сэндвич.

— Тебя выдает подтекст. Ты ведь писатель и знаешь, что такое подтекст.

— Я просто забочусь о ней, — проговорил он, словно бы оправдываясь. — И давайте не будем больше об этом.

— Хорошо. Если я правильно тебя понял, все эти недоразумения случаются с Рис потому, что кто-то хочет навредить ей, — док, нахмурившись, взял стакан с молоком. — Единственный, кто может это делать — тот самый мужчина, который, по словам Рис, задушил женщину.

— Она и в самом деле это видела.

— Возможно, но не наверняка. Но если это так и ты прав… Ты обращался с этим к шерифу?

— А смысл? Рик точно решит, что она чокнутая. Кому тогда придет в голову верить ее свидетельским показаниям?

— Не зная всех фактов, он не сможет отыскать убийцу.

— Пока что я сам могу присмотреть за Рис. А Мардсон пусть разбирается с той женщиной, которую нашли у Лосиных прудов.

— Ладно, ладно, не кипятись, — поднял руку док. — Я тут заходил к шерифу, просил Денни показать мне фотографии.

— И что?

— Трудно сказать. Я ведь могу опираться только на описание Рис да на тот набросок, который она одобрила. Возможно ли, чтобы это была та самая женщина? Думаю, да.

— А как насчет временного промежутка? Прошли недели с тех пор, как Рис видела эту парочку.

— Это-то меня и беспокоит. Подозреваю, впрочем, что не только меня. На запястьях и лодыжках у женщины видны следы от веревок. Не исключено поэтому, что ее держали где-то все это время. Но я не в состоянии понять, почему не осталось никаких следов там, где Рис видела тех двоих. Допустим, мужчина утащил оттуда женщину. Но зачем ему прятать следы?

— Потому что он видел ее.

— Это ты о ком?

— О Рис. Может, он и не узнал ее, но заметил на скале. Или увидел вещи, которые она бросила там, когда устремилась за помощью. Иными словами, он понял, что кто-то наблюдал за ним и его спутницей.

— Полагаешь, это возможно? — нахмурился док. — С такого-то расстояния.

— У Рис был бинокль. Не исключено, что он был и у того мужчины. Убив женщину, он принялся осматривать окрестности, что также вполне естественно.

— Слишком много предположений, Броуди.

— Тем не менее. Вне зависимости от того, нашли они ту самую женщину или нет, убийца, которого видела Рис, должен был знать, что за ним наблюдали. Это единственное объяснение тому, что он замел следы. Тело он бы забрал в любом случае — какой смысл оставлять его там, где на него легко может наткнуться случайный турист? Значит, нужно унести труп и уже затем, в темноте, избавиться от него — зарыть или еще что-нибудь. Следы — другое дело. Их стоит скрывать лишь в том случае, если боишься разоблачения.

— Тоже верно, — согласился доктор. — А если он понял, что за ним наблюдали, ему стоило лишь подождать пару дней, чтобы узнать, кто это был.

— Я уверен, что именно этот тип измывается над Рис. Пытается убедить ее в том, что она действительно не в себе. Но я этого не допущу.

— Я бы хотел поговорить с ней еще разок. Не далее как сегодня утром я сказал Маку, что психология — не мой конек. Однако кое-какое образование у меня есть…

— Это уж как она решит.

Док кивнул.

— Ей немало пришлось пережить, и теперь это прошлое для нее — как тяжкий груз на плечах. Она тебе доверяет?

— Да.

— Тогда расскажи ей о нашей беседе, — после секундного колебания заметил док. — Не стоит нарушать доверие. Но я хотел бы, чтобы ты держал меня в курсе событий. Как тебе сэндвич?

— Неплохо. Однако на первоклассный ресторан все-таки не тянет.

Он снова вернулся к реке. От произошедшего здесь не осталось ни следа. Уж в этом-то он был уверен. Он всегда отличался осторожностью.

Конечно же, этого не должно было случиться. И не случилось бы, будь у него хоть какой-нибудь выбор. Все произошло потому, что она совсем не оставила ему выбора.

В его ушах до сих пор раздавался ее голос — то, как она кричала на него, угрожала.

Какое право она имела угрожать ему?

Ее смерть — ее же рук дело. Он понимал это и не чувствовал за собой вины. Но другим этого не понять… вот почему он сделал все, чтобы защитить себя.

Опять же, ничего этого не потребовалось бы, если бы не стечение обстоятельств.

Ну кто мог знать, что в это время за ними будут наблюдать с тропы да еще в бинокль? Прихоть судьбы, не иначе.

Рис Гилмор.

Ему казалось, что сломать ее легче легкого. Но и тут он ошибся.

Тем не менее он не отчаивался. Все еще можно исправить, вернуть в нужное русло. Он не позволит беглянке из сумасшедшего дома испортить ему жизнь. Слишком многое поставлено на кон. И если нужно будет усилить давление на нее, он это сделает.

Только взгляните на это, думал он, оглядывая реку, холмы, деревья. Во всем столько красоты и первобытной силы. Это его дом, иначе и не скажешь. Все, что ему дорого, связано с этим местом — вскормлено его водами, охраняется его горами.

И он сделает все, чтобы защитить свою жизнь от чужого вмешательства.

Рис Гилмор — вот кому придется уйти.

Тем или иным путем.

ДОМА

Все было хорошо; все будет еще лучше; я здесь.

Неизвестный

21


Поскольку на работу ей нужно было только к двум, Рис решила побыть пока у Броуди — заняться чем-нибудь по хозяйству, постирать. Он бы мог в это время беспрепятственно работать над книгой, тогда как ей предстояло сварить образчик того супа, который завтра будут подавать у Джоани.

Она уже оделась и убирала постель, когда Броуди вернулся из душа.

— Чего бы тебе хотелось на завтрак? Я пока свободна, так что могу выполнить любое твое распоряжение — в гастрономическом плане.

— Ничего не нужно. Я позавтракаю кашей.

— Вот как? Ладно. — Рис расправила покрывало, рассеянно подумав о том, что несколько подушечек здорово оживили бы интерьер спальни. — Я хочу приготовить для Джоани свадебный итальянский суп. Можешь попробовать за обедом — скажешь, насколько он удался. А на вечер я могу сварить что-нибудь такое, что тебе достаточно будет только разогреть. Кстати, я собралась тут кое-что постирать. У тебя есть грязное белье?

Свадебный суп? Это что, такой тонкий намек? А теперь еще она решила постирать его штаны. Господи помилуй.

— Знаешь что, притормози-ка.

— Хорошо, — она взглянула на него с озадаченной улыбкой.

— Я не хочу, чтобы мне тут с утра планировали весь день — завтрак, обед, ужин и еще бог знает что.

— Ладно… — Улыбка на ее лице сменилась растерянностью.

— Я не хочу, чтобы ты крутилась по дому, — он вновь расслышал в своем голосе нотку опасения — совсем как во время беседы с доктором. И это рассердило его еще больше. — Я прекрасно справляюсь с домашним хозяйством. Я успешно справлялся с ним, когда тебя не было со мной.

— Не сомневаюсь, что так оно и есть. И я не собираюсь ничего здесь менять. Просто мне казалось тебе нравится, что я готовлю.

— Это совсем другое.

— Другое, чем постирать вместе наше белье Должно быть, тебе это представляется переходом на новый уровень отношений? Но это же глупо.

Может быть.

— Я не хочу, чтобы ты стирала мое белье или оставляла мне кастрюльки с едой. Ты мне не мать, конце концов.

— Разумеется, нет. — Шагнув к кровати, он скомкала покрывало. — Ну вот, так оно лучше.

— И кто из нас, по-твоему, глуп?

— Ну, до тебя-то мне в любом случае далеко. Не ужели ты и правда думаешь, что я пытаюсь женить тебя на себе и для этого не придумала ничего лучше чем готовить тебе еду и стирать твои грязные носки? Выходит, ты полный идиот. Ладно, я ухожу, а ты можешь тешить свое раздутое самомнение.

Она решительно зашагала к двери.

— Черт возьми, не твоя мать! Да она даже, готовить не умеет!

Броуди нахмурился, глядя на разворошенную постель.

— Вот оно как, — пробормотал он. Дверь внизу хлопнула с такой силой, что он невольно вздрогнул.

Схватив лишь те свои вещи, что были под рукой, Рис покидала их в свою машину. Об остальном она позаботится позднее. Тем более что остального было всего ничего.

Все, что необходимо для супа, она возьмет у Джоани и в собственном шкафу. А свою одежду — только свою! — она постирает в гостинице. Там, в подвальном этаже, были установлены стиральные и сушильные машины. В конце концов, ей приходилось делать это и раньше.

А может, она просто плюнет на все и поедет за город — посмотреть, не расцвели ли цветы на лугах.

Однако уже через пару минут Рис нахмурилась — машина ехала как-то не так.

«Что там еще?» — выбравшись из автомобиля, она в раздражении пнула колесо. Затем, подумав немного, свернула к гаражу Линта.

Из широко распахнутых ворот вышел сам Линт — мускулистый мужчина лет сорока. Рукава его рубашки были подвернуты до локтей. Из заднего кармана торчала заляпанная маслом тряпка. Те же масляные пятна украшали старенькую кепку.

— Какие-то проблемы? — поинтересовался он, когда Рис выбралась из машины.

— Похоже на то, — она с трудом заставила себя улыбнуться. — Такое чувство, что она не едет, а волочится по земле.

— Не удивительно, если учесть, что задние колеса почти спущены.

— Спущены? — она повернулась, чтобы взглянуть. — Но ведь вчера еще все было в порядке!

— Должно быть, наехали на что-нибудь, — он присел, внимательно осматривая заднее колесо. — Не исключено, что где-то тут прокол.

— У меня в багажнике есть запасное. Неужели ей придется менять сразу два колеса?!

— Я займусь вашей машиной, как только закончу тут кое с чем. Вас подвезти?

— Да нет, я пройдусь пешком. — Она забрала из машины ноутбук, затем сняла с цепочки ключи от дома и сунула их в карман. — Во сколько мне обойдутся новые шины?

— Давайте-ка проверим сначала, действительно ли они проколоты, — Линт забрал у нее ключ от машины. — Я вам позвоню.

— Спасибо, — на одно плечо она повесила сумку, на другое — ноутбук.

Денек сегодня замечательный, так что прогулка пойдет ей только на пользу, подумала Рис, пытаясь хоть немного разогнать уныние. В конце концов, у нее есть работа и крыша над головой. Ничего, что ее угораздило влюбиться в идиота — с этим еще как-то можно справиться.

А если ей и в самом деле потребуются новые шины, она будет ходить пешком до тех пор, пока не накопит достаточно денег на их покупку.

В данную минуту ей совсем не нужна машина. И ей совсем не нужен любовник. Все, что ей нужно, — она сама. Это и было отправной точкой побега из Бостона. И она доказала, что вполне дееспособна. Она смогла исцелиться, смогла начать новую жизнь.

А если Броуди думает, что она хотела и его сделать частью этой жизни, то он не просто болван, а самодовольный болван.

В любом случае ей нужно побыть одной, чтобы обновить свой дневник. И всерьез приступить к написанию книги. Правда, теперь она уже не собиралась публиковать ее с помощью Броуди. Самодовольный сукин сын. Но ей необходимо было упорядочить рецепты и написать наконец внятное введение.

Что-нибудь вроде… Не нужно быть опытным поваром, чтобы готовить повседневную пищу, — достаточно внимать советам такого повара.

Нет, слишком помпезно.

Надоело решать извечную дилемму — что приготовить на ужин? Отчаялись придумать что-нибудь новенькое на воскресный завтрак? Боитесь не справиться с приемом гостей?

— Немного неуклюже, — заметила она вслух. — Но надо же с чего-то начинать.

— Э-гей!

Это была Линда-Гейл, стоявшая на коленях перед широкой пластмассовой емкостью с бархатцами и анютиными глазками. На большее в ее садике просто не хватило бы места.

— Беседуешь сама с собой? А как насчет того, чтобы поболтать со мной?

— Я просто прокручивала тут кое-что в голове. Даже не знаю, как это оказалось на языке. Какие чудесные у тебя цветы.

— Надо было посадить их чуть раньше, — Линда-Гейл сдвинула на затылок соломенную ковбойскую шляпу. — Эти цветы не боятся холодов. Просто руки до них не доходили. Чего это ты пешком?

— Спущенная шина — или шины. Пришлось оставить машину у Линта.

— Печально. А что ты так рано? Я-то думала, ты побудешь пока у Броуди.

— Не вышло. Все, что я сделала, — заправила постель и предложила постирать кое-что из его вещей вместе с моими. Реакция была такой, будто я достала из одного кармана пистолет, а из другого — брачный договор.

— Мужчины, одно слово. Вчера вечером я выставила из дома Ло. Он пришел в настоящую ярость, когда я отказалась переспать с ним.

— Мужчины…

— Ну и черт с ними. Хочешь посадить пару бархатцев и послать к дьяволу мужские хромосомы?

— Я бы с радостью, но мне нужно еще кое-что сделать.

— Тогда пошли после работы к Клэнси. Выпьем пива и перепоем весь тамошний репертуар — в той его части, где речь идет о том, как хорошо можно жить без мужчин.

Кому нужен осел-любовник, когда есть такая замечательная подружка?

— Это мне подойдет. Ладно, увидимся на работе.

Шагая домой, Рис размышляла о том, что Линду-Гейл можно с полным правом включить в список наиболее ценных ее приобретений.

А еще у нее есть озеро, подумала она, когда ее взгляд упал на сияющую водную гладь. Голубизну его вод эффектно оттеняла нежная зелень плакучих ив.

Внезапно, следуя внутреннему импульсу, Рис зашагала прямиком к воде. Здесь она скинула сумки, стянула с себя ботинки и носки. Подвернув брюки, она уселась на берегу и опустила ноги в воду.

Уфф! Ну и холодно! Но она продолжала сидеть, свесив ноги в воду и разглядывая высящиеся в отдалении горы. Еще несколько минут, и она отправится домой. Отберет белье для стирки, потом займется супом и книгой. Что может быть более нормальным? Правда, ей придется поторопиться, чтобы успеть до работы. Но и это совершенно нормально.

А пока она может позволить себе немного рас слабиться.

Рис легла на спину, так что ее взору открылось ясное весеннее небо, такое же голубое, как раскинувшееся внизу озеро. По небу бежали белые облака. Солнце было ослепительно-ярким. Но вместо того чтобы достать из сумки солнцезащитные очки, она просто закрыла глаза рукой. Закрыла и стала прислушиваться к звукам.

К плеску воды, к звонким трелям птиц. Вот вдалеке залаял пес, послышался шум проезжающей машины. Она расслабилась, наслаждаясь покоем этого весеннего дня.

Внезапный хлопок ударил по нервам с такой силой, что она судорожно подскочила на месте — одновременно едва не свалившись в воду. Каким-то чудом она удержалась на берегу, однако замочила по колено брюки.

«Грузовик Карла. Это всего лишь грузовик Карла», — сказала она себе, не в силах подняться на ноги. Какое-то время она смотрела вслед машине, пытаясь хоть чуть успокоиться.

И тут же залилась краской стыда, заметив у магазина Дебби Мардсон. Не трудно было догадаться, о чем та подумала.

«Что тут скажешь, действительно чокнутая, — пробормотала Рис, выдавив сквозь зубы улыбку. — Решила искупаться в озере прямо в одежде».

Подхватив сумки и ботинки, Рис, как была босиком, зашагала домой.

Какая разница, что подумает про нее почти что безупречная Дебби Мардсон? Или что подумают все остальные? Это ее право — сидеть на берегу озера, опустив ноги в воду. И почему бы ей не подпрыгнуть, как кролик, при звуке выхлопа?

Дома она переоделась в сухое. И вспомнила о том, что хотела постирать. Собрав грязное белье, Рис положила в корзинку стиральный порошок и прихватила с собой несколько долларов — всю оставшуюся у нее наличность.

Сунет в машину белье, и сразу домой — варить суп. Потом снова сбегает в гостиницу и переложит белье в сушилку. Вернется домой и сядет работать над книгой. Подхватив корзинку, Рис направилась к гостинице.

Поскольку по пути ей надо было миновать магазинчик Дебби, она смотрела прямо на тропинку, втайне надеясь, что уж на этот-то раз хозяйка ее не заметит. Она даже ускорила шаг и остановилась только у самой гостиницы.

— Привет, Брэнда. У меня сегодня постирушки. Можешь поменять мне доллары на мелочь?

— Конечно, — Брэнда широко улыбнулась и тут же нахмурилась. — Дать тебе какую-нибудь обувь?

— Прости?

— Ты пришла босиком, Рис.

— Ох, — она глянула на свои босые ноги. Щеки ее вспыхнули от стыда, но стоило ей заметить на лице служащей усмешку, смущение превратилось в гнев. — Я просто не обратила на это внимания. Ты же знаешь, какая я рассеянная. Вот деньги, — она положила на стойку несколько долларов.

— Будь осторожнее, когда спустишься вниз, — посоветовала Брэнда, пересчитав деньги.

— Непременно, — ответила Рис и зашагала в сторону лестницы.

Она ненавидела этот проклятый подвальный этаж. Просто ненавидела его. Если бы Броуди не был таким идиотом, она постирала бы все в его машине — вместо того чтобы подвергать себя всем этим мучениям.

«Одиножды семь будет семь, — начала она, осторожно пробираясь по коридору. — Дважды семь — четырнадцать».

Так она прошла таблицу умножения на семь, затем перешла к восьми… и торопливо выскочила из прачечной, когда машина наконец загудела.

Выбравшись в вестибюль, она умышленно замедлила шаг и постаралась как можно непринужденнее попрощаться с Брэндой. На обратном пути Рис рассчитывала снова проскользнуть мимо магазинчика незамеченной, но тут ей не повезло.

— Рис, — появилась на пороге Дебби. — Ты в порядке?

— Разумеется. Как у тебя дела?

— По-моему, еще слишком холодно, чтобы ходить босиком.

— Думаешь? Я просто закаляюсь. Рассчитываю стать первой женщиной, которая босиком пересечет весь континент. Это моя давняя мечта. Ладно, пока.

Не стоит переживать из-за такой ерунды, мысленно приказала она себе, направляясь к дому.

На кухне она погрузилась в привычные хлопоты. Приготовление супа было в самом разгаре, когда настало время возвращаться в гостиницу. Пару секунд она колебалась, не пройтись ли ей опять босиком — чтобы еще больше раззадорить местных сплетников, но затем решила, что это будет слишком уж глупо. Храбро миновав Брэнду и подвальный коридор, она перенесла одежду из стиральной машины в сушильную.

Еще немного, и со стиркой будет кончено, приободрила она себя по пути домой. А пока одежда сушится, она может поработать над введением к книге.

Включив ноутбук, она решила немного расшевелить себя свежей записью в дневнике.

Здорово рассержена на Броуди. Заправила утром кровать, а он решил, что я намерена таким образом захомутать его. Это что, особенности мужского мозга? В таком случае всем им как виду требуется серьезное лечение.

Вообще-то я думаю, что он просто устал от моего присутствия. Он и так сделал для меня больше, чем можно было ожидать. Так что я постараюсь быть благодарной (и рассерженной) и держаться в стороне от его дома.

Напыщенный самец.

Тем временем я лишь укрепила звание главной чокнутой этого городка, прогулявшись в рассеянности босиком. Но я стараюсь не переживать из-за этого. Сейчас я занимаюсь тем, что готовлю суп. И я всего лишь раз проверила замки.

Дважды, черт возьми.

Не исключено, что мне придется купить новые покрышки. Вот это угнетает меня больше всего. То, что прежде было бы для меня пустяком, теперь превратилось в серьезную проблему. Все упирается в отсутствие денег. Так что придется мне ходить пешком еще пару недель.

А вдруг произойдет чудо, и я действительно напишу — и продам! — свою книгу? Эти деньги явно не были бы для меня лишними.

Линда-Тейл сажала сегодня цветы. А после работы мы идем к Клэнси, чтобы вдоволь поиздеваться над мужчинами. Пожалуй, это именно то, что мне сейчас нужно.

Выплеснув эмоции, Рис открыла новый документ и стала набрасывать введение, развлекаясь попутно с разными стилями.

Вскоре прозвенел будильник, возвещая о том, что ей пора за одеждой. Рис оделась и в последний раз направилась в гостиницу.

Она решила просто побросать все в корзинку, чтобы как можно скорее покинуть этот мрачный подвал. А уж дома она сложит все как следует. Суп она поставит на медленный огонь — чтобы проверять потом во время перерывов.

Рис надеялась, что сегодня ей придется работать не покладая рук. Эта занятость была для нее настоящим спасением.

Она тихонько миновала вестибюль, избежав формальной беседы с Брэндой, — та на время покинула свое место у стойки, и ее голос доносился сейчас из служебного помещения.

Уже хорошо, подумала Рис.

На этот раз, спускаясь по лестнице и пробираясь через мрачный коридор, она повторяла таблицу умножения на двенадцать — это было сложнее и занимало все ее мысли.

В прачечной Рис распахнула дверь сушилки и не обнаружила там ровным счетом ничего.

«Что за черт», — в недоумении она открыла вторую сушилку. Тоже ничего.

«Но это же смешно. Кому понадобилось спускаться в этот идиотский подвальчик и красть мои вещи?»

И почему ее корзинка стоит на стиральной машине, а не на столике, где она оставляла ее? Рис осторожно взяла корзинку, затем открыла машину.

А вот и ее одежда — мокрая и скомканная.

«Я клала ее в сушилку, — дрожащей рукой она залезла в карман и нащупала там одну-единственную монетку — остальное было потрачено на стирку и сушку. — Я клала все в сушилку. Это уже мой третий визит сюда. Я ничего не оставляла в стиральной машине».

Она с яростью рванула на себя сырое белье, рассчитывая быстро запихнуть его в корзинку. И вздрогнула, когда на пол упал ее маркер.

Красный маркер. Не в силах сдержать нервную дрожь, Рис кинула и его в корзину — к вещам, которые уже были покрыты красными пятнами и разводами.

Кто-то снова проделал с ней этот номер. Кто-то, кто стащил у нее красный маркер.

А вдруг он наблюдает за ней сейчас?

Рис судорожно закрутила головой направо и налево. С трудом сдержав стон ужаса, она подхватила корзинку и помчалась к выходу. Эхо ее собственных шагов лишь подстегнуло подступавшую панику.

Бегом добралась она до вестибюля и сразу же устремилась к стойке. Брэнда, уже вернувшаяся на место, в удивлении воззрилась на нее.

— Там, внизу. Кто-то был внизу.

— Что? Кто? С тобой все в порядке?

— Моя одежда. Кто-то сунул ее в стиральную машину.

— Но ведь… Рис, ты сама сунула ее туда, — Брэнда говорила нарочито медленно, словно боялась, что Рис ее не поймет. — Помнишь? Ты спускалась вниз, чтобы постирать одежду.

— Потом! Я положила вещи в сушилку, а они снова оказались в стиральной машине! Ты же видела, как я возвращалась сюда, чтобы посушить все.

— Ну… да, я видела, как ты спускалась вниз. Может, ты забыла посушить одежду? Вроде как с ботинками — когда ты забыла надеть их, — на этот раз это было сказано безо всякой усмешки. — Я и сама часто отвлекаюсь и забываю…

— Я ничего не забыла. Всю одежду я положила в сушилку. Взгляни, — Рис вытащила из кармана одну-единственную монетку. — Все остальное я использовала на стирку и сушку. Кто еще спускался вниз?

— Успокойся, ради бога. Я никого не видела, кроме тебя.

— Может, ты спускалась вниз?

— Да ты что, — на лице Брэнды отразилось искреннее изумление. — Зачем бы я стала такое делать? Послушай, тебе нужно успокоиться. Если хочешь просушить одежду…

— Ничего я не хочу.

Чувствуя, как в ней вскипают то паника, то гнев, Рис выскочила на улицу и помчалась домой с корзинкой, полной сырого белья.

Скорее — вот и все, о чем она могла думать. Скорее бы оказаться внутри, запереть за собой дверь.

Услышав сзади гудок, она резко остановилась и попыталась прикрыться корзинкой. И тут же увидела, как ее собственный автомобиль вкатывает на привычное место у ресторана. Открылась дверца, и из машины вылез Линт.

— Не хотел напугать вас.

Она лишь слабо кивнула. Почему он так странно смотрит на нее? Такое чувство, будто у нее вдруг выросло две головы.

— Шины в полном порядке. Просто колеса были спущены. Я подкачал их.

— Спасибо. Большое вам спасибо.

— И еще… я было решил проверить заодно вашу запаску. Вот только…

Рис облизнула пересохшие губы.

— С ней что-то не так?

— Дело в том… — он смущенно переступил на месте. — Колесо там вроде как засыпано.

— Что-то я не пойму, о чем вы, — поставив корзинку на ступени, она направилась к машине. — У меня там не было ничего, кроме запасного колеса.

Увидев, что Линт не решается открыть багажник, она забрала у него ключ и распахнула крышку.

Сначала она почувствовала вонь. А затем увидела это. Багажник под завязку был забит мусором — яичной скорлупой, пачками из-под кофе, пустыми консервными банками и прочим хламом. Такое чувство, будто кто-то высыпал туда целый мусорный бак.

— Я так и не понял, что с этим делать.

— Откуда это? Я ничего не сыпала туда, — невольно она отшатнулась назад. — Это не вы?

— Господи помилуй, — Линт был изумлен не меньше Брэнды. — Конечно, нет. Когда я открыл, все уже было внутри.

— Но кто-то же сделал это. Кто-то этим занимается. Кто-то…

— Что здесь за крики? — на ступеньках ресторанчика появилась Джоани. — Какого черта… А это еще что? — она брезгливо поморщилась, заглянув в багажник.

— Я не делала этого, — начала было Рис.

— Я, знаете ли, тоже. Просто хотел проверить колесо, — заявил Линт. — И нашел вот это. А она теперь считает, что это сделал я — запихал туда весь мусор.

— Просто она слишком расстроена. Да ты бы и сам расстроился, если бы такое произошло с тобой, правда? — мягко заметила Джоани. — Скорее всего, шайка детишек постаралась. Линт, у меня там за кухней пустые канистры и резиновые перчатки. Сделай мне одолжение, убери это все.

— Я сама уберу, — в горле у Рис пересохло, поэтому говорила она с большим трудом. — Прошу прощения, что набросилась на вас. Просто мне непонятно…

— Давай-ка наверх, — приказала ей Джоани. — Вперед. Линт и Пит сами справятся с этим. Я зайду к тебе через минутку. И не спорь, — добавила она, когда Рис хотела что-то возразить.

— Прошу прощения, — Рис устало подхватила корзинку. — Мне очень жаль, Линт. Я заплачу вам за работу.

— Ничего не нужно, — помахал тот рукой. — Я всего лишь подкачал колеса.

Рис пошла наверх, а Джоани дружески похлопала Линта по руке:

— Ступай на кухню, скажи Питу, чтобы помог тебе. В следующий раз сможешь пообедать у меня бесплатно.

— Как дети забрались в багажник, Джоани? Взломан он не был, это точно.

— Бог знает, как они это делают. И для чего, — добавила Джоани в ответ на его невысказанный вопрос. — Ясно лишь, что багажник полон мусора. И вам с Питом предстоит выгрести его оттуда.

Когда Джоани вошла в комнату, Рис сидела на краешке дивана, а у ее ног стояла корзинка с сырым бельем.

— Суп пахнет замечательно, — заметила Джоани и тут же нахмурилась, глядя на корзинку. — Твоя одежда покроется плесенью, если ты не вывесишь ее на веревку. Кстати, почему ты не воспользовалась сушилкой?

— Я это сделала. Точно знаю, что сделала. Но она снова оказалась в стиральной машине.

— А что это тут такое?

— Чернила. Красные чернила. Кто-то сунул в стиральную машину мой красный маркер.

Джоани покачала головой. Подойдя к буфету, она достала оттуда блюдце, после чего зажгла сигарету. С блюдцем в одной руке и сигаретой в другой она уселась рядом с Рис.

— Я пока покурю, а ты объяснишь мне, что происходит.

— Я не знаю, что происходит. Но я уверена в том, что положила одежду в сушилку. Затем опустила туда монетку и нажала кнопку. А когда вернулась, снова нашла вещи в стиральной машине. Я не знаю, кто засунул мусор в мой багажник, но он там был. И я не писала на стенах в ванной.

— Моей ванной? — поднявшись, Джоани заглянула внутрь. — Не вижу там никаких надписей.

— Броуди все закрасил. Я не клала сапоги в буфет, а фонарь в холодильник. Я ничего этого не делала, но они все-таки оказались там.

— Ну-ка, посмотри на меня. Взгляни мне в глаза! — Рис повернула голову, и Джоани внимательно всмотрелась ей в лицо. — Ты принимала какие-нибудь таблетки? Те, что прописал доктор, или что-то еще?

— Ничего, кроме травяного чая, который назначил мне док. Все остальное я просто спустила в туалет.

— Зачем кому-то проделывать с тобой такие штучки?

— Чтобы я подумала, что спятила. Чтобы я действительно спятила — для этого ведь многого и не требуется. Все потому, что я видела то, что видела, но кто захочет поверить сумасшедшей?

— Они нашли тело…

— Это не она, — голос Рис предательски задрожал. — Не ее тело. И я…

— Ну-ка, стоп! — голос Джоани был похож на удар хлыста. — Я не собираюсь разговаривать с тобой, пока ты не успокоишься.

— Думаете, это так просто? Просто быть спокойной, когда над тобой так издеваются? Когда ты даже не знаешь, что будет следующим. Моя одежда пришла в негодность. Я с трудом наскребла мелочь, чтобы постирать ее. А теперь вот ее можно выбросить на помойку.

— Открой счет у Мака или займи у меня.

— Вы же понимаете, что это не решит проблемы.

— Понимаю. Но это лучше, чем ничего. Давно с тобой такое происходит?

— С того момента… почти сразу после того, как я увидела то убийство. Даже не знаю, что мне делать.

— Тебе нужно поговорить с шерифом.

— Зачем? — Рис крепко сжала руки. — Думаете, на этой куче мусора остались отпечатки пальцев?

— Все равно.

— Ладно, — сказала она со вздохом. — Ладно. Я поговорю с шерифом.

— Чудесно. А пока разбери свои вещи. Вынь все, что еще можно носить, и развесь сушиться. Если тебе потребуется новая рубашка или белье, можешь купить это у Мака во время перерыва.

Джоани встала, затушила сигарету. Затем достала из кармана двадцать долларов:

— За покраску ванной.

— Это же не я красила. Броуди.

— Ну так отдай их ему, если ты полная идиотка. Какое-то время гордость боролась в ней с практичностью, но последняя победила.

— Спасибо.

— Броуди знает об этом?

— Да — за исключением сегодняшних событий.

— Хочешь позвонить ему, прежде чем спуститься на кухню?

— Нет. Похоже, я ему малость поднадоела.

Джоани фыркнула:

— Единственное, на что пригодны мужчины, — доставлять удовольствие в постели. В остальном толку от них мало. Ладно, бери себя в руки и спускайся вниз. Сегодня в меню тушеные ребрышки.

— Чьи ребрышки? — встряхнулась Рис.

— Бизона, — на лице Джоани расцвела довольная улыбка. — Возможно, тебе удастся как-нибудь усовершенствовать это блюдо.

— Ну, если уж на то пошло…

— Тогда живо спускайся вниз. У меня, в конце концов, только две руки.

Броуди держал в руках замороженную пиццу, которую намеревался разогреть в микроволновке. Однако мысли его витали вокруг полноценного ужина.

Это она специально, решил Броуди. Бросила его, чтобы он не мог думать ни о чем, кроме нее. Точнее, кроме еды.

А ведь он всего лишь и хотел, чтобы она вела себя не столь активно. Чего было так кипятиться-то? Женщина есть женщина, что ни говори.

Должно же у него быть личное пространство в собственном доме? Возможность побыть одному — что может быть естественнее?

Он волен поступать так, как ему хочется. Волен — при желании — разогреть пиццу. Вот только желания что-то не наблюдалось. Ему хотелось полноценной, горячей еды. И он знал, где ее можно получить.

В конце концов, он ужинал и обедал в «Пище ангела» задолго до того, как здесь появилась Рис. И сейчас он ехал в город вовсе не потому, что хотел увидеть ее там. Просто у Джоани всегда вкусно кормили. Да и цены там были вполне приемлемыми.

Но как только его машина затормозила у ресторана, на улицу вышла сама Джоани.

— Я как раз хотела поговорить с тобой, — заметила она.

— О чем? Что-то с Рис…

— Именно, — от глаз Джоани не ускользнула его озабоченность. — Пройдемся. У меня есть десять минут.

Она вкратце рассказала ему о случившемся.

— Рис сказала, что позвонит шерифу, но пока еще не звонила. Держит себя в руках — по крайней мере, с тех пор, как справилась с нервами. Грязное это дельце — мусор в багажнике. Терпеть не могу подобных вещей.

— Остальное не лучше. Мне нужно поговорить с ней.

— Я даю ей десять минут — если, конечно, она пожелает видеть тебя. Зайди через заднюю дверь. Не хочу, чтобы вы шипели друг на друга у стойки.

Броуди так и сделал. Скользнув мимо Пита, он тронул Рис за руку:

— Нужно поговорить.

— Я занята.

— Это подождет, — он решительно вытащил ее на улицу.

— У меня всего минута. Я на работе. Никто не врывается к тебе в кабинет, когда ты работаешь. Почему бы и тебе не подождать, пока я закончу?

— Почему ты не позвонила мне, когда все это случилось?

— А тебе уже доложили, — мрачно заметила Рис. — Не позвонила, потому что не хотела. Если ты приехал сюда ради моего спасения, тебе лучше вернуться домой. Мне не нужен герой. Все, что мне нужно, — отработать эту смену.

— Я подожду, пока ты закончишь, потом отвезу тебя к себе. А утром мы сходим к Рику.

— Не нужно ждать меня после работы. У меня на это время свои планы.

— Какие планы?

— Те, что тебя не касаются. И к шерифу я тоже схожу одна. Мне не нужны ни сиделка, ни рыцарь в сияющих доспехах так же, как тебе не нужна моя помощь по дому. А сейчас мне пора возвращаться.

Рис повернулась было к двери, но Броуди ухватил ее за руку и потянул назад.

— К черту твои штучки, — он вздохнул, словно бы признавая поражение. — Пойдем домой.

Пару мгновений она молча смотрела на него, затем зажмурилась.

— А вот это уже удар ниже пояса, — заметила она. — Знаешь, лучше нам все как следует обдумать. Понять, хотим ли мы продолжить отношения. Давай поговорим обо всем завтра.

— Если хочешь, я лягу у себя в кабинете или внизу на диване.

— Я не поеду к тебе. Полагаю, мне лучше пока побыть здесь. В общем, обдумай все хорошенько, а потом уже поговорим.

Она ушла, оставив его в замешательстве и раздражении.

22


Всего одно пиво, думала Рис. Если женщина не может позволить себе кружку пива, какой смысл вкалывать на работе так, чтобы под вечер болела поясница?

В баре было полно местных и заезжих — туристы уже начали прибывать в городок. Кто-то приехал порыбачить или покататься на лодке, кому-то захотелось покататься верхом. Долговязый Рубен с чувством напевал одну из песен Кейт Урбан. Несколько ковбоев уговорили парочку городских девиц поиграть в бильярд, так что стук шаров мешался с кокетливой болтовней. Две пары с востока дегустировали напитки и фотографировались на фоне чучел, украшавших заднюю стену бара.

У самой стойки Рис заметила Ло, который тосковал над бутылкой пива.

— Похоже, он здорово страдает, — сказала она Линде-Гейл.

Та лишь пожала плечами:

— Недостаточно. На этот раз ему придется сделать так, как хочу я. — Она взяла из чашки крекер, с хрустом разжевала его. — Я сохну по этому глупцу большую часть своей жизни, и я дала ему достаточно времени на то, чтобы как следует выгуляться.

— Неплохая метафора, — заметила Рис.

Но Линда-Гейл была не в том настроении, чтобы замечать комплимент.

— Мне всегда казалось, что Ло должен сначала перебеситься — чтобы выгнать дурь из головы и из организма. Сама знаешь, ему достаточно поманить пальцем, чтобы женщина оказалась в его постели.

Рис протестующе помотала головой:

— Ну я-то не оказалась.

— Это потому, что ты чокнутая.

— Видимо, да.

— Но мне уже пора обустраивать свою жизнь. — Мрачно глядя в спину Ло, Линда-Гейл взяла еще один крекер. — А Ло… либо он готов к этому, либо нет.

— Мужчины — те еще свиньи, — заметила Рис после секундного размышления.

— Это точно. Впрочем, к женщинам у меня не меньше претензий. Ну а пока мне нужен тот, кто помог бы мне осуществить все мои планы.

— Что ты имеешь в виду?

Линда-Гейл в задумчивости оперлась локтем о стол.

— Я хочу выкупить у Джоани свой дом. Я знаю, что она продаст мне его, если только я попрошу. А когда она решит уйти на покой, я хочу взять на себя управление «Пищей ангела».

Рис это заявление ничуть не удивило:

— У тебя это хорошо получится.

— Именно так. Еще мне нужна пара серебряных подсвечников, которые стояли бы на моем обеденном столе. Это должны быть хорошие подсвечники, чтобы я могла передать их по наследству дочери. Дочь я хочу больше всего, но не возражала бы и против мальчика. И мне нужен мужчина, которому были бы не безразличны мои желания. Вечерами, за приготовлением ужина, я хочу слышать, как он вытирает ноги о коврик у двери. И я хочу, чтобы врем от времени, возвращаясь домой, он приносил мне цветы.

— Замечательные планы.

— А еще я хочу, чтобы он был настоящим завоевателем в постели и регулярно доводил меня до полного изнеможения.

— Думаешь, Ло способен на такое?

— Насчет постели я практически не сомневаюсь, а вот что касается остального… Скажем так, у него есть потенциал. Но я ничего не смогу поделать, если он захочет растратить его впустую. Еще пива?

— Нет, мне хватит.

Заказав себе еще кружку, Линда-Гейл рассеянно глянула на сцену, где в роли певиц выступали сейчас две туристки с Восточного побережья.

— А какие у тебя планы на жизнь?

— Когда-то я хотела заведовать лучшей кухней в лучшем ресторане Бостона. Стать своего рода национальной знаменитостью — попасть в десятку или даже пятерку ведущих поваров. Замужество и семья не входили в число моих приоритетов. Разве что когда-нибудь потом… Но после ранения все изменилось. Все, чего мне хотелось, — прожить еще мгновение. Или час. Или день.

— Да, чтобы понять такое, надо через это пройти, — задумчиво сказала Линда-Гейл. — Но, на мой взгляд, это самое мудрое — жить сегодняшним днем.

— Теперь я просто хочу выполнять свою повседневную работу… хотя бы для того, чтобы время от времени посидеть в баре с подружкой.

— А Броуди?

— Кажется, он тоже необходим мне. Он приходил сегодня на кухню, чтобы поговорить.

— Да ты что? — Линда-Гейл со стуком поставила пиво на стол. — Как же это я пропустила? И чего он хотел?

— Хотел, чтобы я вернулась с ним домой.

— И вместо этого ты нянчишься в баре с кружкой пива?

Рис нахмурилась.

— Я не собираюсь возвращаться к нему до тех пор, пока не пойму, что он хочет меня. Что его приглашение продиктовано чувством, а вовсе не желанием защитить. Уж лучше я заведу собаку, — мрачно добавила она.

— Что-то я совсем перестала тебя понимать.

— Если мне потребуется защитник, я заведу себе собаку. А любовник мне нужен на равных условиях. Не хочу больше чувствовать себя в его доме посторонней. Ему даже в голову не пришло освободить для меня ящик в своем шкафу.

Они обменялись мрачным взглядом.

— От мужчин одни неприятности, — со вздохом заметила Линда-Гейл.

— Это точно. Я так зла на себя, что влюбилась.

— Тут я тебя полностью понимаю, — Линда-Гейл чокнулась с ней кружкой.

Затем она глянула в сторону бара, где Ло изливал свои печали одной из официанток. Той самой, с которой он время от времени трахался.

— Пошли потанцуем.

— Что? — удивленно уставилась на нее Рис.

— Пошли пригласим парочку вон тех рыбаков покружиться с нами на танцплощадке.

Танцплощадкой здесь гордо назывался небольшой кусочек пола прямо перед сценой. А рыбаки были уже здорово навеселе.

— Да нет, спасибо.

— Ну, как хочешь. Тогда я пойду одна. — Отодвинув стул, Линда-Гейл достала из сумочки ярко-красную помаду и живо подрисовала губы. — Как я выгляжу?

— Слегка воинственно. Ты уверена…

— Чудесно, — тряхнув волосами, Линда-Гейл направилась в зал. Убедившись для начала в том что Ло ее заметил, она оперлась руками на стол, за которым сидели рыбаки.

Рис не слышала, о чем они разговаривали, но этом, собственно, не было никакой нужды. Мужчины заухмылялись, а лицо Ло приобрело угрожающе выражение.

Плохая идея, подумала Рис. Подобные игры ни когда еще не заканчивались ничем хорошим. Но Линда-Гейл уже вела одного из рыбаков к сцене, тогда как его приятели оживленно свистели им вслед. Оказавшись на том кусочке пространства, который служил здесь танцплощадкой, Линда-Гейл положила своему партнеру руки на плечи и стала плавно покачивать бедрами.

— Давай, Чак! Не теряйся! — крикнули своему дружку оставшиеся за столиком.

Чак, ухмыляясь, положил руки на задницу Лин-ды-Гейл.

Даже сквозь табачный дым было видно — Ло сжал бутылку с такой силой, что костяшки пальцев у него побелели.

Рис поняла, что ее мрачные предчувствия оправдались, когда Ло, отставив бутылку, быстро зашагал к танцующим.

Со своего места она могла слышать только обрывки разговора. «Это моя задница, ясно тебе?» — от Линды-Гейл. «Давай-ка, парень, вали отсюда» — это уже Чак.

Женщины, певшие на сцене караоке, замолчали и в растерянности уставились на ссорящихся.

Чак пихнул Ло. Ло пихнул Чака. Линда-Гейл тут же растолкала обоих.

У Рис мелькнула слабая надежда на то, что на этом все и закончится. Но тут она увидела, как из-за стола поднимаются приятели Чака.

Тут же к сцене двинулись несколько ковбоев, игравших до этого в бильярд. В конце концов, Ло был одним из них.

Внезапно Рис поняла, что вот-вот окажется в центре крупной драки. Если, конечно, ей не удастся сбежать, утащив с собой Линду-Гейл.

Она быстро оглянулась вокруг, выискивая пути к спасению.

И увидела, как сквозь разгоряченную толпу продвигается мужчина в оранжевой охотничьей шляпе.

У Рис тут же перехватило дыхание. Она рванулась, чтобы встать, — и опрокинула на пол свою кружку с пивом. Та разбилась со звуком, больше похожим на пистолетный выстрел. Рис пошатнулась, толкнув при этом одного из ковбоев — да так, что тот со всей силы налетел на рыбака.

И началось! Женщины на сцене завизжали, крепко вцепившись друг в друга. Люди в драке сталкивались друг с другом, налетали на столики и на барную стойку. Зазвенела посуда, затрещала мебель. «Йе-ху!» — услышала Рис чей-то вопль, и тут же локоть одного из дерущихся вмазал ей по скуле. От удара она упала на пол — прямиком в собственное пиво.

Прижав к скуле мешочек со льдом и ощутимо попахивая пивом и дымом, Рис сидела в кабинете шерифа. Никогда прежде не доводилось ей испытывать подобного унижения.

— Не ожидал, что придется вытаскивать тебя прямиком из пьяной драки.

— Я тоже не планировала ничего подобного. Так уж оно случилось. И я не дралась.

— Ты толкнула Джуда Хорста на Роберта Гейвина, положив начало потасовке. Ты швырнула на пол свое пиво.

— Неправда! Я опрокинула кружку, когда пыталась встать из-за стола. А потом я поскользнулась и натолкнулась на Джеда. Это чистой воды случайность.

— Ты пила, — заметил Рик.

— Полкружки пива. Ради бога, я сидела в баре, поэтому, конечно же, я пила. Как и все остальные. Но пьяной я не была. Я запаниковала, это правда. Просто я увидела…

— Что ты увидела?

— Увидела позади толпы мужчину в оранжевой шляпе.

Лицо Рика стало еще более мрачным и раздраженным.

— Ты увидела мужчину, которого заметила тогда у реки?

— Не знаю. Не могу сказать с уверенностью. Все случилось слишком быстро. Я вскочила. Хотела поскорее уйти. Хотела догнать его и разглядеть как следует.

— Так чего именно ты хотела?

— И того, и другого, — резко ответила она. — Но от страха я опрокинула пиво. А потом поскользнулась. Вот и все.

Рик устало вздохнул. Из постели его вытащил истеричный звонок одной из официанток. На тот момент он едва успел сомкнуть глаза. И вот ему снова пришлось вставать, одеваться и тащиться в бар, чтобы навести там порядок.

Теперь на руках у него было дело, связанное с физическими травмами и материальным ущербом.

— Мин Хобальт утверждает, что ты ударила ее. А вот еще одно заявление. Оказывается, ты перевернула стол, в результате чего кружка с пивом упала на ногу миссис Ли Шэнкс из Сан-Диего. У туристки сломан палец.

— Я никого не била. — А так ли это на самом деле? — По крайней мере, не нарочно. Я пыталась выбраться из толпы, и тут меня ударили по лицу. Я упала на треклятый стол, а это совсем не то же, что перевернуть его. Я сама вся теперь в синяках.

Шериф тяжело вздохнул.

— Кто ударил первым?

— Точно не скажу. Парень по имени Чак слегка толкнул Ло. Тот тоже толкнул его в ответ. А потом… потом я увидела шляпу.

— Увидела шляпу.

— Понимаю, как глупо это звучит. Я знаю, что многие здесь носят такие шляпы. Но я была взволнована, поскольку видела, что вот-вот начнется драка. А тут еще эта шляпа… Я здорово разнервничалась.

— Клэнси утверждает, что он как раз направлялся к месту, чтобы не допустить стычку, когда упал этот стакан. Клэнси говорит, звук разбившегося стакана прозвучал как удар гонга. А после того как ковбой налетел на туриста, их было уже не остановить.

— Значит, во всем виновата я, — ровным тоном заметила Рис. — Что ж, можете обвинить меня в разжигании вражды, или как там это называется. Только прежде чем посадить меня в камеру, дайте мне этот треклятый аспирин.

— Ради бога, никто не собирается сажать тебя в камеру, — Рик устало потер лицо. — Беда в том, что у тебя, кажется, выработалась привычка устраивать вокруг себя неразбериху. Что там произошло с тобой в прачечной?

— Я…

Ясное дело, он уже знал об этом. Брэнда была не разлей вода с Дебби, женой шерифа. Видимо, они вдоволь наговорились об этом происшествии за обеденным столом.

— Тут другое. Кто-то сыграл со мной злую шутку. Не могу сказать, что была от нее в восторге.

Мардсон выжидательно промолчал, и Рис задумалась, стоит ли говорить ему правду.

Пожалуй, не стоит, решила она, эта история лишь усугубит сейчас ее положение.

— Это все ерунда. Неужели вы допрашиваете всякого, кто повздорит с гостиничной служащей?

Мардсон нахмурился еще больше.

— Я делаю свое дело, Рис. Нравится тебе это или нет. И теперь мне нужно разобраться в том, что произошло сегодня в баре. Не исключено, что мне придется поговорить с тобой еще и завтра.

— Значит ли это, что я могу идти?

— Разумеется. Сказать доктору, чтобы взглянул на твою щеку?

— Нет, — она встала из-за стола. — Не я затеяла эту свару. Не я и закончила ее. Просто я оказалась втянута в это событие, — она направилась к двери.

— Похоже, у тебя вошло в привычку ввязываться в разные события. И еще, Рис. Если ты и впредь будешь дергаться при виде оранжевых шляп, нам не избежать проблем.

Не оборачиваясь, она вышла из кабинета. Главное сейчас — побыстрее оказаться дома, избавиться от переполнявших ее эмоций.

Но для начала ей предстояло избавиться от Броуди.

Она поняла это, когда увидела его на стуле в приемной — ноги вытянуты, глаза полузакрыты. Сначала она попыталась незаметно проскользнуть мимо.

— Притормози-ка, Худышка, — бросил он, вставая со стула. — Дай взглянуть на твое личико.

— Не на что там смотреть.

Он первым подошел к двери, перекрыв ей выход.

— Ну и ароматы. Как от пола в баре.

— Я провела там сегодня некоторое время. Надеюсь, ты простишь меня.

Он распахнул перед ней дверь, затем крепко сжал за запястье.

— Надеюсь, ты не собираешься топать домой одна? Уже поздно. Садись, подвезу.

Все тело у нее ныло. Но хуже всего было колену, на которое она упала в баре. Поэтому Рис не стала спорить:

— Ладно. А что ты здесь делаешь?

— Линда-Гейл позвонила мне на тот случай, если тебя потребуется взять на поруки. — Он распахнул перед ней дверцу машины. — Что и говорить, твоя жизнь становится все интереснее.

— Я ничего не делала.

— Продолжаешь настаивать на своем.

Она выждала, пока он обойдет машину и сядет за руль.

— Думаешь, это так забавно?

— Думаю, да. До тебя я спасал от копов только одну женщину — стриптизершу из Чикаго. На холостяцкой вечеринке она врезала бутылкой по голове парню, на которого ее танец подействовал слишком возбуждающе. Правда, она была куда изящнее, чем ты.

— Знаешь что, тебе позвонила Линда-Гейл, а не я. — Больше всего на свете Рис нуждалась сейчас в болеутоляющем. — В любом случае это ее вина. Не надо было ей доводить Ло до бешенства.

— Зачем она это сделала?

— Потому что влюблена в него.

— Она влюблена в Ло, из-за чего и затеяла драку. Логичнее некуда. — В каком причудливом мире живут эти женщины! — Ладно, Худышка, куда едем? К тебе или ко мне?

— Ко мне. Можешь высадить меня у дома и счесть на этом свои обязанности выполненными.

— Хочешь знать, почему я выбрался из теплой постели и поехал вызволять тебя из вонючего участка?

— Потому что тебе нравится спасать стриптизерш и чокнутых. — Рис закрыла глаза, прислушиваясь к урчанию мотора.

— Может, и так. А может, потому, что ты мне не безразлична.

— Сообщи мне, когда выяснишь окончательно.

— Черт возьми, ты же знаешь, как я к тебе отношусь. С какой еще стати мне вылезать из постели и мчаться в город в ответ на звонок твоей товарки по преступлению?

— Трудно сказать.

— Я слишком много думаю о тебе, — произнес он с видимой неохотой. — Ты здорово спутала мои планы.

— Если учесть, что ты уже второй раз за сегодняшний день появляешься на моем пути, то дело тут не во мне, а в тебе. — Рис качнуло, когда Броуди затормозил у ресторанчика. — Ты хотел, чтобы я исчезла из твоего дома. Так я и поступила. Тебе не понравилось, что наши отношения зашли слишком далеко, и я, по твоей просьбе, «притормозила». А теперь у тебя поменялось настроение. Но это твоя проблема, а не моя.

— Ну и характер у тебя, — вздохнул он. — Просто утром мне стало как-то не по себе. А все твой свадебный итальянский суп.

— А что с ним не так? Это одно из любимых моих блюд… Ох, нет. Свадебный? Ты пришел в ужас от этого слова?

— При чем тут ужас, — поморщился он.

— Я собираюсь приготовить суп, а ты уже рисуешь в своем воображении, как я бегу за свадебными кольцами? Ты идиот, Броуди.

Она потянулась было к дверце, но он перехватил ее руку.

— Еще ты заправила постель и предложила постирать мою одежду. А потом спросила, что я хочу на завтрак.

Свободной рукой она уперлась ему в грудь.

— Я спала в этой постели, поэтому и заправила ее. Ты позволил мне пожить у себя, когда я нуждалась в убежище, так что я по-любому занималась стиркой. Я решила, что смогу отплатить тебе за добро, если возьму на себя часть домашних хлопот. Что касается завтрака… мне просто нравится готовить. Вот и все.

— А раньше ты утверждала, что влюблена в меня.

— Это так. Но я же не настаивала на ответной любви. Я не организовывала подписку на журнал для невест. Я даже не просила тебя освободить ящик в шкафу, чтобы положить туда кое-что из своих вещей. Все, что мне требовалось от тебя, — это немного участия.

Как бы не так, подумал он.

— Иными словами, я тебя не понял.

— Ты уже говорил это раньше. Прости, но я устала. Давай оставим все разговоры на потом. Сейчас я хочу лечь и уснуть.

— Подожди, — он откинулся на спинку сиденья, мучительно что-то обдумывая. — Я и правда тебя не понял. Мне жаль, что все так вышло.

Какое-то время она молча разглядывала его.

— Похоже, ты и правда переживаешь.

— Это действительно так. Не заставляй меня извиняться дважды.

— Хватит и одного раза, — коснувшись его руки, она снова потянулась к дверце.

— Да подожди же. Послушай.

Рис внимательно всмотрелась в его лицо:

— Я слушаю.

— Сегодня днем ты сказала, что тебе не нужна моя забота. Ладно, пусть будет так. Но я хочу быть с тобой. Ты — единственная, кому я могу это сказать. Можем мы вернуться на эту стадию наших отношений?

Она распахнула было дверцу, затем остановилась. Взглянула на него. В конце концов, жизнь так коротка.

— Это все, что мне нужно от тебя, Броуди. Поднимешься ко мне?

— Да, — он подождал, пока она обойдет машину, затем протянул ей руку. — Постой-ка, — наклонившись, он нежно коснулся губами ее разбитой щеки.

— Уж извини, но собеседница из меня сегодня никудышная. Все, что мне нужно, — горячая ванна, таблетка аспирина и мягкая постель.

— Откуда у тебя мягкая постель?

— Ладно, пусть будет любая, — она щелкнула замком. — Такое чувство, будто я побывала на футбольном матче. В качестве мяча.

Как только она распахнула дверь, Броуди первым вошел в квартиру.

— Что это за звук? — в удивлении спросила Рис. — Слышишь? Как будто вода бежит.

— Оставайся здесь.

Конечно же, она не стала ждать и направилась прямиком за ним.

— Это в ванной, — прошептала она. — Дверь закрыта. Я никогда не закрываю дверь ванной. Оттуда и течет. Боже, наверняка все просочилось вниз!

Броуди распахнул дверь. Это действительно был потоп. Вода текла из переполненной ванны. На поверхности плавала пара вещиц, которые Рис удалось спасти после сегодняшней стирки.

— Это не я. Я даже не включала воду. Я забежала сюда…

Броуди молча прошлепал к раковине и закрыл кран. Затем, засучив рукава, вытащил из ванны затычку.

— Эти вещи я повесила сушиться, а сама пошла на работу. После смены я забежала сюда, чтобы сменить ботинки. Вот, собственно, и все. Потом мы с Линдой-Гейл отправились в бар.

— Я же не обвиняю тебя.

— Пол наверняка пришел в негодность. Мне потребуется… Господи, ресторан! Должно быть, там уже тоже потоп.

— Иди, звони Джоани. Скажи ей, пусть придет и принесет ключи от ресторана.

Джоани пришла с ключами и вакуумным насосом. Мрачно осмотревшись, она сунула насос в руки Рис:

— Иди наверх, убери воду. Когда закончишь, спускайся сюда.

— Джоани, мне так жаль…

— Делай то, что я тебе сказала.

Открыв ресторан, Джоани вошла внутрь и включила свет.

В северном углу помещения вода струйками стекала с потолка. Под ее напором гипсокартон прогнулся и треснул, как гнилой плод. Две кабинки внизу полностью промокли.

— Сукин сын.

— Она не виновата, — начал было Броуди, но Джоани решительно ткнула в него пальцем.

— Мне нужны вентиляторы, чтобы высушить это все. А еще — кусок пластмассы, чтобы закрыть дырку в этом гребаном потолке, пока какой-нибудь гребаный санитарный инспектор не закрыл мой ресторан. Хочешь помочь, отправляйся в кладовку и притащи оттуда большой вентилятор. Затем поезжай ко мне домой — там найдешь пластмассу. Тебе понадобится строительный степлер, чтобы приколотить это все.

— И стремянка, — заметил Броуди, задумчиво глядя на потолок.

— И стремянка.

Рис убирала воду и плакала. Удар нанесли не только по ней, но и по женщине, чья единственная вина заключалась в том, что она дала ей работу и жилье.

А теперь все было безнадежно испорчено — потолки, пол и бог знает что еще.

Вылив воду из резервуара насоса, она вновь приступила к работе.

Когда в комнату вошла Джоани, Рис бросила на нее виноватый взгляд.

— Хватит плакать, здесь и без того полно воды.

Рис смахнула слезы:

— Как там, внизу?

— Плохо, но поправимо.

— Я оплачу…

— Ресторан застрахован. Пусть эти сукины дети раскошелятся на ремонт — не зря же я платила им каждый месяц.

Рис вновь принялась собирать воду.

— Я понимаю, как все это выглядит со стороны, и вряд ли вы в настроении выслушивать мои извинения. Но я не оставляла воду в ванной. Я даже…

— Мне прекрасно известно, что это не ты.

Рис в удивлении вскинула голову:

— Откуда…

— Ты же никогда ничего не забываешь. Помнится, ты уже говорила мне, что кто-то устраивает тебе всякие пакости. Теперь вот они проделали то же самое со мной. И я этого не забуду. Но главное сейчас — навести здесь порядок. Остальное подождет. — Она критически осмотрела ванную. — Пол наверняка вздуется. Сможешь пожить пару дней у Броуди?

— Конечно.

— Тогда заканчивай с уборкой и начинай собирать вещи. Завтра утром я отправлю сюда пару рабочих — они займутся полом. — Тут она впервые присмотрелась к физиономии Рис. — Что это у тебя с лицом?

— Сегодня у Клэнси было что-то вроде потасовки.

— Только этого не хватало. Достань из холодильника лед — тебе он сейчас явно не помешает.

— Только до тех пор, пока я не смогу вернуться в свою квартирку.

Было уже три часа ночи, когда Рис запихнула наконец свои вещи в багажник машины.

— Угу.

— Несколько дней, не больше. — Рис, донельзя расстроенная случившемся, устроилась рядом с Броуди. — Обещаю не донимать тебя предложениями о стирке. Как выяснилось, мне в этом здорово не везет.

— Хорошо.

— Знаешь, она мне поверила. Мне даже не пришлось объяснять, что и как.

— Джоани — умная женщина. Она способна разобраться, что к чему.

— Кто бы это ни был… нельзя было так поступать с ней. Не следовало втягивать ее в это. — Рис взглянула в окно на темную поверхность озера. Такой же непроницаемо черной казалась ей сегодня ее жизнь.

— Если бы Джоани решила, что это твоя вина, она попросту уволила бы тебя, прогнала из квартиры. Что бы ты сделала в этом случае? Бьюсь об заклад, уехала бы из города. Так что это был весьма продуманный ход.

— Если следовать этой логике — а мне она кажется весьма убедительной, — то следующим под удар попадешь ты. Я не самый удачный выбор для тебя, Броуди.

— Я не верю в удачу, — он притормозил у своего дома.

Повесив на плечо сумку с ноутбуком, Броуди достал из багажника увесистый ящик с кухонными принадлежностями. Еще одну коробку он оставил на попечение Рис.

Войдя в дом, он поставил ящик на пол.

— Я не стащу это в твое отсутствие, — заметил он, опуская сверху вторую коробку. — Иди наверх и прими душ.

— Я бы предпочла ванну, — с трудом улыбнувшись, она понюхала тыльную часть руки. — Пахнет отвратительно.

— Ну почему. Если тебе, к примеру, нравится запах дыма и выдохшегося пива… — Он протянул ей мешочек со льдом. — Возьми с собой.

Поднявшись наверх, Рис наполнила ванну горячей водой. Затем забралась внутрь и прижала к щеке холодный мешочек. И тут же резко выпрямилась, когда в комнату зашел Броуди.

— Аспирин, — сказав это, он поставил на краешек ванны стакан с водой и таблетки, после чего снова вышел.

Когда она спустилась вниз, Броуди стоял у окна. На Рис красовались свободные фланелевые штаны и серая футболка, заляпанная пятнами от красного маркера.

— Симпатичный прикид, — заметил он, критически разглядывая ее.

— Собственно, и выбирать особо не из чего.

— Ладно. Оставшееся можешь сунуть сюда, — он ткнул пальцем в сторону шкафа. — Я освободил тебе два ящика.

— Да ну?

— Но это не предложение замужества.

— Чудесно. Слушай, я так устала… Ты не мог бы…

— Уже. Все двери заперты.

— Чудесно, — повторила Рис и тут же забралась в постель. Наконец-то, подумала она с явным облегчением.

Через пару секунд в комнате погас свет, а матрас прогнулся под тяжестью мужского тела. Броуди нежно обнял ее и прижал к себе.

Рис взяла его за руку и тут же погрузилась в сон.

23


Ровно в шесть Броуди затормозил у ресторана. Внутри уже горел свет, что лишь подчеркивало предрассветную тьму. Здесь же, у тротуара, стоял маленький грузовик, в котором уже громоздились доски, обломки пола и куски гипсокартона.

При виде этого хлама Рис снова напряглась.

— Как ты думаешь, во сколько обойдется ремонт?

— Трудно сказать, — пожал плечами Броуди. — Я в таких вещах не силен.

Страховка — это, конечно, хорошо, подумала Рис. Но как насчет выплат? Войдя внутрь, она сразу же увидела Джоани, которая мрачно разглядывала полупрозрачную ширму. На ней были удобные рабочие ботинки, коричневые брюки и простая рубашка с карманами на груди. Один из карманов слегка оттопыривался. Рис знала, что там лежит неизменная пачка «Мальборо лайтс».

За ширмой она разглядела стремянки и пару рабочих.

В помещении пахло сыростью и свежесваренным кофе. Здесь же шумел большой вентилятор, натужно разгоняя воздух.

— Твоя смена начинается в одиннадцать, — сказала Джоани, даже не оглянувшись.

— Я собираюсь работать вдвое больше, чтобы компенсировать часть ущерба. И не вздумайте спорить, — добавила Рис. — Иначе я просто брошу все и уеду в Джексон-Хоул, найду работу там. Тогда вы потеряете не только пару кабинок, но и повара.

— Эти парни работают здесь уже добрый час, — кивнула Джоани в сторону ширмы. — Отправляйся на кухню и приготовь им завтрак.

— Яйца варить или жарить?

— Поджарь, и как следует.

Как только Рис ушла, Броуди обратился к Джоани:

— Ты хоть чуть поспала?

— Отосплюсь на том свете. Ты здесь только для того, чтобы смотреть на нее тоскующим взглядом, или можешь на что-то сгодиться?

— Да я вообще мастер на все руки.

— Тогда иди помоги Рубену и Джо. Нам скоро открываться. Рис, готовь три завтрака.

Она покормила их за стойкой, пока Джоани и Бебе заносили в зал столы — на место пустующих кабинок. За окном уже звенели птичьи трели, а сонный Пит пристраивался у раковины, готовясь принять первую посуду.

Никто не жаловался на сырость и неудобство, но все разговоры крутились исключительно вокруг этой темы. Рис не раз ловила на себе любопытствующие взгляды, но утешала себя тем, что все могло быть и хуже. Как бы то ни было, но посетители дружно налегали на ее еду, а ровно в десять кто-то включил музыкальный автомат, и его мелодии приглушили шум молотка и пилы.

На плите уже кипел обеденный суп, когда на кухню скользнула Линда-Гейл.

— Что за кавардак… Сердишься на меня?

— Сердилась, — Рис усердно кромсала овощи. — Но потом подумала и решила, что ты не так уж и виновата.

— Правда? Я чувствую себя такой свиньей.

— Так оно и есть. — Рис прервалась на секунду, чтобы взять бутылку с водой. — Но это лишь одна из причин случившегося.

— Ты просто лапочка. Но твоя щека…

— Не напоминай, — Рис со вздохом прижала к скуле холодную бутылку. — Жутковатый вид, правда?

— Конечно, нет. Ты всегда замечательно выглядишь.

— Сначала потасовка у Клэнси, теперь этот потоп. Людям хватит разговоров на неделю.

— Но ты-то не виновата.

— Я знаю. — Прошло то время, когда она мучилась чувством вины. — Я действительно не виновата.

— Интересно, кто мог совершить такую мерзость? — Линда-Гейл задумчиво проводила взглядом Броуди и Рубена, которые внесли в зал кусок гипсокартона. — Правда, нет худа без добра. Я слышала, Джоани собирается заново покрасить все помещение. Небольшой ремонт нам явно не помешает.

— Так-то оно так, но я бы предпочла другой повод для ремонта.

Линда-Гейл похлопала ее по плечу:

— Так жаль, что тебе пришлось через это пройти.

— Ничего страшного.

— Ло со мной не разговаривает.

— Возможно, тебе стоит проявить инициативу. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на разные ухищрения.

— Пожалуй. Рис, я хочу, чтобы ты знала: если тебе потребуется, можешь жить у меня сколько угодно.

— Спасибо. — Она глянула через плечо. — Он освободил мне два ящика в шкафу.

— Да ты что! — воскликнула Линда-Гейл. Обняв Рис за талию, она стала покачиваться из стороны в сторону. — Это же замечательно!

— Это всего лишь два ящика. Но в чем-то ты права. Это действительно шаг вперед.

— Линда-Гейл, я плачу тебе не за то, чтобы ты танцевала у меня на кухне, — Джоани подошла к плите, помешала суп. — Рис, там Рик пришел, хочет поговорить с тобой. Если хочешь, можешь воспользоваться моим кабинетом.

— Спасибо, — обрадовалась было Рис. Однако оглянувшись, она увидела людей, болтавших у стойки и за столиками. — Нет, лучше уж мы поговорим в зале. Люди и так сплетничают обо мне слишком много.

Джоани одобрительно кивнула:

— Вот это правильно.

Рис сняла фартук и направилась к стойке, прихватив с собой бутылку с водой. При ее появлении Рик выпрямился.

— Рис, почему бы нам не побеседовать наедине?

— Лучше здесь. Пятый столик свободен. Линда-Гейл, — позвала Рис, не сводя взгляда с Мардсона, — будь добра, принеси шерифу кофе. Столик номер пять.

Она первой подошла к столику, села.

— Ну что, Мин выдвинула обвинение?

— Нет. — Мардсон достал свою записную книжку. — Я еще раз поговорил с ней сегодня утром, и она признала, что ты не столько ударила ее, сколько налетела на нее — после того как тебя толкнули. То же самое со столиком. Никто уже не говорит, что ты намеренно опрокинула его — просто упала на него в этой давке. На данный момент мое мнение таково: происшествие у Клэнси стало результатом целого ряда необдуманных действий, совершенных различными лицами.

— Мною в том числе.

— Именно, — он слегка улыбнулся, затем взглянул в сторону пластиковой ширмы, из-за которой раздавался стук молотка. — Почему бы тебе не рассказать мне об этом?

— После того как я ушла от вас, Броуди привез меня домой. Мы поднялись по лестнице, и тут я услышала шум воды. Когда мы вошли внутрь, дверь ванной была закрыта, а из-под нее сочилась вода. Кто-то включил воду и заткнул ванну. В результате все перелилось наружу.

— Кто-то?

Она ждала этого вопроса и не отвела взгляда. Голос ее тоже не изменился — был все таким же твердым и спокойным.

— Это сделала не я. Меня там не было. Вам это тоже хорошо известно. Сначала я была у Клэнси, затем в вашем кабинете.

— Я знаю, что ты пробыла пару часов у Клэнси, примерно столько же — в моем офисе. Однако, насколько я могу судить, вода стекала вниз довольно-таки продолжительное время. Трудно сказать, как долго это продолжалось.

— Я не включала воду. После смены я поднялась наверх, чтобы переобуться и…

— И?

Проверить замки, окна.

— Ничего. Я переобулась и снова спустилась вниз, где меня уже ждала Линда-Гейл. Наверху я провела не больше трех минут.

— Ты заходила в ванную?

— Да, заходила. Я хотела проверить одежду, которую развесила там сушиться. Мне просто незачем было включать воду.

— Это та одежда, которую ты носила до этого в прачечную?

Ладно, подумала она, главное не нервничать.

— Да, та самая. Я понимаю, что вас интересует. Кто-то действительно переложил мою одежду из сушилки в стиральную машину. Я спустилась в прачечную, оставила белье стираться и пошла домой. Через некоторое время вернулась, переложила все в сушилку и снова ушла домой. А когда пришла, чтобы забрать свои вещи, они снова лежали в стиральной машине.

Мардсон перевел взгляд на Линду-Гейл, которая принесла ему кофе, а Рис — яйцо с тостом.

— Джоани велела тебе подкрепиться. Может, и вам что-нибудь принести, шериф?

— Спасибо, мне только кофе.

— Линда-Гейл может подтвердить, что я пробыла наверху всего лишь пару минут, после чего мы сразу пошли к Клэнси.

— Точно, — в голосе официантки мелькнула лишь тень сомнения. — Она поднялась и тут же спустилась. Пара минут, не больше.

— А ты не ходила с ней наверх? — поинтересовался Рик.

— Нет. Да и зачем? Я заглянула здесь в туалет, поправила прическу и макияж, а когда вышла, Рис уже ждала меня. Кто-то сыграл с ней злую шутку, вот что я думаю.

— С какой стати мне включать воду? — заметила Рис. — Я же собиралась в бар.

— Я и не говорю, что ты ее включала. А если и включала, то вовсе не для того, чтобы устроить все это, — Рик взглянул на испорченный потолок. — Рассеянность — не такая уж редкая вещь. Многим из нас приходилось забывать чайник на плите или что-нибудь в этом роде. Все вполне естественно.

— Нет ничего естественного в том, чтобы наполнять ванну, когда не собираешься ее принимать. А потом еще уходить и оставлять включенной воду. Уверяю вас, я этого не делала.

— Конечно, нет, — Линда-Гейл слегка потрепала Рис по плечу. И снова Рис показалось, что наряду с утешением в этом жесте было что-то от сомнения.

— Кто-то побывал в моей квартире, — заметила она. — И это уже не в первый раз.

Мардсон внимательно взглянул на нее.

— Впервые слышу об этом. Спасибо, Линда-Гейл. Если что-то потребуется, я тебя позову.

— Ладно. Рис, давай-ка поешь. Ты не ела весь день. Джоани будет в ярости, если тарелка вернется на кухню полной.

— Все началось сразу после того, как я стала свидетелем убийства, — начала Рис. Затем она рассказала ему обо всем: о карте, о двери, о ванной комнате, о вещах, которые она нашла в дорожной сумке, о сапогах и чашках. О таблетках, о фотоальбоме. Она даже ухитрилась немного поесть, в расчете на то, что это придаст ей больше уверенности.

Шериф что-то записывал в блокноте, задавал вопросы. Голос его был ровным и невыразительным.

— Почему ты сразу не рассказала мне об этом?

— Я понимала, что вы подумаете то же, что и сейчас. Что все это — дело моих рук или моего воображения.

— Не думаю, чтобы ты могла читать мои мысли, — по тону, каким были сказаны эти слова, Рис поняла, что терпению Мардсона пришел конец. — Заметила ты кого-нибудь поблизости?

— Да за день тут перебывает едва ли не половина города.

— У кого есть доступ к твоему ключу?

— Я держу его при себе. У Джоани в кабинете есть запасной.

— А как насчет Броуди?

— Нет. У него нет ключа.

— Ты с кем-нибудь ссорилась в городе?

— Нет. Если не считать драки у Клэнси, когда я стукнула Мин.

— Полагаю, ее мы можем исключить, — по лицу шерифа скользнула еле заметная улыбка.

— Должно быть, он видел меня.

— Кто?

— Тот мужчина, у реки. Который задушил женщину.

— Видел тебя с такого расстояния? — во взгляде Рика чувствовалось недоверие.

— Не то чтобы конкретно меня. Просто он заметил кого-то на скале. И уже потом узнал, что это была я. В конце концов, весь город знал об этом. Так что теперь он пытается дискредитировать меня как свидетеля.

Рик закрыл блокнот.

— Что вы намерены предпринять? — поинтересовалась Рис.

— То, что мне положено по должности. Хочу разобраться в случившемся. В следующий раз, когда что-то произойдет, сразу сообщи мне. В противном случае не стоит ждать от меня помощи.

— Хорошо. Они уже опознали женщину? То тело?

— Нет пока. Она еще в списках неопознанных. А как ты? Можешь сказать, что это та самая женщина, которую ты видела у реки?

— Нет, это не она.

— Ну ладно, — Мардсон встал из-за стола. — Где ты остановилась на время ремонта?

— У Броуди.

— Я еще позвоню.

Рис сама убрала со стола. Когда она пришла на кухню, Джоани нахмурилась, глядя на недоеденный тост.

— Что-то не так с моей стряпней?

— Да нет, все в порядке. Просто он не поверил мне.

— Неважно, поверил он тебе или нет. Все равно он будет делать то, за что ему платят. Обед в самом разгаре, так что давай, займись этими цыплятами.

— Хорошо.

— И приготовь картофельный салат. В холодильнике лежит твой любимый свежий укроп — вот и используй его.

В ресторане подходила к концу первая смена, когда Рик обнаружил наконец доктора Уоллеса. Сильными, уверенными взмахами весел доктор подогнал лодку к причалу. Рик помог ему закрепить трос.

— Надеюсь, у тебя есть лицензия на отлов рыбы?

— Где ты видишь хотя бы одну рыбешку? Слышал анекдот про смотрителя и женщину, которая сидела в лодке и читала книгу? Он тоже поинтересовался насчет лицензии, на что она заявила, что не удит, а читает книгу, — доктор неуклюже выбрался из лодки. — На это смотритель заявил: «Однако у вас есть снаряжение для лова рыбы, поэтому я намерен оштрафовать вас». — «Если вы сделаете это, — ответила она, — я обвиню вас в сексуальном домогательстве».

Рик терпеливо ждал, пока доктор протрет свои очки и вновь водрузит их на нос.

— Смотритель возмущенно воскликнул: «Леди, у меня и в мыслях не было домогаться вас!» На что она заявила: «Но ведь у вас есть для этого снаряжение».

Рик негромко хохотнул.

— Неплохо. Что, никакого клева?

— Ни единой рыбешки, — док перекинул удочку через плечо. — Но в такой денек приятно просто прогуляться.

— Это точно. Найдется у тебя пара свободных минут?

— Ясное дело. У меня сегодня выходной. Если хочешь, можем прогуляться. Мне полезно размяться после сидения в лодке.

Они неспешно пошли в обход озера.

— Я слышал, Рис Гилмор обращалась к тебе за помощью.

— Ты же знаешь, я не вправе рассказывать об этом.

— Я и не прошу. Давай поговорим на уровне предположений.

— Скажем прямо, шаткая основа.

— Если она станет слишком шаткой, ты всегда сможешь покинуть ее.

— Что ж, договорились.

— Слышал о том, что произошло у Джоани?

— Потоп.

— Я говорил с Рис. Она утверждает, что не включала воду. Заявила, что кто-то проникает в ее жилище и устраивает там всякие пакости. Еще сказала, что, пока ее не было в прачечной, кто-то переложил ее одежду из сушилки в стиральную машину. Получается, что этот некто охотно устраивает ей неприятности. Хотя сама она, на мой взгляд, весьма приятная женщина.

— Знаешь, некоторые любят устраивать неприятности, в том числе и приятным людям.

— Точно подмечено. А вчера она упала в озеро. Затем прогулялась по улице босиком. Потом обрушилась на Брэнду за то, что кто-то тайком пробирается в прачечную и портит ей одежду. А вечером произошла эта стычка у Клэнси.

— Брось, Рик. Насколько мне известно, драка произошла из-за Линды-Гейл. Именно ей пришло в голову подразнить Ло.

— Полагаю, без Рис тут тоже не обошлось, — Рик взглянул на доктора сквозь темные стекла очков. — До ее появления здесь было куда спокойнее.

— Ты думаешь, это она виновата в случившемся. Но зачем ей это нужно?

— Предположим — я говорю сейчас чисто теоретически, — предположим, что у тебя есть пациент, страдавший в прошлом серьезным нервным расстройством. Можно допустить, что такой пациент и поныне не способен вести себя совершенно адекватно, что время от времени он страдает провалами в памяти и ему мнится бог знает что.

— Черт возьми, Рик, все мы время от времени страдаем провалами в памяти и выдумываем бог знает что.

— Я имею в виду большее, чем просто забыть, где лежат ключи от машины. Ну как, док, может с ней быть нечто подобное?

— Теоретически, да. Но это лишь твое предположение. Не факт, что оно соответствует истине. К тому же в такой забывчивости нет ничего криминального. А вот если кто-то и в самом деле проделывает с ней такие штучки, то тут уже прослеживается преступный умысел.

— Я намерен проследить за этим. И за ней тоже.

Док кивнул, после чего на некоторое время наступила тишина.

— Прогуляюсь-ка я до гостиницы, загляну в прачечную, — сказал наконец Рик.

Но для начала он завернул в квартиру Рис. Дверь была широко открыта, и изнутри доносился громкий стук молотка.

Броуди, стоя на коленях в ванной, с мучительной гримасой на лице отдирал от пола древний линолеум.

— Не самая привычная для тебя работа, — заметил Рик.

— Смена деятельности, — Броуди присел на корточки. — И очень неприятная, кстати. Эта работенка досталась мне после того, как выяснилось, что у меня нет никаких плотницких талантов.

Рик внимательно присмотрелся к полу:

— Деревянное покрытие сгнило.

— Это я уже понял.

— Тебе следовало рассказать мне о тех неприятностях, которые случились с Рис.

— Она решила ничего не говорить. И я ее за это не осуждаю. Совершенно очевидно, что ты не склонен ей верить.

— Я вообще не склонен верить чему-либо, пока не увижу это своими глазами. Смотрю, ты закрасил ванную и те надписи, что здесь были.

— Сначала я все сфотографировал. Могу прислать тебе копии.

— Годится. Скажи, какие-нибудь из этих событий имели место у тебя дома или в то время, когда ты был с ней?

— Ничего похожего, — он снова принялся отдирать линолеум. — Послушай, мне трудно даже представить, что это она оставила воду в ванной. Рис проверяет плиту каждый раз, когда выходит из кухни. Всегда проверяет свет и замки. Человек, который так помешан на порядке и безопасности, ни за что не забудет, что оставил воду невыключенной. К тому же какой смысл наполнять ванну, когда ты собираешься в бар?

— Однако я не вижу здесь никаких следов взлома.

— Наверняка у него есть ключ. Я прослежу, чтобы замки поменяли.

— Хорошо, займись этим. Я сейчас иду в гостиницу — хочу посмотреть, что там с прачечной. Составишь мне компанию?

— Бросив ко всем чертям это невероятно увлекательное занятие? — Броуди отложил инструменты. — Можешь не сомневаться, я с тобой.

Он легко мог представить, каково было Рис, когда она тащила по цокольному этажу свою корзинку с бельем. От резкого света ламп в углах прятались густые тени. Гудели и потрескивали водонагреватели, а отзвук шагов гулко разносился по всему помещению — и так до тех пор, пока цементный пол не сменялся потрепанным линолеумом самой прачечной.

Здесь было всего две стиральные машины и две сушилки. Тут же стоял автомат, торговавший маленькими пакетиками со стиральным порошком, цены на которые были явно завышены.

Высоко над полом располагалось узкое матированное окно. Сквозь жалюзи в помещение сочился тусклый, прерывистый свет.

— Лифт на этот этаж уже не ходит, — заметил Рик. — Здесь, кстати, есть еще один вход — возле служебной комнаты, со стороны двора. Пара окон. Так что проникнуть сюда, в принципе, несложно. Другой вопрос, как они узнали, что Рис здесь?

— Она ходила туда-сюда — из прачечной и снова в прачечную. Не трудно заметить, если шпионишь за кем-то.

Рик окинул взглядом помещение.

— Я вот одного не могу понять. Если кто-то желает ей навредить, почему бы просто не напасть на нее? Она вбила себе в голову, что это тот мужчина, которого она видела у реки.

— Если она и вбила это себе в голову, то с моей подачи.

Рик устало облокотился на стиральную машину:

— Зачем тебе это понадобилось?

— Просто мне это представляется весьма логичным. Он хочет сыграть на ее слабостях, напугать ее, заставить сомневаться в самой себе. Хочет, чтобы и другие усомнились в ней тоже. Очень действенно и при этом практически безнаказанно. Еще мне кажется, — продолжил он, — что в последнее время все идет по нарастающей. На этот раз досталось не только ей, но и Джоани. И все потому, что Рис не сдается, продолжает настаивать на своем.

— Броуди, а ты ни разу не забывал одежду в стиральной машине?

— Забывал. Но я не Рис.

Рик лишь покачал головой:

— Ладно, идем наверх, поговорим с Брэндой.

Брэнда разговаривала по телефону своим самым любезным тоном:

— Ждем вас десятого июля. Да, я забронирую для вас номер и вышлю подтверждение. Никакого беспокойства. Всего доброго, мистер Франклин.

Она повесила трубку.

— Только что сдала на неделю второй из наших двух люксов. Если так пойдет и дальше, внакладе мы не останемся. А у вас как дела?

— Неплохо, — ответил ей Рик. — Рис заходила сюда вчера?

— Да, я уже говорила Дебби…

— А теперь расскажи мне. Она приходила в прачечную?

— С корзинкой. И босиком, — Брэнда выразительно взглянула на него. — Разменяла у меня деньги и тут же пошла вниз. Пробыла там совсем недолго — минут десять, я думаю. Вернулась где-то через полчаса, уже в ботинках. Спустилась вниз и тут же назад. Когда она пришла в третий раз, я не заметила. Должно быть, находилась в это время в служебном помещении. Но она примчалась сюда как безумная и сразу набросилась на меня. Заявила, что кто-то побывал там, внизу.

— Кто-нибудь еще спускался в прачечную?

— Я не видела. Она заявила, что кто-то переложил ее вещи из сушилки в стиральную машину. Но кому это нужно?

— Однако ты не все это время находилась у стойки, не так ли? — поинтересовался Броуди. Затем виновато глянул на Рика. — Извини.

— Ничего страшного. Брэнда, ты сказала, что была в служебном помещении, когда Рис приходила сюда третий раз. Долго ты там была?

— Точно не знаю. Минут десять-пятнадцать. Но обычно, когда я нахожусь там, то слышу, как открывается дверь.

— Обычно, — повторил Броуди.

— Ну, если я разговариваю там по телефону, то могу и не услышать, — она говорила теперь, словно бы оправдываясь.

— Кто-нибудь расспрашивал тебя о Рис?

— Да нет, с какой стати? Послушайте, мне нравится Рис. Очень симпатичная женщина. Но вчера она вела себя чертовски странно. Никогда еще не видела, чтобы кто-то так переживал из-за мокрой одежды. Я уже молчу о том, что она наговорила Дебби. Заявила, что готовится к какому-то там марафону, поэтому и ходит босиком. По-моему, это ненормально.

— Ладно, Брэнда. Спасибо за информацию. Когда они вышли из гостиницы, Броуди повернулся к Рику:

— Интересно, что у Брэнды с чувством юмора?

— Брось, с Брэндой все в порядке. Просто при всех тех странностях, которые происходят с Рис, трудно ожидать, что все жители города будут входить в ее положение.

— И ты тоже?

— Ну, я пытаюсь. Сбрось-ка мне те фотографии, которые ты тогда сделал в ванной. И, раз уж ты писатель, изложи свою версию событий, только придерживайся фактов и не путайся со временем.

Броуди вновь расслабился.

— Ладно, сделаю. В любом случае мне это больше по душе, чем ремонтировать потолок.

— И поконкретнее, — добавил Рик, энергично шагая по тропинке. — Не забудь отметить, что ты видел сам и что рассказала тебе Рис.

— Хорошо.

Рик на мгновение остановился у магазинчика, в котором торговала его жена. В окно было видно, что Дебби занята с покупателями. По своему обыкновению, он легонько постучал по стеклу, а затем, встретив ее взгляд, помахал ей рукой.

— Туристов с каждым днем становится все больше, — заметил он. — Кстати… О твоих отношениях с Рис. У вас с ней что-то серьезное?

— Можно сказать и так.

— Постарайся, чтобы это не повлияло на твое изложение событий. Будь как можно объективнее.

— Она не сумасшедшая, Рик. В каких-то вещах она даже слишком нормальна.

— А в других?

— Ну, у нее бывают странности. А у кого их не бывает? Меня здесь считали странным только потому, что я пишу об убийствах, не ловлю рыбу, не охочусь и не могу с ходу назвать десять лучших исполнителей штата.

По лицу Рика вновь скользнула улыбка.

— Броуди, люди до сих пор считают тебя странным.

24


Линду-Гейл мучили сомнения. Она не знала, как ей поступить. Еще ни разу она не ссорилась с мужчиной до полного разрыва отношений. И это при том, что ни один мужчина не значил для нее столько, сколько Ло.

Может, поэтому они так и поцапались?

Он не отвечал на ее звонки. Раньше бы ее это рассердило, теперь же она чувствовала себя чуточку испуганной. И невероятно растерянной.

Ей-то казалось, что она прекрасно все спланировала. Сколько ночей и дней было потрачено на то, чтобы рассчитать, как лучше всего обуздать Ло. А уж он-то, как никто другой, нуждался в узде!

Она и так предоставила ему полную свободу действий. Но теперь наконец пришла пора создать свой дом — им вместе.

Сейчас, направляясь в сторону ранчо, на котором работал Ло, она была полна решимости сказать ему именно это: берись за ум или иди своим путем.

Правда, она еще не знала, что будет делать, если Ло решит пойти своим путем.

Пожалуй, перед таким ответственным разговором стоило бы посоветоваться с Рис. Как-никак та долго жила в городе и потому обладала опытом и тактом. Но у Рис хватало и своих проблем. Не исключено опять же, что она еще сердилась на нее за ту потасовку в баре.

Тут Линде-Гейл пришлось притормозить: прямо посреди дороги, как у себя дома, стоял здоровенный буйвол. Просигналив несколько раз, она заставила его сойти на обочину.

И о чем только она думала, когда стала флиртовать с этим недотепой прямо на глазах у Ло? Ей только хотелось, чтобы он немного приревновал, чтобы понял, что может потерять. Кто же мог предположить, что выбранное средство окажется таким сильнодействующим!

Откуда она могла знать, что они начнут потасовку?

Мужчины. Презрительно хмыкнув, она мрачно уставилась в окно на зеленые равнины, со дня на день готовые окраситься в самые яркие цвета.

В конце концов, это был только танец, и ничего больше.

Пожалуй, ей следовало бы сейчас развернуться и отправиться в город. Пусть Ло пострадает еще пару деньков. А может, и подольше. Или нет. Лучше она поедет на ранчо и объяснит этому безмозглому ковбою, что он завелся буквально из-за ерунды.

Она продолжила свой путь, разогнав машину до восьмидесяти километров в час. Ветерок задувал в открытое окно, а из магнитолы раздавался приятный голос Кении Чесни.

Подъехав к широко распахнутым воротам ранчо, Линда-Гейл слегка притормозила. Даже если твоя личная жизнь потерпела крах, не стоит давить колесами какого-нибудь беднягу-туриста, решившего приобщиться к прелестям западной жизни.

Так она миновала загон, в котором теленок сосал свою мать, и коттедж для рабочих, сложенный из потемневших от времени бревен. Ей было хорошо известно, что внутри, помимо прочих благ цивилизации, располагались микроволновка и кофеварка.

Главное здание тоже было бревенчатым и многокомнатным. Гостей обычно селили в номера на первом этаже или же в небольшие домики, уютно разместившиеся в сосновой роще. Здесь они не просто жили, но ходили в горы с проводниками, ездили верхом, удили рыбу и сплавлялись по рекам.

Здесь они могли почувствовать себя настоящими ковбоями — хотя бы на несколько дней. А могли и не утруждать себя походами и поездками, отдыхая в кресле-качалке на большой веранде, откуда открывались особенно захватывающие виды.

По вечерам гости собирались в баре и рассказывали друг другу о дневных приключениях, после чего отправлялись спать — на мягкую постель, под пуховое одеяло, какое не мог себе позволить ни один настоящий ковбой.

На развилке Линда-Гейл повернула к конюшням. Ее знакомая, работавшая здесь на кухне, уже сообщила, что Ло этим вечером будет занят с лошадьми.

Припарковавшись, она взглянула на себя в зеркальце, после чего привела в порядок растрепавшуюся прическу. Один из ковбоев, дававший в это время уроки верховой езды, поприветствовал Линду-Гейл взмахом шляпы.

— Привет, Харли, — она постаралась улыбнуться как можно шире. Все в порядке. Она заехала сюда, чтобы просто скоротать время.

А заодно дать Ло хорошего пинка.

Линда-Гейл прошла в конюшню, где пахло лошадьми и сеном, а еще — кожей и зерном. Здесь она приветственно улыбнулась Ла Донне — одной из тех, кто руководил верховыми поездками.

— Привет, Линда-Гейл. Как поживаешь? — Ла Донна, уже слышавшая о происшествии в баре, махнула рукой в сторону одной из комнат: — Ло вон там. Здорово сердит.

— То же самое могу сказать о себе.

Она быстро прошла в указанном направлении, после чего, чувствуя неприятный холодок в груди, шагнула в открытую дверь.

В комнате играл CD-плеер, сам же Ло, притоптывая в такт ногой, протирал седло. Потертые джинсы сидели у него на бедрах, рукава рубашки были закатаны по локоть, а шляпа успела съехать на затылок.

Вид у него был достаточно мрачный. Впрочем, лицо оставалось все таким же привлекательным — невзирая на разбитую губу и синяк под глазом.

Стоило ей взглянуть на Ло, как сердце у нее тут же растаяло, а гнев уступил место сожалению.

— Ло.

Он вскинул голову. Лицо у него стало еще более хмурым.

— Зачем пожаловала? Я работаю.

— Я это вижу. Не собираюсь тебе мешать, — почему бы не проявить немного великодушия, подумала Линда-Гейл. — Твой глаз. Мне очень жаль, что все так вышло.

Он пристально взглянул на нее, после чего вновь погрузился в работу.

— Мне очень жаль, — повторила она. — Впрочем, тебе и раньше случалось получить кулаком в глаз. Я всего лишь танцевала.

Ло по-прежнему хранил молчание, отчего сердце Линды-Гейл тревожно стукнуло.

— Вот оно что. Ты даже не хочешь говорить со мной. А ведь именно ты заварил эту кашу. И все потому, что я танцевала с другим. Сколько раз я видела тебя у Клэнси, когда ты танцевал с другими девушками?

— Это совсем другое.

— Не говори ерунды. В чем ты видишь разницу?

— В том.

— В том, — повторила она, закипая от гнева. — Ты устраиваешь заварушку только потому, что я танцую с другим, и не находишь в этом ничего особенного. А я, значит, должна спокойно взирать на то, как ты развлекаешься с другими женщинами.

— Это ничего не значит.

— Это по-твоему, — она ткнула в него пальцем. — А я говорю, что могу танцевать с кем угодно и ты не имеешь никакого права мешать мне.

— Чудесно. Можешь быть уверена, я и не стану. Если это все…

— Не увиливай от разговора. С какой стати ты начал драку?

— Не я начал, а он.

— Ты ударил его в лицо.

— Он лапал тебя за задницу! — Ло отшвырнул тряпку. — Ты позволила ему лапать себя прямо на людях!

— Я бы не позволила ему, как ты выражаешься, «лапать» себя, если бы ты не был таким тупицей!

— Я? Тупицей?

— Именно так, — она ткнула пальцем ему в грудь. — И все потому, что ты привык думать не мозгами, а кое-чем другим. Я и так ждала слишком долго, пока ты вырастешь и станешь настоящим мужчиной.

Глаза его опасно блеснули.

— Я мужчина, — Ло схватил ее за руку и рванул к себе. — И я никому не позволю прикасаться к тебе. Поняла?

— Да какое ты имеешь право? — Глаза у девушки налились слезами. — Какое ты имеешь право так со мной обращаться?

— А вот такое. Если я еще раз увижу, что кто-то лапает тебя, этот тип не отделается разбитым носом.

— Да какая тебе разница?! — голос ее поднялся до крика. — Почему ты так злишься из-за этой ерунды? Скажи мне, Ло. Скажи прямо сейчас. Иначе я уйду и уже не вернусь.

— Ты никуда не уйдешь.

— Тогда скажи мне! — Слезы катились по ее щекам. — Посмотри мне в глаза и скажи, что ты имеешь в виду.

— Я без ума от тебя, Линда-Гейл.

— Это то, что ты чувствуешь?

— Я люблю тебя. Это ты хотела услышать? Я люблю тебя. Должно быть, всегда любил.

— Да, это то, что я хотела услышать. Больно признаваться, да?

— Немножко.

— И немного страшно.

Он нежно поглаживал ее руки.

— Может, даже не немного.

Она подняла руку, нежно коснулась его щеки.

— Я уже столько лет жду от тебя этих слов.

— Мне так и не удалось добиться тебя, — он нежно прижал ее к себе, поцеловал. — А ведь я старался. Здорово старался.

— Это правда, — она потянула его руки вниз, так что те в конце концов оказались у нее на ягодицах. — Больше ни один мужчина не коснется меня. Но и ты должен отказаться от других женщин. Договорились?

— Договорились.

— Сможешь уйти сегодня пораньше с работы? На губах его вспыхнула улыбка.

— Думаю, что смогу.

— Поедешь ко мне домой?

— Почему бы нет.

— И будешь любить меня до самой зари?

— Только до зари?

— На этот раз, — улыбнувшись, она снова поцеловала его.

Он оказался очень хорош в постели. В принципе, она ждала этого и даже представляла себе нечто подобное — в конце концов, она была уже в том возрасте, когда отношения между полами перестают быть тайной. Но даже ее богатое воображение было не в силах угнаться за реальностью. Его руки и рот ласкали ее с неуемной страстью, так что все тело ее кричало от наслаждения.

Прошло немало времени, прежде чем она смогла хоть немного остыть и прийти в себя.

— Где ты только этому научился? — пробормотала она, не в силах пошевелиться.

— Я практиковался какое-то время, — голос его звучал расслабленно и умиротворенно. — Не хотел ударить перед тобой в грязь лицом.

— Ты хорошо поработал, — она нежно коснулась его волос. — Теперь ты должен жениться на мне, Ло.

— Должен… — Он вскинул голову. — Что?

Выражение лица даже не изменилось.

— Понимаешь, я хотела увериться, что мы подходим друг другу в постели. На мой взгляд, если у двоих не идет секс, у них не пойдет и брак. Теперь мы все прояснили и можем пожениться.

Она бросила взгляд на его лицо. Шок. Но она была к этому готова.

— Я — не одна из твоих девиц, Ло. Я стану для тебя единственной, отныне и навсегда. Если ты не готов к этому, так и скажи. Плакать я не буду. Но больше в своей постели ты меня не увидишь.

Ло приподнялся на локте, затем сел.

— Ты хочешь выйти замуж?

— Да. Я — обычная женщина, с традиционными взглядами на брак. Мне нужны дом и семья, мужчина, который любил бы меня. Я люблю тебя уже много лет, и все это время я ждала. Но мне надоело ждать. Если ты любишь меня не настолько сильно, чтобы взять в жены, я хочу это знать.

Какое-то время он молча смотрел в сторону, поверх ее головы. Интересно, что он видел там? Уж не себя ли, торопливо спешащего подальше от этого дома?

— Мне двадцать восемь лет, — произнес наконец он.

— Если ты считаешь, что слишком молод для брака…

— Будь добра, помолчи немного. Дай сказать и другим.

— Ладно. — Она не будет устраивать сцены, сказала себе Линда-Гейл, заворачиваясь в одеяло.

— Мне двадцать восемь лет, — повторил Ло. — У меня есть работа, с которой я очень неплохо справляюсь. Есть у меня и кое-какие сбережения. Не сказать чтобы много, но достаточно. Да и так на меня можно положиться.

Он снова взглянул на Линду-Гейл:

— Почему бы тебе не выйти за меня замуж?

Она облегченно выдохнула.

— И в самом деле, почему бы нет?

Чуть позже она на скорую руку приготовила им омлет.

— У мамы от такого известия просто обморок будет.

— Думаю, ты недооцениваешь ее, — покачала головой Линда-Гейл. — Она очень любит тебя.

— Ну, это для меня не новость.

— Меня она тоже любит. — Линда-Гейл ковырнула вилкой кусок омлета. — Слушай, а почему ты не помог с ремонтом?

— Мать сказала, что прекрасно обойдется без меня. Там, мол, и так полно народу. Не захотела ничего слушать. Ну, ты же ее знаешь.

— Ее это здорово расстроило. Не знаешь, кто мог такое сотворить?

— Я слышал, это был несчастный случай, — помедлив, заметил Ло. — Вроде как Рис забыла выключить воду.

— Да что ты. Кто-то влез к ней в квартиру и устроил этот потоп. Рис там даже не было.

— Серьезно? Как же я умудрился пропустить такие новости?

— Ты же был зол на весь белый свет. — Она проглотила еще кусочек омлета. — Кто-то ведет грязную игру в отношении Рис.

— О чем это ты?

Линда-Гейл рассказала ему о том, что знала — лично и понаслышке.

— Мне от этого как-то не по себе. На нее обрушилось столько неприятностей, а она даже не знает, кого в этом винить. Если это тот тип, который задушил женщину…

— Да ты что, — перебил ее Ло. — Это же было несколько недель назад. Наверняка он давно смылся.

— Если только он не из города.

— Бог с тобой, Линда-Гейл, — он провел пятерней по выгоревшим волосам. — Не может быть, чтобы он был из Кулака. Неужели бы мы не знали, что убийца где-то рядом? Ходит в один с нами магазин, пьет пиво у барной стойки?

— Люди не всегда разбираются в подобных вещах. Что они обычно говорят, когда узнают, что их ближайший сосед — психопат или что-то в этом роде? «Надо же, такой тихий, приятный человек. Жил так уединенно, никому не причинял беспокойства».

— Ну, никто не живет здесь настолько уж уединенно, — возразил Ло.

— Неважно. Не так уж просто догадаться, что представляет собой тот или иной человек. Но меня волнует другое. Мне бы хотелось хоть чем-то помочь ей.

— Ты и так это сделала. Стала ей подругой.

На лице Линды-Гейл вновь расцвела улыбка.

— А ты умнее, чем считают некоторые.

— Просто я не люблю высовываться.

Музыкальный автомат наигрывал какую-то мелодию, а один из плотников подпевал ей, безбожно при этом фальшивя. В ресторанчике было самое горячее время, и Рис едва успевала справляться с заказами. За этой суетой она почти не слышала музыки и прочих шумов: плача ребенка или спора мужчин по поводу бейсбола.

Эта концентрация на сиюминутном создавала иллюзию нормального течения жизни. Все было как обычно: лосиный гамбургер, жаркое, суп из белой фасоли, сэндвич, курица-гриль. И все это надо было порезать или потушить, или пожарить и разложить по тарелкам.

Привычная и такая приятная рутина: жар от плиты, шипение жарящегося мяса, дымок. Лучший способ преодолеть кризис — сосредоточиться на рутинном выполнении своих обязанностей.

Она выложила на тарелку сэндвич, гамбургер и порцию салата. Повернулась к раздаче:

— Заказ готов.

И увидела Дебби Мардсон, которая усаживалась возле стойки.

— Бедняжка, — сказала Дебби, многозначительно коснувшись собственной щеки.

— Вид ужасный, но на самом деле все не так уж плохо.

— Надеюсь. Я тут разговаривала с Мин Хобальт. По ее словам, твоему удару позавидовал бы боксер.

— Я вовсе…

— Шучу, шучу, — Дебби вскинула руки в знак примирения. — Она уже не винит тебя в случившемся. Говорит, что ее пятнадцатилетний приятель здорово зауважал ее после драки в баре.

— Очень рада, что помогла поднять ее общественный статус.

— Суп пахнет очень приятно. Пожалуй, мне стоит заказать порцию супа и салат.

— Конечно, — Рис сама приняла у нее заказ. Через двадцать минут, когда обеденная суета улеглась, Дебби все еще сидела у стойки.

— Как только тебе удается с этим справляться? Для меня даже приготовление ужина на всю семью — серьезное испытание.

— Со временем это становится рутиной.

— Необходимость кормить мужа и троих детей — та еще рутина… Не хочешь устроить маленький перерыв? Выпить чашечку кофе?

— Я не пью кофе, — она и сама почувствовала, что прозвучало это достаточно грубо. — Но я могу взять перерыв.

Прихватив с собой бутылку воды, Рис уселась за стойкой. По крайней мере, ноги у нее немного отдохнут. Она понимала, что на фоне нарядной и ухоженной Дебби выглядит не очень, но сейчас ей было не до того.

— Суп просто потрясающий. Как насчет того, чтобы поделиться рецептом?

— Вообще-то я собираюсь поделиться большей их частью.

— В смысле?

— Хочу написать книгу.

— Да ну? — Дебби взглянула на нее с неподдельным интересом. — Потрясающе. У нас в Кулаке будет сразу два писателя. У вас с Броуди действительно много общего.

— Полагаешь? — Рис отхлебнула немного воды.

— Вы оба с востока, оба — творческие натуры. Неудивительно, что вы так быстро сошлись.

— Вот как?

— У нас тут многие засматривались на него, но все безрезультатно. Пока не появилась ты. Мужчин в этих краях больше, чем дам, поэтому последние могут проявить некоторую избирательность, — Дебби снова блеснула улыбкой. — Неплохой выбор, скажу я тебе.

— Если честно, я вовсе не искала себе мужчину.

— Так оно обычно и бывает. Пойдешь на охоту за оленем — намучаешься искавши. А выйдешь на обычную прогулку — какой-нибудь обязательно перебежит тебе дорогу.

— Ммм… Ты охотишься?

— Конечно. Я вообще не люблю сидеть дома. Как бы то ни было, но вы — ты и Броуди — хорошо смотритесь вместе. Поначалу казалось, что вы здесь ненадолго. Мы привыкли к тому, что люди приезжают и уезжают. А вы, как я понимаю, решили осесть.

— Мне здесь нравится… невзирая на произошедшее в баре.

— Это хороший городок. Может, не слишком культурный, зато люди у нас доброжелательные. Мы привыкли стоять друг за друга. — Она кивнула головой в сторону ширмы, за которой стучали молотки: — Если бы такое случилось в большом городе, Джоани бы пришлось закрыться на неделю. Правда, тут все прекрасно осведомлены о жизни друг друга, но это можно сказать обо всех маленьких городках.

Взглянув на Рис, она, должно быть, поняла, что та не в настроении.

— Прости, — Дебби похлопала собеседницу по руке. — Полагаю, это не та тема, на которую тебе хочется говорить. Я просто хотела сказать, что тебе не стоит переживать из-за этой кутерьмы. Скоро все станет как прежде.

— Не я устроила потоп, — ровным тоном заметила Рис. — Но мне все равно не по себе. От Джоани я видела только добро — с той самой минуты, как вошла в эту дверь.

— Джоани куда добрее, чем может показаться на первый взгляд. Поверь, я завела этот разговор не для того, чтобы сказать, будто ты устроила ей эти неприятности. Со временем все утрясется и опять вернется в привычную колею. И я вовсе не думаю о тебе плохо лишь потому, что вчера ты пошла в прачечную без ботинок. У меня самой бывает столько хлопот, что голова идет кругом. А тебе, как я понимаю, тоже забот хватает.

Она снова дружески похлопала Рис по руке.

— Мой тебе совет: попробуй ароматерапию. Меня, например, лучше всего успокаивает лавандовое масло.

— Непременно. В следующий раз, когда убийца вломится ко мне в дом и устроит там потоп, я буду успокаивать нервы с помощью лавандового масла.

— Да что ты…

— Не обижаться, — Рис встала из-за стойки. — Я ценю твою попытку быть дружелюбной, но мне пора возвращаться на кухню. — Помедлив, она все-таки решила высказаться до конца: — Дебби, ты очень приятная женщина, и у тебя на редкость приятные детишки. Очень мило с твоей стороны, что ты затеяла эту беседу. Но чтобы помочь мне, надо немного лучше представлять мою ситуацию.

До конца смены она возвращалась мыслями к этой беседе. Да и после смены настроение ее не улучшилось. Поскольку Броуди настоял на том, чтобы отвезти ее утром на работу, ее машины здесь не было.

Ничего, решила она, прогуляюсь пешком. Неплохой способ развеяться. Погода была достаточно теплой, так что Рис не стала застегивать куртку. Свежий ветер доносил до нее запахи воды, лесов и пробивающейся травы.

Как же ей не хватало зелени — роскошных травяных лужаек и тенистых парков. А еще — оживленного городского движения и полной анонимности, столь характерной для настоящих мегаполисов.

И что она только делает здесь, на краю цивилизации? Готовит бесконечные гамбургеры, беседует ни о чем с ненужными ей людьми, тревожится из-за гибели женщины, которая ей абсолютно незнакома.

Она и так пережила смерть двенадцати дорогих ей людей. Какой же смысл наваливать на себя еще?

Она не в силах изменить случившегося. Единственное, за что она отвечает, — ее собственная жизнь. А это и так немалая ноша.

Рис брела, глядя себе под ноги, а в голове ее крутилось множество вопросов, на которые просто не было ответа.

Она даже не заметила, как рядом притормозила машина. Лишь звук гудка вывел ее из задумчивости.

— Хочешь прокатиться, малютка? Угощу конфеткой.

Рис мрачно глянула на Броуди:

— Что ты здесь делаешь?

— Да вот, подыскиваю себе девчонку. Залезай.

— Мне не нравится, что из-за меня ты бросаешь свои дела и едешь в город, только чтобы отвезти меня домой.

— Кто тебе сказал, что я бросаю свои дела? — Он наклонился и распахнул перед ней дверцу машины: — Залезай. Какая тебе разница, где дуться — внутри или снаружи?

— Я не дуюсь, — тут она явно слукавила. — Слушай, я серьезно. У тебя своя работа, свои обязанности.

— Мне нравится разнообразить свою жизнь. Поскольку теперь мне приходится вставать с рассветом, я сажусь за работу раньше обычного. Сделать я успеваю тоже больше обычного. Сегодня у меня был чертовски удачный день, так что я решил немного проветриться. Давай, Худышка, лезь в машину.

— Чертовски хороший день? Тебе повезло. Мой так был совсем ни к черту.

— Да ты что? А я по твоему надутому виду решил, что все великолепно.

— Целый день моя голова пухла от сентиментальных баллад, которыми напичкан наш музыкальный автомат. Пообщавшись с шерифом, я поняла, что он считает меня, мягко говоря, неуравновешенной, однако намерен терпеливо проверять мои бредни. Его жена попыталась влезть в мою личную жизнь под предлогом дружеской болтовни. Мои ноги гудят от усталости, и будет чудом, если я не подхватила от Пита простуду. Я снискала славу общегородской чокнутой, а на редкость симпатичная и раздражающе правильная Дебби Мардсон посоветовала мне снимать стресс с помощью лавандового масла. Ах да, совсем забыла. Оказывается, я увела тебя из-под носа у всех местных кумушек. И все потому, что мы оба из крупных городов и творческие натуры.

— Я-то думал, все дело в моей сексуальной выносливости.

Рис раздраженно выхватила из сумки солнцезащитные очки.

— Этой темы мы так и не коснулись — и все потому, что я поспешила оборвать беседу.

— Что ж, при случае не забудь упомянуть о том, что у тебя никогда не было лучшего любовника. Нет, не лучшего, а более изобретательного.

Рис плюхнулась на сиденье.

— А у тебя, судя по всему, и правда был неплохой денек.

— Я бы даже сказал, превосходный. И он еще не закончен.

Броуди выехал из города и направил машину в сторону равнин. Ему хотелось тишины и покоя. А еще — буйного разнотравья. Несомненным новшеством в данном случае было то, что ему хотелось ощутить тишину и полюбоваться зеленью не в одиночку, а вместе с Рис.

Он и сам удивился собственной сентиментальности, когда тормозил там, где они с Рис впервые поцеловались.

Рис молча глянула в окно, затем, легонько коснувшись руки Броуди, вылезла из машины.

Мир вокруг превратился в настоящий цветочный ковер, обрамленный величественной цепью гор.

У ее ног мешались розовый и голубой, ярко-алый и фиолетовый. То там, то сям в нежной зелени травы пестрели золотисто-желтые цветы. А в отдалении, где луга плавно перетекали в болота, темнела зеленая лента плакучих ив.

— Никогда не видела ничего подобного.

— Ну как, стоило посмотреть? — поинтересовался он.

— Еще бы! Это что, шпорник?

— Да. А вот заячья капуста, колокольчики, индейские кисточки. Там, — он махнул рукой, — кошачьи лапки и заросли дикой розы. Этот ярко-красный ковер — не что иное, как алая гилия.

— Откуда ты так хорошо разбираешься в цветах? — Рис удивилась. — Для мужчины это вообще редкость.

— Провел небольшое исследование. Дело в том, что сегодня я убил на этом болоте человека.

— Понятно.

— Видишь ту птицу? Зеленохвостый тауи.

Рис слегка хихикнула:

— Ты что, серьезно?

— Абсолютно. А пение — это, должно быть, жаворонок. — Вытащив из машины одеяло, он бросил его Рис: — Давай-ка, расстели.

— С какой стати ты притащил с собой одеяло?

— Одеяло нам нужно для того, чтобы сидеть на нем — пока мы будем пить вино (его я тоже прихватил). До заката еще час. Мы будем наслаждаться вином и смотреть, как солнце уходит за горизонт.

Удобно усевшись на одеяле, Рис удивленно взглянула на Броуди: оказывается, он прихватил не только вино. В их распоряжении были хлеб, сыр и красный виноград.

Недовольство и раздражение, терзавшие ее весь день, улетучились как по волшебству.

— С ума сойти. Я и не ожидала завершить этот день пикником.

— И правильно. Этот день мы завершим бурным сексом. Пока что у нас прелюдия.

— В любом случае мне нравится, — она взяла стакан с вином, глянула на раскинувшееся вокруг море красок. — И я еще переживала из-за отсутствия зелени.

Она оторвала виноградину, прожевала ее.

— Я была здорово рассержена. В принципе, она даже не виновата. Это я о Дебби Мардсон. Просто весь день я старалась уйти с головой в рутину, чтобы не замечать стука молотка, не думать о том, что случилось. И тут появилась она — давай присядем, давай поболтаем. Она считает, что мы с тобой хорошо смотримся вместе.

— Само собой. Ты красивая, хоть и нестандартная. Ну а я — чертовски привлекательный сукин сын.

Она метнула на него взор:

— Что значит нестандартная?

— Ты не относишься ни к одному из привычных типов красоток. У тебя весьма необычная внешность. Это-то и привлекает.

Они жевали хлеб с сыром, запивали все это вином и наблюдали за тем, как солнце опускается за пики гор, меняя их цвет с серебристого на огненно-красный.

— Это куда лучше, чем лавандовое масло, — заметила Рис. Наклонившись к Броуди, она легонько поцеловала его. — Спасибо тебе.

— Всегда пожалуйста, — ответил тот, прежде чем вернуть ей поцелуй.

25


Она выпила целых три стакана вина, отчего, должно быть, и чувствовала легкое головокружение. Во всяком случае, в тот момент, когда они вышли из машины, она навалилась на спину Броуди и стала покусывать его ухо.

Сам он ограничился всего одним стаканом. Так что не вино, а внезапная атака на его чувства заставила Броуди выронить ключи.

Она продолжала обнимать его, даже когда он наклонился, чтобы подобрать ключи.

— Ммм… Сильный мужчина.

— Тощая девица.

— Только не по сравнению с тем, что было. — Ее пальцы делали свое дело, и к тому моменту, когда Броуди открыл дверь, рубашка на нем уже была расстегнута.

— Отнеси меня в постель, — пальцы ее коснулись пуговицы на его джинсах.

В тот момент, когда он добрался до лестницы, она уже нежно покусывала ему шею.

Поднеся ее к постели, Броуди разжал руки, и Рис, взвизгнув от неожиданности, упала на одеяло. Его пальцы стремительно пробежали по пуговицам ее рубашки, и уже через мгновение эта самая рубашка валялась рядом с Рис. Губы его прижались к ее губам с таким неуемным пылом, что она задрожала, не в силах противостоять возбуждению.

— Боже, я не могу…

— Раньше надо было думать. — Быстро спустив вниз бретельки лифчика, он жадно приник к ее груди.

Взрыв чувств вырвался наружу невольным стоном. Руки Броуди скользили по ее бедрам, а губы ласкали сосок — пока он не почувствовал наконец, что она готова.

— Кричи, что хочешь, — шепнул он, сжимая ее руки. — Здесь тебя услышу только я.

И она кричала, не в силах противостоять тем ощущениям, которые дарили ей его язык, губы и руки. Ее саму поразили сила и необузданность этих криков.

Пальцы ее рук впивались в простыню, как если бы она хотела удержаться за нее. Дыхание вырывалось наружу с рыданиями, в которых сквозило крайнее удовольствие. Пошевелиться она не могла, прижатая к постели его телом. Однако ощущение полной беспомощности дарило ей — впервые за два года — не страх, но наслаждение.

Диапазон ее чувств менялся с невероятной быстротой — от нежных тонов к более острым, пока наслаждение не переросло в мучительную потребность. Прижавшись друг к другу, они катались по постели, сжигаемые общим огнем.

— А теперь держись, — шепнул он.

Погружение было таким стремительным, что по взрыву чувств напоминало землетрясение. В какой-то момент ей даже показалось, что она разлетится на куски.

Потом силы просто покинули ее. Руки безвольно упали по сторонам, тело и разум перестали цепляться за действительность. Даже вес его тела казался теперь совершенно несущественным, словно в какой-то момент они слились в единое целое. Если что и имело теперь значение, то это стук его сердца, бившегося в такт с ее собственным.

Когда он сдвинулся, Рис попыталась удержать его. Но Броуди перекатился на спину и остался лежать рядом. Все еще чувствуя головокружение, она прижалась к нему вплотную и так замерла.

Укрывшись в тени деревьев, он внимательно наблюдал за домом. Свет луны озарял окно спальни, где двигались два силуэта.

Для сна было слишком рано. Но не для секса. Что ж, он мог подождать. Терпение являлось залогом успеха, а в конце концов — и выживания.

На всякий случай он составил сразу несколько планов. Ведь предусмотрительность была столь же ценным качеством, как терпение.

Поначалу он рассчитывал напугать ее, сбить с толку. Но тут его надежды не оправдались. Она не сбежала из города. Напротив, еще энергичнее стала настаивать на своем. Тогда ему пришлось изменить свой замысел.

Когда в спальне загорелся свет, он не сдвинулся с места. Продолжал наблюдать.

Вот к окну, полностью обнаженная, подошла Рис. Она довольно потянулась, выражая этим жестом сексуальное удовлетворение.

Это зрелище не взволновало ему кровь. В конце концов, он пришел сюда не подсматривать. Вдобавок она вовсе не принадлежала к тому типу женщин, которые вызывали в нем желание. Слишком худенькая, слишком нервная. Ему были интересны совсем другие женщины.

Ее он рассматривал как препятствие. Или проект. Ему нравилось составлять проекты.

Вот она рассмеялась, что-то сказала. Он видел, как шевелится ее рот. Накинула на плечи рубашку. По тому, насколько та была велика, он сразу понял, что это рубашка Броуди.

Рис была уже у двери. Задержалась, что-то сказала и пошла дальше.

Нельзя было упускать такой удачный момент.

— Сначала пить, — повторила Рис. — Просто умираю от жажды.

— Насколько мне известно, в душе тоже есть вода.

— Я не собираюсь принимать душ вместе с тобой, поскольку знаю, к чему это приведет. К тому же очень хочется пить. Пока ты будешь в душе, я могу приготовить что-нибудь простенькое.

— Например?

— Ну, хлеб с сыром тебя явно не устроит… Скажем, ирландское рагу.

На лице его мелькнула гримаса неудовольствия.

— Не уверен, что мне так уж хочется овощей.

— Тебе понравится, — сказав это, Рис вышла из комнаты.

Легкий ужин, решила она. Ничего сложного и тяжелого. Нарезать ломтиками куриную грудку, замороженную в маринаде, а потом потушить ее с чесноком, луком, брокколи, морковью и цветной капустой. Дополнить все рисом и имбирным соусом.

Она машинально потерла горло, чувствуя, что внутри у нее все пересохло от жажды. Неудивительно: они же набросились друг на друга, как два обезумевших животных.

Вполне возможно, что она обнаружит пару синяков на самых интересных местах. То же самое, впрочем, грозит и ему. При мысли об этом она довольно захихикала. Затем, завернув рукава рубашки, зашагала в сторону кухни.

Рис включила свет и сразу же устремилась к холодильнику. Достав оттуда бутылку воды, она с жадностью припала к горлышку, надеясь хоть чуть притушить мучившую ее жажду.

Легкий стук заставил ее обернуться и взглянуть в окно.

Силуэт мужчины. Черная куртка на плечах, оранжевая шляпа на голове. Лицо полуприкрыто темными очками.

В ужасе она отшатнулась назад, выронив при этом бутылку с водой. Пластмассовая посудина со стуком упала на пол, причем часть воды вылилась Рис на ноги.

Не закричала она лишь потому, что страх буквально лишил ее голоса.

И тут силуэт исчез. Замерев на месте, Рис пыталась прийти в себя, собраться с мыслями.

Вдруг дверная ручка повернулась вправо, затем влево.

Вот тут-то Рис закричала. Рванувшись к столу, она схватила кухонный нож и выставила его перед собой.

Дверь распахнулась, и Рис опрометью бросилась из кухни.

Броуди нежился под душем, когда до него донесся хлопок двери. Лениво отодвинув занавеску, он увидел Рис. Та стояла у стены, судорожно сжимая в руках большой нож.

— Что за черт?

— Он в доме. Он уже в доме. Вошел со стороны кухни.

Быстро выключив воду, Броуди схватил полотенце.

— Оставайся здесь, — приказал он.

— Он уже в доме.

Одним стремительным движением Броуди обмотался полотенцем.

— Рис, дай мне нож.

— Я видела его.

— Ладно. Дай мне нож, — он силой забрал у нее нож. — Ступай за мной, — приказал он, так как решил не запирать ее в ванной. — Мы идем в спальню. Когда я буду уверен, что там никого нет, ты запрешься изнутри и позвонишь в полицию. Все ясно?

— Да. Не уходи, — она схватила его за руку. — Не ходи вниз. Останься со мной.

— Все будет в порядке.

Поудобнее перехватив нож, он рывком распахнул дверь. Глянул направо — никого. Налево. Тоже никого.

— Он преследовал тебя?

— Не знаю, — ответила Рис. — Нет, не думаю. Он просто был там. Я увидела его, схватила нож и бросилась бежать.

— Иди за мной.

Войдя в спальню, он на секунду задумался, затем запер дверь.

Сначала Броуди поискал под кроватью, потом в шкафу. Собственно говоря, больше здесь негде было спрятаться. С облегчением вздохнув, он положил нож и стал натягивать джинсы.

— Звони копам, Рис.

— Прошу тебя, не ходи вниз. У него может быть пистолет. А вдруг… Не бросай меня здесь.

— Не бойся. Я вернусь через несколько минут.

Нож он оставил на столе, взяв взамен из шкафа бейсбольную биту.

— Запри за мной дверь. И позвони в полицию.

Ему не хотелось оставлять Рис здесь, тем более что она была так напугана. Но выхода не было. Мужчина должен защищать свои владения.

Скорее всего, этот тип давно ушел, размышлял Броуди, обыскивая свой кабинет. Но ему нужно было убедиться в этом наверняка. Только так он мог быть уверен в их безопасности.

Затем он направился в ванную. Как знать, вдруг неизвестный проскользнул сюда после того, как они перебрались в спальню? Сжимая в руках биту, он быстро осмотрел комнату.

Когда стало ясно, что на втором этаже никого нет, Броуди решительно зашагал к лестнице.

Пару секунд Рис в отчаянии смотрела на дверь. Затем, запрыгнув на кровать, судорожно схватилась за телефон.

— Девять-один-один. Что у вас случилось?

— Помогите. Он здесь. Ради бога, помогите.

— В каком смысле… Рис? Это Рис Гилмор? Это Хэнк. Что случилось? На вас напали?

— Он здесь, у Броуди. Тот, который убил ее. Он здесь. Поспешите.

— Не вешайте трубку. Сейчас я пошлю кого-нибудь к вам. Не вешайте трубку.

Услышав раздавшийся снизу треск, она едва не вскрикнула. Телефон выпал у нее из рук. Выстрел? Это был выстрел?

Всхлипывая, Рис доползла до края постели и схватила нож.

Только теперь она вспомнила, что дверь не заперта. Закрой она ее, и они бы оба оказались в ловушке — Броуди по ту сторону, она по эту. А вдруг он ранен? Он ведь может умереть, пока она тут бездействует.

Именно так умерла Джинни.

Рис с трудом поднялась на ноги. Казалось, будто она движется в густом сиропе. От него закладывало уши и глаза. И он же не позволял ей как следует вдохнуть. Она была уже у двери, когда услышала шаги. Кто-то поднимался по лестнице.

Теперь они найдут ее. Больше ей не удастся притвориться мертвой. Ее найдут и прикончат.

— Рис, это Броуди. Открой дверь.

— Броуди, — она произнесла его имя, будто пробуя на вкус. Затем, в порыве облегчения, распахнула дверь. Это и правда был он.

— Все в порядке, — протянув руку, Броуди забрал у нее нож. — Он ушел.

Перед ее глазами замелькали точки, черные и белые. Затем края их начали краснеть, наливаться багровым. Заметив, что она покачнулась, Броуди быстро усадил ее на стул, нагнул ее голову к коленям.

— Ну-ка, отключись от всего. И дыши, дыши. Голос его, прорвавшись сквозь тошноту и головокружение, немного снизил давление на грудь.

— Я думала… я слышала…

— Я поскользнулся. На полу была вода. Перевернул стул. Ну же, дыши.

— Ты не ранен. Не ранен.

— Я что, похож на раненого?

Она медленно подняла голову:

— Я запуталась в том, что реально и что нет. Где я, собственно, находилась…

— Ты здесь, рядом со мной. Этот тип ушел.

— Ты его видел?

— Нет. Трусливый ублюдок поспешил смыться. Вот о чем тебе следует помнить, — он взглянул ей прямо в глаза. — Этот парень — трус.

За окном послышался звук полицейской сирены, но Броуди все так же смотрел на Рис.

— А вот и наши защитники. Вставай, тебе нужно одеться.

Одевшись, она спустилась на кухню. Задняя дверь была открыта, с улицы раздавались голоса. Стараясь обрести внутреннее равновесие, Рис стала наводить порядок. Она протерла мокрый пол, затем поставила на плиту кофе.

Она уже успела выставить на стол чашки, сахар и молоко, когда в дом вошли Броуди и Денни.

— Будете кофе? — обратилась она к Денни.

— Пожалуй. Вы готовы рассказать о случившемся?

— Да. Вам как обычно?

— В смысле?

— Я про кофе. Молоко, два сахара.

— Да, — Денни потянул себя за мочку уха. — Постарайтесь сосредоточиться на деталях. — Не возражаете, если мы сядем? — Он опустился на стул, достал свой блокнот. — Итак, что случилось?

— Я спустилась вниз. Хотелось пить. К тому же я собиралась приготовить ужин. Броуди был в душе.

Налив кофе, она взглянула Денни в лицо. Судя по всему, Броуди рассказал ему, чем они занимались до душа. Или Денни сам догадался об этом.

— Я достала из холодильника бутылку воды. — Поставив на стол кофе для Денни и Броуди, Рис занялась чаем. — Вдруг я услышала какой-то звук, вроде постукивания по стеклу. Я бросила взгляд на окно и там увидела его.

— Что именно вы увидели?

— Мужчину. Черная куртка, оранжевая шляпа, темные очки. — Она тоже села за стол.

— Можете описать его?

— Было темно, — заметила Рис. — Вдобавок кухонный свет отражался от окна. Я увидела лишь силуэт, а потом он исчез. Вслед за этим я заметила, как поворачивается ручка на входной двери. Я бросилась к столу и схватила нож. Дверь распахнулась. Он был там. Просто стоял, и все. Тогда я побежала наверх.

— Рост? Вес? Цвет кожи?

Она зажмурилась, пытаясь припомнить. Он казался ей большим, просто огромным. Разве можно было ясно разглядеть его сквозь собственный страх?

— Белый, чисто выбрит. Точнее не могу сказать. Было темно, и видела я его пару секунд. К тому же я была здорово напугана.

— Он что-нибудь сказал?

— Нет, — она дернулась при звуке подъезжающей машины.

— Должно быть, шериф, — заметил Денни. — Я выгляну на минутку, введу его в курс дела.

Он ушел, а они остались сидеть за столом.

— Какая жалость, — заметила Рис. — Он стоял прямо передо мной, а я не в состоянии даже описать его.

— Было темно, — покачал головой Броуди. — К тому же наверняка он стоял где-то в тени. А ты была здорово напугана. Я ведь сказал тебе, кто он. Помнишь?

— Трус, — она подняла голову. — Но он хорошо ориентируется в ситуации. Мне никто не поверит, Броуди. Я истеричка, страдающая галлюцинациями. А вы с Денни так и не нашли ничего снаружи. Ни единого следа.

— Нет. Он очень осторожен.

— Но ты мне поверил, — она перевела дыхание. — Там, наверху, когда я осталась одна… Мне показалось, будто я слышала выстрел. Опять у меня в голове все смешалось.

— Брось, Рис. Не накручивай себя.

— А ведь он наблюдал за нами. Стоял где-нибудь снаружи и наблюдал за домом, за тем, что мы делаем. — Она увидела, как Броуди нахмурился. — Думаешь, я накручиваю себя?

— Надеюсь, нет.

— Я не собираюсь сходить с ума из-за того, что он видел меня голой, или знал о том, что мы занимаемся сексом.

— Вот и чудесно. — Он оглянулся на стук в дверь. В следующую секунду на пороге появился Рик.

— Добрый вечер, — сказал тот, снимая шляпу. — Слышал, у вас проблемы?

— Что-то вроде вторжения на частную территорию, — ответил Броуди.

— Пожалуй, я бы тоже не отказался от кофе. А Денни тем временем еще раз проверит следы. — Он подождал, пока Рис нальет ему кофе. — Рис, где именно ты стояла, когда увидела этого человека… сквозь оконное стекло, как я понял?

— Поначалу да. Сама я находилась тут, — шагнув к холодильнику, девушка положила руку на дверцу. — Я услышала какой-то звук и оглянулась. Он был за окном.

— Кухонный свет наверняка отражался от стекла, не так ли? Ты не подходила ближе?

— Я… нет. Не подходила. Я увидела, как поворачивается дверная ручка. Он отступил от окна, а потом стала поворачиваться ручка. Я схватила нож, — она взяла один из ножей, показывая, как это было. — А потом… по-моему, я сделала несколько шагов назад. Я была слишком напугана.

— Ясное дело.

— Тут дверь распахнулась, и я снова увидела его. Он стоял в дверном проеме.

— Ты была именно там, где стоишь сейчас?

— Я… точно не знаю. Во всяком случае, не ближе. Тут я повернулась и бросилась бежать.

— Что ж, это было самым разумным. А ты, стало быть, принимал душ? — обратился он к Броуди.

— Все верно.

— Как насчет этой двери? Она была заперта?

— Да, я запер ее, прежде чем поехать за Рис.

— Ладно, — Рик присел на корточки перед дверью и внимательно осмотрел замок. — Были на нем перчатки?

— Он… — Рис нахмурилась, пытаясь вспомнить. — Да. Думаю, да. Черные перчатки. Такие же были на нем в тот раз, когда он задушил женщину.

— Что еще ты запомнила?

— Боюсь, что ничего.

Рик выпрямился.

— Ладно, вернемся немного назад. Броуди, до какого времени ты находился дома?

— Я уехал около половины седьмого.

— Как я понимаю, забрал Рис и вернулся назад.

— Нет, сначала мы поехали за город. — Броуди вдруг ощутил сильнейшее желание закурить.

— Что ж, неплохой вечерок для отдыха. Итак, вы решили отдохнуть.

— Остановились за несколько миль отсюда, — заметил Броуди. — Любовались закатом, пили вино и закусывали сыром. Домой вернулись около половины девятого. Может даже, ближе к девяти. Сразу направились в спальню. Потом Рис пошла на кухню, а я — в душ.

— Сколько было времени?

— Точно не скажу. Но я пробыл в душе не больше двух минут, когда туда вбежала Рис. Я сразу отвел ее в спальню, надел брюки и достал из шкафа бейсбольную биту. Рис я попросил позвонить вам.

В этот момент в комнату вошел Денни. Глянув на шерифа, он лишь покачал головой.

— Ладно. Судя по всему, вечерок у вас выдался еще тот. Я загляну к вам завтра, осмотрю дом при свете дня. Денни, тебе еще предстоит составить рапорт. Броуди, не проводишь меня до машины?

— Хорошо — Он глянул на Рис. — Я сейчас вернусь.

Они вышли во двор. Рик посмотрел на небо, переливавшееся целой россыпью звезд.

— Потрясающая ночь. Такие бывают только в Кулаке Ангела. Вот-вот нагрянет лето, а вместе с ним — толпы туристов. Скоро этим небом будут любоваться все кому не лень.

— Полагаю, ты позвал меня не для того, чтобы вместе полюбоваться на звезды.

— Нет. Я хотел кое-что сказать тебе, — Рик повернулся так, чтобы видеть лицо Броуди. — Во-первых, нет никаких признаков того, что замок был взломан. А ты сам заявил, что запер дверь перед отъездом.

— Не исключено, что он подделал ключи. Такое ведь уже было раньше.

Рик с видимым раздражением потер лицо.

— А еще он умудрился оказаться у узенького окошка в тот самый момент, когда на кухне была только Рис, а ты благополучно принимал душ. Он что, еще и супермен?

— Должно быть, он наблюдал за домом.

— Зачем? Чтобы поиграть в привидение? Если он хотел напасть на нее, что помешало ему это сделать? Разумеется, если он вообще существует.

— Постой-ка.

— Нет, это ты подожди. Я терпеливый человек, Броуди. Когда носишь значок шерифа, имеет смысл как следует запастись терпением. Я способен мыслить непредвзято, но я не дурак. Ты живешь с женщиной, которая лечилась в свое время от нервного расстройства. Вечером она выпивает несколько бокалов вина, а затем, едва отдышавшись от секса, заявляет, что видела того самого мужчину, который убил загадочную женщину — происшествие, которое тоже наблюдала лишь она одна. И видит она его в тот самый момент, когда рядом нет ни единой души, чтобы подтвердить ее заявление.

Он многозначительно взглянул на Броуди.

— Я внимательно осмотрел дом. Нет никаких следов, указывающих на то, что здесь кто-то был. Точно так же, как их не было и у реки, где якобы произошло убийство. Или в квартире над ресторанчиком Джоани. Ты спишь с ней и поэтому веришь всему, что она говорит. Мне так все представляется чистой воды бреднями.

— К черту твои рассуждения, — вскипел Броуди. — Ты здесь шериф, и ты обязан защищать нас.

— Я обязан защищать жителей нашего города. Можешь сердиться сколько угодно, но я сделал для Рис Гилмор все, что мог. Скоро лето, и сюда опять заявится масса туристов. Я не могу терять время и силы, преследуя ее призраков. Видит бог, мне ее жаль. Она пережила серьезную драму, но пора уже забыть об этом и начать новую жизнь. Хочешь ей добра, уговори ее начать лечение.

— Если честно, я был о тебе лучшего мнения, Рик.

— То же самое могу сказать о тебе. — Шериф устало сел в машину, хлопнул дверцей. — Если эта женщина так тебе дорога, не трать время на пустяки. Совершенно очевидно, что без посторонней помощи ей не обойтись.

Когда Броуди вернулся на кухню, Рис стояла у плиты, а в сковородке тушились овощи и куриные грудки.

— К дьяволу полицейских, — буркнул Броуди, направляясь к холодильнику за пивом.

— Спасибо. Спасибо, что встал на мою сторону. — Она встряхнула сковородку, помешала куски курицы. — Совсем необязательно было слышать вашу беседу, чтобы понять, о чем он говорил. Наверняка этот случай лишь усилил его недоверие. Я оторвала его от привычных обязанностей, вынудила зря потратить время и наговорила кучу глупостей. В принципе, его можно понять.

— В самом деле?

— Все указывает на то, что это мое больное воображение рисует всякие ужасы. — Она выложила в кастрюльку рис и перемешала его с тушеными овощами. — Точно так же все указывает на то, что ты на моей стороне, поскольку мы спим в одной постели.

— Ты тоже так думаешь?

— Я знаю, что ты веришь мне, а это главное.

Он с наслаждением отхлебнул пива.

— Хочешь, переберемся куда-нибудь еще? В Нью-Мексико, например. В принципе, и ты, и я можем работать где угодно.

На миг она замерла, но затем снова стала помешивать.

— Знаешь, упади ты сейчас передо мной на колени, предложи в дар огромный бриллиант, щеночка, ящик шоколада и вечную любовь, а затем еще прочитай наизусть Шелли, я и то не растрогалась бы больше.

— Вот и хорошо, потому что я не знаю Шелли.

— В принципе, я была бы не прочь уехать, — продолжила Рис. — Но я, как никто другой, знаю о том, что невозможно сбежать от самого себя. Сегодня я любовалась на распустившиеся цветы и думала о том, что если они смогли прижиться здесь, то и я смогу.

Она взяла чашку, в которой взбивала соус, и вылила его поверх содержимого кастрюльки.

— Ужин будет готов через пару минут. Будь так добр, достань тарелки.

26


Рис сидела в приемной доктора Уоллеса. Она была искренне рада тому, что на этот раз ей не пришлось раздеваться догола. Чувствовала она себя неважно — как после чрезмерно затянувшейся вечеринки.

Все дело в снотворном, подумала она. В той таблетке, которую она выпила под нажимом Броуди. Впрочем, ему и настаивать-то особо не пришлось.

Благодаря снотворному она проспала всю ночь без кошмаров, зато голова наутро была как свинцовая. Ладно, решила Рис, это был исключительный случай. Больше она не будет пить таблетки — ни снотворные, ни антидепрессанты.

Дело не в ее нервах, а в том, что за ней охотятся.

Распахнулась дверь, и в комнату, с улыбкой на лице, вошел доктор.

— Мои поздравления. Вы набрали шесть фунтов. Очень неплохие результаты. Еще фунта четыре, и я перестану вас доставать.

Впрочем, стоило ему взглянуть на ее лицо, как улыбка тут же испарилась.

— А может, и нет. В прошлый раз вы выглядели бледной и измученной. Боюсь, сейчас вы выглядите не лучше.

— Ночь была просто ужасной. Пришлось даже принять снотворное — не из тех, что мне рекомендовали врачи. Таблетки всегда действовали на меня угнетающе.

— Беспокойство? — Он слегка повернул ее голову, разглядывая желтоватый синяк на щеке. — Кошмары?

— Я приняла таблетку, чтобы избежать ночных кошмаров. Вчера вечером я видела убийцу.

Пристально взглянув на нее, доктор опустился на стул:

— Расскажите-ка мне об этом подробнее.

Рис поведала ему о событиях прошлого вечера.

— Вы можете мне не верить, — добавила она. — Я не обижусь. Просто в последнее время на меня обрушилось столько неприятностей, что это не могло не сказаться на моем внешнем виде.

— Болит? — поинтересовался доктор, осторожно касаясь синяка.

— Слегка. Но в целом он меня не беспокоит.

— Сколько времени вы принимаете снотворное?

— Если не считать прошлого вечера, я не принимаю его почти год.

— Пили вы что-нибудь из своих лекарств после того, как приходили ко мне на прием?

— Нет.

— Были у вас какие-либо еще симптомы?

— Вроде потери памяти или галлюцинаций? Нет.

— Стану-ка я на минутку адвокатом дьявола. Нельзя ли предположить, что этот мужчина является не чем иным, как олицетворением вашего страха? Вы ведь не видели лицо человека, который стрелял в вас. Или же забыли его черты после перенесенного потрясения.

— Я не успела его рассмотреть, — тихо заметила Рис. — Все произошло слишком быстро. Дверь распахнулась, я начала поворачиваться. Увидела пистолет, а потом… потом он выстрелил.

— Понимаю, — он осторожно коснулся ее руки. — Насколько мне известно, вы никогда не видели тех людей, которые застрелили ваших друзей?

— Нет, не видела.

Только слышала, подумала Рис. Слышала их смех.

— Нельзя ли допустить, что вчерашняя фигура у окна — предположительно, мужчина, которого вы видели у реки, — это и есть олицетворение вашего страха и беспомощности? Тех чувств, которые вы испытали во время нападения и после него?

Неожиданно она ощутила странную усталость. Разочарование, поняла Рис. Он так и не поверил ей.

— Должно быть, доктор, вы прочли немало книг по психологии.

— Что ж, это правда. Рис, то, что вы придаете своему страху конкретный облик, еще не значит, что вы сумасшедшая. Это лишь попытка избавиться от негативных эмоций, переведя их из области абстрактного в область конкретного.

— Я бы и сама хотела, чтобы все было так просто. Но я знаю, что этот человек убил женщину. А теперь он делает все возможное, чтобы выбить меня из колеи и заставить усомниться в собственной адекватности, — она слегка улыбнулась. — Но это не паранойя.

Доктор лишь вздохнул.

— Я знаю, что такое паранойя, — продолжила Рис. — Я уже пережила это и теперь не спутаю ни с чем другим.

— Тогда рассмотрим другой вариант. Всего лишь предположение. Впервые вы увидели того мужчину, как и само убийство, сразу после встречи с Броуди. По мере развития ваших с ним отношений подобные инциденты становились все чаще. Нельзя ли предположить, что засевшее в вас чувство вины заставляет вас подсознательно противиться собственному счастью?

— Иными словами, я симулирую сумасшествие, чтобы саботировать наши с Броуди отношения? Ну нет. Одно время я была сумасшедшей и знаю, что это такое. Тут дело в другом.

— Ладно, ладно, — доктор похлопал ее по руке. — Итак, мы исключили возможное. И то, что осталось — каким бы невероятным оно ни было, — и может считаться истиной. Сейчас я возьму у вас кровь на анализ. Посмотрим, как обстоят дела с вашим здоровьем.

После приема Рис вернулась к Джоани, чтобы продолжить прерванную смену. В зале как раз сидели Карл и Мак Драббер, энергично поглощавшие свиное жаркое. Заметив Рис, Мак поднял руку, призывая ее задержаться.

— Я… э-э… получил свежий пармезан. Целый кусок.

— Правда?

— Подумал, он может вам понадобиться.

— Я загляну попозже и заберу его. Спасибо, мистер Драббер, — под влиянием порыва она наклонилась и чмокнула его в макушку. — Спасибо. Вы очень добры.

— Да что вы! — Щеки у Мака слегка зарозовели. — Если вам вдруг понадобится что-то, чего нет у нас на складе, дайте мне знать. Для меня не составит никакого труда заказать это.

— Обязательно. Спасибо вам.

При первом же удобном случае, решила Рис, она приготовит что-нибудь особенное и пригласит Мака на ужин к Броуди.

Она вошла на кухню в тот самый момент, когда Линда-Гейл с грохотом поставила стопку посуды на столик возле Пита.

— Ого.

— Кажется, у кого-то неприятности, — едва слышно шепнул Пит.

— Нечего тут сплетничать обо мне, — резко повернулась к нему Линда-Гейл. — Я не глухая.

— Боюсь, ты недолго продержишься на работе, если будешь и впредь швыряться посудой.

Линда-Гейл с той же готовностью развернулась к Джоани:

— Я бы не швырялась посудой, если бы твой сын не был лжецом и прохвостом.

Джоани, все с тем же невозмутимым лицом, продолжала помешивать лук.

— Мой парень — далеко не идеал, однако у него нет привычки врать на каждом шагу.

— Не он ли сказал мне вчера, что собирается задержаться на ранчо? Дескать, кобыла заболела, и он должен помочь. А не далее как пятнадцать минут назад Рубен поинтересовался у меня, понравился ли мне тот фильм, который мы с Ло смотрели прошлым вечером. И что я должна думать про вашего сына?

— Не исключено, что Рубен что-то напутал.

Линда-Гейл вздернула подбородок.

— Я понимаю, ты его мать и будешь выгораживать его. Но я не желаю, чтобы меня обманывали и водили за нос.

— Так почему бы тебе не выяснить все прямо у Ло? После того, как кончится твоя смена.

— Он сказал, что любит меня, — голос Линды-Гейл слегка дрогнул. — Сказал, что готов начать со мной новую жизнь.

— Значит, тебе нужно поговорить с ним как можно скорее. А пока возвращайся в зал. Не заставляй людей ждать.

— Ты правы. Я и так потеряла с ним массу времени. Все одно, от мужчин никакого проку. — Она вышла, сопровождаемая вздохом Джоани.

— Если мой парень и в самом деле заварил эту кашу, он еще больший дурень, чем я думала.

Глядя на встревоженное лицо Джоани, Рис почувствовала, как к горлу ее подступает комок. Где был вчера Ло? Что кроется за этой таинственностью?

— А ты так и будешь стоять с мечтательным выражением лица? — раздался требовательный голос Джоани. — Или все-таки займешься готовкой? Мне еще надо разобраться с бумагами, а потом заплатить за покраску помещения.

— Прошу прощения. — Завязав фартук, Рис направилась к раковине, чтобы помыть руки. — Зал стал выглядеть совсем иначе — ярко и необычно.

— Все яркое и необычное стоит денег.

Рис вспомнила, что после закрытия сюда должна была прийти команда из трех человек, чтобы покрасить ресторанчик. Судя по всему, они с успехом справились со своей работой. Нежно-желтые, с красной окантовкой стены так и радовали глаз. Вопрос лишь в том, где были эти мужчины в девять вечера?

— Так когда они начали работу?

— В одиннадцать. А закончили в три пополуночи. Даже странно, что у Рубена еще хватило сил трепать здесь языком.

Осторожнее, предупредила себя Рис. Только не спеши.

— Значит, пришли они только в одиннадцать?

— Я что, неясно сказала? Рубен, Джо и Брэнда.

— Брэнда? Почему Брэнда? Я думала, здесь будет ее брат.

— Дин был занят еще чем-то, так она сказала. В любом случае она прекрасно справилась с работой.

Рис приступила к готовке, одновременно пытаясь представить Рубена, Ло, Дина или Джо в темных очках и оранжевой шляпе, на пороге дома Броуди или на фоне темного окна.

Домой она ехала с Питом.

— Спасибо, что согласился подкинуть меня до Броуди.

— Да ладно, какие проблемы? Тут совсем рядом.

— Как ты думаешь, где Ло был прошлой ночью?

— Очередная подружка. Ло обычно думает не мозгами, а тем самым местом… прошу прощения.

— Почему же тогда у него почти нет проблем с женщинами?

— Он мастер убалтывать… Вот только с Линдой-Гейл этот номер не пройдет. Она — крепкий орешек.

— Тут ты прав. Но вот, например, Рубен… — поосторожней, еще раз напомнила себе она. — Уж он-то не бегает за каждой юбкой.

— Ну, у него тоже случаются романчики. Просто он старается скрывать свои похождения, — скосив взгляд в сторону Рис, Пит довольно хихикнул. — Прошлой зимой у него был бурный роман с одной туристкой. Замужней.

— Серьезно?

— Он старался этого не афишировать, но не так-то просто пробраться незамеченным в гостиничный номер. Тем более что у Брэнды нюх на такие дела. Впрочем, после одной бурной ссоры об их отношениях узнал весь город. Говорят, она орала и швыряла вещи. Метнула в него флаконом из-под духов. В результате он убрался восвояси с разбитой физиономией и босиком, с сапогами в руках.

— А как она выглядела?

— Что?

— Эта женщина, с которой он встречался.

— Если не ошибаюсь, симпатичная брюнетка. Лет на десять старше Рубена. Она еще несколько недель звонила ему на ранчо. Плакала, кричала, умоляла. Уже потом, за кружкой пива, Рубен признался мне, что этот опыт напрочь избавил его от тяги к замужним женщинам.

— Ничего удивительного. — Из-за поворота уже виднелся домик Броуди. — Полагаю, у Дина, брата Брэнды, тоже было свидание прошлой ночью.

— Может, так, а может, и нет. Дин — заядлый игрок. Как только у него появляются свободные деньги, он тут же садится играть в покер. Причем чаще всего проигрывается. Это все равно что тяга к наркотикам — самому уже не справиться.

Он затормозил перед домом Броуди.

— Слышал, у вас тут были неприятности прошлым вечером.

— Кажется, все уже знают об этом.

— Не позволяй им выбить себя из колеи.

Рис удивленно уставилась на него:

— Значит ли это, что ты не считаешь меня чокнутой?

— Ну почему же нет? — ухмыльнулся Пит. — Все мы в той или иной степени чокнутые. Но если ты говоришь, что кто-то шнырял вокруг дома, я склонен тебе поверить.

— Спасибо, — она улыбнулась ему на прощание. — Спасибо за все.

— Не за что.

Но Рис так не считала. Пусть копы не поверили ей, зато Пит поверил. Он, а еще Броуди, Линда-Гейл, Джоани. Док Уоллес попытался свести все к психологии, однако не отказал ей в доверии. Мак Драббер заказал ей пармезан — хотя в душе, возможно, и считал это капризом.

Многие здесь были на ее стороне.

Броуди она нашла на задней веранде. Тот пил колу и читал какую-то книжку.

Он поднял голову и улыбнулся:

— Ну, как прошел день?

— Сначала было не очень, но потом все лучше и лучше. Док был рад тому, что я прибавила в весе. Правда, он выдвинул версию, согласно которой мужчина в оранжевой шляпе — не что иное, как воплощение моих страхов. Впрочем, он не спешит настаивать на своем. Мистер Драббер заказал мне свежий пармезан, а Пит подробно рассказал о личной жизни двух местных парней.

— Хлопотливый у тебя выдался денек.

— И еще кое-что. Ло солгал Линде-Гейл насчет того, где он был прошлым вечером.

— Ну, он не слишком церемонится с женщинами. — Броуди отложил книгу. — Думаешь, убийца — это Ло?

— Он — последний, на кого бы я подумала. Черт побери, Броуди, он мне нравится. К тому же моя подруга влюблена в него. Но ведь убийцей обычно оказывается тот, кого меньше всего подозревают. Разве не так?

— Только в романах. И то, если в этом есть смысл. Ло трахает дам, Худышка, но не душит их.

— А если кто-то из них начал угрожать ему? Доставал до тех пор, пока Ло не сорвался? — Она присела на корточки рядом с его стулом. — У Рубена прошлой зимой был роман с замужней женщиной. Закончилось все большой ссорой.

— От Лотарио к Поющему Ковбою?

— Я думаю, мы могли бы узнать, где он был прошлым вечером. Насколько мне известно, малярные работы у Джоани начались только в одиннадцать. А брата Брэнды, кстати, там вообще не было.

— Иными словами, ты решила составить список подозреваемых.

— Надо же с чего-то начать. Удастся установить, где они были около девяти, можно будет вычеркнуть их из списка. Нет — значит останутся под подозрением.

— Ты что, собираешься проверять каждого мужчину в Кулаке Ангела?

— Почему бы нет? Впрочем, некоторых можно исключить сразу. Хэнка, например. Слишком плотное телосложение, плюс роскошная борода. Или Пита — слишком уж худенький. Мы уже говорили об этом, но как-то вскользь.

— Это верно.

— В общем, исключаем тех, кому нет двадцати или кому уже за шестьдесят. Это был зрелый мужчина, не старик и не ребенок. То же самое касается лиц с усами или бородой. Рост и вес также следует принять во внимание. Я знаю, что этот тип может быть и не из нашего города…

— Да нет, наверняка он отсюда.

— Почему?

— Ты ведь не слышала прошлым вечером машины. А ведь он куда-то исчез потом от дома.

— Думаешь, ушел пешком?

— Может, он спрятал ее где-то дальше, чтобы никто не заметил… Но дело не в этом. Даже если он не из нашего города, он все равно должен бывать здесь достаточно часто, чтобы хорошо представлять себе твои перемещения — когда ты дома, когда на работе и так далее. Постороннего бы у нас сразу заметили — сама знаешь, как быстро здесь расходятся слухи.

— Это да, — согласилась Рис. — Посплетничать здесь любят.

— Проблема в том, что с апреля никто не останавливался в нашей гостинице больше чем на неделю. Кое-кто селился в домиках, но тоже ненадолго — причем исключительно семьями и группами. Не думаю, чтобы этот парень относился к их числу.

— Смотрю, ты уже провел свое расследование.

— Это то, к чему мне не привыкать. Может, он живет где-то в лесу, в палатке, — продолжил Бро-уди. — Но в этом случае ему нужно постоянно пополнять запасы. Даже если он покупает еду где-то еще, ему все равно необходимо регулярно бывать в нашем городе — чтобы следить за тобой и устраивать свои пакости. Согласись, такой человек не смог бы остаться незамеченным. Выходит, он — один из нас.

— Броуди, я не хочу больше звонить в полицию. По крайней мере, до тех пор, пока… пока дело не будет идти о жизни и смерти, как бы драматично это ни звучало.

— Не переживай, Худышка. Мы сами займемся этим делом. Только ты и я.

— Вот это мне нравится.

— Значит, договорились.

Чтобы сгладить переживания прошлой ночи, Рис решила приготовить что-нибудь по-настоящему сытное — свиную отбивную, картофельное пюре, зеленую фасоль и сухарики. Пока свинина пропитывалась маринадом, а картошка томилась в духовке, Рис выставила на стол ноутбук и занялась составлением списка.

В число подозреваемых попали все знакомые ей липа мужского пола, соответствующие по облику той фигуре, которую она видела у реки.

Наряду с именами она печатала краткие характеристики этих лиц.

Вильям (Ло) Батлер, ближе к тридцати. Большую часть жизни прожил в Кулаке Ангела. Хорошо ориентируется в горах и на реке, знает все окрестные тропинки (вполне возможно, что та пара у реки добиралась туда на лошадях). Ковбойского типа, покоритель женщин. Ездит на пикапе. Без труда может попасть в кабинет Джоани, где хранятся ключи. Если разозлить, может проявить агрессию (достаточно вспомнить инцидент у Клэнси).

Она даже поежилась — таким бездушным показалось ей написанное. Если уж на то пошло, сюда следовало бы добавить, что Ло — по-настоящему приятный парень, искренне любящий свою мать и обладающий незаурядным шармом.

Дальше настал черед Рубена.

Возраст — тридцать — тридцать пять лет. Работает на гостевом ранчо. Как и Ло, хорошо знает местность. Свой пикап. В городе бывает как минимум раз в неделю. Любит петь у Клэнси. В свое время поддерживал связь с замужней женщиной. Расстался с ней после ссоры.

Что тут еще добавишь? Рис знала, что мясо Рубен любит недожаренным, а всем видам картошки предпочитает домашнюю. Но что это могло сказать о нем как о личности?

Она продолжила печатать, один за другим перечисляя известные ей факты и имена. Когда настал черед доктора Уоллеса, в груди у нее шевельнулось чувство вины. По сути, он находился уже на грани установленного ею возрастного барьера. Но он был крепким, энергичным мужчиной. Любил ловить рыбу и ходить в одно-двухдневные походы. А поскольку он был доктором, его везде принимали охотно и без подозрений.

За ним последовали Мак Драббер, Дин, Джефф из винного магазина, непроницаемый шериф, бесхарактерный Линт. И многие, многие другие. Мысль о том, что все эти люди находились теперь у нее под подозрением, вызвала в Рис чувство, отчасти похожее на тошноту.

Допечатав документ, она скопировала его на диск. После чего поспешила успокоить больную совесть с помощью готовки.

На противоположной стороне озера Ло стучался в дверь Линды-Гейл. В руках у него была роза, а живот буквально свело от желания.

Как только дверь распахнулась, он протянул розу и произнес:

— Привет, детка.

Но Линда-Гейл проигнорировала цветок:

— Что тебе здесь нужно?

— Ты, — он попытался ухватить ее за руку, но женщина шагнула назад и так пнула дверь, что та едва не ударила Ло по лицу.

Приняв удар плечом, он снова распахнул дверь.

— Да что с тобой такое?

— Мне не нужны цветы от лжецов. Так что давай иди отсюда куда глаза глядят.

— Ради бога, о чем ты говоришь? — Он снова придержал дверь. — Оставь свои капризы. Я проработал сегодня четырнадцать часов — и все ради того, чтобы провести с тобой этот вечер.

— Вот оно что? Да у тебя, смотрю, что ни день, то сверхурочные. Вчера ты тоже задержался на работе — лечил больную лошадь. — Она взглянула ему прямо в глаза. — Ты лживый сукин сын, Ло. Может, ты и барахтался вчера в сене, но только не с больной кобылой.

— Да что ты, все было не так.

— Как ты мог солгать мне, Ло? — Отвернувшись, она шагнула внутрь дома. — Я ведь сразу сказала, что не буду одной из твоих подружек.

— Ты и не была. Не будешь. Черт, давай присядем на минутку.

— Не желаю, чтобы ты сидел в моем доме. Ты уже получил от меня то, что хотел. Вот и до свидания.

— Не говори так. Линда-Гейл, это не то, о чем ты думаешь.

— Хочешь сказать, ты не лгал мне?

Ло смущенно сдвинул на затылок шляпу.

— Ну да, так получилось…

— Убирайся.

Он швырнул в сторону шляпу и розу.

— Ну нет, постой. Да, я солгал тебе насчет вчерашнего вечера, но у меня были на то причины.

— Правда? И как же ее зовут?

Теперь лицо его было не столько смущенным, сколько рассерженным.

— Я не обманщик. И никогда не плутовал. Ни с женщинами, ни с картами, ни с чем-либо еще. С какой же стати мне обманывать тебя, если ты столько для меня значишь?

— Откуда мне знать? — Глаза ее наполнились слезами.

— Я не был у другой женщины, клянусь тебе.

— И я должна поверить тебе на слово, при том что ты уже обманул меня однажды?

— Я могу понять тебя. И все же, если любишь, постарайся довериться мне.

— Доверие нужно заслужить, Вильям, — она смахнула слезы. — Скажи мне, где ты был.

— Не могу. Пока не могу. Не уходи, прошу тебя. Мне нужно было кое-что сделать. Но это никак не связано с другими женщинами.

— Тогда почему бы тебе не рассказать мне?

— Так я и сделаю, если ты подождешь до субботы.

— Какое отношение к этому имеет суббота?

— Самое непосредственное. Извини, что не могу пока ничего объяснить. В субботу я намерен пригласить тебя на свидание. Тогда-то ты все поймешь.

Линда-Гейл наконец села.

— Ты назначаешь мне свидание? Солгав и не объяснив даже причину своей лжи?

— Это так. Но я прошу тебя довериться мне — всего лишь на этот раз. Уверяю, оно того стоит. — Присев, он смахнул слезинку с ее щеки. — Клянусь тебе, Линда-Гейл, дело вовсе не в другой женщине.

— Ты что, ограбил банк? — фыркнула она.

Он улыбнулся ей своей чарующей улыбкой.

— Ну, не совсем. Ты любишь меня?

— Кажется, да. Хотя в настоящий момент меня это скорее раздражает.

— Я тоже люблю тебя. И говорю это от всего сердца.

Она внимательно всмотрелась ему в лицо.

— Что ж, я даю тебе время до субботы. Я готова поверить, что дело тут не в другой женщине. Надеюсь, это правда и ты не собираешься меня дурачить.

— Я не стал бы этого делать, даже если бы мог, — наклонившись, он коснулся губами ее губ.

— Я как раз собиралась готовить пиццу, — объявила Линда-Гейл. — Я часто готовлю ее, когда грущу или злюсь — она поднимает мне настроение. Если хочешь, я поделюсь с тобой пиццей. А вот на секс даже не рассчитывай. Если я должна ждать субботы, чтобы узнать правду, то и тебе придется подождать, чтобы разделить со мной постель.

— Что ж, это по-честному, — он встал, протянул ей руку. — Найдется у тебя пиво, чтобы запить пиццу?

Он шел за ней — сквозь тьму, сквозь ветер. Сапоги ее скользили по камням, и звук шагов эхом разносился вокруг. Интересно, слышит ли он это? Сама она слышала лишь шум реки да гул ветра. Но она знала, что он где-то рядом — движется за ней, как тень, подбираясь все ближе и ближе. Очень скоро она ощутит его дыхание у себя за спиной, а его руки сомкнутся у нее на горле.

Она уже не знала, куда идет. И как она вообще здесь очутилась. Но выбора не было — только вверх и вверх. И ноги ее уже болели от усилий.

В неясном свете луны она разглядела тропинку, отлогую поверхность скалы, блеск реки где-то внизу. Она увидела путь, но не увидела выхода. Рано или поздно он настигнет ее.

Она быстро оглянулась. Ничего. Только небо и каньон. Облегчение было таким глубоким, что из груди вырвалось приглушенное рыдание. Ей все-таки удалось сбежать. Еще немного, и она будет в полной безопасности.

Но когда она повернулась, чтобы идти вверх, он уже был там. Каким-то чудом он оказался прямо перед ней. Темная фигура, лица не разглядеть.

«Кто ты? — крикнула она. — Да кто ты, черт возьми?»

В тот момент, когда он шагнул к ней, Рис сделала выбор. Она прыгнула.

Ветер ударил ей в лицо. Отшвырнул на кухню к Манео. Поворот к двери, еще один безликий человек — тот, в куртке с капюшоном. Громкий выстрел. Всплеск боли — от удара пули и от удара о воду.

Река сомкнулась над ней, захлопнулась дверь кухни.

Ни света, ни воздуха. Ни жизни.

Она проснулась от того, что Броуди тряс ее за плечи.

— Ну же, просыпайся, — повторял он.

— Я прыгнула.

— Точнее, упала с кровати.

— Я умерла.

Кожа ее была липкой от пота, а сердце колотилось, не переставая.

— Я бы так не сказал. Послушай, это всего лишь сон, плохой сон. Но сражалась ты, скажу я тебе, геройски.

— Я… что?

— Пиналась, царапалась. Давай же, приходи в себя.

— Подожди. Подожди секунду. — Сон еще не успел испариться — она помнила все до последней детали. — Я бежала, — медленно начала она. — Но он уже был там. Тогда я прыгнула. В реку. А затем сны смешались. Я падала в реку и одновременно — на кухню к Манео. Но я не отступила, — она прижалась к Броуди, ощутила его тепло, — я не сдалась.

— Я бы сказал, ты пробивала себе путь на поверхность. Пыталась плыть.

— Вот и хорошо. Значит, я способна бороться.

27


Привычка вставать рано во многом повлияла на планы Броуди. Теперь он куда чаще мог наблюдать за восходом солнца и вынужден был признать, что зрелище того стоило. Кроме того, он успевал написать за день больше страниц, а это не могло не радовать его издателя и литературного агента. Наконец, он получил возможность детально осмотреть свой дом, а также поразмыслить о перспективах на будущее.

Место было очень удачным. Он и прежде подумывал о том, чтобы выкупить дом в полную собственность. Возможно, настало время реализовать эти планы.

Но это еще и дополнительные хлопоты.

Ипотечный кредит, страховка.

Что ж, в каждой бочке меда есть своя ложка дегтя.

Если он все-таки купит дом, то сможет его расширить. Добавит к нему кабинет, построит на крыше террасу. Наверняка оттуда лучше видно озеро — особенно летом, когда листва на деревьях становится густой и непроницаемой.

Как приятно будет посидеть на такой террасе ранним утром. Выпить кофе, настроиться на грядущий день.

Стоя с чашечкой кофе у окна кабинета, Броуди представлял себе возможные изменения. А что, действительно неплохо.

Сколько же стульев поставить на террасе — один или два? Приобретение дома уже было для него серьезным шагом. Но установление постоянных отношений с женщиной вообще представлялось прыжком над пропастью.

Ему всегда нравились женщины — их общество, как и их тела. Но если бы кто-то сказал ему в то время, что рано или поздно он решит связать себя с одной-единственной женщиной, Броуди изложил бы ему целый список причин, по которым это попросту невозможно.

Теперь, когда в его жизни появилась Рис, все эти причины испарились вдруг неизвестно куда.

Правда, именно из-за нее ему приходилось вставать так рано. А ведь у него уже выработалась привычка выбираться из постели именно тогда, когда он этого захочет. С другой стороны, теперь он каждое утро мог рассчитывать на хороший кофе — какой самому ему сварить было просто не под силу. Не говоря уже о еде. Горячий завтрак и кофе — когда еще ему так везло?

Потом, ему безумно нравился ее голос, ее умение размещать вещи. Это касалось всего — одежды, подушек на кровати, ингредиентов для пищи. Смешно сказать, но его восхищало даже то, как она развешивала полотенца в ванной.

А разве можно было противостоять очарованию ее взора, слегка затуманенного в первые полчаса после пробуждения?

Если честно, то именно ради нее, а не ради восходов солнца он с такой готовностью вставал каждое утро.

Конечно, Рис была сложной натурой. Не исключено, что она так и не избавится до конца от всех своих фобий и неврозов. Но во многом именно сложность и ранимость делали ее такой привлекательной. В ней не было ничего обыденного, ничего типичного и порядком поднадоевшего.

«Два стула, — решил Броуди. — На моей террасе будет два стула».

Он снова вернулся за стол и взял диск, который оставила ему Рис. Открыв его, Броуди увидел два документа — «КК» и «Список».

«КК — должно быть, кулинарная книга», — пробормотал он. Интересно, она случайно оставила здесь этот документ или хотела, чтобы он прочитал его? В любом случае туда стоит заглянуть.

Итак, открыв первый документ, он начал читать текст, озаглавленный как «Введение».

Вы только что узнали, что завтра в город приезжают ваши родственники… Это уже третье свидание, и вы пригласили девушку на ужин — в тайной надежде продолжить его завтраком в постели… Настала ваша очередь готовить рождественскую индейку … Сестра объявила, что придет к вам в гости вместе со своим женихом… По просьбе сына вы собираетесь испечь пирог для его одноклассников…

Не волнуйтесь.

Как бы вы ни были заняты, все у вас сложится прекрасно — даже если вы не относитесь к числу тех, кто любит стоять у плиты. Это будет на редкость увлекательный процесс, я же стану вашим наставником на этом пути.

От самых простых блюд до кулинарных шедевров, от скромных вечеринок до званых ужинов… Мы изучим это шаг за шагом, и вы станете настоящим профессионалом. Может быть, даже захотите поменять работу и устроиться в какой-нибудь ресторанчик шеф-поваром.

Ну ладно, шеф-поваром буду я, а вы станете моим постоянным клиентом, которого я с большим удовольствием буду кормить Простыми Деликатесами!

«Неплохо», — решил Броуди, читая введение. Рис вплела туда небольшие истории из кулинарной практики, описания кухонной утвари, любопытные факты о некоторых продуктах. Изложено это было просто и с юмором. Главное — доступно.

После «Введения» она вкратце изложила суть своей книги, представила на выбор около полудюжины рецептов. Инструкции были настолько простыми, что Броуди решил как-нибудь лично приготовить одно из блюд.

Каждый рецепт сопровождали звездочки — от одной до четырех. Степень сложности, догадался он. Разумно. Здесь же было примечание относительно того, что каждая звездочка соответствует колпаку шеф-повара.

«Здорово придумала, Худышка».

Поразмыслив пару мгновений, он направил своему агенту электронное письмо, сопроводив его прочитанным файлом.

И только после этого открыл второй документ. Список возможных подозреваемых.

Ей и в самом деле не откажешь в наблюдательности, решил он. Все ее наброски отличались краткостью, однако били прямо в цель. Если честно, он несколько удивился, обнаружив здесь имена Мака Драббера и доктора Уоллеса, но это свидетельствовало лишь о том, что Рис подошла к делу со всей ответственностью. Его слегка позабавили комментарии в адрес Мака — немного кокетлив, любит посплетничать.

Интересно, что бы она написала о нем самом, окажись он в этом списке?

Он внес в текст собственные добавления и комментарии. Откуда ей было знать, например, что помощник шерифа Денни сам стал жертвой несчастной любви? Полгода он встречался с девушкой, работавшей горничной в гостинице, однако прошлой осенью она сбежала из города с заезжим байкером.

Сохранив изменения в тексте, Броуди скопировал оба документа — список и книгу — себе на компьютер.

Взглянул на часы. Всего лишь начало девятого.

Ничего не поделаешь, пора садиться за работу.

В одиннадцать Броуди спустился на кухню, чтобы немного отдохнуть и перекусить. Только он взял банку с колой, как зазвонил телефон. Броуди нахмурился — это была его обычная реакция на звонок. Впрочем, настроение его тут же изменилось, когда он взглянул на дисплей и увидел, что звонит его литературный агент.

— Привет, Лидия. У меня все в порядке, — ответил он на вопрос о том, как продвигается книга. Следующий вопрос заставил его улыбнуться: кулинарное сочинение Рис не осталось незамеченным. — Да, у меня есть немного времени. Что ты об этом думаешь?

Повесив трубку, он начал рыться в бумагах в поисках распечатки, на которой был представлен график дежурства Рис.

Обнаружив ее наконец, он взглянул на часы, затем на экран компьютера. И решил, что не будет особой беды, если сегодня он закончит свою работу немного раньше.

Броуди вошел в ресторанчик в тот самый момент, когда Рис снимала свой фартук. Волосы ее были стянуты в пучок, лицо раскраснелось от долгого стояния у плиты. Выглядела она от этого по-особому нежной и беззащитной.

— Ты уже успела отведать собственной стряпни?

— Увы, нет.

— Тогда собери что-нибудь.

— Собрать? Мы что, отправляемся на пикник?

— Нет, просто обед на свежем воздухе. Привет, Бебе. Как поживаешь?

— Да как сказать. Я беременна.

— Ммм… мои поздравления.

— Хорошо тебе говорить. Тебя-то по утрам не тошнит. Похоже, это счастье никогда не кончится, — несмотря на ворчливый тон, она улыбалась. — Джим хочет девочку. Я бы тоже не возражала. А почему ты никогда не просишь меня собрать что-нибудь из еды?

— Боюсь получить нагоняй от Джима. Должен ли я поинтересоваться, когда ты разрешишься от бремени?

— В ноябре, ближе к Дню благодарения. К тому времени я буду выглядеть так, будто проглотила надувной мяч. А когда ты разродишься новой книгой?

— На пару месяцев раньше и куда менее болезненно.

«Заказ готов», — раздалось из кухни. Услышав это, Бебе со вздохом закатила глаза:

— Ни с чем не сравнимое удовольствие — разносить пищу. Ладно, я пошла.

— А вот и обед, — Рис притащила из кухни пакет с едой. — Ты можешь одним из первых попробовать наши новые панини.

— Панини от Джоани.

— И что тут такого? Или ты думаешь, что я целыми сутками готовлю улиток и телячьи мозги? Что, кстати, я умею делать в совершенстве.

— Пусть будут панини.

Как только они вышли на улицу, Броуди взял Рис за локоть и повел через дорогу. Она заозиралась в поисках его машины.

— Куда мы идем?

— К озеру.

— Прекрасная мысль. В такой денек хорошо перекусить у озера.

— Не у озера, а на озере, — поправил ее Броуди. — Вот на этом, — он кивнул в сторону каноэ.

Рис тут же остановилась, с сомнением глядя на лодку.

— Мы будем сидеть в каноэ и есть панини?

— Я выбрал место, а ты — пищу. Это лодка доктора. Он разрешил мне взять ее на несколько часов. Ну что, займемся греблей?

— Хммм.

Рис нравились лодки. Точнее говоря, ей нравились лодки с мотором и под парусом, но вот насчет весел она была совершенно не уверена.

— Держу пари, вода в озере еще холодная.

— Ясное дело, поэтому лучше оставаться на воде, а не в ней. Давай, забирайся в лодку.

— Забирайся в лодку, — повторила она и шагнула внутрь. Затем, побалансировав, перебралась на заднюю скамью.

— Повернись в обратную сторону, — сказал Броуди.

— Ой!

Сунув ей в руки весло, он уселся на переднюю скамью. Затем, пользуясь своим веслом как шестом, оттолкнулся от берега.

— Делай то же, что и я, только с противоположной стороны каноэ.

— Ты ведь уже практиковался в гребле? В том смысле, что новичок в этом путешествии — одна лишь я?

— Практиковался. Я не купил себе лодку только потому, что никак не могу выбрать между каяком и каноэ, а покупать и то, и то было бы глупо. К тому же здесь в любой момент можно занять у кого-нибудь лодку, не выкладывая за это баснословной суммы.

— Тоже верно. — Она уперлась плечом в весло. — Вода куда тверже, чем кажется на первый взгляд.

Мышцы ее уже разогрелись. Внимательнейшим образом наблюдая за движениями Броуди, Рис решила, что сумела уловить его ритм. Ощущение скольжения было очень приятным. Казалось, будто лодка едва касается воды. Однако такое скольжение требовало немалых усилий.

Чувствуя напряжение в мышцах и плечах, Рис решила, что пора возобновлять занятия на тренажерах.

— Куда мы направляемся? — спросила она у Броуди.

— Да, собственно, никуда.

— Неужто? — рассмеявшись, она откинула с лица волосы, растрепавшиеся под порывами ветра.

И от вида гор у нее перехватило дыхание.

— Боже мой. Вот это да.

В голосе ее прозвучало такое трепетное почтение, что Броуди невольно улыбнулся.

— Даже голова начинает кружиться, правда? — Он убрал свое весло, затем то, которое забрал из онемевших рук Рис.

— Отсюда они выглядят совсем иначе. Такое чувство…

— Какое же?

— Будто это и не горы, а настоящие божества. Все в серебристом блеске, с белоснежными вершинами и темными поясами лесов. С озера они кажутся больше и значительнее.

Горы опоясали озеро своей величавой стеной — серебристо-голубые на фоне более нежной голубизны неба. Снег, укрывший самые высокие из вершин, соперничал с белизной проплывавших в небе облаков. И эти же горы отражались в воде.

Вот из прибрежных камышей взлетела цапля — взлетела и тут же направилась к болотам, расположенным у северной оконечности озера.

Оглядевшись, Рис заметила, что они на озере не одни. По центру его скользила лодка под желтым парусом. А вон там, чуть подальше, кто-то греб на каяке. Еще она узнала Карла, который удил, сидя в своем каноэ. Какая-то пара, должно быть туристы, сплавлялась по одной из речушек — в этот момент их как раз выносило на ровную поверхность озера.

Рис вдруг почувствовала себя совсем крохотной и невесомой, опьяненной этим диким великолепием.

— Почему ты не плаваешь здесь каждый день? — поинтересовалась она.

— Обычно я делаю это достаточно часто, но в последнее время я был здорово занят. Прошлым летом Мак уговорил меня отправиться с ним в трехдневное путешествие по реке. С ним, а еще с Карлом и Риком. Я согласился, поскольку решил, что это поможет мне изучить местность. Мы плыли по Змеиной реке, ночевали на берегу, жарили рыбу, которую так мастерски ловит Карл. Пили ковбойский кофе и безбожно врали друг другу о своих успехах у женщин.

— Должно быть, неплохое выдалось путешествие.

— Просто замечательное. Мы тоже могли бы устроить что-нибудь подобное. Взяли бы лодку и отправились вверх по какому-нибудь притоку — из тех, что полегче.

— Что ж, неплохая мысль.

— Вот и чудесно. Кстати, я просмотрел твой список.

— Правда? — Ей почудилось, будто на солнце набежала тучка. Но это была не та тема, от которой можно было просто отмахнуться. — И что ты об этом думаешь? — поинтересовалась она, открывая пакет с сэндвичами.

— Неплохая работа. Я тоже добавил туда кое-что. Немного порыскав, мы сможем исключить часть подозреваемых. К примеру, мне удалось узнать, что Рубен, Джо, Линт и Дин играли в покер в одной из комнат у Клэнси. Рубен и Джо находились там с семи до десяти, после чего оба отправились к Джоани. Их сменили Стэн Урик и Харли — первый из них не попал в наш список из-за престарелого возраста и худобы, а второй — из-за наличия густющей бороды. Эта четверка играла уже до часа ночи. Если кто и выходил, то лишь на пару минут. Кошелек Дина опустел на восемьдесят баксов.

— Что ж, троих исключаем.

— Моему агенту понравилась твоя книга.

— Что? Что?!

Броуди надкусил панини.

— Замечательный сэндвич, — пробормотал он с набитым ртом. — Теперь она хочет поговорить с тобой лично.

— Но книга еще не готова.

— Зачем же ты дала ее мне?

— Ну… чтобы ты взглянул на нее. Высказал свое мнение. Свои замечания.

— Лично мне она понравилась, после чего я и переслал ее своему агенту. Как я понял, она полностью разделяет мое мнение.

— Потому что ты ее клиент или потому что книга хорошая?

— Для начала стоит отметить, что у нее есть клиенты и получше меня. Я — мелкая рыбешка в ее пруду. Впрочем, можешь спросить у нее самой. Ей понравился твой стиль, дело лишь за официальным договором. Введение она назвала «свежим и необычным». Говорит, что собирается проверить сегодня один из твоих рецептов. Сама-то она готовит. А вот ее помощница — нет. Ей она тоже хочет предложить на пробу какой-нибудь рецепт — из тех, что попроще.

— Что-то вроде испытания?

— Она деловая женщина и берется лишь за те проекты, которые сможет потом продать. Если хочешь, поговори с ней завтра — после испытания.

— Если честно, я нервничаю.

— Ясное дело. Но Лидии тебе бояться нечего. — Он достал из пакета кока-колу, которую Рис упаковала с сэндвичами. — Кстати, она тебя опознала.

— В смысле?

— Лидия — умная, практичная женщина, старающаяся быть в курсе событий. — Броуди решил пить прямо из стакана, отказавшись от соломинки. — А уж память у нее — позавидуешь. Она сразу спросила меня, не та ли ты Рис Гилмор, которая уцелела во время бойни в бостонском ресторане пару лет назад. Я не стал скрывать от нее правду.

— Понятное дело. — Есть ей практически расхотелось. — А какая ей, собственно, разница?

— Дело не в ней, а в тебе. Если тебе удастся опубликовать книгу, многие смогут связать твое имя с прошлыми событиями. И ты снова окажешься в центре внимания, Худышка. Репортеры, вопросы. Готова ли ты к этому — вот в чем проблема.

— «Женщина, уцелевшая после массового убийства и страдавшая одно время нервным расстройством, пишет книгу о вкусной и здоровой пище». Так и вижу эти заголовки. К дьяволу.

— Есть о чем подумать.

— Это точно.

Она оглянулась вокруг. Горы, вода, болота. Ивы шевелят листьями у самой воды. Серебристая рыба бьется на крючке у Карла. Все такое мирное и прекрасное. Но нигде нет уголка, чтобы укрыться.

— Возможно, она еще откажется представлять меня, — задумчиво произнесла Рис. — А если и согласится, не факт, что ей удастся продать мою книгу, — она снова взглянула на Броуди. — Сразу столько больших шагов.

— Шагая менее размашисто, ты все равно окажешься в том же самом месте, однако потратишь на это гораздо больше времени. Так что решай сама, куда ты хочешь прийти и как долго рассчитываешь пробыть в пути. — Он снова надкусил сэндвич. — А почему ты решила ввести в сегодняшнее меню панини?

— Потому что это вкусно и не отнимает много времени. К тому же хочется разнообразия.

— А еще потому, — он махнул рукой с сэндвичем, — что ты творческая натура. Тебе нравится кормить людей, но ты любишь делать это по-своему — вкладывая в каждое блюдо творческую фантазию. И ты неизбежно будешь расширять свое влияние у Джоани — разумеется, если останешься там работать.

Понимая, что Броуди абсолютно прав, Рис смущенно поерзала на скамейке.

— Я вовсе не собираюсь там верховодить.

— Это так. Но ты не собираешься и подстраиваться. Наш город никогда не сравняется с Джексоном.

Рис в недоумении взглянула на него:

— И что?

— Но он будет расти. Вот взгляни, — Броуди махнул рукой в сторону гор. — Людям это нравится. Горы, воздух, озеро, леса. Кто-то приезжает сюда на выходные или на пару недель во время отпуска. Некоторые обзаводятся здесь вторым домом. Чем больше народа скапливается в городах, тем активнее они начинают искать место для отдыха. А особенность людей такова, что они не могут обходиться без еды.

Рис достала из сумки бутылку с водой.

— Ты намекаешь на то, что я должна открыть здесь ресторан?

— Нет. Во-первых, ты оскорбишь этим Джоани. Во-вторых, тебе не нужен свой ресторан. Тебе нужна своя кухня. Знаешь ли ты, кто является крупнейшим собственником в Кулаке Ангела?

— Не имею ни малейшего понятия.

— Джоани Паркс.

— Да брось. Какая-нибудь пара местечек.

— В ее собственности «Пища ангелов», половина гостиницы, мой коттедж и еще три других, четыре дома в самом Кулаке, а еще приличные участки земли в городе и за городом. Вдобавок она владеет зданием, где находятся местная галерея и магазин подарков.

— Быть не может. Она нервничает всякий раз, когда я подбиваю ее потратить несколько центов на какую-нибудь приправу.

— Вот поэтому-то она и является крупнейшим собственником в городе. Джоани экономна.

— Знаешь, я искренне люблю ее и уважаю, но такая экономность граничит уже со скупердяйством.

— Стоит ли рассуждать в таком тоне о своем деловом партнере? — ухмыльнулся Броуди.

— С каких это пор она превратилась из моего босса в делового партнера?

— Это произойдет, когда ты предложишь ей открыть на противоположном от закусочной конце города заведение под названием «Простые деликатесы». Такой небольшой, уютный ресторанчик, где будут кормить вкусно и в то же время изысканно.

— Она никогда на это не согласится. Хотя… пожалуй, что и согласится. Небольшой ресторан для особых случаев и званых вечеров. Хммм. Хммм. Только обеды и ужины. Постоянно обновляющееся меню. Хмм-м.

Услышав это третье хмм-м, Броуди едва сдержал улыбку. Судя по всему, ее мозг уже прорабатывал идею.

— Разумеется, все зависит от того, куда ты решишь направиться.

— И как быстро я хочу туда попасть. Ты хитрый негодяй, Броуди. Ты подкинул мне идею, от которой я уже не смогу избавиться.

— По крайней мере, теперь тебе есть о чем подумать. Слушай, ты собираешься доедать свой сэндвич?

Улыбнувшись, она отдала ему оставшуюся половину. И в этот момент в ее сумочке зазвонил телефон.

— Мне так редко звонят, — заметила Рис, вытаскивая сотовый. — Даже не знаю, зачем я ношу его с собой. Алло?

— Рис Гилмор?

— Да.

— Это Серж из Джексона. Стильные прически все такое.

— А, Серж! Привет. Как дела?

— Замечательно. Надеюсь, вы с Линдой-Гейл еще не забыли дорогу ко мне.

Рис инстинктивно провела рукой по волосам. Да уж, подровнять не помешало бы. Но ей еще надо оплатить страховку за машину.

— Я обязательно поговорю с ней.

— Чудесно. А я пока звоню насчет того рисунка, который вы мне оставили.

— Тот набросок? Вы узнали женщину?

— Нет. Но к нам поступила работать новая девушка, которой знакомо это лицо. Хотите, я дам ей ваш номер?

— Подождите, — теперь в ее голосе читалось волнение. — Она сейчас в салоне? Эта новенькая?

— Нет, она выходит на работу лишь с понедельника. Но у меня есть контактная информация. Продиктовать вам?

— Да! Секундочку, — она порылась в сумке в поисках ручки и блокнота. — Пишу.

— Марли Мэтьюз, — начал Серж.

Рис быстро записала имя, адрес, телефонный номер.

— Спасибо, Серж. Огромное спасибо! Обещаю, что в самом ближайшем времени мы с Линдой-Гейл навестим вас и ваш салон.

— Надеюсь на это.

Она щелкнула крышкой телефона.

— Кто-то опознал женщину на рисунке.

— Это я понял. Бери-ка весло. Прежде чем мчаться в Джексон, мы должны вернуть доктору лодку.

28


Марли Мэтьюз снимала меблированную квартирку в небольшом двухэтажном доме, по адресу Хайвей, 89. Ворота, выполненные из ковкой стали, вели в маленький цементный дворик, окруженный невысокой стеной. Во дворике стояло несколько простеньких стульев и пара металлических столов, свежевыкрашенная поверхность которых поблескивала на солнце. Все здесь выглядело чистым и ухоженным, хотя на крошечной парковке еще виднелись рытвины, оставшиеся после зимы.

Светловолосый мальчик лет четырех катался по дворику на трехколесном велосипеде. А из открытого окна квартиры, расположенной на втором этаже, доносились яростные вопли младенца.

Стоило Рис и Броуди шагнуть во двор, как на пороге дома появилась молодая женщина.

— Могу я вам чем-нибудь помочь?

Она была невысокой, худенькой, с небольшой копной темных волос, отдельные пряди которых были выкрашены в бронзовый цвет. В руках женщина держала швабру. На незнакомцев она смотрела с некоторым подозрением. Казалось, не угадай они с ответом, и она отходит их этой самой шваброй.

— Надеюсь, да. — Поскольку Рис было прекрасно известно, каково это — бояться незнакомцев, она постаралась улыбнуться как можно шире. — Мы ищем Марли Мэтьюз.

Женщина сделала знак мальчику, призывая его подъехать поближе.

— Зачем она вам?

— Возможно, она знакома с человеком, которого мы ищем. Мне сообщил об этом Серж из салона красоты. Я Рис. Рис Гилмор. А это Броуди.

Упоминание имени ее нового босса стало для женщины своего рода паролем.

— Вот оно что. Я и есть Марли.

Крики ребенка наверху стихли, и кто-то вполголоса запел песню на испанском языке.

— Моя соседка недавно родила ребенка, — заметила Марли, когда Рис машинально взглянула вверх. — Почему бы вам не зайти в дом? Рори, оставайся там, где я могу тебя видеть.

— Мам, я хочу сока. Можно?

— Конечно, можно. Но если ты снова пойдешь на улицу, катайся там, где я могу тебя видеть.

Мальчик устремился в дом, а взрослые направились следом за ним. Оказавшись внутри, он тут же направился к холодильнику. Тот размещался на кухне, отделенной от гостиной небольшой стойкой.

— Хотите чего-нибудь выпить? — поинтересовалась Марли.

— Нет, спасибо.

Квартирка блистала чистотой, а из ведерка для швабры пахло лимонным порошком. Обстановка тут была самая простая — в гостиной стояли небольшой диван и одно-единственное кресло. Однако от Рис не ускользнула попытка навести здесь уют. В частности, на стойке расположилась ваза красного стекла с большим букетом искусственных ромашек. А на столике стоял горшок с цветком, повернутым так, чтобы на него падал свет из застекленной двери.

Угол гостиной был оборудован под детскую. Здесь стояли белый столик и красный стульчик. На стене красовались детские рисунки, а на полу стоял большой пластмассовый ящик с игрушками.

Рори, которого больше привлекали гости, чем велосипед, направился к Броуди с пакетиком сока в руках.

— У меня есть гоночная машина, а еще пожарная машинка, — объявил он.

— Да ну? И какая же из них быстрее?

Рори с довольной улыбкой направился к игрушкам.

— Проходите, садитесь, — предложила им Марли.

— Не возражаете, если я сяду здесь? — Броуди подошел к игрушкам и опустился на пол рядом с мальчиком. Вместе они стали исследовать содержимое ящика.

— Около месяца назад я оставила в салоне рисунок с изображением женского лица, — начала Рис, пока Марли бдительно надзирала за сыном. — Серж сказал, что вы узнали эту женщину.

— Возможно. Не могу сказать, что уверена на сто процентов. Просто когда я увидела рисунок, у меня невольно вырвалось: «А что здесь делает изображение Дины?»

— Дины?

— Дина Блэк.

— Ваша подружка? — поинтересовался Броуди, продолжая катать вместе с мальчиком машинки.

— Ну, не совсем. Просто раньше она жила надо мной — там, где сейчас живет Лупа. Та женщина, у которой маленький ребенок.

— Жила? — повторил Броуди.

— Да, она уехала. Что-то около месяца назад.

— Переехала? — поинтересовалась Рис.

— Что-то вроде того.

Словно бы уверившись, что Броуди не схватит ребенка в охапку и не сбежит с ним, Марли слегка расслабилась и присела на краешек дивана.

— Она оставила тут кое-что из вещей. Забрала одежду и косметику, а все остальное — посуду, журналы и тому подобное — бросила здесь. Сказала, что обойдется без этого хлама.

— Она сказала это вам?

— Мне? Нет, — Марли поджала губы. — На тот момент мы с ней практически не разговаривали. Она оставила записку управляющему. Он живет в квартире напротив. Сказала, что уезжает в местечко получше. Она всегда к этому стремилась. В общем, забрала одежду, села на мотоцикл и свалила.

— Мотоцикл? — переспросил Броуди.

— Да, она всегда ездила на мотоцикле. Ей это здорово подходило, поскольку она всегда приводила домой разных байкеров. — Убедившись, что Рори не обращает на них внимания, Марли продолжила вполголоса: — Дина работала в местечке под названием «Рандеву». Это, если вы не в курсе, стриптиз-бар. Она и меня уговаривала перебраться туда. Говорила, что там я буду получать куда больше, чем в своей закусочной. Но я не любительница подобных заведений. Разносить полуголой пиво, когда у тебя есть ребенок? Нет уж, увольте.

— Дина жила одна? — поинтересовалась Рис.

— Да. Но она постоянно приводила к себе дружков. Прошу прошения, если она ваша подружка, но так оно и было. Дина развлекалась наверху едва ли не каждую ночь. Закончилось это лишь шесть-восемь месяцев назад.

— Что же изменилось?

— Полагаю, она познакомилась с мужчиной. С кем-то, кто значил для нее больше, чем все остальные. Она приводила его к себе раз в неделю или два. Сказала мне, что подцепила крупную рыбу — так она обычно выражалась. По ее же словам, он покупал ей дорогие вещи. Кожаную куртку, ожерелье, белье. Что произошло потом, я не знаю. Думаю только, что они расстались.

— Почему вы так считаете?

— Как-то утром она вкатила во двор на своем мотоцикле. Я как раз садилась в машину, чтобы отвезти Рори в детский сад. Дина просто кипела от возмущения. Ругалась направо и налево. Я попросила ее угомониться — не хотела, чтобы мой мальчик слышал такие выражения. Но она сказала, что ей наплевать. Все равно, мол, он вырастет таким же ублюдком, как и все мужики.

Представляете? — судя по всему, Марли до сих пор негодовала. — Сказать такое об этом славном мальчугане, да еще мне в лицо!

— Должно быть, она здорово на кого-то разозлилась.

— Мне плевать, на кого она там разозлилась. В любом случае она не имела никакого права так отзываться о Рори. В общем, мы как следует поругались там же, на стоянке, но я отступила первой. Не хотела, чтобы Рори слушал нашу перебранку. К тому же я знала, что с Диной лучше не связываться. Однажды в баре она съездила парню бутылкой по голове.

— Могу вас понять, — Рис еще не забыла, как Дина раз за разом бросалась на своего убийцу.

— Но она так и не утихомирилась. Продолжала вопить мне прямо в лицо. Заявила, что никому не позволит относиться к ней как к дешевке. И что он — должно быть, тот парень, с которым она встречалась, — еще заплатит за это. А когда она разберется с ним, то уедет прочь из этой дыры.

Марли пожала плечами:

— Вот, собственно, и все. Она отправилась в дом, а я села в машину. Я тогда здорово разозлилась на нее.

— Больше вы ее не видели? — спросил Броуди.

— Видела еще пару раз, но старалась с ней не встречаться. Кроме того, слышала ее мотоцикл.

— Не помните, когда это было в последний раз? — поинтересовалась Рис.

— Конечно, помню. Она прикатила сюда прямо среди ночи. Разумеется, я проснулась. А на следующий день управляющий сказал мне, что Дина уехала. Оставила в конверте ключи и записку. Помнится, он говорил, что собирается на время отправить ее вещи на склад, на хранение. — Марли снова пожала плечами. — Не знаю, сделал он это или нет. Это уж его головная боль. Я так рада, что она уехала. Лупа и ее муж — куда более приятные соседи. Лупа присматривает за моим мальчиком по вечерам, когда я работаю в закусочной. Дине бы я никогда не доверила своего ребенка.

Внезапно Марли нахмурилась:

— А вы что, копы или что-то в этом роде? У Дины проблемы?

— Мы не копы, — ответила Рис, взглянув на Броуди. — Но у нее и правда могут быть проблемы. Не знаете, управляющий дома?

— Он редко куда-нибудь уходит.

Управляющий и в самом деле находился дома.

Джекоб Мекленбург был высоким, худощавым мужчиной семидесяти лет. Лицо его украшала седая щеточка усов. Квартирка его была зеркальным отражением той, которую занимала Марли, только вся заставлена книгами.

— Дина Блэк. Ну как же, — он покачал головой. — Вечно на что-то жаловалась. За квартиру платила вовремя — или почти вовремя. Не самый приятный тип женщин. Знаете, из тех, кто вечно обвиняет в своих бедах судьбу или окружающих.

— Это Дина?

Рис протянула ему сделанный доктором набросок. Мекленбург, нацепив на нос очки, стал внимательно разглядывать рисунок.

— Здорово похоже. Я бы сказал, что это она — или кто-то из ее близких родственников. Почему вы ищете Дину?

— Она пропала, — ответил Броуди, прежде чем Рис успела вставить хоть слово. — У вас еще осталась ее записка?

Мекленбург задумчиво переводил взгляд с Рис на Броуди и обратно.

— Я решил сохранить ее. Подумал, вдруг Дина заявится в один прекрасный день и обвинит меня в том, что я сдал ее квартиру без ее же ведома. Полагаю, вы вполне можете взглянуть на эту записку.

Мекленбург подошел к одной из книжных полок и достал оттуда папку с документами.

— Неплохая коллекция, — заметил Броуди. — Я про книги.

— Видите ли, я в состоянии прожить без пищи, но не в состоянии прожить без чтения. Тридцать пять лет я преподавал в школе английский язык. А когда вышел на пенсию, стал подыскивать себе такую работенку, где бы мне хватало времени читать — и чтобы при этом я был в достаточной мере занят. Не хочется все-таки превратиться в полного отшельника. Здесь-то я и нашел то, что нужно. Я неплохо справляюсь с мелким ремонтом. Кроме того, после работы с подростками не так уж сложно общаться с квартиросъемщиками. Дина была одним из самых трудных жильцов. Ей страшно не нравилось здесь.

— Где здесь?

— В маленькой недорогой квартирке, далеко от гущи событий. Платила она вовремя, но и это ей не нравилось. Она частенько предлагала мне взамен денег целый спектр сексуальных услуг, — по губам Мекленбурга скользнула улыбка. — Скажем так, она была не в моем вкусе.

Он вынул из папки листок, протянул его Броуди:

К дьяволу эту дыру и всех вас тоже. Я подыскала себе кое-что получше. Оставшееся барахло можете сохранить или выкинуть — мне это без разницы. ДБ.

— Это называется без лишних слов, — пробормотал Броуди. — Судя по всему, напечатано на компьютере. У нее был компьютер?

Мекленбург нахмурился:

— Насколько я знаю, нет. Но в городе полно интернет-кафе и прочих заведений, где можно найти компьютер.

— Странно, — вмешалась Рис, — что она вообще потрудилась написать эту записку. Почему бы просто не уехать?

— Вряд ли бы она упустила возможность послать нас всех к черту.

— Судя по всему, последние несколько месяцев она с кем-то встречалась.

— Видимо, да. Но они перестали… развлекаться здесь незадолго до новогодних праздников.

— Вы видели его хоть раз? Того, с кем она встречалась?

— Только один раз. Большинство ее дружков не считало нужным прятаться. Но не этот. У нас здесь внизу небольшая прачечная. Так вот, один из жильцов сообщил мне, что стиральная машина плохо работает. Я отправился вниз, чтобы посмотреть, могу ли я что-то сделать или придется вызывать специалиста. Я как раз поднимался из прачечной, когда этот парень уходил от Дины. Было это в понедельник, после обеда.

— В понедельник, — повторила Рис. — Во время праздников.

— Ну да, сразу после Нового года. Помню, накануне выпал снег, и мне пришлось встать пораньше, чтобы убрать его. Я отвлекся на уборку и забыл про сломанную машину. Вот почему я пошел в прачечную только после обеда.

Он замолчал, припоминая детали той встречи.

— По-моему, этот парень не слишком обрадовался, увидев меня. Повернулся боком, стараясь скрыть лицо, и зашагал быстрее. Да и припарковался он не на стоянке. Мне было интересно, кто это, и я стал смотреть из окна. Однако мужчина прошел мимо стоянки.

— Может, он живет поблизости, — предположила Рис.

— Или припарковался где-то еще. Знаю только, что с того момента Дина стала встречаться с ним на стороне. Разумеется, если это был тот самый мужчина. Во всяком случае, здесь он больше не появлялся.

— Он явно не хотел, чтобы его видели. Как тебе кажется?

— Похоже на то, — согласился Броуди. — Это значит, женат или занимает серьезную должность.

— Политик или что-то в этом роде?

— Именно.

У машины Рис обернулась и еще раз внимательно взглянула на дом.

— Это вовсе не дыра. Дом совсем простой, но зато чистый и ухоженный. Впрочем, Дине этого было недостаточно. Она хотела большего. Большего и лучшего.

— И верила, что смогла подцепить того, кто ей это предоставит.

— Выходит, либо он отказался удовлетворять ее запросы, либо захотел порвать с ней. Скорее всего, второе. А это значит, либо женат, либо занимает серьезное положение в обществе. С другой стороны, он явно боялся быть узнанным в Джексоне. Как же это совместить с твоей теорией, что убийца — из Кулака Ангела?

— Не вижу никакого противоречия. — Броуди прошел к дверце водителя. — Это может быть человек из нашего города, у которого в Джексоне свой бизнес. Или же он боится, что его узнают те, кто приезжает из Джексона в Кулак Ангела. Тут может быть масса вариантов.

Подобно Рис, он на мгновение замер, облокотившись на дверцу машины.

— Как бы то ни было, то, что случилось, произошло не из-за завышенных потребностей Дины. Все намного проще. «Прости, дорогая, но между нами все кончено». Просто и ясно.

— Все-таки мужчины и в самом деле свиньи.

— Ну, знаешь, вы тоже нередко произносите подобные отповеди.

— Да, но мы обычно говорим что-нибудь вроде: «Прости, дорогой. Ты тут ни при чем. Это только моя вина».

Броуди презрительно фыркнул, забираясь в машину:

— Уж лучше получить вилкой в глаз, чем услышать такое. В любом случае Дину здорово разозлили. «Он мне заплатит», — заявила она Марли. А парень, как я понял, не захотел платить.

— Он убил ее, избавился от тела, скрыл следы. Ночью приехал к ней домой на ее же мотоцикле. Записку он наверняка написал заранее.

— Следовательно, у него есть компьютер или доступ к таковому, — добавил Броуди. — Что ни на йоту не сужает круг подозреваемых.

Однако для Рис картинка наконец стала проясняться. Теперь у них было имя, образ жизни, а может, даже и мотив преступления.

— Забрал ее одежду, — продолжила она. — Женщина ни за что не бросит свои тряпки и личные вещи. Посуду оставил — слишком громоздкая. Написал записку, чтобы прикрыть свою задницу. Увязать концы с концами. Кто будет искать женщину, если она уехала в поисках лучшего?

— Зато тебя он не учел. И то, что ты увидишь его и что потом до конца будешь пытаться во что бы то ни стало докопаться до сути.

— Дина Блэк, — Рис на мгновение прикрыла глаза. — Теперь у нас есть имя. Что же дальше?

— Дальше? Отправляемся в бар.

Рис и сама не знала, что именно она ожидала здесь встретить. Кожаные наряды и цепи, жесткие взгляды и не менее жесткую музыку?

На самом деле джинсы здесь было не меньше, чем кожи, а взгляды посетителей по большей части отличались полным безразличием. Только музыка не подвела ее ожиданий: над сценой гремел рок, в такт которому извивалась женщина с копной ярко-фиолетовых волос. Из одежды на женщине были только красные стринги и босоножки на платформе.

Над ближайшим к сцене столиком клубился сигаретный дым. За столиком сидели двое здоровенных парней, руки которых были щедро украшены татуировкой. Парни наблюдали за танцем, неторопливо потягивая пиво.

В зале было множество столиков — в основном одно- и двухместных, развернутых так, чтобы зрители могли видеть то, что происходит на сцене. Впрочем, почти все они сейчас пустовали.

Стараясь вести себя как можно естественнее, Рис присела у барной стойки и подождала, пока Броуди закажет им пиво.

У бармена были роскошные усы, свисавшие едва ли не до подбородка, и выбритая до блеска голова.

Принимая кружки с пивом, Броуди, как бы невзначай, поинтересовался:

— Дина в последнее время не забегала?

— Нет, — равнодушно ответил бармен, смахнув со стойки пивную пену.

— Свалила?

— Похоже на то. Уже не выступает.

— И давно?

— Порядком. На кой она вам?

— Дина — моя сестра, — Рис широко улыбнулась. — Сводная, если уж на то пошло. Мать у нас одна, а отцы разные. Мы направляемся в Вегас, и я решила заглянуть сюда по дороге, повидаться с Диной.

Бросив взгляд на Броуди, она заметила, что тот слегка приподнял бровь — в знак удивления и одобрения.

— Сначала мы заехали к ней домой, но там сказали, что она уехала еще месяц назад. На всякий случай дали ваш адрес. Как-никак она здесь работала. Мы подумали, может, вы что-нибудь знаете.

— Ничем не могу вам помочь.

— Что ж, — Рис взяла кружку с пивом, — не то чтобы мы с Диной были очень близки. Просто хотелось повидаться после стольких лет. Может, кто-то еще знает, где она сейчас?

— Только не я. Она ушла, даже не предупредив.

— Похоже на нее, — пожав плечами, Рис поставила пиво на стойку. Судя по всему, санитарный инспектор обходил это заведение стороной. — Боюсь, мы зря тратим время, — обратилась она к Броуди. — Должно быть, она уехала с тем парнем, с которым встречалась последние полгода.

Официантка, со стуком опустившая на стойку поднос, уставленный стаканами, бутылками и пепельницами, скептически хмыкнула:

— Сомнительно.

— Простите?

— Они разругались. Вдрызг. Дина была здорово не в духе. Помнишь, Кун?

Бармен лишь пожал плечами:

— Да она почти все время была не в духе.

— Узнаю сестренку, — Рис выразительно покачала головой. — Но она намекала, что это серьезно. Черт, как же звали ее ухажера?

— Не знаю, она мне не говорила, — ответила официантка. — Звала его Окуньком. Типа того, что он был у нее на крючке.

— Понятно.

— Два пива, Кун, и стакан виски.

Подхватив напитки, официантка понесла их за столик, расположенный у самой сцены. Рис терпеливо поджидала ее возвращения.

— Наверняка это было несерьезно, — заметила она, когда девушка вновь вернулась к стойке.

— То есть?

— Я имею в виду Дину и ее парня. Вряд ли бы из этого вышло что-то путное.

— Ну почему, могло и выйти. Она-то проявляла к нему явный интерес.

— Да ну? — Рис слегка пригубила пиво. — Не похоже на Дину. Насколько я помню, для нее мужчины представляли интерес только в постели.

Хмыкнув, официантка достала пачку сигарет.

— Кун, я беру перерыв, — заявила она, усаживаясь за стойкой.

— Меня зовут Рис, — очередная улыбка. — Возможно, Дина упоминала обо мне.

— Что-то не припомню. Если честно, вообще не знала, что у нее есть сестра. Я — Джейд.

— Приятно познакомиться. Выходит, Дина закрутила с каким-то парнем?

— Ну, она перестала таскать мужчин к себе домой. — Достав спички из кармана своих укороченных шорт, официантка подкурила сигарету. — Прошу прощения, что говорю так про вашу сестру, но тут уж ничего не попишешь.

— Для меня это не новость. Собственно говоря, поэтому я и удивилась, когда узнала, что у нее появился кто-то постоянный.

— Дина утверждала, что в нем есть… класс. — Джейд снова затянулась. — Вот уж не знаю, правда ли это, если учесть, что она встретила его здесь.

— Вот оно что, — заметила Рис нарочито небрежным тоном. — Выходит, вы его видели.

— Возможно. Трудно сказать. Он был не из числа постоянных посетителей. Покупал ей всякие вещи. Дина еще хвасталась цепочкой, которую он ей подарил. Утверждала, что та из чистого золота. Не исключено, что вранье, но штучка и в самом деле была классная. С подвеской в виде луны — такой маленький белый кружок. Дина утверждала, что это перламутр. А блестящие камушки на цепочке — настоящие бриллианты.

— Бриллианты? Да уж, не дешевка.

— Вполне возможно, что дешевка, но Дина утверждала обратное. Она носила ее, не снимая, даже во время выступления. Хвасталась, что ее Окунек не нуждается в деньгах. Еще говорила, что он называет ее темной половиной луны. Уж не знаю, что это означало.

— Может, этот парень знает, где она сейчас, — Рис взглянула на Броуди, как бы ища одобрения.

Но тот невозмутимо потягивал пиво, делая вид, что ему это все до лампочки.

— Может, кто-то еще здесь знал о нем?

— Дина не любила откровенничать. Похвастаться — это да. Но об этом парне она предпочитала молчать. Знаю только, что байкером он не был.

— Серьезно?

— Она говорила, что наконец-то ей повезло найти мужика с нормальной работой и нормальным положением в обществе. Впрочем, в конце концов они все равно разругались. Тогда-то она и свалила. Наверняка подыскала себе кого-нибудь получше.

— Видимо, да.

Броуди заговорил, лишь когда они вернулись к машине.

— Не ожидал от тебя такого, Худышка. Ты способна сидеть в стриптиз-баре и нагло врать с абсолютно честным видом.

— А что еще мне оставалось делать? Вряд ли бы я вызвала их на откровенность, если бы заявила что-нибудь вроде: «Я видела, как убили Дину Блэк, однако мне никто не верит». Не знаю, впрочем, пошла ли моя хитрость нам на пользу.

— Разумеется. Все указывает на то, что Дина исчезла. И это полностью совпадает с тем, что ты видела у реки. У нее был роман с мужчиной, который не хотел, чтобы его видели с любовницей. Но это была не просто интрижка, а настоящее увлечение, страсть, иначе он бы не стал покупать ей дорогие украшения. Это ведь то, что нравится вам больше всего, не так ли?

— Пожалуй.

— Ну вот. Выходит, какое-то время она значила для него достаточно много. Но потом он решил порвать эту связь, что очень не понравилось Дине. Она попыталась надавить на него, он ответил тем же… но ответ оказался слишком жестким.

— У нее были серьезные планы на этого парня, но она его не любила.

— А ты думала, да?

— Неважно, что я думала, — ответила Рис. — Теперь я знаю это наверняка. Если женщина испытывает к мужчине настоящие чувства, она никогда не будет отзываться о нем так, как это делала Дина. Просто она во всем искала свою выгоду.

— Это меняет твои планы? — спросил Броуди после секундного размышления.

— Нет. Какой бы стервой Дина ни была, она не заслуживала такой смерти. Мне кажется… — Внезапно она схватила его за руку. — Это Ло? Это его машина?

Обернувшись, он увидел черный пикап, который как раз поворачивал за угол.

— Понятия не имею. Не успел разглядеть.

— По-моему, это был Ло.

«Интересно, заметил он нас? — подумала Рис. — А если заметил, почему не помахал рукой?»

— Что он делает в Джексоне?

— Ну, на это у него может быть масса причин. То, что он здесь, еще не значит, что он выслеживает нас. По правде говоря, ему пришлось бы изрядно потрудиться, чтобы не упустить нас из виду.

— Пожалуй.

— Ты уверена, что это был он?

— Нет. Никакой уверенности. — В любом случае она ничего не могла с этим поделать. — Ну, что теперь?

— Когда мы вернемся домой, я использую свои репортерские навыки, чтобы побольше разузнать о Дине. Ну а пока стоит проверить местные ювелирные магазины. Может, нам удастся обнаружить, где было куплено украшение.

— Чудесная мысль. Мы ищем перламутровую луну на золотой цепочке, украшенной крохотными бриллиантами. Как думаешь, много в Джексоне ювелирных магазинов?

— Сейчас узнаем.

Магазинов оказалось слишком много. Так, во всяком случае, думал Броуди через час после начала поисков. Его всегда удивляла потребность людей украшать себя камнями и металлами. Но поскольку привычка эта тянулась еще с незапамятных времен, вряд ли стоило надеяться на то, что когда-нибудь она выйдет из моды.

В то же время ему было приятно, что Рис не поддалась извечной женской слабости и не стала присматривать себе кое-что из увиденного. Он-то боялся, что ему придется раз за разом пресекать попытки всего лишь примерить вот это. По его мнению, женщина, способная сохранить голову среди этого блеска и роскоши, действительно заслуживала уважения.

Время от времени взгляд ее скользил по витринам с образцами, но она ни на миг не забывала о том, зачем они сюда пришли. Броуди проникся к ней еще большим восхищением, когда заметил страдания других мужчин — тех, чьи подружки пускали слюнки над разными украшениями.

Переполнявшие его чувства были так сильны, что он даже остановил ее посреди улицы и наградил пылким поцелуем.

— Очень мило. Но с чего вдруг?

— Потому что ты разумная, целеустремленная женщина.

— В самом деле?

— Наши поиски заняли бы вдвое больше времени, если бы ты, подобно прочим барышням, тормозила у каждого окна и каждой витрины, попискивая от восторга при виде какой-нибудь блестящей штучки. А так мы пусть и медленно, но продвигаемся вперед.

— Все верно, — заметила Рис, направляясь вместе с ним к очередному магазину. — Но я к тому же пытаюсь быть честной женщиной. И посему должна признать, что единственная причина, по которой я, по твоему образному выражению, не «пищу от восторга», это то, что я не в состоянии позволить себе ничего из увиденного. Да и не в моих это привычках. Но это не значит, что я обошла своим вниманием наиболее привлекательные вещички. К примеру, те чудесные черные ботиночки на высоком каблуке — по-моему, они были из крокодиловой кожи, — или же бирюзовые серьги с основой из белого золота. Или…

— Так ты присматривалась?

— Можно сказать и так.

— Мои иллюзии разбились вдребезги.

— Думаю, лучше тебе знать правду, — она дружески пожала его руку. — Впрочем, при нынешнем раскладе я бы с большим удовольствием купила набор «Ситрама», чем бирюзовые серьги.

— Что такое «Ситрам»?

— Набор посуды.

— Да у тебя и так куча кастрюлек.

— Вот именно. А мне нужна настоящая посуда — из нержавеющей стали, термостойкая. Если мне и в самом деле удастся опубликовать кулинарную книгу, «Ситрам» будет первым в списке моих приобретений. А ты купил себе что-нибудь замечательное, когда продал первую книгу?

— Новый ноутбук.

— Ну да, все для работы — как и в моем случае. Смотри-ка, это местечко выглядит весьма перспективным, — заметила Рис, внимательно изучая витрину. — Если Дина говорила правду и ее цепочка была из настоящего золота с настоящими же бриллиантами, она вполне могла продаваться в таком магазине.

Магазин и правда был повыше классом, чем все то, что они видели до сих пор. У маленького столика сидела женщина с роскошными рыжевато-каштановыми волосами. Попивая кофе из крохотной чашки, она внимательно рассматривала какие-то украшения, разложенные перед ней на черном бархате. Сидевший напротив мужчина что-то втолковывал ей приглушенным голосом.

Навстречу им из-за прилавка шагнула еще одна женщина со стильной стрижкой.

— Здравствуйте. Добро пожаловать в наш магазин. Могу я вам чем-нибудь помочь?

— Да, мы ищем одну вещь, — начала Рис. — Цепочку с подвеской в виде перламутровой луны. Цепочка из золота, украшена бриллиантами.

— Да, нечто похожее было у нас несколько месяцев назад. Сейчас все уже распродано, но мы могли бы подобрать вам что-нибудь похожее.

— Эту вещь продали вы?

— Не уверена, что лично я, однако она была продана.

— Вы ведете регистрацию сделок?

Улыбка продавщицы стала куда менее яркой.

— Думаю, вам лучше поговорить с мистером Дельвечио. Он сейчас занят с клиенткой, — она махнула рукой в сторону покупательницы. — Если хотите, можете подождать, пока он освободится. Не желаете выпить чаю, кофе?

Но прежде чем они успели ответить, рыжеволосая женщина встала. С легким смешком она наклонилась к Дельвечио и расцеловала его в обе щеки.

— Они просто бесподобны, Марко. Вы ведь знали, что я не смогу устоять.

— Стоило мне увидеть их, как я сразу же подумал о вас. Прислать вам их на дом?

— Ни в коем случае. Я заберу их с собой.

— Мелони оформит вам покупку. Носите с удовольствием.

— Весьма признательна.

Продавщица со стильной стрижкой занялась драгоценностями, а Дельвечио направился к Рис и Броуди.

— Итак, перламутровая луна на золотой с бриллиантами цепочке?

— Да, — ответила Рис, в немалой степени удивленная тем, что он смог уследить за их беседой. — Именно так.

— Необычная вещица.

— Точно такая была у женщины по имени Дина Блэк. Но Дина пропала. Поскольку она утверждала, что цепочка — это подарок, мы хотели бы найти человека, который купил ее. Возможно, он располагает какой-то информацией.

— Понимаю, — все так же любезно заметил Дельвечио. — Вы из полиции?

— Нет, но мы заинтересованы в раскрытии этого дела. Все, что нам нужно, — имя человека, купившего у вас цепочку.

— В прошлый год у нас было немало украшений, дополненных подвесками в виде лун, звезд, планет и солнечных дисков. Это была целая серия под названием «Вселенная драгоценностей». Боюсь однако, что не смогу предоставить вам информацию по нашим клиентам — до тех пор, пока полиция не выпишет ордер на арест. Впрочем, даже в этом случае мне потребовалось бы немало времени, чтобы найти интересующие вас сведения — ведь эти украшения были проданы еще в прошлом году. Некоторые покупали их за наличные, а такие сделки вообще не заносятся в реестр.

— Возможно, вы помните, когда и за сколько была продана цепочка?

Дельвечио перевел взгляд на Броуди:

— Боюсь, не могу сказать об этом с уверенностью.

— Хотя бы приблизительно. Ведь для этого не нужен никакой ордер.

— Ну, эта серия продавалась у нас с октября по январь. А вещица, которую вы описываете, могла стоить около трех тысяч долларов.

— Поймите, тот, кто подарил эту вещь Дине, должен знать, что с ней случилось, — еще раз попытала счастья Рис.

— Если это так, вам следует обратиться в полицию. Я же пока не в состоянии сообщить вам ничего конкретного. Прошу меня извинить.

Раскланявшись с посетителями, Дельвечио решительно направился в свой кабинет. После секундного размышления он включил компьютер и ввел данные. Увидев имя покупателя и описание сделки, он довольно кивнул.

Память его была безукоризненна — как и его преданность своим клиентам.

Он тут же снял телефонную трубку и набрал номер.

29


— Три тысячи — не какая-нибудь мелочовка, — заметил Броуди по пути назад.

Рис рассеянно глядела в окно. Солнце уже клонилось к западу, отчего тени становились все длиннее. Только вершины гор по-прежнему сияли в лучах заходящего светила.

— Посещение такого магазина уже подразумевает дорогой подарок. Я совершенно согласна с тобой в том, что мужчина не будет покупать дорогое украшение женщине, с которой он просто спит.

— Выходит, у них были серьезные отношения.

— Серьезные? — повернулась к нему Рис. — Он никуда не ходил с ней, старался не бывать на публике. Разве это серьезно? Увлечен, да. Очарован. Но вряд ли влюблен. Она использовала его, а он — ее.

— Возможно.

— Что мы узнали о Дине? Танцовщица в кабаке, стервозная, недовольная жизнью. Часто водила домой мужчин, ездила на мотоцикле и не возражала против того, чтобы платить собой за квартиру. Не исключено, что она так же охотно меняла ласки на деньги.

— То есть некоторые из этих мужчин просто снимали ее.

— Похоже на то. Но этот парень был не из их числа. Он желал особых отношений, и Дина охотно шла ему навстречу. Возможно, ей это тоже нравилось, или же она готовила таким образом почву для будущего. Судя по словам Дельвечио, кулон — подарок на Рождество. С какой стати покупать дорогое украшение тому, кого ты просто трахаешь? Особенно если учесть, что этот кто-то был бы рад сережкам за пятьдесят долларов.

— Как же вы, женщины, не любите друг друга, — заметил Броуди.

— Дина не была невинной жертвой. Да и просто приятной женщиной ее не назовешь. Это не значит, что она заслуживала такой гибели, но она во многом сама подготовила ее. Я просто хочу сказать, что Дина была не безразлична этому человеку. Да, он не собирался делать ее центром своей жизни, однако она много значила для него. По крайней мере, какое-то время.

Рис снова взглянула на Броуди:

— Так кто из перечисленных в моем списке мужчин способен потратить три тысячи долларов на тайную подружку, не сделав это достоянием общественности?

— Да практически каждый из них. У некоторых нет ни жены, ни детей, так что их банковский счет — тайна за семью печатями. Но даже у женатых нередко водится неплохая заначка.

— Это так, но даже такая заначка не бездонна. Может, в этом-то и заключалась проблема.

— Она хотела все больше и больше.

— На мой взгляд, вполне возможно. «Почему ты не сводишь меня в какое-нибудь приятное местечко?», «Мне надоело жить в этом болоте. Почему бы нам не отправиться в путешествие?» — и тому подобное. В конце концов, они встречались уже несколько месяцев. Ей захотелось большего.

— А его чувства к ней начали остывать. Любовь закончилась, — добавил Броуди. — Совсем как деньги.

— Темная сторона луны, — пробормотала Рис. — Мне это о чем-то напоминает. Может, я видела цепочку с кулоном, когда он душил ее? Никак не могу вспомнить. Что-то такое крутится в голове…

— В воображаемом мире мы бы сейчас обратились к копам, а те тут же бы раскопали имя и выписали ордер на арест. Но в реальности все упирается в некоторую зыбкость доказательств.

— Что же здесь зыбкого? — возразила Рис. — Дина мертва. А тот, кто купил ей цепочку, и есть убийца.

— Нет никаких доказательств того, что она мертва. Или даже пропала. Сбежала в поисках лучшего местечка, вот и все. Даже если нам повезет и мы отыщем того, кто купил цепочку, это тоже ничего не решит. Кто докажет, что он подарил ее Дине? И уж тем более убил свою подружку?

С логической точки зрения Броуди был абсолютно прав, но Рис уже успела подустать от логики.

— Тогда какого черта мы с тобой делаем?

— Собираем информацию. И сегодня нам повезло больше, чем вчера.

— Этого недостаточно. Много недель, даже месяцев после убийства в Бостоне полицейские говорили мне, что собирают информацию. Но они так никого и не арестовали. И мне пришлось отступить и уехать. Неужели это должно повториться еще раз?

— Никто не отступает, Рис. Мы найдем способ выведать у ювелира имя. Или отыщем кого-нибудь еще, кто также будет в курсе похождений Дины. Мы не оставим этого просто так.

Следующие несколько минут прошли в полном молчании.

— Жаль, что тебя не было со мной в Бостоне. Твое упрямство пошло бы мне на пользу.

— Я бы назвал это упорством.

— Да как ни назови, — улыбнувшись, она сжала его руку. — Слушай, если твои чувства ко мне вдруг испарятся, расстанься со мной по-хорошему, ладно?

— Как скажешь.

Продолжая улыбаться, Рис смотрела в окошко на цветущие луга, отделявшие их от Кулака Ангела.

Трясущейся рукой он закрыл свой мобильный. Как они смогли подобраться так близко? Он тщательно замаскировал все следы, но они все-таки узнали про Дину.

Теперь им известно имя.

А ведь он сделал все возможное, чтобы защитить себя, скрыть от других эту часть своей жизни.

Временное помешательство — вот и все, чем была для него Дина. Когда угар прошел, он до конца пытался действовать по чести.

Когда же и это не помогло, пришлось совершить то, что было необходимо.

Также придется поступить и теперь. Ради блага целого. Ради возможности сберечь самое главное.

Эти двое никогда не были частью Кулака Ангела. Чужаки, пытающиеся изменить то, что должно оставаться неизменным. Их нужно устранить — как в свое время пришлось устранить Дину.

Пришла пора восстановить балланс.

Субботняя толпа не позволяла Рис расслабиться. Все, что она знала и что желала узнать, оказалось сейчас где-то на периферии сознания.

Впрочем, даже теперь она представляла, как Броуди блуждает по Интернету, собирая сведения о Дине Блэк. Но что толку от даты ее рождения и названия школы, в которую она когда-то ходила? Как это поможет им поймать убийцу?

Скорее всего, она познакомилась с ним в баре, решила Рис. Там-то и начался их романчик. А может, на первых порах он просто платил ей за секс.

Отсюда такая таинственность — мужчина не хотел, чтобы знакомые и соседи знали, что он снимает женщин за деньги. Слишком уж это унизительно.

Но затем он запал на нее. Может, даже убедил себя, что влюблен. Стал делать дорогие подарки. Вполне возможно, был щедр и на обещания.

Зрелых мужчин нередко тянет на молодых, не обремененных моральными принципами женщин. Рис попыталась представить доктора Уоллеса или Мака Драббера с такой особой, как Дина Блэк. Как ни странно, удалось ей это очень легко.

Впрочем, увлечься Диной могли и более молодые — вроде впечатлительного Денни или самоуверенного Ло.

Пожалуй, не стоит сообщать о том, что им удалось выяснить, шерифу Мардсону. Кто знает, вдруг это убийство — его рук дело? Уж лучше сразу позвонить в полицию Джексона.

По крайней мере, это лучше, чем ничего. И вообще: как ей жить дальше с этими людьми, подозревая, что один из них — убийца?

— Опять разговариваешь сама с собой?

Вздрогнув, она бросила взгляд на Линду-Гейл:

— Похоже на то.

— Ладно. Не могла бы ты взглянуть на одну вещицу — когда закончишь беседу и настанет время перерыва?

— А что за вещица?

— Платье. Я заказала его по Интернету. Оно только что пришло. В перерыв я сбегала на почту и забрала его. Надеюсь, оно мне подойдет. Мне просто хочется услышать твое мнение.

— Ладно. Как только я…

— Если вы и впредь намерены болтать здесь о шмотках, лучше вам взять перерыв прямо сейчас, — заметила вошедшая на кухню Джоани. — Только побыстрее.

— Спасибо, — схватив Рис за руку, Линда-Гейл потянула ее в кабинет Джоани. — Пришлось выложить за него кругленькую сумму, — заявила она. — Но я влюбилась в него с первого взгляда. — Стянув с вешалки платье, она приложила его к себе. — Ну, как оно?

Короткое, с открытыми плечами, это платье радовало взгляд своим нежно-зеленым цветом. Рис подумала, что на Линде-Гейл оно будет смотреться просто сногсшибательно.

— Потрясающее платье. Такое сексуальное и в то же время элегантное. Прекрасно подходит к твоим волосам.

— Правда? Слава богу! Но если оно не подойдет, я просто убью себя.

— Вот оно что. А почему бы не поменять его на нужный размер?

— Нет времени. Оно нужно мне сегодня. Субботнее свидание с Ло. Это он попросил меня надеть что-нибудь сногсшибательное. — Повернувшись, она полюбовалась на себя в зеркало. — Полагаю, это как раз то, что нужно.

В животе у Рис неприятно ёкнуло:

— Куда вы направляетесь?

— Не знаю, он не сказал. Держит в секрете. Жаль, не успеваю съездить в Джексон. Придется красить волосы самой. В общем, неплохое платье, правда?

— Платье чудесное. Послушай-ка…

— Это решающее свидание, — продолжая любоваться на себя в зеркало, Линда-Гейл слегка взбила волосы. — Ло придется объяснить мне — причем весьма убедительно, — почему он солгал мне прошлым вечером. Ну, насчет того, где он был.

— Линда-Гейл, не ходи на свидание.

— Что? Что ты такое говоришь?

— Подожди немного. Не ходи с ним никуда, пока не поймешь, что происходит.

— Но я как раз и собираюсь пойти на свидание, чтобы понять, что происходит. — Она аккуратно повесила платье на плечики, расправила его подол. — Ло поклялся, что дело тут не в другой женщине, и я поверила ему. Теперь он должен объяснить мне все.

— А что, если… что, если он был увлечен кем-то раньше? Увлечен всерьез?

— Ло? Всерьез? — у Линды-Гейл вырвался смешок. — Быть того не может.

— Но откуда ты знаешь? Откуда такая уверенность?

— Ло находится под моим наблюдением с тех пор, как нам было по пятнадцать. Ни к кому и никогда он не относился всерьез, — на ее миловидном личике отразилась решимость. — За исключением разве что меня. А вообще, что с тобой такое? Я думала, он тебе нравится.

— Это так. Но ведь он уже обманул тебя один раз.

— Что ж, больше этого не повторится. Я либо приму то, что он предложит мне в качестве объяснения, либо нет. Соответственно, я либо останусь с ним, либо уйду от него. Но в любом случае я буду выглядеть просто фантастически.

— Тогда… позвони мне. На сотовый. Позвони, когда вы приедете на место. И еще раз — когда он все объяснит.

— Ну знаешь…

— Ну я прошу тебя. Иначе я все время буду тревожиться. Окажи мне такую любезность, позвони.

— Ладно, ладно. Боюсь только, я буду чувствовать себя при этом полной дурой.

«Пусть так, — подумала Рис. — Но это лучше, чем испуганной и одинокой. И еще лучше, чем мертвой».

Броуди тем временем удалось кое-что разузнать. Как оказалось, Дина Блэк родилась в августе 1974 года в Оклахоме, где и закончила среднюю школу. С полицией она была хорошо знакома. Несколько раз ее задерживали за приставание к мужчинам, за нарушение общественного спокойствия и за драки. Одна из таких драк закончилась для нее тремя месяцами тюрьмы.

Броуди удалось узнать адреса ее двух последних мест работы. Не сказать чтобы работодатели — владелец стриптиз-клуба в Альбукерке и хозяин байкерского бара в Оклахоме — были слишком высокого мнения о своей бывшей служащей. С жильем у нее тоже не ладилось. Так, последний домовладелец до сих пор переживал из-за тех двух месяцев, за которые она ему так и не заплатила.

Еще Броуди нашел записи о браке и разводе. И в том, и в другом случае упоминался некий Титус Пол Дж., в настоящее время отбывающий срок за грабеж со смертельным исходом. Дальнейшие поиски убедили Броуди, что для бывшего мужа Дины это была далеко не первая отсидка.

«Похоже, Дина, ты никогда не принадлежала к кругу благонамеренных граждан».

Впрочем, многие сочли бы ее настоящей красоткой. Рассматривая сейчас фотографию Дины, Броуди вынужден был признать, что сексуальной притягательности в ней было хоть отбавляй.

«Плохая девочка, — произнес он вслух. — Что ж, некоторым нравятся именно такие».

Судя по всему, в Оклахоме у нее до сих пор была семья. Мать, родившая Дину в семнадцать лет. Как знать, а вдруг Дина сообщила ей то, что оставалось загадкой для всех окружающих — имя человека, с которым она встречалась?

Как бы подобраться к ее родственникам поближе и все разузнать? Представиться старым приятелем Дины и сказать, что хочет встретиться с бывшей подружкой? В этом случае надо прикинуться болтливым и общительным. Выдать себя за копа из Вайоминга, который собирает информацию о знакомых Дины? Тогда нужно будет говорить сухо и строго по делу.

Впрочем, велика вероятность того, что ему все равно ничего не удастся узнать.

Пожалуй, пора сделать небольшой перерыв. Беседу с матерью Дины лучше провести с ясной головой.

Не успел он встать из-за стола, как зазвонил телефон.

Услышав знакомый голос, он снова расслабился. Прозвучавшее предложение было неожиданным, однако заманчивым.

Через десять минут Броуди уже ехал в сторону, противоположную городу.

Если все пройдет благополучно, через пару часов он сможет рассказать Рис то, что ее так интересует.

Итак, начало положено. С этого момента уже не будет пути назад — никаких ошибок, никаких сожалений. План был очень рискованным, и время поджимало, но другого выхода просто не было.

Дом в лесу — вот самое удобное место для первого шага. Вокруг — ни одной человеческой души, только деревья да болота. Никому и в голову не придет искать их там. Как никто не стал искать там Дину.

Когда все будет кончено, у него останется еще несколько часов на то, чтобы замести следы. Тогда его жизнь вновь войдет в привычное русло. И потечет как прежде.

— Ладно, Ло, я хочу знать, куда мы едем.

— Потерпи, скоро узнаешь.

Линда-Гейл попыталась изобразить недовольство, но он так и не раскололся.

Одно она знала наверняка: ехали они не в Джексон-Хоул. Очень жаль, потому что втайне она надеялась, что Ло пригласит ее на ужин в какой-нибудь дорогущий ресторан. И уж там-то ее новое платье пришлось бы как нельзя кстати.

Но он ехал не в Джексон. На самом деле…

— Если ты думаешь, что я собираюсь сидеть в этом платье где-нибудь у костра, то ты просто ненормальный.

— Мы не будем сидеть у костра. А платье у тебя и в самом деле потрясающее. Надеюсь, то, что под ним, выглядит не хуже.

— Я не намерена демонстрировать тебе то, что под ним.

— Уверена? — ухмыльнувшись, он в очередной раз повернул машину.

Она разозлилась еще больше, когда наконец поняла, куда они направляются.

— С тем же успехом ты можешь развернуть машину и отвезти меня назад в город.

— Если через десять минут ты не переменишь своего мнения, так я и сделаю.

Ло остановился у домика, мысленно настраиваясь на продолжение вечера. Нервишки пошаливали, но он постарался взять себя в руки.

Он зашел слишком далеко, и пути назад уже не было.

Поскольку Линда-Гейл продолжала сидеть в машине, он вылез и открыл дверцу с ее стороны. В принципе, это был правильный ход, подумал Ло. В конце концов, на ней чертовски сексуальное платье, сам же он одет в свой лучший костюм.

— Ну же, не упрямься, проходи в дом, — он стад осторожно подталкивать ее к двери. — Иначе мне придется внести тебя на руках.

— Чудесно. Сейчас я позвоню Рис и попрошу забрать меня домой.

— Не думаю, что тебе захочется звонить кому-нибудь, — пробормотал Ло, решительно двигаясь в направлении домика. — Я рассчитывал, что мы приедем попозже, но ты так разошлась, что пришлось срочно менять планы. Мне хотелось добраться сюда уже в сумерках.

— Ну, тебе это не удалось.

Она шагнула внутрь, полная решимости позвонить Рис. И тут же замерла, ошеломленно глядя вокруг.

Рис уже третий раз за последние десять минут смотрела на часы. Почему же Линда-Гейл не звонит? Жаль, что она не смогла отговорить ее от этого свидания.

Еще пять минут, и она сама позвонит ей. Как бы глупо это ни выглядело, но Рис намерена была разузнать, где находятся эти двое.

— Сколько бы ты ни следила за временем, быстрее оно от этого не побежит. Твоя смена заканчивается ровно в десять. — Джоани помешала жаркое. — Даже не думай о том, чтобы отпроситься пораньше. Мне и так пришлось отпустить официантку.

— Я и не собираюсь уходить. Просто Линда-Гейл должна была позвонить, а звонка все нет и нет.

— Думаю, ей не до того. Не зря же она у меня сегодня отпросилась. Она сейчас с Ло. Какое им дело до нашей реальности? У них там сейчас предзакатное солнце, розы и сияние луны. Ну а у нас гамбургеры, жаркое и прочая снедь. Так что давай принимай заказ.

— Что? Что вы сказали?

— Я говорю, принимай заказ.

— Солнце и луна. О боже! Кажется, я вспомнила. Подождите, я вернусь через минуту.

Джоани бросила на нее испепеляющий взгляд:

— Ты не уйдешь от плиты, пока я тебе не разрешу.

— Всего пара минут.

— За пару минут этот гамбургер просто сгорит. Давай занимайся заказом.

И Рис, чертыхнувшись, приступила к готовке.

Прямо перед очагом был накрыт стол. На белой, как снег, скатерти стояла синяя ваза, в которой красовался букет роз. Здесь же разместились блюда с разными вкусностями и несколько свечей. Но больше всего ее поразило серебряное ведерко, в котором стояла бутылка шампанского.

Ло взял в руки пульт и нажал на кнопку. Тут же из динамиков полился голос Вайноны Джадд, нежно мурлыкавшей какую-то балладу.

— Что это значит? — в замешательстве спросила Линда-Гейл.

— Субботнее свидание, — Ло, успевший справиться с нервами, снял шаль, лежавшую на плечах у Линды-Гейл. Положив ее на стул, он прошелся по комнате, зажигая заранее приготовленные свечи. — Я надеялся, что будет чуточку темнее, но и так неплохо.

— Неплохо, — повторила она все так же ошеломленно. — Ло, но это просто потрясающе.

Несмотря на то что стоял конец мая и в доме было достаточно тепло, Ло присел на корточки перед очагом, чтобы зажечь растопку.

— А твоя мама знает об этом?

— Конечно. Она не сдает этот домик с тех пор, как… Ну ты знаешь про того парня, который здесь застрелился, — он быстро глянул на нее. — Тебя ведь это не отпугнет?

— Что? Ах, нет. Конечно, нет.

— Вот и хорошо. Но мне все равно пришлось просить у нее разрешения воспользоваться этим местом. Если честно, ее это не порадовало. На самом деле она немного сердита на нас обоих. Но я подумал, что она изменит свое мнение, когда узнает, зачем все это.

— Что значит — зачем?

Ло встал, довольно улыбнулся.

— До этого мы еще дойдем. А пока… как насчет шампанского?

Какой же он красивый, подумала Линда-Гейл. А уж в этом костюме смотрится вообще неотразимо.

— По-моему, хорошая мысль.

Подойдя к столу, она провела пальцами по бархатистым лепесткам розового бутона.

— Ты уже дарил мне однажды розы.

— Да, на твое шестнадцатилетие. Немало воды с тех пор утекло.

— Точно. Ты что, сам все устроил?

— Ну, не так уж это и сложно. Главное тут было — сохранить все в тайне, — подмигнув, он начал открывать шампанское. — Я хотел, чтобы все было как можно романтичнее. Но ты же знаешь наш город — проболтайся одному, и тут же об этом узнают все. За розами пришлось отправиться в Джексон. Если бы я заказал их Маку, тот наверняка начал бы выпытывать у меня, что я такое затеваю. Потом рассказал бы остальным. Единственный человек в Кулаке Ангела, способный держать язык за зубами, это моя мама. Поэтому только она и знает, что мы здесь. Я почти что сказал ей о главном…

— О главном?

Раздался хлопок, и пробка вылетела из бутылки. Ло одобрительно кивнул:

— По-моему, так неплохо звучит. А как тебе?

— Что значит о главном?

— Ну… Кстати, в спальне ты найдешь кое-что из своих вещей. На случай, если захочешь задержаться здесь подольше.

— Ты что, заходил в мой дом, рылся в моих вещах?

— Да нет. Это не я, это мама. Ну-ка, держи, — он протянул ей бокал с шампанским. — Не знаю, нужно ли произносить тост. Ну как, готова к сюрпризам?

Если он ожидал от Линды-Гейл ответной улыбки, то ее не последовало. Но девушка все же чокнулась с ним своим бокалом.

— Все это замечательно, Ло. Очень мило, и все такое. Но нам с тобой нужно кое-что обсудить. И я не намерена отвлекаться на цветы и шампанское.

— Я и не рассчитывал на это. Просто подумал, что мы можем немного расслабиться, поужинать, и уже потом…

— Ло, я хочу знать, почему ты солгал мне. Поверь, я бы с большим удовольствием посидела с тобой за столом, выпила бы шампанского и поужинала. Мне очень приятно думать о том, что ты затеял все это ради меня. Но я не смогу расслабиться. Пока не узнаю, в чем там было дело.

— Ладно, я планировал все немножко иначе, но пусть будет по-твоему. — На самом деле он не думал, что смог бы высидеть вот так целый ужин. — Тебе придется пройти со мной в спальню.

— Еще чего не хватало.

— Послушай, я не собираюсь тащить тебя в постель. Прошу тебя, доверься мне хотя бы на минуту.

— Надеюсь, ты говоришь правду, — пробурчала она, после чего, поставив стакан с шампанским, направилась за ним в спальню.

Там тоже было много свечей и еще больше цветов. А на подушке лежала одна-единственная роза. Еще ни разу в жизни Линда-Гейл не попадала в такую романтическую ситуацию. Чувствуя, что сердце ее начинает подтаивать, она постаралась справиться с соблазном.

— Все это очень мило, Ло. Но и это не сработает.

— Смотри, вот твоя роза. Она особенная. Прошу тебя, возьми ее. Прошу, — повторил он, увидев, что Линда-Гейл упрямо стоит на месте.

Вздохнув, она шагнула к кровати и подняла с подушки розу.

— Не пойму, зачем все это…

Она повернулась к Ло, и в этот момент закачалась ленточка, привязанная к стеблю. Что-то маленькое и блестящее коснулось руки Линды-Гейл.

— Господи…

— Ну а теперь помолчи минутку, — Ло снял с ленты колечко. — В тот самый вечер я ездил покупать это кольцо. А солгал потому, что хотел сохранить все в тайне. Скажи я парням, что еду за обручальным кольцом, они бы подняли меня на смех. Ну а тебе я хотел сделать сюрприз. Хотел подарить его в особой обстановке, чтобы запомнилось потом на всю жизнь.

Сердце ее буквально трепетало от счастья. Только сейчас она поняла, что значит расхожее выражение «у меня выросли крылья».

— Так ты солгал мне, чтобы втайне купить кольцо?

— Ну да.

— Почему же ты ничего не стал объяснять, когда я поймала тебя на лжи?

— Понимаешь, я хотел вручить его в особый момент, а не тогда, когда мы орали друг на друга.

— Так ты сделал это все для меня.

— Само собой. Ну как, оно тебе нравится? Я про кольцо.

На самом деле она даже не успела разглядеть его как следует. Ее поглотила сама мысль о том, что ей подарили обручальное кольцо. Но теперь она повнимательнее взглянула на золотой ободок с бриллиантом. Такое простое, подумала она, как привычный всем яблочный пирог. И в то же время такое совершенное.

— Мне нравится твое кольцо, Ло. Но тут возникает еще одна проблема.

— Какая еще проблема?

— Ты так и не сделал мне предложения, — сказала она, с улыбкой глядя ему в глаза.

— Ты выйдешь за меня замуж, Линда-Гейл, и спасешь тем самым от толпы случайных подружек. Ты сделаешь это, — продолжил он, не обращая внимания на ее смешок, — а я постараюсь сделать все, чтобы ты стала счастливой.

— Ладно, — она протянула ему руку. — А я, в свою очередь, тоже постараюсь сделать тебя счастливым.

Как только он надел кольцо на ее палец, она прыгнула в его объятия.

— Это лучшее субботнее свидание за всю историю человечества.

Губы Ло прильнули к ее губам, и в этот момент ей показалось, будто мимо дома проехал автомобиль. Но она была слишком занята, чтобы обратить на это внимание.

Рис стремительно мчалась по городским улицам. Она даже не успела снять фартук, и теперь он закручивался вокруг ее ног. Люди в изумлении смотрели на нее, а некоторые спешно ретировались с ее пути. Она буквально ворвалась в магазинчик, в котором работала Дебби.

— Твое ожерелье.

Дебби, показывавшая парочке покупателей рюкзаки, в изумлении обернулась.

— Рис, — удивление в ее голосе мешалось с легкой досадой. — Подожди секундочку.

— У тебя есть ожерелье.

— Прошу прощения, — сказала Дебби покупателям. — Я на минуту.

Любезно улыбаясь, она подошла к Рис и крепко схватила ее за руку.

— Рис, я сейчас занята.

— Солнце на золотой цепочке.

— Да о чем ты, черт возьми? — прошипела Дебби.

— Не забывай, я чокнутая. Лучше отвечай, если не хочешь скандала. Я видела на тебе это ожерелье.

— И что тут такого?

— Солнце, — повторила Рис. — Это украшение было куплено в Джексоне у Дельвечио.

— Превосходно, твоя догадливость меня просто изумляет. А теперь иди к себе.

Однако Рис не собиралась уходить.

— Кто подарил его тебе?

— Конечно же, Рик. На прошлое Рождество. А в чем дело?

— Ты — его солнечный свет, — пробормотала Рис. — Я помню, как он это говорил. Солнечный лучик. Темная сторона луны.

Дебби отступила назад.

— Ты и впрямь чокнутая. Знаешь что, уходи.

— Где он? Где шериф?

— Отпусти мою руку.

— Где?

— В домике, за городом. У него там встреча. Если ты сейчас же не уберешься, я позвоню Денни и попрошу, чтобы он выкинул тебя отсюда.

— Звони кому хочешь. Где он был в ту ночь, когда к Броуди ворвался неизвестный?

— Ворвался кто? — фыркнула Дебби. — Ах, ты о том случае, когда тебе опять кто-то померещился.

— Где был шериф, Дебби?

— Дома.

— Не думаю.

— Послушай, я потеряла всякое терпение. Говорю тебе, он был дома, у себя в мастерской. Ему и так почти не приходится отдыхать. И все из-за того, что такие, как ты, вечно отвлекают его всякой чепухой. Мне пришлось самой пойти туда, когда позвонил Хэнк.

— А что, в мастерской нет телефона?

— У него играла музыка, да еще звук пилы… — Оборвав себя на полуслове, Дебби продолжила уже другим тоном: — Хватит с меня этой чепухи. У меня тут покупатели, а потом я намерена пойти домой и посмотреть с детьми какое-нибудь кино. Видишь ли, некоторые из нас живут нормальной жизнью.

«А некоторым лишь кажется, что они так живут», — подумала Рис. Она взглянула на Дебби с искренним состраданием. Очень скоро этой женщине придется пережить крах всех ее иллюзий.

— Мне так жаль, Дебби, так жаль.

— Тебе и правда придется пожалеть, — бросила та вслед Рис.

Та же, вытащив из кармана сотовый, спешно бросилась в сторону ресторана. Она набрала домашний номер Броуди, однако услышала лишь автоответчик.

«Черт возьми. Позвони мне, как только сможешь. А я пока позвоню на твой сотовый».

Но и тут ей не повезло.

Расстроенная, она сунула телефон в карман.

Все в порядке, попыталась успокоить она себя. Рик за городом. Даже если Дебби позвонит ему, чтобы пожаловаться на чокнутую Рис Гилмор, он вернется не раньше чем через два часа.

Так что у нее есть время, чтобы все как следует обдумать. Надо еще решить, как сообщить об этом Броуди.

В конце концов, не каждый день узнаешь, что твой друг — убийца.

Проезжая мимо домика Джоани, Броуди обратил внимание на машину Ло. Интересно, его ли Рис видела тогда в Джексоне? Броуди внутренне поежился: кажется, обо всех своих знакомых он начал думать как о подозреваемых. Надежда лишь на то, что в течение следующего часа он узнает, кого именно Рис видела у реки. Тогда она сможет забыть об этой истории.

А ему очень хотелось, чтобы она о ней забыла.

Пожалуй, стоило бы купить ей тюльпаны. А еще — увезти на пару дней из города, пока не уляжется первая волна разговоров. Ей и так придется давать показания, отвечать на вопросы. Вновь она окажется в центре внимания.

Вряд ли это придется ей по душе, но она справится. Уж в этом-то Броуди не сомневался.

Зато потом они смогут заняться собой и своей жизнью. Он выкупит у Джоани свой домик, пристроит к нему кабинет и веранду.

А Рис Гилмор будет жить с ним в этом домике.

И почему бы не побаловать ее набором этой навороченной посуды? «Ситрам», кажется?

Эти кастрюльки останутся в моем доме, как и ты, Худышка. Броуди довольно улыбнулся. Наверняка она оценит это.

Он свернул на подъездной путь, петляющий между сосен, и припарковался у деревянного домика.

На веранду вышел Рик. Глаза его были серьезными и сосредоточенными. Сойдя со ступенек, он подождал, пока Броуди выберется из машины.

— Спасибо, что приехал. Проходи в дом.

30


В то время, когда Рис пыталась дозвониться до Броуди, сам он входил на кухню в домике Мардсона.

— Кофе только что сварен, — объявил Рик, наливая ему чашку.

— Спасибо. Копы еще не приехали?

— Жду с минуты на минуту.

— Ты сказал, что не хочешь вдаваться в детали по телефону.

— Слишком уж деликатный вопрос. — Рик размешал сахар и сливки, которые Броуди добавил себе в чашку. — Если честно, даже не знаю, с чего начать.

Взяв свой кофе, они прошли в гостиную. Мардсон устроился на стуле, а Броуди опустился на софу с ее выцветшим покрывалом.

— Искренне признателен тебе за то, что ты согласился прийти.

— Да не за что. Знаешь, мы практически уверены в том, что опознали жертву. Это Дина Блэк из Джексона.

Рик быстро наклонился вперед:

— Как вы это раскопали?

— Что ж, — Броуди сделал пару глотков кофе, — выходит, мы были правы. Помнишь тот рисунок? С его помощью мы проследили Дину до Джексона.

— Вынужден признать, что парочка гражданских проделала практически ту же работу, что и я. — Рик устало опустил руки на колени. — Должен сказать, я здорово виноват перед Рис. Я никогда не верил ей по-настоящему. Может, поверь я ей, то взялся бы за дело по-другому. Расследовал бы все более досконально.

— Но теперь-то ты ей веришь.

Рик вновь откинулся на спинку стула.

— Теперь верю. Когда копы обнаружили то тело, я подумал, что она и в самом деле что-то видела. Но Рис его не опознала, и я…

— Это была Дина Блэк?

— Нет. Это одна девчонка из Тусона. Путешествовала автостопом. Полиция схватила двух парней, которые предложили ее подвезти. Они-то и оказались убийцами. В общем, совсем другая история.

— Значит, Рис и тут была права.

— Я бы сказал, что она почти во всем была права. Но до меня это дошло лишь после того, как со мной связались копы. Видишь ли, я ведь рассказывал им тогда об этом деле. И списки пропавших тоже проверял. Короче, делал все, что требуется. Боюсь только, не очень усердно.

— А что теперь?

— Теперь… — Рик отвел взгляд. — Все думаю о том, что мог бы сделать, но не сделал… Я не случайно попросил тебя приехать сюда. В конце концов, ты с самого начала был на стороне Рис, чего не скажешь об остальных.

— Я чувствовал, что она говорит правду, — взгляд его затуманился на мгновение.

— Это так, — Рик встал, подошел к окну. — И она продолжала стоять на своем до конца.

— Ей бы тоже следовало быть сейчас здесь. — Броуди глотнул еще кофе, чтобы разогнать нахлынувшую сонливость.

— Она скоро придет, — успокоил его шериф.

— Расскажи мне пока вот о чем… — Слова давались Броуди с трудом, будто пьяному. Когда комната поплыла перед глазами, Броуди попытался встать. Неожиданная мысль заставила его шагнуть навстречу Рику. — Ах ты, сукин сын.

— Что тут поделаешь. — Когда Броуди упал, Рик взглянул на него с искренним сочувствием. — Ничего другого мне просто не осталось.

Рис регулярно названивала Броуди — на домашний и на сотовый, но он не отзывался. На улице уже стемнело. Ей отчаянно хотелось услышать его голос, рассказать о том, что она узнала.

И это знание не позволяло ей заниматься привычными вещами. В данном случае она не могла спокойно жарить курицу или готовить картофельный салат.

— Джоани, мне нужно идти.

— При таком наплыве посетителей? Не забыла, что работаешь здесь поваром?

— Я не могу дозвониться до Броуди, а это очень важно.

— Хватит с меня всякой романтической неразберихи.

— Дело не в этом, — Рис быстро сняла фартук. — Прости, Джоани. Мне очень жаль, но я должна найти Броуди.

— Учти, выйдешь за эту дверь, уже не вернешься.

— Что ж тут поделаешь, — и она рванула за дверь, сопровождаемая проклятьями Джоани. Солнце уже опустилось за вершины гор; город был окутан серыми сумерками.

Она мысленно выругалась: из-за того, что Броуди возил ее теперь на работу сам, ей предстояло пешком добираться до его дома. Первую милю она пробежала трусцой, тщетно пытаясь разглядеть во тьме огонек его дома.

Должно быть, уехал за пивом, сказала она себе. Или просто решил проехаться, чтобы проветрить голову. А может, он сейчас в душе. Или гуляет рядом с домом.

Где бы он ни был, с ним все в порядке. В полном порядке.

Все ее страхи — сущая ерунда.

Но кому же ей звонить, если главный коп в городе — убийца?

Ладно, она позвонит в полицию штата. Как только переговорит с Броуди.

Солнечный лучик и темная сторона луны. Рик Мардсон купил оба кулона — один для жены, другой для любовницы. Это у него был роман с Диной Блэк. Роман, который он тщательно скрывал ото всех.

И он же убил ее потом.

Это он мог без труда проникнуть в квартирку над рестораном. Все привыкли, что шериф регулярно обходит город, наблюдает за порядком. Он же знал, как подобрать и подделать ключи.

А еще — как скрыть свои следы.

Пытаясь восстановить дыхание и справиться с очередным приступом паники, Рис перешла на шаг. Что-то плескалось в водах озера, шуршало в высокой траве. Она снова пустилась бежать, чувствуя, как отчаянно колотится ее сердце.

Нужно попасть в дом, запереть за собой дверь.

Найти Броуди.

Она вздрогнула от испуга, увидев у озера три тени. И тут же расслабилась: лоси пришли на вечерний Водопой.

Повернув в сторону, она промчалась мимо ив и выбежала наконец на дорожку, ведущую прямо к дому.

Перед домом стояла только ее машина. А в самом здании царила полная темнота.

Вытащив ключ, который дал ей Броуди, она задержалась на пороге. Куда труднее было шагнуть во тьму, чем оставить ее позади.

«Шесть на один будет шесть, — бормотала она, пытаясь впихнуть ключ в замок. — Дважды шесть будет двенадцать», — шагнув в дом, она захлопала по стене в поисках выключателя.

«Трижды шесть — восемнадцать, — делаем вдох, затем выдох. — Шестью четыре — двадцать четыре».

Заперев за собой дверь, Рис прижалась к ней спиной. В скором времени тревога ее слегка улеглась.

«Здесь его нет. Но он сейчас вернется. А вдруг он оставил записку? Правда, это не в его обычае. А вдруг?»

Сперва кухня, решила она. Для начала проверим кухню. Включив свет, она осмотрелась. В чашке — остатки кофе. На столе — открытый пакет с чипсами.

Кофеварка, судя по всему, уже давно остыла. Рис заглянула в холодильник. Вот бутылки с пивом, а вот баночки с кока-колой.

«Значит, он уехал не за пивом, а за чем-то еще. А на обратном пути он наверняка заедет за мной к Джоани. И с чего, спрашивается, я так перепугалась?»

Она схватила телефонную трубку, чтобы еще раз позвонить ему на мобильный.

И услышала звук подъезжающей машины.

«Господи, слава богу!»

Положив трубку, она бросилась из кухни к входной двери.

— Броуди, — распахнув дверь, она увидела его машину. — Броуди! — Неужели он уже ушел? Она едва не застонала от разочарования. — Ты где? Мне нужно поговорить с тобой.

Услышав сзади шум, она с облегчением повернулась… и тут же получила удар в лицо. После этого все погрузилось во тьму.

Когда она вновь пришла в себя, челюсть у нее тупо ныла. Застонав, Рис попыталась потрогать ее рукой и тут же обнаружила, что руки у нее связаны за спиной.

— Пришлось ударить тебя, чтобы не было шума, — заметил Рик. — Некогда было возиться.

В мгновенном приступе страха она забилась, пытаясь освободиться.

— Надел на тебя наручники, — спокойно продолжил он, глядя прямо на дорогу. — Но сначала обернул твои запястья. Так на них не останется следов. Синяк на лице будет заметен, но это не страшно. Все решат, что без борьбы тут не обошлось.

— Где Броуди? Куда ты везешь меня?

— Ты ведь хотела поговорить с Броуди. Вот я и везу тебя к нему.

— Он… с ним…

— С ним все в порядке. Я дал ему несколько таблеток — твое снотворное. Ему этого хватит часа на два, на три. В общем, времени у нас больше чем достаточно. Он был моим другом, Рис. Никогда не думал, что придется решать все вот так.

— Люди думают, что это я чокнутая, — она еще раз напрягла запястья, хотя и понимала, что все это бесполезно, — но если кто из нас и спятил, так это ты. Неужели ты думаешь, что тебе безнаказанно удастся вывезти меня из города, так, чтобы никто об этом не узнал?

— Сейчас темно, а это машина Броуди. Что подумают люди, когда увидят в машине двух человек? Что это ты и Броуди. Поверь, так оно и будет. Мне нужно устроить все как можно проще. И как можно быстрее.

— Это ты убил Дину Блэк.

— Я сделал то, что должен был сделать. Совсем как сейчас, — повернувшись, он взглянул ей прямо в глаза. — Я испробовал все, что только можно, но… И все напрасно. Она не захотела отступить. Как, впрочем, и ты.

Он вновь перевел взгляд на дорогу. Впереди замаячил поворот к его домику.

— Я хочу, чтобы ты вела себя тихо и делала то, что я тебе скажу. Будешь кричать и вырываться, умрешь первой. В принципе, мне без разницы. Но чем больше будет проблем с тобой, тем сильнее пострадает Броуди. Тебе это нужно?

— Нет.

— Тогда делай, что я скажу. — Рик вылез из машины и подошел к ее дверце. — Не заставляй меня снова применять силу, — предупредил он.

— Я хочу видеть Броуди.

— Вот и чудесно, — взяв ее за руку, Рик быстро пошел к дому.

Пихнув девушку внутрь, он запер за собой дверь и включил свет.

Броуди был привязан к кухонному стулу. Он спал, опустив подбородок на грудь. Доковыляв до него, Рис опустилась рядом на колени.

— Броуди! Боже ты мой.

— Он жив, просто одурманен таблетками. — Рик взглянул на часы: — По идее, скоро очнется. Сразу за этим мы совершим маленькую прогулку, и все будет кончено.

— Кончено? — она развернулась, с горечью осознавая, что вынуждена стоять перед ним на коленях. — Неужели ты думаешь, что наше убийство сойдет тебе с рук? Скрыть его будет на так легко, как убийство Дины.

— Я представлю это как убийство/самоубийство. Ты уговорила Броуди совершить это путешествие, отвела на то место, где ты якобы видела убийство. Накачала его таблетками. Тут у меня его термос, — Рик кивнул в сторону стола. — В кофе полно снотворного из твоего пузырька. Этот же пузырек найдут потом в твоем кармане.

— С какой стати мне убивать Броуди? Кто поверит в такую чушь?

— У тебя снова поехала крыша, вот как это будет выглядеть. Броуди не успел ничего заметить, поскольку ты накачала его снотворным. Затем ты застрелила его, а потом и себя. Пистолет ты стащила у Джоани — она хранит его в ящике стола. На оружии будут твои отпечатки, а на твоей руке — следы пороха. Это вещественное доказательство, а твое поведение лишь придаст ему веса.

— Ничего у тебя не выйдет. Я уже позвонила в полицию и рассказала им про Дину Блэк.

— Нет, ты им не звонила. Сейчас я сниму с тебя наручники. Не пытайся убежать — будет только хуже. Я пристрелю Броуди сразу же. Тебе это нужно?

— Нет. Я не убегу. Неужели ты думаешь, что я брошу его?

Рик встал. В каждом его движении сквозили терпение и осторожность. Достав ключ, он освободил ее от наручников.

— Оставайся здесь, — он многозначительно похлопал по револьверу. — Мне не нужны лишние проблемы. И я не хочу, чтобы на запястьях у тебя остались следы от наручников. Не дай бог патологоанатом заподозрит, что тебя удерживали силой. Разотри-ка запястья. Ну же!

Руки Рис ломило, как при лихорадке. И так же лихорадочно она стала растирать их.

— Я же сказала, мы обо всем сообщили в полицию.

— Я бы знал об этом от Броуди. Я сам сказал ему, будто получил информацию от полиции штата, и попросил приехать — для уточнения кое-каких деталей.

Рик взял со стола чашку с водой и таблетку:

— Вот, выпей это.

— Не буду.

— Это твои таблетки. Как я понял, от беспокойства. Тебе будет полегче. К тому же я хочу, чтобы в крови у тебя нашли лекарство. Глотай же, иначе мне придется запихнуть это тебе в глотку.

Она взяла стакан и таблетку.

Удовлетворенно кивнув, он сел, положил руки на колени.

— Подождем несколько минут, пока таблетка подействует. Поверь, мне очень жаль, что все так получилось. Броуди был моим другом, против тебя я тоже ничего не имею. Но мне нужно защищать мою семью.

— А ты думал об этом, когда трахался с Диной Блэк?

Лицо его закаменело, однако он кивнул:

— Да, я совершил ошибку. Я люблю жену, детей. Они для меня — главное в жизни. Все дело в мужских потребностях. Мне приходилось удовлетворять их. Но это никак не сказывалось на моей семье. Я всегда был прекрасным отцом и мужем, всегда заботился о своих близких.

Надо же, он искренне верит в это, подумала Рис. Интересно, сколько еще людей пребывает в подобном заблуждении?

— Ты заботился о них на пару с Диной.

— Одна ночь. Предполагалось, что это будет всего только ночь. Секс и ничего больше. Те потребности, которые лучше всего удовлетворять на стороне. Одна ночь из целого множества других. Но я не смог остановиться. Что-то в Дине зацепило меня. Это было похоже на болезнь. Какое-то время я действительно считал, что люблю ее. Что могу сохранить обеих — ее и жену.

— Свет и тьма, — промолвила Рис.

— Именно, — его улыбка была невыразимо печальной. — Я дал Дине все, что мог. Но она требовала большего. Она хотела, чтобы я оставил Дебби, оставил детей. Это было немыслимо. Я не мог потерять их. Мы поругались, здорово поругались, и я словно бы проснулся. Пробудился от темного, затянувшегося сна. Тогда-то я и принял решение порвать с ней.

— Но она не смирилась с этим. — Проснись же, Броуди, в отчаянии подумала Рис. Проснись и скажи, что мне делать.

— Дина продолжала названивать мне. Потребовала денег — десять тысяч долларов, иначе, мол, все расскажет жене. Но у меня не было такой суммы, о чем я ей и сказал. Она заявила, что лучше бы мне ее найти, если я не желаю потерять свою семью. Как ты себя чувствуешь? Спокойнее?

— Я видела вас у реки. Видела, как ты убил ее.

— Я просто хотел поговорить с ней. Вызвал ее сюда. Я часто приводил ее в этот дом, пока еще был во власти сна. Но в тот раз, когда она пришла, я понял, что не могу говорить с ней здесь… Пожалуй, тебе стоит принять две таблетки.

— Ты отвел ее к реке.

— Я не думал ни о чем таком, просто хотел прогуляться. Мы просто шли молча, пока наконец не вышли к реке. Я сказал, что мне, может, удастся наскрести пару тысяч. Что я готов отдать ей эти деньги, если она уедет из Вайоминга. Но уже тогда я знал, что это не сработает. Заплати один раз и будешь платить всю жизнь. Она заявила, что ей не нужны эти крохи. Сказала, чтобы я взял деньги из той суммы, которую мы откладывали для детей. Просто не знаю, зачем я рассказал ей о том, что мы копим на университет для девочек. Но теперь уже она требовала не десять тысяч, а двадцать пять. Двадцать пять, или я останусь ни с чем. Без жены, без детей, без репутации.

Я назвал ее шлюхой, поскольку это именно то, чем она всегда была. Она бросилась на меня, но я ее оттолкнул. Швырнул на землю. Сказал, что с меня довольно. Но она снова бросилась на меня… Ты ведь видела, как это было.

— Да, видела.

— Она поклялась, что уничтожит меня. Плати не плати, теперь мне это не поможет. Пообещала, что расскажет Дебби все грязные подробности наших встреч. Больше я не мог это слушать. Такое чувство, что в голове у меня гудела стая ос. Она лежала на земле, подо мной, а руки мои были у нее на горле. Я сжал это горло и сжимал его до тех пор, пока гудение не прекратилось.

— У тебя просто не было выбора, — Рис говорила ровным, спокойным тоном. — Дина сама подтолкнула тебя к этому. Угрожала, всячески оскорбляла. Тебе нужно было защитить себя, свою семью.

— Так я и сделал. Она даже не была для меня чем-то реальным. Просто сон, дурной сон.

— Я понимаю. Она поставила тебя в безвыходное положение. Ты не совершил ничего плохого, Рик. Делал только то, что было необходимо. Пойми я это раньше, обязательно отступилась бы.

— Но ты этого не сделала. Я все испробовал, чтобы выставить тебя из города. Абсолютно все. Надеялся, что это позволит мне вернуться к прежней жизни.

— Теперь я это знаю. Теперь я на твоей стороне. Отпусти нас с Броуди, и все навсегда останется в прошлом.

— Я бы хотел, Рис. Видит бог, действительно хотел бы этого. Но как можно изменить реальность? Ее нужно принять, а потом попытаться защитить то, что тебе дорого. Пожалуй, одной таблетки было достаточно. А теперь отойди от Броуди, я хочу разбудить его.

— Ты не заслуживаешь жены и детей, если готов на такое.

— Они никогда не узнают, что здесь произошло. — Рик схватил ее за рубашку и попытался оттащить от Броуди.

Как только он повернулся к нему спиной, Броуди вскочил и, как был, со стулом, швырнул себя на Рика. Оба упали на пол.

— Беги! — прокричал Броуди. — Беги же!

Она не заставила себя ждать. Рванула из дома, как будто внутри ее включили зажигание. Выплюнув таблетку, которую она держала за щекой, Рис устремилась во тьму. Сзади раздались крики, ругательства и треск ломающегося дерева.

А потом, сквозь собственный крик, она услышала выстрел.

— Ты слышал? — Линда-Гейл приподнялась на локте. — Похоже на выстрел.

— Я слышал лишь пение ангелов.

Рассмеявшись, она пихнула Ло в бок.

— Это тоже. Но выстрел…

— Ну, в нашей глуши это не редкость, — он быстро пробежал пальцами по ее бокам.

— Только не щекочись! Иначе я… Ты слышал это? Кто-то кричит?

— Не слышу ни звука. А вот мое сердце молит тебя о новой порции ласки. Иди ко мне, моя радость…

Шум и треск перед домом заставил Ло вскочить.

— Оставайся здесь, — приказал он и, как был, голым, выбежал из спальни.

«Бог ты мой», — пробормотал он, когда в дом ворвалась Рис, и тут же прикрылся обеими руками.

— Он схватил Броуди! Хочет убить его.

— Что? Что такое?

— Помогите. Помогите мне.

— Рис? — Линда-Гейл выбралась из спальни, на ходу заворачиваясь в простыню. — Что там такое? Что случилось?

Нет времени, подумала Рис. Броуди, должно быть, лежит там, истекая кровью. Как в свое время лежала она. Тут ее взгляд упал на ружье в застекленном ящичке.

— Оно заряжено?

— Это ружье моего деда Генри. Эй, постой-ка! — начал было Ло, но Рис уже устремилась к ящику. Дернув крышку, она поняла, что та заперта. Тогда она схватила настольную лампу и с размаху ударила по стеклу.

— Да ты что! Мать убьет нас обоих! — Не успел, однако, Ло подбежать к ней, как Рис уже развернулась с ружьем в руках.

Ло мгновенно замер на месте.

— Послушай-ка, тебе нужно быть осторожней с этой штукой.

— Зовите на помощь. Звоните в полицию!

И Рис метнулась к двери, оставив этих двоих в полном изумлении.

Она надеялась, что реакция Ло свидетельствовала об одном: ружье заряжено. Осталось лишь понять, как с ним нужно управляться.

Она снова бежала, но теперь ее подгонял не страх. Это была ярость — горячая, неудержимая ярость, от которой кровь в ее висках пульсировала все быстрее.

Хватит беспомощно наблюдать за тем, как у нее забирают любимых людей. Больше она этого не допустит!

Услышав, как Мардсон выкрикивает ее имя, она постаралась сдержать слезы. Выходит, Броуди не смог остановить его.

Рис замерла, закрыла глаза и приказала себе сосредоточиться. Нельзя прямиком бежать к домику. Рик увидит ее, и тогда все будет кончено. Не исключено, что заодно он застрелит Ло и Линду-Гейл.

Нужно обойти дом с другой стороны, решила она. У нее это получится. Наверняка Рик думает, что она прячется где-нибудь в темноте. Ему и в голову не придет, что она намерена бороться.

— Ты не сбежишь от меня, Рис! — орал Мардсон. — Это моя земля, мой мир, и я без труда отыщу тебя. Хочешь, чтобы я прикончил Броуди прямо здесь? Ты этого хочешь? Чтобы я всадил пулю ему в голову, пока ты будешь прятаться во тьме — совсем как тогда, в Бостоне? И ты сможешь жить с этим дальше?

Рик толкнул окровавленного Броуди на колени, прижал пистолет к его виску:

— Зови ее сюда.

— Нет. — Сердце у Броуди сжалось, когда дуло вдавилось в его висок. — Сам подумай, неужели ты поступил бы так, если бы речь шла о твоей жене? Ты убил, чтобы защитить тех, кого любишь. Разве ты отказался бы умереть за них?

— Ты знаешь ее всего пару месяцев и утверждаешь, что готов умереть за нее?

— А какая разница? Я знаю, что она для меня значит, и этого довольно. Так что спускай курок, только учти, что это сведет на нет весь твой план. У тебя в руке служебный револьвер, а не пистолет Джоани. Как ты будешь объяснять, что Рис застрелила меня из твоего оружия?

— Придумаю. Что-нибудь придумаю. Зови ее. Живей.

— Рис, ты слышишь меня? — закричал Броуди. — Беги! Беги отсюда.

Рик толкнул его на землю, и он упал прямо на раненую руку. Боль была такой резкой, что он вскрикнул.

— Ты не оставил мне выбора, — Мардсон побледнел, на лице у него появилась испарина. — Мне очень жаль.

Он поднял пистолет.

Рис, стараясь сдержать дрожь, прижала ружье к плечу. Она вдохнула, замерла. Затем нажала на крючок.

Звук выстрела напоминал взрыв бомбы. Еще ей показалось, что эта самая бомба взорвалась у нее в руках. Отдачей ее швырнуло на землю, спиной вниз. И в этот самый момент пуля Мардсона пролетела у нее над головой.

Однако Рис тут же вскочила. И увидела, что Броуди и Мардсон катаются по земле, стараясь вырвать друг у друга пистолет.

— Хватит! — бросилась она вперед. — Хватит, довольно! — она ткнула дулом ружья в затылок Рику. — Довольно.

— Молодец, Худышка, — выдохнул Броуди. Он попытался выхватить у Рика пистолет, но тот откатился назад, сбив при этом Рис с ног. В следующее мгновение он прижал пистолет к виску… и тут же получил от Броуди кулаком по лицу.

— Ну нет, так легко ты не отделаешься, — заявил Броуди. Он поднял пистолет, выпавший из руки Рика.

— Убери куда-нибудь эту штуку, — попросил он Рис.

Та села, по-прежнему сжимая в руках ружье.

— Я побежала.

— И правильно сделала.

— Но я не убежала совсем.

Броуди, измотанный до предела борьбой и полученной раной, опустился на землю рядом с ней.

— Нет, ты не сбежала.

В это мгновение к ним подбежали Ло и ЛиндаГейл. Первый — в одних джинсах, она — в развевающейся простыне.

— Ради всего святого, что здесь происходит? — выдохнул Ло. — Броуди? Ты что, ранен?

— Угу, — он прижал ладонь к руке, а затем с любопытством взглянул на собственные пальцы, влажные и мокрые от крови. — Теперь у нас с тобой еще больше общего, — добавил он, обращаясь к Рис.

Лежавший на земле Рик закрыл лицо руками и заплакал.

На рассвете Рис помогла Броуди выбраться из машины.

— Тебе надо было остаться в больнице еще на день. Или на два.

— Сомнительное удовольствие. К тому же ты видела ту медсестру? У нее лицо как у бульдога. Даже страшно.

— Тогда ты должен следовать их рекомендациям. Постель или софа — на выбор.

— А где будешь ты?

— На кухне. Но кофе ты не получишь.

— Не будь так жестока. Я ведь едва не отправился туда, где кофе уже просто не нужен.

Она слегка побледнела, но сдержала рыдание.

— Я приготовлю тебе чай и сделаю омлет. Постель или софа?

— Я хочу сидеть на кухне и наблюдать за тем, как ты готовишь. Это отвлечет меня от боли.

— Ты бы не страдал сейчас от боли, если бы принял лекарство.

— Похоже, я на всю жизнь наелся таблеток. Там, в домике Рика, я чувствовал себя так, будто плыву в тумане. С трудом разбирал ваши слова. И все это время изображал спящего — в надежде, что представится случай сбить его с ног.

— Ему ничего не стоило убить тебя, пока ты был привязан к стулу.

— Ему ничего не стоило убить нас обоих. Что, впрочем, он и собирался сделать, — заметил Броуди. — Но ты не сбежала, и это спасло нас. — Со вздохом облегчения он опустился на кухонный стул. — Ну и ночка. Рис! — окликнул он, когда та промолчала.

— Поначалу я просто бросилась бежать. Мне хотелось только одного — затаиться. Сделать так, чтобы он меня не нашел. Но потом вдруг все изменилось. Даже не знаю, в какой момент. Я не просто спасалась. Я искала что-то такое, что позволило бы мне сражаться… Кажется, я до полусмерти напугала Ло и Линду-Гейл.

— Зато им будет что рассказать внукам.

— Это так.

Она поставила кипятиться воду, достала сковородку.

— Ты разобралась во всем раньше меня. Это при том, что я пишу детективы, а ты готовишь еду. Я шагнул прямиком в ловушку.

Никогда ему не забыть того тумана, который нагнали на него таблетки, и негромкой беседы тех двоих. Никогда не забыть тягостного, всепоглощающего ужаса.

— Моя ошибочка могла стоить тебе жизни, Рис.

— Не вини себя. Ты доверился ему, потому что он был твоим другом.

— Это так.

Она достала масло, выложила кусок на сковородку.

— Представляешь, каково теперь Дебби и девочкам? Ничто уже не будет для них прежним.

— Ничто и не было таким, каким казалось. Как по-моему, так лучше знать правду, чем жить иллюзиями.

— Может, и так. Но об этом я подумаю потом. — Она стала взбивать яйца, предварительно добавив туда немного свежего укропа. — Знаешь, он ведь и в самом деле верил в то, что говорил. Что все это он сделал только для того, чтобы защитить своих близких. Что Дина просто не оставила ему выбора. И что на самом деле он хороший муж и прекрасный человек.

— Отчасти так оно и было. Но какая-то часть его души потянулась к запретному. И это дорого ему обошлось.

— Он убил Дину. Закопал тело, замаскировал следы, спрятал мотоцикл. Дождался удобного времени и вернулся к ней на квартиру, чтобы забрать ее вещи. И все это — совершенно спокойно, я бы сказала, хладнокровно. Не растерялся даже в тот момент, когда мы позвонили и сообщили, что я видела убийство.

— Он и в самом деле мог остаться безнаказанным, если бы ему удалось запугать тебя.

— Скорее всего, так и случилось бы, не поверь ты мне тогда. Такое чувство, что я уже стояла на краю, но ты помог мне вернуться назад.

Она выложила омлет ему на тарелку. Затем с нежностью коснулась его лица.

— Я бы не справилась с этим без тебя. Убей он тебя, и для меня тоже все было бы кончено. Поэтому… — наклонившись, она коснулась губами его губ, — спасибо за то, что остался в живых. Ешь свой омлет.

Она вернулась к плите, чтобы приготовить чай.

— По сути, я тоже был на краю. Понимаешь, о чем я?

— Да.

— Хочу спросить. А почему ты не подталкиваешь меня?

— В смысле?

— Ну, ты ведь влюблена в меня… Или уже нет?

— Ну почему же…

— Мы оба едва не погибли. И ты должна была слышать мои слова о том, что я готов умереть за тебя. Но ты не подталкиваешь меня к признаниям.

— Мне не нужны признания, к которым нужно подталкивать. — Она подвинула ему чашку с чаем и тут же нахмурилась, услышав стук в дверь. — Полагаю, нас ждет наплыв посетителей. Всем захочется узнать, что же произошло этой ночью.

— Наплюй. Нет-нет, я сам открою, — он решительно схватил ее за руку. — Я тут кое-что ожидаю.

— Тебе нужен покой.

— Извини, но я в состоянии добрести до собственной двери. Пей сама свой безвкусный чай. А я буду запивать омлет колой.

Она укоризненно покачала головой, когда Броуди вышел из кухни. Однако, по секундном размышлении, решила уступить. Достав лед, она положила его в стакан, налила туда колу. А сама приготовилась пить чай, от которого Броуди так решительно отказался.

Она так и замерла с чашкой в руке, когда он появился на пороге кухни с огромным букетом тюльпанов.

— Ты никогда не говорила, какой цвет предпочитаешь, поэтому я решил набрать разных.

— Ух ты!

— Твои любимые цветы, ведь так?

— Точно. Но где ты их взял?

— Позвонил Джоани. Только она способна достать что угодно в любое время дня и ночи. Ну как, тебе нравится?

— Конечно, — с сияющей улыбкой Рис взяла у него охапку цветов и спрятала в нее лицо. — Они такие простые и такие милые. Как радуга после грозы.

— А уж гроза была дай бог. Ты-то точно заслужила радугу.

— Мы оба заслужили, — она подняла голову и улыбнулась ему. — Иными словами, ты делаешь мне предложение?

Сердце ее тревожно стукнуло, когда он ничего не ответил.

— Я собираюсь купить этот домик, — сказал он наконец.

— Правда?

— Как только уговорю Джоани продать его. Но я умею убеждать. Думаю немного достроить его. Добавлю сюда кабинет, террасу. Поставлю на ней пару стульев. А за окнами будут цвести тюльпаны — каждую весну.

— Было бы здорово.

— Ты можешь работать у Джоани или заниматься собственным бизнесом. Можешь писать кулинарные книги. Словом, делать все, что захочешь. Но ты останешься здесь, а со временем мы это узаконим.

— Правда?

— Ты любишь меня?

— Конечно.

— Я тоже тебя люблю. Так как тебе мое предложение?

Броуди обнял ее за плечи и притянул к себе. Губы их слились в поцелуе.

— Я именно там, где хочу быть. А ты?

— И я, — откинув голову, она заглянула ему прямо в глаза. — И я там, где хотела бы быть.

— Ну как, хочешь сидеть со мной на веранде, лениво разглядывая озеро и отраженные в нем горы? — поинтересовался он.

— Очень хочу, — она прижалась щекой к его щеке. — Очень.

— Значит, так оно и будет, — теперь он сделал шаг назад. — А пока пристрой куда-нибудь эти цветы и присаживайся за стол. Будем есть омлет.

За окном уже пылало яркое утро, в котором можно было разглядеть проблески лета — того лета, что будет тянуться до глубокой осени. На кухонном окне примостилась ваза с радужными тюльпанами, а Рис и Броуди сидели за столом и ели холодную яичницу.


Примечания

1

Перевод Кириллиной Л.В.


на главную | моя полка | | Игры ангелов |     цвет текста   цвет фона   размер шрифта   сохранить книгу

Текст книги загружен, загружаются изображения
Всего проголосовало: 15
Средний рейтинг 4.3 из 5



Оцените эту книгу