Пролог

Под сводами древнего дворца, высеченного прямо в скале неизвестными зодчими далекого прошлого, раздавались гулки шаги. Мужчина с длинными седыми волосами, в маске, скрывающей все лицо, развернулся на их звук.

— Господин мой! — воскликнула девушка, встав на одно колено перед ним.

— Хозяин! — вторил ей огромный детина хриплым басом, склонившись в низком поклоне.

— Я ожидал вас раньше, — заговорил человек в маске. Его голос был прекрасен, но холоден.

— Нас задержали некоторые события, — огромный мужчина, лицо которого покрывали шрамы от ожогов, распрямился.

— Что могло задержать, Двайн, когда Хозяин потребовал вашего присутствия? — скрытый под маской явно раздражался.

— Простите нас, Господин, — пропела девушка мелодичным голосом, — нас задержали события на Медриксе. Коалиция нашла схроны раньше, чем активизировались взрывные устройства.

— Что? — грозно спросил седовласый, нервно сжав руки, затянутые черными перчатками, в кулаки.

— Мы ничего не смогли сделать, — голова рассказчицы поникла и золотые косы упали на каменный пол, — к планете прибыли целых пять неизвестных нам кораблей, а следом — огромная флотилия Звездной Академии. Пришлось спешно уносить ноги.

— Покажи! — последовал приказ и девушка нажала кнопку на своем браслете.

На вспыхнувшем голографическом экране показались черные, небольшие корабли черного цвета. Они казались крошечными на фоне крейсеров и флагмана, но только идиот недооценил бы их разрушительную силу.

— Убери это!

— Да, Господин! — голографический экран исчез.

— Алейна… — спокойно и даже ласково обратился к ней «масочник», но холод, сквозивший в его голосе замораживал, заставляя девушку дрожать, — меня не интересует, кто прибыл к этой всеми забытой планетке! Меня даже не интересует почему вы не смогли ее уничтожить! Но меня интересует предмет! Треугольник вечности… Он у вас?

— Нет, Господин, — прошептала девушка, — мы вернулись в Храм после ухода кораблей Коалиции. Подобраться к тайнику не удалось из-за взбешенных трокцеров, но датчики на вашем приборе показали, что предмета там больше нет.

— Что? — взревел седовласый. Добравшись до девушки, он схватил ее за горло и, как куклу, поднял на вытянутой руке, — повтори, что ты сказала сейчас?

— Тайник пуст… — прохрипела девушка.

— Господин, вы убьете ее… — воскликнул громила, но осекся, встретив взгляд Хозяина. Таштор испуганно уставился на него, — простите… я… хотел… то есть… не хотел… — залепетал он.

— Жалость и слабость, Двайн, удел Коалиции. Кому, как не ташторам, это знать! Темный Круг не знает пощады! Но вы с Алейной еще нужны мне, и поэтому ваши жалкие жизни останутся при вас… пока… — рука, держащая девушку, разжалась, и она упала к ногам своего Господина, судорожно откашливаясь и пытаясь отдышаться.

Седовласый медленно направился к дрожащему таштору.

— Умирать страшно, Двайн! Страшно! — холодные голубые глаза блестели в прорези маски, — но и жизнь можно сделать настолько невыносимой, что любой предпочтет смерть!

С этими словами «масочник» ударил громилу. Огромная туша, пролетев несколько метров, ударилась о резную каменную стену и затихла.

— Двайн туп, Алейна, но тебя я учил сам. Мне казалось, ты более сообразительна, моя девочка! — мужчина направился к скорченной на полу фигурке. Присев перед ней на корточки, он поднял ее голову и впился взглядом, — не забывай, Алейна, я пощадил твой никчемный род, только ради тебя. Они живы, пока ты служишь мне! Вы, салоры, слабы и жалки, хотя… ваши самки забавны…

— Моя мать… — всхлипнула девушка.

— Твоя мать, Алейна — дочь моя, жива до тех пор, пока ты служишь мне!!! Мне!! — оттолкнув хрупкое тело, мужчина рассмеялся.

Эхо жуткого, пробирающего до дрожи смеха отражалось от каменных стен дворца.

— Я помню… отец! — тихо сказала Алейна, поднимаясь на ноги.

— Три треугольника, из которых состоит Звезда Жизни! Три! До двух не добраться, они нужны там, где находятся, но этот!!! Этот нужен мне! Алейна, достань его! Добудь! Выгрызи! Используй любые наши средства!

— Да, отец! — прошептала она.

— Коалиция хочет мира. Приглашает на Кхарму для переговоров. Ты поедешь одним из делегатов, — мужчина говорил ровным голосом, — и не называй меня отцом.

— Да, Господин! — Алейна склонила голову.

— Но всегда помни, чья ты дочь! — седовласый смерил взглядом ту, чьим биологическим отцом являлся.

Стройное тело, огромные голубые глаза, небольшие, остроконечные ушки… Уши… Уши и глаза!!! Это все, что дочь унаследовала от него, в остальном, красивая, как мать, но такая же никчемная, как все салоры. Тысячи лет, десятки тысяч женщин и ни одного ребенка! Ни одного! И вот, наконец, дочь… и от кого? От жалкой, вечно жмущейся салоры, которая вздрагивает, едва он к ней приблизится. Лицо Морханы превращается в гримасу ужаса, стоит ему войти в ее покои. Почему? Космос! Почему из всех женщин Темного Круга понесла лишь эта жалкая тень? И почему именно к ней его тянет, несмотря ни на что…

Лорд Кебрим тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли. Привязанность — это слабость. У него не будет привязанности ни к женщине, ни к потомству! Да и не нужно ему потомство. Он собирается жить вечно. Собирался… Но вода источника уже лет двести разряжена. Чтобы возродить былую силу живительной влаги нужен артефакт или хотя бы часть артефакта. Парадокс. Именно то, что когда-то разрушили его предки, в жалких попытках обезопасить Темный Круг от вторжения соседей, теперь так необходимо ему самому — последнему из своего народа, последнему в чьих жилах течет благородная кровь айвенов, прямых потомков великих апаньяр. Вселенная не прощает тех, кто возомнил себя богами. Она неизбежно ведет их к гибели, наказывая за гордыню и самоуверенность.

— Да, Господин! — девушка не отвела от него голубых, так похожих на его, глаз.

— Ты добудешь мне треугольник, дитя, — уже мягче сказал он.

Девчонка все же горда и самодостаточна. Глупость, присущая всем женщинам во всех мирах, лишь коснулась его дочери. В остальном, она была способна на многое. Обхитрить, обыграть, прикинуться, разжалобить… убить… Айлора не любит его… Так ли уж нужна ему ее любовь? Нет, не нужна. Но она и не боится его! Вот, что так раздражало лорда Кебрима в девушке. Бесстрашна, не глупа, красива — это те качества дочери, которые он жаждал использовать, ради достижения своих целей. Но разве она разделяла его замыслы? Нет. Вместо того, чтобы сделать дочь помощницей в своих делах, он вынужден постоянно ее шантажировать. Благо есть чем. Чувства — это слабость. Алейна ненавидит его также сильно, как любит Морхану — свою мать. Пока в человеке есть слабость им легко управлять, зная за какую ниточку следует тянуть.

— Да, Господин! — послушно ответила девушка.

— На Кхарму едет лорд-префект Шаендара. Присмотри за ним. Предавшие раз предадут снова — это закон.

— Да, Господин! — Алейна не отрываясь смотрела на него.

— И почаще вспоминай о матери, девочка моя! — голос лорда стал мурлыкающе-вкрадчивым.

— Я поняла вас, Господин! — взгляд девушки стал настороженным. Она вся напряглась.

Сдавленный стон прервал их диалог. Огромный таштор, держась за стену, стал медленно подниматься.

— Двайна возьмешь с собой. Он хоть и глуп, но может пригодиться. Идите. И не огорчайте меня на этот раз! — с намеком произнес лорд Кебрим, — Ступайте!

Девушка и огромный ташторт поклонились и начали медленно отступать к дверям.

— Воооон! — рявкнул он на них и посетители бегом покинули зал.

Оставшись один лорд Кебрим подошел к огромному зеркалу. Долго стоял, потом сдернул с себя маску и застонал, увидев свое отражение.

— Старость! Жалкая, немощная старость! Ненавижу! — в зеркало полетела огромная ваза, разбивая его на тысячу мелких осколков, — у меня слишком мало времени… слишком…

Не желтом, изборожденном глубокими морщинами лице только в глазах светилась жизнь. Седые космы свисали, плечи устало опустились… Его время, как и время его народа, утекало словно песок сквозь пальцы.

— Крейб! — крикнул лорд все еще молодым, но усталым голосом.

— Да, Господин! — поклонился коротышка в тяжелом металлическом ошейнике, появившийся их боковой потайной двери.

— Старость прогрессирует! — зло констатировал Кебрим, разворачиваясь лицом к граби.

— Так происходит с каждым, Господин. Она начинает прогрессировать с момента нашего рождения, заканчивая моментом нашей смерти. Ничего вечного не бывает, — Крейб склонил голову.

— Врешь! Я докажу всем, что можно жить вечно! — заорал лорд.

— Источник не имеет прежних чудодейственных свойств. Вас предупреждали, что так будет, — устало, но невозмутимо ответил граби.

— Я заряжу его снова! — процедил старец.

— Для этого нужна Звезда Жизни, Господин!

— Достаточно одного треугольника!

— Нет, Господин! Необходимо собрать все части артефакта, но даже тогда нет уверенности, что это сработает.

— Я добуду их все, Крейб! Добуду и ты зарядишь МОЙ источник!

— Господин, это невозможно! Вы знаете, где находятся все три части, но не знаете, где Храм, в котором возможно их объединение! Кроме того, два из трех добыть невозможно!

— Возможно! — зло ответил лорд Кебрим.

— Но это же…

— Да! Это война, Крейб! Война! — мужчина поднял маску, отряхнул и стал одевать ее, скрывая свои морщины.

* * *

— Ненавижу! — прорычала девушка, едва за ее спиной захлопнулись тяжелые двери, — как же я его ненавижу!

— У вас нет другого выхода, леди Алейна! — предостерег ее таштор.

— Выход есть всегда, дорогой Двайн. Всегда! Нужно только его найти!

Глава 1

— Подъем, Верник! Подъем! — орала Хунька, практически запрыгнув на кровать и оседлав меня.

— Что случилось? Суббота же… Занятий нет, от нарядов освобождены, Серафиму Дормидонтовну и козу Машку пристроили несколько часов назад… — я растерянно хлопала глазами, пытаясь сфокусироваться на подруге, — слезь с меня, исчадье! Раздавишь!

— Верник! — насупилась она, — последний раз повторяю, вставай по хорошему! У тебя комм надрывается уже четверть часа! Не встанешь — натравлю на тебя Феокла… с лейкой!

— Жестокосердная! — простонала ей в ответ, — где ты лейку на Кхарме найдешь? Она и на Земле уже раритет…

Потирая кулаками глаза и безбожно зевая, встала с кровати.

— Девять утра… — застонала, посмотрев на часы, — кому не спится…

Комм продолжал надрывно пиликать. Входящий вызов не определялся и пришлось ответить.

— Кетарт Верник!

— Кетарт Верник, — раздался механический голос электронного оповещения, — срочно явиться к легару Соргу.

Нажав отбой, с силой швырнула комм на кровать.

— Кто это тебя с утра пораньше? — полюбопытствовала подруга.

— Дед, — скривившись ответила я, уже топая в санблок.

— Опять семейный совет?

— Уверена, что нет. Если задействовали электронное оповещение, то вызов официальный. Кстати, у меня для всех наших есть два сообщения и оба очень приятные, — подмигнула я Хуньке, упаковываясь в форменный комбинезон.

— Колись, подруга!

— Вот вернусь от легара сразу всем и расскажу, — улыбнулась опешившей от моей наглости Хуньке и попыталась смыться.

— Верник! А ну-ка стоять! — отмерла она и кинулась за мной, — это кто из нас жестокосердная? Кто? Я тебя спрашиваю! От родной подружечки тайны?

— Все расскажу, когда вернусь! — припечатала я и скрылась в лифте, слушая страшные, но смешные проклятья Фархунды.

Легар Сорг, по совместительству мой дед, сидел за рабочим столом и сиял, как начищенный медный таз. В кабинете он был не один. Удобно развалившись, на кресле сидел «лединец».

— Кетарт Верник, явилась по вашему приказанию! — отрапортовала я.

— По моей просьбе, — поправил дед, — садись, Аленька.

Он бы еще «внученькой» меня назвал! Ну никакой субординации у этих эленмарцев. Присев в свободное кресло, встретилась взглядом с тангиром. Элвэ смотрел на меня так, словно видел впервые, тепло и даже нежно… «Безусловно, сладкий, у меня есть на тебя планы, но смешивать службу и личные отношения не буду!» — именно это я попыталась донести, окунувшись в бирюзу с золотыми искрами, и спешно отвела взгляд, хотя ответный все еще чувствовала на себе.

— Зачем вызывали? — поинтересовалась у легара, который что-то внимательно изучал на голоэкране.

— Тут вот такое дело… — легар встал, подошел к небольшому столику, накрытому для чаепития, и через минуту поставил передо мной чашку с дымящимся какао, рядом на блюдце лежало печенье. Боже! Какао! Люблю деда все сильнее!

— Спасибо! — искренне поблагодарила я, — а вы?

— А мы уже, — усмехнулся дед, занимая свое место, — ты пей, не стесняйся. Изначально планировалось, что экспедицию на Лорне будут охранять два корабля: «Друг» и «Полкан», но сегодня я получил настоятельную рекомендацию свыше усилить этот пост еще одним кораблем. При чем мне настоятельно рекомендовали включить в вашу группу борт «Принцесса». Аля, как у помощника командира, у тебя есть возражения или комментарии?

Я подавилась какао, которое как раз в этот момент успела отпить. Хорошо не закашлялась. Быстро же энфина Беллим сориентировалась, нашла выход, как своего птенца поближе к жениху держать.

— Возражений нет, радости тоже, — ответила легару, переварив информацию.

— Тебя что-то беспокоит? — насторожился он.

— Не беспокоит, — улыбнулась я, — просто слишком велика концентрация Беллимов на отдельно взятую миссию, вы не находите?

— Это не мое решение, — серьезно сказал дед, — у тебя, Дарин, есть аргументированные возражения?

— Аргументированных нет, есть просто возражения, но, боюсь, не в моей компетенции что либо изменить и четверка Анвен Беллим поступает под мое командование на Лорне, — и этот наглый тип эльфийской наружности стащил МОЕ печенье с МОЕГО блюдца! Я гневно взирала на творящуюся под носом диверсию, вынашивая планы мести.

— Тогда решено! «Друг», «Полкан» и «Принцесса» приступают к вахте по охране экспедиции на Лорне с понедельника. Учебный процесс курсантов будет проходит в он-лайн режиме, в свободное от вахты время. От экзаменов и зачетов никто из них не освобождается.

Меня это даже не удивило.

— Что будут делать оставшиеся два корабля? — спросила я.

— Пока патрулировать близлежащие сектора. Несмотря на то, что через несколько недель назначены мирные переговоры с представителями Темного Круга, обстановка остается напряженной.

— Где пройдут переговоры? — поинтересовался Элвэ.

— На базе ВЗА.

— Эрниль тер Куина тоже прибудет в составе делегации?

— Шаендарская делегация будет присутствовать, но приедет ли тер Куина, сказать пока не могу. Помню, как вы с ним были дружны в академии. Схожие привычки, вам даже один тип женщин нравился… — легар Сорг добродушно рассмеялся.

При упоминании женщин тангир метнул на меня извиняющийся взгляд. Мне, конечно, было несколько неприятно, но я сделала вид, что внимательно рассматриваю настенные панно и не расслышала, о чем говорят мужчины. Эрниль тер Куина. Что-то знакомое… Уж не тот ли это красавец шаендарский лорд-префект, что взирал на меня с голоэкрана при изучении рас Коалиции, вызывая обильное слюноотделение? Да, на такой экземпляр мужественности я бы посмотрела воочию.

— Аля… — прервал мои мысли голос деда. Он, видимо, не первый раз пытался меня дозваться.

— Что? — растерянно переспросила я.

— О чем задумалась? — легар улыбался.

— Если вахта начнется только в понедельник, то и экспедиция тоже? А эти два дня отдых? — решила уточнить, пока была такая возможность.

— Считаю, что ваша четверка его заслужила. Отдыхайте! — ответил Белиготар Сорг, — только оставь немного свободного времени сегодня вечером, мы с бабушкой хотели бы с тобой поужинать.

— А энфина Яванна?

— Уже улетела на Эленмар, но с нетерпением будет ждать всех нас в гости.

— Проблемка… — усмехнулась я, — рогатая…

— О чем ты, птенчик?

— О Серафиме Дормидонтовне Селедкиной и ее козе Машке!

— А… Родственница Жоффрея… — добродушно рассмеялся дед, — думаю, приглашения распространяется и на нее.

— А на козу Машку? — настаивала я, зная, что староста всея Руси ни за какие коврижки не захочет разлучаться с животинкой. Мы Машку еле-еле в питомник пристроили, намекнув бабушке Жоффрея, что только там козе будет доступна свежая травка.

— И с козой Машкой мы тоже что-нибудь придумаем, — пообещал мне легар.

— Я могу идти? — спросила у деда, мысленно планируя разговор с ребятами.

— Иди, птенчик. Не забудь про ужин.

— Ни за что! — улыбнулась я, — бабушке привет передавай.

— Тангир Элвэ, вас я тоже не задерживаю, — сказал легар, обращаясь к «леденцу».

— До встречи, — попрощался он и вышел вместе со мной.

— Аля, — обратился ко мне Дарин Элвэ, когда мы очутились в коридоре, — если ужин у тебя занят, могу я рассчитывать, что ты пообедаешь со мной? Поздравление с Днем Рождения вышло… совсем не вышло…

Мой милый эльф грустно улыбнулся, рождая в моей душе что-то светлое и трепетное.

— Боюсь, что нет, тангир, — с сожалением ответила я, — обед уже обещан друзьям и приехавшей к Жорке бабушке Симе. Никак не могу.

Для убедительности развела руками.

— Может тогда послеобеденная прогулка? Ведь ты же еще не видела Кхарму, а здесь не мало интересного.

— Я не возражаю, тангир Элвэ, — улыбнулась смущенному мужчине.

— Зови меня Дарин, когда мы наедине… — тихо сказал он, — Пожалуйста.

— Дарин, — послушно повторила я, и тангир улыбнулся, нежно и очень заразительно.

— Значит охмуряем молоденьких курсанточек в служебное время? — раздался ехидный голос тангира Стшарсси.

— Ну я хотя бы на женщин внимание обращаю, а не на здоровенных, мускулистых коллег к тому же своего пола, — не остался в долгу «леденец».

С удовлетворением заметила, как под смуглой кожей запылали щеки тентурийца.

— Это было недоразумение! — сквозь зубы процедил он.

— Недоразумение, слишком странное для ласкового прозвища слово, не находите тангир? — и когда Элвэ успел понахвататься типично Хунькиной язвительности.

— Хорошего вам дня! — прошипел Стшарсси так, словно послал нас к черту и прошел мимо.

— Разрешите идти? — я тоже решила под шумок сбежать.

— Идите, — разрешил Элвэ, — о времени и месте я вам сообщу дополнительно.

Кивнув в ответ поспешила к лифтам. Меня ждали друзья, баба Сима и… коза Машка.

Войдя в гостиную своего блока, я едва ее узнала. Посреди помещения были сдвинуты пуфы и любовно укрыты расшитой, домотканой скатертью. И этот импровизированный стол просто ломился от яств, а вокруг витал такой аромат, что можно было захлебнуться слюной. Квашенная капустка, маринованные подосиновики, соленые огурчики, грузди и рыжики, домашний каравай, копченая грудинка и рыба, домашние колбасы, сочные, осенние яблоки, груши, сливы, моченая брусника, посыпанные тертым лесным орехом крендели и посреди этого изобилия огромное блюдо с дымящейся, рассыпчатой, настоящей картошкой, щедро присыпанной зеленью и политой топленым маслом. Судорожно сглотнув, спросила:

— А вы где картофель отварили?

— Дак в лабалатории, — отозвалась староста всея Руси, которая здесь, видимо, и заправляла всем банкетом, — паряньков попросила и оня мяне в тярмостатя и сварганили!

— Ох, ну, баба Сима, вы и кудесница! — восхитилась я.

— Будя тябе, Алька, будя! — похлопала она меня по спине сухонькой ручонкой, — идитя вона с Хуняю руки ополоснитя, да к столу.

— Правда, Аль! — взмолился Погодин, развалившийся на кресле, — давайте быстрее, а то я тут уже почти умер от сумасшедших запахов.

— Ничаво с тобой, молодец, не сделаится! — грозно зыркнула на Стасика бабушка Жофрея, — молодые посяретки сядуть! Дяван сюда выдвягяй, Жофреюшка, унучик мой ненагляднай! А ты, Аюшка-лапушка, к няму ближе, ближе двинься. Чай, не съест покамест.

Четкие команды раздавались из гостиной пока мы с Фархундой мыли руки в санблоке.

— И давно у нас тут застолье готовится? — шепотом поинтересовалась я.

— Сразу после твоего ухода и началось, — хмуро отозвалась подруга.

— Хунь, что случилось?

— Ничего, — буркнула она.

— Не первый день знакомы, признавайся! — продолжала допытываться.

— Гостя в дом — щастя в дом! — передразнила бабу Симу Фархунда.

— Конкретнее! — теперь уже я начала хмуриться.

— Она Беллимов пригласила. Обоих.

— И Анвен?

— Верник, «эльфийка» здесь живет между прочим! — огрызнулась злая Хунька.

— Надо полагать, расстроилась ты из-за Фингорма? — спросила я, пропустив ее «шпильку» мимо ушей.

— Я за стаканами в столовую бегала, а там он… Опять с какой-то новенькой астерийкой был… Хорошо, что меня не заметили…

— Хунь, что происходит? — серьезно спросила подругу.

— Не знаю, Аль, ничего не знаю! Пошли за стол, нас ждут.

— Подожди! — я попыталась ее задержать, но она уже выбежала в гостиную, нацепив на лицо дежурную улыбку.

— А вот и мы! Куда нам сесть? — запела на публику Хунька.

— Стасяк, сдвинси! Сдвинси в бок, тябе говорю, там усе сядитя, — привычно закомандовала Серафима Дормидонтовна, усаживая нас на диван к Погодину, — щас еще гостя подойдуть.

Двери в блок отъехали в сторону и вошли Беллимы, в сопровождении… тангира Элвэ!

— Черт! — шепотом простонала я, но Хунька прекрасно меня услышала.

— Верник, а что происходит? — вернула она мне мой вопрос.

— Ничего, Хунечка, абсолютно ничего! — с притворным весельем отозвалась я, — все прекрасно.

— Верник!

— Я не буду вредничать, как ты и честно тебе скажу. Мы с тангиром расстались несколько минут назад, договорившись о свидании и вот он уже заходит в наш блок со своей невестой!

— С кем?.. — скривилась Хунька.

— Ах, да! Ты же не знаешь. У эленмарцев почти все решает главная женщина рода — энфина. Так вот энфины Элвэ и Беллим договорились поженить Анвен и Дарина. Так доступно?

— Доступно… — задумалась подруга, поглядывая на вошедших.

Элвэ стоял позади Беллимов, но блондинистая эленмарка нарочно касалась его спиной, словно облокачивалась в поисках опоры и поддержки. Фингорм улыбался, показывая ровные белые зубы, и не сводил глаз с Хуни.

— Позер! — прошипела подруга, растягивая губы в подобии улыбки, — цирк! Чисто цирк, Аля! Все эленмарцы — лживые козлы!

— Не все, — сразу возразила я, — например мой дед — замечательный!

— Сдаюсь, сдаюсь! — не удержалась и улыбнулась более искренне Хуня.

— Проходитя, гостя дорогия! — запела баба Сима, подтверждая слова жестами, указав на пустующий диван, — Анюшку и Фенюшку знаю, а ты хто таков будяшь, добрай молодец? — спросила она у Элвэ.

— Анюшку и Фенюшку… — заржал Стасик, — жжет баба Сима!

— Это мой жених! — выпалила Анвен и победно посмотрела на меня.

— Вот ведь, ссс…. собака-девочка! — выругалась рядом сидящая Хунька.

— Жаних?!! — радостно воскликнула Серафима Дормидонтовна, окинув пару взглядом.

— Боюсь, информация преждевременная, — процедил тангир в ответ бабе Симе, но смотрел при этом на меня.

А я… Да, что я. Была неприятна вся эта ситуация, в целом. Особенно, возмущало то, что назначив свидание мне «леденец» преспокойно встретился с Беллимами и даже не постеснялся прийти в наш блок. Чертовы эленмарцы! Смотреть в бирюзу с золотыми искрами я не стала, отвернувшись к Стасу.

— Случилось что? — шепотом поинтересовался Погодин.

— Ничего существенного, — ответила ему.

И это было правдой, потому что ничего не начиналось, ничего не закончилось и значит, ничего существенного действительно не произошло. Подумаешь, мужчина, пять минут назад пригласивший на свидание, пришел в гости с невестой. С кем не бывает!

— Да, все уже решено! — не унималась Анвен, — понимаете, у нашей расы традиция — о браке договариваются старшие женщины рода. Поэтому наш обряд состоится!

Эленмарка схватила тангира за руку, а тот мягко, но настойчиво забрал ее у Анвен.

— Сейчас не время и не место это обсуждать! — сказал он строго, посмотрев на крошку Беллим.

— Анвен! — предостерег ее брат и только после этого она замолчала, поплотнее придвинувшись к Элвэ.

— Ну, хорошо, — проворковала эленмарка, — такие интимные вещи мы обсудим наедине.

И снова мне достался победный взгляд. Было ли обидно? Может самую малость, в основном, было неприятно. Конечно, я понимала, что Анвен играла на публику, но ведь и Дарин не сказал ей нет.

— Вы покамест разбиретися, а у нас и свои жаних с нявестай имеются! — не стала заострять на инциденте внимание мудрая староста всея Руси, — мой унучик Жофреюшка и яво Аюшка-лапушка. У нашай сямьи испакон вяков астерьянок-та не бывало, но больно уж девка хороша!

С этими словами Серафима Дормидонтовна, как заправский иллюзионист, извлекла из под импровизированного стола огромную бутыль с чем-то темно-вишневым.

— События отметять надобна, как у людев крященых полагаеться! Разлявай, нявестин брат! — баба Сима впихнула бутыль Фингорму в руки и указала на стаканы.

Тангир Элвэ пожирал меня взглядом, я же упорно отводила свой, отвлекаясь на разговоры с соседями.

— Что в бутылке? — спросила у бабушки Жофрея.

— Дак клюквяночка, ноняшнява урожая! С ног ня валит, в ей крепастя всяво абаротав сорок и будя! — подмигнула мне старушка, заставив призадуматься.

Все же не одни мы тут. Получается, земляне спаивают инопланетных гостей. А если организмы эленмарцев и астерийцев не воспринимают алкоголь?

— Аль, не переживай! — прошептал Погодин, словно прочитав мои мысли, — мы с ними в столовой из одних аппаратов еду берем. Выживут.

— Ну, гостя дорогия! — Дормидонтовна встала и подняла полнехонький стакан клюквянки, — уыпьем за мояво унучика Жофреюшку и яво нявесту!

Мы, разумеется, все встали. Эленмарцы повторили за нами.

— Ба, не вздумай! — о чем-то предупредил ее не заикающийся Жофрей.

— Ня учи мяня! — отмахнулась она и махом опрокинула в себя жидкость.

Стас последовал ее примеру. Мы с Хуней сделали по осторожному глотку, зная о сорокоградусной крепости натурпродукта. Горло обожгло и приятное тепло разлилось по телу. Эленмарские мужики последовали примеру бабы Симы и Стаса, выпив все до дна. И лица у них стали… интересные лица! Загадочные! К их чести, никто не закашлялся, лишь глаза стали заметно больше, да задышали чаще. Меньше повезло Анвен. Маханув четверть стакана, она покраснела и, высунув язык, скривилась. Из глаз эленмарки покатились крупные слезы.

— Закуси, милая! — сжалилась сердобольная баба Сима, протягивая ей вилку с хорошо проквашенным бочковым огурчиком.

Хватая ртом воздух «эльфийка» запихала в рот огурец и стала быстро его пережевывать. Ядрено-кислый вкус ее, видимо, тоже не впечатлил. Вытащив из нагрудного кармана платок, она сплюнула туда все, что было во рту и запищала.

— Вы что отравить меня вздумали? — при этом крошка Беллим опять смотрела на меня, — конкурентку с дороги убираете?

— Анвен, — предостерег ее Погодин, — напилась — веди себя достойно. Видишь, все живы. А то, что тебе угощение не понравилось… Об этом не принято говорить вслух.

— Хорошия огурчики! Ядреныя! — озадаченно и расстроенно ворчала Серафима Дормидонтовна, завлекательно хрустя овощем.

— Вы уж ее простите, баба Сима. Не привычные они, — постарался поддержать старушку Стас, — разные культуры, разная пища…

— А-а-а… — протянула староста всея Руси, светлея лицом, — дак она чо жа, ня специально?

— Скорее от плохого воспитания! — влезла Хунька, зло зыркнув на Фингорма, — она же не знает, что вы, баб Сима, энфина рода Селедкиных!

— Хто я? — наивно переспросила старушка.

— Энфина, — повторил для нее Погодин, — у эленмарцев это означает самая старшая и уважаемая женщина рода.

— Ой, ня знаю… — улыбнулась Серафима Дормидонтовна. Щеки ее раскраснелись то ли от клюквяночки, то ли от смущения, — ежеля па возрасту брать так бабка Агафья годков початай на десять постарша мяня будя. А вот за советом, да за напутствиям эт да… все к мяне идуть!

— Вот Хуня и говорит, что энфина рода Селедкиных вы! — подвел итог Стасик.

— Простите, — вдруг сказала Анвен, перестав утирать слезы, — я же не знала, что вы энфина.

— Я тябе так скажу, девка, — баба Сима ласково взглянула на эленмарку, так смотрят на неразумное дитя, пытаясь втолковать истину, но без особой надежды на это, — янфина, ня янфина — ня важно. Главноя, чтоба чалавек был добрай, а гнялова чалавека никака должнасть не красит…

— Надо за это выпить! — попытался разрядить обстановку Погодин.

— Налявай, нявестин брат! — скомандовала энфина рода Селедкиных.

Фингорм усмехнулся, прямо взглянув на потупившуюся Хуньку, и наполнил стаканы — всем налил клюквяночки, а сестре — воды.

— Стало быть, уыпьем! — весело воскликнула неугомонная старушка и снова опрокинула в себя содержимое стакана.

— Ба… — многозначительно произнес Жоффрей.

— Што ба? — блаженно разулыбалась Серафима Дормидонтовна и наигранно скривилась, — горька мяне! Горька!

Намек бы понят. Под взглядами ничего непонимающих эленмарцев, я, Хунька и Погодин вскочили со своих мест и, проглотив содержимое своих стопок, заорали:

— Горько! Горько!

— Ну, ба… Я же просил… — воскликнул Селедкин, но встал и притянул к себе Айю.

«Мальвина» трогательно смутилась, отчего на щеках выступил нежный румянец, и потупила взгляд. Жоффрей приподнял ее подбородок, заставляя посмотреть в глаза, и… поцеловал…

— О-о-о-о-о-о-о!!!! — завопили мы.

— Раз! Два! Три! — начала считать неугомонная староста, привлекая и нас.

На счете «пятнадцать» поцелуй прервался. Тяжело дышащие жених и невеста оторвались друг от друга под наши громкие аплодисменты.

— Ну, будя! — сказала Жоркина бабушка, усаживаясь на свое место, — чай ня свадьба еще! Картошка вона остываить.

Долго никого уговаривать не пришлось. Тарелки наполнились быстро. Эленмарцы пробовали земные деликатесы осторожно, помня о недавней выходке Анвен. Впрочем, никакие иные продукты больше не вызвали ее негативной реакции. Мерный стук вилок говорил скорее об обратном — угощение пришлось по нраву инопланетным гостям. Надо сказать, что вторая порция клюквяночки у эльфов пошла неплохо, бодро так, словно они к ней привыкшие. На четверной стопке уже начал завязываться разговор.

— Интересные у землян традиции, — усмехнулся Фингорм, — поцелуи на глазах у всех…

— А у вас разве не так? — живо поинтересовалась Хуня.

— У нас чаще всего мужчина до обряда свою женщину и не знает, — заметил «нявестин брат», в голосе эльфа чувствовалась грусть.

— Да хто ж им цылавацца та запрятит? Влюбленныя оня ж завсегда друг дружку потрогать норовят, — ответила Фонгорму баба Сима, — супружника сердцам выбирають, сердцам!

— А я вот буду разумом выбирать, — встрял Погодин, — я искренне полагаю, что жениться нужно на той женщине, с которой ты бы дружил, если бы она была мужиком!

— Стас! — укоризненно покачала головой я.

— Расслабься, Верник! — отозвался он и тут же по-мальчишески подмигнул, — на тебе бы я женился в любом случае, только намекни!

— Ну и шутки у тебя! — отмахнулась, с удовольствием отмечая, как напрягся Элвэ, погнув в пальцах ни в чем не повинную вилку.

— Аль, ну когда я шутил с такими вещами… — надулся Стасик.

— Еще один жаних? — оживилась Серафима Дормидонтовна.

— Потенциальный! — мудро и тактично изрек Погодин.

— Дак, ето ж хорошо, када у жаниха с потенцияй все хорошо, хуже када нет ее… — пустилась в размышления староста всея Руси.

— Кого нет? Невесты? — полюбопытствовала улыбающаяся Хунька. Определенно, бабушка Жоффрея всех нас веселила.

— Потенции! А для таво штоба была, я и привязла Машку!

— А что… — просил еле сдерживая смех Стасик, — у Жорика без Машки проблемы с… потенцией?

Последнее слова Погодин еле выдавил разразившись громким хохотом, к которому присоединились все земляне. Эленмарцы взирали на нас с недоумением, пытаясь связать человеческую физиологию с козлиной.

— Ох и силен ты охальничать! — отсмеявшись, упрекнула Стаса Жоркина бабушка, — ничаво, вот встретишь любоф та свою, враз все слова растеряешь.

— Никакие чувства не отражаются на изобилии моего лексикона… — театрально вздохнут Погодин.

— Это патаму шта ня встретил судьбинушку сваю, вот и мятешь языком, как помялом. А как встретишь — все слова та и порастеряишь, — добродушно заметила старушка, похлопав его по плечу.

— А мне кажется, что чувства только все усложняют между мужчиной женщиной, — сказала Анвен, отправляя в рот маринованный грибок. Распробовала!!!

— Ты не можешь так всерьез думать! — удивленно воскликнул Фингорм.

— Чем дальше, тем я все больше и больше убеждаюсь в мудрости наших традиций! — глядя на брата, вскинула подбородок эльфийка.

— Что с тобой происходит? — тихо спросил он.

— Всего лишь борюсь за свое счастье! — воскликнула блондинка с остатками принцессиной укладки в прическе.

— Счастья без любви та ня бываит, милая, — улыбнулась баба Сима, — можно принудить, да заставить, но счастья от етава ня будит.

— После обряда, как я скажу, так и будет! — прищурила глаза эльфийка. Фингорм вздрогнул и оценивающе посмотрел на сестру.

— Анв, прекрати! — тихо предостерег он.

— Что прекрати? — эльфийку несло не по — детски, — да, мы! Мы — эленмарки, спасаем вас! А вы даже этого не цените. Если бы не мы, то наша планета давно бы опустела!

— Мне всегда казалось, что для зачатия нужны двое, если это, конечно, не почкование, — философски заметила Хунька, глядя в напряженное лицо Фингорма. Откровения сестры были ему явно в новинку и далеко не по вкусу.

Я же играла в гляделки с тангиром. Он явно намеревался донести до меня что-то важное.

— Это у вас — у примитивных рас двое, да еще по надуманной любви, а у нас все решает обряд! А после обряда — женщина! — визжала меж тем Анвен, устремив на меня взгляд.

— Эк ее развело то, с клюквяночки вашей, баб Сима! — хмыкнул Стас, обнимая старушку за плечи.

— Ня понямаю… — отозвалась та, — традиции да обряды народа, оня ж мудрастью напоняны… А то, что волю однаго подчиняить да подавляить… злая ворожба!

— А знаете, Серафима Дормидонтовна, — ответила погрустневшей старушке Хуня, — я с вами соглашусь. Что за жизнь, если ты знаешь, что мужик с тобой, только потому что уйти не может? Всю жизнь себя неполноценной чувствуешь

— Да что бы вы — землянки понимали! — зарычала на подругу Анвен, — мы — спасительницы своей расы, в этом наш долг и смысл. В отличие от вас, мы чужих мужчин не соблазняем!

И снова эльфийка с ненавистью уставилась на меня. Ее выпады уже начали утомлять.

— А скажи мне, Анвен, — тихо спросила я, — почему, говоря о вероломности землянок ты так грозно смотришь именно на меня? Я тебе где-то дорогу перешла?

— Верник! — зашипела она. Неужели глоток клюквянки так развязал ей язык? Хотя эленмарка и до этого особой сдержанностью не отличалась, — не старайся казаться глупее, чем ты есть на самом деле!

— Спасибо за такую лестную оценку моему интеллекту, — вежливо кивнула я.

— Девки, ня ссорьтеся! — попыталась угомонить нас баба Сима, но Анвен уже было не остановить.

— Только слепой не увидит, как ты смотришь на моего жениха, Верник! Моего, слышишь? Еще немного и он о тебе и думать забудет, поверь! Так всегда случается! Все мужчины Эленмара склоняют голову перед женщинами! Все!

— Пусть склоняют, если им так хочется, — ответила, встретив прямой взгляд молчащего Элвэ, — но я не намерена сидеть здесь и выслушивать ерунду. Баба Сима, спасибо огромное. Все было очень вкусно. Жорик, Айа, еще раз поздравляю.

Самым сложным оказалось пробраться мимо Погодина.

— Аль, ты куда? — разволновался Стас.

— Ня мешай ей, пущай девка мозги проветрит, — остановила его мудрая бабушка Жоффрея.

Но, если Погодин последовал совету мудрой пожилой женщины, то Элвэ нет. Не успев сделать несколько шагов по коридору, почувствовала, как на мои плечи легли ладони «леденца».

— Аля, я бы хотел все объяснить! — начал он.

— Зачем? — тихо спросила, обернувшись. Я мило улыбалась тангиру, а на душе… кошки там скребли, а еще пусто как-то было… пусто, холодно и темно.

— Нужно, — ответил Дарин, — мне нужно, очень. Понимаю, что земляне и эленмарцы только внешне похожи, а на самом деле мы отличаемся и довольно сильно, но все же, надеюсь, что ты поймешь почему я промолчал и не ответил Анвен. Мужчина-эленмарец не может оскорбить женщину-эленмарку, особенно в обществе. Это закон, это табу, которое впитывается с молоком матери.

— Тангир Элвэ, я не понимаю зачем вы мне все это рассказываете. Очень рада, что в вашей жизни намечаются столь важные изменения, — старалась говорить спокойно, глядя в хмурое лицо Элвэ.

— Никакого обряда не будет, Аля, — жестко сказал он, — я давно принял такое решение.

— Это ваше личное дело, тангир. Оно ни каким боком не касается меня, — я попыталась сбросить его руки с плеч.

— Ошибаешься! Касается! — Элвэ еще крепче прижал меня к себе, — единственная женщина, с которой я готов пройти любой обряд, любой расы — это ты, Аля.

Он склонился намереваясь меня поцеловать, но я отклонилась.

— Знаешь, Дарин, мужчина-землянин никогда не позволит, чтобы женщина, которая ему небезразлична, слушала ложь о нем из уст другой. Ты прав, земляне и эленмарцы очень разные, непреодолимо разные…

— Но ты эленмарка! — возразил Элвэ.

— Только генетически, тангир, — грустно улыбнувшись, я отстранилась и на этот раз меня отпустили.

— Прости меня, — тихо сказал «леденец».

Столько раскаянья в таких простых и знакомых словах я не слышала никогда. Конечно, неприятный червячок обиды еще грыз где-то изнутри, но… Неужели я позволю этой Анвен вот так просто взять то, что стало мне дорого? Не дождется! Но и простить сразу было выше моих скромных сил.

— Мы поговорим об этом. Позже, — развернувшись направилась к лифтам.

— А как же наша прогулка, Аля? — спросил тангир.

— Мне нужно побыть одной, Дарин, — ответила я, не оборачиваясь, чтобы не показывать ему предательскую улыбку.

— Дарин… Аля, ты назвала меня по имени… — рассмеялся белобрысый гад, — что ж, увидимся позже, птенчик…

* * *

А когда изящная фигурка девушки скрылась в лифте тангир Элвэ добавил:

— … мой!

В отсек он вернулся, застав развязку семейной ссоры.

— Никогда не думал, что и ты такая же, как наша мать! — прошипел Фингорм.

— Постой! Ты не так все понял, — захлопала ресницами Анвен, начиная соображать, что ситуация вышла из под контроля.

— Я думал, что ты другая — добрая и чистая, а ты просто меня использовала. Всегда.

Фингорм встал и молча вышел.

— Зря ты так с братом, Анвен, — сказала Айа, — да и вообще, зря…

— Ничего, — поджав губы, процедила эленмарка, — сам вернется. Очень скоро. А, дорогой…

Она лучезарно улыбнулась взглянув на тангира Элвэ.

— Кадет Беллим, — произнес эленмарец, — мне жаль, что мое желание встретиться с вами вы восприняли, как согласие. Получив информацию от своей энфины, я хотел поставить вас в известность, что проведение обряда невозможно. Даже если мой род откажется от меня, я не отступлюсь от своих слов и не свяжу свое сердце с вашим.

— Ну, наконец-то, — усмехнулась Хунька.

— Это из-за Верник, да? — прошипела Анвен.

— Нет, — улыбнулся Дарин Элвэ, — потому что таков мой добровольный выбор.

Лицо эленмарки перекосилось от злости.

— Выбор? — чуть слышно произнесла она, — самое смешное… что у вас нет никакого выбора… но об этом вы узнаете тогда, когда станет слишком поздно.

Эльфийка поднялась и гордо подняв голову удалилась в свою спальню.

— Пошла планы мести вынашивать, — резюмировал Стас.

— Прошу прощения за своих соотечественников, — Элве поклонился бабе Симе.

— Нячаво, — улыбнулась старушка, — правда она, как квашня из кадки, сколько ня утрамбовувай все обратно лезет. А ты, милай, все правильно сделал.

И Серафима Дормидонтовна обняла опешившего тангира.

— Жалко мяне вас сердешных. Мыкаятесь, как неприянные…

— Хунька, это надо заснять для Альки! — шепотом сказал Сасик.

— Уже! — подмигнул ему… Жоффрей.

Глава 2

Центральный телепорт Академии перенес к зданию космопорта Тануты — самого большого города и столицы планеты Кхарма. Находясь здесь уже месяц, мы ни разу не покидали стен своего учебного заведения, если не считать боевые вылеты и тест-драйв апаньярских звездолетов. И вот сейчас я, прислонившись к перилам смотровой площадки, полной грудью вдыхала воздух свободы.

По синему небу величественно и неспешно плыли объемные кучевые облака, к виду которых уже успела привыкнуть, изо дня в день наблюдая за ними из окон Академии. Огромное, оранжевое светило теплыми полуденными лучами ласково касалось моего лица, а легкий ветерок старательно трепал выбившиеся из косы прядки волос. Где-то внизу раскинулся город. Причудливые здания, непривычных для землянина форм и расцветок, отсюда казались совсем крошечными, словно игрушечными. Над ними, как по невидимым воздушным трассам, спешили флайкары, увозя своих пассажиров.

Кхарма — индустриальный центр, одна из главных планет Коалиции. Здесь уже давно не осталось дикой природы, слишком уж плотно ее заселили. Зато, глаз радовало обилие скверов, парков, зоосадов, бегущих пешеходных дорожек, расположенных в тенистых аллеях. Вдалеке виделись горы, увенчанные голубыми снежными шапками. Умиротворенный, современный пейзаж очень напоминал земной, даже странным казалось, что всего пару недель назад все это могло погибнуть.

Последний раз окинув взглядом открывающийся со смотровой площадки вид, я поспешила на стоянку флайкаров. Не зная города, решила не брать транспорт на прокат, а взять такси до центра, а там уж прогуляться пешком, разглядывая незнакомую планету.

— Мои привествия. Кюда фаэра зилать? — пропел мне водитель-ксури на плохом всеобщем, когда я плюхнулась на заднее сидение флая.

Высокий лоб таксиста украшала татуировка в виде красного ромба. Из уроков Рута Сайвэ вспомнилось, что это означало — владелец может видеть сквозь стены. Красный цвет был не яркий, скорее розовый, значит дар владельца очень слабенький.

— Здравствуйте, — улыбнулась я, — не могли бы вы отвезти меня в центр города?

— Сентир? — переспросил ксури, — нет ничего простого!

Флайкар мягко оторвался от земли и, набрав высоту, встроился в вереницу похожих машин движущихся в сторону города. Я откинулась на спинку сиденья и наслаждалась полетом. Последние несколько месяцев выдались не самыми простыми и очень богатыми на события, а теперь у меня было целых два дня чтобы отдохнуть, привести мысли в порядок и просто расслабиться. Ну, не два, уже полтора! Буду делать все, что захочется, встречаться с тем, кто приятен и ни о чем не думать! При мысли о приятных людях мозг тут же выдал образ ушастого, белобрысого «леденца». Только не это! Нет! Нет! И… Нет! Не буду об этом думать!

— Васа места — самая сентер, фаэра! — изрек немногословный ксури со смешным акцентом, припарковав флайкар у странного здания из фиолетовых стекол причудливых конфигураций.

— Спасибо, — поблагодарила водителя и, расплатившись кредитным чипом, поспешила на встречу с неизвестным местом.

Улицу, посреди которой я оказалась, пересекала тенистая аллея. Странные, пирамидальные деревья с крупными, почти квадратными, голубыми листьями и ярко-малиновыми плодами-стручками возвышались по обе стороны, словно сказочные великаны. Недалеко от фиолетово-стеклянной громадины разместилось уютное, уличное кафе, с аккуратными столиками, накрытыми оранжевыми скатерками с затейливым орнаментом по краям. Между столами ходили андроиды-уборщики, сделанными по образу представителей расы варгов.

Не долго думая, направилась к аппаратам с напитками. На сенсорном меню под каждым блюдом были обязательные надписи с предупреждениями, для какой расы напиток подходит, а кому он категорически запрещен. Поскольку Земля — еще очень молодой член Коалиции, то ни предупреждений, ни показаний для нас в меню не было. Еда из автоматов Академии для тентурийцев и эленмарцев подходила и землянам, поэтому именно на них я и решила ориентироваться, углубившись в изучение списка.

— Любопытно… — неожиданно прозвучал позади меня приятный мужской голос, — и что делает неоперившийся птенец благородного эленмарского дома один, посреди огромного города? Да еще если учесть, что этот птенец, такая изящная самочка…

Обернулась и… Дар речи покинул меня на какое-то время, пока я, совершенно глупо раскрыв рот и распахнув глаза, наглым образом рассматривала стоящего передо мной мужчину.

Эрниль тер Куина, лорд-префект Великого Шаендара собственной персоной! В реальности он производил еще более сильное впечатление, чем его голографическая проекция. Под взглядом синих глаз мое сердце предательски застучало, дыхание сбилось и, вообще, я чувствовала себя крайне глупо. Никогда так не реагировала на мужчин, а тут… за месяц уже второй! Верник! Может ты какой инопланетный вирус подхватила? Аллергия на тестостерон? Наваждение…

Мужчину мое замешательство явно забавляло. Ехидная улыбка искривила красивые губы. Впрочем, это его нисколько не испортило. Он прекрасно знал, как выглядит, какое впечатление производит на окружающих и без зазрения совести сейчас этим пользовался. Одет шаендарец был в обычный комбинезон, которые носят звездолетчики. Никаких драгоценных камней, камзолов и мечей. Но, не смотря на простую, повседневную одежду, взгляд его выделял и останавливался. Еще бы! Обалденный красавец двухметрового роста, с надменным выражением лица и циничной улыбкой для женщин, как вкусный толстый червяк для окуня — каждая готова выпрыгнуть из тихой воды и заглотить наживку. О дальнейшей участи — быть приготовленным в сметане и съеденным как-то не задумываешься.

— Я задал вопрос, птенчик, — лениво сказал он.

— Извините, — я изо всех сил пыталась не таращиться на лорда-префекта, — не думала, что ваши слова обращены ко мне.

— А к кому? — удивился мужчина и обвел взглядом кафе.

Конечно, за столиками сидели люди и среди них было много женщин. Более того, все эти женщины с интересом кокетливо поглядывали на шаендарца, но вот эленмарок вокруг не наблюдалось.

— Откуда мне знать, — буркнула я и попыталась покинуть кафе. В конце концов посидеть за чашкой чего-нибудь вкусного и поглазеть на окружающих можно в любом другом месте.

— Стоять! — рыкнул «синеглазка», схватив меня за руку, — я привык получать ответы на свои вопросы, птенчик.

— А я не привыкла разговаривать с незнакомцами! — грозно заявила префекту, вырывая свои руки.

— Эрниль тер Куина, — рассмеявшись, представился мужчина, — условности соблюдены? Теперь я могу получить ответ на мой вопрос?

— Да с чего вы взяли, что я эленмарка? — поразилась его наглости.

— Только эленмарки, неоперившиеся и не обремененные обрядами так сладко пахнут, — подмигнул он.

— Не знаю кого и где вы нюхали, но я не эленмарка! Моя родная планета — Земля! — выпалила прямо в надменную физиономию шаендарского префекта и попыталась все же проскользнуть мимо, но мой маневр разгадали и дорогу преградили.

— Земля? — удивленно переспросил он и надменность с его лица исчезла, вместо этого оно осветилось довольно приветливой и даже, не побоюсь этого слова, располагающей улыбкой, — надо же так ошибиться… Старею!

— Сочувствую, — неискренне ответила я.

— Не стоит! — снова рассмеялся шаендарец, — я несчастный только сегодня, а обычно, вполне самодостаточный.

На красивом лице появилась театральная скорбная гримаса. «Ой, халтураааа!» — хотелось закричать мне в ответ, но титаническим усилием воли, я подавила все себе это желание, ограничившись вопросом.

— И что же сегодня случилось?

— Меня бросили… променяли… мне предпочли… — трагично изрек Эрниль тер Куина.

— Не может быть! — ничуть не поверив так же отвратительно лживо посочувствовала я.

— Вы не верите мне? — воскликнул «синеглазка».

— Не-а! — для убедительности помотала головой, но губы уже дрогнули в предательской улыбке. Все-таки в шаендарце кроме сгустка тестостерона была еще и бездна очарования.

— Представьте! — этот высокопоставленный паяц протянул руку, указывая на небесную синь, — я лечу через тысячи световых лет, чтобы встретиться с лучшим другом юности, радуюсь, как мальчишка предоставленной возможности, спешу, а он…

— А он? — переспросила я, уже догадываясь о каком друге юности говорит шаендарец.

— А он ответил, что сегодня у него другие неотложные дела, представляете?

— Как он мог? — уже не скрывая своего веселья подыграла ему я.

— Вот и я думаю. Как он мог? Но, знаете? — оживился «синеглазка».

— Честно говоря, пока нет, — снова улыбнулась я.

— А вот за чашечкой тасибы я вам все и расскажу, — заливалось соловьем это синеглазое очарование, увлекая меня за локоток к столику, накрытому приветливой оранжевой скатеркой, — пробовали этот напиток?

— Не приходилось, — позволила усадить себя за столик.

— Минутку, — подмигнул брюнет и отошел к аппаратам.

Через минуту лорд-префект Великого Шаендара опустился на стул, поставив передо мной дымящуюся чашку, от содержимого которой шел умопомрачительный аромат. Про себя он тоже не забыл. Еще, как по волшебству, появилась тарелка с румяными булочками и красивые фигурные конфеты.

— Видимо разговор будет долгим… — констатировала, окинув взглядом все это изобилие.

— Я такой голодный… и такой несчастный… — вымолвило синеглазое чудо, снова заставив меня рассмеяться, — с утра ни доброго слова, ни кусочка еды.

В этот момент у шаендарца запиликал комм. Лицо в миг стало серьезным.

— Слушаю, — от переключился на индивидуальный режим и я не слышала его собеседника, — непорядки нужно прекращать, задействуйте все силы и доложите о выполнении.

Комм вернулся на прежнее место, а на лице «синеглазки» снова появилась озорная улыбка.

— По работе отвлекают, нашли даже в свободное от нее время. На чем мы остановились? — поинтересовался он.

— А вы кем работаете? — невинно поинтересовалась я.

— В охране, — слукавил шаендарец.

— Что охраняете?

— Небольшое предприятие, — вдохновенно продолжил врать брюнет. Эх, а ведь вполне мог бы мне понравиться!

— А-а-а… — протянула я, собственно, потеряв к беседе интерес.

— Я что-то не то сказал? — сразу напрягся «синеглазка».

— Что вы, — улыбнулась в ответ, — когда бы вы успели.

— Знаете, я не эмпат, но весьма хороший интуит. Обычно, очень хорошо определяю в каком душевном состоянии находится мой собеседник или собеседница. Особенно, если она такая же очаровательная как вы.

— Сочетание интуиции и такой неприкрытой лести скорее полезны политику нежели охраннику небольшого предприятия, — парировала я.

— Вы меня раскусили! — расхохотался лорд-префект, — но вы же знаете, как у нас, политиков много тайн? Я просто не имею права об этом говорить.

Последнее предложение он произнес заговорщицким шепотом.

— И поэтому соврали? — ничуть не проникшись, грозно спросила.

— А вы забавнее, чем мне показалось вначале, — снова рассмеялся шаендарец, сжав мою ладонь в руке, — а еще красивее. Это не справедливо! Вы знаете мое имя, а я вашего нет.

— Аля, — пришлось представиться мне.

— Просто Аля? И все?

— Просто Аля, — кивнула в ответ.

— Аля… Аля… Аля-ля… — задумчиво произносил мужчина, словно пробовал мое имя на вкус, — а знаете, Аля, не смотря на простоту, мне ваше имя очень нравится. Оно мягкое, трогательное и бесконечно нежное, как и его обладательница.

— Скажите, Эрниль тер Куина, — я забрала свою ладонь и подалась вперед.

— Просто Эрниль, с вашего позволения, — перебил шаендарец.

— Хорошо, просто Эрниль, — тут же согласилась с выдвинутым требованием, — скажите, а вы всем женщинам так безбожно льстите?

Я отхлебнула остывший напиток и как ни в чем не бывало потянулась за конфетой. Озадаченное лицо префекта меня безмерно веселило, но он не успел мне ничего ответить, потому что в эту самую минуту снова запиликал его комм.

— Никакого покоя, — покачал головой мужчина и ответил, разумеется в личном режиме, — да. В кафе. Я уже себя занял… на сегодня, а если повезет, то и на несколько дней.

Он продолжал разговаривать, а я молча встала и отправилась вдоль по аллее. Города не знала, но находиться в кафе с мужчиной называющим тебя делом на несколько дней стало откровенно неприятно. Эрниль нагнал меня спустя какое-то время и молча пошел рядом, подстраиваясь под мой шаг. Так мы и шли: я — медленно, озираясь по сторонам и упорно делая вид, что не замечаю рядом идущего мужчину, и он — тихо, задумчиво, но упорно.

— Аля, — нарушил тишину шаендарец, — я придурок?

— Ну, почему же при? — как-то даже удивилась, потому что внутри все клокотало от досады.

— Дурок? — захлопал длинными ресницами «синеглазка».

— Почти, только дурак, — поправила его я.

— Ну, прости! — взмолился он, — хочешь, совершу какую-нибудь безумную глупость? Например встану на колени!

— Лорду-префекту Великого Шаендара не пристало совершать такие опрометчивые поступки, Эрниль тер Куина! — усмехнулась я и, обойдя заступившего мне дорогу мужчину, пошла дальше.

— А-а-а, так ты знала? — обиженно протянул он снова шагая рядом, — зря я напрягался, да?

— Совершенно! — отчеканила, даже не взглянув в его сторону.

— И что, у меня не было никаких шансов? — спросил Эрниль.

— Шансов на что? — я остановилась.

Мужчина, по инерции прошагавший вперед, тоже остановился, развернулся и, подойдя ко мне, тихо прошептал.

— Просто шансов. Например, познакомиться с понравившейся девушкой, посидеть с ней в кафе, просто погулять по городу!

— Ищите дурочку в другом месте, тер Куина! Наложницам своего гарема сказки рассказывать будете, — я снова пошла вперед, на этот раз достаточно быстро.

— Ну при чем здесь гарем? — он снова нагнал меня, — мне так редко удается вырваться из привычного окружения туда, где меня никто не знает. Вы думаете облеченные властью могут себе позволить все или почти все?

— Не могут? — удивилась я.

— Нет, — покачал головой Эрниль, — нам иногда недоступны самые простые человеческие радости.

— Например?

— Например радоваться летнему дождю и шлепать босиком по лужам, потому что это неприлично, или читать девушке стихи под лунами, потому что кроме нее это слышит десяток телохранителей. Да мало ли в жизни простых радостей? — почти искренняя грусть отразилась на его лице.

— В этом месте мне необходимо вам посочувствовать? Или что там дальше по вашему сценарию, лорд-префект?

— Аля, вы жестоки! — воскликнул «синеглазка» — я вам тут, между прочим, душу изливаю, а вы так резко меня осаживаете.

— Вы не логичны, Эрниль.

— Да? — удивился шаендарец, — никто никогда не замечал. В чем нелогичность?

— В том, что вы тут только что говорили о превратностях и трудностях судьбы, а я не вижу никакой охраны вокруг! — может быть прозвучало слишком резко, но промолчать было выше моих сил.

— Дело в том, что у меня тоже бывает отпуск. Я здесь инкогнито, а охрана прибудет к началу мирных переговоров, которые пройдут в ВЗА, — и «синеглазка» мне снова подмигнул. Нервный тик у него что ли?

— Эрниль тер Куина, наличие отпуска в вашем графике правителя, подразумевает время на маленькие житейские радости, не так ли? — весь этот разговор мне уже порядком надоел, как и насквозь лживый шаендарец.

— Так, — согласился он, продолжая улыбаться.

— А раз так, то значит эти маленькие радости вам доступны! И вы, простите, мне лгали! — выпалила я, топнув ногой.

— Ничуть! — расхохотался он.

— Объяснитесь!

— Дело в том, что потребность в маленьких житейских радостях может возникнуть в самый неподходящий для этого момент жизни, а я ведь всего лишь сказал, что они мне не доступны ИНОГДА! — и этот гад сделал невинное лицо. Посмотрите на него, просто ангел во плоти!

— Ну вы и… Ну вы и… — слов я подобрать не смогла, а когда в ответ услышала новый раскат смеха, просто пнула этого самодовольного осла носком ботинка в голень.

Лорд-префект застонал и запрыгал на одной ноге, подогнув пострадавшую конечность. Его показательное выступление жалости во мне не вызвало. Вот ни грамма!

— За что, Аленька? — наигранно воскликнул он.

— За то, что думали, будто земные девушки легко доступны! — зло прошипела я, проходя мимо.

— Да я уже несколько минут так не думаю, — вопил этот паяц, прыгая за мной на одной ноге, — и вообще, вы сейчас нанесли увечье неприкосновенной политической персоне.

— Не выдумывайте, — огрызнулась я.

— Ну, не увечье, пусть травму!

— Не врите!

— Моральную?!!

— Лорд-префект!

— Стоп! — взревел он так, что я остановилась, послушавшись его, — Аля, мы зашли в тупик. Давайте все начнем с начала. Я вовсе не хочу с вами ссориться, и чтобы вы обижались тоже не хочу.

— Послушайте, Эрниль, не теряйте со мной золотого времени вашего отпуска. Стихи под лунами меня интересуют мало, а послезавтра я, вообще, улетаю с планеты, — устало отмахнулась.

— Тогда хотя бы поужинайте со мною!

— Не могу! — улыбнулась я, — меня уже пригласили очень дорогие люди.

— Сегодня просто не мой день, — сник шаендарец, — тогда может быть завтрак? Завтрашний обед? Или просто погуляйте со мной и моим другом!

— Другом? — заинтересовалась я

Аллея удивительных деревьев закончилась и мы вышли на улицу с многоэтажными домами овальной формы. Они касались друг друга самыми широкими частями, образуя цепочку. Здания были разноцветные и смотрелись очень нарядно.

— Да, — подтвердил «синеглазка», — он вспомнил обо мне и очень скоро будет здесь, тем более, что мы почти дошли до телепорта.

Оглядевшись вокруг, обнаружила почти такую же прозрачную платформу, что и на космодроме, но эта было меньшего размера. Да-а, ситуация! Я даже о побеге не успела подумать, как пространство над поверхностью телепорта заискрилось и к нам сошел Дарин.

— Аля? — удивленно спросил он.

— Давно не виделись, тангир Элвэ, — хмуро буркнула в ответ.

— Вы знакомы? — опешил шаендарец.

Где-то в бирюзе с золотыми искрами зарождалась настоящая гроза. «Леденец» окинул недобрым взглядом нашу скульптурную композицию, состоящую из меня и стоящего рядом шаендарца, который, к слову сказать, в отличие от нас с эльфом, выглядел вполне довольным жизнью. Эрниль тер Куина был искренне рад другу, но тангир Элвэ этой радости отчего-то не разделял.

— Аля, что ты здесь делаешь? — совсем не по доброму спросил он.

— Гуляю, — ответила я чистую правду, а в последнее время со мной это так редко случалось.

— Гуляешь? — переспросил Дарин.

— Три часа назад, кабинет легара, два выходных всей нашей четверке… — как маленькому пришлось напомнить ему.

— Так вы знакомы? — снова повторил шаендарец.

— Знакомы! — отчеканил Элвэ, — это моя… моя…

— Курсант вверенного вам подразделения, тангир Элвэ! — отчеканила я, поймав откровенно недовольный взгляд своего начальника.

— Пусть так, это ничего не меняет, — взяв себя в руки, уже спокойно ответил эльф.

— Согласна, это сложно изменить, по крайней мере на время моего обучения.

Эрниль тер Куина переводил любопытный взгляд с меня на Дарина и обратно.

— Клянусь светом Шадара, это самое удивительное, что могло со мной произойти, — рассмеявшись воскликнул шаендарец, — стоило пролететь несколько тысяч световых лет, чтобы первая встреченная мною красотка, оказалась твоей знакомой. Не находишь, эта вселенная слишком мала для нас двоих?

— Я бы предпочел, чтобы ты встретил кого-то другого, — нахмурился Дарин, — но раз уж так случилось, — позволь представить — Алевтина Верник, кетарт экспериментальной группы Высшей Звездной Академии.

— Мы уже успели познакомиться, — с улыбкой на идеальных губах отозвался шаендарец, — и Аля мне нравится гораздо больше, чем Алевтина.

— Аля, — не обратив внимания на его слова, продолжил «леденец», — позволь тебе представить моего друга — Эрниля тер Куину, он конечно не самый плохой человек в этой вселенной, но я все же предпочел бы, чтобы ты держалась от него подальше.

Шаендарец удивленно вскинул брови, а я… На самом деле, у меня сегодняшний день просто не задался. Никак не удавалось избавиться от внутреннего недовольства. Обидно ли мне было, что Дарин Элвэ промолчал? Теперь, когда я на какое-то время отвлеклась от той ситуации на помолвке Жоффрея, могу сказать точно — еще как! Обидно до чертиков! И ужасно хотелось выцарапать красивые голубые глаза Анвен Беллим. Верник, что с тобой происходит? Ревнуешь? Значит отдельно взятый белобрысый эленмарец тебе вовсе небезразличен, как ты пыталась себя убедить последний час? Не говори глупости, Верник! Это просто преподаватель и тебе все равно с кем он будет. Воображение подкинуло яркую картинку, где Дарин с нежностью целовал эльфийку, а она прилипла к нему, словно жвачка к графину, размазываясь по его телу. До боли закусила губу, чтобы вытравить увиденное. Нет, мне не все равно. Было в «леденце» что-то такое, что-то…

Я взглянула на стоящих рядом со мною мужчин. Они тихо о чем-то переговаривались. Красивые. Оба. Шаендарец даже, пожалуй, более совершенен, но душа тянулась к тому другому, что стоял сейчас нервно сжимая в пальцах застежку форменной куртки. Что там дед говорил? Погуляли эти двое в свое время на славу? Им нравится один тип девушек? По всей видимости мой — гуманоидные блондинки без лишних щупальцев и наростов.

Оба мужчины, почувствовав перемены во мне, резко замолчали и уставились на меня.

— Ну, что? Идем гулять? — спросил шаендарец.

Я покачала головой и направилась… да к телепорту я направилась, потому что злость на блондина еще не улеглась, а брюнет меня раздражал своей навязчивостью.

— Рада была познакомиться, — бросила прежде, чем пространство перед глазами заискрилось, перенося меня обратно в Академию.

Определенно, сегодня просто не мой день.

****************************************************************

— Интересная малышка, — хмыкнул Эрниль, как только платформа телепорта снова опустела, — славная и такая сладкая.

— Держись от нее подальше! — грозно бросил Элвэ, сжав кулаки.

— Дарин, я тебя не узнаю, — рассмеялся шаендарец, — разве так встречают старых друзей после… Сколько мы с тобой не виделись? Полвека?

— Да, где-то так, — чуть расслабился эленмарец.

— Я уж думал, что какая-нибудь эленмарочка прибрала тебя к рукам, дружище! Каково же было мое удивление, когда Сорг сказал, что ты преподаешь в его Академии и будешь моим связным.

— У тебя есть информация для Совета? — взгляд Элвэ стал внимательным.

— Почти никакой. Сам знаешь, после перехода в Темный Круг шаендарцам не доверяет ни одна из сторон. Одно могу сказать точно — война неизбежна.

— Значит все же война…

— Да, — подтвердил Эрниль, — и нынешние мирные переговоры ничего не решат.

— Отвлекающий маневр?

— Скорее — разведка. Знаешь, за пятьдесят лет я так и не понял, кто за всем этим стоит, но его слушаются беспрекословно, — нахмурился шаендарец.

— Что ж, предупрежден — значит вооружен. Рано или поздно все равно узнаем.

— Лучше бы рано. Выпьем чего-нибудь, как в былые времена? — лорд-префект кивнул на яркую вывеску питейного заведения.

— Пожалуй, воздержусь. Дел много в Академии, послезавтра вылет на задание.

— Видел я твое задание, — рассмеялся шаендарец.

— Эрниль… держись от Али подальше! — снова предупредил Элвэ.

— У-у-у, как все запущено! — протянул брюнет, — помнится раньше ты был менее эгоистичен.

— Я не изменился, но от этой девушки держись подальше.

— Неужели чувство? И у кого? У эленмарца! Элвэ, тебе о будущем думать надо, подбирать себе хозяйку, а ты на землянок заглядываешься. Сколько тебе осталось? Лет двадцать?

— Я решил не связывать себя обрядом.

— Не дури! Это ведь смерть! — обеспокоенно воскликнул шаендарец.

— Лучше двадцать лет рядом с любимой, чем долгое существование с другой, — уверенно ответил эленмарец.

— Землянка вскружила тебе голову, друг! — печально ответил Эрниль, — я не хочу, чтобы ты закончил так же, как те недочеловеки в вашем храме. Очнись, подбери себе фаэру из благородного дома, пусть твоя энфина подсуетится. Помнится, ты имел успех среди ваших женщин.

— Все в прошлом, Эрниль, — улыбнулся Элвэ, — ты сам меня поймешь, когда встретишь свою женщину, а другие просто перестанут существовать для тебя. Когда ты улетаешь?

— Хотел сегодня, чтобы вернуться к переговорам, но теперь пожалуй останусь.

— Зачем? — удивился эленмарец.

— Чтобы доказать, что твоя земляночка ничем не лучше остальных. Запомни, друг, все женщины жадные, коварные, алчные, эгоистичные и меркантильные. Ни одна из них не стоит таких жертв.

— Держись от нее подальше! — в бирюзовых глазах застыл лед.

— Не проси. Я сделаю это ради тебя!

— Не смей! — крикнул эленмарец, но Эрниль тер Куина уже вошел на платформу телепорта.

— Еще увидимся, друг!

Пространство вокруг шаендарца заискрило и вскоре посреди улицы Дарин остался один.

— Я никому тебя не отдам. Пока живу… Пока дышу…

Глава 3

Академия встретила привычным шумом и суетой. Выйдя из лифта на своем этаже наткнулась на Фингорма.

— Аля, — кажется эльф был чем-то очень-очень озабочен, — мне нужно с тобой поговорить.

— Сейчас? — я с тоской посмотрела за его широкую спину, где меня ждала дверь в наш с Хунькой блок, а за нею вожделенная кровать. События этого дня порядком утомили и очень хотелось, пусть ненадолго, пристроить свою пятую точку, которой на сегодня уже хватило всевозможных приключений.

— Это не займет много времени, — вид у эленмарского красавчика был, прямо скажем, не очень — он был какой-то весь дерганный, волосы всклокоченные и ни секунды не стоял на месте.

— Валяй, — вяло отозвалась, — только по быстрому.

— В общем, я извиниться хотел и за себя и за сестру…

— Ну ты, на мой взгляд, ни в чем не виноват, а Анвен просто плохо воспитана, — улыбнулась эленмарцу, — хотя это по земным меркам, у вас могут быть другие критерии оценки ее поведения.

— Нет, — покачал головой эльф, — она вела себя непростительно, особенно в присутствии мудрой, пожилой фаэры. И еще… Аля, я предупредить хочу…

— О чем? — усталость взяла свое и мне пришлось присесть прямо на низкий подоконник.

— Энфина нашего рода… Ее не стоит сбрасывать со счетов. Энель Беллим всегда добивается своего, во что бы то ни стало, а особенно рьяно добивается, если чего-то хочет Анвен. Ведь она надежда и будущее нашего рода.

— И чего же хочет Анвен?

— Скорее кого. Анвен хочет Дарина Элвэ.

— Пусть попробует его получить, — криво усмехнулась, глядя на эльфа.

— От мужчин такой выбор не зависит… — как бы извиняясь ответил он.

— Фин, как вы это все допустили? — не выдержала я.

— А что нам оставалось? Ты просто никогда не видела, как умирает воин, не нашедший своей пары, — он склонил голову, а мне стало чертовски жаль эленмарских мужчин… всех… и даже Фингорма Беллима. Нет, его особенно. Потому что прожить всю жизнь в террариуме среди ядовитых змей и змеек это, знаете ли, дорогого стоит. При этом, кажется, он не растерял самого главного — порядочности и доброты.

Я поднялась, подошла к ничего не подразумевающему эленмарцу, который стоял ко мне спиной и… обняла его. Фингорм итак был неподвижен, а ощутив мое прикосновение застыл, как соляной столб, напрягся весь.

— Это я не тебя сейчас обнимаю… — чуть слышно прошептала, не разжимая объятий.

— А кого? — опешил он.

— Всех мужчин вашей многострадальной планеты. Жалею я вас, вот что.

Послышался странный звук, а затем кашель. Поперхнулся он что ли? И чего так трясется… Ржет! Да, он просто надо мной ржет! Объятья разжались тут же, а в душе… там уже зрел план мести несчастным эленмарцам от не в меру сердобольных землянок.

— Прости, Аль, — отсмеявшись просипел Фингорм, — вы — землянки…

— Что мы? — зло посмотрела на эльфа, который все еще улыбался, глядя на меня.

— Вы, землянки, ни на кого не похожи! Вы непредсказуемые, вас просчитать нереально.

— Все земляне такие, не только землянки. Такова уж наша природа, — вздохнула я, запихав мысли о мести отдельным представителям Эленмара поглубже, а жалось, наоборот, вытащила поближе. Вдруг пригодится.

— Землянами не интересовался, мне землянки больше нравятся, — улыбнулся Фингорм, ослепив меня своей улыбкой, — кстати не мне одному.

— Кому-то еще? — почему-то сердце тревожно стучало в ожидании, что сейчас он поведает мне о чувствах Элвэ, но случилось нечто неожиданное.

— Паренька из моей четверки помнишь, Туррина? — спросил эльф, разрушая мои ожидания.

— Да-а… — протянула я, вспоминая рослого, молодого мужчину с пронзительно зелеными глазами.

— Так вот запал он на земляночку вашу, кажется София ее зовут, а она ответила ему взаимностью. Пропал парень.

София действительно была. В четверке, которую отобрали с Европы были две девушки — высокая брюнетка Стелла и очень милая, рыженькая София. Девчонки держались особняком и мы мало общались.

— Почему пропал? — поинтересовалась я.

— Да он намного старше меня. Туррину до критического возраста осталось совсем немного, а он, как рыжую землянку увидел, об обряде и слышать не хочет, хотя энфина нашла ему достойную фаэру.

— И место пятого мужа? — не удержавшись съехидничала я.

— Седьмого, — невозмутимо поправил меня Фингорм.

— А вот ты сам кого бы выбрал — неизвестную фаэру и должность ее седьмого мужа или… скажем, Хуню? — ну знала, что бью ниже пояса, знала…

Эленмарец завис. Он как-то судорожно вздохнул и низко склонил голову, но упорно молчал.

— Я задала слишком трудный для тебя вопрос? — продолжала настаивать.

— Аля, Фархунда на меня смотрит, лишь как на двойника своего андроида.

— Дурак ты Фингорм, — в сердцах ответила я, — как все эленмарцы — дальше своего носа не видишь…

На этом беседу можно было считать оконченной, эльф погрузился в свои мысли, а я удрала на встречу с вожделенной кроватью. Следовало о многом подумать, да и, честно говоря, очень хотелось наябедничать Фархунде на эленмарцев, а заодно и на шаендарцев и, вообще, посплетничать. А что? Что позор для воина, не пристало курсанту, то вполне сойдет для двух давних подруг.

Войдя в нашу спальню, сразу поняла, что ни одной моей мечте не суждено сбыться. Кровать была занята, на ней удобно развалился Погодин. Рядом восседал Жоффрей и с сосредоточенным видом что-то настраивал в комме. Хунька, расположившись на своем ложе, расчесывала Феклуше волосы, заплетая их в затейливые косы, похожие часто носил Фингорм. Между делом, она поглаживала острые кончики ушей андроида и млела от удовольствия.

— А где остальные члены нашей тусовки? — спросила я, бесцеремонно сгоняя Стаса со своей кровати.

— До чего же ты деспотичная особа, Верник, — огрызнулся он, пересаживаясь к Селедкину.

— Какая есть — такую и любить будете! — не осталась в долгу.

— Да я хоть сейчас! — не унимался Погодин, но натолкнувшись на мой взгляд, полный негодования, замолчал.

— Айа выгуливает бабу Симу, а баба Сима выгуливает козу Машку, — без заикания поведал Жорик, не отрываясь от компа.

— А ты где была? — Хунька подняла на меня глаза, отвлекаясь от своего увлекательного занятия.

— Гуляла, — не стала скрывать, тем более — это была чистая правда, — я что-то пропустила?

— Да, уж! Наш тангир был великолепен. Анвен до сих пор, наверное, на весь мир злится, — и мне показали запись на комме, а там…

В общем, там «леденец» молчать не стал, несмотря на весь свод эленмарских законов и правил. И мне стало так… легко, все обиды отступила на задний план, и захотелось немедленно взглянуть в бирюзовые с золотыми искрами глаза. Правда последнее желание пришлось отложить до лучших времен. Разговор с ребятами откладывать больше нельзя.

— У меня две новости и обе они хорошие, даже не смотря на некоторые спорные нюансы, — огласила я, и все уставились на меня.

Долгая театральная пауза обычно мне удавалась. В сценическом мастерстве я поднаторела еще в школе, посещая литературную студию, где иногда ставились спектакли по произведениям классиков древности.

— Верник, не томи! — как всегда первый не выдержал Погодин.

— Правда, Аль, выкладывай! — поддержала его Хунька.

— Послезавтра мы летим на Лорну в качестве охраны археологической экспедиции. Они будут исследовать постройки, оставшиеся со времен апаньяр!

— Офигеть… — выдохнул Селедкин.

Погодин присвистнул, а Хунька напряглась.

— И на какие спорные нюансы не смотря? — спросила она. Вот всегда зрит в корень! Даже когда не очень надо.

— Командиром назначен Элвэ. Кроме «Полкана» летят еще два корабля — «Друг» и «Принцесса».

— «Друг»????? — зашипела Хунька.

— «Принцесса»? — удивленно воскликнул Стас.

— Да, вы все поняли верно. Семейка Беллимов наш крест в этой Академии, — подтвердила я под дружный стон друзей.

— Ты говорила про две новости, — напомнил Погодин.

— Да, — кивнула в ответ, — после завершения этого задания, примерно через месяц, мы все летим на Эленмар!

— Да, ладно… — удивленно выдохнули Стас с Фархундой.

— Эх, я не могу… — расстроился Жоффрей.

— Если из-за бабы Симы и Айи, то они приглашены тоже и даже коза Машка. Куда уж без рогатой животинки…

Не успела я договорить, как раздалось оглушающее: «Ураааааааааа!!!!». Меня обняли и закружили сразу три пары рук. Мы радовались безмятежно, как дети, не зная, что нам преподнесет судьба в самом ближайшем будущем.

Остаток первого выходного дня прошел тихо. Стас и Жоффрей скоро ушли, а у нас с Хуней выдалась редкая в последнее время возможность посплетничать.

— Колись, Верник, где гуляют курсанты Академии в свободное от тангира Элвэ время? — ехидно спросила подруга.

— В городе, — вздохнула я, — думала пройтись, привести в порядок мысли…

— Думала? Значит не получилось?

— Не получилось, — мысли путались, хотелось рассказать Хуне так много, и в то же время мои мысли были столь интимны, что многие из них я не могла доверить даже самой близкой подруге.

— Не получилось, и?.. — подзадоривала меня Фархунда, — Феклушенька, а принеси нам с Аленькой клюквяночки бабы Симы.

Андроид послушно вышел в гостиную.

— Я пить не буду, мне еще ужинать с бабушкой Пелагеей. Надо же узнать, что за волшебный треугольник мы раздобыли на Медриксе. Интуиция подсказывает, что это очень загадочный предмет. Да и письмена на стенах может быть расшифровали, все-таки целая лаборатория над ним работала.

— Ой, Верник, — отмахнулась Хунька, — не верю я этим коалиционным лабораториям. Их ученые апаньярские кораблики за век вдоль и поперек изучили, а полетели они только у тебя. Вот в кого я верю, так это в Пелагею Джоновну и в тебя. А, вообще, не заговаривай мне зубы! О прогулке рассказывай.

— У прогулки предыстория есть, — улыбнулась я.

— Не понимаю, почему Погодин меня считает вредной, а тебя ангелом?! — воскликнула подруга, закатив глаза.

— Ладно, ладно! — примирительно ответила и вздохнула, — сегодня утром, когда меня к себе вызвал легар…

— Дед, — поправила меня Хунька.

— Но вызвал он меня как легар! — настояла я на своем, — у него в кабинете находился тангир Элвэ. О чем был разговор ты уже знаешь, но там упоминалось еще одно событие — мирные переговоры с Темным Кругом, на которые должен прибыть лорд-префект Шаендара.

— Это тот синеокий красавчик с обучающего файла? — оживилась Фархунда и мне пришлось кивнуть в ответ.

— Будешь все время меня перебивать — вообще не буду рассказывать!

— Молчу-молчу! — послушно затихла она.

— Так вот, «синеглазка» и «леденец» когда-то вместе учились здесь же и были лучшими друзьями-приятелями.

— Да, ладно?!! — ошарашенно прошептала подруга и тут же испуганно прикрыла ладошкой рот.

— Именно! — продолжила я, словно и не заметила прозвучавшей реплики, — легар так и сказал, что им даже женщины нравились одни и те же.

— Тогда ты попала, Верник! — все же не выдержала Хунька, — тангир с тебя глаз не сводит.

— Да с чего ты взяла?

— Да, потому что! Сама посуди, эти эленмарцы в туалет не ходят без разрешения своих энфин, а он невесте отказал при свидетелях, да еще которую главы двух домов ему выбрали. Учись читать между строк, а то так и умрешь простушкой, а это стыдно. Его поступок сродни признанию в любви, — доводы которые она приводила, казались мне убедительными. И почему я сама об этом не подумала. Мои тягостные раздумья, наконец, окончательно развеялись.

— Сейчас не об этом речь, — поспешила переменить тему разговора. Совсем не о своих чувствах к «леденцу» я собиралась сейчас говорить, — дело в том, что в городе я столкнулась с «синеглазкой»!

— Ничего себе! — воскликнула подруга, — с тобой происходят такие удивительные приключения, а я, как сиротинушка, обо всем узнаю последней…

Фархунда театрально всхлипнула, смахнув с глаз несуществующие слезы.

— Первая ты узнаешь, первая! Это случилось, практически, только что!

— Ну? — Хунька мне подмигнула.

— Что ну-то? — не поняла ее намеков я.

— Ну как он?

— Кто?

— Шаендарец синеглазый!

— Красивый, высокий…

— Ах… — умильно вздохнула Хуня, приложив ладонь к сердцу.

— … заносчивый, эгоистичный сноб, который привык, что к его ногам падают все женщины этой вселенной.

— Так я и знала! — зло прищурилась подруга, мгновенно убрав с лица все последствия предыдущего восхищения, — у него на роже смазливой написано — «бабник».

— Нет, Хуня. Бабник — это несчастный, слабый мужчина, который не может отказать ни одной женщине, а «синеглазка» он… как бы это сказать…

— Сволочь! — вынесла вердикт Хунька и я была с ней согласна. Вот было в нем что-то такое, что заставляло держаться от него подальше.

Мы еще какое-то время посидели, рассказывая друг другу все, что случилось накануне. Появлению Элвэ подруга совсем не удивилась, посчитав, что само проведение направило эльфа на мою защиту. Кому как не тентурийской ведьме с узбекскими корнями верить в магию судеб и карму. Моя встреча с Фингормом Хуньку скорее огорчила. Она сразу как-то замкнулась и ушла в свои мысли, лишь изредка отвечая мне, в большинстве случаев невпопад. Когда на очередной свой вопрос я получила односложный ответ, то решила оставить ее в покое и просто сбежала в отсек легара, тем более приближалось время ужина.

Дед и бабушка Пелагея прибывали в хорошем расположении духа. За столом уделяли мне повышенное внимание, но друг на друга кидали такие взгляды, что я невольно чувствовала себя лишней. Чтобы как-то сгладить неловкость, принялась расспрашивать про треугольник.

— Понимаешь, Аленька, — растерянно сообщила бабушка, подкладывая мне в тарелку салат, — само существование этого артефакта противоречит всем законам физики.

— Почему? — удивилась я.

— Потому что материал из которого он изготовлен очень напоминает металл, а на самом деле… В общем в природе не существует подобных соединений, потому что это невозможно.

— Бабушка, если существует этот треугольник, значит возможно. Кроме того, там на стенах храма были изображены еще два точно таких же. И что-то мне подсказывает, чтобы нам разгадать эту загадку, нужно собрать все три, — не удержавшись, поделилась своими мыслями я.

— Совершенно верно, моя золотая, — улыбнулась ба, — но местоположение двух оставшихся частей, как мы предполагаем, одного артефакта, нам не известно. А самое главное, не удалось расшифровать не одной фразы со стен храма на Медриксе. Язык очень напоминает апаньяр, но разнится.

— Мне показалось, что большое значение имеет место, откуда эти треугольники извлекли, — я положила на блюдце пирожное, а дед поставил передо мной чашку с горячим, травяным чаем.

— На чем основывается твоя догадка? — Пелагея Джоновна подняла на меня полный любопытства взгляд.

— Там на одной из стен ритуал нарисован в виде схемы. И дважды повторяется один и тот же символ, очень похожий на крошечную башню. Как будто вначале для ритуала треугольники из этой башни доставили, а в самом конце, для того, чтобы вновь соединить их нужно вернуть обратно, — охотно рассказала я.

Бабушка подскочила и убежала в кабинет легара. Через несколько секунд она вернулась с коммом, внимательно что-то рассматривая на его голоэкране.

— Любопытно, — задумчиво сказала ба, — в твоих рассуждениях есть логика. Значит, будем искать и место, и оставшиеся два треугольника.

— Нужно старательно искать. Чтобы уничтожить часть артефакта, кто-то хотел погубить целую планету со всеми ее обитателями, — подсказала, отправляя в рот очередной кусочек божественно-вкусного пирожного.

— Аля права и я с ней полностью согласен, — вклинился в нашу беседу молчавший до этого дед, — как не кстати эти туристы из Темного Круга… И если в Эрниле я уверен, то девчонка кажется мне очень подозрительной.

— О чем ты говоришь? — спросила у легара, но ответила мне ба.

— В Академии должны пройти мирные переговоры. Многие представители Темного Круга уже начали прибывать. Так сказать, заблаговременно. Цель и время предстоящей экспедиции не держатся в тайне, да и о следах апаньяр на Лорне давно всем известно. Вот некоторые и изъявили желание понаблюдать за археологическими раскопками.

— Тем более, появление кораблей апаньяр на вооружении Коалиции вызвало немалый ажиотаж в рядах противника, — добавил дед.

— И кто с нами летит? — так просто спросила, уже зная, что ответ легара мне определенно не понравится.

— Эрниль тер Куина, лорд-префект Шаендара и леди Алейна тама Сану — представитель планеты Таоку, со своим телохранителем. И хотя леди представляет расу солоров, ее телохранитель — таштор. Его зовут Двейн.

— Да, странную троицу дают нам в нагрузку, — задумчиво сказала я, протирая руки влажной салфеткой.

— Белиготар обещал усилить охрану, — утешила меня бабушка.

— Что… еще кучкой эленмарцев? — мой удивленный взгляд дед встретил и своего не отвел. Можно было выдохнуть.

— Корабль «Ветлуга», кроме кораблей апаньяр, будут сопровождать несколько истребителей Корпуса Мира. Они останутся на орбите до завершения экспедиции и в случае чего прикроют вас с воздуха.

Что ж, эта помощь может действительно пригодиться. По крайней мере, это не вездесущие Беллимы и не настырный шаендарец, хотя их мне тоже придется лицезреть достаточно долгое время.

— Знаешь, Аленька, — бабушка Пелагея улыбнулась, — а эта леди Алейна совсем еще девочка и издалека очень на тебя похожа.

— Чем? — напряглась я. Вот не нравились мне такие совпадения.

— Фигурой, телосложением, цветом волос. Правда косы у нее подлиннее, — охотно пояснила ба.

Ну что же, будем решать проблемы по мере их поступления, а на данный момент поступило их немало. Тепло попрощавшись с дедом и бабушкой, я вышла с преподавательского этажа. День клонился к закату. В свой блок идти не хотелось. В гостиной существовала вероятность наткнуться на Анвен, а в комнате — на чем-то недовольную Хуню. Вспомнив, что в парящей Академии есть смотровая площадка, я направилась прямо туда.

В высоких окнах темнело небо, на котором уже зажигались звезды — незнакомые звезды чужого неба. Вид отсюда открывался удивительный. Я погрузилась в созерцание и собственные мысли. Не знаю сколько прошло времени, но вдруг сзади ко мне кто-то тихо подошел. Крупное тело прижалось, горячее дыхание пошевелило волосы на затылке, а большие руки опустились на мои плечи…

— Видишь вон ту большую фиолетовую точку? — раздался такой знакомый голос, и руки сместились с плеч на живот, обнимая и притягивая меня крепче к мощному торсу… тангира Элвэ.

— Вижу… — прошептала я.

— Это Лорна. Вечером она хорошо видна, — Дарин говорил обычные вещи, но звучало это настолько интимно, что кровь прилила к щекам а колени задрожали. Его хотелось слушать и слушать… бесконечно… — там очень красиво.

— Бывал? — еле выдавила из себя вопрос, радуясь, что голос не дрогнул.

— Приходилось, — тихо отозвался «леденец», целуя меня в макушку, — облачно там всегда, солнце не проникает сквозь тучи. Преломление света настолько странное, что все вокруг кажется фиолетовым.

— А что ты там делал? — вот так стоять, прислонившись к сильному, мужскому телу, было очень приятно.

— Служил на базе Корпуса Мира. Раньше система Арато была приграничной территорией. Это уже потом границы расширились аж до Медрикса, — объятья эленмарца стали крепче, словно он боялся, что я сейчас исчезну, как сказочная фея.

— А потом?

— Потом была война. Базу законсервировали, а я вернулся на Эленмар, правда ненадолго.

— Почему ненадолго? — спросила, положив руки поверх его на свой живот.

— Задыхаюсь там и в то же время не могу без Эленмара. Вот такой парадокс… Аленька.

И так прозвучало это его «Аленька», что кожа вмиг покрылась мурашками, а сердце учащенно застучало, заставляя кровь бурлить в венах. Вот, как порой так получается — одно слово, всего одно, а для тебя оно дороже миллиона других, и человек дороже, роднее. Кажется, что никакого времени не хватит, чтобы наговориться, насмотреться. Кстати, а вот обернуться и посмотреть на Дарина Элвэ я не решалась. Так и стояла, прижавшись спиной, ощущая каждой частичкой своей души его близость и тепло.

— Аля… Аленька… — прошептал мой эльф и, слегка склонившись, дотронулся губами до моего виска, — не злишься?

— Нет, — едва слышно выдохнула в ответ, купаясь а его ласке.

— Не оттолкнешь? — теплые губы «леденца» касаются моей щеки.

— Нет, — снова шепчу в ответ.

— Не сбежишь? — продолжает он.

— Не дождешься, — я улыбаюсь и разворачиваюсь, чтобы утонуть в бирюзовых омутах, в которых золотые искры затеяли чехарду.

— Даже ждать не буду!

Однажды, наступает такой момент, когда во всей вселенной остаетесь только вы и он — ваш мужчина. Ваш, потому что ни к кому ничего подобного никогда не испытывали, не ловили каждое слово, каждый взгляд и жест. Только с его появлением в душе разливается уютное тепло и персональное счастье начинает вить гнездо. В такую минуту, каждый из вас точно знает, что нужно делать. Я знала. Встав на цыпочки, потянулась к Дарину, а он склонился и поцеловал, бережно, нежно, бесконечно сладко. И в вашей жизни до этого может быть миллион других поцелуев, но именно этот вы будете вспоминать всегда и про него расскажете внукам, удобно расположившись в кресле качалке и накрывшись теплой, вязанной шалью. Женщина всегда чувствует того, кого подсознательно ждала всю жизнь. И пусть он будет не таким идеальным, как рисовало воображение, но это будет именно он. Поцелуй длился и длился, заставляя плавиться от каждого касания губ и движения языка. Сладость растекалась по телу густыми, тягучими ручейками, сбивая дыхание и учащая пульс.

Уже давно прозвучал сигнал отбоя, освещение стало тусклым, ночным, а мы все не могли оторваться друг от друга. Был ли Дарин Элвэ тем, кого я подсознательно ждала? Не знаю. Но он определенно был тем, кто зажег в моей душе звезды.

Тангир Элвэ, эленмарец, готовый отказаться от долгой жизни ради меня, мой «леденец» смотрел так, что от огня в его взгляде я вспыхивала, как спичка. Поцелуи становились все жарче, объятья все сильнее. Мы совершенно потеряли счет времени.

— Дарииин, — стонала я и снова припадала к его губам.

— Аль, — вторил он мне и вновь нежно обнимал.

Громкий кашель, явно посторонний, заставил прийти в себя. В этот момент я, обхватив бедрами талию тангира, настойчиво пыталась расстегнуть уже третью магнитную застежку на форменной куртке «леденца», а он интересным образом поддерживал меня, беззастенчиво поглаживая мою пятую точку. Оторвавшись друг от друга, мы несколько долгих минут приходили в себя. Пытались отдышаться, соприкасаясь лбами.

— Поставь меня, — чуть слышно прошептала я.

Взглянуть в сторону двери было страшно неудобно. Преподаватель и курсант за весьма откровенным занятием, нарушая субординацию и все мыслимые правила учебных заведений. Чудесно! Просто великолепно. Верник, ты порнозвезда ВЗА! К чести Элвэ, он прикрыл меня своей мощной спиной и обернулся на не особенно вежливое покашливание, поставив перед этим меня на ноги. Любопытство победило, я выглянула тоже и чуть не застонала.

В дверях стояла целая делегация во главе с вездесущим Белиготаром Соргом. Но дед свой человек, а вот рядом, ехидно ухмыляясь, стоял «синеглазка» и пристально пялился на нашу с тангиром живописную композицию. От его наглого взгляда по спине бежал неприятный холодок и даже хотелось оправдаться. Например, развести руками и ляпнуть: «А мы тут это… плюшками балуемся!» Но «леденец» стоял спокойно, закрывая меня собой. Его спокойствие передалось и мне. А что в сущности произошло? Мужчина поцеловал женщину в свободное от службы время. Поэтому, поборов в себе желание показать префект-лорду язык, я снова спряталась.

А чего я там не видела? Удивленный дед, надменный шаендарец и девчонка с косами, а рядом с нею огромный таштор, покрытый ожоговыми шрамами. Странная все же раса и нравы дикие. Наверное, это были те представители Темного Круга, о которых говорили за ужином. Как там их… Леди Алейна тама Сану — представитель планеты Таоку и ее телохранитель Двейн.

Конечно, ба, как всегда погорячилась, и салорка не была похожа на меня, но внешность имела располагающую и вполне земную. Кстати, меня ей рассмотреть тоже хотелось, потому что никого не стесняясь, она выгнулась и попыталась заглянуть за Элвэ. Да, где уж ей. Эленмарский тангир был сделан специально, как по моему заказу. Вот и не верь после этого в судьбу! Лично я от ее подарков отказываться не собиралась, особенно в пользу Анвен.

— Э-э-эм… Тангир Элвэ, — отмер дед, — как хорошо, что мы вас отыскали. Ваш комм недоступен.

— Да, я был несколько занят, — как ни в чем не бывала заявил «леденец», застегивая магниты на форменной куртке.

— Это я успел заметить, — усмехнулся дед, — работаете не покладая рук даже после отбоя.

Мы с Элвэ нервно хохотнули, вспоминая, где были руки тангира, когда на нас смотрел дед. Скрываться больше не имело смысла, и я покинула свое уютное и надежное убежище.

— О, и кетарт Верник здесь, — произнес легар Сорг, как будто ранее меня действительно не заметил.

— Планировали порученную нам операцию, — беззастенчиво соврал Дарин.

— Я так и подумал, так и подумал, — дед переводил хитрый взгляд с меня на тангира, и глаза его смеялись, — ну, раз уж все так удачно нашлись, позвольте мне вас представить друг другу.

— Думаю, не знакомы только девушки, — усмехнулся «синеглазка», его развернувшаяся картина тоже повеселила, но не обрадовала, потому что не смотря на улыбку, в его глазах застыл лед.

— Алейна, — без всяких титулов и званий представилась солорка, и я поняла — споемся! — Можно просто — Аля, — добавила она.

— Алевтина, — улыбку уже даже не сдерживала, — можно просто — Аля.

— Хорошо, — в ответ рассмеялась важная леди Темного Круга, — мне будет совсем нетрудно запомнить.

Наш человек! Все-таки в некоторых инопланетянах, определенно селятся земные души. Иначе, почему же с ними так легко?

Двейна, телохранителя Али, никто представлять не стал. Громила просто стоял в сторонке и со скучающим видом тупо пялился на звездное небо. После знакомства разговор перешел на обсуждение времени и деталей отлета, а я тайком зевнула, прикрыв рот ладошкой. Все же день был долгим и насыщенным. Собственно, как любой другой день в ВЗА.

— Устала? — заботливо прошептал Дарин.

— Немножко, — чуть слышно ответила я.

— Полагаю кетарт Верник нам в дальнейших обсуждениях не нужна, и мы можем отпустить ее отдыхать, — тут же внес предложение тангир.

Возражений не последовало и, я, тепло попрощавшись и поймав на последок задумчивый, оценивающий взгляд «синеглазки», отправилась в свой блок. Уже нырнув под одеяло, услышала сигнал входящего на комм сообщения, а прочитав, еще долго лежала и улыбалась.

«Прошло целых десять минут. Я безумно соскучился.» — писал тангир Элвэ, «леденец», мой… только мой!

Глава 4

А ночью мне снился сон. Я лежала на чем-то мягком, пушистом и очень теплом. Это что-то урчало и вибрировало. Непроизвольно погладила рукой поверхность, звук и вибрация стали сильнее, а еще — что-то явно дышало и было живым. Открыв глаза, я поняла, что нахожусь в том же храме, с узкими, словно бойницы, окнами, где-то под куполом, в которые проникает фиолетовый свет.

Фиолетовый… Сегодня уже упоминался этот цвет, не единожды. Дарин говорил о своеобразном преломлении света на… Лорне. Но Лорна… и этот вибрирующий звук подо мной…

«Сумрак» — мысленно позвала я лайвелла.

«Аля» — раздался знакомый голос, а еще… от огромного, летающего кота пришла волна нежности, которую я почувствовала.

«Соскучилась! Ты долго не приходил» — упрекнула Сумрака, зарываясь пальцами в густой мех.

«Тебе было не до меня. Люди слабые, им нужен отдых»

«Сумрак, фиолетовый свет в окнах храма… это место ведь не на Эленмаре?»

«Нет, Аля»

«Ты ждешь меня на Лорне?»

«Жду… Очень долго…»

«Я уже очень скоро к тебе приду» — ответила и потерлась щекой о пушистый загривок.

* * *

Утро оказалось не менее загадочным, чем мой сон.

— Верник, подъем! — орала Хунька, практически прыгая на мне.

— Раздавишь, не дюймовочка! — буркнула в ответ, попытавшись зарыться поглубже в одеяло.

— Вставай, говорю! — не унималась она, — нас обокрали!

— Как? Кто? — подскочила я, нервно озираясь вокруг. С виду все было в порядке.

— Машки нет! — трагично сообщила Хуня.

— Кого? — информация явно до меня не доходила, сонный мозг отказывался ее воспринимать.

— Козы нет! Машки! Баба Сима в печали!

— Как нет? Ее же поместили в зооблок, там видеонаблюдение и…

— Серафима Дормидонтовна пришла на утреннюю дойку, а Машка пропала. Нет ее там. Совсем нет. Веревка пеньковая (одна штука) — есть, колокольчик медный (одна штука) — есть, а козы нет. Верник, нет — это совсем нет, нисколько! Ни рожки, ни ножки! Ее след простыл, — Фархунда объяснила популярно.

— Искали? Куда она могла деться с парящего острова, где все срабатывания телепортов тщательно фиксируются? — встав, я протопала в санблок, мимо возбужденной подруги. Конечно же, она последовала за мной, продолжая зудеть.

— Разумеется искали. И показания голокамер снимали, и список тех, кто ночью пользовался телепортами просматривали. Даже легара в известность поставили. Но Машка, как сквозь Землю… тьфу ты… сквозь Кхарму провалилась, — продолжала просвещать меня Хунька на предмет сложившейся ситуации, стоя около душевой кабинки.

— Стоп! Давай рассуждать логически. Кому могла понадобиться земная коза, если мы находимся на совершенно незнакомой планете? — спросила подругу, включив режим сушки в кабине.

— В том-то и дело, что ума не приложу. С питанием здесь перебоев нет, да и фанатов «Общества любителей полорогих, парнокопытных» нет. Так что, Верник, идеи наши иссякли и теперь вся надежда на тебя, — подытожила Фархунда, пристально наблюдая, как я вылезаю из душа.

— Хоть бы отвернулась для приличия, — беззлобно пристыдила ее.

— Чего я там не видела? — обижено буркнула она, но из санблока вышла.

Через несколько минут мы уже неслись по коридорам ВЗА в сторону зооблока. За окнами только забрезжил рассвет, окрашивая верхушки облаков в алый цвет. Повсюду трудились андроиды-уборщики, полируя и без того блестящие полы. Иногда, нам на встречу попадались кинсли — эта раса не входила в состав Коалиции, но их обширные колонии можно было встретить повсюду. Внешне они немного отличались от других рас, особенно строением черепа. Их голова по форме напоминала мяч для игры в регби, на заостренных концах которого находились большие, словно крылья бабочки, очень подвижные уши. Ростом кинсли не отличались, даже самые крупные из них едва достигали одного метра пятидесяти сантиметров. Огромные глаза, чаще чистого голубого цвета, смотрели на мир с детской наивностью и непосредственностью. Умом и интеллектом особо не блистали. Не было среди них ни выдающихся ученых, ни музыкантов или политиков. Но из-за своей пунктуальности и исполнительности, кинсли очень ценились, как обслуживающий персонал.

В Академии представителей этой расы насчитывалось немало. Лаборанты, ремонтники, техники — да, практически все рабочие специальности, где труд андроидов был нецелесообразен, занимали кинсли. То здесь, то там мелькали хрупкие фигурки, облаченные в серые, добротные комбинезоны. На всеобщем они говорили плохо, с акцентом, смешно коверкая слова. А язык, на котором кинсли изъяснялись между собой, чем-то напоминал чириканье птиц.

Вот и сейчас двое ремонтников вывернули из-за угла, наткнувшись на нас с Хуней. Как всегда, что-то прощебетали на своем языке и постарались проскользнуть мимо.

— Извините, — обратилась я к ним, — здравствуйте!

— Верник, — застонала Хунька, — нашла с кем диалоги с утра вести. Пошли уже, у нас дела.

— Подожди, я сейчас, — ответила недовольной подруге и переключилась свое внимание на двух мужичков.

А это были именно они, потому что у женщин-кинсли голову покрывал жесткий ежик светлых волос, эти же были полностью лысы. Ремонтники удивленно захлопали огромными голубыми глазами, молча ожидая, что я им скажу.

— У нас пропало животное. Коза. Вот такого роста, — ладонью показала расстояние от пола, но похоже, что собеседники совсем меня не понимали.

Вспомнив, что совсем недавно мы делали совместные голографицеские проекции и с бабой Симой, и с многострадальной козой Машкой, я достала комм. Мужички продолжали внимательно наблюдать за моими действиями. Найдя достаточно точное изображение, вывела его на экран.

— Вы это видели? — ткнула пальцем в фигурку козы.

Кинсли переглянулись и… Они упали передо мной на колени, а затем и вовсе коснулись лбами пола.

— Чего это с ними? — опешила Хуня.

— Я знаю столько же, сколько и ты, — ответила ей и снова обратилась к ремонтникам, — видели или нет?

— Дерезай… — благоговейно прошептали оба.

— Что? — не поняла я.

— Козай… Дерезай… — снова выдохнули они.

— Это вы сперли наше животное? — с нажимом, грозно спросила Фрхунда.

— Казай-дерезай… казай-дерезай… — затрещали они.

— Хунь, по-моему эти на всеобщем вообще не рубят, — обернулась я к ней.

— Конечно, как чужую животину тырить так они умные, а как на всеобщем ответить, так сразу не понимают… С ними нужно строго! — она окинула сжавшихся мужичков недобрым взглядом, еще раз показала на голопроекцию козы и спросила, — где?

— Мати показать, — пискнул один.

— Тамати показать, — тут же вклинился другой.

— Мати-томати! — выругалась подруга, но кинсли этого не поняли, — вперед! — скомандовала им Хунька.

А дальше… дальше мы бежали за мужичками по извилистым коридорам и коридорчикам, о существовании которых, конечно, даже не подразумевали. Ремонтники оказались чрезвычайно шустрые, поэтому, чтобы успеть за ними, приходилось выкладываться. Три раза разные лифты куда-то нас перемешали, и снова были коридоры, потом самая обычная лестница и долгий спуск вниз.

— Мне кажется, Академия давно кончилась, и мы уже спускаемся в остров, на котором она построена, — едва переводя дыхание, прохрипела запыхавшаяся Хунька.

Я и сама давно так думала, но ответить не смогла — сил уже не было, слишком долго мы петляли по всем закоулкам. Наконец, преодолев какой-то грот, оказались в самой настоящей каменной пещере, под завязку заполненной кинсли. В самом центре, на выстроенном подиуме стояли три фигуры в каких-то белых хламидах и… наша родная коза Машка. При этом, животное не выглядело напуганным или обиженным, наоборот — перед ней лежала охапка свежей травы, которую она планомерно поглощала, задорно виляя куцым хвостиком.

— Этого еще не хватало, — выдохнула Хунька.

— Ты о чем? — спросила я, пытаясь выровнять дыхание после забега.

— Сама не видишь? Это же секта какая-то!

— Ну секта, — пожала плечами.

— А если они козу в жертву приносить собрались?

— Ой, Хунь, что-то не похожа она на жертву. Скорее на божество, которому поклоняются, холят и лелеют…

В этот момент, по видимому, главный жрец на подиуме вскинул руки к небу и изрек:

— Омана… обана… казай-дерезай…

Наступила тишина. Секунда… Две… Три… Где-то капала вода. Машка с любопытством подняла голову и… ее задумчивое «Бе-е-е-э» разнеслось по пещере, отражаясь от каменных сводов.

— Омана-обана-ву! — орет жрец.

Кинсли падают на колени и начинают раскачиваться, повторяя: «Омана-обана-казай-дерезай». Одни мы продолжали возвышаться над сотнями молящихся.

— Казай-дерезай… — весело хмыкнула я, — тебе это не о чем не говорит?

— Подожди, сейчас подумаю, — язвительно отозвалась Хунька, — может о казае-дерезае?

— Почти, — рассмеялась, потому что ситуация была комичная, конечно с точки зрения землян. Окружающие нас кинсли относились к происходящему очень серьезно.

— Я активировала маячок для Стаса и Жорки, — буркнула подруга, — надеюсь, они сюда придут раньше, чем Машку освежуют.

— Перестань, ей ничто не угрожает!

— Да ты только посмотри на этих мелких головорезов! — прошипела она, — это же фанатики какие-то!

Я посмотрела. Фанатики умильно хлопали большими глазами и продолжали раскачиваться. В это время на подиуме жрец опять вскинул руки вверх. Все снова замолчали, а Машка… перед ней поставили плоскую корзину наполненную фруктами, очень смахивающими на земные груши. «Ме-е-е-э» — радостно заблеяла животинка.

— Казай… дерезай… омана… обана… — величественно произнес жрец.

— Ка-зай-де-ре-зай! Ка-зай-де-ре-зай! — стали скандировать кинсли.

— Ета штоета деится? — раздался знакомый голос и на подиум, потеснив жрецов, вскарабкалась баба Сима Селедкина.

Пашка и Жоффей подошли к нам и молча встали рядом.

— Обана-омана-казай-дерезай! — ответил Серафиме Дормидонтовне жрец.

— Коза моя, хозяйска! — возразила ему староста и накинула на шею Машке знакомую пеньковую веревку.

— Омана-обана-ву! — в ужасе закричал служитель культа и попытался освободить шею животинки.

— От я тябе щас дам ву! — разозлилась баба Сима, — довушашся!

— Ме-е-е-е-э-э… — философски изрекла Машка, вклиниваясь в содержательный диалог представителей разных цивилизаций.

— Тябе слова ня давале! — припечатала ее Серафима Дормидонтовна.

— Хо-сяй-ка казай-дерезай? — спросил один из жрецов.

— Хозяйка и есть, — подтвердила бабушка Жоффрея.

— Продавайт! — жалобно попросил ее собеседник и тут же на подиум внесли объемный ящик.

А когда с него сняли крышку обалдела не только баб Сима, обалдели и мы. Весь ящик под завязку был заполнен золотыми слитками.

— Ничего себе! — удивленно выдохнул Погодин.

— Тябе каза та мая пашто? — смягчилась староста всея Руси.

— Казай-дерезай омана-ву! — произнес старший жрец, простирая руки к небу и делая загадочное лицо.

— Маха на божество ваша походить чо ля? — кинсли в белых хламидах закивали в ответ, — тады забярайтя! И денях мяне ваших ня нада! Няушта я истинно верующих ня пойму!

С этими словами пеньковая веревка перекочевала в руку ошарашенного жреца, который таращился на нее, как на чудо. А когда он отмер, то голубые глаза священника были полны слез.

— Омана… каза-дерезай хо-сяй-ка обана-ву! — изрек он.

— Хо-сяй-ка обана-ву! — скандировали вокруг радостные кинсли.

— Кажется, твою бабушку причислили к лику святых у отдельно взятого народа, — прошептала Хунька Жоффрею.

Как оказалось, ситуация объяснялась просто. Когда-то на родную планету кинсли завезли споры растения, крайне вредного для самих коренных обитателей. В тех районах, где оно распространилось и прижилось, начинались эпидемии, жители вымирали целыми селениями. Причину выяснили и стали бороться. Молодые побеги пытались травить, выжигать, выкашивать — ничего не помогало. Растение оказалось весьма живучим. А потом с одной из планет завезли стадо коз, которым молодые зеленые листочки пришлись весьма по вкусу. Постепенно животные очистили все эпидемиологические районы, чем снискали благодарность населения. Почитание коз вылилось в поклонение им, а затем превратилось в религию, которая стала весьма популярной среди кинсли. Предки тех коз до сих пор живут на просторах родной планету кинсли, за много тысяч световых лет отсюда. Но вот на близ лежащих планетах таких животных не было. И многочисленная община, обитающая на Кхарме, давно искала подобное животное, которое бы олицетворяло из божество.

Итак, Машка стала живым божеством кинсли и снова переехала в зоотсек. Правда теперь ее вольер всегда был идеально вычищен и наполнен разными фруктами, побегами молодых растений и прочими козлиными радостями, а число ее посетителей множилось изо дня в день. Баба Сима стала ключевой политической фигурой, к мнению которой прислушивались все кинсли Кхармы и других планет соседних с Арато систем.

Как сказал Белиготар Сорг, Коалиция никогда не могла найти общего языка с этой странной расой, используя ее представителей только как обслуживающий персонал, а теперь, накануне войны приобрела многочисленного и достаточно ловкого союзника. Не сказать, что кинсли прикипели душой к Коалиции, но за бабу Симу и козу Машку любой из них готов был пойти на многое.

После этого знаменательного события, в ходе которого коза Машка стала кинслийской богиней, а Серафима Дормидонтовна Селедкина — видной политической фигурой в масштабе всей Коалиции, оставшаяся часть последнего перед отлетом выходного дня прошла относительно спокойно, не смотря на суету и сборы. Уже в постели, укрывшись одеялом, поймала себя на мысли, что за весь день ни разу не видела Дарина. Стало грустно, потому что я соскучилась. На самом деле, очень соскучилась! И практически сразу завибрировал комм. Сердце сладко заныло от предвкушения, я догадывалась чье сообщение там пришло. «Слишком много дел перед отлетом, но все мои мысли с тобой. Сладких снов тебе, птенчик.» — писал тангир Элвэ. А мир, оказывается, окрашивается всеми цветами радуги, когда вы любите и любимы.

Глава 5

Звездолет межгалактического класса «Ветлуга» готовился к отлету. Везде сновали роботы-погрузчики, проводились последние технические осмотры, проверки уровня топлива и других нужных жидкостей. Пелагея Джоновна Вельская — начальник экспедиции о чем-то спорила с капитаном корабля Засульским Антоном Сергеевичем, солидным, полноватым мужчиной с седыми бакенбардами. Рядом стоял Белиготар Сорг и внимательно наблюдал за происходящим, время от времени кидая ревнивые взгляды на свою женщину.

Команды кораблей сопровождения уже находились на местах. Дарин Элвэ, как непосредственный начальник, должен лететь с нами на «Полкане». «Друг» лишь коротко поздоровался со мной и угрюмо молчал, пока команда Фингорма Беллима находилась рядом. «Принцесса», она такая принцесса. Умудрилась и тут отличиться, украсив фюзеляж кокетливым розовым бантом. Я погрозила ей кулаком, она лишь похихикала в ответ, но мини-тюнинг не убрала. Распустились без меня! Ну, никакой дисциплины.

Тангир Элвэ подошел к легару и, развернув на комме голоэкран, о чем-то тихонько заговорил. До отлета оставалось еще не мало времени. Хунька грузила в багажное отделение упакованного Феклушу, Жоффрей беседовал с невестой, а также с бабой Симой и божественной козой Машкой, которые пришли их проводить. Заботы о земных гостях возлагались на деда. Погодин в своем репертуаре — строил глазки двум подружкам ксури из команды Анвен Беллим. Кстати, ее самой нигде не было видно.

То и дело я натыкалась на знакомых людей — членов археологической экспедиции. Пелагея Джоновна предпочитала работать с проверенными специалистами, поэтому состав ученых с годами практически не менялся. В основном, это были земляне, но случались и исключения. Сейчас, например, в экспедицию летел светило тентурийской науки, специалист по языку апаньяр, профессор Нунчквар Такахрасс. В поездке его сопровождала жена и неизменная ассистентка Тагика Такахрасс, которая своего мужа называла Нунчи, причем произносила так, что слышалось Нюньчи, вызывая неизменные улыбки на лицах землян. Ну и, конечно, не одна дальняя экспедиция теперь не обходилась без пронырливого, но весьма пробивного влаппи Кета-уаси, с которым я имела честь познакомиться совсем недавно.

Заметив у центрального траппа молодых археологов Стефана и Грегора, помахала им рукой и поспешила поздороваться. С памятного момента моего подводного приключения мы с не виделись. И сейчас, оба молодых мужчины радостно махали мне в ответ. Встреча получилась бурной. Меня стиснули в медвежьих объятьях, фактически оторвав от поверхности планеты.

— Алька! Верник! Вот это встреча! — рокотал симпатичный Грегор, продолжая дружески обнимать меня за плечи.

— Не ожидал, честно скажу, не ожидал тебя здесь увидеть! — поддержал его Стивен.

— А я вот она! — широко улыбалась им. Видеть знакомые лица было приятно, — мы, кстати, вас охраняем! Вот так-то! Не все вам меня.

— Кажется, котенок Пелагеи вырос и превратился в прехорошенькую кошечку, — хмыкнул ловелас Грегор, — не находишь?

— Не начинай, — простонал Стивен, — тебе за Альку Джоновна скальп снимет, самым тупым скальпелем, поверь!

— И кажется не только Джоновна, — напрягся Грегор и убрал руку с моего плеча.

Проследив его взгляд, увидела тангира Элвэ. Он не спеша направлялся в нашу сторону и внешне был… обманчиво спокоен, лишь в бирюзовых глазах сверкали золотые молнии.

— Кетарт Верник! — строго произнес «леденец».

— Я! — вытянулась по струнке. Играть — так играть. В конце концов, ролевые игры никто не отменял.

— Займите свое место на вверенном вам корабле, — уже спокойнее сказал он, и молнии превратились в россыпь золотых искр.

— Есть! — отрапортовала в ответ и, обернувшись к ребятам, помахала рукой, — извините, служба.

— Еще увидимся, — усмехнулся Стивен, но увидев взгляд тангира, мгновенно убрал с лица улыбку. Грегор благоразумно промолчал.

До «Полкана» мы с Дарином дошли вместе, всю дорогу эленмарец порывался мне что-то сказать, дважды набирал в легкие побольше воздуха, но так и не решился. А когда я взялась за поручни, услужливо выставленные корабликом, Элвэ накрыл мою руку своей и нежно погладил костяшки пальцев. Я обернулась и внимательно посмотрела на тангира.

— Что с тобой, Дарин? — постаралась спросить как можно мягче.

— Ничего… — задумчиво ответил он.

— Я же вижу, ты всю дорогу хотел мне что-то сказать. Так скажи, пока мы одни и у нас есть время.

— У меня нет на это права. И умом я прекрасно это понимаю, но не сердцем. Ты эленмарка, Аля, птенец благородного дома…

— И поэтому ты решил, что я буду вести себя как Анвен и другие ваши женщины? Дарин, послушай, — развернувшись к «леденцу», погладила его по щеке, — мне ты можешь сказать абсолютно все. Потому что каждый человек свободен в своих поступках. И не только поэтому. Так нам проще будет друг друга понять.

— Хорошо. Мне было крайне неприятно видеть тебя с теми мужчинами. Особенно, когда один из них тебя обнял, — было заметно, что несгибаемый и волевой тангир нервничает.

Но его реакция на мою встречу со старыми знакомыми вызвала столько умиления и теплоты в душе, что я невольно улыбнулась. Обнимать на глазах у всех, конечно же, не стала, хоть и весьма хотелось это сделать. Настолько, что даже руки зачесались.

— Знаешь, у меня было похожее чувство, когда Анвен предъявляла на тебя свои права, — вдруг выпалила я, вспомнив свои ощущения.

— Но у нее нет на меня прав! — возмутился Дарин, — ты можешь доверять мне, Аль. Мне никто кроме тебя не нужен.

— Вот и ты можешь мне доверять! — ответила, вглядываясь в бирюзу с золотыми искрами, но продолжить фразу его словами так и не решилась. Зато решилась спросить, — скажи, если тебе стало неприятно сейчас, когда я просто встретила людей, с которыми меня связывают обычные приятельские отношения, то как же реагируют мужчины-эленмарцы на наличие других мужей у своей связавшей?

— После обряда все меняется, — «леденец» сник и даже опустил глаза, — это как… как добровольное рабство. Обряд меняет психику, иногда частично, а иногда превращая мужчину в безвольное, покорное любой прихоти хозяйки существо. Поэтому речи о чувствах не идет.

Я, конечно, многое страшного слышала об этом обряде, но не предполагала, что все обстоит еще ужаснее. С этим определенно нужно что-то делать. И внутреннее чутье подсказывало, что ответы на некоторые загадки могут отыскаться именно на Лорне. А еще, стало жаль моего эльфа и, наплевав на всех, я все же его обняла, встретив удивленный, но довольный бирюзово-золотой взгляд.

— У нас не будет этого обряда, — тихо шепнула ему на ухо, потому что у нас есть много большее чем то, что он может нам дать.

И мне улыбнулись. Улыбнулись так, что я только за одну такую улыбку готова горы свернуть, а не только отыскать разгадку на какую-то там древнюю тайну. Ерунда это все. Суета сует, по сравнению с тем, что творилось в моей душе в этот самый момент.

— Ну, конечно! — раздался за нашей спиной голос, от звука которого лично мне захотелось застонать, — опять обсуждаете отлет? Хорошую ты работу себе выбрал, Дарин. Приятную.

— Завидуй молча, — усмехнулся «леденец» и поцеловал меня в нос прежде, чем обернуться к нахальному шаендарцу.

И снова взгляд улыбающегося лорда-префекта мне не понравился. От него по позвоночнику пробежал неприятный холодок, но я открыто и прямо посмотрела ему в глаза и даже нашла в себе силы улыбнуться. Рядом с ним стояли леди Алейна тама Сану — представитель планеты Таоку и ее неизменный телохранитель, испещренный ожоговыми шрамами тоштор, Двейн. Девушка приветливо улыбалась.

— Здравствуй, Аля, — произнесла она звонким голоском.

Сегодня Алейна была одета в простой летный комбинезон и ничто не выдавало ее высокого положения, а на принадлежность салорки к Темному Кругу, вообще, указывала только отпугивающая внешность ее телохранителя.

— Здравствуй, — улыбнулась я в ответ.

Элвэ и тер Куина отошли в сторону, о чем-то совещаясь. Телохранитель стоял со скучающим видом, словно ничто из происходящего вокруг его не касалось, зато к нам подошел Погодин и, разумеется, уставился на леди Алейну.

— Здрассти, — поприветствовал он нас, потом окинул салорку заинтересованным взглядом и воскликнул, — ух, ты! Какая красотка! Мадемуазель, разрешите представиться. Я — Стас, Стас Погодин, для друзей — Стасик, но вы, прекрасная незнакомка, можете называть меня милый, или, скажем, лапуля, я бы даже не отказался от «мой милый пирожок»!

— Погодин прекрати, — тихо прошипела я, ущипнув друга, потому что реально испугалась.

Таштор, увидев, нездоровое влечение со стороны Стасика к охраняемому им объекту, напрягся и грозно взирал на нас, готовый в любую минуту подойти. Леди тама Сану тоже это заметила и поспешила исправить ситуацию. Она очаровательно улыбнулась Погодину и представилась.

— Аля.

— Как? — опешил мой незадачливый друг.

— Мое сокращенное имя — Аля, — повторила салорка.

— Боже, Аля! Аля — это мое любимое женское имя на протяжении вот уже нескольких лет, — при этом он многозначительно посмотрел на меня и вновь все свое внимание переключил на леди Алейну, — кстати, девочки, по старой, я бы сказал, древней, земной традиции, желание, загаданное между двумя Алями должно исполниться.

С этими словами пройдоха встал между нами и взял каждую под локоток.

— Что бы мне такое пожелать? — задумчиво протянул он, подбадриваемый нашими улыбками. Но тут раздался грозный рык тоштора, и громила двинулся на нас, выдергивая салорку из рук Стаса, — какие желания? Тут в живых бы остаться!

— Хорошее желание — остаться в живых. Мудрое! — похвалила его Алейна, выходя из-за спины разъяренного телохранителя, — Двейн, все в порядке. Мне ничего не угрожает.

Тоштор кивнул и отошел, но продолжал следить за каждым движением Стаса.

— Грозный он у тебя, — усмехнулся Погодин, — хорошо хоть дрессированный и речь человеческую понимает.

— Двейн замечательный, — серьезно сказала салорка, — и много раз спасал мою жизнь.

— Извини, — искренне произнес Стас.

Инцидент был исчерпан. К нам вернулись тангир и лорд-префект.

— Так что там за земная традиция? — весело поинтересовался шаендарец. Ну и слух у него, скажу я вам!!!

* * *

Перелет от Кхармы до Лорны затруднений не вызвал. Построение кораблей происходило на орбите, после вылета с космодрома. Впереди клином летели «Полкан», «Друг» и «Принцесса», в центре находился «Ветлуга» и замыкали процессию истребители, которые дали для усиления охраны.

Расстояние от точки вылета до точки назначения было незначительным, поэтому гиперпрыжка не потребовалось, и перелет осуществлялся в штатном режиме. Спустя три часа, корабли уже кружили вокруг планеты. «Ветлуге» предстояло двигаться по ее орбите, истребители Академии вместе с пилотами оставались здесь же. С кораблей производилась топографическая разведка. Ученые внимательно выбирали предполагаемое место расположения основной базы экспедиции.

Лорна являла собой незабываемое зрелище. Планета, окруженная облаками, словно утопала в фиолетовой пене. Вот только из-за облачности снижалась видимость. Поверхность сканировали специальные приборы. Совершать посадку придется скорее всего на ощупь, доверяя разве что приборам и интуиции.

Я сидела в кресле командира и слушала, как переговариваются ученые и команды других кораблей. Экспедиции ничто не угрожало и нам было совершенно нечем заняться. От безделья, стала рассматривать Элвэ, а он ответил мне таким же настойчивым и изучающим взглядом. Через какое-то время мы уже потеряли счет времени и перестали замечать, что вокруг нас происходит. Первым не выдержал, конечно же, Погодин.

— Мы вам не мешаем? Может нам выйти? — съязвил Стас.

— Ага, — в тон ему ответила я, — и дверь за собой закройте. С той стороны.

— Температура за бортом по вашему Цельсию минус двести восемьдесят градусов, — тут же оживился Полкаша и заскрежетал. Эти звуки означали, что кораблик смеется и прибывает в благостном расположении духа.

— Спасибо, дорогой, — поблагодарила я его за заботу и добавила, обращаясь к Погодину, — слышал? Будешь выходить — носочки тепленькие пододень и гульфик у Жоффрея на прокат попроси, шерстяной, овечий, баб Симой с любовью связанный.

— Язва же ты, Алевтина! — весело огрызнулся Стасик, — вот не обошла тебя стороной долгая дружба с Хунькой.

— А чего сразу я? — вскинулась подруга, — сижу себе, молчу, а оказалась крайней.

— Крайней ты оказаться не можешь, — констатировал логичный Полкаша, — мы в открытом космосе, то есть посреди.

— Спасибо тебе, о, мудрейший! — ухмыляясь, поблагодарила Фархунда и уткнулась в свой голоэкран, — скажи лучше, эти светилы науки уже пришли к какому-нибудь общему мнению? Определились с местом дислокации? Или мы тут неделю болтаться будем, в открытом космосе, то есть посреди?

Полкан оценил сарказм и понял, в чей огород метила Хунька. Несколько секунд тишины и подруга с криком подскакивает со своего места, потирая свою пятую точку, при этом громко указывает, куда кораблику пойти, где она его видела и кто его родственники.

Тангир Элвэ поначалу слушал нас внимательно, вникал, а потом… потом закрыл лицо руками, только плечи его сотрясались. Ржал он. Это вселяло надежду, значит не такие уж мы и разные с эленмарцами. Смех, он объединяет, а хорошее чувство юмора, порой, спасает из безвыходных ситуаций.

— Да-а-а, кетарт Верник, — отсмеявшись, произнес Дарин, — ну и обстановочка во вверенном вам коллективе.

— Рабочая, — серьезно ответила я, — Полкаш, правда, что там на «Ветлуге» решили?

— Да, что они там решить могут? Они же со своей техникой слепые и глухие, — с достоинством отозвался кораблик.

— С тобой вряд ли кто-то сравнится, — подмаслила его я, — сможешь показать целостную картину?

— Конечно. Планета Лорна. Атмосфера пригодна для дыхания, анализ состава воздуха передаю на комм. Обитаема. Животные и растительные формы жизни, разумных нет. Зафиксированы множественные очаги сейсмической активности… — стал перечислять Полкан.

— А что ты можешь сказать про интересующие нас следы древней цивилизации? — не удержавшись, спросила я.

Тут же перед нами вспыхнул голоэкран, с размещенной на нем картой поверхности планеты, на которой стояли красные отметки. Одни были совсем крошечные, а другие, наоборот, огромные. В одном месте отметка мигала синим. Кое-где мелькали желтые вспышки, но все они находились вдали от красных.

— Синяя точка — это законсервированная база Корпуса Мира, — сказал Элвэ.

— Да, — согласился с ним Полкаша, — а красные отметки — это следы цивилизации апаньяр. Желтые вспышки — очаги сейсмоактивности.

— Ого сколько красного, — простонала Хунька, — неужели все руины обследовать будем? Тут до пенсии не успеть.

— Рекомендую начать вот с этого места, — ответил кораблик и картинка на голоэкране изменилась. Увеличился масштаб и одна из красных точек приблизилась, став огромной, — правда, подобраться будет довольно сложно. Место находится в горах.

— А если подлететь? — предположил Стас.

— Смотрите, — картинка снова изменилась, и на карте появился световой курсор, который перемещался, показывая то, о чем говорил кораблик, — вот равнинное плато. Здесь лес, а вот тут когда-то был город апаньяр. Руины до сих пор неплохо сохранились и ваши ученые, возможно, найдут там не мало интересного. А вот отсюда ведет тропа в горы, видите? Несколько часов подъема и вы на месте. Подлететь не выйдет. Излучение объекта выводит из строя любую технику, в том числе и нас, но вполне безопасно для человека.

— Ну почему эти апаньяр вечно мудрят! — простонал Погодин, очевидно, вспоминая пещеру на Медриксе.

— Было бы легко, давно бы все тайны разгадали, — осветила ему Хунька.

— А равнинное плато подойдет для базы экспедиции? — не обращая внимания на спорщиков, продолжила расспрашивать.

— По всем расчетам — идеальное место, — курсор вновь задвигался, — здесь, протекает река, вода пригодна к употреблению. Подземных толчков не зафиксировано. Значит в этом месте и следует устанавливать временные здания.

— Тогда решено. Передавай все данные Пелагее Джоновне, — приняла решение я.

— Лихо! — восхитился Элвэ, — да, кораблики апаньяр просто находка! И какие возможности! Просто поразительно!

Мы вчетвером промолчали. А что говорить? Про корабли нам было известно намного больше, но раскрывать все карты никто из нас не спешил.

— Аля, как вам удалось провести такой подробный и замечательный анализ в такие короткие сроки? — спросила ба, вышедшая с нами на связь буквально через несколько минут, а я растерялась.

— Военная тайна, Пелагея Джоновна, — спас положение Дарин, — вы же понимаете.

— Понимаю, — кивнула она в ответ и сбросила план высадки на планету, — садимся!

Глава 6

Обустройство лагеря много времени не заняло. Сделанные из легких, разборных конструкций домики, похожие на тот, в котором мы с бабушкой жили у берегов Японии, выросли как грибы. В тех, что размером побольше, расположились лаборатории, столовая, рубка связи, склады и многое другое. Маленькие домики служили местом отдыха для членов экcпедиции, при чем каждому выделялся отдельный — небывалая роскошь, особенно для меня, привыкшую в последнее время делить комнату с соседкой и ее андроидом. И не важно, что она по совместительству моя лучшая подруга. Просто у любого человека, порой, возникает желание остаться наедине со своими мыслями. Попросту говоря, бывают моменты, когда личное пространство жизненно необходимо.

Всего через пару часов после посадки я стала обладателем крошечной, магнитной карточки с номером жилища на красивой, витой цепочке. Ключ от персонального домика рекомендовалось вешать по старике на шею.

— Номер сорок два — это в конце по главной аллее, недалеко от моего, — улыбнулась мне бабушка, вручая ключ.

— А ты пока не идешь? — поинтересовалась я, подхватывая свою сумку с нехитрым походным скарбом.

— Пока нет. Нужно закончить оборудование медпункта и доложить о том, что база экспедиции готова и функционирует, — отозвалась Пелагея Джоновна, даже не оторвавшись от голоэкрана, на котором роботы монтировали очередной дом, — воду в жилые блоки уже провели, так что можно принять душ.

— Вот оно счастье! — радости моей не было предела.

Мой персональный на время экспедиции рай выглядел вполне стандартно и состоял из крошечной спальни, в которой рядом с кроватью примостились еще два шкафа, уютного санблока и небольшой кухоньки, оборудованной панелью доставки. Проще говоря, можно было заказать еду из любого пищевого автомата общей столовой с доставкой на дом. Удобно. Все для людей. Душевая тоже не оставила меня равнодушной. На ряду с ионным очистителем, здесь можно было пользоваться обычной водой, что в условиях экспедиции было, конечно же, роскошью.

Хозяйственник Кета-уаси уже подсуетился, укомплектовав жилой блок всем необходимым. В шкафах на полках лежали ровными стопками пушистые полотенца разных размеров, запасные комплекты постельного белья, махровые халаты, одноразовые стерильные скатерки и даже упаковки с салфетками и носовыми платками, в санблоке стояли шампуни и гели для душа, а в небольшом шкафчике на кухне позвякивала нехитрая посуда, причем не пластиковая, а из самого настоящего стекла. Все увиденное привело меня в дикий восторг.

Быстро опустошив сумку, принялась раскладывать свои вещи. Это не заняло много времени. Форменные комплекты и белье — в шкаф, голофото родителей — на прикроватный столик, любимую голубую кружку с надписью «Трям!» и веселыми, белыми облаками — на кухню. Через несколько минут я уже стояла в душевой кабине, заполненной ароматным паром, и наслаждалась горячими, упругими струями воды, мягко бьющими в тело.

Из состояния нирваны меня выдернул не самый приятный звук внешнего оповестителя. Ну, кто еще мог прийти? Скорее всего, Хунька решила поделиться впечатлениями. И я, выскочив из душа и завернувшись в пушистое полотенце, поспешила открыть дверь, даже не удосужившись глянуть, кого там принесло.

На пороге, переминаясь с ноги на ногу, стоял… тангир Элвэ. Увидев меня в подобном виде, он завис, а когда капля с мокрых волос скатилась по ключице и устремилась к груди, так, кстати, надежно скрытой полотенцем, «леденец» жадно сглотнул, неотрывно следуя взглядом по мокрой дорожке на моей коже. На улице было совсем не жарко, поднялся ветерок. Стоять здесь откровенно становилось все прохладнее, а пауза затягивалась.

— Э-э-эмм… — нарушила тишину.

— Я по делу, — словно оправдываясь, произнес тангир, по прежнему не сводя с меня глаз.

— Проходите, — предложила, отступая в свой жилой блок.

— Аляяяя… — простонал Дарин, делая шаг вперед.

А потом… потом меня сгребли в охапку и целовали так неистово, так страстно, что на какое-то время я просто лишилась дара речи, отвечая самому робкому, но и самому отважному, самому непостижимому мужчине. Зарывшись пальцами в длинные белые волосы эленмарца, я наслаждалась каждым прикосновением, притягивая его ближе. У меня начисто сносило крышу и отказывали все тормоза, когда Дарин Элвэ был так… настолько… ужасно близко. Никогда и ни на кого моя реакция не бывала столь бурной, выталкивая на поверхность бешенный темперамент, порой превращающийся в настоящую лихорадку.

Да, определенно, к Дену Истархову я не испытывала даже толики подобного, не взирая на подлое использование им оборотного средства. Тангир Элвэ будил во мне что-то древнее, первобытное. Глядя в бирюзовые с золотыми искрами глаза, мое чувство собственности зашкаливало. Хотелось обзавестись клеймом с надписью «Принадлежит Алевтине Верник навечно» и поставить его на лоб Дарину. Нет… Пожалуй со лбом я явно погорячилась. Именно эту шкурку портить не хотелось. Более того, любая боль этого мужчины воспринималась, как своя собственная. Выдохнув, крепче сжала его в объятьях и болезненно простонала, почувствовав спиной что-то матерчатое и прохладное.

Оказывается, не разрывая поцелуя, настойчивый тангир все это время медленно продвигался в направлении спальни, пока не опустил меня на мою же кровать. Поцелуи стали более требовательными. Я почувствовала прикосновение горячих губ к шее, к ключицам… а потом ниже… Дар речи так и не вернулся. Могла лишь рычать, стонать, мычать и, крепко обхватив «леденца» бедрами, отдаваться ему безраздельно.

— Хочу тебя… всю… — выдохнул он, на секунду оторвавшись, чтобы… чтобы освободить меня от единственного клочка ткани, отделявшего мужчину от моего тела.

И так это прозвучало… Страстно, горячо, и вся я отозвалась на этот призыв, но… Разум вопил о неправильности происходящего. Вот не пропьешь ни хорошее воспитание, ни семейные ценности, а они у меня, несомненно, были. Да, когда этот конкретный мужчина находился рядом, тело и разум предавали меня, но ведь была же еще и душа! А ей хотелось любви, а не просто плотского удовлетворения. И услышать «хочу тебя» вместо вечных и таких желанных «я тебя люблю» — это знаете ли… в общим, это отрезвило меня и заставило, перехватив руки тангира, которые в этот момент воевали с почти проигравшим ему полотенцем, решительно откатиться в сторону.

— Аля? — растерянный, растрепанный, тяжело дышащий эленмарец был настолько уютным, домашним и… каким-то родным что ли, что невольно вызывал умильную улыбку, не смотря на всю мою непоколебимость.

— Дело, Дарин, — хрипло выдохнула я, поправляя полотенце. Он недоуменно уставился на меня, и пришлось повторить, — ты… пришел… по делу…

— По делу? — удивился «леденец», с сожалением наблюдая затуманенным взглядом, как банная принадлежность возвращается на свои былые позиции, — ах, да… по делу.

Расстегнув нагрудный карман форменной куртки, он протянул мне чип.

— Здесь расписание. Поскольку корабля три, то дежурства будут двенадцатичасовые с перерывом в сутки. Вашего обучения никто не отменял, поэтому оно будет проходить дистанционно. Сегодня охраняет команда Фингорма Беллима, завтра с утра «Полкан».

— Понятно, — кивнула я и потупилась.

Стоять перед «леденцом» откровенно раздетой было неудобно. Его пристальный взгляд заставлял мои щеки гореть. Пауза затягивалась.

— Я бы предложила тебе выпить, но доставку из автоматов еще не подключили… — пролепетала, еще сильнее смущаясь.

— Э-э-эм… — многозначительно сказал Дарин, и кто его обучил такому богатому лексикону?

— Мне бы одеться… — постаралась зайти с другой стороны.

— Зачем? — искренне удивился тангир.

— Э-э-эм… — содержательно ответила я. Кажется, обширный лексикон на Лорне заразен, знания просто передаются по воздуху.

— Верник! Так и знала, что ты меня ждешь! У тебя там все нараспашку, — ураганом ворвалась Хунька, — ты уже оценила новые комфортные усло…

Подруга зависла, обозрев едва отдышавшегося тангира и меня, тщетно подтягивающую неимоверно сползающее полотенце.

— Так что? Вовсе и не меня ждали? — удивленно захлопала она глазами, внимательно нас рассматривая, стараясь подметить каждую пикантную деталь развернувшейся перед ней сцены.

— Тангир Элвэ расписание принес, — ну а что я еще могла сказать?

— Оу… — саркастически хмыкнула Хунька и издевательски улыбнулась нам обоим, — это теперь так называется? Эх, нашелся бы кто достойный, я бы по такому расписанию училась и училась…

И она мечтательно закатила глаза, давая нам понять о какой учебе идет речь. Мои щеки вновь предательски опалило жаром, «леденец» нервно откашлялся.

— Если вопросов нет… Я, пожалуй, пойду, — как-то несмело пробормотал он.

Лично у меня вопросов не было, а вот у неугомонной Хуньки…

— А личного характера вопрос можно? — обратилась она к тангиру.

— Разумеется. На время экспедиции в моей компетенции решать любые возникающие проблемы и отвечать на любые вопросы, даже личного характера, — ой, зря он это сказал! Разве же можно при Фархунде Ткхшшшарсинсит произносить слово «любые»? В подтверждение этому желтые тентурийские глаза подруги лукаво блеснули, и в них появилось нечто странное, похожее на предвкушение чего-то.

— Только на время экспедиции? — уточнила она.

— А в чем, собственно, состоит ваш вопрос, курсант Ткхшшшарсинсит? — надо же, и не осекся, произнося Хунькину не выговариваемую фамилию.

— А вы всем расписание разносите, и полотенце после душа поправляете или только Верник этого удостоилась, как кетарт вверенного вам подразделения? — подруга едва сдерживала смех. Тангир явно не нашелся с ответом и, кажется, смутился, судя по тому, что на смуглых щеках эленмарца проступили красные пятна.

— Хуня! — укоризненно покачала головой я.

— А что Хуня? Ты у нас девушка незамужняя, я бы даже сказала — неопытная, а тангир Элвэ настойчив. Вот и хотелось бы выяснить серьезность его намерений. То у него Анвен невеста, то Верник в полотенце! Мы земляне — своих не бросаем! — и она очень недобро уставилась на «леденца».

— Хуня! — снова предостерегла ее.

— Аля, может у них любят одних, а женятся на других. Более подходящих. А зная твою впечатлительность, я очень не хочу, чтобы ты потом расстраивалась! — припечатала подруга и снова выжидающе уставилась на тангира.

— Любят? — озадаченно переспросил он.

— Любят, любят, — подтвердила Фархунда, — или такое чувство, как любовь, вашей расе не доступно? Хотя, если у вас все женщины похожи на Анвен, откуда чувствам, вообще, взяться…

— Я понимаю, ваши переживания и готов озвучить свои намерения. Они серьезны, но принимают решения и проявляют интерес первыми — женщины, — кажется, Дарин Элвэ, взял себя в руки. Взгляда от Хуньки не отвел и голос его не дрогнул.

— Понимаете, тангир Элвэ… — подруга надрала в грудь побольше воздуха и явно готовилась к длинной обличительно-поучительной речи.

— Хуня! — снова рыкнула я.

— Алька, ну мы все за тебя переживаем: и я, и Жорик, а на Погодина вообще страшно смотреть, только ты ничего не замечаешь. И знаешь, тангир, неплохой человек, но вы друг друга просто не понимаете. Столкновение разных культур! Он от тебя ждет того же, что и ты от него. Ну не понять эленмарцу, что у землян мужик — голова, а женщина — шея. У них же в организме все перепутано, у них мужик — это руки, ноги и совсем немного член, но только тогда, когда хозяйка позволит, а тетки — спинной мозг со щупальцами нервных окончаний, передающих сигналы для безусловных рефлексов остальным частям тела!

От слов подруги Дарин вздрогнул и опустил взгляд. Хунька тоже замолчала переводя дыхание. А я… я улыбалась, потому что слова Фархунды, они мне многое открыли. Ну не признался он мне в любви, да! Так не положено им первым. Глупая ситуация, глупая, наивная, трогательная, сентиментальная и бог еще знает какая… Такая, какая на Земле невозможна, потому что земляне другие, значительно отличающиеся от эленмарцев. Нет, у нас тоже две руки и две ноги, и голова есть, и даже мозг, но вот клетки мозга, ох как по другому взаимодействуют… Но мне ли отчаиваться? При желании и козу Машку можно научить на истребителе летать, главное кнопки под копыта адаптировать. А уж в том, что из Элвэ можно было, как из пластилина, лепить все, что мне захочется, я не сомневалась.

Подойдя к «леденцу», просто обняла его, поймав удивленный взгляд бирюзовых с золотыми искрами глаз, в глубине которых затаилась неподдельная радость.

— Я должна первая тебе сказать? — шепотом спросила своего эльфа.

— Да…

— Ты мне очень нужен, Дарин.

— Ты мне необходима, как воздух, Аля.

— Я сейчас расплачусь, — всхлипнула Хунька, которая и не собиралась никуда уходить, а, наоборот, удобно расположилась на моей кровати.

— Боюсь, разговор придется отложить, — виновато призналась тангиру, кивнув на подругу.

— Понимаю. Увидимся, — улыбнулся он и вышел.

— Ну, и что это было? — уставилась я на Хуньку.

— Борьба за твое персональное счастье, Верник. Чем быстрее ты успокоишься, тем быстрее мы получим адекватную, способную думать тебя.

— О чем ты?

— Жорик Храм нашел.

— Он же в горах… — опешила я.

— В горах, — согласилась подруга, — но не там, где предполагал Полкаша. На вершине действительно есть какое-то строение, но сам храм находится под горой, гораздо ниже…

— Откуда вы это узнали?

— Случайно. Выносили вещи из Полкана, а ученые в этот момент выгружали аппаратуру и инвентарь. Один из них проносил мимо коробку с треугольником, который вы с Погодиным нашли. Ну, а Жорик… Он со сканером своим любимым сидел. В общем, излучение нашего артефакта аналогично излучению того, что находится гораздо ниже предполагаемого храма. И это нечто, словно зовет треугольник к себе. А, вообще, я не понимаю всех тонкостей. Это ты у нас специалист по древним загадкам, — Хунька потыкала что-то на панели доставке, — черт, не работает еще. А я голодная…

— Возьми шоколадку в кармане сумки, — ответила ей, спешно натягивая на себя форму. Мне нужно было срочно поговорить с Жоркой, а потом с ба. Казалось, разгадка витает в воздухе, но все время ускользает.

Всякое бывало в жизни Дарина Элвэ. Порой жизнь так сурово прогибала его под обстоятельства, порой посылала трудности, которые он преодолевал на пределе своих возможностей, иногда случались и приятные моменты, но всегда его преследовало чувство какой-то неправильности что ли. Хотелось бороться, отстаивать свой выбор, делать наперекор… Хотелось. Раньше. Что же изменилось? Нет, не так? Что же изменилось в его жизни с появлением земной девчонки с золотыми косами и серыми, как грозовое небо, глазами? Абсолютно все. Все встало на свои места. Больше не с чем бороться, больше не хочется ничего доказывать. С ее приходом мир вокруг наполнился красками. Словно мятежную часть его души уравновесили, привнеся в его жизнь гармонию, уют, цель. Да-да! Именно цель. Словно зажглась путеводная звезда, на свет которой хотелось идти неотступно. И имя ей — Алевтина Верник.

Звезда… Тангир Элвэ вглядывался в затянутое фиолетовыми облаками небо Лорны. С поверхности этой планеты никогда не видно звезд. Лучи светила проникали сквозь тучи рассеянно и очень дозированно. Никто так и не смог объяснить феномен столь диковинного преломления света, от чего привычный глазу спектр менялся. Все вокруг выглядело загадочным и волшебным. Видимо, компенсируя недостаток прямого освещения, природа создала множество фосфорицирующих форм жизни. А может и не природа… Возможно здесь поработал чей-то разум, не зря, именно на этой планете, столько следов древних цивилизаций, больше чем где либо. Была в Лорне какая-то тайна, определенно была. Дарин чувствовал это и в первый свой прилет, а сейчас интуиция просто вопила, а все инстинкты и чувства обострились до предела. Может из-за Али? Нет, тут дело не только в ней.

Тангир задумчиво потер светящийся лист местного папоротника, проверил на комме местоположение «Друга» и, убедившись, что все идет согласно разработанному с Соргом плану, направился к своему домику. Темнело быстро. Ночь на Лорне наступает почти мгновенно. Фонари в лагере еще не подключили, и тропинка была едва видна. Вдруг от одного из домиков отделилась темная фигура и преградила ему путь.

— Тангир Элвэ… — Дарин узнал голос землянина из группы Али.

— Курсант Погодин? Что-то случилось?

— Да, то есть нет, но вполне может, — изрек собеседник.

— Потрудитесь изъясняться конкретнее. Землян итак сложно понять, у вас очень ассоциативное мышление, — Элвэ почему-то был откровенен. Землянин нравился ему, не смотря на, то, что Стас испытывал к Але более, чем дружеские чувства. Но, именно к нему, ревности не было.

— Я пришел вас предупредить, — голос Погодина звучал ровно и уверенно.

— О чем?

— Если вы обидите Альку, то я не посмотрю на различие в наших званиях…

— Этого не потребуется. Не обижу, — тангир был обескуражен. Как же земляне держатся друг за друга, переживают.

Сначала тентурийская полукровка, а сейчас этот — Стас кажется, а ведь в их команде есть еще третий. И Элвэ не сомневался, что Жоффрей переживает не меньше этих двух. И кораблик… «Полкан» стал пятым членом экипажа, полноправным и признанным. И все пятеро, как плотно сжатый кулак, как пять пальцев одной руки. Ударь по одному, а больно будет всем. Эленмарец впервые видел такое единение душ, характеров, жизней.

— Поклянитесь! — Дарин чувствовал напряженный взгляд своего собеседника, хотя понимал, что землянин видит лишь его силуэт.

— Клянусь, я никогда не причиню вреда Алевтине Верник, — забавная ситуация. Тангир готов был поклясться Але, но точно не ожидал, что придется приносить клятву всем ее друзьям.

— Хорошо, — сказал Погодин и собрался уходить.

— Подожди, — окликнул его Дарин, — скажи, почему ты за нее не боролся?

Землянин застыл и несколько минут молчал.

— Я боролся, но недостаточно и поэтому проиграл, — наконец ответил он.

— Я буду за нее бороться пока дышу, пока живу и никогда не перестану, — Дарин счел своим долгом сказать об этом Погодину, а заодно и предупредить его о своих намерениях, ощущая, как обстановка накаляется.

— Если бы Верник хоть один раз взглянула на меня так, как смотрит на вас, я бы тоже от нее не отказался. Никогда.

— А как она на меня смотрит? — удивился Дарин.

— Словно вы обмазаны молочным шоколадом, а его Верник обожает, — и Погодин рассмеялся, тем самым разбивая возникшее между мужчинами напряжение.

— Как же трудно понять землян! — воскликнул Элвэ, но тоже улыбнулся.

— Потому что нас слушать нужно сердцем, а не разумом, особенно женщин, — изрек Стас и растворился в темноте.

Глава 7

Вопреки моему предчувствию, открытие друзей не подтвердилось. Вспышка излучения, которая по амплитуде совпала с излучением треугольника, больше не повторялась. А Жоффрей так растерялся, что зафиксировать первую так и не смог. Да и артефакт словно успокоился и больше никак себя не проявлял. Его поместили в новенькую лабораторию, которая заняла три совмещенных больших домика.

Жизнь экспедиционного лагеря текла своим чередом. Ученые начали исследования руин, где некогда стоял большой город апаньяр. Сейчас о его прежнем величии почти ничего не напоминало. Кораблики исправно охраняли территорию, по очереди неся вахту. В свободное от службы время мы слушали лекции, готовились к интерактивному тестированию по всем предметам и вели себя так, как любые курсанты Академии. Между всеми членами экспедиции установились рабочие, вполне добрые отношения. Даже крошка Анвен Беллим успокоилась и не создавала проблем, ни разу ни с кем не поругавшись. Гости из Темного Круга никак себя не проявляли, разве что активно интересовались раскопками.

С Дарином Элвэ, после первого вечера на Лорне, я почти не пересекалась, но при встрече неизменно ловила на себе его теплый взгляд, а порой даже улыбку. Все свободное время эленмарец проводил с Эрнилем тер Куина. Они что-то обсуждали, внимательно рассматривая голоизображение на комме.

Готовилась первая вылазка в горы к Храму апаньяр. Место определялось координатами, которые изначально задал Полкаша, не смотря на показания Жоффрея. К сожалению, археология тоже точная наука и базируется на проверенных достоверных данных. Тангир Элвэ настаивал на том, чтобы вместе с ним в качестве охраны в горы отправилась четверка Фингорма Беллима, ссылаясь на их физическую силу и выносливость. Лично я очень хотела отправиться вместе с ба в мифический Храм апаньяр, хотели этого и ребята. Именно Пелагея Джоновна решила, что вместе с учеными пойдем мы.

— Мне понадобится помощь Али и ее интуиция, — заявила она Элвэ.

— Но… — попытался было возразить эльф.

— Как начальник экспедиции, я настаиваю на четверке Верник! — отчеканила ба и тангиру пришлось с ней согласиться.

Поскольку все электронные приборы, техника и андроиды, как и в той пещере на Медриксе, предположительно выходили из строя на подходе к храму, весь нехитрый скарб приходилось нести на себе. Неприметная, извилистая тропка уводила нас все выше в горы. Впереди шли Погодин и Хунька, а замыкали процессию я, Жоффрей и тангир Элвэ, который совсем замыкал — шел последним, то и дело окидывая взглядом впереди идущих цепким взглядом, как пастушья собака свою отару. Тропой не пользовались бездну времени. Кое-где приходилось расчищать дорогу, иногда пользовались альпинистским снаряжением, потому что некоторые места каменного уступа, по которому мы пробирались, были разрушены до основания.

Точно так же, как на Медриксе, вырубилась связь с лагерем, вызвав стойкое ощущение дежавю. Именно в момент отключения связи на нас с Погодиным посыпались неприятности. Эти воспоминания заставили поежиться.

— Замерзла? — тихо спросил Дарин, подойдя ближе. Он встал так, чтобы закрыть меня от ветра.

— Не больше, чем все остальные, — ответ смягчила улыбкой, но эльф все равно тревожно вглядывался в мое лицо, — чем выше поднимаемся, тем холоднее становится. Попыталась обойти Дарина, чтобы помочь Жорке.

Тангир Элвэ не сдвинулся с места, по прежнему прикрывая меня от усилившихся порывов холодного ветра. Наша небольшая группа как раз перебиралась через очередной разлом. Мы стояли на узкой каменной тропе — с одной стороны отвесная скала, а с другой бездонная пропасть. Из-за вечной облачности и недостатка освещения она и вправду казалась бездонной. Жоффрей миновал трудный участок. Наступила моя очередь и я шагнула вперед, намереваясь прикрепить к поясу страховку.

— Берегись! — закричал мне Погодин с той стороны, отчаянно жестикулируя.

Покрутив головой в разные стороны, хотела удивиться его предупреждению, но сверху на узкую и ненадежную тропку обрушились первые камни. Судорожно сжимая страховочный трос, старалась прицепить его, потому что, как еще поберечься в такой ситуации, не имела ни малейшего понятия. Казалось время застыло. Камни, маленькие, побольше, и совсем большие, падали и падали. Некоторые, отскакивая от каменной поверхности, отлетали в фиолетовую бездну. Другие расширяли разлом, пока, наконец, тропинка подо мной не дрогнула, развалившись на части. Ее каменные части рухнули вниз, увлекая меня за собой. Все произошло настолько быстро, что до момента падения испугаться не успела. А вот когда под моими ногами не оказалось опоры, и я стала проваливаться вниз, стало по-настоящему страшно. Хотелось орать, но почему-то в горле пересохло.

— О-о-ох, — только и смогла выдохнуть, понимая, что лечу в бездну.

— Аляяяяяяяяяяя! — услышала вопль тангира Элвэ.

Милый, милый мой «леденец», а вот летать-то я не умею. Я же не лайвелл…

Вопль Дарина Элвэ, в котором смешалось все: и боль, и отчаянье, оглушил людей, стоящих на том конце провала. Его долго разносило эхо, отражаясь от горных уступов. «…ля …ля …ля» еще какое-то время издевательски звучало над пропастью. А потом произошло невероятное. И без того крупная фигура эленмарца стала увеличиваться в размерах. Черты лица заострялись, превращая его в страшную маску. Одежда, сшитая из сверхпрочной ткани, трещала на тангире по швам. Рельефные мышцы раздулись, словно их внезапно накачали, а руки соединились с торсом кожистыми образованиями, очень напоминающими сложенные крылья. Прошло мгновение, и на месте Дарина Элвэ стоял огромный, человекоподобный монстр. Чудовище встряхнуло гривой белых волос, которые теперь напоминали длинную шерсть, издало грозный рык и камнем бросилось с уступа вниз.

— Офигеееть! — протянула Хунька, — не знала, что эленмарцы умеют летать.

— А они и не умеют, — едва слышно произнесла бледная Пелагея Джоновна.

— Но крылья… мы же все видели… — начал сбивчиво говорить Погодин.

— Не умеют эленмарцы летать, умеют только планировать с небольшой высоты, находясь в боевой трансформации, — ответила ему Алькина ба, и из таких же серых, как у внучки глаз, потекли слезы.

— Это что получается, он бросился вслед за Алей? Умирать? — закричал Стас, всматриваясь в пропасть.

— Выходит, что так, — и Пелагея Джоновна всхлипнула.

— Может вы ошибаетесь? — с надеждой спросила Хунька.

— Нет, — покачала головой вмиг постаревшая женщина, — я наблюдала за трансформацией эленмарца много лет назад, а после — мне много об этом рассказывали. Возможно, опытный воин, прошедший через изменения много раз и хорошо владеющий телом, смог бы что-то сделать, но для Элвэ все впервые… и раньше срока… Шансов нет…

— Офигеть! — простонала Фархунда и тоже разревелась.

— Я не верю, что Алька погибла! Слышите? — прошипел Погодин, сквозь стиснутые зубы, — не верю! Кто угодно, но только не Верник!

Вдруг, откуда-то снизу раздался грозный рык. Все застыли, прислушиваясь к странному звуку, и даже женщины перестали плакать.

— Жива Алька! Жива! — с облегчением выдохнула Хунька.

— С чего ты взяла? — зло зыркнул на нее Стас.

— Я, Погодин, потомственная ведьма! Чувствую! А тебе советую, поверить мне на слово, — тонкий пальчик Фархунды уперся другу в грудь, — а то наколдую тебе рога и копыта, как у Машки, и будешь божество у кинсли до пенсии изображать.

— Оф-фиге-еть! — сказал молчавший до этого Жорка.

Говорят, перед смертью, за секунду — вся жизнь проносится перед глазами. Неправда, ничего не проносится, только свист в ушах и биение собственного сердца, каждый удар которого оглушает. Страшно. Очень страшно и одиноко… Ведь в этой жизни остаются самые близкие, те, кто мне дорог: родители, ба, легар, тангир Элвэ… ребята… Хунька… и снова Дарин Элвэ… Его бирюзовые с золотыми искрами глаза заслоняют все другие воспоминания, утешая и успокаивая. С мыслями о нем и страх отступает, сменяется верой в чудо, надеждой, пусть призрачной…

Смазанная, огромная тень мелькнула где-то сбоку, крупные ладони с острыми когтями обвили мою талию. Я подняла голову и… И!!! Мне захотелось зажмуриться и завизжать, громко, сильно, пронзительно! Чтобы от этого визга я спокойно проснулась в своей кровати, а не прибывала в лапах ужасного чудища, которое, однако, ничего плохого не делало. Наоборот, пыталось меня спасти.

— Дерррржись за меня! Кррррепко! — прорычало оно.

Дважды повторять не потребовалось. Я уцепилась за разорванную куртку, обвив ногами бедра чудища, и повисла на нем, как обезьянка на пальме. Зверь раскинул руки, натягивая кожистую перепонку, которой они крепились к бокам. На крылья это вовсе не походило, но позволило планировать и замедлить падение. Нет, оно не прекратилось, но ветер в ушах стих и выступы скалы уже не мелькали так быстро. Набравшись храбрости, всмотрелась в страшную морду своего спасителя и не поверила глазам, наткнувшись на бирюзу с золотыми искрами…

— Дарин! — выдохнула я, теснее прижимаясь к монстру.

— Двоим не спастись! — просипел он, — мое тело смягчит твое падение… А-а-аля-я-а-а…

Широкий, приплюснутый нос зарылся в волосы на моем затылке, и я отчетливо поняла — он прощается со мной. Вот так просто, навсегда. Обнять не может, потому что руки ему не опустить, слова тоже даются с трудом. Он просто дышал… дышал мною в последний раз… А я… я отчаянно не хотела его смерти. Без меня у него есть шанс на спасение, без меня… А со мной нет никаких шансов, ни для меня, ни для него. Подтянувшись, поцеловала темные, шершавые губы с выпирающими клыками. Не важно, как это выглядит сейчас, ведь это мой Дарин. Я прощалась, прощалась навсегда. Потому что без меня у него есть шанс, а со мной…

— Я люблю тебя! — прошептала последний раз и оттолкнулась, как можно дальше.

Серые камни на дне ущелья приближались с неимоверной скоростью. Вновь подхватить меня Элвэ уже не успевал, планируя вниз на своих кожистых крыльях.

— Неееееееееет! Аляяяяяяя! — донеслось до меня, прежде чем я его окончательно потеряла из виду.

— Прощай, Дарин… — тихо прошептала, готовясь к худшему.

Вдруг совсем рядом раздался громкий, очень грозный рык. Он разнесся по всему ущелью. А спустя секунду, я упала на широкую, черную, пушистую спину.

— Сумрак, ты нашел меня! Ты спас! — всхлипывая, обнимая мощную шею лейвелла.

«Успел» — раздался его голос в моей голове.

Огромный черный кот мягко приземлился на идеально ровную площадку из серого камня. Она была достаточно большой. Природа просто не могла создать подобного, все говорило об искусственном происхождении этого места. Вокруг возвышались скалы с острыми верхушками и небольшими выступами.

Едва оказавшись на ногах, я огляделась в поисках Дарина, но нигде его не увидела. Перевела испуганный взгляд на Сумрака. Кот сидел рядом, сложив крылья, смотрел на меня и щурил свои желтые глазищи.

— Дарин… он… — испуганно прошептала я.

«У него не было ни единого шанса» — прозвучало в моей голове.

— Что?.. — ответ лайвелла меня озадачил, — что значит не было шанса? Он мертв?

«Скорее всего» — последовал спокойный ответ.

— Сумрак! — рыкнула на него, — нам срочно нужно отыскать Дарина!

«Зачем?» — равнодушно ответил кот.

И тут я разозлилась. Мой спаситель может быть где-то кровью истекает, в помощи нуждается, а мы тут разговоры ведем, пусть и с говорящим, но с животным! Что бы он понимал! И это «Зачем?», где-то я уже это слышала, причем совсем недавно. Интересно, кто у кого учился… Зачем… Нет! Зачем? А? Ну, кошак! Меня же бросился спасать, во снах являлся. Значит нужна! А Дарин, выходит, для него расходный материал? Не нужен? Ну погоди, пушистая шкурка! Верник Алевтина просто так не сдается!

— А я тебе зачем? — знаю, что вопросом на вопрос отвечать некрасиво, но у меня выбор не богат.

«Нужна» — немного подумав, ответил лайвелл.

— Сильно?

«Очень»

— А мне нужен Дарин. И тоже очень. Представляешь? — старалась говорить спокойно, а внутри все клокотало от злости на этот равнодушный мешок шерсти. Кстати, божественный, по эленмарским меркам, — в общем так, Сумрак, нет Дарина — нет и меня. Без него я с тобой и разговаривать не стану!

«Люди» — как-то устало это прозвучало.

— Лайвеллы! — копируя его интонацию, передразнила я.

«Что ты хочешь, Алевтина Верник?»

— Хочу, чтобы ты помог мне отыскать Дарина!

«Это единственное твое желание?» — Ох, и хитрит этот крылатый, кошачий прохвост!

— Разумеется, нет! Когда это у женщины было всего одно желание?

«Женщины» — устало выдохнул кот и развалился у моих ног, приглашая забраться к нему на спину.

Следующие несколько минут, в сгущающейся фиолетовой мгле, мы планомерно облетали каждую скалу, проверяя все выступы и площадки. Я видела плохо. Нужно было подлететь совсем близко, чтобы человеческий глаз смог что-либо различить, но кот здесь ориентировался чудесно, избегая всех преград, возникающих на пути. Сумрак вздыхал, порыкивал и даже стонал, когда на очередном уступе мы не находили Элвэ, потом оборачивался и укоризненно смотрел на меня.

— Что? — неизменно спрашивала я и сама себе отвечала, — ищем дальше!

Кот обреченно отрывался от очередного уступа и устремлялся на поиски. За все время он ни разу со мной не заговорил. Да этого и не нужно было, его взгляды и движения выдавали внутренне состояние животного. С каждой неудачей лайвелл раздражался все больше и терял терпение. А я… Я тоже не железная и тоже раздражалась, но на разумного кота, который своими ужимками уже давно начал меня бесить!

«Возвращаемся» — наконец, выдал он, когда мы облетели всю площадку по кругу несколько раз.

— Нет! — пришлось спокойно и жестко возразить. Раз Сумрак не хочет себя вести, как человек, значит я стану себя с ним вести, как с животным. Выполнил команду — погладила, не выполнил — отругала строгим голосом. — Продолжаем, пока не найдем Дарина.

«Алевтина Верник, мы возвращаемся» — снова раздался голос в моей голове с настойчивыми интонациями.

— Можешь возвращаться! А я остаюсь здесь! — наш спор проходил на крошечном выступе скалы. До каменного дна ущелья было недалеко, но все же достаточно высоко, чтобы расшибиться при падении.

«Ты не умеешь летать» — сообщил мне кот. А то я без него этого не знала!!!

— Это не важно. Значит, полезу, но искать Дарина не перестану! — для убедительности, стала осматривать поверхность скалы. Да уж, без снаряжения здесь делать нечего.

«Упрямая» — он еще и обзывается! Наглость вопиющая!

И тут, откуда-то сверху послышался шорох, а затем очень слабый приглушенный стон. Кот навострил уши.

— Он там… — почему-то шепотом сказала я, указывая наверх.

Лайвелл, разумеется, промолчал, но по его взгляду итак было ясно, что ничего хорошего он бы мне не сказал. Над выступом, на котором мы стояли, оказался еще один, совсем крошечный. Над ним нависала скала, образуя щель. Именно в нее и угодил Дарин, откатившись туда при ударе, поэтому и заметить его было крайне трудно. Мы в очередной раз пролетели бы мимо, если бы не услышали стон.

Тангир Элвэ по-прежнему находился в боевой трансформации. Огромное монстрообразное тело, скрытое тенью от нависающей скалы, распласталось по выступу. Никаких признаков жизни больше Дарин не подавал. Я бросилась к нему. Что-либо рассмотреть в сгущающейся тьме не представлялось возможным. Ощупать мешала глыба, нависающая сверху. Как вытащить такого великана из сравнительно маленькой щели не представляла.

— Сумрак, что же мне делать? — в растерянности спросила кота.

«У меня лапы» — отмазался наглый лайвелл, чем в очередной разразозлил.

Если женщину разозлить, то ее мозг начинает работать в ином режиме. Не во имя, а вопреки, не на благо, а на зло. Вот и я хотела спасти Дарина вопреки всему и на зло наглому кошаку. А ведь Сумрак так нравился мне во снах!

Еще раз осмотрев лежащего тангира, решила передвигать его с ног. Ботинок на нем не было. Схватившись за огромные ступни с когтями вместо ногтей, что есть силы потянула на себя. О, чудо! Ноги удалось немного сдвинуть. А вот с торсом все оказалось намного сложнее. Сколько бы я не тянула, сдвинуть гору мышц, в которую превратился Дарин, так и не смогла.

— Помоги мне! — взмолилась, оглядываясь на лайвелла.

«У меня лапы» — напомнил мне мохнатый проходимец.

— Отлично! — заявила я, удивленному моим ответом коту, — а у меня ремень! Привяжем один конец к руке Дарина, а другой к твоей ноге. Ты же сильный и все можешь!

Последняя фраза была слишком откровенной и очень грубой лестью, но Сумрак купился, подставив заднюю лапу. То-то же! Доброе слово и кошке приятно, то есть коту… в моем случае.

«Нахалка» — отчетливо услышала в своей голове. Ну вот и ладушки, хоть какие-то эмоции.

Наши усилия оказались не напрасны. И через несколько минут массивное тело Дарина Элвэ уже лежало посередине выступа. «Леденец», хотя какой там, сейчас даже самая отчаянная женщина не смогла бы его так назвать, тангир по-прежнему не подавал признаков жизни. Приложив ухо к груди чудища, я прислушалась. «Тук… тук-тук… тук…» — тихо и очень слабо стучало сердце Дарина. Жив. Выдохнула с облегчением и попыталась вытереть пот со лба. Пальцы были в чем-то мокром и липком. Кровь! Я по-прежнему почти ничего не видела, но темные пятна крови на своей светлой коже различила.

— Сумрак, он ранен, — всхлипнула я, — а мне даже его ран не разглядеть. Не вижу…

Слезы покатились из глаз. Они были настолько горячими, что обжигали щеки. Как у каждого курсанта, в потайном кармашке, я хранила две самовпрыскивающиеся ампулы: одну с болеутоляющим, а другую с энергетиком. Так же там хранился заживляющий пластырь. Совсем небольшой, вряд ли его хватит на такие сильные повреждения. Но хоть чем-то он все же помочь сможет, а для этого необходимо видеть раны.

«Нужно отнести его в храм» — ответил мне кот.

— Каааак? — я уже вовсю ревела.

«Думай, Алевтина Верник» — вот же котяра!!!

— Ты тангира сам себе на спину не поднимешь, я тем более. Остается единственный выход — скинуть его туда. Под нами еще один выступ. И если мы подвинем Дарина на самый край, то я вполне смогу его спихнуть. — большего бреда мне не приходилось планировать за всю свою жизнь.

«Твоя идея настолько абсурдна, что может сработать» — отозвался лайвелл.

А потом мы тащили и тащили тяжеленную тушу. На обрывках форменной куртки нащупала карман и разжилась еще одним медицинским НЗ. Два комплекта ампул и пластырей лучше, чем один.

«Он может не перенести падения» — заявил кошак, принюхавшись. Значит дело плохо. Но я все равно использую любую возможность для спасения Дарина Элвэ!

— Попробуй только не выжить! — с этими словами ввела ему одну за другой ампулы из первого комплекта. Кожа оказалась настолько твердой, что тонкая игла еле ее проткнула. Конечно, чудище никак не прореагировало. Хотя, на секунду показалось, что его дыхание шевельнуло мои волосы… Или это просто ветер?

Сумрак спустился и встал аккурат под тем местом, куда мы перетащили Дарина. Высшие силы, помогите мне! Нам! Нам всем! И я столкнула, лежащего на краю выступа, тангира. Он упал удачно, распластавшись по спине огромного кота таким образом, что его руки свешивались по обе стороны мощной шеи животного. А как же перепонка, позволяющая планировать? Свет от фосфоресцирующего кустарника, растущего на нижнем уступе, упал на Дарина, и я увидела лохмотья, которые в темноте приняла за лоскуты одежды. Это были остатки импровизированных крыльев тангира, он порвал их при падении…

«Я вернусь за тобой, Алевтина Верник» — сказал лайвелл и плавно слетел с уступа вниз.

— Куда? — заорала вдогонку, — храм же наверху!

«Иногда, чтобы найти, нужно просто открыть душу» — раздалось в ответ. Боже, Сумрак заговорил словами апаньяр. Во истину мир сошел с ума, и я вместе с ним.

Глава 8

Сумрак вернулся когда тьма поглотила Лорну и единственным пятном света остался фосфорицирующий куст на выступе внизу. Бывало ли мне страшно? Конечно, но настоящий ужас приходит в темноте, на незнакомой планете, когда ты один и совсем рядом раздаются странные звуки, то шипение, то скрежет, то стрекотание. Отправляясь сюда, я проштудировала справочники и ознакомилась с многими видами местной фауны, но никак не планировала так скоро остаться с некоторыми из них наедине. Становилось прохладно. Прижавшись спиной к скале, с тоской всматривалась в темноту. Беспокоилась о Дарине, вздрагивала от шорохов и поминала кошака тихим добрым, иногда очень русским, словом.

Вообще, в такие моменты, когда кроме ужаса от неизвестности, тебе больше ничто не мешает, задумываешься о жизни, начинаешь рассуждать и даже приходишь к каким-то выводам. На самом деле, глубоко безразлично правильные это выводы или не очень, они просто своевременные, подводящие итог. Вот и я, перебирая в голове события, которые произошли со мной с момента прилета в ВЗА, делала определенные выводы и они радовали. Во-первых, мои лучшие друзья таковыми и остались. Во-вторых, в жизни появились два очень важных человека — легар Сорг и тангир Элвэ. Чувства к обоим эленмарцам глубоки, но это совершенно разные чувства. В-третьих, явных врагов я не нажила, не считая, разумеется, Анвен Беллим, ее энвину и некоторых членов семьи, причем Фингорма к этому неприятельскому оплоту не причисляла. Нравился он мне. Вот честно, этот экземпляр Беллимов был добр, не глуп, остроумен, и что особенно ценно в мужчинах, способен признавать свои ошибки и идти на компромиссы. А еще, эленмарец так смотрел на Хуньку, когда она этого не видела, словно подруга была единственной женщиной во вселенной. Может и с пассиями разных габаритов и рас у нее на виду Фмнгорм появлялся специально, чтобы позлить. Ведь Фархунда тоже упорно делала вид, что его не замечает.

Задумавшись, я перестала обращаться внимание на странные ночные звуки, и когда передо мной сверкнули два горящих желтых глаза с вертикальными бездонными зрачками, заорала так, что где-то поблизости начался небольшой обвал.

«Люди такие шумные» — раздался глас моего котика.

— А лайвеллы такие неожиданные! — пробурчала я, и пыхтя полезла на шею Сумраку, — вот скажи мне, почему ты меня выбрал?

«Ты другая» — ответил кот. О, Боже! Его информативные ответы, просто исчерпывающие.

— Конечно, другая! У меня ни шерсти, ни когтей и даже хвоста самого завалящего не выросло! — без зазрения совести съязвила.

«Ты от всех отличаешься» — поправился лайвелл.

— Разумеется, — снова не стала спорить я, — другее всех других.

«Ты невозможна!» — кажется, это был крик кошачьей души.

— И тут неправда твоя! Я существую, даже дышу… пока, а значит очень возможна.

«Со мной никто так не разговаривал…» — ох ты ж, неужели обиделся? Кнуты закончились — полезла за пряниками. Зарывшись в пушистую шерстку, стала почесывать Сумрака за ушами, а он… мурлыкал, как самый обычный земной кот, несмотря на крылья и божественность у некоторых инопланетных народностей.

— Мир? — спросила, устраиваясь поудобнее на его спине.

«Посмотрим» — гордо ответил кот и спикировал вниз.

— Дарин как? — поинтересовалась я, когда мы приземлились на знакомой площадке у ничем не примечательной отвесной скалы.

«Жив» — да, нужно что-то срочно решать с немногословностью Сумрака.

— И где он? — порой лайвелл мне очень напоминал апаньяр из древнего, подводного храма на Земле. Те же, очень раздражающие ответы и подозрительно схожая манера вести диалог.

«В храме» — придушу наглого кошака! Люблю животных, но, как оказалось, не всех и не всегда.

— И? — с нажимом спросила я, — как туда попасть?

«Дарин был без сознания, поэтому проблем не возникло. С тобой сложнее.»

Вот ведь гад пушистый!

— Ему хуже? — встревожилась не на шутку.

«Так же» — ну хоть что-то. Так же — это жив.

— Как мне попасть в храм? Только не начинай, как апаньяр, говорить, что я должна раскрыть душу, чтобы понять… Лучше просто объясни мне и все.

«Но ты должна раскрыть душу» — возразил кошак. Мир перевернулся, дежавю усилилось. Слишком уж ситуации похожи. Храм, голоса, одинаковые фразы… Словно кто-то один, очень могучий и великий, создавал их под копирку. Хмм. Денкоро — универсальный ключ ко всему.

— А с этим я смогу войти в храм? — я вытащила цепочку и помахала кулоном перед мордой лайвелла.

«Денкоро» — удивленно и одновременно восхищенно воскликнул кот.

— Значит смогу? — лучше уточнить, а то знаем мы эти апаньярские недоговоренности.

«Владеющий денкоро» — не унимался кошак. Мне даже показалось, что он склонил передо мной голову. Интересно, что это все-таки за вещица? Пока она приносила одни лишь неприятности.

— Сумрак, ну будь человеком, объясни внятно! Там же Дарин раненый, а мы тут об ерунде говорим… — я даже состроила скорбную мину, ни на что не надеясь. Вдруг у кошака совесть проснется. Нет, спит она крепко.

«С денкоро можно войти в любой храм равновесия» — все-таки решил пояснить мне лайвелл.

— Куда приложить? — устало выдохнула я, и мне благосклонно кивнули на скалу.

Подойдя ближе, увидела несколько символов. Похожие видела в храме на Земле, кажется… Крайние такие же точно, а вот средний немного отличался, от виденного когда-то мной. Любые древности, а особенно таинственные, с детства меня манили. Я любовно провела пальчиками по символам. Дежавю! Они вспыхнули точно так же, как их собраться в земном храме. Сняв кулон, приложила его к круглому отверстию под загадочной надписью.

Что произошло дальше, так и не поняла, но голова закружилась, на секунду я отключилась, а в следующее мгновение очутилась посреди огромного зала. Окружающее пространство было знакомо. Именно здесь стоял лайвелл в моем сне. Высокие своды храма, узкие, как бойницы окна, проникающий в них фиолетовый свет. Странно… свет… В ведь за пределами храма нас окружала лишь тьма. Создавалось ощущение, что храмы существовали в иной реальности. «Открой душу и…» — м-да, с такими приключениями поверишь в любую чертовщину.

Внимание привлекли две вещи — импровизированный алтарь и, недалеко от него, золотой обруч, который висел в воздухе, ничем не поддерживаемый. Да, черт с ними, с тайнами этими… Массивное тело тангира лежало на том самом алтаре. Свет здесь тоже был слабенький, но он был. Подбежав к Дарину, встала перед ним на колени, достала походный нож и принялась срезать остатки условной и давно бесполезной одежды. Элвэ по-прежнему прибывал в состоянии боевой трансформации и не подавал признаков жизни. Несмотря на очень смуглую кожу, неродное, почти звериное лицо было бледным, а дыхание — настолько слабым, что огромная грудная клетка почти не вздымалась.

Прижав ухо к его груди, попыталась услышать удары сердца. Оно билось, но очень… очень тихо… словно каждое мышечное сокращение давалось с трудом и могло оказаться последним.

— Дарин… — тихо позвала я.

«Нежилец» — изрек божественный кошак, сидя рядом.

— Хвост оторву! — пообещала, разозлившись, и с удвоенной силой принялась срезать куски, бывшие когда-то форменной курткой.

Да, в своей боевой ипостаси, эленмарцы действительно становились страшными, огромными чудищами, но меня вид Элвэ нисколько не отталкивал, ведь я отчетливо осознавала, что это он. Тем более, безумия у Дарина не было. Наоборот, тангир очень четко принимал решения, когда бросился меня спасать. Четко, но не очень здраво… Вот кто его просил кидаться со скалы? Сейчас бы стоял там, наверху и волновался со всеми вместе, а не лежал бы здесь без сознания! Порванная перепонка, которая позволила нам не упасть, а планировать с безумной высоты, драными клочьями свисала по бокам. Но ведь это не могло угрожать его жизни! Даже птица с подрезанными крыльями продолжает жить, пусть и без неба. Весь торс покрывали царапины разной длины и глубины. Из многих сочилась кровь, привычная… красная… человеческая… Ничего такого, что бы угрожало жизни, я пока не нашла. Кровили многие порезы и ссадины, но не было ни открытых переломов, ни других жуткого вида ран. Впереди не было, а вот со спины рассмотреть его я не могла, как и перевернуть. Но интересующее меня повреждение находилось именно там, потому что Элвэ фактически лежал в луже собственной крови…

— Сумрак, — позвала я, — нужно перевернуть Дарина, хотя бы на бок. Мне нужно осмотреть его спину.

«Нежилец» — повторил кот и принюхался, показывая, что он просто это чувствует.

— Я не успокоюсь, пока не сделаю для него все, что смогу! — зло прошипела сквозь зубы и достала ремень, с помощью которого мы транспортировали тангира к краю скального выступа, — тащи сюда свою кошачью задницу! Переворачивать будем.

«Алевтина, у эленмарцев в боевой трансформации повышенная регенерация, а у твоего даже мелкие ссадины не заживают. Смирись, он умрет, очень скоро» — непривычная для лайвелла, слишком длинная речь объясняла многое, но поверить его словам означало отказаться от Элвэ. Неееееет! Не затем мы встретились, чтобы я его так просто отпустила!

В голове почему-то всплыли воспоминания о том, как Анвен объявляет себя невестой Дарина. Я вспоминаю свои ощущения. Мне неприятно… Нет, мне безумно больно, потому что отказаться от этого чертового, безмозглого эльфа, сиганувшего за мной со скалы, я не в состоянии. Это как потерять часть себя — больно до одури! Не может вселенная быть настолько жестокой, позволив нам встретиться, осознать, что мы друг для друга значим, насколько важны, и тут же отобрать. Не может! И я ей не позволю это сделать! Слышите? Не позволю! А если он все же умрет, то и я не выйду из этого храма, навсегда оставаясь с тем, с кем могла бы быть счастлива.

Что-то горячее капнуло мне на руку, вырывая из грустных мыслей. Рассеянно посмотрела на растекающуюся по испачканной коже каплю, которая оставляла след, смывая серый пыльный налет, и поняла, что это слеза, моя слеза. Пока бьется сердце Дарина — не время плакать!

Следующие пару минут мы с Сумраком переворачивали Дарина, а когда перевернули… слезы новыми горячими потоками хлынули по моим щекам. Рана там была… Была не то слово… И рана тоже не то… Толстый, огромный осколок скалы входил в тело Элвэ глубоко и основательно.

«Нежилец» — что-то не к добру кот разговорился!

— Лучше заткнись, — выдохнула я.

Предположим, вкачу Дарину все оставшиеся ампулы, потом постараюсь заклеить рану пластырями, но ведь внутреннего кровотечения я не остановлю, а осколок явно задел что-то важное. Вряд ли мой план удачный, но другого нет. Сжав зубы, схватилась за обломок скалы и с силой потянула на себя. Он не поддавался, но я была упорнее и, наконец, камень вышел из раны. Вслед за ним хлынула кровь… черная… со сгустками… Она все не останавливалась, а мне даже нечем было ее промокнуть. И тут тангир застонал. Слабый, полный боли стон ножом впился в мое сердце, заставив зажмуриться от боли и горя. Умом я осознавала, что проиграла. Умом, но сердцем! Сердце продолжало верить, надеяться и гореть для того, кто передо мной истекал кровью. Вкатила оставшиеся ампулы. Понимала, что не помогут, но может хоть ненадолго отсрочат неизбежное. На помощь тоже надеяться глупо. Никто нас не найдет в этом забытом богами, призрачном храме. Сжала кулаки и сама застонала от бессилия и какой-то щенячьей обреченности…

Храм… Боги… Апаньяр… Чудеса… Мысли роились в голове. Казалось, есть правильное решение, причем единственно правильное, но оно никак не находилось. Весь рой моих мыслей никак не желал оформиться во что-то правильное или хотя бы логичное, реально действенное в такой ситуации.

— Сумрак! — позвала я, но ответа не последовало.

Кошак по-прежнему сидел рядом, но упорно молчал.

— Я сейчас к скале обращалась? — не на шутку разозлилась.

«Ты сказала заткнуться, я всего лишь следую твоим просьбам» — гордо ответил пушистый проходимец и состроил обиженную морду, ну настолько, насколько это могло получиться у… кота.

— Потом будешь обижаться, — обломала его, — я даже тебе подыграю и прощения попрошу.

«Что ты хочешь?»

— Хочу спасти Дарина! — выпалила не задумываясь.

«На что ты ради него готова?»

— На все!

«На все — не надо. Выполнишь одно условие после. Что он для тебя значит?»

— Все! Без него моя жизнь лишена смысла! — выдохнула я, отмечая, что слова слетают сами, и они… они истинные, правильные.

«Ты готова связать с ним судьбу?»

— Да! Да-а!

«Назад пути не будет»

— Не томи! — до чего же меня бесит этот пушистый засранец.

«Повторяй за мной. Я, Алевтина Сорг…»

— Я, Алевтина Сорг… — хмм! Нужно будет уточнить, откуда лайвелл так хорошо знает мою родословную. Ох, не чисто тут с этими котами что-то!

«Принимаю Дарина Элвэ»

— Принимаю Дарина Элвэ, — повторила за кошаком я.

«Навсегда» — закончил Сумрак.

— Навсегда! — последнее слово выдохнула, отчаянно надеясь на чудо.

Прошла секунда… Две… Три… Но ничего не происходило.

— Ты надул меня? — прошипела, зло посмотрев в сторону кота. Он был спокоен и беззаботен. Сидел, аккуратно сложив крылья и лапки.

«Обижаешь! Жди!» — мурлыкнула сама кошачья беззаботность.

И я ждала, глядя, как из раны Дарина, моего Дарина, все вытекает, и вытекает кровь. А потом легла рядом и прижалась так сильно, как только могла, обняв его. Если он останется здесь, на этом алтаре, значит и мое место здесь, рядом. А потом фиолетовый свет, проникающий из узких окон-бойниц под сводом храма, сгустился, объединился и устремился вниз, к нам, окутывая и пеленая. Сознание затуманилось, где-то далеко зазвучали чьи-то голоса. Они пели грустную, удивительно красивую песню. Слов я не могла разобрать, но мелодия очаровывала. Лежала, обнимая Дарина Элвэ, и слушала… слушала… пока, кажется, не уснула.

Пробуждение было резким. Конечно, оно бы не было таким внезапным, если бы одно усатое божество не рыкнуло у меня прямо под ухом. Открыв глаза, огляделась вокруг. Ничего не изменилось — тот же храм, свод, узкие окошки, сквозь которые поникает фиолетовый свет. Я по-прежнему лежала на алтаре, а рядом мирно посапывал Дарин. Его грудь равномерно вздымалась. Он со свистом втягивал в себя воздух и с сопением его выдыхал. Звуки получались забавные. Наверное, из-за клыков. Да, тангир Элвэ так и пребывал в своей боевой трансформации и похоже изменяться не собирался. Мда… Халтура — это их божественное провидение. Ох, халтура! Хотя, нет. Одно чудо, и, пожалуй, самое основное, все же произошло. «Леденец» исцелился. Волшебным образом с его тела исчезли все царапины, перепонки соединяющие руки с туловищем срослись, словно бы и не висели разодранными клочьями совсем недавно, а еще… вокруг не было ни единого следа крови — ни на Дарине, ни на мне, ни на алтаре. Прямо кровавый ритуал исцеления… Кстати, о ритуале!

Обернувшись к кошаку, который в этот момент с глухим урчанием вылизывал свою лапу, забавно растопырив пальцы увенчанные совсем не забавными когтищами, и спросила строгим шепотом:

— Что здесь произошло?

«Обряд»

— Какой?

«Нужный»

— Сумрак! — я разозлилась не на шутку. Честно говоря, все произошедшее в храме вспоминалось, как в тумане. Лайвелл что-то говорил, я повторяла, потом — туман и пробуждение.

«Древний обряд единения судеб» — ответил он, как будто это должно было мне все объяснить, и продолжил нализывать свою конечность.

— Сумрак! — снова прошептала я и зло, очень зло на него посмотрела. Не знаю уж, что его насторожило, может быть тон, которым произнесла его имя или мой грозный, практически испепеляющий взгляд, но вылизываться это животное перестало. А потом, вообще, снизошло до ответа и вот он то меня как раз и не обрадовал.

«Ладно! Ты сказала, что принимаешь умирающего навсегда» — пояснил… даже не знаю, как его назвать!

— И? Что это означает? — хотелось оттаскать черного интригана за хвост. И я бы с удовольствием это сделала, если бы не боялась потревожить Дарина. До его пробуждения очень хотелось, хоть немного, прояснить ситуацию.

«Это означает, что ты приняла его судьбу» — нет, ну, засранец же, да? А самое главное, раздражал он меня нисколько не меньше, чем те голоса апаньяр в храме на Земле. И манера разговора, и все их увиливания от ответов, и немногословность — были очень схожими, словно один великий программист написал их программы под копирку, задав только в параметрах разную внешность. Точнее, тем из подводного города, вообще, забыли придумать образ, а Сумрак… он был более продвинутой, усовершенствованной моделью.

— Не беси меня! — тихо, но очень честно предупредила я, — тебе же что-то от меня нужно, так?

«Не только мне, это нужно всем, Верник Алевтина» — гордо вскинул голову лайвелл. Скажите, какой всеобщий благодетель!

— Тогда отвечай на все мои вопросы подробно, и не вздумай увиливать, морда усатая! — зло прошипела я.

«Что ты хочешь знать?» — сдался он. Неужели? Впрочем, на предельную честность и распространенные, подробные ответы рассчитывать все же не приходилось.

— Итак, почему ты выбрал меня?

«Три причины» — отозвался кот и грациозно укрыл хвостом, ровненько поставленные, передние лапы. Артист!

— Вот и расскажи мне о них! — А что? Я тоже противная и настойчивая, когда мне очень надо. А сейчас нужно было позарез.

«Первая причина — твой жизненный путь, вторая — твоя родословная, а третью — я узнал только сегодня, хотя и был удивлен» — вот же табуретка с крыльями! Вроде и ответил, а ничего не сказал.

— Сумрак, почему мне тебя придушить хочется? — в сердцах застонала, скосив глаза на пушистого мучителя.

«Я бессмертный» — обломал мои мечты кошак.

— Это не важно. Я очень изобретательная, когда надо! — видимо, он мне поверил, потому что проникся и внимательно окинул взглядом, — поэтому или ты мне рассказываешь так, чтобы я поняла, или ничего для тебя делать не буду!

«Но я же выполнил твое желание» — возразил кот.

— О желании мы тоже поговорим, у меня остались вопросы. Очень много разных вопросов… — закончить свою речь, цель которой была запугать и призвать к сознательности одного конкретного лайвелла, я так и не смогла, потому что кот начал свой рассказ.

«Итак, о причинах. Жизненный путь любого из смертных определяется расположением звезд в момент его рождения. Лишь у тебя есть способность видеть то, мимо чего другие просто прошли, не заметив очевидного. Ты всегда находишь кратчайший путь к решению. Не всегда логичный, но всегда верный. Вторая причина кроется в твоей родословной. Ты — Сорг, Алевтина Верник. А Сорги…»

— Знаю, знаю… Это один из древних аристократических родов Эленмара!

«Еще раз меня перебьешь, рассказывать не буду» — обиделся кот.

— Да, молчу я. Чего ты… — если честно, стало неудобно. Сумрак фактически указал на мою невоспитанность.

«Так вот, Сорги — это родовое имя императоров древности. Не только Эленмара. Эленмар — это закат твоей династии, а в период рассвета Сорги правили миллионами планет. Славное было время, героическое. Но, времена меняются, а кровь остается. Ты — самый юный птенец древнего дома, а значит, твоя кровь самая сильная» — взгляд лайвелла стал таким задумчивым… Наверное, он вспоминал былые времена.

— Прости пожалуйста, — на всякий случай извинилась я. Вдруг подумает, что перебиваю, — а почему важна кровь древних императоров?

«Сорги обладали несколькими нужными качествами. Они весьма располагали к себе людей, даже потенциальных врагов. Редко, кто мог противиться их природному магнетизму. А так же — были хорошими интуитами. Сама посуди: твой жизненный путь плюс родословная с набором качеств древней крови и, как результат, большая вероятность исполнить то, что необходимо»

Мне ужасно хотелось спросить, что же необходимо исполнить, но я сдержалась, позволяя коту продолжить. Потому что вся информация была интересной и нужной.

«Ну, и третья причина. Скажи, Алевтина Верник, нет ли у тебя ближайших родственников, которые проявляют странные для землянина качества?»

— Да, практически все! Все мои родственники — долгожители, что землянам, даже с учетом развитой пластической хирургии и косметологии, не свойственно.

«С кого все началось?»

— С моей прапрабабушки, а нам перепало по наследству, — любопытство подстегивало отвечать честно.

«Значит она и получила благодать»

— О чем ты? Что получила?

«Трудно объяснить вот так сразу, но я попробую. Иногда сама вселенная преподносит подарки. Какие они будут и кому достанутся, не знает никто. Просчитать это тоже невозможно. Сюрпризы бывают разные. Человек никогда не замечает, что провидение его отметило. Просто через какое-то время с ним происходят удивительные вещи. Усиливается слух, интуиция, способность принимать решения или, как в твоем роду, увеличивается срок жизни. Вселенная никогда не выбирает случайных людей, всегда — это те, кто нужен для важных свершений. Чтобы получить дар, нужно выпить воды из «колодца жизни». Он может появиться в самый неожиданный момент и видеть его будет лишь тот, для кого дар предназначен. Получается, твоя прапрабабушка пила из колодца, получила подарок и передала его дальше, по наследству детям, внукам и наконец нужному человеку — тебе»

— Ба живет так долго, потому что ее одарила вселенная? — восхитилась я. Конечно, многие отмечали эту нашу семейную странность, в свое время нас даже исследовали в научном центре, но найти причины долголетия так и не смогли. И если со мной, мамой, бабушкой и прабабушкой было хоть немного понятно, так как имелись инопланетные гены, то Пелагея Джоновна всегда оставалась загадкой. И вот сейчас эта загадка так замечательно разгадалась.

«Вселенная одарила тебя, Алевтина Верник, использовав для этого твою родственницу» — ответил лайвелл.

— Ой, как же она хорошо сделала, что использовала именно ба, а то бы она ни за что не дождалась своего счастья! — воскликнула я, вспомнив с какой нежностью смотрят друг на друга бабушка Пелагея и Белиготар Сорг.

«Не будь в тебе дара и крови Соргов, тебя бы не признал денкоро — универсальный ключ и символ власти» — о, как! Оказывается мой медальон не просто ключ, а какой-то там важный символ.

— И для чего он нужен? — нетерпеливо спросила.

«Лишь человек, которого признал денкоро, сможет восстановить утраченное равновесие»

— Ладно, предположим, я тот важный человек, что от меня требуется?

«Зажечь Звезду Равновесия, вернув в круг утраченные треугольники» — а пазл то сошелся! Я тут же вспомнила картинку на стене, в храме на Медриксе и треугольник, потом посмотрела на круг, висящий в воздухе у алтаря, на котором мирно посапывал Дарин. Да, высота найденного нами треугольника полностью совпадала с диаметром круга. Значит, один найден. Да и второй скорее всего тоже, нужно было лишь взглянуть на него поближе, а для этого предстояло отправиться на Эленмар. А вот где находится третий, я понятия не имела. Ладно, разберемся, раз на моей стороне божественное проведение. Сейчас же меня интересовали совсем другие вопросы.

— А расскажи-ка мне теперь про обряд единения судеб. Да так, чтобы я все поняла! — кошак отвел взгляд. Хмм! Здесь явно таился какой-то подвох.

«Обряд, как обряд» — отозвался кот и возвел свои желтые глазищи к потолку. Темнит! Всей кожей чувствую…

— Сумрак! — предупредила его я зловещим шепотом, — лучше горькая правда!

«Никакая она не горькая. Сама же говорила, что жить без него не можешь» — вот зараза!

Взгляд лайвелла заметался по сторонам. Здесь, как и в земном храме было навалено множество различных вещей, о предназначении многих из которых я даже не догадывалась. Кошак тяжело и, что характерно, как-то виновато вздохнул, на всякий случай отошел от меня подальше и вот тогда признался:

«Судьбы ваши объединились»

— Это как? — нахмурилась я.

«Нет больше судьбы Алевтины Верник и судьбы Дарина, есть общая — ваша. Ну, это как ниточка с иголочкой, куда один — туда и другой» — и наглый котяра снова попятился. Я, конечно, слабо представляла, что такое ниточка с какой-то там иголочкой. Кажется, это такое орудие немеханизированного труда древности, сродни каменному топору. А вот тот факт, что лайвелл отчего-то опасался моей реакции на свои слова, меня напрягал, причем сильно. Что и говорить, этому божественному проходимцу не было никакого доверия! Ни грамма! Ни капельки! Абсолютно!

— А скажи мне… Мы ведь с Дарином теперь как бы женаты, да? — начала свой очередной заход для выяснения истины.

«Без как бы. Вы женаты»

— И разводов при таких обрядах не предусмотрено?

«Нет. Навечно — это навечно» — кошак нервно переступил с лапы на лапу. И чего он так нервничает? Все же к лучшему. Дарин жив и это было моим основным желанием, которое и исполнилось. Конечно, для принятия такого важного решения я располагала слишком незначительным временем, да и Элвэ выбора не оставила. Но ведь выхода другого не было… Или все же был иной выход? Хмм… Почему-то эта мысль меня встревожила.

— Сумрак, а женитьба… то есть обряд единения… он… В общем, это был единственный способ спасти Дарину жизнь? — решила не ходить вокруг да около и спросила напрямик. В конце концов, кошак никогда не врал. Юлил, не договаривал, но не врал.

«Алевтина, я могущественное древнее существо, которому многое подвластно. Способы были, но я решил, что этот самый романтичный» — выдало это лохматое божество, вызывая у меня приступ почти неконтролируемой ярости.

— Чтооооо? — выдохнула я и зашипела, — значит, можно было обойтись и без обряда? Может ты и без храма мог ему помочь, на месте?

«Мог» — подтвердил мою догадку черный засранец.

— Убью! — констатировала неоспоримый факт я, осторожно, чтобы не разбудить Дарина, поднимаясь с алтаря.

«Одумайся, женщина! Я сделал тебя счастливой, соединив узами любви!» — вопило божество в моей голове, на самом деле отползая все дальше к противоположной от меня стенке.

— Ох, вы ж только посмотрите на этого Купидона лохматого! — не на шутку рассердилась я, наступая на лайвелла, — а ты подумал о том, что твое решение может быть не единственно верное? А ты нам свободу выбора дал? Я обещала, прежде всего себе, что у Дарина будет выбор! Я в любовь верила, без обряда! А оказалась ничем не лучше Анвен с ее мамашей… Пониаешь?

Злость на лайвелла сменилась горечью. Не дойдя до поджавшего уши и хвост кота, я присела у какого-то выступа и закрыла лицо руками. Даже слов не было, лишь омерзение к самой себе.

«Алевтина Верник» — позвал кот, но реакции не последовало.

«Алевтина!» — тишина.

«Аленька… Муррррррр…»

— Вон пошел, муфта с ушами! — в сердцах послала Сумрака.

«Не могу» — отчего-то грустно ответил он.

— Почему?

«Я такой же символ, как и денкоро. Я тебя выбрал и теперь буду с тобой, что бы не случилось. Просто…» — он замялся, словно подбирая слова.

— Просто ты хотел командовать и иметь возможность мною манипулировать! Так, интриган лохматый? — в лоб спросила кошака, глядя прямо в желтые глаза.

«Неужели я так предсказуем?» — ответил лайвелл вопросом на вопрос, наверняка в его родословной еврейские львы отметились, точнее львицы… Там же национальность по маме!

— Это просто я догадливая! А ты! Ты! Поступил очень непорядочно! — и отвернулась от него.

«Алюша!» — боже, сколько лести может содержать одно слово! Меня аж передернуло. А вслед за этим раздался грохот, заставивший меня развернуть и… почти рассмеяться. Пробираясь к мне, кошак умудрился зацепить груду каких-то древних побрякушек, рассыпать и на них же поскользнуться. И сейчас он растянулся на боку, смешно подергивая лапами. Наверняка специально, чтобы разрядить обстановку. Но выглядело это и правда очень потешно. В Сумраке живет великий, но нереализованный актер! Хотя… какие его годы? Имея в запасе все время вселенной можно проживать жизнь за жизнью. А когда у тебя всего одна жизнь, стараешься выбрать оптимальный путь и пройти его достойно.

— Тише ты! — рыкнула на него, но улыбки уже сдержать не могла, — Дарина разбудишь!

«Он не проснется» — ответил приободрившийся кошак.

— То есть как не проснется? — опешила я.

«Обряд закрепить нужно»

— Каким образом? — удивленно спросила у пушистого махинатора, — он же спит и вообще…

«Аля! Я имел в виду поцелуй, а вовсе не то, о чем ты подумала. Хотя, признаюсь, было бы забавно посмотреть на это!»

— Лохматый извращенец! — не выдержала и обозвала его. Это же надо, такое выдумать!

«От извращенки слышу! — вернул мне комплимент Сумрак, — На самом деле, я не умею читать твои мысли. Вот и спросил, чтобы ты их озвучила. Ты такая доверчивая!»

— Зря ты так, — обиделась на кота, — я, между прочим, мстительная и фантазия у меня богатая.

«Что ты можешь сделать старому, бессмертному коту, дитя?» — величественно изрек этот проходимец.

— Куплю в первой же зоолавке породистых блох для кошачьих и запущу жить в божественную шкурку, чтобы тебе жизнь медом не казалась! — пообещала я.

«Страшная ты женщина, Алевтина. Вредная! Сказал бы, что век тебе мужа не видать, если бы сам недавно твою судьбу не устроил!» — нет, вы видели? Он еще и огрызается! Просто вопиющая наглость.

— Так что там с судьбой? — раз уж напомнил, то неплохо бы все выяснить, — обряд такой же, как на Эленмаре? Добровольно-принудительный?

«Что? — у кота от моих слов даже шерсть на загривке дыбом встала, — Верник, ты за кого меня принимаешь? Божественное провидение связывает лишь тех, в чьих сердцах живет то чувство, что у твоей расы зовется любовью. При этом, что ты, что Дарин Элвэ — свободны!»

— А в чем смысл обряда тогда? Что изменилось?

«Ничего. Просто вселенная приняла ваш выбор и усилила его. Вас будет тянуть друг к другу всегда, а со временем вы научитесь чувствовать друг друга на расстоянии» — ну, в целом, не самые плохие перспективы. Могло быть и хуже.

— Ладно, тянуть, так тянуть. Трансформация его с поцелуем тоже исчезнет? Или мне надо к нему такому привыкать?

«Когда целовать его станешь, зови изо всех сил» — подсказал кошак.

— Как же я его смогу позвать, если у меня губы будут заняты? — озадаченно спросила я.

«Верник, ты вроде умная, но иногда такая дурочка! Мысленно зови!» — вот он явно нарывается! И если обряд я уже почти готова была ему простить, то дурочку — нет!

Подойдя к алтарю, склонилась над Дарином. Чужое, почти звериное лицо, выпирающие из под верхней губы клыки, седые космы, ореолом раскинутые вокруг головы — неужели это мой «леденец»? А что если я не смогу его вернуть в прежнее состояние? Нет! Отставить пессимистические мысли! Надо верить, что все получится. Я зажмурилась и припала к жестким губам, представляя тангира Элвэ, его улыбку и взгляд… родной… бирюзовый с золотыми искрами! Ты только вернись ко мне, а там уж решим, как нам быть дальше!

Я целовала его губы. Сначала ничего не происходило, а потом… Потом меня обняли и поцелуй превратился в настоящий, жаркий, очень страстный и нескончаемый. Мы словно изголодались и никак не могли оторваться друг от друга. Я все чувствовала, ощущала, горела, но панически боялась открыть глаза.

— Алька! — выдохнул «леденец», — родная! Жива!

И снова стал меня целовать. А я… Я почувствовала, что поцелуй вдруг стал соленым и поняла — это слезы, мои слезы радости! Ведь все получилось… наверное… Осторожно приоткрыла один глаз… О, небеса! Да. Да! Да! Да! На меня смотрел своим фирменным взглядом тангир Элвэ и улыбался своей фирменной улыбкой. А еще… Мне предстояло его просветить, рассказав о недавних событиях. И как это сделать, я пока не имела ни малейшего понятия!

«Жениться тоже здесь будете? Прямо на моих глазах?» — раздался язвительный глас Сумрака в моей голове, разумеется.

— Убью! — уже привычно выдохнула я.

— Меня? — удивился Дарин.

— Нет, не тебя. Лайвелла своего противного… черного…

— Кого? — опешил Элвэ, недоверчиво озираясь вокруг.

Вдруг… взгляд тангира остановился, а большие и без того глаза стали вообще огромными. Да-да! Именно там, куда смотрел Дарин и сидело это наглое кошачье божество. Правда, сейчас он выглядел, как кошачий ангел. Сумрак аккуратненько так сидел, обвив хвостом передние лапы, и крылья сложил ровненько, и желтыми глазами хлопал невинно. Не лайвелл — мечта любой эленмарки. И за что мне такое счастье? За какие грехи?

Глава 9

— Сумрак, это Дарин. Ты его уже знаешь. Дарин, это Сумрак — мой лайвелл! — представила их друг другу, а хвостатое недоразумение и здесь отличилось. Котяра поприветствовал, обалдевшего от такого зрелища эленмарца, изящным поклоном. Вот умеет, когда захочет!

— Он же черный! — выдохнул потрясенный тангир.

Видимо, его вера в божественную сущность Сумрака была очень велика. Наверное, я бы тоже отреагировала почти также, если бы мне встретился, например, древнегреческий Пегас, ну или единорог какой-нибудь. Дарин смотрел на кота с таким детским восторгом, что на какое-то время я почувствовала себя лишней рядом с ними. Все волшебство текущего момента разрушил… сам божественный проходимец, раскрывая перед тангиром свой сволочной характер.

«Ну лайвелл, ну черный! Я же не кричу на весь храм о том, что ты блондин!»

— Он говорит… — потрясенно прошептал «леденец».

Бедный, бедный мой эльф! Этот кошачий летун не просто говорит, он разговорился! Лучше бы по-прежнему произносил односложные фразы, чем вот так сразу пугать моего… мужа! И вообще, первоначальную скупость общения у Сумрака, я связывала в длительным, вынужденным молчанием. Сейчас кот наверстывал упущенное и снова с удовольствием общался. Посиди-ка в одиночестве несколько тысяч лет, не только говорить разучишься, но и вообще с катушек съедешь. В прочем… и на этот счет, в отношении лайвелла, у меня были подозрения, базирующиеся на неоспоримых фактах, учитывая мое скоропостижное замужество. Кстати, об этом мне еще предстояло рассказать мужу.

«Говорю, говорю» — беззаботно подтвердил кошак и принялся вылизывать переднюю лапу.

— Ты его слышишь? — решила уточнить я.

— Так же отчетливо, как тебя, птенчик, только в голове, — подтвердил тангир, не сводя с кота очарованного взгляда. Мне кажется, даже на меня он с таким восхищением не смотрел, — а потрогать его можно?

— Конечно! — ответила я.

«Ни в коем случае!» — возмутилось божество, одновременно со мной.

— А я говорю — можно! Иди сюда, киса! Иди, иди! — с нажимом сказала я, глядя при этом в желтые глаза лайвелла и мстительно добавила, — кис! Кис-кис-кис!

Незадачливый Купидон, отлично припомнив все свои промахи и просчеты, признал ошибки и подозрительно молча направился в нашу сторону. Что не говори, а молчание кота напрягало. Я ждала, как минимум, возмущения, поэтому заготовила обличительную речь, а теперь смысл в ней начисто отпал.

Дарин протянул руку и очень осторожно погладил зверя между ушами. А потом придвинулся чуть ближе и вообще стал почесывать коту шею. Готовая к любой гадкой выходке лайвелла, я зажмурилась, а пушистый проходимец… замурлыкал, чем безмерно удивил не только меня, но и Дарина.

— А у тебя есть лайвелл? — спросила тангира, подойдя к кошаку с другого бока и запустив пальцы в густую шерсть.

— Есть! — ответил «леденец» и улыбка, полная нежности, осветила его лицо. Все-таки он очень красивый мужчина!

— Как его зовут? — продолжила свои расспросы. Ну, нужно же мне выяснить о муже, как можно больше прежде, чем я попаду на Эленмар. Не люблю неожиданности! Только, к моему глубокому сожалению, они меня сильно любят!

— Не знаю, — пожал плечами Элвэ, — я несколько раз летал на ней, но она ни разу не заговорила со мной.

— Самочка? — искренне удивилась.

— Да! — тангир мечтательно прикрыл глаза, — очень красивая. Ее шкурка цветом напоминает твой любимый шоколад, Аля, а на лбу у нее белое пятнышко, в виде звездочки.

— Красиво! — восхитилась я, рисуя в голове образ лайвелла Дарина.

«Ее зовут Террис, — отозвался кошак, перестав мурлыкать, — горячая, я вам скажу, штучка!»

— А ты откуда знаешь? — спросила, подозрительно окинув взглядом Сумрака.

«У рода Элвэ не так много духов-хранителей, — фыркнул кот, — а уж самок среди них, вообще, единицы. И шоколадная среди них одна — Террис!»

А ведь точно, как же мне раньше не пришло в голову. Наслушалась в Академии эленмарского языка, он хоть и похож на апаньяр, но все же несколько отличается от древнего. «Лайв» — дух, «елл» — хранитель, вот и выходит дух-хранитель. И если бы дед не говорил о лайвеллах, как о животных, я бы обязательно догадалась.

— Значит все лайвеллы бессмертны? — воскликнула я, поразившись своей догадке.

«Все имеет свое начало и свой конец, но в вашем понимании мы бессмертны» — величественно изрек Сумрак и хитро подмигнул мне.

— То есть лайвелл не рождается с эленмарцем и не умирает вместе с ним, а просто тот или иной дух рода берет на себя опеку?

«Именно так»

— Тогда, почему только черные лавеллы считаются божественными?

«Тут как раз все просто. Чем древнее род, тем сильнее его хранители. Сорг — первый из родов, а я самый сильный среди духов этого рода!» — ох, сколько же гордости прозвучало в этом объяснении. Ну и ладно, зато мне стало все понятно. Хотя нет, не все.

— А Террис могла помочь Дарину там, на скалах?

«Нет, Аля. Духи рода могут прийти на помощь только на родной планете. Лишь я — хранитель Звезды Равновесия, могу переноситься между мирами»

— Что же вы, духи родов, допустили такое? — что именно они допустили, расшифровывать не стала, пушистый гордец итак все правильно понял.

«Равновесие нарушено, Аля. Влияние Звезды, и каждой ее части в отдельности, на многие судьбы слишком велико. Поэтому и требуется его восстановить!»

— Ты не ответил! — Дарин внимательно следил за разговором, переводя взгляд с кота на меня и обратно. Конечно, ведь затронутая нами тема была животрепещущая.

«А что тут отвечать. Равновесие всегда устраивало всех. Храм существовал, люди жили в относительной гармонии. Но возможность влиять на судьбы — это слишком большая власть, слишком огромное искушение. Кроме того, у частей Звезды тоже есть весьма заманчивые свойства. Причем у каждой из четырех частей — свои. Но однажды, воины народа, именующего себя айвены, добрались до храма и нашли способ похитить три треугольника, лишь золотой круг равновесия остался на месте»

— Что же ты, могучий хранитель, не помешал им? — укоризненно спросила я.

«Лайвелл всегда подчиняется прямым приказам того, кого он выбрал. Мой прежний хозяин ценил жизнь, считая ее высшим из чудес и самым великим даром вселенной, поэтому приказал не забирать ничьей жизни. Когда пришли айвены, мне пришлось подчиниться, ведь мой прежний хозяин умер, а нового я так и не выбрал. Пришедшие воины были готовы идти до самого конца, и я не посмел их тронуть. Стоял и смотрел, как рушится гармония этого мира…» — Сумрак печально вздохнул, а мне стало его очень жаль.

— Я не приказываю, но прошу! Если мы вернем все части этого артефакта, защищай его ото всех на свете, любой ценой! Потому что иногда смерть лучший исход, чем альтернативное подобие жизни, — тихо сказала я и погладила кошака по пушистой шкурке.

— И все-таки я не понял, — сказал вдруг, молчавший до этого, Дарин, — почему на моей родной планете создалось такое бедственное положение, если лайвеллы существуют и могут оказать помощь только на Эленмаре? Где они были? И почему мы вымираем?

«Видишь ли, — и наглый кошак сам потерся о застывшую ладонь «леденца», — нарушение равновесия действует на всех, в том числе и на лайвеллов. У людей как устроено? Самец всегда сильнее самки, по крайней мере физически. У людей то же самое. И логично, когда сильный самец выбирает себе сильного воина. Чем сильнее лайвелл, тем более могучего воина он себе выбирал. Те, кто по настоящему силен духом и телом, никогда не обидят слабого. Но когда равновесие нарушилось, изменился и принцип выбора. Самки все чаще стали выбирать воинов, а самцы — женщин. По началу, видимость равновесия сохранялась. Казалось, гибкость, хитрость и изворотливость женщин уравновешивают силу воинов, если бы не одно но! Испытание властью может пройти далеко не каждый. Чем сильнее существо, тем больше вероятности, что обрушившееся на него величие, никак не изменят его внутренний мир. Женщины Эленмара не прошли это испытание. Постепенно в их душах нежность, мягкость, сострадание и любовь заменило одно единственное чувство — жажда! Жажда повелевать и подчинять себе мужчин.» — рассказ лайвелла хоть и был несколько сумбурным, но все же приоткрывал завесу тайны.

— Почему же духи-хранительницы не помогли мужчинам Эленмара? — спросила я.

«Алевтина-Алевтина, — укоризненно покачал головой божественный кошак, — я же сказал, что любая самка слабее самца, не только физически»

— Даже если она дух-хранитель древнего рода?

«Даже если она дух-хранитель древнего рода» — подтвердил он.

— То есть шансов отстоять свою независимость у мужчин Эленмара не было? — воскликнула я, прижимаясь к Дарину. Меня колотило от услышанного. «Леденец» нежно обнял меня за талию и притянул в своему голому, горячему торсу, давая такую необходимую в этот момент поддержку.

«С провидением, вообще, глупо бороться. Когда свет Звезды Равновесия перестал освещать сердца, многие жизненные пути сдвинулись, спутав общую картину. Поэтому так важно вернуть все обратно! Ты их надежда, Алевтина Верник, ты!»

— А о том, что один из треугольников находится на Эленмаре, ты знаешь? — спросила я, млея в объятьях Дарина. Все же близость этого… МОЕГО мужчины действовала на меня наркотически, погружая в нирвану.

«Знаю»

— И почему лайвеллы не вернули его на место?

«Это могут сделать лишь люди. Лайвелы лишь оберегают. Мы не способны игнорировать прямой приказ, поэтому общение со своим человеком сокращаем до минимума, особенно самцы. Хорошо, что об этой особенности лайвеллов, как и о нашей сущности, мало кто помнит» — и кошак так тяжело вздохнул, что мне даже стало его искренне жаль. Если большинство эленмарок по складу характера и уровню воспитания похожи на Анвин, то крылатым котам можно только посочувствовать. Потому что очень страшно попасть почти в рабскую зависимость от самодура, точнее самодуры, эгоистичной и взбалмошной.

— А треугольники… Ты говорил, что каждый из них имеет свои свойства!

«Да, первый символизирует женское начало, второй — мужское, а третий — божественное провидение. Золотой круг равновесия усиливает свойства треугольников и уравновешивает их воздействие.»

— Ты хочешь сказать, что на планете, где есть один треугольник, скажем с женским началом, будет рождаться больше женщин? — поинтересовалась я, переглянувшись с Дарином. Кажется, муж давно просек ситуацию и внимательно вслушивался в каждое слово Сумрака.

«Нет, — упс, неожиданный ответ кота удивил. Логика нервно закурила в сторонке, — все наоборот. Власть всегда в меньшинстве — это закон. Когда на планете находится треугольник с женским началом, женщины становятся ведущей силой, подавляя мужчин, находящихся в большинстве. Так же действует треугольник мужского начала, только с противоположным эффектом»

— А треугольник божественного начала? Как действует он? — спросил Дарин, крепче прижимая меня к себе.

«Если он вне круга равновесия, то скорее всего, смещает пространственные и временные рамки» — ответил кот.

— Хмм… Значит на Медриксе мы со Стасом нашли треугольник божественного начала, — сказала я, обращаясь к «леденцу», — помнишь, временную аномалию в той пещере?

— Да, — ответил он, — а на Эленмаре, судя по всему, треугольник женского начала.

— Согласна! Остается определить, где находится мужской треугольник. У какой расы недостаток мужчин и переизбыток женщин? — мы с Дарином переглянулись…

— Астерийцы! — выдохнули хором.

— Значит, третий треугольник следует искать на Астерии, — детально озвучил нашу догадку муж. А лайвелл… он улыбнулся. Никогда не видели улыбающегося клыкастого, летающего кота весом в тонну, нет? То еще, я вам скажу, зрелище!

— Сумрак, а почему нарушение равновесия не так кардинально сказалось на других расах? Мне кажется, землян, оно вообще мало коснулось… — озвучила я свою внезапную мысль.

«Нарушение равновесия коснулось всех. Об этом говорит политическая расстановка сил. Например, разделение на Коалицию и Темный Круг. Просто, эленмарцам и астерийцам повезло меньше всех. Раз треугольники находились на их планетах, то и изменения шли быстрее и масштабнее. Что касается землян, то и вас затронул дисбаланс. Скажу больше, вы почти вымерли, доведя себя и свою планету до предела. Помог лишь случай. Для вашей расы экспансия тернурийцев стала спасением, хотя, разумеется, вы считаете их захватчиками. Просто у любой, абсолютно любой правды есть две стороны — условно хорошая и условно плохая. Но обе стороны правды условны. Это зависит от многих факторов. Проще говоря, правда для каждого своя. У землян есть еще одна отличительная черта. Как ни странно — это их короткий жизненный цикл, и в связи с этим — высокая приспособляемость. Даже состав вашей крови это подтверждает. Если другие расы все еще страдают от утраты равновесия, ваша — давно приспособилась, акклиматизировалась и научилась существовать вне этого. Вы просто другие, начиная с состава ДНК и заканчивая способом мышления. Земляне — новая раса нового мира»

— Ничего себе, сколько во мне намешано! — восхитилась я и посмотрела на… мужа. Кстати… сказать бы надо, да язык не поворачивается, — это значит землянки теоретически совместимы с любой расой?

«Да» — лайвелл кивнул.

— Что, и даже с эленмарцами, на планете которых женский треугольник? — хитро прищурилась, окинув взглядом Дарина. Да, одежды маловато, но так он выглядит даже аппетитнее.

«Со всеми, Аля, это со всеми, без исключения»

— Спасибо, просветил, — буркнула я, словив на себе очень заинтересованный ответный взгляд Элвэ. Может, зря волнуюсь? И добровольный выбор Дарина был бы таким же, как принудительный? Эх, мне бы только суметь ему сказать… набраться бы смелости…

— Аля, что случилось? Ты дрожишь! — «леденец» развернул меня к себе, пристально вглядываясь в глаза. А я… утонула в родной бирюзе с золотыми искрами. Вот, если бы мы не были женаты, не задумываясь вышла бы за него еще раз, — Замерзла?

— Нет, — покачала в ответ головой, — Дарин, мне нужно тебе сказать…

— Говори.

— Не знаю с чего начать… — Мамочки! Я действительно не знаю, как начать свою исповедь, а еще до чертиков боюсь.

— Начни сначала.

— Ну… — протянула, собираясь с мыслями. Перед смертью все равно не надышишься, — ты был при смерти, после падения, а я очень переживала… а он… он сказал…

— Кто он? — спросил Дарин.

— Он! — и я указала пальцем на кошака, который пытался мимикрировать под темную стену храма, но его выдавали желтые глаза с очень недобрым огоньком в них.

«Сдала друга» — раздалось укоризненное замечание.

— Ты виноват не меньше, а может и гораздо больше меня! Я не знала, чем можно помочь Дарину и была в состоянии аффекта от случившегося! — продолжала закладывать кота по-черному.

«Терпеть не могу женщин!» — огрызнулся он.

— Не надо было меня выбирать! — не осталась в долгу я.

«Знал бы, что ты такая, лапой бы не пошевелил, чтобы вас спасти» — и Сумрак отвернулся. Вот так просто отвернулся, выставив мне на обозрение пушистую, черную спину с аккуратно сложенными крыльями. А мне стало стыдно, потому что кот действительно спас, а я…

— Сумрак! — позвала обиженного кошака, — прости меня, пожалуйста. Конечно, я тебе благодарна за наше спасение!

«Что-то не заметно» — буркнул лайвелл, даже не обернувшись. Пришлось с обреченным вздохом отстраниться от Дарина и топать к коту. Обхватив огромную морду ладонями, заглянула в желтые, уже совсем не злые глаза.

— Прости меня! — просто сказала ему, — я волнуюсь, поэтому и говорю не то, что думаю на самом деле…

«Кому ты больше боишься признаться в совершенном обряде? Ему или себе?» — лавелл, как всегда оказался прав. Прими я случившееся, как свершившийся факт, мне сейчас было бы гораздо проще открыться Дарину.

— Аля, что происходит? — спросил мой… муж. Тянуть больше некуда, вздохнула, посмотрела на него и…

— Для того, чтобы тебя спасти, пришлось провести обряд и теперь мы… вроде как… женаты… — голос свой не узнала. Скорее все объяснение я не сказала, а проблеяла, жалобно и как-то очень виновато. Проблеяла и зажмурилась, ожидая чего-то очень похожего на «Как ты могла?» или укоризненного «Ты же обещала…».

За закрытыми веками была темнота, а вокруг — тишина.

— Что мы вроде как? — переспросил Дарин, нарушая временное затишье.

— Женаты! — выдохнула я и… открыла глаза, потому что любопытно стало, а еще как-то фиолетово, что, собственно, на Лорне нормально, но мне по-другому фиолетово стало.

Даже если он не доволен, то все равно ничего не изменить. Разводов же нет. Придется тангиру или смириться с этим или мне не отсвечивать. Уйду со службы, улечу на Землю, буду клубнику выращивать, в конце концов! Бабушка Пелагея своего Сорга больше ста лет не видела и ничего, жила же как-то. Вселенная большая, и места в ней всем хватит. Приедем в Академию, подам рапорт и на первом звездолете…

— Побег готовишь? — снова спросил… муж.

— С чего ты так решил? — ну, а что? Я же уже осмелела.

— Чувствую… — последнее слово прозвучало очень близко, пошевелив выбившиеся из косы прядки, которые тангир ласково тут же заправил мне за ухо.

— Дарин, — стоять с ним совсем-совсем рядом было приятно, — это на всегда, понимаешь? Навечно! Обряд хоть и немного отличается от того, что проводят на Эленмаре, но он тоже настоящий.

— Понимаю, — улыбнулся он. Нет, эта улыбка была не ласковая, не нежная… Она была хищной и такой… предвкушающей. Так улыбнуться мог только дьявольски голодный человек при виде аппетитного шашлыка, истекающего соком и щедро посыпанного зеленью.

— Дарин, — попыталась снова предостеречь мужа, — это совсем навсегда!

— Я понял, — и «леденец» склонился к моим губам.

А потом… потом мои страхи и терзания показались такой ерундой. Потому что стоило Дарину прикоснуться, как весь мир исчез — существовали лишь мы, тесно прижимающиеся друг к другу. Он целовал так жадно, словно я была глотком воздуха, чем-то самым нужным, необходимым и бесконечно важным. Его губы, они… завоевывали, клеймили, утверждали свои права. Тангир имел на это право! Я сама дала его, соглашаясь принять Дарина навсегда. Принять… Это означало, что целующий меня мужчина, тот, в ком я растворялась, которого желала каждой клеточкой своего тела, мой! Мой со всеми привычками, достоинствами и недостатками, со всеми традициями Эленмара, энфинами и лайвеллами и бог знает с чем еще. Дарин Элвэ принадлежит мне точно так же, как я принадлежу ему. Именно в этот момент я осознала это, поняла и приняла… сердцем, душой, всем своим существом.

«Давненько я не видел, как спариваются люди» — в голосе Сумрака сквозили заинтересованность и неподдельное любопытство. Это слегка отрезвило меня и заставило отпрянуть от Дарина. Он позволил, но не отпустил, обнимая за талию.

— О-о-ох, — вздохнула я, чувствуя, как от смущения щекам стало жарко. Все же у нашей интимной сцены был свидетель, лохматый, язвительный, который неоднократно еще припомнит увиденное.

— Чего ты испугалась? — спросил «леденец», пытаясь найти ответ в моих глазах.

— Дарин! — издала почти всхлип и уткнулась ему в грудь, к слову сказать, ничем не прикрытую, так как обрывки одежды прикрывали лишь стратегические места на бедрах и смотрелись креативными шортами. Смотреть на него было выше моих сил, — как ты не понимаешь? Обряд! Я лишила тебя выбора!

— Ах вот ты о чем! — и он… рассмеялся он, по прежнему прижимая меня к себе, — Алечка, ты плохо слушала своего лайвелла. Мы находимся в единственном месте, где еще сохранилось хоть какое-то равновесие. Если бы я был против этого обряда, ничего бы не произошло.

— Правда? — и я уставилась на Сумрака. Кошачий проходимец улыбался! Наглая морда приобрела такое ехидное выражение, что слова Дарина не подлежали сомнению. Меня снова провели… Обидно? Да!!! Досадно? Немного. Станет легче? Определенно, когда отомщу.

Видимо, что-то в моем взгляде заставило лайвелла напрячься.

«Ты так забавно переживала…» — заявил он сначала, но потом резко замолчал и даже поджал хвост.

— Убью! — предупредила честно.

«Я бессмертный» — так же честно напомнили мне. И ведь не поспоришь, но наказать его стоило.

— Не ссорьтесь, — примирительно попросил явно веселящийся муж мой.

— Значит, ты тоже меня принимаешь? — спросила я Дарина, расставляя все точки над «i».

— Давно принял, птенчик, — он задорно улыбнулся и подмигнул мне, — еще там, в коридоре, у блока твоего деда.

— Мы же тогда встретились впервые!

— С первого взгляда принял, — серьезно ответил муж, — и навсегда.

Глава 10

Любовь любовью, но когда муж вновь меня поцеловал, возмущенно, предательски и очень-очень громко заурчал мой живот. Дарин мгновенно насторожился

— Голодная? — спросил он.

— Съела бы чего-нибудь, — честно призналась, потому что есть хотелось неимоверно.

— Надо отсюда выбираться! — осмотревшись вокруг, сказал «леденец». Я была с ним согласна, но ничего похожего на дверь в пределах видимости не наблюдалось. Как попал сюда Элвэ — не имела понятия, а вот мне пришлось воспользоваться денкоро, и в какой стороне открывался проход не помнила.

— Сумрак! — кот, чтобы не мешать нам, расположился у одной из стеночек, положив морду на лапы.

«Что ты хочешь, Алевтина Верник?» — лениво спросил он. Вот, значит, как? А до этого Алей была и даже Алюшей…

— Выйти хочу из храма! К людям хочу, в лагерь! — озвучила кошаку свои желания.

«Какие проблемы?» — невинно поинтересовался лайвелл.

— Знаешь, Сумрак, ты конечно хороший, но очень вредный. А я слишком устала и морально, и физически, чтобы спорить с тобой. Говори, что ты от меня еще хочешь, иначе отдам прямой приказ и тогда…

«Понял, понял! Хочу попросить вас, оставить местоположение храма в тайне» — он посмотрел на нас с Дарином так жалобно, что в этот момент я готова была исполнить любую его просьбу.

— Хорошо! — не раздумывая согласилась. Кот приосанился и повеселел.

— Но тогда… Нам придется никому не рассказывать и об обряде, — задумчиво сказал муж, такая перспектива его явно не радовала. Да что скрывать, она не радовала и меня, ведь придется скрывать от всех, в том числе от ба, деда, ребят… особенно от Хуньки, а у нас друг от друга в жизни секретов не было!

— Что делать будем? — растерянно посмотрела на Дарина. Он мужчина, вот пусть и думает, как поступить, тем более в его способности, принимать правильные решения в сложных ситуациях, я не сомневалась.

— Возвращать треугольники все равно необходимо, слишком уж много зависит от одного артефакта. Исходя из этого, чем меньше людей знает о храме и положении вещей, тем больше шансов восстановить равновесие. В данном вопросе я согласен с твоим лайвеллом. Пусть обряд побудет некоторое время нашей тайной, твоей и моей, — и так он произнес слова «твоей и моей», что сердце тут же застучало быстрее. Неимоверно захотелось броситься на шею Дарину и шептать о том, какой он понимающий и замечательный, а еще мой! — Ты не против?

— Нет, — покачала головой, изо всех сил сдерживая глупую улыбку. А чего я, собственно, радуюсь? Хотелось рассказать всему миру, что Дарин Элвэ мой, кричать об этом всем, особенно Анвен Беллим и ее семейке… Эх, мечты-мечты… Придется немного потерпеть с объявлениями, — есть два исключения. Я не смогу скрыть обряд от лучшей подруги — это первое, и второе — придется о храме рассказать бабушке Пелагее и разумеется, Белиготару Соргу, иначе треугольника божественного начала нам не видать, как собственных ушей.

«Оу, крошка Тар подрос? Этот не выдаст. Ты можешь поручиться за землян?» — спросил лайвелл.

— Да! Эти люди со мной всю жизнь и ни разу меня не подвели! Кроме того, бабушка — пара и будущая жена «крошки Тара» — даже не задумываясь, ответила я.

— На счет Пелагеи Джоновны нет сомнений, но вот о Фархунде Ткхшшшарсинсит, я бы хорошенько задумался… — выдал «леденец», чем безмерно меня огорчил.

— Нечего тут думать! — буркнула я, хмуро поглядывая на мужа, — Хуня — моя подруга, нравится тебе это или нет! Она была со мной все время и в горе, и в радости. И вообще…

— Аленька, я всего лишь хотел сузить круг владеющих информацией… — попытался оправдаться муж, по моему виду догадавшись, что вступил на очень скользкий и опасный путь.

— Вот и сужай его за счет себя! Можешь забыть и обо мне, и об обряде, раз тебе так моя подруга не нравится! — меня несло. Дело в том, что сработал инстинкт, выработанный годами. Мы с Хунькой настолько привыкли защищать друг друга, что любое нелестное слово в адрес одной из нас, тут же порождало негативную реакцию у другой.

— Ну, извини меня, птенчик, — попытался исправить ситуацию Дарин, обняв за талию, — если ты в ней уверена, значит расскажем Фархунде, только не проси забыть о тебе. Потому что я не в силах это сделать…

Последние слова он уже выдохнул в мои губы и все… Как у него это получается? Одно касание, пара слов и я восковой лужицей растекаюсь у его ног, растаяв за несколько секунд. Вот и сейчас, для меня самым важным на свете стал поцелуй мужа, а ссора и даже любимая подруга отошли далеко на задний план. Да и что вспоминать о какой-то ссоре? Ведь Дарин согласился со мной и даже попросил прощение, а еще сказал, что забыть меня не сможет. Это, конечно, еще не «я люблю тебя», но уже близко… очень-очень близко…

«Я так понимаю, уже никто никуда не спешит?» — ехидно поинтересовался кошак. Неееет, это невозможно! Интересно все-таки, на божественных котах живут обычные блохи? Или нужно искать божественных?

— Сумрак! — предупредила лайвелла, с трудом оторвавшись от Дарина, — шутить я сейчас не намерена, и на скалу вряд ли залезу. Так что тебе, мой драгоценный, придется найти быстрый и очень легкий способ вернуть нас в лагерь.

«Нет ничего проще» — заявило наглое животное.

— Живыми и невредимыми! — быстро добавила, уже зная, как важно подстраховаться, что либо озвучивая пушистому проходимцу.

«За кого ты меня принимаешь?» — обиженно протянул хвостатый.

— За Сумрака — моего лайвелла, — меня нисколько не смутил его обиженный тон. А муж посмеивался, наблюдая за нашей перепалкой, привалившись спиной к одной из колонн.

«Ладно, ладно, сейчас» — примирительно и вполне добродушно пробормотал кошак.

Он поднялся и величественно прошел в угол, где огромной горой были навалены неизвестные мне штуки. Кот долго принюхивался, фыркал, что-то разгребал лапами и, наконец, нашел то, что искал. И снова начались чудеса. Телекинез, не иначе! По воздуху в нашу сторону поплыл небольшой предмет. Когда он приблизился и появилась возможность рассмотреть его, оказалось, что это металлический диск, отполированный до зеркального блеска, размером с древнюю монету. Я протянула руку к парящему предмету, но тот, по дуге обогнув меня, устремился к удивленному Дарину.

«Это мужской артефакт, женщинам его в руки брать не положено, иначе могут сбиться настройки» — любезно пояснил кошак. Ну разумеется! Кругом дискриминация по половому признаку. Стало капельку обидно.

Муж протянул раскрытую ладонь, и диск плавно в нее спикировал.

— Что это? — спросил Дарин, рассматривая блестящую штучку.

«Универсальный переместитель. Действует по принципу вашего телепорта, но только чуточку иначе» — объяснил Сумрак.

— Ух, ты! — восхитилась я, рассматривая «монетку», лежащую в ладони «леденца», — с помощью этой штуки можно в любую точку Лорны попасть?

«Не только Лорны, Аля. Транскоро создан для путешествия между мирами» — с гордостью ответил кот.

— Здорово! Это мы сможем запросто из Академии домой на Землю слетать? — в голове уже щелкали пункты списка мест, где бы мне хотелось побывать в первую очередь.

«Нет, — разрушил мои мечты божественный проходимец, — все путешествия между мирами идут через храм. Именно здесь, в месте древней силы артефакт получает достаточное количество энергии для перемещения. Схема проста: мир один — храм — мир два — храм — мир три… и так до бесконечности. Но не стоит забывать, что о храме не должен знать никто. Кроме того, транскоро за один раз перемещает не более трех человек» — просветил нас лайвелл.

— И как этим пользоваться? — спросил Дарин.

«Просто сжать диск между большим и указательным пальцами, представив место, в котором хотел бы оказаться. Если перемещаются двое или трое человек, нужно просто держаться друг за друга» — дал исчерпывающую информацию кот и снова завалился к стеночке, словно забыв про нас.

— Сумрак! — позвала его я.

«Чего тебе, Алевтина Верник?» — не вежливо, конечно, с его стороны, но я перетерплю. Все равно мне нужно выяснить один очень волнующий меня вопрос.

— А как можно с тобой связаться… ну… если очень понадобиться твой совет или помощь? — хмм… Лайвелл посмотрел на меня так снисходительно, как на неразумное дитя, которое бегает и спрашивает у взрослых разные глупости, раздражая окружающих своей навязчивостью, а те — гордо терпят, потому что маленьких обижать нельзя. Сумрак тяжко, устало вздохнул, но до ответа все же снизошел.

«Аля, я сам тебя выбрал. Тебе достаточно просто обо мне подумать»

Медленно подошла к вредному кошаку, опустилась перед ним на колени и, притянув к себе огромную голову, поцеловала в бархатный черный нос.

— Спасибо тебе, за все! — тихо сказала порядком офигевшему от моих вольностей коту, — я буду по тебе очень скучать. Приходи хоть изредка.

«Все земляне странные, — изрек пришедший в себя лайвелл, а потом подумал и добавил, — очень!»

Ну и на здоровье! Пусть так думает, зато на его морде снова появилась хитрая улыбка. И я была уверена, что этот черный проходимец мне скоро приснится, даже если не будет в нем необходимости.

— Аля, нам пора! — поторопил меня муж, который с этой минуты снова становился тангиром Элвэ.

Последний раз взглянула на кошака, взяла Дарина за руку, от сжал артефакт, и мы оказались в лагере экспедиции, совсем рядом с домиком тангира.

— Мне кажется, тебе сейчас совсем не мешало бы переодеться, — улыбнулась мужу, намекая на его непрезентабельный внешний вид.

— Да, ты права, птенчик.

— Кадет Алевтина Верник, — напомнила ему о нашей конспирации. Дарин понял, но улыбаться не перестал и озорные искорки из его глаз не исчезли.

— Вы свободны, кадет! — отчеканил он громко, но потом добавил совсем тихо, — только без глупостей и в пределах разумного.

Я услышала, поняла и, когда шагала к своему домику, душа моя пела. Меня не смутили ни царившая вокруг тишина, ни отсутствие людей в обычно оживленном лагере. А возле домика, спиной ко мне, сидел Погодин и тихо с кем-то переговаривался по комму.

— Привет, Стас! — радостно заорала я, хлопнув друга по плечу.

— Отстань, Верник! Не до тебя сейчас… — он отмахнулся от меня как от назойливой мухи, — у нас люди пропали, а ты тут со своими шуточками!

Честно скажу — зависла. Конечно, последних новостей лагеря я не знала, но полагала, что нас ищут, а тут оказывается еще кто-то пропал. Пока над этим размышляла, Погодин развернулся и удивленно уставился на меня. Чего это он? Испачкалась я что ли?

— Что? — нервно спросила у не сводящего с меня глаз Стаса, после того, как осмотрела свою одежду. Лица рассмотреть не могла, но что-то мне подсказывало — дело вовсе не в нем.

— Верник? — как-то недоверчиво спросил друг.

— Погодин, а что с последней нашей встречи тебя враги зрения лишили или я так изменилась до неузнаваемости? — не удержавшись, съязвила в ответ.

— Алька! — выдохнул он, сгреб меня в охапку и закружил.

— Пусти! Ну, пусти же, раздавишь! — трепыхалась я, как пойманная в силки птичка.

Отпустил. Снова оглядел и… заорал.

— У тебя совесть есть? Ты где была? Твой труп весь лагерь и пол Академии по всем ущельям Лорны разыскивают уже две недели, Пелагея Джоновна чуть с ума не сошла, дед твой прилетел лично, а ты так просто заявляешься и говоришь «привет».

— Как две недели? — обалдела я, — мы же вчера… и тропа… обвал там…

Ноги стали ватными, подкосились и спасительная для психики темнота приняла меня в свои объятья.

Очнулась, конечно же, в медицинском домике. Пахло лекарствами, озоном и еще чем-то специфическим. Стены были выкрашены в ровный светло-голубой цвет, а в соседней комнате разговаривали на повышенных тонах двое мужчин. Оба голоса я узнала. Один принадлежал мужу, а второй невысокому пожилому ксури Ваку Париту, которого еще в Академии назначили старшим медиком экспедиции.

— Вы немедленно пропустите меня к ней! Это курсант вверенного мне подразделения! — орал тангир Элвэ. Странно, никогда не слышала, как он кричит. Дарин умел говорить так, что вокруг все замолкали и внимательно его слушали, даже если до этого в помещении стоял гвалт

— У меня приказ легара, никого не пускать к фаэре Верник! — что ж, медики тоже могут быть суровыми и непоколебимыми. Голос маленького ксури даже не дрогнул.

— Поймите, фаэр Париту, я обязательно должен увидеться с Алевтиной! — «леденец» немного сбавил обороты.

— У Верник психическое расстройство с депрессивной составляющей, в следствии чего девочка просто не выдержала всего, что на нее свалилось. В ее состоянии покой нужен, хотя бы пару дней. Вы понимаете, что такое покой, тангир Элвэ? — доктор был не приклонен.

— Понимаю, — вздохнул Дарин, а мне ужасно захотелось его увидеть. Ну хоть одним глазочком, хоть в щелочку, но встать почему-то я не могла.

— Тем более, — продолжил разговор Вику Париту, — насколько я знаю, все события, так повлиявшие на Верник, вы пережили вместе. Боюсь, если она вас увидит, ей может стать хуже.

— Не станет ей хуже, доктор! — тангиру тоже было не занимать настойчивости, — Поверьте, я точно знаю, как сделать Алевтине Верник хорошо…

— Нет! — ксури по прежнему стоял на своем, а у меня вся кровь прилила к щекам, когда я услышала, что сказал ему Дарин. Стыд-то какой… Ну, «леденец»!

— Вы же сами были молодым! — взмолился Элвэ.

— У вас с Верник отношения? — спросил док. Ну, да. Такая стратегия могла сработать, ксури очень ценили чувства, берегли свои и уважали чужие.

— Пока нет, но очень скоро будут! — пылко пообещал мой тайный, супер секретный муж, — если вы, конечно, разрешите увидеть Алю. Хоть на минуточку!

Последняя фраза была сказана так жалобно, что доктор не устоял.

— Ладно! На минуточку! — ответил он.

— Спасибо! — ликовал за дверью Дарин.

— И чтобы без глупостей! Верник волноваться нельзя. Вы меня поняли?

— Да, док! Буду самым смирным навещающим.

— У вас пять минут! — предупредил ксури, в коридоре раздались его удаляющиеся шаги.

Дверь открылась и на пороге возник сияющий, как медный таз, тангир Элвэ, по совместительству мой муж. Дарин улыбался, разглядывая меня, и в бирюзе с золотыми искрами разливалась нежность.

— Привет! — выдохнул он в мои губы прежде, чем завладел ими нагло и бесцеремонно. Правда поцелуй был коротким, но очень горячим, — как ты, птенчик?

— Встать не могу, — зачем-то пожаловалась я.

— Ну это стандартная процедура. Тебе нужен покой, вот медики и обездвижили, избавив от лишних движений. Сутки лечебного сна и будешь, как новая! — тараторил Элвэ, суетливо поправляя одеяло, — кто же знал, что ты такая слабенькая…

— Я??? Я слабенькая? Уж не с эленмарками ли своими ты меня спутал? — разозлилась я.

— Своих эленмарок у меня нет, — снова принялся хлопотать вокруг меня Дарин, на этот раз потянувшись к подушке. Я бы сочла это забавным и даже милым, если бы в этот момент так на него не сердилась, — а вот жена у меня есть, своя собственная! Единственная. Слабенькая, больная, которой нужен покой…

— Дарин! — прорычала я.

— Да, птенчик! — улыбнулись мне.

— Поверь, когда я смогу двигаться…

— Понял. Беру свои слова обратно Пока слабенькая, а потом станет сильной и выносливой, как экитара с планеты Пиус.

— Как кто? — переспросила я.

— Не важно, — ответил хитрый муж и мне сразу стало ясно — первое, что сделаю, когда выйду отсюда, посмотрю в комме кто такие экитары.

— Что произошло? Погодин сказал нас искали две недели, — перевела тему разговора.

— Да, это стало неожиданностью. Получается время в храме идет быстрее?

— После обряда, стали происходить странные вещи. Фиолетовый воздух Лорны словно сгустился и окутал нас плотным, светящимся коконом, а потом я уснула. Мне казалось, я не долго спала, но скорее всего именно тогда и прошло так много времени, потому что к моменту пробуждения на тебе не было ни царапины.

— Да, дела… — протянул Дарин.

— Что делать будем? — нужно было выстроить правдоподобную версию событий для всех, при этом умолчав о храме и обряде.

— Скажем правду. Почти. Немного недоговорим. Благодаря моей боевой трансформации нас выкинуло на скальный выступ. От удара мы потеряли сознание, а когда очнулись, стали выбираться к людям, что было совсем не просто.

— Поверят ли? — я внимательно посмотрела на Дарина, — нас ведь искали.

— Искали, — согласился он, — но в ущелье не работает никакая техника, а поисковики могли нас и не заметить. Там достаточно мест где наши бессознательные тела были бы надежно спрятаны.

— Это верно. Мы с Сумраком, когда тебя искали, несколько раз пролетали мимо, потому что ты находился в похожем месте. Немалых трудов стоило тебя доставить в храм… Хотя, можно было бы обойтись и без этого. Как оказалось, у моего лайвелла извращенное чувство юмора и ему просто нравилось смотреть, на то, как я мучаюсь. А жаль. Мне искренне хотелось спасти тебя, Дарин. Веришь? — слова давались не просто. Обида на кошака никуда не исчезла и лишь немного притупилась.

— Верю, птенчик, верю, — тихо сказал «леденец», — ты на самом деле спасла меня. Это твой голос я услышал, блуждая во мраке, и пошел на него. Страшно было? Мой вид напугал тебя?

— Совсем чуть-чуть, и то только вначале, — не стала лукавить, — а потом поняла, что монстр это ты и успокоилась, у него были твои глаза и в них была я.

— Ты в каждой частичке моей души, птенчик, — улыбнулся муж и снова поцеловал меня, нежно так, едва коснувшись губами моих, а хотелось большего…

— Тангир Элвэ! — раздался от двери грозный голос доктора, — вы испытываете мое терпение!

— Уже ухожу, — и Дарин поднялся с краешка моей кровати, — отдыхай, Алечка.

Муж извлек из кармана форменной куртки плитку молочного шоколада и положил на тумбочку. Не забыл. От такого простого знака внимания стало так тепло на душе и я улыбнулась мужу, искренне и благодарно А когда он ушел, ксури внимательно посмотрел на меня, проверил показания каких-то приборов, стоящих рядом с кроватью, и спросил:

— Верник, у вас с тангиром отношения?

— Что вы, доктор, — улыбнулась пожилому мужчине, — я отлично понимаю, что эленмарцы проводят время с женщинами различных рас, а судьбу связывают только со своими.

А что? Это было не такой уж ложью. Просто не всей правдой.

— Хорошо, что вы это понимаете, Верник, — пробормотал смущенный доктор и поспешил покинуть комнату.

Глава 11

Присев на лавочку сбоку от своего домика, погруженный в свои мысли, Стас рассматривал странное небо Лорны. Вдруг, его внимание привлек тихий шорох. В фиолетовых сумерках, стараясь держаться тени, мимо проскользнул кто-то небольшой и малоприметный. Погодин насторожился. Лагерь давно спал, сигнала-оповещения о вторжении не было. Странно, кто мог ночью, после отбоя красться в сторону лабораторного сектора? И что ему там понадобилась? Вроде ничего ценного пока не находили. На время поиска тангира Элвэ и Верник, вообще, приостановили все работы. Треугольник! Треугольник из странной пещеры на Медриксе! Он не сомневался, что его догадка верна и бесшумно двинулся вслед за ночным воришкой.

Фигура злоумышленника, скрытая плащом, мелькнула на участке освещенном фонарем и тут же скользнула снова в тень. Погодин наблюдал за вором, прижавшись спиной к стене лаборатории. Что-то зашелестело, потом защелкало и вдруг наступила темнота, слабо разбавленная отблеском фосфорицирующих растений. Единственный фонарь потух, звуки стихли. Погодин не видел того, за кем пришел сюда, но ощущал, что незнакомец еще здесь и весьма близко.

Дверь в здание осталась позади. Видимо, парадный вход преступника не интересовал. На окнах то и дело по контуру пробегали синие огоньки сигнализации, и на них воришка тоже не обратил внимание. Почти на границе с землей было выведено вентиляционное отверстие. Оно было маленьким. Пролезть в него смог бы разве что ребенок или очень хрупкая девушка. Стоп. В лагере всего две девушки, у которых размеры позволили бы это сделать. Верник и эта леди Темного Круга, Алейна, кажется. Постольку поскольку именно в этот момент Алька находилась в медицинском домике, более того, Погодин знал об этом наверняка, потому что сам лично заходил справиться о ее здоровье всего час назад, и подруга спала сном младенца, то оставалась «темная».

Не зря они со своим таштором-телохранителем всегда вились рядом с раскопками, создавая видимость заинтересованности. На самом деле, Стас сам не раз слышал, как белокурая, хрупкая девушка непринужденно расспрашивает о тонкостях и трудностях работы тех, кто непосредственно был связан с лабораторными опытами. Солорка ему нравилась. Она была приветлива, немногословна, а еще… улыбалась так, что вокруг становилось светлее, и душе хотелось петь. Лишь один человек, кроме солорки, обладал похожей улыбкой — Алька Верник, его лучший друг и несбыточная мечта всех курсантских лет. Алейна интересовала Погодина. Он практически все время выискивал ее глазами и рассматривал осторожно, стараясь не привлекать внимания. Но несколько раз их взгляды встречались и тогда, леди тама Сану мило краснела и, вздернув свой хорошенький носик, отворачивалась, чем вызывала улыбку у Стаса. И все равно, не смотря на симпатию, землянин был настороже, словно все время ожидал от нее подвоха, не потому, что она из Темного Круга. Вовсе нет. Интуиция Погодина вопила, что у солорки есть какая-то тайна, а своему чутью он привык доверять.

Странным казалось лишь одно, он нигде не чувствовал присутствия тени девушки, ее телохранителя Двайна. Обычно, таштор следовал за Алейной неотступно, бросая грозные и подозрительные взгляды на окружающих. Как поступить в сложившихся обстоятельствах? Поднять тревогу? Так вроде «темная» пока еще ничего не совершила и впредь станет осторожнее или, вообще, затаится. Попробовать обезвредить ее самому? Но тогда нужно выяснить местоположение таштора, а в том, что он где-то рядом Погодин не сомневался. Стас сделал небольшой шаг вперед и поморщился, наступив на острый камушек. Вот оно решение. Он нагнулся и, подняв его с земли, запустил в близ лежащие кусты подальше от себя, стараясь наделать как можно больше шума. Девушка у решетки вентиляции замерла, а от одного из деревьев отделилась массивная фигура, устремившись в сторону упавшего камня. Тоштор, одетый в маскировочный, фиолетовый плащ, почти сливался с окружающим пейзажем. Не мудрено, что Погодин его не заметил.

— Что там, Двайн? — шепотом спросила солорка.

— Все спокойно, госпожа. Видимо, какая-то местная живность шумит, — ответил ей громила, снова сливаясь с деревом.

В руках Алейны сверкнул лазерный резак, и Стас понял — больше медлить нельзя. Конечно, выстоять в честной схватке с громилой-телохранителем, не смотря на все свои регалии в карате, он не сможет, но голова дана не только затем, чтобы шапку носить. А у таштора голова единственно слабое место, по ней и нужно бить, чтобы его вырубить. Только вот чем? У здания лаборатории лежали стройматериалы. Возведение лагеря, хоть и велось достаточно быстро, но еще не было окончено. Погодин осторожно поднял одно из металлических креплений, похожее на толстый стержень длиной сантиметров пятьдесят, и взвесил его на руке. Тяжелое, как раз то, что надо. Бесшумно Погодин двинулся к таштору, обходя его сзади. Стас хотел лишь оглушить, поэтому одетый на лысый череп громилы капюшон плаща, был как нельзя кстати. Он смягчит удар. Второго шанса не будет, поэтому бить нужно сильно, быстро и наверняка. Погодин сделал пару шагов, приближаясь к противнику, перехватил стержень за самый конец и ударил. Гигант рухнул как подкошенный, при этом не издав ни звука, а вот упало массивное тело вовсе не бесшумно.

— Да что там еще у тебя? — раздался недовольный голосок.

— Все в порядке, леди Алейна, — копируя интонации таштора, отозвался Стас, — оступился.

— Ты испортишь нам всю операцию своей неуклюжестью, Двайн! — почти прошипела солорка, — сам знаешь, что стоит на карте. Мне жизненно необходимо добыть этот треугольник.

Пока девушка отчитывала своего телохранителя, Стас успел зайти сбоку и схватить ее за руки, сильно надавив на запястья. От неожиданности Алейна выронила все, что держала. На землю полетели лазерный резак и парализующий бластер.

— А мне расскажите о своей жизненной необходимости, леди тама Сану? Я о ней не знаю, — прошептал Погодин, притягивая хрупкое девичье тело к себе.

— Двааайн! — попыталась кричать Алейна, но Стас прикрыл ей рот ладонью, удерживая ее тонкие руки одной своей.

— Отдыхает он. И будет долго отдыхать, примерно до утра, — ответил он, трепыхающейся солорке, — а ну, перестань! — Погодин хлопнул ее по заду, кстати упругому, — Я уберу руку, а ты не станешь кричать. В твоих же интересах вести себя тихо. Будешь хорошей девочкой?

Алейна отчаянно закивала и, Стас, чуть отстранившись, убрал ладонь ото рта девушки. В этот момент каблук ее ботинка впечатался в голень землянина, Погодин приглушенно вскрикнул, запрыгал на одной ноге, поминая на чисто русском языке всех родственников девушки, особенно по женской линии, но добычу из рук не выпустил. А когда волна острой боли схлынула, прохрипел:

— Что ж ты злая-то такая! Все равно с планеты тебе не сбежать!

— Посмотрим! — зашипела солорка и задергалась в его руках.

— Да стой ты, бешенная белка! — выругался Погодин, разворачивая девушку лицом к себе.

— Кто? — спросила Алейна, от неожиданности перестав вырываться. Она внимательно разглядывала своего пленителя.

Это был тот самый землянин, который бросал на нее пылкие взгляды, думая, что она их не замечает. Честно признаться, было лестно, молодой мужчина ей нравился. И, вообще, время, проведенное в экспедиционном лагере стало одним из самых лучших периодов в ее нелегкой жизни. Очень хотелось поверить, что не нужно ничего красть, вынюхивать, выведывать, что она свободна и просто окружена людьми, которые пусть не друзья, но вполне искренне и доброжелательно к ней относятся.

— Белка, — повторил этот странный землянин и улыбнулся, — зверек такой, дикий. Знает, что слабый, но вырывается до последнего. Хотя, белку можно приручить, лаской и вкусным угощением. Ты что любишь?

— Что? — не понимающе захлопала глазами девушка, — а ты разве звать никого не будешь?

— Зачем? — удивился Погодин, — и один если что справлюсь, но я понять хочу. Ты же вроде совсем не глупая, понимала, что даже укради ты треугольник, с планеты с ним не выбраться. Так зачем рисковала?

— Нужно было, вот и рисковала! — буркнула девушка. Землянин ей нравился, очень. А испытывать симпатию к врагу — вредно для дела.

— Нужно кому? — не унимался мужчина, прижимая ее к себе. Его доброта и искреннее участие сбивали с толку. Близость крепкого мужского тела смущала, а еще будоражила мысли и кровь. Никогда в жизни Айлейна не испытывала подобного ни к кому.

— Мне! — выкрикнула она, испугавшись нахлынувших чувств, — слушай, не лезь в душу. Зови вашу охрану и сдавай меня им, раз уж попалась.

— Считай, что охрана уже здесь, — улыбнулся он и в темноте блеснули его белые ровные зубы, — так может все же расскажешь, зачем тебе треугольник и кто тебя послал?

— Никогда! Никогда солорка из клана тама Сану не покроет себя позором, раскрыв свое задание! — девушка сначала гордо вскинула голову, а потом, поморщившись, как от боли, посмотрела на свои запястья, которые Погодин до сих пор удерживал одной рукой. Вторая — обвивала тонкую талию девушки.

— Ну и не говори, — весело ответил Стас, — тогда я стану тебя пытать!

— Пытать? — воскликнула Алейна.

— Угу, — подтвердил Погодин, словно речь шла о чем-то обыденном.

На планетах Темного Круга многие расы практиковали пытки и все они были изощренными и ужасными. Воспоминание об этом заставило девушку поежиться, но взгляд от ухмыляющегося мужчины она не отвела.

— Приступай! — с вызовом ответила она.

— Как скажешь, — почему-то шепотом ответил ей Стас, а потом его горячие губы накрыли ее рот.

Боги космоса! Он целовал ее, по-настоящему! Ее первый поцелуй… Восторг, трепет, ликование? Нет! Ничто не сравнимо с тем фейерверком эмоций, что испытывала сейчас Алейна. Она словно парила, купалась в волнах закруживших ее ощущений.

— Моя госпожа! — раздался рык таштора.

От неожиданности Погодин разжал руки и девушка выскользнула, отбегая в сторону. Мгновенно она выхватила из ножен на поясе оба кинжала, не сводя взгляда со Стаса. Честно говоря, впервые в жизни Алейна тама Сану не знала, как поступить.

— Чего вы ждете, леди! — торопил ее Двайн, — убейте его!

Убить? Убить того, что так нежно целовал ее? Убить мужчину, чей смех и шутки сделали последние недели ее жизни прекрасными? У него есть друзья, наверняка родственники, может даже любимая, которые его обожают. Конечно, ведь его нельзя не обожать. Землянин Стас Погодин нужен и важен многим. А что есть у нее? Мама. Но что бы не делала Алейна, лорд Кебрим никогда не отпустит мать. Хотя бы для того, чтобы шантажировать дочь. Двайн? Он хороший напарник и порой в нем мелькало что-то человеческое, но он таштор, присягнувший одному из великих домов. Двайн слишком чтит традиции дома тама Сану и не позволит оставить Стаса в живых. Наемник либо погибает сам, либо устраняет всех свидетелей — вот закон, которого придерживались все дома на Таоку. Люди в лагере так не походили на тех, что окружали ее все года. Члены экспедиции и другие, те, кого она встретила в Академии, все занимались чем-то важным, необходимым всем, а она… они с Двайном… Балласт. Пустое место.

Нет! Погодин будет жить! Последнее, что она сделает — это спасет пусть одну, но светлую душу. И Алейна метнула кинжал в Двайна, попав прямо в сердце. Уж что-что, а в цель она попадала с закрытыми глазами. Таштор удивленно выдохнул и, хрипя, осел на землю, затихнув навсегда.

— Зачем ты это сделала? — опешил Погодин.

— Иначе он убил бы тебя, — улыбнулась девушка, — мы не оставляем свидетелей.

— Но ты вроде не собираешься меня убивать, Алейна, — мужчина внимательно смотрел на солорку, — почему?

— Потому что ухожу я, — девушка улыбнулась, дотронулась до своих губ, словно вспоминая свой первый и… наверное уже последний поцелуй, а потом вонзила кинжал себе в грудь.

— Неееееееееет! — взревел Погодин бросаясь к падающей солорке. Хрупкая, нежная, почти невесомая, он не дал ей упасть.

Почувствовав его рядом, Алейна открыла глаза и прошептала:

— Как трудно жить и как легко умирать… — алая струйка вытекла из уголка ее губ и устремилась к шее, но девушка уже закрыла глаза.

— Доктораааа! — заорал Стас, подхватывая бесчувственное тело на руки и устремляясь к медицинскому домику.

* * *

Разбудил меня сильный шум в коридоре. Кто-то громко разговаривал, всхлипывал и даже кричал, что-то падало и скрежетало. Открыв глаза, я поняла, что оцепенения, вызванного успокоительными препаратами, больше нет, и решила посмотреть, что же там все-таки происходит. Около кровати аккуратно стояли мягкие, пушистые тапочки, между прочим, не больничные, а мои собственные. Не иначе, бабушка Пелагея позаботилась о любимой внучке. Думать об этом было приятно, словно дома на миг очутилась. Всунув ноги в уютную обувь, направилась к двери. От долгого бездействия тело затекло и никак не желало слушаться.

Потихоньку дошла до двери и, открыв ее, выглянула в коридор. В обозримом пространстве никого из людей не было, лишь андроиды-уборщики замывали следы крови на белых пластиковых полах, да в отдалении слышались тревожные голоса, которые, как бы не силилась, разобрать не могла. Глядя на красные разводы, ужаснулась Боже, что еще могло произойти на этой, кажущейся вполне мирной, планете?

— Где доктор Париту? — спросила я у робота.

— Он занят с новой пациенткой, как и остальной персонал, — ответил он механическим голосом. Все андроиды на станции были типовыми моделями, с одинаковой внешностью. Лишь порядковый номер, вышитый на комбинезоне, отличал их друг от друга. — Фаэре требуется помощь?

В ответ я отрицательно покачала головой и протиснулась в коридор, стараясь идти вдоль стеночки, чтобы не наступить в еще неубранную кровь. Робот сказал «пациентка», значит — женщина. Надеюсь с Хуней и бабушкой Пелагеей все в порядке. Тревожные мысли не давали покоя. С замирающим сердцем дошла до стеклянных дверей, за которыми стояло несколько медбоксов. Там, в помещении, вокруг приборов суетились люди в белоснежных комбинезонах. Звукоизоляция была хорошей, поэтому, о чем говорят медики я не слышала, но продолжала следить за каждым их действием, поэтому не сразу заметила прислонившегося к стене Погодина. Форму Стаса покрывали кровавые разводы. Отрешенный взгляд откровенно пугал, словно друг смотрел и ничего не видел вокруг. Да, так оно, скорее всего, и было на самом деле, потому что меня он не заметил.

— Что случилось? — обеспокоенно спросила я, вплотную подойдя к нему.

— А? Что? — переспросил Погодин, но, кажется, так и не пришел в себя, даже меня не узнал. Хотела повторить свой вопрос, но в этот момент в дверях появился Ваку Париту и Стас бросился к нему.

— Как она, доктор? — спросил он, преграждая бедному, маленькому ксури дорогу.

— Да, что за сутки сегодня такие? — возмутился врач, — пациенты — сплошь молодые девушки, а сумасшедшие кавалеры не дают работать! Пропустите, молодой человек!

Старший медик экспедиции постарался проскользнуть мимо Погодина, но тот и сам пропустил его, крикнув вдогонку:

— Доктор, скажите хоть что-то!

— Девушку поместили в медбокс, а он может многое, но не все. Слишком большая потеря крови. И если на каждого члена экспедиции у нас есть синтезированная плазма, то на гостей мы не рассчитывали, — фаэр Париту говорил отрывисто и быстро, волнение переполняло его, — чудо… Ей поможет лишь чудо.

— Что нужно сделать, чтобы чудо произошло? — шепотом спросил Стас.

— Нужно, чтобы девушке подошла плазма хоть кого-нибудь из членов экспедиции, так как на синтез времени нет. Но это маловероятно — она солорка. — Маленький ксури заспешил прочь, скрывшись за одной из дверей.

Погодин привалился к стене и сполз по ней, присаживаясь на корточки. Он тяжело вздохнул, закрыл лицо руками и больше не издал ни звука. В коридоре появилась Пелагея Джоновна в сопровождении Белиготара Сорга и тангира Элвэ. Все были крайне обеспокоены.

— Что случилось? — задала ба мне тот же вопрос, который несколькими минутами раньше я задавала Стасу.

Ответа не знала, особых подробностей тоже, поэтому, гордо расправив на груди свою любимую пижаму с красными маками на черном фоне, решила поделиться своими наблюдениями:

— На сколько я могу судить, там — кивнула головой на помещение с медбоксами, — находится солорка. С ней произошло что-то настолько ужасное, что ее жизнь висит на волоске, в прямом смысле этого слова. Погодин имеет к этому какое-то отношение, но сам находится в таком состоянии, что добиться от него вразумительного ответа мне не удалось.

Цепкий взгляд Пелагеи Джоновны мгновенно просканировал Стаса. Она развернулась к деду и тихо скомандовала:

— Успокоительное. Легкое. Быстро.

Надо отдать легару должное, ни одного лишнего движения, ни одного вопроса. Он просто исчез на несколько секунд, чтобы вновь материализоваться, держа в руке инъектор. Тангир придержал моего друга, пока Сорг впрыскивал в него препарат. Спустя несколько мгновений, взгляд Погодина все же сфокусировался, став осмысленным. Он осмотрелся, словно вспоминая, как здесь очутился, а потом его лицо вновь стало печальным и Стас низко склонил голову.

— Что произошло? — повторила свой вопрос ба. На этот раз получила на него ответ.

Пока Погодин подробно расписывал ночное происшествие, ко мне подошел Дарин. Он встал так близко, что спиной я чувствовала его тепло. Было приятно. Пока спала, успела соскучиться по эленмарцу.

— Треугольника уже нет в лаборатории, — чуть наклонившись, едва слышно прошептал «леденец», вызывая у меня волны мурашек.

— А где он? — выдохнула я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

— Там, где ему самое место — в храме, — даже не видя лица Дарина, отчетливо понимала, что тангир улыбается, — тебе привет от Сумрака.

Представляю в какой форме он его передал. Чего-чего, а сарказма наглому кошаку не занимать. Весть о треугольнике меня одновременно и обрадовала и огорчила. С одной стороны артефакт занял свое законное место, а с другой — придется как-то объяснять его исчезновение из лаборатории. И если ба и легару мы все равно собирались обо всем рассказать, то, как объяснить это другим, не упоминая храм, не представляла.

В это время Стас подошел к рассказу о краже треугольника, и я уверилась в правильности поступка Дарина. Если таштор и солорка пытались похитить треугольник, то это смогут сделать и другие. Рано или поздно попытки могли бы увенчаться успехом. Мало ли кто охотится за этими артефактами. Пелагея Джоновна дополняла рассказ Погодина новыми подробностями. Тело Двайна обнаружили андроиды, производившие вечернюю уборку территории. Подняли тревогу, а потом поступила информация, что в медицинском доме еще одна пациентка. Скупые данные отчета, поступившего на центральный пульт, говорили о том, что составлял его робот, пока весь небольшой персонал медицинского пункта был занят спасением жизни пострадавшей.

В целом, ситуация прояснилась. Вряд ли гибель девушки спровоцирует конфликт с Темным Кругом, ведь по факту, их парламентеры оказались засланными шпионами. Но мне отчего-то было неимоверно грустно. За время нашего знакомства, я успела привыкнуть к Алейне и очень ей симпатизировала, словно она затронула какие-то невидимые струны моей души. И не мне одной. На Погодина, вообще, было страшно смотреть. Вечный балагур, неунывающий оптимист, шутник и дамский угодник, сейчас как будто сдулся и своей бледностью напоминал мраморное изваяние. Никогда я не видела друга таким подавленным. Стас продолжал сидеть, подпирая собой стену. Чтобы хоть как-то поддержать, положила ладонь на его плечо. Заметив недовольный взгляд Элвэ, закатила глаза. Там, за стеной жизнь человека на волоске висит, Стас вне себя от переживаний, а этот ушастый нашел время для ревности!

— Так, так, так, — раздался ехидных голос. А этого еще зачем сюда занесло? — Алейна тама Сану — официальный представитель Темного Круга. И о всех происшествиях, касающихся ее, нужно ставить меня в известность.

Ну, конечно, в коридоре, чуть расставив ноги и сложив на груди руки, стоял лорд-префект Шаендара Эрниль тер Куина.

— Боюсь, мой друг, тут дело не столько в Алейне, — подошел к нему Элвэ, — сколько в том, что фаэра посол была поймана с поличным на месте преступления. Этот факт требует расследования и разбирательства.

— И какое же преступление вы инкриминируете представителю одного из самых влиятельных аристократических родов Темного Круга? — спросил тер Куина, искривив в саркастической ухмылке свои красивые губы.

— Шпионскую деятельность и попытку кражи, — отчеканил легар, пресекая любые вопросы со стороны шаендарца.

Лорд-префект замолчал, но теперь внимательно уставился на меня, окинув всю фигуру насмешливым взглядом, от растрепанных волос до пушистых помпонов на тапках. Стало неуютно и даже слегка стыдно за свой непрезентабельный вид. Кровь прилила к щекам, опаляя их жаром. И почему я так на него реагирую? Словно его мнение мне небезразлично. Много чести.

Мое самобичевание прервало появление доктора. Взволнованный ксури почти бежал, наплавляясь к помещению с медбоксами.

— Что случилось? — спросила фаэра Париту Пелагея Джоновна.

— Чудо! — выдохнул маленький доктор и, распахнув дверь, закричал, обращаясь к своим помощникам, — начать переливание крови. Солорке подходит та, что синтезировали для Верник. Хотя какая она солорка…

Глава 12

На последнюю фразу доктора мало кто обратил внимание. «Чудо!» — перешептывались все находящиеся в коридоре. И хотя ксури скрылся за дверьми, плотно прикрыв их за собой, никто не расходился. Все ждали результата. Любого, но все же — надеялись на положительный.

Я по прежнему сидела рядом с Погодиным. Стас нервничал и молчал. А мой молчаливый друг — это… это почти апокалипсис, только местечкового масштаба. Тишина и Погодин также не совместимы, как огонь и вода, как день и ночь. Ну, то есть совсем Меня очень беспокоило его состояние. Успокоительное подействовало. Стас реагировал на внешние раздражители, коим в данный момент являлась и я, но как-то неохотно, вяло. Еще и тангир то и дело посматривал на меня осуждающе, но с ним-то я потом разберусь.

— Стааааас! — шептала я, дергая его за рукав форменной куртки, — ну, Стас, же!

— Чего тебе, Верник? — отозвался он, даже не взглянув на меня.

— Поговори со мной немедленно! — не унималась, пытаясь его расшевелить.

— Не хочу, — хмуро буркнул друг.

— А сейчас?

— И сейчас не хочу.

— А сейчас?!!

— Нет!

— А сейчас!

— Аля! Кончится все тем, что ты получишь в лоб, не смотря на свою половую принадлежность. Просто отстань! — кажется, Погодин разозлился.

— Ты не посмеешь! Я — больнушечка! У меня и пижама есть, и тапочки! — тут же заявила в ответ, продемонстрировав и то, и другое. Сидящие у противоположной стены Дарин и тер Куина заржали, даже ба с легаром улыбнулись, лишь один Погодин остался хмурым.

— Да, ты понимаешь, что она это из-за меня! — вдруг тихо выдохнул он.

— Что из-за тебя? — не поняла сначала я, — воровать треугольник со своим таштором отправилась?

— Нет! Убить себя пыталась из-за меня! Если бы я за ней не пошел… — Погодин шептал так тихо, что слышно было только мне, не смотря на тишину в коридоре.

— Если бы ты за ней не пошел, то треугольник был бы сейчас там, где он никак не должен быть! Понял? Мне тоже Алейна очень симпатична, но не стоит забывать кто из нас кто! Пока мы по разные стороны, Стас, — говорила я серьезно, не щадя его, но, кажется, смысл моих слов все же дошел.

— Но из-за меня…

— Погодин, не беси меня! — он удивился. Самобичевание закончилось. — Конечно, из-за тебя. Потому что нужно было, согласно инструкции, помощь вызвать, а не в одиночку геройствовать, прельстившись девичьими инопланетными прелестями.

— Верник! — прошипел Стас настолько громко, что все оглянулись в нашу сторону. — Я говорил, что дружба с Фархундой плохо на тебя влияет?

— Не раз. Но ты просто предвзято к ней относишься.

— Нет! Стерва — это диагноз, Верник, заболевание, вирус, передающийся воздушно-капельным путем и ты, кажется, его подхватила. Он в тебе растет, размножается и матереет! — Ура! Язвительный субъект, сидящий рядом со мной, уже почти напоминал того Погодина, к которому я привыкла, но позволять ему подобные высказывания в свой адрес — не собиралась.

— За стерву может и в лоб прилететь, не взирая на половую принадлежность! — переиначила его же слова.

— Но я вроде мужчина… — озадачился Стас.

— Так я не про тот пол говорю, а про паркетную доску, Погодин, дубовую! — ну и… мило улыбнулась, чтоб окончательно взбесить его. Преуспела.

— Стервь! — прошипел он. Наверное, что-нибудь добавил бы, но тут из комнаты с медбоксами на стали выходить люди.

— Пелагея Джоновна, — обратился к ба доктор Париту, словно первый раз ее увидел сегодня, — нам нужно срочно поговорить.

— Разумеется, — ответил за нее Белиготар Сорг, обнимая бабушку за талию, — скажите, как чувствует себя солорка?

— Жизни девушки ничто не угрожает. Понимаете, легар, в леди тама Сану нет ничего от солоров, она скорее… нет, это просто невероятно!

— Ну же, не томите! — поторопила его Пелагея Джоновна. А мы все подскочили в ожидании ответа ксури.

— Леди Алейна скорее землянка, хотя в ее крови есть отличительные признаки и некоторых других рас, — признался он.

— Как такое может быть? — удивленно воскликнул Погодин и посмотрел почему-то на меня, — вы же ей кровь, синтезированную для Верник переливали? Да и внешне они похожи…

— Все верно, молодой человек. Кровь Верник подходит леди Алейне идеально, даже больше, чем кровь уважаемой фаэры Вельской. Я взял на себя смелось и провел экспертизу установления родства по аутосомным STR-маркерам.

— И? Что же вы выяснили? — бабушка отчего-то напряглась и глаза ее подозрительно заблестели.

— Как вы понимаете, за последние пятьсот лет генетика сделала грандиозный скачок вперед. Можно с большой долей вероятности установить и более дальнее родство, а уж настолько близкое… — маленький ксури растерянно оглядел всех присутствующих, — имею ли я право говорить при всех, фаэра Вельская?

— Говорите, — сдавленно прошептала ба, теснее прижимаясь к легару, слово ища у него защиту.

— Понимаете, только в вашем ДНК-коде обнаружена генетическая аномалия, которая передается всем потомкам. Она зафиксирована, изучена и помещена в общую генетическую базу. Вы и ваши прямые потомки — единственные носители этой аномалии.

— А это не опасно, доктор? — забеспокоился Белиготар Сорг.

— Ничуть, — улыбнулся ксури, — эта генетическая аномалия, скорее дар Богов, нежели проклятье, ведь благодаря ей происходит постоянное обновление клеток организма. То есть носитель этой аномалии априори живет дольше представителей своей расы, что мы и наблюдаем на примере фаэры Вельской. Что касается Алевтины Верник, тут все намного интереснее. Если прапрабабушка с огромной долей вероятности коренная землянка, то в праправнучке можно наряду с отличительными признаками землян наблюдать также эленмарские и… шаендарские корни.

— Что-о-о-о? — вытаращила глаза я, если эленмарские корни меня уже не удивляли, то о шаендарских слышала впервые. Эрниль тер Куина с любопытством переводил взгляд с меня на бабушку Пелагею и ухмылялся.

— Дайте мне договорить, — выдохнул доктор, — я итак собьюсь. Тут нужен профессиональный генетик и бездна специального оборудования, чтобы ответить на все возникающие вопросы. Одно могу сказать точно: леди Алейна с вероятностью более 90 % кровный родственник фаэры Вельской и более 94 % — Верник.

— Это как? — не поняла я.

— Фаэра Вельская общий предок и для вас, и для леди Алейны. Постольку поскольку вся ваша семья в свое время походила генетическое тестирование, могу утверждать, что и ваша бабушка, Алевтина, была для вас обеих общим предком. А вот дальше… Матери у вас, определенно, разные. С большой долей уверенности можно утверждать, что леди тама Сану ваша кузина, или, попросту говоря, двоюродная сестра.

— Офигеть! — глубокомысленно изрек Погодин и я была с ним полностью согласна.

— Но, этого не может быть, доктор! Моя мать — единственный ребенок своей матери! — вырвалось у меня.

— Постой, Аленька… — на Пелагее Джоновне лица не было.

— Что с тобой? — обеспокоенно спросила, подойдя ближе к ба.

— Сейчас… Сейчас… — пробормотала она, цепляясь и за меня, и за деда, — только отдышусь немного.

— Успокоительного! — крикнул доктор, — может все же пройдем ко мне в кабинет? Там намного комфортнее.

— Да, возможно, вы правы, — слабым голосом ответила ба.

— Проходите, — Ваку Париту, — распахнул небольшую дверь, располагающуюся неподалеку. Как только бабушка села на небольшой диванчик, он передал ей стаканчик с янтарной жидкостью, — вот, выпейте. Это лекарство.

— Спасибо, доктор, — сказала она. Мы с дедом стояли с ней рядом, в любую минуту готовые прийти на помощь.

— Алейна придет в себя утром, — сообщил ксури, обращаясь к Элвэ, тер Куина и Погодину, — и вы сможете ее навестить, а сейчас — свободны.

— Ну уж нет! — заявил наглый шаендарец, — здесь сейчас самое интересное начнется! Кроме того, леди тама Сану — подданная Темного Круга, а я его официальный представитель.

Погодину с Элвэ тоже уходить совсем не хотелось, но тем не менее они укоризненно посмотрели на Куина, подхватили его под руки и вышли, вежливо прикрыв за собой дверь.

— Пелагея Джоновна, вы понимаете, что информация об инциденте должна поступить в штаб Коалиции. Мы находимся на пороге войны с Темным Кругом, — тихо сказал доктор, — но любую информацию можно завуалировать, слегка исказить или предоставить не полностью.

— Что вы! — воскликнула бабушка, — уж не думаете ли вы, что к попытке Темного Круга выкрасть треугольник имеем отношение я или моя внучка?

— Определенно, одна из ваших внучек, точно имеет к этому отношение! — с нажимом произнес ксури, намекая конечно же на Алейну.

— Гея, как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно спросил легар, взяв за руку побледневшую ба.

— Нормально я себя чувствую, Тар, — устало отозвалась она, — просто прошлое возвращается, и не всегда поймешь радоваться этому или огорчаться.

— Вы что-то знаете об этой девочке? — уточнил доктор.

— Об Алейне? Нет, — Пелагея Джоновна отрицательно покачала головой, — но я подозреваю, кто ее мать, хотя мне тяжело об этом вспоминать…

— Лучше сделать это сейчас, родная. И тогда мы обязательно придумаем, как нам поступить, — дед присел рядом, не сводя со своей жены обеспокоенного взгляда.

— Моя внучка Таисья — лингвист, один из ведущих специалистов по древним языкам Земли. Тая с детства проявляла к этому интерес и в двадцать пять лет достигла не малых успехов в своей деятельности, а также издала множество научных трудов. Как раз после того, как Земля вновь обрела независимость, ее пригласили прочитать несколько курсов по этой теме в нескольких учебных заведениях Коалиции. Моя дочь — достаточно известный музыкант, вечно в поездках, в гастролях, поэтому много внимания не могла уделить Тае. Я в то время была плотно занята важным археологическим проектом на Земле и тоже длительное время не видела внучку. Тогда межпланетарная связь работала еще плохо, канал с Землей не был настроен, поэтому новости о Таисье мы узнавали лишь раз в несколько месяцев. Для очередного сеанса связи с Трашироном, планетой, где тогда преподавала внучка, я приехала в центральный штаб Коалиции. Меня провели в переговорную и вот тогда, на большой голопроекции, заметила, что Тая беременна. В том, что она решила рожать сомнений не было. Все вопросы об отце ребенка внучка игнорировала. В общем, как вы понимаете, оставаться в стороне я не могла и первым же рейсом, направляющимся в тот космический сектор, вылетела к ней. Первое же сканирование показало, что Таисья ждет двойню. Беременность протекала нормально. Я, как могла, заботилась о внучке, находясь рядом. А потом она родила двух хорошеньких девочек, похожих друг на друга, как две капли воды. В этом же медицинском центре, одновременно с Таей, рожала жена какого-то важного солорского политика. У Коалиции уже тогда были напряженные отношения с Темным Кругом и леди находилась в клинике инкогнито, под чужой фамилией. В тот день, когда на свет появились мои правнучки, солорка родила мертвую девочку. А на утро, похитив, одну из дочерей Таисьи, она скрылась из центра. Поиски не дали никаких результатов.

— У мамы есть сестра-близнец? — удивилась я.

— Да, моя золотая, — тихо ответила бабушка, — а у тебя — двоюродная сестра. Ох, что же нам с этим делать!

— Да, ситуация не простая. Поступок Алейны по законам Коалиции бросает тень на всех родственников, так как она принадлежит Темному Кругу. Вот если бы у нее имелось гражданство Коалиции, тогда проблемы отпали бы сами собой, — рассуждал вслух легар.

— Да кто же ей даст гражданство после такого? — не удержалась я.

— Солоры, Аленька, очень подвержены традициям. Они — тайная канцелярия Темного Круга, если можно так выразиться. Шпионы, агенты, разведка — это все они, а таму Сану один из самых ортодоксальных кланов.

— И чем нам это может помочь?

— Женщины у солоров редко занимаются подобной деятельностью. Алейна — скорее исключение. Когда солорка становится женой, она автоматом переходит в собственность к мужу, — поведал дед.

— Получается, если мы здесь Алейну выдадим замуж, то как по нашим, так и по их законам она автоматически станет гражданкой Коалиции? — догадалась я.

— Именно так. Только… где же мы ей мужа до утра найдем? — задумался легар.

— Дед, — усмехнулась от неожиданно пришедшей в голову мысли, — а ведь Алейна тебе такая же внучка, как я, и тоже птенец дома Сорг. Свадьбу по какому обряду проводить будем?

— Аля, какую свадьбу? О чем ты, детка? — вмешалась бабушка, — найти кандидатуру мужа, не выходя из этого кабинета, будет проблематично.

— Да, — подтвердил дед, — тем более, о фиктивном браке не может быть и речи. У солоров нет разводов. Брошенная жена — позор всего рода и должна умереть.

— Ужас. Шаг вправо, шаг влево — смерть. Что-то мне подсказывает, что за мужем дело не встанет! — подмигнула я опешившим родственникам, а обращаясь к маленькому доктору вежливо попросила, — вы не могли бы вернуть мне комм?

— Но вы еще не здоровы, — отозвался задумчивый ксури.

— Сами видите, с такой огромной семьей болеть мне совершенно некогда, — он согласился, даже кивнул и через минуту робот внес в кабинет мои вещи.

Защелкнув комм на запястье вызвала Погодина, видеосвязь при этом не включала.

— Стас! — просто промурлыкала в трубку.

— Чего тебе, Верник? — буркнул он.

— Дело есть. Важное.

— Алька, какое дело? Ночь на дворе, а мне с утра к Алейне идти. Париту сказал, ее навестить можно будет, — отозвался друг. Стаса я знала хорошо и сомнений не было — девушка ему нравится, причем сильно, очень-очень сильно. Конечно, это — не повод связывать с ней жизнь, но ведь Алейна моя сестра, а Погодин — друг и внутреннее чутье подсказывало, что эти двое споются. А интуиции я верила, она меня еще никогда не подводила.

— Погодин, — зашептала в комм, — речь как раз и идет о солорке. Приходи к меддомику, помощь твоя нужна.

— Понял. Иду, — он отключился, а я выскользнула из кабинета, оставив мирно беседующих с доктором родственников, чтобы неспешно переодеться в палате и встретить Стаса.

Когда вышла на улицу, вдохнув ночной воздух Лорны, Погодин подпирал стенку медицинского домика.

— Тебя уже выпустили? — спросил он, окинув взглядом меня, облаченную в форму.

— Да, как вас одних на долго оставишь. Только отвернешься, как девушки из-за вас с жизнью прощаются, — знаю, жестоко, но пусть преисполнится виной.

— Я не хотел! Веришь? Лучше бы она меня…

— Кому лучше? — грозно взглянула на друга, — Алейна выжила, но теперь ее судить будут, как вражескую шпионку, которая вела на нашей территории диверсионную деятельность. А у нас война с Темным Кругом на носу. Понимаешь?

— Трибунал. И как ей помочь? — проникся Погодин.

— Есть один способ… — лукавить и юлить я не собиралась. Лучше уж все как есть сказать, — Алейне нужно получить гражданство Коалиции, тогда получится, что она скорее герой — убила таштора, который пытался выкрасть артефакт.

— Верник, не тяни. Я тебе зачем?

— Кто ей просто так гражданство даст? Замуж солорке надо, официально, с внесением во все коалиционные базы данных, причем срочно.

— А что, фиктивный брак большая проблема? — удивился Погодин.

— Нет у солоров разводов, понял? А утром ее сдадут!

— Не сдадут. Я согласен оформить такой брак.

— Ты понимаешь, что развода не будет?

— Понимаю, — ответил Стас, — не понимаю только, почему ты ее так рьяно защищаешь. Колись, Верник! Предположение доктора верно?

— Да. Сестра она моя, двоюродная.

— Во истину численность твоих родственников возрастает в геометрической прогрессии! — захохотал Погодин. Обидно, между прочим, захохотал, но я простила, теперь будет кому жизнь Стасику подпортить.

— Ну, — скептически оглядела друга и поморщилась, нагнетая обстановочку, — пошли, жених.

Доктора в кабинете уже не было. Пелагея Джоновна, вытянув на диванчике ноги, дремала на груди легара, заботливо обнимающего свою женщину. Идиллия. Нас с Погодиным даже не сразу заметили.

— А где будущий муж? — спросил дед, когда я покашляла, чтобы привлечь внимание.

— Этот не подойдет? — показала на Стаса, — он согласен.

— Вы понимаете, курсант Погодин, что это навсегда? — серьезно спросил легар, стараясь не потревожить сон ба.

— Понимаю и готов к этому.

— Почему вы так поступаете?

— Потому что чувствую себя виноватым перед Алейной.

— Этого недостаточно. Вы не подходите к сожалению…

— И потому что девушка мне очень нравится! — выпалил Погодин.

— Хмм… Ответ правильный, можно рискнуть, — задумался легар.

Глава 13

Полдела сделано. Жених согласен, осталось убедить невесту. Из всех зол выбирают меньшее или младшее, поэтому к Алейне отправилась я. Перед моим походом, доктор Париту любезно позволил для общего блага осмотреть вещи солорки. Конечно, искала я кое-что конкретное и нашла.

Леди тама Сану только что переместили из медбокса в палату, и в себя она еще не пришла. Мне пообещали, что произойдет это с минуты на минуту и я, усевшись на мягкий стульчик у кровати больной, принялась рассматривать девушку. Светлые волосы облаком разметались по подушке вокруг головы. Пожалуй, они были на тон светлее моих. Черты лица правильные, но резковатые. Хотя, чему удивляться? Все, что я успела за сегодняшний вечер узнать о солорах, говорило о том, что жизнь сестренки радужностью не отличалась. Суровый народ, суровые законы и жесткая дисциплина. Наказание одно — смерть. А эта девушка в таких условиях не просто выжила — сумела стать воином.

Густые ресницы дрогнули, Алейна вздохнула и застонала. Да, знаю, после медбокса срощенные ткани не такие эластичные и ощущения не из приятных.

— Пиииить, — шепотом, не открывая глаз, попросила она.

К этому меня подготовил доктор, поставив перед уходом на прикроватный столик стакан с водой. Я поднесла его к губам девушки. Пила она жадно, несколько раз прерывалась, чтобы отдышаться и снова припадала к живительной влаге. Наконец, Алейна открыла глаза и осмотрелась.

— Ты? — выдохнула она, увидев меня с пустым стаканом в руке.

— Я, — не стала с ней спорить.

— Почему я осталась жива? — голос девушки дрогнул, она нервничала и была как натянутая струна.

— Ты перепугала Погодина. Он поднял на уши всех медиков.

— Зачем меня спасли! Я хотела умереть, понимаешь? — прошипела солорка, назвать ее сестрой в эту минуту у меня язык бы не повернулся. Передо мной была хищница, настоящая «темная» из Темного Круга.

— Кто это? — вынув из кармана голоизображение из вещей Алейны, показала его ей.

— Какая тебе разница? — огрызнулась она, но с фото глаз не сводила.

— Ты носишь это с собой, значит женщина, изображенная на снимке тебе не безразлична, — спокойно ответила ей.

— А может, я убить ее хочу? План мести вынашиваю? — прищурилась она.

— Вряд ли. Ты посмотрела на нее с нежностью, Алейна, когда я голоизображение достала. Это твоя мама?

— Мама, — улыбнулась солорка.

— А вот это мои мама и папа, — и я вытащила голофото, где мои родители приветливо махали руками, стоя под цветущей яблоней в нашем саду.

— Это твоя мама? — воскликнула девушка, впиваясь глазами в снимок. Да, как я и предполагала, наши матери были похожи, как две капли воды. Ну, разве что одежда солорки отличалась изобилием этнических прибамбасов.

— Моя, — улыбнулась в ответ.

— Но этого не может быть…

— Может, — тихо сказала я, — наши мамы — сестры, просто твою выкрали еще в младенчестве. Ее искали, но не нашли, потому что солорки, которая ее украла и след простыл. А с тобой вот случайно встретились…

— Зря встретились! — нахмурилась девушка, — без треугольника назад мне дороги нет, а мама без меня долго не протянет! Почему вы не дали мне умереть? Что меня ждет здесь? Та же смерть, только перед этим позор и судебное разбирательство…

— Алейна! Мы нашли тебя, нашли твою маму, а своих мы не сдаем.

Дальше я подробно рассказывала ей о бабушке, о рождении наших мам и о той истории, что успела мне рассказать ба. Потом, перешла к плану, который успели разработать с легаром и Погодиным.

— Нет, нет и нет! — замотала головой Алейна, — ты хоть понимаешь, что это навсегда? А если он по-настоящему полюбит? Да, я же ему всю жизнь испорчу!

— Слушай, тебе Стас совсем-совсем не нравится? — честно спросила ее.

— Нравится, — никогда бы не подумала, что солорку можно смутить таким простым вопросом. Щеки девушки раскраснелись, а глаза она опустила, нервно теребя в руках покрывало.

— И ты ему тоже нравишься.

— Правда? — удивилась Алейна.

— Зачем мне тебе врать? Ты все-таки мне сестра. Мой тебе совет — дай вам обоим шанс. А любовь… Не всегда она с первого взгляда бывает. Иногда, чтобы вспыхнуло чувство, нужно над этим работать, долго и кропотливо, — я улыбнулась, получив улыбку в ответ. Что-то мне подсказывало, что путь к любви между этими двумя не будет долог.

— Хорошо. Послушаюсь совета… сестры, — ответила она.

— А потом, когда оформим тебе гражданство, придумаем, как маму твою доставать будем. Спи пока, ты еще слабенькая очень, а через два часа я приду за тобой.

Войдя в палату в назначенное время, застала Алейну полностью одетую. Она умудрилась самостоятельно втиснуться в свой комбинезон и даже одеть ботинки.

— Я готова! — тихо и спокойно произнесла солорка, но на ее лице читалась решимость.

— Может ты передумала? — на всякий случай решила уточнить.

— Нет. Выбор у меня не велик. Мертвая, я ничем не помогу матери, а брак — единственный способ остаться живой, — ответила девушка.

— Погодин очень хороший, — зачем-то обронила я. Может, было немного обидно, что о нем Алейна не сказала ни слова, рассуждая о предстоящем замужестве, — и надежный.

— Знаю, — сестра была тихая и какая-то задумчивая. — Знаешь, никогда не хотела замуж. Браки у солоров в основном договорные и отбирают у женщин последние права. Жена становится фактически бесправной рабыней мужа и единственное, что он не имеет права с ней сделать — это убить, потому что не смотря на всю суровость и даже жестокость своих традиций, солоры ценят жизнь.

— У землян все иначе, — попыталась поддержать ее. Не смотря на всю свою стойкость, Алейна просто боялась. Боялась внезапно свалившихся перемен и неизвестности, — у нас тоже когда-то были договорные браки, но сейчас, когда двое решают создать семью, как правило, делают это осознанно и по любви.

— Любовь… — прошептала девушка, — Аля, ты в нее веришь?

— Конечно, — не задумываясь ответила я.

— А меня, кроме мамы, никто никогда не любил…

— Тогда ты попала, — рассмеялась ей в ответ, — в нашей семье все друг к другу относятся с любовью, хоть и состоит она почти из одних женщин, не считая отца.

— У солоров нет семей, в которых так много поколений. Когда женщина вступает в брак, она прекращает общение с матерью, а слова «бабушка» даже нет в солорском языке.

— Дикие люди. Это же так здорово, когда вокруг родные и любимые!

— Наверное, — задумалась Алейна, — значит, ты меня любишь? Даже не смотря на мой поступок?

— Ты — моя сестра! У меня никогда не было сестры, но я готова полюбить тебя всем сердцем. Неизвестно, как бы я поступила, окажись в подобном положении. Давай не будем размышлять о прошлом, а взглянем с надеждой в будущее?

— Давай, — улыбнулась солорка. Ха, а улыбки, что не говори, у нас одинаковые.

— И потом, по деду, мы с тобой эленмарки, а у них женщина — глава семьи. Так что…

Когда мы с Алейной вошли в кабинет доктора, там уже развернули два голографических экрана. На одном из них, за массивным столом сидел седовласый уити-ути. Мужчина был облачен в золотую мантию верховного судьи. Стало волнительно. Да, кажется мы попали. Представители этой расы всегда выступают за любовь и легко распознают подлинные чувства или нет. Дед тоже заметно нервничал, стоя рядом с ба. Один Погодин выглядел спокойным. Как только увидел Алейну, он протянул ей руку и улыбнулся так искренне, что девушка смутилась, но подошла к жениху и встала с ним рядом.

На втором экране, под каменными сводами какой-то пещеры стоял мужчина в длинном, расшитом балахоне. Узоры на ткани явно имели какое-то значение и носили ритуальный характер.

— Это кто? — шепотом спросила Алейну.

— Верховный жрец рода тама Сану, — так же тихо ответила мне она, — без его согласия брак считается недействительным.

— То есть, он может тебе отказать? — прошипела я, испугавшись, что наш план провалится.

— Не думаю. Мой отец не принадлежит роду, но великого лорда Кебрима боятся и почитают. Жрец согласится с моим выбором, если он будет добровольный.

Выдохнула с облегчением, но расслабляться пока было рано.

— Все в сборе, уважаемый тар Шакреол, — дед поприветствовал поклоном уити-ути, — достопочтенный Саворхил тама Сану, — и поклона удостоился солорец, — можем начинать.

— Приступим, — верховный судья поднялся и вышел из-за стола, сияя золотой мантией, — во истину таинство брака самое великое из событий. Что может быть важнее единения двух любящих сердец и душ! Сегодня мы собрались, чтобы засвидетельствовать союз землянина Погодина Станислава и солорки Алейны тама Сану. Является ли ваше решение обдуманным, взвешенным и добровольным?

— Да, — ответил Погодин.

— Да, — вторила ему Алейна.

— Осталось определить глубину и искренность ваших чувств, — тер Шакреол извлек из складок мантии массивную, золотую, девятиконечную звезду с огромным фиолетовым камнем посередине, — этот старинный артефакт моего народа поможет нам в этом. Смотрите в Око Бога и говорите… Говорите друг другу то, что на сердце… Сейчас за вас будут говорить ваши души и ваши сердца…

Уити-ути поднял над головой артефакт, и Стас с Алейной уставились на него, словно находясь под гипнозом. Ох, подстава! Не ожидала я подобного, да и дед, кажется тоже…

— Говори ты, муж! — приказал судья.

— Я стану твоим плечом, на которое ты сможешь опереться в трудную минуту, я стану твоим щитом, что закроет тебя от всех бед, я стану твоим мечом, разящим твоих врагов, — говорил Погодин, с нежностью глядя на солорку. А я и подумать не могла, что он такой романтик. Хотя… Вряд ли Стас говорил бы такие вещи. Язык у него, конечно, подвешен, но не настолько поэтично и пафосно. Между тем, он продолжал, явно под воздействием артефакта, — Я разделю с тобою кров, хлеб и кровь. Добровольно и с радостью.

Во, дает! Может и правда это Погодинское сердце говорило? Тогда наша затея выигрышная, потому что не может так говорить мужчина, который ничего не испытывает к девушке. Тар Шакреол долго рассматривал камень на артефакте, хмыкал, вертел звезду из стороны в сторону, а потом улыбнулся светлой, очень открытой улыбкой. Видимо, Погодин прошел испытание.

— Однако! — умилился уити-ути, — говори теперь ты, жена!

Алейна распахнула глаза и уставилась на фиолетовый камень. Она не шевелилась, словно прибывала в магическом трансе. Ее хрупкая ладошка по-прежнему была вложена в руку Стаса. Солорка молчала.

— Тебе нечего сказать, жена? — спросил тар Шакреол.

— Мне есть что сказать, — отмерла девушка, — В душе моей сомненья, но я стану тем светом, к которому ты захочешь идти, я стану очагом, что обогреет тебя после долгой дороги, я стану голосом, что утешит и вдохновит тебя на свершения, потому что так велит мне честь и долг. Я разделю с тобой кров, хлеб и кровь. Добровольно…

Алейна замолчала… Черт. Черт! Подстава! От волнения я зажмурилась, потому что смотреть на сосредоточенного судью в золотой мантии, что-то рассматривающего в артефакте, было невыносимо. Неужели провал? Тар Шакреол молчал, гипнотизируя камень.

— Боги не приняли этот брак! — завизжал верховный солорский жрец. Ну, надо же, какой у него голос противный! А в ритуальной одежде с закрытым ртом он казался таким… таинственным, даже величественным. Определенно, ему стоило помолчать.

— Боги как раз приняли, — между тем изрек судья, заставив Савархила тама Сану прекратить свой визг, — чувства мужа чисты и искренни. Чувства жены…

Вот тут все присутствующие в кабинете, кроме жениха и невесты, напряглись. Я видела, как сжались в кулак руки легара. Да так сильно, что побелели костяшки пальцев. Бабушка Пелагея побледнела и нервно сглотнула, обратившись вся в слух. А у меня внутри все замерло и похолодело.

— … также чисты и искренни, — все! Все выдохнули. Тар Шакреол продолжал, — девушке будет лучше с мужем, в этом нет сомнений. Ее чувства подобны тлеющему костру, в который подбросили дрова из свежей вязанки. И если смотрящий будет расторопен, а древесина — сухой, то огонь разгорится всем на диво. Как верховный судья, одобряю этот союз и вношу запись о событии в главный реестр. Да, прибудут с вами свет и любовь!

— Савархил тама Сану? — легар в упор посмотрел на жреца.

— Род тама Сану отдает свою дочь. Отныне, Алейна, ты принадлежишь этому землянину и носишь его имя, — снова завизжал разряженный солорец, заставляя всех поморщиться от его голоса.

— Да будет так! — тар Шакреол убрал артефакт в складки мантии.

— Да будет так! — взвизгнул вождь.

Оба голографических экрана моргнули и потухли, а присутствующие перевели дыхание.

— Поздравляю вас, дети! — Пелагея Джоновна обняла Алейну и Стаса Погодиных, а потом и мы с дедом присоединились к ним. Не каждый день эленмарец внучку замуж выдает.

— Ну, Погодин, ты и выдал! Не думала, что ты у нас поэт! — улыбнулась я Стасу.

— О чем ты, Верник? Что такого поэтического в слове «да»? Это говорят друг другу все брачующиеся, — и я поняла, что ни Погодин, ни Алейна не помнят слов клятвы, которую недавно произносили.

— Тар, — тихо позвала бабушка, — если ты настаивал на официальной церемонии, то почему был так удивлен, увидев в руках судьи артефакт? Кстати древний. Очень Насколько могу судить, он относится еще к апаньяпской эпохе.

— Понимаешь, Гея, представитель Темного Круга признал бы только ритуал, проведенный уити-ути, так как они неподкупны в вопросах заключения брачных союзов. Обычная церемония в Коалиции проста, а вот подобную проверку артефактом, я наблюдал впервые. Мне даже слышать о таком не приходилось. В любом случае, все что не делается — к лучшему. Теперь никто не сможет оспорить законность данного союза, — просветил нас дед.

— А что нам теперь делать? — растерянно спросила Алейна.

— Идите спать, дети, — устало выдохнула ба, — ночка выдалась не из легких.

— А я? — ну не могла же не спросить, что теперь делать мне.

— И ты иди, Аленька. Утро вечера мудреней, — ответили мне. Ну, и я пошла. Жалела лишь о том, что времени не хватило рассказать о храме, треугольнике и, собственно, о моем собственном браке. Умереть-не встать! Алька Верник — замужняя дама! Кто бы сказал еще недавно — не поверила бы. Ладно, ночка и правда была трудной и очень волнительной, а разговоры могут подождать и до завтра.

Фиолетовые облака Лорны слегка посветлели. Наступало утро. Рассвета здесь не бывало, но рассеянный свет Арато пробивался сквозь туманную завесу, оповещая о времени суток. С Погодиным и Алейной попрощалась сразу, как только мы вышли из медицинского дома. Пусть Стасик теперь уж сам со своей солоркой разбирается. Они теперь семья. Хотя, Алейна и моя семья тоже, но Погодин попал больше, глубже и круче.

Подойдя к своему домику, улыбнулась, посетившим меня мыслям, и потянулась, разминая затекшие мышцы. Тут же большие, горячие руки обвили мою талию, а до боли знакомый, мурашкообразующий голос прошептал на ухо:

— Привет!

— Привет! — улыбнулась я, откидываясь на грудь «леденца».

— Ты долго, — на этот раз мне еще и мочку прикусили. Горячая волна прошлась по всему телу. Ну, вот как он это делает? И ведь ничего такого не спросил, а я уже готова лужицей растечься.

— Дела… были, — голос все же предательски дрогнул.

— Расскажешь? — и снова я вся покрыта мурашками.

— Сейчас? — Черт! Дрожу!

— Утром… — и ведь чувствую, как улыбается мой эльф.

— Придешь потом?

— Останусь. — Приплыли! Жар опалил щеки, а земля уже готова была уйти из под ног, — если ты, конечно, не возражаешь…

Ох, страшно-то как! И вовсе не муж пугает, а неизвестность. Опыт у меня совсем никакой… Лучше уж сразу, чтобы потом не мучиться предположениями «а что было бы, если…»

— Пойдем! — я отважно провела ключом по замку. Дверь открылась, приветливо приглашая нас внутрь. Да, кровать узковата! Ну, не я его приглашала — сам напросился, — чур, в душ я первая!

— Может вместе? — усмехнулся Дарин.

— Не наглей! — а что? Я тоже могу вот так внезапно и не особо корректно.

— Понял! — и… в общем он рассмеялся.

А через десять минут я уже лежала, натянув до подбородка одеяло, и слушала, как бежит вода в санблоке. Слушала и представляла, как упругие струи разбиваются о мускулистое тело моего мужа, как сверкающие капли стекают по рельефному телу… А потом… потом….

Глава 14

А потом меня разбудило противное, проникающее прямо в мозг, пиликанье комма. Я поморщилась, словно от зубной боли, и наотрез отказалась открывать глаза. Под одеялом было тепло, уютно, не так, как раньше, а намного-намного уютнее. Словом, было сказочно хорошо и нарушать свою персональную нирвану не хотелось абсолютно. Но!.. Комм надрывался. Малого того, где-то рядом ему вторил и второй комм, незнакомым мне, но от этого не менее противным, пронзительным звуком. А вот это уже выбивалось за рамки обычного и, конечно же, будило во мне любопытство. Да-да, обычно все мои неприятности начинаются именно с него, с моего чертового, неуемного, любопытства.

Впрочем, была еще одна странность, обнаруженная мною до того, как я открыла глаза. Спиной, замечу — совершенно голой спиной, я прижималась к чему-то большому, теплому и… живому. Это что-то явно кем-то было!!! Оно не могло быть холодной пластиковой обшивкой экспедиционного домика.

Черт, ну конечно же! Ночь. Домик. Элвэ. Моя недюжинная смелость. Я же его к себе пригласила, на исполнение брачной ночи! Черт! Черт! Черт! И так позорно, малодушно заснула. Надо сказать, с утра моя смелость такой огромной не была, более того — она, вообще, атрофировалась, уступив место волнению и наверное даже страху. Коммы надрывались, а я сделала то, что мне показалось самым спасительным в данной ситуации — я зажмурилась крепче и притворилась глубоко спящей.

— Не думал, что моя отважная в экстренных ситуациях жена такая трусиха, — раздался над самым ухом родной шепот.

А потом теплые губы дотронулись там, в общем за этим самым ухом, опаляя, обжигая, заставляя захлебнуться в собственных эмоциях. Легионы мурашек, как по команде, выступили на теле, выстраиваясь рядами перед маршем. Никогда не думала, что такое обычное место может быть таким чувствительным. Горячий язык лизнул там, где совсем недавно касались губы и я… Да! Это был мой стон, громкий, томный и предвкушающий. Моя робкая смелость перестала прятаться и вновь подняла голову, а страх, галантно раскланявшись, отошел в сторонку. Не смотря на гулко и часто бьющееся сердце, думать я все еще могла и в этот самый момент готовилась к подвигу. Нет, не так. Я предвкушала этот подвиг.

А коммы не унимались. Точнее унимались, но почти сразу возобновляли трели.

— Что им всем понадобилось с утра? — собственный хриплый голос не узнала.

— Боюсь, нам все же придется ответить. Похоже нас ищут, — улыбнулся муж, переворачивая меня на спину и подминая под себя.

Несколько секунд он вглядывался в мое не совсем еще проснувшееся лицо, а затем губы опалил его жадный, собственнический и такой сладкий поцелуй. А я… обхватила Дарина за шею, отдаваясь ласкам мужа без остатка. Мне нравилось все: и его ленивые, неспешные движения, и то, с какой обстоятельностью он припадает к моим губам, и как дышит при этом. А еще, я млела от его запаха, такого свежего, теплого, родного. В голове помутилось окончательно.

Коммы продолжали надрываться. Со стоном оторвавшись от мужа, все же нажала на кнопку прием сигнала. Промахнулась, и вместо приема звукового сигнала, активировала голографический экран. Упс…

Искала меня ба, за ее спиной стоял дед и тоже кого-то непрерывно набирал в комме, даже не взглянув на экран. А вот бабушка смотрела во все глаза, удивленно так смотрела. Доброго утра я не дождалась.

— Тангир Элвэ! — строго сказала Пелагея Джоновна, вызвав улыбку на моем лице. Конечно, я представила картинку, которую она сейчас увидела — мой домик, ее внучка в страстных объятьях своего непосредственного командира.

— Вызываю, родная, — ответил ей дед, видимо, решив, что она спрашивает его о том, дозвонился ли он. А в том кому легар названивает сомневаться не приходилось. Комм Дарина по прежнему противно пиликал, но даже эти звуки не отвлекли Белиготара Сорга.

— Зато я… дозвонилась, — припечатала ба, грозно осмотрев нашу скульптурную композицию, — и тебе, Тар, советую внимательно посмотреть на то, чем занимаются твои офицеры в свободное от службы время.

— Родная, свободного от службы времени — не бывает. Офицер всегда служит Коалиции, где бы он не находился, — отозвался легар, по прежнему не сводя глаз с комма. Смех уже рвался наружу, я наблюдала за разговором родственников с широченной улыбкой на лице и чувствовала, как Дарин спрятал свое у меня в волосах. Но судя по тому, что тело мужа сотрясалось, было понятно — он ржет.

— Не бывает, значит? — прошипела Пелагея Джоновна.

— Определенно нет, птичка моя, — спокойно сказал ничего неподозревающий и потому спокойный дед. Вот люблю его, их обоих люблю. Сильно.

— Даже когда этот офицер служит Коалиции в кровати курсанта? — хмм… Ба решила ударить тяжелой артиллерией.

— Чтооо? — ну, наконец-то! Белиготар Сорг оторвался от своего безуспешного занятия и… И тут он увидел нас!!!

— Привет, дед! — как можно беспечнее произнесла в ответ на его хмурый взгляд. Да, я бы и ручкой помахала, но на одной лежала, а второй придерживала одеяло. — Доброе утро, ба!

— Легар Сорг! Пелагея Джоновна! — прозвучал за моей спиной официальный такой голос мужа, как на светском рауте. Еще бы почтительно головой кивнул. И мне снова стало смешно. Ну, правда! Ситуация — нарочно не придумаешь.

— Утро и не было добрым, а сейчас, исходя из того, что я вижу — добрее не стало! — бабушка разозлилась, — Алевтина! Потрудись объяснить, что это значит!

— Ба, поздравь меня — я вышла замуж! — ну и улыбнулась снова, теснее прижавшись спиной к животу мужа. Ой, или не к животу… и вовсе не спиной.

— За кого?.. — вырвалось у деда. Хмм… вот хмм, скажу я вам! Такого вопроса ни я, ни муж не ожидали. И как на него отвечать-то, вообще? Находясь с тангиром, простите, в кровати, у меня еще несколько кандидатур в мужья? Так что ли? Хотя, принимая во внимание эленмарские традиции, вопрос легара и правда логики не лишен. Но, лично я, за моногамию и любовь!

— Дед-дед! — пришлось укоризненно покачать головой, — конечно за тангира Элвэ. Дарин теперь мой муж.

— Когда только успели? — все еще не по-доброму бросила бабушка.

— Мы хотели об этом вам рассказать, и не только об этом, — почему-то стала оправдываться я. Да, собственно, потому, что люблю их и расстраивать не хочу, — а потом все так закрутилось. В обморок грохнулась, когда узнала, что мы в храме у лайвелла не несколько часов пробыли, а целых две недели, потом Погодина женили, сестра нашлась… Ну ты и сама знаешь.

— В храме? — выдохнула ба.

— У лайвелла? — то же самое сделал дед.

— Ну да, в храме. У моего черного лайвелла Сумрака, — подтвердила я.

— Тангир? — взгляд легара метнулся ко мне за спину. Ясно — не верит. Родной внучке не верит, между прочим!

— Все так и было, легар, — спокойно ответил муж.

— Только это тайна! — снова вклинилась я. — Можно рассказать вам и еще Хуньке.

— Так, — кажется, бабушка приняла решение, — у вас пять минут на сборы. Жду вас в нашем домике. Нашем? Хмм.

— Хуньку позовите, чтобы нам два раза не рассказывать. А еще кушать очень хочется. Желудок пищи просит! — жалобно всхлипнула я.

— А задница ремня не просит? — на всякий случай уточнила Пелагея Джоновна, при этом она смотрела не только на меня. Спиной ощутила, что Дарин снова… веселится.

— Бить детей непедагогично! — констатировала всемирно известный постулат.

— Собирайся, ребенок. Я что-нибудь придумаю на столь ранний завтрак, — уже мягче сказала моя всепрощающая и всепонимающая ба.

— Вы нас разыскивали, — вдруг напомнил Элвэ, — что-то случилось?

— Да! — серьезно ответил легар, — из лаборатории пропал артефакт с Медрикса. Пока это тайна. Знаем только мы с Геей и дежурный лаборант.

Треугольник пропал оказывается. И снова стало невыносимо смешно, но, чтобы не обидеть родственников, пришлось сохранять серьезное выражение лица. Вчера же мы так ничего им и не рассказали…

— Скоро будем! — спас меня от преждевременного разоблачения муж.

— Ждем. — ответил легар и экран погас.

А вот мои губы снова поцеловали, тягуче, томно и бесконечно сладко. Готова ли я к брачной ночи? Да! Разумеется! Конечно! Дайте две! Заверните три! Но… за пять минут не уложиться. Ну, никак! Пришлось, со стоном отчаянья, упереться в грудь Дарина.

— Не сейчас! — выдохнула ему в губы.

— Вечером, — нет, он не спрашивал — он просто назначил время.

До домика директора экспедиции и по совместительству моей ба мы с мужем добирались, соблюдая жесткую конспирацию. Сначала, подозрительно оглядевшись вокруг, из моего скромного жилища вышел он. Благо, на улице не было ни души. Кто в такую рань встает беспричинно? А уж потом я, когда Дарина и след простыл.

Надо сказать, ба действительно «что-нибудь придумала» на завтрак. В этом она вся. Стол ломился от типично земных утренних закусок, начиная с блинчиков, джема, сырников и заканчивая омлетом со всякой всячиной. И когда Пелагея Джоновна все успела? Прошло не более пятнадцати минут с момента нашего разговора. Мой любимый «леденец» уже сидел напротив деда и с аппетитом уплетал бабушкины плюшки, запивая ароматным чаем, который она ему заботливо подливала в большую чашку. Хунька, примостившись рядом с легаром, со скучающим видом взирала на происходящее, сонно зевала и медленно размазывала по румяному блинчику мед, который скорее всего привезла Серафима Дормидонтовна. А иначе откуда в этом их космосе мед?

— Завтракаете, значит… — вместо приветствия только и произнесла я. Все-таки слова произвели должный эффект и на меня обратили внимание.

Подруга лениво махнула рукой, дед приветливо улыбнулся, муж, усилием воли оторвавшись от чашки, весело подмигнул, вызвав на моем лице улыбку, и только ба встала, выдвинула для меня стул и сказала:

— Садись, егоза. Тебе, как всегда? Какао?

Все происходящее вокруг было настолько заурядным и обыденным, что напоминала воскресный завтрак на нашей даче в кругу семьи. Не хватало только папы в кресле-качалке, неизменно читающего с голографического экрана электронную газету, и мамы, примостившейся с ним рядом за каким-нибудь тихим, домашним занятием.

— Какао было бы хорошо, — задумчиво протянула я, усаживаясь на предложенный стул. Ну что же, завтрак не плохой способ отсрочить разговор и заодно подумать, с чего его, вообще, начать.

— Может мне кто-нибудь из вас уже объяснит, как так вышло, что вы уже женаты? — первым не выдержал дед и посмотрел почему-то на «леденца». Тот поперхнулся чаем и промолчал, бросив взгляд на меня, между прочим.

Ну конечно! Эленмарцы! Все бы им сваливать на хрупкие женские плечи. В этот момент я отчетливо поняла, что отдуваться придется именно мне, и недобро так посмотрела на мужа. Там, глубоко, в бирюзе с золотыми искрами застыло раскаяние, Дарин словно говорил мне: «Ты начни, а я тебя поддержу». Ох, и правда, придется с чего-то начинать. Наверное сначала, с обвала и моего падения в пропасть. А потом как-то само рассказалось и про то, как меня кошак спас, и как мы с ним «леденца» нашли, и о храме… Вот о проведенном лайвеллом ритуале я ничего конкретного рассказать не могла. Да, согласилась принять Дарина, но потом-то ничего не помню. Очнулась уже замужней женщиной. Кстати, о том, что Сумрак мог спасти тангира и без обряда, умолчала. Родственникам это знать ни к чему, а я где-то в глубине души все же была рада подобному стечению обстоятельств. Кроме того, кошак сам сказал, что чуда не произошло бы, если бы мы с ним ничего друг к другу не чувствовали. Хотя, этому наглому хвостатому пережитку прошлого верить — себя не уважать, но я почему-то верила. Видимо, очень хотела.

— И что… этот лайвелл действительно черный? — удивленно спросил дед, снова посмотрев на тангира.

— Как ночь, — подтвердил он и продолжил мой рассказ, но уже о самом храме, треугольниках и о их назначении.

— Значит старые сказки не врут… Придет черный лайвелл и вернется в мир гармония, — задумчиво изрек дед, — полагаешь, все беды Эленмара из-за одного артефакта?

— И не только Эленмара, — ответила за мужа я, запивая кусок омлета горячим какао, — если послушать кошака, только земляне сумели приспособиться, да и то, после того, как чуть не погубили себя и всю свою планету.

— Послушать кого? — озадачился легар.

— Кошака, — послушно повторил за мной супруг и улыбнулся, — это она так божественного, черного лайвелла называет.

— Ну дела… — протянул дед.

— Офигеееееть… — отмерла Хунька, но со свойственной ей язвительностью добавила, — моя лучшая, я бы сказала, единственная подруга выходит замуж, а Хунечка узнает об этом чуть ли не самая последняя??? Хорошая же ты, Верник, подруга! Ничего не скажешь!

— Прости, — покаянно произнесла я, отлично зная, что в такие моменты с Фархундой лучше не спорить и главное — не оправдываться.

— Стоп! — перебила всех ба, — свадьбы, лайвеллы — это все дела семейные и с ними мы разберемся, но меня интересует исчезновение треугольника. Куда делся вверенный мне, как директору экспедиции, артефакт? Неужели его все-таки украли?

— Он вернулся на законное место, — ответил Дарин, поставив чашку на стол.

— Как вернулся? — растерялась ба, — а что же я теперь скажу Совету… начальству… и вообще…

— Родная, — легар, накрыл бабушкину дрожащую ладушку, лежащую на столе, своей, — не переживай и успокойся. Ты мне веришь?

— Верю, — прошептала она, но ее глаза предательски блестели и мне было ее безумно жаль. Но в сложившейся ситуации Дарин поступил верно.

— Ба, поверь, треугольник там, где должен быть, — попыталась я сгладить ситуацию. Сейчас Пелагею Джоновну — начальника экспедиции могла победить лишь Пелагея Джоновна — космический археолог и неутомимый исследователь, поэтому решилась на авантюру и своеобразный подкуп должностного лица, — а муж покажет вам храм, у него и прибор есть специальный для перемещения.

— Муж, — передразнила она меня и потрепала по голове. А потом обняла за плечи, притянула к себе и зашептала, — когда же ты у меня такая взрослая стала, Алечка?!!Вот уже и муж…

— Ты не довольна моим выбором? — невинно поинтересовалась я.

Пелагея Джоновна критическим взглядом окинула тангира Элвэ. Дарин расправил плечи, выпрямился, напрягся, но взгляда не отвел.

— Хорош! Одобряю! — констатировала ба.

— Я тоже твой выбор одобряю, птенчик, — улыбнулся дед, — для первого мужа, Дарин оптимальный вариант…

— Что? — не вопрос — рык, мой и бабушкин в унисон, заставили легара осечься и замолчать.

— Ты чему ребенка учишь? — уставилась на мужа Пелагея Джоновна, — хочешь, чтобы она походила на ваших злобных эленмарских куриц?

— Гея, — попытался оправдаться дед. По правде сказать, когда схлынул первый шок, вызванный его словами, мне даже стало его чуточку жаль, — я ничего не имел в виду. Просто традиции Эленмара…

— Можешь знаешь куда засунуть свои традиции? — не унималась ба. Вот лично я бы не рискнула в тот момент спросить у нее, куда все-таки эленмарцы должны засунуть свои традиции, — погрязли в разврате! Распустили своих баб! Да, я теперь, отлично понимаю, что Дарин, поступил правильно, вернув одну из трех частей артефакта на место. Потому что вас спасать надо, от самих себя. Как дети малые, честное слово!

— Гея… Гея… — пытался достучаться до ба легар, но разве цунами остановишь?

— В общем так! Тебе, Тар, придумать способ и полностью оправдать исчезновение артефакта и меня не волнует, как ты это станешь делать. Тебе, ребенок, — ба посмотрела на меня, — поразмыслить над тем, где могут оказаться оставшиеся два треугольника…

— А мне? — подала голос Хунька, с интересом наблюдавшая за семейной ссорой.

— А проверишь, как там поживает Погодин с молодой женой! Это, наверное, можно и попозже сделать… Сама им позвоню, не беспокойся. Что-то я за них волнуюсь! — выпалила Пелагея Джоновна в общем-то совсем не подготовленной к таким новостям подруге.

— А что… Погодин женился? — тихо спросила она дрогнувшим голосом.

— Да, вчера. На моей второй внучке, Алейне, — выдал теперь уже дед.

— Что-то мне нехорошо… — Хунька встала, пошатываясь, — на воздух надо…

Она устремилась к двери и выскочила на улицу.

— Эх, вы! — покачала я головой, осуждающе посмотрев на ба и деда, — ну, кто столько новостей без подготовки на организм с детской неокрепшей психикой вываливает? К обеду не ждите! К ужину тоже!

Хорошо, что я твердо знала — наша четверка сегодня не на дежурстве. Вообще, графики патрулирования изрядно сдвинулись с тех пор, как с Кхармы прибыли группы быстрого реагирования, для наших с тангиром поисков. Вся информация имелась в комме и была мною просмотрена еще в лечебном блоке.

— Аля! — окликнул меня муж.

— А тебе предстоит все рассказать до конца твоим новым родственникам. Да, и храм им показать. Я обещала! — с этими словами выскочила на улицу и понеслась за подругой.

Правда на последок услышала:

— Алька! Ведь не покушала ничего! — бабушка, она такая… бабушка.

— Ох, уж эти землянки! — дед, он такой… дед.

— До вечера, птенчик! — муж, он такой… муж.

Глава 15

Подругу нашла около ее домика. Она сидела на скамеечке, с бутылкой в руке и печально вглядывалась в фиолетовые облака Лорны. Молча подошла и присела рядышком.

— Будешь? — Хунька протянула бутыль, в которой булькало что-то красное и смутно знакомое.

— Клюквяночка? — улыбнулась я.

— Она самая. На крайний случай берегла, — отозвалась запасливая подруга.

— Полагаешь он наступил?

— Верник, вот ответь мне, — если честно, я ждала упреков и поэтому напряглась, — почему мне так не везет? Что во мне не так?

— В смысле? — ничего не поняла, к чему она это сказала.

— Нет, ты не подумай, я не завидую. Просто обидно. Вот тебе тангир понравился, — она мельком взглянула на меня, странно так взглянула — оценивающе, — не отпирайся. Знаю, что понравился. И теперь он твой муж, да еще сами боги космоса вас повенчали. Погодин, наверняка, тоже любовь всей своей жизни обрел. Иначе он бы ни в жизнь не согласился на брак. Даже Жорка, не смотря на вся свое косноязычие нашел себе женщину, готовую за ним и в огонь, и в воду. Вот я и спрашиваю, что со мной не так?

— Хунь, ну с чего ты взяла, что с тобой что-то не так? Просто ты еще не встретила того, кого готова полюбить всей душой, — мои слова утешительно не прозвучали.

— Встретила, Верник! Еще как встретила! И ты прекрасно об этом знаешь! — она приложилась к бутылке и отхлебнула, скривившись после глотка, — ух, и крепкая…

— Ладно, давай! — я забрала емкость из Хунькиных рук и тоже глотнула. Горло обожгло и тепло разлилось по телу, — ты никак о Фингорме?

— Ну, а о ком еще? — буркнула она в ответ, ковыряя ногой камень, впечатанный в утоптанную тропинку.

— Знаешь, кто с утра напивается? — спросила я, уводя разговор с опасной темы, и снова приложилась к горлышку.

— Те кто чрезмерно удовлетворен и те кто не удовлетворен! — прокомментировала подруга, забирая у меня клюквяночку.

— Наверное, ты права. Я — те, кто не удовлетворен.

— Хмм… — Хунька в этот момент отпила огненной жидкости бабы Сименого производства и чуть не подавилась, услышав мои слова, — неужто тангир так плох в постели?

— Ну… — что тут сказать? Только правду. — Спит он тихо. Храпом не беспокоит.

— Верник! Не надо стараться показаться глупее, чем ты есть на самом деле! Я тебя еще с песочницы знаю, — предупредила подруга, — рассказывай все, как на духу! Что с этими эленмарцами не так?

— Ну не знаю я! Не было у нас ничего!

— Лучше не ври мне! — она скептически ухмыльнулась, отпила из бутылки и протянула ее мне, но я отказалась.

— Хунь, ну вот честное-причестное. Все спонтанно вышло. Он умирал на моих руках, а кошак сказал, что спасти его только обряд может. Когда вернулись, оказывается две недели прошло. Нервы сдали и я позорно в обморок грохнулась.

— А потом? Вы же сегодня вместе ночевали! — не унималась Фархунда.

— Мы просто вместе спали! Клянусь!

— Не верю! — продолжала настаивать Хунька, — Верник, ты, конечно, странная, но я не думаю, что настолько, чтобы от такого мужика отказаться! Да, у любой нормальной бабы при виде твоего «леденца» повышенное слюноотделение начинается. Замуж выскочить мало, надо еще территорию застолбить и меток по всему его телу понаставить. Ох… Так и представляю рожу белобрысой Анвен, когда она узнает…

— Она пока не узнает, Хунь, — с грустью отозвалась я. Хотя, что греха таить, на рожу Анвен и я бы взглянула.

— Почему? — нахмурилась подруга.

— Потому что про храм никто кроме тебя и деда с ба не должен знать, я кошаку обещала.

— Кому? Ой, Верник, все это на какую-то сказку смахивает. Так и знай, невозможность посмотреть на лицо сестренки Беллим, когда ей расскажут о том, как она обломалась с Элвэ, огорчает меня до крайности. Нет, это бесит меня! Я сдерживаюсь из последних сил и все ради тебя! Слышишь?

— Слышу, — грустно отозвалась я.

— Про Погодина сама мне расскажешь или у него спрашивать?

— Да, там такая история вышла…

И я рассказывала и рассказывала про свою семью, про нашедшихся тетку с племянницей, про попытку похищения артефакта и про сам обряд. Хунька слушала, периодически прикладываясь к клюквяночке, кивала чему-то.

— Может тебе уже хватит? — в какой-то момент спросила подругу, кивнув на бутыль.

— Там немножжжжжко осталось, — прожужжала она, — допью и хватит. Кстати, Стасик на сестру твою точно запал, я сразу заметила. Так, как на нее, он только на тебя смотрел, Верник, да и то еще на Земле.

— Как так?

— Ну, как влюбленная корова, печально хлопая длинными ресницами, со вселенской грустью на лице.

— Никогда влюбленных коров не видела, — пожала плечами я.

— Да при чем тут коровы! — обиделась Хунька, — вот на меня так никто никогда не смотрел, а Фингорм всю душу вымотал. В Академии за всеми волочился и меня игнорировал, а тут и волочиться не за кем, а он…

И подруга всхлипнула, откинув бутыль в сторону. Никогда мне не приходилось видеть ее в таком состоянии. Обычно, все Хунькины увлечения были несерьезными и заканчивались ничем. Она сама первая разрывала отношения. Ну, пожалуй, кроме того злосчастного Ратеши. Хотя и по нему Фархунда так сильно не убивалась, забыла его, приобретя себе Феокла. Может дело в том, что ее андроид был воплощением Хунькиной мечты? Идеалом? Ведь не секрет, что каждая незамужняя женщина рисует для себя идеального мужчину, и пусть она его никогда не встретит, но в тайне от всех будет надеяться, что когда-нибудь судьба сведет их вместе. А даже если и не сведет, главное, что такая мечта есть, и в душе живет надежда. Как без этого жить? Пресно. Скучно. Уныло.

Хуньке посчастливилось, она встретила живого прототипа своего Феокла, реальное воплощение своей мечты. Более того, если я хоть в чем-то в этой жизни разбираюсь, они друг другу понравились. Но что-то явно пошло не так. Почему эти двое не пришли к компромиссу и ведут незримую, партизанскую войну? Почему вместо того, чтобы быть вместе, предпринимают действия, отдаляющие их друг от друга? Если поначалу Фингорма я воспринимала в штыки, то теперь, узнав многие секреты Эленмара, зная о совместимости землян с этими эльфами, искренне желала подруге обрести счастье со своим идеальным мужчиной. Да и сам Беллим мне нравился. А еще было нечто, что объединяло этих двоих, словно их лепили из одного теста. Открытость, бесшабашность, способность не терять голову в любой ситуации? Пожалуй.

— Ладно, Аль, не обращай внимания. Завидую я просто. По доброму, — Хунька судорожно вздохнула и вытерла глаза рукавом форменного комбинезона, — и мой тебе совет, дружеский — бери быка за рога!!!

— Кого? — не поняла я, — что это тебя на крупный рогатый скот потянуло?

— Ну не быка, и не за рога! Сама понимаешь кого за что брать, не маленькая! — рассердилась подруга. А глаза-то у Хунечки осоловели, убойная доза клюквянки сыграла свою роль. Вот знает Жоркина бабка толк в производстве наливок.

— Может тебе прилечь? — участливо поинтересовалась у нее, — вахты сегодня нет, времени до обеда много. Поспи.

— И то правда. В такую рань такими новостями огорошили. Да, какой же организм такое выдержит без подготовки? — она пошатываясь поднялась со скамейки, развернулась и погрозила мне пальцем, — учти, Верник, если ты не возьмешь Элвэ, то его возьмет белобрысая крошка Беллим. И уж она-то своего не упустит.

— Да, я вроде итак его взяла…

— Ты его на себе женила, Алька. А сегодня, раз пять его… возьмешь! Поняла?

— Распять тангира? — дикция Хуньки с каждым предложением становилась все хуже и о смысле многих слов и предложений приходилось догадываться.

— Можешь, конечно, и распять, — пьяненько рассмеялась она, — но, боюсь, у тебя смелости на это не хватит, фантазии и опыта. Ты его лучше просто… ну это… возьми. Обещаешь?

— Ладно, — кивнула я, потому что спорить с подругой бесполезно.

— Завтра отчитаешься!

— Хунечка, ты о чем?

— Ой, Верник, о чем говорят лучшие подруги, обсуждая очередного мужика? — хмм… вопрос поставил меня в тупик. Что-то не припомню, чтобы мы с ней нечто подобное обсуждали.

— И о чем? — осторожно спросила я.

— Сколько раз и что ощутила! — припечатала изрядно пьяная Фархунда, заставив меня смутиться.

— Хунечка, иди, милая, спать, — как можно ласковей ответила подруге, понимая в каком состоянии она сейчас находится.

— И то верно, — в мою сторону она даже не посмотрела и сразу, сильно шатаясь, направилась к своему домику, — Феклушенька! Феокл! Стели постельку, голуба моя биомассовая! Включить режим «имитация жизни»!

«Господи, чего только не придумают!» — думала я, глядя вслед удаляющейся подруги. Любой каприз за ваши деньги, а счастья у людей как не было, так и нет. Не в деньгах оно и не в игрушках…

Еще немного подумав, решила последовать Хунькиному примеру и тоже немного поспать. События последних дней, как это часто бывает в моей жизни, происходили одно за другим, не оставляя времени на отдых. Чует мое сердце, что этой ночью снова не удастся выспаться, а завтра вахта — первая с момента моего падения в пропасть.

Не то чтобы я этого не хотела или не ждала, но отчего-то волновалась сильно. Вот вроде и не первый раз, не первый мужчина, а все внутри сжимается от страха перед предстоящей встречей с законным мужем. А может и не от страха…

Вопреки первоначальным планам, свернула я туда, где находились ангары для летательных аппаратов. Вахту сегодня несли истребители Академии, поэтому все три апаньярских кораблика должны были находиться там. Очень уж с Полкашей поздороваться захотелось.

Уже на подходе к месту, услышала недовольный голос… Анвен Беллим.

— А я тебе говорю, ты откроешься, железяка ржавая! Мне срочно на орбиту нужно, слышишь?!! — раздался удар, потом всхип и кто-то жалобно, тонко и очень противно заскулил.

— Вахта вашей четверки, курсант Алвен Беллим, начинается через сорок два часа восемнадцать минут, — раздался механический, нисколько не похожий на тот, что я слышала, голос Принцессы.

— Да, как ты не понимаешь, мне срочно нужно, сейчас! — снова раздался капризный голос эленмарки.

— Вахта вашей четверки, курсант Алвен Беллим, начинается через сорок два часа семнадцать минут, — стоял на своем кораблик.

— У них артефакт сперли, машина ты бесчувственная! — снова удар и теперь уже не всхлип, а самый настоящий ор.

— Ваши действия, курсант, нерациональны, — продолжала издеваться Принцесса, — при повторном действии ваш механизм движения будет поврежден.

— Что? — озадачилась Анвен.

— Конечность себе поломаешь, глупая, — не выдержал кораблик. Ее голос уже был вполне похожим на обычный и в нем сквозили сарказм напополам с беспокойством. Все же крошка Беллим живая, а апаньярские кораблики наполовину машины и людям не вредят… сильно. — Корпусу-то моему ничего не будет.

— Это ты сейчас со мной разговаривала? — опешила белобрысая.

— Вопрос не понят, — раздался механический голос. Да, Принцесса и мертвого доведет, не только Анвен с ее неустойчивой психикой, плохим воспитанием и избалованностью.

Несомненно диалог корабля и эленмарки позабавил бы меня, если бы крошка Беллим не упомянула артефакт и его пропажу. И откуда только узнала, паршивка белобрысая? Шпионит что ли?

— Принцесса, — тихо позвала я, зная, что с такого расстояния она меня услышит.

— Привет, Аленька, — отозвался кораблик, — давно тебя не видела. Признаться, скучала и не только я.

— И я соскучилась. Скажи, ты сможешь выспросить у Анвен, зачем ей так срочно понадобилось покинуть планету, а ее ответы записать и сбросить мне на комм?

— Нет ничего проще. День перестает быть томным, — и в моей голове что-то тоненько заскрипело. Ох, уж этот их смех! Хотя у Полкана он был громче и намного брутальнее.

Тенью просочившись внутрь, я спряталась за одной из металлических перегородок ангара. Меня волновало, что скажет Анвен, но еще больше хотелось посмотреть, как выполнит мое поручение Принцесса, особенно первую его часть. В это время крошка Беллим, вооружившись каким-то металлическим стержнем, напоминающим крепление к разборным домикам, пыталась вскрыть кораблик. Ой, глупая! Да, это даже ученым не удалось, несмотря на все их лазеры и резаки, а тут обезьяна с гранатой пошла мир спасать. И все же, что ей известно и главное откуда?

Видимо, не только я, но и Принцесса наблюдала за действиями эленмарки. Для привлечения внимания Анвен люк на входном отверстии слегка приоткрылся, образовав по периметру тонкую щель — достаточную, чтобы заметить, и слишком маленькую, чтобы просунуть туда тот металлический стержень, что держала в руках белобрысая.

— Не хочешь по хорошему, значит придется договариваться по плохому, железка ржавая! — воскликнула крошка Беллим и ринулась прямо к ловушке, приготовленной корабликом. Принцесса снова заскрежетала. Ох и смех у них!

Не успела Анвен коснуться обшивки, как началось светопреставление. Пространство вокруг корабля замигало разноцветными вспышками, пронзительные звуки сирены даже меня заставили зажать уши, хотя я находилась на приличном расстоянии от разворачивающегося действа. Что-то мне все это смутно напоминало, когда-то давно виденное в земных исторических фильмах. Похоже, кораблики все неравнодушны к кино-творчеству, а Принцесса любит детективы, особенно про шпионов. Эленмарка от неожиданности выронила свое оружие.

— Нарушение границ вверенного мне периметра! — зазвучал строгий механический голос. — Попытка взлома! Руки на красные круги!

Тут же на обшивке корабля проступили большие, в диаметре не меньше тридцати сантиметров круги, на уровне груди Анвен. Эффект неожиданности был настолько силен, что эленмарка, вздрогнув всем телом, безропотно положила на них свои ладони. А когда первая волна страха спала, она попыталась убрать свои руки от обшивки, но не тут-то было. Ее ладони намертво приклеились к кораблю. Уж не знаю, как Принцесса удерживала Анвен, но надежно, потому что крошка Беллим забилась пойманной птичкой, а освободиться так и не смогла.

— Отпусти немедленно! — грозно орала эленмарка, — моя семья влиятельна! Один из мужей моей энфины член Совета! Ты всего лишь железка и не имеешь права причинять вред человеку!

— Да какой ты человек! — в сердцах отозвалась Принцесса, но потом спохватилась и вновь ставший механическим голос произнес, — Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. Ваш адвокат может присутствовать при допросе. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством. Вы понимаете свои права?

— Понимаю, — сникла Анвен.

— А теперь забудь их! — раздался демонический хохот, — Нет у тебя никаких прав! Есть только обязанность — честно ответить на мои вопросы!

Ох, и актрисой оказалась Принцесса, но театральная постановка произвела на эленмарку неизгладимое впечатление. Она побледнела, губы у нее затряслись, а из глаз потекли слезы.

— Тебя нужно на переплавку сдать! — истерично выкрикнула Анвен, — у тебя сбой в программе!

— Ответ не верный! — заскрежетал механический голос, а потом снова стал принцессиным, — а недалеких, неумных девчонок наказывают!

— Что? Наказывают?!! — в ужасе завопила эленмарка.

— Вот именно, — подтвердил разумный кораблик с типично женской логикой и примерно таким же характером, — раз тебя не воспитали твои близкие, придется это сделать мне.

Красные круги пропали и девушка, не веря в свое счастье, опустила руки. Пока она рассматривала свои ладони, из обшивки кораблика вытянулись два щупа, концы которых были выкрашены призывно красным лаком, и обхватив эленмарку, развернули ее спиной к корпусу. Снова появился красный круг. Один. Большой такой. В районе пятой точки Анвен. Щупы мягко подтолкнули девушку и она намертво прилипла, теперь уже тем самым местом, напротив которого и находился проступивший круг. Но все же комбинезон это — не тело. Видимо, Принцесса тоже просчитала подобный вариант и наманикюренные щупы не убрала. Они обвились вокруг ног эленмарки, удерживая ее на нужном месте. Да, не завидовала я ей в тот момент. Вообще, ни в какой не завидовала!

— Что ты себе позволяешь! Я гражданка Коалиции! — ревела взбешенная Анвен.

— Ответ не верный! — проскрежетал механический голос, а по красному кругу пробежали синие искры, похожие на электрические разряды.

— Аааааааааа-ааай! — завопила крошка Беллим.

— Урок усвоен! — официально, тоном строгой учительницы, ответил кораблик, — за каждый неверный ответ на вопрос или попытку скрыть информацию экзекуция повторится. Я понятно, излагаю?

Анвен молчала, закусив губу.

— Понятно? — переспросила Принцесса и по красному кругу пробежали слабые голубые искорки.

— Ааааай, не надо, пожалуйста! — пританцовывая запричитала белобрысая и новый поток слез покатился по ее щекам, — я поняла! Все скажу! Только не нужно!

— Ну-ну, не стоит так убиваться! — ласково ответил ей кораблик. Ну и актриса! — Вот ответишь на все вопросы и пойдешь отдыхать к себе в домик до вахты.

— Что вы хотите знать? — взвизгнула Анвен и предприняла новую попытку вырваться.

— Кто тебе рассказал об артефакте?

— Никто!!!

— Ответ невер… — договорить Принцессе не дал почти стон крошки Беллим.

— Стойте! Не надо! Мне правда никто не говорил, я услышала, как старший лаборант докладывал о пропаже некоего артефакта начальнику экспедиции.

— Ты знаешь, что это за артефакт?

— Нет, клянусь именем рода, нет!

— Хорошая, девочка, — похвалила ее Принцесса и даже слегка погладила щупом, что, собственно, успокоения эленмарке не принесло. Она дернулась всем телом и задрожала.

— Пожалуйста, отпустите меня! — взмолилась Анвен.

— Ну, что ты, — включил добрую учительницу кораблик, — мы же только начали нашу увлекательную беседу. Так куда же ты так спешила, деточка?

— Мне нужно было попасть на орбиту!

— Зачем?

— Я не могу об этом рассказать!

— Ответ неверный!

— Ааааааааааааай! Все межгалактические сигналы с коммов в экспедиции глушатся. Здесь только местная связь, а с другой планетой можно связаться только с мостика.

— И? — Принцесса подбодрила эленмарку совсем слабенькой искоркой.

— Ааааааааай! Я же рассказываю, — захныкала Анвен.

— Продолжай, деточка, продолжай, — нежность сквозившая в голосе кораблика умиляла.

— Не могла же я идти и звонить отцу с мостика!

— Почему бы и нет?

— Я хотела рассказать ему про артефакт!

— Отцу? Родному? — спросил кораблик.

— Все связанные моей матери считаются моими отцами.

— И много их у тебя?

— Двадцать один, но скоро будет двадцать два! — как-то даже с гордостью ответила девушка.

— Мать снова замуж собралась? — участливо поинтересовалась Принцесса. Конечно, это вовсе не относилось к делу, но женское любопытство неистребимо. К слову сказать, мне тоже было интересно.

— Ей давно нравился молодой мужчина из рода Тарков. Он подошел к критическому возрасту и его не возьмет ни одна энфина.

— Почему? — удивился кораблик, — что с ним не так?

— Все с ним так! Он молод, красив, умен. От такого даже я бы не отказалась. Просто его хочет моя энфина, а против рода Беллимов никто на Эленмаре не пойдет! — с гордостью выпалила девушка. А я поморщилась. Вот и еще одна жертва этой семейки. Выбор у мужика не велик: или под энфину Беллим или в подвалы храма. Искренне надеюсь, что мы успеем умыкнуть треугольник прежде, чем разрушится еще чья-то жизнь.

— Ладно, ты мне контакты не заговаривай, — оборвала эленмарку Принцесса, — хотела папаше из Совета про артефакт настучать?

Тишина.

— Ну! — рыкнул кораблик, а по красному кругу пробежали искры.

— Ааааааай! — Анвен заплясала на месте насколько позволили ей щупы.

— Лучше сама все расскажи, — почти нежно пропела мастерица допросов.

— Да! Да-а! Хотела рассказать про артефакт! Все знают, что Вельская родственница выскочки Верник! Хотела, чтобы разразился скандал!

— А Верник тебе чем не угодила? — озадачилась Принцесса.

— Я — Беллим, а Беллимам не отказывают… — выдавила из себя Анвен.

— Что-то я никак тебя не пойму, деточка, — как заправская кумушка раскудахтался кораблик, — у вас там что, однополые браки разрешены?

— Почему? — захлопала глазами эленмарка.

— Ну, я выстроила логическую цепь, исходя из твоих слов. Если Беллимам не отказывают, а насолить ты хотела именно Верник, получается, что Алевтина тебя отвергла. Так?

— Нет, — замотала головой белобрысая.

— Тогда изъясняйся понятнее, надоели твои недоговорки! Последний раз так мягко предупреждаю! — по кругу пробежали искры, на этот раз не голубые, а синие, яркие.

— Аааааааааай! — заорала Анвен и всхлипнула, закрыв лицо руками.

— Будешь реветь — добавлю! — разозлилась Принцесса. — Мне что, делать нечего, как только с тобой возиться? Рассказывай все что знаешь, а то каааак…

— Не надо! — взмолилась эленмарка, — нам с братом дали задание — наблюдать за всем, что происходит в академии и сообщать обо всем подозрительном третьему мужу нашей матери, энфины рода Беллим.

— Как зовут третьего мужа вашей энфины?

— Его зовут Кеглион Беллим, он уполномоченный Совета по контактам с Темным Кругом. — Я еле сдержала смех. Интересно, как Энель Беллим ласково зовет своего третьего мужа? Кеглиоша? Кеглик?

— И для чего вам нужно было собирать эту информацию?

— Роду потребовалось место легара Академии. — Ничего себе? Под деда копают! А он ни сном, ни духом. Определенно, Беллимы что-то затевают, но только что?

— Вы что-нибудь передавали мужу вашей матери, пока находились на территории Академии? — спросила Принцесса.

— Нет!

— И брат не передавал?

— Фингорм с самого начала был против. Он слишком честный для подобных поступков! И я… я тоже считала это неправильным! — снова завыла Анвен.

— Считала неправильным, а на орбиту попасть пыталась? — с насмешкой уточнил кораблик.

— Я хотела это сделать не из-за Сорга, а из-за Верник! — выпалила крошка Беллим.

— При чем тут Алевтина?

— Если бы она не появилась, Элвэ никогда бы от меня не отказался! Ну мы еще посмотрим чья возьмет! Беллимы не сдаются! Тангир будет моим! Он… — Анвен несло. По красному кругу пробежали синие искры. — Аааааааааааай! Я же говорю правду! Не соврала и не умолчала!

— Это твои прожекты и мне о них знать не обязательно, — ответил кораблик и круг под задницей эленмарки исчез, — свободна. Из домика до вахты не выходить. Я проверю!

— А вот теперь, железяка, место твое будет на переплавке! — завизжала белобрысая, почувствовав свободу.

— Это с чего ты так решила? — если бы у Принцессы был рот, в этот момент она бы улыбнулась во все тридцать три зуба.

— Я всем расскажу! Всеееем, что ты со мной сделала! Ты нарушила основной принцип машин — не навреди человеку! Поняла? — эленмарка скакала вокруг кораблика и орала, показывая на него пальцем.

— Вопрос не понят, — раздался механический голос.

— Не говори ерунды! Все ты прекрасно поняла!

— Мне не понятны два определения. Кого ты назвала человеком и кого машиной? — спокойно спросила Принцесса у взбешенной Анвен.

— Неужели так сложно понять своими жестяными мозгами, что человек — это я! А машина — ты!

— Ответ не верный! — по корпусу кораблика показательно пробежали голубые искры. Эленмарка отпрыгнула на два метра и заголосила. — Да, не ори ты так, а то у меня динамики полопаются.

— Я всем расскажу, как ты надо мной издевалась! — снова выпалила Анвен, пятясь к выходу из ангара.

— Стой, дурочка! — заскрипела Принцесса, сдерживая свой электронный смех, — тебе лучше промолчать, целее будешь.

Эленмарка остановилась, прислушиваясь к кораблику.

— Во-первых, сама подумай, что будет, если ты сознаешься, что с тобой корабль вел задушевные беседы и даже пытался воспитывать, устроив показательную порку. Да, при этом не забудь зад свой показать! Уж я постаралась, чтобы ты недельку, как минимум, помнила. Думаю, скорая психиатрическая помощь и релаксирующие процедуры длительностью несколько месяцев тебе обеспечены. Во-вторых, в ангаре ведется наблюдение. Поверь, увидят только тебя при попытке повредить ценное, секретное оружие Коалиции. Как ты думаешь, что тебе за это будет? — и Принцесса, чрезвычайно собой довольная, заскрипела и забулькала.

— Ты! — Анвен вернулась и пристально, очень недобро уставилась на кораблик, — я этого так не оставлю! Все равно придумаю, как тебе отомстить! И Верник! И Соргам! Всеееем!!!

— Вот когда придумаешь, тогда и поговорим! А сейчас иди уже, пока я тебе снова не наваляла! Грубить старшим — невежливо.

Взбешенная крошка Беллим, пыхтя от негодования, выскочила из ангара.

— Задницу! Задницу береги! — напутствовала ее Принцесса, — повремени с приключениями-то.

Я вышла из своего укрытия.

— Спасибо тебе, Принцессочка! — улыбнулась кораблику. В голове раздался разномастный скрежет. Все ясно. Это был хоровой смех апаньярских кораблей, — Подслушивали?

— Наслаждались, — ответил Полкаша, — здравствуй, Алевтина.

— Здравствуйте, мои хорошие. — Поприветствовала корабли. Обращаясь к Принцессе, спросила, — все записала?

— Только нужное, опуская последнюю часть беседы и пустые угрозы, — подтвердила она.

— Отправь, пожалуйста, запись на коммы Пелагеи Джоновны, легара Сорга и тангира Элвэ, — устало ответила я. Денек выдался непростой, а я и от ночи еще не отдохнула.

— Сделано, — отрапортовала Принцесса.

— Спасибо.

— Уходишь? — спросил Полкан.

— Очень хочется отдохнуть и подумать, в одиночестве. А то домик мне персональный предоставили, а воспользоваться им никак не удается, — улыбнулась я.

— Иди, девочка. Уж, не знаю, чем ты так богов прогневала или наоборот развеселила, что они тебе столько испытаний посылали.

Ну, я и пошла… И даже дошла до домика… И спать легла, между прочим…

Глава 16

Фархунда Ткхшшшарсинсит

Что-то нервы расшатались… И тело… И планета тоже расшаталась. Обидно ли мне? Конечно! Любимая подруга замуж выскочила. Разумеется, я за нее рада, но где свадьба? Крики «Горько»? Шафер жениха, ушастый такой, хорошо бы Фингорм и я, вся в розовом. Нет, розовый мне не особо идет. Лучше в лимонно-желтом! Не-е-ет… Ну, не голой же мне в самом деле там быть? Хмм… Хотя, Фингорм и я, дикий пляж, море, лунные дорожки на воде. Стоп! С чего все начиналось? Со свадьбы! Точно! Ну и негодяй этот Погодин. Мало того, что Алька свадьбу зажала, так еще и он. Хорошо хоть Жорик проставился. А баба Сима, вообще, молодец. И клюквяночка у нее — будь здоров! Вон как тентурийские гены с ног валит. Мне бы только до кровати доползти.

— Феклушенька! Феокл! Стели постельку, голуба моя биомассовая! Включить режим «имитация жизни»!

Верный андроид встречал у входа в домик и заботливо подхватил на руки. А режим «жизни» включил! Вон какой теплый, дышит и так на этого гада эленмарского похож! Даже уши теперь такие же. Протянула руки и тихонько погладила острый кончик. Теплые. Феокл что, вздрогнул? Да, неееет! Показалось. Или вместе с ушами ему и режим «имитации жизни» апгрейдили, ну совсем от живого не отличишь.

— Любовь моя, что-нибудь желает? — томно, мурлыкающим голосом протянул Феокл. И зачем я ему эту глупую «любовь мою» в программу вбила? Когда нет настоящих чувств звучит пошло и глупо, а раздражает сильно.

— Спать! — простонала я, падая рядом с роботом. Странно, пахнет он сегодня не так. Помыть его уже нужно, но это потом. А сейчас спать.

Красивая планета Лорна, но на ней бесконечно не хватало солнышка. В человеке всегда что-то незримо меняется, когда сквозь висящие над головой тучи пробиваются лучи. Они озаряют не только все вокруг, но, словно касаясь души, делают тебя чище и добрее. Вот и сейчас, истосковавшись по забытому состоянию, я бежала по ромашковому полю, а надо мной улыбалось васильковое небо. Ласковый ветер трепал непослушные, каштановые пряди, я все неслась и неслась вперед. Туда, где на изумрудном берегу реки меня ждал он.

Фингорм удобно расположился на травке. Золотые волосы водопадом рассыпались по плечам. Брюки из прочной, темной ткани плотно обхватывали сильные бедра и были заправлены в высокие, отчего-то старинные сапоги. Надетая на нем рубашка тоже являла собой образец моды далекого прошлого, с кружевными манжетами и воротом. Пуговиц не было. Она просто запахивалась и заправлялась в штаны. Теоритически. Нет, рубашка и сейчас была заправлена, но настолько небрежно и неплотно, что края расходились, открывая мускулистые грудь и живот, тронутые загаром. Ладони защипало. Невыносимо захотелось подбежать и провести пальцами по гладкой коже, наблюдая, как меняется при этом цвет глаз мужчины, от водянистого голубого до насыщенно синего. Хотелось. Но я сдержалась, даже бежать перестала, перейдя на шаг.

Фингорм сидел, согнув одну ногу в колене. Он опирался на нее рукой и во рту держал колосок, покусывая его стебель. Ленивая улыбка блуждала на губах мужчины, а все лицо заливало солнце. Обычное земное солнце… На Лорне нет ни ромашек, ни колосков, ни солнца… Это сон. Всего лишь сон, но как же не хочется просыпаться.

Эленмарец с грацией хищника поднялся с травы и неспешно направился в мою сторону. То, как он смотрел на меня, пожевывая стебелек, как двигался — рождало внутри нечто такое, от чего хотело кричать от счастья. Казалось, мужчина видит только меня и ничего вокруг. Я — его цель. Колени вдруг ослабли и мне пришлось остановиться, чтобы перевести дыхание.

В этот момент Фингорм настиг меня. Сильные руки, обняв, крепко прижали к мощному телу и я сделала то, что хотела все время, пока бежала к нему — провела ладошками по его груди. Эльф застонал и склонился, обжигая мои губы пламенным поцелуем. Каждая его ласка, каждое прикосновение вызывали во мне трепет. Я сама тянулась к Фину, обнимала, зарываясь в светлых волосах, целовала, отдавая вместе с поцелуем и часть своей души. Я горела и плавилась. Мои стоны звучали в унисон с его…

— Фииииин… — прошептала, когда наш поцелуй на миг прервался и…

Все изменилось.

Комната моего домика. Фиолетовый дневной свет Лорны просачивается сквозь не до конца опущенные жалюзи. Тихо вокруг, лишь под щекой мерно вздымается грудь Феокла и стучит его сердце. Сердце? Ах, да. Режим «имитация жизни». Но какой режим не программируй андроиду, настоящим он так и не станет. Никогда не скажет сам тех нежных слов, что вырываются у влюбленных, когда они ласкают друг друга. Конечно, можно задать параметры и умная машина выдаст после полученного тобой, пусть механического, но все же удовольствия: «Ты была великолепна, родная!» Но разве от этого вы станете ему родней? Или глядя тебе в глаза, скажет: «Ты моя бесценная!» Но разве от этого вы станете для него ценней? И уж точно, он никогда не назовет вас любым из милых смешных прозвищ, что дают друг другу влюбленные всей Вселенной. Точнее, назовет. Вы можете приказать ему сегодня называть вас «малышкой», завтра — «зайкой», а послезавтра — «пупсиком», но радости это не принесет. Останется лишь брезгливость от ощущения неправильности происходящего. Эх…

Я лежала, касаясь щекой теплой кожи, слушала размеренный стук искусственного сердца и размышляла. По сути, из всей нашей четверки, на данный момент времени лишь я оказалась одна. Почему это произошло? Что во мне отталкивает тех, кто потенциально интересует меня? Или дело во мне? Может быть сама не могу раскрыться и попросту их к себе не подпускаю? Да, первая влюбленность закончилась полным фиаско. Тогда, мне казалось, что чувство к Ратеши Тава так сильно, что больше никогда и ничего подобного не будет. Что именно с ним был накал страстей, а с другими меня ожидает лишь жалкое подобие ранее испытанных чувств. Именно в тот момент я закрылась, решив, что механический секс лучше человеческих отношений. От него не больно, не обидно и не одиноко. Хотя… Еще как одиноко! Человек — существо парное. Не зря Бог поделил всех на мужчин и женщин, и каждый ищет свою половинку. Ищут и находят, только моя где-то затерялась.

Горькая слезинка перекатилась через переносицу и капнула Феоклу на грудь. Робот напрягся, даже имитация дыхания сбилась. Или мне только показалось. В любом случае, как бы заносчивый Фингорм ко мне не относился, у меня всегда есть Феокл. И с ним я могу творить любые вещи!

— Феклушенька, — тихо пробормотала я, проводя ладонью по его животу туда, ниже… где технологически все всегда готово. — Сегодня я называю тебя Фингормом или Фином.

Судорожный вздох стал мне ответом и вот это уже совсем меня насторожило. Окончательно.

— Феклушенька, золотой мой, — вкрадчиво прошептала, озаренная внезапной, неприятной догадкой, — а выключи-ка режим «имитация жизни».

Постольку поскольку я продолжала лежать на обнаженной груди хитрого, ушастого «робота», то отчетливо услышала, как внутри что-то заклокотало и забулькало, а потом и вся грудная клетка подо мной затряслась. Он что? Смеется?

— Не могу я выключить этот режим! Ну не могу! — ржал ушастый. А я… Я!!!

— Ты куда моего Феокла дел? — зло спросила я, отскакивая от него, словно от ядовитой змеи. Маневр не удался. Меня сграбастали в полете и вернули на место. Вернее, попытались вернуть, хотя я брыкалась не меньше дикого мустанга, впервые почувствовавшего на себе седока.

— Да, успокойся ты, — продолжал смеяться эленмарский лжец, удерживая меня за руки, — ничего с твоим карманным вибратором не случится! В кладовой отдыхает.

— Вибратором?! — Он по прежнему держал мои руки, зато ноги-то были свободны.

И я пнула. С всей дури. По коленной чашечке. Дури во мне оказалось много, потому что Фингорм освободил мои запястья, скривился от боли, потерев ушибленное место, и заорал:

— Знаешь, почему ты одна? Потому что нормальная женщина не избивает мужчину, имевшего желание и неосторожность залезть к ней в кровать! — Да, это было подло. Это было низко. Это был удар по моему самолюбию.

И я, наверное, разозлилась бы, если где-то в душе не была бы с ним согласна безоговорочно и полностью. Альку личной жизни учу, а у самой этой жизни и в помине нет. Но сдаваться этому ушастому нарушителю моего спокойствия не собиралась. И реветь не буду. Вот не дождется!

— А мужчина не пробирается в постель к женщине, которую уважает, тайком. Да еще и прикидываясь ее биороботом! Он ухаживает, добивается и вообще… — орала на него в ответ.

— Как за тобой ухаживать, когда ты от меня бежишь, едва завидев в коридоре Академии? А если нам все же удается пересечься, то делаешь вид словно мы не знакомы или, вообще, будто увидела что-то весьма и весьма тебе неприятное! — не остался в долгу ушастый гад. Ничего. Мне тоже есть, что тебе сказать. Слишком долго я все это держала в себе.

— Умные мужчины не обнимаются с другой в людном месте, после того, как целовали понравившуюся им женщину! — выпалила я, уже готовая разревется. Странная у нас была поза. Мы стояли на коленях напротив друг друга и самозабвенно ругались, выплескивая все свои обиды.

— Так вот что изменило твое отношение ко мне… — как-то задумчиво пробормотал эльф.

— Ты даже не отпираешься! — было обидно. Правда.

— Умные женщины, Хуня, никогда не делают выводы только на основании увиденного! — ничего себе! Я даже в первую секунду не нашла что на это ответить. Зато во вторую нашла. А на третьей секунде у меня было десять вариантов ответов. И готова поспорить, ни один из них Фингорму не понравится.

— Хочешь сказать, что я дура? — огрызнулась я.

— Перестань говорить глупости, — спокойно возразил он.

— Я собственными глазами видела, как спустя несколько минут после нашего поцелуя, ты обжимался в столовой с какой-то шваброй! Или скажешь, что у меня галлюцинации? — нет, не орала — шипела на него.

— С кем? — опешил Фингорм.

— Не важно с кем! Важно, что ты ее обнимал и это видели половина курсантов Академии! — я так разволновалась, что даже дыхание сбилось и воздух со свистом вырывался из легких. — И после этого ты заявляешь, что мои глаза врут?

— Хуня… — Фингорм рассмеялся, — ты дура, Хуня. Какая же ты дура!

Ну, нет! Этих оскорблений моя душа уже выдержать не смогла. Он гад, а дура я? Каков подлец! Негодяй! Мерзавец! Предательские слезы все-таки хлынули из глаз, ставя меня в еще более неудобное положение перед Фингормом. Смахнув их рукавом форменной куртки, которую я так и не сняла, когда заваливалась спать, попыталась соскочить с кровати и уйти. Пусть один тут лежит и упивается своей продуманностью и умом, а мне просто нужно успокоиться. Вот я успокоюсь и тогда… Но покинуть поле боя мне не дали. Фингорм Беллим оказался быстрее. Он подмял меня под себя, прижав к кровати, и сказал:

— Какая же ты дурочка, Хуня! — Гад! Вот гад и все! Задергалась пытаясь вырваться, но удерживали меня сильно. А потом жесткие губы коснулись моих, нежно. Потом снова… и еще раз. А в перерывах между поцелуями он шептал мне что-то, что я не могла осознать в полной мере, — глупая… конечно, ты увидела… и не спросила… и не сказала… противная девчонка! Вредная! Сладкая…

— Пусти меня! Слышишь! Отпусти немедленно! — рычала я, пытаясь дотянуться коленом до его паха, но хитрый эльф все время ускользал, продолжая сцеловывать мои слезы, которые все еще катились по щекам.

— Не отпущу! Слышишь?! — передразнил ушастый и снова принялся целовать мои глаза, брови, щеки… — дура ты, Хунечка! И я дурак! Из-за такой ерунды мы с тобой столько времени потеряли!

— Ерунды? — мои ладони уперлись в его каменную грудь, в тщетной попытке оттолкнуть, — как можно тебе доверять после подобного даже если ты поклянешься, что такого не повторится?

— Не поклянусь. Да и зачем? — улыбнулся Фингорм и обидно, звонко чмокнул меня в нос. Этот наглец зажал мне рот ладонью и заговорщицки прошептал, — Помолчи немного и я все тебе расскажу! Она сама подошла, попросила сыграть роль. Хотела, чтобы ее парень — варг приревновал. Настроение было хорошим, ведь одна несносная земляночка в тот вечер сделала меня счастливым. А счастьем хочется поделиться с ближним. Я подыграл, они помирились, а на следующий день мой персональный мир рухнул, потому что девушка, которая мне очень понравилась, перестала обращать на меня внимание.

— Знаешь, что! — вы думаете я поверила его словам? Конечно, поверила. Когда тебе об этом шепчут, а взглядом ласкают каждую черточку твоего лица, не поверить невозможно.

— Что? — усмехнулся эленмарский наглец.

— Ты! — только и смогла выпалить я.

— Замечательный? Красивый? Сексуальный? — последнее слово он уже томно мурлыкал мне на ухо.

— Гад ты, — уже беззлобно хмыкнула, когда горячие губы Фингорма заскользили по моей шее.

— А ты дурочка! — почти простонал эльф, — а еще пить не умеешь.

— Ну и пусть! — вредничала я и правда, чувствуя себя довольно глупо. Если все было именно так, как говорил Фин, то… Черт! Сколько же времени мы с ним упустили.

Зарывшись пальцами в светлые и неожиданно шелковые волосы эленмарца, потянула его к себе, а когда встретила удивленный взгляд синих глаз, сама, первая поцеловала его.

Глава 17

Проснулась я оттого, что неимоверно хотелось есть. До такой степени, что просто сводило живот от голода. Интересно, сколько же я проспала? Днем вернулась из ангара, долго стояла под приятными, теплыми струями душа, а потом прилегла и все — провал, черная дыра.

Комм показывал раннее утро. Хмм. Настройки сбились, что ли? Надежда на то, что вечером придет муж и мы наконец определимся с нашими отношениями и с тем, как нам жить дальше, не оправдалась. Дарин не пришел ни вечером, ни ночью, ни даже утром. Стало грустно и одиноко. Незаметно, тихонечко, мелкими шагами «леденец» прокрался в мою жизнь, став ее неотъемлемой частью. А теперь мне жутко его не хватало, паталогически, до ломки.

Заказав через доставку какао и бутерброд с сыром протопала в санблок. Чувства чувствами, а службу еще никто не отменял. Сегодня Полкан заступал на вахту. Потянулась, глядя на себя в зеркало. Да, лицо помятое, на щеке и шее след от подушки, коса растрепалась и выбившиеся прядки торчат в разные стороны. Это сколько же я проспала? Часов пятнадцать не меньше. Так долго спать я могла только дома, на даче, когда вокруг шелестят яблони, а ветер доносит запахи сосновой хвои. Дома. Где так мирно, тихо и все понятно.

Не успела я закончить умывание, как затрезвонил комм. Ну, вот и муж мой пропащий… И, я продолжила умываться, как ни в чем не бывало. Подождет. Звонили долго, настойчиво. Разве стоит меня так раздражать с самого утра? Он невесть где шатался всю ночь, жена почти вся извелась! Ну не вся и не извелась, но разве это главное!!! Главное, что он наказан.

Не спеша подошла к комму и взглянула на экран, надеясь там увидеть изображение тангира, но меня ждал сюрприз. Обиженно вздохнула. Звонила Пелагея Джоновна, причем не по личному каналу, а по служебному. То есть сейчас я интересовала ее вовсе не как внучка, а как командир корабля охраны вверенной ей экспедиции. Где-то внутри затаилась тревога и я нажала прием.

— Привет, егоза, — поприветствовала меня ба совсем не официально, — долго спишь. Так можно все счастье проспать.

— Доброе утро, — улыбнулась я.

— Совсем не доброе и очень какое-то суетливое, — отозвалась она.

— Что случилось? — внутри похолодело и тревога усилилась.

— Ничего хорошего, — буркнула бабушка, — деятельность экспедиции приостанавливают. Планета признана стратегическим объектом и Корпус Мира размораживет свою базу. Уже слетелись. Нам надлежит законсервировать лагерь и отбыть на Кхарму в спешном порядке. Сегодня.

— Ничего себе! А легар? Вахта? — вырвалось у меня.

— Белиготар и тангир Элвэ еще ночью вернулись в Академию. Темный Круг неожиданно перенес сроки мирных переговоров, настояв на их более раннем проведении. В связи с этим и все изменения.

— А Алейна? Она же теперь не посол…

— Совершенно верно. Она теперь твоя сестра и жена твоего друга Стасика, — улыбнулась ба, — на ее место уже кого-то назначили, ждут прилета важной шишки. Но кто именно прилетит — пока тайна.

— Значит вахта отменяется? — поинтересовалась я.

— Отменяется, но нам нужны все свободные руки. Так что завтракай и приходи. Да, Аленька, оденься потеплее. На улице такой ветер, — добавила Пелагея Джоновна прежде, чем отключилась. Одно слово — бабушка.

Наскоро одевшись и покидав свой нехитрый скарб в сумку, отправилась помогать другим членам экспедиции. Кругом творилось нечто невообразимое. Сновали андроиды, бегали люди, при этом каждый что-то нес, тащил, вез, буксировал. В общем, суета царила нереальная. Ожидаемо, Пелагеи Джоновны в главном домике не оказалось. Марк, совмещающий должность связиста со своей основной специализацией археолога, лениво махнул рукой, показав в каком направлении ее искать. Ну и я, конечно, отправилась, ведь экспедиции нужны свободные руки, а у меня их целых две.

— Верник, постой! — окликнул меня археолог-связист, — тебе тут послание по межгалактической. По скрытому каналу, активируется отпечатком твоего указательного пальца.

Он протянул мне небольшой приборчик с крохотным экраном и отделением, куда следовало приложить подушечку пальца, что я и сделала. Любопытство еще никто не отменял. Экран вспыхнул и на нем загорелись всего несколько слов, которые говорили так много и в то же время так мало. «Считаю минуты до нашей встречи, птенчик» — гласила надпись. Да, романтических сонетов и длинных признаний в любви от мужа не дождешься, но он сумел крохотной фразой всколыхнуть все мои чувства. Внутри разлилось приятное тепло, обида на Дарина испарилась. Я счастливо улыбнулась. Меня ждут, любят, скучают. Что может быть важнее? Эх, только служба… Стерев сообщение, отдала прибор связисту. Вздохнув, побежала искать Пелагею Джоновну.

Бабушку нашла в лаборатории. Причем, кроме нее и старшего лаборанта Люсии Павловны здесь не было никого. Женщины о чем-то увлеченно спорили, склонившись над синтезатором. Принцип действия этого прибора я знала. Он производил замечательные дубликаты некоторых предметов, найденных при раскопках. Разумеется, получались всего лишь копии, но если задать подробные параметры и состав, подделку от подлинника отличить было весьма непросто.

— Привет, — поздоровалась я, подходя ближе.

— Ох, Аленька, — всплеснула руками пожилая лаборантка, — напугала-то как. Чуть сердце в пятки не ушло.

— Закрываться нужно, когда химичите, — пошутила я, но обе женщины посмотрели на меня так, что стало понятно — угадала, раскрыла, рассекретила. — Если я вам помешала, то могу и потом зайти…

— Нет, Аленька, — выдохнула ба, — твоя помощь нам очень даже кстати будет.

— Плохие из вас конспираторы, — подошла к дверям и демонстративно закрыла замок, — вот так-то лучше, хотя все равно халтура. Рассказывайте, чего вы там изобретаете.

— Ты не подумай ничего плохого, Алюша, — спешно заверила меня Люсия Павловна, — это на время, пока не отыщется подлинник…

Пожилая, худенькая женщина с добрыми глазами и нежной улыбкой, которую я помнила и любила с детства, явно нервничала.

— Что произошло? — я перевела взгляд на бабушку и та мне заговорщицки подмигнула. Кажется начинаю что-то понимать.

— Понимаешь, Аленька, — растерянно продолжала пожилая лаборантка, — тот треугольник, который вы со Стасиком Погодиным нашли на холодной планете, он пропал во время моего дежурства. И хотя мы выяснили, что ничего гипер важного и супер ценного в нем нет, но все равно пропажу как-то нужно объяснять. Скорее всего кто-то пошутил, забрав его из лаборатории. Легар Сорг клятвенно обещал разобраться и найти.

— И вы решили синтезировать его дубликат, чтобы не объявлять о пропаже? — закончила за нее я, укоризненно посмотрев на стоящую рядом Пелагею Джоновну. Ба ответила мне честным взглядом и слегка развела руками, дескать — для тебя стараюсь, чего уж.

На самом деле выход, который придумали эти милые женщины, в сложившейся ситуации был оптимальным, позволяя потянуть время. Кто знает, может, когда снова возникнет вопрос о треугольнике, найдется еще пара точно таких же и они займут свое законное место в храме.

— Да, и я надеюсь он нам поможет, — согласилась Люсия Павловна.

— Легар Сорг слово свое держит, — поспешила я заверить расстроенную женщину. — Чем могу помочь?

Синтез, даже по известным параметрам, дело нелегкое и долгое. Следующие несколько часов мы вымеряли, создавали детальную голопроекцию, сверялись с чертежами, в общем работали не покладая рук. Да-да, тех самых — свободных. В результате, в скором времени перед нами на столе лежала точная копия треугольника с Медрикса. Ничего себе! Вот не знала бы, что подделка, поверила бы в его подлинность не задумываясь.

— Ну, что скажешь? — спросила Пелагея Джоновна, надо сказать, весьма гордая собой.

— Впечатляет, — протянула я, взвешивая на руке артефакт, — как настоящий!

— Состав отличается, но внешне один в один, — констатировала лаборантка.

— Ничего, — откликнулась ба, задумчиво рассматривая артефакт, — все равно, кроме нас никто с ним тесты проводить не станет. А здесь, пока велись раскопки, мы за короткое время столько всего обнаружили, что до треугольника еще не скоро очередь дойдет.

— Экспедиция сворачивается, а как же поездка на Эленмар? Вы сразу на Землю возвращаетесь? — вопросительно взглянула на ба.

— Нам выделили целую лабораторию в Академии. До возобновления раскопок на Лорне, поработаем пока там. — ответила она.

— А Эленмар?

— Свадьбу никто не отменял, — улыбнулась мне бабушка, а вместе с ней и Люсия Павловна.

— Пелагея Джоновна, как никто из нас, заслужила свое счастье, тем более Белиготар Сорг такой мужчина… такой… — и пожилая лаборантка мечтательно закатила глаза, — будь я помоложе…

К слову сказать, Люсия Павловна на целых сорок лет младше ба, но, видимо, для нее внешняя сторона вопроса приоритетнее реального возраста. Ее слова вызвали улыбки и у меня, и у Пелагеи Джоновны.

— Объявляю перерыв на обед, затем быстрые сборы, а потом отлет в 17.00 по межгалактическому, — огласила ба, — вопросы есть?

Вопросов не было. И мы, очень довольные результатами своих трудов, разошлись по делам.

*****************************************************************

Столовая встретила гулом, чьими-то разговорами, стуком столовых приборов о казенную, небьющуюся посуду. Андроиды просили поторопиться с обедом, перед отлетом «Ветлуги» необходимо было опустошить пищевые автоматы, вывезти все скоропортящиеся продукты и произвести глубокую заморозку продуктов длительного хранения.

Позавтракать я так и не успела, поэтому к обеду отнеслась серьезно и обстоятельно. Обычно, моя дневная трапеза ограничивалась салатом и чем-то мясным или рыбным, но в этот раз привычная овощная нарезка с прожаренным бифштексом дополнилась порцией солянки, кофе и трубочкой с заварным кремом. Тем более сюрпризов я не ожидала. Автоматы здесь стояли явного земного производства и пища подавалась, приготовленная по рецептам родной планеты. Эх, сюда бы еще маминых растягайчиков!

Уже с полным подносом, осмотрелась, присматривая себе местечко и заметила свою команду, пополнившуюся не только Айей, но и Алейной. А вот присутствие за столом Фингорма, да еще по собственнически обнимавшего Хуньку, честно признаюсь, озадачило. Причем, подруга явно не была против такой бесцеремонности, а, наоборот, призывно улыбалась, глядя в наглые голубые глаза эленмарца. Черт знает что, а не утро! Такое ощущение, что мир сошел с ума. Грозно окинув взглядом своих друзей, решительно направилась к ним.

— О, Верник! — расплылся в улыбке Погодин и похлопал по мягкому сидению лавочки справа от себя. Слева сидела Алейна, как всегда тихая и молчаливая, — а мы тебя уже потеряли.

— Вижу, вы меня всем коллективом искали, даже помощников привлекли, — не удержалась и огрызнулась в ответ Стасу.

— Хорошо, что не все в твоей семье так остры на язык. Вот мне досталась почти твоя копия, Алька, только тихая, скромная и ужасно милая, — вернул мне шпильку он. Алейна смутилась и щеки девушки покрыл матовый румянец. Чувствовалось, что сестренка себя ощущала скованно. Эх, придется помочь ей адаптироваться, а то этот «язык без костей» совсем ее смутит.

— Она просто думает, что собственность мужа, как принято там, где Алейна выросла. И не знает, что по бабушке она — землянка, где полное равноправие в браке, а по дедушке — эленмарка, где, между прочим, матриархат, — при этом посмотрела я почему-то на Фингорма, который с момента моего появления не произнес не звука. Эленмарец вздрогнул и отвел глаза, но руки с Хунькиной талии не опустил. — Так что, Погодин, это очень спорный вопрос кто в вашей семье главный. А учитывая гены Алейны, лично я бы — поставила на нее.

— Верник! Ну зачем ты ей это сказала? — наигранно простонал друг, — так было хорошо. Ласковая, покорная жена — идеал для мужа и господина.

— Погодин, — усмехнулась Хуня, теснее прижимаясь к эленмарцу. Медом ей там намазали, что ли? — из тебя господин, как из меня покладистая жена!

— А что? Из тебя покладистой жены не получится? — удивленно приподнял брови эленмарец.

— Боюсь, нет, Фин, — ответила Хунька, при этом не забыв обласкать взглядом всю фигуру эльфа. Да, что происходит? — Тебе стоит лучше осмотреться по сторонам, вдруг найдется кто-то более сговорчивый и склонный к компромиссам.

— Ну, уж нет, — рассмеялся Фингорм, — я уже имел неосторожность посмотреть в другую сторону.

— То-то же! — грозно произнесла Фархунда и снова маслом растеклась по боку эленмарца. Определенно, между этими двумя что-то произошло и я выясню что, как только будет на это время.

— Родственники говорят, что обряд вступления в брак нужно проводить на Астерии, — грустно сказала задумчивая Айа, руку которой бережно придерживал Жофрей.

— Что мешает? — спросила я, на миг оторвавшись от тарелки. Все же нигде так не умеют варить солянку, как на Земле, пусть и в машинном исполнении.

— Но мы же приглашены на Эленмар. Это такая честь! — выдохнула девушка, а по лицу Фингорма расплылась самодовольная ухмылка.

— А скажи мне, Айа, у вас обряд тоже в храме проводится, как на Эленмаре? — в принципе, в ее ответе я не сомневалась, но уточнить все же стоило.

— Да, — мечтательно прошептала девушка, — это чудесно. Жене плетут первую ее косу, а муж торжественно заправляет ее волосы в «наду».

— Ку… Куда? — разволновался Селедкин.

— Туда! — доходчиво объяснил Погодин, — у них вместо обручальных колец заколки для волос. Внимательнее нужно читать справочник по расам.

— В храме есть артефакт? — не обращая внимания на реплики друзей, спросила у астерийки.

— Да, и он очень похож на то, что вы привезли с Медрикса, — ответила Айа. Что и требовалось доказать! Как мы будем добывать оставшиеся части артефакта, я пока не знала, но план медленно уже зрел в моей голове.

— Мы вполне можем слетать на Астерию. Насколько я знаю, с Эленмара туда рукой подать. Не вижу ничего страшного, если мы все отлучимся на пару дней, — ответила я.

— Но… как такое возможно? — возразила Айа, — транспортник это расстояние только в один конец вряд ли осилит за два дня. А церемония? А наряды? Гости?

Ну-у-у, извечные переживания невесты перед свадьбой.

— А кто говорил, что мы полетим на транспортнике? У нас есть Полкан, — усмехнулась я, наблюдая за сменой эмоций на лице астерийки.

— Кто же вам позволит пользоваться военным кораблем в личных целях, особенно учитывая нынешнюю политическую ситуацию? — влез кто-то очень неприятный… и это был, конечно же, Фингорм, чем изрядно меня взбесил.

— Очень жаль, что полетав на этих корабликах, ты так и не понял, что заменить их экипаж нельзя. Они срастаются с ним и становятся одним целым. Полкан наш друг и член команды, а стало быть тоже имеет право отпраздновать свадьбу Жорки, — выдавила из себя я.

— Еще скажи, что он живой! — выпалил эльф. В точку, ушастый! Все вокруг засмеялись, причем громко и от души. И ситуация сразу разрядилась. Эленмарец искренне считал, что ребята смеются над его шуткой, а мы смеялись, потому что его шутка очень совпадала с реальностью.

Поговорить с Хунькой и Погодиным я не успела. Прозвучал сигнал окончания обеда. Пришлось спешно расправляться с остывшей едой и отправляться собирать вещи. Близилось время отлета. В дверях столкнулась с Алейной.

— Ну, как ты, сестренка? — дружески улыбнувшись, спросила ее.

— Привыкаю, — она тоже попробовала улыбнуться в ответ, но вышло плохо. В ее глазах затаилась печаль.

— За маму волнуешься? — Алейна кивнула, — ты теперь не одна. Нас много и мы обязательно что-нибудь придумаем. Веришь?

— Тебе да. — отчеканила сестра, а потом поспешно добавила, — и Стасу, конечно.

— Ты с ним построже! — напутствовала я, чем вызвала у девушки легкий шок.

Да, дело за малым. Осталось придумать, как пробраться на планету Таоку и где там разыскать тетю Морхану. Ну и имечко ей солоры дали.

В остальном же, подготовка к отлету прошла тихо и спокойно. В прочем, как и сам полет. Небольшая заминка возникла только с Принцессой. После того, как Анвен дважды тряхнуло током, она закатила очередную истерику и наотрез отказалась заходить в кораблик, предпочитая полет на «Ветлуге». «Принцесса» стартовала с неполным экипажем, что никак не отразилось на качестве полета. Определенно, руководству Академии придется подобрать кораблику нового командира. Впереди показался голубой шар Кхармы, где нас ждала Академия и новые приключения. А куда же без них?

Глава 18

«Ветлуга» совершила посадку на обычной полосе ученического космодрома, который располагался сразу под зданием Академии, на поверхности планеты. Для истребителей и корабликов апаньяр были открыты шлюзы ангаров. Услышав по связи команду дежурного офицера, Полкан направился к отверстию с нужным нам номером.

Апаньярские кораблики аккуратно пристроились рядом с двумя своими собратьями. Шлюзовые люки автоматически закрылись и в ангар вошла целая делегация во главе с тангиром Элвэ. Состав вошедшей группы меня удивил. И если присутствие Дарина было желанным и ожидаемым, то зачем здесь все остальные, я не понимала. Рядом с мужем стоял главный врач Академии и по совместительству его земляк и друг — Навир Тавилас. После того, как этот высокопрофессиональный эленмарец в прямом смысле слова поднял на ноги и меня, и Погодина, вся наша группа прониклась к нему глубоким уважением. Да, он был профессионал высокого класса, не зря ему доверили такой ответственный пост. Недалеко от эленмарцев стояли тангир Сшарсси и всунь Куси-бао. И если тентуриец был просто напряжен, но наш младший командир — бледен, насколько это позволяла его черная кожа, сейчас казавшаяся серой.

Еще один член их делегации — девушка из Солнечной системы, с Европы, прилетевшая вместе с нами. Кажется ее имя София. Обычно она улыбалась при встрече и, вообще, отличалась мягким нравом, сейчас же ее глаза разве что молнии не метали. Вся поза девушки просто кричала о том, насколько София зла. Одни стиснутые зубы и сжатые в кулачки ладошки чего стоили. Интересно, кто мог вывести из себя это ангельское создание? И тут я вспомнила, что какое-то время до нашего отлета на Лорну европейка встречалась с эленмарцем из команды Фингорма. Кажется с Туррином. Он производил очень хорошее и положительное впечатление. От этого эльфа веяло надежностью и рассудительностью. Что же он мог такого натворить, что его с таким нетерпением встречали? И встреча эта не сулила Туррину ничего хорошего, судя по лицу моей соотечественницы.

Доктор Тавилас беспокойно переводил взгляд с Софии на кораблики и снова возвращался к девушке. Позади основных встречающих возвышались несколько рослых военных, облаченных в черную форму с нашивками со всевидящим оком, очень похожим на древнеегипетские изображения. Из уроков, которые преподавал нам Рут Сайвэ, я знала, что такую форму носят безопасники — секретный отдел Корпуса Мира. Почти все они были тентурийцами. Хмм. А эти здесь зачем? Понятно, что грядут мирные переговоры и Академия наполнена представителями Темного круга, но вряд ли мы представляем настолько ощутимую угрозу, что вызвали особый отдел. Скорее всего дело в чем-то ином, но вот в чем… ответа на этот вопрос я попросту не знала. К Софии несколько раз подходил мужчина в черной форме и кивал в сторону выхода из ангара. Девушка отрицательно качала головой и продолжала стоять на месте. Безопасник нервничал, подходил снова и говорил, говорил, пока его не окликнул доктор и что-то грозно ему не сказал. После этого офицер обреченно махнул рукой, показывая, что снимает с себя всю ответственность за дальнейший ход событий и отошел у своим воинам.

— Странно все это… — задумчиво произнесла Хунька, — очень напоминает какой-то фильм, словно в незараженную зону прилетели носители смертельного вируса.

— Мне тоже так показалось, — выдохнул Погодин, вытирая пот со лба, хотя внутри кораблика было прохладно.

— Экипажам выйти и построиться у своих летательных аппаратов! — отдал команду тангир Элвэ.

— Ну, удачи нам, ребятки! — вздохнула я и первая направилась к выходу.

За мной потянулись остальные. Все были напряжены и растеряны. Мы построились, каждый экипаж у своего кораблика. Везде четверо, у Принцессы — трое. Этот факт не вызвал удивления у тангира. Видимо, его давно поставили в известность, о дезертирстве Анвен.

А дальше все произошло так быстро и так неожиданно, что нам всем оставалось только следить за ситуацией, открыв рты. София, до этого напряженно стоявшая рядом с доктором, вдруг сорвалась в места и побежала к команде Фингорма. Неужели так соскучилась по Туррину? Да, признаться, я тоже за сутки очень соскучилась по Дарину, но выставлять наши весьма тайные отношения напоказ не собиралась.

— Стой! Не делай этого при всех! — крикнул ей вслед доктор Тавилас. Но когда чьи-то советы останавливали землянку, пусть и европеоидного происхождения, от совершения глупости? Правильно. Никогда. Советы и наставления лишь подталкивают к ее совершению.

— Негодяй! — девушка, подскочив у Туррику и поднявшись на цыпочки, залепила ему смачную пощечину.

— Софи-малышка, за что? — опешил эленмарец, дотронувшись до своей алеющей щеки.

— Ты мне врал! Ты меня обманул, чертов Туррин! — негодовала европейка. Они смотрелись так странно — огромный эленмарец и маленькая землянка. Да, несмотря на то, что родиной Софии являлась Европа, она считалась землянкой, ибо все колонии Солнечной системы были земного происхождения, а значит… Боже!

— В чем? Я никогда не… — попробовал образумить маленькую фурию мужчина.

— Я беременна! — выдохнула девушка и вся как-то обмякла, сдулась, в ожидании ответа своего мужчины. И он последовал…

— От кого? — Ой, дурааа-а-ак! Новая, более сильная пощечина обожгла щеку эленмарца, а затем еще одна с другой стороны и еще… еще… Девушка хлестала его по щекам, выплескивая всю свою обиду и злость, пока ее просто не оттащили подоспевшие безопасники.

— Ты! Ты говорил мне, чтобы я не предохранялась! От эленмарца невозможно забеременеть, малыш! И что? Ты мне лгал, Туррин! Нагло! Низко! И подло! — визжала София пока ее практически несли к доктору.

В ангар вбежал андроид с гравитационными носилками. Доктор Тавилас что-то вколол девушке и она как подкошенная рухнула на них.

— Софи-малышка! — отмер шокированный эленмарец и бросился к девушке, которую в этот момент транспортировали из ангара.

— Стоять! — крикнул тангир Элвэ, — курсант Тавилас, приказываю вам остановиться!

Туррин замер по стойке смирно, но глазами провожал носилки с девушкой. Когда двери за андроидом и Софией закрылись, эленмарец бросил жалобный взгляд на доктора, кстати тоже Тавиласа. Они что, родственники? Только сейчас я заметила их внешнее сходство.

— Это правда? — выдавил из себя Туррин.

— Что именно? — ответил вопросом на вопрос его родственник, но сам же на все дал пояснения, — что беременна — правда, и что отец ты — тоже чистая правда.

— Но это невозможно! — выдохнул будущий папаша, — потомство возможно лишь от своей связавшей…

— Значит она твоя связавшая, брат! — доктор Тавилас дружески похлопал по плечу родственника и медленно пошел к выходу.

— Сейчас каждый из вас поставит свою электронную подпись под документом, в котором говорится об ответственности за разглашение тайны, — вперед вышел офицер безопасности, — все, что вы здесь узнали и услышали, не может быть передано третьим лицам. Наказание — полная зачистка памяти.

— Так что… землянки совместимы с эленмарцами? — воскликнул эльф из команды Фингорма и многозначительно посмотрел в нашу с Хунькой сторону.

— Обломись, Аргол! — зло одернул его Фингорм. — Эти девочки не для тебя!

— Уж не для тебя ли? — ехидничал тот, кого назвали Аргол. Красивый, даже для эленмарца.

Безопасник кидал грозные взгляды на не на шутку разбуянившихся курсантов, нервно постукивая пальцем по документу.

— Я вам говорил, — обратился к соотечественнику, молчавший до этого тангир Стшарсси, — что земляне, что эленмарцы — крайне не воздержаны. Повторяю — крайне!

— Тут вы правы, — усмехнулся безопасник и тихо добавил, — может быть поэтому они и совместимы. А это, друг мой, не мало. Это дает шанс на выживание целой расе. Но до поры, до времени тайна должна остаться тайной! Курсанты, я жду ваши оттиски под документом!

А я вдруг поняла, посмотрев на лихорадочный блеск в глазах свободных эленмарцев, что никакие меры, и никакие попытки скрыть информацию, не помогут. Пройдет совсем немного времени и за землянками начнется целая охота со стороны несвязанных эленмарцев. Но, не смотря на подобные мысли, я все же шагнула вперед и первая поставила свою подпись под документом. В конце концов, чем раньше мы закончим все официальные дела, тем быстрее смогу обнять мужа. Дарин, словно услышав, поднял на меня глаза. Там в бирюзе с золотыми искрами плескалась нежность.

— Мы закончили! — доложил ему офицер безопасности, заставив мужа оторвать от меня взгляд, — дальше — сами!

— Спасибо, Лусгарт, — тангир поблагодарил тентурийца и снова посмотрел на меня.

— Присматриваешься к объекту штурма, Дарин, в свете выявленных обстоятельств? — неожиданно развеселился безопасник.

— Да уж, — вздохнул Дарин. Мне показалось, что муж волнуется не меньше меня. Да, пожалуй. Ведь именно я должна проявлять инициативу, а иначе так и будем ходить вокруг да около.

— Разойдись, — скомандовал Куси-бао и курсанты, переговариваясь между собой, поспешили к выходу из ангара за всунем и тангиром Стшарсси.

— Верник! Аля! — окликнул меня тот который Аргол.

Красивый. И глаза у него такие же бирюзовые, жаль искорок золотых нет. Хотя, какое мне дело. Я остановилась и вопросительно уставилась на него.

— Что ты делаешь сегодня вечером? — очень самонадеянно спросил он. Порой по одному вопросу, то есть по интонации, с которой этот вопрос прозвучал, можно сказать о спросившем многое. В данном конкретном случае передо мной стоял мужчина для которого не существовало женского отказа. Никогда. Совсем. Мальчик просто нагуливался перед вынужденным браком, а тут вдруг шикарная возможность его избежать. Грех не воспользоваться.

— Уже вечер. Я ужинаю, принимаю душ и ложусь спать! Отбой никто не отменял. — отчеканила я, толкая плечом ухмыляющегося эленмарца.

— Вот я и предлагаю составить тебе компанию на все эти занятия, — заявила эта эльфийская наглость, даже не подумав уйти с дороги.

Ух, сколько всего мне захотелось ему ответить, но… не успела… Вот, не успела и все.

— У Али уже есть компания на сегодняшний и на все последующие вечера, курсант, — раздался голос тангира Элвэ. Дарин оказался рядом и, потеснив нахального Аргола, пропустил меня вперед.

Не хотела афишировать наши отношения, но, видимо, придется. В конце концов, о браке нас никто не заставляет говорить, а раз так, то и нарушения обещания, данного лайвеллу, нет.

— Я только оставлю у себя вещи, — многозначительно предупредила мужа, проходя мимо.

— Буду ждать тебя, птенчик! — и мне улыбнулись. Тепло, душевно, мурашкообразуще так.

— Оу, — произнес красавчик, тот который Аргол, — простите, тангир, я не знал, что кадет Верник уже занята.

— Любая землянка занята, особенно в свете текущих событий. Вы меня поняли, курсант? — голосом Дарина можно было заморозить.

— Что для офицера хорошо, для обычного курсанта неприемлемо, так, тангир? — ничуть не смутился наглец.

— Я бы на вашем месте, Аргол Элвэ, выбирал выражения при общении со старшим по званию. И уж тем более оставил бы свои грязные намеки при себе!

— Но вы не на моем месте, тангир. А я очень сожалею, что не на вашем…

Элвэ? Этот красавчик тоже Элвэ? Прозвучавшая фамилия заставила меня остановиться и внимательнее посмотреть на двух мужчин. Так вот откуда эти бирюзовые глаза, эта такая фирменная ухмылка… Они родственники. Бог мог! Сколько открытий и все в один день. Элвэ! Тавилас! Беременность Софии… Нет, конечно, последнее не стало таким уж сюрпризом, но, все равно, это было неожиданно, да и к последствиям никто из нас не готов.

Несколько долгих минут мужчины рода Элвэ смотрели друг другу в глаза, а потом Аргол отвел взгляд и быстро вышел из ангара, буркнув что-то типа:

— Черную дыру тебе в печень, Дарин!

— Твой родственник? — спросила я мужа. В помещении кроме нас и корабликов уже никого не было. Андроиды грузили на портативные гравитационные платформы багаж, чтобы доставить его в блоки владельцев.

— Брат. Младший. — Упс. Неожиданно. Хотя, в этой Академии с таким сталкиваешься, что скоро, вообще, удивляться перестану. — Аля, ты действительно собиралась прийти ко мне?

Вопрос заставил нервничать. Да, все помню, женщина главная, инициатива от меня, а все равно страшно.

— Только поужинаю и к тебе… — осеклась, заметив, как напрягся муж, — если ты, конечно, не против…

— Алька, девочка моя, — он мгновенно оказался рядом и подхватил на руки, — я бы тебя вообще от себя ни на шаг не отпускал. Особенно сейчас!

Господи! Да его аж трясет всего! Пришлось срочно обнимать за шею и целовать, целовать пока хмурые морщинки на лбу не разгладились.

— Чем сейчас отличается от тогда, Дарин? Что произошло? — спросила я, когда муж несколько успокоился.

— Женские секреты, Аля. Когда София Новак пришла на очередной медосмотр, на котором выяснился факт ее беременности, никто не придал значения тому, во что это могло, а в последствии вылилось. Легар был с нами на Лорне, а по возвращению, оказалось, что половина Академии в курсе, что землянка находится в интересном положении от партнера эленмарца. — Дарин тяжело вздохнул и потерся о мою щеку, — я с ума схожу, Аля, как только подумаю, что к тебе будет приставать весь этот эленмарский молодняк.

— А ты не думай! — предложила я и, крепко обняв его за шею, прижалась.

— Не могу! Веришь? Места себе не нахожу!

— Это ревность, — улыбнулась мужу, — обычная ревность. Не знала, что ты у меня такой собственник. Дарин, ревность, она от неуверенности в своем партнере. Ты мой муж и я не собираюсь тебя предавать.

Круто я про неуверенность завернула. Если разобраться, вот клеилась бы к моему «леденцу» какая-нибудь эленмарская швабра, я бы тоже рвала и метала. Получается, что тоже в нем не уверена? Нет! Уверена. Просто он мой. Мой со всеми причудами, со всем их матриархатом и глупыми традициями, с этими золотыми искорками в глазах. А я девушка порядочная и домовитая. И чужого не возьму, но и своего никому не отдам.

— Легко сказать! — почти простонал он, уткнувшись в мое плечо, — Белле Снегиревой пришлось выделить охрану — прохода не давали. Восемнадцать курсантов эленмарцев отбывают наказание. Это катастрофа, Аля. Мы с легаром, как только прибыли с Лорны, тут же подключили особый отдел. Со всех учащихся и служащих Академии взяты расписки о неразглашении, но ты же понимаешь, вылетевшую из гнезда птицу очень трудно вернуть назад, а уж сказанное слово, тем более.

— Переживем, — просто ответила я, прижавшись губами к платиновой макушке мужа, — главное, что мы вместе, а остальное переживем.

— Соскучился, — выдохнул муж, поднимая голову, и наши губы вновь соединились. Определенно, было в Дарине что-то настолько магнетическое для меня, что не позволяло надолго его покинуть. Да, что там покинуть, я и оторваться-то на долго от него не могла. Кажется, начинаю к этому привыкать.

— Дед, получил мое предупреждение об Анвен? — спросила, когда «леденец» бережно отпустил меня и даже поправил форменную курточку.

— Он тебе сам расскажет, за ужином, — мне подмигнули. Между прочим, хитро так, — беги распаковывай вещи и приходи в их блок.

— Но… я думала мы… — вот так и рушатся девичьи мечты! Именно так, черт побери, они и рушатся!

— Птенчик, — тангир поймал и стойко выдержал мой испепеляющий взгляд, — «мы» — будет после ужина. Много. Долго. И, обещаю, сладко. Но на ужин к твоим родственникам придется сходить.

— Хорошо! Если ради «мы» я должна пойти и съесть у ба этот ужин, то я пойду и съем его! Но потом, Дарин… Потом…

— Я понял! У меня самая грозная жена в мире! Мы только недавно стали супругами, а ты уже рычишь на меня, — рассмеялся он.

— Ты мне должен, Дарин! — выпалила я смеющемуся «леденцу», гордо проходя мимо, отчего мужчина рассмеялся еще громче.

— Ты неподражаема, любимая! — сказал он моей спине.

Любимая… Это согрело и даже отчасти примирило с очередной отсрочкой.

— Об этом, вы прошепчите мне завтра утром, тангир Элвэ! — не оборачиваясь ответила я и ретировалась из ангара.

— Тысячу раз, птенчик! — Ну кто бы мог усомниться! За мной последовал смех мужа. Обидный, между прочим, ибо речь-то шла о любви.

* * *

Он смотрел вслед удаляющейся жене. Длинная, немного растрепавшаяся коса, как маятник, двигалась в такт ее шагам. Маленькую аппетитную попку плотно облегали форменные брюки. Слишком плотно! Чудовищно. Невыносимо плотно. Нужно что-то срочно делать с женской формой в Академии, что-то решать, что-то менять. Немедленно. Вот просто сейчас и все.

Впервые за свою жизнь Дарин не находил себе места. «Ревность, она от неуверенности в своем партнере» — сказала ему жена. Уверен ли он в своей Але? Боги! Да больше, чем во всех эленмарских женщинах вместе взятых. Он верит и доверяет своей женщине, своей жене, своей золотоволосой Альке. Но беда в том, что он совсем не доверяет эленмарским мужчинам, которые получили интереснейшую информацию о землянках.

Черные дыры! А ведь на ней даже нет брачного браслета! Да и не знает она еще, что жена должна одеть его мужу, а муж жене. У любого птенца эленмарского дома несколько комплектов таких ритуальных браслетных пар. А даже если бы знала, это все равно ничего не изменило бы, потому что их связывает обещание. Они дали его черному лайвеллу и про их союз не должен знать никто посторонний. Но это ведь только про ритуал. Об отношениях никто говорить не запрещал, а демонстрировать — тем более. В принципе, в данной ситуации, чем он отличается от толпы молодых, несвязанных эленмарцев? Да, ничем. Наоборот, у него приоритет — женщина отвечает ему взаимностью. Просто нужно показать этим юнцам, что Аля его, только его и больше никто в целом мире не имеет на нее прав. Мог ли он мечтать о таком? Даже в самых смелых мечтах — нет.

С появлением землян все изменилось. Все. Они абсолютно по иному мыслят, поступают иррационально, но в итоге — добиваются лучших результатов, чем специалисты Коалиции. Определенно, с ними лучше дружить, чем заиметь таких врагов. Враг страшен, когда непредсказуем. А предсказать действия землян невозможно — это Дарин понял давно, почти сразу, как с ними столкнулся. Почему невозможно? Все просто — они сами не знают, что им взбредет в голову и как захочется поступить в следующий момент. Это не нужно осмысливать и подвергать анализу. Это нужно просто принять.

Да, лети оно все с горы! Не о землянах он сейчас думал, и не о войне с Темным Кругом, и даже не о мирных переговорах. Все его мысли занимала Алька — его маленькая, деятельная, непоседливая жена. А младший брат, который даже при нем попытался влиять на Алю! Впрочем, ничего непредвиденного не случилось. Дарин и раньше замечал, что эленмарский зов крайне слабо действует на землянок, а на его жену — абсолютно не действует. Брата отшила, а ему намекнула на мужскую несостоятельность. Как она там сказала? Он ей должен? Должен, милая, должен… И готов расплачиваться по этим долгам бесконечно.

Дарин усмехнулся и поспешил покинуть ангар. Время ужина приближалось. Нужно встретить жену у лифтов. Пора всем и каждому показать, что Алевтина Верник — его женщина, любимая и единственная.

Глава 19

Родной блок встретил меня истеричными воплями Анвен.

— Сговорились! Вы все! Все меня ненавидите! — эленмарка металась из их с Айей спальни в гостиную, где раскрытыми стояли сумки.

Крошка Беллим, не переставая орать, что-то в них швыряла, а на диванчике чинно сидели Хуня и Жоркина невеста. Причем так уимильно сидели, что я невольно улыбнулась — коленочки вместе, ладошки на них сверху. Ну, чисто ученицы-отличницы. А еще, девушки синхронно поворачивали головы, наблюдая за перемещениями Анвен.

— Что за шум, а драки нету? — весело спросила я, обозрев всю эту картину.

— Ну, сейчас начнется! — просто сказала подруга.

— Ага, на второй заход пойдет, — подтвердила Айа.

— Лишь бы на ультразвук, как в самом начале не переходила. До сих пор уши заложены. — ответила Хунька, а астерийка кивнула, полностью с ней соглашаясь. Для убедительности обе потрясли головами.

— А ты, ты, — эленмалка тыкнула скрюченным пальцем в Айю, — неблагодарная! Я тебя поддерживала, слезы вытирала, когда тебя ваши астерийские мужланы унижали, а ты!..

— А защитить ты ее не пробовала? — спросила я, но абонент был временно недоступен, потому что Анвен, брызжа слюной и проклятьями снова умчалась в спальню, за очередной порцией вещей.

— Что происходит? — кивнув в ту сторону, куда убежала эленмарка, поинтересовалась у девчонок.

— Легар сообщил ей, что из Академии она отчислена, за систематические нарушения правил. Там, вроде, родственники пытались вступиться, вышестоящие, но Сорг был неприступен. Сказал — если она не уйдет сейчас, то дело доведут до трибунала. Все-таки, красавец наш легар! — в сердцах, радостно воскликнула астерийка, прижав кулачки к груди.

— Как только появились эти землянки ты тут же переметнулась к ним! Хорошо же ты помнишь доброту! — снова донесся приближающий голос. Донесся и затих, потому что его хозяйка увидела меня.

Анвен Беллим смотрела на меня, я — на Анвен Беллим и в блоке воцарилась блаженная тишина. Жаль ненадолго. Совсем.

— Верник! — прошипела эленмарка. Злоба до неузнаваемости исказила правильные черты ее лица. Нет, ну говорили мне, что обиды никого не красят, но чтобы настолько…

— Я знаю свою фамилию, Анвен. Но, спасибо, что напомнила.

— Это ты виновата во всех моих бедах! Все было отлично, пока вы — землянки, не появились в Академии! Вы наглые, везде снуете, как вредные насекомые…

— Это ты кого насекомой обозвала, кукла эленмарская? — не выдержала Хуня, вскакивая с дивана.

— Тебя и подругу твою! — голос разума крошке Беллим отказал. Ох, зря она так с Фархундой! Зря! Все-таки смесь земных южных генов и тентурийских, это, я вам скажу, смесь взрывоопасная, атомная и лучше держаться подальше, когда эта генетическая мешанина приходит из состояния покоя в возбуждение. Но это знала я и совсем не знала, упивающаяся своими злобой и обидами, Анвен.

Конечно, эленмарки сильнее и выносливее физически, чем любая землянка. Но ни одна из них даже не подозревает, на что способна каждая из нас, если ее разозлить. А Фархунда была зла. Да и кому понравится, когда уставший после перелета организм долго пытают дикими криками, а потом еще и насекомым обзывают? Вот. И подруге это тоже совсем не понравилось.

— Да, что ты можешь против меня, козявка? — скривилась эленмарка, глядя на приближающуюся Хуньку. Я, конечно, была готова в случае чего прийти ей на выручку, но долгие годы совместной дружбы приучили меня делать это только в случаях крайней необходимости. А этому случаю до крайнего было еще весьма далеко. Поэтому, чтобы никому не мешать, я по стеночке прошла к дивану и уселась рядом с Айей.

— Анвен сильнее, — предупредила меня астерийка.

— Ставлю свой компот в столовой на Хунькину победу! — тихо ответила ей. Компот из земных абрикосов Жоркина невеста любила сильно, почти так же, как самого Селедкина, поэтому принимать мою ставку не спешила. Тогда, я решила ее подзадорить, — ты же веришь в эленмарскую силу и не веришь в победу земного разума?

В победу земного разума Айа оказывается верила, хоть и не переставала удивляться, тесно общаясь с нашей компанией, поэтому ставку не приняла.

— Я тоже ставлю на Хуню, — хмуро буркнула она.

— Тогда каждая остается при своем компоте! — усмехнулась я.

— Не знала, что ты такая жадная, Алечка! — не осталась в долгу астерийка.

И зрители бы еще долго припирались, ожидая зрелищ, но в этот момент, подошедшая к эленмарке Хунька, усмехнулась и сказала:

— Может я и насекомое, но кто тогда ты, Анвен? Ведь насекомое продолжает учиться в стенах Академии, а тебя с треском выперли. Следовательно, ты — нечто примитивнее, чем беспозвоночные, членистоногие. Ты одноклеточное, Анвен Беллим! — да, подруга была великолепна.

Оставаясь внешне спокойной, она не пропускала ни одно движение эленмарки, которая явно озадачилась ее спокойным и рассудительным ответом. Анвен Беллим зависла, там под белой кудрей явно шел весьма интенсивный мыслительный процесс. Видимо, компьютер в голове все-таки довел до пользователя смысл логического монолога и в глазах эленмарки появилось понимание. А вместе с пониманием пришла и… злость.

— УУУУУАААААААА… — завыла она, бросаясь на бедную Хуньку, которая и ростом то была ниже, да и телосложением уступала эльфийке.

Почти всегда срабатывает принцип — «Лучшая защита — это нападение». Фархунда сделала свой шаг, Анвен ответила агрессией. В принципе, ожидаемо. Только не знают эльфийки, особенно ослепленные злостью, что в женских боях без правил совсем не сила главное, там главное — хитрость, скорость реакций, ну и трезвость ума, разумеется. В случае Анвен, речи о трезвости не шло вообще, потому что понятие ума начисто отсутствовало у эленмарки, исходя из ее поступков.

Хунька отскочила в сторону, перепрыгнув через забитые шмотками баулы. Анвен пронеслась мимо, но это только еще больше разозлило ее. Подруга не спеша вытянула из ближайшей сумки что-то невесомое, ярко-красное, струящееся, по факту оказавшееся нижней юбкой эленмарки. Противницы теперь ходили как два часовых вдоль расставленных сумок.

— Верни на место ритуальную юбку! — процедила раскрасневшаяся Анвен.

— Торо! Торо! — замахала вещью Хунька, как заправский тореадор из исторического фильма, который мы когда-то в детстве с ней смотрели, а потом долго играли в бой быков. Быком почти всегда была Хуня, поэтому сейчас она просто упивалась ролью тореадора, а эльфийка даже не подразумевала, что ее в данный момент кроме одноклеточной, еще обозвали парнокопытной и жвачной на одном из земных языков. Но незнание, не уменьшило ее злости.

— Берегись, землянка! — и она бешеной кошкой перепрыгнула сумки, бросаясь к подруге. Хунька ожидала чего-то подобного, поэтому была готова. Эленмарку еще в полете встретила искусная подсечка, заставившая ее свалиться на свои же собственные вещи. Хорошо, что там не оказалось ничего колющего и режущего. Как только тело Анвен коснулось сумок, к ней на ноги тут же уселась Фархунда и, заломив эльфийке руки, принялась деловито их связывать ритуальной, красной юбкой.

— Разум, Анвен, он всегда побеждает грубую силу, — назидательно вещала Хуня, — так что займись самообразованием. Времени теперь у тебя много, жизнь длинная… Куда спешить? Кстати, а ритуальная юбка для какого ритуала предназначена?

Но поверженная эленмарка, закусив губу, не произнесла ни слова.

— Молчишь? Правильно. Наслушались мы тебя уже, — Хуня деловито раскопала в баулах какой-то длинный шарф и стала связывать им ноги Анвен, — а вот я не упускаю возможности самообразоваться, поэтому сейчас тебя обезврежу и посмотрю, какой из эленмарских ритуалов проходит в красных юбках.

— Ритуал связывания душ! — рыкнула крошка Беллим.

— И юбка наверное особенная, да? — все еще ласково вопрошала подруга.

— Особенная! — огрызнулась Анвен, попытавшись освободиться, но связали ее надежно и крепко, хотя и раздался характерный треск рвущейся ткани.

— Ну, поздравляю тебя. Конец пришел ритуальной юбочке, а все твоя импульсивность виновата. Лежала бы тихо и вещь была бы цела, — констатировала факт Хуня, еще и головой покачала.

— Да ты представляешь сколько ей лет? В ней еще моя прабабушка первый обряд проходила! — завизжала Анвен и снова задергалась, но очередной треск заставил ее прекратить попытки.

— А кто виноват? — улыбнулась Хуня. Светло так улыбнулась, дружески.

В этот момент раздался входящий сигнал. Кого еще к нам принесло? Включился оповеститель, экран и переговорное устройство. В коридоре стоял андроид, типовой, в форме служащего Академии.

— Прибыл эленмарский звездолет. Мне приказано сопроводить фаэру Беллим и довезти ее багаж, — сказал он.

— Ааааааа помо… — в этот момент Хунька ловко завязала рот брыкающейся Анвен. Орать и извиваться она перестала, как только раздался очередной треск.

— Вот что ты творишь? В этой юбке толпа твоих прародительниц жизнь мужикам портила а ты полезную вещь поганишь! Стыдно! — и снова так головой покачала.

В дверь еще раз позвонили.

— Да идет она, идет — ответила в переговорник Хунька, — дайте девушке десять минут, она не одета.

— Так, девочки! Быстро собираем ее шмотки и передаем все роботу! Только смотрите, чтобы ничего не осталось, а то, не дай Боги, вернется еще! — скомандовала нам подруга.

Ну, конечно, мы подорвались и следующие несколько минут усердно паковали багаж эленмарки.

— Кажется все! — сказала Айа, осмотрев пустые полки автоматического шкафа.

— Ничего не забыли? В санблоке проверили? — не унималась Хуня.

— Да, проверили-проверили! — заверила ее я, — как Анвен грузить будем?

— У меня упаковка от Феклуши осталась, еще с Земли! Звуко и водонепроницаемая! — воскликнула Хунька, рванув к нам в спальню. — Вот она!

— Ты ее что, собираешься в багаж сдать? — ужаснулась Айа.

— Хотелось бы, да не получится. Ее там, на звездолете распакуют, у них же биосканеры стоят. Муху не провезешь, а тут все же существо посложнее. Да-с, хотя по уровню интеллекта и не скажешь, — ответила ей мудрая Хунька.

Еще через пять минут мы помогли андроиду погрузить на гравитационную платформу несколько сумок и упакованную по всем правилам Анвен. Робот очень удивился отсутствию хозяйки багажа, но мы его хором заверили, что она давно на корабле. Поверил. Инопланетные андроиды, они доверчивые и милые, не то что земные.

— Прощай! — сказала Айа.

— В добрый путь! — напутствовала я.

— Скатертью дорожка! — не удержалась от шпильки Хунька.

Андроид удивленно на нас посмотрел, не нашел в своей программе подходящего ответа на наши реплики, думая, что мы разговариваем с ним, и выдал:

— Я еще вернусь!

— Ага, ай вил би бэк! Терминатор хренов! — огрызнулась Хунька вслед роботу, увозящему на своей гравитационной площадке Анвен Беллим. Кто знает, пересекутся ли еще с ней наши жизненные пути, но сейчас, каждая из нас радовалась спокойствию и тишине, которые, наконец-то, наступили в нашем мирном блоке.

Мы еще слегка порадовались, дождались багажа, приняли душ, а потом девчонки сбежали в столовую. Я же, сославшись, на обед у родственников, осталась собираться. Предупредила подругу, как раз перед самым ее уходом, что ночевать, видимо, сегодня буду в другом месте.

— Значит, спаленка в моем распоряжении? — обрадовалась она.

— Уж не хочешь ли ты пригласить кого-то особо ушастого? — прищурившись спросила у нее.

— Ой! Вы посмотрите только на нее! Кто бы об ушастых говорил! А, вообще, Алька, я тебе желаю простого женского счастья. «Леденец» у тебя, ну просто леденцовый, так что бери и пользуйся! Поняла меня? — Хунька как-то подозрительно много говорила и эти напутствия… Нет, конечно, у нее как и у Погодина — язык без костей, но что-то в ее поведении меня настораживало.

— А скажи-ка мне, Хунечка, какие отношения тебя связывают с отдельно взятым ушастым индивидом из семейства Беллим? — попыталась вывести ее на откровенность.

— Догадалась? — я кивнула ей в ответ. Уж очень у нее лихорадочно и как-то по особому глаза блестели. А уж тот факт, что после того, как доставили наш багаж, Феклуша так и остался стоять не распакованным, и вовсе наводил на определенные мысли. Впрочем, подруга не стала отпираться и призналась, как на духу, — глубокие.

— На сколько глубокие? — продолжала я выводить на чистую воду Хуньку, ожидая, конечно, что она расскажет о своих чувствах, но…

— Ну, Верник, у тебя и вопросы! — выдохнула она, — на сколько глубокие ей скажи… ну, сантиметров на двадцать примерно.

— Хуня! — воскликнула я и к моим щекам прилил нестерпимый жар.

— Что Хуня? Ну, может приврала немного, может девятнадцать с половиной, но не меньше! — как ни в чем не бывало ответила моя романтичная, понимающая меня с полуслова, подруга. И вот как после этого можно с ней разговаривать?

— Чип свой противозачаточный проверь прежде, чем в глубину пускать, — усмехнулась я, когда первый приступ смущения, вызванный Хунькиными словами прошел, — а то, в свете последних событий, есть большая вероятность обзавестись новыми ушастыми обстоятельствами.

— А знаешь, — в этот миг подруга не шутила, наоборот, лицо ее было серьезным, более того — сосредоточенным, — а я совсем не против новых ушастых обстоятельств от Фингорма, да и ты с этим не тяни. Вон как на «леденца» половина академии облизывается, да и Анвен со счетов ее сбрасывать рановато. Проявит еще себя, гадина белобрысая! Органом чувствую!

— Чем? — переспросила я.

— Сердцем, Верник, сердцем. И землянок со счетов не сбрасывай. Как только станет известно, что наш вид идеально подходит эленмарцам, а у женщин Земли появится возможность получить в вечное личное пользование идеальный ушастый экземпляр, представляешь, что тут начнется?

— Что? — дар речи мне практически отказал, получалось задавать лишь короткие вопросы.

— Любая ситуация — это всегда палка о двух концах. Как свободные эленмарцы станут преследовать землянок в надежде на лучшую долю, так и наоборот — паломничество землянок начнется и в Академию и на Эленмар. Фрахтовка звездных лайнеров и других летающих консервных банок, способных доставить дамочек с серьезными намерениями на личное счастье и просто секс-туристок к объектам их вожделения. Верник, очнись. Для землянок нет преград на пути к мечте. А если подобные препятствия и возникают, то они просто сносятся, рушатся, сметаются одним махом!

— И что ты предлагаешь?

— Идти и брать свое счастье самой, раз пять или больше, пока его не взял кто-то другой. Слышишь, Алька! И лучше будет, если к началу женской миграции с Земли у тебя будет много-много нитей, связывающих вас с мужем — общих и очень личных. Ты поняла меня? — ну не подруга, а просто семейный психолог.

— Поняла я, поняла.

— А раз поняла, то на вот — примерь. На Земле еще в подарок купила, да все удобного случая подарить тебе не было. Не для Истархова же это одевать в самом деле… — и Хунька вручила мне симпатичную коробочку с логотипом известного на Земле бренда нижнего белья.

Ух, ты! Это был царский подарок. Я себе такое с курсантской стипендии точно позволить не могла. Дрожащими пальчиками раскрыла упаковку и в горле сразу как-то пересохло.

— Ты хочешь, чтобы я это надела? — прохрипела я, разглядывая кружевное безобразие, состоящее из одних полосочек и сеточек.

— Да, Верник. Я хочу, чтобы ты это надела и показалась в этом Элвэ. А если и тогда у него возникнут дела важнее, чем собственная жена, то он идиот и тебя не достоин. Считай это лакмусовой бумажкой ваших отношений!

— Хунька! — выдохнула я, — ты такая дура, но я тебя люблю!

— Про дуру я где-то уже слышала, причем совсем недавно, — задумчиво изрекла подруга, — дежавю. Стоит задуматься. Так значит, спальня на сегодня в полном моем распоряжении?

— Да.

— И ты не ворвешься внезапно среди ночи?

— Нет.

— Вот и славненько. — Она мне подмигнула и скрылась, оставив одну рассматривать кружевное безобразие. Вот только хватит ли у меня смелости его надеть. Хотя, если оно лакмусовая бумажка… Эксперименты я люблю, потому что тогда вся робость и неуверенность отходят на задний план и не мешают жить.

Глава 20

Смелости хватило надеть, смелости хватило даже снять привычную форму и влезть в одно из платьев, которые все же заставила меня упаковать прозорливая бабушка Таисья, хоть и чувствовала я себя в нем, мягко говоря, непривычно. Когда слишком долго носишь брюки, а потом вдруг одеваешь нечто, что имеет струящуюся юбку из легкой нарядной ткани, сразу поражает, смущает и создает дополнительные неудобства столь открытый доступ к вентиляции нижней части туловища. Особенно, если на тебе надето то самое кружевное безобразие, на которое ты и смотреть-то не можешь без предательского румянца на щеках. Хорошо еще, что платье было длинное, оставляя открытыми лишь ступни и щиколотки. Волосы, собранные в привычную, чуть растрепанную косу, распустила, долго расчесывала, пока они не заблестели, окутав меня золотым водопадом. Отрасли сильно, пришлось их спешно собирать в подобие самой примитивной прически, подняв с висков и заколов на затылке заколкой. По прилету в Академию косметикой я ни разу не пользовалась. Как-то некогда было, да и ни к чему… Но уж коли платье… Почти со дна сумки, собранной еще дома, достала чулки, косметичку и босоножки с закрытыми носиками на каблуке — легкие изящные и такие несоответствующие космосу и учебе в военном заведении в целом.

Еще пара десятков минут была потрачена на наведение лоска, а потом я открыла в санблоке зеркало, в котором увидела свое изображение от макушки до туфелек. Ну что сказать?! Дура ты, Аля! Куда, спрашивается, вырядилась… С тоской еще раз взглянула в зеркало и… потопала к кровати, где оставила свою форму. Раз уж свадьба прошла не торжественно, то и первую брачную ночь украшать не стоит. Да и какая она первая. Третья уже.

Как только рука потянулась к куртке, завибрировал застегнутый на запястье комм. Черт! Не хватало, чтобы меня в подобном виде застукали, особенно друзья. Особенно Погодин. Потом до выхода на пенсию его подколки выслушивать буду. Видеорежим не активизировала, подключила только голосовую связь. И хотя это звонила всего лишь ба, но и ей показывать свою глупость не хотелось.

— Аленька, ты где? Мы с дедом вас ждем! — строго сказала Пелагея Джоновна, а с ба шутки плохи. К ее столу даже мой вечно занятый отец не опаздывает.

— Уже иду, — с тоской глядя на форму, ответила я. Понимала, что переодеться не успею и придется позориться в этих типично дамских вещах.

— Поторопись, детка. Есть новости. — И ба отключилась, оставив меня умирать от любопытства.

Снова протопала в санблок, вгляделась в свой женственный образ, поморщилась. Точно, дура. А все Хунька со своим кружевным безобразием. Не одевают такое белье под форму, ну вот не одевают и все. Еще раз тяжко вздохнула, мысленно ругая себя разными нехорошими словами, все же поспешила на ужин. Сейчас важно узнать новости, а смущаться за свой внешний вид буду потом.

Вы знаете какой закон во Вселенной самый главный? Нет? А я вам скажу — это закон подлости. В этот вечер вся Академия решила не сидеть по своим блокам, и даже не ужинать, они все высыпали в коридор и сновали туда-сюда. Конечно, может такая картина наблюдалась каждый день в это время и обычно я этого не замечала, но только не сегодня.

— Аля Верник! — окликнул меня один из дружественных варгов с нашего курса, — да, ты словно последний луч нашей звезды перед закатом! Такая же прекрасная и желанная!

Я натянуто улыбнулась в ответ таращащемуся на меня мужчине, который застыл столбом посреди коридора, привлекая к нам лишнее внимание. На до же какой романтик выискался. Элвэ со звездами меня не сравнивал, все с пернатыми, вечно голодными, только что вылупившимися. От таких мыслей настроение не улучшилось и я пошла дальше, то и дело кивая встречным людям.

— Вы только посмотрите какой к нам пришел земной птенчик! — донесся мягкий, бархатный, но совершенно незнакомый голос, когда я почти дошла до лифтов.

Причем голос явно принадлежал эленмарцу, потому что его хотелось слушать еще и еще. Даже пришлось ущипнуть себя за руку, чтобы не расплыться в глупой улыбке. Именно это меня и разозлило, заставив обернуться. Опять этот зов! Около огромного панорамного окна, находящегося аккурат напротив лифтов, удобно расположилась группа из семи эленмарцев. Никого из них ранее мне встречать не приходилось. Судя по нашивкам на форменных куртках, мужчины явно были со старшего курса и чувствовали себя в Академии если не богами, то кем-то к ним очень приближенными.

— Хороша! — промурлыкал еще один из этой милой компании, а затем они все направились ко мне. Неприятная ситуация.

Мне до лифтов было намного дальше, чем эленмарцам до меня. Они это прекрасно осознавали, поэтому двигались не спеша, пристально рассматривая, чем, вот если честно, напугали. И опять же сработал тот самый главный закон, потому что если в коридорах было полно народа, то возле лифтов я осталась наедине с семью мужчинами, которые слишком плотоядно смотрели на меня. Их, конечно, тоже понять можно. Вдруг я чей-то из них шанс? Все лучше, чем в гарем к сумасбродке, в ее вечное пользование. Сезон охоты на землянок открыт и сейчас я всего лишь дичь, да еще и нарядная вся. Дура.

Эленмарцы медленно приближались, а мне оставалось только так же медленно отступать к лифтам. Ну вдруг случится чудо. Глядя в их, горящие вожделением вперемешку с отчаянной надеждой глаза, мне действительно стало страшно. По настоящему. Что я смогу одна, против семи здоровенных мужиков? Разве что воспользоваться коммом и позвать на помощь. Но мой маневр был разгадан, даже не успев толком начаться. Как только я подняла руку с браслетом комма, тут же прозвучал голос, тот самый, первый:

— Я бы на твоем месте этого не делал! — самый высокий из наступающих на мужчин, бросился вперед и перехватил мои руки.

— Вы с ума сошли? Что вы делаете? — в панике закричала я, попытавшись вырвать руки из захвата. Но куда там.

— Пока не делаем ничего, — прошептал мне высокий прямо в ухо, — ты умопомрачительно пахнешь. Мы просто хотим поговорить.

— Когда просто поговорить хотят, не наступают целой стаей, пугая до чертиков! — заорала я, — отпусти!

— Поверь, малышка, мы самая сильная команда эленмарцев в Академии и лучше тебе выбрать партнера из нас. Вас землянок здесь слишком мало, а свободных, вообще, осталось трое. Есть правда еще четыре женщины из научной экспедиции, но они слишком почтенного возраста. К сожалению, ваша раса недолговечна и старость очень быстро выводит организмы землян из строя, — ответил один из тех, кто стоял сейчас напротив меня. Видимо, именно он у них был за главного, — ты же не будешь делать глупости?

Я отчаянно замотала головой.

— Элфин, отпусти девушку. — Руки на моих запястьях разжались.

— Что вы от меня хотите? — выпалила я, растирая отметины, оставленные цепкими пальцами эленмарца.

— Объясняю доходчиво. Всей академии известно, что эленмарцы и земляне совместимы. Своих женщин у нашей расы слишком мало, — ох и лукавил сейчас стоящий передо мной белобрысый. В гарем ты не хочешь, милый! За шкурку свою трясешься. — Поэтому все эленмарцы, учащиеся в Академии сейчас обратили свое внимание на твоих соотечественниц. Мы предлагаем тебе защиту от других наших мужчин.

— В обмен на что? — я так опешила от вопиющей наглости эленмарцев, что даже страх отошел на задний план.

— Ты попробуешь создать пару с кем-нибудь из нас. Тут дело может решить жребий или, в порядке исключения, твое личное желание. — Ох, ты ж, благодетель ушастый! Даже выбор мне предоставил аж из семи эленмарцев. Конечно, я понимала, что в них сейчас говорит безысходность и страх за свою дальнейшую судьбу, но не за мой же счет.

— Попробуешь создать пару — это как? — прищурилась я.

— Ты выберешь себе из нас постоянного сексуального партнера. Если через четыре месяца не наступит беременность, то выберешь следующего. Уверен, кто-нибудь из нас обязательно окажется твоей парой, — обескуражил меня главный ушастик. Да, у меня дар речи пропал от его наглости. Это он мне сейчас что предложил? Конвейером пропустить через себя всю их группу?

— А если среди вас не окажется моей пары? — стараясь не показать им своего тихого бешенства, клокотавшего внутри, спросила я.

— То тогда ты свободна, но наша зашита останется при тебе все равно, — ответил главарь банды эленмарских извращенцев.

— А если я откажусь?

— Я же объяснил, мы — не единственные, кто не прочь попробовать создать пару с землянкой, — ну надо же! Они не прочь! А землянок, значит, спрашивать не надо? У нас-то, в отличие от них, альтернатива выбора огромна. Уж лучше бы на жалость давил. Земные женщины на это легче ведутся, чем на какие-то там угрозы. — Делай свой выбор!

— Да, пошел ты! — искренне послала наглого ушастого главаря и бросилась к лифтам, но, разумеется, не успела. Меня поймали. Все же скорость у землян намного уступает эленмарской.

— Ну, раз ты отказалась от выбора, то первым буду я, — заявил главарь, подхватив меня на руки.

— Мелад, не заезди девчонку. Вдруг не ты ее пара! — крикнули друзья ушастой наглости, когда меня понесли в сторону коридора.

— Отпусти! — прошипела я, но эленмарец проигнорировал. Сам виноват. У меня-то руки, в отличие от его, свободны. Перестав извиваться, со всей силы хлопнула наглеца по ушам.

Вот, как чувствовала, что уши — слабое место эленмарцев, потому что, схватившись за них, Мелад меня попросту выронил. Я неграциозной ласточкой позорно растянулась на полу, под смех всей банды извращенцев. Может быть их женщины не такая уж страшная кара? Некоторым, особенно таким, как эти, жесткое домашнее воспитание пошло бы на пользу.

— Мелад, ты упустил свой шанс! — Подал голос тот первый, высокий. — Пусть девушка сделает свой выбор, на этот раз сама.

— Выбор! Выбор! — зашумели вокруг его друзья. Гады пещерные. Выбор им, пару, а мне даже никто руки не подал, чтобы помочь подняться.

— Что здесь происходит? — ну этот голос я знала. Господи, как же я была ему рада! Даже слезы на глазах выступили. — Я спрашиваю, что здесь происходит?

Дарин протиснулся сквозь толпу своих соотечественников и зарычал, увидев меня, сидящую на полу, разодетую… дуру… Эленмарские курсанты вздрогнули, а муж бросился ко мне, подхватывая на руки.

— Ударилась? — помотала головой, потому что говорить не могла, пытаясь сдержать слезы облегчения. — Где-нибудь болит, Аля? — снова мотаю головой и всхлипываю. Стыд-то какой. — Испугалась? — но кивать я не стала, а просто малодушно спрятала лицо на груди мужа, крепко обняв его за шею.

— Тангир, Элвэ… — начал было говорить главарь, но осекся. Любопытство пересилило стыд и я посмотрела — что происходит. Лучше бы не видела. Дарин смотрел на курсантов так, что те склонили головы и ощутимо напряглись.

— Что с нами теперь будет? — спросил Элфин.

— Если бы за глупость наказывали, то вас ожидала бы смерть. Но увы… — голос мужа был уже вполне спокоен, — времена изменились. Как только рассчитаетесь с Академией, отправитесь домой. Учиться среди представителей иных рас, не позоря гордого звания эленмарского воина, ни один из вас не может

— Простите, расшан! — каждый из семерки провинившихся опустился на одно колено перед Дарином, по прежнему прижимающим меня к себе.

— Вы опозорили себя и вернетесь в школу. Всем остальным, у которых так же, как у вас понятия о чести, смелости и долге отсутствуют, передадите — Алевтина Верник моя женщина. Я ее защита и опора.

Больше не говоря не слова, «леденец» направился к лифтам. А я… Я обнимала его, уткнувшись в плечо и дико гордилась своим мужчиной.

— Ты мой герой! Мой рыцарь! — восторженно прошептала я, когда он поправлял складки моего платья перед блоком легара, — ты меня от семи драконов спас!

— А ты самая красивая женщина Вселенной! — ответил муж, когда, наконец-то, меня рассмотрел. Я видела его восхищенный взгляд, нежно коснувшийся моих туфелек, платья, распущенных волос и остановившийся на лице. Вот так бывает в жизни, думаешь — дура, а оказываешься самой красивой женщиной.

— Где вы так долго ходите? У меня все готово и горячее уже остывает! — строго отчитала нас ба, когда мы вошли в блок легара.

Посреди гостиной был накрыт стол, как дома. Обычный прямоугольник на ножках, покрытый белой скатертью, на котором Пелагея Джоновна красиво расставила тарелочки с закусками, фрукты и пузатый чайник. И где только взяла. Хотя, легар так отчаянно стремился во всем угодить ей, что стоило бабушке что-нибудь попросить, как он сломя голову бросался на поиски. Все-таки дед у меня — настоящий мужчина. Вот тангир ни за что бы не стал передо мной так плясать. Да бог с ними, с этими танцами, он и не первую брачную ночь времени никак не найдет. Чувствую себя брошенной при живом-то муже. Может надо было менее занятого эленмарца выбирать? Но ведь сердцу не прикажешь. И, вообще, дед не менее занятой человек, но тем не менее находит возможности оказаться в нужное время в нужном для его пары месте. А Дарин… Зря я платье напялила, зря! Итак не особо хорошее после недавней встречи с группой эленмарцев настроение стало еще хуже.

— Аленька, что случилось? На тебе лица нет! — всполошилась ба, и обхватив меня за плечи, увлекла в гостиную.

— Уже все хорошо, — попыталась улыбнуться в ответ я, но мои хитрые маневры никого не обманули.

— Дарин? — дед вопросительно посмотрел на мужа.

— Очередное нападение на землянку со стороны эленмарцев, — отчеканил он, заскрежетав зубами так яростно, что даже я услышала, находясь от него на приличном расстоянии.

— Что? — воскликнули хором оба моих предка.

— Кто? — тут же задал еще один вопрос легар.

— Мелод Тарси и его компания. Я уже предпринял некоторые действия, как расшан, — ответил ему муж, направляясь ко мне, и присел на диван рядом.

— Какое наказание ты им вынес? — черты деда нисколько не разгладились. Казалось, он напрягся еще больше.

— Они вернутся под своды школы. Боги сами определят их судьбу. — Я не понимала о чем говорит «леденец», но оба мужчины: и дед, и муж были настолько сосредоточенны, что в серьезности момента сомнений не оставалось.

— Жестоко, — наконец, произнес легар, — а ведь мальчишки совсем. Если мне не изменяет память, из них никому нет еще и пятидесяти?

— Они посмели напасть на твою внучку, Тар! На мою жену! — Ох, бирюзовые глаза пылали гневом, а золотые искры превратились в молнии, — о том, что было бы, не успей я туда прийти, даже и думать не хочу! Всем, абсолютно всем землянкам нужна охрана!

— Я отдам соответствующее распоряжение, — согласился с ним дед, активизируя свой комм. Что? Это ко мне какого-то мужика приставят, который вечно будет за мной таскаться? Ну, нет уж!

— Стойте! — закричала я, — давайте все сядем сейчас и успокоимся. — Объясните мне, что такое расшан и почему жестоко отправить этих эленмарцев в школу?

— Да, я бы тоже хотела это узнать, — поддержала меня бабушка. — Мне тоже интересно, что за школа такая.

— Школа — это не учебное учреждение в привычном для землянина смысле, — отозвался дед после короткой паузы.

Муж, вообще, ничего не сказал, только сидел рядом и нервно сжимал мою ладонь в своей руке. Я только сейчас поняла насколько он переволновался за меня, а ведь в том момент, там — у лифтов, он казался спокойным и рассудительным.

— Это социальное образование при храме, в котором юноши учатся быть воинами. Туда поступает молодняк с восемнадцати циклов и проходит обучение до тридцатилетнего возраста. Некоторые могут выйти за стены школы и раньше, если добьются отличных результатов, — меж тем продолжил дед. — Эленмарцы — воины, так уж сложилось исторически. Там молодые мужчины постигают военную науку, изучают стратегию, тактику, военную историю, обучаются боевым единоборствам и приемам защиты, а так же медитируют.

— Медитируют? — удивилась ба.

— Да, медитируют. Я знаю, на Земле у некоторых народов также используются подобные техники для улучшения контроля над своим сознанием. Для эленмарца такой контроль крайне важен, потому что в более зрелом возрасте тело каждого мужчины пройдет трансформацию, при которой крайне важно не потерять собственное «я» и не раствориться в сознании зверя.

— А по моему все ваши медитации для этого не нужны, — вдруг выпалила я, подавшись вперед, и пристально посмотрела на мужа, вспоминая наш полет в пропасть.

— А что же нужно, птенчик? — тихо шепнул Дарин.

— Ласка, сострадание и любовь, — глядя в любимые бирюзовые омуты, ответила я.

— Согласна, — и бабушка кокетливо посмотрела на Белиготара Сорга. Тот кашлянул в кулак и смутился. Ох, чувствую связывает этих двоих неких момент, так похожий на наше с Дарином пребывание в храме.

— Так вот, — все-таки продолжил дед, — после обучения молодые птенцы разлетаются из стен школы, чтобы познать мир и себя в этом мире, но всегда возвращаются. Возвращаются в двух случаях: перед трансформацией, которая наступает приблизительно в сто лет, если сильные стрессы не спровоцировали ее ранее, как в случае Элвэ, либо…

Дед замолчал. Вот просто говорил-говорил и замолчал, уставившись в ночное небо за огромным окном.

— Либо! — напомнила ему о слушателях бабушка.

— Любо раньше, если они созрели для того, чтобы войти в гнездо, — закончил легар.

— Куда войти? — переспросила я, хотя страшная догадка уже заставила все внутри меня похолодеть.

— Пройти обряд связи, — подтвердил мои худшие опасения муж. — Мужчина вернувшийся в школу повторно, заявляет о своем желании разделить свою жизнь с женщиной, став ее связанным.

— То есть по сути мальчишки могли бы гулять еще пятьдесят лет, а ты их отправляешь вашим эгоисткам на потеху? — задохнулась я, зло уставившись на Дарина.

— Это разумное решение и для других будет наукой, — ответил он.

— Что? — ярость прорвалась и затопила все мое существо. — Искалечить жизнь семи мальчишкам только ради того, чтобы другим было неповадно?

— А что я должен был по твоему сделать, чтобы прекратить это безобразие? Да я чуть с ума не сошел, когда увидел тебя там на полу со слезами на глазах! — заорал на меня в ответ муж.

— Не знаю что!!! — ну я, конечно же, в долгу не осталась. — Наорал бы на них, морды разбил… Если сам не мог их ударить, то подержал бы, я сама бы набила!!!

— Не мог я набить им морды, птенчик. Особенно в тот момент… — спокойно ответил Дарин.

— Почему? — продолжала допытываться.

— Потому что тангир Элвэ восьмой за историю Эленмара расшан — воин до конца прошедший круг смерти, любимец богов, которому присваивается звание храмового судьи. — за Дарина ответил дед, — Расшан — единственный мужчина планеты, чей голос приравнивается к голосу старейшины из Женского совета. Твой муж, Аля, сильнее и опытнее любого эленмарца и знает это, а в тот момент напали на его женщину и вступи он в бой… Сейчас на Эленмар отправляли бы не курсантов, а гробы с их останками. Да, и тебя он пугать не хотел…

— Ээээм… Тогда, наверное, он правильное решение принял… хоть и жесткое… — растерянно ответила я. В голове уже во всю новая информация обрастала мыслями. Определенно, там было над чем подумать. — Но все же лучше бы я им сама накостыляла!

Рассмеялись оба мужчины и даже Пелагея Джоновна улыбнулась. В этот момент прозвучал входящий сигнал от двери.

— Вы кого-то еще ждете? — спросила я, а потом вдруг обратила внимание на накрытый стол. На нем стояло шесть приборов. Безусловно, ба с легаром ждали кого-то еще.

— Да, Алюша, — ответили мне, — я Стасика с Алейночкой пригласила. Информация, которой мы хотели с вами поделиться и ее касается, в первую очередь.

Господи, ну когда в моей беспокойной семейке эти тайны и совпадения закончатся? Наверное никогда… Судьба такая… Рок… Самое страшное — Погодин увидит все-таки меня в платье.

Глава 21

Переживала я абсолютно зря. Видимо, Погодин со времени своей женитьбы привык к женщинам в платьях и на меня не обратил никакого внимания. Пока. Он смотрел лишь на свою жену, восхищенно и нежно. Леди Алейна Погодина, бывшая тама Сану, была одета не менее женственно, чем я. Насыщенно розовое платье облегало ее фигурку как перчатка. Светлые волосы, уложенные в сложную прическу, кокетливыми локонами спускались на плечи. В целом, выглядела сестренка сказочно, привлекая к себе взгляды мужчин. Хотя, в ином облачении она предстала передо мной лишь при попытке совершить кражу в лаборатории.

Тангир Элвэ тоже смотрел на вошедшую девушку, но отнюдь не восхищенно, а скорее оценивающе, он словно просканировал ее взглядом и, видимо, придя к какому-то определенному решению, успокоился. Алейна его пристального внимания попросту не заметила, здороваясь с дедом и ба, а вот у меня внутри заворочался неприятный «червячок» ревности. Все же молодец бабушка Тая, что заставила меня взять из дома более подходящую женщине одежду, потому что именно сейчас на фоне своей сестры я выглядела бы бледно.

— Ты напряглась… — шепнул муж и погладил меня по запястью.

— Мы не женаты, помнишь? — зашипела в ответ я, отдергивая руку.

— Но никто не запретит мне уделять внимание понравившейся девушке, — возразил Дарин и вернул себе отобранное.

— Верник, — улыбнулся Погодин, наконец, закончив раскланиваться с хозяевами, — не помню, видел ли я тебя хоть раз в платье за все время нашей долгой и трудной дружбы.

— Погодин, — нахмурилась в ответ. Все-таки заметил! — Проблемы с памятью в столь юном возрасте ненормальны, тебе следует показаться доктору Тавиласу. Нет ничего удивительного в том, что девушки иногда носят платья.

Алейна что-то прошипела Стасу на ухо и ощутимо ткнула в бок, отчего он болезненно скривился.

— Прости его, Аля. Иногда мой муж такой мужлан, но, поверь, он искренне тебя любит, — ответила мне сестренка и внимательно посмотрела на Погодина, — да, Стас?

Друг получил новый тычок в бок и я поняла две вещи: он в надежных руках и мне его немного жаль.

— Да, — выдавил из себя Погодин и укусил рядом стоящую жену за кончик носа. Алейна стала что-то возмущенно ему выговаривать, но все видели, что это вовсе никакая не ссора.

— Молодежь, давайте-ка все к столу, а то у меня еда на доставке остыла уже! — скомандовала ба. А разве кто-нибудь посмеет ослушаться Пелагею Джоновну Вельскую?

— Ну как тебе у нас? — тихо спросила у сестры, которую бабушка усадила рядом со мной.

— Я бы сказала — очень хорошо, но слишком переживаю за маму. Ей итак все это время жилось не сладко, а теперь еще и меня нет рядом, — Алейна очень беспокоилась, нервничала и каждое ее движение подтверждало состояние сестры.

— Алейна, девочка моя, — произнесла бабушка тоном, очень похожим на тот, каким в детстве она меня успокаивала, когда я ревела, разбив коленку, — теперь мы одна семья, поэтому каждый из нас очень постарается тебе помочь.

Девушка рассеянно осмотрела сидящих за столом и остановила взгляд на Тангире Элвэ. Да, Дарин явно выбивался из череды ее новоиспеченных родственников.

— Дарин Элвэ — мой старинный друг, — ответил легар, проследив за взглядом сестры, — он попросил разрешения официально ухаживать за моей внучкой Алевтиной. И, зная, что она ему симпатизирует, я такое разрешение, естественно, дал.

— Ухаживать? — переспросила Алейна.

О, да! Тут уже я не смогла сдержаться.

— Попросил. Вот как? Ухаживать, — посмотрела на притихшего мужа, — это, сестренка, значит говорить понравившейся девушке комплименты, дарить конфеты и цветы и, вообще, совершать поступки, способные привести объект симпатии в трепет и восторг.

— И он все это делает? — воскликнула Алейна, потом, видимо, решила, что ее реплики могут кого-нибудь из нас задеть и спешно сменила тему. — Какая ты счастливая, Аля.

Ага, просто купаюсь в счастье и во внимание собственного мужа. Впору на прием записываться, чтобы великий расшан обратил на меня внимание. Дарин прекрасно уловил мое настроение, но с невозмутимым видом продолжил поглощать салат.

— Да, ладно, Алька, повезло тебе с тангиром. У тебя же планида такая — по жизни влипать во всевозможные неприятности, а у него реакция получше, чем у любого землянина и опыт, — проявил мужскую солидарность Погодин.

— Я тоже считаю, что Дарин, весьма достойный молодой человек, — сказала бабушка. Да я разве против? Мне просто внимания хочется и хоть немного простого женского счастья. — У вас-то все хорошо?

Пелагея Джоновна внимательно посмотрела на Стаса и Алейну. Эти двое переглянулись и смутились. Смущенный Погодин — явление редкое и малоизученное мной, но одно я поняла точно — хорошо у них все. Все так, как должно быть у нормальной пары.

— Где ты разместилась? — поинтересовалась ба у своей второй внучки.

— В боксе у Стаса, — улыбнулась девушка, — Жора переехал к Айе, поскольку она теперь осталась одна в комнате, а мне пришлось освободить покои посла, так как я теперь утратила этот статус.

— Да, место освободилось, — задумчиво произнес дед, — не думал, что Женский Совет Эленмара зайдет так далеко. Ну да, будем решать проблемы по мере из поступления. Час назад для проведения мирных переговоров прибыл лорд Кебрим.

— Что? — Дарин слишком сильно сжал в руке вилку и подался вперед.

Алейна побледнела и вздрогнула. Видимо, какая-то очень важная шишка прибыла — не иначе. Не та ли, из-за которой перенесли мирные переговоры? Дед активизировал комм. На голографической проекции перед нами с трапа звездолета неизвестной конструкции спускался высокий мужчина. Его массивная фигура была закутана в плащ, а лицо — полностью скрыто золотой маской. На посадочной площадке космодрома этого лорда встречала целая делегация. Среди встречающих выделялся Эрниль тер Куина. Одет шаендарец был почти так же как на той проекции из учебного пособия, только меч по прежнему отсутствовал. На ношение оружия членами Темного Круга на территории Коалции действовал запрет. Расы были по большей части мне знакомы, благодаря урокам Рута Сайвэ. Кроме представителей Темного Круга, Высокого лорда встречали и большие чины из Совета.

— Анатес Беллим в числе главных переговорщиков? — удивился Дарин и нежно сжал под столом мою ладонь.

— Я сам был удивлен, — ответил дед, — Тарси, Беллимы, Храйты и другие, приближенные к Женскому Совету, дома в последнее время занимаю все более глобальные места в Коалиции.

— Тебя пригласили? — спросил муж, пристально посмотрев на деда.

— Нет, — покачал головой Белиготар Сорг, — мне лишь предписывается предоставить охрану из числа курсантов Академии.

— Но это немыслимо, Тар! Ты должен там быть!

— Я давно не в Совете, Дарин. С тех пор дом Соргов, как и дом Элвэ, как и многие другие благородные дома Эленмара утратил свою значимость. Знаешь, эти мирные переговоры словно ширма для чего-то, но вот для чего…

— Тар, если тебя туда не пригласили, то мне никто не сможет отказать присутствовать там, как расшану, — не унимался муж.

— Дарин, разумеется, ты можешь пойти на них, но значимость этого события тобою весьма переоценена. Действия, ради которых Великий лорд Темного Круга почтил своим вниманием Кхарму, произойдут не в переговорном зале.

— Да, треугольник он спереть хочет. Это же итак ясно! — выпалил Стасик и я была полностью с ним согласна.

— Все может быть… — отозвался легар, задумчиво поглаживая свой подбородок.

В этот момент на голографической проекции по трапу звездолета стали спускаться три женщины и одна из них.

— Мама! — хором воскликнули мы с Алейной и переглянулись.

Умом я, конечно, понимала, что та женщина на проекции не может быть моей мамой, потому что Зоя Станиславовна Верник сейчас находится на Земле и солит на зиму капусту, выращенную на собственном огороде. Та незнакомка, облаченная в традиционные солорские одежды, что встала за спиной Великого лорда, смиренно опустив глаза, никак не могла быть моей родительницей. Значит, это моя тетка Мархана — мама Алейны. Что ж, не придется лететь через всю галактику, чтобы вызволить ее. Нужно всего лишь разработать план, как сделать это здесь, на Кхарме. Вслед за женщинами из звездолета высыпали крупные мужчины, окружив Высокого лорда и его леди полукругом. Да, внушительный отряд охраны, поэтому план должен быть изощренным, непредсказуемым и дерзким. А подобный разработать могла только моя лучшая подруга Хунька. Я иногда сама удивлялась, что творится в ее симпатичной брюнетистой голове, но все ее гениальные идеи мести разной масти срабатывали.

— Значит, я угадала, — вздохнула бабушка, услышав наши с Алейной выкрики, — это действительно Морхана, моя правнучка. Уж очень на Зоеньку похожа, одно лицо.

— Да, это моя мама, — тихо подтвердила Алейна.

А там, на голограмме лорд Кебрим развернулся к представителям Коалиции и громогласно произнес:

— Я хочу видеть свою дочь.

— Кого? — не понял высокий, статный эленмарец, стоящий рядом с грозным Высоким лордом.

— Свою. Единственную. Дочь. — отчеканил «маска».

— Но мы не знали… что она находится на территории Коалиции… — зашушукались вокруг, встречающие его политики.

— Я отправил ее в качестве посла и хотел бы видеть Алейну тама Сану, — продолжал настаивать Кебрим.

Алейна сидела бледная и молчаливая, сжавшись в комочек. Она никого вокруг не замечала и вздрогнула, когда под столом ее холодные ладошки накрыли с одной стороны я, а с другой Погодин, давая ощутить девушке нашу поддержку.

— Значит, кроме мамы к нам еще и папа пожаловал? — первый нарушил тишину Стасик. — И ты молчала о таком родителе?

— Прости. — Алейна еще ниже склонила голову. — Лорд Кебрим — мой биологический отец. Он запретил мне это афишировать и так его называть. По законам Темного Круга, дочь наложницы — собственность Господина до тех пор, пока не вступит законный брак или не будет продана новому Хозяину. Но я не была его собственностью. Он никогда не признавал меня, поэтому я принадлежала бывшему роду матери и носила имя тама Сану.

Девушка высвободила руки и так сильно сжала край стола, что побелели костяшки пальцев.

— Олененок, — Погодин говорил тихо, успокаивающе. Он ласково приобнял ее и прижал в своей груди. Глаза Алейны блестели от невыплаканных слез, а тело колотило, как в лихорадке.

— Я не хочу к нему… Не пойду… Нет… — как заведенная повторяла она.

— Успокойся, малыш, — мягко шептал Стас ей на ухо, — сама же нам только что говорила, что ты не его собственность, а если бы даже и была, то только до того момента, пока не вступишь в брак. Ты вступила и по вашим законам теперь я твой муж и Господин, так?

— Та-ак… — всхлипнула девушка, еще сильнее прижавшись к мужу. Он гладил ее по волосам, уложенным изящными локонами и давал время успокоиться, вопросительно поглядывая на нас.

А что мы? Такого развития ситуации никто не ожидал. На шахматной доске появилась новая фигура Серого Кардинала и нужно было хорошенько подумать, как ее обезвредить или использовать для своих целей. Ясно было лишь одно — никто не собирался выдавать Алейну Высокому лорду. Голографическая проекция над столом погасла, а мы сидели и молчали.

— Фаэр Беллим просил, чтобы Алейна связалась с ним сразу, как будет способна разговаривать. — нарушил нашу задумчивость легар. Да, сейчас Белиготар Сорг предстал перед нами именно в качестве легара — волевой, собранный, решительный. — Я взял временную отсрочку, сказав, что все члены экспедиции отдыхают после спешных сборов и нелегкого перелета.

— Алейна не будет разговаривать ни с фаэром Беллимом, ни с этим Высоким лордом, который почему-то только сейчас решил вспомнить, что моя жена ему дочь. — Стас говорил четко, чеканя каждое слово. — Ответьте мне, я правильно понял, церемония заключения нашего брака была законной?

— Учитывая участие уити-ути и главного шамана рода тама Сану, вполне, — ответил ему Белиготар Сорг.

— Высокий лорд Темного Круга должен подчиняться законам своего общества? — задал новый вопрос Погодин.

— Теоретически да, — сказал легар, раздумывая к чему клонит Стас.

— Он всегда поступает так, как хочет… — всхлипнула Алейна. — Это страшный человек, для него нет правил…

— Успокойся, олененок. — Руку Стас сместил на спину девушки и нежно поглаживал ее вдоль позвоночника. — Сейчас этот страшный человек не на своей территории. Паук выбрался из гнезда, где каждая сплетенная нить паутины была ему знакома, а значит вынужден принимать в расчет законы того места, где находится, равно, как и те, которые он сам же приехал отстаивать. По нашим законам — ты гражданка Коалиции, малыш. А наше общество защищает и отстаивает права каждого своего члена. Что же касается законов Темного Круга, то там, вообще, все предельно ясно. Вступив со мной в брак, ты утратила свой голос. Теперь твой голос — голос мужа и Господина, а это я. Значит, и разговаривать с нашим папой придется мне.

— Стас, — Алейна судорожно вздохнула и обняла Погодина за шею, — он хитрый, коварный и не терпит, когда ему отказывают.

— Видали и похитрее, и поковарнее, — весело отозвался друг, — как не крути, жена моя, а разговаривать с ним буду я. Кстати, а чего он маску напялил?

— Лорд Кебрим всегда в маске и никогда ее не снимает… — зашептала девушка.

— Очень хорошо. Значит наш папа властный, хитрый, коварный маньяк с травмированной психикой и туманным прошлым, — констатировал веселый Погодин.

— Стас, пожалуйста… я тебя умоляю… у него моя мама… — о чем конкретно его просила все поняли и без слов.

— Я знаю, олененок, что у него НАША мама, поэтому постараюсь поговорить с ним мягко. Хотя… Один только Бог знает, чего мне будет стоить эта мягкость… — Погодин обернулся к легару. — Я готов поговорить с фаэром Беллимом и лордом Кебримом.

— С Беллимом поговорю сам. — Отчеканил дед.

Белиготар Сорг попросил нас всех пересесть и забрать с собой Алейну. Мы с ба усадили ее между собой на уютный диванчик. Пелагея Джоновна стала тихо рассказывать ей что-то успокаивающее и не имеющее отношение к создавшейся ситуации, я же во все глаза следила за ходом событий.

— Готов, парень? — спросил он у Погодин, что-то набирая в комме.

— Поздно сейчас об этом спрашивать, надо было еще до церемонии, — рассмеялся Стас, — а теперь они сами напросились.

И он весело подмигнул нам всем. Вот такого друга я узнавала, это был прежний Стас Погодин, с которым нас связывала ни одна успешно выполненная проказа.

— Легар Сорг, вы обещали решить возникшую проблему как можно быстрее, но прошел уже час, а я до сих пор вынужден плясать вокруг Высокого лорда, — почти сразу ответил деду недовольный голос.

— Приветствую вас, Анатес Беллим. Как я сообщал вам ранее, курсанты отдыхали после тяжелого перелета. — Легар Сорг был вежлив и спокоен, что явно раздражало его собеседника.

— Только я никак не пойму, какое отношение имеет леди Алейна тама Сану к вверенным вам курсантам! — ворчливо заявили на той стороне и дед, наконец, настроил голографическое изображение собеседника таким образом, чтобы на той стороне нас не было видно. В зону видимости попадал лишь сам легар.

— Я не знаю о ком вы говорите, уважаемый фаэр Беллим. Единственная Алейна, которая мне известна, это Алейна Погодина — жена курсанта Станислава Погодина, — дед продолжал бесить важного чиновника.

Эленмарец на голографической проекции сжал руки в кулаки и метал на деда грозные взгляды, шипя от негодования.

— Как жена? Кто позволил? — заорал Анатес Беллим и его привлекательное лицо некрасиво скривилось.

— Любовь, мой друг, любовь… — Мечтательно произнес легар. Все-таки актерское мастерство — это у нас семейное. — Земляне честны перед собой и спутницу жизни выбирают, исключительно питая к ней нежные чувства. Так уж сложилось, что привлекательные юноша и девушка встретились, полюбили и, как следствие, вступили в законный союз.

— Как вы это допустили? — снова заорал сверхважный Беллим.

— Все, что я мог сделать — это провести обряд по всем правилам, согласно законам обеих сторон. Ритуал зафиксирован в едином реестре Коалиции. Провел его верховный судья тар Шакреол, а свидетелем тому был достопочтенный Савархил тама Сану.

— Тар Шакреол? — Анатем Беллим переспросил это обреченно, отлично понимая, что против такого аргумента ему нечего возразить.

— Да. Поэтому, по законам Темного Круга Алейна сейчас является собственностью мужа и не имеет права собственного голоса, вам ли в дипломатической миссии этого не знать. — Не удержался от подколки дед. Молодец! Вон как перекосило холеную физиономию Беллима.

— Что вы мне пытаетесь этим сказать, Сорг? — яростно зашипел эленмарец.

— Я всего лишь говорю о том, что муж Алейны — курсант Погодин категорически против ее общения с отцом и изъявил желание пообщаться с новым родственником лично, — все так же спокойно ответил дед, но в конце фразы позволил себе легкую улыбку, светлую такую, добрую.

— Хорошо! — заорал Анатес Беллим. — Пусть этот курсант явится в покои Высокого лорда! Немедленно!

— Вы, как человек невоенный, не можете выступать достаточным гарантом при приватной беседе курсанта с представителем высшего состава власти Темного Круга. — Возразил ему дед, — Поэтому считаю своим долгом поставить вас в известность о двух кандидатурах, которые могут сопровождать Погодина и контролировать действия лорда во время разговора — это я…

— Даже не обсуждается, легар! Вашей кандидатуре я заявляю решительное нет, слышите? — собеседник Сорга негодовал.

— Хорошо, — усмехнулся дед, — тогда остановимся на второй кандидатуре. Вы, фаэр Беллим прекрасно знаете этого человека и его возможности — это тангир Дарин Элвэ, расшан Эленмара и по совместительству офицер-куратор курсанта Погодина.

В этот момент Дарин вошел в пределы видимости сканера комма и встал за спинкой кресла Белиготара Сорга, поприветствовав собеседника легким кивком. У Анатеса Беллима отвисла челюсть. С ответом он не нашелся, продолжая взирать на деда и «леденца» выпученными глазами.

— Ну, раз возражений не последовало, — сказал легар, поднимаясь со своего кресла, — то аудиенцию у Высокого лорда назначайте через полчаса, как раз успеют пообщаться до отбоя.

— Да, как вы смеете указывать, что и когда делать таким важным политическим фигурам! — отмер эленмарец на голограмме.

— И в мыслях не было. — Улыбнулся дед, чем снова явно взбесил собеседника. — Просто режим дня курсантам никто не отменял. Или через полчаса, Беллим, или вернемся к нашему разговору завтра.

— Через полчаса. — Выдавил из себя чиновник.

— Замечательно. — И дед отключил связь.

— Дед, я тобой горжусь! — честно призналась я, когда отдышалась, потому что наблюдала за беседой легара с представителем семейства Беллим затаив дыхание.

Вообще, судя по тем представителям эленмарского рода Беллим, с которыми я успела столкнуться, можно было сделать один неутешительный вывод — Фингорма им явно подбросила эленмарская кукушка. Да-да! В гнезде энфины-утки Беллим в один прекрасный день появилось кукушинное яйцо. Оно хоть и было совсем неучтенным, но из-за своей патологической жадности хозяйка его оставила, в надежде на авось пригодится. Все остальные, кроме прототипа Феклуши, являли собой крайне нелицеприятное зрелище и ощущение оставляли соответственное.

— Как не крути, а встреча с Великим лордом необходима, для того, чтобы понять, как нам поступить дальше, — задумчиво изрек легар.

— Да, треугольник ему нужен, тут даже Машке ясно! Тырить приехал! — Отозвался Погодин.

— Какой еще Машке? — ревниво прищурилась Алейна. Интересная реакция, ей даже страх перед отцом ревновать Стаса не помешал.

— Козе баб Сименой, — улыбнулся новоиспеченный муж моей обретенной сестричке, — я тебя потом с ней познакомлю, если паломники позволят. Все же она — божество.

Девушка заметно расслабилась. Погодин своего добился — привычными шутками, он попытался отвлечь Алейну, но в том, что касается треугольника, Стас, скорее всего, был прав. И не знай я о подмене, то волновалась бы сейчас не меньше, чем он. Видимо, и легар придерживался того же мнения, потому что тему артефакта Сорг пресек.

— С целью визита Великого лорда разберемся позже. — Решительно изрек дед. — Сейчас твоя задача состоит в том, чтобы любыми путями добиться свидания жены с ее матерью. И желательно, чтобы сам лорд Кебрим, на этой встрече не присутствовал.

— Понял, — кивнул Стас.

— Я боюсь тебя отпускать… — прошептала Алейна, — ты просто не представляешь какой он…

— Олененок, я в некотором роде мужчина… — ответил ей Погодин и улыбнулся, — а еще я с Земли… А мы — земляне очень не любим, когда обижают наших близких. Уяснила?

— А я тебе близкая? — так же шепотом спросила девушка.

— Невероятно! — подмигнул ей Стас. — Вернемся в наш блок — докажу пару раз!

— Какой же ты… — нежно пропела Алейна, вызывая умильную улыбку на лице Погодина, — хам и мужлан! — Припечатала бывшая солорка, ущипнув при этом своего мужа за руку.

— Ай! — Вскрикнул Стас. — А как же покорность, которую мне обещали? Покладистость, в конце концов? Обман, кругом обман!

— Станислав, — улыбнулась ба, — тебе ли не знать, что с женщинами нашей семьи просто не бывает.

— Зато и скучать с ними не приходится! — отозвался Погодин, поцеловав свою злую жену в нос. Мужчины промолчали, потому что в душе были солидарны и с ба, и с Погодиным. Сами выбирали!

Последующие пятнадцать минут Белиготар Сорг, Дарин и Стас готовились к встрече с новым родственником. А что? Раз он — биологический отец Алейны, то и всем нам приходился родственником, как не крути. На застежку форменной куртки Погодина установили крошечную камеру, похожую на шарик ртути. Это было сделано для того, чтобы мы могли наблюдать за их встречей. Волновались все, кроме Дарина и самого Стаса. Тангир выглядел спокойным и сосредоточенным, а Погодин, как всегда, был весел и беспечен. Он продолжал шутливую перепалку с женой, чем ужасно ее злил.

— Будь серьезнее! Там моя мама! — не выдержала девушка.

— Я знаю, олененок, и сделаю все, чтобы она снова была с тобой… с нами… — серьезно ответил Стас.

— Пора. — Сказал дед, закончив проверять камеру. На столе в гостиной, вместо чашек и тарелок, развернулся голографический экран, сейчас дублирующий часть комнаты. — Постарайся всегда быть лицом к лорду Кебриму, чтобы запись получилась более информативной.

Погодин кивнул. Дарин подошел ко мне и молча вложил что-то в ладошку, а на мой вопросительный взгляд, ответил тихо-тихо, едва слышным шепотом:

— Ключ. От нашего бокса. Я хочу видеть свою жену, вернувшись со службы, а не разыскивать ее по всей Академии.

И так стало тепло от этого грозного, почти обвинительного шепота. Значит, тоже ждет и расстраивается от подобного стечения обстоятельств. Знаете, а совместное воздержание не такая уж обидная штука, хотя от этого не перестает быть воздержанием.

Глава 22

— Ну, милая моя внучка, — изрек легар, глядя на Алейну, когда за тангиром и Погодиным закрылась дверь, — поговорим на чистоту. Треугольник нужен был твоему отцу? Именно за ним он послал тебя и твоего телохранителя?

— Да. — Твердо, глядя в глаза деду ответила сестра.

— Он шантажировал тебя?

— Да.

— Угрожал причинить вред матери?

— Да.

— Зачем ему нужен треугольник?

— Я не знаю, — покачала головой девушка, — только, он одержим идеей его заполучить, словно треугольник предел его желаний.

— Ладно, малышка, — уже ласково сказал дед, погладив Алейну по светлым локонам, — разберемся. Для начала пусть украдут артефакт.

— Украдут? — Удивленно воскликнула девушка. — И вы так просто об этом говорите? Хотя… Погодите… Он что, не настоящий?

— В точку! — Подмигнула ей я, под многозначительные улыбки ба и деда.

— Но это же… война… — выдохнула сестренка. — Лорд Кебрим подлог просто так не оставит…

— Ну, мы обязательно что-нибудь придумаем. Сейчас самое главное твою маму вызволить. — Постаралась утешить сестру я.

На голографическом экране, по мере продвижения тангира и Стаса, менялись коридоры, переходы и лифты. Показался встревоженный Анатес Беллим, нервно отмеряющий шаги напротив шикарных входных дверей гостевого блока.

— Опаздываете! — Зло прошипел он.

— До назначенного времени еще две минуты. — Раздался спокойный голос Элвэ. — А вас никто не задерживает. Вы, Анатес, вполне справились со своей миссией и можете быть свободны.

— Что? — Взревел Беллим. — Вы смеете мне указывать?

— Послушайте, — вмешался в перепалку Стас, — я понимаю, что лорд Кебрим — важная политическая фигура, а вы, как официальный представитель Совета Коалиции, должны создать все условия для того, чтобы переговоры прошли успешно. Но сейчас я встречаюсь не с лордом Кебримом — представителем Темного Круга, а с лордом Кебримом — отцом моей горячо любимой жены. Поэтому прошу меня понять и извинить, любые посторонние лица при семейном разговоре явно лишние.

— Значит, тангира Элвэ вы, курсант Погодин, лишним не считаете? — Разозлился еще больше Беллим, снова испортив гримасой красивое лицо.

— Я — солдат. — Улыбнулся Стас, ну и мы все, глядя на него улыбались. — А для солдата командир — отец родной, так что, фаэр Беллим, тангир Элвэ никак не может быть посторонним.

Я откровенно смеялась, глядя на надутого, как индюк, эленмарца. Муж энфины Беллим, порядкового номера я не знала, а может просто не запомнила, хватал ртом воздух, силясь найти достойный ответ Погодину.

— Ох уж эти земляне… — все, что он смог выдавить

— Я вас больше не задерживаю. — Послышался ледяной голос Дарина. Анатес замер, а потом развернувшись зашагал прочь.

— Обиделся, — констатировал факт Стас.

— Не о нем сейчас нужно думать, — ответил ему Элвэ и нажал на входную панель.

Шикарные двери в апартаменты разъехались в стороны и навстречу тангиру и Стасу выпрыгнул коротышка в широком металлическом ошейнике.

— Кто такие? — Выпалил он.

— Нам назначено. — Ответил Дарин. — Доложи Хозяину.

Коротышка бросил подозрительный взгляд на визитеров, но все же поплелся докладывать лорду. Через минуту он появился снова.

— Господин ждет вас, — выдавил из себя карлик.

Помещение, которое демонстрировала нам камера, поражало своей роскошью. Это была не гостиная жилого блока, а целый зал с фонтаном и арками. Между кадками в тенистыми деревьями расставлены вазы, статуи, а также уютные диваны и кресла, обитые дорогими тканями. На одном из них, в своей неизменной золотой маске, сидел лорд Кебрим. Перед ним на красивом столике стояла огромная ваза с шикарными, спелыми фруктами. Это выглядело как насмешка. Нет, ну правда. Я бы посмотрела, как он в этой маске уплетать ананас станет, ну или хотя бы банан.

Тангир и Погодин молчали. Лорд Кебрим тоже не произнес ни слова, лишь его глаза блестели в прорезях маски, внимательно наблюдая за гостями. Пауза затягивалась.

— Так вот, значит, кто стал мужем моей дочери! — Наконец, произнес Великий лорд и голос его был полон презрения и недовольства, но это ничуть не смутило Погодина.

— Папа! — Воскликнул он, бросаясь вперед. Стас, встав на одно колено перед явно опешившим Кебримом, вдохновенно тряс его руку, приговаривая, — я несказанно счастлив с вами познакомиться, папа. Не передать, как много хорошего мне удалось о вас услышать! Ваша дочь, моя жена — настоящее сокровище. Такое достойное воспитание она смогла бы получить только от мудрых и любящих родителей!

— Ой, что он несет!!! — Простонала я, закусывая кулачок. Алейна пребывала в полуобморочном состоянии и ба нежно гладила ее руку, подбадривая. Один легар искренне веселился.

— Молодец, парень! Огонь! — Тихо комментировал он.

— Что ты себе позволяешь, щщщщщенок! — Зашипел из под маски, опомнившийся Великий лорд и попытался вырвать свою конечность из цепкой руки Погодина, да не тут-то было.

— Папа, — обиженно произнес Стасик, — вы совсем не рады видеть любимого зятя? А где же мама?

— Какая еще мама?!! — Орал Великий лорд, вскочив с кресла. Он силился вырвать свою руку, которую Погодин никак не хотел отпускать.

— Как какая? — Театрально возмущался Стас. — Наша! Алейночка так соскучилась. Извелась вся, ночей не спит, в долге супружеском отказывает.

— Ты мне еще подробности поведай! — Разозлился лорд Кебрим, освободив, наконец, руку и отскочив от поднимающегося с колен Погодина.

— А вот тут уж прошу меня извинить, — радостно воскликнул Стасик и доверительно зашептал вновь озадаченной «маске», — подробности — это дело настолько интимное, что, как настоящий мужчина, я буду об этом молчать и даже вам, папа, не смогу об этом поведать.

— Прекрати называть меня «папа»! — Взвизгнул Великий лорд.

— Да. Я понял. Папа — это так мягко, по-женски. — Ответил ему Стас, соглашаясь. — А вы брутальный мужчина, лидер и Великий лорд Темного Круга, опять же. Я стану называть вас мужественно — отец!

Белиготар Сорг откровенно ржал. Алейна пришла в себя и сейчас скорее негодовала, чем переживала за Погодина. А я лишь улыбалась, прекрасно зная, как может общаться Стасик.

— Прекрати! — Заорал лорд Кебрим.

— Это вы кому? — Удивился Погодин, разыгрывая из себя глупца. Он даже оглянулся, при этом камера показала нам тангира Элвэ, который хоть и сохранял серьезное выражение лица, но явно из последних сил.

— Тебе, щщщщенок! — Снова зашипел лорд.

— Но я ничего не делаю, чтобы что-то прекращать! — Возразил ему Погодин, — а еще я безмерно рад, что вы сравниваете меня с милым, юным домашним любимцем, но предпочел бы, чтобы вы, отец, называли меня Стас. Ну, или Стасюня, так меня мама дома называет!

— Заткнись! — Кажется выдержка главному руководителю Темного Круга все же отказала. Она отказала Кебриму, но не Стасу.

— Странный вы человек, — сказал Погодин, усаживаясь в кресло лорда и закидывая ногу на ногу, — если я замолчу, то наша беседа прервется. Вы же молчите. А потом, «заткнись» — это так невежливо. Нужно говорить: «Помолчи, Стас, пожалуйста!» И я всегда пойду вам на встречу…

— Да, не молчу я!!! — Взвыл лорд. — Я не могу вставить ни слова в нашу так называемую беседу.

— А-а-а! Так вы все-таки хотите меня поприветствовать, как полагается настоящему отцу невесты, да? — Обрадовался Погодин.

— Нет! — Взревел Кебрим.

— Как? — И в голосе Погодина появилось так много грусти и удивления одновременно. — А зачем же вы тогда меня так бесцеремонно прервали?

— Пошел вон отсюда! — Выпалил озверевший лорд, указывая на дверь.

— Нелогичные у вас поступки, отец! — В камере появилась рука Погодина. Он взял из вазы на столике экзотический фрукт, разломил пополам и часть протянул главе Темного Круга. — Хотите? — Спросил Стас и тут же наигранно воскликнул, — ах, да! У вас же маска. С ней разве поешь. Так я о чем толкую, — послышалось характерное чавканье, друг явно смачно вгрызся в спелый плод и несколько капель сока даже попало на камеру, — не сам я сюда пришел, вы меня позвали. Ничего не сказали, а теперь выгоняете. Вам что, даже ни капельки не интересно какого достойного, мужественного и неповторимого мужчину выбрала себе в мужья ваша единственная дочь?

— Крейб! — Заорал лорд, сжав руки в кулаки.

— Слушаю, Господин! — Появился из ниоткуда коротышка.

— Вызови охрану и пусть выведут этого наглеца!

— Я бы на вашем месте этого не делал. — Ровно произнес тангир Элвэ. — Выдворить из собственных апартаментов зятя, которого сами позвали, не самое лучшее решение. Это может спровоцировать скандал.

— Меня не пугают мелкие скандалы! — Гордо заявил Кебрим.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — согласился с ним Дарин, — но в этом случае вы вынуждены будете покинуть Кхарму немедленно, даже не начав мирные переговоры.

Такой исход дела был не по душе Великому лорду. Он махнул рукой и слуга в ошейнике также внезапно исчез, как и появился.

— Чего ты хочешь, землянин? — Устало спросил Кебрим.

— Вот это уже другой разговор… папа! — Ответил Погодин Великому лорду. — Моя жена, ваша дочь желает поговорить со своей матерью.

— Только в моем присутствии! — Голос Кебрима звучал очень раздраженно.

— Без свидетелей! — Настаивал на своем Стас.

— Хорошо, — вздохнул Великий лорд, — завтра, в комнате переговоров, охрана подождет за дверью, но с одним условием — ты не попадаешься мне на глаза до окончания переговоров и моего отлета с этой планеты!

— Принимаю ваше условие, папа! — Погодин веселился.

— И никогда, слышишь, никогда не называешь меня «папа»! — Зашипел Кебрим.

— Это уже второе условие и оно неприемлемо. Для этого вы, как минимум, должны сделать что-то еще!

— Воооооооооон! — Заорал взбешенный высокий гость.

— Не стоит так шуметь. Мы уже уходим. — Спокойно ответил Стас, поднимаясь из кресла, — а то и в самом деле загостились, отдыхать вам мешаем.

В камере мелькнули шикарные входные двери, карлик, любезно их открывающий, а затем Погодин вновь развернулся и снова возник лорд в золотой маске.

— Спокойной ночи, отец! — Вежливо попрощался Стас. — Я несказанно рад нашему знакомству. Алейне, разумеется, передам привет от вас.

На голографической проекции снова двери, быстро приближающийся коридор, а затем звук чего-то разбивающегося.

— Нервный тесть у меня какой-то! — Спокойно изрек Погодин. — И чем ему казенные вазы помешали?

В этот раз мы все явно расслышали смех тангира Элвэ. И у него оказалась вовсе не железная выдержка.

— Ну, что же, девочки, — подвел итог Белиготар Сорг, — мальчики свою миссию выполнили, теперь осталось придумать, как вызволить Морхану.

Легара прервал звук его собственного комма.

— Слушаю, — ответил он. Дед долго слушал собеседника, а потом нервно потер лоб и выдохнул, — только этого нам не хватало. Ничего не предпринимайте, Тавилас, и ждите моих личных указаний. Никому ни слова.

— Что случилось, Тар? — обеспокоенно спросила ба, когда легар закончил беседу.

— У нас новая проблема. От сердечного приступа скончался пожилой таштор, прибывший в качестве одного из послов Темного Круга. Самое страшное, смерть наступила внезапно, в коридоре, без свидетелей с их стороны. Нас запросто могут обвинить в убийстве, несмотря на все медицинские заключения, — устало произнес дед.

Смерть таштора — мама Алейны — Темный Круг — Хуня — именно такая цепочка возникла у меня в голове. Я прекрасно понимала, что достучаться до подруги именно сейчас не получится и все гениальные планы нужно отложить до утра, тем более детально выход из положения оформиться в моих мыслях еще не успел.

— Что-то мне подсказывает, что смерть этого почтенного таштора будет нам очень кстати, — ответила я деду.

— Что ты этим хочешь сказать, Аленька? — спросила ба.

— Сама пока не знаю, но мысли уже имеются и мне нужно время, чтобы разложить их по полочкам, — ну в самом деле, пока ничего конкретного сказать я не могла.

— Значит, оставим все разговоры до утра! — подытожил мудрый дед, что-то набирая на комме, — Гея, девочки устали и хотят спать, а утром мы вернемся к этому разговору.

Хитро. У деда тоже был какой-то свой план, но вряд ли он касался тети Морханы и почившего посла. Скорее, там речь шла о треугольнике и некоем Великом лорде Кебриме, который этой ночью обязательно попытается выкрасть артефакт, более того — его попытка увенчается успехом. А вот завтра мы поговорим, обо всем. И сложим все части головоломки воедино, а уж что из этого выйдет… Посмотрим.

В помещение блока легара вошли два андроида в униформе Академии.

— Проводите девочек! — распорядился Белиготар Сорг.

— Спокойной ночи! — хором попрощались мы и вышли вслед за роботами.

Алейна, помахав мне рукой, направилась в наш корпус, мне же было совсем недалеко. Блок тангира Элвэ располагался на этом же этаже, буквально за первым поворотом. Отпустив андроиида, я открыла дверь и первый раз вошла в жилище своего мужа. Блок встретил меня приглушенным сетом, тишиной и аскетичной обстановкой. Я вздохнула, набираясь смелости, и решила осмотреться. Расположение комнат было точно такое же, как в блоке у легара, только размеры уступали. Гостиная, из которой вели две двери, одна в кабинет, а другая в спальню. Кабинет меня нисколечко не интересовал и я направилась прямиком туда, куда давно хотелось, да и, вообще, учитывая мой статус замужней женщины, было давно пора.

Как только я переступила порог, сильные руки обвились вокруг моей талии, а знакомый голос прошептал:

— Какая же ты красивая!

— Это ты в темноте разглядел? — мурлыкнула я, теснее прижимаясь к мужу.

— Это я тебе комплимент делаю, глупышка! — хмм… Заявление «леденца», мягко говоря, меня озадачило.

Дальше было еще интереснее. Талию мою отпустили, свет включился, правда тоже не яркий, а вполне себе такой интимно-приглушенный, перед моими глазами появилась плитка молочного шоколада и нечто напоминающее повядший фикус.

— Что это? — воззрилась на это безобразие я.

— Конфеты! — с гордостью ответил муж, вкладывая в мою руку шоколад, — цветы! — и он попытался всучить мне сухостой, сомнительного происхождения.

— Дарин, ты, что с ума сошел? — зашипела я, одергивая руку, — что на тебя нашло?

— Ухаживаю, как ты этого и хотела! — логика у эленмарцев железная, скажу я вам! Ухаживает он в час ночи! — Аленька, ну ты же сама хотела комплиментов, конфет и цветов!

И тут в моей памяти всплыл разговор за ужином, где вмешалась моя чисто женская вредность на почве неудовлетворенности из-за не отданного мужем супружеского долга, где я, как раз, о чем-то подобном упоминала. Речь шла об ухаживаниях. И, кажется, «леденец» воспринял мой справедливый, кстати, упрек на свой счет и решил все исправить до нашей первой брачной ночи. Ну, хорошо, конечно. Похвально. Замечательно, что у меня такой чуткий супруг. И это было бы поистине упоительно и романтично, если бы не было так смешно. Держа в руке шоколад, я присела на корточки, потому что стоять больше не могла. Меня просто душил истерический хохот, который прорывался из меня в виде всхлипов и стонов.

— Алечка, птенчик мой! — засуетился муж, по прежнему сжимая в руке завядший фикус, — тебе плохо? Где болит?

Глядя на этого эленмарского романтика, мне стало еще смешнее, но показать мужу свое веселье было неудобно. Он ведь старался и хотел, как лучше, внимая моим упрекам. Закрыв лицо руками, я пыталась успокоиться и стать серьезной, как того требовала ситуация, но… Трясясь всем телом, издавала всхлипы и хрюканье.

— Алечка, ты плачешь? — Дарин присел рядом и попытался отнять руки от моего лица, — что мне для тебя сделать?

Господи, ну почему он такой замечательный и в то же время такой смешной, с точки зрения обычной, среднестатистической землянки? Поглубже вздохнув и сразу выдохнув, я все же ему ответила:

— Раздевайся, Дарин!

— Что? — опешил муж. Мой, между прочим, законный.

— Раздевайся! А то я брачной ночи и супружеского долга век не дождусь! В конце концов матриархат у нас! — да! Я была очень убедительна, осталось еще убедить мужа ну в этой, в своей убедительности.

Смысл сказанных слов никак не хотел доходить до Дарина. Он внимательно смотрел на меня, я тонула в бирюзовой глубине с золотыми искрами, но вот реакции на мои реплики не было. Мы, по прежнему одетые, сжимали в руках каждый свое: я — подаренную шоколадку, а муж мой — злополучный фикус. С этим срочно нужно что-то делать. Так продолжаться не может.

— Значит ты не плакала, — заявил «леденец». Конечно же, я в ответ отрицательно покачала головой, — смеялась? — пришлось утвердительно покивать. А поникшая флора, она же — символ нашей любви, по прежнему была сжата в сильных, мужественных руках супруга, вызывая во мне почти неконтролируемые приступы веселья.

— Дарин, — тихонечко позвала я.

— Аля, ты смеялась надо мной? — вдруг спросил мой эльф, оказываясь рядом.

И я бы даже ответила, не упрись мне в грудь растительный символ наших отношений, вырывая из меня непроизвольный смешок одним своим видом. Элвэ поджал губы. Обиделся.

— Дарин… — да, это был практически стон. Бесцеремонно забрав у мужа цветок, отложила его на столик. Туда же отправилась шоколадка. Вся серьезность момента теряется, стоит лишь мне вспомнить его решительный романтический настрой с вялым стеблем наперевес.

— Значит надо мной… — сделал свои выводы муж, отворачиваясь от меня. Вот сейчас и мне стало обидно. Я, конечно, была виновата, в том, что не смогла сдержать своих эмоций, но кто бы на моем месте смог?

— Значит раздеваться не будешь? — это была последняя попытка привлечь внимание собственного супруга.

— Не вижу смысла! — получила ответ. Собственно, а что хотела-то? Я бы тоже обиделась, если бы над моими благородными порывами посмеялись, но виной тому расовые особенности и разные менталитеты. Понимать же надо.

Ладно, что там делают, когда гора к кому-то не идет? Лезут в гору? Вот мне именно это и предстояло.

— А я вижу! — заявила, сверля гневным взглядом спину мужа, — лично я спать одетой не собираюсь!

— Ты хочешь остаться здесь? — хмм… это вот сейчас что было? Да я при всем желании сегодня к себе вернуться не могу. Занято там. За-ня-то! А если и было бы свободно все равно не ушла бы отсюда. Терпи «леденец».

— А ты предлагаешь мне топать ночью через всю Академию, только потому, что обиделся? — выпалила я, хватаясь за потайную застежку платья. Пара легких движений и невесомая ткань падает к ногам, оставляя меня в одном кружевном безобразии.

Упс… Кажется смелость свою я явно переоценила. Как только последние шелковые лепестки импровизированной брони упали на пол, сразу такой беззащитной себя почувствовала! Срочно захотелось поднять платье и стыдливо прикрыться, тем более муж по прежнему стоял ко мне спиной. Да, Верник, из тебя та еще соблазнительница! Ты просто нимфа… гетера… или кто там еще в истории совершал подобное профессионально?

Чувствовала себя глупо… Да, что там говорить — форменной идиоткой. Вырядилась и стою тут, симафорю выступающими из под кружева прелестями, которые, если разобраться, никому и не нужны. В общем, обида породила раздражение, раздражение — злость и я пошла к кровати, с твердым намерением забраться под одеяло и хотя бы выспаться, раз ничего другого мне не светит.

— Аля, я… — в тот самый момент, когда, откровенно сверкая кружевным безобразием на филейной части, я наклонилась откинуть одеяло, мужу приспичило мне о чем-то поведать и он соизволил повернуться. Картина маслом — труженица эротического фронта расстилает постель. Дарин завис, подавившись собственными словами, и громко сглотнул. Муж попросту лишился дара речи, но следил за каждым моим движением.

— Что? — нахмурилась я, потянув на себя спасительный кроватный покров.

— Аля… — выдохнул обиженный муж. Золотые искры молниями сверкнули в бирюзе и он бросился ко мне.

А, вообще, страшно, когда внезапно… Особенно, если ты голая и практически беззащитная. Я взвизгнула, в тщетной попытке удрать, но была поймана и прижата к каменной груди, по прежнему затянутой в форменную куртку. Сердце колотилось, как сумасшедшее, норовя выпрыгнуть наружу. Или это не мое сердце так сильно билось. В любом случае, оба органа находились настолько близко, что их удары звучали в унисон.

— Птенчик… — выдохнул муж и его рот обрушился на мои губы, безжалостно их сминая.

Смущение отступило, а вот ощущение того, что стоящий передо мной, великолепный мужчина мой, полностью и безвозвратно, наоборот, вырвалось. Появилась жгучая потребность клеймить тело Дарина своими поцелуями, чтобы ни у кого не осталось сомнений в его принадлежности. И я целовала, клеймила, ловя каждый его вздох, каждый хриплый стон, смакуя каждое мгновение нашей близости. Словно одержимая, отвечала на любое движение, обвив шею мужа руками.

— Аля, Аленька… — хрипло шептал Дарин в редких перерывах между поцелуями, порождая звуками своего голоса на моей коже сотни мурашек.

В какой-то момент я просто оторвалась от пола, бережно подхваченная заботливыми руками супруга и уже через мгновение ощутила спиной холодные простыни. Словно во сне нащупывала пальчиками застежки, в нетерпении стягивала с него куртку и вдыхала умопомрачительный аромат моего мужчины. Да. Моего мужчины! И с этого мгновения, с этой ночи никто не в силах это изменить. Дарин Элвэ мой! Только мой! Для большей убедительности, обхватила его ногами, еще теснее прижимаясь.

— Дикая земляночка, — прошептал муж, осторожно проведя пальцем по моей скуле, а я купалась в бирюзовой нежности с родными золотыми искрами.

— Дарин… — отчаянный стон, порожденный очередным поцелуем мужа, выдавал все мои желания.

— Я здесь, мой птенчик… — выдохнул он и я почувствовала, как его губы касаются верхней части кружевного безобразия, а проворные пальцы умело избавляют от этого лишнего, на взгляд мужа, предмета одежды.

Мой возмущенный писк утонул в лавине новых ощущений, обрушенных неспешными и умелыми ласками Дарина. Кажется я плавилась и горела, и снова плавилась, не переставая шептать его имя. Мой невыносимый эльф задался целью свести меня с ума и пока преуспевал в этом, не оставляя без внимания ни единого местечка на моем теле.

— Дарин! — хрипло выдохнула я, поражаясь сколько мольбы в моем голосе. Что у него просила? Продолжать? Не останавливаться?

— Скажи, что ты моя! — потребовал наглый муж покусывая живот.

— Твоя!

— Скажи, что я твой! — укусы сместились на бедра.

— Мой!

— Единственный? — там в бирюзе блеснули очень хитрые, практически коварные искры.

— Единственный… — свой голос я не узнала, а потом и вовсе все окружающее перестало иметь для меня значение. Важны были лишь ощущения, которые дарил муж и которые я дарила ему в ответ, со всей щедростью и со всей любовью.

Глава 23

Утро встретило привычными ощущениями тепла и уюта, но к ним примешивалось нечто такое, что сформулировать я не могла. Наверное, это было чувство какого-то очищения, умиротворения и почти полного состояния нирваны. Нет, разумеется, в том, что нормальный человек не может ощущать себя абсолютно счастливым всегда, мне хорошо известно. Но, черт побери! Даже краткий миг соприкосновения с этим феерическим чувством стоит того, чтобы к нему стремиться!

Я лежала и прислушивалась к мерному дыханию мужа. Только рано утром, еще не открыв глаза, по настоящему остаешься один на один со своими мыслями, страхами, желаниями и мечтами. Это именно то время, когда ты наиболее откровенен сам с собой и окружающим тебя миром, потому что изворотливый мозг еще полностью не проснулся и не выдает компромиссных решений любой возникающей проблемы, а поэтому все события рассматриваются через призму чувств и инстинктов, без намека на фальшь. Все произошедшее ночью стало для меня откровением. Сейчас, вспоминая прикосновения Дарина, его неспешные ласки, сводящие с ума, как-то незаметно сравнивала с тем ощущениями, что когда-то испытывала с Истарховым. Хотя, сравнивала — это совсем не то слово. Просто вспомнила и невольно поморщилась. Обиды давно не было, а вот обман помнился и от этого было неприятно. Обман… Так ли уж это плохо на самом деле, если достигаешь желаемого? Разве есть на свете хоть один человек, который ни разу в жизни не пошел на сделку со своей совестью в погоне за мечтой? Не знаю, я таких не встречала. Да, и если такой человек все же существует он или ангел… или дурак. Второе вероятнее.

Самым неприятным в отношениях с Истарховым стало то, что меня попросту использовали, вопреки моим желаниям, вызывая ощущение запачканности и нестерпимое желание вымыться, яростно натирая кожу мочалкой. Но сегодня ночью я чувствовала, как каждый поцелуй мужа, каждое его прикосновение очищают меня лучше любого мыла, любой мочалки. Единение с Дарином было настолько правильным и гармоничным, что не поддавалось никакому описанию. Этот невозможный мужчина с золотыми искрами в бирюзовых глазах стал неотъемлемой частью моей жизни, моей души и меня самой. А что до Истархова, то ему я была благодарна. Да-да. Вот так просто простила и отпустила. Не было бы Дена, не было бы и Звездной Академии. И кто знает нашла бы я свою любовь. А в том что это любовь, самая настоящая, светлая и чистая, не сомневалась ни секунды, слишком уж остро реагировала на все, что связано с моим эльфом. Я готова с ним разделить как все хорошее, так и все плохое, даже не задумываясь о последствиях, а только потому, что могу быть нужна ему в такие моменты.

Все мы меленькие шестеренки большого механизма под названием жизнь, и каждая деталь важна и ценна. Вот и Истархов оказался маленькой деталькой, сыгравшей важную роль в моей судьбе и судьбах всех моих родственников. Кто знает, может не встретились бы вновь ба с Белиготаром Соргом, а я с Дарином, может и Сумрак не приснился бы мне на такой далекой Земле. В общем Дену Истархову я не верила, а в судьбу и предназначение — очень, поэтому и не держала больше зла, искренне желая ему счастья, такого же большого, как мое.

Завибрировал комм, лежащий на небольшом столике у кровати. Пришлось открывать глаза, безжалостно вырывая себя из мира грез. Комм был не мой — мужа, а он спал с безмятежной улыбкой на породистом, красивом лице, накрыв мою руку своей и прижимая ее к мерно вздымающейся груди, как раз напротив сердца. Белоснежные волосы Дарина разметались по подушке. Даже во сне он выглядел спокойным, уравновешенным и надежным, словно мог решить все мои проблемы. Ох, Дарин-Дарин, не ту женщину ты выбрал. Да я одна сплошная проблема, я — магнит для них, черная дыра, притягивающая неприятности, как чисто бытовые, так и вселенского масштаба. Наверное, он прекрасно это знал и его не слишком беспокоило такое положение дел. Муж снова улыбнулся во сне, а я откровенно им любовалась.

Комм завибрировал снова. Дарин потянулся, глубоко вздохнул и вдруг резко притянул меня, подминая под себя.

— Попалась! — сонно прошептал он, потянувшись к моим губам.

— Это ты попался, — не осталась в долгу я.

— Давно. С самой первой встречи, — не стал отпираться муж и, наконец, подарил мне утренний, тягучий, очень сладкий поцелуй.

Комм не унимался. Одновременно раздался звуковой сигнал от входной панели, а я рассмеялась и накрыла нас обоих с головой одеялом.

— Нет нас. Мы в домике! — невинно озвучила свои действия, вызвав тем самым смех «леденца».

— Если бы все проблемы можно было бы решить так просто, — вздохнул муж и, откинув одеяло, нехотя поднялся.

Упс… Я конечно люблю минимализм, в том числе и в одежде, но сейчас этот самый минимализм у мужа был практически абсолютным, если не считать цепочку, на которой висел артефакт, подаренный Сумраком. И, надо сказать, увиденное мне очень нравилось, заставив плотоядно облизнуться. Особенно впечатлил вид сзади. Жаль Дарин его быстро прикрыл, натянув форменные брюки, чем вызвал у меня тяжкий вздох.

— Аля, прекрати! — хрипло сказал Дарин.

— Я ничего не делаю! — поспешила заверить я, продолжая рассматривать мощные мышцы его спины.

— Я чувствую, как ты на меня смотришь и готов послать все в бездну и вернуться к тебе в кровать! — прорычал он, закрывая мне обзор еще и форменной курткой.

— Да как я на тебя смотрю?

Муж резко обернулся и лениво направился ко мне. Куртка еще не была застегнута. На груди чуть выше сердца, выполненная буквами алфавита апаньяр, виднелась красивая, витиеватая надпись — Алевтина. Тату? Сердце забилось чаще, а в груди сладко заныло.

— Ты когда успел это сделать? — спросила, поглаживая пальцами каждую буковку.

— Я не делал этого, птенчик. Твое имя просто появилось, там в храме, когда ты приняла меня, а я принял тебя всем сердцем. А поскольку я все время был одет, ты просто не видела этой надписи.

— Что это означает? — выдохнула, не в состоянии оторвать взгляда от надписи.

— Всего лишь, что я весь твой, с потрохами, — рассмеялся Дарин, чмокнул меня в нос и нагло застегнул куртку, — да ты это и без надписи знаешь.

— А когда обряд проходит в Храме на Эленмаре надпись тоже появляется? — ну не могла я об этом не спросить. Дарин застыл.

— Появляется, птенчик. Только другая. Она расположена вокруг шеи и состоит из двух слов.

— Каких? — прошептала я, точно осознавая, что ответ мне не понравится.

— «Собственность» и имя хозяйки.

— Но это же рабство! — в ужасе воскликнула я, — знаешь, чем больше я узнаю о вашей жизни, тем больше склоняюсь, что окажись я на месте ваших мужчин, не задумываясь предпочла бы подвалы храма подобной альтернативе. Хотя и то, и другое ужасно…

Мне стало так обидно за этих гордых, мудрых и очень красивых мужчин, оказавшихся в столь неприятном положении, фактически без права на выбор, свободу и любовь. Даже не сразу поняла, что из глаз катятся слезы.

— Ну что ты, птенчик, не плачь! — Дарин присел рядом и нежно смахнул со щек слезинки, — все не так плохо. Многие женщины понимают сложившуюся ситуацию и стараются, как можно реже использовать свою власть над связанными. Возьми хотя бы энфину вашего рода. Фаэра Яванна Сорг — чудесная женщина, мудрая и справедливая.

— Я бы все равно предпочла храм! — ответила, прижимаясь щекой к плечу мужа.

— Я бы тоже предпочел храм, если бы не встретил тебя, — тихо сказал Дарин, нежно поглаживая меня по голове, как маленькую.

Со стороны входной панели снова раздался звуковой сигнал. Ну ни минуты покоя. Хорошо хоть комм больше не вибрировал. Новый день врывался в нашу жизнь, принося с собой нерешенные старые проблемы и ворох новых.

— Курсант Ткхшшшарсинсит? — раздался удивленный голос мужа из гостиной. Он направился открывать дверь утреннему, неугомонному визитеру.

— Курсант Ткхшшшарсинсит, тангир, я буду часа через полтора, когда начнутся занятия, а пока для вас я Фархунда, хотя вам можно и Хунечка. Я все же любимая подруга вашей, надеюсь, любимой жены! — Вот как, скажите мне, как они произносят без запинки Хунькину фамилию? Мне это просто не дано.

Видимо, Дарин не нашелся с ответом, потому что через несколько мгновений торнадо под названием Хуня бесцеремонно ворвалось в спальню. Подруга критически осмотрела все вокруг. Под ее ехидным взглядом я натянула одеяло практически до подбородка и покидать уютную кровать не спешила. Дарин молча стоял в дверях и наблюдал за развернувшимся действом.

— Я же говорила, что мой подарок сработает! — Хунька подняла с пола и победно продемонстрировала мне кружевное безобразие. Я застонала, укрывшись одеялом с головой. Второй раз за это утро.

— Вылезай! — не прониклась моим маневром подруга, — я, между прочим, умница и красавица!

Заявила она, заставив Дарина изумиться ее наглости еще больше.

— Кто тебе сказал? — хмуро буркнула в ответ, но физиономию миру явила.

— Верник, это итак всем известно. Я одежу тебе принесла, не будешь же ты ходить по Академии в платье в разгар учебного дня, — огорошила меня она.

— Спасибо, — искренне поблагодарила подругу и протянула руку за пакетом.

— Только я тебе ее не отдам! — и вожделенный пакет в формой спрятался за Хунькиной спиной.

— Что ты хочешь, исчадье? — устало выдохнула я.

— Признания! — победно произнесла наглая вымогательница.

— Ты умница и красавица, — тихо и недобро пробурчала я.

— Не расслышала, — продолжала глумиться она, отойдя от кровати еще на шаг.

— Ты умница и красавица! — проорала ей, — довольна?

— Конечно, — невозмутимо ухмыльнулась Хунька, бросая в меня пакет, — всегда приятно, когда тебе говорят правду в лицо.

Дарин рассмеялся.

— Фархунда, вы с нами не позавтракаете? — спросил он, сияя, как фюзеляж новенького истребителя.

— Позавтракаю, тангир. И привыкайте называть меня на ты не в служебной обстановке. Советую отнестись ко мне, как к неизбежному, что отныне будет присутствовать в вашей жизни постоянно, потому что от дружбы с противной, скупой на заслуженные похвалы Верник, я не откажусь, — заявила эта нахалка, но муж продолжал улыбаться и остался подозрительно спокоен.

— Я понял и принял этот факт, Хуня, — он сделал приглашающий жест и, алилуйя, Хунька вышла из спальни, а Дарин мне подмигнул, продолжая беседовать с подругой, — что предпочитаешь на завтрак?

Так быстро я не собиралась даже по тревоге. Почему то было очень неудобно, что в наше единение вторглись так бесцеремонно, пусть даже и лучшая подруга. Судорожно собирала с пола разбросанные вещи, заправляла кровать и постоянно улыбалась, чувствуя себя счастливой, не смотря ни на что.

В гостиной меня ждала трогательная, домашняя картина. Мой муж и моя лучшая подруга пили чай. Земной, ароматный, из цветастых чашек. И где они их только откопали на Кхарме-то. Как только я уселась за стол, передо мной поставили накрытую крышкой тарелку и чашку, такую же цветастую, но в ней было какао — мой любимый напиток.

— Омлет с сыром и зеленью, как ты любишь, — изрек Дарин, снимая крышку с блюда так обыденно, словно каждое утро это проделывал. Мне ничего не оставалось, как благодарно улыбнуться и приступить к завтраку.

— Пока ты там била свои же рекорды медлительности, твой муж успел мне выдать все тайны Академии и твоей семьи, — заявила Хунька, отламывая кусок от моей, между прочим, шоколадки. Я бросила недовольный взгляд на «леденца».

— Подарю еще, — тут же заверили меня.

— Жадина! — заметив наши переглядывания, констатировала обиженная подруга.

— Ну, и что ты там узнала такого, чего до этого не знала? — спросила я и отправила в рот кусок омлета.

— Много чего, — обида, видимо, только подогрела Хунькин аппетит, потому что шоколад убывал с огромной скоростью, — например про папу. Да от такого папы не только маму спасать надо. Хотя, дети у него удачно получаются, тут уж сказать нечего.

— И что ты обо всем этом думаешь? — заинтересованно взглянула на подругу, но ответить ей не дал сигнал комма. Дарину снова звонили.

Муж на этот раз принял сигнал и почти сразу включил громкую связь. Легар сообщал о смерти таштора, о том, что Навир Тавилас констатировал естественную смерть, причиной коей явилась сердечная недостаточность, при чем уверял, что обратись умерший за необходимой медицинской помощью, вполне мог бы жить дальше. Проблема была лишь в том, что представители Темного Круга могли не поверить заключению докторов Коалиции и сорвать мирные переговоры, тем более задача, ради которой они затевались реализовалась сегодня ночью. Копию артефакта подменили почти точно такой же копией артефакта и сделал это слуга Высокого лорда. Но зачем-то Кебрим ведь привез мать Алейны. Мотивы этого поступка мужчины в маске были мне не понятны. Либо он что-то замыслил, либо где-то на дне души у него имелось что-то человеческое и он позволил матери увидеть дочь прежде, чем они расстанутся навсегда. В любом случае, что-то прояснить поможет лишь само свидание Алейны и Морханы и, возможно, оно будет последнее, так как задерживаться Высокому лорду здесь больше и незачем. А значит нужно обязательно придумать план спасения тети до того, как сестра отправится в переговорную.

Тангир поблагодарил за информацию, заверил деда, что мы все скоро будем и пресек сигнал. За столом воцарилась тишина. Каждый думал о чем-то своем. Хуня маленькими глоточками пила чай и изредка поглядывала на нас с мужем.

— Слушай, — решилась нарушить молчание, — я к Фингорму отношусь очень хорошо, но все же не говори ему ничего.

— Верник, ты меня сейчас обидеть хотела? — подруга подняла на меня свои желтые и сейчас очень злые глаза, — у тебя получилось. Этот ушастый — Беллим, а значит враг. И то обстоятельство, что он по некоторым очень интересующим меня параметрам не уступает, а иногда и превосходит Феклушу, ничего не меняет. Дружба для меня всегда на первом месте.

— Прости, — поспешила извиниться я, потому что и правда чувствовала себя виноватой. Хунька, она хоть и импульсивная, порой несдержанная и, благодаря тентурийским корням, очень вспыльчивая, но меня никогда не предавала.

— Да ладно, Верник, я же понимаю, что ты не со зла. Волнуешься просто. Раньше у тебя только я была для этих целей, а теперь вон нас сколько, — отмахнулась она, но уже совсем не злобно.

— И что правда превосходит? И язык с несколькими скоростями? — все-таки спросила я. Ну вот кто меня просил? Фархунда откровенно заржала, а Дарин так многозначительно улыбнулся, что щекам тут же стало нестерпимо жарко.

— Ты там спрашивала, что я думаю обо всем этом? Так я тебе вот что скажу — спасать твою тетушку надо. И чем скорее, тем лучше! — перевела разговор в другое русло подруга и я была ей благодарна за это.

— Это ясно. Вопрос — как? — спросила, с интересом взглянув на Хуню.

— Ох, Верник, замужество тебе явно не пошло на пользу, — беззаботно прощебетала она, заставив своими словами Дарина напрячься, — раньше ты мгновенно соображала. Тут просто нужно сложить все детали мозаики и ответ отыщется сам собою.

— Какие детали? — подруга явно что-то придумала.

— Что мы имеем? У нас есть труп таштора. При чем о причинах смерти Темный Круг не подозревает. У нас есть мама Алейны, которая любит дочь и пойдет на все, чтобы с ней не расставаться. У нас есть Высокий лорд, который не отпустит твою тетку живой, но может покинуть планету в любой момент, так как свою миссию здесь он уже выполнил. И, в конце концов, у вас есть я — находчивая, запасливая и весьма логичная умница, — она победно посмотрела на ничего непонимающих нас.

— И? — не выдержал Дарин.

— И, собственно, все, — подытожила Хунька. Я закатила глаза, а муж явно разозлился, хотя изо всех сил старался не показывать виду. Но в бирюзовых глазах бушевал шторм золотых искр.

— Что нам это дает? Считай, что мы сдаемся и отгадок ребуса не будет, — спокойно произнесла я.

— Верник, ключевое слово — живой! Он не отпустит ее живой. Чтобы Кебрим отстал твоя тетка должна умереть! — воскликнула Фархунда.

— Ты с ума что ли сошла? — вскипела я, вскакивая с места.

— Ну не по настоящему же умерла, а так чуть-чуть, чтобы этот хмырь в маске поверил в ее смерть, — спокойно ответила подруга, — и, вообще, сядь и выслушай меня до конца. Сами вы все равно ничего толкового не придумали.

Мне пришлось сесть, но пока ничего не прояснилось и я заметно нервничала. Дарин успокаивающе накрыл мою дрожащую руку своей и легонько ее пожал.

— Так вот, — продолжала Хунька, — если мать Алейны умрет, то у нас будет уже два трупа и оба — представители Темного Круга. А два это уже не один, особенно если симптомы будут одинаковые.

— Что ты этим хочешь сказать? — до сих пор не понимала к чему она клонит.

— Две смерти с одинаковыми симптомами — это карантин, Аля, — пришел на помощь муж, — разносчики инфекции либо устраняются, либо изолируются, а тела подлежат немедленной ликвидации. Но для объявления карантина нужно установить причины смерти хотя бы номинальные. Я правильно тебя понял?

Дарин уставился на Хуньку, которая многозначительно кивнула в ответ.

— На самом деле, вирусы имеют тенденцию мутировать, а представители Темного Круга живут очень обособленно от Коалиции. Поэтому, я думаю, достаточно будет невинной лжи, о том что какой-нибудь вирус обыкновенного гриппа, который давно не опасен для жителей Коалиции, так как наши организмы выработали против него иммунитет, смертельно опасен для жителей Темного Круга. Можно устроить показательную дезинфекцию прибывших и проводить их восвояси, — подытожила Хунька.

— А что, — улыбнулся Дарин, — вполне может сработать.

— План неплохой, только там одна малюсенькая деталь, которая меня напрягает — это смерть моей тети, — выдохнула я.

— Это может стать проблемой, — согласился со мной муж, — я, конечно, слышал, о неких ядах, способных на некоторое время погрузить человека в состояние очень напоминающее смерть, но боюсь здесь ничего подобного найти не удастся. Времени же у нас в обрез.

— Что бы вы без меня делали, хитро усмехнулась Хунька.

— Не зли меня, — честно предупредила я, — лучше говори сразу.

— Да я и хочу сразу, а ты мне слова сказать не даешь, — обиделась она, — помнишь мой волшебный чемоданчик со средствами?

— Да-а, — закивала я.

— Это не оттуда ли было чудо-средство, пробудившее нежные чувства тангира Стшарсси к вашему всуню? — уточнил Дарин.

Отпираться никто не собирался, тем более, что уж говорить, попалились мы тогда на славу.

— Хунь, так что там с чемоданчиком? — в нетерпении спросила я.

— Есть у меня один волшебный флакончик с одним чудодейственным средством, — загадочно начала она и сделала многозначительную паузу. Мы не перебивали, а слушали очень внимательно, — его используют Великие шаманы с Шатри-7, ну те, что будущее предсказывают. Они говорят, чтобы рассказать о жизни, нужно сначала умереть. Это средство погружает человека в летаргический сон, причем все жизненные процессы организма замедляются настолько, что этот сон практически неотличим от смерти.

— Но ведь тетя Морхана не шаман с Шатри-7, - все же не выдержала я.

— Верник, ну чему тебя в Летной школе учили? Шатри-7 — земная колония, сырьевая база, а Великие шаманы — самые обыкновенные люди. И хотя в вашей родословной много рас отметилось, все же тетка твоя на большую половину землянка, как ни крути.

— А как рассчитать нужную дозировку? — спросил Дарин, что-то набирая в комме.

— С дозировкой там все просто: один флакон — одно погружение в мир грез. Я же просто так, на всякий случай покупала, не думала, что пригодится, — ответила Хуня, честно хлопая желтыми глазищами.

— А действует оно сколько? — похоже, эти двое уже почти все решили, а меня что-то смущало в придуманном плане.

— Ну, вообще, человек может спать неделю…

— Неделю? — воскликнула, перебив подругу.

— Да, неделю. Что тут такого? Но можно разбудить и раньше, у меня антидот есть, — буркнула обиженная Хунька.

— То есть мы ее сможем привести в чувство сразу же, как минует опасность? — на всякий случай решила уточнить я.

— В течение минуты! Аль, ну что ты мне не веришь, что ли?

Хуньке я, конечно, верила, но все равно на душе было тревожно.

— Навир Тавилас утверждает, что сейчас эпидемия кассиопейской лихорадки на Кхарме и смерть таштора вполне можно выдать за гибель от этого мутировавшего вируса. Легар тоже согласен, так как будет еще один бонус для Коалиции, ведь враг подумает, что у нас есть мощное бактериологическое оружие против него, — сообщил муж.

Что ж. Осталось дать указания Алейне и молиться, чтобы все прошло гладко.

Глава 24

До наступления назначенного часа свидания Алейны с матерью оставалось совсем немного времени. В блоке легара собралась вся наша компания, к которой присоединился доктор Тавилас. Сигнал с камер, установленных в переговорной, проецировался на пустой стол в гостиной деда. Мы видели, как нервничает Алейна. Она просто не находила себе места, нервно меряя шагами помещение.

То и дело звучали сигналы коммов деда и тангира. Им докладывали обстановку. Бабушка Пелагея даже не подошла к столу, а тихо сидела на диване и задумчиво смотрела в одну точку. Такой я ее, пожалуй, никогда не видела. Мы обе переживали, ведь от исхода сегодняшней операции зависело воссоединится ли наша семья окончательно или нет.

— Они появились, — раздался из комма деда голос охранника.

— Они — это кто? — спросил легар.

— Высокий лорд, с ним женщина, в странных одеждах и два охранника, по виду — тошторы, — доложил наблюдатель.

Неужели лорд Кебрим обманул и решил присутствовать на встрече? Рядом с имеющейся проекцией на столе появилась вторая голограмма, на сей раз демонстрирующая нам широкий коридор Академии. Около входа в переговорную стояла охрана и Погодин, а к ним приближалась делегация Темного Круга.

— Доброго дня вам, отец! — поприветствовал Стас, как только к нему подошли.

— Щщщщенок! — прошипел Высокий лорд.

— Ну, что вы, я никогда не посмею вас так назвать, даже если станете настаивать, — невозмутимо ответил ему Погодин. Лорд ничего не сказал, лишь его руки сжались в кулаки.

— Я могу пройти к дочери? — взволнованно прошептала женщина.

— Наша договоренность в силе? — наконец Стас задал тот вопрос, который мучил нас всех.

— Иди, — процедил Кебрим Морхане, не удостоив Погодина своим ответом, но сам остался в коридоре вместе с охраной. Все находящиеся в блоке легара выдохнули с облегчением.

Охранники распахнули красивые резные двери, выполненные из благородного дерева, и пропустили женщину, после чего тут же их закрыли. На звук оглянулась Алейна, встретившись взглядом с матерью. Морхана застыла, как изваяние. Дочь тоже не двигалась.

— Малышка моя, — отмерла женщина, бросаясь к своему ребенку. Алейна подбежала к матери и крепко ее обняла.

Губы девушки что-то шептали. Мы знали, что дочь предупреждает мать о нашем плане, но вот сторонний наблюдатель не смог бы в этом заподозрить ничего предосудительного. Руки женщин соединились, значит зелье шаманов уже попало к Морхане.

— Как же я по тебе соскучилась, — тихо сказала она, — так хотелось хотя бы еще один разок на тебя взглянуть. Ты счастлива?

— Очень, — ответила Алейна, — лишь разлука с тобой разрывает мне сердце, мама.

Женщина всхлипнула и закрыла лицо руками. Тоже вроде бы ничего подозрительного, но мы знали, что в этот момент Морхана выпила содержимое крошечной бутылочки. Алейна бросилась к матери, которая побледнела и начала падать. Дочь едва успела подхватить ее.

— Мама! Мама! Что с тобой! Очнись! Умоляю! — причитала Алейна вполне натурально и даже крупные прозрачные горошины слез текли по ее щекам. Дочь поглаживала ладони матери и крошечный пузырек уже давно перекочевал обратно, — Помогите!!! Маме плохо!

Алейна завопила так громко, что двери тут же открылись и в помещение ворвалась охрана, затем Погодин, а следом и лорд Кебрим с телохранителями.

— Морхана! Что с тобой? — заорал он, бросаясь к бесчувственной женщине.

Алейна поднялась сразу, как только тело матери оказалось в руках «маски». Она аккуратно отошла в сторонку и встала вплотную к утилизатору, а бросившийся к ней Стас, закрыл для всех обзор. Было понятно — основная улика нашей аферы уничтожена, осталась самая трудная часть плана. Политическая.

Я только сейчас обратила внимание, какие у лорда Кебрима руки. Почему раньше не замечала? Быть может он был в перчатках? Не помню. Он опустился на колени и прижал к себе тело женщины, словно именно она была центром его личной Вселенной. Высокий лорд что-то очень тихо шептал и медленно, очень бережно гладил Морхану по щеке. А руки… его руки принадлежали старику… коричневая, будто древний пергамент, кожа, узловатые, скрюченные пальцы с хищными, желтыми когтями и вены, выпирающие, уродливые. Да, отец Алейны был стар, очень, и при этом носил маску. Может именно возраст он скрывал под ней? Стеснялся старости и желал вечной жизни? Конечно, к долголетию стремятся многие и, уж точно, большинство не отказалось бы от вечности, но разве кто-то прячет реальность под маской? В том, что сидящий на полу переговорной старик имеет психические, а возможно и маниакальные отклонения, я не сомневалась, о чем тихо поведала Дарину.

— А ведь ты можешь оказаться права, — задумчиво ответил мне муж, — на территории Темного Круга, если верить древним записям, когда-то существовал Источник Жизни. Его воды дарили исцеление от многих болезней, его почитали, как священную реликвию, но вряд ли он дарил вечную жизнь.

— Это как Звезда Равновесия на территории Коалиции? — тихо спросила я.

— Боюсь, птенчик, на этот вопрос тебе никто не ответит. Слишком обрывочные сведения дошли до нас из минувшего времени, — вздохнул мой эльф.

— Ладно, спрошу у Сумрака. Он хоть и противный, зато существует долго, — не стала допытываться я.

В переговорную вошли несколько людей в карантинных халатах и масках.

— Я доктор Навир Тавилас — глава медицинской службы Академии, — представился один из вошедших. А я даже не слышала, как медик покинул блок легара, — позвольте осмотреть пациентку.

— Нет, — отчеканил Высокий лорд.

— Боюсь, вы не понимаете всей серьезности ситуации, — доктор говорил тихо, но строго, подбирая слова, — ваша женщина больна и мне необходимо ее осмотреть. Это второй случай с похожими симптомами за сутки. Первым был фаер Тутос Фамм, он скончался сегодня ночью.

— Что? — Кебрим очнулся, словно ото сна.

— Мне необходимо осмотреть пациентку. Немедленно, — повторил Тавилас.

— А иначе? — прошипел лорд.

— Навир, попробуй ему сказать об угрозе жизни для всех представителей Темного Круга, а его жизни особенно. Акцентируй его внимание именно на этом, — сказал Дарин в комм. Видимо, имелась скрытая связь с мнимыми эпидемиологами.

— Иначе всем членам делегации Темного Круга грозит смерть, — произнес доктор, — особенно вам, лорд Кебрим, так как у вас был тактильный контакт с зараженной.

— Что? Смерть? — воскликнул Высокий лорд. Он достаточно аккуратно переложил женщину с колен на пол, а затем отпрыгнул в сторону, — проясните ситуацию!

Доктор тут же подошел к пациентке и начал осмотр.

— Ситуация неприятная, — задумчиво произнес Тавилас, приподнимая веко женщине и что-то фиксируя на поднесенном приборе, — она мертва, так же, как Тутос Фамм.

— Мертва? Морхана? — с каким-то отчаянием произнес Кебрим. Он сделал шаг по направлению к лежащей женщине, потом, видимо, вспомнил о предупреждении врача и отошел еще дальше.

— Именно так. Две смерти за сутки.

— Что вы хотите этим сказать? — кажется лорд взял себя в руки и в его голосе снова застыл лед.

— У меня есть все основания объявить карантин, лорд Кебрим. К сожалению, даже самые безобидные вирусы мутируют со временем. Медленно, но мутируют. Население, сталкивающееся с ними вырабатывает иммунитет, тоже не сразу и не быстро. И то, что безопасно для нас, может вполне быть смертельным для вас. Сказывается длительная изоляция наших территорий друг от друга. Вполне допускаю, что на территориях Темного Круга есть немало вирусов потенциально опасных для граждан Коалиции, но сейчас мы столкнулись с обратным.

— О чем вы говорите, бездна вас побери? — заорал лорд.

— Я не могу вам сейчас сказать ничего конкретного. Я всего лишь врач. Но у меня есть одно предположение и скорее всего оно окажется верным. Сейчас на Кхарме эпидемия кассеопейской лихорадки. Это быстро протекающее, вирусное заболевание, совсем не опасное для любого из граждан Коалиции, но для представителей Темного Круга…

— Что? Что вы хотите этим сказать? Любой из нас может умереть?

— Боюсь, вы правильно меня поняли. Для вас этот вирус смертелен, ибо ваши организмы к нему не адаптированы.

— Что вы предлагаете? — зашипел Кебрим.

— Действовать согласно инструкции, — доктор говорил между делом, занимаясь пациенткой, которую его помощники запаковывали в специальный чехол и помещали на гравитационные носилки. Такое невнимание со стороны Тавиласа сбивало с толку Высокого лорда. Он был растерян и это чувствовалось.

— Я хочу знать, что ждет меня и моих людей! — холодно произнес Кебрим.

— Мирные переговоры придется отменить и вести дистанционно, до прояснения ситуации. Тела погибших подлежат немедленному уничтожению. Все необходимые образцы уже взяты. Что касается вас и ваших коллег… вас ждет изоляция, карантин и потом отбытие домой тех, у кого не будет выявлено симптомов. Мы же не можем допустить, чтобы невинное заболевание выкосило население всего Темного Круга, верно? — доктор жестом дал команду уносить тело, а сам повернулся к лорду, — хотя это было бы на руку Совету Коалиции. Не так ли, лорд Кебрим?

— И выбора у нас нет?

— Почему же? Выбор есть всегда. Вы можете улететь немедленно и подвергнуть угрозе все население ваших планет, либо минимизировать данный риск. Извините, меня ждут дела. Вам надлежит либо покинуть Кхарму, либо пройти в свои покои, где вы и проведете все время карантина. Санобработка гостевых блоков проведена, — Тавилас направился к выходу.

— Доктор… — окликнул Кебрим, заставив эленмарца остановиться, — Морхана… она… я ее больше не увижу?

— Нет, Высокий лорд, — тихо ответил Тавилас прежде, чем выйти, — сожалею и соболезную.

Алейна всхлипнула и уткнулась в форменную куртку Погодина, привлекая к себе внимание отца.

— Это все из-за тебя! Она так хотела видеть свою никчемную дочь! Живи и помни, что ты виновна в ее смерти! — прошипел Высокий лорд, — не зря я ненавидел тебя, ненавидел тот день, когда ты появилась на свет и мне пришлось делить с тобой внимание Морханы. И к чему привело твое существование? К ее смерти!

Алейна еще теснее прижалась к Стасу, а он бережно обнял девушку. Повернувшись в высокому лорду, Погодин тихо сказал:

— Шли бы вы, папа, отдыхать. Несете тут чушь несусветную. В состоянии аффекта и не такое сказать можно, мы с Алейной понимаем. Но смерть этой достойной женщины не только ваше, но и наше горе…

— Щщщщенки! — выпалил Кебрим и сгорбившись пошел к выходу.

— И еще момент, — спокойно сказал Погодин ему вслед, — Алейна теперь моя жена и я никому не позволю ее обидеть.

— Знаешь, землянин… — обернулся лорд, сверкая золотой маской, — да ничего ты не знаешь… рано тебе…

И лорд Кебрим покинул переговорную.

Голограмма на столе в блоке легара погасла.

— Когда я смогу увидеть мою девочку? — шепотом произнесла ба.

— Скоро, птичка моя, очень скоро. Антидот передали медикам и, как только это станет возможным, его тут же используют. Доктор Тавилас сразу даст нам об этом знать. Нужно какое-то время, чтобы все успокоилось, — уговаривал ее дед, нежно держа за руки.

Я устало прислонилась щекой к плечу мужа, который с кем-то разговаривал, раздавая указания. Из обрывков фраз поняла, что сонная тетушка доставлена в медицинский блок и находится в полной безопасности. Все представители Темного Круга изолированы и пребывают в отведенных им гостевых покоях. От входных дверей раздался сигнал.

— Как вас представить? — поинтересовался голос электронного привратника.

— Представьте меня голым, демоны вас пожри! — раздался смутно знакомый, очень недовольный голос.

— Анатес Беллим. Быстро же он, — прокомментировал муж. Дарина явно забавляла вся эта ситуация.

— Мне наверное спрятаться? — шепотом спросила Хуня.

— Думаю, лучше вы сделаете это вместе с Алей, — согласился с ней дед и распахнул двери в спальню.

— Мы будем подслушивать, — честно предупредила его я.

— Даже не сомневаюсь, — и обе получили в ответ улыбку прежде, чем двери закрылись перед нашими носами.

— Что происходит, легар? Я вас, как официальный представитель Совета, спрашиваю, что происходит? — Беллим был взбешен. Он орал, то и дело срываясь на визг.

— Не думала, что среди мужчин Эленмара встречаются такие неприятные типы, — процедила Хунька.

— Неприятные типы встречаются везде. Это аксиома жизни, — донесла до нее истину, быть может, разрушив этим ее представление о мире. Шучу. Вряд ли.

— Успокойтесь, Анатес, — послышался голос деда. — Присядьте. Кофе хотите? Я полюбил этот земной напиток. В нем так много тепла и уюта, а аромат навевает приятные воспоминания и настраивает на позитивный лад.

— Кофе? — зашипел его собеседник, — вы предлагаете мне кофе, когда вокруг бездна знает, что творится?

— Да, — спокойно ответил легар, — я предлагаю вам, Анатес, присоединиться к нам за чашкой кофе, успокоиться и всем вместе решить, как поступить дальше.

— Я даже не знаю, что происходит. Ваши люди наотрез отказываются что-либо объяснить, ссылаясь на прямой ваш приказ, Белиготар. Покои послов блокировали люди в медицинских масках. Требую объяснений! — снова завизжал Беллим.

— Боюсь, Анатес, мы попали в очень неприятную ситуацию. И вы, как ответственный за проведение мирных переговоров, в первую очередь, — ответил ему Дарин.

— Как я могу быть в этом виноват, когда даже не знаю, что происходит! — кажется Беллим из всего сказанного услышал лишь обвинение в свой адрес.

— Вы садитесь-садитесь, — это уже голос ба, полный заботы.

— Спасибо, фаэра Вельская, — поблагодарил Анатес.

— Разговор предстоит неприятный и нам нужно решить, как и что сказать Совету, потому что не поставить их в известность мы не можем, — Белиготар Сорг говорил спокойно, — у нас произошла непредвиденная ситуация. За последние сутки умерли два представителя делегации противника. Причина смерти одна и та же.

— Кто? — хрипло спросил Беллим.

— Фаэр Тутос Фамм и наложница лорда Кебрима, Морхана. Как вы понимаете — это два ничем не связанных между собой человека, кроме территории постоянного проживания.

— И в чем причина их смерти, легар?

— Мутировавший вирус обычной кассеопейской лихорадки, Анатес. Боюсь, наши народы слишком долго жили порознь.

— И что вы предприняли? — теперь голос Беллима был тихим.

— Я отдал приказ действовать согласно инструкции Коалиции, как в случае непредвиденного карантина. Мы же не хотим озлобить Темный Круг еще больше, отправив к ним обратно вместе с послами оружие в виде мутировавшего вируса.

— Не хотим… — прошептал Беллим, — и как мы станем действовать дальше, Белиготар? Это же скандал!

— Никакого скандала, Анатес. Просто форс-мажор. Мы никаких переговоров не срывали и честно к ним стремились. Это не наша вина, что безобидный для нас вирус, так подействовал на «темных». Медики вплотную занимаются этим вопросом. Да, пришлось изолировать представителей Темного Круга и провести дезинфекцию их покоев, но это сделано для их же блага. Не думаю, что будут возражения с их стороны. Жить хотят все, — голос Сорга звучал тепло и дружески.

— Вы правы, Белиготар, — выдохнул Беллим, — но все же давайте докладывать Совету так, как было на самом деле.

— Что вы имеете в виду, Анатес?

— Я ничего не знал, действовали вы сами и все решения принимали без моего участия.

— Разумеется, — дед явно издевался над ним, — хотите, я даже свяжусь с Советом сам?

— Да, я полагаю, так будет лучше и правильней всего, — явно приободрился Беллим.

— Фуууу… — скривилась Хунька, — до чего же он мерзкий и скользкий.

Ответа ее высказывание не требовало и я решила промолчать, хотя внутренне была с ней полностью согласна. А через пару минут двери открылись и нас выпустили из временной резервации.

— Ну, кажется твой план сработал, — подмигнул дед моей подруге.

— И что мы будем делать дальше?

— Через несколько дней начинаются праздники, в Академии каникулы, так что дождемся окончания карантина и, как только «темные» покинут Кхарму, отправимся на Эленмар, — известил нас Белиготар.

— Если снова ничего не случится в Алькиной беспокойной семейке, — влезла со своими комментариями Хунька.

— Не могу обещать, — честно ответила я, вызвав смех всех присутствующих.

ЭПИЛОГ

Следующая неделя стала, пожалуй, самым спокойным и размеренным временем моего пребывания в академии. Все вопросы решались словно сами собой. Легар доложил Совету о произошедшем, тем самым снискав благодарность. Анатесу Беллиму оставалось лишь кусать локти. Выпалив на последок все, что он думает о Белиготаре Сорге, официальный посол вынужден был удалиться с территории Академии.

А вот деду предложили место в Совете Коалиций. Оказывается, ему и раньше делали подобные предложения. Единственное, что его отделяло от должности в дипломатическом корпусе, это отсутствие собственной семьи. То есть, проще говоря, пройди дед связующий обряд с какой-нибудь эленмаркой — давно бы уже был членом Совета. Вот только цена непомерно высокая для гордого мужчины. Да, собственно, для любого человека высокая.

Послы Темного Круга находились на территории Академии еще пять дней, все это время не покидая отведенных им покоев. Лорд Кебрим, за все это время, так и не пожелал ни разу увидеть дочь. Нет, Алейна не была огорчена. Наоборот, сестра лучилась, она просто сияла каким-то внутренним светом.

Тетку Морхану разбудили на третьи сутки, но вот увидеть нам ее не позволили. Оказалось, что наша наскоро скроенная история, не так далека от истины. Для представителей Темного Круга на самом деле были вредны некоторые бактерии и вирусы, обитающие вне пределов их ареала обитания. Конечно, смертельными для них они не были, но доктор Тавилас все же провел все необходимые тесты и исследования, благо в подопытных недостатка не было. А у последних не оказалось выбора, кроме как молча следовать советам и инструкциям главного медика Академии.

Наша четверка плавно влилась в процесс обучения. За несколько месяцев пребывания в стенах Академии мы, оказывается, стали почти легендой. Рассказы о пережитых нами, правда изрядно перевранных и весьма раздутых, приключениях передавались между курсантами из уст в уста, делая из нас неутомимых героев, отважных путешественников и непобедимых воинов. В общем на землян уже никто не смотрел, как на нечто недостойное внимания. Нашей дружбы искали, а с мнением считались.

Дни тянулись и лишь ночи, наполненные нежностью и счастьем в объятьях Дарина, пролетали, как одно мгновение. Муж постоянно был занял. Приходил, когда я уже засыпала, отложив комм с обучающими программами. «Леденец» быстро принимал душ и немедленно сгребал меня в охапку, тиская, как любимую плюшевую игрушку. Поговорить нам за последние дни как-то не удавалось. Сценарий всегда был одним и тем же. Мы долго и обстоятельно целовались, а потом… потом становилось как-то совсем не до бесед. На утро я просыпалась одна и лишь на комме мигало сообщение от мужа, всегда очень трогательное и забавное. «Ты спишь так сладко, как береговая лейшарри. Не хотел тебя будить. Целую, птенчик.», «День только начался, а я уже мечтаю о ночи. Наваждение? Да. Алька, ты — мое наваждение.», «Ушел, оставив тебе свое сердце.» — я читала нечто подобное, открывая комм, улыбалась и мне хотелось летать от счастья. Хотелось закричать: «Остановись мгновение! Не уходи!», но приходилось вставать, одеваться и топать на занятия, чтобы потом весь день мечтать о муже.

Угрозу свою дед все же выполнил. Ко всем землянкам, включая мою сестру приставили по два андроида, которые таскались следом, стоило кому-нибудь из нас покинуть свой блок. Даже беременная София ходила под конвоем, хотя от нее почти не отходил ошарашенный, счастливый и от этого слегка неадекватный молодой Тавилас. Впрочем, они оба никого не замечали вокруг, находясь к каком-то лишь им двоим доступном мире.

Хунька к присутствию охраны отнеслась с пониманием и приняла этот факт. Даже смеялась, говоря, что андроиды ее свита. Меня же присутствие роботов раздражало и бесило. Но все мои просьбы о том, чтобы их убрать, встречались хмурыми взглядами мужа и легара и разбивались о невидимую стену непонимания. Точнее — нежелание понять и войти в мое положение. Приводился один единственный довод — это для твоей безопасности, и он, к сожалению, перекрывал все мои жалкие аргументы.

Так и таскались мы по коридорам Академии… втроем… я и две мои роботизированные тени. Правда, была еще одна жертва подобных обстоятельств — Стелла Снегирева, землянка, прибывшая с Европы, подруга ныне беременной Софи. Как-то раз мы с ней столкнулись в одном из коридоров, когда я уже хотела было повернуть за угол, при этом ощутимо приложились лбами. Честно хотела извиниться, пока не услышала на чисто русском, таком родном:

— Да чтоб тебя! — симпатичная брюнетка потирала ушибленный лоб и недобро на меня смотрела. — Смотри, куда прешь!

— Были бы у меня глаза, как у улитки на концах рожек, обязательно сначала заглянула бы за угол! — тоже по-русски ответила я, вызвав улыбку девушки.

Мы были знакомы, но не общались. На долю нашей четверки почти всегда выпадали какие-то приключения, а европейка предпочитала держаться особняком.

— Извини, — примирительно произнесла девушка, а в ее светло-ореховых глазах плескалось искреннее раскаяние, — я не хотела обидеть. Просто вырвалось. С тех пор, как этих, — она мотнула головой в сторону андроидов за своей спиной, — приставили, совсем никакого личного пространства не стало, а без них — проходу не дают. Ушастые словно ополоумели все с тех пор, как Софийка забеременела.

— Их можно понять, — открыто улыбнулась я, — до этого момента, считалось, что их раса может иметь потомство только от себе подобных, а тут такой сюрприз.

— Вот и имели бы его от себе подобных! — не прониклась европейка.

Честно говоря, она мне нравилась все больше и больше. Помимо красивой модельной внешности было в ней что-то такое… заставляющее смотреть на нее с восхищением. Как это называется? Тайна? Изюминка? Загадка? Да, пожалуй. Такой красотке не космос покорять нужно, а по подиуму ходить, демонстрируя произведения известных кутюрье. Девушка гордо расправила плечи и поджала красиво очерченные губы. Да, и характер присутствует.

— Не могут они. Во-первых женщин у них мало, а во-вторых — жесткий матриархат, — доверительно прошептала я.

— Хочешь сказать, эти ушастые глыбы тестостерона дома, как дрессированные собачки? — звонко рассмеялась Стелла.

— Дома — не знаю, — предельно честно ответила я, — а вот вступая в брак, становятся полной и почти бесправной собственностью жены.

— Бедолаги, — пожалела их землянка, — но знаешь, у каждого народа свои традиции и не все этим довольны, поверь.

А я поверила. Была в словах девушки затаенная грусть, недовольство и щемящая обреченность. Дикий коктейль. Но какое мне дело до чужих тайн, если своих по самые уши? Пожав плечами, я согласилась с европейкой.

А через пять дней корабли темных покинули звездную систему Арато, взяв курс к своим территориям. Наблюдая, как с прямой спиной, в своей неизменной золотой маске лорд Кебрим покидает Академию, невольно его пожалела. Он ни разу не обернулся, не сказал никому ни слова, не спросил про дочь. Стоит ли осуждать человека не способного на любовь? Нет не стоит. Таким людям можно лишь посочувствовать.

А вечером того же дня доктор Тавилас разрешил навестить тетю Морхану. Конечно, ненадолго и только близким. В медицинском блоке, куда ее поместили, собралось все наше семейство. Дед с ба стояли у окна, пока Алейна, сидя на краешке кровати, держала мать за руку и что-то нежно шептала ей на солорском. Я лишь с восхищением посматривала на них, подпирая стену. До сих пор не могла поверить, что наш план спасения сработал. Погодин и Дарин толклись в коридоре. Решено было оставить их там, дабы не смущать болезную.

— Вы мои родственники? — голос незнакомой мне пока женщины так напоминал мамин, что я невольно вздрогнула. Те же мягкие интонации и та же нежность, от которой внутри разливается тепло.

— Да, милая, — улыбнулась бабушка Пелагея, отстраняясь от легара и подходя ближе к кровати, — я твоя прабабушка, а это мой муж — Белиготар Сорг, твой прадед. А вон та девушка, что сейчас делает вид, будто не имеет к нам никакого отношения, — она указала на меня, — твоя племянница Алевтина Верник, но мы зовем ее просто Аля. Она дочь твоей сестры Зои. Вы с Зоей близнецы. Вот ее голоснимок.

Ба протянула Морхане пластиковую карточку, где стояли мои родители, а вокруг них цвел наш яблоневый сад. Женщина долго рассматривала изображение, потом подняла глаза и прошептала:

— Она… словно я, только в другой жизни. Более счастливой…

По щекам бывшей солорки покатились прозрачные горошины слез.

— Ну-ну, милая! — ба бесцеремонно потеснила Алейну и уселась на край кровати, взяв руки правнучки в свои, — главное, что мы все-таки тебя нашли. А дальше… дальше все будет хорошо. Плохая часть твоей жизни закончилась, детка. Хотя может не такая уж она была и мрачная, а? Вон ты какую дочь-красавицу вырастила!

Пелагея Джоновна Вельская всегда находила именно те слова, которые были необходимы человеку в момент их произнесения. Тетя улыбнулась, светло так и очень трогательно.

— Да, Алейна — луч света во мраке моей жизни, — произнесла она, с нежностью посмотрев на дочь.

— Вы с сестрой очень похожи, — ба чуть сжала ладони Морханы, — обе тихие, очень ранимые, но в вас чувствуется моя кровь, а значит, никакая жизненная ситуация вас не сломит, только закалит и сделает сильнее. Вы вон и дочек почти одинаково назвали, не сговариваясь. Аля-один и Аля-два.

Тетя с удивлением посмотрела сначала на меня, потом на Алейну и уж затем снова на голоснимок.

— Вы правы, — спустя какое-то время, произнесла она.

— Я твоя прабабушка, детка. Прекращай мне выкать и называй, как подобает близкой родственнице, на «ты».

— Попробую, — представляю ее состояние. Столько информации, а главное столько родственников свалилось на голову бедной женщины.

— Готова познакомиться с зятем? — спросила ба.

— С зятем? — удивилась тетя.

— Ну да, с мужем твоей дочери.

— С мужем… — прошептала женщина, мягко высвободив свои руки, которые нежно поглаживала ба. В глазах бывшей солорки появились вселенская грусть и страх, — так быстро… Обрести собственного ребенка, чтобы снова ее потерять… это… это жестоко даже для темных богов космоса.

— О чем ты говоришь, девочка! — вмешался дед, — тут не территории Темного Круга, где мать теряет свою дочь, стоит той только выйти замуж. Твоя прабабушка — землянка, я — эленмарец, у нас разные расы, разные традиции и обычаи, но есть и схожие моменты. Когда два человека связывают свои жизни, их семьи сближаются. Ты скорее приобрела сына, Морхана, а не потеряла дочь. Так что, смирись, девочка, с тем, что у тебя теперь двое детей.

— Сын? — растерянная женщина, так похожая на маму, почти шептала.

— Он тебе очень понравится, — тихо сказала ей дочь и ободряюще улыбнулась, — я могу его позвать?

— Да-а… — робко отозвалась солорка.

В медицинский блок вошел Погодин. Он осмотрелся, остановил свой взгляд на теще, которая глядела на него с явным беспокойством, а потом улыбнулся.

— Знаете, — сказал он, обращаясь к Морхане и одновременно ко всем, — я теперь знаю, в кого моя жена такая красавица!

На щеках, откинувшейся на подушки женщины, заиграл румянец. Ее смутили и порадовали слова молодого мужчины, который волею судьбы теперь стал частью ее семьи и судьбы. Открытый взгляд крупного землянина располагал к доверию и тревога ушла из глаз Морханы.

— Я переживал и побаивался встречи с вами, — продолжал зубоскалить Погодин, не обращая внимание на тычки своей жены, — все-таки теща в земном фольклоре не самый положительный персонаж, но… но вы так похожи на тетю Зою, Алькину маму, что просто не можете оказаться плохим человеком. Аааай…

Стас смешно запрыгал на одной ноге, потому что в этот момент Алейна на нее наступила, чтобы хоть как-то его заткнуть.

— Видите? — обиженно сказал он, взирая на тещу, — видите? Ваша дочь совсем не жалеет меня!

— Алейна… — упрекнула ее Морхана, — это же твой муж, где твое почтение?

Но все понимали, что говорит солорка несерьезно. На губах тети расцвела улыбка и глаза засияли. Гадать не приходилось, Погодин определенно ей понравился и мгновенно расположил к себе.

— Вот! — изрек он, обращаясь к Алейне, — слушай, жена, что говорит тебе эта мудрая и святая женщина! Смирение, почтение и покорность ты должна испытывать, взирая на мужа своего и господина, а не заниматься членовредительством.

— Погодин! — строго сказала сестра, но глаза ее смеялись, — я тебе дома все это продемонстрирую, четыре раза!

— Погодина, все вокруг будут моими свидетелями! Никто за язык тебя не тянул — сама пообещала! — ответил Стас, вызывая общий смех. Погодин отстранился от жены и подошел к кровати. Встав перед ней на одно колено, он бережно взял руку тещи и коснулся губами запястья, — я очень раз познакомиться с вами… мама.

— И я… — только и смогла выдавить Морхана. Из ее глаз снова покатились слезы. Она подняла руку и прикоснулась к щеке, а потом дотронулась до русых волос Стаса. В этом невинном жесте было так много тепла… и благодарности. Это почувствовали все, находящиеся в боксе.

— Все будет хорошо, — прошептал ей Погодин, — я обещаю.

— Не сомневаюсь, сынок… — почти неслышно отозвалась она.

— Ну, раз все так хорошо закончилось, — вклинился дед, — объявляю сборы. Послезавтра все вылетаем на Эленмар.

Как только я вышла в коридор, меня тут же сграбастали. Дарин прижал в себе и нежно коснулся моих губ.

— Как все прошло? — тихо спросил он.

— Замечательно. Морхана очень на мою маму похожа, — улыбнулась я, — но тебе только предстоит с ней познакомиться.

Конечно, поставить в известность родителей нужно было давно, но я просто не представляла, как это сделать посредствам связи. Позвонить домой и просто сказать: «Вот, родители, знакомьтесь — это мой муж»? Хотелось такую новость сообщить глядя в родные глаза, а не на голопроекцию. Да, и обещание данное Сумраку сдерживало.

— Надеюсь, — улыбнулся муж.

— Дед сказал послезавтра отлет на Эленмар.

— Да, праздники же начинаются. Каникулы. А дел еще очень много, — вздохнул Дарин.

— Убегаешь? — огорчилась я.

— Да, птенчик. Но вечером, я весь твой!

— Ты всегда весь мой, — прищурилась я, — даже когда не рядом. Помни об этом!

— Моя грозная энфина Верник, — улыбнулся Дарин и нежно поцеловал, — я весь твой. Всегда. Каждую минуту. Постараюсь вернуться пораньше.

Он не хотя оторвался от меня, тяжело вздохнул и зашагал не оборачиваясь по коридору к лифтам. А я… А мне… предстояло ожидание и мечты о муже и отлете, намеченном на послезавтра.

Но… спустя всего несколько часов планы пришлось изменить. Все же моя жизнь без приключений… это вовсе не моя жизнь.

Дело в том, что вечером я все-таки уснула в блоке мужа, а проснулась ночью… одна. Дарина не было. Он не приходил. Сообщения от него тоже отсутствовали. Посмотрев на время, ужаснулась… почти четыре утра. Никогда муж не задерживался позже отбоя. Что могло случиться? Не находя места от беспокойства, набрала его номер. Комм мужа молчал…

Я вскочила с кровати, накинула халат и понеслась к блоку легара, только у дверей ощутив, что босяком. За моей спиной возвышалась охрана из приставленных ко мне андроидов.

— Аленька? — удивился разбуженный мною дед, запуская меня в гостиную, — что-то случилось?

— Да! Да! Случилось! — выпалила я, — Дарин пропал.

— Как пропал? — опешил дед.

— Что тут у вас произошло? — бабушка, завязывая халат вышла из спальни. Тоже вся сонная.

— Он не пришел ночевать, а комм не отвечает! — где-то внутри мне было очень неудобно за то, что я так бесцеремонно вторглась к ним, нарушив уединение. Неудобно было видеть легара в одних брюках. Я стыдливо отводила глаза от его торса. Но если бы не крайняя необходимость — никогда бы не пришла сюда.

— Сейчас, Аленька, сейчас… — дед что-то набрал на комме.

— Дежурный! — раздался голос.

— Где сейчас находится тангир Элвэ? — спросил дед. Видимо, напрямую связаться с Дарином у него тоже не вышло.

— Судя по сигналу его чипа, он в девятнадцатом блоке на нижнем уровне, — доложил голос, спустя пару минут.

— Найдите, пусть срочно явится в мой блог!

— Я вас понял, легар.

— Все будет хорошо, малышка, — попытался успокоить меня дед, но что-то внутри говорило обратное… У меня было неприятное предчувствие, случилось ужасное…

— Выпей какао, детка, — ба поставила передо мной дымящуюся чашку, — тебе всегда нравился этот напиток.

— Спасибо, — на автомате поблагодарила ее, даже не прикоснувшись к чашке.

Завибрировал комм.

— Слушаю, — ответил дед.

— Легар… — голос прозвучал неуверенно.

— Что случилось? Вы нашли тангира, офицер?

— Мы нашли чип и следы крови. Скорее всего, это кровь тангира. Чип невозможно удалить просто так.

— Понял. Сбросьте точные координаты находки, вызывайте безопасников, я скоро буду.

Внутри все замерло и похолодело от ужаса. Дарин… Кровь… Боже, только бы он был жив. Пожалуйста! Не забирай его у меня! Он мне бесконечно нужен. Я… Я люблю его…

— Я все выясню и тут же с вами свяжусь! — сказал дед, уже облаченный в форму.

Последующий час помню смутно. Ожидание… бесконечное ожидание, успокаивающий голос ба и громкие, частые удары моего сердца. Когда наконец дверь отъехала в сторону и в гостиной появился дед, я была уже на грани.

— Где Дарин?

— Элвэ нет в Академии. Его похитили, предварительно усыпив, — ответил дед и положил передо мной на столик странную иглу, скорее напоминающую какой-то шип.

— Что это? — вопрос вырвался сам собой и был чисто риторическим, потому что легар продолжил свой рассказ.

— Это шип пилутаса — растения, произрастающего на Эленмаре. Наркотики и снотворное почти не действуют на организм эленмарского воина, а Дарин расшан. На него воздействовать практически невозможно. Но из всех правил, есть исключения. Яд пилутаса, смертельный для всех, эленмарца погружает лишь в крепкий сон на какое-то время. Дарина не хотели убить, его хотели похитить. Причем похититель был осведомлен о нашей физиологии.

— Получается его похитили эленмарцы?

— Скорее всего, а чип извлекли, когда Дарин уже спал. Одного не пойму, кому и зачем это понадобилось?.. — дед явно был озадачен.

— Cherchez la femme, — задумчиво произнесла ба.

— Что, птичка моя? — переспросил дед.

— Ищите женщину, — усмехнулась Пелагея Джоновна, — так говорили древние французы, кажется.

— Белобрысая крошка Беллим! — выпалила я, — мне срочно нужно на Эленмар. Немедленно.

Пролог

Древний дворец, высеченный прямо в скале неизвестными зодчими далекого прошлого, еще не видел своего нынешнего хозяина таким разгневанным.

— И ты осмеливаешься говорить это мне… мне??? Крейб, что значит «не получилось»? Мне нужен результат! Немедленно! С каждым проклятым разом действие вод Источника сокращается! — лорд Кебрим сорвал с себя маску, продолжая удерживать извивающегося коротышку за массивный ошейник, — я лишу тебя твоей жалкой жизни!

— Господин, — прохрипел коротышка, — моя жизнь полностью в вашей власти, но я нужен вам.

Старые, морщинистые руки, со скрюченными узловатыми пальцами разжались. Карлик, как мешок с ветошью, полетел на каменные плиты пола и даже не предпринял попытки подняться.

— Не уверен, — последний представитель вымершей расы айвенов откинул упавшие на лицо седые космы и огляделся.

Новые зеркала, доставленные к началу эксперимента, превратились в груды жалких осколков у его ног. Но сколько бы он их не крушил, это ни на миг не приближало его к заветной цели. После использования привезенного треугольника, воды Источника не наполнились былой силой. Более того, за время его отсутствия определенно что-то произошло, потому что даже привычным способом хоть на сколько-нибудь увеличить его мощь не удалось. Если раньше воды послушно принимали жертвы, впитывая жизненные силы каждого вошедшего в них, то теперь этого не происходило. Дети, старики, женщины, мужчины и даже девственницы, бездна их побери, выходили из Источника живыми. Странно, Кебрим, готов был поклясться, что кроме него и карлика доступа к этому месту не было ни у кого, но… Факт оставался фактом — место силы темных изменило свои свойства и не так, как требовалось Великому лорду.

— Господин… — позвал его, сидящий на полу карлик.

— Скажи мне, Крейб, где мы допустили ошибку?

— Господин, — прошелестел коротышка, — я перевернул всю вашу библиотеку, в тщетных попытках найти древние знания об Источнике. Как вы знаете, их нет. Они ушли вместе со старейшинами вашего народа. Я полагал, что подобные знания передавались лишь устно, но недавно…

Карлик запнулся и судорожно сглотнул.

— Что «недавно»? — прищурился лорд, приблизив к коротышке лицо. Тот сжался от ужаса. Зрелище было поистине ужасающим. Желтая, покрытая старческой пигментацией, морщинистая кожа, свисала уродливыми складками, делая лицо Кебрима безобразным.

— Недавно я нашел тайник. Там не было ничего ценного, кроме описи книг, находящихся в вашей библиотеке. Я сверил этот перечень и обнаружил, что одной книги не хватает. Она называлась «Хроники минувшего». Так вот… — калик снова сглотнул и продолжил, — так вот, в ней были описания древних ритуалов, проводимых в местах силы.

— Местах? Ты сказал — местах?

— Да, Господин! Источник один и он — главное место силы, но с ним связаны другие, более слабые места силы. Они есть на каждой населенной, да и не населенной планете Темного Круга. Это как один мощный единый организм. Источник — сердце, а места силы — органы, они связаны энергетическими линиями, словно венами и артериями.

— Что ты хочешь этим сказать? — зло зашипел Кебрим.

— Что изменения, произошедшие с Источником, могут быть связаны с нарушением энергетических линий в местах силы. Точнее сказать не могу. Мне нужна книга. Но и это не все…

— Ты испытываешь мое терпение, Крейб!

— Простите, Господин! Источник темных и Храм светлых, как два совмещающихся сосуда.

— То есть?

— Если разрушен один, то другой тоже не работает, — выдохнул карлик.

— Уж не хочешь ли ты мне сказать, что все мои проблемы лишь из-за того, что у светлых тоже не все гладко с древним артефактом? — зарычал Высокий лорд, снова хватая за ошейник жмущегося у ног коротышку.

— Да, Господин! Да! — запищал слуга.

— А треугольник?

— Треугольник подделка…

— Что-о-о-о???? Я потерял Морхану… единственно ценное, что у меня было, ради подделки?

— Правда порой режет больнее ножа, но я не стану вам врать. Если мы сумели сделать подделку, то ее могли сделать и светлые. Но, Господин!!! Это теперь не важно. Треугольник, настоящий треугольник, часть артефакта светлых и нам важно, чтобы их реликвия заработала в полную силу!

— Ты, мерзкий ублюдок, сейчас говоришь мне, что моя женщина умерла из-за твоей ошибки? — заорал лорд и тряхнул карлика.

— Что значит одна смерть, если на кону стоит ваша, Господин, вечная жизнь… — прохрипел коротышка. О, этот хитрец всегда мог подобрать слова, которые усмиряли буйный нрав его Хозяина.

— Я хочу видеть результат, Крейб, — лорд отшвырнул от себя карлика и брезгливо вытер руку о свой кафтан, — у меня осталось слишком мало времени… слишком мало… я чувствую, как жизнь выливается из меня по капле… и этих капель становится все меньше. Запомни, Крейб, слуга мой… верный… с каждой каплей моей жизни, укорачивается и твоя. Ты уйдешь вместе со мной, Крейб…

Карлик в ужасе уставился на своего Господина.

— Считаешь меня дураком, Крейб? — продолжал меж тем Высокий лорд, — умру я — погибнешь и ты. Где бы ты ни был в момент моей смерти сработает программа на твоем ошейнике. Он тебя просто задушит. Надеюсь мы поняли друг друга.

— Да-а… Господин, — прошептал карлик, ощупав массивный обруч на своем горле.

— Иди и добудь мне сведения об артефакте светлых. Я хочу знать, что с ним случилось!

— Но, Господин, нам нужна книга…

— Книги больше нет, Крейб. Ее не существует в природе.

— Вы в этом уверены?

— Так же, как в том, что я пока жив. Книгу украла моя сестра — Талила, очень много лет назад. Так вот, когда она убегала от меня, ее звездолет столкнулся с метеоритом. Глупая, нелепая случайность, но никто не выжил в той аварии. Мои воины прошерстили весь сектор. Нашли лишь обгорелые обломки, рассеянные в пространстве.

— Без знаний, хранящихся в той скрижали будет очень непросто. Придется действовать наугад, — прошелестел коротышка.

— Так иди и начни уже действовать! Делай все что нужно, Крейб, не взирая на средства! Мне нужен результат… Мне очень нужен результат!!!

— Повинуюсь, мой Господин! — коротышка поднялся на ноги, низко склонился перед Высоким лордом и спешно покинул каменные, холодные покои.

Кебрим устало потер виски, подошел к небольшой каменной нише и посмотрел на крошечный голоснимок.

— Морхана… — прошептал он, — ты все же ушла от меня, как и обещала… я не верил… да, я и сейчас не верю, бездна побери! Я не верю в твою смерть, женщина, слышишь? Я даже оставил жизнь нашему никчемному отпрыску лишь потому, что это тебя бы порадовало… Морхана…

Раздался неприятный, вибрирующий звук. Он становился все громче, отражаясь от каменных сводов покоев Высокого лорда. Усталый старик с ненавистью посмотрел на свой комм, затем нежно погладил голоснимок и завесил тайную нишу картиной. Он подошел к столу, не спеша одел на себя перчатки и золотую маску. Минута слабости закончилась, вернулся лорд Кебрим — Великий лорд Темного круга. Опустившись в массивное кресло, он ответил на входящий сигнал. Перед ним появились голографические проекции трех женщин. Их фигуры и лица были скрыты просторными плащами с широкими капюшонами.

— Приветствуем Вас, Великий лорд, — произнесла одна из них, и все трое склонились в низких поклонах. Кебрим лишь слабо кивнул в ответ, — до нас дошли слухи о том, что мирные переговоры не увенчались успехом. Простите за задержку, но мы действительно только получили эту информацию.

— Что вы хотите, леди? — устало спросил он. Вести дела с женщинами было не в его правилах и он не раз пожалел, что связался с ними.

— Мы хотели Вас заверить в том, что нашей вины в сложившейся ситуации нет. Мы со своей стороны сделали все, чтобы эти переговоры состоялись.

— Переговоры — лишь повод попасть на Кхарму, леди, — холодно отозвался он.

— Надеюсь, произошедшее никак не изменит наших договоренностей? — продолжила женщина.

— О каких договоренностях идет речь, леди? Я с вами ни о чем не договаривался! — его раздражали эти эленмарские курицы.

Жадные и беспринципные особы. Им всегда и всего было мало. Фактического порабощения своих мужчин этим самкам было явно недостаточно, теперь они метили на мировое господство, хотели подмять под себя власть над всеми территориями светлых, причем посредством темных воинов. То есть он должен был завоевать территории Коалиции, а пожинать плоды победы станут эти курицы. Да, как им такое в голову пришло?

— Ну как же… — растерялась женщина, — лорд Кебрим, беседуя с вами в прошлый раз, мы же четко определили цели и желания друг друга. Вы страстно хотели легально попасть на Кхарму, мы же хотим войны и переворота. Управлять территориями светлых должен не совет Коалиции, а Эленмар!

Женщина говорила пылко, фанатично веря в каждое свое слово. Глупая курица! Они, кажется, даже в разговоре сравнивают себя с… птицами. Высокий лорд едва сдержал саркастический смех. В свете последних событий, союзники на территориях светлых могли ему очень пригодиться.

— Леди, вы, полагаю, владеете полной информацией о причинах, по которым сорвались мирные переговоры на Кхарме, — Кебрим решил потянуть время.

— Да, мы в курсе существования вируса, крайне опасного для организмов уроженцев Темного Круга, — отозвалась его собеседница.

— Все верно, леди. Поэтому, мне необходимо время. Нашим ученым только предстоит изучить эту угрозу и выработать вакцину. Полагаю, вы понимаете всю важность этого?

— Понимаем, Великий лорд, — ответила женщина, — но и вы поймите нас. Мы готовы помогать вам во всех ваших начинаниях, но нам необходима поддержка Темного Круга в борьбе за власть.

— Она у вас будет, леди, как только я уверюсь в безопасности пребывания моих воинов на ваших территориях.

— Спасибо, лорд Кебрим, — все три фигуры склонились в поклонах, — мы сможем вам чем-то помочь в решении данного или любого другого вопросов?

— Сможете, леди… сможете… — задумчиво произнес Кебрим, — меня интересует вся информация о Храме Равновесия.

— Храм Равновесия? — удивилась его собеседница, — это же детская сказка! Выдумка! Не более.

— Я хотел бы получить все фольклорные элементы где упоминается о Храме, — произнес лорд, пытаясь скрыть свое разочарование. Всего лишь сказка… Значит, светлые и не подозревают о наличие на их территориях артефакта. Это усложняло его задачу в разы, хотя оставалась надежда на то, что он попросту имеет дело не с тем союзником. Что может женщина? Да они по природе своей никчемны.

— Они будут у вас, лорд, в самое кратчайшее время, — заверили его женщины.

— Благодарю вас, леди.

— Ах, как не кстати возникли осложнения с этим вирусом! — воскликнула женщина справа, — мы так рассчитывали на личную встречу. Очень хотели пригласить вас в наш Храм, на совершение первого обряда связывания птенца рода Беллим.

Храм… На местах силы древние возводили Храмы, как на территориях темных, так и на их территориях…

— Скажите леди, а насколько давно существует ваш Храм? — спросил Кебрим, чуть подавшись вперед от нетерпения.

— Он существовал всегда… — ответила старшая из женщин, после секундного замешательства. Значит… это действительно древнее место силы, и оно связано с артефактом светлых напрямую.

— Я приму ваше приглашение, — ответил он, — когда состоится церемония?

— Через неделю, на рассвете, в разгар праздника Единения, — ответили ему.

— Я свяжусь в сами, леди, — ответил Высокий лорд. Больше всего ему сейчас хотелось остаться наедине со своими мыслями.

— Прощайте, лорд Кебрим. Расстаемся с надеждой на скорейшую личную встречу! — женщины склонились в прощальных поклонах и связь прервалась.

Да, эти глупые курицы даже не подозревали, что своими словами дали ему зацепку. А он не побрезгует ничем ради достижения своей цели, даже если придется посетить тысячу обрядов простых смертных.

— Крейб! — позвал он и слуга почти материализовался рядом.

— Что угодно моему Господину? — спросил коротышка, заметив перемены в настроении своего Хозяина.

— Вызови людей… пусть приберут здесь… И прикажи доставить новые зеркала!

— Будет исполнено, Господин! — ответил карлик и испарился еще быстрее, чем появился.

— Ну что ж… Я отправляюсь на Эленмар

Глава 1

— Я все равно улечу! — упрямо повторила я, — угоню Полкана и улечу!

— Вы офицер, кадет Верник! — прикрикнул на меня дед, заставив вздрогнуть, — и находитесь на службе!

— Тар… — обвинительно произнесла бабушка.

— Не вмешивайся, птичка моя. Аля прежде всего боевой офицер и уже потом наша внучка!

— А я все равно…

— Молчать! — рык деда заставил меня отшатнуться и присесть на краешек дивана. Сердце колотилось как сумасшедшее, а приступы тревоги и паники сменились злостью и упрямством. Но одного легар достиг — я заткнулась и теперь тихо взирала на него, — так вот, кадет Верник… Я приказываю вам лететь на Эленмар!

— Ура! — заорала я, кидаясь на шею деду.

— Какая же ты еще дуреха, — покачала головой ба.

— Ты полетишь на Эленмар, детка, но только после того, как мы спланируем всю операцию. И потом, не забывай, ты — командир боевой, секретной единицы, а полет на Эленмар — задание, целью которого является спасение вашего командира.

— Дед, — вдруг осенило меня, — тогда все придется рассказать ребятам… А я не могу, мы с Дарином обещание Сумраку дали, что тайна Храма Равновесия станет известна только вам с ба и Фархунде.

— Досадное упущение, — задумчиво произнес легар, — значит придется уговорить лайвелла несколько расширить круг проинформированных.

— Да, но как? Он с момента нашего возвращение мне ни разу не приснился.

— Мешать не хотел. Ты же по ночам была занята, не так ли? — слова деда заставили меня смутиться.

— Что ты предлагаешь? — спросила я.

— Часовой или двухчасовой сон в релаксационной капсуле под контролем доктора Тавиласа, — улыбнулся дед. — А я пока улажу все моменты с внезапным отлетом боевой группы накануне каникул.

— Ты лучший! — снова порывисто обняла легара.

— Беги в медицинский блок, я договорюсь.

До пенатов доктора Тавиласа я не бежала — летела. Капсула была уже готова. Как только забралась внутрь и улеглась, раздалось легкое пощелкивание и равномерный гул. А через несколько минут я уже оказалась на знакомой каменной площадке рядом с Храмом.

— Су-у-умра-а-ак! — тихонько позвала лайвелла.

— Неужели? — голос моего хоть и противного, но горячо любимого кота раздался откуда-то сзади.

Пришлось обернуться. Массивное, черное тело вальяжно раскинулось у выступа скалы. Желтые глаза горели в сгущающейся фиолетовой мгле.

— Сумрак! — я улыбалась. Только сейчас поняла, как скучала по этому меховому интригану.

— Решила вспомнить о друге, да? — с оттенком легкой укоризны спросил лайвел и принялся вылизывать переднюю лапу, словно меня здесь нет.

— Знаешь, что? — такой холодный прием задел. Вот честно, я не видела причин для обид. Если кот наблюдал за мной все время с момента моего прилета в ВЗА, то прекрасно видел, чем я занималась все время после Храма. Хотя… Щеки знакомо опалило жаром. Лучше бы он видел не все.

— Что? — невозмутимо спросил он, оставив лапу в покое.

— Обижаться со следующим подопечным будешь, которого выберешь! — ну а что? Лучшая защита — нападение. — Я не знаю, как можно тебя позвать, когда ты очень нужен. А нужен ты часто, потому что мудрый… И потому, что я соскучилась.

— Правда? — кот поднялся на лапы и двинулся ко мне, — вижу, что правда.

Вы видели когда-нибудь кошачью улыбку? Мимика моего лайвелла обычно очень живая. Сейчас Сумрак улыбался.

— Конечно, правда! Как ты мог так долго ко мне не приходить? Сам же сказал, что стоит мне о тебе подумать и ты придешь. Я думала… часто, а тебя все не было, — обняла кошака за шею, прижимаясь щекой у гладкому меху.

— Думал, что не нужен тебе. Там же был Даррррин. — Когда мои пальцы зарылись в мех за ушами лайвелла, в его голосе прорезались мурлыкающие нотки.

— Глупости! Одна не знала, как позвать, а второй настолько скромен, что уверился в своей ненужности. Что будем с этим делать? — обхватив большую морду, уставилась в желтые, горящие глаза.

— Забудем? — как вариант, предложил Сумрак.

— Нетушки! Мне, в отличие от тебя, всего лишь двадцать пять лет, — я давила на живое и, можно сказать, вела нечестную игру, но с этим черным пройдохой по другому нельзя! Игры — это его образ жизни. Все кошки играют с фантиками. Жаль, что фантиками лайвелла зачастую являются людские эмоции, а иногда и судьбы.

— На что ты намекаешь, дитя? — высокомерно спросил кошак, немного от меня отстраняясь.

— Именно на это и намекаю, — рассмеялась и снова обняла его за шею. — Ты древний и значит очень мудрый. Мне так порой не хватает твоих советов.

— Порой? — не понятно, удивился ли Сумрак или обиделся.

— Почти всегда.

— Но ты все время была с этим… с отпрыском Элвэ! — неужели кот меня ревнует?

— Ты сам связал наши судьбы! Пойми, Дарин — моя судьба!

— Я тоже твоя судьба, — теперь точно обиженно прозвучал голос лайвелла.

— Ты — мой крест, Сумрак, мой друг, советчик и наставник. А Дарин он… понимаешь…

— Понимаю. Встрескалась ты в него, девчонка! Настолько, что забыла обо всем на свете, — в логике кошаку не откажешь. Именно так все и было. Дарин, только о нем я могла думать с тех пор, как мы вернулись в Академию. Даже артефакт равновесия отошел на задний план. А сейчас… сейчас, когда муж пропал, не находила себе места от беспокойства.

— Ты прав. Прости. — я отпустила мощную шею и отошла от кота. Видимо, кому-то мои действия очень не понравились.

— Вернись на место и гладь! — не попросил, приказал Сумрак. Улыбнувшись, вернулась и снова стала перебирать мягкую шерсть.

— Дарин пропал. Мы с ребятами летим на Эленмар. Мне придется все им рассказать.

— Эленма-а-а-ар… — мечтательно протянул Сумрак. — Как же давно я не видел зеленых равнин, березовых рощ, пиков горных вершин, укрытых снежными шапками. Нет планеты прекрасней.

— Каких-каких рощ? — мне показалось, что я ослышалась.

— Березовых, ребенок, березовых. Ты даже на миг не сможешь представить, сколь прекрасно это древо. Береза подобна стройной молодой женщине, белое тело которой стыдливо укрыто зеленой кроной волос.

— На Земле есть березы и рощи березовые тоже.

— И стволы у них белоснежные? — удивился кот.

— И стволы, и стыдливые кроны и даже шапки на горах. Сумрак, миленький, помоги мне найти Дарина! Пожалуйста!

— Да никуда он от тебя не денется. От судьбы не уйдешь, — перебил меня наглый кот, — давай лучше еще о Земле поговорим.

— Сумрак! — грозно предупредила я.

— Понял я, понял. Ты без этого ушастого артефакт искать не будешь и про Землю не расскажешь. Что ж, дитя, рассказывай друзьям и кому посчитаешь нужным. Время пришло. Лети на Эленмар, а я… Я встречу тебя дома.

— Дома? — удивилась я.

— Дома-дома, птенчик. Ведь ты не просто летишь на Эленмар, ты возвращаешься домой.

Секунда и я открываю глаза. Надо мной прозрачный купол капсулы и привычно жужжат приборы.

— Проснулась? — раздался в динамиках голос доктора Тавиласа, — сейчас сниму показания и выпущу тебя.

Крышка с шипящим звуком отъехала в сторону. Опираясь на теплые руки Навира Тавиласа, я выбралась из капсулы лечебного сна, ощущая себя отдохнувшей и полной сил.

— Спасибо, док.

— Не за что, Верник. Легар ждет тебя в своем блоке.

Дойти до крыла, где располагались отсеки преподавателей, без приключений я не смогла. Уже почти дойдя до лифтов, столкнулась в коридоре со своей соотечественницей — Стеллой Снегиревой. За ее спиной, так же, как с недавнего времени и за моей, маячили два андроида-охранника.

— Извини, — я попыталась ее обойти, но Стелла ухватилась за рукав моего форменного комбинезона.

— Аля, мне нужно с тобой поговорить, — тихо произнесла она.

— Здесь? — оглядев коридор, наполненный снующими туда-сюда курсантами, спросила я.

— Может пройдем в столовую? Там всегда так шумно, что нас точно никто не услышит, — заговорщически прошептала девушка.

Когда мы вошли в столовую, наполненную привычным гамом и запахами приготовленной пищи, я поняла насколько проголодалась.

— Не возражаешь, если я заодно и перекушу?

— Напротив, только за, — улыбнулась Снегирева, откинув с симпатичного лица длинную челку, — я бы тоже не отказалась от салата и кофе.

Удобно расположившись за столиком уже с наполненным подносом, я вопросительно посмотрела на сидящую напротив девушку.

— Скажи, Верник, тебя с тангиром Элвэ связывают какие-то отношения? — вопрос землянки поставил в тупик. Я могла предположить, что разговор пойдет о чем угодно, но только не о Дарине. И Слелла была такой… такой красивой, высокой и ухоженной, что во мне невольно где-то внутри зашевелился червячок ревности.

— А почему тебя это интересует? — понимаю, что подобным вопросом выдаю себя с головой, но сдержаться… это выше моих сил.

— Значит связывает. — девушка, как ни в чем не бывало, начисто игнорируя мой напряженный взгляд, отправила в рот вилку с салатом, медленно прожевала и лишь потом продолжила. — Значит я не ошиблась.

— Что ты этим хочешь сказать? — ложку супа я так до рта и не донесла, снова опустив в тарелку, а ведь солянку автоматы академии готовили не хуже, чем дома.

— Я видела, как тангира похитили, — перестав жевать, девушка наклонилась и едва слышно прошептала. При этом отвернувшись от всех камер слежения.

— Кто? — я вцепилась в бокал с молочным коктейлем, как в спасательный круг.

— Я расскажу, но у меня есть одна просьба. — Господи! Дарина похитили, а она тут с просьбами! Ну что за люди?

— Говори. — ложку пришлось вытащить из супа и положить на салфетку рядом, есть все равно не могла.

— Мне нужно попасть на Эленмар! — и девушка, тоже отложив вилку, уставилась на меня.

— С чего ты решила, что я смогу тебе в этом помочь? — ревность во мне уже не шевелилась, нет. Она заполнила меня до краев. Казалось, шевельнись я, и она выплеснется через край.

— Аля, я тебе не соперница и не конкурентка. Тангир Элвэ любит тебя. Да, что говорить, когда ты рядом, он попросту вокруг никого не замечает. Я отношусь к тангиру Элвэ, как к командиру и мудрому преподавателю, не более. Элвэ — твой мужчина, Верник, — европейка говорила и говорила, и я потихоньку начала успокаиваться. — Если бы мой мужчина попал в неприятности, я бы не задумываясь бросилась к нему на выручку. Уверена, что и ты тоже. А значит на Эленмар ты полетишь, даже если придется угнать корабль.

— Зачем тебе на Эленмар? — спросила я, полностью признавая слова Стеллы правдивыми.

— У твоей семьи есть традиции, Верник? — вдруг спросила Снегирева.

Сложный вопрос. Есть ли у моей семьи традиции? Когда-то традицией считалось собираться за праздничным столом на Новый год, раскрывать подарки и есть фирменный мамин пирог, а сейчас… С тех пор, как я покинула Землю, моя семья стремительно разрослась и какие теперь в ней традиции неизвестно даже богам космоса, поэтому в ответ лишь отрицательно покачала головой.

— А вот у моей семьи есть традиции. Снегиревы — это одна из первых семей, поселившаяся в колонии на Европе. Сейчас, когда эту территорию населяет больше миллиарда человек, мы считаемся одним из аристократических семейств. Когда девочке, носящей фамилию Снегирева, исполняется десять лет, ее везут к шаманам на Шатри-7. И там ей открывают тот жизненный путь, который приведет к счастью. Когда-то и я была такой маленькой девочкой. У меня были мечты. Я хотела заниматься балетом, танцевать. Я так хотела танцевать, Аля! Но… Старая шаманка сказала, что танцы не позволят встретить того, кто рожден для меня. Что может быть важнее мечты?

— Любовь… — тихо отозвалась, потому что знала, ради Дарина, я бы отказалась от любой, даже самой сокровенной мечты.

— Любовь, — согласилась со мной Стелла, — так вот, та шаманка сказала, что звездный флот — это мой шанс встретить моего мужчину. Точнее даже не встретить, а попытаться к нему попасть. Он на закрытой планете, куда землянам нет доступа. Ты знаешь другую такую планету, кроме Эленмара?

— Нет, — покачала головой я.

— Значит я обязана туда попасть, Аля! — девушка смотрела на меня с надеждой.

— Стелла, — не зная, что ей ответить, я все же решила открыть европейке часть правды, — мне действительно предстоит полет на Эленмар, но пообещать, что непременно возьму тебя с собой, сейчас не смогу. Понимаешь? Могу лишь сказать, что очень постараюсь решить этот вопрос в твою пользу. Мне очень важно знать то, что ты увидела! Очень важно… Жизненно необходимо…

— Я верю тебе, Аля, и надеюсь, что на Эленмар в скором времени все же попаду. Что на меня нашло и почему я тебе про условие сказала? Конечно, все расскажу безо всяких условий. Не знаю, как тебе, а мне периодически просто необходимо побыть одной, а с этими… — она кивнула в сторону четырех андроидов, выстроившихся в шеренгу у стены, — это просто невозможно. Так вот вчера вечером я сумела от них удрать и спрятаться в одном глухом коридоре за блоками системы кондиционирования. Я удобно расположилась на полу и уже открыла на комме роман, который давно хотела прочесть в тишине и одиночестве, как вдруг в коридоре послышались шаги. Выглянув из своего укрытия, я увидела трех эленмарцев. Мне показалась странной их одежда. Наши же все форму носят, а у этих камзолы расшитые и плащи. Знаешь, серые такие плащи, длинные. И озирались незнакомцы так, словно боялись, что их кто-нибудь заметит.

Девушка потянулась к чашке и отпила глоток кофе.

— Дальше! Что было дальше? — взмолилась я.

— Когда мимо прошел тангир, один из эленмарцев достал тонкую длинную трубку и дунул в нее. Мне показалось, он выпустил в Элвэ что-то вроде дротика.

— Шип.

— Что?

— Он выстрелил шипом растения, произрастающим на Эленмаре. Для нас оно ядовито, а тангир от этого яда лишь уснул.

— Знаешь, незнакомцы тоже так подумали и вышли из коридора. А я подкралась к углу и заглянула за него. Дарин Элвэ в момент, когда в него попал отравленный шип, как раз входил в лифт. Тангир хоть и упал, но был еще в сознании. Тем троим пришлось несладко, но все же им удалось скрутить Элвэ. Его прямо там, в коридоре упаковали в контейнер на гравитационной платформе. В таких же доставляют продукты для пищевых автоматов. А потом двери лифта закрылись и вся группа скрылась.

— Они ничего не говорили? Может быть ты слышала обрывки их разговора? — с надеждой спросила я.

— Почти все время незнакомцы говорили на незнакомом мне языке. Лишь один раз, перейдя на всеобщий, они упомянули корабль, который должен их ждать. Кажется что-то похожее на «Халаерамин».

— «Халаер амин» — высокая леди, — машинально перевела я с языка апаньяр.

— Да-да, именно так и назывался корабль, о котором они говорили.

— Спасибо тебе, — я накрыла своей рукой ладонь девушки, — ты мне очень помогла. Надеюсь, и я смогу помочь тебе. Будь готова к отлету!

Больше ничего не говоря, я поднялась и поспешила прочь из столовой. Андроиды немыми тенями скользнули за мной.

Глава 2

В блоке легара собрался настоящий военный совет. Все расположились за большущим, накрытым к чаю, столом. Дед с ба, тетя Морхана, Погодин с Алейной, Селедкин с Айей, Хуня и даже Серафима Дормидонтовна, на этот раз без козы Машки, чинно восседали, тихонько переговариваясь между собой.

Конечно, часть истории уже все знали. А до моего прихода легар успел всех просветить о загадочном исчезновении тангира. Но вот когда я рассказала о Храме и своем семейном положении, для многих присутствующих это стало откровением.

— Верник, — разве же Погодин промолчит, узнав о такой новости? — так ты из нас самая ранняя оказывается?

— Помолчи! — ткнула его локтем в бок Алейна и я ей была благодарна за это.

— Как всегда! Дрожайшая половина слова не дает сказать. Скоро забуду, как речь человеческая звучит! — обиделся Стас.

— Кто бы говорил! — вздохнула сестренка.

— Язык — мой самый рабочий орган! — уверил ее Погодин.

— Очень жалко, что не мозг, — вклинилась в их диалог Хунька и Стас уже готов был продолжить пикировку с дамами, но наткнулся на мой взгляд и затих.

— Лятеть табе надобна, — вынесла вердикт Серафима Дормидонтовна.

Все молча с ней согласились. Именно план полета нам и предстояло обсудить. Я ела пирог с брусникой, видимо, из нескончаемых запасов старосты всея Руси, и запивала его чаем. Пообедать сегодня так и не получилось.

— Не дрейфь, Верник, я с тобой! — подмигнула мне Хунька.

— Аля, — Жоффрей Селедкин с тех пор, как встретил свою астерийку, почти не заикался, — я тебе очень сочувствую и готов отложить все планы, чтобы лететь на Эленмар, но…

— Но? — Хунька насупилась и недобро взглянула на Селедкина.

— У меня папа болен. Я младшая и он стар, — вдруг тихо сказала Айа, — не знаю, увижу ли я его еще когда-нибудь…

— Мы хотели пройти церемонию в Храме на Астерии и навестить родных Айи. Если бы вылетели завтра, то вполне успели бы к церемонии легара и Пелагеи Джоновны. От Астерии до Эленмара рукой подать. Но теперь, видимо, придется изменить планы…

— Не придется! — мысль, светлая, как вспышка, возникла в голове внезапно и пазл сложился. Я посмотрела на Селедкина, — Жоффрей, я правда считаю, что вам с Айей лучше полететь на Астерию. Про треугольники вы уже знаете. Пока настоящий треугольник в Храме планеты, церемония не безопасна. Тебе лично она угрозы не несет, но Айа… она уже никогда не станет прежней.

— Я понял. Аля, ты хочешь, чтобы мы подменили треугольник и настоящий доставили на Эленмар? — да! Селедкин всегда был смекалистым.

— Это бы стало самым оптимальным решением, — кивнула я.

— От и правяльно, унучик, от и ладна. А я, старыя, подмагну! — все же знают, баба Сима — это сила! — Тям болия енти нехрясти животинку мою туды вязуть!

— Кто кого везет? — озадаченно переспросила я?

— Кинсли везут божественную Машку в религиозное турне по своим колониям, — доходчиво объяснила Хуня, — и первая их остановка на Астерие.

— Годится! — подвел итог Белиготар Сорг, — займешь место курсанта Анвен Беллим, как командир «Принцессы». Официальный повод вашего визита на Астрерию знакомство с родителями невесты и сопровождение корабля паломников.

— Так точно! — подскочил Жоффрей, вытянувшись в струнку.

— Расслабься, курсант, — усмехнулся легар, — завтра получишь точные рекомендации и копию треугольника для подмены.

Люблю деда! Люблю за то, что из любой ситуации мгновенно находит выход, за его такт и мудрость… Да ни за что! Я люблю его просто так! От всего сердца! От всей души!

— Значит «Полкан» вылетает в неполном составе? — спросил Погодин.

— У меня есть кандидатура, — я посмотрела на деда, — прошу зачислить в команду Стеллу Снегиреву.

— Неожиданное решение, — ответил легар и погрузился в изучение документа на экране персонального комма. Через несколько минут он вынес вердикт, — я согласен с выдвинутой Верник кандидатурой. У команды возражения есть?

Стас и Хунька дружно замотали головами.

— Я так понимаю, синтезировать нужно два треугольника? — поинтересовалась ба.

— Совершенно верно, птичка моя, — ответил дед, с нежностью посмотрев на нее.

— К утру?

— Да.

— Тогда мне стоит поспешить, — Пелагея Джоновна тепло со всеми попрощалась и вышла из блока.

— Таким образом, что мы имеем, — продолжил наше секретное совещание Белиготар Сорг. — «Принцесса» отправляется на Астерию. Командиром группы назначаю Селедкина, координатором — уважаемую Серафиму Дормидонтовну.

— Служу Отечаству, — смущенно пошамкала старушка и зарделась.

— Ты чего, бабуля? — тихонечко спросил ее внук.

— От ня кажный день мяне моладыя, да красивыя муфчины уваження выказувають, — ответила староста всея Руси, вызывая у всех нас улыбки.

— Задача ясна? — спросил легар, посмотрев на семейство Селедкиных.

— Ясна, — подтвердил Жорик.

— Ровно через неделю вы обязаны быть на Эленмаре с треугольником.

— Будем.

— Секретный канал связи между кораблями апаньяр имеется? — и дед внимательно посмотрел на меня. Ну да, на кого еще-то?

— Имеется. Все у них имеется, — подтвердила я, ибо скрывать это в данный момент было бессмысленно и даже греховно.

— Хорошо. С Астерией решили. Теперь с Эленмаром. Вылет «Полкана» объявляю завтра. Официальная версия — контроль и инспектирование заданного сектора. Неофициальная — найти тангира Элвэ. Без гида, знакомого с традициями Эленмара, вам придется тяжко. Потому что хоть земляне и похожи на нас, но…

— Да! Что землянину хорошо, для эленмарца — смерть! — влез со своими шуточками Стасик, за что привычно получил в бок от Алейны. Тетя Морхана укоризненно покачала головой, глядя на дочь. Сомневаться не приходилось, эта добрая, кроткая женщина, которая выглядела едва ли старше нас, души не чаяла в своем зяте и Погодин нагло этим пользовался.

— Скорее наоборот. Там, где эленмарец выживет, землянин — нет, — со всей серьезностью ответил ему легар, — поэтому мудрый гид вам все же нужен.

— Что ты предлагаешь? — напряглась я. В свете последних событий, когда отношения между мужчинами-эленмарцами и землянками оставались крайне натянутыми, никого из ушастых посвящать в наши планы не хотелось.

— Постольку поскольку базироваться ваша группа будет на вилле Соргов, то гидом станет энфина нашего рода — Яванна Сорг. Я уже побеседовал с ней и она с радостью согласилась оказать вам всяческое содействие. Сам лично, моя невеста и ее родственницы сможем прилететь лишь через четыре дня. Подержитесь?

— Думаю, справимся! — ответила деду. Мне не терпелось начать действовать. Беспокойство за Дарина просто сжигало меня изнутри.

— В целом это все. Инструкции получите завтра перед отлетом. Вопросы есть? — легар, поднимаясь из-за стола, окинул всех присутствующих взглядом.

Вопросов не возникло. Все стали подниматься и продвигаться к выходу. Хунька подошла ко мне с явным намерением что-то уточнить, но ей не суждено было это сделать.

— Аля, останься. Есть разговор, — произнес дед и жестом пригласил в кабинет.

Я вздохнула и направилась к нему.

— Пойду пока вещи соберу и Феклушу упакую, — сообщила подруга.

— А его-то зачем? — удивилась я.

— Чувствую — пригодится! — подмигнула она мне и скрылась за дверью блока. Кто бы спорил.

— Что у нас еще плохого? — уточнила я, усаживаясь в кресло рядом с рабочим столом деда.

— Пропал не только Дарин.

— Кто еще?

— Несколько курсантов-эленмарцев. Точнее — девять.

— Они точно пропали?

— Птенчик, — улыбнулся дед, — точнее не бывает. У вас у всех идентификационные чипы Академии.

— Может они не жертвы, а замешаны в покушении? — решила уточнить я.

— А вот это вам придется выяснить самим на месте. Список и характеристики каждого пропавшего я сброшу тебе на комм. С родословными вас ознакомит фаэра Яванна. Она с нетерпением тебя ждет. И, Аля…

— Что?

— В списке Фингорм Беллим.

— Фин пропал? — в это я не могла поверить. Да, его семья охотилась на Дарина, но зачем им красть представителя своего рода? Что-то здесь явно не сходилось, — выяснили на чем увезли Дарина?

— Нет. В тот вечер с космодрома Академии вылетело несколько кораблей, но ничего подозрительного. В основном хозяйственники, у которых и названия нет. Только номера.

— А название «Халаер амин» тебе о чем-то говорит?

— «Высокая леди» — это корабль, принадлежащий семье Беллимов.

— Могу поклясться, вчера он стартовал с Кхармы! — дед надолго углубился в комм. Мне тоже было о чем подумать.

— Ты права, детка. «Леди» действительно была на Кхарме и вылетела с центрального космодрома после полуночи. Но как они смогли вынести тело из Академии?

— В контейнере с продуктами питания, — ответила я.

— Ну да, — при стандартном сканировании телепорта в анкете будет указано, что груз биоматериал. Это может быть, как тело, так и обычное мясо или даже овощи.

— Что-то у вас здесь не доработано! — ответа от легара так и не дождалась.

— Как я могу связаться в вами, используя корабли апаньяр? — сменил вместо этого тему он.

— Хорошо. Я ведь понимаю, что ты догадываешься о моих отношениях с корабликами, — улыбнулась своему хитрому, не в меру прозорливому деду, который ответил мне лукавым взглядом и очень похожей улыбкой.

— Разумеется.

— Тогда я попрошу Дружка, чтобы он ежевечерне устраивал для тебя сеансы связи сначала с Принцессой, а потом с Полканом. Время сам продумай и напиши в инструкции. Еще что-то?

— Да, — кивнул Белиготар Сорг, — пообещай мне, что будешь осторожна.

— Обещаю, дед.

— Я люблю тебя, мой птенчик! — подскочив с кресла, я бросилась в объятья своего нового, но уже горячо любимого родственника. И как мы все без него существовали столько лет?

— И я люблю тебя, дед. Очень.

Глаза легара подозрительно блеснули или мне это только показалось. Скорее всего показалось.

— Беги, Аля. И выспись хорошенько. Дело вам предстоит весьма непростое.

В блок Дарина я не пошла. Пусто там и одиноко, прямо, как в моей душе после похищения мужа. Да и кое-какие вещи все же собрать стоило. Вообще, когда «леденца» не было рядом, все краски мира становились тусклыми и мало привлекательными, жизнь превращалась в вязкую серую субстанцию, замедляющую резкие движения и мало-мальски активные действия. Пока я задумчиво брела по коридорам Академии, через форменную куртку на груди поглаживала денкоро. Кулон, подаренный когда-то в земном храме призраками апаньяр, обладал редким свойством — его никто не видел ровно до того момента, пока я сама не обращала на него внимание собеседника. Дарин очень удивился, увидев, наконец, в моих руках древний артефакт. Денкоро не раз помог в самых разных жизненных ситуациях и что-то мне подсказывало — не последний раз.

Автоматическая входная дверь в жилой блок с тихим шипением отъехала в сторону, стоило лишь приложить ладонь к панели. В гостиной царил полумрак, лишь блики от наружного освещения здания, пробивавшиеся в окно, разбавляли его. Из спальни, которую теперь занимали Жоффрей и Айа не было слышно ни звука, а вот из нашей… Всхлип? Плачущая Хунька никак не желала представляться в моей голове. Она могла быть злой, импульсивной, расстроенной, но рыдать до всхлипов… нет… Фархунда не могла. Даже если она и плакала, то делала это тихо, молча.

По среди нашей спальни стояла большая коробка с упакованным по правилам Феклушей, а подруга сидела на кровати, обхватив свои коленки, и… да… прекрасные желтые глаза Хуньки блестели от слез.

— Что случилось за то короткое время, что я тебя не видела? — осторожно спросила у нее.

— Ничего существенного, Верник, кроме того, что меня в очередной раз бортанули! — зло огрызнулась она.

— Может ты в очередной раз себе что-то напридумывала?

— Нет, у меня точно бракованная карма! Хоть что говори. И наверняка венец безбрачия и порча. Нет! Три венца и четыре порчи! — и Хунька снова всхлипнула, уткнувшись в колени.

— Прекрати себя жалеть на пустом месте! — прикрикнула я, понимая, что никакие утешающие и ласковые слова на подругу не подействуют. Она просто упивалась жалостью к себе и вошла в тот женский транс, когда виноватая во всех своих надуманных бедах девушка начинает ненавидеть весь мир.

— На пустом? На пустом, Верник? — взбеленилась Хунька. — Да разве ты сможешь меня понять? Тебя никогда не бросали! А меня…

— Кто тебя бросил? Конкретнее! Имена! Пароли! Явки!

— Фин! Этот ушастый бросил меня, как до него бросил астреиец. Но Ратеши Тава я не любила, там просто была обычная обида, а сейчас… сейчас все горит внутри!

— А Фингорма Беллима любишь? — ехидно уточнила я.

— Люблю! Можешь не верить, но это так!

— Иди сюда, горе мое! — я присела на край ее кровати и обняла Хуньку. — Рассказывай, что случилось.

— Последняя неделя… она была сказочной, а этот Беллим… я хотела сказать Фингорм, он… понимаешь…

— Понимаю, — улыбнулась я, — самый замечательный, нежный и идеальный во всем.

Разумеется, в этот самый момент вовсе не Фингорма Беллима я описала. Всего лишь озвучила свои мысли о собственном муже. Для любой женщины любимый человек именно такой. По крайней мере сначала, когда в вас бурлит страсть а на глазах обоих — розовые очки. Это уже потом, когда призрачная дымка страсти тает а розовые очки потихоньку сползают с носа, начинаете подмечать недостатки друг друга. И хорошо если к тому моменту вы прониклись взаимным уважением и сможете конструктивно преодолеть возникшую на пути к счастью преграду. Все пары проходят через эти периоды: период страсти, позволяющий совершать немыслимо безбашенные поступки и период отрезвления, он дается для переосмысления и в какой-то мере оберегает от дальнейших ошибок. Так вот… Первые трудности в отношениях, именно они и показывают насколько дорог для вас партнер и готовы ли вы бороться за свои чувства. Ради Дарина Элвэ я преодолею любые трудности.

— Да! Не смейся, Верник! Но Финн он именно такой!

— Хунечка, да у меня и в мыслях не было смеяться. Фингорм очень отличается от тех представителей семейства Беллим, с которыми нам с тобой пришлось столкнуться. Знаешь, я искренне верю в его порядочность, хотя и не понимаю, как он смог, воспитываясь в подобной атмосфере, не растерять своих хороших душевных качеств.

— Хороших? Аль, он бросил меня! Даже не сказав ни слова!

— Это как? Можешь мне объяснить?

— Я сама ничего не понимаю! — Хунька зло вытерла слезы со своих щек. — Все было нормально. Вчера вечером Фингорм, как обычно, пришел ко мне. А потом кто-то сбросил ему сообщение на комм. Он извинился, сказал, что уйдет на час не больше. С тех пор я его больше не видела. Знаешь, я даже сама ему звонила. Сигнал идет, а ответа нет.

— И только на основании этого ты решила, что тебя бросили?

— А что? Что я должна думать?

— Вдруг с ним что-то случилось? — после моих слов Хунька словно окаменела.

— Случилось? Верник… Ты что-то знаешь? — слезы мгновенно высохли и передо мной сидела уже не та развалина, что жалела себя, наматывая слезы на кулак. Алилуйя! Хунька, моя лучшая подруга вернулась!

— Ничего я не знаю. Дед сказал, что вместе с Дарином Элвэ пропали еще девять курсантов с Эленмара и среди них Фингорм Беллим.

— Девять курсантов? — выдохнула Хунька. — Аль, не сочти меня сумасшедшей, но среди пропавших случайно не было родственников тангира или… скажем… Соргов?

Глаза подруги блестели, в них горело нечто такое… мистическое и пугающее. Сейчас Фархунда перестала быть обычным курсантом. Передо мной сидела потомственная восточная ведьма. И с этим стоило считаться.

— В Академии действительно учится брат Дарина. Он в четверке Фингорма. Крайне неприятный тип! Может и еще кто-нибудь из его родни…

Комм пиликнул, извещая о том, что дед переслал обещанные файлы. Вовремя. Открывала с опаской. Изучив информацию, подняла глаза на подругу, ее догадка оказалась верна. В списке попавших значилась вся четверка Фингорма, в том числе и курсант Аргол Элвэ. Фамилии в списке не повторялись. Но там было еще одно имя… Дагон Сорг. Родственник?

— Брат Дарина есть в списке. И там есть Сорг. На что ты намекала, Хуня? — я внимательно посмотрела на нее.

— Брееед! — выпалила она. — Какой же брееед! Это сказки! Такого быть не может! Я считала, что все это выдумки…

— Что именно! Да говори же!

— Понимаешь… — Хунька судорожно вздохнула и как-то торопясь начала рассказывать. — Помнишь, я летом у своего аристократического деда на Тентуре отдыхала? Так вот, живет он в самом настоящем замке. А библиотека там… Не чета нашим с электронными носителями. Там стоят древние фолианты, страницы которых выполнены не только из пластика, но и из бумаги, других материалов и даже из кожи. Так вот… Одна очень древняя книга находилась за стеклянной витриной и охранялась хитрой системой. Сама понимаешь, она не могла меня не заинтересовать. Но, как бы я не старалась, обойти запрет не могла. Дед тоже отмахнулся и ответил, что это сборник древних ритуалов. Скорее всего ни один из них никогда не был совершен. Доступа к фолианту мне не дали, но позволили электронному библиотекарю показать мне корявый перевод. Перевод, сама понимаешь, меня устроил больше, потому что те значки, которыми пестрила книга, я видела лишь у вас дома, когда Пелагея Джоновна привозила из экспедиций очередную древность.

— Хочешь сказать, книга написана на языке апаньяр? — воскликнула я и сердце тревожно забилось в груди, словно предчувствуя что-то нехорошее.

— Очень похоже на то. Да я могу попросить деда и он вышлет снимки книги. А перевод у меня сохранился в комме, — ответила Хунька. — Хотя я и без комма помню его. До сих пор мурашки. Обретение бессмертия, так кажется он назывался… Теперь понимаешь, почему я подумала, что это бред? Когда Дарина назвали расшаном, я, услышав знакомое слово, не придала этому значения. А сейчас… когда пропало девять курсантов… Ведь они все из разных родов?

— Фамилии разные, — подтвердила я.

— Там написано было, что когда достойный муж, расшан, навеки соединится с избранной своей, объединив два великих рода, когда на древние плиты Храма прольется кровь девяти высших родов — Хозяин обретет бессмертие.

— Хозяин? — удивилась я. — Кто это? Или это Хозяйка? Уж не энфина ли рода Беллим?

— Не знаю, Аль. Про хозяйку-хозяина я так и не поняла. Там схемы ритуала были. Пара в середине и вокруг девять человек, которым перережут горло! Дарина и курсантов украли, чтобы провести этот чертов ритуал. Но если жизни тангира ничто не угрожает, то этих мальчиков… Аль!!! Неужели энфина Беллим настолько бессердечна, что готова принести в жертву своего собственного сына?

— Когда на кону бессмертие, многие сходят с ума. Вспомни лорда Кебрима.

— Нужно что-то делать! Ты понимаешь? Нужно что-то делать!!! — орала подруга, нервно меряя шагами спальню.

— Хунечка, попроси деда прислать голоснимки страниц с описанием ритуала, их срочно нужно до отлета показать ба, — я тоже волновалась.

— Верник, за кого ты меня принимаешь? Я уже… уже попросила! Что ты сидишь? Нам нужно лететь немедленно!

— Успокойся! — прикрикнула я на подругу. — Дарин мне дорог не меньше, чем тебе Финн. Ничего не стоит решать сгоряча. Энфина рода Сорг сообщила легару, что в Храме состоится пышная церемония рода Беллимов через неделю. Скорее всего это именно то событие, ради которого были выкрадены люди. Уже завтра мы будем на Эленмаре. Сможем потихоньку все узнать и продумать операцию по их спасению. Главное все хорошенько продумать, понимаешь?

— Понимаю, Алька, понимаю! Но я не могу сидеть на месте, когда он там!

— Но я же сижу! Мой Дарин тоже там. Более того, я намерена лечь спать, потому что отдохнувшая смогу сделать для него больше!

Мой довод подействовал. Не сказав друг другу ни слова, мы легли в кровати и потушили освещение. Но сон не шел. Я слышала, как ворочалась Хунька, потом пиликнул ее комм.

— Файлы со снимками сразу Пелагее Джоновне отсылать? — шепотом спросила она и, получив утвердительный ответ, стала что-то нажимать на устройстве.

Казалось, только что мы обсудили ритуал и вот уже комм заливается, пытаясь разбудить мой так и не отдохнувший за ночь организм. До отлета оставалось несколько часов, а сделать еще предстояло не мало.

****************************************************************

Академия провожала паломников кинсли во главе с божественной козой Машкой. Она лениво трусила по черному покрытию космодрома, вся увешенная цветочными гирляндами, к которым время от времени прикладывалась, аккуратно объедая соцветия. Впереди козы шла процессия духовников, облаченных в ритуальные балахоны, а рядом семенила баба Сима, ласково поглаживая крутые рожки любимицы.

— Омана обана! Казай-дерезай! — уважительно то и дело выкрикивали провожающие.

— Ме-е-е-е! — иногда лениво благословляла их богиня и продолжала трусить в сторону астерийского звездолета, оставляя за собой черные горошины, которые набожные кинсли тут же разбирали на сувениры.

В отсеке, где находились кораблики апаньяр, два из которых готовились к вылету, тоже собрались провожающие.

— Связь держим дважды в сутки! — говорил легар. — Все инструкции командиры получили.

— Вот! — ба передала ему две шкатулки. — Успели сделать копии треугольников.

Одна шкатулка перекочевала в руки Погодина, другая досталась Жоффрею. Двух ксури их командв Принцессы в наш план никто не посвящал. Девушки думали, что летят лишь, как сопровождение паломников.

— Текст ритуала перевели почти точно, — шепнула мне ба. — Но там есть нюанс. Для совершения этого кровавого обряда нужен артефакт.

— Там же есть часть артефакта. В Храме находится женский треугольник Звезды Равновесия, — напомнила я ей, но бабушка лишь улыбнулась и покачала головой.

— Не тот артефакт. Треугольник, он… артефакт массового пользования. То есть его невозможно использовать лично. А в книге говорится о чем-то маленьком, чем может владеть один человек. И вот именно тот, кто владеет этим артефактом и является Хозяином или Хозяйкой.

— Значит, мы должны найти этот артефакт?

— Скорее, человека, им владеющего. Все же, это проще, чем искать неизвестную штучку, — сказала Пелагея Джоновна.

— Значит описания этой загадочной штуковины в книге нет?

— Нет, Алечка. Могу лишь сказать, что это нечто небольшое и скорее всего округлое.

— Спасибо и на этом, — улыбнулась я ей.

— Береги себя, егоза моя. Мы с дедом скоро прилетим, а пока вам поможет энфина Яванна.

— Буду очень вас ждать! — расставаться всегда грустно.

Я подошла к Прицессе и погладила ее черный гладкий бок.

— Присматривай там за семейкой Селедкиных, — тихо попросила кораблик.

— Нашла о чем просить. Доставлю тебе всех в целости и сохранности, даже рогатое чудовище, вечно пачкающее полы, — откликнулась она.

— Спасибо.

Медленно прошлась, прощаясь с Тузиком и Барбосом, а они прощались со мной, тепло согревая ладошку при прикосновении. Черный бок Друга остался холодным.

— Переживаешь? — тихо спросила я.

— Успел привыкнуть к этим мальчишкам, — проскрежетал кораблик. — Никогда не думал, что это так грустно, терять тех, к кому прикипел душой.

— Это не просто грустно — больно, — согласилась с ним я.

— Ты же найдешь их и вернешь мне? — с надеждой встрепенулся Друг и его бок под моей ладонью потеплел.

— Они наши товарищи. Мы сделаем все возможное, чтобы спасти их.

— Жаль, что я не лечу, — голос Друга был печальным и каким-то потерянным.

— Ты и здесь принесешь не мало пользы, помогая легару поддерживать с нами связь. Кроме того, это позволит тебе быть в курсе всех событий, как на Эленмаре, так и на Астерии.

— А ведь ты права, Аленька! — заметно повеселел кораблик. — Можешь не волноваться, я все исполню, как надо.

— Спасибо тебе, Друг!

— Экипажам занять свои места! — раздалась команда. — Провожающим покинуть территорию ангара.

Последний раз обнявшись по очереди со всеми своими многочисленными родственниками, поспешила к Полкану.

— Приветствую тебя, командир! — весело откликнулся кораблик, как только я заняла свое кресло.

Погодин что-то тихо обсуждал с Хунькой. Снегирева ошарашенно озиралась вокруг, сидя в кресле Селедкина. В ее огромных глазах читалось удивление и ничем не замутненный восторг. То ли еще будет, девочка, то ли еще будет!

— К вылету готовы! — ответила на запрос дежурного офицера Академии и добавила, уже обращаясь к Полкаше, когда шлюзовые створки раскрылись, — режим невидимости! Старт!

— Есть, мой командир! — отрапортовал кораблик.

Стремительно удалялась Академия, а следом за ней и Кхарма. Впереди нас ждал неизвестный Эленмар. Окажется ли он гостеприимным или мы для него непрошенные гости? Время покажет. Главное, что у меня снова есть цель и верные друзья рядом.

Глава 3

Кораблики апаньяр способны развивать немыслимую скорость. Владея подобным чудом, любая планета становится похожа на ближайший пригород, куда можно попасть, сев в обычный маршрутный аэрокар. Не прошло и часа, как на голографическом экране показался голубой шар, увидев который, земляне просто раскрыли рты от удивления.

Перед ошарашенными друзьями предстал величественный Эленмар. Он был похож… похож… Это был самый настоящий брат-близнец старушки Земли. Голубая планета, укрытая, как пуховым одеялом, белыми облаками поражала своим сходством с Родиной и в то же время незримо отличалась от нее.

— Ничего себе совпаденьеце! — благоговейно прошептал Погодин.

— Полкаш, — я сверилась с инструкцией, переданной легаром, — посадка согласно заданным координатам.

— Да, командир! — с достоинством ответил кораблик.

— Но круг почета в режиме невидимости никто не отменял, — сказала на полтона ниже, хитро подмигнув при этом друзьям.

— Понял, — доложил Полкан и забулькал.

Северный и южный полюса укрывали шапки льдов. Большую часть поверхности занимала вода. Моря и океаны ничем не отличались от их земных собратьев. А вот материков было всего два, причем располагались они совсем недалеко друг от друга.

— Что это? — воскликнула Хунька, почти прилипнув к экрану.

И ведь было на что посмотреть. Даже совершая полет в нескольких километрах от поверхности планеты, не заметить величественного строения было не возможно. Два континента соединял мост. Необыкновенный, величественный, даже волшебный, но все же самый обычный мост.

— Радужная переправа, — отозвался Полкаша, — памятник древности.

— Почему радужная? — Стелла Снегирева тоже не могла оторвать глаз от моста.

Полкан снизился и завис над старой конструкцией прямо посередине. При ближайшем рассмотрении мост был выполнен из материала очень напоминающего стекло. Обычное белое стекло с фигурными вкраплениями и выемками, словно его выдул гигантский стеклодув.

— А теперь смотрите! — произнес кораблик и осветил широкие борта моста.

Свет каснулся стеклянной поверхности, отражаясь от нее насыщенными, разноцветными бликами. Это было красиво, завораживающе красиво. Лучи перемещались, освещая попеременно разные участки моста. Сияние настолько поражало воображение, что никто не мог оторвать глаз от экранов. Но попадались места, имеющие форму небольших, диаметром не более полутора метров кругов, где падающий на мост свет словно поглощался.

— Что это? — прошептала Хунька.

— Космодром прошлого, — ответил ей Полкан. — Звездный мост — под таким названием он заложен в моей памяти. Круги — это выходы на другие подобные мосты, в иных системах.

— Ничего себе! — выдохнул Погодин, — вот бы попробовать переместиться!

— Я бы не советовал, — Полкан не разделял наших восторгов. — Этому строению очень много лет. Многих систем, вместе с мостами, давно не существует. А ваши жизни слишком ценны и хрупки, чтобы ими так бесцельно рисковать.

Не знаю, как кому, но мне стало приятно. Ведь по сути в ответе кораблика сквозила забота обо всех нас и трогательная симпатия. Дальнейший полет над планетой только убедил в схожести Эленмара с Землей. Внизу проплывали горные хребты, вершины которых покрывал снег, сливочно-желтые пустыни, которых было совсем не много, леса… Целые сотни километров лесов… нетронутых… диких. Не знай мы, что планета обитаема, уверились бы в обратном. Больших мегаполисов не встретилось, да и небольших городков тоже.

— Где же они живут? — удивилась Снегирева.

— Мне тоже любопытно, — нахмурилась Фархунда.

— Принимая во внимание, что раса вымирает несколько тысяч лет, эленмарцев осталось совсем не много и, возможно, их семьи предпочитают уединение, — предположила я.

Вдруг лес под нами кончился. Резко. Внезапно. Словно когда-то давно по поверхности пошла глубокая трещина, деля лесной массив пополам. Стена деревьев заканчивалась обрывом, открывая вид на широкое ущелье. Где-то далеко внизу снова раскинулась горная гряда. Стоп… При подробном рассмотрении это оказалась вовсе не горная гряда. Ровные плато, облагороженные сады, пирамиды, куполообразные строения — все это говорило о том, что под нами располагался Храмовый комплекс. Пользуясь своей невидимостью, Полкан завис над разломом.

— Ничего себе! Неужто под нами Храм Эленмара? — присвистнул Погодин.

Я вцепилась в подлокотники, а сердце тревожно забилось. Где-то там, внизу в эту минуту вполне мог находиться Дарин. Проснулся ли он? В сознании? Как себя чувствует? Сотни вопросов проносились в голове, распаляя во мне новую волну паники. Особенно неприятные мысли касались близости Анвен Беллим. Я так и представляла, как белобрысая ведьма тянет свои наманикюренные пальцы к телу мужа. Моего, между прочим, мужа! Вместе с беспокойством нахлынула и ревность. Сильная, яростная, жгучая, как укусы диких пчел. Хмм… Папа держал пасеку. Интересно… Если Эленмар так похож на Землю, есть ли здесь пчелы? И как далеко живут Беллимы?

— Смотрите! — Хунька указала на приближающуюся на экране точку.

— Это аэрокар, так, кажется, вы их называете, — отозвался Полкаша, — в нем пять человек. Мужчины.

Летун неизвестной конструкции завис недалеко от нас и начал плавно снижаться на плато.

— Полкаш, можно немного снизиться. Очень рассмотреть здешних обитателей хочется, — попросила я.

— Никаких проблем, — ответил кораблик и мы зависли в каком-то десятке метров от места посадки эленмарского аэрокара.

Из аппарата выбрались пятеро мужчин. Четверо молодых, а пятый — явно намного старше своих спутников. Все одеты в просторные светлые штаны и такого же свободного покроя рубахи, перетянутые в талии широкими поясами. Старший, видимо, командовал этим небольшим отрядом. Развернувшись, он что-то сказал молодым и те с почтением ему поклонились.

— Прямо тайная секта! — прокомментировал Погодин, за что получил весомый тычок в бок от Хуньки. — Что за жизнь! Жена бьет, подруги бьют!

— А ты ерунды не говори! — не осталась в долгу Фархунда.

— Какая ерунда? — взбеленился Стасик. — Сама на них посмотри. Одеты одинаково, выправка военная, у старшего явный авторитет, обитают там, куда употеешь добираться. Точно говорю — секта!

— Дарин как-то упоминал про школу при Храме, — вклинилась в их перепалку я. — Это — не секта, а скорее наставник со своими учениками. Здесь молодые мужчины становятся воинами и уходят путешествовать. Сюда же и возвращаются, когда подходит их срок.

— А мне интересно, как они с этой площадки спустятся, — задумчиво произнесла Снегирева, почесывая подбородок. — Раз они сюда прилетели, то, скорее всего, это и есть конечная цель их путешествия. А дальше куда?

Этот вопрос волновал нас всех. Площадка, на которой сейчас находились пять эленмарцев и их летательный аппарат, одной стороной упиралась в отвесную скалу, а три другие — заканчивались обрывом.

— В боевой трансформации воины Эленмара могут планировать с высоты, — припомнила я.

— Вряд ли они этим здесь пользуются, — скептически хмыкнула Хунька. — Кто их в прежнее состояние вернет?

Она права, тут не поспоришь. Даже с чьей-то помощью они не могут вернуться в человеческий вид. Только обряд. Жуткий обряд связывания. Хотя, как оказалось, у них имеется нечто и пострашнее пожизненного рабства. Я растерянно огляделась, столкнувшись с заинтересованным взглядом Снегиревой.

— А как эленмарцы выглядят в боевой трансформации? — едва слышным шепотом спросила девушка.

— Как чудовища, только еще ужаснее, — пришлось ответить мне.

— Спасибо, — неизвестно за что поблагодарила Снегирева и загадочно улыбнулась. И чему радуется, глупышка.

Тем временем старший эленмарец подошел к скале, провел по ней рукой, открывая невидимую до этого панель, и что-то там нажал. Летательный аппарат, словно на гигантском лифте ушел вниз и через пару секунд площадка снова стала ровная. Будто и не стоял здесь транспорт. Наставник набрал на панели очередную комбинацию и неподалеку засиял самый обычный телепорт.

— Хитро придумано, — восхитилась Хунька, — вроде и природу не портят, а все технологично.

После этого случая нам стало понятно, почему мы не встретили жилых домой и городов. Эленмарцы привыкли жить незаметно, в гармонии с окружающим миром, не нарушая первозданности природы. Дальнейший полет обошелся без сюрпризов и через несколько минут Полкан завис над лесным массивом.

— Что-то случилось? — встревожилась я.

— Прибыли в место с заданными координатами, — отрапортовал Полкаша.

Мы скептически переглянулись. Под нами шелестело море деревьев и ничего похожего на дом Соргов не наблюдалось. Странно. Может защитное поле, поддерживающее иллюзию?

Хотя, при ближайшем рассмотрении, непосредственно под днищем Полкаши располагался холм, сплошь увитый плющом. А вот вокруг него был лес. На самую верхушку холма мы и совершили посадку. Благо площадка оказалась относительно ровной.

— Ну что? Приэленмарились? — спросил Погодин. — Можно выходить?

Я только сейчас обратила внимание, что нас встречают. Совсем рядом с Полкашей стояла энфина Яванна и приветливо улыбалась. Ее сопровождали двое совершенно одинаковых мужчин, одетых в обычные серые комбинезоны. Они замерли неподвижно, ожидая приказа хозяйки. Андроиды были просто фантастически сделаны, полностью имитируя эленмарцев. С первого взгляда и я приняла их за обычных людей.

— Мда… — грустно вздохнула Хунька, глядя на этих красавцев, — Феклушенька на их фоне проигрывает.

— Ну что? Выходим уже? — снова заерзал Стас.

— Выходим-выходим! — я не смогла сдержать улыбки, видя нетерпение и предвкушение на лицах друзей. Полкан открыл люк, материализуя небольшой трап, и мы поспешили на выход.

— Как же вы долго, птенчики! — воскликнула фаэра Яванна Сорг. — Я уже волноваться начала. Обед стынет. Ну что же вы стоите? За мной! Робби, займись транспортом. Аля, как ты похорошела с нашей последней встречи. Сейчас мы все удобно расположимся и ты познакомишь меня со своими друзьями.

Да, молчаливостью моя далекая и близкая эленмарская бабушка не отличалась.

— Полкаш… — в панике прошептала я, увлекаемая не в меру ретивой родственницей.

«Всю информацию буду передавать на твой персональный коммуникатор. Связь с легаром состоится по расписанию, не переживай» — раздался в голове голос кораблика. Это и приободрило и слегка успокоило.

А перед нами гостеприимно распахнулся небольшой, уютный телепорт, приглашая в святая святых семейства Соргов. Первыми в него вступили Хунька, Погодин и Стелла и уж затем, обняв меня за плечи, энфина Яванна вовлекла в него меня.

Мы оказались в просторном холле. Сводчатый, расписной потолок поддерживали каменные колонны, не толстые, но массивные. А вот породу минерала я так и не смогла определить, очень уж он земной малахит напоминал. Кругом стояли шикарные вазоны с высокими, цветущими кустами, превращая огромное помещение в дивный сад. Некоторые растения были настолько высоки, что верхушками едва не касались потолка. Откуда-то раздавался птичий щебет. Прямо из центра зала наверх уходила витая, широкая лестница, вполне привычная с виду землянам, если бы не перила. Их сделал искусный резчик по камню, но вот из чего… для нас осталось загадкой. Они светились, распространяя вокруг себя загадочный мерцающий свет. Наверное, подобное великолепие изумительно смотрится в темноте. Но сейчас был день и в высокие, узкие окна проникал свет, заливая холл. Странно, в холме окна? И свет в тенистом лесу? Совершенно точно здесь не обошлось без какой-нибудь технической иллюзии.

— Добро пожаловать домой, птенчик! — торжественно произнесла фаэра Яванна, продолжая обнимать меня. — И друзьям птенца в этих стенах всегда рады!

— Простите, холм снаружи казался совсем не большим… — удивленно начал Погодин, — а тут зал и огромное пространство…

— Ах это, — отмахнулась резвая родственница, — теория сжатого пространства, не более. На Эленмаре множество технологий, как разработанные нашими учеными, так и доставшиеся от предков. Какими-то мы с удовольствием поделились, а некоторые приберегли для собственного удобства. Политика.

— Понимаю, — согласился с ней Стас. — А свет в окнах?

— Ну, это всем известно, — рассмеялась моя прапрапра… звонким смехом, — система зеркал и преломленный свет звезды. Слышали о таком?

Погодин явно смутился. Таким непривычно тихим мне доводилось видеть друга крайне редко.

— Фаэра Яванна, — решила я разрядить обстановку, — позвольте мне представить вам своих друзей.

— Ах, птенчик, — мне ласково заглянули в глаза, — зови меня просто бабушка.

Надо сказать, что бабушка Яванна хоть и была бабушкой моего деда, выглядела не многим старше нас. С нашей последней встречи она словно помолодела.

— Хорошо, бабушка, — послушно ответила я.

Далее шли представления. Вернулись андроиды и нас провели в не менее просторную, чем холл, столовую. Здесь тоже все цвело и благоухало. Посреди стоял уютный круглый столик, накрытый белой скатертью. Он был сервирован на пятерых, и столовые приборы ничем не отличались от земных.

— Я хотела, чтобы вы все чувствовали себя как дома, — проворковала бабушка и, подавая пример, первая села за стол.

Продолжая щебетать, бабушка Ява предлагала нам попробовать блюда местной кухни. И хотя Эленмар находился от Земли чрезвычайно далеко, многие ингредиенты были знакомы. Салат из таких родных помидоров и пупырчатых огурчиков вновь напомнил о доме, а ваза с яблоками, грушами и виноградом вызвала умиление.

— Знаете, фаэра Яванна, — улыбнулся Погодин моей родственнице, — чувствовать на Эленмаре себя «как дома» не так уж сложно.

— Не мог бы ты для меня пояснить почему? — попросила она.

— Все просто, — за Стасика ответила Хунька, — эта планета просто двойник Земли, хотя обычаи и традиции наших рас резко отличаются. У нас, например, к браку не принуждают. Сейчас. Раньше подобное, конечно, случалось, но об этом только в книжках и написано.

— Да, дети мои, — опечалилась энфина, — понимаю прекрасно, что вы о нас сейчас думаете. Но, прошу, не думайте обо всех эленмарцах также, как о той горстке негодяев, что похитила тангира.

— Не только тангира, бабушка! — выпалила я, прежде, чем успела подумать.

— Кого-то еще? — взгляд Яванны заледенел, плечи расправились, а голос… голос пробирал до мурашек.

— Но… я думала дед сказал… — не смело начала я.

— Тар посвятил меня только в исчезновение Дарина Элвэ.

— Вместе с тангиром были похищены еще девять курсантов Академии, — лукавить я не стала, списав непросвещенность энфины на то, что легар просто не успел ей сообщить до нашего прилета. Уж слишком много всего произошло.

— Девять… — задумчиво произнесла бабушка. — А скажи, дитя, их имена тебе известны?

Я молча кивнула и, найдя на комме список пропавших, протянула руку экраном к родственнице. Фаэре Яванне хватило нескольких секунд, чтобы бегло просмотреть написанное. Она откинулась на резную спинку своего стула и закрыла глаза. На красивом лице эленмарки отразилась такая гамма чувств, что у всех сидящих за столом защемило сердце.

— Ба, что с тобой? — не на шутку обеспокоилась я, наливая в пустой стакан сока.

— Сейчас… сейчас… — прошептала она, взяв у меня напиток. — Не думала, что они решатся…

— Кто? — выпалил Погодин.

— На что? — Хунька.

— Я совсем ничего не понимаю, — тихо сказала Снегирева.

— Кто такой Дагон Сорг? — спросила я, внимательно посмотрев на энфину.

— Вы ешьте, ешьте, птенчики, — взяла себя, наконец, в руки Яванна, — времени у вас не много, а разговор долгий. Скажу сразу, я знаю многое, но не достаточно и уж точно не все.

— Нам важна любая информация, бабушка Ява, ты же понимаешь.

— Понимаю, детка, — эленмарка нежно накрыла мою ладонь своей, — понимаю. Поэтому начну с самого начала, но… только если вы плотно покушаете. Молодым, здоровым организмам нужна энергия.

Есть хотелось, послушать рассказ энфины — еще больше. Тарелки наполнились как по волшебству и три жадных взгляда сошлись на Яванне Сорг.

— Люблю детей с хорошим аппетитом, — грустно улыбнулась она, — жаль, что мне боги послали лишь дочь. Итак, все началось давно, очень-очень давно, настолько давно, что никто не знает причин произошедшего. Великий народ, который сейчас принято называть «апаньяр», был вынужден искать себе новый дом, разделившись на группы. Они кочевали по вселенным в поисках пристанища. На некоторых планетах апаньяр смешались с местным населением, создав новые расы. Но несколько групп древних выжили, правда называться стали несколько иначе. Например, был такой великий народ — айвены, слишком вспыльчивый, слишком амбициозный и слишком воинственный. Айвены осели на территориях Темного Круга, долго вели нескончаемые войны с местными. Говорят, они проводили множество исследований в поисках бессмертия, но вряд ли в этом преуспели. И вот уже тысячу лет о них не слышно ничего. Еще одна, подобная айвенам группа осела на Эленмаре. Планета понравилась переселенцам и подошла для жизни. Местного населения на Эленмаре не было, существовали лишь энергетические сущности, которые могли становиться вполне материальными — лайвеллы. Пришельцы-апаньяр вступили с ними в контакт, образовав некий симбиоз. И первым, кого избрал лайвелл, стал император Сорг. Его кот был черным, сильным, огромным и бесконечно мудрым. Лавеллы помогали людям, подсказывали, как сохранить планету в ее первозданности, а люди любили и почитали их, считая божественным проведением. Не знаю, по каким критериям, но призрачные коты сами выбирали себе человека. Обрести своего лайвелла было почетно.

— А были случаи, когда лавелл не выбирал себе человека? — не удержалась Хунька.

— По началу, как гласят исторические хроники, таких случаев не было. Каждый эленмарец, достигнув совершеннолетия, обязательно выбирался энергетической сущностью, но потом что-то пошло не так и сейчас… едва ли половина видела своих котов, пусть даже во сне.

— Грустно, — отозвалась Снегирева. — Красивая история. Эти коты, они для эленмарцев, как ангелы-хранители для людей. Только мы своих ангелов не видим никогда, а у вас была возможность познакомиться.

— Да, детка, — одобрительно кивнула энфина, — так и есть.

— А дальше? — поторопила я, отпивая из чашки великолепный чай.

— Дальше… Дальше на Эленмаре воцарился мир. Процветали науки и искусства. Все ключевые вопросы решались Советом девяти. Девять правящих родов стояли во главе планеты, а самым значимым из них был род Сорг — род потомственных императоров, кровь которых чиста и доминантна. Неизменно, главу рода Сорг выбирал черный лайвелл. Считалось, что человек, выбранный черным котом будет править честно и мудро, он приведет народ Эленмара к процветанию.

— Но, дед говорил, что черный лайвелл считается сказкой, почти легендой, — обиделась я, помятуя об их недоверии.

— Птенчик мой, — бабушка ласково взглянула на меня, — дело в том, что последний раз черный лайвелл выбирал кого-то из людей настолько давно, что действительно превратился в сказку, легенду, героя эпоса, который стал символом благополучия и даже счастья. Прости, но, как бы я не любила птенца своего дома, поверить в такое нелегко.

— А дальше? Что же было дальше? — нетерпеливо воскликнула Хунька.

— А дальше вы почти все знаете. Когда-то давно мужчины и женщины нашей расы создавали пары по велению сердца. Боги не оставляли их без своей милости, даруя каждому воину его подругу. Таинство, происходящее в Храме, говорят, тоже отличалось от настоящего. Идеальная пара вставала под арку судьбы и на миг исчезала, а потом появлялась и обменивалась ритуальными браслетами.

— А сейчас? — Снегирева жадно впитывала каждое слово энфины.

— Браслетами обмениваются и сейчас, а вот арка… она хоть и существует до сих пор, но, боюсь, не работает. Боги давно отвернулись от нашей расы. Теперешний обряд мало чем напоминает таинство…

Да уж, особенно если учесть его последствия. Сейчас, когда бабушка подробно рассказала о традициях прошлого, мне было над чем задуматься. Например о месте татуировки, которая появлялась у мужчины после обряда.

— Женщин рождалось все меньше, и все меньше воинов могли обрести свою единственную. Между тем и Совет девяти претерпел изменения. Все чаще главой рода становилась женщина, так как ее слово было решающим. На планете установился матриархат. В Совете девяти сейчас девять женщин — глав некогда великих родов. К сожалению, значимость рода определяется не заслугами его членов, не умом, не доблестью, как раньше, а наличием женщин… Чем больше дочерей в роду, тем большее влияние он имеет. И… как вы понимаете, род Сорг, давно утратил свои былые позиции.

— А сколько в нашем роду женщин? — хитро улыбнулась бабушке.

— Теперь много, — правильно поняла мой намек она, — но до официального представления всех, я одна. Так уж вышло, что из всех представительниц нашего рода осталась лишь я. Наша семья всегда занималась наукой, и вот, при поведении одного из экспериментов в лабораториях на Гее, погибли мама, папа и бабушка. Меня воспитала прабабушка. Мне пророчили светлое будущее, большое количество мужей, а я… Я, как увидела своего Малина, так и пропала. Он был совсем из простого рода и никто никогда не одобрил бы нашего союза, мы встречались тайно пока не родилась Айвэль — моя единственная дочь. Тогда уже нам разрешили пройти обряд, хотя… я до сих пор сомневаюсь был ли в нем смысл. Прошел он как-то странно, не так, как последующие.

— Татуировка не появилась? — оживилась я.

— Почему же, появилась. Только другая и не там, где обычно.

— Твое имя на его груди в районе сердца?

— Да, птенчик, — на автомате согласилась бабушка, — Но… откуда ты знаешь?

— У Дарина татуировка с моим именем тоже на груди, а обряд мы проходили в Храме на Лорне, — ну а что? Сумрак разрешил рассказать близким. Энфина Ява мне точно далекой не была.

— Обряд? Птенец дома Сорг вылетел из гнезда не успев в нем пожить? — воскликнула бабушка.

— Ну что ты, — почему-то я улыбалась, несмотря на весь трагизм ситуации, — считай, что птенец в гнездо заманил еще одного птенца. Только его похитили…

— Значит татуировка с твоим именем на груди? — хитро переспросила энфина.

— Да.

— Что-то мне подсказывает, что мы его быстро найдем. А вот сам факт его похищения мне очень не нравится. Да и список похищенных курсантов… Девять человек — представители великих родов.

— Кто такой Дагон Сорг? — повторила я свой вопрос.

— Да, прости, птенчик, я отвлеклась. Так вот, наше счастье с Маликом было недолгим. Он погиб, когда Айвель не было и десяти лет, потом боги забрали мою энфину — прабабушку, за ней последовали трое ее связанных. Эта череда смертей подкосила меня. Во всем мире остались лишь мы с дочерью. Мое сердце отчаянно тосковало по Малику, но разум твердил, что я должна продолжать жить ради дочери, ради рода. Айвэль тоже меня покинула рано, давая жизнь единственному внуку. Ее связанный, отец Тара, последовал за своей любимой. И вновь мне предстояло жить для внука и для рода, хотя и не было больше надежны на возрождение его былого величия. Тогда-то я и решила, что обрядом связи смогу спасти кого-нибудь из обреченных.

— Первым стал артлегар? — не удержалась от вопроса я.

— Аргенад Элвэ всегда любил меня, Аленька, но мое сердце навеки было отдано Малику. Артдегар честный, порядочный и достойный эленмарец, но я не могла ответить ему взаимностью. Он знал это и ждал. Когда не стало мужа, Аргинад пришел ко мне и сказал, что принял решение спуститься в нижний Храм, потому что жить без меня еще тяжелее, чем сделать подобный шаг. И тогда…

— Тогда ты провела свой первый обряд связи не по любви да?

— Да, детка, — грустно улыбнулась она, — но я по-своему люблю Аргинада, хоть и не так, как ему хочется. Потом было еще четыре обряда. Все мужчины, ставшие моими связанными, находились в непростой жизненной ситуации и история каждого удивительна и трагична. И вот совсем недавно, всего три года назад, с просьбой об обряде ко мне обратился совсем юный эленмарец. Я была удивлена, ведь Дагону было всего тридцать четыре, он намного младше моего единственного внука и до критического возраста ему очень далеко. Оказалось, что многие энфины великих родов преступают законы, завещанные нам предками и, невзирая на возраст, практически насильно связывают молодых послушников. Дагону предстояло стать двадцать пятым мужем энфины рода Шарх. Я пожалела юношу, провела с ним обряд и сразу же отправила в Академию под присмотр своего внука. Сама же потихоньку стала узнавать, что же происходит на Эленмаре. И чем больше я узнавала, тем более ужасная картина мне рисовалась…

— Власть без конкуренции портит людей, это итак понятно. Скажи, у тебя нет предположений зачем выкрали представителей девяти высших родов Эленмара и почему из Академии?

— Есть, конечно есть. Совсем недавно, мне стало известно, что четыре рода во главе с родом Беллим, готовят какой-то хитрый ритуал, цель которого возвеличить их еще больше. А их Академии… В ближайшие пятьдесят лет этих юношей никто бы не хватился.

— А вы уверены, что целью ритуала является возвеличивание рода Беллимов? — спросила Хунька.

— Уверена. Я правда не видела книги с тексом, но мои осведомители донесли его дословно, а им я привыкла доверять. Ритуал заключается в следующем: когда достойный муж, расшан, навеки соединится с избранной своей, объединив два великих рода, когда на древние плиты Храма прольется кровь девяти высших родов — род Хозяйки возвеличится над остальными. А кто такая Хозяйка? Это женщина, связавшая расшана Эленмара в этом кровавом ритуале. Это ужасно! Никогда бы не подумала, что кто-то решится на такое. Неужели Энель Беллим решила соединить судьбы Дарина и Анвен? Боги! А ведь точно… не многие знают, что он расшан, но для Совета девяти данная информация тайной не является. Как я раньше об этом не подумала, — бабушка Ява говорила сама с собой, практически позабыв о нас. Вдруг вскинулась, — но этот обряд невозможен! Ведь Дарин Элвэ уже связан обрядом с тобой?

Энфина в упор смотрела на меня и я лишь кивнула в ответ.

— Боюсь, тут речь идет не просто о чудовищном обряде. Не далее, как вчера вечером мы с Алевтиной уже обсуждали похожий древний обряд, но он предназначен совсем для другого, — с этими словами Хунька сняла с руки свой комм и передала его бабушке, открыв голограммы с ритуалом из древнего фолианта, присланные ее дедом.

Несколько минут фаэра Яванна внимательно изучала документы, потом ахнула, прижав ко рту ладошку, и прошептала:

— Чудовищно! Ритуалы совершенно идентичные, но назначение разное. Такого не может быть, следовательно…

— Следовательно Беллимов тоже обманули. Они пляшут под дудку какого-то незримого кукловода, который их руками пытается обрести свое бессмертие, — закончила за энфину я.

— Согласна с Алькой, — горячо поддержала Хунька. — А знаете, после рассказала фаэры Яванны мне не дает покоя одна мысль… Не может быть похожих совпадений.

— О чем ты? — насторожилась я.

— Айвены — группа апаньяр, помешанная на бессмертии, — победно заключила она.

— Что ты хочешь этим сказать, дитя? — непонимающе уставилась на подругу бабушка.

— Смотрите, лорд Кебрим, отец Алейны, тоже помешан на бессмертии настолько, что треугольники ему стали дороже Морханы, не говоря уж о родной дочери. Отсюда вывод — он представитель расы этих загадочных, исчезнувших айвенов. Но вряд ли он имеет отношение к ритуалу, готовящемуся на Эленмаре. Слишком далеко и не стыкуются действия. Но на его примере мы видим, на что способен айвен в достижении своей цели. А что если и на Эленмаре есть другой айвен, который пытается получить бессмертие своим способом и идет к этому по своему пути? — на одном дыхании выпалила Хунька.

— И скорее всего это — не мужчина, — вдруг согласилась с ней бабушка, — такие кружева могла наплести только женщина!

— Именно! — улыбнулся Погодин.

— Я постараюсь выяснить с кем род Беллим контачил в последнее время. А уж чужака на Эленмаре вычислить легко, — задумчиво произнесла Яванна.

— Чужачку, — поправила я бабушку, — у меня тоже нет сомнений, что в этом виновата женщина. И еще. Неизвестно насколько далеко за многие века продвинулись айвены в достижении бессмертия, поэтому чужачка могла появиться на Эленмаре давно.

— Ты права, птенчик. Это очень сузит мне поиск, — ответила бабушка.

Двери в столовую распахнулись и вошли два эленмарца. До чего же все-таки гармоничная раса. Два высоченных, золотоволосых красавца подошли к бабушке, поклонились и по очереди нежно поцеловали пальчики ее правой руки.

— Добро пожаловать домой, — тихо произнесла она, а роботы уже вносили два стула и приборы для них.

— Приветствую тебя и твоих гостей, моя Госпожа, — поздоровался один из вошедших прежде, чем сесть за стол.

— Да будет легок и светел ваш дневной путь! — отозвался другой.

— Позвольте представить вам моих мужей. Тугрон — назвала бабушка и мужчина, сидящий справа от нее кивнул, — и Келегон, — на это раз кивнул мужчина слева, — мои мужья.

— Рада познакомиться со своими дедушками, — усмехнулась я. Да, вообще, едва не рассмеялась, наблюдая, как зависли великие эленмарские воины.

— Это Аля, праправнучка Белиготара, и ее друзья, — поддержала меня энфина.

— Белиготар прошел обряд связи? — спросил Тугрон. Голос у него был такой… такой… от которого у любой женщины сердце начинает биться чаще.

— Лучше, друзья мои, — воскликнула бабушка, — намного лучше. Он обрел свою половинку, нашел свою истинную пару.

Глава 4

После сытного завтрака никто не спешил расходиться. Оказывается мужья бабушки отлучались не просто так, а по секретному заданию. Они следили за семейством Беллим и передвижениями его представителей.

— Аргинад говорил, что Беллимы стараются усилить свое влияние в Совете Коалиции, — сказала бабушка, когда Тугрон рассказал о прибытии некоторых членов Совета.

— По приглашению Беллимов за последние два дня прибыло не мало влиятельных лиц. Явно затевается нечто грандиозное, — поддержал беседу немногословный Келеган.

— Странно, что Совету девяти об этом ничего не известно, — ответила ему энфина.

— Скажите, а среди прибывших на Эленмар кораблей не было ли «Халаер амины»? — уточнила я.

— А как же, птенчик, — улыбнулся Тигрон. Вот хоть что мне говорите, не тянул он на прапрапра…деда моего. Да и вообще на деда не тянул! Бабушка его не любит, да и он ее скорее всего тоже, а мог бы осчастливить какую-нибудь женщину. — Вчера вечером прибыла «Великая леди». Сейчас стоит в ангаре Беллимов. Мы долго ждали, когда ее начнут разгружать.

— Разгружать? И что на ней привезли? — поинтересовалась я, затаив дыхание.

— Контейнеры с продуктами. Наверное в них что-то особенное, — отозвался муж бабушки.

— Почему вы так решили?

— Называй меня на «ты» и по имени, птенчик! — снова показал свои ослепительно белые зубы красавчик-дед, чем крайне меня смутил. — Понимаешь, если целью полета «Леди» была доставка продуктов к торжеству, на которое собирается так много гостей, то их количество слишком мало. Контейнеров разгрузили всего десять, значит в них нечто ценное и дорогостоящее.

— Десять… — повторила за ним я.

— Уж не хочешь ли ты сказать?.. — встрепенулась Яванна, а друзья и мужья бабушки вопросительно на меня посмотрели.

— Именно так, — согласно кивнула на ее вопрос. — Перед отлетом Белиготар Сорг выяснил, что пропавшие курсанты были вывезены из Академии в продуктовых контейнерах, на замаскированном корабле, в котором легко опознали «Халаер амину».

— Похищение? — Калеган брезгливо скривился. — Эти падальщики теперь даже подобным не гнушаются?

— Куда эти контейнеры переправили? — взволнованно спросила энфина. — В дом Беллимов?

— Вовсе нет. Контейнеры доставили в Храм, притом ко входу в Нижний Храм, моя Госпожа, — ответил ей Тигрон.

— Ох, — выдохнула она, всплеснув руками, — похоже придется нанести визит в Храм. Посещения Храма у нам приняты в послеобеденное время, с утра это вызовет подозрение. Так что, ребятки, у вас есть время расположиться и немного отдохнуть. Необходимую одежду вам принесут, а Робби вам покажет комнаты.

Вошел андроид, внешне ничем не отличающийся от прежних, кроме одежды, и кивком предложил нам следовать за ним.

Все же эксперименты с пространством у эленмарцев потрясали. За провожатым мы снова прошли просторный зеленый холл и поднялись по мерцающей загадочным светом лестнице. На следующем этаже располагались жилые помещения. Вазоны с цветущими растениями уютно стояли в небольших альковах. В обозримом пространстве окон не заметили, но свет… свет был и, казалось, он шел отовсюду.

— Фаэры, — обратился к нам андроид, которого ба назвала Робби, — ваши комнаты расположены в этом коридоре, по правую руку. Можете выбрать себе любую понравившуюся.

Я первая прошла вперед и хотела уже нажать панель на первой двери, но приятный голос провожающего меня остановил.

— Молодая Хозяйка, энфина Яванна выделила вам другие комнаты.

Робот прошел еще немного вдоль коридора и остановился у деревянных дверей, с вырезанными на них диковинными деревьями и птицами. Никакой панели рядом с помещением не наблюдалось и Робби просто толкнул створки вперед. Открывшаяся картина заставила открыть рот, а вот слов… их не было. Я молчала, глупо хлопая глазами. Комната была двойником моей берлоги на Земле. Именно такой я видела ее в последний раз, когда прилетала попрощаться с родителями. Здесь все лежало точно также, как я оставила, включая стопки пластин с голофильмами и клетчатый плед бабушки Маши. Но не это удивило больше всего. Половину помещения занимали шары — обычные, земные, воздушные шары, надутые гелием. Они висели под потолком и поражали разнообразием расцветок. А потом взгляд зацепился за плакат, бережно закрепленный на стене, покрытой таким знакомым стенопластом в ромашку. На тонком полотне газетного пластика маркером было написано: «Добро пожаловать домой!» Все это — и плед, и шары, и плакат… нет не так! Скорее вся эта любовь и забота не вполне знакомых, но таких родных и искренних людей затрагивали самые потаенные струны моей души. На глаза сами собой навернулись слезы и я предательски шмыгнула носом.

— Молодой Хозяйке не нравится комната? — обеспокоенно спросил робот.

— Нравится, Робби! Очень нравится! — тихо ответила я.

— Ух ты! Верник, ты это видела? — раздался голос Хуньки из комнаты напротив, выводя меня из ступора.

— Передай бабушке, что я ее люблю! — подмигнула андроиду и поспешила на зов моей неугомонной подруги.

А посмотреть было на что. Посреди необъятных покоев, выполненных в тентурийском стиле, стояла голограмма прекрасного эленмарца.

— Что это? — не сдержала удивления, останавливаясь рядом с подругой.

— Позвольте представиться, леди Алевтина. Я — Ронан, личный дворецкий фаэры Ткхшшшарсинсит, — бархатным голосом ответил призрачный мужчина, при этом без запинки выговорив новую Хунькину фамилию. Вот как это им удается с первого раза?

— Смотри, смотри! — отмерла хозяйка новых покоев. — Ронан, кровать большая, матрас набивной, расположить у той стены. Посреди зала сделать бассейн, небольшой. Думаю метров десять в длину. Зелени больше, шторы чуть плотнее…

Хунька самозабвенно раздавала указания и вслед за ее словами, как по волшебству, менялось пространство.

— Ух ты! — только и смогла выдохнуть я, присев на мраморный бортик вдруг возникшего бассейна.

— Здесь у всех такое есть! — отвлеклась от дизайнерской работы подруга, — только у Погодина голограмма женского пола.

— Я тоже так хочу! — безапелляционно заявила я, направляясь в свою комнату.

— Панель в нише у двери! — нагнал меня в коридоре голос Хуньки.

Да, отдохнуть не получилось. Оставшееся до обеда время земляне, дорвавшиеся до новой диковинной игрушки, посвятили модернизации и улучшению своих комнат, посредством продвинутой инопланетной техники. Я, конечно, ни на минуту не забывала о Дарине и пропавших курсантах, но без выяснения всех обстоятельств дела, помочь им не представлялось возможным. Поэтому, откинув сомнения, погрузилось в изменение интерьера.

— Молодая Хозяйка, — окликнул меня Робби, незаметно вошедший в комнату.

— Что ты хотел? — не отрываясь от местной сети, которую Погодин помог найти на комме, спросила я.

— Энфина Яванна, передала одежду для похода в Храм и пригласила к столу. Обед будет подан через двадцать минут, — андроид положил стопку вещей на красивый, недавно созданный моим персональным дворецким Сотаном, столик.

Поверх одежды лежала серебряная маска, призванная закрывать половину лица. Она привлекла мое внимание, заставив внимательно рассмотреть принесенный гардероб. Кожаные, медного оттенка брюки, свободная туника горчичного цвета, золотой поясок, инкрустированный камнями, напоминающими агаты, легкие сапожки, маска и плащ — черный, очень просторный, с капюшоном, почти полностью скрывающим лицо. В довершении этого, сверху лежали красивые, явно непустые, ножны, выполненные в том же стиле, что и драгоценный пояс.

— Зачем маска и плащ? — озадаченно спросила я.

— Вы планируете посетить нижний Храм, молодая Хозяйка. Женщины, посещая тех, кто совершил свой выбор, всегда скрывают тела и лица, ибо уважают любое решение воинов, — ответил андроид.

— Ты хочешь сказать, что там… там те, кто сошел с ума и потерял человеческий облик? — в ушах зазвенело, а дыхание сбилось от пронзившего вдруг предчувствия. Что-то явно должно произойти. Сегодня. Именно там, в нижнем Храме.

— Да, молодая Хозяйка. Но сумасшедших среди обитателей подземелий не так много. У них рассеянное сознание, словно они живут по инерции, ожидая чего-то…

— Чего? — непроизвольно вырвалось у меня.

— Простите, молодая Хозяйка, — робот смутился, насколько это могло быть доступно машине, пусть и думающей. — Раньше, до того, как попал в дом Соргов, я был приписан к аналитическому центру управления. Моя модель не является базовой. Но Совет девяти большинством голосов постановил ликвидировать центр, а андроидов, создававшихся для него — перепрограммировать. Энфина Яванна была против этого. Ей удалось спасти меня и некоторые разработки. Они сохранены в домашнем сервере Соргов.

— Робби?

— Да, молодая Хозяйка.

— А чем там управляли?

— Всем.

— А что вы анализировали в своем центре?

— Все. Мы анализировали все, — да, определенно я найду о чем поговорить с этим андроидом. Не сейчас, но очень скоро.

Переодевалась быстро. Вся одежда пришлась впору. Брюки приятно обтянули бедра. Голенища сапожек доходили почти до колен, а туника свободно струилась, приятно лаская тело. Кинжал, находящийся в ножнах поражал своим совершенством. Неизвестный сплав, из которого было изготовлено оружие, словно мерцал и искрился. Ничего подобного мне видеть не приходилось. Полюбовавшись на это совершенство, спрятала обратно в ножны и пристегнула к поясу. Плащ и маску решила не надевать.

По лестнице спускалась в предвкушении. Все инстинкты вопили, что вот-вот должно произойти нечто, намного приближающее нас к разгадке всего непонятного, происходящего на Эленмаре.

— Детка, — воскликнула, стоящая в холле у подножия лестницы, Яванна, — ты выглядишь как настоящий птенец одного из главных домов Эленмара. Только нужно распустить косу и поднять волосы в высокий хвост. И ушки… ушки должны быть остроконечными. Ты позволишь мне помочь тебе?

Да, того что открылось моему взору в холле не ожидала даже я. Здесь, кроме бабушки и двух ее мужей, находились еще… трое эльфов. Липовых. «Ой, халтура!» — хотелось воскликнуть мне, но я подавила это спонтанное желание неимоверным усилием воли. Две эльфийки выглядели вполне нормально, но обеих выдавали глаза. У одной они были карие, а у другой желтые, как у кошки.

— Понадобятся контактные линзы, — констатировала факт.

— Пожалуй, — согласилась энфина, проследив мой взгляд.

Но если девушки, даже не смотря на нетипичный для эленмарцев цвет глаз, выглядели вполне естественно, то эльф Погодин… В общем, когда я увидела длинноволосого, ушастого Стаса, нервного смешка сдержать не смогла.

— Что? — хмуро буркнул он, окинув меня недобрым взглядом, — красота — страшная сила?

— Очень, — только и смогла ответить, давясь смехом.

Обедали спешно, ели мало и почти не разговаривали. Всех охватило волнение. Мне казалось, что предвкушение, которое испытывала я, каким-то образом передалось всем остальным членам нашей небольшой группы.

— Тугрон и Келеган доставят нас к Храму, — заговорила непривычно молчавшая весь обед энфина, когда блюда уже убрали со стола и разлили по чашкам ароматный чай. — Стасу придется остаться с ними, его присутствие может вызвать подозрение.

— Почему? — возмущенно воскликнул самый халтурный эльф за всю историю великого Эленмара.

— Потому что истинный воин спускается в нижний Храм только один раз в жизни, чтобы больше никогда не подняться на поверхность, — ответил ему Тугрон.

— А женщины? — тихо спросила Стелла. Синие линзы делали ее взгляд совершенно неузнаваемым.

— Женщины приходят. Часто. Ведь там наши сыновья и братья, — тихо сказала Яванна.

— А плащи и маски зачем? — я все равно задала этот вопрос, хотя и догадывалась, что мне ответят.

— Плащи и маски, делают нас неузнаваемыми для других, посещающих Храм. Женщины стараются скрыть факт посещения, но тем не менее в подземелья ходят все. У каждой в там есть кто-то близкий. Конечно, те существа не узнают никого. Но мы все равно стоим у границы нижнего храма, смотрим и надеемся, что узнаем в монстрах своих близких. Некоторые энфины приводят туда птенцов и рассказывают юным девушкам о том, что связь это не только благо, но и великая ответственность, — признаться, подобного откровения от Яванны я не ждала.

— А у тебя, бабушка, там есть кто-то близкий? — почему-то этот вопрос показался мне важным.

— Да, птенчик. Я часто прихожу в нижний Храм и всматриваюсь в его темные коридоры. Надеюсь, вдруг боги явят мне лик брата.

— Твой брат там? В подземельях?

— Да, Аленька. Это был его выбор. Он предпочел обряду безумие и смерть, — с грустью поведала бабушка.

— Наверняка в его связавшие набивалась одна из ваших мегер, похожая на женщин Беллимов, — скривилась я, вспоминая крошку Анвен.

— Да, все так и было. Брат должен был стать первым связанным Энель, сейчас она энфина рода Беллим. Энель долго его обхаживала, многим отказала в обряде, а он никак на нее не реагировал. Даже когда у брата подошел критический возраст, он отказал ей и добровольно спустился в нижний Храм. С тех пор я его и не видела.

Энфина Яванна расстроилась и ее глаза увлажнились. Пришлось спешить с носовым платком на выручку новой родственнице.

— Спасибо, детка, — поблагодарила она.

— Простите, а как зовут вашего брата? — неожиданно спросила новоиспеченная эльфийка Снегирева.

— Звали, девочка, к сожалению звали. Глерос — таково было имя моего брата! — бабушка не заметила с каким жадным вниманием ждала ее ответа Стелла, не заметила она и как радостно блеснули глаза девушки. Хотя это было заметно даже сквозь цветные линзы. А европейка не так проста. Не зря она рвалась на Эленмар, но никакой угрозы с ее стороны я не ощущала ни тогда в Академии, ни теперь.

— Пора, моя Госпожа! — поторопил Келеган.

— Ты прав, родной, — тихо ответила Яванна, — еще одну минуточку. Надо снабдить птенцов ключом от городских телепортов.

Робби почти торжественно внес в холл большую резную шкатулку. Энфина приложила руку и крышка с тихим шипением открылась. На дне ящика ничего не было, кроме темной, с виду кристаллической пластины.

— Приложи сюда правую ладонь, детка! — скомандовала мне бабушка.

Разумеется, я послушно выполнила требуемое. Мгновенная резкая боль, как от ожога, заставила вскрикнуть и одернуть руку. На ладони, у большого пальца красовалась одна их букв алфавита апаньяр «Сау».

— Предупреждать надо! — пробурчала я, дотрагиваясь до символа.

— Прости, это стандартная процедура. Ее проходят все члены семьи еще в раннем детстве. Я уж и подзабыла, что инициация может вызывать болезненные ощущения, — ободряюще улыбнулась Яванна.

Вслед за мной отметку получили и ребята.

— Пользоваться городскими телепортами просто. Для активации прикладываете символ к панели, а затем просто думаете о том месте в которое вам необходимо попасть или же произносите его название вслух. Понятно?

— Понятно, — слаженно кивнули мы.

— Телепортационные панели есть при выходи из всех общественных зданий на Эленмаре. Заблокированы лишь частные владения, туда добираются на летунах, — продолжала наставлять бабушка.

— Да мы здесь не только панелей, самих зданий еще не видели, — усмехнулся Погодин.

— Успеется, — не осталась в долгу энфина, — сначала дело. Итак, когда мы с девочками спустимся в Храм, вы, мальчики, останетесь в аэрокаре. Связь держим по коммам и в самом крайнем случае. Да прибудут с нами боги!

Глава 5

Аэрокар семьи Соргов оказался удобным и вместительным. Загрузившись в кабину, мы удобно устроились на мягких сидениях, которые тут же приняли форму наших тел. Голографический стюард эленмарской внешности вежливо предложил напитки и, получив отказ, более не беспокоил.

Полет долго не продлился. Через пару десятков минут перед нами радужными всплесками замерцал защитный купол. А когда аэрокар преодолел преграду, всем сразу стало понятно — города на Эленмаре есть.

— Наша столица — Асталдер! — с гордостью произнес Келеган, сидящий за штурвалом.

— Отважный… — на автомате перевела я с языка апаньяр.

— Фаэра Аля знакома с нашим древним наречием? — удивился Тугрон.

— Меня бабушка с детства обучала языку апаньяр. И хотя знаю я далеко не все, но перевести могу многие слова.

— И кто у нас бабушка? — хитро подмигнул мне Келеган.

— Космический археолог, специализирующийся на раскопках городов, оставленных вашими предками, — не осталась в долгу я.

— Нашими, — поправила меня энфина.

Отвечать не стала. Да и зачем? В принципе, я была с ней полностью согласна, ведь апаньяр действительно были и моими предками тоже. Тем более сейчас мое внимание привлекал город, раскинувшийся под нами. Нет, там не было величественных строений или монументальных памятников архитектуры. Асталдер утопал в зелени. Невысокие строения все же порой робко выглядывали из-за крон величественных деревьев, но в глаза не бросались. Иногда, посреди моря буйной растительности, мелькали поляны с красивыми дорожками и даже фонтанами.

— Где будем менять транспорт? — спросил Келеган, обратившись к энфине.

— Думаю, удобнее это сделать на площади Семи водопадов, — ответила бабушка, — там шумно и никто не услышит наших разговоров.

— А зачем менять? — удивилась Хунька, которая явно блаженствовала в уютном кресле семейного летуна.

— Наш кар слишком приметный, — объяснил ей Келеган. — У Храма открытая площадка и паломников, точнее паломниц, в послеобеденное время много. Общественный кар не вызовет подозрений и не будет указывать на род Сорг.

Дальнейший полет прошел в молчании. Еще минут десять мы покружись над городом и начали плавное снижение. Ну что сказать, площадь Семи водопадов оказалась вполне оживленным местом. Она являла собой огромную поляну, окруженную скалами, с которых действительно падали семь потоков воды, создавая неимоверный шум. Никакого другого транспорта, кроме нашего аэрокара, я не заметила. Мимо, по усыпанным гравием дорожкам проходили эленмарцы. В основном — мужчины, женщины появлялись редко и всегда в сопровождении. Одеты представительницы слабого пола были в наряды, чем-то неуловимо напоминающие индийские сари.

— Это кеоши, — пояснила энфина Ява, — традиционный наряд эленмарских женщин для выхода на люди. Но вы не волнуйтесь, туники и брюки тоже вполне допустимы, особенно если женщина спешит по неотложным делам, а не прогуливается.

Тугрон первым покинул аэрокар, плавно спрыгнув прямо на травяной газон. Затем он помог спуститься энфине и по очереди — нам. Келеган и Стас обошлись своими силами.

— Присядем, пока Келеган не подберет нам транспорт, — предложила бабушка.

Лично я вокруг не видела ничего более или менее пригодного для того, чтобы присесть. Недоумение, подобное моему, отразилось и на лицах Хуньки и Стеллы. Мы втроем стояли прямо посреди одной из дорожек, а Яванна направилась к неприметному столбику на обочине. Мимо проходящие эленмарские мужчины косились на наши, обтянутые узкими брюками ноги. Некоторые даже остановились неподалеку с явным намерением подойти.

— Наденьте плащи! — скомандовала энфина, заметив оживление, вызванное нашим появлением. Она так грозно взглянула на остановившихся мужчин, что те поспешили исчезнуть с поля зрения.

Келеган, тем временем, что-то набирал на своем комме, тихо давая комментарии Погодину. Аэрокар вместе с частью газона исчез под землей и его место тут же занял другой, менее комфортабельный, неприметно серый, но от этого не менее вместительный.

— Присядем, девочки, пока наши мужчины все проверят, — энфина приложила ладонь к неприметному серому столбику, рядом с которым стояла, и на соседнем газоне появился хорошенький белый столик и несколько мягких кресел.

— Ух ты! — кажется лексикон подруги с прилетом на Эленмар сократился до этих двух слов.

— А почему проходящие мужчины на нас так смотрели? — робко спросила Снегирева.

— Потому что вы юные девушки без браслетов связи на руках, а это всегда привлекает внимание. С каждым поколением все реже можно увидеть подобное, — в глазах Яванны отразилась печаль.

Мне тоже стало грустно. Браслеты. Дарин о них не говорил, а ведь мы прошли обряд. Сейчас не время для глупых обид. Сначала найду этого скрытного эленмарца, а уж потом допрошу с пристрастием. Бабушка действительно выглядела несколько расстроенной и я решила ее приободрить.

— Мы знаем, как все исправить, — тихо прошептала я, ободряюще накрыв ее руку своей. — Как только выясним, что с Дарином и курсантами, тут же займемся воплощением нашей теории на практике.

— Проблема в Храме? — тихо спросила Ява.

— Скорее в артефакте, перед которым проходит ритуал.

— Я так и думала. Слишком много бед он нам принес, вы хотите его уничтожить?

— Нет. Треугольник в вашем Храме только часть одного мощного артефакта с правильными и очень нужными свойствами. Его просто нужно вернуть на законное место, — так же тихо поведала я.

— Все готово к отлету, моя Госпожа! — сообщил подошедший Тугрон. Он помог нам подняться с кресел и сопроводил к серому летуну.

Энфина Яванна явно хотела мне что-то сказать в ответ, но при всех не решилась это сделать. Что ж, у нас еще будет на это время.

Конечно, казенный транспорт он казенный не только на Земле, но и на Эленмаре. Лететь на этом каре было не так удобно, как на семейном, но уже через полчаса впереди замаячил знакомый каньон с храмовым комплексом, который мы пролетали на Полкане.

— Снижаемся, — с улыбкой сообщил Келеган.

Мы совершили посадку на огромной площадке. Кроме нашего невзрачного транспорта тут расположились еще несколько каров, разных форм и расцветок.

— А что здесь подземной парковки не предусмотрено? — язвительно спросила Хунька, окинув взглядом площадку.

— Ну почему же, — нисколько не обидевшись, улыбнулся ей Тугрон, — подземная, как ты говоришь, парковка здесь имеется, но ею редко пользуются. Женщины, посещающие эту часть Храма, долго в подземельях не задерживаются, а мужчины, вообще, дальше этой площадки не ходят. Конечно, если не принимают решение остаться в нижнем Храме навсегда.

— А где вход в основной Храм? — спросила я.

— Вон, видишь самую высокую гору? — указал направление Келеган. Там действительно была одинокая вершина, пик которой красиво освещался закатными лучами, — перед ней площадка. Там же и вход в Храм.

— А мы после нижнего Храма туда полетим? — почему-то это казалось для меня важным. Я не смогла бы объяснить отчего так, просто чувствовала. Считайте подобное желание интуицией, а она, как известно, подводила меня крайне редко, если не сказать — никогда.

— Зачем? — искренне удивился Тугрон. — Уже закат, а на ночь Храм закрывается.

— Если Алька говорит, что нам туда надо, значит нам туда действительно надо! — поддержал меня Погодин.

— Сделаем так, как скажет птенец дома Сорг, — постановила энфина и желающих возразить ей не нашлось.

— Там у скалы два аэрокара, принадлежащие Беллимам, — сообщил Келеган, что-то высматривающий в своем комме.

— Даже не скрываются, — скривилась Хунька, — чувствуют свою вседозволенность.

— Не долго им осталось, — тихо сказала бабушка и сопроводила свои слова такой загадочной улыбкой, что всем стало понятно — именно так и обстоят дела.

— В аэрокарах Беллимов только мужчины, значит они привезли паломниц, — снова проинформировал Келеган.

— Посмотри внимательнее на скан, Кел, — перебил его Тугрон, тоже склонившийся над своим коммом, — на борту знакомые контейнеры. Значит…

— … пленники уже здесь… — прошептала я, вытерев об тунику вмиг вспотевшие ладошки.

— Хитро, — усмехнулась энфина. — Сами узники будут без сознания еще долго и спрятать их в нижнем Храме очень хороший ход. Никто не сунется на территорию подземелий добровольно. Ведь лишь немногие знают, что даже находясь в облике монстра, эленмарский воин никогда не причинит вреда женщине.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила я.

— Скорее всего женщины Беллимов спрятали пленников в подземелье. Мужчинам туда хода нет, а паломницы не проходят дальше смотровой площадки. Сами же обитатели подземелья станут невольными охранниками, потому что даже очнувшись и освободившись, никто из похищенных не рискнет выйти к проклятым, даже расшан, — пояснила Яванна.

— Да их коварство не знает границ! — воскликнула Хунька. — Жаль я мало накостыляла этой белобрысой Анвен!

— Не будем терять время! — произнесла энфина.

Келеган и Тугрон помогли нам выйти. Погодин неотрывно следил за аэрокарами Беллимов.

— Будьте на связи, — велела Яванна своим мужьям, — и берегите мальчика.

— Удачи, моя Госпожа, — улыбнулся Тигрон.

Надев маски и накинув широкие капюшоны плащей, мы поспешили за энфиной. Подойдя к неприметной панели на отвесной скале, она приложила к ней ладонь и активировала телепорт.

— Да помогут нам боги! — прошептала Яванна и мы вступили в радужное сияние.

Смотровая площадка оказалась широким и очень длинным коридором. Он уходил вдаль на сколько хватало взгляда, его продолжение терялось где-то в сумраке. Освещение здесь было довольно скудным. Площадка ограничивалась с одной стороны отвесной скалой, а с другой — силовым полем, в котором радужными бликами мерцали проходы примерно на расстоянии ста метров друг от друга.

— Почему здесь никого нет? Ведь на стоянке мы видели много летунов, — спросила Снегирева. Девушка озиралась вокруг и заметно нервничала.

— Площадка длинная, тянется на несколько десятков километров. Фактически, она опоясывает всю гору изнутри. А телепорт совершает перенос в разные точки, — пояснила энфина.

— Но… как же мы тогда найдем Беллимов и похищенных? — расстроилась я.

— А вот это уж моя забота! — хитро подмигнула Хунька. — Или ты забыла, что у меня есть волшебный набор с Лунгорода?

— Но чем он нам может здесь помочь? — окончательно сникла я.

— Конкретно набор — ничем, но… Ты, Верник, забыла, что твоя лучшая подруга — настоящая, потомственная ведьма!

— Сваришь зелье или сотворишь поисковое заклинание? — вяло откликнулась на сарказм. Шутить совершенно не хотелось.

— Нет. Еще в Академии оба Беллима показались мне подозрительными и я подсадила на каждого из них по тхарскому клещу! — победно закончила Хунька и посмотрела на нас. Свысока так посмотрела, а мы не оценили, потому что никто из нас не понимал о чем идет речь.

— Вы что ничего не слышали про тхарских клещей? — обиделась подруга.

— Нет, — мы дружно замотали головами, но теперь у нас появилась надежда, ибо магические штучки Хуньки до сего момента срабатывали исправно.

— Ну вы даете! — удивилась она, — это же незаменимая магическая следилка. Ну, может и не совсем магическая, но эффективная и мало изученная наукой, что, собственно, зря. Тхарский клещ — редкое насекомое, которое когда-то давным-давно обнаружили на небольшой промышленной планетке Тхара. Взрослая особь может вырастать до одного миллиметра, но чаще они меньше. Скажу сразу — это паразит и человеческая кровь для них деликатес. Еще одной полезной особенностью этих малышей является то, что самец находится в постоянном поиске самки и может найти ее даже за сотню тысяч километров…

— Это ты к чему? — нахмурилась я.

— А к тому, Верник, что самки у тхарских клещей большая редкость и стоят уйму денег. Так вот, на обоих Беллимов я подсадила самок и они удачно живут где-то у корней волос, под кожей. Обнаружить или почувствовать тхарского клеща практически невозможно!

— Ты страшная женщина! — воскликнула Снегирева, с ней согласились все.

— И как ты предлагаешь этих самок использовать? — скептически усмехнулась я. — Мы натравим на них толпу озабоченных тхарских самцов, а сами пойдем по их следу? Так что ли?

— Вот видишь, Алька, и ты иногда умная, когда даешь себе труд подумать, — ничуть не обиделась подруга. — Только толпу самцов мы натравливать не будем. Тем более самцы тхарских клещей не менее дороги, чем самки, а я, хоть и обеспеченная дама, но деньгам цену знаю. Мы пойдем по навигатору одного единственного самца!

— Ты бредишь? — вспылила я. — Сама же сказала — насекомые меньше миллиметра. Как мы разглядим этот навигатор?

— А вот за это не переживай, — улыбнулась Хунька. Она полезла в небольшую сумочку, пристегнутую к поясу, и извлекла крошечную коробочку и небольшой флакончик. — Верник, мне помощь нужна, а не язвительные замечания.

— Что нужно сделать? — оживилась я, потому что клещи там или другие гады, но это дарило надежду быстро отыскать Дарина.

— Как только я открою крышку, ты намажешь жидкостью из пузырька спинку насекомого, поняла?

— Он же крошечный! — разволновалась я.

— Там кисточка очень тонкая, как раз для подобных случаев, — успокоила меня Хунька. — Ну что, готова?

Я кивнула в ответ. Фархунда бережно приоткрыла стеклянную коробочку и мы увидели на прозрачном донышке крошечного, ярко-алого жучка. Быстро развинтив крышку флакона, к которой крепилась кисть, стряхнула лишнюю жидкость. Тонким кончиком кисти аккуратно дотронулась до спинки клеща.

— Достаточно! — остановила меня Хунька, закрывая коробочку, — еще бы немного и он выпрыгнул бы. Успели.

— И как мы будем искать ребят? — спросила я, завинчивая крышку и сгружая флакон обратно в сумку.

— А вот сейчас и посмотрим, один Фингорм в подземелье томится или крошка Беллим тоже почтила своим присутствием эти казематы. Нужно десять секунд, чтобы раствор начал действовать.

Хунька вытянула вперед руку с прозрачной коробочкой. Мгновение и мы увидели. Это действительно было похоже на чудо. От стеклянной коробки, в которой находился жучок, вдаль по коридору протянулись две красные, светящиеся, тонкие нити, точнее лучи. Конечно, если бы мы не знали, что они должны быть, то их и не заметили бы.

— Анвен Беллим тоже здесь, в подземелье. Жучок нашел двух самок и построил к ним маршрут, — усмехнулась Хунька.

— Здорово! — отмерла Снегирева, зачарованно осматривая коробочку в руках подруги.

— Да… — восхищенно протянула энфина, — сколько живу на свете, но такого мне видеть не приходилось.

А я… я просто с благодарностью посмотрела на Хуньку. Она ведь знает, что спорю я с ней вовсе не со зла. Времени до заката оставалось не много и мы устремились вслед за красными лучами.

Глава 6

Длинный коридор казался бесконечным. Мы почти бежали, всматриваясь в едва различимые красные лучики. За силовым полем порой мелькали неясные тени, но никто из тех, кого эленмарцы называли «проклятыми», на освещенные места не вышел.

— А сквозь эти проходы в стене можно пройти? — спросила Снегирева, показывая на очередную полость в защитном поле.

— Разумеется, — подтвердила энфина, — достаточно прижить ладонь с начерченной родовой руной.

— А выйти? — не унималась Стелла.

— И выйти точно также можно.

— А как же те, кто там? Они тоже могут свободно выйти?

— Детка, при боевой трансформации родовая руна изменяется, вместе с телом носителя и, следовательно, не может служить ключом. Для того, чтобы пройти через поле им нужно принять обычный вид, но это, к величайшему сожалению, невозможно, — выражение лица Явы я не видела — мешали маска и капюшон, но голос звучал печально.

Коридор резко ушел вправо и почти сразу за поворотом мы увидели фигуру в плаще. Женщина стояла неподвижно рядом с мерцающим полем. Там, за ним, на освещенной территории подземелья медленно двигались трое «проклятых». Неспешно, словно в замедленном режиме, они прохаживались вдоль стены, никак не реагируя ни на наблюдательницу, ни друг на друга. Снегирева остановилась недалеко от паломницы, но та не обратила на европейку внимания. Нам тоже пришлось прервать наш путь, потому что не смотря на одергивание и грозное шипение Хуньки, двигаться дальше Стелла не спешила.

Я тоже во все глаза рассматривала монстров, «проклятых воинов Эленмара». Не понимаю, почему их так боялись. Дарин в боевой трансформации выглядел намного внушительнее и опаснее. Эти же были скорее симпатичными, чем страшными. Да, огромное тело, кое-где покрытое шерстью, когти, выступившие на мощных плечах шипы, складки мембраны, похожие на сложенные кожистые крылья, внушительные клыки не делали их милыми, но и не пугали, более того — не отталкивали и не вызывали омерзения. Существа вызывали сочувствие. «Проклятые» напоминали больных амнезией. Потухший, затуманенный, полностью расфокусированный взгляд говорил о том, что существо просто потерялось во времени и пространстве. Они не помнили, кем были до трансформации. Передо мной стояли больные люди, которых по какой-то нелепой причине посчитали монстрами, приговорив к вечному заточению, вместо помощи. Неужели семье проще отдать родного человека в рабство, чем окружить его заботой и любовью? Ведь у каждого из тех, кто находится в подземелье есть кто-то близкий: мать, сестры, в конце концов братья и отцы, которые могут принимать боевую трансформацию тоже, раз не разделили их участь… Увиденное привело меня в бешенство. Получается, молчаливое согласие с незавидной участью родных, породило стерв, подобных Беллимам? Нет, так быть не должно! И не будет. Чего бы мне это не стоило.

— Действие проявителя не вечное! — зашипела Хунька. — Нам пора!

Схватив Снегиреву за руку, потащила ее вслед за подругой. Энфина молча замыкала нашу небольшую процессию.

— Они не монстры… Они просто больны… — прошептала европейка, едва мы отошли от паломницы на достаточно большое расстояние.

— Мне тоже так показалось, — согласилась я с ней.

— Полагаете, что можно вернуть им прежний вид? — оживилась энфина.

— Полагаю, что можно было не опускаться до крайностей и уж тем более не заточать родных людей, с которыми приключилась беда, в подземелье, изолируя от нормального общения. Тут кто угодно одичает и озвереет! — слишком резко ответила я.

— Ты… обвиняешь меня, птенчик? — ахнула Яванна.

— Я обвиняю вас всех, бабушка. Обвиняю в черствости и малодушии, обвиняю в бездействии. Вместо того, чтобы помочь своим близким преодолеть сложную ступень в жизни, вы обрекаете их либо на рабство, либо на вечное одиночество в образе зверя.

— Что ты говоришь, Аленька!

— Твой брат — Глерос. Разве не было бы ему проще и легче, останься он в родном доме? — наверное зря я все это высказывала Яве, но сдержаться уже не могла.

— Я любила своего младшего брата и помогла бы ему в любой ситуации. Не буду оправдываться и, возможно, ты во многом права, птенчик. Сейчас, после твоих слов, многие вещи для меня стали очевидны, но, боги! Как же поздно! Слишком поздно для Глероса. Скажу лишь одно — когда мужчина принимает решение, он уходит молча, никого не предупредив об этом. Я ничего не знаю о кодексе воинов. Может ответы в нем?

— Прости меня, — я порывисто обняла бабушку. — В любом случае, мне непозволительно так разговаривать с тобой. А с кодексом и с «проклятыми» нам еще предстоит разобраться. Вместе. Не бывает безвыходных ситуаций.

— Глероса готовили к обряду с Энель. А на утро, когда обряд должен был состояться, брат исчез. Только через неделю от наставников Храма пришла весть, что подземелье пополнилось еще одним «проклятым». Я ходила сюда каждый день в надежде различить знакомые черты, но увы — все было напрасно, — тихо прошептала энфина.

— Прости.

— За что ты просишь прощение, птенчик?

— За то, что заставила тебя еще раз все это пережить, — твердо ответила я.

— Мы торопимся! — прикрикнула на нас Хунька. — Сейчас не время для семейных разборок. Верник, ты сама мне говорила, что проблемы решаются по мере их поступления. Так будь последовательна!

— Буду, — усмехнулась я, поспешив за красными лучиками.

Буквально через километр пути направление лучей изменилось. Навигатор упрямо говорил, что наш путь теперь лежит туда, в темноту за силовое поле.

— Черт! — в сердцах выругалась я. — Нужно было запастись фонариком!

— Что бы вы без меня делали? — усмехнулась Хунька, извлекла фонарь и вручила его мне. — Расходуй экономно там заряда на три часа.

— Вперед! — усмехнувшись, прикоснулась руной к проему в мерцающей стене.

— Никогда не заходила за чету… — вздохнула фаэра Яванна.

— Черту? — переспросила Снегирева. — Вы сказали черту?

— Именно это я и сказала, милая девочка, — бабушка ободряюще похлопала девушку по плечу.

— Предсказание… — Стелла эти слова прошептала. Глаза брюнетки горели.

— Что с тобой, Снегирева? — окликнула ее Хунька, — Мы тут не на прогулке, вообще-то.

— Подожди, — прервала ее я и подошла к европейке. — Ты говоришь о том предсказании из-за которого на Эленмар рвалась?

— Да, только я не понимала о чем в нем говорится. Но предсказания сбываются всегда. И те, кто исполнил предначертанное, обретают счастье, понимаешь? — она смотрела на меня так… словом, так смотрят только одержимые мечтой, идеей, судьбой.

— Понимаю.

— Лишь свернет красный луч, сто шагов вдоль черты… сто шагов вдоль черты до мечты… Понимаешь? — Снегирева резко развернулась к нам спиной и пошла вдоль мерцающего защитного поля, отсчитывая шаги, — пять… шесть… семь…

— Чего это с ней? — недоуменно спросила Хунька.

— Боюсь нам придется немного задержаться, — ответила ей и поспешила за Стеллой, зная, что подруга и бабушка пойдут следом.

— Девяносто восемь… девяносто девять… сто! — европейка остановилась. Она медленно развернулась в прозрачной преграде.

— Что происходит? — прошептала подошедшая бабушка.

— Сама не знаю, — едва слышно откликнулась я.

В пещеру, находящуюся за мерцающей преградой, вели два тоннеля. Поле светилось так тускло, что черные проемы едва различались. Где-то сочилась вода. Звук падающих капель гулким эхом отражался от каменных стен.

— Неужели ошибка? — прошептала девушка, дотрагиваясь кончиками пальцев до сияющего барьера.

Словно в ответ на ее тихий вопрос, в одном их тоннелей раздался рык, от которого кожа покрылась неприятными мурашками. Несколько секунд тянулись так долго. Каждая из нас затаила дыхание. Защитное поле мигнуло и вспыхнуло несколько ярче. Теперь входы в тоннели различались отчетливее. Наконец, в одном из них показалось существо.

— Еще один «проклятый», — вздохнула Хунька. — Разные они все, а судьба одна.

Услышав эти слова, Снегирева вся подобралась. Монстр двигался также, как и те, что встретились нам по пути — словно в тумане, как в замедленной съемке. Включив фонарик, я направила луч на существо, чтобы получше рассмотреть его. «Проклятый» вздрогнул, потом прикрыл лапой глаза, защищаясь от непривычно яркого света, и утробно зарычал. Где-то далеко в тоннеле зарычали ему в ответ.

— Кажется скоро у нас еще мохнатые гости будут! — констатировала подруга. — Мы идем? Или дальше смотреть на местных обитателей будем?

Снегирева вздрогнула и развернулась ко входам в тоннели. Девушка дышала так, словно долго и быстро бежала. Она поднесла дрожащую ладошку с руной к ближайшему проходу и сняла защитное поле. Прежде, чем мы смогли что-либо ей сказать, Стелла шагнула в пещеру и направилась к монстру.

— Он точно ничего ей не сделает? — на всякий случай еще раз уточнила у бабушки.

— Никогда не было случаев нападения на женщин, — уверила меня энфина.

Снегирева мелкими шагами подходила к монстру, протягивая руки.

— Не бойся меня… не бойся, маленький… — тихо говорила девушка.

— Это она точно ему говорит? — усмехнулась Хунька, смерив взглядом огромную мохнатую фигуру.

Стелла, даже отличаясь высоким ростом среди землянок, не доставала существу и до подмышек. «Проклятый» рыкнул, но уже не яростно, а беззлобно и уставился на приближающуюся к нему девушку.

— Смотри! Он ее увидел! — слегка толкнула подругу, пряча фонарик в карман.

— Да, — согласилась Хунька. — Пушистик очнулся. Алилуйя! Что дальше?

— Я знаю ровно столько же сколько и ты.

Европейка подошла к монстру и положила ладошки на огромную, часто вздымающуюся грудь существа. Как только тонкие пальчики девушки коснулись кожи, «проклятый» вздрогнул и накрыл руки девушки своими когтистыми лапами.

— Вы точно уверены, что он не нападет? — Хунька повторила мой вопрос, наблюдая, как зверь обнюхивает Снегиреву. Кажется, ее запах пришелся эленмарцу по вкусу. Огромное существо заурчало и зарылось носом в волосы на затылке девушки. Энфина проигнорировала подругу, полностью поглощенная разыгравшейся за полем сценой.

— Поразительно! — выдохнула она. — «Проклятый» реагирует, причем вполне адекватно.

А я вдруг вспомнила, как отчаянно звала Дарина там, в Храме, как хотела, чтобы он снова обрел себя и вернулся в свой прежний облик. Тогда самым важным для меня было, чтобы муж остался со мной. Вдруг и здесь нужно просто позвать… Хотя, как его позовешь, не зная имени?

Снегирева прижалась к лохматому существу, словно к дорогому для нее человеку. Обнюхивание монстра нисколько не смущало девушку. В тоннелях снова раздалось рычание. Теперь звуки слышались намного ближе. Зверь насторожился, вдруг задвинул европейку себе за спину и ощетинился, грозно взирая горящими глазами на зияющие проемы тоннелей.

— Стеллочка! Беги, детка, беги оттуда! — закричала фаэра Яванна прижав ладонь к груди.

На звуки ее голоса повернулась не только Снегирева но и «проклятый». Секунду монстр всматривался в защитное поле потом принюхался и выдохнул:

— Яфффаааа…

Казалось каждый произнесенный звук давался ему с трудом. Энфина пошатнулась и мы с Хунькой бросились к ней чтобы поддержать.

— Глерос… Братик… — глаза бабушки увлажнились.

— Глерос? — удивленно выдохнула я.

Ну конечно! Снегирева смогла достучаться до зверя. Именно поэтому он смог узнать сестру. Если Глерос и есть тот, кого нагадали европейке шаманы, значит… Дарин, находясь рядом со мной в период своей трансформации, не впадал в беспамятство… Значит… Значит…

— Стелла, — закричала я, — его имя — Глерос! Зови его! Слышишь?

Снегирева кивнула и, прижавшись к мощной спине зверя, что-то ему зашептала. Монстр замер, прислушиваясь к словам девушки, ее голосу. А в тоннелях снова раздалось рычание.

— Глерос! Глерос! — тихо говорила Стелла. — Вернись, пожалуйста. Я тебя очень прошу! Ты очень нужен своей семье… и мне….

— Ну…шен… тебе… — пророкотал монстр. Контур его тела стал расплываться, подернулся дымкой… Мгновение и перед нами уже не мохнатое существо а абсолютно голый эленмарец. Он удивленно взглянул на Снегиреву и стал оседать на каменный пол, теряя сознание.

— Боги космоса! — воскликнула энфина, услышав вой и рычание совсем близко. — Они его разорвут! Женщин «проклятые» не трогают, но мужчинам сюда хода нет.

Снегирева сидела на каменном полу и растерянно гладила белоснежные волосы мужчины, чья голова покоилась на ее коленях. Услышав слова Яванны, она вздрогнула, подскочила и попыталась сдвинуть эленмарца с места. Глерос, как все представители этой расы, даже в обычном состоянии был огромен. Рычание приближалось.

— Нужно его перетащить! — наконец, отмерла я, прикладывая ладонь с руной к проходу.

Бабушка и Хунька бросились за мной. Вчетвером нам удалось донести бесчувственного Глероса до силового поля и активировать проход. В этот момент из тоннелей выскочили трое «проклятых» и устремились к нам. Они неслись так быстро, что в какой-то момент я отчетливо поняла, что перетащить только что обретенного родственника через поле, мы не успеем.

— Черт! — прошипела Хунька. — Держи его крепче, Верник! Несите быстрее!

Дважды просить не пришлось. Бабушка и Стелла уже шагнули на смотровую площадку, придерживая Глероса за руки. Я же теперь одна тащила его ноги, не видя, что творит подруга.

— А ну стоять! — раздался за моей спиной голос Хуньки. — Нечего на меня скалиться! Пострашнее видали! Алька, вы там как? Я долго не смогу этим енотам-переросткам клыки заговаривать!

Мы перенесли Глероса к стене и над ним уже ворковали Стелла и бабушка.

— Возвращайся, великая дрессировщица монстров Эленмара. Мы справились, — позвала подругу, выравнивая дыхание.

— Хитренькая! Возвращайся… А вдруг кто-нибудь из этих трех пушистиков моя судьба? Вон как Снегиревой повезло! — Хунька гордо расхаживая вокруг «проклятых». Их ноздри еще хищно раздувались, но агрессия ушла и блеск в глазах потух. Они все еще чувствовали мужчину, но уже как-то вяло его воспринимали, снова впадая в аморфное состояние.

— Выходи уже, невеста! Жених тебя в соседнем номере дожидается! — не удержалась от шпильки я. Никто из «проклятых» на Хуню не среагировал, но факт оставался фактом — каждого из них можно было вернуть к жизни. Знать бы как…

— Если ты про белобрысого Беллима, то никакой он мне не жених! — отозвалась подруга и направилась к выходу. Существа уже окончательно потеряли к нам интерес и снова впали в свое обычное заторможенное состояние.

— Как у вас дела? — обеспокоенно спросила я, подойдя к бабушке и Стелле.

— Он жив, но очень слаб, — сказала энфина. Она давно сняла маску и ее щеки блестели от предательской влаги. Снегирева, вообще, впала в прострацию, нежно поглаживая щеки мужчины и что-то нежно ему нашептывая.

— Нам нельзя упустить момент, пока Беллимы в подземелье, но и бросить Глероса здесь мы не имеем права, — я судорожно размышляла над сложившейся ситуацией.

— Можно открыть портал прямо к транспорту, там передадим брата мужьям и снова вернемся, — предложила фаэра Яванна.

— Шутите? — усмехнулась Хунька. — Наш поисковик всего лишь насекомое. Он может не почувствовать самок и даже умереть, а еще мы можем упустить Анвен Беллим!

— Что же делать? — расстроилась энфина и нежно провела по волосам брата. Он застонал. Снегирева тревожно вглядывалась в лицо мужчины.

— Вы со Стеллой доставите Глероса к летуну, а мы продолжим поиски! — озвучила я единственно правильное в этот момент решение.

— Вдвоем? Это опасно! Нет, нет и нет! — фаэра Яванна грозно взглянула на нас с Хунькой. — Я не могу допустить подобного, даже если на кону стоит жизнь брата!

— Бабушка, — мягко начала говорить я, обнимая эленмарку, которая только что готова была ради меня пожертвовать братом, — мы будем очень осторожны. Постараемся не попадаться Беллимам на глаза. Сейчас самое важное узнать, где прячут пленников. До ритуала никто их не тронет и время в запасе есть. Стелла поможет тебе, ведь именно она спасла Глероса.

— Ох… — вздохнула энфина и растерянно посмотрела на брата.

— Время дорого! Вам нужно идти! — покончила с ее душевными терзаниями Хунька.

— Хорошо. Как только нас доставят, Тугрон и Келеган вернутся. У вас есть час до их прилета, максимум два, потом я сообщу внуку! И, девочки, будьте осторожны! — она всхлипнула и порывисто нас обняла.

Как только Стелла и бабушка телепортировались, унося с собой Глероса, мы отсчитали обратно сто шагов, пока красный, путеводный луч не появился снова.

— Вспомним молодость? — подмигнула мне Хунька, активируя руной проход.

— Меня пугает твой настрой, — хмуро отозвалась я, следуя за подругой.

Глава 7

Стараясь светить под ноги, пробирались подземными коридорами. Тоннели петляли, соединялись, расходились. Временами мы попадали в настоящие залы. Несколько раз встречали обитателей пещер. Порой они появлялись так неожиданно, что я едва могла сдержать испуганный вскрик. Но «проклятые» не обращали на нас никакого внимания. Они уныло проходили мимо, даже не удостоив нас ни единым взглядом.

— А мне вот интересно, как Беллимы смогли пронести мужиков мимо пушистиков. Видела, как монстры бросались на Глероса, хотя тот был без сознания? — Хунька заговорила со мной впервые с тех пор, как мы покинули смотровую площадку.

— Я тоже над этим думала, — тихо ответила ей.

— Второй выход?

— Или вход, — кивнула в ответ. — Как во всех приличных местах: парадный вход и черный.

— Судя по всему твоя бабушка не в курсе о втором входе, — Хунька остановилась и прислушалась, а потом скомандовала. — Туши фонарь!

Впереди показалось пятно света. Мы поспешили укрыться в одном из мелких ответвлений тоннеля. Спустя минуту мимо нас прошествовали два андроида, которые сопровождали до верху загруженные продуктами гравитационные тележки.

— И как мы с тобой не подумали. Конечно, черный ход есть и обслуживающий персонал тоже. Монстров же кто-то должен кормить, убирать за ними опять же. Вряд ли «проклятые» используют комфортабельные отхожие места! — прошептала подруга.

— Похоже то, что мы ищем находится совсем недалеко, — согласилась с нею я.

Устремившись в ту сторону, откуда пришли андроиды, скоро вышли к мерцающему силовому полю, за которым виднелся вполне обычный, широкий коридор с хорошим освещением.

— О, да тут целый офис, — прокомментировала Хунька. — Надо быть вдвойне осторожными.

Ответа она не ждала. Я спрятала фонарик и руной активировала проход. Кто бы ни был хозяином или хозяйкой данного помещения, вторжения он не боялся. Эленмарские знаки здесь работали так же исправно, как и в других местах, но вряд ли кто-то посторонний об этом знал.

Послышались шаги и женские голоса. Мы с Хунькой переглянулись и испуганно стали озираться по сторонам в поисках укрытия. Двери в загадочном коридоре были, но они закрывались обычными электронными запорами. Чтобы открыть подобный замок, нужно чтобы данные о человеке попали в его базу данных, а я сильно сомневалась, что наши параметры там фигурируют. Случайно взгляд упал на фреску, искусно вырезанную в камне. Вначале даже подумала, что это декоративная деталь интерьера, но потом… потом вдруг поняла, что панно, гораздо старше, чем тысяча подобных интерьеров, что фреска здесь была задолго до того, как предки нынешних эленмарцев облагораживали тоннель в этом месте.

С картины на нас смотрела очень красивая женщина. Она улыбалась и протягивала на ладони нечто небольшое и круглое, показавшееся смутно знакомым.

— Мы пропали! — зашипела Хунька над самым ухом. — Нас сейчас поймают и убьют. Или убьют а потом поймают…

— Поживем еще — улыбнулась я, извлекая из под плаща денкоро и прикладывая его к предмету в руках женщины.

Два раза, когда мне приходилось пользоваться ключом апаньяр, случалось нечто неприятное. Поэтому, стоило мощной каменной стене отъехать в сторону, как мое сердце замерло в тревожном предчувствии. Но вопреки ожиданиям ничего страшного не произошло, никто на нас не выпрыгнул, землетрясения не случилось и армагедон отложили до лучших времен.

— Чего застыла? Бежим! — схватила меня за руку подружка и увлекла в открывшийся проем. Стены за нашими спинами сдвинулись, отрезая от опасности разоблачения.

Зал, в котором мы оказались, был ничем иным, как еще одной пещерой, но кто-то древний и очень искусный ее облагородил. Толстые, не менее метра шириной, квадратные столбы, испещренные загадочными письменами, поддерживали каменный свод. Сами стены тоже украшали символы и рисунки, очень похожие на те, что мне довелось видеть в пещере на Медриксе. Пока я стояла на месте и осматривалась, Хунька успела дойти до конца зала.

— Ух ты!!! — восхищенно воскликнула она.

Да, на это действительно стоило посмотреть. Одна из стен пещеры была прозрачной. Покрытие очень напоминало стекло или некий кристалл, имеющий хрупкую структуру. По сути конструкция очень напоминала экран, на котором транслировалось все, что происходило в данную минуту в Храме.

В том, что там действительно Храм сомнений не возникало. Напротив стены находились ряды каменных скамей, расположенные полукругом. Повсюду стояли вазоны с пышными букетами, золоченые курильницы, небольшие фигурки, вырезанные из камня. Точно так же, как и в этой пещере, каменные потолки поддерживали мощные столбы, а стены украшали загадочные символы. Непосредственно перед экраном в воздухе висел круг, в котором располагался треугольник. Конструкция парила в воздухе точно так же, как настоящий артефакт на Лорне.

А вот с нашей стороны загадочной прозрачной стены никакой божественной мишуры не было. Зато перед экраном разместился уютный диванчик, рядом с которым стоял столик. Нет, скорее это напоминало подставку с расположенной на ней каменной плитой, чуть накрененной в сторону дивана.

— Посмотри, тут в центре символ, очень похожий на тот, к которому ты прикладывала свой брелок, — Хунька кивнула на плиту, внимательно рассматривая начертанные на ней знаки, — и вообще, очень похоже, что эти две пещеры когда-то были одной, а потом их кто-то перегородил прозрачной стеной. Тебе это место ничего не напоминает?

Подруга кивнула на диван и загадочно прищурилась. Странно, но плита, испещренная символами, среди которых выделялось и отверстие для ключа апаньяр, очень напоминало пульт управления. Только вместо кнопок значки, вырезанные в камне. А обе пещеры и правда дополняли друг друга…

— Уж не хочешь ли ты сказать?..

— Хочу, Алечка, хочу! Пещеру поделили на две. Там — сцена, здесь — пульт управления. Ну как в театрах… Видела? Режиссерский пульт. Кнопочку нажал — свет зажегся, вторую нажал — шум набегающих на берег волн пошел и так далее. А самое главное — это место вовсе не древнее. Диванчик вполне современный и на нем кто-то очень часто сидит, вставляя в плиту штуку очень похожую на твою!

— Этого не может быть! — выпалила я. — Апаньяр уверяли, что денкоро — универсальный ключ, существующий в единственном экземпляре.

— Верник, тебя надули — подсунули ширпотреб, которым пользуется вся прогрессивная Вселенная, и эта пещера — прямое тому доказательство! Интересно только как этим пультом пользоваться…

Хунька снова нагнулась над плитой, пристально рассматривая символы. Признаться, я находила слова подруги весьма справедливыми, да и сама склонялась к тем же выводам — пультом действительно пользовались. Но вот поверить в то, что на Земле хранители меня обманули, не могла.

Вдруг за экраном вспыхнул яркий свет, а на пульте тут же замерцали голубоватым свечением два символа.

— Видишь? — победно посмотрела на меня Хунька. Мне оставалось лишь кивнуть в ответ.

Как только в Храме стало светло, на сцене по ту сторону экрана появились актеры — две женщины. Их лица скрывали капюшоны плащей, а вот голос одной из них нам был отлично знаком.

— Я все поняла, моя энфина, — произнесла… крошка Анвен.

— И не забывай, род Беллим сделал ставку на тебя, птенчик! — ответила ей собеседница. Энфина… Значит под вторым плащом скрывалась Энель Беллим.

— Главное — я получу Дарина Элвэ! — воскликнула ее дочь.

— Детка, тебе давно пора повзрослеть, — старшая Беллим говорила вполне ласково и даже снисходительно, но от яда в ее голосе выступали мурашки на коже. — Женщины правят этим миром. А мужчины, они созданы, чтобы служить нам. Ты надежда рода, именно на тебя я сделала ставку, Анвен. Не подведи меня и скоро у тебя будет столько Даринов сколько ты сама захочешь.

— Да, моя энфина, я не подведу! — воскликнула наша бывшая соседка. — А что будет с Фином?

— На него я тоже сделала ставку, моя девочка. И, поверь, Фингорм выполнит свое предназначение на благо рода. Это все, что тебе нужно знать. А теперь ступай, у меня еще одна важная встреча.

— Я посмотрю как там пленники, мама, — ответила Анвен.

— Все они проспят до самого ритуала. Но иди, посмотри на своего Дарина, раз тебе так не терпится. Скоро ты сможешь делать с ним все, что захочешь.

От слов Энель Беллим просто затрясло. Анвен обняла энфину и поспешно покинула Храм, вызывая у меня стойкое желание последовать за ней и вцепиться в белые волосенки. Лишь осознание того, что у старшей Беллим назначена здесь важная встреча, заставило остаться на месте.

— А крошка Беллим похоже и не в курсе, что задумала ее мать, — прошипела Хунька. — Это же надо! Родного сына в жертву! Да я лично им обоим глаза повыцарапываю!

Я была полностью солидарна с подругой. Женщина по ту сторону экрана скинула капюшон и подошла к артефакту. Она осторожно коснулась золотого круга, слегка погладив его кончиками пальцев.

— Скоро… — прошептала она и улыбнулась. Хищная улыбка Энель Беллим скорее напоминала оскал. — Императорский трон непростительно долго пустует. Он непростительно долго ждет свою императрицу!

— Что? — удивилась Хунька. — Какой еще трон? В ритуале речь шла о вечной жизни на сколько я помню.

— Мать тоже знает далеко не все, а значит не ее идея с ритуалом, — ответила я и, кивнув на пульт, добавила, — режиссер умело распределил роли между актерами, не дав прочитать весь сценарий.

— Все так и есть. Осталось вычислить и обезвредить режиссера. Похоже, что треугольник не единственная проблема Эленмара, — ответила подруга.

А на сцену вышло новое действующее лицо. Уже знакомый плащ надежно скрывал женщину. Она подошла к Энель Беллим и низко склонилась в поклоне.

— Моя королева, — промурлыкала женщина.

— Поднимись, Саяна. Трон предков еще не принял свою хозяйку, — величественно ответила ей леди Беллим, но было очень заметно, что подобное обращение ей льстит. — Все ли готово к ритуалу?

— Да, моя королева. Возможно, нам стоит провести его чуть раньше?

— Невозможно, — ответила Беллим. — Намечена пышная церемония, приглашены гости. Все должны знать о величии рода Беллимов, чтобы ни у кого не осталось сомнений.

— Значит три дня, моя королева! — женщина снова склонилась в низком поклоне, а Энель Беллим прошла мимо на выход из Храма, так и не взглянув на согнувшуюся фигурку.

Стоило эленмарской леди покинуть пещеру, как картинка на сцене снова изменилась. Женщина разогнулась, расправила плечи и… расхохоталась. Она откинула капюшон, но увы — лицо разглядеть не удалось. Его полностью скрывала темная маска. Затем незнакомка расстегнула плащ и взяла в руку кулон, покоившийся у нее на груди. Да, близнец денкоро все же существовал в природе. И сейчас я воочию наблюдала за его владелицей.

— Вот и наш режиссер! — констатировала Хунька.

— Три дня, Энель Беллим! — снова рассмеялась женщина. — Три дня, глупые курицы! И мне будет плевать на вас и ваш Эленмар!

Загадочная дама снова завернулась в плащ и пошла к выходу.

— Надо валить! — я дернула за собой подругу, когда сцена опустела.

Глава 8

Пробираясь по коридорам, Хунька то и дело оборачивалась, чтобы сказать нечто такое, о чего злость и раздражение вспыхивали во мне с новой силой. С момента как за прозрачной стеной я увидела крошку Беллим, эти два ощущения накапливались в организме, не находя выхода и просто разрывая меня изнутри. Бессильно сжимала кулаки, представляя беспомощного Дарина в объятьях эленмарки. Ее потные ладони шарят по телу мужа, скользят по щекам, груди, на которой написано, между прочим, мое имя, а потом и вовсе спускаются туда, где совсем уж все мое! Стискиваю зубы, чтобы не завыть в голос, потому что, блуждая здесь, ни Анвен, ни «леденца» мы до сих пор не нашли.

— И не рычи на меня! — продолжает бесить подруга. — Я по прежнему считаю, что покидать, ту комнату было не самой лучшей идеей. Посидели бы, выждали — глядишь, и узнали бы нечто важное.

— Туда в любую минуту могла вернуться хозяйка, — возразила я. — Кто знает, может из Храма в эту часть подземелья тоже есть тайный ход.

— Не говори глупости, Верник! Незнакомка в пещере одна была. И если бы тайный ход действительно существовал, то она обязательно им бы воспользовалась, а Саяна направилась туда же, куда до нее Беллимы.

— Значит проход снаружи, но вряд ли далеко от главного входа в Храм, — победно констатировала я, немного успокоившись. Благо огромные вазоны с раскидистыми растениями стали попадаться чаще, да и ответвлений в коридоре прибавилось. Теперь вполне можно спрятаться и затаиться, не привлекая внимания.

— С этим даже спорить не стану. Скорее всего именно так и есть, — согласилась со мной Хунька, проливая бальзам на полыхающую душу, и тут же добавила туда изрядную ложку дегтя. — Все равно. Согласись, Верник, ты взбеленилась тогда, когда наша блондиночка ушла тангира проведать!

— Знаешь, что? — от возмущения даже остановилась.

— Что? — она тоже остановилась и теперь откровенно надо мной потешалась, широко улыбаясь.

— Представь беззащитного Фингорма. К нему в камеру вламывается похотливая девица и начинает…

Закончить мне не дали. Улыбка мгновенно сползла с лица Фархунды и в желтых глазах полутентурийки блеснул нехороший огонек.

— А чего там представлять? Ноги бы ей вырвала и долго смотрела бы, как малышка на руках от меня убегает, — буднично сообщила она, озвучив, надо сказать, все мои чувства к Анвен Беллим. — Чего встала-то? Шевелись быстрее! Нам нужно срочно найти пленников.

Ну, конечно! Теперь надо срочно… Я закатила глаза и последовала за ретивой подругой.

— Доставай жука! — скомандовала Хуньке, когда, свернув в очередной коридорчик, мы снова уперлись в глухую стену.

— Бесполезно. Я пробовала. Луча нет, — вяло отозвалась она.

— Как нет?

— А вот так. Он же жук, а не биоробот. Кто его знает? Может ласты склеил, а может бабу перехотел. Даже у моего Феклуши случались перепады настроения, — огрызнулась подруга.

— Вот только без подробностей, — мягко предупредила я и свернула в очередной коридорчик. Представлять капризного секс-андроида откровенно не хотелось.

Совсем недалеко послышались голоса и снова женские. Нам пришлось затаиться, прижавшись спинами к широким дверям.

— … я просто заблудилась, — виновато канючила Анвен Беллим. — Пошла посмотреть на пленников и потерялась. Никогда не бывала в этой части подземелий.

— Вам и не положено здесь бывать, юная фаэра. Это строжайше запрещено. Дальше начинаются территории «проклятых», — голос собеседницы нам тоже был знаком. Загадочная Саяна вовсю отчитывала белобрысое исчадье и мой персональный кошмар.

— Да? — удивилась девушка. — А мне казалось, что подземелья доступны для любой эленмарки. Нужно обязательно уточнить у энфины.

— Еще одно слово и пойдете искать клетки сами! — зло ответили Анвен. — Можете идти и уточнять у кого хотите, раз мне не верите! Только уж и узников ищите сами!

— Простите меня, фаэра Саяна. Я не хотела вас обидеть…

Голоса стихли, растворившись в глубине коридоров.

— Нам туда! — отмерла Хунька, молнией метнувшись вслед за уходящими женщинами.

Трудно изображать из себя шпионов, не имея элементарных навыков. Хорошо, что крошка Беллим оказалась болтливой и мы постоянно слышали их переговоры. Это позволило держаться на значительном расстоянии, неукоснительно следуя за дамами. После очередного поворота к женским голосам присоединился мужской. От неожиданности даже замерли, прислушиваясь к каждому звуку.

— Мы уже начали разгрузку, фаэра Саяна, — оповестил мужчина.

— Продолжайте, — откликнулась незнакомка и женщины последовали дальше.

— Засада, — прошептала Хунька. — Впереди кто-то есть!

— Сюда мужчины не ходят, забыла? Именно поэтому и выбрали такое укрытие для пленников, — возразила я.

— И кто там по твоему? Очень простуженная дама, производящая разгрузку?

— Там скорее всего андроид или несколько. Роботы не имеют привычки докладывать обо всем, что увидят. Если будем вести себя достаточно уверенно и не вызовем подозрений, то вполне пройдем мимо тихо и мирно.

— Ладно. Мы просто здесь гуляем… Мы просто такие эленмарские любительницы пошариться в катакомбах на сон грядущий… — как мантру твердила Хунька, продвигаясь вперед.

Зал, в который мы вышли, действительно был заполнен ящиками. Туда-сюда сновали гравитационные тележки, управляемые андроидами. Они вносили грузы через широкий проем в стене.

— Смотри! Наверное это и есть запасной выход из подземелий, — едва слышно шепнула подруга.

— Я бы назвала это служебным входом.

Как я и предполагала, никто из работников не обратил на нас никакого внимания. Мы спокойно прошли через весь зал, огибая коробки и ящики с грузом. Андроиды продолжали заниматься своими делами. Никто из них даже не посмотрел в нашу сторону. В проеме виднелись горные пики на фоне вечернего эленмарского неба. На широкой площадке стоял грузовой летун, а чуть позади — еще несколько, но, судя по комплектации, скорее пассажирских. Подобный аэролет принадлежал и семье Соргов. Скорее всего на стильных и красивых машинах прибыли посетители Храма.

Очень хотелось выйти наружу и осмотреться, чтобы разведать пути к отступлению, но мы могли потерять Саяну с Анвен. Пробежав по широкому коридору до поворота, застыли прислушиваясь к разговору женщин.

— Здесь я вас покину, юная фаэра, — говорила Саяна. — Надеюсь обратную дорогу к выходу вы запомнили.

— Спасибо, — холодно откликнулась девушка. Кажется назидательный тон собеседницы уже давно изрядно раздражал белобрысую крошку.

— И еще момент. Советую вам не убирать защитное поле с альковов и не снимать силовых наручников. Особенно с тангира. Конечно, мужчины все еще прибывают в состоянии сна, но все же рисковать не стоит, — спокойно предупредила Саяна, а у меня сжалось сердце от ее слов. Дарин там, совсем рядом, пусть и без сознания. Еще немного терпения и я увижу мужа…

— Знаете, фаэра Саяна, — Анвен не была бы Анвен, если бы сумела сдержать в себе накопившуюся злость, — я бесконечно благодарна вам за помощь, но попрошу не забывать с кем вы разговариваете и в каком тоне! Я — Беллим!

— Простите, юная фаэра, — почтительно отозвалась ее собеседница и на этом диалог закончился, потому что голоса стихли.

— Сюда! — Хунька потянула меня за рукав, запихнув в крошечную тесную комнатушку, заставленную пыльными ящиками, и тихо прикрыла дверь.

— Апчхи! — не удержавшись чихнула, но тут же рот мне закрыла рука подруги.

— Тише ты! — зашипела Хунька.

Звук шагов становился все громче. На секунду Саяна поравнялась с нашим укрытием. Женщина остановилась, а мы даже перестали дышать. Через несколько томительно долгих секунд шаги все же стали удаляться, позволив нам с облегчением выдохнуть.

— Чуть не попалились, — пошептала Хунька.

— Там Дарин! Надо спешить! — я попыталась открыть дверь, но подруга перехватила мою руку.

— Верник, тебя совсем любовью контузило? Там крошка Беллим, между прочим, и неизвестно какие еще сюрпризы. Хочешь раскрыть наше инкогнито и оказаться в соседней клетке? Сами эленмарцы мало что знают об этом месте. Наши скелеты конечно найдут, но даже не в этом столетии! — гневно зашипела она.

— И что ты предлагаешь? — растерялась я.

— Поменьше резких движений и побольше осторожности! — процедила Хунька и, отодвинув меня плечом, первая пошла на выход.

Сразу за поворотом оказался проем прикрытый силовым полем. Точно такие же на смотровой площадке и при выходе из подземелья активировались рунами. А вот за мерцающей, охранной поверхностью никаких альковов не было — там была глухая стена из растений.

— Может мы ошиблись? — неуверенно спросила я.

— Верник, по дороге сюда даже дверей нет, не то, что других коридоров. Ошибки нет. Пленники там, я чувствую! — Хунька хищно втянула с себя воздух, словно и правда могла почуять пленников. — А растения нам помогут, в них легче спрятаться.

На это ни возразить, ни ответить было нечего. Конечно, я отчетливо понимала, что подруга права, но смогу ли я просто наблюдать, как Анвен Беллим дотрагивается до моего мужчины? А в том, что она непременно это сделает, не сомневалась ни секунды.

Хунька активизировала руну, открывая проход, и мы бесшумно скользнули внутрь помещения. Растения действительно служили хорошей ширмой, располагаясь достаточно тесно по всей территории огромного зала. А вот на противоположной стене, сквозь редкие просветы мерцали силовые поля, прикрывая настенные ниши. В них и находились пленники, но рязлядеть их с нашего места было проблематично.

Стараясь производить как можно меньше шума, придерживая мясистые листья, мы пробирались туда, где отчетливо слышался визгливый голос крошки Беллим.

— Только спокойнее! — одними губами, почти беззвучно предупредила Хунька. Легко сказать! Никогда еще мне так не хотелось броситься на кого-то. От голоса эленмарки ярость просто закипала во мне, заставляя до боли закусывать губу.

— Хватит притворяться! — почти шипела Анвен. — Когда я подошла сюда, твои глаза были открыты, тангир. Хотя какой ты тангир теперь. Еще совсем немного и ты будешь всего лишь моей собственностью, Дарин. Я смогу поступать с тобой так, как мне этого захочется и, поверь, я слишком зла на тебя, чтобы быть снисходительной.

— Уходи! — ответил муж. Родной голос сейчас звучал хрипло и тихо.

— Уходи? Не в твоих интересах злить меня еще больше, Элвэ! Скоро ты станешь моим связанным…

— Я никогда им не стану, Анвен, и не стал бы никогда.

— Врешь! Проклятый Дарин! Мучительных десять лет с момента испытания, прохождение которого позволило тебе называться расшаном! Десять долгих лет я следила за каждым твоим шагом. Ты улыбнулся мне тогда, подарив надежду. Эленмарки не покидают планету. Мы слишком ценны, в нас будущее! Но, как только мне исполнилось семнадцать, я везде следовала за тобой. Умирала, когда ты ласкал других женщин. Жутко ревновала, но всегда знала, что когда-нибудь ты станешь моим. И в Академию поступила, зная наперед, что тебя пригласили преподавать туда.

— Я никогда ничего не обещал тебе, лишь улыбнулся после испытания, глядя в восхищенные глаза малышки. Сколько лет тебе тогда было, Анвен? Четырнадцать? Пятнадцать?

— Почти семнадцать, Дарин! Я была уже взрослой! И именно тогда я выбрала тебя. Мечтала сделать счастливым, первым, моим! Я бы даже иногда прислушивалась к твоему мнению, но ты, Элвэ, все испортил! Слышишь! Ты предал меня, увлекшись землянкой! Да где это видано, чтобы эленмарец пускал слюни на женщину иной расы, предпочитая ее представительнице своего народа? Все изменилось с тех пор, как появилась эта выскочка Верник, — Анвен шипела, как разъяренная кошка.

— Я счастлив, что Аля появилась в моей жизни, — Дарин сказал это так тепло, так нежно, что невольные слезы навернулись на глаза. — Но даже если бы ее не было, я все равно никогда не согласился бы на обряд с тобой.

— Почему? — опешила крошка Беллим.

— Потому что ты — чудовище, Анвен. Той наивной малышки, что восторженно смотрела на меня десять лет назад, давно нет. На ее месте появилась расчетливая, эгоистичная стерва, воспитанная в лучших традициях своего рода.

— Я Беллим и горжусь этим, а ты…. Ты очень скоро пройдешь обряд связи со мной! И вот тогда…

— Для этого, как минимум, требуется мое согласие, а его я не дам никогда! — возразил ей тангир.

— В этот раз обряд видоизменен, Элвэ! — Анвен истерично рассмеялась. — Твоего согласия, милый, не требуется вовсе. Всего несколько дней и ты станешь моим! Навсегда. Я буду владеть тобой, Дарин, а когда надоешь мне, выброшу из своей жизни, как ненужный хлам. Начитай привыкать к мысли, что я — твоя Госпожа!

Беллим развернулась и направилась к выходу, не дожидаясь ответа тангира, а я выдохнула с облегчением. Кажется наблюдать за тем, как она прикасается к моему мужчине не придется. Эленмарка прошла буквально в метре от нас, заставив понервничать. Когда стихли ее шаги, я первая бросилась к альковам, затянутым силовым полем.

В трех из них находилось по нескольку пленников и только в четвертом лишь один. Мой. Родной. От взгляда на которого ныло сердце. Муж сидел, прислонившись к стене, и глаза его были прикрыты. На руках, прикованных неведомой силой к стене, тускло блестели широкие, магнитные браслеты.

— Дарин! — восклицание утонуло в той нежности с которой муж посмотрел на меня, едва услышав голос. А я купалась в ласковой бирюзе с золотыми искрами и радовалась, что нашла, что живой, что мой, что люблю его больше жизни.

— Аля… Аленька… — прошептал муж.

— Я не разрешала тебе без спросу из дому выходить… — ляпнула первое, что пришло в голову и услышала в ответ хриплый смех Дарина.

— Ага! Ты с ним еще команды «фас» и «апорт» отработай, — влезла Хунька со своими ехидными замечаниями. — Пульт ищи. Тут поле не руной снимается.

Командная панель отыскалась совсем рядом. Она находилась в простенке между двумя альковами с пленными.

— Ты Фингорма нашла? — прошептала я подруге.

— Нашла… Спит, как сурок. Перенести отсюда проблематично будет, он же здоровый, как молодой дуб после урагана, — откликнулась Хунька, пристально изучая панель. — Язык незнакомый…

— Это апаньяр и довольно древний. Сейчас попробую разобраться… Это же сколько лет альковам, пещерам и Храму? — на вид символы казались знакомыми, но значки неуловимо отличались от привычных с детства, коими были испещрены артефакты, привозимые ба.

Фархунда стояла перед силовым полем одного из альковов и с грустью в глазах смотрела на Фингорма. Эленмарец безмятежно спал. Соломенная, длинная челка упала на глаза, делая его лицо трогательным и милым.

— Верник, ну чего ты там копаешься? — зашипела подруга, теряя терпение.

Вопрос, разумеется, ответа не требовал, но заставил меня сосредоточиться. Спустя несколько минут все же удалось разобраться с системой. Перво-наперво я отключила магнитное излучение стен. Руки Дарина, прикованные к их поверхности, соскользнули вниз. Муж сидел и с наслаждением потирал затекшие мышцы. За все это время он не сказал мне ни единого слова, но одаривал такими жгучими взглядами, от которых внутри разгорался настоящий пожар. Спящие пленники не заметили моих манипуляций, продолжая посапывать.

Потратив еще пару минут, удалось дезактивировать браслеты и даже заблокировать их использование на будущее. А вот снять защитное поле никак не удавалось. Вроде и набирала правильные смысловые комбинации символов, а мерцающие стены, перекрывающие проемы альковов, никак не хотели исчезать.

— Верник… — не выдержала Хунька. Но надо отдать должное, с ее темпераментом, она итак не мешала мне достаточно долго.

— Еще минуточку, — примирительно улыбнулась я.

— Минуточка на полчаса растянулась, а нас, между прочим, уже мужья твоей родственницы ждут.

— Подождут, — огрызнулась, наконец отыскав нужную комбинацию.

Сбоку от основных символов панели находился неприметный значок, полностью дублирующий надпись на денкоро. Логически рассуждая, я пришла к заключению, что раз брелок — ключ, то и неприметная кнопка — активатор команд. И, слава богам, оказалась права. Мерцающие стены, отделяющие нас от пленников, исчезли. Возможно в эту минуту думала совсем не о том, о чем следовало, но на душе было приятно и радостно. Я отчетливо понимала, что если бы Анвен захотела добраться до пленников, ничего бы у нее не вышло. Вряд ли белобрысой известно о значении неприметного символа.

А в следующее мгновение мне стало совсем не до мыслей, остались лишь ощущения тепла большого, родного тела, прижимающего меня к себе и нежность губ, слившихся с моими в требовательном, страстном поцелуе. Я даже не заметила, как Дарин оказался рядом, лишь все крепче прижималась к нему.

— Алька… — прошептал Дарин, со стоном прервав поцелуй. Чорт! Знаю, что мелочно и крайне эгоистично, но хотелось послать все подальше и уединиться с мужем на часик… сутки… недельку… И пусть Вселенная подождет!

— Я не могу его разбудить! — Хунька стояла на коленях возле спящего Фингорма и тормошила со всей дури, а ее в подруге было ах, как много.

— Он не проснется, — тихо ответил Дарин. — Я помню, чем в меня выстрелили. Судя по ощущениям, дозы похитители не пожалели, значит спать пленникам еще несколько дней.

— Почему ты проснулся? — прищурилась Хуня.

— После прохождения Круга регенерация воина несколько ускоряется, увеличивается и сопротивляемость организма к действию ядов, — пояснил Дарин, — я сам очнулся совсем недавно.

— Тогда тебе придется вынести Фингорма на себе! — заявила мужу подруга. — Там на выходе целое море андроидов. И если две женщины, закутанные в плащи, подозрения у них не вызвали, то, боюсь, группа пополнившаяся мужчинами, один из которых без сознания, точно привлечет внимание.

— На вас плащи, похожие на те, что эленмарки носят при посещении подземелий и Анвен была хдесь… Неужели пока я был в отключке… — Дарин вопросительно взглянул почему-то на Хуньку, продолжая прижимать меня к себе, как любимую плюшевую игрушку.

— О, да, Великий мозг! Ты на родной планете, на территории вашего странного Храма, а выкрала тебя и всех этих бедолаг родная семейка вот этого ушатого, — подруга перестала тормошить Беллима и зло уставилась на Дарина.

— Хуня! — я решила вмешаться. По тому, как сильно, почти до боли в ребрах, муж притянул меня к себе, поняла, что он тоже на взводе. — Дарин не виноват в похищении и не знает ни его цели, ни всех событий, которые произошли уже здесь. Мы и сами мало что понимаем. Ясно одно, чтобы все выяснить, нам никак не следует сейчас попадаться.

— И какова цель похищения? — тангир, чуть отстранив, внимательно посмотрел на меня.

— Тебя связать обрядом с Анвен Беллим, а этих бедолаг пустить в расход, — откликнулась я, кивнув на альковы с пленниками.

— Понятно, — муж поджал губы и на секунду задумался. — Решили провести один из древних ритуалов, замешанный на жертвенной крови. У меня еще два вопроса. Кто за всем этим стоит и который сейчас час? Мой коммуникатор таинственным образом исчез.

— Похищение организовано Беллимами. Энфина Яванна читает, что им могли помогать другие аристократические семейства Эленмара, — ответила я.

— А на улице уже почти ночь. Мы весь день бродим по катакомбам, разыскивая вас! — огрызнулась Хунька.

— На какое время назначен ритуал? — поинтересовался Дарин, не обращая на грубость подруги внимания.

— Ритуал состоится через три дня.

— Значит у нас есть еще немного времени, — задумчиво изрек муж, внимательно осматривая пленников.

— Времени для чего? — воскликнула Хунька.

— Разобраться в ситуации, продумать план и определить врагов. Главное, чтобы враги все это время думали, что ситуация у них под контролем и ни в чем нас не заподозрили, — лукаво усмехнулся Элвэ.

— Что ты хочешь этим сказать? — почти хором спросили мы с подругой.

— Яд пилутаса не имеет противоядия, значит пленники будут спать до самого ритуала. Их нужно оставить здесь. Им никто не причинит никакого вреда в течение трех дней…

— Что??? — взорвалась Хунька. — Верник! Твой муж только что предложил мне оставить Фингорма здесь!

Если Фрхунда разговаривает в присутствии человека так, словно его здесь нет, значит она в бешенстве. Еще немного и, не смотря на всю силу расшана, она вполне может порвать мужа на несколько Даринов Элвэ, а мне он дорог в эксклюзивном, единственном экземпляре.

— Хунечка, — примирительно начала я, — в словах Дарина есть логика. Нам действительно лучше оставить пленников на месте. Не понесем же мы их на себе. А если за это время кто-нибудь сюда наведается и увидит, что они пропали?

— Что им мешает обнаружить отсутствие тангира? — недовольно буркнула подруга, но уже без прежней злости.

— Фархунда права, — согласился с ней муж. — Нужно создать видимость моего присутствия. Ночью вряд ли кто-то придет с проверкой, но судьбу искушать не стоит.

Следующие несколько минут мы трудились над иллюзией, затаскивая в альков кадку с каким-то растением и спешно наряжая его в куртку тангира и местные магнитные браслеты. Для ног пугала, которое должно изображать пленника, пришлось пожертвовать плащом. Увидев меня в обычной, эленмарской одежде, Дарин чуть не выронил импровизированный манекен, судорожно сглотнул и в его глазах появилось нечто дикое, голодное и очень хищное. Я не смогла отвести от него взгляд и на какое-то время забыла, как дышать. Так мы и стояли, пялясь друг на друга.

— Отомри! — рыкнула Хунька. — У вас еще будет время на любовные переглядывания в ближайшие три дня, в отличии от меня.

Слова слабо, но все же подействовали, заставив нас поторопиться. Функция магнитных браслетов была выведена из строя окончательно, но силовое поле я активировала достаточно быстро.

— Надо выбираться, — Хуня тоскливо покосилась на спящего Фингорма и украдкой вздохнула, тут же отведя глаза. — Плохо, что Алькиным плащом пришлось пожертвовать и тангир слишком заметный. Боюсь андроиды спалят нас в три секунды.

— Значит будем выбираться другим путем, — усмехнулся Дарин.

— Каким? — подруга посмотрела на него так снисходительно, как смотрят на душевнобольных. Мне даже стало капельку обидно за мужа, ведь и правда к альковам вел лишь один путь — тот по которому мы суда пришли.

Не говоря не слова, Дарин извлек из под рубашки амулет Сумрака.

— Точно! — воскликнула я, порывисто расцеловав мужа в щеки и в нос. — Как я могла об этом забыть!

— Я чего-то не знаю? — напомнила о себе подруга, будто забудешь про нее. Как же!

— Уходить будем через Храм на Лорне, — ответил ей Дарин. — Девчонки, в ваших интересах покрепче меня обнять.

— Вот еще… — пробухтела Хунька, но все же сделала, как велел ей Элвэ. Я же прижалась к мужу с другого бока.

Миг и мы очутились в знакомом месте. Сквозь узкие оконца проникал фиолетовый свет. Да, у нас получилось! Мы действительно были на Лорне в Храме Равновесия.

Глава 9

— Сумрак! Кис-кис-кис! — тихонько позвала, оглядевшись вокруг.

«От кис-кис слышу!» — огрызнулась кошачья вредность.

Огромное, гибкое тело словно материализовалось из тени. Черный лайвелл, мягко ступая мощными лапами по каменному полу, приближался к месту, где застыла наша троица.

— Ну ничего ж себе! — воскликнула Хунька при виде Сумрака, отлипнув наконец от мужа. Чему, надо признаться, я была несказанно рада. — Это что за диво меховое? Твой крылатый кот, Верник? А потрогать можно? А за ухом почесать?

Фархунда уже была рядом с опешившим лайвелом и крепко обнимала его мощную шею, нежно почесывая за ухом.

— Киса! Киса! — фанатично приговаривала она. — Какой же ты замечательный! В целой вселенной не найдешь существа красивее и гармоничнее!

«А подруга твоя молодец! Разбирается в прекрасном» — самодовольно усмехнулся кошак.

— Так ты еще и разговариваешь? Чудо! Самое настоящее пушистое чудо! — разразилась Хунька новой порцией восторгов.

— Мы ее теряем! — прошептала я мужу и хитро подмигнула. — Кота спасать надо, затискает ведь.

Сумрак напрягся. Он прижал уши и постарался стать незаметным настолько, насколько может стать кот длинной больше двух метров.

«Меня спасать надо! Я редкий!» — вклинился в мой тихий монолог лайвелл, осторожно отодвигая лапой не в меру ретивую Фархунду. Это он зря. Спасти его мог только отвлекающий маневр. К слову сказать, повод был, ибо с момента нашего расставания с энфиной как раз прошло три часа.

— Если мы не поторопимся, — сказала я подруге, — фаэра Яванна поставит на ноги весь Эленмар и наше инкогнито будет раскрыто. Не забывай, в подземелье остался Фингорм.

Имя ушастого, произнесенное мною, несколько отрезвило Хуньку. Последний раз почесав кота за большим, прижатым к голове, ухом, она с сожалением отошла от него, я же, наоборот, заключила лайвелла в объятья.

— Соскучилась по тебе жутко! Так редко видимся… — прошептала на ухо и поцеловала в черный бархатный нос.

Сумрак смешно фыркнул, склонил голову и многозначительно изрек: «Женщины! Им говоришь, они не слышат, а потом еще умудряются нас виноватыми сделать».

— О чем это ты? — нахмурилась, глядя прямо в наглые желтые зенки кошака.

«Достаточно было позвать» — напомнил мне пушистый пройдоха и подмигнул. А ведь точно. Было такое, но впопыхах я совсем позабыла об этом.

— Прости, дружище! — искренне раскаялась, осознавая свою неправоту. — Не хочешь ли отправиться с нами на Эленмар? Твой бесценный опыт и знания очень всем бы пригодились.

«Прррриглашаешь?» — промурлыкал довольный кот.

— Прошу, — не стала лукавить. — Ты нам очень нужен. Конечно, не считая того, что я тебя очень люблю.

«Тогда вам нужно переместиться первыми. Думаю твоя достойная во всех отношениях родственница будет несколько удивлена моему появлению в своем доме» — и он снова мне подмигнул.

Мы с Хунькой вновь приникли в Дарину и через мгновение были уже в знакомом холле, превращенном в чудесную оранжерею. Энфина Яванна сидела на небольшом диванчике и с кем-то разговаривала. Судя по интонации, она очень волновалась.

— Бабушка! — тихонько позвала я.

Энфина вздрогнула и оторвала взгляд от голографического экрана.

— Возвращайтесь, — выдохнула Ява невидимым нам собеседникам. — Они нашлись. Спасибо богам космоса, целые и невредимые.

Моя эленмарская бабушка грациозно поднялась и подошла к нам. Окинула всех взглядом, словно не доверяя своим глазам, и выдохнула с облегчением.

— Как же я рада, что вы нашлись! — после этого она заключила нас с Хуней в объятья. — Лет двести так не волновалась, как сегодня! Дарин, мальчик мой, и тебе в моем доме всегда рады! Прикажу быстро накрыть ужин! Вы наверное очень голодны, птенчики мои. Робби! Ужин! Немедленно! Все самое лучшее! Дети хотят есть!

— Через несколько минут все будет готово, моя Госпожа! — доложил невесть откуда взявшийся андроид и с легким поклоном удалился в сторону столовой.

— Где же вы пропадали? Я все три часа места себе не находила, — привычно защебетала фаэра Яванна, не давая вставить нам ни слова. — А мы как вернулись в дом, сразу столько забот навалилось. Нужно было найти доктора, причем такого, чтобы чудесное исцеление брата осталось в тайне…

— Я что-то пропустил? — тихо прошептал на ухо муж, отчего мое тело тут же покрылось предательскими мурашками, а сердце сладко заныло.

— Да, — тихо ответила я, млея от его близости. — Почти две суток моей жизни.

— Нужно наверстывать упущенное. Непорядок! — покачал головой Дарин и улыбнулся так, что у меня вмиг перехвалило дыхание. Я так подробно представила, как мы станем наверстывать это упущенное, что щеки опалило предательским жаром, а по телу прокатилась горячая волна, собираясь пульсирующим сгустком неудовлетворенного желания внизу живота.

— …уж и доктор уехал, Гларос спокойно заснул, а Стеллочка, милая детка, любезно согласилась с ним посидеть, а вас все нет, — энфина впала в свое обычное состояние, где ей почти не требовался собеседник. Ее вдохновляло наше присутствие.

— Кхе-кхе! — громко откашлялась Хунька, обращая на себя внимание. Яванна пришла в себя и затихла на полуфразе. — И как сейчас чувствует себя ваш брат?

— Оу, он спит, но доктор Тавилас его осмотрел, просканировал состояние организма и сказал, что утром он будет в норме. Глеросу просто необходим отдых. В остальном же, он вполне здоров.

— Доктор Навир Тавилас? — удивилась я.

— Навир? — не менее меня удивилась энфина, — разумеется нет. Наш родовой доктор — Антас Тавилас, он отец Навира. Медицина — это семейное направление рода Тавиласов…

— Ужин подан! — сообщил с легким поклоном невозмутимый Робби, бесцеремонно перебив свою Хозяйку.

— Быстро умываться и за стол! — Яванна тут же сменила тему на более актуальную. Это прозвучало так буднично и по земному, что я в очередной раз почувствовала себя дома, не хватало только дорогих сердцу родственников.

«Желаю вам приятного вечера, дорогое семейство Сорг и их уважаемые гости!» — раздалось в наших головах, а вслед за этим в холле материализовался мой крылатый кошак.

— Добрый вечер! — машинально ответила энфина. Она хотела сказать что-то еще, но тут ее взгляд уперся в огромную тушу лайвелла, скромно так сидящего посреди буйства зелени.

— Бабушка, позволь представить тебе моего друга, по совместительству хранителя, и, вообще, в целом очень достойного кота. Его зовут Сумрак и он поистине замечательный! — дальше я хотела представить бабушку хитрому, черному созданию, но не успела.

«Весьма рад нашему знакомству, фаэра Яванна» — ответил кот, грациозно подойдя к моей эленмарской родственнице. А потом он и вовсе лизнул ей руку.

Этот жест вежливости стал последним событием, которое переполнило чашу впечатлений бедной энфины. Женщина пошатнулась и начала оседать, что характерно — тихо и молча. Дарин мгновенно оказался рядом. Он подхватил бабушку на руки и бережно уложил на ближайший диванчик. Пока я звала ее, растирая руки и хлопая по щекам, Хуня сбегала в столовую и принесла полный стакан воды. Не долго думая, подруга набрала ее в рот и прыснула на лицо прибывающей в обмороке Явы, которая тут же всхлипнула и открыла глаза. Она попыталась подняться, но наши с Дарином заботливые руки удержали ее в лежачем положении. Бабушка смирилась и откинулась на расшитые подушки, украшающие диванчик.

— Мне на миг показалось, что в моем холле появился лайвелл, — тихим шепотом, доверительно поведала она нам, — черный! И он… он…

«Прошу прошения, если напугал. Искренне не желал этого» — вклинилось между нами черное чудовище и, как ни в чем не бывало, положило массивную голову бабушке на живот. Еще и уши прижало. И взгляд такой смиренный… Позер!

— Вот! Опять! Вы его видите? — дрожащим голосом произнесла энфина, показывая на лайвелла пальцем.

— Видим, уважаемая фаэра Яванна, — подтвердил Дарин. — Это Сумрак и Аля сама его пригласила погостить в вашем доме.

— Но он черный! — снова воскликнула бабушка. — Даже мой Ной темно-шоколадный!

Вот уж не знала, что у энфины тоже есть крылатый кот. Бытует мнение, что к женщинам Эленмара эти существа давно не приходят.

— Да, он черный, — меж тем, стараясь прибегать к спокойным, будничным интонациям, согласилась я, — но не перекрашивать же его теперь. Сумрак, конечно, вредный, но милый и харизматичный, что немного сглаживает его дурной характер.

«Алевтина Верник! Не ожидал от тебя!» — обиженно возмутился кошак, но по моей улыбке понял, что я просто над ним подшучиваю.

В холле появились новые действующие лица. Вошедшие Тугрон и Келеган застали прелюбопытную картину, от которой у них просто пропал дар речи. Энфина лежала на диване и с восхищением зарывалась пальцами в пушистый мех черного лайвелла, чье мурлыканье, усиленное хорошей акустикой, раздавалось на все помещение. А я, Хуня и Дарин стояли вокруг и со скучающим видом наблюдали за всем этим.

— Что здесь происходит? — наконец отмер Келеган.

— Это Сумрак, — с нежность произнесла фаэра Яванна, потрепав кота за ухом, — Алечкин лайвелл. Вот, погостить ко мне пришел. Чудесный! Чудесный черный зверь! А какие глаза! А какие крылья! Ах… Ах… Ах…

Кажется, к бабушке возвращалось ее привычное состояние, стремительно и неумолимо. Сумрак хоть и терпел все измывательства энфины, но уже то и дело бросал на меня жалобные взгляды.

— Я есть хочу! — как можно плаксивее помямлила, бросив на бабушку почти щенячий взгляд. Муж просек мой хитрый маневр на раз и лишь снисходительно улыбнулся, тоже в душе жалея Сумрака.

— Слышали? — оживилась энфина, подскакивая с дивана. — Птенчик хочет кушать! За стол! Немедленно! Келеган, Тугрон это и к вам относится! Робби! Нам нужен еще один диван в столовой! И пригласи к ужину Стеллочку. Совсем замаялась девочка. Вы же не откажитесь с нами отужинать, уважаемый Сумрак?

«Почту за честь отужинать с главой императорского рода Сорг, хотя и крайне редко питаюсь материальной пищей» — ответил спасенный кошак и учтиво склонил свою большую, черную голову, чем вызвал новую волну умиления у энфины.

— Вперед! — скомандовала фаэра Яванна и, как полководец, повела наш маленький отряд… в столовую.

Оказывается о том, что проголодалась, я нисколько не слукавила. Сидя за щедро заставленным изысканными блюдами местной кухни столом, мы делились событиями, которые произошли с нами за последнее время. Дарин наконец-то узнал подробности своего похищения. Все эленмарцы без исключения были удивлены и радовались возвращению Глероса. И пусть это всего лишь единичный случай удачного исцеления «проклятого», но он давал надежду на будущее и веру в то, что подобное вообще возможно.

А Сумрак… Сумрак жадно поглощал мясо, щедро подкладываемое услужливым андроидом на его тарелку. Изредка кот окидывал внимательным взглядом, сидящих за столом, и снова клал в рот очередной кусок, аккуратно подцепляя его когтем.

Идиллию разрушил звук бабушкиного комма. Она застонала, но сигнал приняла. Через секунду с распахнувшегося голографического экрана на нас смотрели встревоженные Белиготар Сорг и ба.

— Тар! — воскликнула Яванна. — Ну наконец-то! У нас столько всего произошло! Столько всего! А до тебя не дозвониться!

Видимо, особенности характера своей энфины дед знал, поэтому мягко, но решительно перебил, поздоровавшись со всеми присутствующими.

— К Эленмару направляется флагманский звездолет Темного Круга! — сообщил он.

Глава 10

Тишина за столом воцарилась ненадолго. Дарин извинился и попросил комм, ссылаясь на то, что свой собственный он бездарно утратил во время пленения. Отстегнув от руки земной гаджет протянула его мужу.

— Подойдет? — поинтересовалась я.

— Вполне, — заверил меня «леденец» и углубился в настройки комма.

— Что ты намерен предпринять? — настороженно спросил легар. Его голограмма нервно мерила шагами жилой блог Академии.

— Попробую узнать о намерениях Темного Круга, — улыбнулся Дарин и подмигнул мне, — из первых, так сказать, рук.

Еще несколько секунд напряженного ожидания и в тишине столовой раздался смутно знакомый голос.

— Какого хаоса? Кому потребовалось меня беспокоить? — конечно! Судя по надменным интонациям, это был лорд-префект Шаендара, Эрниль тер Куина собственной персоной.

— Приветствую, друг! — обратился к нему муж.

— Дар? Ради какой проклятой бездны ты шифруешься? Почему вызываешь меня с чужого комма? — голос шаендарца был одновременно удивленным и раздраженным.

— Так уж вышло, — виновато ответил Дарин. Мигнуло новое голоизображение и перед нами предстал тер Куина.

«Леденец» развернул комм таким образом, что его собеседник не мог нас видеть, зато мы имели прекрасную возможность наблюдать за беседой мужчин. Судя по аскетичному интерьеру и шумовому фону, шаендарец находился на летящем межзвездном корабле. Где-то звучала тихая музыка, перекрывая звуки двигателя. Изумительные синие глаза тер Куины прикованы прямо к Дарину, к поясу прикреплен неизменный шаендарский клинок, да и одежда мужчины мало располагает для прогулок. Как всегда, он собран и очарователен. Только легкая небрежность в прическе и расстегнутые верхние пуговицы камзола говорили о том, что мужчина скорее всего отдыхал в это время. Даже несмотря на неприятные воспоминания о нашей последней встрече, я не смогла от него отвести глаз. Красив, черт! Красив и харизматичен — этого у тер Куины не отнимешь.

— Со смазливой земляночкой не только голову потерял, но и персональный комм? — последовал ехидный вопрос. Кто бы сомневался, что лорд-префект обязательно вставит нечто язвительное. От его намеков щеки предательски вспыхнули, а взгляды всех присутствующих устремились в мою сторону. Боже! Ну почему в мою? Неужели мало на свете абстрактных земляночек?

— Земляночка моя! — рыкнул муж, закрывая щекотливую тему, но ни у кого уже не осталось сомнений, о какой именно землянке шла речь. Хунька сверлила меня любопытным взглядом, да и бабушка Ява поглядывала с интересом. — Это не тот вопрос, ответ на которым мне сейчас необходим.

— Слушаю тебя, друг! — тер Куина улыбался. Его кривая, фирменная ухмылка приклеилась к красивым губам. Даже откровенная хамоватость в устах этого мужчины казалась элементом шарма и звучала весьма элегантно.

— Какова цель появления флагманского корабля Темного Круга в секторе принадлежащем Коалиции? — Дарин озвучил то, что всех нас чрезвычайно интересовало.

— Ах это? Уже знаешь?! Хорошо у вас разведка работает, — Эрниль рассмеялся, обнажая ровные, белоснежные зубы. Этот образец мужественности был весь соткан из противоречий. Не зря он меня так притягивал и отталкивал одновременно. — Не волнуйся. Цель визита увеселительная прогулка, на сколько я знаю. Большого босса пригласили ваши дамы на какое-то пышное торжество и вот мы здесь!

— Ты тоже на корабле, который приближается к Эленмару? — нахмурился Дарин.

— Увы! И я на этом корабле. После недавних событий в Академии лорд Кебрим стал излишне подозрительным, а я, как элемент нестабильный, вызываю у него недоверие. Поэтому он предпочитает держать меня поближе, чтобы в случае чего успеть прихлопнуть, как вредное насекомое, — шаендарец снова ухмылялся.

— Полагаешь это смешно? — голос Дарина приобрел стальные нотки. — Темный Круг и Коалиция находятся в состоянии войны! И вдруг флагманский корабль темных обнаруживается на подступах к моей родной планете!

— Уверяю, если бы намечалась заварушка, ты бы узнал об этом первым, Дар, — Эрниль стер с лица улыбку и говорил достаточно серьезно. — Лорд Кебрим действительно приглашен вашим Советом на торжество. Большего не знаю. Это вполне мирный визит. Я даже взял несколько своих женщин, зная какая у вас с этим проблема, — шаендарец перенаправил камеру и на голопроекции заскользили гибкие, танцующие женские тела.

— Достаточно! — предостерег его «лединец».

— Может и ты выберешься домой? Могли бы вспомнить дни былые, — тер Куина подмигнул мужу и кивнул в сторону изящно двигающихся наложниц. Я говорила, что он мне нравится? Забудьте! Он меня бесит!

— Я уже на планете, — спокойно ответил Дарин, даже не взглянув в указанном направлении, что немного меня успокоило.

— Увидимся! — коротко попрощался шаендарец и связь отключилась.

— Значит «вспомнить дни былые»? — не удержавшись, едва слышно прошипела я и припечатала под столом ногу мужа каблуком сапога.

Дарин поморщился, но ничего не ответил, лишь бережно накрыл, мою сжавшуюся в кулак руку, своей. Конечно, сейчас не время и не место для выплеска душившей меня ревности и выяснения отношений, но разговор еще не окончен, и я намерена к нему вернуться.

— Если Беллимы открыто приглашают на обряд главу Темного Круга, значит планы рода простираются гораздо дальше Эленмара, — нарушил воцарившуюся тишину легар. — Не зря последние двадцать лет они так рьяно отвоевывали любые места при Совете Коалиций.

— Согласен, — поддержал его Дарин. — В свете последних событий, первостепенной задачей рисуется воссоединение артефакта.

«Ну, наконец-то! Хоть кто-то заговорил о важном!» — вклинился в разговор лайвелл, у которого закончилось мясо на тарелке.

— Значит так и поступим! — подытожил Белиготар Сорг. — К моменту обряда я буду уже на Эленмаре. За извлечением треугольника с Астерии прослежу сам, ваша задача заменить артефакт на Эленмаре. Вопросы?

С планом деда все согласились. Вопросов не было. Была усталость, накопившаяся за этот длинный, богатый событиями день. Легар попрощался и прервал сеанс связи, а я с удовольствием прижалась к плечу мужа.

— Ну, птенчики, — заинтересованно взглянув на нашу живописную композицию, улыбнулась энфина, — объяснить мне ничего не хотите?

— А что тут объяснять? — большая, теплая ладонь Дарина легла мне на талию. — Аля моя.

— Ты ее, — поправила фаэра Яванна под любопытными взглядами двух своих мужей.

— И это тоже, — подтвердил муж и нахмурился. — Альке отдохнуть надо.

— Ну уж нет! — хором возразили бабушка и молчавшая до этого Хунька, что было крайне не в ее духе.

Если любопытство моей эленмарской родственницы было вполне объяснимо, то чего же добивалась подруга оставалось загадкой. Хотя… Предположения все-таки у меня имелись.

— Хочешь заменить Фингорма на Феклушу? — высказала их вслух.

— Вот именно! — в желтых глазах Фархунды плескалось недовольство. — Неизвестно какие еще паломницы там ходят! Не тюрьма, а проходной двор какой-то!

Андроида подруги Дарин видел в нашем жилом блоке еще на Кхарме, а вот для новых родственников подобная настойчивость Фархунды оставалась загадкой до того момента, пока мы все им не разъяснили.

— Ох уж эти земляне! — всплеснула руками эмоциональная Яванна.

И так она произнесла слово «земляне», что сразу вспомнился дом, родители и почему-то центр релаксации с хитрым Ли Су и с Истарховым-некст в красных стрингах. Решение проблемы с пленниками оформилось как-то внезапно. Если их кто и проверит, то уж явно защитное поле с альковов снимать не станут, а значит, вполне можно заменить мужчин на их копии. Раз уж на родной Земле создание маски не вызывало затруднений, то на Эленмаре, с его развитыми технологиями и подавно не вызовет. Я, как могла, доходчивее попыталась изложить свою мысль, опуская лишь обстоятельства, при которых сама узнала о возможности создания подобных копий. Идею восприняли, поддержали и спустя минуту мы уже вовсю обсуждали детали плана, попутно выискивая в голосети Академии снимки пленников.

— Усталого путника чем-нибудь покормят? — в столовую ввалился Погодин. Мне стало очень стыдно. За весь вечер я даже не вспомнила о друге и мельком не поинтересовалась, где же он. Стас улыбался, на ходу поправил соломенную челку и уселся рядом с Хунькой, как ни в чем не бывало.

— Ты где был? — зашипела на него подруга. Мне, кстати, тоже это было весьма любопытно.

— Полкана проверял, — усмехнулся Погодин и подмигнул всем присутствующим.

— Конечно, — огрызнулась Хунька, — самое неотложное дело из всех неотложных! Кораблики без твоих проверок несколько тысяч лет стояли и ничего!

— Какая же ты… — Стас явно подбирал слова и, судя по лукавому взгляду друга, все подобранные были нелицеприятными.

— Какая? Какая? — недобро прищурилась Хуня.

— Проницательная, — выдохнул Погодин, вызвав замешательство на лице подруги, которая в свою очередь приготовилась к пикировке, — любознательная и догадливая!

Это был нокаут. Наверное впервые в жизни Хуньке нечего было ответить, но она все же поинтересовалась на всякий случай:

— Ты не болен? С тобой все в порядке?

— Спасибо за заботу, о радетельная из женщин! — как всегда не остался в долгу Погодин, чинно наполняющий свою тарелку эленмарской снедью.

Все присутствующие молчали и улыбались, улыбались и молчали. Даже Сумрак веселился, слегка морща бархатный черный нос. — Да не смотрите вы так! С женой я общался! Полкан сеанс связи провел! Коммы же настроены только на местную связь…

— Таскать тебе за это спящих пленников! — мстительно буркнула Хунька. Любила она, чтобы ее слово оставалось последним.

Погодин, не обращая далее внимание на подругу, приступил к ужину. Он внимательно прислушивался к возобновившейся за столом беседе и иногда бросал заинтересованные взгляды на лайвелла. Кот был тих и задумчив. Странно. Обычно Сумрак более разговорчив, не иначе что-то задумал!

— Таким образом, на создание андроидных копий уйдет не меньше четырех часов, — подытожил Келеган. — Мы с Тугроном этим займемся.

— А мы… — начал было Дарин, но его бесцеремонно прервала энфина.

— А вы немедленно отправляетесь отдыхать, пока молодой человек Станислав мне все про вас не расскажет. Келеган, Тугрон! Рассчитываю на вас.

Мужья поклонились бабушке и вышли. Дарин поморщился, провожая их взглядом.

— Да я и не знаю толком ничего, — попытался вяло протестовать Погодин, но где уж ему против непоколебимой фаэры Яванны выстоять.

— Ничего, расскажешь, что знаешь, пока девочки и Дарин отдыхают. Это невыносимо, когда кто-то знает о моей семье больше меня самой! — последнее бабушка сказала, бросив укоризненный взгляд на нас с мужем. — Обидно и досадно, но ничего не поделаешь! Доверие своей семьи нужно заслужить. В конце концов я только появилась в их жизни. И не уйду! Даже не надейтесь!

— Не расстраивайтесь, — втерся в доверие расстроенной энфине Погодин, — Верник всегда скрытная и подозрительная. От этого все ее проблемы. Не доверяет она друзьям, а теперь и близким родственникам тоже!

При этом Стас так осуждающе посмотрел на меня, что даже фаэра Яванна прониклась. Пропал в нем великий актер! Кажется, эти двое на ближайшие четыре часа нашли друг друга. А я укоризненно смотрела на притихшего, задумчивого лайвелла, ведь именно из-за него мы с Дарином оставили факт нашей свадьбы в тайне. Хвостатый почувствовал мой взгляд и… язык он мне показал! Вот так просто вывалил из пасти розовый, шершавый язык! Жаль, что сущность у него почти божественная. Черная пушистая шкурка очень красиво смотрелась бы у камина в гостиной.

— Я иду спать! — заявила, решительно поднимаясь с места.

Вслед за мной вышел из-за стола и Дарин. Энфина Яванна, оторвавшись от диалога с Погодиным, снисходительно нам улыбнулась.

— Идите, птенчики, — и столько в ее голосе было заботы и материнского напутствия… вообще, весь вид эленмарской родственницы был одним сплошным намеком на очень личное, от чего мои щеки предательски вспыхнули, — энфине Айде Элвэ я сообщу все сама. Давно не беседовала с дорогой подругой.

— Предпочел бы, чтобы она оставалась пока в неведении, — возразил Дарин.

— Но почему, мальчик мой? Это такая чудесная новость! Мы с ней даже мечтать не могли о таком раскладе! — фаэра Яванна искренне недоумевала.

— Бабушка! — преодолев смущение, вызванное ее недвусмысленными взглядами в нашу сторону, я все же нашла в себе смелость возразить. — Все больше убеждаюсь, что держать в тайне наш брак с Дарином, было правильным решением. Пусть это останется тайной хотя бы до обряда, пожалуйста!

— Ох, ну хорошо! — согласилась она. — Чего только не сделаешь ради птенцов дома Сорг.

Промолчала, а столько всего хотелось сказать, точнее высказать. Понимаю, традиции, обычаи, обряды, но даже самые прогрессивные дамы эленмарского общества порой не замечали, что обычные высказывания, привычные и принятые среди них, могут задеть чью-то гордость. Нам, землянам, это казалось очевидным, но не местным дамам.

Выходя из столовой, шла впереди мужа, держа его за руку, и почувствовала, как сжалась ладонь Дарина, после слов энфины. Очевидно, что назвав его птенцом дома Сорг, Яванна ясно дала понять, кому он теперь принадлежит. Глупые… Глупые эленмарские традиции! Глупые и ужасно несправедливые, наносящие удар по гордости и самоуважению. Уже поднимаясь по лестнице, я развернулась и обвила руками шею задумчивого мужа.

— Не слушай никого! — прошептала, склоняясь к плотно сомкнутым губам Дарина. — Никто не вправе распоряжаться твоей судьбой, только ты сам! Ты никому не принадлежишь! Ты свободен.

— Я принадлежу тебе, Аля, — грустно улыбнулся муж, — целиком и полностью, а главное — я сам хочу этого. Это мой выбор, птенчик.

— Тогда и я принадлежу тебе. Целиком и полностью… — договорить мне не дали.

Дарин поцеловал… Да, он просто легонько коснулся моих губ своими и окружающий мир исчез в круговороте нахлынувших ощущений. Не помню лестницу, не помню коридора, помню лишь бурю собственных эмоций и горячие поцелуи своего «леденца». Пришла в себя лишь у дверей в отведенную мне спальню. Я цеплялась за мужа, обвив его руками и ногами, как обезьянка кокосовую пальму. Непрерывно что-то шептала и льнула к нему всем телом.

— Эта? — хрипло спросил он, безошибочно указав на дверь. Ответить не смогла, только кивнула в ответ. Дарин улыбнулся и скомандовал, — открывай!

И рада бы! Для того, чтобы дотянуться рукой до электронного замка, мне нужно отцепиться от шеи «леденца», и… Упаду я, в общем! Поддерживает-то он меня не всю, а лишь самую выступающую нижнюю часть туловища, причем нагло так поддерживает, поглаживает, сжимает. Черт! Халтурно поддерживает! Стоит мне отпустить руки и я полечу с пальмы, как незадачливый примат и при этом обязательно набью шишек. Нет, конечно, можно было бы показать чудеса гибкости, но… В общем портить романтический момент позами сомнительной красоты и изящества не хотелось.

— Нагнись! — нежно прошептала прямо в губы мужа.

— Что? — опешил Дарин, перестав меня целовать.

Ох, Ну какие же мужчины непонятливые! Неужто нужно объяснять, что просто слететь с него ласточкой, лицом в пол опасаюсь. Даже не совсем этого, а его реакции после того, как падение свершится! А мне романтики хочется и нежности, без всяких неприятных неожиданностей. Я свое сегодняшнее счастье заслужила, нашла и выстрадала, между прочим!

— О чем ты, птенчик? — снова спрашивает Дарин. И голос у него такой нежный, а атмосфера романтизма покрывается трещинами.

— Дверь открыть не могу! — настроение меняется не в лучшую сторону. — И слезать с тебя не хочется…

Момент упущен. Может сказывается стресс и напряженность долгого дня на Эленмаре? Медленно опускаю ноги, разжимаю руки, все еще обвивающие шею Дарина, и практически скатываюсь по нему. Я рада, что муж рядом и ничего ему не угрожает, но почему-то невыносимо грустно и безумно хочется, чтобы меня пожалели, ну хоть за что-нибудь. «Леденец» больше не поддерживает. Он молча стоит рядом, чувствуя перемены во мне, и просто обнимает. Руки свободны, нажимаю на электронный замок и захожу в спальню, которая так напоминает родной дом, Землю, маму… И пирога яблочного хочется… с квашенной капустой…

Всхлип, очень похожий на писк, кажется был моим, тихим таким и жалким. Но Дарин услышал, потому что в следующий момент я снова оказалась в надежных руках мужа. На этот раз держали меня правильно, бережно прижимая к груди, как самое ценное сокровище. Еще один предательский всхлип и встревоженный не на шутку Дарин усаживается на кровать, не выпуская меня из рук.

— Аля, Аленька! Что случилось? — тихо шепчет он, пытаясь хоть что-то понять в моем странном поведении.

Да я и сама понять не могу, только прижимаюсь щекой и слышу ровные, уверенные удары сердца моего мужа, моего Дарина. И сразу так хорошо становится, словно и не было только что плохо и грустно. Я улыбаюсь, смотрю на родное, растерянное лицо и снова тянусь за поцелуем. Эх, «леденец» так и прибывает в замешательстве, но кого это сейчас волнует? Целую сама, удерживая за острые ушки. Щеки, нос, лоб, губы… Дотрагиваюсь губами бережно, но настойчиво, млея от его близости и запаха. И почему я раньше не замечала, что он так умопомрачительно пахнет. Утыкаюсь носом в шею и жадно нюхаю. Да!!!

— Аля… — кажется Дарин совсем растерялся, но ничего… держится, даже обнимает меня, по спине опять же поглаживает. — Что с тобой, птенчик мой родной?

Хотела бы я тоже это знать. Но остановиться уже не могу, руки сами тянуться к застежкам форменной куртки. Поцелуи из ласковых превращаются в жгучие, похожие на укусы. Чувствую себя хищницей, заполучившей в лапы желанную добычу.

— Алька, сладкая, с тобой все хорошо? — муж предпринимает последнюю попытку достучаться до меня.

Все зря. Да и он почти сдался. Там в бирюзовой глубине, за золотыми всполохами растерянность сменяется желанием и страстью, а когда я вновь прижимаюсь к его губам, Дарин пленяет мои и упивается каждым стоном, который срывается с губ. С тихим шелестом на пол падает одежда. За курткой мужа следует моя туника и, когда его взгляд скользит по моей ничем не прикрытой груди, он жадно, со свистом втягивает в себя воздух.

— Ты сумасшедшая… — шепчет мне, аккуратно перекладывая на кровать. Дарин пытается отстраниться, но я удерживаю его, обхватив руками и ногами.

— Нет! Не уходи! — требую, скользя ладонями по широким плечам. Почти мурлыкаю, ощущая под пальцами его кожу.

— Мне нужно в душ, птенчик…

— Потом… Потом… Все потом… — я почти рычу. Дарин улыбается и наконец сдается на милость одной конкретной победительницы, млеющей от каждого его прикосновения.

— Алька… — вымученно стонет он, избавляя меня от остатков одежды.

— Да…

— Ты вздорная и взбалмошная… — снова шепчет мне на ухо, от чего горячая волна прокатывается по телу, концентрируясь внизу живота.

— Да! Да! — соглашаюсь на все — на слова, на действия лишь бы рядом, лишь бы он…

— Ты несносная и любимая… — почти на выдохе произносит муж, томительно медленно наполняя собою.

— Да! — кричу я, вздрагивая от пронизывающего наслаждения.

— Моя…

— Да!!! — разве могу ему возразить?

Глава 11

Ровно через четыре часа нас разбудил навязчивый и мерзкий сигнал комма. Под щекой ровно билось сердце Дарина. Он не спал и едва я открыла глаза, очень тепло улыбнулся.

— Привет, — хрипло выдохнула, потянувшись за прибором, который сейчас почему-то валялся на полу.

— Привет, — отозвался муж, затягивая меня обратно под одеяло. — Вставать пора, дел много.

«Вот именно!» — изрек материализовавшийся посреди комнаты Сумрак.

Комм продолжал трезвонить. Со стоном, придерживая одеяло, ответила на вызов.

— Верник, имей совесть! — заорала Хунька. — Ты свою личную жизнь наладила, тогда как в моей одни руины!

— Давай без трагедий вселенского масштаба, — предупредила я, наблюдая, как лавелл внимательно осматривает комнату с земным интерьером.

— Хорошо, — согласилась подруга, — без трагедий, но если вы не спуститесь, то фаэра Яванна заговорит Стасика окончательно.

Я перевела взгляд на Дарина.

— Она может, — подтвердил он.

Допустим, в способности энфины рода Сорг заговорить любого собеседника, я нисколечко не сомневаюсь, но ведь и Погодин не лыком шит. Довести Стаса до состояния, когда ему потребуется спасение от обычной болтовни невозможно! Или все же возможно? В любом случае на это стоило взглянуть. Но для того, чтобы одеться, нужно сначала встать с кровати и откинуть спасительное одеяло, а в комнате двое мужчин! И пусть один из них уже видел все стратегические места на моем теле и дотрагивался до них не только руками, а второй, вообще, лохматый с хвостом, смущение все равно присутствовало.

— Отвернитесь! — скомандовала я, напоровшись на два укоризненных взгляда — бирюзовый с золотыми искрами и ярко желтый с вертикальными зрачками. — И нечего на меня так таращиться! Или вы находитесь в комнате и отворачиваетесь или спускаетесь вниз без меня, немедленно!

Дарин, неспешно застегивая куртку, отвернулся, а вот пушистый гад подглядывал в висевшее на стене зеркало. Ну и ладно! Завернувшись в одеяло, собрала раскиданную по полу одежду. Мне показалось, что на черной морде, отражающейся, кстати, в том же самом зеркале, просияла настоящая очень хитрая улыбка. Бред конечно! Коты не умеют улыбаться. Подстраховаться все же стоило и я накрылась одеялом с головой, чтобы там, в темноте, не спеша натянуть тунику. В штаны влазила под перекрестными взглядами мужчин. И если муж смотрел растерянно, не понимая моих действий, то Сумрак… Он еще и обиделся!

«Пленники подождут! — нагло заявил он. — Треугольник в приоритете!»

Так я тебе и поверила, хитрец хвостатый! Ждали территории Коалиции своего равновесия тысячи лет и еще подождут преспокойненько, а вот жизни людей в опасности.

— Обойдешься! — тут же озвучила свои мысли, напяливая мягкие эленмарские сапожки.

— Не ссорьтесь! — примирительно изрек Дарин, помогая мне подняться с кровати. — Давайте спустимся вниз и все обсудим с остальными.

Предложение было логичным, поэтому даже пушистый пройдоха не стал спорить и исчез из комнаты так же, как появился — внезапно и загадочно, окружив себя сиянием. Вот позер! А муж, подойдя вплотную, поцеловал меня. Нежно так, сладко, словно совершает нечто привычное, но важное и необходимое.

— С момента пробуждения мечтал это сделать! — выдохнул прямо в губы Дарин. — Целовать жену это так приятно…

— А не жену? — взвилась я, некстати вспомнив про его разговор с шаендарцем. Даже представить затруднительно сколько красоток различных рас перецеловали эти двое! — Тоже приятно?

— Ревнивица! — усмехнулся муж, отступая к двери медленно, но уверенно.

— Стой! — бросилась за ним, сгорая от желания получить конкретную информацию. Не знаю, зачем! Азарт, наверное. Дарин уже добрался до двери и, активизировав замок, выскочил в коридор. Да, в скорости я ему значительно проигрывала, но когда меня останавливали трудности? — Стой, тебе говорю!

— Ни за что! Я тебя боюсь! — орал «леденец-смертник», улепетывая к лестнице. — Когда женился, ты была скромная и покладистая!

— А тебе такую только и надо! — не оставалась в долгу я, несясь за ним, как угорелая. — Чтобы глаза закрывала на твои темные делишки с этим… тер Куиной! Да? У него гарем, между прочим!

— Но у меня же гарема нет! — Дарин затормозил у лестницы и я с разбега врезалась в него. Он осторожно приподнял за подбородок мое лицо и посмотрел прямо в глаза. — Одна ты у меня, Алька! Единственная.

Да фиг с ними, с красотками галактическими. Были и сплыли. А на шаендарца я все равно управу найду, ограничу его визиты и тлетворное влияние на мужа, лишь бы Дарин смотрел на меня так, как сейчас. Чтоб от взгляда родных бирюзовых глаз с таинственными золотыми всполохами кровь по венам бежала быстрее. Чтоб колени подгибались, а тело покрывалось мурашками. Чтобы он был и не просто был, а был рядом, моим, любимым и любящим… всегда. Судорожно вздохнула и уткнулась «леденцу» в грудь, вдыхая неповторимый запах родного тела.

— Дурочка моя, — тихо сказал Дарин, зарываясь пальцами в мои волосы и еще крепче прижимая к себе. И ведь не поспоришь, дурочка и есть. У него, если честно, поводов для волнения побольше.

— И ты у меня… единственный, — сказала я куда-то в куртку, но, похоже, меня все-таки услышали.

В столовой собрались все обитатели виллы Соргов. Фаэра Яванна чинно восседала за накрытым к чаепитию столом и беседовала с Погодиным. Стас вовсе не выглядел тем, кому срочно понадобилась моя помощь. Он смотрел на энфину с восхищением, вслушиваясь в ее рассказ и иногда очень тихо задавая вопросы. Два мужа бабушки разместились в удобных креслах недалеко от распахнутых, в лучших традициях Земли, окон. Тоже о чем-то разговаривая, Келеган и Тугрон даже не заметили нашего появления. Вдоль стены выстроились андроиды. Только теперь это были не одинаковые роботы, а копии эленмарцев и, по улыбке мужа я догадалась, очень хорошие копии, не отличимые от оригиналов. Одна, правда, земная копия, немного дополненная живым прототипом, сидела за столом, выбиваясь из роботомассы. Феклуша, разбалованный вниманием своей хозяйки, недовольно поджимал красивые губы и морщил лоб. Ох, подозревала я, что в программе этого секс-затейника имеются серьезные сбои. Не может андроид проявлять столько эмоций, даже если они запланированы. Впрочем, Хуньку подобное поведение Феокла нисколько не удивляло. Она ласково поглаживала робота и что-то тихонечко ему втолковывала. Увидев нас, Фархунда подскочила и встала за широкой спиной своего кибернетического друга.

— Наконец-то! — надежды на то, что подруга промолчит, не было изначально, поэтому ее высказывания в наш адрес не удивили. — Только вас и ждем!

Я укоризненно посмотрела на Хуньку, но та моим взглядом не прониклась, продолжая что-то бухтеть.

— Хорошие двойники, не отличить от настоящих, — похвалил Дарин.

— Да уж! Пришлось напрячься, задействовав связи, — ухмыльнулся Тигрон.

— Сделать что-либо так, чтобы это не стало известно Совету, на Эленмаре становится все труднее, — Келеган внимательно посмотрел на Дарина, и мой «деденец» опустил глаза. Определенно, тема, затронутая мужем бабушки была важной, но вот действия мужчин имели несколько иную подоплеку. Старинную что ли, и это чувствовалось. В том, что они знакомы давно сомнений не возникало. Между ними когда-то что-то произошло. И давнее событие имело значение по сей день для каждого из них. — Не правда ли, родственник? Ведь ты теперь тоже Сорг, в некотором роде.

Вот после последней фразы Келегана ситуация начала немного проясняться. Правда, в чем дело, я так и не поняла, но Дарин снова напрягся. Он смело встретил взгляд мужа энфины и произнес:

— По крайней мере я сделал это, потому что люблю, а не боюсь «подземелья проклятых». Мои принципы неизменны и ни один из них не нарушен, Кел.

— Разумеется! — зло прищурил глаза тот. — Ты же святой Дарин!

— Не святой… — муж еще хотел что-то добавить, но его бесцеремонно прервала, молчавшая до этого энфина. По лицу бабушки было заметно, как невыносимо тяжело далось ей вынужденное безмолвие и как она стремится исправить досадное происшествие.

— Не ссорьтесь, мальчики! — фаэра Яванна обвела ласковым взглядом обоих мужчин и добавила, — все мы теперь одна большая, дружная семья. Не расстраивайте ни меня, ни Аленьку. Как хорошо, что вы придумали подменить похищенных детей андроидами. Это, поистине, восхитительная идея. А какого потрясающего сходства удалось добиться…

Дальше я ее почти не слушала. Ясно, что сама энфина ничего не знала о том, из-за чего произошел конфликт между Келеганом и Дарином. Оба мужчины молоды, красивы. Они вполне могли быть ровесниками. Они даже могли дружить. Хотя кто поймет этих эленмарцев? Вот дед мой, Белиготар Сорг, явно старше, а выглядит так же потрясающе, а когда улыбается… Ах, улыбка делает прапрадеда совсем мальчишкой. Тогда, что могло рассорить двух друзей? Возможно камнем преткновения оказался обряд связи, на который когда-то пошел Кел. А Дарин, скорее всего, был против такого исхода. В любом случае, пока они сами не расскажут об этом, никто ничего не узнает.

Бабушкина болтовня отвлекла их от щекотливой темы. В глазах Келегана промелькнуло нечто похожее на сожаление. О чем сожалел мужчина? О произошедшем давным-давно конфликте или же о том, что выдержка ему изменила и он показал свою неприязнь к Дарину при всех? Муж был уже спокоен и в сторону супруга энфины не смотрел, разглядывая андроидов-двойников. А я… Я тихо умирала от любопытства, как, впрочем, и мои друзья. Да-да! Хунька и Стас следили за каждым движением мужчин, ловили каждое слово их словестной пикировки, но похоже никто никаких тайн нам раскрывать не собирался.

— Итак? — Яванна замолчала так резко, что напряглись все присутствующие, пытаясь вспомнить зачем же мы все-таки собрались.

— Фингорм! — нетерпеливо напомнила Хуня, нервно барабаня пальцами по столу.

— Зачем он тебе так срочно? — усмехнулся Погодин. — Сказали же — спит он, для воплощения эротических фантазий не пригоден. Оставляй лучше Феклушу. Не прогадаешь!

— Дурак ты, Стас! И жизнь тебя ничему не учит, — огрызнулась подруга и уставилась на нас с Дарином.

— Нейтрализатор биороботов готов? — спросил муж, обращаясь к Тигрону.

— Обижаешь! — откликнулся тот и передал в руки тангиру небольшую коробочку.

— Никто из людей ночью в подземелье не сунется, — пояснил он, пряча предмет в карман куртки, — а вот роботы могут появиться запросто. Прибор поможет временно вывести из строя нежданных наблюдателей. Ну, решили кто идет со мной?

— Погодин идет! Он большой любитель транспортировать на себе бесчувственных эленмарцев, хотя за Фингормом я бы сходила и сама! — Фархунда не упустила момент отомстить Стасу.

В итоге замена пленников превратилась в конвейер, где всем нашлось занятие, даже энфине Яве, которую явно забавляла ситуация, да и все мы в целом. Дарин и Стас исчезали, потом возвращались с одним из пленных эленмарцев, отправляясь сразу за следующим. Тугрон и Келеган раздевали спящего, а мы с Хунькой, чтобы не терять время, помогали андроиду-копии облачиться в одежду похищенного. Даже Сумрак принимал посильное участие, изредка пододвигая лапой ту или иную часть гардероба. Затем, возвратившиеся Погодин и Элвэ забирали андроида, а мы принимались переодевать следующую пару.

— Ох и тяжко мужчин одевать! — выдохнула Хунька после пятой партии.

— Раздевать приятнее? — хитро улыбаясь, уточнила у нее фаэра Яванна.

— Вот еще! — фыркнула подруга и, мне показалось, что она смутилась. — Они и сами прекрасно с этим справляются.

— Да-а, — мечтательно вздохнула бабушка. — Давно дело было. Уж и не помню, как это бывает.

Упс! Откровения эленмарки, которая выглядит едва ли старше нас, показались странными. Это что же получается? У Яванны шесть мужей, а она не помнит, каково быть с мужчиной? Признаться, неожиданная и весьма непонятная ситуация. Хотя, не похоже, чтобы Келеган или Тугрон сильно удивились словам энфины. И спросить неудобно, все же вопрос личный и очень интимный.

— Как же вы забыли при таком количестве мужей? — оказалось, что интимный этот вопрос для всех, кроме Хуньки.

— Ох, птенчики! — Ява рассмеялась, звонко и очень открыто. — Понимаю, что уклад жизни на Эленмаре вам кажется аморальным, но поверьте, многие благородные фаэры придерживаются точно такого же мнения. Изначально, большое количество связей у женщины было необходимостью, продиктованной сложившейся ситуацией. Так поступали лишь затем, чтобы уберечь мужчин от участи «проклятых». Подобный симбиоз решал некоторые проблемы. Так нам казалось…

— Казалось? — переспросила я.

— Да, птенчик мой, казалось. Потому что связь дает женщине власть над мужчиной, а власть опьяняет. Она вскрывает все самые страшные пороки человека, выставляя напоказ нутро. К моему прискорбию, очень многие эленмарки пользуются подобным положением мужчин, — энфина тяжело вздохнула.

— Почему же не принимают законы, защищающие связанных? — не выдержала Хунька.

— Возможно потому, что никогда, ни при каких обстоятельствах не было недовольных, — ответила ей бабушка.

— Все равно не понимаю! — воскликнула подруга. Честно говоря, я тоже ничего не понимала.

— Тигрон, — позвала Яванна и вопросительно взглянула на него, — ты не возражаешь?

Мы не понимали, о чем она спрашивает своего супруга. Мужчина как-то затравленно посмотрел на нас, потом на энфину и весьма неохотно кивнул, судорожно сглотнув при этом.

— Подойди ко мне! — голос фаэры изменился и звучал безэмоционально, но громко. Если зов, который использовали мужчины, был мягким, с мурлыкающими интонациями, то здесь слышался приказ и его невозможно было ослушаться. Тигрон вздрогнул, поднялся и тихо приблизился к сидящей за столом женщине. — Дотронься правой рукой до носа! — мужчина подчинился, выполнив указание. — На колени! — новый приказ и он опускается на колени, хотя в его светлых глазах бушует такая гамма чувств, что становится не по себе. Да, муж бабушки сам дал позволение на подобную демонстрацию, но, все равно, происходящее для него было крайне омерзительным.

— Хватит! — выдохнула Хунька, не в силах на это смотреть.

— Встань, — уже совсем другим тоном попросила энфина. — Прости меня, мой мальчик!

Тугрон кивнул и, не сказав ни слова, отошел к Келегану, который избегал смотреть в нашу сторону. Мы тоже промолчали, чтобы не усугублять и без того неловкую ситуацию. Вот оно значит, как у них все обстоит. Мало того, что рабы, так еще и бессловесные. Прикажешь молчать — молчит, прикажешь забыть = забудет… Грустно. Грустно и неприятно.

— Получается, у вас шесть мужей и ни с кем из них… никто из них… — подруга подбирала слова, но это ей никак не удавалось.

— Никто из них не является моим любовником, — подтвердила энфина по-прежнему улыбаясь. — В этом вопросе нет ничего обидного, дитя. Конечно, все мои мужья очень симпатичные мальчики, но… К сожалению тот, кого я любила, давно покинул меня, как и наша дочь. Остался один Белиготар, как напоминание, что я все еще жива.

Странно, тогда, в Звездной Академии, при первой встрече мне показалось, что артлегар на самом деле любит фаэру Яванну. Невозможно так смотреть на человека, к которому не испытываешь чувств. Ох, что-то мне подсказывает не подземелья «проклятых» испугался Аргинад Сорг, добровольно связав себя с бабушкой. Да и она что-то темнит. Жизнь рассудит, нам бы только треугольники на место вернуть.

Энфина промокнула белоснежным платочком уголки глаз, подозрительно заблестевшие после ее откровений, а Сумрак подошел и сел с нею рядом, прижавшись пушистым боком. Женщина улыбнулась и зарылась пальцами в густой мех. Мужчины, не поднимая голов, продолжали облачать андроида в форму Академии. В столовой повисла тишина, изредка нарушаемая постукиванием хвоста лайвелла. Хунька задумалась и меня это настораживало.

— Я понимаю, что мое любопытство непростительно, но все-таки! Если у вас нет близких отношений с мужьями, то как они обходятся без секса? — ох, она все же спросила это… Даже Тугрон и Келеган оторвались от своего занятия и на их лицах засияли улыбки. Зря я переживала. Хунькино любопытство не смутило никого.

— А они и не обходятся, — энфина лукаво посмотрела в сторону супругов. — Никого из них ни в чем я не ограничиваю. Время от времени они покидают планету и находят себе временных женщин, а быть может и не временных. Возможно с кем-то из партнерш мужья встречаются периодически, на постоянной основе. Никогда не вдавалась в такие подробности и уж тем более не вела статистики. Но если очень интересно…

— Нет! — поспешно хором заверили мы. Нам хватило Тугрона, стоящего на коленях. Подробности интимной жизни бабушкиных мужчин будут явно лишними.

Обстановку немного разрядило появление Дарина и Стаса. На этот раз они принесли Фингорма и Хунька бросилась к спящему эленмарцу, буквально оттолкнув Келегана и Тугрона.

— Фин! — крикнула она, опускаясь на колени перед Беллимом.

— Его раздеть надо, — напомнил Келеган. — Помочь?

— Я сама! — буркнула подруга, стягивая с ноги Фингорма ботинок.

— Она большая любительница раздевать бессознательных эленмарцев! — припомнил ей Погодин. Хорошо, что они с Дарином успели скрыться в портале. Брошенный Хунькой ботинок пролетел мимо, ударившись о стену.

— Очень любопытные существа — земляне… — загадочно изрек Келеган, наливая из графина сок.

— Да, — согласился с ним Тугрон, передавая Феклуше вещи Беллима, — особенно земляночки.

Энфина укоризненно на них взглянула, но никто их мужей не проникся. Хунька заставила бабушкиных супругов перенести Фингорма в отведенную ей спальню. Они, конечно, ворчали, что вынуждены на себе таскать Беллимов, но просьбу выполнили. Хорошо бы и остальных курсантов куда-то перенести. Но, видимо, у представителей семейства Сорг все было под контролем, потому что энфина спокойно сидела, по прежнему обнимая Сумрака, и никаких указаний не раздавала. Зато у меня появилась возможность задать ей интересующие меня вопросы. Я тоже налила себе сок и села рядом.

— Спросить о чем-то хочешь? — внимательно посмотрела на меня бабушка. — Жалеть меня не вздумай! Не такая уж несчастная судьба мне выпала. Любила, горела, надеялась, а это дорогого стоит.

— И не думала жалеть! — искренне улыбнулась я, поймав ее удивленный взгляд. — Глупо жалеть молодую, красивую женщину, окруженную мужским вниманием только за то, что она сама не хочет быть счастливой.

— О чем это ты, птенчик? — энфина хитро прищурилась.

— Я думаю ваш погибший любимый очень хотел бы видеть вас счастливой, а артлегар… Он любит вас!

— Знаю, детка! Знаю! Но… Не будет ли это предательством по отношению к моему Малику? — вдруг затараторила Яванна, прервав меня на полуслове. И так эмоционально из нее посыпались слова, что слало понятно, как бы она не отпиралась, а Аргинад Сорг ей небезразличен.

«Не будет!» — изрек, молчащий до этого, кошак.

— Ты правда так считаешь? — бабушка, мило зарумянившись, вглядывалась в желтые глаза лайвелла. Что она там пыталась разглядеть? Сарказм? Так я сама порой не понимаю шуток этого создания.

«Я считаю — всегда нужно брать то, что дарит тебе судьба. Сначала возьми, а что делать с подарком, решишь потом.» — Сумрак приосанился и стал еще более важным.

— И то верно, — тихо прошептала энфина и затихла, погрузившись в собственные мысли. Молчаливая фаэра Яванна еще более непривычное зрелище, чем задумчивая Хунька.

Открылся портал и Дарин со Стасом доставили девятого похищенного. Им оказался Дагон Сорг. Подхватив Феклушу, муж с Погодиным снова исчезли.

— Бедный мальчик! — вздохнула бабушка и поспешила к лежащему мужу. — Такой юный, а уже столько испытаний на долю выпало. Давай-ка, Аленька, помоги мне его переодеть. Так что ты хотела спросить?

К энфине вернулась прежняя разговорчивость на ряду с жизнерадостностью и жаждой деятельности. Я не стала отказываться от информации, которую мне так любезно предлагали сами.

— Кто такая фаэра Саяна? — разговор за ужином получился скомканным, этот вопрос так и остался неохваченным.

— Фаэра Саяна? — бабушка потерла виски, видимо, пытаясь вспомнить. — В подземелье «проклятых» нельзя спускаться мужчинам, поэтому Совет поручает одной из самых пожилых леди присматривать за андроидами, которые обслуживают тех, кто добровольно выбрал подобную судьбу. Так вот, во времена моей молодости, когда в Совете еще заседала моя прабабушка, воспитывающая меня, на этот пост и была назначена фаэра Саяна. А почему ты интересуешься?

— Сколько лет прошло с тех пор? — уточнила я.

— Много, птенчик. Больше двухсот пятидесяти. Уважаемая леди была фаэрой весьма преклонных лет. Думаю, она давно почила и на ее место назначили кого-то другого, — ответила Яванна, продолжая раздевать Дагона.

— Мы с Хуней сегодня видели фаэру Саяну, разговаривающую с энфиной рода Беллим. И хранительница подземелья не производила впечатление усопшей. Напротив, она была бодра, энергична и полна сил.

— Как такое возможно? — изумилась бабушка, аккуратно складывая на стул комплект только что снятой с мужа формы.

— Вот и мне хотелось бы это узнать, — задумчиво пробормотала я, поставив около робота-двойника Дагона ботинки. — Может кто-то выдает себя за леди Саяну?

— Ох, птенчик! — энфина вновь опустилась на стул. — На Эленмаре столько всего происходит, что я уже ничему не удивляюсь. Мужья Саяны покинули ее, иначе Совет не назначил бы женщину на место хранительницы. Дети, родственники… Не знаю… Не слышала, чтобы у нее кто-то был. Значит, опознать подмену наверняка некому. А как выглядела та фаэра, что вы видели в Храме?

— Она была скрыта таким же плащом, как у нас. Но я успела ее разглядеть — эленмарка, средних лет. Она выглядела немного постарше Энель Беллим.

— Тогда, незнакомка точно не может быть фаэрой Саяной. Та передвигалась с палочкой уже тогда, когда я еще беззаботно играла в куклы. Полагаешь, она тоже замешана в заговоре?

— Думаю, эта женщина его и организовала, — выдохнула я.

— Не Беллимы? — уточнила бабушка.

— Нет. Беллимы — пешки, а шахматную партию ведет именно эта загадочная личность, — подтвердила я.

— Робби! Комнаты для мальчиков готовы? — спросила Яванна у вошедшего андроида.

— Да, Госпожа. Спящие фаэры будут немедленно туда доставлены, — склонился перед ней робот.

— Энель Беллим хитра, — размышляла вслух энфина. — Чтобы из нее сделать пешку, как ты говоришь, нужно очень сильно ее заинтересовать. Я ищу и не нахожу того, ради чего она пошла бы на такое.

— Энель Беллим хочет какой-то трон и незнакомка обещала ей это.

— Что? Императорский трон? — Яванна расхохоталась. — Трооон!

— Бабушка! — тихонечко позвала я.

— Прости, птенчик, — откликнулась энфина, переводя дыхание. — Так Энель хотела трон, поэтому так навязчиво преследовала брата, ведь он последний из Соргов. Белиготар появился намного позже, но и его Беллимы пытались заполучить. Смешно…

— Что же тут смешного? — не поняла я.

— На императорский трон никогда не сможет сесть тот, в ком нет императорской крови, — просто ответила она. — Я, ты, Тар, Глерос, любая из твоих родственниц, кроме уважаемой Пелагеи — любой из нас, может хоть сейчас занять этот древний артефакт. Только зачем? Монархия изжила себя, пришло время советов и коалиций.

— То есть трон — артефакт крови, вся ценность которого состоит в том, что на него могут сесть лишь Сорги? И никакие ритуалы не смогут ничего с этим поделать? — уточнила у бабушки, так… на всякий случай, уже зная каков будет ответ.

— Именно так, птенчик! Трон имеет историческую ценность, но к реальной власти никак не относится.

По лестнице спускались Келеган и Тигрон. Дарин и Стас вернулись, чтобы забрать переодетого в Дагона робота.

— Последний? — спросил муж устало, я лишь кивнула в ответ.

Супруги Явы вошли в столовую не одни. Их сопровождал андроид, очень похожий на Дарина. Всего лишь похожий, не больше. Разве может жалкая репродукция сравниться с оригиналом, созданным великим творцом? Никогда не задумывалась об этом, пока не увидела воочию мужа и его роботокопию. Я бы ни за что не перепутала их, даже находясь вдали от него, на огромном расстоянии. Потому что к «леденцу» тянулось мое сердце, бирюзовый омут его глаз согревал, а золотые искры… Ох! Бедная моя Хунечка! Теперь я понимала ее как никогда раньше. Феклуша, конечно, хороший и создан по индивидуальному заказу, и даже, возможно, превосходит Фингорма по количеству скоростей вибрации или что там у них бывает, но он всего лишь суррогат. Душа тянется к душе, тогда как у андроидов — лишь материнская плата и пара кристаллов энергонакопителей.

— Мы несколько упустили из виду, что великому расшану Эленмара тоже нужна замена, пусть и временная! — Келеган язвил.

Криво усмехаясь, он смотрел Дарину прямо в глаза. Теперь не было сомнений. Что бы между мужчинами не произошло в прошлом, сейчас муж энфины просто завидовал, но признаться в этом даже самому себе, гордый эленмарец не мог. Кел завидовал тому, что в отличии от него, «леденец» остался верен своим мыслям и убеждениям, не связал свою жизнь с нелюбимой женщиной. Наверное, больше всего его раздражало, что Элвэ оказался смелее и сильнее там, где он проявил слабость и пошел на сделку с совестью. Именно это тяжким гнетом давило на Келегана, заставляя вступать в язвительные перепалки с Дарином. Стычки лишь на короткое время отвлекали мужчину от самобичевания, но личные демоны грызли его изнутри, не давая покоя. По сути кто он? Нелюбимый муж, который потерял гораздо больше, чем нашел, только понимание этого пришло слишком поздно. И пусть фаэра Яванна обращалась с ним гораздо мягче, чем другие эленмарки со своими мужьями, но татуировка на шее всегда напоминала об утраченной свободе и… самоуважении. Было ли мне его жаль? Нет, но все же очень хотелось, чтобы у оказавшихся в подобной ситуации, появился шанс все исправить.

— Да, ты прав. Как-то упустил из виду, что меня тоже кто-то должен заменить, — весело ответил Дарин. — Это доказывает, что великий расшан Эленмара, всего лишь человек и ему тоже свойственно ошибаться.

Келеган улыбнулся. Не криво, не язвительно, без скрытого сарказма просто улыбнулся, благосклонно воспринимая слова мужа. Возможно, обряд не единственный камень преткновения между мужчинами. Мои сомнения развеял Тугрон, сказав:

— Ладно вам. Кел, у тебя будет еще возможность повторить попытку — стать расшаном, и не одна, — он похлопал его по плечу и занял место рядом с энфиной, которая с улыбкой наблюдала за происходящим.

— Значит двое, — подытожил муж посмотрев на андроидов, имитирующих его и молодого супруга Явы. Они с Погодиным подхватили лже-Дагона и скрылись в портале.

За окнами первые лучи восходящего светила раскрасили верхушки деревьев. Вот и эленмарский рассвет. Красиво. Вроде ничего не обычного. Все, как на Земле. Но осознание того, что это первый в моей жизни инопланетный рассвет, вызывало в душе трепет и делало картину завораживающей, почти сказочной. Я даже не заметила, как портал вспыхнул еще раз и еще, унося в подземелье «проклятых» ксерокопию Дарина. А вот когда муж подошел со спины и его теплая ладонь легла на мой живот, очнулась, словно ото сна.

— Утро уже, — растерянно пробормотала, вдыхая аромат любимого мужчины.

— Утро, — тихо согласился Дарин.

«А нам еще треугольник менять!» — испортил всю романтику Сумрак.

— Менять треугольник сейчас не стоит, — вмешалась энфина. — До обеда в Храме не протолкнуться, а вот в дневные часы там пустынно и вполне можно подменить артефакт.

Мужчины-эленмарцы были полностью согласны с фаэрой Яванной.

— Предлагаю всем нам отдохнуть. А за завтраком обсудим наши дальнейшие действия, — и это предложение бабушки не вызвало возражений даже у кота.

Уже лежа в своей кровати, на плече у Дарина, заботливо перебирающего выбившиеся из моей косы пряди, не удержалась и все же спросила:

— Что произошло между тобой и Келеганом?

— Ничего, — немного помолчав, ответил муж. — Кел был моим другом, лучшим. Мы вместе готовились к испытанию «расшан», а потом…

— Ты его прошел, а он нет, — закончила за него фразу.

— А он не прошел. Понимаешь, Алька, когда ты стоишь там, в круге, выносливость и физическая форма не важны. Там нужно верить в себя и твердо знать, чего ты хочешь достичь. И если хоть на мгновение усомнишься или покривишь душой, то никогда не пройдешь это испытание.

— Понимаю, — почти сонно откликнулась я.

— После провала Кела как подменили. Любую мою фразу или действие он воспринимал с агрессией, реагировал бурно и зло. А потом и вовсе согласился на обряд. Хорошо, что его связавшей оказалась фаэра Яванна, ведь могло бы быть хуже.

— Могло, — согласилась с мужем, вспоминая белобрысую крошку Беллим.

— После обряда Келлегана я улетел. Учился, много путешествовал, исполнял поручения Совета Коалиции, ну а потом… встретил тебя. Дальше ты все знаешь.

— Знаю, — широко зевнула, прикрывая рот ладошкой.

— У меня тоже к тебе вопрос, — и голос Дарина такой сладкий и… хитрый-хитрый такой голос. Он заставил меня с любопытством распахнуть глаза. Всю сонливость как рукой сняло.

— Какой? — я улыбалась, но головы, чтобы взглянуть на мужа, так и не подняла.

— Почему ты называешь меня «леденец»? — вот так вопрос! И как прикажете отвечать на него? И, вообще, где он успел это услышать?

— Хмм… — смутилась, но решила, что любая правда между любящими, предпочтительнее недоговорок. Была не была! — Потому что ты такой сладенький, что тебя все время хочется облизать!

— Что? — возмутился муж, практически стряхнув меня с плеча. Посмотреть на него не рискнула, уткнувшись в подушку. — Я? Сладенький?

— Там еще про облизать было… — неуверенно напомнила, чуть приподнимая голову.

— Это смягчающее обстоятельство, — обманчиво быстро согласился Дарин, переворачивая меня так, что теперь я полностью лежала на нем. — Продемонстрируешь?

Это он что, мне предлагает себя облизать? Вот прямо сейчас? Интересная идея и… заманчивая. В бирюзовых глазах прыгали золотые чертики.

Глава 12

Это же время, планета Астерия

Глава трагическая, а может быть комическая — Операция «Восстание козлов».

Лайнер межзвездного типа с названием, состоящим из адской смеси цифр, символов и тайных знаков, в ожидании разрешения на посадку лег в дрейф на самой границе стратосферы планеты Астерия. В огромных обзорных иллюминаторах развернулась непривычная для глаз землян картина. Где-то там внизу чуть зеленоватые океаны омывали яркую, всех оттенков оранжевого, сушу. Часто рыжий цвет был тщательно разбавлен синим, голубым и лазурным. Селедкин хорошо знал, что это леса и иные скопления местной растительности, которая мало отличалась от земной по строению и форме, но вот цветовую гамму имела иную.

На протяжении всего перелета «Принцесса» транслировала обучающие фильмы о родине Айи. На Астерии почти отсутствовали климатические пояса. На всей поверхности планеты господствовал климат, напоминающий земной резко-континентальный — лето теплое, с достаточным количеством осадков, зима морозная. Исключения составляли снежные шапки полюсов, но и тут таилось отличие. Да, снег на Астерии был, но зеленоватый. Диссонанс для землянина вносили и салатовые облака, плотным кольцом окутывающие планету. Животный мир, как и растительный, поражал своим разнообразием и тщательно охранялся коренным населением.

Вообще, за экологией астерийцы следили. Все промышленные предприятия давно располагались на территориях колоний, а историческая родина была превращена в курорт с многочисленными туристическими маршрутами и здравницами. Жить в экологически-чистом раю могли себе позволить лишь весьма обеспеченные люди. Жоффрей крайне удивился, когда Айа сообщила, что поместье отца находится неподалеку от столицы, носящей название Тентху. Конечно, он сразу попытался найти его на карте. Оказалось, что размер владений семьи невесты более сто гектаров.

— Ничего себе! — выдохнул Селедкин.

— Ничего удивительного, — скромно потупилась девушка. — Род Като очень древний и мой па один из лидеров Совета Астерии.

— А род Вурса тоже древний? — спросил Жоффрей, вспоминая имя обидчика Айи, стычка с которым стала счастливой случайностью их знакомства.

— Да, Вурса — старинный род, но не такой древний, как Като. Они никогда не занимали ключевых постов в правительстве, предпочитая оставаться в тени. Это очень богатая семья и с их мнением считаются, — ответила Айа и опустила глаза. Она догадалась почему у Жорки вдруг возник подобный интерес.

Если о географии «Принцесса» поведала немного, то вот традициям и обычаям астерийцев уделила особое внимание. Длинный фильм, показанный в полете, посвящался обряду, который проводился в центральном Храме и носил название Обряд Обретения. Считалось, что мужчина обретает покорную жену, а женщина обретает защитника. Величественное строение Храма возвышалось на главной площади Тентху. Каждый астериец был обязан пройти церемонию именно здесь, иначе обряд считался бы не действительным. У парящего в воздухе круга со вписанным в него треугольником, стояли жрец в длинном золотом одеянии и, видимо, счастливый жених, на конце синей косы которого были хорошо видны семь резных колец. Семь «наду» говорили о том, что их владелец уже проходил обряд с семью женщинами. Они стояли здесь же в Храме, только немного в отдалении, и смотрели в сторону главного входа. Волосы каждой из жен были собраны в косу. Странно, неужели ни у одной нет двоих детей? Айа подтвердила, что на Астерии существует демографическая проблема. Обычай плести косы и носить «набу» очень древний. Когда-то давно, когда у одного мужчины была лишь одна жена, в семьях рождалось много детей и кос женщина заплетала много. В подтверждение этого, на голоэкране возникла проекция фрески. На ней улыбающаяся мать нежно прижимала к себе малыша, ее прическа состояла из двенадцати косичек.

— Сейчас две косы — это большая редкость, — тихо рассказала Айа. — Чаще из десяти жен могут родить одна или две.

— Срамота, — изрекла, сидящая в уголочке за вязанием Серафима Дормидонтовна. — Ня ужта оне ня знають как дятей сварганять?

— Ба, — улыбнулся Жоффрей, — тут в треугольнике дело-то, а в сексе ничего мудреного нет.

— Ох, ня скажи, унучик! — баба Сима пересчитала пальцами петли. — От жанилси мужичок и ходить его женка счастливая да цвятушшая, а другой жанилси и из ладнай девки женка в каргу сварливаю превратилася. Любов дела тонкая! Поначалу кричат ничаво мудренава нет, а потома чаго? Ня сашлися карахтерами.

— На Астерии нет разводов, — напомнила Айа.

— Дак ить и щастья та тожа нет, — оторвавшись от вязания, староста всея Руси кивнула на экран, где стояли голограммы семи астерийских жен, чей муж брал восьмую. — В глазах-та безнадега одна, да маята.

Айа потупила взор. Жорка тоже промолчал, глядя, как в Храм вошла делегация женщин, ведущая облаченную в легкие одежды девушку с распущенными голубыми волосами. Невеста подошла к жениху и опустилась перед ним на колени. Жрец, прикрыв глаза, стал что-то напевать. Слова песни разобрать не получилось. Спустя минуту треугольник вспыхнул, озарив сиянием пару. К девушке подошли жены теперь уже ее мужа и торжественно заплели ее волосы в косу.

— Жуткий обряд! — констатировал Селедкин под одобрительное хмыканье своей бабушка. — Почему невеста на коленях стоит?

— В знак покорности своей судьбе, — машинально ответила астерийка.

— А мужчина судьбе не покоряется? Так получается? Айка, у вас всегда так было? — Жоффрей хмурился.

— Исторические хроники говорят, что не всегда, — ответила за девушку «Принцесса» и вывела на экран партию слайдов с древними гравюрами. — Вот жених и невеста стоят в Храме, держась за руки. Заметь, круг с треугольником отсутствуют. Пара находится как раз на их месте. Что там происходило дальше — непонятно, но в конце они счастливо целуются.

— Мда… — изрек Селедкин. — а покажи, как выглядит Храм в обычный день.

Голографическая проекция несколько изменилась. Участники обряда исчезли, зато зал с артефактом заполнили толпы людей, праздно шатающихся и рассматривающих картины на древних стенах.

— Подменить треугольник днем нереально, — сделал вывод Жорка.

— А ночью Храм закрыт, — загрустила его невеста.

— Утро вечера мудрянея! — заверила их Серафима Дормидонтовна. — А покажи-ка ты мяне, милая, казу маю — Машку!

Попросила старушка, обращаясь в «Принцессе» Кораблик послушно вывел изображение животинки, поедающей инопланетные фрукты. Вокруг представительницы семейства полорогих толпились кинсли. По их нестройным рядам проносилось благоговейное «Казай-дерезай» и уже привычное «омана-обана».

— Батюшки-светы! Как ба несварения не случилося! — переполошилась сердобольная баба Сима.

— Ничего с твоей козой не будет, — успокоил ее внук. — Машка — животное крепкое. Вряд ли кинсли станут травить свое божество.

— И то верно, — согласилась бабушка.

— Так куда мы сначала в Храм или поместье Като? — нетерпеливо спросила «Принцесса».

— Ты никуда, — ответил Селедкин и продолжил, успокаивая обиженно засопевший кораблик. — Пойми, даже обладая невидимостью, твои габариты все равно внушительные.

— Хам! — взвизгнула «Принцесса». — Разве женщине говорят такое? Невоспитанный, неотесанный мужлан! По твоему я толстая, да?

— Што уж ты, Жоффреюшка! — попеняла ему Серафима Дормидонтовна. — С женщинаме мяхша надоть, тоньша да деляканяя.

— Извини! Ты — самый стройный кораблик, среди всех кораблей апантяр! — проникся упреками Жорик. — Без тебя, как без рук, но взять с собой мы тебя не сможем. Слишком много людей. Рискованно.

— Летать над планетой на транспортных средствах не прошедших обязательную сертификацию категорически запрещено, — поддержала жениха Айа. — Ты же разумный кораблик и должна нас понять.

— Ладно уж, — смягчилась «Принцесса». — Но я буду наблюдать за каждым вашим шагом и если что, то меня ни один сертификат не остановит!

Лайнер совершил посадку на центральном космодроме столицы. Стояло теплое раннее утро. По голубому небу плыли салатовые облака. Неспешно проезжали мимо роботы-погрузчики, изредка мелькали андроиды. Никто из кинсли-паломников не спешил покидать корабль. Все ждали триумфального шествия божественной козы Машки по улицам Тентху, а оно было запланировано на вечер.

Арендовав флайкар, летающий на экологичном топливе, Жорка и Айа, в сопровождении главы рода Селедкиных, направились за город, в поместье рода Като.

Огромный особняк, построенный в стиле, напоминающем земной колониальный, почти полностью утопал в зелени, точнее — в синеве. Ветви вековых, исполинских деревьев склонялись к остроконечной крыше. Колонны, выполненные из зеленоватого камня, поддерживали небольшие балкончики. К парадному входу вела широкая, каменная лестница. По краям каждой широкой ступени стояли вазоны с растениями, похожими на земные папоротники, с насыщенного лазурного цвета листьями.

Флайкар припарковали на небольшой площадке перед домом, ровно засыпанной терракоторым гравием. Рядом уже стояли несколько аппаратов, судя по качеству отделки — явно недешевых моделей. Из дома уже кто-то спешил навстречу. При ближайшем рассмотрении, встречающим оказался андроид, одетый в солидный, темно-синий костюм, который очень неплохо сочетался с голубыми волосами мужчины.

— Добро пожаловать домой, Айа! — несколько чопорно поприветствовал он девушку. — Вы не предупредили, что приедете не одна.

— Времени не было, — Айа немного замялась. Жорик догадывался, что невесте скорее всего просто не хватило смелости сообщить родным о помолвке с инопланетянином. — Это мой жених — Жоффрей Селедкин и старейшина его рода — Серафима Дормидонтовна. Я пригласила их, чтобы познакомить с семьей. Что с отцом, Торп?

— Фаэр, фаэра, рад приветствовать вас в поместье Като! — величественно кивнул андроид, словно именно он был тут хозяином. — Хозяин плохо себя чувствовал, сейчас его состояние расценивается докторами, как стабильное. Он и ваши матушки будут рады видеть вас, юная фаэра.

— Они мне не матушки, — процедила Айа, но робот не обратил на ее реплику никакого внимания.

— Прошу в дом! — андроид кивнул и двинулся вперед, указывая дорогу.

Поднявшись по лестнице и пройдя через резные двери парадного входа, оказались в просторном зале, заставленном резной, антикварной мебелью. На красивых, деревянных подставках располагались фигурки людей и животных, отлитые из желтого металла и отполированные до блеска. Стеновые панели, выполненные из темного дерева, придавали помещению торжественный вид. В расписных вазонах буйствовала пышная растительность, а диваны и кресла манили своим уютом. Винтовая лестница вела на верхние этажи. Вообще, обстановка дышала роскошью, но в то же время не отталкивала. Наоборот, в таком помещении хотелось быть с дорогими людьми, общаться тихими вечерами и обсуждать все семейные проблемы.

— Хоромы! — восхищенно выдохнула баба Сима, вызывая улыбки на лицах внука и Айи.

— Вот я и дома! — просто сказала девушка. — Добро пожаловать! Торп, распорядись, чтобы подготовили комнаты для моих гостей.

— Будет исполнено, юная фаэра, — андроид легко поклонился и скрылся за боковой неприметной дверью.

Вдруг откуда-то выскочило странное животное и понеслось прямо на них. Зверь выглядел… В общем, с земной точки зрения — это был обыкновенный козел, поросший густой, синей шерстью. Более длинный пучок шерсти, как борода, свисал с нижней челюсти. Рогов у пришельца не имелось, вместо них, прямо за ушами, на голове выступали небольшие шишки, скорее всего — рудименты. Копыта животного, запакованные в смешные мешочки, чем-то напоминающие расшитые детские пинетки, не стучали по гладкому, деревянному полу. Зато из-за наличия импровизированной обуви, козел скользил и его ноги смешно разъезжались в стороны, вынуждая скотинку подпрыгивать и собирать их вместе.

— Мэ-э-э! — на настоящем земном козьем поприветствовал он гостей.

— Наду! — воскликнула Айа и опустилась на колени, обвив шею питомца руками. — Как же я соскучилась, мой маленький!

— Кто это? — отмер Жоффрей, пока его бабушка внимательно осматривала животинку.

— А говориля в космаси вашем козлов нет. Машку маю горемышную в божества записали, — удивилась она.

— Это лигрел, — улыбнулась девушка. — Они не бывают белыми, поэтому кинсли не рассматривают их, как объект религиозного поклонения. Этого зовут Наду и он мой любимец. На Астерии часто их заводят, как домашних любимцев. Их холят, лелеют, выгуливают. Среди астериек считается очень модным появляться на публике с породистым лигрелом.

— Лягрел, — хмыкнула Серафима Дормидонтовна, — как на нашава козла пахош! Вылятай! А у лягрелях роги есть?

— Мэ-э-э, — ответил ей козел.

— Понимаете, — Айа замялась, почесывая за ухом своего любимца, — в дикой природе лигрелы давно уже вымерли, а в неволе чаще рождаются мужские особи. Поэтому самки содержаться только в питомниках. Например, наша семья разводит вот таких, как Наду, безрогих, синешерстых.

— А бывают с рогами? — оживился Жорка.

— Самцы все безрогие, а вот у самок рога бывают, — подтвердила девушка.

— Беднаи, — посочувствовала животинке сердобольная старушка, — почитай всю жисть без женскай ласки.

— У выведенных лигрелов притуплен инстинкт размножения на генетическом уровне, поэтому даже в их кастрации нет необходимости. Это милые, ласковые, неагрессивные создания, — пояснила Айа.

— А как жа вы с их потомство получаяте без инстинкта ентава? — живо поинтересовалась баба Сима, хитро подмигнул внуку.

— Это просто, — рассмеялась девушка. — На шерсть самки наносят специальный состав, содержащий мощный феромон и запускают к ней самца. Запах активизирует инстинкт и способствует спариванию.

— Состав значицца… — задумалась Серафима Дормидонтовна.

— Ты гениальна, ба! — воскликнул Селедкин и зашептал своим женщинам подробности созревшего в голове плана. Обе его собеседницы слушали внимательно, кивали, изредка задавали вопросы и снова соглашались, а через несколько минут на лицах троих заговорщиков сияли довольные улыбки.

— Ох и боязно мяне на старасти то лет, — выдохнула старушка.

— Все получится, вот увидите! — подбодрила ее невеста внука.

— Комнаты для гостей готовы, а фаэр Тальмир Като ожидает вас в своем кабинете, — оповестил вошедший в зал Торп.

— Идемте, — улыбнулась девушка, — отец хочет нас видеть.

Отец Айи оказался крепким мужчиной в достаточно солидном возрасте. Некогда насыщенно-синие волосы припорошила благородная седина, но взгляд остался внимательным и цепким. Мужчина осмотрел гостей, несколько напряженных минут молчал, потом улыбнулся и указал на мягкие кресла у рабочего стола.

— Приветствую тебя и гостей нашего рода, дочь моя, в обители Като! — голос родителя был глубокий, звучный. Как только улыбка перестала растягивать его губы, вид снова стал суровый и незримая аура власти вновь окутала астерийца.

— Отец, позволь тебе представить моего жениха Жоффрея Селедкина и главу его рода, уважаемую бабушку — Серафиму Дормидонтовну Селедкину, — немного робея, Айя заговорила с грозным родителем.

— Рад знакомству, — мужчина произнес ожидаемую вежливую фразу, но смотрел на гостей по-прежнему сурово, — мое имя вам известно — я — Тальмир Като, хозяин этого дома и отец Айи.

— Дак и мы завсегда хорошим людям рады, — открыта улыбнулась старушка. — Тям болия породнимси вскоростя.

— Породнимся? — нахмурился родитель.

— А как жа! Любоф веть у детак, любоф! — Серафима Дормидонтовна многозначительно покивала. — У нас ить как на Зямле-та, коли парень с девицей сходются, то и семьи их роднятся.

— И чем это грозит Като? — напрягся мужчина.

— Грозит! Эко сказанул! Мы ить ни угрожать сюды прилятели, а за счастья молодых порадоваться. Родичи, они не угрожают, но завсегда помощники в любой бяде неминучей! — староста всея Руси тоже могла быть вполне убедительной.

— Беда пока исходит только от вашего внука, уважаемая! — чуть повысил голос и метнул яростный взгляд хозяин. — Наследник рода Вурса опорочил мою дочь во всех реестрах астерийских невест, его слова подтвердили представители других родов, присутствующие при инциденте. Это позор для рода Като, это бесчестье для Айи!

— Позор — когда коланча с дурной силай женщину унижаить, а бесчестья — когда другия молча на енто смотрють! Жоффреюшка, хоть и млад яшо, да поступил по совясти! А на ряястры ваши нам… — никогда еще Жорка не видел бабушку такой негодующей. Она чуть не перешла на откровенные ругательства и сейчас, видимо, подбирала дальнейшие слова. — Самя на ряяестры свои глядитя, а мы Айку приняли и полюбили.

Тальмир Като удивленно поднял брови и глаза его потеплели. Мужчина хмыкнул и расхохотался, введя гостей в ступор. Неужели вся его суровость была напускной?

— Годится! — проговорил он отсмеявшись

— Хто? — уточнила мудрая старушка.

— Внук ваш годится, уважаемая фаэра Селедкина.

— Да кака я тябе фаера-фанера? Серафима я, а для своякоф и вовся — Симочка, — мило улыбнулась глава Жоркиного рода.

— Прошу отобедать вас, уважаемая Серафима, и внука вашего в кругу семьи, так сказать, — родитель поднялся с кресла и жестом пригласил гостей на выход. — У меня единственный сын и наследник и три дочери. Две старшие давно замужем в числе первых жен уважаемых мужей, занимают солидное положение по астерийской иерархии, а вот Айю мне боги на склоне лет подарили. Характером ее наделили непокорным, переживал я за нее.

— Дак нету на Зямле многоженства вашава! Тьфу, пакасть! — скривилась бабушка. — Одна у Жофреюшки Аюшка и он у няе один. Пара на то и пара, шта на дваих все — и горясти, и радасти, и чуйства.

— Может вы и правы, — задумался Тальмир, вышагивая по коридору в сторону столовой. — У меня девять жен, мать Айи десятой была…

— Была? — переспросил Жорка, с тревогой посмотрев на невесту.

— Она умерла, давая жизнь моей дочери, — такая горечь сквозила в словах отца Айи, что все невольно прониклись его горем. — Если бы встретил ее вначале жизненного пути, то от других обрядов отказался бы. Одна она для меня была, не видел никого вокруг. Вот и Айа особенная, потому что подарила ее особенная для женщина. Понимаете?

— Да чаго ш ня понять, милай! Любил ты Аюшкину матушку, — вздохнула баба Сима, похлопав легонько астерийца по спине.

— Спасибо, — улыбнулся он. — Трудно жить, когда никто тебя не понимает. Тревога за любимую дочь терзала мое старое сердце, но сейчас я спокоен и счастлив за нее. Предлагаю провести обряд вечером.

— Ох, — вздохнула старушка. Она хитро переглянулась с внуком и Айей. — Аккурат апосля шествия паломникаф-кинсли и провядем, чаго тянуть.

Определенно, синий — самый распространенный цвет на планете Астерия. Огромный стол был накрыт и блюда поражали цветовой гаммой от индиго до лазурного. Массивные стулья, тяжелые канделябры с кристаллами вместо свечей, картины в тяжелых, золоченых рамах — все выглядело надежным, добротным и несовременным, словно пронизанным историей и воспоминаниями.

— Это есть безопасно? — шепотом спросил Жофрей у невесты, окинув взглядом пищу непривычного для землянина цвета.

— Еще как, — отозвалась Айа. — Все очень вкусно, у отца чудесный повар, а многие продукты производятся в поместье.

За столом присутствовали девять женщин. Их возраст разнился, но незначительно. Все они давно проживали вторую половину жизни. Стоило Айе появиться в помещении, все они посмотрели на нее неприязненно, некоторые даже скривились. Тальмир тоже это заметил.

— Моя дочь вернулась домой, а я не вижу радости на ваших лицах! — тихо произнес он, но от его голоса на коже выступили мурашки. Женщины тут же налепили на лицо фальшивые убыбки. Впрочем, более на это досадное происшествие родитель Айи не обращал внимания.

Андроиды помогли гостям рассесться. Хозяин дома поддерживал беседу, рассказывая Селедкиным о том, из чего готовят блюда, поданные к столу. Астерийцы отдавали предпочтение пище растительного происхождения, изредка добавляя в рацион рыбу, яйца и морепродукты. О молоке и его производных имели слабое представление, но вот хлеб пекли, хотя и не сдобный.

— Прилятитя к нам, пярогов навяду! — обещала Серафима Дормидонтовна, уплетая за обе щеки салаты из синих и голубых овощей с лазурными бобами.

— Теперь, конечно, — вежливо улыбался отец Айи, периодически поглядывая на притихших жен.

Иногда Тальмир хмурился и даже кривился, выражая свое явное недовольство. Казалось, астерийца раздражает само присутствие женщин не только за столом, но и в его жизни. Они старались вести себя как можно тише и неприметнее, но все равно вздрагивали, едва чувствовали на себе взгляд мужа.

— Вы закончили, наконец? — грозно спросил родитель, обращаясь непосредственно к женам, но от тарелок оторвались все. Даже баба Сима уронила ложку в блюдо с аппетитными тушеными овощами, которые намеревалась попробовать.

— Да, муж мой, — поднялась старшая из женщин и чинно отвесила поклон.

— Тогда оставьте нас и чтобы к ритуалу были готовы! — от голоса Тальмира Като кровь стыла в жилах. Жены поднялись и тихо, как мышки, выскользнули из столовой.

— За что ты так с ними, отец? — спросила Айа. Любви к склочным теткам она не питала, но сейчас ей было их жаль.

— Я не потерплю самоуправства в своем доме! Мало того, что они полностью согласились с тем, что понаписал о тебе этот юнец Вурса, так еще и добавили, распространяя сплетни о твоем детстве! Если кто и опозорил род Като, то это они! — родитель так сжал вилку в руке, что она согнулась. Астериец со злостью отбросил сломанный инструмент.

— За что они со мной так? — тихо спросила Айа.

— Это не с тобой, дочь. Это они со мной. Все простить не могут, что я твою мать ценил и уважал больше, чем их вместе взятых. И если бы дело касалось чувств или личных качеств, то все было бы ясно, но им покоя не дает номер! Идиотский номер обряда! Количество «набу»! Десятая жена, видите ли, менее почетна, чем девятая. Куда катится наш мир? И, знаешь, я рад, что ты вырвалась с этой планеты! Я безумно этому рад! — Тальмир встал из-за стола и порывисто обнял дочь.

— Скоро все изменится, — прошептала Айа. — Очень-очень скоро.

— До шествия еще есть время, — астериец взял себя в руки и немного успокоился. — Хорошенько отдохните. Если не возражаете, то к Храму я полечу вместе с вами.

Возражений не последовало. Отец, поцеловав Айю в макушку, покинул столовую, а друзья приступили к подготовке своего плана.

Глава 13

Кинсли чрезвычайно быстро приспосабливались. Там, где появлялся один представитель данной расы, очень скоро появлялись и другие. Причем ярко выраженного разделения полов среди них не наблюдалось. Были ли у маленьких смешных гуманоидов семьи, тоже оставалось загадкой. Ученые интереса к ним не проявляли, а сами кинсли на собственном изучении не настаивали. Но факт оставался фактом. Их было много. Они селились колониями и были привязаны к ареалу своего обитания. А как размножались? Да хоть почкованием, лишь бы им самим нравился процесс. Тем более способность этой расы оставаться почти незаметными для окружающих ценилась даже превыше того, что за свою работу они просили слишком скромные гонорары.

Итак, коренные жители Астерии даже не подразумевали насколько огромная колония кинсли расселилась на их территориях. До того дня, когда от космодрома, по главной трассе не двинулась странная процессия. Казалось, нет конца морю невысоких, ушастых гуманоидов. Они с умилением взирали вокруг наивными, огромными, голубыми глазищами и бесконечно верещали нечто непереводимое, напоминающее «омана-обана-ву».

Разумеется, служба безопасности планеты не дремала. Сигналы о странном действе поступили к высокому начальству незамедлительно, но шествие оказалось запланированным и даже заранее санкционированным. Тем более ушастики не скандалили, порядок не нарушали, а вели себя, как и подобает истинно верующим — благоговейно и с трепетом. Именно эти чувства все участники религиозного хода отдавали тем, кто шел впереди праздничной колонны. А там гордо шагала невысокая, сухонькая землянка, крепко держа в руке пеньковую веревку, привязанную к ошейнику невиданного доселе астерийцами животного. Конечно, при ближайшем рассмотрении та, которую именовали не иначе, как «казай-дерезай», очень уж напоминала самку лигрела. Правда цвет имела редкий — белый, да рога повнушительнее. Намного. В несколько раз. Эти рога даже можно было приравнять к холодному оружию, надумай животное их использовать, но хозяйка держала веревку крепко.

Сразу за землянкой и объектом религиозного поклонения следовала группа служителей культа. Уважаемые кинсли были облачены в расшитые, праздничные хламидки. И даже на головы нахлобучили нечто, напоминавшее полосатые панамы, которые непременно бы съехали, если бы не поддерживались огромными ушами владельцев головных уборов. Среди «хламидников» выделялся один — его панама возвышалась на целых полметра, видимо, он и был главным жрецом. Человечек в высоком чепце опирался на посох. Коллеги изредка что-то осторожно у него спрашивали и важный кинсли кивал или, напротив, отрицательно вертел головой.

За служителями культа тянулась группа музыкантов, которые тащили на себе ящики, отдаленно напоминающие земные шарманки. Только вместо ручки сбоку инструмента находились несколько кнопок, при нажатии на которые раздавался странный звук, напоминающий шум прибоя, бьющегося о скалы, усиленный в несколько раз. Неподготовленному человеку долго слушать эту «музыку» было бы проблематично, но последователи культа пребывали в полном восторге. Шарманкам пытались подражать истинно верующие и тогда слышалось «шу-шу-шу, шоу-шум-шу». Выходило у смешных человечков слаженно и довольно забавно. Кинсли, наряженные в парадные серые комбинезоны, несли в руках гирлянды цветов, корзины с фруктами и подносы с местным плоским хлебом.

К слову сказать, последователей странного культа на Астерии набралось немало. Более десяти тысяч кинсли следовали за своим рогатым божеством, совершая ритуальный ход. Козу Машку давно не смущали толпы почитателей, к ним она привыкла еще в Академии. Животинка покорно плелась рядом с хозяйкой, иногда издавая робкое «бе-э-э». Как только верховный жрец культа это слышал, он останавливался, поднимал вверх посох и оглашал неожиданно зычным голосом:

— Обана ву!

— Ву! — громко вторили ему истинно верующие.

— Бе-э-э, — вмешивалась в их разговор Машка и главный снова вскидывал свою палку.

— Омана-обана ву! — вопил он.

— Ву! Ву! Ву! — орала толпа. После этого снова шумели шарманки и паломники подпевали свое «шу-шу-шу, шоу-шум-шу».

Вряд ли кого-нибудь из коренных астерийцев привлек религиозный аспект данного действа, но вот равнодушным шествие не оставило никого. Казалось все жители Тентху и ближайших пригородов высыпали на улицы. Жители столицы выстроились вдоль улиц и приветливо махали шествующим кинсли. А когда те кричали «Ву! Ву!», даже присоединялись у хору их голосов. В общем, праздник удался и зрелище вышло незабываемым. Пока…

Пока огромная толпа, уже изрядно проникшихся духом веры кинсли, не вошла на главную площадь. Главный Храм величественно возвышался над всеми зданиями в округе. Здесь любопытных астерийцев было еще больше. Люди веселились. Не каждый день, год и даже десятилетие происходили такие масштабные и увлекательные мероприятия.

Старушка, держащая козу, напряглась и нервно огляделась. Главный жрец что-то гаркнул и вся процессия остановилась. Зрители зашептались, наблюдая за ушастыми человечками. При этом никто не приметил, как в открытые двери Храма скользнул молодой землянин и спрятался за самой ближайшей к артефакту колонной. Народа в святилище оказалось немного, основная масса предпочла посмотреть на шествие. Но жрецы в золотых, ниспадающих тогах то и дело сновали по залу, приглядывая за посетителями вверенной им обители.

— Хосяйка омана ву? — тихо спросил подошедший к старушке верховный жрец.

— Ву-ву, — согласилась с ним баба Сима и снова оглядела собравшихся на площади.

Совсем недалеко от храма она заметила внушительную фигуру Тальмира Като. Рядом с ним стояла дочь и держала на поводке голубого лигрела Наду. Никого это не удивляло. То тут, то там в толпе мелькали девушки с похожими домашними любимцами, разве что цвета у животных различались. Здесь были и синие, и салатовые, и розовые самцы лигрелов. Они флегматично взирали на происходящее, вяло помахивая куцыми хвостиками.

В первых рядах наблюдающих за шествием, выделялась тучная дама, сопровождаемая лиловым в черную полоску козлом. Нет, это был не муж дамы, а такой же любимец-лигрел, как и у других женщин. Он обладал такими же выдающимися габаритами, как и его хозяйка. А супруг толстушки стоял рядом, аккуратно поддерживая ее за локоток. Мужчина с обожанием посматривал на свою жену и кидал взгляды, полные гордости и превосходства, на окружающих. Конечно, по меркам Астерии, его женщина приравнивалась к настоящему сокровищу, ведь ее прическа состояла из целых трех кос, каждая из которых закреплялась единственным «набу». В общем, вокруг было предостаточно и дам, козлов, и прочего населения.

— Зачем ты притащила сюда своего питомца? — тихо спросил проницательный Тальмир у дочери.

— Так надо, — улыбнулась Айа, посматривая в экран комма на своем запястье.

— А подружек с лигрелами зачем сюда вытащила? — хитро прищурился родитель.

— Отец, ты мне доверяешь? — девушка внимательно посмотрела в глаза пожилому мужчине.

— Больше, чем кому бы то ни было из живущих, — тихо ответил глава рода Като.

— Тогда ни о чем не спрашивай! Пока. Придет время и я сама тебе обо всем расскажу. Одно хочу сказать — что бы здесь сегодня не произошло, ничему не удивляйся, — серьезно сказала дочь.

— Ты изменилась, Айа. Не знаю кого благодарить за это. Богов? Или землян? В любом случае хвала тому, кто этому поспособствовал, — больше отец не произнес ни слова, но все время находился рядом.

Две девушки с синим и насыщенно-изумрудным лигрелами, стоящие неподалеку от Айи, приветливо помахали ей. Она улыбнулась в ответ и тут же отвлеклась на запиликавший комм. Прочитав сообщение, астерийка посмотрела на старушку с козой во главе шествия, поймала ее взгляд и демонстративно поправила распущенные волосы. Серафима Дормидонтовна кивнула.

Что произошло дальше, по большому счету, так никто и не понял. Баба Сима достала из-за пазухи расшитой рубахи склянку с какой-то жидкостью, а потом споткнулась и густо оросила ею белую шерсть рогатой любимицы.

— Ох ты ж батюшки-светы! — только и смогла сказать старушка.

— Обана ву? — тут же поинтересовался жрец, к чему-то подозрительно принюхиваясь.

— И омана тожа! — подтвердила староста всея Руси.

— Беее-э-э! — пожаловалась на судьбинушку Машка.

— Обана ву! — провозгласил жрец, потряхивая посохом.

— Ву! Ву! — подхватила толпа истинно-верующих.

— Мееееее-э-э-э! — вдруг перекрыло крики паломников. Это аморфные инопланетные козлы оживились сразу и как-то все.

— Тикать надоть, — облизав вмиг пересохшие губы, прошептала Серафима Дормидонтовна и осенила себя крестным знамением.

— Тикать! — повторил за ней главный козлиный жрец и тоже в общем-то перекрестился.

— Меее-эээ! Меее-э-э! — раздалось ближе, настойчивей и… откровеннее.

— Изнасилуть и ня заметють! Машка, бяжыыым! — скомандовала баба Сима, подхватив одной рукой подол юбки, а второй, крепко зажимая пеньковую веревку, надежно прикрученную к ошейнику козы. Проявляя чудеса ловкости и скорости, старушка рванула прямо в распахнутые двери Храма. За нею на поводу неслась ошалелая от феромонов инопланетных козлов Машка. За Машкой шустро семенил ушастый жрец, таща ритуальный посох, а уже за ним… собственно те самые инопланетные козлы, воспылавшие страстью и вырвавшиеся с поводков хозяек.

— Беее-э-э, — жаловалась коза, резво переставляя копытцами.

— Ву-у-у? — на бегу спросил служитель козлиного культа.

— Припусти, а то без вукалки останяшся! — подбодрила его резвая старушка.

Верховный кинсли оказался сообразительным. Едва группа из бабушки, козы и его самого ворвалась в Храм, он шестым чувством, коим обладали все неприметные кинсли, определил, где в этом замкнутом пространстве можно спрятаться. Ибо схорониться требовалось и прежде всего божественной Машке. Надавив плечом на массивную статую, жрец открыл небольшую нишу, способную, однако, вместить двух страдалиц. И когда старушка с козой юркнули в укрытие, он осторожно придвинул статую обратно, как рыцарь, оставшись снаружи, защищать честь и достоинство своих дам.

И было от кого! За козлами в Храм вбежали их хозяйки, за которыми последовали истинно верующие в Машку, а потом и просто астерийские зеваки. И такая началась неразбериха! Да! Своды древнего Храма еще никогда не видели столько молящихся одновременно. И пусть каждый произносил слова своей персональной молитвы, но в общем бедламе это уже никого не смущало.

— Держи их! Загоняй! Нахрапом бери! Обходи зеленого! — орали представители службы порядка.

— Вы находитесь в святом месте! — пытались образумить разбушевавшуюся толпу служители Храма.

— Омана казай-дерезай! — вопили истинно-верующие, тоже оттаскивая возбужденных козлов.

— Ву! — подвывал им сбоку верховный жрец и идейный вдохновитель.

— Меее-э-э-э! — возмущались, обманутые в своих искренних чувствах, воспылавшие страстью инопланетные козлы.

И никто не заметил, как молодой землянин заменил внутреннюю часть артефакта и, спрятав настоящий треугольник под куртку, спешно покинул Храм.

Жорка вернулся на космодром и сдал артефакт под личную ответственность «Принцессы», ей на хранение.

— Как все прошло, командир? — пропел кораблик, размахивая наманикюренными щюпами. Хорошо, что она наклеенными на передние выхлопные отверстия ресницами не похлопала. Смотрелось жутко и забавно одновременно.

На ответы времени не было, но при попытке покинуть кораблик, вход оказался заблокированным и вредная дамочка наотрез отказалась выпускать его, выпытывая подробности пребывания на планете. Селедкину пришлось коротко рассказать о встрече с родителем невесты, шествии кинсли и о том, что произошло в храме. «Принцесса» слушала внимательно, иногда перебивая вопросами «А он тебе что?», «А ты что?», «А он?», «А ты?», «Так и сказал?». Потом пошли «Ну надо же!», «Ах, как жаль, что меня там не было!». И, наконец, закончилось все томным «Вааауууу».

— Меня ждут, — попытался достучаться до «Принцессы» Жоффрей, но та хранила странное молчание, словно о чем-то размышляя. — Пойми, мне ничего не угрожает. Обряд безопасен, потому что подлинный треугольник у тебя.

— Да, ничто не угрожает, кроме позора! Посмотри, как ты одет! Я не допущу этого! — пафосно воскликнул аппарат с женской сущностью. А женщины, они такие… женщины, даже если корабли.

В следующую минуту, покрытые яркой красной краской держатели насильно усадили Селедкина в кресло пилота. На миг он перестал видеть, потому что его с ног до головы облепила розовая пена, сильно источающая запах коры, амбры и, кажется, бергамота. Все попытки подняться успехом не увенчались. Дальше Жорка ругался, о чем-то просил, требовал, потеряв счет времени и надежду освободиться, а потом все прекратилось само собой.

— Ну, вот! Наша бабуля определенно останется довольна, — позволив молодому человеку подскочить с кресла, изрекла «Принцесса» и перед ошарашенным Селедкиными опустилось зеркало.

Лучше бы он пребывал в счастливом неведении. Из зазеркалья на него смотрел… жених! Да-да, самый настоящий жених Руси изначальной, одетый в красную, расшитую косоворотку и синие полосатые штаны, заправленные в высокие хромовые сапоги. Черный картуз, украшенный большим красным цветком, очень напоминающим георгин, залихватски задвинут на самый затылок и из под него выбивается умело закрученный чуб. Но что более всего поразило или проще сказать убило — это щеки, на них горел густо намазанный свеклой или очень похожим по цвету красителем румянец.

Жорка застонал и бессильно упал на кресло. Сейчас он напоминал себе Петрушку, виденного когда-то в музее древней русской куклы.

— Убери это все! Немедленно! — приказал он.

— И не подумаю! Я сделаю тебя счастливым, командир, даже если ты сам не понимаешь своего счастья! — объявила вполне довольная собой «Принцесса».

— Я не требую, а приказываю тебе, как члену экипажа, находящемуся на боевом задании! — выпалил добрый молодец, поправляя накрученную челку, то и дело лезущую на глаза.

— Все не уберу! — смягчился кораблик и пошел га компромис.

— Космос с тобой, — устало откликнулся Жорка, которому уже не терпелось убраться отсюда и не важно в каком виде.

— Одежда тебе к лицу, бабуля Сима оценит, — пустилась в рассуждения апаньярская вредина.

— Румянец убери и эти чертовы букли! — рыкнул Селедкин, указывая на чуб.

— Совсем? — удивилась «Принцесса».

— Совсем! Сейчас же! Немедленно!

— Будет исполнено, мой Господин, — пропел кораблик елейным голоском, но что-то в этом голосе было такое… что заставило Селедкина напрячься и не зря!

Пена окутала его снова, но теперь не всего, а лишь голову. Через секунду в зеркале отразился привычный Жорик, без дикого румянца на щеках. А еще пропал картуз, и георгин… и чуб! Он тоже пропал. Весь! Начисто, то есть налысо! На месте прежней челки волосы отсутствовали и начинались теперь пятью сантиметрами выше.

— Я убью тебя! — рыкнул Селедкин.

— Сейчас-то за что? — искренне удивилась «Принцесса».

— Ты издеваешься?

— Инициатива наказуема, — раздался звук, очень похожий на тяжкий вздох. — Предлагаю все исправить накладкой из натуральных волос! В ассортименте нашего салона красоты для мужчин рано потерявших растительность в области головы, имеются следующие модели…

— Просто верни мне этот дьявольский картуз! Без цветка! Его я уже не переживу! И выпусти меня отсюда, наконец!

— Как прикажет, мой командир! — смиренно согласился кораблик. — Стоило из-за пустяков такой шум поднимать?

Жорка ничего не ответил. В тишине корабельного пространства громко скрипнули его зубы. Ему в руки упал картуз, который он тут же нахлобучил, надвинув на лоб. Цветок на головном уборе отсутствовал. Да, подобные мелочи в его непростой ситуации не могли не радовать. Люк входного отверстия с тихим шипением открылся, выпуская Селедкина из заточения. Вдохнув полной грудью воздух свободы, он устремился в Храм. «Принцесса» же направила ему вслед все свои видеодатчики. Красавец! Особенно ей нравились небольшие красные рожки на черном, дьявольском картузе командира. Булькающий звук говорил о том, что кораблик смеется. До чего же она все-таки креативная!

В главном храме Астерии царил хаос. Прибывшая на место беспорядка группа зачистки, спешно отлавливала козлов. Несчастных жертв несостоявшегося разврата грузили на флайкары и переправляли в отделы правопорядка, откуда их планировали выдавать хозяевам. Народ потихоньку приходил в себя. Многие уже покинули стены негостеприимного сегодня храма. После рыка козлиного жреца вышли на улицу и кинсли, дисциплинированно построившись в колонну. Определенно, понятие коллективного разума имело отношение к этой расе, если, конечно же, к ним вообще имело отношение понятие разума.

— Советник Като! — к Тальмиру направился широкоплечий мужчина с темно-синими волосами, заплетенными в замысловатую косу, закрепленную большим количеством «набу».

— Сенатор Тава, — натянуто улыбнулся родитель, дотронувшись до плеча окликнувшего, в знак приветствия.

— Не ожидал увидеть Вас в Храме, — на стоящую рядом Айю, собеседник отца упорно не обращал никакого внимания.

— Я планировал присутствовать на Обряде своей дочери, но потом случилась эта неразбериха и теперь мы вынуждены ждать устранения последствий досадного инцидента. — спокойно отозвался Тальмир Като. — Сенатор, вы знакомы с моей дочерью Айей?

Мужчине пришлось кивнуть девушке, как того требовал этикет, хотя сделал он это крайне неохотно и всем своим видом показал свое неудовольствие, поджав и без того тонкие губы.

— Айа, позволь представить тебе сенатора Канеба Тава. Он занимает ответственный пост в Совете Коалиции и занимается вопросами помощи отсталым мирам, — продолжил родитель, будто не намечая неприязни собеседника.

— Рада познакомиться, — нейтрально отозвалась девушка.

— Как жаль, что столь юный цветок, так себя дискредитировал, — выпалил сенатор, хотя по его виду было совсем не понятно сожалеет ли он об этом на самом деле.

— Не стоит переживать за мою дочь, сенатор, — жестко прервал его Тальмир. — Айа выходит замуж за человека из очень влиятельного на Земле рода.

— Земляне, — скривился собеседник. — Они только вошли в Коалицию, но уже всюду лезут и отстаивают свои жалкие права, подобно вредным насекомым. Мой сын и наследник Ратеши проходил стажировку на базе земного учебного заведения. Примитив — это самый мягкий эпитет, использованный им при рассказе об укладе жизни их общества. Кроме того, он намекал, что земные самочки весьма глупы и легкодоступны.

— Самочки? — обманчиво спокойно переспросил Като.

— Ну… — замялся сенатор.

— Ваш сын имел наглость уподобить женщин расы, вошедшей в Коалицию, животным? Или он на самом деле так считает? Тогда, исходя из слова «легкодоступны», я могу сделать вывод, что Ратеши вступал в связь с существами, коих считал неразумными животными! А это, милейший Канеб, по меркам Астерии и любой просвещенной планеты — преступление!

— Вы не так меня поняли, — смешался собеседник.

— Я все понял верно, сделал выводы и вам советую поступать точно также прежде, чем слушать лживые слухи о моей дочери и пересказывать их! Мы поняли друг друга, сенатор?

— Не будем ссориться из-за возникшего между нами небольшого недопонимания, друг мой, — фальшиво улыбнулся собеседник. — Мы, астерийцы, должны держаться вместе. Эленмарцы утрачивают прежние посты в Совете, а наша раса почти такая же древняя, как они.

— О чем вы говорите? — поинтересовался родитель Айи.

— О переделе власти, уважаемый Тальмир, — что-то затевается в верхах и я намерен это выяснить. Совет в полном составе приглашен на Эленмар и мы с сыном отправляемся туда. Не хотите тоже присоединиться, советник? Границы планеты будут открыты на время визита членов Совета Коалиции.

— Пока сложно говорить что-то конкретное о моих планах, — улыбнулся Като, но в его глазах зажегся огонек интереса. — В ближайшее время я планировал отойти от дел и передать их моему наследнику. Сам же стремлюсь к уединению и покою. Хочу поселиться рядом с дочерью и тихо радоваться ее личному счастью.

— Да, что может для отца быть важнее счастья своих детей? — притворно вздохнул сенатор.

— Вы правы, — выдохнул Тальмир, изрядно утомленный этим неожиданным диалогом. Собеседник ему порядком надоел.

— Тогда позвольте откланяться, — Канеб Тава поспешно отошел, не дожидаясь ответа.

— Скользкий тип, — констатировала Айа.

— Весьма, — согласился с ней отец.

Глава 14

Только через час изрядно уставшие и потрепанные стражи порядка загрузили и отправили последнюю партию козлов. Огромная толпа кинсли вела себя скромно и тихо. Маленькие человечки топтались возле входа, ожидая своего лидера. В храме снова засверкали световые кристаллы, роботы-уборщики занялись наведением чистоты, а служители культа в золотых тога что-то пели, раскачиваясь из стороны в сторону.

Жрец-кинсли, убедившись, что опасность миновала, отодвинул в сторону статую и выпустил старушку и напуганное рогатое божество.

— Ву-у? — обеспокоенно спросил он.

— Во истину ву, — подтвердила Серафима Дормидонтовна.

— Бее-э-э, — согласилась с ней Машка.

Человечек поправил, держащуюся на ушах, высокую панаму, удобно перехватил посох и вышел на крыльцо, сопровождаемый козой и ее хозяйкой.

— Омана-обана казай-дерезай! — провозгласил он.

— Ву! Ву! — согласились с ним истинно-верующие кинсли.

— На-ка вот, дяржи! — старушка протянула опешившему религиозному деятелю пеньковую веревку, которую тот незамедлительно принял, как нечто бесценное — с почтением и осторожностью.

— Ву? — тихо спросил он.

— Тябе! Довяряю, а как жа, — ответила ему баба Сима. — Ить столька перяжиля уместе. За Машкой смотри, в вечару возвернешь, а у мяне ешо тут дела будуть.

— Ву! — с восторгом согласился верховный жрец, в сердцах прижав посох к груди. Он откланялся и поспешил к ожидавшим его паломникам.

— Омана казай-дерезай! — скомандовал «высокопонамочник», становясь во главе парада.

— Омана ву! — прокатилось по рядам кинсли и шествие продолжилось.

— Меее-э-э, — попрощалась с хозяйкой коза.

— С богом! — улыбнулась своей любимице Серафима Дормидонтовна и поспешила назад в Храм.

К слову сказать, помещение уже приобрело первоначальный вид. Даже жрецы, растерявшие в момент непорядков всю свою невозмутимость, уже обрели спокойствие и чинно ходили по залу. Людей осталось совсем немного. Невеста в легком, облегающем фигуру, платье, какие на Астерии носили многие местные жительницы, стояла возле отца. Тальмир сосредоточенно наблюдал за входом. Позади него, сбившись в кучу, находилась группа поддержки невесты, которая, как и полагается, состояла из жен отца. Мачехи Айи куксились, пыхтели, гневно перешептывались между собой, но стояли на месте, причем нарядно одетые, ибо прогневать мужа никто из них не осмелился.

— Унучек где? — спросила подошедшая Серафима Дормидонтовна.

— Ждем, — откликнулась Айа, вызвав волну перешептываний своих приемных мамочек. Девушка себя неуютно чувствовала, под неодобрительными взглядами родственниц. Мало того, что выходит замуж за чужака, так он еще вовремя на церемонию обряда не явился.

— Помолчите, — тихо приказал Тальмир женщинам и те замолкли, ненадолго, но взгляды все равно кидали презрительные и осуждающие.

— Жорка уж коля чего решил, сваяво ня упустит, — одна баба Сима в этой компании знала, как обстояли дела на самом деле и просто пыталась подбодрить девушку.

К советнику Като подошел пожилой астерией, облаченный в мантию жреца, и тихо поинтересовался:

— Кто их присутствующих жених?

— Жених не местный, — отец невесты ответил спокойно, словно ничего необычного не происходило и среди землян считалось нормальным опаздывать на церемонию собственной свадьбы, — город плохо знает. Видимо заблудился.

— Не местный? — удивленно переспросил жрец. — Вы хотите сказать он — инопланетянин, советник?

— Да, жених моей дочери землянин, — подтвердил Тальмир Като. Голос его звучал ровно. Как раз так, что все вокруг поняли — отец одобряет и принимает выбор дочери.

— Но на Астрее никогда не случалась смешанных браков, — опешил служитель храма.

— И тем не менее, он землянин, — сказал, как отрезал советник.

— Конечно землянин, — прошипела одна из жен, — какой нормальный астерийский мужчина возьмет ее в жены, когда это отродье десятой жены опозорило весь род!

— Что? — советник резко развернулся, но вопрос произнес тихо. Тихо и холодно, холодно и тихо. От его интонации кровь стыла в жилах. Все же советник не зря занимал столь высокий пост и умел быть убедительным. Жены застыли, глядя на мужа, как кролики на удава. Тальмир внешне выглядел вполне спокойным, лишь бешено бьющаяся жилка на шее и плотно стиснутые зубы выдавали его ярость. — Кто из вас это сказал?

Ответом ему послужило молчание. Женщины опустили глаза, и никто из них не произнес не слова.

— Даю последний шанс сознаться, — с ледяным спокойствием произнес родитель Айи. Мужчина ждал, отстраненно наблюдая за посетителями Храма. Но жрец, стоящий рядом, ощущал, настолько накалилась сама атмосфера вокруг советника. Небольшой толчок и грянет взрыв.

— Бяда не в том, што одна дура ляпнула, а в том, што другия с ей согласныя, — вмешалась Серафима Дормидонтовна.

Она совсем не стремилась разрядить обстановку. Просто всем сердцем хотела, чтобы Айа успокоилась. Ощущая ледяной взгляд отца, пусть и направленный не на нее, его внутренние напряжение и злость, девушка нервничала еще больше, изо всех сил пытаясь предотвратить подступающую истерику. Да кто подобное выдержит? Родственницы — сплошной клубок ядовитых гадов, волей судеб, попавших в один малогабаритный террариум. Жених опаздывает, отец рычит, пусть и пытаясь защитить девушку. Никаких нервов не хватит!

— Все верно, дорогая фаэра Селедкина! Все верно! — задумчиво произнес советник Като. — Виноваты в распространении слухов и нападках на мою дочь все жены, значит и наказать следует всех.

— С людями надоть по людски, — предупредила его мудрая старушка. Тамиль все понял, мудрая бабушка говорила ему о том, что решать сгоряча не стоит, но ведь он не сгоряча.

Он все обдумал уже давно, даже прошерстил древние, исторические хроники. Не спал ночами. Что искал? Выход. Он искал выход и нашел его, пусть не для всех — для себя. Не зря советник считался самым лучшим законником на Астерии. Сосуд был полон давно. В него падали капли, но через край полилось только сейчас. Значит настал конец терпению, смирению и персональной зависимости от обстоятельств. Тамиль Като достаточно послужил родной Планете и семье, чтобы остаток своей жизни прожить так, как захочет он один. Он заслужил свободу и право самому распоряжаться своей судьбой. Мужчина собрался произнести главные, самые нужные слова, но в этот момент распахнулись двери Храма и внимание всех присутствующих обратилось на вошедшего.

Айа удивленно пискнула и вцепилась в локоть отца. Советник Като, чуть расставив для большей опоры ноги, затаил дыхание, как хищник перед прыжком. Жены перешептывались и ехидно поглядывали то в сторону мужа, то в сторону прибывшего жениха.

— Святыя угодняки! — выдохнула баба Сима, увидев внука. — Эта хтош тябе так разодел, сярдешнава?

— Она сказала, что тебе понравится! — рыкнул Жорик, недобро зыркнув на родственницу.

— Ох, ты ш милянькай, няушта карабяль ваш гаварливай? Некаму по младасти прынцессу по бокам полярованным ивовам прутам отходить было! — староста всея Руси негодовала. Дома, на Земле, односельчане прекрасно знали, что когда их Дормидонтовна в подобном состоянии, лучше вести себя тише воды, ниже травы. Но разве же знал об этом агрегат, созданный древними? Может они и вымерли все, потому что их корабли довели? — ну сымай картуз-то, неча в помящении в уборах ходить, да яшо с рогами. Тут даже початай усе козлы бязрогимя бегають, а ты вырядилси…

Айа отошла от шока, вызванного странным облачением Жорки, и даже отпустила локоть отца. К жениху она шла медленно, все еще не веря, что странно одетый незнакомец ее отважный землянин. Девушку не трогали ни ядовитые смешки мачех, ни ошарашенные взгляды храмовых служащих, ее даже не смущал пребывающий не в самом спокойном и добром расположении духа родитель. Сейчас она стремилась к тому, кто не побоялся условностей, традиций, сложившегося об астерийках мнения и встал на защиту. Почему встал? Да потому, что в беде оказалась женщина. А Жорка Селедкин, ее мужчина и герой, слишком благородный, слишком честный, чтобы пройти мимо. Будь на ее месте любая другая девушка, он бы тоже поспешил на помощь не задумываясь. Но так уж случилось, что в беде оказалась она, а Селедкин, как дикий тайлен, бросился спасать. Их глаза встретились, когда молодой человек подал ей руку, помогая подняться с пола. И больше Айа уже не могла ни о ком думать, для нее существовал лишь он — мужчина, на которого она могла положиться в любой ситуации. И пусть он не обладал харизмой эленмарцев, влиянием и шармом астерийцев, он даже не был столь симпатичен и привлекателен, как его друг Погодин, но зато для нее он был самым лучшим, самым родным, самым-самым во всех мирах. Какое ей дело до того, во что одет Жорка? Не одежда красит человека! А Селедкин, с его открытой душой и трепетным, любящим сердцем, для нее в любом наряде — красавец. Да Айю не смутило бы даже — побрейся Жорка на лысо!

В тот самый момент, когда она почти дошла до жениха, проворная бабушка Сима как раз сорвала с его головы картуз. Тишина опустилась на Храм внезапно. Даже шелест одежды, развеваемой легким ветерком, казался громким и резким. На том месте, где всегда была немного взлохмаченная, рыжеватая челка, спускающаяся на глаза Жорке, сейчас блестел гладко выбритый участок. Нет, дальше как раз волосы оставались, но вот лоб стал гораздо выше. Прическа, чем-то напоминала ритуальные стрижки женщин влаппи, не хватало только татуировок определенного цвета на лысых местах.

— «Принцесса»! — ошарашенно воскликнула невеста, осмотрев жениха почти в национальном костюме.

— «Прынцесса»! — вторила ей бабушка, которой по мнению кораблика обязательно должно было понравиться, но что-то пошло не так.

Тамиль Като, который приготовился в очередной раз защищать честь и права дочери, теперь выглядел совершенно растерянным. Более того, мужчина боролся со смехом, так и рвавшимся из него. Он даже на какое-то время перестал злиться на своих жен, а смотрел на них снисходительно. По сути, ему было жаль их. Традиции, обычаи, бездна их побери! Если уж у советника альтернативы выбора нет, то у женщин и подавно не существовало даже его иллюзии. Тамиль мог выбирать жен по своему вкусу, а у них и этой возможности не было. Тряхнув головой, советник прогнал ненужные в данный момент мысли и вернулся к созерцанию странной картины, развернувшейся непосредственно в главном храме. Все-таки земляне — странные существа, непонятные, внезапные, просчитать или угадать их действия не представлялось возможным, но к ним тянуло. Было в них что-то такое, что располагало к доверию и вселяло веру в лучшее, несмотря на все произошедшее. Взять хотя бы Серафиму Домидонтовну, пожилая с виду женщина, но сколько в ней огня, мудрости, душевной силы! Астерийки ее возраста уже не выходили из дома, предпочитая коротать время, просматривая сплетни в инфосети. А ее внук? В юноше определенно чувствовался стержень. Мягкий по жизни, Селедкин в один момент мобилизовывался в критических ситуациях, принимая, как правило, верное и оптимальное решение. Да и как могло быть иначе? При такой-то бабушке. И на Айю он смотрел по доброму, будто ласкал и нежил. Сам советник так не смотрел ни на кого в своей жизни, даже на ту, что подарила жизнь его дочери. И от этой внезапной догадки стало как-то грустно, словно он упустил в жизни нечто важное, без чего так и не смог ощутить всю прелесть бытия.

— Фаэр Като, — к нему обратился жрец, в полном изумлении наблюдающий за происходящим, — церемония все же состоится?

— Разумеется, — с улыбкой ответил ему Тамиль, наконец-то он смог больше не сдерживать рвавшееся наружу веселье. — У вас есть сомнения?

— Но землянин… он… — растерялся служитель храма, с подозрением рассматривая, как две женщины суетятся вокруг юноши. У дочери советника в руках был странный головной убор с прилепленными отростками, очень напоминающими рога.

— Он экстравагантен, согласитесь? — по-доброму рассмеялся отец невесты.

— Бесспорно, — быстро закивал головой жрец.

— У землян порой неожиданные, с точки зрения астерийцев, поступки, но этому всегда есть причины. Просто нам их не всегда озвучивают, — добавил советник заговорщицким шепотом.

— Понял, — так же тихо ответил «храмовник», словно ему поведали страшную тайну. — Только прическа у него все же странная.

— Тут не поспоришь, — легко согласился Тамиль, а потом добавил серьезным тоном. — Земная традиция брить чело перед женитьбой вызывает удивление, но наверняка несет в себе глубокий религиозный смысл. Вы, как духовный лидер нашего народа, должны это оценить.

Жрец оценил и проникся. Он строго посмотрел на шушукающихся жен советника и тихо им что-то сказал. Больше с их стороны не звучали смешки и ехидные замечания. Все же религиозных канонов на Астерии придерживались строго, а служители культа были живым воплощением силы богов на планете.

С картуза сняли красные рожки. Баба Сима аккуратно замотала их в носовой платок и сунула за пазуху, как вещественное доказательство. Головной убор, уже ничем не обремененный, вернули Жорику и тот, благодарно кивнув своим спасительницам, прикрыл им «религиозно выбритый» лоб. Невеста и родственница жениха обменялись понимающими взглядами. Слов не требовалось. Эти две женщины имели общую цель и общего неприятеля и сейчас они молча объединились.

— Начнем? — спросил советник и, получив подтверждение, встал рядом с дочерью.

Селедкины и бабушка, и внук, отошли к фальшивому артефакту. К служителю культа подошли еще двое и они хором затянули какую-то молитву на незнакомом языке, а может быть и знакомом, просто пели так надрывно и протяжно, что разобрать слова не представлялось возможным.

Дальше события развивались, как в обучающем традициям Астерии фильме. Айа опустилась на колени перед Жориком, жрецы пели, группа поддержки шепталась, отец и баба Сима умилялись. Ну а что? Свадьба, какая бы она не была, все равно остается свадьбой. На какое-то мгновение под сводом храма все оконца, кроме одного, задернули темными шторами. На противоположной оконным проемам стене, наоборот, открыли занавешенный доселе предмет, которым оказался круг, состоящий из множества небольших стекол. Его наклонили так, чтобы свет из единственного окна падал на зеркала, отражался и устремлялся вниз, к артефакту. Значит, даже когда в окружности был настоящий треугольник, никакого божественного сияния не было и в помине? Всего лишь физика и обман.

— Ой, халтура! — выдохнул Селедкин.

— Надуватильства! — авторитетно заявила Серафима Дормидонтовна, доставая из-за пазухи небольшую, но весомую бутыль с клюквяночкой. Она подошла к отцу невесты и, хитро улыбнувшись, предложила, — отпаляруим по нашенски, по зямному?

— Что? — не понял советник, но бутыль их рук старушки принял.

— Глотни, милай! — подбивала его староста всея Руси. Что, собственно, Тамиль Като и сделал. Какое-то время он хватал ртом воздух, потом утирал слезы, затем усмехнулся и приложился к горлышку основательно. — Эй, родствянник напланетнай, чай не один тут гуляишь!

Бутыль перекочевала в цепкие руки бабы Симы и старушка сделала три ощутимо больших глотка.

— Ой горькаааа! Горька та каааак! — заголосила она так, что жрецы заткнулись, а Айа подскочила с колен, чтобы тут же оказаться в объятьях жениха. Внук Серафимы Дормидонтовны не растерялся и крепко поцеловал девушку. — … Чатыря! Пять! Эй, Тамми, горляцам своим попяняй чтоба тоже считали!

Никто никогда и ни при каких обстоятельствах не позволял себе так фамильярно обращаться к советнику хотя бы потому, что он бы подобного не спустил. Но на пожилую землянку отчего-то совсем не хотелось обижаться, наоборот, на душе было легко и весело. Тамиль Като обернулся к женам и используя данную при обряде силу, приказал:

— Всем считать!

— Десять! Одиннадцать!.. — выдавливали из себя женщины, с ненавистью поглядывая на супруга.

Поцелуй прекратился, когда народ сбился со счета. Баба Сима и отец невесты улыбнулись друг другу и по очереди приложились к емкости. Жрецы находились в какой-то вселенской прострации. Жены, а что жены? Они бесновались, кипя от ярости. Жорка нежно погладил по щеке свою все еще невесту, но служителям культа Астерии об этом совсем не обязательно знать.

— Заканчивайте! — рыкнул Тамиль, окриком заставив отмереть три статуи в золотых тогах.

— Девица Айа навеки принадлежит Жоффрею с планеты Земля и является его первой женой! — выдохнул жрец.

— Единственной! — поправил его жених.

— Что? — удивленно захлопал глазами «храмовик». — Ах, да! Земляне! Является его единственной женой! Родственники могут заплести невесте волосы и одеть ритуальное «набу».

Айа счастливо улыбалась, глядя в глаза своему мужу. Никаких действий после слов жреца не последовало и улыбка медленно сползала с ее лица, которое принимало растерянное и даже огорченное выражение.

— Ну! — прошипел советник и грозно уставился на жен.

— Ничто не заставит нас оказать честь той, которая опозорила свою семью! — выдохнула старшая жена, в косу которой было вплетено одно «набу» рода Като. — Ты можешь принудить нас силой, супруг, но нашего отношения к ней это не изменит.

— Значит ничто не изменит вашего отношения к моей дочери? — притворно мягко уточнил астериец.

— Ничто, — подтвердила жена с тремя заколками на косе, — ее удел быть максимум восьмой женой, но никак не первой, пусть и странного землянина!

— Единственной, — зачем-то поправил не в тему отмерший жрец.

— Тем более! — согласилась с ним женщина.

— Чаго делать та надобна? — попыталась для себя прояснить ситуацию баба Сима. — Авось и я на что сгожуся.

— Косу плести надо и заколку крепить ритуальную, — просветил ее внук, который видел подобный обряд в фильме.

— Эка невидаль — косу девке плясти! — Серафима Дормидонтовна подошла к астерийке, — а ну, присядь! Вот ты какая вымахала, мяне и не дотянуться.

Несколько выверенных движений и волосы девушки собраны в красивую косу. Отец передал ритуальную заколку и улыбка вновь вернулась на лицо девушки.

— Теперича усе? — поинтересовалась старушка у служителей культа и те дружно закивали в знак согласия. — Ну тогда объявляю вас мужам и жаной! Плодитися и размножайтися!

Жорик нежно приобнял не совсем еще свое сокровище и вопросительно взглянул на тестя. Тамиль сграбастал в охапку молодых, улыбнулся и произнес:

— Минуточку, у меня еще одно незаконченное дело в Храме.

— Мы можем удалиться? — спросил его жрец. Видимо впечатлений служители культа хлебнули сегодня через край.

— Я предпочел бы, чтобы вы остались как свидетели. В древних хрониках Астерии есть закон, не отмененный ни одним, принятым позже. Любой мужчина в присутствии трех уважаемых в обществе свидетелей может отказаться от своей жены просто заявив об этом. Тогда пара считается более не связанной обязательствами, а мужчина и женщина считаются свободными. Конечно, любой женщине положена компенсация, но и ее размер определен этим постулатом. Размер выплаты ставшей свободной супруге равен одной десятой вдовьей доли.

— Ах, — выдохнула Айа, — сумма была крайне небольшой, а учитывая соотношение мужчин и женщин на Астерии, устроить личную жизнь ни одной их мачех не удастся, ведь отец говорил о разводе — неслыханном происшествии, коего на планете не случалось много сотен лет. Жаль ли ей жен родителя? Да, определенно жаль.

— Вы хотите, чтобы мы засвидетельствовали ваш развод с одной из жен? — в который раз за день удивился жрец.

— Со всеми, уважаемый. Я хочу развестись со всеми своими девятью женами. Об этом и объявляю при свидетелях. Каждая из них получит свою долю в размере, определенном законом, — произнес Тамиль Като. Кто-то из женщин всхлипнул, но броситься к нему с мольбами не посмела ни одна.

— Вы уверены? — насторожился служитель культа. — Ведь это более, чем скромная сумма и прожить на нее женщине, привыкшей к роскоши, будет крайне затруднительно.

— Согласен. Сегодня я передал все дела рода своему сыну и наследнику, намереваясь отбыть с планеты и поселиться где-нибудь недалеко от дочери. Таперь Ван Като является главой рода Като и выносит все решения. Мы обсудили с ним возникшую проблему и пришли к следующему — мои бывшие жены, как представители рода Като, могут жить в поместье и пользоваться всеми благами, которые им были доступны прежде, — вздохи облегчения вырвались у женщин. — Я не договорил! Такое положение дел будет существовать до тех пор, пока кто-нибудь их них не осквернит необоснованным упреком меня или Айю, либо же не опозорит любым своим проступком род Като.

— Это разумно, — выдавил из себя потрясенный жрец и обратил взор на коллег. Двое мужчин в золотых тогах спешно закивали, опасаясь, что их тоже вовлекут в этот поистине странный для любого астерийца диалог. Где это видано отказываться от жены?

— Вы подтверждаете мой развод? — упорствовал теперь уже бывший советник.

— Подтверждаем и удостоверяем, — служители культа тоже выдохнули с облегчением и поспешили удалиться.

— Вы свободны, — произнес Като, обращаясь к бывшим женам, — распорядитесь свободой мудро. Надеюсь, до поместья вы доберетесь сами.

— Сказала бы я! — произнесла бывшая первая жена советника, когда вереница женщин потянулась к выходу, — да не буду! Условием связана! Ты всегда был слишком хитрым и слишком упертым, Тамиль, и тебе всегда чего-то не хватало. Даже та малышка — десятая жена, не принесла тебе успокоения. В любом случае, прощай! И отыщи, наконец, то, что всю жизнь не давало тебе покоя.

Советник Като ничего ей не ответил, лишь улыбнулся открыто и предвкушающе. Определенно, жизнь становится интереснее с каждым мгновением. Дай человеку надежду и откроется второе дыхание. А у него теперь были и надежда и желанная свобода.

— Надеюсь вы позволите покинуть планету с вами? — он вопросительно посмотрел на Селедкиных и Айю.

— А это как вясти сябя будяшь, милок! — Серафима Дормидонтовна потрясла початой бутылью и устремилась к выходу. Да, Тамиль Като наслаждался каждым моментом своей новой свободной жизни.

* * *

«Принцесса» чувствовала себя неуютно и как-то неуверенно. Она поняла, что перегнула палку, когда на ее радостное приветствие никто не ответил. Команда попросту на нее не реагировала. Даже две девчушки ксури молча заняли места, не проронив ни слова.

Баба Сима, наоборот, говорила и говорила. Она уселась в гостевое кресло рядом с внушительного вида астерийцем и о чем-то ему рассказывала. Эти двое пассажиров то и дело передавали друг другу бутыль с красной жидкостью, отпивали из нее и смеялись.

Жорик и Айа держались за руки, иногда перекидывались короткими репликами, но на кораблик не обращали никакого внимания. Уж что она только не делала, чтобы привлечь его, не сработало даже постукивание щупом по плечу командира. Селедкин просто смахнул наманикюренную конечность корабля. Тянуло устроить истерику, но это усугубило бы и без того тягостное положение «Принцессы».

— Связь с легаром, — приказал Жорик. Нет, не Жорик. Жорика больше не было. Был командир и он отдал приказ. Вот теперь кораблику стало по настоящему грустно.

— Соединяю, — буркнула «Принцесса» и всхлипнула.

— Докладывайте, — Белиготар Сорг выглядел усталым, но увидев на экране ребят улыбнулся.

— Часть артефакта у нас, — улыбнулся ему Жорка.

— Молодцы! Держите курс на Эленмар, встретимся там.

— До встречи, легар! — попрощалась Айа.

— До встречи, птенчики! — и связь прервалась.

— Курс на Эленмар! — поступил новый приказ капитана. Сухой. Черствый.

Если бы у «Принцессы» было сердце, то в этот момент произошла бы его остановка. Что же делать? Как исправить ситуацию? Наверняка этот бойкот последствие ее безобидной шутки. Ну должны же они понимать, что «Принцесса» девочка, а ее бросили одну и ей было невыносимо скучно. Подумав, она решительно развернула голоэкран перед бабой Симой. «Как исправить ситуацию?» — мигала на нем крупная надпись. Но ответил ей почему-то мужчина с проседью в синих волосах:

— Иногда самое простое решение просто извиниться.

Перед всеми вспыхнул огромный, обзорный голографический экран. Розовый текст на черном фоне и миллион летающих сердечек среди бесконечных «прошу прощения». Экипаж улыбался, а значит, отношения потеплели.

Глава 15

Утро в доме энфины напоминало обычное земное утро на родительской даче, разве что народа побольше, да яблоками не пахнет. Потягивающиеся, зевающие гости спускались в столовую, где предприимчивый Робби руководил сервировкой стола к завтраку.

— Определенно, традиция пить травяной напиток по утрам уникальна, — восклицала фаэра Яванна, отпивая из фарфоровой чашечки самый настоящий чай. — Это так мило, когда вся семья собирается для приема пищи вместе. Есть возможность обсудить все события дня минувшего и планы на будущее.

Хунька с Погодиным переглянулись и спрятали улыбки в своих чашках. Оба бабушкиных супруга, не обратили на ее болтовню никакого внимания, отдавая должное еде. Собственно, как и мой супруг, сидящий рядом. Видимо, эленмарцы считали завтрак самым важным приемом пищи и подходили к этому основательно и ответственно. После нескольких напряженных дней аппетита не было, и я, придвинув к себе чашу с ягодами — аналогом земной клубники, лениво поедала их, предварительно обмакивая в сливки.

Два места за столом пустовали. Снегиреву не видела с того момента, как нашли брата Яванны. Поговорить о случившемся не получилось, слишком уж много событий произошло за прошедшие сутки. Правда, бабушка обмолвилась, что с Глеросом все в порядке и доктор прописал побольше отдыхать. Стелла же, к полному восторгу энфины, согласилась на роль добровольной сиделки при нем. Ага! Так я и поверила, что Снегирева альтруистка и вот прямо так просто согласилась сидеть у постели болезного! Да европейка продуманнее нас с Хунькой вместе взятых, не зря же за своей судьбой потащилась на другой край вселенной. И все же романтичненько так получилось, как в сказке о красавице и чудовище. Один поцелуй любви и на тебя смотрит не грозный монстр, а вполне себе симпатичный образчик мужественности, еще и благодарный за спасение до самых острых кончиков ушей. Может стоит использовать возможности шаманов той планетки? Не зря все жители Европы внимательно следуют их советам. Стелла говорила, что ей нравились танцы, а выбрала космос. Сейчас наверное, смотрит на своего Глероса и понимает очевидное — жертва напрасной не была.

— Как Фингорм? — тихо спросила Хуньку.

— Как в анабиозе, — грустно призналась та, — спит так крепко, что пушкой не разбудишь.

— Так что там с той тайной комнатой? — вдруг спросил Дарин, отодвинув от себя тарелку. — Там просматривался весь Храм?

— Та часть, где треугольник, определенно, — на автомате ответила я.

Дальше последовали расспросы, довольно подробные. Особое место уделялось деталям. Мы описывали изображения на фресках, вазоны, растения. Когда дошли до панели со знаками, нам и вовсе пришлось зарисовывать пусть и схематично многие символы.

— Кому-то придется понаблюдать за тем помещением, пока я подменю треугольник, — муж внимательно посмотрел на меня. Ах, ну почему мысли путаются и сердце глупо скачет внутри, когда я ловлю его взгляд, пусть даже деловой, а не наполненный нежностью.

— Предполагаю, что у наблюдателя должен быть ключ апаньяр, — хмуро буркнула, почти насильно разрывая зрительный контакт.

— Одну не пущу, — предупредил тангир.

— Я с ней пойду, — Хунька подошла к моему стулу и встала за спиной. — Все равно ушастый Беллим дрыхнет, до ритуала ничего интересного не предвидится, а душа просит динамики. И потом, вдвоем с Верник у нас возникают гениальные идеи.

— Это-то и пугает, — хмыкнул Дарин, — но будь по вашему. Если заметите что-нибудь подозрительное, сразу пришлете сигнал мне на комм.

Элвэ уже где-то раздобыл новенький, взамен утраченному в плену, и сейчас сосредоточенно его настраивал. Вдруг вспыхнувшее сияние привлекло внимание всех присутствующих, прямо из света появился, скорее даже возник, Сумрак. Вот кошак! Никак не может без показательных спецэффектов. Он вежливо склонил голову, приветствуя нас.

«Вторая часть артефакта скоро будет здесь» — сообщил он.

Значит Селедкин уже подменил треугольник с Астерии. Да, отстаем от графика. Уж не знаю, прочел ли хвостатый мои мысли, но взглянул как-то укоризненно, намекая, что ожидал от меня большего. Но стыдно не стало. Вообще, в сложившейся ситуации лайвеллы тоже виноваты. Их назначили хранителями, а черного — главным хранителем равновесия, вот и хранили бы, а не говорили загадками. В конце концов им то что? А люди страдают.

Расторопный Робби уже организовал крылатому удобное место за столом рядом с хозяйкой, которая насмотреться не могла на Сумрака. Андроиды ставили перед ним полную тарелку слабо прожаренного мяса. И хотя кошак по прежнему делал вид, что мирская еда его интересует мало, но когтем то и дело подцеплял лакомые кусочки, отправляя их в пасть.

— Совет Эленмара в полном составе встречает сегодня почетных гостей Коалиции, — лениво заметил Келеган. — Но не все члены Совета знают о прибытии главы Темного Круга.

— Корабль темных за скоплением астероидов, поэтому не виден нашим радарам. Если бы планы лорда Кебрима изменились, тер Куина связался бы со мной, — ответил ему Дарин.

Поскольку утро в доме фаэры Яванны началось достаточно поздно, то часы посещения Храма неумолимо приближались.

— Присматривай там за девочками, — напутствовала тангира энфина. — Они, несомненно, умны, талантливы и предприимчивы, но земляне слабы физически, мой мальчик, и им требуется наша помощь.

— Никакая физическая сила, уважаемая леди, не компенсирует силу душевную, а уж тут с землянами не сможет посоперничать ни одна из известных мне рас, — Дарин улыбнулся, отчего лице его словно засияло. А я… Я не могла оторвать от него взгляд. Все-таки для женщины важно, чтобы она гордилась своим мужчиной.

— С этим не поспоришь, — Яванна ласково потрепала шерсть у лайвелла на загривке, отчего тот прикрыл глаза и замурлыкал. Предатель мохнатый! А еще мой персональный хранитель. Мало того, что хранит так себе, еще и мурлыкает от чужих почесываний.

Перемещались с помощью амулета Сумрака. Миг и мы стоим в Храме на Лорне. Привычный фиолетовый свет пробивается сквозь узкие проемы под куполом, Круг Равновесия с одним треугольником внутри, алтарь, навевающий воспоминания. Дарин внимательно посмотрел на меня, уголки его губ дрогнули. Видимо, тоже вспомнил нашу странную свадьбу. Хунька с интересом осматривалась вокруг. Она-то слышала о Храме лишь от меня.

А вот дальше случилась осечка. Попытка перенестись в таинственную комнатку с зеркальной стеной, при Главном святилище Эленмара, не увенчалась успехом. Нас перебросило в коридор, по которому мы с подругой возвращались из подземелий проклятых. Дверь с отверстием для ключа апаньяр была рядом.

— Что за ерунда? — пробормотал Дарин. — Как я мог ошибиться? Ведь подробно расспросил, что из себя представляет загадочное помещение. Может не так представил?

— Вряд ли. Тут скорее дело в том, что комната открывается древним ключом, поэтому никаким другим способом, кроме как через дверь, туда не попасть, — ответила я, уже доставая амулет.

Приложив денкоро к замку, подождала пока тяжелая каменная панель отъедет в сторону, пропуская нас внутрь. Где-то неподалеку раздались шаги.

— Закончите с разгрузкой, принимайтесь за уборку, — послышался знакомый голос Саяны. Только с энфиной рода Беллимов она говорила куда более раболепно, а сейчас звучали настолько властные нотки, что хотелось бегом исполнять ее поручение.

— Будет сделано, Госпожа, — ответил механический голос.

— Быстрее! — шепнула Хунька и первая, показав пример, юркнула в комнату.

Каменная панель тихо встала на место. С момента нашего последнего посещения здесь ничего не изменилось. Те же огромные каменные фрески, вазоны с раскидистыми кустами, странная панель рядом с уютным диванчиком, да зеркальная стена, за которой находится Храм. В отличии от прошлого раза, сейчас в святилище готовились к проведению обряда. Около круга с треугольником стояли эленмарцы. Кто из них мужчина, а кто женщина можно было догадаться лишь по росту, так как лица скрывали маски, а тела плащи, очень похожие на те, что выдавала нам Яванна, для посещения подземелья проклятых.

— Сюда идут! — зашипела Хунька, потянув Дарина за рукав.

Каменная панель дрогнула. Времени на раздумья не оставалось. Быстро оглядев пространство в поисках укрытия, мы рванули за огромную фреску, перед которой растительность в вазонах была наиболее пышной. Благо ее размеры позволяли спрятаться троим. Мы затаились, наблюдая за происходящим.

В помещение вошла Саяна. С нашего места хорошо просматривался диванчик и загадочная панель со странными значками и отверстием для денкоро. Женщина подошла к стене-экрану, скинула с себя плащ и маску. Впервые мы увидели ее лицо. Она не была молода, но и дряхлой ее назвать было сложно. Седина совсем чуть-чуть посеребрила светлые локоны на висках, красивое лицо едва тронула сеточка морщинок, а в голубых глазах застыла злость, придавая облику незнакомки хищности, а еще… еще Саяна кого-то мне очень сильно напоминала. Я обернулась, Хунька тоже смотрела на меня внимательно, а потом кивнула в сторону хранительницы подземелий.

— Алейна, — одними губами прошептала подруга.

А ведь и правда, сходство было! Не поразительное, но весьма сильное для того, чтобы сказать с определенностью, что между этой женщиной и моей сестрой прослеживается родственная связь. Однако ни Морхана, ни другие женщины мой семьи не имели схожих черт. Значит, родство Алейны и этой загадочной фигуры могло идти только по отцу, то есть через лорда Кебрима. Но откуда у главы Темного Круга родственницы на Эленмаре? Бабушка упоминала, что Саяна уроженка этой планеты и живет очень давно. По идее, она должна быть весьма в преклонном возрасте. Определенно, здесь что-то не сходилось.

Дарин, обвив рукой мою талию, внимательно наблюдал за происходящим. Вряд ли он, как энфина Яванна, смог бы опознать настоящую хранительницу подземелий. А во мне росло подозрение, что женщина, стоящая сейчас перед нами, не настоящая Саяна, а кто-то умело играющий ее роль. Хотя о чем это я? Роли играют актеры, а перед нами находился режиссер, взявший на себя небольшую эпизодическую, ни для кого неприметную роль.

Тем временем незнакомка удобно устроилась на диване и придвинула к себе древний пульт. Она достала из складок платья денкоро и поместила артефакт в отведенную для его нишу на плите. Символы сразу вспыхнули разноцветными огнями. Женщина покачала головой, что-то понажимала, подправила и, наконец, удовлетворенно кивнула.

— Мы собрались здесь, чтобы провести обряд единения… — за зеркальной стеной тем временем раздался торжественный голос. У самого круга стояли три фигуры. Одна фигура была явно выше и массивнее двух других. Значит перед треугольником сейчас стояли энфина рода, женщина связывающая обрядом и потенциальная жертва. Муж кривился, но глаз не отводил, хотя в бирюзовой глубине гневно вспыхивали золотые молнии.

— Глупцы! — зло выдохнула хранительница подземелья. — Вы сами ко мне пришли! Добровольно! И поэтому мы с вами сейчас поиграем!

Она нажала на какой-то значок и вся панель осветилась красным. Я тихо охнула, а Дарин чуть сжал мою руку. Его поддержка успокоила и придала сил. Мы планировали досмотреть этот спектакль до конца, ведь эта постановка одна из многих, а впереди ждала решающая, главная.

Из укрытия хорошо просматривался экран. Там, в Храме энфина неизвестного рода читала нечто напоминающее молитву. Читала быстро, на древнем диалекте апаньяр. Подобного мне слышать не приходилось. О значении многих слов догадывалась. Выходило, что женщина желает счастья молодой паре, поздравляет с тем, что они нашли друг друга и обрели. Стоп! Кто кого обрел? Нет, слова молитвы по смыслу верные, правильные, о любви и гармонии, а по факту, что получается? Надувательство! Да еще эта подозрительная Саяна с режиссерским пультам в руках настораживает. Ох не последняя роль у этого второстепенного, казалось бы, персонажа. Чует мое сердечко!

К молодоженам подошли родственники и стянули с их голов капюшоны. Потом осторожно сняли с них маски. Мужчина и женщина, которых предположительно сама судьба привела в Храм, посмотрели друг на друга. Она, вздернув подбородок, несколько высокомерно, а он, тяжело вздохнув, смиренно. Да, вот это любовь! Вот это я понимаю! Понимаю, почему у них мужчины добровольно себя хоронят в подземельях, превращаясь в чудовищ.

Снова заговорила энфина рода. Теперь ее слова были просты и понятны. Видимо, вторую молитву сочинили гораздо позже первой прочитанной. А затем… Затем новобрачный опустился на колени перед своей супругой, низко наклонив голову. Так раб склоняется перед своей госпожой. Стало противно. Очень. Я отвернулась, уткнувшись мужу в грудь. Дарин молча гладил меня по волосам, но чуть подрагивающие руки выдавали его гнев и напряжение.

Рядом Хунька со свистом втянула в себя воздух. Подруга так плотно сжала зубы, что они едва не заскрипели. Увиденный обряд никого из нас не оставил равнодушным. Казалось бы, что может быть прекраснее единения двух судеб? Но данное единение было чудовищным и по смыслу, и по факту. Определенно, главные чудовища этой планеты не в подземелье проклятых обитают. Они чинно заседают в Совете и управляют родами, являясь по сути рабовладелицами, а главное — учат этому своих дочерей. Возможно не все такие, но ведь большинство. Даже фаэра Яванна, милая, добрая женщина, но и в ней чувствуется тлетворное влияние изживающих себя обычаев и вредоносных традиций.

— Ну давай же! — привлек наше внимание недовольный голос Саяны. — Всегда одно и то же. Целуй его! Стоит она, раздумывает. Брать надо, пока не опомнился!

Плита под ее пальцами теперь сияла золотым светом. Смотрелось завораживающе прекрасно. Похоже то, что мы видели — это еще не весь обряд. Я фактически заставила себя вновь поднять глаза на экран. За зеркальной стеной невеста хищно улыбнулась жениху и склонилась над ним, по прежнему стоящим на коленях у ее ног, чтобы поцеловать. А вот дальше… Дальше Дарин прижимал нас с Хунькой в себе, при этом зажимая нам рты. Не сделай он этого, мы заорали бы на два голоса, привлекая к себе внимание.

В Храме треугольник вспыхнул тем же волшебным золотым светом. Невеста вздрогнула и отстранилась от жениха. А вот мужчина, он кричал, кричал, как раненый зверь, хватаясь за свою шею. Но крик был парный. Ему вторила Саяна, накрывшая ладонью денкоро, прочно вставленный в древнюю панель. Через ключ в женщину проникало то самое золотистое сияние, причиняя ей дикую боль. Как же она кричала! Пронзительно, отчаянно, то завывая, то снова переходя на ультразвук. И если в этой странной комнате мы слышали каждый звук, раздававшийся в Храме, то вопли хранительницы подземелий не слышал никто из находящихся за экраном.

Наконец, Саяна выпустила из рук амулет и что-то нажала на пульте. Сияние медленно погасло и женщина устало откинулась на спинку диванчика. За время ее агонии прическа растрепалась и теперь светлые волосы полностью скрывали ее лицо. А за стеной молодой муж, тяжело дыша, еще ниже свесил голову себе на грудь. Его теперь уже жена подошла к мужчине, небрежно за подбородок приподняла голову и осмотрела шею. Видимо, она осталась довольна результатом. Эленмарка, прошедшая обряд, похлопала по щеке супруга и, более не обращая на него внимания, направилась к выходу.

— Вот гадина… — попыталась зашипеть Хунька, но, утративший на мгновение бдительность, Дарин снова закрыл ей ладонью рот.

Гости и случайные очевидцы позорного обряда, который на Эленмаре считался нормой и никого не удивлял, последовали примеру невесты, тоже покинув Храм. Коленопреклоненный эленмарец остался один. Он поднял голову, и с ненавистью посмотрел на треугольник. В глазах мужчины застыли тоска и обреченность, а по щекам бежали слезы. Тяжело поднявшись на ноги, отныне связанный медленно побрел к выходу.

Было ли мне его жаль? Определенно. Но выбор есть всегда, а надежда умирает последней. Я подняла взгляд на мужа. Дарин никогда бы так не поступил. Родные бирюзовые с золотыми искрами глаза смотрели с нежностью.

Идиллию разрушило кряхтение, донесшееся с диванчика. Опираясь двумя руками о спинку, женщина поднялась и пошатываясь направилась в нашу сторону. Ее действия заставили нас затаить дыхание. Мы буквально боялись пошевелиться и застыли, как мраморные изваяния. Но тревога оказалась ложной. Саяна прошла мимо, направляясь к противоположной от входа стене. Там, между двумя вазонами с пышными кустами, притаилась скрытая панель. Совсем рядом стена с легким шипением отъехала в сторону, являя взору большую спальню.

Посреди открывшегося помещения стояла огромная кровать, накрытая розовым, атласным покрывалом. С потолка спускался овальный держатель для балдахина, который тоже был розовым, но несколько другого оттенка. Кругом лежали пушистые ковры, коврики, шкурки, половички в цветовой гамме от белого до насыщенно-алого. Вообще, веселенький вид спаленки никак не вязался с этим жутким местом. И все же здесь господствовало изобилие пушистых, мягких пуфов, кресел, подушечек, думочек и всевозможных зеркал в позолоченных рамах.

— Бездна! Проклятая бездна! — выругалась Саяна. Она добрела до первого пуфа и тяжело на него опустилась, как раз напротив огромного зеркала. — Ну почему это всегда так больно! Так неимоверно, мучительно больно! А эффекта хватает на пару лет! Пара лет и такая дикая боль!

Женщина взвизгнула и, стянув с ноги туфель, с силой запустила им куда-то в сторону кровати. За первым последовал второй. А потом она откинула назад, закрывавшие лицо волосы, и взглянула в зеркало. Нам тоже было хорошо видно ее отражение. Хранительница подземелий изменилась. Исчезла седина, морщины, распрямились плечи. Талия стала тонкая, а грудь и бедра подтянутыми. Из зеркала на мир смотрела юная девушка. Такая вполне бы сошла за нашу с Хунькой ровесницу. Голос. Голос у Саяны тоже поменялся. Он стал звонким, словно колокольчик на ветру.

Новоиспеченная красавица подскочила с пуфа и покрутилась перед зеркалом, рассматривая себя с разных ракурсов. Она то выставляла вперед грудь, то заглядывала себе через плечо, пытаясь рассмотреть изменившийся зад, то показывала язык или корчила рожи. А мы были вынуждены находиться на месте, дабы не обнаружить своего присутствия.

— И почему они так страшно кричат? — звонко спросила девушка у своего отражения, ласково ему улыбнувшись. — Разве им жаль для такой красоты пары-тройки десятилетий жизни? Фууу, противные! У эленмарцев непростительно долгая жизнь. Почти такая же долгая, как у айвенов, а это несправедливо! Мы лучше, умнее и древнее. И значит мир должен принадлежать нам.

Теперь все стало понятно. Это был кто угодно, но только не Саяна. Старушка, видать, тихо почила давно, а незнакомка тайно заняла ее место и все это время с помощью древнего артефакта питалась жизнью эленмарцев, проходящих обряд в Храме. Ужасно. Она пила их жизнь! Как вампир, как самый мерзкий из вампиров. Получается, что под маской хранительницы скрывалась представительница расы айвенов, до недавнего времени считавшейся исчезнувшей. До этого момента я видела лишь одного айвена — это отец моей сестры, лорд Кебрим. Интересно, имеет ли незнакомка к нему отношение? Надо поинтересоваться у Алейны и тети Морханы. Судя по внешнему сходству с сестрой, незнакомка тесно связана с Кебримом. Кто она ему? Дочь? Мать? Сестра? Правнучка? Принимая во внимание фанатичность, с которой айвены ищут эликсир вечной жизни, все может быть. Абсолютно все.

— Что-то я устала сегодня, — меж тем продолжила свой монолог незнакомка, расчесывая свои густые, светлые локоны. — Так утомительно каждый раз пить по капле то, что может быть моим всегда, полностью и сколько угодно. Надеюсь глупая Энель Беллим ни о чем не догадается. Где уж ей! Помпы захотелось. Хочет возвеличиться при свидетелях. Гостей созывает, Совет Коалиции! Да пусть хоть всю вселенную созовет! Это не помешает моим планам! Моим! А не ее. Императрица Беллим! Смешно. А вот я, добыв у проведения бессмертие, быть может о троне и подумаю.

Женщина зевнула, прикрыв рот ладошкой.

— Что-то я совсем вымотана, — жалобно проскулила она, а потом активировала комм и гаркнула, — ну кто там?

— Девятый, Хозяйка, — ответил механический голос робот.

— Сколько раз я просила называть меня Госпожой! В переплавку захотел? — заорала лже-Саяна.

— Нет, Госпожа. Простите. — робот извинился, но монотонность речи крайне не понравилось хранительнице. Она проглотила свое недовольство, лишь искривив губы.

— Ладно. Все спокойно? — спросила уже менее грозно.

— Происшествий нет. Посетители покинули Храм, на территории подземелий все спокойно, — отрапортовала андроид.

— Я отдохну пару часов. Пошли кого-нибудь присмотреть за Храмом.

— Слушаюсь, Хозяй…

— Госпожа! — заорала Саяна. Ее аж затрясло от злости.

— Будет исполнено, Госпожа. Высылаю а Храм четырнадцатого, — кажется безэмоциональность Девятого еще больше разгневала даму. Она сорвала с руки комм и отшвырнула его вслед за туфлями. — Нервы сдают. Непорядок. Мне просто надо выспаться.

Лже-Саяна подошла к кровати и что-то нажала на скрытой панели. Стена вновь встала на место, скрыв с глаз тайную спальню хранительницы.

— Ну нифига себе! — прошептала потрясенная Хунька. — Это она вас столько лет как презервативы натягивала!

— Прости, что ты сказала? — тихо переспросил ее Дарин. — Я отвлекся.

Конечно, подруга и рада стараться. Как только она раскрыла рот, чтобы повторить глупость, которую сморозила ранее, я тут же ее перебила и затараторила, не давая ей произнести ни слова.

— Хуня говорила, что мне нужно выпустить тебя в коридор, чтобы ты смог телепортироваться с помощью амулета Сумрака в Храм. А мы останемся здесь, на случай если Саяна проснется. Будем наблюдать через экран. Если что-то пойдет не так, сразу сообщим. На обратном пути заберешь нас из коридора.

— Будьте осторожны, — предупредил Дарин, кивнул и направился к выходу. Я же отпустила руку Хуньки, которую сильно сжимала, как только подруга порывалась что-то сказать.

— А что такого-то? — искренне недоумевала она, следуя за мной.

Я же шла за мужем, потому что из этого помещения переместиться у него бы не получилось, а денкоро был только у меня. Как только за Дарином закрылась дверь, развернулась к непонятливой подруге и прорычала:

— Что такого? Да они в принципе не знают, что такое презерватив!

— Как это? — опешила Фархунда, не ожидавшая от меня такого всплеска негодования.

— Во первых этот анахронизм сохранился до сих пор только на Земле и то в музеях. Во всех просвещенных мирах давно чипы ставят! А во-вторых, сама-то подумай — зачем эленмарцу презерватив? Для них любое зачатие подобно чуду, а дети — долгожданные сокровища. При чем не только родителей, но и всего рода.

— Ага, особенно девочки, — не могла не съязвить подруга.

— Особенно девочки, — хмуро согласилась с ней я, вспоминая, конечно, сегодняшний обряд и, разумеется, Анвен Беллим.

В Храм вошел робот и замер посреди зала. Чуть позже, совсем рядом от андроида возник Дарин, уже с активизированным блокиратором разумных машин в руке. Четырнадцатый выключился, а «леденец» спокойно заменил настоящий треугольник на заранее припасенную копию.

— Ура! — едва слышным шепотом вопили мы с Хунькой и на радостях обнимались.

В целом, операция по извлечению артефекта прошла успешно. Через пару минут в коридоре мы встретились с Дарином и через Храм на Лорне попали в дом энфины Яванны. Только вот привычного спокойствия здесь не наблюдалось.

Глава 16

Частный звездолет класса люкс «Рассветы Танагри» совершал внеплановый перелет между Тентурой и Эленмаром. Капитан корабля и вся команда прекрасно знали характер своего работодателя и хозяина космического судна. Спонтанные рейсы им были не в новинку, но так поспешно они вылетели впервые.

Как только «Рассветы Танагри» вошел в гиперпрыжок, Ташшшанир Ахадей Шшарк Ткхшшшарсинсит заперся в своей каюте и попросил его не беспокоить до конечного пункта путешествия. И подобная просьба не вызвала удивления. Пожилой тентуриец являлся профессором исторических наук, страстным коллекционером древностей и просто весьма увлекающимся человеком. Когда ему попадалась загадочная вещичка, он мог сутками копаться в старинных фолиантах и записях своих коллег.

Вот и сейчас Ахадей Шшарк, потомок древнего аристократического рода Ткхшшшарсинсит, удобно устроился в мягком кожаном кресле у искусственного камина. В его руках была даже не книга, скорее рукопись, относящаяся к доапаньярским временам. Артефакт попал к нему случайно. Он пылился в архивах Тентурийской Академии Наук, пока не привлек внимание молодого, но толкового коллеги и ученика Ахадея. Причем привлек даже не текст. Его начинающий специалист так и не смог прочесть. Ученый посчитал, что предмет весьма старый, а материал из которого он был произведен вообще неизвестен науки. Юноша догадался провести исследования артефакта самостоятельно, никого не привлекая. Вот тогда и выяснилось, что этот памятник старины дошел до нас из тех времен, когда апаньяр едва ли были развитой расой.

Такой поворот событий не мог не привлечь Ахадея. Все же жил в нем дотошный, въедливый и даже немного сумасшедший ученый. А вот когда профессор Ткхшшшарсинсит стал проводить свои опыты, ему стали понятны многие вещи, которых он попросту бы не заметил, если бы не разговаривал на днях с внучкой о любопытнейшем, но мертвом обряде, описанном в одной из книг его коллекции. Головоломка сошлась так внезапно, что мужчина какое-то время приходил в себя, а потом сломя голову бросился в космопорт, на ходу отдавая указания своей команде.

Да, внучка. На склоне лет боги сжалились над ним и послали дивное создание, так напоминавшее ему давно почившую горячо любимую супругу. В воспитании сына он что-то упустил, пытаясь растить его в любви и в строгости. Возможно сам виноват. Недолюбил, недодал. Наука занимала почти все время, оставляя редкие моменты на сон. Быть может поэтому его потомок, вырвавшись из под родительской опеки, вел праздную жизнь аристократа, довольствовался службой в дипкорпусе и практически ничем не интересовался, кроме светских сплетен и гонок на трафтерах.

Ахадей полагал, что женитьба успокоит сына, сделает более сдержанным, ответственным и степенным. К предложению отца о договорном браке и родстве с влиятельным семейством Тентуры он отнесся положительно и даже вернулся на родину с планетки, где проходил последние годы службы. Свадьба состоялась, все необходимые бумаги подписали и два аристократических рода замерли в ожидании наследников. Да и как тут не ждать. Что сын, что его жена — были единственными наследниками состояний своих семей.

Шло время, но молодая супруга так и не забеременела. Даже современная медицина оказалась бессильной. Доктора вынесли вердикт, который больше походил на приговор — женщина никогда не сможет иметь детей. Ахадей уговаривал сына развестись и жениться вторично или по древнему закону сильнейшего взять вторую жену, но тот наотрез отказался. Правда в один из вечеров, изрядно перебрав алкоголя, он признался отцу, что на Земле живет женщина, с которой у него случился недолгий роман, и уже почти совсем взрослая дочь. Большего не потребовалось. Уже через час частный звездолет держал курс на желанную планету.

Фархунда. Она покорила его сразу. Одной улыбкой, одним взмахом длинных темных ресниц и кокетливым взглядом янтарных, очень похожих на его собственные, глаз. Ее мать претензий к отцу дочери не имела, но и от помощи отказываться не стала. Зато в малышке просто кипела вселенская обида на родителя. Но негодовала Фархунда не за себя лично, она искренне сочувствовала матери. Но природное любопытство и пытливый ум девочки все же сыграли свою роль. Постепенно внучка стала прислушиваться к нему, а он, в свою очередь, вживался в приятную роль деда, рассказывая ей много историй, коих знал бессчетное количество.

Даже расставаясь, Ахадей никогда не терял ее из виду и поддерживал связь. Долго беседуя по комму, дед подробно расспрашивал о ее жизни, об интересах, друзьях, увлечениях. Любой разговор с родной девочкой доставлял пожилому тентурийцу бездну удовольствия. Визит Хуни на Тентуру окончательно сблизил их, сделав если не родными и близкими, то уж друзьями наверняка, несмотря на то, что родная планета отца ей не понравилась. Тентурийцев она считала слишком заносчивыми, непримиримыми и эгоистичными. В этом дед полностью был с ней согласен.

Оказалось, что внучка разделяет его увлечения древностями и с детства изучает эпоху апаньяр. Возможно, тут сказалось влияние лучшей подруги и ее бабушки — космического археолога, но Ахадей был искренне рад совпадению интересов. Они по долгу беседовали, сидя за чашкой травяного отвара. Фархунда впитывала информацию как губка, отфильровывая ненужную, и всегда имела свое неожиданное и нестандартное мнение по любому затрагиваемому вопросу. Ему нравилась улыбка девушки, ее шутки, порой резкие, но никогда не переходящие грань приличия.

Как-то очень быстро и сразу глава великого рода Ткхшшшарсинсит понял, что покорен и гордится невысокой, хрупкой землянкой со знакомыми тентурийскими глазами. Он сделает все, для того, чтобы внучка была счастлива. Даже если для этого придется пойти против всей Тентуры.

Последний раз они разговаривали пару дней назад. Хуня долго рассказывала о событиях в Академии, просила голоснимки некоторых страниц книги, где описывались древние обряды и подробно описывала все, что случилось с ней и ее друзьями. Ахадей тогда еще не думал, что все настолько серьезно. Он конечно то от души смеялся над приключениями внучки, то хватался за сердце, но снимки сделал и даже отослал на следующий день. А потом появился старинный свиток.

И как-то все сложилось в единую целостную картину, пугающую, прекрасную и великую. Впервые профессор не мог сделать прогноз на будущее, исходя из имеющихся данных. Все могло сложиться как очень хорошо, так и весьма трагично. Поэтому недолго думая, он собрался и рванул к внучке. Тяжелые времена лучше встречать с дорогими сердцу людьми, а для Ахадея дороже Хуни никого не было. Тем более, что Эленмар, куда она отправилась вместе с друзьями, открыли для посещений. Возможно информация, которую ему удалось раскопать, перевернет все представление о вселенной, но все же он готов донести ее до общественности.

Телепортировались с помощью амулета Сумрака прямо в знакомую столовую дома энфины Яванны. Только комната оказалась какой-то незнакомой. Вместо сравнительно уютной обеденной залы, где всегда вкусно пахло, а игривый ветер колыхал легкие занавеси на окнах, мы попали в гигантское помещение с мраморными полами и колоннами, с чередой слуг-андроидов чинно стоящих вокруг стола необъятных размеров.

— Что это? — прошептала Хунька.

— Пространственные изменения дома, — спокойно ответил Дарин, нисколько не удивившись такому преобразованию.

Да, изменения были. И не дома, а самого настоящего дворца. Огромный стол спешно сервировали не то к раннему ужину, не то к позднему обеду. А вот количество приборов, которое роботы ставили, впечатляло.

— Бабушка что, решила всех соседей позвать? — прошептала я, дергая мужа за рукав. Ответа не последовало. Ясно. Голова энфины — предмет темный и исследованию не подлежит, нужно было давно уяснить эту простую истину.

— Хорошо, что вы вернулись к ужину, — улыбнулся нам вездесущий Робби. Значит, все-таки ужин. — Ваша семья соберется через несколько минут.

Семья? Конечно, в тот момент я искренне полагала, что под «семья» андроид подразумевает бабушку и ее мужей, ну, возможно еще Снегиреву. Она, между прочим, мне тоже какая-то там родственница будет в скором будущем. Не зря же европейка за братом моей прародительницы полгалактики пролетела. Но мое удивление не укладывалось ни в одну приличную фразу, чтобы его описать, когда двери распахнулись и вошли…

— Мама! Па! — воскликнула я, бросаясь им на встречу.

— Ну-с, ребенок, что ты еще успела натворить без нашего присмотра? — отец, как всегда, подозревает меня в самых страшных преступлениях, но взгляд родных серых глаз теплый и любящий. А мама, наверняка, начнет меня сейчас кормить.

— Сережа, Алю сначала покормить нужно. Потом воспитывать будешь. — Зоя Александровна Верник укоризненно покачала головой, глядя на улыбающегося мужа.

— Добрый… ээээ… день. — Отмерла Хунька, выдавив из себя приветствие.

— Ах, Хунечка, здравствуй, золотая, — заворковала мама. — Выглядишь чудесно. Я всегда говорила, что с вашими взбалмошными характерами военная служба вам с Алей на пользу. Там питание, режим и дисциплина.

— Зоенька, — папа, обнимая меня, пытался повлиять на жену, которую просто несло, когда дело касалось домашнего хозяйства и воспитания детей, то есть нас с Фархундой, — дети голодные!

— Ах, да! — оживилась она. — Быстро руки мыть и за стол. Молодого человека с собой прихватите. Сейчас остальные подойдут. Нас теперь так много…

— Мам, — улыбку сдержать не могла. Подошла к Дарину и, ища поддержки, взяла его за руку. — Вообще-то, этот молодой человек мой муж.

Тишина повисла напряженная. Родители замерли. Но если на лице у мамы читалась растерянность, то папа был суров.

— Сережа, ты слышал? — первой отмерла мама. — Единственный ребенок вышел замуж, а мы обо всем узнаем последними!

Она присела на краешек самого ближайшего к ней стула. Папа, словно не услышав ее, медленно подошел к нам. Долго всматривался в глаза «леденца», а потом спросил:

— Почему моя дочь?

— Потому что других таких нет, — просто ответил Дарин.

— Годится, — одобрил отец и повернулся к маме, — ребенок вырос, Зоенька, и успел полюбить. Я ее выбор одобряю.

Папа протянул руку Дарину и тот, зная земные обычаи, пожал ее.

— Ох, Сережа! — мама всегда полагалась на мнение отца. Вот и сейчас она еще раз оценивающе взглянула на Элвэ, потом улыбнулась ему и навсегда приняла в свое сердце. — Добро пожаловать в семью… ээээ…

— Дарин. Дарин Элвэ. — Представился муж, подойдя к маме, и галантно поцеловал ей руку. — Рад знакомству с энфиной моей связавшей.

— С кем? — снова растерялась мама.

— Это так у них мама жены называется, — не стала вдаваться в подробности я. — Вы откуда взялись? Когда прилетели? Всех видели?

До обеда ли нам было? И уж тем более не до мытья рук.

— Понимаешь, ребенок, какая котовасия. Приходит нам всем приглашение в фирменном файле вашей Академии. Я, конечно, поспешил, на работу отпуск оформить, а там все в курсе. Пожалуйста вам, Сергей Федорович, и отпуск, и галокредиты на дорожку, и бронь на звездном лайнере класса «люкс» до самой Кхармы на четыре персоны, — рассказывал отец, со свойственной ему степенностью, а я слушала и улыбалась. Так хорошо, когда тебя окружают родные люди. Ведь настоящий дом человека там, где они, а не поселок, город, страна или даже планета.

— На четыре персоны? — переспросила, уже предвкушая ответ.

— Конечно, на четыре! — подтвердила мама. — Бабушка Тая и прабабушка Маша тоже побросали все дела и прилетели с нами. И правильно сделали. Не каждый день единственная… Ой, уже ведь не единственная, но все равно! Не важно какая! Не каждый день внучка замуж выходит. Мы даже на свадьбе у вас не побывали, «Горько!» не покричали.

— Так вроде поздно уже… — озадачилась я.

— Напиться, жениться и развестись никогда не поздно, — философски вклинилась в семейный разговор Хунька. — Для это только повод нужен, остальное мелочи и условности.

— Кстати, мы же познакомились с нашим эленмарскими прадедушкой, Аля. — Оживилась мама. Темы родственных связей привлекали ее не меньше, чем домоводство. — Очень, очень достойный господин, скажу я вам. Вот сразу и бесповоротно приняла его всем сердцем. Так вот, Белиготар обещал нам показать настоящую церемонию бракосочетания на Эленмаре, представляете?

— Представляем, — поморщилась я, вспомнив увиденную недавно церемонию подобного бракосочетания. И хоть знала, что настоящего треугольника в Храме уже нет, но все равно было крайне неприятно.

— А когда церемония? — невинно поинтересовалась Хунька.

— Да как будто бы завтра, — ответил папа.

— Завтра значит, — повторила я и мрачно взглянула на мужа. Тот чуть приподнял уголки губ, а в бирюзовых омутах запрыгали золотые чертики.

— А кто женится-то, Аленька? Не знаешь? — мама заинтересованно на меня посмотрела.

— Знаю. Отчего же не знать. Муж мой женится, тангир Дарин Элвэ.

Мама зависла. Отец, конечно, пытался переварить информацию, но и у него пазл не складывался. Хунька откровенно веселилась.

— На тебе? — глупее вопрос вряд ли можно было придумать, но он-таки прозвучал из уст родительницы.

— Нет. На мне он в прошлый раз женился, а сейчас будет на Анвен Беллим пытаться жениться, — хмуро ответила я, грозно зыркнув на мужа, который и не думал отрицать моих слов.

Мама ахнула и прикрыла рот ладошкой.

— У вас принято многоженство? — нахмурился папа. Видимо, Сергей Федорович упорно размышлял не поспешил ли он принять зятя.

— У нас скорее, наоборот, — попытался успокоить моих родителей Дарин, но запутал их еще больше.

— Многомужество? — на этот раз уже охнула мама.

— Именно! — не стал лукавить «леденец». Родители побледнели. Ну, нельзя же так, без подготовки на хрупкую психику землян вываливать такую информацию! Не все настолько крепки, как мы с Хунькой.

Папа, как галантный кавалер, налил из стоящего на столе графина в стакан воды и протянул его маме. Та с благодарностью приняла и залпом осушила половину.

— И сколько обычно мужей у ваших женщин? — отдышавшись поинтересовалась она.

— В среднем от десяти до пятнадцати, но бывает и больше двадцати. — Ах какой честный муж мне достался! Золото!

— Сереженька, — мама разволновалась не на шутку, — ты слышал? Бывает больше двадцати…

— Алька, — изрек мой мудрый папа, — нам двадцать два нужно.

— Почему? — азартно полюбопытствовала я.

— Мужики, я смотрю, справные, сильные, выносливые. Мы из них семейную футбольную команду организуем.

У Дарина вытянулось лицо. Мама снова ахнула, а мы с Хунькой… ржали мы, как лошади ржали!

Не известно, чем бы закончилось знакомство моих впечатлительных родителей, если бы двери столовой вновь не раскрылись впуская вереницу моих старых и новых родственников. Впереди шли бабушка Тая и прабабушка Маша, держа с двух сторон за руки тетю Морхану. Да так крепко, словно снова боялись ее потерять, как тогда — в раннем детстве. Сразу за ними шел Погодин и бесстыдно обнимал свою жену Алейну, которая хоть и брыкалась для виду, но и сама тесно прижималась к мужу. Келегана и Тугрона сопровождали еще два эленмарца. Судя по всему они — еще невиданные нами, мужья бабушки Явы. Снегирева впорхнула, держа под руку очень красивого мужчину. Глероса-то мы только в виде чудовища рассмотреть успели, а в человеческом облике нам его показывать не спешили. Теперь понятно почему. Очень уж он выделялся даже среди очаровательных представителей сильной половины Эленмара. Хотя… здесь сильные, пожалуй, все же не мужчины. Стелла кивнула нам и отвела жениха подальше, прилипнув к нему, как жвачка к графину.

— Смотри-ка, что творится? — не удержалась от комментария Хунька. — Мы ее медведя очеловечиваем, дрессируем, а она нам его потом даже показывать не хочет. Нет в мире справедливости!

Но справедливость все-таки была. Она вошла с энфиной Яванной и арт-легаром Соргом. Увидев Фархунду «остроухая справедливость» улыбнулась фирменной улыбкой Беллимов.

— О, еще один медведь от зимней спячки очнулся, — оторопело выпалила Хунька, явно нервничая. — Ну, этого-то еще дрессировать и дрессировать до нужной кондиции.

— Не хочет на велике по арене гонять? — поинтересовалась я.

— Хуже, — мрачно отозвалась она, направляясь прямо к объекту будущей дрессуры. — Так и норовит на раскаленных углях сплясать. Спасу нет. Такой плясун оказался! Жалко мне его.

О чем говорили Фархунда и Фингорм не слышал никто, но улыбка на лице Беллима стала хищной, а в глазах блеснуло нечто такое, что не оставляло сомнений — эленмарский тигр вышел на охоту.

— У Хунечки тоже кавалер появился, — умилилась мама, — кого-то он мне напоминает!

— Андроида ее личного! — подсказал ей отец. — Как там его? Греческое такое имя… Феокл, кажется. Баловство это — девочкам роботов для забав покупать. А ты как считаешь, зятек?

— Прототипы гораздо увлекательнее, — подтвердил муж, чем поверг маму в шок. Папа промолчал, но ответ Дарина заставил его задуматься.

— Ты не мог бы немного смягчать свои ответы моим родителям? — зашептала в остроконечное ухо супруга.

— Ты хочешь, чтобы я врал родственникам? — наигранно возмутился он.

А я смотрю в бирюзу с золотыми искрами, а там хитрость через край плещется. Понятно, за «свадьбу моего мужа мстит». Может и не стоило огорашивать родителей, но, как представлю Анвен тянущую к нему наманикюренные лапки, аж зло берет!

— Когда ты вернешься в подземелье? — спросила я, переведя тему.

— После ужина, птенчик. Никто ничего не должен заподозрить до обряда. — Муж виновато улыбнулся и обнял меня за плечи, притянув к себе. Мне лишь оставалось тяжко вздыхать и просить время тянуться, как можно медленнее.

Последними в столовую вошли Белиготар Сорг и Пелагея Джоновна в сопровождении эленмарской пары. Удивительно красивая женщина кого-то смутно мне напоминала.

— Мама? Отец? — удивился тангир. — Вот не ожидал их здесь увидеть.

К новым гостям подошла энфина Яванна и о чем-то тихо заговорила, потом обернулась ко всем и громко произнесла:

— Дорогие мои, многие из присутствующих не знакомы с моей лучшей подругой. Айда Элвэ и ее супруг Фолин. А это, — бабушка обвела взглядом всех, — моя, теперь уже огромная семья. Пойдем, дорогая, я тебя со всеми познакомлю. Рассаживайтесь за стол, бесценные. Робби, помоги всем найти свои места!

Энфина, как всегда, была словоохотлива. Чувствую найдут они на этой почве контакт с моей мамой.

— Яванна, спасибо за приглашение и за теплый прием, но сначала я бы хотела поздороваться с сыном, — статная женщина развернулась в нашу сторону и поплыла, как императорская каравелла на показательном морском параде. А я что-то занервничала. Не каждый день с родителями мужа знакомишься.

— Моя энфина, — поприветствовал ее Дарин, низко поклонившись.

— Сынок, — выдохнула эленмарка и медленно погладила его по щеке. Голос пронизан теплотой и любовью, что немного меня успокоило. Да и всех мужей она сюда не притащила, а привела лишь отца моего мужчины.

— Мама, позволь представить тебе мою… — и он замялся. Ну, и кто же я для тебя, Дарин, кто? Женщина с любопытством взглянула на меня.

— Энфина Айда, — поклонился ей, подошедший дед. Белиготар Сорг заметил паузу в нашем разговоре и поспешил на помощь. — Позвольте вам представить мою внучку, птенца дома Соргов, Алевтину Верник и ее уважаемых родителей Сергея и Зою Верник.

Мама Дарина благосклонно кивнула и подарила нам всем вежливую улыбку.

— Тар, я очень рада, что у тебя появилась внучка…

— Не только внучка. Позвольте представить вам мою половину, Вельскую Пелагею Джоновну, — дед притянул за талию, проходившую мимо прапрабабушку. Та улыбнулась, открыто и по доброму.

— Здравствуйте, — сказала она, — очень рада познакомиться с родителями нашего Дарина.

— Вашего Дарина? — выпучила глаза моя потенциальная свекровь. — Вашего?

— Я что-то не так сказала? — Пелагея Джоновна обернулась к мужу.

— Все так, дорогая. Все так, — поспешил ее заверить легар. — Просто я еще не успел рассказать уважаемой энфине рода Элвэ о том, что наши дети прошли обряд и теперь являются парой.

— Ваша внучка теперь связавшая Дарина? — совсем растерялась эленмарка, переводя взгляд с деда на ба, а потом на меня. А Дарин… он, как ни в чем не бывало, стоит рядом, улыбается, за талию обнимает.

— Так кто я для тебя? — аккуратно, но сильно наступаю ему на ногу.

— Любимая, — шепчет он, продолжая скалиться окружающим. Отпускает меня, конечно, но не на долго и не полностью.

— Понимаете, Айда, у землян нет такого понятия «связавшая», там супруги равноправны. — Каким-то образом вышло так, что фраза, сказанная дедом, прозвучала в полной тишине. Все мужчины-эленмарцы с интересом посмотрели в нашу сторону.

— Что вы подразумеваете под словом «равноправны»? — спросила свекровь.

— Это значит, что главой семьи может являться любой из супругов, как мужчина, так и женщина.

— Но чаще все же мужчина, — пояснил Сергей Федорович, которому был пока не ясен предмет столь странного разговора.

— Чаще мужчина, — согласился с ним Белиготар Сорг. — А пара — означает, что супругов всего двое. Один мужчина и одна…

— Я знаю, что такое пара, Тар! — прервала деда моя свекровь. — Объясните, что происходит?

— Айда, милая, — вмешалась в разговор энфина Яванна, так как мы привлекли всеобщее внимание. — Я хотела тебе сказать раньше, но меня заверили, что эта информация до завтрашней церемонии является стратегической тайной. Но теперь, видимо, все же придется сказать — мой сероглазый птенчик Аленька и твой Дарин — супруги. Их сердца соединили в главном Храме на планете Лорна. И главный виновник этого действа появится с минуты на минуту. Ты даже представить себе не можешь, кто это!

— Боги! Ява! Мой мальчик прошел обряд! — вдруг всхлипнула Айда и подошла к Дарину. Она отогнула ворот форменной куртки тангира и внимательно осмотрела шею. — Но… Там нет…

— Надписи о собственности там нет, — поспешила заверить я новую родственницу. — Потому что Дарин не раб, а мой любимый и единственный мужчина. Мое имя он носит на сердце, а не в виде клейма на шее.

— Детка, — свекровь внимательно посмотрела на меня. В ее бирюзовых глазах блеснули слезы. — Ты любишь моего мальчика?

— Конечно, люблю. Землянки не вступают в брак без любви! — может и пафосно загнула, но по смыслу верно.

— И… он у тебя единственный? — почему-то шепотом спросила эленмарка.

— Разумеется, — кивнула я.

— Но, как же рубеж и потомство? — все еще не могла поверить в очевидное энфина Элвэ. К слову сказать, отец Дарина так и не проронил ни слова. Мужчины моей семьи были намного разговорчивее.

— Рубеж пройден досрочно и благополучно, — наконец-то произнес Дарин и с нежностью заглянул мне в глаза. — Все благодаря моей Аленьке! А потомство…

— Для потомства, Айда, время нужно, — вмешалась энфина Яванна. — Время и активные упражнения в кровати! А дети бегают по галактике. То война, то тайны, то заговоры. О каком потомстве речь? Вот закончится все, запрем их в спальне на месяц и будем двумя родами пополнения ждать!

Да, я теперь понимаю в кого дед такой замечательный. Не смотря на всю свою болтливость, бабушка Ява порой говорит очень мудрые вещи, полностью совпадающие с моим мнением.

— Ох, Яванна, но эленмарец и землянка… — все же недоверчиво покосилась на меня свекровь.

— Пелагея тоже землянка, а Тар — эленмарец, а смотри какая хорошенькая Мария у них получилась! Жаль, что ушки не остренькие! — эленмарская бабушка вывела вперед смущенную земную прабабушку и поставила перед подругой.

— А скоро предвидится еще потомство, — подмигнул легар, тихонько погладив по плоскому еще животу бабушку Пелагею.

— Неужели? — встрепенулась энфина Яванна. — И вы молчали!

— Мы хотели сказать после церемонии, завтра, — стушевалась прапрабабушка.

— Поздравляю вас! — искренне поздравила свекровь моих деда с бабушкой, а потом снова воскликнула, — что же я теперь скажу Беллимам? Церемонию нужно отменить!

Она потянулась к комму, но Белиготар перехватил ее руку.

— А вот этого, энфина, мы с вами делать не будем! — спокойно сказал он.

— Почему? — женщина удивленно смотрела на свое запястье, которое не сильно сжимал дед.

— Все ответы получите завтра. Завтра после обряда. До того момента, вы просто молчите и смотрите, — настойчиво поучал ее легар.

— Но как же? Неудобно перед Беллимами! — не унималась женщина. Вот сразу видно порядочного человека.

— Благодаря Беллимам ваш сын сейчас, по замыслу Беллимов, должен не тут ужинать, а лежать до самой церемонии связанным в подземелье проклятых! — да, умеет дед найти веские аргументы.

— Ах! — только и смогла вымолвить свекровь, пошатнувшись. Благо ее подхватил молчаливый отец Дарина.

— А вот этот юноша, — Белиготар Сорг указал на Фингорма, который весь побледнел, как только речь зашла об его семье. — Должен был завтра погибнуть, как другие восемь юношей их разных эленмарских родов.

— Погибнуть? — выдавила из себя Айда.

— Именно. Представляете род, который отправляет своего на смерть? — дед говорил отрывисто и четко. Свекровь побледнела еще сильнее Фингорма. — Завтра ожидается кровавый, дикий обряд. Разумеется никто не пострадает. Об этом позаботились заранее. Но коль уж я вам выдал часть информации до обряда, то в Храм мы все отправимся из этого дома. Так же на ночь все сдадут средства связи. Я немерян узнать, кто стоит за дикими обычаями на Эленмаре и кто влияет на решения Совета!

— Я согласна! — Айда спешно отстегнула комм и протянула его деду. Молчаливый супруг последовал ее примеру. — И спасибо вам, Тар, за моих мальчиков.

— Вы достойно воспитали ваших сыновей, фаэра, — кивнул ей легар и отошел к Пелагее Джоновне.

— Я так за вас рада, дети! — очередь дошла до нас с Дарином и мы оказались в объятьях его матери. — Как же мы мечтали с Явой, что наступит день и роды Элвэ и Сорг породнятся, но увы! Обстоятельства складывались не в нашу пользу.

— Тут еще гости, — тихо сказал энфине Яванне незаметно подошедший Робби.

— Так зови же его! Зови! И диванчик поставь и мяса побольше, как он любит, не прожаренное, — засуетилась бабушка.

— Боюсь, это не тот гость, о котором вы подумали, — предостерег ее андроид.

— Кто же там? — удивленно захлопала глазами Ява.

— Друзья вашей внучки, полагаю, — чопорно ответил робот.

— Ох, с появлением Али стало так интересно жить! Всегда полный дом чудесных людей! Зови же их! Зови! — воскликнула она. — И поставьте еще приборов. Давайте, наконец, поужинаем.

Двери столовой распахнулись который раз за вечер, пропуская… Серафиму Дормидонтовну, Жорку, Айю и неизвестного нам астерийца с сединой в синих волосах.

— Доброго вячарочку вам в избу! — разулыбалась энфина рода Селедкиных.

Хорошо дома, когда все дома.

Глава 17

За столом завязалась непринужденная беседа. Седовласый астериец оказался отцом Айи, недавно прошедшим первую в истории его планеты процедуру множественного развода. Действительно, мужчина выглядел счастливым и вполне довольным жизнью. Он быстро сошелся в разговоре с прабабушкой Машей, намекнув, что на Астерии ему довелось повстречаться с ее тезкой. Конечно, все смеялись, когда Айа в подробностях расписала козлиный бунт и героическую роль козы бабы Симы да и самой хозяйки. Старушка раскраснелась, доказывая, что ее рольне так уж значима, но похвала жены внука ей была приятна. Это чувствовалось. Моя родственница тихо попросила с животным ее не ассоциировать и называть «просто Мария», на что отец Айи тут же согласился и с придыханием повторил по просьбе новой знакомой землянки ее имя несколько раз с таким придыханием, что бабушка Маша смутилась. Далее они долго беседовали на философские и, такие близкие прабабушке, музыкальные темы. Да так увлеклись, что до других гостей им просто не было никакого дела.

О событии, предстоящем завтра, никто за столом не заговаривал. Обе эленмарские энфины рассказывали маме о жизни на этой планете, а она слушала их, открыв рот, и впитывала, как губка. Разумеется, это очень не нравилось папе. Он то и дело вклинивался в их беседу, умело переводя разговор на необходимость и полезность мужского контроля или хотя бы равноправия. Что ж, удачи тебе, папочка! Женщины Эленмара за столько сотен лет вынужденного матриархата отрастили себе такие аргументы на этот счет, что тут все мужчины галактики не справятся. Где уж тебе одному. Тут словами и спорами не поможешь. Должны измениться обстоятельства и только тогда начнут неизбежно меняться и женщины. Хотя, кто сказал, что ничего не изменилось? Эленмаркам стоит задуматься. Их соотечественникам подходят землянки, которые совсем не избалованы мужским вниманием. А если учесть, что обряд выполненный посредством подлинного артефакта Равновесия уравнивает продолжительность жизни обоих партнеров, причем в расчет берется раса с наиболее длинным жизненным сроком, то отбоя у них не будет от женщин. Кому же не захочется верного мужа, да еще и эленмарское долголетие в придачу?

Я то и дело посматривала на мужа. Он спокойно ел, в беседах участия не принимал, но был крайне напряжен. Иногда он так сжимал в руке столовый прибор, что белели костяшки пальцев. В бирюзе почти потухли золотые искры и поселилась грусть. У меня тоже настроение портилось все сильнее. Очень уж не хотелось отпускать Дарина туда, откуда всего сутки назад мы его с Хунькой вытаскивали. Еще Анвен эта… Нет, я, конечно, доверяю мужу и артефакт подменили, но все равно! Вот все равно сердце екает. Пугает не сам процесс, а неизвестность. Сейчас вариантов развития сюжета виделось несколько. И по какому раскладу будут развиваться события просчитать невозможно. Слишком много персонажей, слишком много совпадений, слишком много случайностей. Слишком много «слишком»! Вздохнула и положила ладошку под столом на колено мужа. Он улыбнулся и тут же обнял меня за плечи.

— Не грусти! — прошептал он. — Скоро все закончится.

— Я переживаю и… — Как же трудно признаться! Набрала побольше воздуха, взглянула в глаза Дарину. — И ревную!

— Я тебя еще больше ревную! — озадачил меня муж. — Пока я связанный буду проходить поддельный обряд, ты вся такая красивая и свободная будешь стоять среди гостей. Пусть в маске и плаще, но на тебя обратят внимание десятки эленмарских мужчин.

— Пусть обращают, — пожала плечами я. — Мне же нужен один конкретный эленмарский мужчина, который будет там, перед артефактом, с Анвен. И она будет трогать тебя! Знаешь, придется тебя после обряда хорошенечко отмыть!

— Отмыть? — удивился «леденец».

— Именно это я и намереваюсь сделать сразу, как только вернемся домой!

— Обещаешь? — прошептал муж-искуситель.

— Обещаю!

— У меня есть свой дом на Эленмаре и там вполне просторная ванна, — и этот хитрец еще подмигнул мне. А я хлопала глазами и никак не могла понять, где меня только что провели.

В самый разгар ужина воздух посреди столовой заискрился и возник черный лайвелл, вызвав немое изумление, как у землян, так и у эленмарцев до этого его не лицезревших. Вот любит кошак эффектное появление! Позер!

«Не ожидал попасть в столь многочисленное общество» — актер из него не очень, если честно, хотя на энфину действует.

— Роби! Мяса! — взвыла моя эленмарская бабушка.

Андроиды тут же принесли широкий низкий диванчик и зверь вальяжно переместился за стол, где перед ним тут же поставили целое блюдо истекающих соком мясных кусочков.

— Яванна, дорогая, — обратилась к моей эленмарской бабушке, которая восседала рядом с наглым кошаком и мягко теребила его холку, моя свекровь, — неужели он настоящий?

«Хотите потрогать, фаэра?» — разумеется, эта божественная сущность своего не упустит. Потрогать, почесать и потискать Сумрака не отказался никто из вновь прибывших членов нашей огромной семьи, причем Элвэ я тоже считала таковыми. Кот он всегда кот, даже на другой планете и даже с крыльями.

«Надеюсь все прошло гладко? Как решилось наше дело?» — лайвелл посмотрел на чету Элвэ, а потом многозначительно на Белиготара Сорга.

— Разумеется, — изрек дед. — Обе недостающие части артефакта у меня.

«Так чего мы сидим? Тангир, время дорого! Нужно немедленно поместить их в Храм!» — воскликнул кот. Он так оживился, что даже на какое-то время забыл о тарелке с сочными кусками мяса.

— Нет! — муж и легар сказали это хором, чем не мало меня удивили. Разве не для того мы столько рисковали, добывая треугольники?

— Не думаю, что сейчас самое время решать подобную проблему и менять природу существующего на данный момент мироустройства, — пояснил дед. Если до этого мне было просто не ясно, то после пояснения стало еще непонятнее. И тем не менее, мы с друзьями молчали, внимательно наблюдая за поведением Дарина, Белиготара и кота. — Полагаю, после проведения завтрашнего обряда, ничто не помешает нам это сделать.

«Куда вы их дели? Я не чувствую их!» — переполошился Сумрак.

— Поверьте, они в надежном месте, — невозмутимо ответил легар, продолжая поглощать ужин. Мне показалось или Дарин действительно обменялся с дедом хитрыми и довольно красноречивыми взглядами? Легару я полностью доверяла, а мужу просто не могла не верить, в отличие от хитрого инопланетного кота. Это и расставило приоритеты.

Весь ужин лайвелл просидел задумчивый, не обращая внимание на щебетание энфины. Меня так и подмывало расспросить мужа о треугольниках, но я понимала, что за столом это будет несколько неудобно. Да и вообще, куда больше артефакта, меня волновал обряд.

Время неумолимо летит вперед, все заканчивается. Тарелки с основными блюдами, сменил десерт и неизменный теперь в доме Соргов земной чай, который так полюбила бабушка Ява. Арт-легар сидел рядом с ней и о чем-то так увлеченно рассказывал, что она даже позабыла о Сумраке. Кот делал вид, что все его внимание занимает угощение, которое ему вежливо подкладывали андроиды, но выглядел как-то обиженно и недовольно, то и дело поглядывая на меня.

А я? Я общалась с родными, которых так давно не видела. Родителям и бабушкам очень понравился Дарин. Они засыпали его вопросами, а «леденец» вежливо, но нейтрально отвечал, не забывая очаровательно улыбаться, чем приводил женщин моей семьи в полный восторг. Все же — это моя семья и вкусы у нас схожие, а я от улыбки Дарина Элвэ впадаю в состояние экстаза незамедлительно и надолго.

Гостей распределили по комнатам, для чего пришлось вновь произвести пространственные изменения дома. Нам с друзьями впервые довелось увидеть подобное. Больше всех эксперименты с пространством впечатлили Серафиму Дормидонтовну. Она живо поинтересовалась, действуют ли подобные технологии только в закрытых помещениях или же их можно использовать на пахотных угодьях Руси Изначальной. Да, на какой бы планете не оказалась староста всея Руси, а думает она прежде всего о деле. Вот кого нужно в Совет Коалиции выдвигать! Своими мыслями я поделилась вслух и, неожиданно, их поддержали все присутствующие. А сама энфина рода Селедкиных смутилась, но в мудрых глаза загорелся огонек интереса. Чувствую, ждут дипломатов Коалиции сюрпризы, ждут.

Сумрак, что-то буркнув на прощанье, предпочел после ужина исчезнуть. Я не отходила от Дарина, все время держа его за руку. Понимала, что придется отпустить, но оттягивала этот момент как могла. Удивительно, но моя разговорчивая подруга почти никак себя не проявила. Она сидела рядом с Фингормом и о чем-то бесконечно с ним спорила. Беллим держался, но был растерян. Не представляю, как бы я чувствовала себя на его месте. Предательство ужасно само по себе, а когда предают родные люди — это втройне чудовищно. Кажется, он так до конца и не поверил. Что ж, церемония многим откроет глаза и со многих снимет маски.

Стараясь сделать это поделикатнее, я попыталась выяснить у тети Морханы о родственниках лорда Кебрима. Никаких подробностей женщина не знала, но ходили слухи, что у главы Тайного Круга когда-то была сестра. Что с ней стало никто не знал. Да и вряд ли Высокий лорд откровенничал, пусть даже с женщиной, которая ему небезразлична.

Как только за нами с мужем закрылась дверь отведенной мне в доме энфины комнаты, теплые, родные губы накрыли мои. Целовал Дарин нежно, ласково, на прощанье… Не хочу! Не хочу отпускать его! Знаю, все знаю и что сильный, что умный, что мужчина — мой мужчина, но все равно сердце колотится от беспокойства. Я обняла его крепко-крепко, прижимаясь всем телом.

— Аля… — хрипло выдохнул муж.

— Я сейчас. Еще минуточку тобой подышу, — прошептала, уткнувшись ему в грудь.

Дарин рассмеялся, по доброму, тихо. Он приподнял за подбородок мое лицо, заставляя заглянуть в глаза, где в расплавленной бирюзе ласково подмигивали золотые искры.

— У нас будет еще много-много минуточек, птенчик, слышишь? — проникающим в самую душу голосом произнес он. Слышу, конечно. Но из всех минуточек всегда важна та самая, последняя, перед расставанием, пусть и недолгим.

— Дарин… — вышло как-то жалобно. Неужели я собралась плакать? А ведь весь вечер настраивала себя, что буду сильной, отважной такой. Ерунда все это. Какая бы толковая женщина не была, всегда любящее сердце отключает часть мозга. С этим не поспоришь. Вот и ведем себя порой как дурочки, не взирая на последствия своих поступков.

— Алечка, родня, — муж покрывал поцелуями мои щеки, нос, губы, подбородок. Они были сладкими с небольшим привкусом горечи от предстоящего расставания. — Мне пора. Вряд ли придут к другим пленникам, но меня перед обрядом обязательно проверят.

— Дарин… — это был почти всхлип! Да что со мной такое? Никогда не вела себя так безответственно.

— Завтра увидимся, птенчик, — улыбнулся мой тангир Элвэ, отстраняясь.

— Увидимся, — согласилась я. — На церемонии передай своей невесте, если она посмеет лапать моего мужа, я откручу ее эльфинные ушки.

— Какие? — удивился «леденец».

— Потом как-нибудь расскажу, — отмахнулась я. — Ты главное предупреди Анвен, чтобы неожиданностью не оказалось.

— Знаешь, — хитро подмигнул мне супруг, — оказывается это очень приятно.

— Что именно? — не удержалась от вопроса.

— Когда тебя ревнуют, птенчик. Если ревнует человек, который тебе безразличен, этого просто не замечаешь. Но если ревность исходит от любимой, то… мир вокруг окрашивается яркими красками. Хочется раскинуть руки и кричать, оповещая всех о своем персональном счастье.

— Я буду ревновать тебя всегда. Даже когда ты станешь старым и никому ненужным.

— Я не стану таким, — рассмеялся муж.

— Почему это? Все стареют.

— Все стареют, — согласился Дарин. — Но если ты меня будешь ревновать, значит, я все еще буду тебе нужен. Все просто. Обычная логика.

— О, боже! — ох уж эти эленмарцы с их логикой! Никак не поймут, что землянки иррациональны по сути своей.

— До завтра, любимая! — «леденец» еще раз прижался к моим губам, улыбнулся и исчез в портале, созданном амулетом Сумрака.

Эх, мне не оставалось ничего другого, как лечь спать, вспоминая о родных объятьях.

Глава 18

Правительственный межзвездный лайнер Кью-08976 совершал экстренный рейс до планеты Эленмар. Не часто на одном борту собирался почти весь Совет Коалиции. Любопытство — качество присущее всем расам, не взирая на аналитический склад ума, эмоциональную отстраненность и прочую лабуду, коей прикрываются разумные существа, для извлечения выгоды из ситуации. Не отреагировать на прямое приглашение было во-первых — не вежливо, а во-вторых — кто же откажется посетить закрытую некогда планету. Эленмарцы — народ скрытный, когда дело касается их уклада жизни. Любопытство. Любопытство — двигатель прогресса, а вовсе не пытливость ума.

— Как вы полагаете, уважаемый тар Шакреол, зачем нас так настойчиво пригласили на Эленмар? — седовласый тентуриец вольготно устроился в мягком кресле, потягивая темно-красный напиток из изящного бокала.

— Полагаю грядет нечто грандиозное, фаэр Шатракасси. Есть предположение, что Совет Эленмара замыслил переворот, — откликнулся его собеседник, скрытый под просторной золотой мантией верховного судьи.

— Друг мой, к чему условности, когда мы наедине? Помнится в стенах Академии мы называли друг друга по именам, — улыбнулся тентуриец.

— Да, только с тех времен, вы успели стать верховным канцлером Совета Коалиции, Трант.

— А вы успели принять сан и занять должность верховного судьи. Теперь вас, дорогой друг, иначе, чем тар Шакреол и не назвать.

— Время меняет людей. Абсурдно думать, что люди меняют время, — многозначительно изрек сановник.

— Вы, как всегда правы. Так зачем же мы все-таки летим на Эленмар? Полагаю, вы знаете гораздо больше, чем я, не взирая на должность.

— Годы не умерили вашей догадливости и прозорливости, дорогой Трант, — рассмеялся тар Шакреол. — Не секрет, что эленмарцы более, чем достойные политики. Они умны, проницательны, логичны, в нужный момент хитры и изворотливы. Не эти ли качества являются значимыми для удачной политической карьеры?

— Все так. Все так, — тентуриец пригубил темный напиток и прикрыл глаза. — К чему вы мне все это рассказываете?

— У них есть лишь один минус…

— Да? — оживился собеседник. — Какой?

— Самки.

— Самки? — удивился верховный канцлер.

— Я имел в виду — женщины. Эленмарцы слишком зависимы от своих женщин, а их, заметьте, правящее меньшинство. Понимаешь к чему я клоню?

— Ты подозреваешь Совет Эленмара в заговоре против Коалиции? — насторожился тентуриец.

— Я полагаю, что в данный момент Совет Эленмара возглавляют представительницы совсем не тех родов, кому стоит доверять, — тар Шакреол опустился в соседнее кресло.

— Да, Беллимы прут напролом, не гнушаясь никакими должностями, лишь бы они имели хоть какое-то отношение к канцелярии Совета, — фаэр Шатраксси в глубокой задумчивости потер переносицу.

— Нам не следует забывать о том, кто стоял у власти прежде, чем образовалась Коалиция, — напомнил сановник.

— Да, эленмарцы когда-то правили, но для меня так и осталось загадкой, почему они добровольно поделились властью?

— О, в этом поступке таится глубокий смысл. Весьма и весьма. Понимаете, когда в силу ряда причин, стоящий у власти народ, больше не в силах ее удерживать, самое мудрое — добровольно поделить ее между сильнейшими, не обделив, разумеется, себя. Так они остаются у руля и в то же время никто не догадывается…

— Об их слабости! — воскликнул тентуриец. — Это гениально, друг мой! Почему такое простое объяснение не приходило никогда мне в голову?

— Потому что, уважаемый Трант, вы привыкли мыслить иными масштабами и более сложными категориями. А все гениальное, как вы сами только что сказали, просто.

— Так вы считаете, что Эленмар окреп настолько, что намерен вернуть себе утерянные некогда позиции?

— Нет, — рассмеялся тар Шакреол. — Я лишь хочу сказать, что среди эленмарцев есть глупцы, которые искренне считают, что подобное возможно.

— А вы такую вероятность исключаете? — взгляд тентурийца стал внимательным, да и сам верховный канцлер весь подобрался, наклонившись к собеседнику.

— Не исключаю, — честно ответил сановник. — Но лисица никогда не станет львом, Трант. Никогда.

— Что вы этим хотите сказать?

— Беллимы никогда не добьются власти.

— Почему? — тентуриец очень хотел услышать мнение тар Шакреола.

— Потому что это всего лишь Беллимы, а не Сорги.

— Сорги? Уверяю, Сорги — честнейшие из живущих. Я знаком с арт-легаром, да и с Белиготаром мне приходилось иметь общие дела. Это достойные, умнейшие люди, заслужившие своими поступками доверие Совета, как никто иной!

— Именно, друг мой. Для Соргов слова «честь рода», «честь имени» — не пустой звук. Единожды приняв решение, они его не меняют. Кровь, знаете ли, не позволяет.

— А с их кровью что-то не так? — заинтересовался тентуриец. Сегодня перед ним приподнималась завеса таких тайн, о которых он и понятия не имел.

— В Соргах течет кровь бывших императоров. Решение создать Совет и объединить развитые расы в Коалицию принадлежала именно им.

Канцлер молчал, переваривая информацию. Вертел в длинных пальцах бокал и молчал.

— Так значит у Беллимов ничего не выйдет? — вдруг усмехнулся он.

— Совершенно ничего, — подтвердил тар Шакреол.

— Тем забавнее будет наш визит! — воскликнул фаэр Трант. — Шоу начинается!

— Я бы не стал рассматривать ситуацию в подобном ключе, но, определенно, нас ждет много интересного, а, быть может, и неожиданного.

* * *

Утро в доме энфины началось с визита деда. Только сейчас это был вовсе не дед. Передо мной стоял легар Высшей Звездной Академии, облаченный в черную парадную форму, со всеми знаками отличия и регалиями. Я, едва успевшая натянуть халат, смотрела на него с удивлением.

— Произошло что? — хрипло спросила его, когда молчание Белиготара Сорга затянулось.

В ответ он молча протянул металлический ящик. Странный. Очень старинный. Металл, из которого была сделана шкатулка, я уже где-то видела. Разум никак не хотел просыпаться. Медный отлив, обманчивая обыденность. Точно! Треугольники! Они тоже из такого же металла.

Приняла из рук деда странный предмет и попыталась открыть крышку. Та, на удивление легко поддалась. А когда я заглянула внутрь — вопросов прибавилось. Там, на дне, лежали оба треугольника, которые мы с таким трудом достали.

— Почему ты принес их мне? — в упор посмотрела на деда.

— Хочешь спросить, почему я за ужином не отдал их лайвеллу? — усмехнулся легар.

— Именно, — не стала лукавить я. Вообще, все происходящее было чертовски непонятным. — Если бы треугольники заняли свое законное место, сейчас у нас было бы гораздо меньше проблем.

— Так да не так, — дед присел рядом со мной на кровать и приобнял за плечи. — Понимаешь, птенчик, есть одна очень любопытная догадка…

— Но ты мне о ней не скажешь, ведь так? — вырвалось у меня.

— Так.

— Но почему-то ящик с треугольниками должен быть именно у меня.

— Об этом я как раз могу тебе сказать. Единственное существо у кого лайвелл не почувствует артефакты — это ты.

— Потому что он меня выбрал?

— Не только, птенчик. Не только. В тебе течет кровь древних императоров Соргов и еще в ее состав входит одна составляющая. Не знаю, где ты ее приобрела, но ничего подобного нет ни у кого их твоих родственниц.

— Дед, не темни. Ответь мне, Сумрак враг? — я пристально вглядывалась в непроницаемое лицо родственника.

— Все в этом мире относительно, — загадочно изрек он и направился к выходу. Даже загадочные хранители земного храма были куда более разговорчивыми!

— Дарину ничего не угрожает? — мой вопрос застиг его уже в дверях.

— Птенчик, он расшан Эленмара, — улыбнулся легар. — А это, поверь что-то да значит.

Расшан — не расшан! Какое мне дело что он там может, если рядом будет белобрысая Анвен? Нет, я, конечно, переживала о муже в любом случае, но от мысли о крошке Беллим все внутри переворачивалось и сжималось в тугой комок. Если боги космоса хотят, чтобы мы с «леденцом» через это прошли — мы пройдем! Что бы нам не уготовили.

Завтрак прошел все за тем же огромным столом. Оживление царило лишь среди моих земных родственников. Большинству из них никто ничего не рассказал, и они скорее готовились к экскурсии в древнюю святыню, нежели к ужасающему по своей сути обряду. Эленмарцы молчали и лениво ковырялись в своих тарелках, попивая неизменный теперь в доме энфины Яванны чай.

Свекровь появилась только к концу завтрака. Как обычно, леди Айда была величественна и немногословна, лишь легкая бледность выдавала ее волнение. Кроме Фингорма Беллима, из бывших похищенных, так никто и не очнулся. А сам он сидел рядом с Хуней и сиял, как начищенный самовар на даче у моих родителей. Подруга выглядела несколько усталой, но вполне довольной жизнью. Рядом с ними тихо переругивались Стас и Алейна. Чета Погодиных спокойно практически не разговаривала. Все их диалоги сводились или к взаимным упрекам или к воспитательному процессу одного из супругов, но не смотря на это они не ссорились. Айа, Жорик и Серафима Дормидонтовна о чем-то оживленно шептались, а отец астерийки уделял внимание прабабушке Маше. Кажется, они питали взаимную симпатию и интерес. Я смотрела на них и улыбалась. В такое утро, не имея рядом своего счастья, весьма полезно порадоваться за других.

На выходе вездесущий Робби раздал всем плащи и маски, которые делали людей безликими, похожими друг на друга. Покидали дом молча. Каждый, наверное, в такой момент думал о своем. Все мои мысли были о Дарине. Причем они смешались в такой клубок, что вычленить из них что-то конкретное было невозможно. Безумно хотелось, чтобы все это поскорее закончилось.

— Как ты? — Пелагея Джоновна улыбнулась и ласково, как в детстве, потрепала меня по волосам.

— Не очень, — честно призналась я.

— Понимаю. Порой так бывает, вроде тебя окружают родные и близкие, а мысли летят к тому единственному, которого рядом нет.

— Ты столько лет была без деда… — осеклась, не зная, как точнее выразить свою мысль, но бабушка поняла меня с полуслова.

— Просто не позволяла себе о нем думать, иначе было бы совсем плохо. И ты не думай. Просто надейся на лучшее.

Она отошла, а я… В общем, честно старалась не думать. Но бирюзовые с золотыми искрами глаза, они всплывали в памяти, стоило лишь на миг смежить веки. Но не только с Дарином были связаны мои тревоги. Пугала неизвестность. Вот, казалось бы, вам понятна сложившаяся ситуация, но всплывают новые подробности и снова вокруг путаница и хаос, снова предстоит искать составляющие нового пазла и складывать, складывать… Разговор с дедом не принес ясности, а добавил новых загадок. Получалось, что доверять нельзя никому. Даже своему взбалмошному коту с крыльями. Он хоть и противный, но, говоря откровенно, я успела к нему привязаться.

Что день грядущий мне готовит — не знала, но ради мужа я готова на все, что бы злодейка судьба мне не приготовила. Сжав под плащом плоскую коробку с артефактом, поспешила к флайкару.

Летательных аппаратов было несколько. Большие, серые, безликие, как и люди в них садящиеся. Каждым из них управлял андрод. Странно, ведь в прошлый раз при полете в Храм за штурвалом находился муж энфины.

Все стало понятно, когда под нами показался знакомый горный массив и знакомая посадочная площадка перед главным святилищем Эленмара. Сейчас пейзаж напоминал растревоженный улей. Обилие флайкаров поражало. Одни садились, другие взлетали, а третьи кружили в воздухе, ожидая своей очереди. Из одних аппаратов люди быстро выходили, к другим — андроиды стелили странную дорожку, синюю с яркими желтыми звездами. Видимо, прибывали весьма почетные гости.

— Мы переживем это. Переживем! — мою ладонь накрыла чужая, незнакомая, но сколько от такого простого жеста я почувствовала тепла и поддержки. Оказывается, весь полет рядом со мной сидела энфина Элвэ. А Айда не просто переживает — она в панике, хотя ни жестом, ни видом не показала этого.

— Все будет хорошо, — горячо заверила я свекровь, но сомнения были.

— За мальчиков я всегда переживала больше, чем за дочерей, — вдруг призналась она. — Что девочки? Девочки уйдут и создадут новую ветвь рода а мальчикам, таким умным и сильным, суждено подчиняться. Где справедливость?

— Будет! — я пожала Айде руку. — Обязательно будет главное за нее бороться. А в отношениях не обязательно один подчиняется другому.

— Да? — удивилась свекровь.

— Да. Можно решать все сообща и помогать в делах друг другу.

— Дарину очень повезло, — тихо сказала она и в ее голосе звучала нежность. Мне показалось, что там, под маской Айда улыбается.

Главный Храм Эленмара тоже не был прежним. Видимо, манипуляции с пространством можно было производить не только в домах, но и в любом другом помещении. Даже в пещере. Сейчас главное святилище превратилось в огромный зал с уходящими ввысь рядами сидений, расположенных по типу амфитеатра, проходами между ними и круглой площадкой в центре, на которой нарисовали странные символы. Лже-треугольник находился там же.

Не смотря на то, что плащи и маски скрывали личность их владельцев, делая возможным лишь отличить мужчину от женщины, места в зале распределялись строго по иерархии приглашенных. За этим зорко следили андроиды-распорядители. Как уж они различали визитеров, оставалось только догадываться.

Семейство Соргов занимало почетные места. Не на самых первых рядах, но в первом десятке. Робот-администратор без труда узнал энфину Яванну и пригласил сначала ее, а потом и всех сопровождающих бабушку лиц, занять свои места. А сопровождающих было много. Настолько много, что даже не запрограммированные на удивление андроиды пребывали в состоянии легкого замешательства. Однако народа, желающего поглазеть на обряд века, набралось много, поэтому акцентировать внимание на количестве представителей рода Сорг никто не стал.

— Айда, дорогая, — моя эленмарская бабушка окликнула свекровь, кивнув в сторону центра площадки, — ты разве не приглашена к Беллимам?

Говорила энфина Яванна тихо, не привлекая к нам излишнего внимания. Да и вряд ли кто-то заметил бы их разговор. Вокруг царили суета и полная неразбериха. Гости занимали места, словно пришли в цирк и вот-вот начнется представление. Еще немного и по рядам начнут разносить мороженное и лимонад в одноразовых стаканчиках. От подобных мыслей стало неприятно. Они развлекаться сюда пришли, а девять похищенных могли тут сегодня с жизнями расстаться.

— Предпочитаю не принимать подобных приглашений, — так же тихо ответила Айда и села рядом со мной, схватившись за мою руку, как утопающий за спасательный круг.

Зря я полагала, что никто на нас не обратил внимания. Зря. Как только расселись все Сорги, к которым причисляли и моих земных родственников, на нас оглянулся впереди сидящий мужчина. В прорезях маски блеснули синие глаза, знакомые такие синие глаза. Да, это был тер Куина, Эрниль тер Куина собственной персоной. Уж шаендарского красавца, по совместительству первого кобеля вселенной и лучшего друга моего мужа я ни с кем не перепутаю. И он подмигнул мне. Нет, не так! Он посмел мне подмигнуть. Но не заговорил. Значит, его босс — Великий лорд Темного Круга тоже здесь и сидит где-то рядом. И тетя Моргана здесь, и Алейна… О, что же будет, если хоть кто-то кого-то узнает!!!

Глава 19

Как только все гости расселись, представление началось — погас свет. Вот только что под сводами священной пещеры плавали мерцающие шары, а потом разом сгустилась мгла. Какое же шоу проходит без спецэффектов? Беллимы старались, спланировали свой спектакль на совесть. В кромешной темноте, вдруг, по окружности центральной площадки вспыхнули факелы. Самые настоящие и полыхающий огонь тоже был настоящим. Отблеск пламени окрасил символы, которыми была испещрена поверхность, в зловеще кровавый цвет. Обряд еще не начался, а мурашки по спине и рукам уже выступили.

— Ничего себе представление они устроили! — раздался сзади, прямо на ухо, шепот подруги.

— Как ты меня узнала? — удивившись, спросила у Хуньки.

— Верник, все люди сидят как люди, одна ты дергаешься, — снисходительно пояснила она. — Фингорм еще.

Фархунда кивнула на сидящего рядом мужчину. На наш разговор Беллим не обратил никакого внимания. Его взгляд был устремлен на площадку.

— Представляешь, — снова зашептала Хунька. — Он не поверил ни одному моему слову!

— Знаешь, — хмыкнула в ответ, — я бы тоже не поверила скажи мне кто, что родная мать меня, как поросенка, зарезать хочет.

— Тут ты, Алька, права конечно, — не стала спорить подруга. — Но мне-то уж мог бы и побольше доверять. Все-таки я только тем и занимаюсь, что спасаю его эленмарскую задницу. Симпатичную, между прочим.

Откуда-то подул ветерок, факелы вспыхнули чуть ярче, а по площадке заклубился белый туман. Рассеялся он быстро, явив фигуру, облаченную в белый плащ и такую же, как у всех, маску. В центре импровизированной сцены стояла женщина. Она раскинула руки и громко произнесла:

— Приветствую вас, фаэры! — голос оказался знакомым и принадлежал энфине рода Беллим. — Мы пригласили вас сюда, чтобы вы разделили нашу радость! Сегодня юный птенец дома вылетит из родного гнезда, чтобы свить свое…

«Наконец-то, еле тебя отыскал! Даже мне крайне сложно внедриться в сознание!» — неужели Сумрак пожаловал? Беспокойно осмотрелась вокруг, но лайвелла нигде не было. И все же я его слышала! Ведь не померещилось же мне.

— Где ты? — одними губами прошептала я.

«Вот непонятливая! Говорю же — в твоем сознании. Ты же не против, если я твоими глазами обряд посмотрю?» — отозвался меховой пройдоха.

— А чего моими-то? — знаю, глупый вопрос, но не спросить не могла.

«Своими не могу! Здесь место силы, а меня не пригласил никто!» — последнюю фразу он произнес с укоризной. Что бы там не заподозрил дед, а я почему-то не могла злиться на наглого кошака. Но на всякий случай погладила плоскую коробочку под плащом.

А представление продолжалось. Энель закончила вступительную речь и величественно огласила:

— Встречайте! Гордость дома Беллим, самый юный и, несомненно, самый талантливый птенец — Анвен!

По одному из проходов между рядами гостей вспыхнули факелы. Смотрелось красиво и как-то нереально. Откуда-то сверху, в полной тишине спускалась хрупкая девушка. Плаща на ней не было, лишь полумаска прикрывала верхнюю часть лица. Длинное, серебристое платье струилось до самого пола, а золотые локоны блестящим водопадом рассыпались по плечам и спине. Дивная, нежная, словно ангел, сошедший с небес.

— Вот не знала бы, что она змея, подумала бы — богиня! — прошипела Хунька. А я не могла оторваться от зрелища.

Анвен, тем временем, подошла к своей энфине и преклонила колени.

— Встань! Встань, дитя мое! — Энель взяла девушку за руки и помогла ей подняться. — Яви свой прекрасный лик собравшимся гостям, дабы никто не мог усомниться в этом.

Белобрысая потянулась к маске и нарочито медленным жестом сняла ее. Ну, что сказать! Она всегда была красавица, а здесь, в полумифической обстановке сияла, как бриллиант чистой воды.

— Мало «Принцесса» ей волосы проредила. Быстро восстановили! — сокрушалась сзади Хунька. А я краем глаза заметила, как руки Фингорма сжались в кулаки.

— Анвен — гордость Эленмара! — энфина Беллим погладила девушку по руке, а та лучезарно улыбнулась. — Обряд засвидетельствуют представители девяти родов.

Вспыхнул портал и из него вышли девять пар, облаченных в плащи. Девять пленников и девять конвоиров-андроидов — догадалась я. Роботы расставили жертв по окружности, а сами встали за ними.

— Прекрасно! — продолжила Энель. — И, наконец, избранник птенца дома Беллим! Это не простой мужчина, это расшан Эленмара — Дарин Элвэ!

Еще раз вспыхнул портал и больше я уже не могла оторвать взгляд от площадки, потому что там появился муж в сопровождении двух андроидов. Плащ на него одели. Наверное для того, чтобы скрыть скованные руки. Но капюшон был откинут. Дарин щурился и пытался разглядеть сидящих гостей. Так хотелось подскочить и закричать: «Я здесь! Я с тобой!» Мою ладонь накрыла рука свекрови.

— Все будет хорошо! Все. Будет. Хорошо. — Как мантру повторяла она. Неизвестно — меня ли успокаивала или себя убеждала.

— На колени! — приказала Эниль. — На колени перед своей Госпожой!

Дарин остался стоять и даже улыбнулся, окинув двух женщин Беллим взглядом. Тогда два андроида попытались заставить его, надавив с двух сторон на плечи. «Леденец» стряхнул их руки с такой легкостью, словно перед ним были не роботы, а хилые курсанты-новички.

— У нас, кажется, состоялся разговор и мы поняли друг друга! — зашипела Энель. Она что-то нажала на комме и из нового портала вышли еще несколько андроидов, окружив Дарина. Говорила энфина Беллим тихо, но гости настолько затаили дыхание, что был слышен каждый шорох происходящего.

— Расшан Эленмара преклонит колени только перед любимой женщиной, — ответил ей муж.

— Так в чем проблема? — кажется, Энель изменяла выдержка. — От тебя требуется преклонить колени перед связавшей!

Он еще раз осмотрел ряды и… наши взгляды встретились. Он узнал меня! Нашел в толпе! Я затаила дыхание, не в силах пошевелиться. Сердце тревожным набатом стучало в груди. А тангир, мой тангир Элвэ, улыбнулся.

— Теперь нет проблем, — ответил он и опустился на колени, по прежнему глядя мне в глаза. Передо мной опустился.

Анвен пришлось обойти его, чтобы казалось, что колени преклонили именно перед ней. Но как только крошка Беллим посмотрела на тангира сверху, ее хорошенькое личико исказила злая, хищная улыбка. Да, натуру не скроешь. Она все равно надет где просочиться. Главное — уметь наблюдать.

А я наблюдать умела. Более того, я старалась глаз с нее не спускать. Королева Эленмара Анвен уже праздновала свой триумф, оглядывая хозяйским взглядом своих приближенных. Рано радуешься, крошка, рано. Внутри меня все кипело. Не на то ты ставку сделала. И если Эленмар я бы тебе с легкостью простила, то вот посягательство на мужа — нет!

Тем временем, энфина Беллим перешла ко второй молитве. Круг в котором ранее находился подлинный артефакт заискрился. Одно из двух — или это была остаточная магия треугольника, или же сама по себе основа тоже являлась артефактом, пусть и не столь мощным, как звезда равновесия. А быть может так обманчиво мерцало пламя факелов в металле. В любом случае, увиденное заставило напрячься.

Я понимала, что бросившись к Дарину, только все испорчу, но как же хотелось так поступить. Мантра свекрови превратилось в бесконечное бормотание. Ее ладонь по-прежнему сжимала мою, но никакого успокоения это не приносило. Моя выдержка предательски трещала по швам, ведь там внизу был Дарин. Отвлеклась настолько, что едва не вздрогнула, когда вторую руку тоже накрыла — большая, мужская ладонь. И вот она-то вселяла уверенность и дарила надежду. С другой стороны сидел легар Сорг.

— Еще рано, птенчик. Слишком рано, — прошептал он очень-очень тихо, но я услышала.

Окружность продолжала вспыхивать золотыми искрами, а сам треугольник оставался прежним. Когда мы подсматривали за обрядом связи из тайной комнаты Саяны, вторая молитва не длилась так долго. Кажется, заподозрив что-то неладное, Энель читала священные слова по кругу. Но артефакт по прежнему оставался глух к ее просьбам.

— Не получается? — раздался насмешливый голос Дарина. Его лица я не видела, обзор закрывала спина Анвен.

— Проклятье! — процедила энфина Беллим.

— Мама! — белобрысая крошка топнула ногой.

— Не время для капризов, птенчик! — осекла Энель и скомандовала: — Целуй его!

— Но… артефакт, он не вспыхнул, — попыталась возразить ей дочь.

— Целуй, сказала! — слова главы рода Беллимов заставили меня дернуться. Если бы дед не удерживал, я бы уже неслась по проходу к площадке. Дарин мой! Всегда был моим, даже когда ни его, ни меня еще не было на свете. Почему-то сейчас осознавала это как никогда.

— Рано, малышка, — шептал Белиготар Сорг, поглаживая мою руку. Сама понимала, что рано, но сердце рвалось на части, когда белобрысая стала склоняться к мужу. К моему мужу! У меня на глазах!

И все же спектакль спланировали. Как только Анвен потянулась к Дарину, вспыхнул портал и четыре андроида внесли большое резное кресло. Энель поморщилась и жестом отослала прибывших роботов. Они скрылись в портале, но императорский трон так и остался стоять посреди площадки.

— Чего ты копаешься? — зло прошипела энфина.

— Он отворачивается, — канючила крошка Беллим.

Представление очень нравилось публике. Эленмарцы, наконец-то, увидели нечто новенькое, а зрители с других планет просто наслаждались действом и игрой актеров.

— Держите его! — скомандовала Энель андроидам, стоящим рядом с мужем без дела. Роботы вздрогнули и поспешили выполнить ее указание, схватив Дарина за руки.

— Идиоты! — перешла на визг энфина. — Голову! Голову ему держите!

В зале послышались первые смешки.

— А вы что стоите? — глава Беллимов окинула злым взглядом восемнадцать попарно замерших по кругу фигур. — Действуйте!

Андроиды, стоящие за потенциальными жертвами достали из складок плащей кинжалы. В свете факелов клинки зловеще блеснули. Палачи синхронно перерезали горло впереди стоящим. Смешки стихли, но зрители стали переговариваться.

— Это постановка древнего, кровавого ритуала? — шепотом спрашивал кто-то впереди.

— Зрелищно! Однако! Восхитительно придумано! Какая фантазия! — слышались возгласы в зале.

Но тут поднявшийся в святилище гомон перекрыл визг энфины Беллим.

— Этого не может быть! — кричала она, отступая к трону и нервно тыча пальцем в андроидов-жертв.

Те, как и прежде, стояли впереди своих палачей, не думая падать и корчиться в предсмертной агонии. Вместо ожидаемой крови из перерезанных глоток вытекала розовая пена биомассы. Самая обычная биомасса, что повсеместно используется в роботостроении.

Дарин сбросил повисших на нем охранников и поднялся, небрежно отряхивая колени.

— Где твои наручники? — в шоке выпалила Анвен.

— Их нет, — констатировал факт тангир Элве и для убедительности повертел свободными запястьями.

— Но как… — прошептала белобрысая крошка и тут же перешла на ультразвук. — Мама!

— Заткнись, Анвен! — в замешательстве пробормотала Эниль. Потом ее взгляд уперся в Дарина и она зашипела. — Это ты! Ты все подстроил, нарушив мои планы!

Тощие руки с длинными, окрашенными алым ногтями, показались из под белого плаща и потянулись к горлу Дарина. Я охнула, а муж… он рассмеялся, шутя перехватив запястья энфины.

— Игра окончена, Энель. Думаю, вам пора во всем признаться! — «леденец» обратился к вырывающейся женщине.

— Мама! — опять взвизгнула Анвен, но на помощь матери отчего-то не спешила.

— Признаться? — вдруг рассмеялась Энель и перестала вырываться. — В чем? Это был просто розыгрыш! Самый обычный! Роду Беллим просто хотелось углубиться в историю и устроить всем развлечение.

— Вот как? — скептически ухмыльнулся Дарин, выпуская руки энфины из своего захвата.

— Именно так! — произнесла женщина, растирая запястья.

— Мама! — снова подала голос Анвен. — Ты обещала, что тангир Элвэ будет моим!

— Заткнись, Анвен! — зашипела на нее Энель, понимая, что дочь выдает их с головой.

— Он встал на колени! Встал! — упрямилась белобрысая крошка, топая ногами. — Значит он мой!

— Анвен, — Дарин вновь рассмеялся. — Я не преклонял перед тобой колен, потому что это невозможно.

— Все видели! — визжал птенец Беллимов. — Все!

У Анвен начиналась истерика.

— Заткнись, немедленно! — прорычала ее мать и отвесила девушке пощечину. Белобрысая всхлипнула, прижала ладонь к щеке, но затихла.

— Я не мог преклонить перед тобой колени, — повторил Дарин.

— Но ты сделал это! — неожиданно Энель поддержала дочь.

— Я преклонил колени перед любимой женщиной, которая находится здесь в зале. Я давно и счастливо связан.

«Умеют же люди развлекаться!» — восхитился в моей голове Сумрак, напомнив о своем существовании. Развлекаться! Нашел развлечение! Да, я чуть не поседела за это время.

— Вот теперь пора, — похлопал меня по руке дед.

Как поднималась не помню, как спускалась по проходу тоже. Все мое внимание было приковано к бирюзовой глубине с золотыми искрами, где нежность и любовь выплескивались через край.

— Кто эта женщина? — Энель Беллим сжала руки в кулаки. — Кто посмел перейти дорогу великим Беллимам?

— Эта женщина — моя Аля! — в этот момент я вошла на площадку и муж тут же сграбастал меня в охапку. Бережно сняв мою маску, Дарин склонился и поцеловал. Храм, люди, семейка Беллим как-то сразу отошли на второй план. Сейчас мы были одни во всей вселенной. Только он. Только я…

— Ах эта… — протянула Энель. — Землянки не в счет! Никто, кроме коренной эленмарки не в состоянии избавить воина от проклятья! Так что, мальчик, это все блажь. Анвен, как никто, подходит расшану Эленмара.

— Не знаю, кому подходит Анвен, а я вполне счастлив с другой, — сказал ей муж, по прежнему не отрывая от меня взгляда.

— Земляне — существа низшего сорта! С ними можно спариваться до срока, но родниться… Они же примитив! — Энель скривилась, показывая всем своим видом брезгливость. Анвен повторила за матерью все гримасы.

— Никто! — вдруг раздался в тишине зала голос энфины Яванны. — Никто, Энель, не смеет называть птенца дома Сорг существом низшего сорта! Когда Сорги правили этой Вселенной, Беллимы были даже не на слуху! Твои сведения о землянах устарели. Помнишь моего брата?

Рядом с бабушкой Явой поднялся мужчина и, скинув капюшон, снял с себя маску.

— Глерос… — выдохнула старшая Беллим.

— Да, Глерос! — припечатала энфина Сорг. — Когда-то, спасаясь он твоих посягательств, он спустился в подземелья проклятых. А спасла его обычная девушка-землянка, навсегда избавив от проклятья!

Поднялась Снегирева и тоже избавилась от маски. Она с нежностью посмотрела на своего эленмарского жениха и тот ответил ей улыбкой.

— Но кааак? — опешила Энель. Она искренне растерялась.

— Энель, я, энфина дома Сорг, не намерена отчитываться в своих действиях! Если я, называю девушку птенцом своего рода, значит имею на это все основания! Если я говорю, что проклятье Эленмара можно снять, значит его можно снять! — отчеканила бабушка Ява. О, она была великолепна, блистательна и феерична! Хмм… И прекрасно об этом знала! Фаэра Сорг хитро прищурилась и взглянула на оппонентку, — или ты не доверяешь моему слову?

Не известно, что бы ответила энфина Беллим, но всех отвлек вспыхнувший посреди площадки очередной портал из которого выскочила взлохмаченная Саяна. На женщине не было ни плаща, ни маски. В глубоком вырезе платья блестел денкоро, а в руке она сжимала бластер. Самый настоящий боевой бластер! Боги космоса, спасите нас от этой сумасшедшей! В юной эленмарке никто, кроме нас, не опознал Хранительницу подземелий до тех пор, пока та не раскрыла рот.

— Глупые курицы! — заорала она на Эниль и Анвен. — Я разработала идеальный план! Гениальный! Простой! И только конченные идиотки могли все испортить, пустив на самотек!

— Саяна? — все еще не веря своим глазам переспросила энфина Беллим.

— Талила? — раздался нервный выкрик из рядов гостей.

Все взгляды устремились на мужчину, произнесшего незнакомое имя. Он медленно скинул плащ, передав его рядом сидящему и перед собранием предстал Глава Темного Круга. На неизменной золотой маске плясали отблески пламени. Оглядев ряды, Высокий лорд стал спускаться по проходу к площадке. Я, прижавшись к мужу, следила за каждым его движением.

— Талила! — повторил он.

— Кебрим, брат мой! — прошептала «бывшая Саяна», не выпуская из рук оружия.

Глава 20

В святилище стало так тихо, что стук сердца Дарина казался раскатами грома. Зрители, затаив дыхание, наблюдали за встречей родственников. И все бы ничего, если бы не грозное оружие в руке отчаявшейся женщины. Лже-Саяна меня пугала. Ее неуравновешенность в этот момент выдавала излишняя суетливость, хаотичность движений и лихорадочный блеск глаз. А обезьяна с гранатой — это зрелище, скажу я вам, не для слабонервных! Я испугалась. Очень. Не столько за себя, сколько за мужа. Потому что знала — реакция у него хорошая и в случае чего весь заряд бластера достанется именно ему.

— Талила! Ты жива! — лорд Кебрим уже вышел на освещенную факелами площадку.

— А ты все не расстаешься со своей маской, братец! — прокаркала Хранительница.

— Зато, я смотрю, у тебя ее нет! — ох, недобрым блеском полыхнули глаза главы Темного Круга. Не стоило ему напоминать об этом.

Я сильнее прижалась к Дарину и муж, понимая мое состояние, крепче обнял. Когда он находился так близко, весь такой родной, теплый, все проблемы как-то отступали на задний план, но не сейчас. Не сейчас… С того момента, как узнала о существовании айвенов, я пыталась раздобыть о них информацию. Конечно, это были жалкие крохи, обрывки далеких легенд и даже сказки, но все они говорили об одном — айвены помешаны на вечной жизни. Брат и сестра, стоящие рядом с нами на площадке, показательный тому пример.

— Кому-то везет больше, кому-то меньше, — философски изрекла Талила и рассмеялась.

Неприятный, истерический смех женщины огласил всю пещеру, разносясь эхом. И долго еще звучал, отражаясь от стен Храма. Женщина обвела площадку взглядом и приказала бесхозным андроидам, все еще стоящим на своих местах:

— Следите за этими! — кивнула в сторону Беллимов и нас.

Роботы-палачи отпустили своих жертв и те безвольными куклами повалились на пол. Биомасса продолжала сочиться из них розовыми хлопьями пены. Теперь с нас не спускали глаз девять андроидов.

— Ты украла семейный артефакт и книгу! — обвинение Кебрим бросал зловещим шепотом, от которого холодок пробегал по позвоночнику.

— Забудь о книге. Ее больше нет! А артефакт, — Хранительница повертела в руках денкоро, висящий у нее на груди, — он всегда принадлежал мне, братец. Ты не забыл, что Ключ Коры передается всегда по женской линии? В мужских руках он не имеет никакой силы.

Ключ Коры. Первый раз слышала подобное странное название.

— Талила, я столько лет считал тебя погибшей… Почему? Почему, ты покинула меня? Чего тебе не хватало? — голос высокого лорда смягчился.

— Чего не хватало? — вот теперь лже-Саяна завизжала. Ее, свободная от бластера рука, сжалась в кулак. — Чего не хватало? Юности! Молодой кожи! Отсутствия морщин! Жизни! Я хочу жить, слышишь? Это моя цель! И я никому не позволю встать у меня на пути! Что ты мне мог дать на своей жалкой Таоку? Старость! Жалкую старость и быструю смерть! Источник перестал действовать давно и тебе это известно, как никому иному, брат! Я стала искать иные пути и…

Талила настолько быстро говорила, что в какой-то момент ей просто перестало хватать воздуха. Она, опустив бластер, схватилась за вырез платья. Дарин тут же задвинул меня себе за спину и сделал шаг к сумасшедшей сестрице лорда.

— Стой где стоишь, эленмарец! — зло прошипела женщина, направляя грозное оружие на мужа. — К тебе лично у меня только одна претензия — ты должен был сдохнуть с этой белобрысой сучкой сразу после обряда!

Она кивнула в сторону прижавшейся к матери Анвен. У Эниль Беллим вырвался сдавленный вскрик. Энфина вышла вперед, прикрывая дочь собой.

— Но все пошло не так! Все! Мой чудесный план — мечта всей жизни! Провалился! И все из-за этих ни на что негодных куриц! — Талила визжала и визжала, направив бластер в сторону напуганных эленмарок. — Убила бы, если от их смерти была бы хоть какая-то польза!

— Успокойся! — крикнул на нее брат. Это было ошибкой.

Талила медленно, словно в замедленной съемке, развернулась к нему.

— Успокойся? И это говоришь мне ты? Ты?! Который загубил столько существ, пытаясь напитать энергией их жизни источник!!! — хранительница засмеялась и тут же закашлялась. Дарин предпринял очередную попытку добраться до нее, но женщина мгновенно подняла бластер. Отдышавшись, она продолжила: — я уже сказала тебе, эленмарец, твоя жизнь мне без надобности, но вот девчонка-землянка умрет!

Боже! Я?! Нет, конечно, лучше я, чем Дарин, но умирать отчаянно не хотелось. У меня не было сокровенной мечты о вечной жизни, но свою хотелось прожить счастливо. Муж еще сильнее задвинул меня за спину.

— Это ей не поможет! — завизжала хранительница.

— Талила, прекрати! Ты не в себе! — заорал на нее брат.

— Приготовься, — едва слышно прошептал Дарин. — Сейчас попробую перенести нас на Лорну.

Но сумасшедшая сестрица высокого лорда словно подслушала его.

— Схватить эленмарца! — завизжала она.

Девять роботов разом накинулись на «леденца». Они отлетали в сторону, снова бросались на него и вновь отбрасывались. Несомненно, сила у мужа была. Обычный человек и с одним бы андроидом не справился. Да что там, десять человек не справились бы, а тут девять на одного, пусть и расшана Эленмара. Я честно пыталась оттащить хотя бы одного, но тщетно. Это были попытки маленькой собачки сдвинуть с места космический лайнер. Краем глаза заметила, как Эниль медленно движется к сумасшедшей хранительнице. Лорд Кебрим никаких попыток воспрепятствовать действиям сестры не принимал, по прежнему находясь у края площадки.

— Одеть на него наручники! — продолжала визжать хранительница. — А ты куда?

Она резко обернулась к энфине Беллим и… нажала на кнопку выстрела. Синий луч с противным писком разрезал пространство, впиваясь в покрытие площадки, прожигая на нем уродливые борозды. Совсем немного выстрел задел ноги, спасающей нас эленмарки, и Энель со стоном повалилась на пол. Анвен бросилась к матери, прижимая ее к себе, а та всхлипывала, ощупывая обожженную кожу.

— Без глупостей, курицы! Шутки кончились! — рыкнула на них Талила и обернулась ко мне.

Дарина скрутили, сковав энергетическими наручниками, а для надежности его еще и удерживали шестеро андроидов. Все попытки освободиться не увенчались успехом. Я осталась стоять одна прямо напротив лже-Саяны, которая направила оружие на меня.

Все события, развернувшиеся перед зрителями, заняли не более нескольких минут. Люди, поверившие, что перед ними спектакль, не осознавали весь трагизм происходящего. Даже мои родные, зная правду, не среагировали должным образом. Никто не ожидал, что сестра лорда Кебрима выстрелит.

— Талила, остановись! На что ты рассчитываешь? — все же попытался образумить ее брат. — Не знаю, что у тебя был за план, но он не удался. Не стоит совершать необдуманную глупость в присутствии стольких свидетелей.

— План не удался, — согласилась она с ним. — Свидетелей много. И это замечательно! Пусть все узнают, что айвены способны отомстить своим обидчикам! Все было замечательно, пока не появились земляне — кучка пронырливых людишек с отсталой планеты! Везде лезли, вынюхивали, а в итоге…

— Талила! — снова окликнул ее брат.

— Не уговаривай меня Кебрим! Девчонка умрет! Сейчас. Немедленно.

Говорят, что, когда находишься на волосок от смерти, вся жизнь проходит перед глазами. Нет. В последние минуты вспоминается лишь самое важное — мамины руки, улыбка прапрабабушки, аромат дачных яблок, бескрайнее голубое небо и бирюзовые глаза с золотыми искрами — самые любимые, самые родные. Было ли мне страшно? Было, в тот миг, когда я осталась одна напротив Талилы, а сейчас… Страх отступил, оставив лишь горькое сожаление, что моим надеждам и мечтам так и не суждено сбыться.

— Алька! Аленька! — Дарин рвется в руках роботов, обжигая кожу на запястьях об наручники. Я смотрю не на убийцу. Я пытаюсь запомнить каждую черточку любимого лица.

— Самое время вспомнить слова, которые вы говорите перед смертью, — хрипит Талила, обращая на себя внимание и разрывая мой зрительный контакт с мужем.

Слова всех молитв Земли перемешались в голове. Время для меня замерло, секунды превратились в вечность. Затаив дыхание, я наблюдала как палец хранительницы медленно, очень медленно тянется к кнопке бластера. Это все. Была Алька Верник и нет ее. Зажмурилась, но выстрела не последовало и боль не пронзила тело. Распахнув глаза, с замиранием сердца смотрела, как влажная от волнения подушечка пальца Талилы соскользнула с роковой кнопки, отсрочив неизбежное. Я выиграла несколько секунд жизни. Это так много, когда от смерти тебя отделяет лишь миг…

— Что происходит? Прекратите немедленно этот спектакль! Энфина Беллим, что вы хотели нам показать этим? — раздаются голоса со всех сторон.

«Сумрак, миленький, забери меня отсюда» — предпринимаю последнюю попытку своего спасения.

«Да, если бы я мог! — в голосе лайвелла слышится паника и отчаяние. — Места силы! Бездна их побери!»

По проходу кто-то бежит. Быстро. Их много, но они вряд ли успеют.

— Алька! Сестричка! — первой на площадку выбегает Алейна. Она бросается на перерез Талиле, прикрывая меня собой, а я даже не в состоянии пошевелиться. Могу лишь наблюдать за происходящим. Кажется, что прошло ужасно много времени вместо нескольких секунд.

— Алейна! Доченька! — тетя Морхана… Ей ведь нельзя сюда. Здесь лорд Кебрим, а она для него мертва и вообще… Мысли текут вялым потоком, подмечая нюансы, но никак не затрагивая душу. Просто констатация факта, не более. Состояние какого-то ступора, когда ты все видишь, осознаешь, но ничего сделать не можешь. Сестра моей мамы совершает невозможное, отрезая нас с Алейной с траектории выстрела.

Высокий лорд Темного Круга видит свою погибшую жену.

— Морхана… — шепчет он. — Морхана…

Столько радости и неверия в его голосе. И в этот момент раздается противный писк бластера. Кебрим, стоящий совсем рядом с сестрой, делает шаг вперед, принимая весь огонь на себя. Его тело, с огромным ожогом на грудной клетке, с глухим звуком падает. Воняет паленой плотью, жженой тканью и еще чем-то неприятным. На площадке оказывается дед, выбивая из рук Талилы оружие. Кто-то заламывает руки сошедшей с ума хранительницы. Она шипит и в уголках ее рта показывается пена. Алейна поддерживает меня, но я все равно оседаю на пол, увлекая сестру за собой. Тетя Морхана опускается на колени и обнимает нас обеих.

— Девочки! Девочки мои! — шепчет она. По ее щекам бегут слезы.

На Беллимов никто не обращает внимания. Я наблюдаю, как застывают андроиды, удерживавшие Дарина. Его освобождают от наручников и он бросается ко мне. Как только оказываюсь в родных руках, прижатой к груди мужа, слышу учащенный стук его сердца, эмоции возвращаются ко мне. Вокруг творится нечто невообразимое — гомон, крики. А я… Я реву, обняв за шею Дарина и уткнувшись носом в его шею. Понимаю, что не маленькая, но ничего не могу поделать. Рыдания и всхлипы так и рвутся из меня неиссякаемым потоком.

— Тише, девочка! Тише! — успокаивает меня «леденец», прижимая к себе еще крепче. — Все кончилось! Уже все!

Он говорит, а я плачу, некрасиво шмыгая носом.

— Хочешь, уйдем со службы? А? Поселимся в тихом уголочке хоть здесь на Эленмаре, а если захочешь — на Земле. Мне все равно, лишь бы ты была рядом.

Дарин говорит и говорит, давая мне возможность выплакаться и прийти в себя. Муж больше не утешает, просто тихо рассказывает, какая замечательная жизнь нас с ним ждет — тихая, уютная, безоблачная.

Кто-то подходит, что-то спрашивает, но мы ни на кого не обращаем внимания. Мы срослись, превратившись в единое целое. И ни что не может оторвать нас друг от друга. Это для всех остальных прошли минуты — для нас промелькнула целая жизнь. Подходят родители. Мама плачет. У отца тоже подозрительно блестят глаза. Они обнимают нас с Дарином вместе. Так мы и стоим — муж, держащий меня на руках, и родители, нас обнимающие.

— Всем занять свои места! — слышится властный голос. — Ситуация требует немедленного разъяснения!

Гвалт вокруг стихает. Народ с площадки расходится, остаются лишь медики, склонившиеся над энфиной Беллим. Я почти успокоилась. На большинстве уже нет ни плащей, ни масок. Вижу, как Хунька тянет, стоящего неподалеку Фингорма, к рядам, но он не двигается с места. Его взгляд прикован к матери, в нем столько неверия и горечи, что в них можно утонуть. Энель Беллим тоже не может отвести глаз от сына, не обращая внимания на медиков. И все же женщина потупилась, первая отвела взгляд. На щеках эленмарки вспыхнул румянец. Было ли ей стыдно перед Фином? Мне очень хотелось в это верить. Как только мать перестала на него смотреть, Беллим обнял Хуню за талию и, не оглядываясь, направился прочь с площадки.

— Канцлер Шатракасси, приветствую вас, — раздался голос деда.

— Может быть вы мне объясните, легар, что здесь происходит? — выпалил тентуриец, строго посмотрев на Белиготара Сорга.

— Объясню, как только все рассядутся по своим местам, а пострадавшим окажут помощь, — ровно ответил он. — Никто не ожидал, что Талила воспользуется оружием. Могла пострадать моя внучка.

— Землянка ваша внучка? — удивился канцлер, посмотрев в нашу сторону. — С каких пор?

— С тех самых, как мать родила ее, — невозмутимо ответил дед.

Дарин медленно поставил меня на пол, продолжая обнимать за талию.

— Ее родила моя дочь! — послышался знакомый голос бабушки Таи. Плаща на ней не было, а вот маска все еще прикрывала верхнюю часть лица.

— И моя внучка! — вторила ей прабабушка Мага.

Обе женщины стояли в проходе, не имея возможности подойти ко мне. Охрана канцлера оцепила периметр площадки. Тентуриец с интересом переводил взгляд с моих родственниц на нас, а затем на легара. О чем перемигивались мужчины, я не увидела, но бабушек пропустили.

— Думал, что Сорги малочисленны, — усмехнулся фаэр Шатракасси.

— Да недавнего времени так и было, — уверил его дед. — Но там, где в дело вступают земляне, исход событий всегда непредсказуем.

— Однако, — хмыкнул канцлер и они заговорили о чем-то очень тихо.

— Аленька, деточка! — причитала возле меня испуганная прабабушка. Она бережно заправила выбившуюся из косы прядку мне за ухо.

— Как же я за тебя перепугалась! Хорошо Алейночка вовремя спохватилась. Как увидела темного лорда, идущего по проходу, так за ним и рванула. Никто даже опомниться не успел… — и бабушка Тая всхлипнула. Потереть глаза ей мешала обрядовая полумаска и она со вздохом сняла ее, продолжая обнимать меня и Дарина.

С минуту мы все стояли, тихо переговариваясь между собой, пока легар и канцлер обсуждали ситуацию, а потом совсем рядом раздалось такое… такое, что повергло меня в настоящий шок. Ну нельзя же человеку, только что стоявшему между жизнью и смертью, подкидывать новую патовую ситуацию. Но судьбе, как видно, все равно. Она продолжала надо мной посмеиваться.

— Тая! Таисья! — и голос знакомый. Замечательный такой голос, будоражащий душу баритон. Да и обладатель его не оставляет равнодушной ни одну женщину, стоит ей лишь взглянуть в эти синие, как сапфиры, глаза.

Бабушка Тая, моя любимая, строгая, но справедливая бабушка, обернулась на зов и покачнулась, едва не потеряв равновесие. Кровь отлила от ее лица.

— Детка, что с тобой? — засуетилась прабабушка Маша. — Может быть нам пойти присесть?

— Как в старом добром индийском кино… — выдохнула я, опершись спиной на мужа.

— Нет, все хорошо, — отозвалась она, не обращая на нас никакого внимания. Ее взгляд был прикован к мужчине, который тщетно пытался пробиться через кордон охраны.

Эрниль тер Куина, лорд-префект Шаендара, рвался на площадку, пожирая Таисью Александровну Вельскую взглядом.

— Что происходит, птенчик? — прошептал он мне на ухо.

— Пока не знаю, но очень похоже на то, что нашелся мой блудный дед, — едва слышно, чтобы не напугать еще больше прабабушку, озвучила свою догадку.

— Кто дед? — не понял муж. — Эрниль?

— Согласна. Сглупила бабушка, но ведь нас с Алейной не спрашивали, — невесело усмехнулась я и потерлась макушкой о подбородок Дарина.

— Погоди, ты сейчас серьезно? — кажется и для «леденца» сегодняшний день стал днем потрясений и невероятных открытий. То ли еще будет впереди. Под туникой тело холодила плоская коробка с артефактами.

— Тая! Тая! — кричал шаендарец, отталкивая от себя телохранителей канцлера. — Стой там! Никуда не уходи, слышишь?

По щекам бабушки текли слезы.

— Дочь, так это он? — наконец, прозрела прабабушка Маша. — Отец Зоеньки и Морханы?

— Да, — выдохнула Таисья Александровна.

— Так чего же ты ревешь? Нужно пойти и просто поговорить с ним.

— Мама, ты не понимаешь! Мы слишком разные! У шаендарцев гаремы и… и рабы до сих пор есть. Там не Коалиция, а территории Темного Круга.

— Рабовладелец, значит? — хмыкнула прабабушка Маша. — Да еще при гареме! Тогда он нам совсем не пара! Хоть и хорош, чертяка! Эх, будь я по-моложе!

— Мама! — возмутилась Таисья Александровна. Вообще, мои родственницы выглядели словно сестры.

И говорить о возрасте, в их конкретном случае, было смешно и неуместно, но я понимала, что своими словами прабабушка вызывала настоящую реакцию дочери на человека, стоящего за площадкой. Красота незнакомца притягивала взгляд, а синие глаза могли свести с ума любую. Не зря, ох не зря Таисья всю жизнь после него других мужчин сторонилась.

— Что «мама»? — беззлобно поддразнила она дочь. — Каждому поступку всегда есть объяснение. У вас общие дети, Тая, а теперь еще и внуки. Вам придется с ним поговорить.

— Я не хочу! Не хочу! — замотала головой бабушка.

Белиготар Сорг и канцлер, оборвав свой диалог, внимательно прислушивались к разговору родственниц.

— Похоже, благодаря землянам, у вас и в Темном Круге родственные связи появились, — поддел деда тентуриец.

— Не в таком уж и Темном, — усмехнулся легар. — Вы в курсе, для чего Шаендар перешел к темным. Сейчас, когда почти все разногласия между нами улажены, а лорд Кебрим погиб, ничто не мешает им вновь присоединиться к Коалиции.

— Да, вы правы, Белиготар, — канцлер расправил плечи. — Пусть твои пока отдохнут, я потом с ними поговорю. Картина мне ясна в общих чертах, можно приступать к разъяснениям.

Дед тихо попросил нас занять свои места в амфитеатре. Самым сложным оказалось увести с площадки бабушку.

— Тая! — окликнул ее шаендарец, как только мы с ним поравнялись. — Таечка!

— Эрниль… — прошептала смущенная и растерянная бабушка.

— Сколько же я искал тебя, но после конфликта Коалиции с Темным Кругом, ты словно растворилась! — лорд-префект попытался взять ее за руки, но Таисья Александровна их одернула.

— Не надо, Эрниль, — прошептала она. — Прошлого не вернешь.

И первая стала подниматься по проходу к нашим местам. Мужчина растерялся. Он посмотрел на нас с Дарином, потом на уходящую бабушку и готов был уже броситься за ней вдогонку.

— Не торопись! — остановил его муж. — Дай ей время.

— Но это же она! Она! Та девушка, о которой я тебе рассказывал, помнишь? — синие глаза лихорадочно блестели.

— Помню, конечно, помню. Ты мне тогда все уши прожужжал о своей загадочной незнакомке. Даже расу угадывали, а она землянкой оказалась, — ответил ему Дарин. — А там, где дело касается землян — жди сюрпризов, друг!

Глава 21

Постепенно все заняли свои места. Всегда надменного лорда-префекта великого Шаендара было немного жаль, только чуть-чуть — самую капельку. Я же помнила какой он настоящий. Хотя… Может он настоящий как раз сейчас? В эту самую минуту, когда непрестанно оборачивается в тщетной попытке поймать ответный взгляд бабушки Таи? Да! И родственницу свою такой видеть мне не приходилось. Таисья Александровна — строгий преподаватель, пример для учеников, всегда подтянутая, находчивая, разумная женщина, сейчас смущалась, как девчонка. Щеки полыхают румянцем, глаза опущены, руки… ах, руки все время находятся в движении, словно никак не могут найти себе места. То поправят прядь волос, то расправят невидимую складку на юбке. Но, главное — бабушка упорно делает вид, что встреча с кхм… дедом — ошибка и нам всем привиделась.

— Аль, что это с Таисьей Александровной? — шепчет Алейна, занявшая место легара. Она пока не привыкла называть бабушек бабушками, поэтому величала их, как принято на Земле — по имени и отчеству.

— Деда нашего встретила, — не стала лукавить я.

Понимаю, отношения шаендарца и бабушки Таи запутанные. Более того, родственница предпочла бы оставить все в тайне, но Алейна, как и наши родители, имеет право знать кто наш предок. Подумать только! Ко мне клеился мой родной дед! Умереть — не встать!

— Да? — искренне удивилась сестра. — И кто он?

Ответить я не успела. Вместо меня (и как только расслышала наш разговор, вроде же тихо общались) тайну раскрыла прабабушка Маша.

— Шаендарец, — усмехнулась она.

— Это который из трех? — потребовала объяснений Алейна.

— Тот который Тайку взглядом пожирает! — и прабабушка улыбнулась, да так, что я смутилась. Никогда не видела у нее такой улыбки — лукавой и порочной одновременно. — Ох, такому можно и рабство простить. А если в постели хорош окажется, то и гарем!

Мда… Нет, не так. МДА! Вот что мужская харизма с женским населением делает. А я то считала своих родственниц чуть ли не «синими чулками», а им оказывается генов инопланетных не хватало.

— Это который хорошенький? Лорд-префект? — не унималась сестричка. При слове «хорошенький», произнесенным женой, Погодина перекосило, но, к его чести, он сдержался и колкие реплики оставил при себе.

— Да! — выдавила из себя юная мать нашей бабушки, при этом мечтательно вздохнув.

— Ты как? — тихонько спросила я сестру. Все же, какой бы ни был лорд Кебрим, но он — биологический отец Алейны.

— Знаешь, я в первый раз в жизни нормально. — Ответ неожиданный, но, видимо, имеющий под собой основания, которые она и поспешила мне озвучить. — Понимаешь, я всю жизнь его ненавидела. Не боялась, а именно — ненавидела. Ведь Кебрим шантажировал меня матерью.

— Он же твой отец! — не удержавшись, выдохнула я.

— Какой он мне отец? Если я по неосторожности так его называла, за этим тут же следовало наказание. С момента моего совершеннолетия он только использовал меня, давая тайные поручения. Не всегда приятные, а иногда откровенно омерзительные. И ведь знал, что не предам! Каждый день я желала ему смерти, каждый день! Строила планы нашего с мамой побега, перебирала в уме способы убийства темного лорда, но он всегда был на шаг впереди — хитрый, как змея, и осторожный, как самец паука после секса. То ли ему нравилось надо мной издеваться, то ли он просто любил экстрим, любил ходить по канату над пропастью, где одно неверное движение и все… смерть.

— Алейна… — прошептала я, физически ощущая ту боль, которую сейчас выплескивала сестра. Стас ласково сжимал ладошку жены, понимая, что подобные откровения сейчас ей просто необходимы.

— Понимаешь, только сегодня я поняла, как эта ненависть меня выматывала. Отчаянная жажда отомстить, не смотря на то, что мама уже находилась в безопасности и ей ничто не угрожало. Я словно находилась в плену у неприятных чувств. А когда он закрыл он выстрела маму… — крупные слезы горошинами покатились по ее щекам.

— Ну-у-у, Аленочка, вот только давай не будем тут сырость разводить, — беспомощно прошептал Погодин, как фокусник, извлекая из кармана платок.

— Сейчас, — выдохнула сестра, принимая у мужа платок и спешно промакивая глаза. — Словом, когда увидела его с раной в груди, мертвого, я словно освободилась. Благодарность за спасение родного человека нейтрализовала в моей душе и жажду мести, и ненависть. Я не скорблю о нем, я не держу на него зла, я забыла все плохое, буду лишь помнить, что он спас жизнь моей матери.

— Умница! — улыбнулся Стас и поцеловал Алейну в нос. Она улыбнулась и склонила голову на его плечо.

А меня… Сейчас, когда я успокоилась и расслабилась рядом с Дарином, в окружении родственников и друзей, меня интересовал один очень важный вопрос, касающийся минувших событий. Он будоражил и не давал покоя.

— Что ты ерзаешь, птенчик? — спросил супруг, который во время моего разговора с сестрой, тихо беседовал с матерью. Когда взгляд леди Айды останавливался на сыне, ее глаза сияли.

— Спросить хочу!

— Так спроси, — рассмеялся Дарин, обняв за плечи и притянув к себе.

— Вот лорд Кебрим он же глава Темного Круга, так?

— Так.

— Значит, он их начальник?

— Не совсем. Скорее, он их повелитель.

— Оу. Тогда почему, когда их повелитель погиб, никто из них за него не вступился, — я кивнула в сторону соратников лорда Кебрима.

— Потому что это был его бой, его выбор. И он погиб с честью, как подобает воину. Там очень сложный кодекс чести но его соблюдают. Если один из воинов, предварительно не договорившись о сотрудничестве и взаимопомощи, вступил в бой, то другие могут только смотреть. Помочь ему — значит унизить недоверием, показать, что сомневаешься в его силах.

— Как сложно… — выдохнула я, прижимаясь к мужу ближе и окунаясь в родное тепло его тела. Оказывается замерла. Не только телом, но и душой. Нужно срочно отогреваться.

— Жизнь вообще непростая штука, но жутко интересная, — и Дарин поцеловал меня в макушку.

А я смотрела вниз. Там уже не было тела лорда Кебрима, его унесли почти сразу. Талилу допросили и тоже вывели из Храма, предварительно отняв амулет. Как она кричала, когда денкоро оказался в руках Пелагеи Джоновны. Больше никому не удавалось снять с хранительницы амулет, а вот к ба он потянулся сам. Последняя из айвенов даже на гибель брата отреагировала спокойно, словно погиб незнакомец, а лишившись артефакта апаньяр, она ревела, как раненый зверь, пытаясь разорвать, сковывающие запястья энергетические наручники. Я понимала, что разговор с Талилой не закончен, но слишком много посторонних находилось вокруг.

Под сводами священной пещеры снова парили обычные светильники. Факелы погасили, разрушив атмосферу зловещей загадочности. Вся центральная площадка была залита розовой биомассой. Тела анроидов, по-прежнему скрытые плащами и масками, лежали на тех же самых местах, что и в начале чудовищного фарса Беллимов. Все выходы перекрыла охрана канцлера. Сам тентуриец находился рядом с Белиготаром Соргом. Кроме них, удерживаемые представителями службы правопорядка, на площадке находились мать и дочь Беллимы. Они выглядели уже далеко не так великолепно, как вначале спектакля. Костюмчики поизносились, порвались кое-где и потеряли свой лоск. Светлые патлы в беспорядке свисали, фактически скрывая лица.

— Фаэры! — голос канцлера усиливался техническим устройством, встроенным в персональный комм. — Каждый из нас был приглашен сюда, чтобы присутствовать на торжественном обряде единения. Но Беллимы спланировали нечто более жуткое, чудовищное, не достойное разумных существ. Перед нами разыграли целое представление, целью которого являлась дискредитация Совета Коалиции. Зачем, спросите вы? Жажда власти обуяла их!

Канцлер сделал паузу и указал на, вздрогнувших под напором его слов, мать и дочь Беллим.

— Виной тому безнаказанность и полное несоблюдение законов Коалиции. Совету давно следовало вмешаться в ситуацию на Эленмаре, но мы чтили их суверенитет и надеялись на здравомыслие. Однако сейчас, когда ситуация вышла из под контроля, нам придется разобраться во всем на месте. Как следствие, с этого момента Эленмар не может считаться закрытой планетой до выяснения всех обстоятельств.

— Но позвольте! — поднялась эленмарка, занимавшая место на первом ряду. — Ваша речь не убедила нас в подобных строгих мерах. Огласите ваши основания или мы станем считать их фикцией, фаэр Шатракасси!

— Энфина Карсу, если не ошибаюсь? — на лице тентурийца появилась улыбка, предвкушающая, хищная.

— Все верно, канцлер. Леди Эоланта, энфина рода Карсу, — представилась женщина, чуть склонив голову.

Выглядела она замечательно, величественно и элегантно. Темно-синее платье подчеркивало фигуру и очень шло к белоснежным волосам дамы, уложенным в высокую прическу. Возраст эленмарок определить слишком сложно. Почти до глубокой старости они выглядели очень молодо, лишь мудрость в глазах порой выдавала их, но далеко не всех, как это часто бывает в жизни. Да. Как говорится умный человек к старости превращается в мудреца, а глупый — только в старого дурака. Тут с мирозданием спорить бесполезно.

Канцлер подошел к одному из андроидов, наклонился и не без труда стянул с него маску и плащ.

— Посмотрите, леди, этот андроид вам никого не напоминает? — да, фаэо Шатракасси актер почище Энель Беллим. Хотя о чем я, каждый хороший политик должен быть актером, иначе грош ему цена.

— Иллегон! — выдохнула энфина Карсу, хватаясь за сердце.

— Узнали? — улыбка канцлера стала шире и от этого более хищной. — Этот андроид так похож на вашего внука, обучающегося в ВЗА, не так ли, леди?

— Ды-а-а, — выдохнула женщина и пошатнулась. Ее тут же поддержал, сопровождавший ее мужчина.

— А этот андроид похож на одного из Соргов, а этот на Тавиласов… О-о-о-о! А вот это — точная копия Фингорма Беллима! Что скажите, леди? Я прав?

Энфина Карсу лишь кивнула в ответ, не найдя в себе сил на слова. А я в этот момент посмотрела на Фингорма. Бледный, осунувшийся, подавленный — самые скромные из нелицеприятных определений, которые ему подходили в данный момент. Хуня сидела рядом, ее ладонь была в руке Беллима. Судя по гримасе, эленмарец сжал ей руку со всей силы, но она терпела, не проронив ни слова, понимая его состояние.

— Так вот! Зачем, спросите вы, Беллимы уничтожили андроидов, так напоминавших представителей девяти родов Эленмара? А я вам отвечу…

И канцлер снова сделал долгую театральную паузу. Да, что не говори, а держать аудиторию этот тентуриец умел.

— На месте роботов должны были сейчас лежать, истекая кровью, ваши дети, ваши внуки, ваши близкие…

В зале нарастал негодующий гул, слышались резкие выкрики и тихие всхлипы.

— Но только благодаря прозорливости, мудрости и осторожности истинных граждан Коалиции, в ком горит самосознание и чувство долга, ваши родные остались живы. Вы поняли, фаэра Карсу, кого вам стоит благодарить за спасение жизни вашего внука?

— Мифических неравнодушных граждан Коалиции, канцлер? — да, эленмарка присутствие духа не теряла, не смотря на всю трагичность ситуации. — Не находите, что для выводов и обвинений, вы предоставили слишком мало информации, равно, как и доказательств. Я хочу видеть Иллегона! Желаю сама расспросить его, чтобы удостовериться в справедливости ваших слов.

— У вас будет такая возможности, энфина. Сразу, как только ваш внук очнется после отравления ядом пилутаса.

— Что-о-о-о? — гневный взгляд Эоланты Карсу устремился к Энель Беллим. Пилутос произрастал исключительно на Эленмаре, который до недавнего времени был все же закрытой планетой. О его свойствах так же знало лишь ограниченное количество посвященных. Более того — это было редкое растение. В последние годы его использовали лишь в некоторых ритуалах.

— Девять курсантов — девять представителей известных родов Эленмара похитили, усыпив соком пилатаса. Не мне вам рассказывать, что угрозы для жизни взрослому эленмарцу растение не несет, погружая его в глубокий и долгий сон. В таком состоянии курсантов доставили на звездолет «Халаер амин». Просветить какому роду принадлежит этот корабль, энфина?

— Нет, — выдохнула женщина, не отрывая взгляда от Беллимов.

— Согласно чудовищному плану, ваши близкие должны были проспать до самого ритуала и погибнуть на ваших глазах.

— Энель! Как ты могла? Зачем? — закричала Эоланта, но энфина Беллим даже не подняла головы, лишь вздрогнула всем телом, как от удара.

— И снова я объясню вам, уважаемая фаэра, мотивы. Власть. Всего лишь власть. Энфине Беллим не терпелось сесть на трон императора, наивно полагая, что тем самым она вновь вернет монархию в нашу вселенную. Узнав об одном древнем, кровавом обряде, несущем призрачную надежду на исполнение ее желания, Энель загорелась идеей провести его. Ее не смущала гибель ваших близких, ведь они — лишь средство для достижения цели. Она полагала, что обряд поможет ей взойти на трон, хотя на самом деле — сильно ошибалась, — слова канцлера заставили энфину Беллим на миг вскинуть голову. Спутанные пряди откинулись назад, открыв лицо. Женщина была растеряна и озадачена. — Истинное назначение древнего ритуала еще более ужасно. Да, фаэру Энель ввели в заблуждение, но данный факт нисколько не уменьшает ее вины.

— И все же о доказательствах… — уже менее уверенно озвучила Карсу.

— Как заменили пленников андроидами рассказывать не стану, скажу лишь, что сделать это было весьма непросто. Сейчас потенциальные жертвы чудовищного ритуала находятся в доме энфины Сорг под бдительным присмотром доктора Тавиласа. Надеюсь слову представителей этих фамилий вы доверяете больше, чем моему? — хитро прищурился тентуриец.

Разумеется, ответа на свой последний вопрос канцлер не ждал. Он достиг того, чего хотел — род Беллим ненавидели все представители Эленмара. Ни у кого больше не оказалось желания вступиться за них. Оставалось только закрепить позицию.

— На алтарь своему желанию Энель Беллим поставила не только жизни ваших близких, но и жизнь собственного сына! Какая мать пошла бы на это? — взгляды присутствующих устремились на Фингорма. Дети — это сокровище, это чудо, которого ждут, о котором мечтают. А уж для эленмарцев…

В это момент мне было искренне жаль Фина. Беллим не опустил голову — наоборот, гордо ее вскинул, но смотрел в одну точку.

— Таким образом, принимая во внимание особенности вашей расы, до выяснения всех обстоятельств представители рода Беллим снимаются с занимаемых постов. Энфина Беллим и ее дочь Анвен до завершения расследования и предъявления им обвинения заключаются под стражу и отбывают ожидать решения суда в колонию на Сартуре. Уведите!

Жестоко. Даже земляне слышали о тяжелых условиях в сартурской колонии-тюрьме для пожизненно осужденных. Конвой выводил женщин. Энель шла молча, расправив плечи. А вот ее дочь…

— Нет! Нет! — орала Анвен. — Я совершенно ни при чем! Это все она! Она!

Бывшая курсантка рыдала, указывая скованными руками на мать.

— Анвен, прекрати истерику! — шикнула на нее энфина.

— Прекратить? Прекратить? Да это из-за тебя я тут оказалась! Будь ты проклята! Мне не нужна такая мать! — и вот после этих слов Энель словно сдулась, как будто из нее спустили воздух, плечи поникли, голова склонилась еще ниже и, ведомая своими конвоирами, она побрела дальше, больше не оборачиваясь в сторону вопящей дочери.

Крики Анвен еще какое-то время доносились, пока ее практически выносила из зала охрана, а потом и вовсе стихли. Надо же, она отказалась от матери на глазах всего Эленмара, не смотря на то, что та делала для нее. А вот Финн, он не отказал, не смотря ни на что.

— Степень причастности других членов рода Беллим, рассмотрят в индивидуальном порядке. За ходом расследования можно будет проследить на официальном канале Коалиции в инфосети. Обо всех других изменениях объявит Совет Эленмара, с которым Совет Коалиции впредь будет работать в тесном тандеме. На этом представление окончено. Все свободны, кроме, разумеется, виновных.

«Порой тот, кого ты не оценил по достоинству, сильно удивляет тебя» — философски изрек проявившийся лайвелл. Не понятно, что он имел в виду. То ли обманутые надежны Беллимов, то ли нечто иное, о чем я еще не имею никакого понятия. В любом случае, от кошака ожидала любого фортеля. Не смотря на личную симпатию, считала его очень подозрительным.

«Аля, поторопи легара. Пора вернуть треугольники на место! Пора! Время уходит» — снова заговорил Сумрак, на этот раз более эмоционально. Отвечать ему не стала.

Расходились тихо. Эрниль тер Куина последовал за представителями Темного Круга, но, продвигаясь к выходу, все время оборачивался. Я тоже, поддавшись всеобщему ажиотажу, поднялась со своего места. Очень уж на воздух хотелось после всего увиденного. Коробка с треугольниками по-прежнему оттягивала тунику и холодила тело. Не понимаю, почему дед медлит с воссоединением Звезды Равновесия. У легара почти всегда находились особые причины для того или иного действия, вот и сейчас интуиция вопила, что он поступает правильно. Поэтому и приготовилась ждать.

— Ты куда собралась, птенчик? — придержал меня за руку муж, усаживая обратно и снова прижимая к себе.

Только сейчас обратила внимание, что все мои родственники и земные, и эленмарские никуда не ушли. Легар и канцлер удобно расположились в первом ряду, к ним присоединился мужчина, которого мне уже приходилось видеть на свадьбе сестры и Погодина, и артлегар. А вот охрана фаэра Шатракасси покинула Храм вместе со всеми. Любопытно. Вопросительно посмотрела на мужа.

— Основное представление только начинается, — усмехнулся он.

— Кажется я все же опоздал! — по проходу к центральной площадке спускался пожилой тентуриец, с убеленными сединой висками. В руках он держал объемный саквояж.

— Дед! Дед! — закричала Хунька и, вскочив с места, побежала к вошедшему мужчине.

— Фархунда, леди семьи Ткхшшшарсинсит не ведут себя подобным возмутительным образом, — беззлобно пробурчал он, но объятья для внучки раскрыл, поставив свою ношу на пол.

— Мы ждали тебя, друг, — поприветствовал его канцлер.

— Добро пожаловать на Эленмар, уважаемый Ташшшанир Ахадей Шшарк, — кивнул ему легар. А тентурийский предок Хуньки далеко не прост.

Улучив минутку, обернулась к Фингорму. Он все также сидел с безучастным взглядом.

— Как ты? — тихо спросила я.

— Бывало и лучше, — Беллим отмер и взглянул на меня, даже постарался выдавить из себя подобие улыбки.

Что ж, динамика определенно есть, а со всем остальным подруга справится. Порой любовь и простое внимание способны исцелить любую душевную рану.

Глава 22

На центральной площадке намечались изменения. Там поставили массивный стол и несколько кресел, а затем андроиды, под чутким руководством Пелагеи Джоновны внесли уже знакомую плиту с рисунками и символами апаньяр. События развивались так стремительно, что я даже не успела заметить отсутствия ба.

«Аля, — напомнил о себе Сумрак, — ты обещала!»

— Обещала — значит сделаю. Всему свое время.

«Вот времени, как раз, и не остается!» — запаниковал кошак. Странно. Очень странно. Что-то темнит эта эленмарская божественная сущность.

— Ты знаешь, что сейчас здесь будет происходить? — спросила у мужа.

— Ровно столько же, сколько и ты. То есть почти ничего, — ответил Дарин, снова притягивая к себе.

Тем временем, Хунькин тентурийский предок прошествовал к столу. Он долго рассматривал панно, а потом водрузил рядом с ним свой саквояж и стал извлекать из него книги, свитки и странные приборы.

— Рада наконец познакомиться с вами лично, дорогой профессор! — поприветствовала его ба.

— А-а-а, фаэра Вельская, если не ошибаюсь? — улыбнулся Ахадей Шшарк.

— Ошибаетесь, я теперь Сорг, — Пелагея Джоновна нежно обняла подошедшего к ним деда.

— Не знал, что у легара появилась сестра, — удивленно протянул тентуриец.

— Жена, — вновь поправила профессора бабушка.

— Но ведь по традициям Эленмара, как правило, муж берет фамилию рода жены!

— У каждого правила бывают исключения, — улыбнулась бывшая госпожа Вельская, прижимаясь к мужу. — Вернемся к нашей неразгаданной загадке.

— Ну отчего же, фаэра, неразгаданной? Я привез нечто такое, что перевернет наши представления о древней истории вселенной.

— И что же это? — полюбопытствовал легар.

— Летопись последней реинкарнации богини Коры. Прелюбопытнейший, я вам скажу, документ. Составлен он на языке близком к апаньяр, но все же несколько ином. Я бы его назвал язык-прародитель всех ныне существующих. До недавнего времени сей ценный предмет совершенно незаслуженно пылился в архивах Тентурийской Академии Наук. Он так и остался бы погребенным под грудой исторического хлама, если бы не мой ученик. Зная мою тягу к предметам той эпохи, молодой ученый принес свиток мне. А уж я с ним поработал. Сложнее всего было создать алгоритм расшифровки. Ни один из известных и близко не подходил.

— И как же вам это удалось, профессор? — уважительно спросила Пелагея Джоновна.

— Не поверите, фаэра! Внучка помогла. Она как раз гостила у меня на Тентуре летом, а я только начал свою работу над свитком. Вместо утренних упражнений, Фархунда танцевала, используя для сопровождения музыку Земли. Тогда-то я и услышал вальс. Сначала просто очаровала мелодия, потом стал различать такт и ритм. Попросил Хуню научить меня этому дивному танцу. И однажды, вернувшись после занятия с внучкой к работе, я вдруг понял, что в расшифровке языка важен ритм. Дело пошло быстрее. Расшифровав информацию, честно признаться, подумал, что это всего лишь одна из древних легенд не несущая никакой достоверности.

— Что же вас подтолкнуло изменить свое мнение?

— Опять же внучка. Фархунда позвонила и поинтересовалась одним из ритуалов… Но все по порядку. Когда-то давно мой предок случайно в космосе подобрал капсулу. В ней находился мужчина одной из рас Темного Круга. Все системы жизнеобеспечения спасательного челнока были в критической состоянии. Фактически, пострадавший умирал, но его удалось спасти. В благодарность за это, незнакомец оставил предку презент, который и послужил началом семейной коллекции.

— И что же он оставил?

— Книгу. Очень древнюю, написанную на апаньяр. Я бы даже сказал нарисованную. Она называется «Хроники минувшего» и содержит, как сказания древних, так и описания многих обрядов, в том числе и крайне опасных.

— Ритуал, который попытались провести Беллимы, тоже описан в той книге? — вклинился в разговор канцлер.

— Дело в том, уважаемый фаэр Шатракасси, что книга существует в одном экземпляре. В нашей семье она находится более семисот лет. Фактически Беллимы не могли узнать о ритуале из других источников…

— А теоретически? — допытывался канцлер.

— Теоретически им мог рассказать об этом бывший владелец книги. Но тогда это должно быть существо возрастом старше семисот лет. Более того, из рассказов внучки, я сделал вывод, что энфину Энель обманули, скрыв реальный смысл ритуала, — ответил профессор.

— Фолиант у вас с собой? — уточнила Пелагея Джоновна и, дождавшись утвердительного кивка, поспешила к столу. — Позвольте взглянуть на книгу и летопись.

— Конечно-конечно! Прошу, фаэра Сорг, — не стал возражать Хунин дед.

Все находящиеся в зале ловили каждое слово. Меня не покидало ощущение, что мы вот-вот прикоснемся к чему-то по-настоящему волшебному.

«Аля» — снова заныл лайвелл, но я сделала вид, что не услышала. Если дед сказал, что время треугольников еще не наступило, значит так оно и есть.

— Пока уважаемые ученые исследуют скрижаль, я бы хотел еще раз поговорить с сестрой лорда Кебрима — Талилой, — озвучил свою просьбу канцлер и двое из его охраны молчаливыми тенями скользнули к выходу. — А вы знаете, что до вашей семьи, книга хранилась в семье главы Темного Круга и передавалась в наследство по женской линии, вместе с вещичкой, называемой денкоро.

— Денкоро! — воскликнул Ахадей Шшарк. — Я искренне полагал, что существование ключей Коры тоже миф.

— Почему вы говорите о ключах во множественном числе?

— Потому что их должна быть пара. Ключей Коры два. Всегда два… — профессор что-то забубнил себе под нос и углубился в чтение, привезенных им документов. — Где же это? Вам ничего не ясно, надо излагать все по порядку, но, Боги, как же это трудно!

— Начните уже с самого начала, Ахадей! А в благодарность, я вас познакомлю с прежней владелицей вашей книги, — все же канцлер великий хитрец, что для политика немаловажная черта. Одной фразой он и приказал, и простимулировал ученого, не забыв подогреть его интерес.

— Сначала… сначала… сначала… — бубнил профессор роясь в саквояже. — Да где же мои записи? Вот! Вот они! Ничто не возникает из ниоткуда и не уходит в никуда!

— Да, Хунь. Умеет твой дед витиевато завернуть. Видимо, у вас это семейное, — подколол подругу Погодин. — Одна фраза — и все все поняли.

— Помолчи! — беззлобно огрызнулась Хунька, не желая продолжать перепалку.

Да, собственно, все сейчас прислушивались к словам, пусть и непонятным, профессора Ахадея Шшарка.

— Иначе говоря, жизнь и смерть — есть ничто иное, как круговорот энергии, — продолжил, меж тем, он. — Принято считать, что наша вселенная возникла самопроизвольно, в результате некоего энергетического толчка. Спустя время в некоторых ее местах зародилась жизнь, кое-где даже разумная. Самая древнейшая из разумных — раса апаньяр. До нас дошли многие памятники их культуры. Когда-то эта раса разделилась на три, существующих и сейчас, части — айвены, эленмарцы и астерийцы.

— Боюсь айвенов больше нет, — тихо сказала Пелагея Джоновна. — Кебрим и его сестра были последними айвенами. В живых осталась лишь Талила.

— Может это и к лучшему? — удивил всех профессор. — Знаете, я историк и привык освещать все события как настоящего, так и минувшего, не давая личной оценки происходящему, но тут особый случай. Айвены слишком высокомерная и эгоистичная раса, возомнившая себя равной богам.

— А вы полагаете, что боги существуют? — скептически усмехнулся канцлер.

— Не знаю, как боги, но вот одна богиня, если верить древней летописи, существует, — ответ Ахадея стер ухмылку с лица Шатраксси. — Точнее, речь идет о некой энергетической сущности, когда-то давшей толчок возникновению нашей вселенной. Собственно, вот я и подошел к тому, чтобы кратко изложить вам содержание летописи. Как любое существо, богиня Кора нуждается в отдыхе. И через каждые двадцать тысяч лет наступает десятитысячилетний период ее сна. Если верить скрижалю, она вот-вот пробудится. На протяжении миллионов лет, все проходило гладко. Порядок поддерживал артефакт, созданный богиней — Звезда Равновесия. Его действие распространялось по всем местам силы от центрального Храма до самых потаенных уголков вселенной. Звезда не панацея от всех бед, но с основными проблемами все же справлялась. Кроме того, к артефакту прилагался страж, в обязанности которого входило оберегать покой Коры, следить за порядком и помогать правящей расе, которую сама богиня именовала своими детьми.

И что-то в словах профессора о страже мне показалось до боли знакомым.

— А страж Звезды Равновесия всего один? — не выдержала я.

— Страж один, — подтвердил мою догадку профессор. — Но приходит он к каждому в своем обличие. Правда служить будет лишь тому, кто угадает его истинное имя.

— И какое же у него истинное имя? — поинтересовалась Хунька, которая тоже прекрасно догадалась, о ком сейчас идет речь.

— Если верить летописи, он так и зовется Страж Равновесия, — мда… Грусть-печаль. Неужели мы ошиблись и речь не о черном, наглом кошаке, который отчего-то подозрительно притих. — На языке древних, который я все же смог расшифровать, его имя звучит, как Сумр-Ррак!

— Сумрак значит? — зачем-то уточнила я, хотя всем итак было все понятно.

Получается существование лайвеллов миф? Жаль. Красивая сказка. Столько поколений эленмарцев верило в крылатых котов, а он оказался один единственный, при этом наглый, брехливый и хитрый!

«Страж значит? Хранитель артефакта? Сам не уберег, а меня хотел крайней сделать? — мысленно обратилась к лайвеллу. — Как ты мог?»

«Аля…» — виноватый голос нисколько меня не разжалобил. Из-за него столько лет люди страдали! Как же я разозлилась в тот момент.

«Я тебе верила, а ты! Ты меня обманывал, хотя должен был помогать и слушаться, потому что я угадала твое настоящее имя!» — продолжала ругать кошака.

«Если я не верну треугольники, знаешь, что Кора со мной сделает?» — почти всхлипнул Страж.

«Да хоть прикроватный коврик. Мне-то что? Ты. Мне. Врал. А я тебе верила!» — стало жутко неприятно, словно меня предал кто-то родной и близкий.

«Прости… Я хотел все рассказать, но…» — послышалось сопение.

«Но струсил!» — закончила за кошака я.

«Аля!» — кошачий крик души.

«Не хочу с тобой разговаривать!»

Пока беседовала с лайвеллом, чуть не пропустила все самое интересное. Профессор перешел к историческим справкам о расе айвенов.

— Прежде всего богиня — это энергетическая сущность. Все предметы, которыми она пользовалась, имеют определенный заряд и, в нашем понимании, являются фактически магическими, так как обладают свойствами, выбивающимися за понятие «нормальные». Например, на территориях Темного Круга есть источник, представляющий из себя небольшое горное озерцо с поступающей в него из водопада водой. В свою последнюю реинкарнацию Кора облюбовала его для отдыха и принятия водных процедур. Как следствие, она напитала источник такой силой, что он дарил здоровье и долголетие всем, кто в него окунется.

Алейна ахнула и прикрыла рот рукой.

— Что с тобой? Тебе плохо? — тут же переполошился Погодин.

— Мне плохо. Да, мне очень плохо, — прошептала сестра. — Лорд Кебрим ошибался. Он пытался вновь напитать источник силой, принося ему кровавые жертвы. Сколько бесполезных жертв!

В повисшей тишине слова Алейны услышали все.

— Это еще одно прямое доказательство, насколько опасной была раса айвенов, — поучительно изрек Хунькин дед. — Прознав, что прикосновения богини оставляют энергетический след, они стали охотиться за подобными вещами по всей вселенной. Без подпитки, действие которых постепенно ослабевало. Соответственно, чем дольше спала Кора, тем меньше оставалось заряженных ею предметов. Я только недавно осознал, что главной целью для айвенов было бессмертие. Не любовь, не счастье, а именно бессмертие. В жажде заполучить его, они не создавали пар, не обзаводились детьми, а, как зависимые, гонялись за толикой божественной энергии, лишь бы хоть на мгновение продлить свои жалкие жизни. Они не понимали, что вечность человека заключена в его потомках…

— Ты лжешь! Лжешь! Айвены величайшая из всех, когда-либо живших рас! — завизжала Талила, которую как раз охранники ввели в Храм.

— Ключевое слово здесь «живших», ибо от этой расы остался лишь пепел. Даже добрых воспоминаний о себе они не оставили. Жили, как паразиты, и умерли так же, — профессор присел за стол, собираясь с мыслями и просматривая свои записи.

— Айвены возродятся! Мы — самая могучая раса! — выкрикивала бывшая Хранительница подземелий.

— Пусть помолчит, пока до нее не дойдет очередь, — скривился канцлер.

Талилу усадили на стул, приковав к нему силовыми наручниками, а рот заткнули обычным кляпом.

Я отчетливо слышала, как скулит Сумрак, но все еще была зла на него. Разве можно простить подобную халатность? И хотя меня разбирало любопытство, очень хотелось узнать подробности произошедшего, не подавала вида и на жалобные вздохи не реагировала.

— Продолжайте, мой друг, — обратился фаэр Шакракасси к Ахадею Шшарку.

— Очевидно, несколько тысяч лет назад что-то пошло не так. У меня есть лишь одно предположение — айвены добрались до Звезды Равновесия. К сожалению сведений о том, где находится главный Храм Коры, не сохранилось, поэтому проверить мою гипотезу не представляется возможным. Изменения начались давно. Сначала они коснулись «детей Коры», а именно — апаньяр. Остатки этой великой расы не смогли спастись даже разделившись. Айвенов нет, Эленмар и Астерия на грани. Следующие — Тентура, Ксури, Шаендар. Здесь есть над чем задуматься.

— Да, профессор, ваши опасения небеспочвенны. Какие пути решения возникшей проблемы вы видите? — спросил Канцлер.

— Согласно летописи, скоро богиня Кора должна проснуться. Но к сожалению, что скоро для богов, может быть весьма продолжительно для человечества в целом…

«Врет он все! Неделя осталась! Аля! Аленька! Ну, прости!» — выл в моей голове кошак. Ну, хоть какая-то полезная информация.

— Теоретически, богиню можно разбудить, если возникнет экстренная ситуация. Для этого нужно отыскать место, где она почивает и два денкоро, которые являются ключами.

— Как узнать нужное место? — спросила Пелагея Джоновна.

— Место можно узнать по особой плите. На ней должна быть надпись — «Здесь спит Кора, прародительница всего живого», вокруг надписи двенадцать символов, изображающих первые созвездия, возникшие в нашей вселенной, а под ней — два отверстия для денкоро. Хозяйки ключей должны прикоснуться ими к плите одновременно и тогда богиня проснется. Только ерунда все это…

— Отчего вы так считаете, профессор? — улыбнулся легар. Интересно, вроде все заинтересованы в одном и том же, а карты никто раскрывать не спешит.

— Понимаете, Белиготар, даже если предположить, что место отдыха Коры найдено, то ключи от ее усыпальницы давно утеряны. Это, к сожалению, факт. Археологи всей вселенной пытались отыскать их. Дело в том, что денкоро внешне напоминает обычный амулет или подвеску на тонком ремешке, но вот увидеть его могут далеко не все. Существует легенда, что это может сделать лишь человек с открытым сердцем, в чем я глубоко сомневаюсь.

— Почему? — спросила ба.

— Один из ключей, находился у жриц Храма на планете Айвен, а судя по описаниям ритуалов проводимых ими, чистотой сердца и помыслов они не отличались, — честно признался Ахадей Шшарк.

— А что вы скажете вот об этом, коллега? — Пелагея Джоновна сняла герметичную пленку с принесенной из покоев Хранительницы плиты. Талила задергалась, пробуя освободится, но на нее никто не обратил внимания. Все смотрели ни профессора.

— Не может быть! — воскликнул он, изучив плиту визуально и даже с помощью какого-то приборчика. — Это часть той самой надписи! Видите, шесть созвездий и «прародительница всего живого», а также отверстие под денкоро. Мне впервые довелось увидеть подобное чудо. Откуда это у вас?

— А вот об этом следует спросить у нашей пленницы. По моим сведениям, плита обладает очень важным для айвенов свойством, — пояснил канцлер. — Если использовать плиту и денкоро во время ритуала связи, принятого на Эленмаре, то к жрице переходит часть жизненных сил пары.

— Вы хотите сказать, что нашли и ключ Коры? — выдохнул Ахадей Шшарк.

Пелагея Джоновна протянула профессору амулет на раскрытой ладони. С каким же восторгом он смотрел на артефакт, словно ребенок, которому подарили новую игрушку. Но стоило Ахадею протянуть к денкоро руку, как кулон, словно живой, начал отползать от нее.

— Потрясающе! — то и дело восклицал тентуриец.

«Аля! Ну, Алечка! — игнорирую и злюсь. Злюсь и игнорирую. — Му-ур-р-р-р!»

Паршивец! Интересно, живут ли блохи на энергетических сущностях? Нужно будет у Хуни спросить, она спец по магическим штучкам.

Тем временем, канцлер подошел к Талиле. Охрана убрала кляп и женщина истерически захохотала. Фаэр Шатракасси поморщился и все же спросил:

— Откуда вы взяли эту часть артефакта?

— Я ничего вам не скажу! — прошипела она и вновь рассмеялась.

— Ну что ж, я так и думал, — спокойно произнес канцлер. — Тогда вы нам больше не нужны. Принимая во внимание все преступления, совершенные вами, приговор один — смерть, и никакая вечная жизнь тут не поможет. Тар Шакреол, вы, как верховный судья Коалиции, не возражаете против того, чтобы приговор привести в исполнение немедленно?

— Нисколько, канцлер, — ответил мужчина в золотой мантии.

— Что ж, нескучной вам встречи с почившими родственниками, Талила, — ухмыльнулся хитрый тентуриец. — Уведите!

— Стойте! — заорала бывшая Хранительница подземелий. — Стойте!

— Ну что еще? — со скучающим видом спросил фаэр Шатракасси.

— Если я покажу место, откуда взяли плиту, вы сохраните мне жизнь?

— Жизнь это весьма условное понятие, Талила, — вздохнул канцлер. — Если вы под этим понятием подразумеваете, что будете есть, дышать, говорить, то, безусловно, я сохраню вам жизнь, за столь скромную услугу, но вот свободу вы потеряете. А без свободы, что за жизнь?

В этот момент в голове снова тяжко вздохнул лайвелл и я не выдержала.

«Как ты мог?»

«Сам не знаю. Одна из жриц назвала мое подлинное имя, совсем, как ты. Долго говорила, говорила. Сказала, что если треугольники ненадолго разделить, раздав их детям Коры, то я до ее пробуждения обрету свободу, — снова тяжкий, почти судорожный вздох. — Ты не представляешь, каково это — вечность быть прикованным к Храму.»

«И как? Обрел свободу?» — съехидничала я.

«Я понял, что обманулся практически сразу, но каждый треугольник уже поместили в места силы, куда мне доступа не было. Сущность Стража привязана лишь к одному месту — храму на Лорне, хранилищу Звезды Равновесия.»

«А потом? Разве ты не пытался потом исправить ситуацию?»

«Пытался, но старая жрица умерла и до тебя больше никто не назвал моего имени»

«Но ты же являлся ко многим…»

«Да, под разными личинами, с разным подходом. Айвенов к тому времени практически не осталось, астерийцы меня не слышали, а эленмарцы придумали глупую традицию — ждать, когда лайвелл представится сам. Как я мог сам раскрыть кому-то истинное имя? А потом появилась ты…»

«Появилась, а ты меня обманул!»

«Прости! Боялся, что ты окажешься такой же, как прародительница Талилы» — и кошак снова вздохнул.

— Простите, профессор, — подскочила я со своего места. Дарин удивленно на меня посмотрел, но промолчал.

— Ах, Аленька, если не ошибаюсь? — улыбнулся тентуриец и я утвердительно кивнула. — Слушаю вас, юная фаэра Сорг.

— Элвэ, — машинально поправила Хунькиного деда. — Фаэра Элвэ.

Свекровь с гордостью посмотрела на сына и очень тепло улыбнулась мне.

— Да-да, в вашей семье одни исключения, — рассмеялся Ахадей Шшарк. — Так о чем вы хотели узнать, Аля?

— Предположим, теоретически, когда-то Звезду Равновесия разделили на части, а именно — на три треугольника. Если эти треугольники собрать заново, то артефакт будет работать в прежнем режиме? — затаили дыхание все, даже Талила перестала трепыхаться на своем стуле.

— Видите ли, Аля, сломать всегда легче, чем построить. Когда разбирают мощный артефакт большая часть связующих энергетических линий разрывается тоже. Следовательно, если собрать Звезду Равновесия заново, в ней уже не будет прежней силы, — пояснил Асмодей Шшарк. — Восстановить ее сможет лишь создатель.

— Спасибо, — поблагодарила профессора и села рядом с мужем.

— Ты что, кота собралась выгораживать? — зашипела на меня Хунька. Вот даже отвечать не стала. Мой кот! Хочу выгораживаю, хочу за уши таскаю!

Сумрак застонал.

«Я предполагала, что не все так просто» — не стала утешать кошака. Наворотил дел — имей смелость ответить за свои поступки. Но по-человечески, его было все-таки жаль, самую капельку.

— Итак? — канцлер вопросительно посмотрел на Талилу.

Опустив голову, бывшая Хранительница двинулась к дальней стене Храма. Ее конвой ни на шаг не отставал от женщины.

— Нужно снять цветочные гирлянды со стен, — тихо сказала она.

Фаэр Шатракасси кивнул и несколько мужчин из его сопровождения бросились выполнять указание. Под толстым слоем цветов обнаружилась вторая часть плиты.

— Подумать только! — снова восхитился профессор. — Столько открытий за один вечер. Определенно, мне будет, что рассказать правнукам!

— Скажите, если плиту разделили, разве она не потеряла своих свойств, как артефакт? — не смогла не уточнить интересующий меня вопрос.

— Плита не является артефактом, созданным богиней. Это просто предмет, которого она касалась, поэтому, если механически соединить две части и воспользоваться ключами, то, теоретически, можно разбудить Кору. Проблема лишь в том, что второго денкоро никто не видел вот уже десять тысяч лет, — ответил Хунькин дед, не отрывая восторженного взгляда от стены с частью плиты.

Я посмотрела на легара и он чуть заметно кивнул мне.

— Второй денкоро есть, — пришлось достать из под туники кулон. Боги космоса! Думала Хунькин тентурийский предок от счастья грохнется в обморок. Вон как за сердце схватился! Не молод ведь уже.

— Устанавливайте живее, — командовал канцлер, наблюдая, как дюжие ребята водружают вторую часть плиты на место. — Ну, что дальше?

— Две жрицы должны подойти к усыпальнице и открыть ключами врата, — почти прошептал Асмадей Шшарк.

— А кто жрицы? Жрицы-то кто? — вдруг беспокойно спросил Дарин.

— Определенно, женщины, в чьих руках находятся денкоро. Стало быть Пелагея Джоновна и Алевтина, — констатировал факт тентуриец.

— А это безопасно для них? — снова влез «леденец».

— Теоретически, да, но… — фразу профессору так и не дали закончить.

— Теоретически? — взревел легар. — У меня жена беременная! Я за все равновесие вселенной не позволю ей рисковать собой!

— А я видел, что способна творить половина этой штуковины и Альку к ней не подпущу! — вторил ему тангир Элвэ.

«Сумрак, — тихонько позвала я. — ты там как?»

«Смотрю на свой последний закат» — грустно откликнулся кот.

«Как последний?» — опешила от такого заявления. Все понимаю — подзатыльник отвесить, пинка дать, но убивать?

«Развеет меня Кора. Зачем ей Страж, не оправдавший доверия?»

«Знаешь, ошибаться может каждый. Даже твоя Кора! Может не будить ее? Справлялись же как-то сами…»

«Какая разница, Аля, сейчас или через семь дней? Итог один. Ты главное помни, что у тебя когда-то был черный, пушистый друг…» — вот, гад хвостатый! Аж слезу вышибает!

«Разберемся с твоей Корой! Ты сейчас не ее Страж, а мой лайвелл. Лучше скажи, чем нам с ба грозит ритуал пробуждения твоей богини?»

«Да, ничем. Обычный замок, обычные два ключа к нему…»

Значит ничем! Пока мужья бушуют, до хрипоты споря с канцлером, профессором и тар Шакреолом, подмигиваю ба. Пелагея Джоновна всегда понимала меня с полуслова. Она начинает мелкими шагами подбираться ближе.

— Готова? — шепчет, едва слышно, держа в руках денкоро.

— Да, — так же тихо отвечаю ей я. В моих ладонях тоже зажат ключ.

Одновременно бросились к стене и вставили в отверстия амулеты. Как только мы это сделали, Белиготар и Дарин в мгновении ока оказались рядом, чтобы отнести от стены подальше. А вот потом… потом начались настоящие чудеса. Такие, что не сотворишь даже с помощью самых современных технических средств. Каменная стена пещеры треснула от свода до пола. Сначала трещина была нитевидная, едва заметная, но постепенно она все расширялась и расширялась, словно каменные глыбы разъезжались в разные стороны. Через несколько секунд она уже напоминала узкую щель, которая увеличивалась на глазах. Когда ширина достигла нескольких сантиметров, из трещины заструился ослепительный белый свет.

Затаив дыхание, все наблюдали за происходящим. Дарин крепко прижал меня к себе, не давая возможности пошевелиться.

— Алька! — шептал он. — Я чуть с ума не сошел, когда увидел тебя там, у плиты! А если бы с тобой что-нибудь случилось?

— Нашел бы себе другую, сразу после того, как восстановили бы равновесие. У нас на Земле знаешь сколько одиноких девушек? — я все еще не отошла от шока и понимаю, что говорю глупости. Да у меня первой сердце разлетится на куски, если Дарин…

— Глупая! — чувствую на макушке родные губы. Тепло разливается по всему телу. — Не нашел бы. Ты для меня одна во всей вселенной.

— Взаимно, — гепчу в ответ и прижимаюсь к мужу.

Когда глыбы разъехались, из каменной ниши вырвался шар, который сиял так ярко, что глазам было больно. Он взмыл под самый свод и неподвижно завис.

— Тело! Мне нужно женское тело! — произнес мелодичный, как звон колокольчиков, голосок.

Дарин тут же отодвинул меня за спину, закрыв от белых лучей. Так же поступил дед и другие мужчины, находящиеся в зале. Каждый из них считал своим долгом защитить своих родных и близких. Лишь к Талиле никто не бросился на помощь. Она стояла такая молодая, такая красивая и при этом одинокая.

— Выбор сделан! — вновь послышался голосок и шар ринулся в сторону бывшей Хранительницы.

Женщина испугалась, прикрыв лицо руками. Но уже через секунду свет ударил в нее, озарив стройную фигурку Талилы. Она медленно расправила плечи, небрежно, как ненужный хлам, стряхнула энергетические наручники и удивленно огляделась. Из воздуха материализовалось зеркало и бывшая Хранительница придирчиво осмотрела новое тело, повертевшись из стороны в сторону.

— Странно, — произнесла она тем самым звонким голоском. — Такая красивая, а мысли грязные.

Парадокс. Порой заветные желания исполняются совсем не так, как мы того хотим. Талила мечтала о вечной жизни. Теперь ее тело будет существовать не менее двадцати тысяч лет. Только вот сделало ли это ее счастливой? Сомневаюсь.

— Зачем вы потревожили меня, смертные? — произнесла Кора. В том, что вопрос задала богиня, никто не усомнился.

— Понимаете, уважаемая… — откашлявшись, вперед выступил канцлер.

— Почему со мной говоришь ты, когда здесь присутствуют потомки императора? — тихо, почти ласково спросила бывшая Талила, но тентуриец замолчал и отступил.

— Позволено ли будет мне рассказать вам о произошедших событиях? — с ней заговорил Белиготар Сорг. Ох, и отчаянный! Я даже на какое-то время забыла от волнения, как дышать.

— Подойди ко мне, Тар, потомок первого Таара Сорга! — величественно произнесла женщина и легар, как под гипнозом, двинулся в ее сторону.

Кора приложила ладонь ко лбу деда, и из нее заструился свет.

— Так ведь и рак головного мозга заработать можно! — прошептала рядом Хунька, не отрывая глаз от происходящего.

— Встань на место, Тар, потомок Таара первого из Соргов! — не поворачиваясь к богине спиной, легар сделал несколько шагов назад. Пелагея Джоновна тут же его обняла и ободряюще погладила по спине. — Виноват в случившемся Страж. Он не сберег вверенного ему. Сумр-Ррак!

Вспышка света и рядом с богиней стоит мой черный лайвклл. Большая голова с маленькими ушками опущена, а хвост печально поджат. Кошак смирился со свой участью.

— Ты не достоин жизни, — изрекает богиня. Зверь тяжко вздыхает. — Наказание твое — смерть!

Как в замедленной съемке поднимается рука Коры. Ладонь снова вспыхивает светом, но на этот раз он не белый, а полыхает желтым и оранжевым. В желтых глазах Сумрака блеснула влага и он зажмурился.

— Не-е-е-ет! — закричала я, вырываясь из теплых, родных объятий мужа. Подбежав к коту, обняла его за шею и зарылась пальцами в мех.

— Подойди сюда, юный птенец, потомок первого Таара Сорга! — Кора смотрит на меня ласково. Хочется пойти к ней, даже побежать, но я отчаянно машу головой, прижимая к себе морду своего глупого, доверчивого кота.

— Зов на тебя не действует, — удивленно приподняла бровь богиня. — Но я чувствую, в тебе сильна кровь моих детей! Почему ты заступилась за Стража? Из-за его ошибки чуть не погибла целая раса.

— Потому что он мой друг. А право на ошибку есть у каждого.

Говорю, а сама только и думаю: «Что творю? Что делаю? Ей же, что лайвелла прихлопнуть, что меня — одна вспышка.»

— Ошибки должны быть наказаны, — после недолгих раздумий, наконец, поизносит Кора. А я понимаю — последний час не там под дулом Талилы был, он наступил сейчас. Зажмурилась, еще крепче прижала к себе кота, но не сдвинулась с места.

Глава 23

— Сначала меня! — послышался спокойный голос Дарина, Он встал впереди, закрывая дрожащих нас с котом.

— Как изменился мир! — снова удивилась богиня. — Когда людей становится меньше, они больше друг друга ценят.

— Эх, милая, тут ить от человека усе зависить. Добрый завсегда к тябе с добром, а ляхие да злыя с коварством, — растолкав всех присутствующих к богине вышла староста всея Руси, Серафима Дормидонтовна Селедкина. Она так тихо сидела все это время, что ее присутствия никто и не заметил.

— За каждым проступком следует наказание — это закон, — Кора гнула свою линию. Сумрак молча дрожал всем телом, и я вместе с ним, разумеется. Хорошо быть смелым, но страшно!

— Есляп мы кажную скотинку, что по нашаму недогляду во чужой огород влезла, да соседскую капусту похрумкала, жизни ляшали, самя бы дамно голодной смертяю помярлип! — подбоченилась старушка, грозно поглядывая на бывшую Талилу.

Кора протянула к бабе Симе руку. На кончиках пальцев загорелся слабый белый огонек. «То был не конец! А вот теперь самый концовый из всех концов!» — подумала я, отчаянно жалея в душе Серафиму Дормидонтовну.

— Странно, — богиня с недоверием осмотрела свою руку, на которой только что вспыхивали искры света. — Я не могу прочесть твоих мыслей, женщина. И понять тебя непросто.

— Ба… Баб… Баб… — попытался что-то сказать Жоффрей.

— Вот именно! — подтвердил Погодин. — Все зло мира из-за баб, а страдают животные и… дети!

— Это кто дети? — возмутилась я, не взирая на страх.

— Это я про маленькую собачку, которая до старости щенок, Верник. Народную мудрость Земли на просторах вселенной никто не отменял! — да, со Стасом пикироваться могла только Хунька и то — не всегда.

— Бабушка хотела сказать, что мы в ответе за тех, кого приручили, — тихо сказала Айа, вставшая рядом с Жоркой.

— Именно! — важно кивнул он, обнимая свою «мальвину».

— Вы все что… пытаетесь обвинить во всем меня? — возмутилась, окончательно запутанная богиня.

— И в мыслях ня дяржали! — покачала головой баба Сима. — Виноватай от наказання урок вынясти должан. А какой урок в смерти бязвремянной?

— Хмм… — задумалась Кора. — В этом есть логика. Что предложите?

— Фаэра, несомненно, вы самое дивное и справедливое существо нашей вселенной! — сверкая золотой мантией, подошел к ней тар Шакреол.

— Несомненно, — мило улыбнулась богиня и ее щеки окрасил легкий румянец. Неужели смущена? Верховный судья избрал правильную тактику. Как сказала бы баба Сима — ласковая телятя двух маток сосет. — Продолжай…

— Когда вы улыбаетесь, весь мир озаряется, словно освещенный ласковым солнцем, вышедшим из-за туч! — интересно, этому служителей истины где обучают?

— Восхитительно! — воскликнула Кора, слегка дотронувшись до верховного судьи. — Твои слова так же прекрасны, как и мысли. Значит восстановить Звезду Равновесия?

— Все так, мудрейшая из мудрых, — почтительно склонился тар Шакреол. Глаз он не поднимал и едва заметно кривился. Кому же приятно, когда мысли, как открытую книгу читают?

— И создать нечто вроде порталов в местах силы? — восхитилась богиня. — Интересная идея! А Страж будет не только охранять артефакт, но и совершать таинство, пока я буду занята!

— У Сумрака должен быть выходной! — отмерла я, вспомнив о чем мечтал мой кот и из-за чего он попал в переделку. Кошак, когда понял, что его жизни больше ничто не угрожает, как-то ожил и резко перестал дрожать. — А еще лучше — создать второго Стража и организовать их работу вахтовым методом.

— Дитя, зачем энергетической сущности выходной? — удивилась Кора. — Он же не устает.

— Зато Сумрак живой и у него есть друзья, которые его любят и всегда рады видеть! — стояла на своем я, шалея от собственной смелости.

— Пожалуй, ты права. Это приятно, когда в тебе нуждаются! — последовал ответ. Эх, эту богиню еще воспитывать и воспитывать!

— Приятно приходить туда, где тебя любят и ждут, не смотря ни на что, — тихо сказала я. Коробка с треугольниками уже давно не давала покоя. Достала из-за пазухи ящичек и протянула Коре. — Возьмите, это, кажется, ваше.

Улыбаясь, она протянула к коробке руку и на миг наши пальцы встретились. Непередаваемые ощущения! Словно ты паришь в ясном небе, согреваемая ласковыми лучами, обдуваемая легким ветерком. Возможно, богиня несколько поспешна в своих суждениях, но злости в ней нет, только свет и желание сделать мир совершенным. Похвальное, конечно, желание, но слишком уж утопичное по сути своей. Мир, он как девчонка с веснушками, хорош таким, каков есть, а убери все его несовершенства и он станет скучным и обыденным, без тайн, загадок и приключений.

— Спасибо, дитя, — ласково поблагодарила меня Кора и кокетливо посмотрела на верховного судью. Интуиция подсказывала, что попал тар Шакреол. Интересно, могут ли боги полюбить? Не знаю. Но вот влюбиться могут точно.

Ослепительное сияние окутало фигурку бывшей Талилы. Испугавшись за лайвелла, я выступила вперед. Конечно, закрыть маленькой собой большого кота получилось плохо, но уже успокоившийся хвостатый благодарно потерся о мой бок.

«Беда миновала, — сказал он. — Кора в Храме. Восстанавливает Звезду.»

— Она еще полна решимости наказать тебя, — прошептала я. — И знаешь? В этом я с ней солидарна!

В ответ послышалось недовольное сопение и тяжкие, жалобные вздохи. Нет, кот, меня не проведешь и не разжалобишь! Я уже вполне отличаю, где твоя хитрость, а где настоящие эмоции.

Посреди площадки пространство заискрилось, заставив всех собравшихся расступиться. На освободившемся месте появилась арка — обычная, грубо вырезанная из дерева. И спустя мгновение рядом возникла довольная богиня.

— Кажется получилось! — выдохнула она. Красивое лицо светилось от счастья. Казалось, Кора вот-вот захлопает в ладоши от радости. А потом она внимательно осмотрелась. Мы наблюдали, как меняется выражение ее лица. Вот она хищно прищурилась, посмотрев сначала на Пелагею Джоновну, потом на меня, а затем хитро-прехитро улыбнулась. — Сумр-Рак, я придумала тебе наказание.

Бедром ощутила, как вновь затрясся кот, но почему-то была уверена — ничего страшного ему больше не грозит.

— Наказание начнется ровно через семь месяцев и продлится семь лет. По меркам людей — срок пустяковый, — рассмеялась, рассыпая звон колокольчиков, богиня. — Дважды в неделю ты будешь посещать дом Соргов.

— Ох, — ожила и выдохнула энфина Яванна. — Мы всегда рады такому гостю и нежно любим его, но разве встреча с нами наказание?

— Встреча с вами, разумеется, не наказание, — Кора загадочно улыбнулась. — Наказание — работа няней! Сейчас в вашей разросшейся семье ожидается всего два младенца, но очень скоро пополнение будет масштабным, а Сумр-Рак поможет присмотреть за потомками моих детей.

— Два младенца? — всплеснула руками энфина и недобро посмотрела в сторону Белиготара и Пелагеи Джоновны.

— Что? — удивился легар и погладил жену по еще плоскому животу. — У нас один, точнее одна. Навир Тавилас обследовал лично, а ему я доверяю. У кого второй младенец не знаю!

И тут взгляды всех присутствующих застыли на мне…

— Я??? — больше не смогла вымолвить ни слова.

— Ты, дитя. Ты! — и богиня-предательница снова рассмеялась.

Ощупала живот. Никаких намеков. Стала вспоминать цифры в своем женском календарике. Упс! А ведь и правда, за всеми событиями, которые, надеюсь, нам всем уже довелось пережить, я совсем забыла о такой мелочи, как критические дни. Хотя… Я забыла о них, они забыли обо мне. Все справедливо. Не о том думаю, совсем не о том. Я беременна! Мы с Дарином ждем ребенка! Мысли путались и, кажется, не у меня одной.

— Поздравляю! Неужели я скоро стану бабушкой? — первая отмерла мама, бросившись обнимать нас с мужем, за ней последовали и все остальные. Каждому хотелось сказать нам хоть пару слов. Поднялся невообразимый шум. Даже Кора и все ее чудеса были на какое-то время позабыты.

Дарин ничего не сказал, лишь молча прижал к себе, прикрыв большими ладонями мой живот. Он улыбался мне, нежно, тепло, а по щекам великого воина, единственного расшана Эленмара катились слезы.

— Ну все-все! — прервала творившееся безобразие богиня. — А то и я заплачу, а мне не положено. Амулет восстановил свою силу и портал начал действовать. Сумр-Рак, тебе пора!

Кошак величественно кивнул, а потом лизнул шершавым языком мою щеку, заставив засмеяться, и растворился в воздухе.

— Подобная арка — эксперимент, — Кора подошла к конструкции и бережно погладила деревянную стойку. — Пока такой прямой портал в Храм существует лишь на Эленмаре, но очень скоро подобные арки появятся во всех местах силы, чтобы любое существо могло попросить помощи и получить по делам своим.

— Восхитительно! — зачарованно выдохнула энфина Яванна.

— Портал существует, как в пространстве, так и во времени. Откуда бы не прибыли нуждающиеся в помощи и благословении, сколько бы их ни было, но с артефактом всегда каждый останется один на один. И… вот еще что… Подойдите ко мне! — богиня поманила меня и Дарина. Кто бы сомневался!

Муж взял меня за руку, нежно сжав ладошку. В самые тяжелые моменты жизни его поддержка всегда согревает меня и придает уверенности. Сделав несколько шагов, мы оказались как раз под сводом арки. Вспыхнул теплый, розовый свет. Красивыми переливами он расходился от арки, озаряя всю площадку. Все с восхищением смотрели на новое чудо.

— Это свет пылающих любовью сердец, — прокомментировала богиня. Так пары будут узнавать сильны ли их чувства друг к другу настолько, чтобы связать жизни и судьбы. Ритуал единения у Звезды уровняет срок жизни в большую сторону. Это удобно, если связь межрасовая. Например, если землянка свяжет судьбу с эленмарцев, то ее жизненный срок увеличится.

— Ну и повезло же тебе, Погодин! — громко прошептала Хунька, окинув взглядом Алейну и Стаса.

— Да и ты не в накладе! — рассмеялся он, смутив этим подругу и заставив наконец Фингорма улыбнуться.

Мы с Дарином шагнули сквозь акру и очутились в привычном месте… Хотя, храм на Лорне все же несколько изменился. Сквозь узкие окна под сводом уже не пробивался сиреневый свет. Там было небо — чистое, голубое, с легкими, пушистыми облаками. Сумрак, весь такой важный и торжественный, стоял возле алтаря с сияющим артефактом. Звезда Равновесия… Сколько раз я представляла, как она будет выглядеть, если соединить треугольники, но даже подумать не могла, что это будет так волшебно.

«Откройте душу и прикоснитесь к Звезде Равновесия» — произнес Сумрак. Немного обижало, что кошак вел себя так, словно мы не знакомы. Но понимаю — работа.

Одновременно, кончиками пальцев дотронулись до артефакта. Ничего существенного не произошло. Ну, может быть я стала любить мужа чуточку сильнее, если такое возможно.

— Люблю тебя! — честно призналась, вглядываясь в бирюзовое море с золотыми всполохами.

— Я вас все равно больше, — улыбнулся муж и хитро подмигнул, пока я соображала, кого еще Дарин любит, кроме меня. Беременность приняла всем сердцем сразу и безоговорочно, а вот осознать не могла до сих пор.

Мы так и вернулись — счастливые, держась за руки. Следующими были легар с Пелагеей Джоновной, Погодин с сестричкой, Жоффрей с Айей, мама с отцом, Глерос со Снегиревой и… Хунька с Фингормом. Арка каждый раз сияла ласковым розоватым светом, но мне казалось, не так ярко, как для нас с Дарином. Беллим то и дело прижимал руку к груди. Я догадывалась, чье имя там появилось.

— Кто следующий? — поинтересовалась богиня, когда поток очевидных пар исчез. Она обвела всех взглядом и остановилась на Аргинаде Сорге. — А ты? Разве не хочешь единения с любимой женщиной?

Артлегар вздрогнул и растерянно посмотрел на энфину Яву. Эленмарская бабушка смутилась и опустила глаза.

— Так мы… уже… — попробовал исправить ситуацию эленмарец.

— Глупости! Последствия исковерканного обряда необходимо ликвидировать все до единого! — рассердилась Кора. — Я за этим прослежу лично!

Уж не знаю, что подействовало — слова богини или все же чувства, но Яванна протянула руку своему супругу и они шагнули к арке. Появилось знакомое розовое сияние, но для этой пары оно было откровением. Бабушка с удивлением смотрела на своего мужа.

— Почему ты никогда не говорил мне? — прошептала она.

— А ты? — но ни один из них так и не ответил. Быть может ответы прозвучали в Храме у артефакта, но никто из нас этого не услышал.

Зато не успели они вернуться, как артлегар гневно заявил богине:

— Верните все обратно!

— Что тебя не устраивает? — спросила Кора. Она улыбалась, читая мысли Аргинада Сорга.

— Исчезла надпись! Имя любимой — символ нашей связи! — и он отодвинул ворот форменной куртки, обнажая шею.

— Вселенная разумна. Здесь ничто не исчезает бесследно, — философски заметила богиня.

— Но как же… — осекся артлегар.

— Вы приняли и осознали свои чувства… сердцем! — подсказала Кора и хитро ему подмигнула. В глазах Аргинада появилась догадка и он начал спешно раскрывать магнитные клепки куртки.

— Не при всех же… — упрекнула его Ява, но робко, без нажима. А когда увидела на груди любимого свое имя, написанное на древнем языке, и вовсе зарделась, как маков цвет.

— Избавиться от ритуального ошейника можно только с парой? — с надеждой спросил Келеган.

— К Звезде Равновесия каждый приходит со своими просьбами, — загадочно улыбнулась богиня.

Мужу бабушки, теперь похоже бывшему, не понадобилось объяснять дважды. Он устремился к арке. Никакого сияния не было, а вот вернулся Келеган с радостными, сверкающими глазами, продемонстрировав отсутствие надписи. Его примеру последовал и Тугрон.

— Проклятье Эленмара их не коснется? — с тревогой спросила Яванна.

— Проклятье больше не коснется никого, чьи помыслы чисты, а душа открыта, — ответила богиня.

— А что же делать тем, кто уже проклят? — поинтересовался легар.

— В моей власти сделать многое, но даже я не в силах изменить принятое добровольно решение. Они сделали свой выбор.

— Неужели им никто не поможет? — воскликнула тетя Морхана.

— Нет безвыходных ситуаций. Просто порой случается, что выход ищут не там, — изрекла Кора и замолчала, давая понять, что больше к этой проблеме возвращаться не желает.

— Сока свядяб! Скока! А ня на одной ня налиля! Ня порядок! — озвучила свои мысли фаэра Селедкина и бесцеремонно подмигнула опешившей богине. — Тожа штоля в замуш сходить? А вось до праправнуков дожить довядеться!

Что и говорить, обстановку она разрядила. Улыбался даже верховный канцлер, на которого сейчас мало кто обращал внимание, кроме его личной охраны, конечно.

— Я вот интярясуюся, а богини человеческую пищу вкушають, али токма няктарами да амброзиямя питаются? — продолжила Серафима Дормидонтовна.

— Десять тысяч лет ничего не ела, — вздохнула Кора.

— Замориля девку голодом! — запричитала старушка. — А ну, где нам тута размяститься! У мяня в «Прынцессе» клюквяночка застоялась.

А дальше был банкет в доме Соргов. клюквяночку пили все, даже богиня, с превеликим удовольствием. Только мы с Пелагеей Джоновной, по понятным причинам, запивали тосты молоком. Но разве это большая цена за самое настоящее человеческое счастье?