Книга: Капитан для Меган



Нора Робертс

Капитан для Меган

Глава 1

Ее нельзя было назвать рисковой натурой. Прежде чем взяться за что-то новое, она предпочитала досконально убедиться, что предыдущие дела успешно завершены. Эта привычка давно стала частью ее характера. Она приучила себя к тому, чтобы быть практичной, осторожной и предусмотрительной. Меган О’Райли была женщиной, которая дважды проверит, заперт ли замок на двери, прежде чем лечь спать.

Готовясь к перелету из Оклахомы в Мэн, она тщательно собрала и упаковала сумки для себя и сына, а также подготовила оставшуюся часть багажа к пересылке почтовой компанией. Было бы в высшей степени неразумным, подумала Меган, тратить время на возню с его получением по прилете.

Переезд на восток не был спонтанным решением. Она убеждала себя в этом тысячу раз на протяжении последних шести месяцев. Это был практичный, весьма перспективный шаг, важный не только для нее, но и для Кевина. Все устроится, думала Меган, глядя на соседнее сиденье у иллюминатора самолета, где дремал ее сын. В Бар-Харборе у них есть семья, да и Кевин просто не находил себя места от радостного волнения с тех пор, как она сказала ему, что подумывает о том, чтобы перебраться в Мэн к его дяде и сводному брату с сестрой. А также двоюродным братьям и сестрам, подумала она. Четыре новых младенца появились на свет с тех пор, как они с Кевином впервые побывали там на свадьбе ее брата Слоана и Аманды Кэлхун.

Меган смотрела на своего маленького спящего сынишку. Не такого уж и маленького, внезапно пришло ей в голову. Кевину почти девять. Как хорошо, что у мальчишки появится большая семья. А Кэлхуны воистину щедры на любовь и привязанность.

Она никогда не забудет, как радушно и приветливо Сюзанна Кэлхун Дюмон, теперь Бредфорд, принимала ее год назад. Прекрасно зная о том, что незадолго до ее брака с Бакстером Дюмоном Меган была любовницей ее будущего мужа и родила от него сына, Сюзанна вела себя очень тепло и открыто.

Конечно, Меган являла собой совсем нехарактерный пример «другой женщины». Влюбившись в Бакстера, она даже не подозревала о существовании Сюзанны. Семнадцатилетняя наивная девушка, почти девчонка, Меган была готова поверить всем обещаниям и клятвам в вечной любви. Нет, она и понятия не имела, что Бакс помолвлен с Сюзанной Кэлхун.

Когда Меган родила малыша от Дюмона, тот уже отбыл в свадебное путешествие со своей молодой женой. Он никогда не видел сына Меган О’Райли и не признавал своего отцовства.

Много лет спустя, когда судьба свела вместе брата Меган Слоана и сестру Сюзанны Аманду, правда открылась.

А теперь, благодаря причудливым поворотам все той же судьбы, Меган и ее сын собирались поселиться в особняке, где выросли Сюзанна и ее сестры. У Кевина появится семья — сводные брат и сестра, двоюродные братья и сестры, а также полный дом дядюшек и тетушек. Да еще какой дом!

Меган представила себе Башни — величественный старинный каменный особняк, который Кевин до сих пор называл замком. Теперь, когда реставрация башен почти завершена, большая часть дома используется как семейный отель. Отель «Башни Сент-Джеймс», задумчиво заключила она, блестящая идея Трентона Сент-Джеймса III, женившегося на самой младшей из сестер Кэлхун — Кэтрин.


Отели «Сент-Джеймс» пользовались всемирной известностью благодаря качеству своего обслуживания и классу. Предложение участвовать в качестве главного бухгалтера в этом семейном бизнесе с давними традициями, после того как Меган все тщательно взвесила и обдумала, показалось ей слишком заманчивым, чтобы перед ним устоять.

К тому же ей безумно хотелось увидеть своего брата — Слоана, всю семью Кэлхун, да и сами Башни.

Глупо так волноваться, убеждала себя Меган. Переезд был очень практичным, логичным и взвешенным шагом с ее стороны. Престижная должность финансового управляющего весьма льстила ее честолюбию, и, хотя деньги никогда не были для нее проблемой, новая зарплата вполне отвечала ее амбициям.

И что самое главное, у нее теперь появится гораздо больше времени, чтобы проводить его с Кевином.

Едва объявили посадку, Меган повернулась и нежно потрепала волосы Кевина. Он приоткрыл большие темные глаза и заморгал, еще не проснувшись.

— Мы уже прилетели?

— Почти. Взгляни — мы как раз пролетаем над заливом.

— Мы отправимся кататься на корабле, правда? — Если бы Кевин полностью проснулся, то непременно вспомнил бы, что он уже слишком взрослый, чтобы радостно подскакивать на сиденье. А он действительно подпрыгивал от нетерпения, взволнованно прильнув к иллюминатору. — И увидим китов. Поплывем на корабле нового папы Алекса, да?

При одной только мысли о морской прогулке ее желудок запротестовал, но Меган нашла в себе силы храбро улыбнуться.

— Можешь не сомневаться.

— А мы и вправду будем жить в замке? — Кевин снова повернулся к ней, ее прекрасный мальчишка с золотистой загорелой кожей и взъерошенными темными волосами.

— Ты получишь бывшую комнату Алекса в полное свое распоряжение.

— О, а там же еще есть и призраки. — Кевин улыбнулся, обнажив розовые десны, — молочные зубы выпали у него совсем недавно.

— Так говорят. Они дружелюбные.

— Может быть, и не все. — По крайней мере, Кевин очень на это надеялся. — Алекс сказал, что их там много и иногда они кричат и стонут. А в прошлом году один мужчина выпал прямо из окна башни и переломал все свои кости о скалы.

Она поежилась, зная, что эта часть рассказа ее сынишки была истинной правдой. Изумруды Кэлхунов, найденные год назад, пробудили к жизни не только легенду и любовные истории. Они привлекли также вора и убийцу.

— Теперь все кончено, Кевин. Башни не представляют никакой опасности.

— Угу. — Однако он был всего лишь мальчишкой и потому надеялся на то, что хотя бы самая маленькая опасность по-прежнему сохранилась.


Еще один мальчуган также грезил о приключениях. Ему казалось, что он ждет в аэропорту прибытия своего брата уже целую вечность. Алекс стоял, держась одной рукой за маму, а в другой сжимая ладошку Дженни, поскольку мама сказала, что он старший и не должен оставлять сестру без присмотра.

Сама мама держала на руках младенца, его недавно родившегося братика. Алекс не мог дождаться, чтобы похвастаться им перед сводным братом.

— Почему их до сих пор нет?

— Потому что пассажирам обычно требуется какое-то время, чтобы покинуть самолет и пройти через выход.

— А почему это называется выходом? — Дженни хотела знать все. — Ведь они же входят к нам в зал ожидания?

— Да, но для них это выход, потому что они выходят из самолета и… — После того как она уже более получаса болталась по аэропорту с тремя детьми на руках, Сюзанна была не в состоянии задумываться над многочисленными вопросами, которыми бомбардировали ее любознательные Алекс и Дженни.

Малыш что-то проворковал на своем языке, и Сюзанна расплылась в улыбке.

— Мам, смотри! Вот они!

Прежде чем она успела ответить, Алекс сорвался с места и побежал навстречу Кевину, Дженни — вслед за ним. Сюзанна нахмурилась, когда они едва не столкнулись с другими пассажирами, а потом помахала свободной рукой Меган.

— Привет! — Алекс, которому мама рассказала, в чем заключаются обязанности принимающей стороны, очень по-мужски протянул руку и взял ручную кладь Кевина. — Я должен взять твои вещи, потому что мы вас встречаем. — Его немного беспокоил тот факт, что, несмотря на утверждения мамы, будто он растет не по дням, а по часам, Кевин все равно был его выше.

— А у вас по-прежнему есть крепость?

— У нас есть одна в большом доме, — сообщил ему Алекс, — а другая в коттедже. Мы живем в коттедже.

— С нашим папой, — раздался высокий голосок Дженни. — У нас теперь новая фамилия. Папа может починить все на свете, и он построил мне новую спальню.

— С розовыми занавесками, — презрительно фыркнул Алекс.

Зная, что вот-вот может вспыхнуть ссора, Сюзанна поспешила осторожно вклиниться между братом и сестрой.

— Как долетели? — Она наклонилась, целуя Кевина, а потом распрямилась, чтобы поцеловать Меган.

— Все прекрасно, спасибо. — Меган по-прежнему толком не могла понять, как отвечать на непринужденное дружелюбие Сюзанны. Временами ей так и хотелось воскликнуть: «Я же спала с твоим мужем. Неужели ты не понимаешь? Возможно, он еще и не был тогда твоим мужем, и я не знала, что он им станет, но факт остается фактом». — Рейс немного задержался, — сказала она вместо этого. — Надеюсь, вам не пришлось нас долго ждать.

— Несколько часов, — пожаловался Алекс.

— Тридцать минут, — с улыбкой поправила его Сюзанна. — А где все остальные вещи?

— Я отправила их отдельно. Здесь только то, что потребуется нам на первое время. — Меган похлопала по своей сумке.

Не в силах устоять, она посмотрела на малыша на руках у Сюзанны. Он был розовый и гладкий, с яркими синими глазами новорожденного и пушком блестящих темных волос. Меган почувствовала на губах глупую улыбку, с которой взрослые всегда взирают на младенца, когда тот взмахнул малюсеньким кулачком у нее перед носом.

— О, он такой прелестный. Такой крошечный.

— Ему уже три недели, — важно сказал Алекс. — Его зовут Кристиан.

— Потому что так звали нашего прапрадедушку, — объяснила Дженни. — У нас теперь есть также несколько новых двоюродных братьев и сестер. Бьянка, Корделия — но мы зовем ее Делия — и Этан.

Алекс закатил глаза.

— Ну, просто у всех появились малыши.

— Он милый, — пришел к выводу Кевин, окинув Кристиана долгим, внимательным взглядом. — Он тоже мой брат?

— Конечно, — подтвердила Сюзанна, прежде чем Меган успела ответить. — Боюсь, что теперь у тебя ужасно большое семейство.

Кевин смущенно взглянул на нее и коснулся указательным пальцем маленького кулачка Кристиана.

— Совсем не возражаю.

Сюзанна улыбнулась Меган:

— Хочешь, поменяемся?

Меган поколебалась секунду, потом уступила:

— Буду просто счастлива. — Она взяла на руки малыша, передав Сюзанне сумку. — О господи! — Не в силах устоять, Меган поцеловала младенца. — Как быстро забываешь, какие они крошечные. Как замечательно пахнут. А ты… — Пока они шли по терминалу, она успела оглядеть Сюзанну придирчивым женским взглядом. — И как тебе удается выглядеть столь великолепно всего лишь через три недели после родов?

— Благослови тебя Бог! Я-то чувствовала себя просто старой развалиной. Алекс, иди спокойно.

— Кевин, к тебе это также относится. А каков папочка из Слоана? — Меган безумно было интересно узнать. — Так жаль, что мне не удалось приехать, когда Мэнди родила малышку, однако со всеми этими хлопотами с продажей дома и подготовкой вещей к переезду я никак не могла вырваться.

— О, все прекрасно всё поняли. А Слоан просто потрясающий отец. Если бы Аманда ему позволила, он бы носил Делию за спиной двадцать четыре часа в сутки. Он спроектировал такую невероятную детскую комнату для малышей. Удобные места у окон, встроенные шкафчики для вещей и игрушек. В ней сейчас живут Делия и Бьянка, а когда в городок наведываются Сиси и Трент, что с тех пор, как открылся отель, происходит довольно часто, к ним присоединяется и Этан.

— Так здорово, что они будут расти все вместе. — Меган взглянула на Кевина, Алекса и Дженни, думая скорее о них, чем о малышах.

Сюзанна прекрасно ее поняла.

— О да. Я так рада, что ты здесь, Меган. Это все равно что получить еще одну сестру. — Она заметила, как Меган смущенно опустила ресницы, и сменила предмет разговора: — Для всех нас будет таким облегчением передать тебе все бухгалтерские книги, расчеты и декларации. Тебя ждут не только дела отеля, но и весь корабельный бизнес.

— Не терпится поскорее приступить.

Сюзанна остановилась у новенького большого семейного автомобиля, открывая двери.

— Забирайтесь, — поторопила она детей и взяла малыша из рук Меган. — Надеюсь, ты будешь в том же настроении после того, как взглянешь на все эти гроссбухи. — Сюзанна уверенным движением поместила малыша в переносное автомобильное кресло. — Боюсь, что Холт относится к бухгалтерии с содроганием. А Натаниэль…

— О, точно. Ведь у Холта же теперь есть партнер. Кажется, Слоан говорил мне что-то. Старый друг?

— Холт и Натаниэль вместе выросли на острове. Натаниэль вернулся домой несколько месяцев назад. Он служил матросом на торговых кораблях. Вот и замечательно, мой сладкий. — Она поцеловала малыша, а потом обвела орлиным взглядом более взрослых детишек, проверяя, все ли пристегнули ремни. Убедившись, что Меган заняла свое место, Сюзанна задвинула дверцы. — Интересная личность, — мягко заметила она. — Тебе он понравится.


Мужчина только что завершил весьма обильный ланч, состоявший из жареного цыпленка, картофельного салата и лимонного меренга. Удовлетворенно вздохнув, он отодвинулся от стола и с вожделением посмотрел на хозяйку.

— И что же мне предпринять, чтобы заставить вас выйти за меня замуж, моя дорогая?

Она захихикала, покраснела и махнула рукой:

— Ты такой насмешник, Нэйт.

— Это кто еще насмешничает? — Он поднялся, взял ее дрожащую ручку и нежно поцеловал. От нее всегда исходил особый аромат женщины — мягкий, чувственный, восхитительный. Он подмигнул и коснулся губами ее запястья. — Вы прекрасно осведомлены, что я от вас без ума, Коко.

Корделия Кэлхун Мак-Пайк издала еще один польщенный смешок и потрепала его по щеке.

— Скорее от моей кухни.

— И это тоже. — Он широко улыбнулся, когда она выскользнула, чтобы налить ему кофе. Нэйт подумал, что она просто чертовски привлекательная женщина. Высокая, грациозная, красивая. Его всегда поражало, что вдову Мак-Пайк до сих пор не заманил в брачные сети какой-нибудь шикарный мужчина. — С кем мне придется сразиться за ваши очаровательные глазки на этой неделе?

— Теперь, когда открылся отель, у меня нет времени на романы.

Коко могла бы с горечью вздохнуть при этих словах, если бы не была так довольна своей нынешней жизнью. Все ее дорогие девочки обрели счастливое замужество и милых деток. У нее появились внучатые племянники и племянницы, которых она нянчила, мужья племянниц, которых она баловала, и, что самое удивительное, полноценная карьера шеф-повара отеля «Башни Сент-Джеймс». Она подала Натаниэлю кофе и, поймав его жадный взгляд, отрезала еще кусочек торта.

— Вы просто читаете мои мысли.

Теперь она перевела дух. Ничто не действовало на нее более успокаивающе, чем вид мужчины, наслаждающегося ее кухней. Да еще какого мужчины! Когда Натаниэль Фьюри вернулся в родной город, люди заговорили о нем. Да и кто мог не заметить высокого, темноволосого, симпатичного парня? Уж точно не Коко Мак-Пайк. Особенно когда все это в сочетании с дымчато-серыми глазами, ямочкой на подбородке и потрясающей золотистой кожей на острых скулах, не говоря уже о бросающемся в глаза личном обаянии.

Черная футболка и джинсы подчеркивали атлетичность его телосложения, стройность и гибкость его тела — широкие плечи, мускулистые руки, узкие бедра.

Его словно окутывала некая таинственная дымка, придавая легкий аромат экзотики. И это ощущение было значительно глубже, чем его, несомненно, выдающаяся внешность, хотя темные глаза и волнистая грива волос цвета красного дерева казались экзотичными сами по себе. Наверное, дело в самом его присутствии, решила Корделия, в том, как много ему удалось достичь и как много он испытал за годы странствий по чужеземным портам.

Если бы она была лет на двадцать моложе… Ладно, подумала Коко, проведя рукой по своим пышным каштановым волосам, может быть, даже на десять.

Но ей было именно столько лет, сколько было, так что она отвела Натаниэлю в своем сердце место сына, которого никогда не имела. Коко вознамерилась найти для него правильную женщину и довольствоваться сознанием того, что у Нэйта все счастливо устроилось. Как и у ее прекрасных девочек.

А поскольку тетушка Коко была абсолютно уверена в том, что самолично устроила семейное счастье всех четырех своих племянниц, она полагала, что ей удастся оказать ту же услугу и Натаниэлю.

— Вчера вечером я составила твой гороскоп, — будничным тоном заметила она и наклонилась, чтобы проверить тушившуюся к ужину рыбу.

— Да? — Нэйт положил себе на тарелку еще кусочек торта. Видит бог, эта женщина умела готовить.

— Ты вступаешь в новую фазу своей жизни, Натаниэль.

Он повидал слишком многое за время своих странствий по миру, чтобы полностью отвергать астрологию — или нечто подобное. Поэтому просто благожелательно улыбнулся, глядя на нее.

— О, могу сказать, что вы на верном пути, Коко. У меня появился бизнес, дом на суше, пожалуй, я надолго забросил свой морской вещмешок.



— Нет, эта фаза более личная, — Коко сделала брови домиком, — и имеет отношение к Венере.

Нэйт рассмеялся:

— Так вы все-таки решили выйти за меня замуж?

Корделия погрозила ему пальцем.

— Ты предложишь это кому-то и вполне серьезно, не успеет закончиться лето. На самом деле я вижу, что ты влюбишься дважды. Правда, я не совсем понимаю, что это означает. — Она задумчиво нахмурила лоб. — Не похоже, чтобы тебе пришлось делать выбор, хотя звезды говорят о возможности постороннего вмешательства. Возможно, даже опасности.

— Если парень влюбится в двух женщин, жди неприятностей, — заметил Натаниэль. — Что же касается его самого, то, по крайней мере, в данный момент в его жизни не было ни одной. Женщины любят строить планы на будущее, а он был слишком занят сейчас собственными планами и ожиданиями. — А поскольку мое сердце уже принадлежит вам… — продолжил он и поднялся, чтобы подойти к плите и поцеловать ее в щечку.

Неожиданно в кухню ворвался торнадо. Двери с грохотом отворились, предвещая появление трех визжащих ураганчиков.

— Тетя Коко! Они уже здесь.

— Боже мой. — Коко прижала руку к бешено забившемуся сердцу. — Алекс, ты лишил меня целого года жизни. — И тут же широко улыбнулась, рассматривая стоящего перед ней черноглазого мальчугана. — Неужели это Кевин? Да ты вырос на фут! [1]Поцелуешь тетушку Коко?

— Да, мэм. — Все еще не зная, как себя вести, Кевин вежливо подошел к ней. И оказался тесно прижат к ее мягкой груди, окутан ее вкусным ароматом. Лежавший в желудке тяжелый ком куда-то пропал.

— Мы все так счастливы, что вы, наконец, здесь. — На глазах Коко появились слезы радости. — Теперь вся семья в сборе. Кевин, это мистер Фьюри. Нэйт, это мой внучатый племянник.

Натаниэль уже знал историю о том, как этот мерзавец Бакстер Дюмон соблазнил наивную девчонку, оставив ей ребенка незадолго до того, как сам женился на Сюзанне. Мальчик внимательно смотрел на него, нервно, но твердо и сдержанно. Натаниэль догадался, что Кевин также знает эту историю, по крайней мере какую-то часть.

— Добро пожаловать в Бар-Харбор. — Он протянул руку, которую Кевин вежливо пожал.

— Нэйт вместе с моим папой владеет мастерской по ремонту судов и все такое. — Алексу так и не надоело повторять словосочетание «мой папа». — Кевин хочет посмотреть китов, — немедленно сообщил Натаниэлю Алекс. — Он приехал из Оклахомы, а там нет ничего подобного. Вряд ли там вообще есть вода.

— Кое-что имеется. — Кевин машинально встал на защиту родных прерий. — И у нас есть ковбои, — добавил он, пытаясь превзойти Алекса. — А у вас их нет.

— Угу. — В разговор вступила Дженни. — Зато у меня есть полный костюм ковбоя.

— Женский, — презрительно уточнил Алекс. — Женщины-ковбои не настоящие.

— Неправда.

— Правда.

Ее глаза опасно прищурились.

— Неправда.

— Что же, я вижу здесь все как обычно. — В кухню вошла Сюзанна, нацелив предупреждающий взгляд на своих детей. — Привет, Нэйт. Не ожидала тебя здесь увидеть.

— Мне повезло. — Он приобнял Коко за плечи. — Я провел целый час с моей любимой женщиной.

— Опять флиртуешь с тетушкой Коко? — Однако Сюзанна заметила, что он смотрит уже в другую сторону. Она помнила этот взгляд с самого первого раза, когда они встретились, как смотрели эти серые глаза — пристально, словно оценивающе. Сюзанна невольно ободряюще сжала руку Меган. — Меган О’Райли. Натаниэль Фьюри — партнер Холта и последнее приобретение тетушки Коко.

— Приятно познакомиться. — Меган поняла, что устала. Должно быть, так, подумала она, раз этот ясный, упорный, пристальный взгляд подействовал на нее раздражающе. Она подчеркнуто оставила его без внимания, пусть это было невежливо, и улыбнулась Коко. — Вы выглядите великолепно.

— О, да куда уж мне в этом фартуке. Я даже не успела сегодня привести себя в порядок. — Коко тепло и приветливо обняла Меган. — Располагайся. Ты, должно быть, устала после самолета.

— Совсем немного.

— Мы отнесли сумки наверх, и я уложила Кристиана в детской.

Пока Сюзанна усаживала детей за стол, не переставая весело болтать с ними, Натаниэль окинул Меган О’Райли долгим, оценивающим взглядом.

«Прохладная, как атлантический бриз», — пришел он к выводу. Немного устала и нервничает, продолжал размышлять Натаниэль, но не хочет этого показывать. Нежная персиковая кожа, вьющиеся, с рыжинкой, белокурые волосы составляли неотразимую комбинацию.

Натаниэль обычно предпочитал загорелых страстных брюнеток, но эта золотистая блондинка с персиковой кожей показалась ему просто необыкновенной. Голубые глаза, цвета спокойного, едва тронутого зарею моря. Упрямый ротик, отметил он, прелестно смягчается, когда она улыбается сыну.

Немного худощава, заключил Нэйт, допивая кофе. Ей бы не помешали роскошные обеды Коко. Хотя, возможно, она просто так выглядит — худой и чопорной в своих строгих, сшитых на заказ жакете и брюках.

Чувствуя на себя его пристальный взгляд и догадываясь, как ей казалось, о его причинах, Меган заставила себя, не обращая на него внимания, поддерживать беседу с Коко и остальными. Она приучила себя к этим взглядам еще много лет назад, когда была еще совсем юна, не замужем и беременна от мужа другой женщины.

Меган слишком хорошо знала, как некоторые мужчины реагируют на ее статус одинокой матери, полагая ее легкой добычей. Однако ей также было известно, как развеять иллюзии подобного рода досужих наблюдателей.

Она спокойно и холодно, в упор взглянула на Натаниэля. Однако тот не отвернулся, как поступало большинство мужчин на его месте, а продолжал не мигая смотреть на нее, пока она не скрипнула зубами от злости.

Хороший признак, решил он. Пусть она и выглядит хрупкой и худощавой, но у нее есть характер. Натаниэль усмехнулся, приподнял кружку с кофе в молчаливом приветствии и повернулся к Коко:

— Мне надо идти. Время везти туристов. Спасибо за ланч, Коко.

— Не забудь про ужин. Соберется вся семья. В восемь часов.

Он еще раз взглянул на Меган.

— Ни за что не упущу.

— Я в этом и не сомневаюсь. — Коко посмотрела на свои часы и закрыла глаза. — Куда пропал этот несносный мужчина? Он снова опаздывает.

— Голландец?

— Кто же еще? Я послала его к мяснику еще два часа назад.

Натаниэль пожал плечами. Его бывший сослуживец, а теперь новый помощник шеф-повара Башен жил по собственному расписанию.

— Если я увижу его на причале, то пришлю к тебе.

— Поцелуй меня на прощание, — требовательно заявила Дженни, придя в восторг, когда он обнял ее и подхватил на руки.

— Ты самый симпатичный ковбой на всем острове, — прошептал Нэйт ей на ушко. Дженни бросила самодовольный взгляд на брата, когда ее ножки снова коснулись пола. — Дай мне знать, когда будешь готов отправиться в плавание, — сказал он Кевину. — Приятно было познакомиться, мисс О’Райли.

— Нэйт — моряк, — важно заявила Дженни, когда Натаниэль вышел из кухни. — Он побывал везде и делал все на свете.

Меган не сомневалась в этом ни минуты.


В Башнях многое выглядело по-новому, хотя принадлежащие семье комнаты на первых двух этажах, а также восточное крыло остались практически неизменными. Трент Сент-Джеймс, а также брат Меган — Слоан, архитектор, сконцентрировали большую часть своего времени и усилий на десяти номерах в западном крыле, новом обеденном зале для гостей отеля и на восточной башне. Эта часть дома и составляла собственно отель.

Даже в результате беглой экскурсии по дому, которую Меган проделала в сопровождении Аманды — главного управляющего отелем, она поняла, что ни время, ни усилия, потраченные на реконструкцию и реставрацию старого дома, не пропали зря.

В своем проекте Слоан бережно использовал оригинальную замковую архитектуру дома, оставив комнаты с высокими потолками, винтовые лестницы, отреставрировав старые камины, сохранив окна со средниками и застекленные створчатые двери, которые выходили на террасы, балконы и парапеты.

Роскошный вестибюль отеля был обставлен антикварной мебелью и изящными предметами старины. Задуманные в нем уютные уголки словно предлагали гостям покой и уединение в дождливый или ветреный день. Отсюда открывался восхитительный вид на залив, скалы или потрясающий сад, созданный руками Сюзанны. Очарованные открывшимися картинами гости могли также выйти на террасы или балконы.

Во время краткой экскурсии Аманда сообщила Меган, что каждый номер, предлагаемый отелем, уникален. То, что Кэлхуны не успели продать, испытывая острую нужду в средствах еще до того, как Трент решил вложить капиталы семьи Сент-Джеймс в преобразование старинного особняка (старая мебель, памятные вещицы, предметы искусства), после кропотливой реставрации украсило роскошные гостевые комнаты отеля.

Некоторые номера были двухэтажными, лестницы в стиле ар-деко соединяли комнаты. Стены комнат обшиты деревянными панелями, некоторые покрыты шелковыми обоями. Обюссонские ковры [2], старинные гобелены. И везде незримо присутствовал легкий флер легенды об изумрудах Кэлхунов и женщине, некогда ими владевшей.

Сами изумруды, извлеченные из небытия в результате сложных и опасных поисков — и, как ходили слухи, с помощью духов Бьянки Кэлхун и Кристиана Бредфорда, влюбленного в нее художника, — были выставлены в стеклянной витрине в вестибюле. Над ними висел портрет Бьянки, написанный Кристианом почти восемьдесят лет назад.

— Они великолепны, — прошептала Меган. — Потрясающе. — Ожерелье из нескольких рядов зеленых, как трава, изумрудов и прозрачных бриллиантов, казалось, излучало живое тепло.

— Иногда я просто останавливаюсь и смотрю на них, — призналась Аманда, — и вспоминаю, через что нам всем пришлось пройти, чтобы их отыскать. Как Бьянка пыталась воспользоваться ими, чтобы сбежать вместе со своими детьми к Кристиану. Да, это наводит на грустные мысли, но, полагаю, единственно правильным решением было поместить их сюда, рядом с ее портретом.

— Так и есть. — Даже сквозь стекло Меган ощущала исходящую от изумрудов необыкновенно притягательную силу. — А это не рискованно — выставлять их здесь, у всех на виду?

— Холт побеспокоился об их безопасности. Присутствие в семье бывшего полицейского означает, что ничто не будет отдано на волю случая. Это стекло пуленепробиваемое. — Аманда постучала по нему пальцами. — Кроме того, витрина оборудована сигнализацией с какими-то высокотехнологичными сенсорами. — Аманда посмотрела на часы и пришла к выводу, что у нее еще есть пятнадцать минут, прежде чем она должна приступить к исполнению своих обязанностей управляющего отелем. — Надеюсь, что с вашими комнатами все в порядке. Мы едва-едва приступили к реставрации части дома, принадлежащей семье.

— О, все хорошо. — Меган подумала, что вид потрескавшейся штукатурки и слегка обшарпанных деревянных панелей подействовал на нее успокаивающе. Окружающее великолепие словно становилось менее пугающим. — Кевин просто в раю. Он на улице — вместе с Алексом и Дженни — играет с щенком.

— Наш Фред и Сэди Холта достойные родители. — Улыбнувшись, Аманда откинула назад свои роскошные темные волосы. — У них восемь щенков.

— Как сказал Алекс, теперь у всех малыши. Твоя Делия просто прелесть.

— О, это так, правда? — Глаза Аманды светились от материнской гордости. — Просто не могу поверить, как она выросла. Тебе бы следовало побывать здесь месяцев шесть назад. Мы все четверо были полны решимости стать мамами и казались немного сумасшедшими. — Она снова улыбнулась и сцепила руки. — Сестрички переваливались с боку на бок, словно утки. Муженьки расхаживали с гордым видом. Представляешь, они заключали пари на то, кто родит первым: я или Лайла? Она опередила меня на два дня. — А поскольку Аманда и сама поставила на себя двадцать долларов, то это все еще ее немного злило. — Впервые на моей памяти Лайла хоть в чем-то проявила поспешность.

— Ее Бьянка тоже красавица. Она уже проснулась и плакала, требуя к себе внимания, когда я зашла в детскую. Вашей няне уж точно скучать не приходится.

— Миссис Биллоуз справится с чем угодно.

— На самом деле я имела в виду в большей степени не няню, а Макса. — Она ухмыльнулась, вспомнив, как, оставив свой новый роман на пишущей машинке, в детскую вбежал папочка Бьянки, чтобы подхватить дочку из кроватки.

— Он такой добряк.

— Кто это тут добряк? — В комнату вошел Слоан и подхватил сестру в объятия.

— Уж точно не ты, О’Райли, — поддела мужа Аманда, наблюдая за тем, как смягчилось выражение его лица, когда он прижался к Меган щекою.

— Вот ты и здесь. — Он снова закружил ее в объятиях. — Я так рад, что ты здесь, Мег.

— Я тоже. — Она почувствовала, как у нее на глазах выступили слезы, и крепко обняла его. — Папочка.

Широко улыбаясь, Слоан поставил сестру на пол, обнял свободной рукой жену.

— Ты уже ее видела?

Меган изобразила полное неведение.

— Кого?

— Мою девочку. Мою Делию.

— Ах, ее. — Меган пожала плечами, едва сдерживая смешок, а потом поцеловала Слоана прямо в сердито надувшиеся губы. — Не только видела, но и обнимала, целовала, тискала и уже решила баловать при малейшей возможности. Она потрясающая, Слоан. Просто копия Аманды.

— Да, это так. — Он поцеловал жену. — Но подбородок у нее мой.

— Нет, это подбородок Кэлхунов, — возразила Аманда.

— Ни в коем случае — это, безусловно, подбородок О’Райли. Кстати, об О’Райли, — заметил Слоан, прежде чем Аманда успела ему возразить, — а где Кевин?

— На улице. Возможно, мне следует позвать его. Мы еще даже не распаковали вещи.

— Мы с тобой, — сказал Слоан.

— Ты иди, а мне пора вернуться к своим обязанностям. — Слова Аманды сопровождал звонок телефона, надрывающегося на столе красного дерева. — Перерыв завершен. Увидимся за ужином, Меган. — Она потянулась, чтобы снова поцеловать Слоана. — А с тобой я надолго не прощаюсь, О’Райли.

— М-м-м… — Слоан удовлетворенно вздохнул, наблюдая за тем, как его жена быстрым шагом удаляется прочь. — Обожаю, как эта женщина носится по этажам.

— Ты смотришь на нее так же, как и год назад на вашей свадьбе. — Меган взяла брата под руку, когда они покинули вестибюль и ступили на каменные ступеньки террасы. — Как мило.

— Она… — Он задумался, пытаясь подобрать нужное слово, и остановился на самой простой истине. — Она для меня все. Хотел бы я, чтобы ты была такой же счастливой, как я, Меган.

— Я счастлива. — Долетевший до них ветерок растрепал ей волосы и донес звуки детского смеха. — Слышать это и есть счастье. Такое, как и быть здесь. — Они спустились на уровень ниже и свернули к западному крылу. — Надо признать, я немного нервничаю. Это такой серьезный шаг. — Меган увидела, как сын вскарабкался на вершину возвышавшейся во дворе крепости с воздетыми в победном жесте руками. — Здесь ему так хорошо.

— А тебе?

— И мне. — Она прижалась к брату. — Я буду скучать по маме и папе, но они заявили, что, когда мы оба поселимся здесь, у них будет в два раза больше причин навещать нас. — Меган откинула волосы с лица, наблюдая за Кевином, снайперски отбивавшим атаки Алекса и Дженни на форт. — Он должен знать всю свою семью. И мне… мне нужны перемены. Да, что касается всего этого, — она снова взглянула на Слоана, — я попыталась просить Аманду ввести меня в курс дел.

— И та сказала, что тебе не придется точить карандаши как минимум неделю.

— Что-то вроде того.

— На последнем семейном собрании мы решили, что у тебя должна быть неделя на то, чтобы устроиться и пообвыкнуть прежде, чем начать стучать по калькулятору.

— Мне не нужна неделя. Мне лишь надо…

— Знаю, знаю. Ты даже Аманде дашь фору в борьбе за эффективность и производительность труда. Но тебе приказано отдохнуть недельку.

Меган подняла бровь:

— И кто же здесь раздает приказы?

— Все, — ухмыльнулся Слоан. — Именно поэтому это так забавно.

Она задумчиво посмотрела на море. Небо казалось чистым, как хрустальное стекло, веял легкий летний ветерок. С того места на высокой террасе, где они стояли, перед ней открывался вид на целую гряду маленьких островков, уходящих в сверкающие бриллиантовым блеском морские воды.

«Совсем другой мир, — подумала Меган, — и как он отличается от родных равнин и прерий. И другая жизнь для меня с сыном».

Неделя. Возможность отдохнуть, побродить по окрестностям, осмотреть с Кевином местные достопримечательности.

— Соблазнительно, но вряд ли это можно назвать ответственным решением, — сказала она вслух. — Я хочу как следует взяться за работу.

— Поверь мне, тебе это еще предстоит. — Слоан взглянул на залив, услышав четкий звук теплоходного гудка. — Этот принадлежит Холту и Нэйту, — сказал Слоан, указывая на длинный прогулочный теплоходик с несколькими открытыми палубами, рассекавший водную гладь. — «Моряк». Повез туристов смотреть на китов.



Дети взобрались на стены крепости, крича и махая руками в сторону теплохода. Когда раздался еще один гудок, они одобрительно завопили.

— Ты еще увидишь Нэйта за ужином… — начал Слоан.

— Я уже успела его встретить.

— Заигрывал с Коко, вымогая у нее ланч?

— Похоже на то.

Слоан покачал головой.

— Этот парень умеет поесть, должен тебе сказать. И как он тебе?

— Никак, — пробормотала она. — Он показался мне немного неотесанным.

— Ты привыкнешь к нему. Он теперь член семьи.

Меган издала неопределенный звук. Возможно, это и так, но вовсе не означает, что он член еесемьи.

Глава 2

С точки зрения Коко, Нильс Ван Хорн был весьма неприятным типом. Он не принимал конструктивную критику, встречая в штыки даже самое ненавязчивое предложение по улучшению своей работы. Господь свидетель, она пыталась относиться к нему учтиво и вежливо, как к сотруднику Башен и старому, доброму другу Натаниэля.

Но этот мужчина был настоящим бельмом на глазу, острым камушком, попавшим в ее уютную и изящную туфельку, постоянным возмутителем ее душевного спокойствия.

Прежде всего, он казался просто-напросто слишком большим. Кухня отеля была оборудована и организована с учетом последних достижений современных технологий. Вместе со Слоаном они разрабатывали ее проект, стремясь, чтобы будущая кухня соответствовала всем особым условиям и требованиям, предъявляемым Коко. Она обожала свою огромную плиту, конвекционную печь и удобные духовки, блеск полированной стали и сверкающую белизну рабочих поверхностей, негромкое урчание посудомоечной машины. Ей нравился запах готовки, жужжание вытяжек, ослепительная чистота кафельного пола.

И посреди всего этого великолепия — Ван Хорн, или, как его прозвали, Голландец, — слон в ее посудной лавке, с широченными плечами и загорелыми дочерна ручищами, покрытыми затейливыми татуировками. Он наотрез отказался надеть специально заказанный ею замечательный белый фартук, с вышитой голубыми нитками изящной монограммой отеля, предпочитая рубашки с закатанными рукавами и грязные джинсы, подпоясанные обрывком веревки.

Его черные с проседью волосы были собраны назад в короткий хвост, а лицо, обычно нахмуренное, было таким же большим, как и весь он, с сеточкой суровых морщин вокруг блестящих зеленых глаз. Его нос, несколько раз сломанный в драках, которыми, похоже, он только гордился, был приплюснутым и крючковатым. А кожа стала коричневой и жесткой, как старое седло.

А его язык… Конечно, Коко не считала себя ханжой, но, в конце концов, она все-таки женщина.

Но этот мужчина умел готовить. Пожалуй, это было его единственным положительным качеством, отчасти искупающим многочисленные недостатки.

Пока Голландец возился у плиты, она руководила двумя поварами. Сегодня специальным блюдом были густой суп с морепродуктами по-ново-английски и фаршированная форель. И пока все шло как по маслу.

— Мистер Ван Хорн, — проговорила Коко тоном, который не уставал его раздражать, — на время своего отсутствия я оставляю здесь все под вашу личную ответственность. Пока не вижу никаких проблем, но на случай, если что-то случится, запомните — я в столовой в семейном крыле.

Повернув голову, Голландец окинул ее насмешливым взглядом. Эта женщина выглядела сегодня такой лоснящейся и прилизанной, будто собиралась в какую-то оперу, подумал старый моряк. Вся в красном шелке и жемчугах. Он хотел презрительно фыркнуть, но понимал, что дамочка подойдет тогда поближе и ее проклятый парфюм разрушит все удовольствие, которое он получает от запаха риса с карри.

— Я готовил для трехсот здоровенных мужиков, — заявил он хриплым, шершавым, как наждачная бумага, голосом, — как-нибудь уж управлюсь с парой дюжин туристов с постными физиономиями.

— Наши гости, — проговорила Коко сквозь зубы, — возможно, несколько более привередливы, чем матросы, посаженные на какое-то ржавое корыто и приученные есть что придется.

Один из помощников официанта неуклюже проскользнул на кухню, неся стопку грязных тарелок. Голландец гневно устремил взгляд на одну из них, где лежали наполовину недоеденные закуски. На его судне команда дочиста съедала все со своих тарелок.

— Черт побери, не так уж они и голодны, а?

— Мистер Ван Хорн, — Коко оскорбленно фыркнула, — вы будете все время оставаться на кухне. Я не позволю, чтобы вы снова выходили в столовую и поносили наших гостей за их вкусовые пристрастия. Побольше украшений на этот салат, пожалуйста, — заметила она одному из поваров и вышла из кухни.

— Не выношу самодовольных, смазливых баб, — пробормотал Голландец. «И если бы не Нэйт, — кисло подумал он, — никогда бы не позволил командовать собою женщине».


Натаниэль, однако, вовсе не разделял презрения своего бывшего сослуживца к дамам. Он любил их всех до единой. Наслаждался их взглядами, запахами, голосами и был более чем доволен, проводя время в семейной гостиной в обществе шести самых потрясающих женщин, которых только встречал в своей жизни.

Женщины семьи Кэлхун не уставали его восхищать. Нежные, добрые глаза Сюзанны, ленивая сексуальность Лайлы, проворная практичность Аманды, дерзкое и насмешливое личико Сиси, не говоря уже о женственной элегантности Коко.

Они делали пребывание Натаниэля в Башнях маленьким раем на земле.

Что же до шестой женщины… Потягивая виски с содовой, он наблюдал за Меган О’Райли. Внешне неприступная, она могла таить в себе множество сюрпризов, размышлял Нэйт. По части внешности совсем не уступает великолепным сестричкам Кэлхун. Ее голос, в котором слегка чувствовались оклахомские протяжные интонации, только добавлял ей индивидуальности. Чего ей недоставало, заключил он, так это непринужденной теплоты, которую так и излучали другие обитательницы этого дома. Натаниэль так и не решил, является ли это выражением присущей ей холодности, или она просто смущена. Чем бы это ни было, оно затронуло ее довольно глубоко. Трудно оставаться холодной или смущенной в комнате, полной смеющихся взрослых, воркующих малышей и играющей ребятни.

В данный момент Нэйт обнимал одну из самых своих любимых женщин. Дженни скакала у него на коленях, бомбардируя вопросами.

— Ты собираешься жениться на тете Коко?

— Она не пойдет за меня.

— А я пойду. — Дженни смотрела на него сияющими глазами, начинающая сердцеедка с отсутствующим передним зубом. — Мы можем пожениться в саду, как мама с папочкой. Тогда ты будешь жить с нами.

— Самое заманчивое предложение в моей жизни. — Нэйт погладил жестким, мозолистым пальцем ее щечку.

— Но тебе придется подождать, пока я вырасту.

— Всегда мудро заставлять мужчину ждать. — Эта реплика принадлежала Лайле, которая полулежала на диванчике с малышкой на руках, положив голову на плечо мужа. — Не позволяй ему тебя торопить, Дженни. Поспешишь — людей насмешишь.

— Уж она-то знает, — заметила Аманда. — Лайла посвятила всю жизнь самосовершенствованию в науке медлительности.

— Я совсем не готов отдать мою девочку. — Холт сгреб Дженни в охапку. — Особенно какому-то матросу с затонувшего корыта.

— Да я обойду тебя на нем с завязанными глазами, Бредфорд.

— Не-а. — Алекс вступился на защиту семейной чести. — Папа самый лучший капитан. Он умеет управлять кораблем лучше всех. Даже если в него будут палить преступники. — С собственническим чувством Алекс обнял Холта за ногу. — В него даже стреляли. У него на ноге шрам от пули.

Холт ухмыльнулся, глядя на своего друга:

— Ну что, Нэйт, получил? Лучше обзаведись своей собственной группой поддержки.

— А в тебя когда-нибудь стреляли? — Алексу нужно было знать все.

— Не могу похвастаться пулей, — Натаниэль повертел стакан с виски, наслаждаясь ароматом, — но помню, один грек на острове Корфу хотел перерезать мне горло.

Глаза Алекса расширились и стали похожими на огромные блюдца. Кевин придвинулся поближе к бравому капитану со своего места на ковре.

— Правда? — Алекса очень интересовали ножевые ранения. Он знал, что у Натаниэля есть татуировка изрыгающего пламя дракона на плече, но шрам показался ему даже лучше. — А ты ударил его в ответ и убил насмерть?

— Не-а. — Натаниэль ощутил настороженный и явно неодобрительный взгляд Меган. — Парень промахнулся и попал мне в плечо, а Голландец оглушил его бутылкой узо.

Потрясенный и впечатленный рассказом, Кевин придвинулся еще ближе:

— А у вас есть шрам?

— Конечно.

Аманда успела перехватить руку Натаниэля прежде, чем тот начал расстегивать рубашку.

— Давайте закроем тему, а не то каждый мужчина в этой комнате разоблачится, чтобы продемонстрировать свои боевые ранения. Вот Слоан очень гордится одним шрамом, полученным от коварной колючей проволоки.

— Он прекрасен, — согласился Слоан. — Но Меган обладает гораздо более эффектной отметиной.

— Помолчи, Слоан.

— Да ладно, дай парню похвастаться своей единственной сестричкой. — Слоан самодовольно обнял ее за плечи. — Ей тогда как раз стукнуло двенадцать — маленький упрямый сорванец. У нас был мустанг жеребец с почти таким же дурным нравом, как и у моей сестренки. Однажды эта девчонка его оседлала, уверенная, что сможет усмирить. Что ж, ей удалось проехать около полумили, прежде чем тот выбросил ее из седла.

— Он не выбрасывал меня из седла, — поджав губы, возразила Меган. — Порвалась уздечка.

— Это уже ее версия развития событий. — Слоан быстро сжал упрямицу в объятиях. — Суровая же правда заключается в том, что лошадь сбросила ее на изгородь из колючей проволоки, и наездница приземлилась прямо на свою филейную часть. Сдается мне, ты не могла сидеть потом около шести недель.

— Всего две, — возразила она, но губы ее дернулись от едва сдерживаемой улыбки.

— Заработала себе потрясающий шрам. — Слоан по-братски хлопнул ее по попке.

— Я был бы не прочь взглянуть на него, — пробормотал Натаниэль себе под нос и заработал изумленный взгляд несколько ошарашенной подобной прытью Сюзанны.

— Наверное, лучше уложить Кристиана до ужина.

— О, замечательная идея. — Сиси забрала Этана из рук Трента, прежде чем малыш начал капризничать. — Кое-кто уже проголодался.

— За себя я могу ручаться, — саркастично заметила Лайла, также вставая с места.

Меган проводила взглядом удаляющихся в детскую мамочек с малышами и почувствовала легкий укол зависти. Забавно, промелькнула у нее странная мысль, но ей никогда не приходила в голову идея иметь еще детей, прежде чем она не попала сюда и не оказалась окружена ребятишками.

— Прошу прощения, что я задержалась. — Поправляя прическу, в комнату вплыла Коко. — У нас были кое-какие проблемы на кухне.

Натаниэль распознал следы разочарования на ее лице и подавил усмешку.

— Голландец доставляет вам неприятности, моя дорогая?

— Ну… — Она не любила жаловаться. — Просто у нас разные взгляды на то, как все должно быть устроено. О, благослови тебя Господь, Трент! — воскликнула Коко, когда молодой человек предложил ей бокал. — О боже мой, где была моя голова? Я забыла принести канапе.

— Я принесу. — Макс рывком поднялся с дивана и направился на семейную кухню.

— Спасибо, мой дорогой. А теперь… — Она взяла Меган за руку и крепко ее сжала. — У нас не было и минутки свободной, чтобы поговорить. Что думаешь по поводу отеля?

— Он прекрасен, все именно так, как и говорил Слоан. Аманда сообщила, что все десять номеров забронированы.

— Да, у нас просто замечательный первый сезон. — Ее светившийся от счастья взгляд был направлен на Трента. — Еще почти год назад я была в полном отчаянии, боясь, что мои девочки могут потерять свой дом. Хотя карты говорили совсем другое. Постой, разве я не рассказывала тебе, что увидела Трента в раскладе Таро? О, мне следует разложить карты на тебя, моя дорогая, и посмотреть, что ждет тебя в будущем.

— Ну…

— Возможно, я просто взгляну на твою ладонь.

Когда в гостиную вернулся, неся поднос с закусками, Макс и отвлек внимание Коко, Меган облегченно вздохнула и отошла в сторону.

— Совсем не интересуетесь будущим? — тихо спросил Натаниэль.

Меган обернулась, удивленная тем, как незаметно ему удалось к ней подобраться.

— Меня значительно больше интересует настоящее — скоро поедешь, не скоро доедешь.

— О, да вы — циник. — Он взял ее кисть, окаменевшую в его руках, и перевернул ладошкой вверх. — В свое время я встретил одну старуху на западном побережье Ирландии. Звали ее Молли Даггин. Она сказала, что у меня есть дар. — Долгие мгновения Нэйт не сводил с Меган взгляда своих таинственных, дымчатых глаз, а потом перевел его на ее открытую ладонь. Меган почувствовала, как по спине пробежал холодок. — Упрямая рука. Самоуверенная и самодостаточная, несмотря на несомненно присущее ей изящество.

Он провел по ней пальцем. Теперь это был уже не просто холодок, ее почти трясло.

— Я не верю в хиромантию.

— Вы и не обязаны это делать. Застенчивая, — мирно продолжал он свой рассказ, — а вот это интересно. Страсти здесь есть, но спрятаны, подавлены. — Его большой палец нежно коснулся холма Венеры. — Или перераспределены. Вы бы, наверное, предпочли сказать перераспределены, знаете, как с финансами. О, вы также весьма практичны и устремлены к четко поставленной цели. Вы принимаете решения в соответствии с голосом разума, не обращая внимания на то, что шепчет сердце. — Нэйт снова посмотрел ей в глаза. — Насколько близко я подошел к правде?

«Слишком близко», — подумала Меган, однако холодно высвободила свою руку.

— Весьма любопытная салонная забава, мистер Фьюри.

Его глаза улыбались, когда он спрятал свои большие пальцы в карманы.

— Неужели?


К полудню следующего дня Меган уже не знала, чем себя занять. У нее не хватило духа сказать «нет» Кевину, который попросил разрешения провести день с Бредфордами, и в результате его отъезда у нее оказалось много свободного времени, и она совсем не знала, что с ним делать.

Она попросту не привыкла к его наличию.

Одного похода в вестибюль отеля оказалось достаточным, чтобы похоронить идею убедить Аманду позволить ей приступить к изучению бухгалтерских книг и папок. Аманда, как ей сообщил энергичный портье, находится в западной башне и занимается решением какой-то небольшой проблемы.

Пообщаться с Коко также вряд ли бы удалось. Меган замерла перед дверью гостиничной кухни, услышав грохот кастрюль и повышенные голоса.

Ну а поскольку Лайла снова вернулась к работе в Национальном парке, а Сиси занята в своей городской автомастерской, Меган оказалась полностью предоставленной самой себе.

В таком громадном особняке, как Башни, она почувствовала себя будто на необитаемом острове.

Конечно, она могла бы почитать, подумала Меган, или погреться на солнышке на одной из террас, любуясь потрясающими видами. Также можно было прогуляться на первый этаж семейной части дома и посмотреть, как продвигается реконструкция. «И оторвать от дел Слоана и Трента, — со вздохом подумала она, — которые вовсю стараются достичь хоть какого-то прогресса в строительстве».

Меган даже не рассматривала возможность потревожить Макса в его студии, зная, что он работает над книгой. А поскольку она уже провела больше часа в детской, играя с малышами, невольная бездельница понимала, что еще один визит туда был бы лишним.

Меган задумчиво прошлась по комнате, поправила и так безупречно гладкое покрывало на роскошной кровати под балдахином, покоящимся на четырех столбиках. Все ее вещи прибыли этим утром и благодаря присущей Меган, возможно даже чрезмерной, собранности и работоспособности уже давно распакованы. Одежда аккуратно развешана в изящном стенном шкафу красного дерева или разложена ровненькими стопочками в чиппендейловском комоде [3]. Семейные фотографии в рамочках улыбались с раскладного столика у окна.

Ее туфли расставлены, украшения убраны, а книги заняли свои места на полках.

И если она не найдет себе занятие, то просто сойдет с ума.

Не упуская этой мысли из виду, Меган подхватила портфель, в последний раз проверила его содержимое и направилась к автомобилю Слоана, предоставленному в полное ее распоряжение.

Сев за руль безупречно отлаженного умелыми руками Сиси седана, Меган направилась по петляющему серпантину в сторону городка.

Она наслаждалась видом ярко-голубых вод залива и пестрыми толпами туристов, прогуливающихся взад-вперед по неровным, идущим под уклон улочкам. Однако сверкающие витрины не действовали на нее притягательно, и ей совсем не хотелось пройтись по этим маленьким, уютным магазинчикам.

Посещение магазинов стало для Меган насущной необходимостью, далекой от беспечных развлечений юности.

Когда-то давно, много лет назад, она любила праздно разглядывать яркие витрины, любила беззаботное чувство, охватывавшее ее от совершения вроде бы бесполезных покупок. Ей нравились внешне бессодержательные, бесконечные летние дни, она обожала наблюдать за облаками или слушать дыхание ветра.

Но все это было прежде, чем иллюзии невинности оказались утрачены, уступив место обязанностям и ответственности.

Она заметила на причале вывеску туристической компании «Морской порядок». В сухих доках стояла пара небольших катеров, но «Моряка» и второго корабля «Островная королева» нигде не было видно.

Меган досадливо нахмурила брови. Она надеялась застать Холта прежде, чем тот отправится с туристами на экскурсию. Однако почему бы не зайти в маленькое здание с жестяной крышей, в котором располагались офисы. В конце концов, «Морской порядок» теперь один из ее клиентов.

Меган припарковала свой седан позади длинного кабриолета «тандерберд» с откидным верхом. Она залюбовалась строгими, классическими линиями автомобиля, блестящей черной окраской кузова, словно подчеркивающей белоснежную отделку салона.

Девушка на минутку остановилась и, прищурившись, проводила взглядом двухмачтовую шхуну, скользившую по водной глади с расправленными рыжеватыми парусами. На палубах яхты толпились люди.

Безусловно, это место обладало особенным, присущим только ему неповторимым очарованием, однако запах и вид морской воды казался ей непривычным, чужим, не похожим на все, к чему привыкла она в своей прошлой жизни. Свежий полуденный бриз нес с собой экзотические ароматы моря и запахи готовящегося обеда из прибрежных ресторанчиков.

«Может быть, я обрету здесь счастье, — сказала себе Меган. — Нет, я обязательно буду счастливой». Она решительно повернулась к офисному зданию и постучала в дверь.

— Да-да. Открыто.

Это оказался Натаниэль, восседавший с телефонной трубкой возле уха и ногами, закинутыми на обшарпанный металлический стол. Его джинсы зияли дырками на коленях и были заляпаны чем-то очень похожим на моторное масло. Копна темно-коричневых с рыжиной волос взъерошена ветром или его руками. Нэйт приветственно взмахнул рукой, не сводя глаз с прекрасной посетительницы и продолжая говорить по телефону.

— Тиковое дерево самый лучший выбор. У меня его достаточно, думаю, закончим палубу за два дня. Нет, двигатель нуждается всего лишь в профилактике. Он еще долго прослужит. Да без проблем. — Он взял дымящуюся сигару. — Я вам позвоню, когда мы закончим.

Нэйт положил телефонную трубку на рычаг и зажал сигару в зубах. «Любопытно, — подумал он, — все утро представлял себе Меган О’Райли, причем примерно так, как выглядит она сейчас». Перед ним стояла идеально одетая рыжеватая блондинка, с убранными в строгую прическу волосами, со спокойным и невозмутимым выражением лица.

— Решили заглянуть по соседству? — спросил он.

— Я искала Холта.

— Он в море на «Королеве». — Натаниэль лениво взглянул на водонепроницаемые часы на запястье. — Вернется обратно где-то через полтора часа. — Его губы изогнулись в самоуверенной улыбке. — Похоже, вам придется иметь дело со мной.

Меган едва справилась с настоятельной потребностью переложить портфель из руки в руку и повернуть в сторону дома.

— Я хотела бы взглянуть на бухгалтерские книги.

Натаниэль неторопливо затянулся сигарой.

— Я думал, у вас каникулы.

Меган прибегла к своей излюбленной защите — высокомерной надменности.

— У вас проблемы с отчетностью? — холодно поинтересовалась она.

— Не могу судить. — Плавным движением он потянулся, открыл ящик рабочего стола и достал гроссбух в темной обложке. — Вы же специалист. — И протянул ей книгу. — Двигайте сюда стул, Меган.

— Спасибо. — Она аккуратно перенесла складной стул к другой стороне стола, потом вытащила из портфеля очки для чтения в темной оправе. Нацепив их на нос, Меган открыла гроссбух. Ее бухгалтерское сердце сжалось от ужаса при виде жуткой мешанины цифр, отрывочных заметок на полях, приклеенных тут и там, исписанных неразборчивыми каракулями. — И это ваша финансовая документация?

— Ага. — Меган выглядела суровой, собранной и профессиональной в своих практичных очках, с гладко уложенными в пучок волосами. Она возбуждала его. — Мы с Холтом поочередно вели ее — с тех пор, как Сюзанна умыла руки и обозвала нас идиотами. — Нэйт очаровательно улыбнулся. — Понимаете, мы решили, что поскольку она была тогда уже беременна, то с нее вполне достаточно стрессов.

— Гм… — Меган пролистала несколько страниц. Состояние дел с бухгалтерским учетом не столько вызывало у нее тревогу, сколько бросало вызов ее профессионализму. — Ваши архивы, первичная документация?

— О, у нас все приготовлено. — Натаниэль ткнул пальцем на продавленный металлический шкаф в углу комнатушки. На нем возвышался маленький, перепачканный маслом лодочный мотор.

— В нем что-нибудь есть? — вежливо поинтересовалась она.

— Последний раз, когда я туда заглядывал, вроде было. — Он не мог ничего поделать. Чем более строго и по-деловому звучал ее голос, тем больше ему хотелось подразнить ее.

— Счета?

— Безусловно.

— Чеки?

— Абсолютно все. — Нэйт потянулся к другому ящику стола и достал большую коробку из-под сигар. — У нас великое множество чеков.

Меган взяла коробку, открыла крышку и вздохнула:

— Значит, так вы ведете дела?

— Вовсе нет. Мы ведем дела, вывозя людей в море или ремонтируя их лодки и корабли. Иногда мы даже их строим. — Он перегнулся через стол, главным образом, для того, чтобы полнее ощутить мягкий, еле уловимый аромат, исходящий от ее кожи. — Мы… Я никогда особенно не любил бумажную работу, а Холту хватило ее еще тогда, когда он был на службе. — Улыбка Нэйта стала еще шире. Он вовсе не думал, будто она нацепила на себя строгие очки, забрала в пучок волосы и надела застегнутую под горло блузку, чтобы мужчиной овладело страстное желание снять с нее эти очки, распустить волосы и расстегнуть многочисленные пуговицы. Но результат был именно таков.

— Вероятно, именно поэтому бухгалтер, которого мы наняли, чтобы тот рассчитал налоги, заработал небольшой тик. — Он дотронулся пальцем до своего левого глаза. — Я слышал, после этого он отправился на Ямайку продавать плетеные корзины.

Она не смогла удержаться от смеха.

— О, уверяю вас, я сделана из другого теста.

— Нисколько не сомневался. — Нэйт снова отклонился назад, вращающийся стул скрипнул под его весом. — У вас очень красивая улыбка, Меган.

Ей был прекрасно знаком этот тон, слегка заигрывающий и такой безошибочно мужской.

— Вы платите мне не за мою улыбку.

— В любом случае я бы предпочел получить ее даром. А почему вы решили стать бухгалтером?

— Мне хорошо даются цифры. — Она раскрыла гроссбух на столе, открыла портфель и достала калькулятор.

— Ну и букмекер должен уметь считать. А почему вы решили выбрать именно эту профессию?

— Потому что это солидная, надежная профессия. — Меган занялась подсчетами, надеясь, что это поможет нейтрализовать его навязчивое внимание.

— И потому что цифры не признают многозначных трактовок?

Она не могла больше игнорировать эти легкие нотки веселья в его голосе — капитан вел себя так, будто все происходящее доставляло ему немалое удовольствие. Меган бросила на Натаниэля взгляд из-под очков.

— Бухгалтерский учет логичен, мистер Фьюри, но и логика не исключает сюрпризов.

— Как скажете. Послушайте, возможно, мы напрямую и не относимся к большой семье Кэлхун, но оба живем здесь. Вы не чувствуете себя глупо, называя меня мистер Фьюри?

От ее улыбки повеяло теплотой атлантического шторма.

— Нет, не чувствую.

— Ваше ледяное презрение предназначено всем мужчинам или только я удостоился этой чести?

Терпение, которого у нее было, как ей совсем недавно казалось, предостаточно, быстро подошло к концу.

— Я здесь для того, чтобы заниматься бухгалтерией. И не более того.

— Никогда не относились к клиентам как к друзьям? — Он сделал последнюю затяжку сигарой и затушил ее. — Знаете, со мной происходит одна забавная вещь.

— Уверена, вы не откажете себе в удовольствии сообщить ее мне.

— Несомненно. Вы можете мне и не верить, но я чувствую себя в состоянии наслаждаться приятной беседой с женщиной и без страстного желания повалить ее на пол и сорвать с нее одежду. От вас действительно не оторвать глаз, Мег, но я вполне в силах контролировать свои инстинкты — особенно тогда, когда вы столь отчаянно показываете, насколько к этому не готовы.

А вот теперь Меган действительно почувствовала себя глупо. Ее поведение по отношению к Натаниэлю граничило с грубостью с того самого момента, как она его встретила. И происходило это потому, вынуждена была признать Меган, что ее смущала ее собственная на него реакция. Но, проклятье, ведь он смотрел на нее так, будто желал откусить кусочек от аппетитного пирога.

— Простите. — Извинения прозвучали искренне, хотя и немного суховато. — На меня свалилось много нового, и я чувствую себя немного не в своей тарелке. А то, как вы на меня смотрите, меня смущает.

— Что ж, честный ответ. Но должен сказать, что, по-моему, это мужское право — смотреть. Все остальное требует приглашения, в той или иной степени.

— Ну, тогда давайте положим конец всем недоразумениям и начнем все сначала, поскольку должна предупредить, что вовсе не собираюсь расстилать перед вами ковровую дорожку. Итак, Натаниэль… — это была уступка, на которую она пошла с улыбкой, — как вы думаете, вам удастся раскопать ваши налоговые декларации?

— Попытаюсь достать их. — Нэйт откатил свой стул назад. Скрипение колесиков внезапно сменилось резким взвизгом, заставившим Меган отшатнуться и выронить из рук бумаги. — Черт побери, я и забыл, что ты здесь. — Он подхватил повизгивающего, вырывающегося из рук черного щенка. — Он столько спит, что я в конце концов забываю о нем и наступаю на него или наезжаю этим чертовым стулом на хвост, — поведал ей Натаниэль, в то время как песик неистово облизывал его лицо. — Сколько бы я ни пытался оставить его дома, он принимается скулить и не останавливается, пока я не сдаюсь и не беру его с собой.

— Он такой замечательный. — Ее пальцы так и тянулись его погладить. — Он очень похож на того, что есть у Коко.

— Из того же помета. — Правильно прочитав чувства, написанные на лице у Меган, Натаниэль протянул ей щенка через стол.

— О, да разве ты не милашка? Разве не красавчик?

Едва Меган запричитала над щенком, Натаниэль заметил, что вся ее напускная оборона пала. Когда она забыла, что надо быть деловой и суровой, внезапно проявилась вся ее женственность и теплота. Красивые, изящные руки, поглаживающие щенячью шерсть, нежная улыбка, блестящие от удовольствия глаза.

Ему даже пришлось напомнить себе, что ее обращение распространялось на собаку, а вовсе не на ее хозяина.

— Как зовут песика?

— Пес.

Она едва отвела восхищенный взгляд от милого животного.

— Пес? Я не ослышалась?

— Ему нравится. Привет, Пес. — Заслышав звук голоса своего хозяина, Пес немедленно повернул голову к Натаниэлю и гавкнул. — Вот видите?

— Да. — Меган улыбнулась и уткнулась носом в мохнатый комок. — Просто это имя кажется немного… свидетельствует о недостатке воображения хозяина.

— Напротив. Сколько вы знаете псов по кличке Пес?

— Да уж, беру свои слова обратно. А теперь вернемся к делу — вы не поможете мне с этими чеками?

Натаниэль подбросил мячик, и щенок весело кинулся за игрушкой.

— Это займет его на какое-то время, — заметил он и обошел вокруг стола, чтобы помочь ей собрать разлетевшиеся бумаги.

— Вы не похожи на человека, любящего возиться со щенками.

— Напротив, всегда хотел иметь собаку. — Нэйт присел рядом с Меган и принялся складывать бумаги в коробку из-под сигар. — Когда я был ребенком, мне очень нравилось играть с одним из его предков у Бредфордов. Однако на корабле очень трудно держать собаку. Поэтому я и завел Птицу.

— Птицу?

— Лет пять назад где-то на Карибах я подобрал попугая. Кстати, еще одна причина, по которой я беру Пса с собой. Его может заклевать Птица.

— Птица? — Она подняла глаза, но смех так и застрял у нее в горле. Почему он всегда оказывается ближе, чем она этого ожидает? И почему этот его долгий, испытующий взгляд скользит вдоль ее трепещущих нервных окончаний, словно ласкающие пальцы?

Он перевел взгляд на ее губы. Натаниэль заметил, что ее дрожащая улыбка так и не исчезла. Было что-то необыкновенно привлекательное в этой робкой застенчивости, скрытой под напускной самоуверенностью и строгостью. Глаза ее казались теперь не холодными, а слегка настороженными. Нет, это все еще было не приглашение, напомнил он себе, но уже значительно ближе. И черт возьми, соблазнительнее.

Как бы пробуя под собой почву, он потянулся, чтобы заправить ей за ухо выбившуюся прядку. Меган так стремительно вскочила, словно рядом выстрелили из пушки.

— Вас легко напугать, Меган. — Закрыв крышку коробки из-под сигар, Нэйт тоже встал. — Однако я погрешу против истины, сказав, будто мне не доставляет удовольствия сознание того, что я заставляю вас нервничать.

— Вовсе нет. — Однако, говоря это, она старалась не смотреть в его сторону. Меган никогда не была хорошей лгуньей. — Я возьму все это с собой, если вы не возражаете. Когда я разберусь с бумагами, то обязательно свяжусь с вами или с Холтом.

— Прекрасно. — Звонил телефон, но Нэйт не обращал на него внимания. — Вы знаете, где нас найти.

— Когда я приведу в порядок все бухгалтерские книги, вам придется ввести новую систему хранения финансовой документации.

Ухмыляясь, он присел на угол стола.

— Ты теперь босс, милочка.

Меган с резким щелчком закрыла портфель.

— Нет, напротив, босс — вы. И не зовите меня «милочка». — Она вышла из здания, села в машину, развернулась и выехала с парковки. Уверенно чувствуя себя за рулем, Меган миновала городок, направляясь к Башням. Приблизившись к подножию длинной, петляющей серпантином дороги, ведущей домой, она съехала на обочину и остановилась.

Меган подумала, что ей просто необходимо провести несколько минут в одиночестве, прежде чем встретиться с кем-либо из домашних. Закрыв глаза, она замерла, откинув голову на спинку сиденья. Она вся дрожала, внутри ее словно взмывали трепещущие бабочки, которых нельзя было успокоить одним усилием воли.

Собственная слабость бесила ее. Натаниэль Фьюри [4]приводил ее в ярость. Прошло столько лет, она приложила столько усилий, уязвленно размышляла Меган, а всего-то и понадобилось несколько мужских взглядов, чтобы напомнить ей, и весьма недвусмысленно, что она по-прежнему женщина.

И что хуже, значительно хуже, Меган была уверена, что Фьюри прекрасно понимал, что делает и как это на нее действует.

Она уже попадала под очарование одной смазливой физиономии и его романтических басен. В отличие от любящих домашних Меган совсем не считала свою юность и неопытность оправданием безрассудного поведения. Она помнила, что однажды уже послушалась голоса сердца и поверила в это проклятое «вместе и навсегда». Довольно, больше этому не бывать. Теперь она знает, что прекрасных принцев не существует, что тыквы не превращаются в кареты, а за́мки чаще всего оказываются воздушными. Есть лишь реальность, которую ей следует построить самой — и не только для себя, но и для своего ребенка.

Меган вовсе не желала, чтобы ее пульс учащался, а руки и ноги дрожали. Она не хотела ощущать этот маленький горячий водоворот в животе, этот страстный чувственный голод, так и жаждущий утоления. Нет, не сейчас. И никогда снова.

Все, о чем она мечтала, — быть хорошей матерью для Кевина, дать ему счастливый, любящий дом. Построить карьеру, употребив во благо свои способности. Она отчаянно хотела стать сильной, решительной и самостоятельной.

Протяжно вздохнув, Меган улыбнулась своим мыслям. И неуязвимой.

Что ж, возможно, ей и не удастся в полной мере достичь этого, но она будет благоразумной. И больше никогда не позволит мужчине изменить ее жизнь, — даже если от одного его взгляда все замирает внутри.

Успокоившись и чувствуя себя значительно увереннее, Меган завела машину. Теперь у нее есть чем заняться.

Глава 3

— Да будь же милосердной, Мэнди. — Вернувшись в Башни, Меган немедленно разыскала невестку. — Хочу, наконец, попасть в свой новый кабинет и окунуться в работу.

Подняв голову, Аманда оторвалась от кучи бумаг.

— Ужасно, когда все заняты, а ты нет, так?

Меган издала протяжный, горестный вздох. Родственные души.

— Просто кошмарно.

— Слоан хотел, чтобы ты отдохнула, — начала было Аманда, но рассмеялась, увидев, как Меган закатила глаза. — Да что он понимает? Пойдем же. — Довольная, что может оказать услугу, она поднялась из-за стола и обогнула его. — Твой кабинет прямо по соседству. Практически следующая дверь. — Аманда повела ее по коридору к внушительной, украшенной резным орнаментом двери. — Полагаю, ты найдешь здесь все, что тебе понадобится. Но если мы о чем-то забыли, обязательно дай мне знать.

Некоторые женщины ощущают волнующий трепет и возбуждение при входе в магазин одежды. У других это чувство возникает от запаха свежей краски, мерцания горящих свечей или лопающихся пузырьков только что открытого шампанского.

Меган же почувствовала прилив счастья при виде прекрасно организованного офиса.

Здесь было все, что она только могла пожелать.

Роскошный лакированный рабочий стол эпохи королевы Анны с новеньким, розоватого оттенка блокнотом для записей и набором канцелярских принадлежностей из эбенового дерева. Ее ожидали также телефон, рассчитанный на несколько линий, и современный компьютер.

Меган готова была мурлыкать от счастья.

В кабинете стояли деревянные шкафы для хранения документации, все еще пахнущие лимонной полиролью, — их медные ручки сияли в снопе солнечного света, льющегося из огромного окна с несколькими створками. Восточный ковер на полу акцентировал оттенки розового и светло-голубого в обивке стульев и небольшого диванчика. Здесь были и полки для бухгалтерских книг, и дополнительный столик, на котором стояли кофеварка, факс и копировальный аппарат.

Очарование старины и давние традиции изысканно переплелись с современными технологиями. Профессионально, по-деловому, эффективно.

— Мэнди, это великолепно.

— Я надеялась, что тебе здесь понравится. — Польщенная и взволнованная, Аманда поправила блокноты и переложила степлер. — Не могу сказать, что сожалею о том, что расстаюсь с бухгалтерией. Это особое занятие, безраздельно требующее всего рабочего времени. Я хранила в архиве и регистрировала все: счета, расходники, чеки, квитанции об оплате по кредитным картам, счета к оплате и так далее, раскладывая их по разным разделам. — Она открыла несколько ящиков архива, чтобы продемонстрировать свою систему.

Бухгалтерское сердце Меган радостно застучало при виде аккуратно разложенных папок, помеченных разным цветом. Все в алфавитном порядке, разложено по категориям, с удобной поисковой системой.

Великолепно.

— Замечательно. Совсем не похоже на коробку из-под сигар.

Аманда недоуменно на нее посмотрела, затем откинула назад голову и искренне рассмеялась:

— Похоже, ты уже ознакомилась с бухгалтерией Холта и Нэйта.

Дружески улыбаясь Аманде, Меган выразительно похлопала рукой по своему портфелю:

— Она у меня при себе. — Не в силах устоять, она присела на крутящееся кресло с высокой спинкой. — Это же совсем другое дело! — Меган взяла остро заточенный карандаш и снова положила его на место. — Не знаю, как благодарить вас за то, что вы позволили присоединиться к команде.

— Не глупи. Ты же член семьи. А кроме того, проведя пару недель в полном хаосе, ты уже не будешь испытывать такую искреннюю благодарность. Даже не можешь себе представить, сколько помех… — Аманда прервалась, услышав, как кто-то выкрикнул ее имя. Ее брови поползли вверх. — Теперь ты понимаешь, что я имела в виду? — Она подошла к двери, чтобы ответить на вопль мужа. — Я здесь, О’Райли. — Она покачала головой, когда Слоан и Трент внушительно замерли в дверях. Оба они были покрыты строительной пылью и грязью. — Думала, вы ломаете стену или что-то вроде того?

— Правильно думала. Надо было оттащить кое-какую старую мебель, чтобы освободить место. И смотри, что мы нашли.

Она посмотрела на вещь, которую он сжимал в руках.

— Старая, заплесневелая бухгалтерская книга. Просто замечательно, мой дорогой. А теперь почему бы тебе и Тренту не пойти и не поиграть в строительство?

— Это не просто бухгалтерская книга, — торжественно объявил Трент. — Приходно-расходная книга Фергюса. За 1913 год.

— Ох. — Сердце Аманды глухо забилось, когда она протянула руки, чтобы взять тетрадь.

Снедаемая любопытством, Меган подошла к столпившейся в дверях группе.

— Это важно?

— Это год смерти Бьянки. — Слоан ободряюще положил руку на плечо Аманды. — Ты же знаешь эту историю, Мег. О том, как Бьянка была вынуждена вступить в этот жестокий брак без любви. Потом она встретила Кристиана Бредфорда и полюбила его. Чувства их были так сильны, что она решила забрать детей и покинуть Фергюса, но все открылось. Между ними произошла страшная сцена в башне, и Бьянка выпала из окна.

— Он уничтожил все, что принадлежало ей, — произнесла Аманда дрожащим, натянутым голосом. — Все — ее одежду, памятные вещицы, фотографии. Все, кроме изумрудов. Потому что она успела их спрятать. Нам удалось найти их, а также портрет Бьянки кисти Кристиана. Это все, что есть у нас от нее. — Она тяжело вздохнула. — И очень символично, что от Фергюса нам досталось именно это — бухгалтерская книга с записью доходов и расходов.

— Смотрите, похоже, он оставил кое-где свои заметки. — Трент потянулся, чтобы перевернуть страницу. — Нечто вроде кратких дневниковых записей.

Аманда нахмурилась и прочитала один из отрывков вслух:

— «Перерасход на кухне. Уволил повара. Б. слишком мягка с прислугой. Купил новые запонки. Бриллиантовые. Хороший выбор для вечернего похода в оперу. Производят впечатление. Лучше, чем у Дж. П. Гетти» [5].

Она тяжело вздохнула:

— Вполне отражает его внутреннюю сущность, не правда ли?

— Дорогая, я бы ни за что не принес эту тетрадь, если бы знал, что она тебя так расстроит.

Аманда покачала головой:

— Нет, семья захочет с ней ознакомиться. — Однако она отложила книгу, будто ее пальцы оказались испачканы не просто в пыли и плесени. — Я показывала Меган ее новые владения.

— То-то я и смотрю. — Слоан прищурился. — А что случилось с отдыхом?

— Это и есть для меня отдых, — возразила Меган. — А теперь почему бы вам не выйти и дать мне им насладиться?

— Прекрасная идея. — Аманда поцеловала мужа и подтолкнула его. — Скройся. — Пока она подгоняла мужчин к выходу, ее телефон звонил не переставая. — Скажи мне, если тебе что-нибудь понадобится, — успела шепнуть она Меган и поспешила к себе в кабинет, чтобы взять трубку.

Довольная собой, Меган закрыла двери кабинета. Потирая руки в предвкушении грядущего удовольствия от работы, она направилась к своему портфелю. Она еще покажет этому Натаниэлю Фьюри настоящее значение слова «порядок».

* * *

Три часа спустя ее работу прервал топот маленьких ножек. Очевидно, мелькнуло в голове у Меган прежде, чем дверь в ее кабинет с грохотом распахнулась, кто-то направил Кевина по верному следу.

— Привет, мам! — Когда мальчик бросился к ней в объятия, чтобы поцеловать ее, все мысли о балансах и счетах мигом испарились из головы. — Мы классно провели время. Играли с Сэди и Фредом и воевали в новой крепости. Потом отправились в цветочный магазин Сюзанны и полили миллион растений.

Меган посмотрела на мокрые кроссовки Кевина.

— Я смотрю, и себя тоже.

Он рассмеялся:

— Мы сражались на лейках, и я выиграл.

— Ты — мой герой.

— На обед у нас была пицца, и Кэролайн — она работает у Сюзанны — сказала, что в меня все проваливается, как в бездонную яму. Завтра Сюзанна будет работать на природе, так что мы не пойдем к ней, но зато можно отправиться на теплоходике смотреть китов, если ты хочешь. Ты же хочешь, да? Я сказал Алексу и Дженни, что ты поедешь.

Меган смотрела в его темные, сияющие глаза. Она никогда не видела своего сына более счастливым. Если бы Кевин сейчас спросил ее, не желает ли она слетать в Найроби поохотиться на львов, Меган, не раздумывая, дала бы согласие.

— Конечно же я поеду. — Она рассмеялась, когда мальчишка крепко обнял ее. — Во сколько мы отплываем?

* * *

На следующее утро ровно в десять часов Меган стояла на причале в окружении троих своих подопечных. Несмотря на то что утро было теплым и безветренным для июня, она послушалась совета Сюзанны и захватила с собой куртки и кепки для путешествия по Атлантике. Она также взяла бинокль, фотоаппарат и запасную пленку.

И хотя Меган уже приняла необходимую дозу таблеток от морской болезни, ее подташнивало при одном только виде корабля.

Судно выглядело прочным и надежным, пыталась утешить себя Меган. Белоснежный теплоход сверкал в утренних лучах солнца, металлические поручни сияли. Когда они ступили на борт, она заметила на нижней палубе большую кабину с иллюминаторами. Для менее спортивных и привычных к морским прогулкам, предположила Меган. Зайдя внутрь, она увидела, что там располагались киоск со всякой всячиной, автоматы с газировкой, а также великое множество раскладных стульев и скамеек.

Меган успела окинуть кабину последним отчаянным взглядом, когда дети уволокли ее вперед. Да, вряд ли они согласятся провести все путешествие в уютной кабинке.

— Мы должны подняться на капитанский мостик. — Шагая с важным видом, Алекс помахал рукой одному из матросов. — Мы владеем «Моряком». Мы и Нэйт.

— Папа сказал, что им владеет банк. — Дженни карабкалась по железным ступенькам, волосы перевязаны развевающейся красной лентой. — Но это шутка. Голландец говорит, что для настоящего моряка стыд и позор возиться с толстопузыми туристами. Но Нэйт только смеется над ним.

Меган вздернула бровь. Она еще не успела познакомиться с печально знаменитым Голландцем, но Дженни с точностью попугая и не всегда уместно цитировала многие его высказывания. И слишком часто эти слова были далеки от правил приличия.

— А вот и мы. — Алекс взбежал на мостик, не в силах вздохнуть от восторга. — И Кевин с нами.

— Добро пожаловать на борт. — Натаниэль оторвался от карты, которую внимательно изучал, и уставился на Меган.

— Я ожидала увидеть Холта.

— Он за штурвалом «Королевы». — Нэйт взял сигару, зажал ее между зубами и ухмыльнулся. — Не волнуйтесь, Меган, я не посажу нас на мель.

Она и не беспокоилась по этому поводу. Уж точно. В черном свитере и джинсах, в черной кожаной фуражке греческого рыбака и с отчаянным блеском в глазах, Фьюри казался чрезвычайно профессиональным и компетентным моряком. Наверное, решила Меган, именно так выглядит пират, ступивший с абордажной командой на палубу мирного торгового судна.

— Я начала работать с вашей бухгалтерией. — «Да, так лучше, здесь я точно чувствую твердую почву под ногами».

— Я в этом и не сомневался.

— В ваших бухгалтерских документах полная путаница.

— Ага. Кевин, иди сюда, взгляни. Я покажу тебе, куда мы направляемся.

Кевин заколебался, на мгновение уцепившись за мамину руку. Но соблазн взглянуть на все эти красочные карты был слишком велик. Он стремглав бросился к Натаниэлю, тысяча вопросов так и готовы были сорваться с его губ.

— А сколько мы увидим китов? Что случится, если они врежутся в корабль? Они пускают воду из того отверстия в спине? А вы управляете теплоходом прямо отсюда?

Меган только собралась прервать этот нескончаемый поток вопросов и намекнуть сыну, что тому не следует отвлекать мистера Фьюри, как Натаниэль уже начал на них отвечать, посадив Дженни на одно колено и водя пальцем Алекса по карте.

«Похож наш капитан на пирата или нет, — нахмурившись, подумала Меган, — но с детьми обращаться он умеет очень хорошо».

— К отплытию готовы, капитан.

Натаниэль кивнул матросу.

— Малый назад! — Держа на руках Дженни, он подошел к штурвалу. — Отчаливай же, моряк, — скомандовал он девочке, управляя ее напряженными ручками, лежавшими на штурвале.

Меган все-таки не смогла справиться с охватившим ее любопытством и приблизилась, чтобы рассмотреть навигационные приборы и инструменты. Глубиномер, сонар, приборы радиосвязи — все это и многое другое оборудование казалось ей таким непонятным и незнакомым, будто бы она находилась в рубке космического корабля.

Когда теплоход медленно отчалил от пристани, ее желудок резко повело, однако она не нуждалась в дополнительных напоминаниях, чтобы понять причину этого явления.

Встревоженная своей реакцией, Меган едва справилась с приступом тошноты. Нет, она просто уверена, что это лишь игра воображения. Глупая, мнимая слабость, которую можно побороть усилием воли.

А кроме того, она же приняла таблетки от морской болезни, так что, если рассуждать логически, не должна быть подвержена ее приступам.

Дети разразились радостными криками, когда теплоход медленно развернулся, покидая залив. Желудок Меган развернуло вместе с ним.

Алекс проявил небывалое великодушие, позволив Кевину дать гудок. Меган смотрела в иллюминатор капитанской рубки, не отводя глаз от голубых вод Французского залива.

«Все прекрасно, не так ли? — попыталась убедить она себя. — Да и вряд ли вообще начнется качка».

— Сейчас вы увидите по правому борту Башни, — объявил Натаниэль.

— Совершенно верно, — подтвердила Дженни. — У корабля есть правый и левый борта. А еще есть…

— А еще есть корма — это задняя часть корабля, и нос — передняя, — поспешил вставить Алекс, не желая уступать ей пальму первенства. — Мы знаем все о кораблях.

Меган перевела взгляд на скалы, отчаянно стараясь побороть еще один приступ тошноты.

— Вот он, Кевин. — Она схватилась за поручни у правого борта, чтобы не потерять равновесие. — Кажется, дом вырастает прямо из скалы.

И он действительно очень похож на замок, решила Меган, рассматривая дом вместе с Кевином. Башенки взмывали высоко в ярко-голубое летнее небо, серые мрачные скалы поблескивали капельками слюды. Даже строительные леса и похожие на муравьев фигурки рабочих не могли разрушить окружавшую его сказочную атмосферу. Мрачная сказка, подумала она.

Внезапно Меган пришло в голову, что это делает ее только еще более притягательной. Неудивительно, что Слоан с его любовью к архитектуре просто боготворил это место.

— Вполне можно представить себе этот дом где-нибудь на пустынном побережье Ирландии, — заметил из-за ее спины Натаниэль. — Или на какой-нибудь туманной шотландской скале.

— Да. С моря он выглядит даже еще более внушительно. — Ее взгляд скользнул вверх, остановившись на башне Бьянки. Меган вздрогнула.

— Возможно, будет лучше надеть куртку, — предложил Натаниэль. — Когда выйдем в океан, станет еще холоднее.

— Нет, мне не холодно. Я просто подумала… Знаете, когда слышишь все эти истории о Бьянке, нельзя не представлять себе, как это все произошло.

— Она сидела там наверху и смотрела на скалы, ища глазами его, Кристиана. И мечтала о нем — чувствуя себя виновной, я полагаю, поскольку была порядочной женщиной. Но у праведности не больше шансов, чем у снежка в адском пламени, если речь заходит о любви.

Меган снова вздрогнула. Это его утверждение показалось ей слишком близким к реальности.

Она уже любила однажды, любила, отбросив праведность и благоразумие, а вместе с ними потеряв и свою невинность.

— Она поплатилась за это, — резко заметила Меган и отвернулась. Чтобы отвлечься, она принялась рассматривать карты, однако вряд ли ей удалось бы определить по ним курс и направление.

— Наш курс лежит на север через северо-восток. — Так же как и недавно с Алексом, Натаниэль взял руку Меган и стал водить ею по карте. — Сегодня ясно, хорошая видимость, но дует сильный ветер. Море немного неспокойно.

Просто потрясающе, подумала она и тяжело сглотнула.

— Если вы не приведете нас к китам, то получите несколько весьма разочарованных детишек.

— О, я полагаю, мне удастся подыскать им парочку. — Меган врезалась в капитана, едва корабль покинул залив и вышел в океан. Он протянул руки, чтобы поддержать ее за плечи, да так и не убрал их. Корабль качало, но Натаниэль твердо стоял на палубе. — Вам следует плавно переносить вес с одной ноги на другую, — пояснил он. — Осторожно распределяйте нагрузку. Держись, Мег, у тебя еще выработается морская походка.

Она так не думала. Меган почувствовала, как на коже выступила холодная испарина. Волна тошноты накатила на нее. Нет, пообещала она себе, нет, она не испортит день Кевину и не опозорится прилюдно приступом морской болезни.

— У нас займет около часа, чтобы выбраться отсюда, да? — Ее голос был совсем не таким сильным и твердым, как она на это надеялась.

— Совершенно верно.

Она попыталась отодвинуться от него, но в конечном итоге бессильно обвисла, опершись на Натаниэля.

— Постой-ка, — пробормотал он и развернул горе-морячку к себе лицом. Одного взгляда на нее оказалось достаточно, чтобы его брови поползли к переносице. Бледна как полотно, с неким налетом зелени. Да ей просто смертельно плохо, понял он, покачав головой. А они только вышли в океан. — Что-нибудь приняла?

Больше не было необходимости притворяться. Да у нее и не осталось сил, чтобы храбриться.

— Да, но вряд ли это мне поможет. Меня мутит даже в каноэ.

— И ты отправилась на трехчасовую прогулку по Атлантике.

— Кевин так хотел… — начала она и замолчала, когда Натаниэль обнял ее своими железными руками за талию и подвел к скамейке.

— Присядь, — велел он.

Меган повиновалась и, видя, что дети всецело увлечены видом из иллюминатора, сдалась и уткнулась головой в колени.

Три часа, медленно начало доходить до несчастной путешественницы. Через три часа они вполне смогут погрузить ее бездыханное тело в черный мешок. Похоронить ее в море. Господи, ну как ей только могло прийти в голову, что пара пилюль ее спасут? И вдруг она почувствовала, что кто-то взял ее за руку.

— Что? Разве скорая помощь уже здесь?

— Не вешай нос, милочка! — Присев рядом с ней, Натаниэль повязал полоски из махровой ткани ей на руку.

— Что это?

— Акупунктура. — Он накручивал ленточки, пока маленькие металлические запонки не сомкнулись точно на запястье.

Меган бы рассмеялась, если бы могла прервать свой глубокий, мысленный стон.

— Великолепно. Мне нужны носилки, а вы предлагаете мне поиграть в куколки вуду.

— В данном случае строгая наука. Однако я бы не пренебрегал и колдовством, так как видел просто потрясающие результаты. А теперь старайся дышать легко и спокойно. Просто посиди здесь. — Он открыл иллюминатор за ее спиной, облегчая доступ свежего воздуха. — Я должен вернуться к штурвалу.

Несчастная путешественница привалилась спиной к стене и позволила легкому ветерку обдувать ее щеки. С другой стороны капитанской рубки столпились дети, искренне надеясь, что Моби Дик [6]скрывается под каждым пенным барашком. Она посмотрела на скалы, однако, когда те стали качаться туда-сюда, Меган прикрыла глаза, думая облегчить свои страдания.

Глубоко вздохнув, она принялась составлять в уме сложное тригонометрическое уравнение. Как ни странно, к тому времени, когда она пришла к решению, желудок ее успокоился.

Возможно, это потому, что глаза продолжают оставаться закрытыми, решила Меган. Однако вряд ли ей удастся удержать их закрытыми все три часа, особенно если учесть, что она не должна сводить их с трех весьма и весьма активных деток.

В порядке эксперимента был приоткрыт один глаз. Судно качало, но она по-прежнему оставалась спокойной и непоколебимой. Меган открыла другой глаз. На секунду она почувствовала приступ паники, не увидев детей у иллюминатора капитанской рубки. Позабыв про все свои недомогания, больная вскочила на ноги и обнаружила ребят столпившимися вокруг стоявшего у штурвала Натаниэля.

Хорошо же она исполняет свою работу, недовольно подумала Меган, сидя в полуобморочном состоянии на скамье, в то время как Натаниэль управляет кораблем и развлекает троих детей. Она сделала шаг и приготовилась испытать очередной приступ тошноты.

Однако он не случился.

Нахмурившись, Меган сделала еще шаг, а потом еще один. Легкая слабость еще ощущалась, но ее больше не шатало, и она не была такой вялой. Осмелившись прибегнуть к решающему испытанию, Меган взглянула в иллюминатор на покрытое барашками волн море.

Последовал всего лишь легкий толчок. На самом деле, пришло ей в голову, это ощущение даже можно было назвать приятным, сходным с тем, что испытываешь, когда скачешь на лошади легким аллюром. Потрясенная, Меган вопросительно посмотрела на махровые ленточки на своих запястьях.

Полуобернувшись, Натаниэль взглянул на нее. Цвет ее лица снова стал прежним, заметил он. Этот бледно-персиковый оттенок делал ее гораздо более живой, чем прежний зеленый.

— Ну как, лучше?

— Да. — Она улыбнулась, надеясь, что ей удастся скрыть смущение так же легко, как и его волшебные ленточки скрыли ее слабость. — Спасибо.

Он подождал, пока Меган не надела куртки на детей и на себя. Здесь в Атлантике лета почти не существовало.

— В первый же раз, когда я оказался на корабле, мы попали в небольшой шторм, — сказал Натаниэль. — Я провел два худших часа в жизни, свесившись за борт судна. Давай же возьми штурвал.

— Штурвал? Я не могу.

— Уверен, что можешь.

— Давай, мама. Это весело. Это очень весело.

Подгоняемая тремя детьми, Меган обнаружила, что уже стоит у штурвала, слегка касаясь спиной груди Натаниэля, его руки накрыли ее дрожащие пальцы.

Каждый нерв ее тела словно пришел в движение. Тело Натаниэля казалось крепче железа, его руки были твердыми и уверенными. Она чувствовала запах океана, доносившийся из открытого иллюминатора и словно исходящий от него самого. И как бы она ни пыталась сконцентрироваться на плеске волн за бортом, Меган постоянно чувствовала рядом с собой его присутствие. Его подбородок касался ее макушки, его сердце билось легко и уверенно прямо у нее за спиной.

— Ничто не может сравниться с этим ощущением контроля над собой и своими реакциями, — заметил Нэйт.

Однако ее состояние было весьма далеко от контроля над собой.

Меган представила себе, как эти уверенные, ловкие руки касаются ее… нет, совсем не спины. Если она повернется так, чтобы они оказались лицом к лицу, и немного запрокинет голову…

Потрясенная тем направлением, которое приняли ее мысли, она слегка вздрогнула и попыталась занять себя очередной алгебраической задачкой.

— Малый вперед, — приказал Натаниэль, отклоняя штурвал на несколько градусов к левому борту.

Резкое изменение в ходе корабля вывело Меган из равновесия. Она безуспешно пыталась обрести устойчивость, когда Натаниэль развернул ее к себе. Теперь они оказались лицом к лицу, и ее голова была слегка откинута назад. Легкая усмешка, появившаяся на его лице, заставила Меган заподозрить, что он прекрасно понял, где только что блуждали ее мысли.

— Видишь вспышки на экране радара, Кевин? — задал вопрос Натаниэль, однако сам, не отрываясь, продолжал смотреть на нее, словно гипнотизируя пристальным взглядом синевато-серых глаз. Колдовские глаза, смутно мелькнуло в голове. — Знаешь, что они означают? — Его губы слегка изогнулись — и оказались значительно ближе к ней, чем это следовало. — Скоро мы увидим китов.

— Где? Где же они, Нэйт? — Кевин в возбуждении бросился к иллюминатору.

— Смотрите внимательно. Мы сейчас остановимся. По левому борту, — сказал он Меган. — Думаю, вам повезло.

Так и не придя в себя, она отшатнулась. Корабль качнуло сильнее, и он остановился — или это ее саму шатало? Пока Натаниэль говорил по громкой связи, принимая сообщение своего помощника о китах, она достала из сумки фотоаппарат и бинокль.

— Смотри! — завопил Кевин, подскакивая, словно на пружинках, и показывая пальцем в иллюминатор. — Мама, смотри!

Все мысли вылетели из головы, остались лишь чувства — удивления и потрясения от этого небывалого зрелища. Она увидела, как из покрытых рябью океанских глубин появилось огромное туловище кита, поднимаясь все выше и выше. Гладкое, лоснящееся, величественное и загадочное. Меган слышала радостные вопли и приветственные возгласы с нижней палубы и свой собственный сдавленный крик.

Это было настоящее волшебство, удивительная магия в том, что такие огромные, чудесные создания таились в загадочных глубинах океана, в толще пенящейся волнами у борта корабля воды. Меган замерла, прижав пальцы к губам, когда с громовым раскатом морской гигант вынырнул на поверхность, выбрасывая из отверстия в спине высокий столб воды.

Фонтан забил вверх, рассыпаясь брызгами переливающихся на солнце бриллиантов. Ее камера так и висела на ремешке, никем не востребованная. Меган могла лишь стоять и смотреть, ощущая комок в горле и застывшие на глазах слезы.

— А вот и его подруга.

Голос Натаниэля нарушил овладевшее ею оцепенение. Она поспешно подняла камеру, быстро щелкая, пока седой океан раскрыл свои волны, выпуская невиданных морских гигантов.

Киты выбрасывали в воздух фонтанчики воды, вызывая бешеные аплодисменты столпившихся на палубе детей. Меган радостно улыбалась, подняв на руки Дженни, чтобы той было лучше видно, и наблюдая за тем, как дети нетерпеливо вырывают друг у друга бинокль.

Она жадно и нетерпеливо прижалась лицом к иллюминатору, мало чем отличаясь от восхищенных ребятишек, пока корабль кружил за блестящими бугорками спин морских исполинов, пронзавших морскую бездну. А потом киты с грохотом ушли на глубину, взмахнув перед погружением своими огромными хвостами. Послышались радостные смешки и крики собравшихся на палубе людей, облитых фонтанами морской воды.

Дважды «Моряк» отыскивал китов, давая возможность пассажирам сполна насладиться незабываемым зрелищем картин дикой природы. Еще долго после того, как корабль развернулся и направился к дому, Меган стояла у иллюминатора, надеясь хоть еще разок взглянуть на эти чудесные создания.

— Они и вправду прекрасны, да?

Она взглянула на Натаниэля сияющими глазами:

— Невероятно. Я просто не могла себе этого представить. Фотографии и фильмы бессильны передать это волшебство.

— Ничто не может сравниться с увиденным собственными глазами. — Он поднял бровь. — Чувствуешь себя хорошо?

С улыбкой она посмотрела на свои запястья.

— Еще одно маленькое чудо. Никогда бы не поверила, что эта штука подействует.

— Есть многое на свете, друг Горацио…

Так, этот пират в черном еще и Гамлета декламирует.

— Похоже на то, — пробормотала она. — Башни, например. — Меган улыбнулась. — По левому борту.

— А ты учишься, милочка. — Отрывистым тоном он отдал пару команд и направил корабль в спокойные воды залива.

— Сколько лет вы уже плаваете?

— Всю жизнь. В восемнадцать я сбежал из дома и поступил на торговый корабль.

— Сбежал? — Она снова улыбнулась. — В поисках приключений?

— Свободы. — Он отвернулся к штурвалу, чтобы подвести корабль к причалу. Теплоходик проскочил на свое место легко и свободно, словно нога в старый и разношенный ботинок.

Меган задумалась: что могло заставить восемнадцатилетнего юношу искать свободы? Вспомнила себя в этом возрасте: ребенка, ставшего матерью. Тогда ей пришлось отказаться от свободы, и теперь, спустя девять лет, она совсем не жалела об этом, поскольку наградой за выбор стал ее маленький сын.

— Можно мы спустимся вниз и купим себе газировки? — дернул ее за руку Кевин. — Очень хочется пить.

— Конечно. Я пойду с тобой.

— Да мы и сами справимся, — серьезно возразил Алекс. Он был абсолютно уверен, что они уже слишком взрослые, чтобы с ними нянчились, как с малышами. — У меня есть деньги и все такое. Мы просто хотим посидеть внизу и посмотреть, как туристы будут спускаться.

— Хорошо, только оставайтесь на корабле. — Она проводила взглядом сбежавших вниз ребят. — Они так быстро расправляют крылья.

— Мальчик еще очень долго будет возвращаться в ваше гнездо.

— Надеюсь на это. — Меган хотела сказать: «Он все, что у меня есть», но вовремя оборвала себя. — У него сегодня был просто потрясающий день. У меня тоже. Спасибо.

— Пожалуйста. — Они стояли в одиночестве на мостике, корабль пришвартовался к причалу, сброшен трап, пассажиры сходили на берег. — Вы еще вернетесь?

— Не думаю, что мне удастся удержать Кевина от этого. А сейчас, полагаю, мне следует спуститься вместе с ними.

— С ними все хорошо. — Натаниэль подошел к ней поближе, прежде чем она успела отстраниться. — Знаешь, Мег, ты совсем забываешь нервничать, когда рядом с тобою дети.

— Я вовсе не нервничаю.

— Да ты дрожишь, как рыбка, пойманная на крючок. Мне было так приятно наблюдать за твоим лицом, когда ты смотрела на китов. Конечно, любоваться тобой всегда радость, но когда ты улыбаешься, а волосы развеваются по ветру, сердце мужчины просто замирает.

Натаниэль сделал еще шаг и прижал Меган к штурвалу. Возможно, это было и не очень честно, но он подумает об этом позже. И не скоро забудет те ощущения, которые испытал, когда она стояла, прижавшись к нему спиной, а ее нежные и трепещущие пальцы были в его руках.

— Конечно, я бы многое мог сказать и о том, куда ты смотришь прямо сейчас. Во все глаза. У тебя самые красивые голубые глаза, которые я когда-либо видел. А это кремово-персиковое чудо… — Он коснулся пальцем ее щеки, нежно очертил подбородок. Ей показалось, что она наступила на оголенный провод. — Ты заставляешь мужчину страстно желать испытать, каково оно на вкус.

— Я нечувствительна к лести. — Меган хотелось бы, чтобы ее голос звучал твердо и презрительно, а дыхание не было столь прерывистым.

— Я просто констатирую факт. — Нэйт склонился еще ниже, и его губы оказались на расстоянии шепота от ее губ. — Если ты не хочешь, чтобы я поцеловал тебя, лучше скажи мне об этом сейчас.

Она бы сказала. Наверняка. Если бы была способна говорить. Но его нетерпеливые губы уже касались ее, горячие и страстные, столь же ловкие и умелые, как и его руки. Меган скажет себе потом, что губы ее раскрылись от удивления и негодования. И солжет.

Они раскрылись с затаенной жадностью, безрассудным, отчаянным желанием, идущим из самых глубин ее существа, отразившимся в тихом стоне, который могла бы издать только женщина, отведавшая сладкие и соблазнительные сливки после того, как многие годы пила чистую воду.

Тело ее отказывалось быть скованным и твердым. Меган не находила в себе сил оттолкнуть Нэйта. Нет, вся она откликнулась на его призыв, как струна арфы, которой коснулась умелая рука музыканта. Ее трепещущие пальцы погрузились в жесткую россыпь его волос, притягивая, маня, заставляя целовать ее глубже, сильнее.

Натаниэль ожидал прохладного ответа, по крайней мере неуверенного. Возможно, он и заметил вспышку эмоций в ее глазах, но где-то очень глубоко это напоминало лаву в глубине спящего вулкана, который кажется снаружи мирным и спокойным. Однако ничто не предвещало такого взрыва огня и страсти.

Все мысли вылетели из его головы, а потом он ощутил, что словно наполнился этой женщиной. Ее аромат, ее прикосновения, вкус ее губ, звук сдавленного стона, родившегося в ее глотке, когда он прикусил ее нижнюю губу. Нэйт прижал ее к себе сильнее, заключив в свои страстные объятия и забывшись в сладостном восторге, ощущая каждую нежную выпуклость, каждый изящный изгиб ее тела, ее чувственные прикосновения.

Солоноватый запах моря, ворвавшийся в иллюминатор, породил в его воображении соблазнительную картину того, как он овладевает ею на далеком, пустынном пляже. Грохочущий шум морского прибоя, крики чаек…

Меган ощутила внезапную головокружительную слабость и ухватилась за Натаниэля, чтобы не потерять равновесия. Чувства нахлынули на нее, их было много, слишком много, они переполняли ее, рвались наружу. И ей потребовалось бы теперь гораздо более сильное средство, чем маленький махровый браслет, чтобы успокоить этот океанский шторм.

Ей понадобятся самоконтроль, сила воли и в большей степени… воспоминания.

Она резко отстранилась, пошатнувшись, и, несомненно, упала бы, если бы его руки не подхватили ее.

— Нет.

Нэйт никак не мог восстановить дыхание. Он пообещал себе, что потом обязательно попытается найти объяснение тому, как один поцелуй смог отправить его в нокаут, словно хороший удар под дых.

— А ты не могла бы выразиться несколько более определенно. «Нет» чему?

— «Нет» этому. Всему. — Приступ паники подкатил к горлу, заставляя ее прикладывать все усилия, чтобы не поддаться его манящему взгляду. — Я… Я не думала…

— Я тоже. Значит, все идет как надо, если перестаешь думать, когда целуешься.

— Я не хочу, чтобы ты целовал меня.

Он засунул руки в карманы. Так будет безопаснее, рассудил Нэйт, раз девушка вновь обрела способность к здравомыслию.

— Милочка, да то, что ты сейчас делала, гораздо красноречивее любых слов.

Было бесполезно горячо отрицать столь вопиюще очевидную истину. Меган решила прибегнуть к еще никогда не подводившей ее логике.

— Ты привлекательный мужчина, и я, естественно, не могла на это не отреагировать.

Он усмехнулся:

— Радость моя, если целоваться так для тебя естественно, то я умру счастливым.

— Я не допущу, чтобы это вновь повторилось.

— Разве ты не знаешь, что говорят о дороге в ад и благих намерениях? — Меган снова испуганно напряглась. Нэйт видел это по ее внезапно окаменевшим плечам, напряженной прямой осанке. Да, с горечью осознал он, опыт общения с Дюмоном оставил ей немало страхов и комплексов. — Расслабься, Мег, — заметил Натаниэль как можно доброжелательнее. — Я вовсе не собираюсь на тебя прыгать. Если ты хочешь, чтобы все шло медленно и постепенно, мы так и поступим.

Справедливость и разумность его слов только еще больше раззадорили ее.

— Мы никак не поступим. Никак.

«О, уже лучше», — решил Нэйт. Ему нравилось ее поддразнивать. И он вовсе не собирался прекращать этим заниматься, напротив полагая, что немного перца ей совсем не помешает. Совсем.

— Должен заметить, что ты не права. Если между мужчиной и женщиной засверкали искры, пламя не потушишь.

А он прав, подумала Меган, этого она больше всего и опасалась. Даже сейчас какая-то часть ее страстно стремилась вновь ощутить жаркое дыхание этого костра. И возразила:

— Меня не волнуют ни искры, ни пламя. И уж точно я не заинтересована в романе с едва знакомым мужчиной.

— Значит, нам следует познакомиться получше, прежде чем у нас начнется роман, — ответил Нэйт раздражающе рассудительным тоном.

Меган скрипнула зубами.

— Я не заинтересована в романах, и точка. Понимаю, что наношу удар по вашему непомерному самолюбию, но вам придется с этим смириться. А теперь, если вы позволите, я заберу детей. — Последние слова она произнесла, снова перейдя на безукоризненно вежливое и холодное «вы».

Натаниэль так же вежливо отодвинулся, уступая ей место, и, дождавшись, когда ее рука коснулась стеклянной двери, ведущей на верхнюю палубу, окликнул:

— Мег? — В его голосе звучало не столько оскорбленное самолюбие, сколько твердая решимость. — В первый же раз, когда я займусь с тобой любовью, ты забудешь о нем, выбросишь его из своей головы и больше не вспомнишь его имени. Обещаю.

Меган готова была буквально пригвоздить его взглядом, в котором сверкнуло лезвие остро заточенного кинжала. А потом отбросила к черту достоинство и оглушительно хлопнула дверью.

Глава 4

— Эта женщина сведет меня в могилу. — Голландец достал бутылку ямайского рома из потайного ящика в буфете. — Попомни мои слова, мальчик.

Натаниэль развалился на кухонном стульчике, сытый и расслабленный после прекрасного ужина в компании Кэлхунов. Кухня отеля теперь, когда хлопоты, связанные с ужином закончились, была вычищена до малейшего пятнышка. И Натаниэль прекрасно знал, что Коко занята в данный момент общением с семьей. Иначе Голландец никогда бы не рискнул достать ром.

— Ты же не думаешь сойти с этого корабля, приятель?

Голландец встретил идею презрительным фырканьем. Ха, не в его правилах уносить ноги с камбуза из-за какой-то нервной, вечно задирающей нос дамочки.

— Я уже порядком застрял на суше. — Бросив опасливый взгляд на дверь, он налил им обоим по богатырской порции рома. — Но предупреждаю тебя, мой мальчик, рано или поздно она получит по заслугам. И это сделаю я, твой покорный слуга. — Старый кок ткнул толстым большим пальцем в свою широкую грудь.

Натаниэль сделал обжигающий глоток рома и чуть не поперхнулся, шипя и ругаясь сквозь зубы от его крепости. Это забористое пойло уж точно не обладало мягкой пряностью и обволакивающей шелковистостью дорогих сортов.

— Послушай, а где та бутылка «Крузана» [7], которую я тебе подарил.

— Весь извели на торт. И этот вполне себе ничего пьется.

— Если хочешь получить несварение желудка, — прошипел Натаниэль. — А что у тебя за проблема с Коко на этот раз?

— Проблема? Да она далеко не одна. — Услышав звонок стоящего на кухне телефона, Голландец бросил на аппарат сердитый взгляд. «Обслуживание номеров», — хмыкнул он. На его судне не было никакого проклятого «обслуживания номеров». — Да, что надо?

Натаниэль усмехнулся в свой ром. Такт и дипломатия не относились к числу сильных качеств Голландца. Если бы Коко услышала, что ее повар разговаривает с гостями таким тоном, то упала бы в обморок. Или огрела бы Голландца по голове сковородой.

— Вы что же, думаете, что нам здесь больше нечем заняться? — проворчал он в телефон. — Получите, когда будет готово. — Старый морской волк бросил телефонную трубку и схватил тарелку. — Заказывают шампанское и пирожное среди ночи. Новобрачные. Ха! За всю неделю ни разу носу не показали из третьего номера.

— Где же твоя романтика, Голландец?

— Уж позволь мне оставить ее тебе, дамский угодник. — Держа нож в огромном кулаке, размером с хороший свиной окорок, повар ловко разрезал шоколадный торт. — Видал, как ты пялился на эту рыжую.

— Рыжеволосую блондинку, — поправил его Натаниэль. — С золотой искрой в волосах. — Он смело сделал еще один глоток рома. — Она — красотка, да?

— Никогда не видел, чтобы ты бегал за уродиной. — С мастерством настоящего фокусника Голландец полил ванильным кремом два кусочка торта и украсил композицию ягодками малины. — У нее мальчик, так?

— Ага. — Натаниэль внимательно изучил остатки торта и решил, что ему, возможно, удастся ухватить себе маленький кусочек. — Кевин. Темноволосый мальчик, высокий для своего возраста. — Нэйт усмехнулся. Черта с два, если мальчишка не успел покорить сердце сурового кока. — С большими любопытными глазами.

— Видал его. — Голландец испытывал слабость к детям, которую он пытался скрыть за напускным равнодушием и ворчаньем. — Жизнерадостный мальчик. Носился здесь по кухне с еще двумя сорванцами в поисках того, чем бы поживиться.

И что, прекрасно знал Натаниэль, Голландец с превеликим удовольствием им предоставил, несмотря на свое ворчанье.

— Нажила себе неприятностей еще совсем девчонкой.

Натаниэль нахмурился. Люди слишком часто любят повторять подобные фразы, полагая, будто лишь одна женщина ответственна за возможную беременность.

— Не сама же она в них влипла. Для этого требуются двое, старина. А этот ублюдок водил ее за нос.

— Знаю. Знаю. Слышал об этом. Мало что может укрыться здесь от моего внимания. — Было не так сложно вытянуть информацию из Коко, если нажать на нужную кнопочку. И хотя Голландец под страхом смертной казни не признался бы в подобном, но он с нетерпением ожидал возможности поболтать с «этой женщиной». Ван Хорн нажал кнопку вызова официанта, не отпуская ее, пока двери кухни не отворились. Похоже, это доставляло ему особенное удовольствие. — Приготовь поднос для третьего номера, — велел Голландец. — Два куска шоколадного торта, бутылка марочного шампанского, два бокала-флюте [8], и не забудь проклятые салфетки. — Покончив с этим, он глотнул еще рома. — Полагаю, ты и сам не прочь отхватить себе кусочек, а?

— Я бы не отказался.

— Не помню, чтобы ты отказывался бы от еды — или от женщины. — Голландец отрезал кусок, причем значительно больше тех, что только что приготовил для молодоженов, и положил на тарелку, которую поставил перед Натаниэлем.

— А малинка мне что, не положена?

— Ешь, что дают. И почему ты еще здесь, а не флиртуешь с этой тощей девицей?

— Всему свое время. Я над этим работаю, — заметил Натаниэль с набитым тортом ртом. — Они сейчас все в столовой. Семейное собрание. — Он встал, налил себе кофе и вылил в него остатки рома. — Кэлхуны нашли какую-то старую бухгалтерскую книгу. И она вовсе не тощая. — Уж в этом он теперь был вполне уверен после того, как Меган побывала в его объятиях. — Она хрупкая.

— Ага, ты прав. — Голландец подумал о Коко, чья высокая, крепкая фигурка так напоминала ему классическую, работы старого корабельного мастера яхту. И снова фыркнул. — Все женщины хрупкие да воздушные, пока не окрутят тебя и не проденут кольцо в нос.


Никто не назвал бы женщин, собравшихся в столовой, хрупкими — только не в разгар типичного обмена аргументами в стиле Кэлхунов.

— Я сказала, мы сожжем ее. — Сиси стояла, сложив руки на груди, и гневно сверкала глазами. — После всего того, что мы узнали о Фергюсе из дневника Бьянки, не могу даже себе представить, с какой стати нам хранить эту его проклятую бухгалтерскую книгу.

— Нет, мы не можем ее сжечь! — с не меньшим накалом в голосе воскликнула Аманда. — Это часть нашей истории.

— Отрицательные флюиды, — прищурилась Лайла, смотря на лежащую в центре стола книгу. — Очень плохие вибрации.

— Вполне возможно, — покачал головой Макс. — Но я не могу согласиться с идеей сжечь книгу. Любую книгу.

— Это не совсем литература, — проворчала Сиси.

Трент погладил напряженное плечо жены.

— Мы всегда можем отнести ее обратно на место — или поступить так, как предлагает Слоан.

— Я думаю, что специальная комната для хранения артефактов, памятных… — Слоан взглянул на Аманду, — памятных семейных реликвий, имеющих отношение к Башням, будет хорошим дополнением. И не только к интерьеру отеля — она многое будет значить для семьи.

— Я не знаю. — Сюзанна плотно сжала губы, пытаясь быть объективной. — Мне кажется не очень правильным выставлять вещи, принадлежавшие Фергюсу, вместе с вещами Бьянки, дяди Коллина, дяди Шона или Этана.

— Пусть он и порядочный негодяй, но все равно является частью истории семьи. — Холт вертел в руках чашечку с остатками кофе. — Я согласен со Слоаном.

Эти слова вызвали новый виток обмена аргументами, возражениями, альтернативными предложениями. Меган оставалось только присесть на стул и удивленно наблюдать за происходящим.

Зачем вообще ей было сюда приходить? Какое отношение имеет она к семейному собранию? Однако ее достаточно быстро переубедили. Когда хотели, Кэлхуны могли действовать весьма согласованно.

Пока вокруг ломались копья, она бросила взгляд на предмет спора. Когда Аманда оставила тетрадь в ее кабинете, Меган не смогла удержаться от искушения и, смахнув с кожаной обложки толстый слой пыли, пролистала страницы, машинально подсчитывая колонки цифр и прищелкивая языком, обнаруживая редкие арифметические ошибки. Она просмотрела также и несколько отрывочных записей, характеризовав для себя Фергюса Кэлхуна как человека холодного и эгоистичного.

Тогда ей показалось, что простая бухгалтерская книга вряд ли заслуживает особого внимания, особенно если учесть, что ее последние страницы содержали лишь цифры, записанные без всякой системы или пояснений.

Меган еще раз напомнила себе, что ей не пристало вмешиваться, но следующая же реплика спорщиков застала ее врасплох.

— Меган, дорогая, а ты что обо всем этом думаешь? — Неожиданный вопрос Коко заставил Меган моргнуть.

— Простите?

— Что ты думаешь? Ты так ничего и не сказала. А ведь понимаешь в этом побольше любого из нас.

— Что понимаю?

— Это же бухгалтерская книга, — вновь обратила на это всеобщее внимание Коко. — А ты бухгалтер.

Логика ее слов, так или иначе, убедила Меган.

— Вообще-то это совсем не мое дело, — начала она, однако ее робкие возражения были подавлены дружным хором, убедительно доказывающим обратное. — Что же, я… — Она посмотрела по сторонам и увидела, что глаза всех присутствующих прикованы к ней. — Мне кажется, это очень интересная находка и… и увлекательный опыт — попытаться реконструировать систему бухгалтерского учета многолетней давности. Все эти расходы, выплаты слугам, поступления. Было бы занимательно посмотреть, из чего складывались приход и расход, как осуществлялись расчеты в вашей семье в 1913 году.

— Конечно! — Коко захлопала в ладоши. — Конечно же да. А я ведь думала именно о тебе, Мег, вчера вечером, раскладывая свои руны. Они указывали мне, что ты здесь для того, чтобы осуществить определенный проект, связанный с циф рами.

— Тетя Коко, — терпеливо заметила Сиси, — Меган — наш бухгалтер.

— Да, моя дорогая, конечно, мне это известно. — С ослепительно-яркой улыбкой Коко пригладила прическу. — Поэтому я сперва и не придала этому раскладу большого значения. Но меня никак не могло покинуть чувство, что руны намекают на что-то важное. А теперь я просто уверена, что твой проект приведет к чему-нибудь чудесному. К чему-то такому, что сделает нас всех очень счастливыми. Я так рада, что ты этим займешься.

— Займусь чем? — Меган беспомощно взглянула на брата. Он усмехнулся ей в ответ.

— Изучением книги Фергюса. Ты же даже можешь ввести ее данные в компьютер, правда? Слоан рассказал нам, как ты умеешь с ним управляться.

— Конечно, я могла бы, но…

Ее возражения были прерваны младенческим криком, донесшимся из динамиков радионяни, укрепленной на стенной панели.

— Бьянка? — вскричал Макс.

— Этан, — в унисон поправили его Сиси и Лайла.

На этом собрание было окончено.


И как только она согласилась, а главное, на что? — задавала себе позднее вопрос Меган. Каким-то непонятным образом, практически не успев произнести ни слова, она оказалась вовлеченной в затею с книгой Фергюса, более того, стала ответственной за все это, несомненно, исключительно семейное дело.

Меган вздохнула и, распахнув дверь на террасу, вышла из комнаты. Если бы она снова попыталась обратить внимание домочадцев на столь очевидный факт, даже подобрав самые логичные и практичные доказательства своей правоты, ее бы погладили по головке, потрепали по щеке и доходчиво объяснили бы, что она и есть семья.

И что ей на это возразить?

Она глубоко вздохнула, вдыхая прохладный ночной воздух, в котором стоял стойкий аромат роз и фрезий из цветников Сюзанны. Меган прислушалась к отдаленному шуму прибоя, долетавший с моря легкий ветерок казался влажным и немного соленым. Звезды сверкали прямо над головой, освещенные неполной луной, яркой, как сигнальные огни маяка.

Ее сынишка спал в своей кровати, довольный и защищенный, окруженный любящими людьми.

Изучение книги Фергюса было лишь малой толикой того, что она могла сделать в ответ на проявленные к ней заботу и внимание.

Спокойствие и мир в душе. Да, подумала Меган, Кэлхуны открыли ей двери в этот особенный сад.

Слишком очарованная прекрасной ночью, чтобы просто отправиться спать в свою уютную комнату, она сбежала вниз по крутым каменным ступенькам, чтобы побродить среди окутанных лунным сиянием роз и словно обрызганных блестящей звездной пылью пионов, пройтись под аркой, увитой плетями глициний, осыпавшихся гроздью лепестков на пустынную тропинку.

Созданьем зыбкой красоты

Казались мне ее черты,

Когда, ниспослана судьбой,

Она возникла предо мной… [9]

Меган вздрогнула, прижав руку к сердцу, когда чья-то тень выскользнула из ночного сумрака.

— Напугал тебя? — Натаниэль подошел ближе, сверкнув красным огоньком сигары. — Вордсворт обычно производит совсем иной эффект.

— Я не знала, что ты здесь. — А если бы знала, то никогда бы не вышла из дома. — Думала, ты ушел домой.

— Решил провести некоторое время в компании Голландца и бутылки рома. — Нэйт ступил на освещенную лунным светом дорожку. — Старый моряк любит пожаловаться на Коко и нуждается в аудитории. — Натаниэль медленно затянулся сигарой. На секунду его лицо почти полностью оказалось скрытым туманной пеленой дыма, придавшей его чертам вид таинственный и прекрасный. Падший ангел. — Приятная ночь.

— Да, это так. Что же…

— Не надо убегать. Ты же хотела прогуляться по саду. — Он улыбнулся, срывая бледно-розовый пион. — Ну а поскольку сейчас почти полночь, сложно придумать лучшее время.

Меган приняла распустившийся бутон, убедив себя, что постарается не поддаться очарованию Нэйта.

— Обожаю цветы, правда, цветовод из меня никудышный.

— Попробуй вложить в них сердце, ну и вода с удобрениями не помешает.

Распущенные волосы мягкими волнами ниспадают на плечи. Одета в тот же прекрасно скроенный голубой жакет и брюки — наряд Меган не изменился со времени ужина. А жаль, подумал Натаниэль. Очарованию этой ночи и его романтическому настроению более подошло бы легкое, развевающееся платье. Однако практичная Меган О’Райли вовсе не относилась к типу женщин, обожающих бродить по освещенному луной саду в воздушных шелках.

Точнее, не могла себе этого позволить.

Единственным способом противостоять его докучливым серым глазам, не поддавшись дурацкому соблазну бежать прочь, представлялась для Меган беседа.

— Так, значит, вы занимаетесь еще и садоводством в дополнение к мореплаванию и цитированию классиков? — поинтересовалась она у Нэйта.

— Цветы привлекают меня так же, как и другие прекрасные создания. — Натаниэль положил руку на пион, который она держала, и приблизил его к лицу, чтобы насладиться запахом цветка и нежным ароматом, исходящим от женщины.

Словно во сне, когда движения становятся вдруг замедленными, а реальность ускользает, Меган не могла пошевелиться, ощущая себя как в ловушке, в капкане, расставленном этим мужчиной и его союзником — лунным, завораживающим светом. Ароматы сада поднимались вверх, кружась и обволакивая, словно мягкий морской ветерок.

Тени окутывали его лицо, подчеркивая острые и решительные черты, приковывая ее взгляд к изогнутым в легкой улыбке губам, таким манящим и тревожащим.

Казалось, они здесь совсем одни, полностью оторванные от реальности и рутинных, ежедневных обязанностей.

Просто мужчина и женщина среди осыпанных отблесками звездного сияния цветов и загадочных лунных теней. Вдали музыкой звучал шум моря.

Усилием воли Меган решительно опустила ресницы, отгоняя наваждение.

— Я удивляюсь, что у вас хватает времени для цветов и поэзии со всеми этими путешествиями.

— Всегда можно найти время для того, что много значит для тебя.

Нэйт также не мог противиться магии этой ночи. Однако он в большей степени чувствовал себя открытым для всего сверхъестественного. Когда волны внезапно взмывали вверх, словно сомкнутый кулак, а сквозь пелену тумана слы шалась призывная песнь русалок, моряк не мог не поверить в магию. Да и чем еще объяснить его решение остаться ждать ее в са ду, каким-то шестым чувством сознавая, что она должна прийти?

Натаниэль отпустил цветок, взяв вместо него ее свободную руку. Их пальцы переплелись прежде, чем Меган успела обдумать причины отказа.

— Прогуляйся со мной, Мег. Такую ночь грешно упускать.

— Я собиралась вернуться. — Она оглянулась, уловив легкое дуновение ветерка. Лепестки глициний посыпались мелким дождем на землю.

— Скоро вернешься.

Меган позволила ему увлечь себя в залитый призрачным лунным светом сад.

— Я… я и в самом деле должна проверить, как там Кевин.

— Мальчик тревожно спит?

— Нет, но…

— У него бывают кошмары?

— Нет.

— Вот и замечательно. — Принимая ее молчание за утвердительный ответ, Нэйт продолжал медленно брести по узкой тропинке вниз. — А ты всегда испуганно убегаешь, когда мужчина пытается флиртовать с тобой?

— Я вовсе никуда не убегаю. И меня не интересует никакой флирт.

— Прелестно. Однако когда ты стояла на террасе некоторое время назад, то выглядела как женщина, готовая к легкому флирту.

Меган остановилась как вкопанная.

— Ты подсматривал за мной.

— М-м-м. — Натаниэль бросил сигару в ближайшую урну. — Я думал о том, что, к моему величайшему стыду, у меня нет лютни.

Раздражение боролось в Мэган с любопытством.

— Лютни?

— Прекрасная дама, стоящая на балконе в лунном свете, заслуживает быть воспетой в серенаде.

Меган не смогла сдержать улыбку.

— Надеюсь, ты умеешь играть на лютне.

— Нисколько. Хотя, увидев тебя, очень пожалел об этом. — Нэйт снова продолжил свой путь. Темневшие вдали скалы спускались вниз к волнорезу. — Я часто приплывал сюда в детстве, чтобы взглянуть на Башни. Мне нравилось представлять, будто башню охраняет дракон. В мечтах я карабкался на скалы и побеждал чудовище.

— Кевин все еще называет этот дом замком, — прошептала Меган, невольно оглядываясь назад.

— Когда я стал старше и открыл для себя сестричек Кэлхун, то стал мечтать уже о том, что будет после того, как я убью дракона, как они вознаградят меня. Обычные подростковые фантазии.

Она снова улыбнулась.

— И кто же из сестер вдохновлял тебя больше всех?

— О, да буквально все. — Усмехнувшись, Натаниэль присел на невысокую каменную стену, увлекая Меган за собой. — Они всегда были весьма… примечательными. Холт влюбился в Сюзанну, хотя и не признавал этого. Поскольку он был моим другом, я самоотверженно вычеркнул ее из списка предпочтений. Однако оставшиеся три пребывали в полном моем распоряжении после того, как я побеждал дракона.

— Но ты так и не сразился с этим драконом лицом к лицу?

Его лицо омрачила внезапно набежавшая тень.

— Мне было с кем сражаться и без него. Однако, полагаю, можно сказать, что этот мой личный поединок закончился вничью, и я ушел в море. — Нэйт покачал головой, словно прогоняя прочь неудобное прошлое. — Однако у меня случилось краткое, но незабываемое приключение с прекрасной Лайлой.

Глаза Меган удивленно расширились.

— Ты и Лайла?

— Как раз перед тем, как я покинул остров. Она едва не свела меня с ума. Думаю, пока просто практиковалась. — Он вздохнул, припоминая. — У нее это чертовски хорошо получилось.

Однако они так непринужденно друг с другом общаются, подумала Меган. Так спокойно и дружески.

— По твоему лицу, Мег, очень легко прочитать, что у тебя на душе. — Нэйт усмехнулся и приобнял ее за плечи. — Это мало походило на историю Ромео и Джульетты. Я поцеловал ее пару раз, из всех сил стараясь сподвигнуть на большее. Лайла не соглашалась. И она вовсе не разбивала мне сердце. Ну, может, оставила в нем небольшую вмятину, — уточнил он.

— И Макса это не беспокоит?

— А с какой стати он должен беспокоиться? Он добился ее. Даже если бы у нас был пламенный роман — чего на самом деле не было, — это всего лишь тлеющая спичка по сравнению с тем, что произошло между ними.

Он был абсолютно прав. Каждая из сестер Кэлхун нашла свое счастье.

— И все равно интересно, — тихо заметила Меган. — Все так переплелось…

— Ты думаешь обо мне или о себе самой?

Она напряглась, внезапно испугавшись того, что сидит, прижавшись к нему, а его рука лежит у нее на плече.

— Это совсем не то, что я хотела бы обсуждать.

— Все еще болит? — Нэйт ободряюще стиснул ее плечо. — Исходя из всего того, что я слышал о Дюмоне, не думаю, что он того стоит. Успокойся, — сказал он, когда Мег резко дернулась.

— Не будем больше об этом. Слишком хорошая ночь для того, чтобы бередить старые раны. Лучше расскажи мне, как это им удалось убедить тебя заняться старой бухгалтерской книгой?

— Откуда ты об этом знаешь?

— Холт и Сюзанна посвятили меня в суть дела. — Нэйт заметил, что она все еще чувствовала себя напряженной. Но больше не порывалась убежать. — Я видел их, прежде чем они отсюда уехали.

Меган немного успокоилась. Ей было удобно обсуждать это с тем, кто также напрямую не принадлежал к семье.

— Не знаю, как им удалось меня уговорить. Я едва успела и рот открыть.

— Это твоя первая ошибка.

Меган тяжело вздохнула:

— Мне бы пришлось кричать, чтобы быть услышанной. Не знаю, почему они называют это собранием, если все, что они там делают, — это спорят друг с другом. — Она нахмурила брови. — А когда прекращают спорить, то ты осознаешь, что тебя уже успели втянуть в эту затею. И стоит только попытаться вырваться, так сразу обнаруживаешь, что они сплотились вокруг тебя сплошной стеной, которую невозможно разрушить.

— Понимаю, о чем ты. Я так до сих пор и не знаю, насколько это была моя инициатива — организовать совместный бизнес с Холтом. Идея просто возникла, была обсуждена, за нее проголосовали и приняли. А затем я осознал, что на бумагах стоит моя подпись.

Любопытно, подумала Меган, рассматривая его мужественный профиль.

— Ты вовсе не производишь впечатление человека, которого можно было бы заставить сделать что-то против твоей воли.

— Могу сказать о тебе то же самое.

Она на секунду задумалась, стоит ли с ним соглашаться, потом сдалась:

— Ты прав. Эта книга просто очаровала меня. Жду не дождусь за нее взяться.

— Надеюсь, ты не позволишь, чтобы она поглотила все твое свободное время. — Нэйт перебирал пальцами концы ее развевающихся на ветру волос. Совсем даже не рыжие, заключил он. Они были золотыми, с мерцающими искорками мягкого пламени. — Я претендую на его часть.

Меган осторожно отстранилась прочь:

— Я же уже тебе объяснила, что мне это неинтересно.

— Напротив, как раз твой интерес и беспокоит тебя больше всего. — Натаниэль коснулся рукой ее подбородка и повернул так, чтобы она взглянула ему в лицо. — Понимаю, тебе пришлось нелегко, и, возможно, ты теперь равняешь всех мужчин с ублюдком, причинившим тебе боль. Именно поэтому я и сказал, что буду терпеливым.

Ярость промелькнула в ее глазах.

— Только не рассказывай мне, как мне трудно пришлось и кого и с кем я равняю. Мне не нужно ни твое понимание, ни твое терпение.

— Замечательно.

Нэйт впился в ее рот, вовсе не проявляя никакого терпения. Его губы — требовательные, настойчивые, неотразимые — завоевали Меган прежде, чем она успела перевести дыхание, чтобы от него отстраниться.

Маленькие огоньки, что подспудно тлели внутри ее с тех пор, как он впервые ее поцеловал, вспыхнули неистовым пламенем. Меган хотела, нет, жаждала этой яркой вспышки чувств, этого незабываемого фейерверка ощущений. Ненавидя себя за проявленную слабость, она позволила пламени охватить ее.

«Да, я был прав», — подумал Натаниэль, отрываясь от ее губ, чтобы запечатлеть поцелуй на пульсирующей жилке ее шеи. Но что толку ему с этой правоты, когда он сам попался в свой капкан — все его тело словно превратилось в один сплошной узел неудовлетворенных желаний.

Желаний, которым придется обождать, поскольку она была к ним совсем не готова. И потому, что это значило для него — она значила — гораздо больше, чем он мог предположить.

— Только скажи мне еще раз, что тебе это неинтересно, — прошептал он ей прямо в губы, в ярости от того, что не может получить то, что столь недвусмысленно ему принадлежало. — Скажи, что не хочешь, чтобы я до тебя дотронулся.

— Не могу. — Голос ее сорвался от отчаяния. Меган хотела, чтобы он к ней прикасался, чтобы взял ее, бросил на землю и занялся с ней необузданным сексом. Ей хотелось отказаться от решений, отказаться от ответственности. И это заставляло ее стыдиться себя. Она боялась. — Однако просто хотеть недостаточно. — Вся дрожа, Меган отстранилась от него и вскочила на ноги. — Этого никогда не будет достаточным для меня. Я уже хотела прежде. — Она стояла, трепещущая и страстная, в призрачном лунном свете, волосы ее свободно развевались, в глазах застыли ярость и страх.

Натаниэль обругал себя и ее заодно.

— Я не Дюмон. А ты не семнадцатилетняя девчонка.

— Я прекрасно знаю, кто я. Но я не знаю, кто ты.

— Не уходи от ответа, Меган. Нас тянет друг к другу с первого взгляда.

Она отступила, понимая, что он прав, и чувствуя, что это ужасает ее.

— Ты говоришь о химии, физическом влечении.

— Возможно, я говорю о судьбе, — мягко возразил Натаниэль, поднимаясь со стены. Он испугал ее и презирал себя за это. Одно дело — заставлять женщин нервничать, другое — их запугивать. — Тебе нужно время, чтобы обо всем подумать. Так же как и мне. Я провожу тебя.

Меган выставила перед собой руку, чтобы его остановить.

— Я сама найду дорогу. — Она развернулась и бросилась бежать по освещенной луной тропинке.

Натаниэль выругался сквозь зубы и снова присел на камень. Достал новую сигару, закурил. Не было смысла возвращаться домой. Он прекрасно знал, что все равно не уснет.


На следующий день Меган заставила себя оторваться от бухгалтерских книг, услышав стук в дверь кабинета.

— Войдите.

— Извини, что я тебя отрываю, — просунула голову в дверь Коко — голову, которая, как удивленно заметила Меган, была теперь блестящего черного цвета — очевидно, тетушка Коко была женщиной, которая меняет цвет волос так же часто, как и настроение. — Ты сегодня не делала перерыв на обед, — заметила Коко, входя в комнату с большим, нагруженным серебряным подносом.

— Вам вовсе не следовало так беспокоиться. — Меган взглянула на часы и с удивлением обнаружила, что уже больше трех. — У вас и так много дел, кроме того, чтобы устраивать для меня «доставку в номер».

— О, это всего лишь часть моей работы. — Поставив поднос на стол, Коко начала сервировать ей ланч. — Мы не могли допустить, чтобы ты пропустила обед. — Коко взглянула на экран компьютера, открытые бухгалтерские книги, калькулятор и папки с документами. — Боже мой, сколько цифр! Цифры всегда выбивали меня из колеи. Они такие… неподатливые.

— Просто не следует позволять им взять над тобой верх, — заметила с улыбкой Меган. — Когда поймешь, что один плюс один всегда два, то все остальное уже не так сложно.

Коко с сомнением воззрилась на экран.

— Как скажешь, как скажешь, моя дорогая.

— Я закончила первый квартал по «Морскому порядку». Непростая задача, но я даже рада, что пришлось потрудиться.

— Чудесно, что ты так думаешь. — Коко показала цифрам спину, не дав им довести себя до головной боли. — Но мы совсем не хотим, чтобы ты похоронила себя в этом кабинете. А теперь вот для тебя чай со льдом и замечательный клубный сэндвич.

Ланч выглядел соблазнительно, особенно если учесть, что за завтраком она совсем не испытывала аппетита. Остаточный эффект, понимала Меган, от встречи с Натаниэлем.

— Спасибо, Коко. Извините, что отвлекла вас от работы.

— О. — Коко предостерегающе махнула рукой, когда Меган поднялась, чтобы поставить свою тарелку на поднос. — Не бери в голову. Честно сказать, моя дорогая, я просто хотела куда-нибудь выбраться — прочь от этого мужчины.

— Голландца? — Меган улыбнулась, откусив от своего сэндвича. — Я познакомилась с ним сегодня утром, когда спускалась вниз. Повернула не в ту сторону и оказалась в гостиничном крыле.

Коко начала тревожно перебирать массивные звенья золотой цепочки на шее.

— Надеюсь, он не сказал ничего, что могло бы тебя оскорбить. Он немного… грубоват.

— Нет. — Меган налила две чашки чая, предложив одну из них Коко. — Голландец нахмурился и заметил, что мне следует нарастить немного мяса на кости. Я уже совсем испугалась, что он примется насильно кормить меня греческим омлетом, с которым тогда возился, но тут один из помощников официанта уронил тарелку. Мне удалось сбежать, пока он распекал несчастного мальчугана.

— Его язык… — Коко присела, тщательно расправив штанины своих шелковых брюк, — просто ужасен. И он постоянно спорит со мной по поводу рецептов. — Она закрыла глаза, внутренне содрогаясь. — Всегда считала себя терпеливой — если позволишь мне минутную нескромность — и умной женщиной. Поневоле приходилось совмещать эти качества, растя четырех проворных девчонок. — Вздохнув, Коко воздела руки в беспомощном жесте. — Но когда дело касается этого мужчины, я просто впадаю в ступор.

— Полагаю, вы могли бы его уволить, — осторожно заметила Меган.

— Невозможно. Мистер Ван Хорн для Натаниэля как родной отец, да и дети, по совершенно непонятным для меня причинам, просто от него без ума. — Коко снова открыла глаза и храбро улыбнулась. — Я справлюсь, моя дорогая, кроме того, приходится признать, что он действительно неплохо готовит некоторые простейшие блюда. — Она поправила новую прическу. — Да, и я придумала, как мне немного отвлечься.

Однако внимание Меган было приковано к первому утверждению Коко.

— Я думаю, мистер Ван Хорн знаком с Натаниэлем довольно долгое время?

— О, как мне кажется, более пятнадцати лет. Они вместе служили, то есть плавали, или как там это у них называется. Полагаю, мистер Ван Хорн взял в свое время Натаниэля под свое крыло. Что не может не делать ему чести, на мой взгляд. Господь свидетель, мальчику нужен был кто-то, кто бы мог о нем позаботиться после всего того, что случилось с ним в детстве.

— Да? — Не в характере Меган было заниматься расспросами, однако, чтобы разговорить Коко, не надо было прикладывать особых усилий.

— Его мать умерла, когда он был очень маленьким, бедный мальчик. А его отец… — Ее прелестные губки тронула печальная усмешка. — Что тут скрывать, этот тип был настоящим зверем. Я не очень хорошо знала Джона Фьюри, но в городке ходило о нем много разговоров. Иногда Натаниэль бывал у нас вместе с Холтом, когда тот приносил сюда рыбу. И я видела на мальчике синяки собственными глазами.

— Синяки, — ужаснувшись, повторила Меган. — Отец бил его?

У обладавшей мягким и добрым сердцем Коко слезы выступили на глазах.

— Очень боюсь, что так.

— Но… но почему никто ничего не сделал с этим?

— Если и возникали вопросы, старик Фьюри утверждал, что мальчик просто упал или подрался с другими детьми. Натаниэль никогда не опровергал его слов. Грустно сказать, но люди в те времена обращали мало внимания на грубость и жестокость. Боюсь, и в наши дни все не сильно изменилось. — Слезы размазали по ее щекам тушь. Коко утерла черные следы платком Меган. — Натаниэль сбежал на корабль, едва вступив во взрослую жизнь. Его отец умер несколько лет назад. Нэйт выслал деньги на его похороны, но сам не приехал. Трудно винить его за это.

Коко вздохнула, покачав головой.

— Я вовсе не хотела приходить к тебе с такой грустной историей. Однако у нее хороший конец. Из Натаниэля вырос просто замечательный мужчина. — Влажные глаза Коко казались предательски простодушными. — Все, что ему надо, — правильная женщина. Ведь он необыкновенно привлекателен, не правда ли?

— Да, — осторожно согласилась Меган. Она никак не могла совместить в голове образ затравленного ребенка с уверенным в себе молодым мужчиной.

— И надежный. Да еще и романтичный — со всеми этими морскими легендами и атмосферой таинственности, окружающей его. Очень повезет той женщине, которой удастся привлечь к себе его взор.

Меган оторопело моргнула, услышав столь неприкрытый намек.

— Мне сложно судить. Я его не очень хорошо знаю и вовсе не думаю о мужчинах в таком смысле.

— Чепуха. — Уверенная в своих своднических способностях, Коко потрепала Меган по коленке. — Ты — молодая, красивая, умная. Если в твоей жизни появится мужчина, эти качества никуда не исчезнут у тебя, моя дорогая, так же как и женская независимость. Настоящий мужчина будет ими только очарован. И у меня такое чувство, что ты очень скоро его встретишь. А теперь… — Коко нагнулась и поцеловала Меган в щечку, — мне нужно вернуться обратно на кухню, прежде чем этот мужчина успеет загубить мои котлетки из лососины.

Тетушка направилась к двери, потом остановилась… «Главное, все правильно рассчитать, — лукаво подумала Коко. — Кажется, удалось!»

— Ах да, моя дорогая, я такая забывчивая. Все собиралась рассказать тебе о Кевине.

— О Кевине? — Меган невольно взглянула в окно. — А разве он не с Алексом и Дженни на улице?

— Да, конечно, но не здесь, — растерянно и смущенно улыбнулась Коко — эту улыбку она оттачивала годами. — Сегодня у Натаниэля выходной, и он заходил к нам на обед. Какой же у него чудесный аппетит — и ни капли лишнего веса. Конечно, ведь он всегда так много двигается. И потому у него такие восхитительные мускулы. Просто изумительные, верно?

— Коко, где Кевин?

— О, опять меня занесло в сторону… Кевин сейчас с Нэйтом. Они все там. Он взял с собой детей.

Меган уже успела вскочить на ноги.

— С собой? Куда? На корабль? — Страшные картины шквального ветра и штормовых волн промелькнули у нее перед глазами, несмотря на спокойное, безоблачное голубое небо за окном.

— Нет, нет, к себе домой. Он строит веранду или нечто подобное, и дети просто умирали от желания отправиться к нему и помочь. Ты окажешь мне неоценимую услугу, если съездишь туда, чтобы их забрать. — И конечно, проницательно подумала Коко, Меган увидит прекрасный маленький домик Нэйта и то, как он потрясающе общается с детьми. — Понимаешь, Сюзанна думает, что дети находятся здесь, но я просто не смогла найти в себе силы, чтобы им отказать. Она вернется не раньше пяти, так что ты можешь особенно не спешить.

— Но я…

— Ты же знаешь, где находится коттедж Сюзанны и Холта, ведь так, моя дорогая? Дом Натаниэля в полумиле от него. Очаровательное место. Ты его не пропустишь.

И прежде чем Меган успела произнести хоть слово, дверь за Коко бесшумно закрылась.

Сработано на отлично, подумала Коко, идя по коридору.

Глава 5

Кевин даже не знал, что круче. Ему было сложно определиться с выбором между маленьким огнедышащим драконом на плече Натаниэля сзади и сморщенным белым шрамом спереди. Шрам был результатом ножевого ранения, что давало ему сто очков вперед. Но и тату, тату с драконом, также непросто перебить.

Виднелся и еще один шрам, чуть выше талии, на боку. В ответ на настойчивые вопросы Алекса Натаниэль признался, что эту отметину ему оставила на память мурена, с которой он столкнулся в Тихом океане.

Кевин легко представил себе Натаниэля, вооруженного лишь зажатым в зубах ножом, вступившего в смертельную схватку с морским монстром, размерами не уступающим лохнесскому чудищу.

А еще у Натаниэля был попугай, большая, с ярким оперением птица, сидевшая дома на деревянном насесте и разговаривавшая. Кевину больше всего нравилось, как она говорила «Голову с плеч».

Кевин решил, что Натаниэль Фьюри — один из самых крутых мужчин, которых он когда-либо встречал, — как сказочный Синдбад-мореход, он прошел через семь морей, его тело покрыто шрамами и в запасе у него множество историй о пережитых им приключениях. А еще он любил щенков и говорящих попугаев.

Похоже, тот совсем не возражал, что Кевин вертелся у него за спиной, пока Алекс и Дженни носились по двору с щенком и стреляли друг в друга из воображаемых лазерных пистолетов. Кевину же было гораздо интереснее наблюдать за тем, как Натаниэль забивает в доски гвозди.

Нэйт успел приколотить не меньше шести досок, прежде чем Кевин решился начать задавать вопросы.

— А зачем вам здесь веранда?

— Для того чтобы на ней отдыхать. — Нэйт прибил еще одну доску.

— Но ведь у вас уже есть одна позади дома?

— Она там и останется. — Три удара молотком, и гвоздь вошел в половицу, намертво прибив ее к деревянной балке. Натаниэль присел на корточки. На нем были лишь потертые, обрезанные по колено джинсы и повязанная на голове бандана. Его покрытая мелкими капельками пота кожа казалась бронзовой на солнце. — Видишь, как располагается каркас?

Кевин проследил взглядом за деревянным каркасом веранды, крепившимся к одной из внешних стен дома.

— Угу.

— Ну вот, мы его продолжим, пока он не сомкнется с другой верандой.

Глаза Кевина заблестели.

— Так она будет окружать дом? Как круг?

— А ты верно уловил мою идею. — Натаниэль вбил следующий гвоздь, потом еще и поменял положение. — Как тебе остров?

Он задал этот вопрос в такой естественной, взрослой манере, что Кевин сперва даже оглянулся по сторонам, не веря, что Натаниэль разговаривает именно с ним.

— Он мне понравился. Очень понравился. Мы живем в замке, и я могу играть с Алексом и Дженни в любое время.

— В Оклахоме у тебя тоже остались друзья, так?

— Конечно. Мой лучший друг Джон Кертис Сильверхорн. Он наполовину индеец команчи. Мама сказала, что он сможет приехать в любое время к нам в гости и мы можем писать в письмах друг другу все, что захотим. Я уже написал ему про китов. — Кевин застенчиво улыбнулся. — Они мне больше всего понравились.

— Что нам мешает снова отправиться в море?

— Правда? А когда?

Натаниэль перестал забивать гвозди и взглянул на мальчика. Он еще раз напомнил себе, что, судя по опыту общения с Алексом и Дженни, дети, выросшие в любви и доверии, верят во все, что говорят им взрослые.

— Ты можешь ходить со мной в море, когда захочешь. Столько, сколько тебе разрешит мама.

Наградой за щедрое предложение Нэйту стала сияющая улыбка мальчишки.

— А можно я еще раз попробую управлять кораблем?

— Ага. — Натаниэль ухмыльнулся и перевернул задом наперед бейсболку Кевина. — Конечно, можно. А как ты относишься к тому, чтобы прибить пару досок?

Глаза Кевина округлились и просияли.

— Здорово!

— Иди сюда. — Натаниэль немного отодвинулся, чтобы Кевин смог встать рядом с ним на колени. — Держи гвоздь вот так. — Он взял в свою руку маленькую ручонку Кевина, показывая ему, как следует держать гвоздь и молоток, чтобы правильно нанести удар.

— Эй! — Алекс очнулся от смерти на планете Зеро и подбежал к ним поближе. — А можно и я тоже?

— И я. — Дженни вскарабкалась на спину Натаниэля, зная, что ей всегда рады.

— Мне кажется, я заполучил неплохую команду. — Натаниэль догадался, что с учетом этой дополнительной помощи потребуется всего лишь в два раза больше времени на то, чтобы все закончить.


Часом позже Меган припарковалась вблизи длинного классического «тандерберда» и посмотрела по сторонам. Сам по себе дом удивил ее. Прелестный двухэтажный коттедж с аккуратно покрашенными голубыми ставнями и навесные цветочные ящики с анютиными глазками на окнах совсем не соответствовали сложившемуся у нее в голове образу Натаниэля Фьюри. С ним также не вязались аккуратный зеленый газон, тщательно подстриженная искусственная изгородь и упитанный, громко тявкающий щенок.

Однако больше всего ее удивил сам Натаниэль. Меган была потрясена и смущена видом прекрасной золотистой кожи, гибкого, мускулистого тела. В конце концов, она женщина, а не автомат. Но то, чем он занимался, надолго захватило ее внимание.

Вместе с ее сыном они целеустремленно работали над строительством уже частично сколоченной веранды. Их головы почти соприкасались, его сильные, большие руки помогали маленьким ручонкам мальчика. С искренним обожанием во взоре Дженни наблюдала за сухопутными талантами бравого капитана, а Алекс играл в канатоходца на деревянном каркасе веранды, где еще не был положен настил.

— Привет, Меган! Смотри, я — Алекс, бросающий вызов смерти! — От волнения и возбуждения Алекс потерял равновесие и едва не сорвался с ужасной восьмидюймовой [10]высоты на землю, однако выровнялся и избежал катастрофического падения.

— Опасный трюк, — заметила, усмехнувшись, Меган.

— Я без страховки под куполом цирка.

— Мам, мы строим веранду. — Кевин усердно прикусил нижнюю губу и забил гвоздь. — Видишь?

— Следующая моя очередь. — Дженни вытаращила свои очаровательные глазки на Натаниэля. — Ведь правда?

— Совершенно верно, милочка. Давай же, капитан! Забей этого молодца.

Кряхтя от натуги, Кевин вбил гвоздь в доску.

— Получилось! Я сам прибил целую доску. — Кевин с гордостью посмотрел на маму. — Каждый из нас прибивает по одной доске. Это уже моя третья.

— Похоже, вы все проделали прекрасную работу. — Меган рискнула улыбнуться Натаниэлю. — Не всякий бы с этим справился.

— Нужно всего лишь обладать острым глазом и уверенной рукой. Ну что, друзья-приятели, где мои деревяшки?

— Мы их сейчас принесем. — Алекс и Кевин бросились наперегонки за следующей доской.

Встав в отдалении, Меган наблюдала за работой. Натаниэль взял в руки половицу, осмотрел и приладил на место. Прихлопнул, слегка передвинул, предварительно измерив расстояние между уже прибитой доской и новой небольшим деревянным бруском. Когда Нэйт остался доволен результатом, Дженни подобралась к нему поближе.

Она схватила молоток обеими ручонками, а Натаниэль с храбростью, которую Меган в нем даже и не подозревала, держал гвоздь.

— Не своди глаз с цели, — предупредил Нэйт, а потом терпеливо присел, мужественно держа гвоздь, пока Дженни маленькими ударами вгоняла его в доску. Потом он обхватил ее ручки своими ручищами и забил гвоздь до конца. — Когда работаешь, жутко хочется пить, — заметил Натаниэль будничным тоном. — Так, ребята?

— Ага. — Алекс обхватил руками горло и закашлялся.

Нэйт взял следующий гвоздь.

— Там на кухне есть лимонад. Если бы кто-нибудь сходил и принес кувшин и стаканы…

Четыре пары глаз уставились на нее, твердо ставя на место. Если уж она не собиралась стать плотником, придется поработать официантом.

— Хорошо. — Меган поставила портфель и прошла по уже законченной части веранды к входной двери.

Натаниэль молча ожидал ее реакции.

Спустя несколько секунд изнутри раздался восхищенный присвист, а потом приглушенный вопль. Он ухмыльнулся, когда Птица прощебетал приглашение: «Эй, дорогая, дай тебя угощу?» [11]— и немедленно прозвучал тост: «За то, что я смотрю на тебя, детка!» [12]Когда же Птица запел куплет из песни «Благословенна будет женщина» [13], дети буквально согнулись от смеха.

Спустя пару минут Меган принесла поднос с напитками. Ей вслед звучал призывный вопль Птицы: «Начнем-ка поцелуям нашим счет!» [14]

Она выгнула бровь и поставила поднос на террасу.

— Хамфри Богарт, песни из мюзиклов и поэзия. Не попугай, а просто кладезь.

— У него на прелестных женщин глаз наметан. — Натаниэль взял стакан и опустошил половину его содержимого. Он посмотрел на Меган, не упуская из внимания ни малейшей детали — аккуратно забранные в пучок волосы, блузка из хрустящего материала, широкие брюки. — И вряд ли я могу его за это осуждать.

— Тетя Коко сказала, что Нэйту нужна женщина. — Алекс причмокнул губами, смакуя шипучий лимонад. — Уж не знаю зачем.

— Чтобы она спала с ним, — авторитетно заметила Дженни, вызвав изумленные взгляды Натаниэля и Меган. — Взрослым становится одиноко по ночам, и поэтому им нравится с кем-нибудь спать. Как мои папа и мама. А у меня есть медвежонок, — продолжила она свою мысль, имея в виду любимую плюшевую игрушку. — Поэтому мне не одиноко.

— Пришло время сделать небольшой перерыв. — Натаниэль с трудом подавил смешок. — Почему бы вам, ребята, не вывести Пса на прогулку к океану?

Идея встретила всеобщее одобрение. С воинственными воплями, оглушительно топая ногами, дети гурьбой ринулись прочь.

— Устами младенца глаголет истина. — Натаниэль приложил холодный стакан к разгоряченному лицу. — Ночи бывают одинокими.

— Уверена, Дженни одолжит тебе своего медвежонка. — Меган отступила от него будто для того, чтобы осмотреть дом. — Прелестное место, Натаниэль. — Она провела пальцем по пышным лепесткам анютиных глазок. — Уютное.

— А ты ожидала увидеть воронье гнездо с обрывками клеенки?

Меган не удержала улыбку.

— Что-то вроде того. Хочу поблагодарить тебя за то, что ты позволил Кевину провести здесь весь день.

— Я бы сказал, что за эти несколько дней они все трое стали единой командой.

Ее улыбка смягчилась. Она слышала веселые крики и смех детей, доносящийся из-за дома.

— Да, ты прав.

— Мне нравится, когда они вертятся поблизости. Они — хорошая компания.

Нэйт уселся на террасу, подогнув ноги, как индеец.

— У мальчика твои глаза.

Улыбка Меган испарилась.

— Нет, у Кевина они карие. Как у его отца.

— Я имел в виду вовсе не их цвет. Скорее сам взгляд. Сложно объяснить, но это нечто глубже и серьезнее, чем просто карий или голубой. Как много ты ему рассказала?

— Я… — Она отпрянула, гордо вздернув подбородок. — Я пришла сюда не для того, чтобы обсуждать с тобою мою личную жизнь.

— А что ты пришла сюда обсуждать?

— Я пришла забрать детей и прояснить кое-какие вопросы относительно вашей с Холтом бухгалтерии.

Натаниэль кивнул на ее портфель.

— Захватила бумаги с собой?

— Да. — Меган достала их, а потом, не видя особого выбора, присела на недостроенную веранду рядом с хозяином. — Я завершила расчеты по первому кварталу — это январь, февраль, март. В этом квартале ваши расходы превысили доходы, несмотря на дополнительный приток наличности за счет ремонта судов. Есть один неоплаченный счет за февраль. — Меган достала папку и пролистала несколько распечаток с компьютера. — Мистер Жак Ларю должен вам одну тысячу двести тридцать два доллара и тридцать шесть центов.

— Ларю несладко пришлось в этом году. — Натаниэль налил себе еще лимонада. — Мы с Холтом согласились дать ему немного времени.

— Конечно, это ваше дело. Традиционно спустя тридцать дней за просроченный счет начисляются пени.

— Традиционно, но на острове мы ведем себя несколько более дружелюбно.

— Ваше право. — Меган надела очки. — Итак, как видишь, я распределила все данные в книге по специальным колонкам. Расходы — аренда, коммунальные платежи, канцелярка, реклама и так далее. Здесь — заработная плата и налоговые вычеты.

— Новые духи.

Она рассеянно оглянулась.

— Что?

— У тебя новые духи. В них есть слабая нотка жасмина.

Меган, смутившись, уставилась на Нэйта.

— Мне их подарила Коко.

— Они мне нравятся. — Он придвинулся ближе. — Очень.

— Ну что же. — Она откашлялась, перевернув страницу. — А здесь — доходы. Я сложила недельную выручку от продажи билетов на туры, чтобы дать представление о месячной, а также годовой выручке. Вижу, вы заключили соглашение с отелем, предусматривающее скидки на ваши экскурсии для постояльцев.

— Выглядит вполне по-дружески — и к тому же неплохой бизнес.

— Да, очень умная стратегия. В среднем около восьмидесяти процентов постояльцев воспользовались вашими услугами. Я… Обязательно сидеть так близко?

— Ага. Поужинаешь со мной сегодня вечером, Меган.

— Нет.

— Боишься остаться со мной наедине?

— Да. Итак, как видишь, в марте ваш доход начал увеличиваться…

— Возьми с собой мальчика.

— Что?

— У меня что, плохая дикция? — Он улыбнулся Меган и снял с ее носа очки. — Я сказал: возьми Кевина с собой. Мы отправимся на машине в одно хорошо известное мне местечко. Там подают потрясающие булочки с омарами [15]. — Нэйт произнес слово «омар» на новоанглийский манер с такой потешной гримасой, что Меган не смогла сдержать улыбку. — Не уверен, что они вполне соответствуют стандартам Коко, но неповторимый местный колорит обещаю.

— Посмотрим.

— Угу. Родительские отговорки.

Она вздохнула, пожав плечами:

— Ну хорошо. Кевину это очень понравится.

— Хорошо так хорошо. — Нэйт протянул ей очки, прежде чем взяться за новую доску. — Тогда увидимся вечером.

— Вечером?

— Ну а зачем нам ждать? Ты можешь позвонить Сюзанне и сказать, что мы завезем ей детей по дороге?

— Наверное, да. — Теперь, когда он повернулся к ней спиной, у нее не было иного выбора, кроме как смотреть на то, как играют бугорки его мускулов, когда он устанавливал половицу. Меган старалась не обращать внимания на тревожное покалывание в животе, напомнив себе о том, что с ними будет ее сынишка. — Никогда не пробовала булочки с омарами.

— Тогда удовольствие тебе обеспечено.


Он оказался абсолютно прав. Поездка по длинной, извилистой дороге на эффектном «тандерберде» была приятна сама по себе. Маленькие деревеньки, которые они проезжали, казались очень живописными, будто сошедшими с туристических открыток. Солнце, уже потерявшее часть дневных красок, катилось за горизонт, а легкий ветерок с залива доносил в открытую машину запах рыбы, цветов и моря.

Ресторан скорее напоминал небольшую закусочную: квадратный домик из потускневшего дерева, стоящий на сваях в воде, соединявшийся с берегом ветхим трапом. Интерьер украшали порванные рыболовные сети и поплавки от снастей для ловли омаров.

Грубо сколоченные, из необработанной древесины столы стояли на не менее видавшем виды, потертом и поцарапанном полу. Кабинки из неоструганных досок словно созданы были для того, чтобы рвать в пух и прах женские колготки. Раскрашенные жестяные банки из-под тунца и маленькие светильники с абажуром в форме шара, напоминающие морской фонарь-молнию, установленные в центре каждого стола, безуспешно пытались создать романтическую атмосферу. Свечки в жестянках не горели. Меню на сегодня было выведено мелом на доске, укрепленной поблизости от открытой кухни.

— У нас есть булочки с омарами, салат из омаров и просто омары, — объявила официантка порядком подуставшему семейству из четырех человек. — А также пиво, молоко, чай со льдом и газированные напитки. Картошка фри, стандартный салат из сырой капусты, моркови и лука с майонезом. Мороженого нет, потому что автомат не работает. Что будете?

Заметив Натаниэля, она, забыв о посетителях, со всей силы приветственно хлопнула его рукой по груди.

— Давненько тебя не было видно, капитан? Где пропадал?

— Ох, Джул, пришлось помотаться по свету. А теперь просто жажду булочек с омарами.

— Ты пришел в нужное место. — Официантка — тощая, с копной жестких, седых волос, просто настоящее огородное пугало, — окинула хитрым взглядом Меган. — Так-так-так, и кто же это?

— Меган О’Райли и ее сын Кевин. А это Джули Петерсон. Она готовит омаров лучше всех на острове Маунт-Дезерт.

— А, новая бухгалтерша из Башен. — Джули отрывисто кивнула. — Что ж, присаживайтесь, присаживайтесь. Обслужу вас, когда выдастся свободная минутка. — И она вернулась к своим посетителям. — Ну, так что, вы уже надумали чего-нибудь или так и будете сидеть и место занимать?

— Еда здесь лучше, чем сервис. — Натаниэль подмигнул Кевину, подводя их к кабинке. — Ты только что повстречал одну из достопримечательностей этого острова, Кевин. Семья миссис Петерсон занимается ловлей омаров и готовит их уже больше сотни лет.

— Ничего себе! — Кевин во все глаза уставился на официантку, которая девятилетнему мальчишке казалась такой древней, что он вполне мог бы поверить, будто старушка уже лет сто как лично занимается этой работой.

— Я немного работал здесь, когда был мальчишкой. Мыл полы. — «И она была добра ко мне, — подумал Натаниэль. — Давала лед или целебную мазь от синяков, не задавая вопросов».

— Я думала, ты работал вместе с семьей Холта… — начала Меган, сразу же обругав себя за несдержанность, когда он удивленно приподнял бровь, изучая ее взглядом. — Коко сказала.

— Да, я провел какое-то время и с Бредфордами.

— А ты знал дедушку Холта? — заинтересовался Кевин. Совместная работа сближает, и мальчик счел себя вправе называть Натаниэля на ты. — Он один из призраков.

— Конечно. Мистер Бредфорд часто сиживал на открытой веранде дома, где сейчас живут Алекс и Дженни. Иногда он ходил на прогулку к скалам под Башнями. Словно высматривая Бьянку.

— Лайла говорит, что они теперь гуляют там вместе. А я их не видел. — Он был этим жутко разочарован. — А ты когда-нибудь встречал призраков?

— И даже не один раз. — Натаниэль проигнорировал резкий пинок, которым Меган наградила его под столом. — В Корнуолле, где скалы смертельно опасны, а туманы бродят у их подножия, словно живые существа, я видел одинокую женщину, стоявшую на утесе и смотрящую в море. На ней был длинный плащ с капюшоном, и слезы застыли в ее глазах.

Кевин подался вперед, дрожа от восторга и нетерпения.

— Я подошел к ней сквозь густой туман, а она обернулась ко мне. Прекрасная и печальная. «Пропал, — прошелестела она едва слышно. — Он пропал. Пусть же пропаду и я». А потом исчезла. Как дым.

— Честно? — завороженно прошептал Кевин.

Честность не главное, прекрасно понимал Натаниэль. А вот впечатление от истории — совсем другое дело.

— Ее называли Супругой капитана. Старинная легенда гласит, что муж ее вместе со своим кораблем утонули во время страшного шторма в Ирландском море. И пока она была жива, да и еще очень долго после смерти, безутешная женщина выходила каждую ночь в скалы и звала его.

— Наверное, тебе следовало бы писать книги, как Максу, — пробурчала Меган, удивленная и встревоженная мурашками, пробежавшими у нее по коже.

— О, он умеет плести небылицы, этот Нэйт. — Джули со стуком, едва не расплескав, поставила на стол два пива и газировку. — Любил изводить меня историями обо всех тех местах, в которых собирался побывать. Что ж, догадываюсь, что ты все-таки посмотрел их, капитан?

— Правильно догадываешься. — Натаниэль поднес бутылку пива к губам. — Но тебя, моя дорогая, я не забывал никогда.

Джули вновь захихикала, потрепав его по плечу.

— Льстец, — только и сказала она и удалилась.

Меган с сомнением посмотрела на свое пиво.

— Она не взяла у нас заказ.

— Ей этого и не нужно. Джул принесет нам то, что, по ее мнению, необходимо. — Нэйт отпил еще пива. — Потому что она меня любит. Если не хочешь пива, я попытаюсь уговорить ее отменить заказ.

— Да нет, все нормально. Полагаю, ты знаешь очень многих на острове, раз здесь вырос.

— Не так уж и многих. Меня долго не было.

— Нэйт обошел на корабле вокруг света. Дважды. — Кевин втянул газировку сквозь соломинку. — Сквозь ураганы, тайфуны и все такое.

— Должно быть, это очень захватывающе.

— Порой бывало.

— Скучаешь?

— Я плавал на чужих кораблях почти пятнадцать лет. А теперь у меня есть свой. Все меняется. — Натаниэль закинул руку на спинку скамейки. — Как и у тебя с переездом.

— Нам здесь нравится. — Кевин начал крошить соломинкой лед. — Мамин начальник в Оклахоме был настоящий скупердяй.

— Кевин!

— Так дедушка говорит. И он тебя совсем не ценил. Ты держала свой свет под спудом [16]. — Кевин не знал, что это значит, но так говорила его бабушка.

— Дедушка пристрастен. — Меган улыбнулась и потрепала сына по голове. — Но нам действительно здесь нравится.

— Кушайте на здоровье, — велела Джули и поставила три огромные, плоские тарелки на стол.

Длинные, хрустящие булочки были наполнены мясом омаров и окружены холмами капустного салата и горой картошки фри.

— Девчонке неплохо было бы набрать вес, — заявила Джули. — Мальчику тоже. Не думаю, что они шибко нравятся тебе такими тощими, капитан.

— Они мне нравятся в любом виде, в котором я могу их заполучить, — поправил ее Натаниэль, вызвав у Джули еще один приступ хохота.

— Мы никогда не съедим все это. — Потрясенная, Меган не могла отвести взгляд от своей тарелки.

Натаниэль уже начал поглощать булочки.

— Конечно же съедим. Так ты уже успела взглянуть на книгу Фергюса?

— Не совсем. — Меган попробовала первый кусок. Какая бы ни была здесь обстановка, еда оказалась действительно первоклассной. — Я сперва хотела расквитаться с самыми страшными долгами. А поскольку с бухгалтерией «Морского порядка» было больше всего проблем, я занялась ею. Мне еще надо закончить со вторым кварталом у вас и у Башен.

— Твоя мама очень практичная женщина, Кев.

— Ага. — Кевину, наконец, удалось проглотить гигантский кусок булки с омаром. — Дедушка говорит, что ей надо побольше отвлекаться.

— Кевин.

Однако ее предупреждение запоздало. Лицо Натаниэля расплылось в ухмылке.

— Правда? А что еще говорит дедушка?

— Она должна немного развеяться. — Кевин набросился на картошку фри с целеустремленностью ребенка. — Потому что слишком молода, чтобы вести жизнь отшельника.

— Твой дедушка умный человек.

— О да. Он знает все. У него в крови нефть, а в голове лошади.

— А это уже цитата из бабушки, — сухо заметила Меган. — Она тоже все знает. Но ты вроде бы спрашивал о гроссбухе Фергюса.

— Просто интересно, разжег ли он твое любопытство.

— Немного. Полагаю, мне удастся ночью выкроить час-другой, чтобы над ним поработать.

— Не думаю, что твой папочка имел в виду это, советуя тебе немного развеяться, Меган.

— Не важно. — Она перевела разговор на более безопасную тему о старом гроссбухе. — Некоторые страницы сильно потускнели, но за вычетом нескольких незначительных ошибок расчеты очень аккуратны. За исключением пары последних страниц, содержащих лишь цифры, записанные безо всякой логики.

— В самом деле? Они не складываются?

— Это не похоже на обычные расчеты… Но мне надо взглянуть на них поближе.

— Иногда, смотря слишком близко, можно упустить главное. — Натаниэль подмигнул Джули, когда та поставила на стол новый набор напитков. На этот раз его ожидало кофе. Джули знала, что за рулем он не пьет больше одного пива. — Я бы тоже не отказался взглянуть на эту книгу.

Меган недоуменно нахмурилась:

— Зачем?

— Люблю загадки.

— Не думаю, что это такая большая загадка, но, если семья не против, у меня нет никаких возражений. — Вздохнув, она откинулась на спинку стула. — Извините, но я просто не могу съесть больше.

— Все хорошо. — Натаниэль поменялся с ней, пододвинув Меган свою пустую тарелку. — Зато я могу.


К изумлению Меган, он действительно смог. В том, что Кевин справился со своей порцией, для нее не было ничего удивительного. Судя по тому, какими темпами тот рос, она часто опасалась, что ее сынишка способен слопать вместе с едой и тарелку. Но Натаниэль… Он съел свою порцию, потом все, что осталось у нее на тарелке, не моргнув и глазом.

— Ты всегда столько ешь? — поинтересовалась Меган, когда они отъезжали от ресторанчика.

— Не-а. Хотя всегда хотел. Мне никогда не удавалось наесться досыта, когда я был ребенком.

«Скорее всего, потому, что не всегда было чем», — подумала она.

— На море учишься есть все, что под рукой, и даже больше того.

— Ты должен бы весить фунтов триста [17].

— Некоторые люди способны быстро сжигать калории. — Он перевел взгляд на нее. — Как ты, например. Вся эта нервная энергия, которую ты тратишь, поглощает огромное количество калорий.

— Я вовсе не тощая, — возразила она.

— Согласен. Хотя недавно думал иначе, пока не обнял тебя. Ты гибкая, как тростинка, — мужчина испытывает необыкновенное ощущение, когда ты касаешься его.

Меган шикнула, бросив быстрый взгляд через плечо.

— Мальчишка отрубился в ту же секунду, как я завел двигатель, — успокоил ее Натаниэль. Да она и сама увидела, что Кевин растянулся на заднем сиденье, положив руки под голову, и спал крепким сном. — Хотя и не понимаю, какой вред может нанести мальчику знание того, что мужчина интересуется его матерью.

— Он ребенок. — Меган снова повернулась, и ее полный нежности взгляд, которым она смотрела на сына, потух. — Я не хочу, чтобы он думал, что я…

— Человек?

— Это не твое дело. Он мой сын.

— Это так, — легко согласился Натаниэль. — И ты проделала чертовски потрясающую работу по его воспитанию.

Она бросила на него осторожный взгляд.

— Спасибо.

— Не за что. Я просто констатировал факт. Очень сложно растить ребенка самостоятельно. Тебе удалось справиться с этим на отлично.

Было невозможно на него сердиться, особенно памятуя рассказы Коко.

— Ты потерял мать, когда был совсем маленьким. М-м-м… Коко как-то упомянула об этом, — сказала Меган.

— Коко имеет привычку упоминать о многом.

— Она не хотела ничего дурного. Ты знаешь ее лучше, чем я. Коко очень беспокоится обо всех окружающих ее людях и хочет видеть их…

— Разбитыми на пары? Ага, я знаю ее. Она уже выбрала для меня тебя.

— Она… — Меган потеряла дар речи. — Какая глупость! Это просто смешно.

— Только не для Коко. — Он легко вел машину по крутой, извилистой дороге. — Конечно, Коко и не догадывается, что я знаю о том, что она уже решила за меня, когда я сделаю тебе предложение.

— Какое счастье, что ты предупрежден об этом, да?

Ее возмущенный тон вызвал у него улыбку.

— Конечно. Она пела тебе дифирамбы в течение нескольких месяцев. И ты почти оправдываешь предварительную рекламу.

Меган зашипела как змея и резко повернулась к нему. Однако его ухмылка вкупе с абсурдностью ситуации способствовала тому, что возмущение в ее взгляде сменилось весельем.

— Спасибо. — Она вытянула ноги, откинула голову на спинку сиденья и решила наслаждаться хорошей поездкой. — Мне было бы очень неприятно тебя разочаровать.

— О, напротив, милочка, совсем напротив.

— Мне же было сказано, что ты таинственный, романтичный и очаровательный.

— И?..

— Ты почти оправдал предварительную рекламу.

— Моя милая… — Он взял ее руку и изысканно поцеловал. — Я могу быть гораздо лучше.

— Уверена, что можешь. — Меган отняла руку, стараясь не обращать внимания на внезапно пробежавшую по ней дрожь. — Если бы я ею так не восхищалась, то непременно бы рассердилась. Но Коко так добра.

— Из всех известных мне людей у нее самое чистое сердце. Я часто желал, чтобы она была моей мамой.

— Мне так жаль. — И прежде чем ей удалось побороть первое побуждение, Меган накрыла его руку своей. — Должно быть, тяжело потерять мать, когда ты всего лишь ребенок.

— Не переживай, все хорошо. С тех пор прошло много лет. — Слишком много для него, чтобы горевать, подумала Меган. — Я до сих пор помню встречи с Коко в городке или в Башнях, когда мы с Холтом доставляли туда рыбу. О, она была восхитительной женщиной — всегда выглядела как королева. Никогда не знаешь, какого цвета будут у нее волосы на следующей неделе.

— Сегодня она брюнетка, — заметила Меган, заставив Нэйта рассмеяться.

— Первая женщина, в которую я влюбился. Она приходила к нам в дом пару раз, делала внушение моему старику по поводу пьянства. Думаю, Коко считала, что если бы он протрезвел, то не колотил бы меня так часто. — Натаниэль снова отвел взгляд от дороги и посмотрел ей прямо в глаза. — Полагаю, она и об этом упоминала?

— Да. — Чувствуя себя неудобно, Меган отвернулась. — Мне правда очень жаль, Натаниэль. Ненавижу, когда люди меня обсуждают, и не важно, какие бы благие не были у них намерения. Это так назойливо.

— Я не такой чувствительный, как ты, Мег. Все здесь знают, кем был мой старик. — Нэйт по-прежнему слишком хорошо помнил жалостливые взгляды, смущенно отводимые в сторону. — Это беспокоило меня когда-то, но все в прошлом.

Меган старалась подобрать правильные слова.

— А Коко — ей удалось помочь тебе хоть немного?

Натаниэль помолчал, провожая взглядом закатное солнце, кроваво-красные лучи которого отражались в темной морской воде.

— Он боялся ее и избивал меня до полусмерти после ее визитов.

— О господи!

— Надеюсь, Коко никогда не узнает об этом.

— Да. — Меган с трудом проглотила вставший у нее в горле ком. — Конечно, я не скажу ей. Поэтому ты сбежал из дома, да? Чтобы избавиться от него?

— Это одна из причин. — Нэйт приблизился к ней, коснувшись пальцем ее щеки. — Знаешь, если бы я знал, что для того, чтобы ты меня к себе подпустила, всего-то и требуется рассказать о том, как я пару раз отведал порки, то давно бы уже завел об этом разговор.

— Это вовсе не повод для шуток. — Голос Меган звучал глухо и сердито. — Нет оправданий такому отношению к ребенку.

— Эй, все в порядке. Я это пережил.

— А ты… — Она снова повернулась к Нэйту, и взгляд ее был тверд. — Ты перестал его ненавидеть?

— Нет, — спокойно ответил он. — Нет, никогда. Но я добился того, что это прошлое больше не беспокоит меня, оно просто перестало быть важным. Я исцелился, Мег. — Натаниэль остановил машину напротив Башен и повернулся к ней. — Если кто-то попытался сломать твою жизнь, это невозможно забыть. Но лучшей местью будет осознание того, что для тебя это больше не имеет значения.

— Ты говоришь сейчас об отце Кевина, а это совсем не то же самое. Я не была беспомощным ребенком.

— Это зависит от того, где провести грань между беспомощностью и невинностью. — Натаниэль открыл дверцу автомобиля. — Я занесу Кевина в дом.

— Ты вовсе не должен… — Меган поспешила к Кевину, но Натаниэль уже успел взять мальчишку на руки.

Они постояли еще минутку в последних лучах заходящего солнца; мальчик был между ними, голова его покоилась у Натаниэля на плече, темные волосы к темным волосам, железные мускулы и хрупкое тело мальчишки.

У Меган запершило в горле, стоявший в нем ком словно рвался наружу. Она вздохнула, погладила сынишку по спине, ощутив спокойный ритм его дыхания.

— У него был трудный день.

— Так же как и у тебя, Мег. У тебя синяки под глазами. А поскольку это означает, что прошлой ночью ты спала немногим лучше меня, то не могу сказать, что меня это сильно тяготит.

Как тяжело, подумала она, как невыносимо тяжело идти против течения, что несет ее к нему.

— Я не готова к этому, Натаниэль.

— Иногда сильный ветер врывается в твою жизнь и сбивает тебя с курса. Ты не знаешь, что делать, но, если повезет, можешь оказаться в гораздо более интересном месте, чем планировал.

— Не люблю зависеть от удачи.

— Ничего. Зато я люблю. — Нэйт устроил мальчишку на руках поудобнее и понес в дом.

Глава 6

— Не понимаю, из-за чего вся эта проклятая суета, — ворчал Голландец, взбивая яйца в нежную пену для выпечки классического белоснежного бисквита.

— Трентон Сент-Джеймс II — член нашей семьи. — Коко проверила температуру духовки, где запекались превосходные говяжьи антрекоты. Она нервничала, потому что ей приходилось справляться одновременно с тысячью дел, поскольку огуречная маска на лице, в которой она не смогла себе отказать, выбила ее из расписания. — И президент корпорации отелей «Сент-Джеймс». — Удовлетворенная тем, как идет процесс приготовления жаркого, Коко побрызгала жиром жарящуюся утку. — И это его первое посещение нашего отеля, поэтому очень важно, чтобы все прошло идеально.

— Подумаешь, какой-то богатенький ублюдок приехал покутить на халяву.

— Мистер Ван Хорн! — У Коко буквально оборвалось сердце. После шести месяцев знакомства она наивно полагала, что старый моряк уже вряд ли способен ее чем-то шокировать. Но кажется, этому просто нет предела. — Я знаю мистера Сент-Джеймса уже… уже достаточно много лет. И могу вас уверить, что он успешный бизнесмен, владелец огромного состояния. А не… халявщик, как вы выражаетесь.

Голландец фыркнул, бросив на Коко быстрый оценивающий взгляд. А она принарядилась, заметил он. Этакое-разэтакое платье сверкало и переливалось, оно было достаточно коротким, чтобы открыть ее стройные ножки. Щеки ее тоже приятно порозовели, и, как он догадывался, вовсе не от кухонного жара. Он презрительно скривил губы.

— Так он кто, ваш дружок, что ли?

Розовый цвет ее щек сменился багровым.

— Уж точно нет. Женщины моего… с моим опытом не имеют дружков. — Коко незаметно взглянула на свое отражение в стальном корпусе вытяжки духового шкафа, проверяя макияж. — Поклонник, еще может быть.

«Поклонник. Ха!»

— Слыхал, парень был женат четыре раза и теперь вынужден раскошеливаться на алименты, которых бы хватило, чтобы погасить национальный долг США. Рветесь стать пятой?

Не в силах вымолвить ни слова, Коко прижала руку к груди.

— Да ты… вы… — она запнулась, заикаясь после каждого слова, — просто ужасно невоспитаны. Несусветно грубы.

— Ой, да пожалуйста! Можно подумать, меня это колышет! Хочешь подцепить на крючок жирную рыбешку — дуй вперед!

Коко взвизгнула в припадке бессильной ярости, и перед глазами у нее поплыли красные точки… И хотя необычный всплеск эмоций буквально потряс ее — она всегда была в высшей степени цивилизованной женщиной, — Коко рванула вперед, намереваясь вонзить свои коралловые ноготки в его широкую грудь.

— Я больше не потерплю твоих оскорблений!

— Да что ты говоришь? — Он слегка оттолкнул ее. — И что ты сделаешь?

Коко рванула вперед так, что они оказались буквально нос к носу.

— Я уволю тебя.

— Ой, вы только посмотрите! Это просто разобьет мое сердце! Ну, давай же, красотуля, укажи мне на дверь! Посмотрим, как ты управишься с сегодняшним ужином.

— Уверяю вас, я справлюсь великолепно. — Ее сердце бешено стучало. Коко показалось, что оно вот-вот выпрыгнет у нее из груди.

— Черта с два! — Голландец ненавидел ее духи. От них у него раздувались ноздри и выступала слюна во рту. — Да когда я попал на этот дырявый борт, у тебя здесь даже конь не валялся. Ты бы и с места без меня не сдвинулась!

Коко не могла перевести дыхание, просто не могла.

— Моя кухня больше не нуждается в вас, мистер Ван Хорн. Так же как и я.

— Ты как раз очень даже во мне нуждаешься.

Как его руки оказались у нее на плечах? И почему ее руки уперлись в его грудь? Черт с этими «как» и «почему», решил он. Он покажет ей, кто есть кто!

Ее глаза едва не выскочили из орбит, когда его твердые, презрительные губы впились в нее в страстном поцелуе. Внезапно у Коко потемнело перед глазами. Мир, еще недавно бывший столь хорошо устроенным и безопасным, покачнулся под ногами. Вот почему — и в самом деле, именно поэтому — Коко крепко вцепилась в Голландца.

Она отшлепает его по щекам. Это точно.

Только… только… чуть погодя.

«Будь прокляты женщины, — решил Голландец. — Черт бы их всех побрал. Особенно высоких, фигуристых, сладко пахнущих особ с губами как… как у коктейльной вишенки. Всегда имел пристрастие к их пряному, кисловатому вкусу».

Он резко оттолкнул ее, продолжая, однако, крепко держать за плечи.

— Давай-ка кое-что проясним… — начал Голландец.

— А теперь послушай… — в один голос с ним вскричала Коко.

Внезапно дверь в кухню распахнулась, и они резко отпрыгнули друг от друга, как напроказившие дети.

Меган замерла на пороге с отвисшей челюстью. Нет, конечно, ей это все только показалось.

Коко проверяла духовку, а Голландец отмерял муку мерным стаканчиком. Они просто не могли… обниматься. И все же оба внезапно приобрели удивительно сочные оттенки розового.

— Извините меня, — наконец, удалось вымолвить Меган. — Простите за…

— О, Меган, дорогая. — Взволнованная, Коко поправила прическу. «Аж мурашки по телу», — мелькнула у нее крамольная мысль. От смущения и тревоги, поспешила успокоить себя Коко. — Чем могу помочь?

— Я просто хотела проверить парочку расходов по кухне. — Она все еще стояла, выпучив глаза, переводя взгляд с Коко на Голландца и обратно. Воцарившееся в комнате напряжение казалось гуще знаменитого горохового супа-пюре Коко. — Но если вы заняты, мы можем перенести это на потом.

— Какая чепуха! — Коко вытерла вспотевшие ладошки о фартук. — У нас тут просто легкое сумасшествие в преддверии приезда Трентона.

— Трентона? О, я совсем забыла. Скоро же должен приехать отец Трента. — Неловко попятившись, Меган осторожно поспешила к выходу. — Вовсе не обязательно делать это прямо сейчас.

— Нет, нет. — «О господи, Меган, — мысленно простонала Коко, — только не оставляй меня здесь одну». — Сейчас как раз удивительно удачный момент. На кухне все под контролем. Может, переговорим в твоем кабинете, да? — крепко схватила она за руку Меган. — Мистер Ван Хорн вполне управится самостоятельно, по крайней мере несколько минут. — Не дожидаясь ее согласия, она поспешила выйти из кухни. — Все это пустяки. Подумаешь, мелочовка, — весело проворковала Коко, неожиданно вцепившись в Меган так, будто та была спасательным плотом посреди бушующего моря. — Не успеваешь справиться с одними, как тут же появляются новые.

— Коко, с вами все в порядке?

— О, ну конечно, — попыталась заверить ее Коко, бодро держа руку на сердце. — Просто возникли небольшие затруднения с мистером Ван Хорном. Но я и сама с ними справлюсь. — По крайней мере, она на это надеялась. — Как продвигаются твои расчеты, дорогая? Должна сказать, что я очень надеялась, что тебе удастся выкроить время и взглянуть на гроссбух Фергюса.

— На самом деле у меня…

— Не думай, будто мы хотим, чтобы ты много работала. — В голове у Коко все гудело, и она не услышала ни слова из того, что ей сказала Меган. — Чувствуй себя здесь как дома, развлекайся, отдыхай. После неприятностей и треволнений, что случились с нами в прошлом году, мы все хотим немного расслабиться. Не думаю, что мы выдержим дополнительные потрясения.

— У меня его нет, и я вовсе не нуждаюсь в вашем бронировании.

Надтреснутый, раздраженный голос настиг Коко посреди дороги. Румянец на ее щеках сменился смертельной бледностью.

— О боже мой, нет! Этого не может быть!

— Коко? — Меган схватила Коко за руку. Она чувствовала, как несчастная вся дрожит, и думала лишь о том, удастся ли ей подхватить тетушку, если та упадет в обморок.

— Молодой человек. — Голос зазвучал громче и требовательнее, гулким эхом отражаясь от стен. — Да вы хоть понятие имеете, кто я такая?

— Тетя Коллин, — дрожащим голосом прошептала Коко. Издав последний стон ужаса, она сделала глубокий вдох и, собравшись с силами, вышла в вестибюль. — Тетя Коллин, — произнесла Коко уже совсем другим тоном, — какой приятный сюрприз!

— Называй уж вещи своими именами — скорее, шок. — Коллин подставила племяннице щечку для поцелуя и стукнула своей палкой об пол. Все та же высокая пожилая леди, худая как спица и суровая как сталь, в костюме из первоклассного шелка и жемчугах, белых и блестящих, как ее волосы. — Вижу, заполонили фамильный особняк чужаками. Лучше бы сразу спалили дотла. И вели этому дерзкому мальчишке поднять наверх мои чемоданы.

— Конечно. — Коко сама подозвала посыльного: — В семейное крыло, второй этаж, первая комната справа, — дала она ему указания.

— И поаккуратнее, не бросай эти сумки, мальчишка. — Коллин оперлась на палку с золотым набалдашником и внимательно посмотрела на Меган: — Кто это?

— Вы же помните Меган, тетя Коллин? Сестру Слоана. Вы встречались на свадьбе Аманды.

— Да, да. — Коллин прищурилась и оценивающе посмотрела на нее. — У тебя есть сын, так? — Коллин знала все, что было нужно, о Кевине. Посчитала своим долгом узнать.

— Да. Рада вас снова видеть, мисс Кэлхун.

— Ха! Ты будешь единственной в этой компании, кто так думает.

Не обращая больше ни на кого внимания, Коллин подошла к портрету Бьянки и принялась рассматривать его и поблескивавшие в витрине изумруды внимательным взглядом. Потом вздохнула, но так тихо, что никто не услышал.

— Корделия, принеси-ка мне бренди, прежде чем я пойду взглянуть, что вы здесь натворили.

— Конечно. Мы просто перейдем в семейное крыло. Меган, пожалуйста, составь нам компанию.

Молящий взор Коко было невозможно проигнорировать.


Несколько минут спустя они устроились в семейной гостиной. Здесь по-прежнему сохранились потускневшие, кое-где отстававшие от стены обои. На полу перед камином, в тех местах, куда иногда попадали угольки, зияли коричневые проплешины.

— Вижу, здесь ничего не изменилось. — Коллин, как королева, уселась в глубокое кресло с высокой спинкой.

— Мы сконцентрировали основные усилия на том крыле здания, где располагается отель. — Нервничая и еле-еле лепеча от волнения, Коко налила всем бренди. — Теперь, когда там все закончено, мы начали реставрационные работы в этом крыле. Уже готовы две спальни. И чудесная детская.

— Гм. — Она приехала специально, чтобы увидеть детей — ну и уже во вторую очередь — позлить Коко. — Где все? Приехала повидаться с семьей, а вокруг одни чужаки.

— Скоро будут. У нас сегодня праздничный ужин, тетя Коллин. — Коко изо всех сил пыталась сохранить на лице ослепительную улыбку. — Отец Трента приезжает к нам на несколько дней.

— Престарелый плейбой, — пробормотала Коллин, попивая бренди. — Ты, — она показала на Меган рукой, — ведь бухгалтер, так?

— Да, мэм.

— Меган очень ловко обходится с цифрами, — отчаянно заметила Коко. — Мы так счастливы, что она с нами. И Кевин тоже, конечно. Он прекрасный мальчик.

— Я разговариваю с девчонкой, Корделия. Иди подсуетись на кухне.

— Но…

— Иди, иди.

Изподлобья бросив виноватый взгляд на Меган, Коко удалилась.

— Мальчику скоро исполнится девять?

— Да, через пару месяцев. — Собравшись с духом, Меган приготовилась выслушать язвительные комментарии по поводу его происхождения.

Постучав пальцами по подлокотнику кресла, Коллин кивнула.

— Ладит с ребятами Сюзанны, так?

— Прекрасно. Они почти не разлучаются с тех пор, как мы сюда приехали. — Меган старалась не ежиться. — Ему здесь просто чудесно. И мне.

— Дюмон тебя беспокоит?

Меган моргнула.

— Простите?

— Не строй из себя дурочку, девочка, я спрашиваю: не докучает ли тебе это позорище рода человеческого?

Меган выпрямилась.

— Нет. Я не видела и не слышала ничего о Бакстере с тех пор, как родился Кевин.

— Значит, услышишь. — Коллин нахмурилась и наклонилась вперед. Хотела бы она понять эту Меган О’Райли. — Он наводил справки.

Пальцы Меган вцепились в бокал бренди.

— Я не понимаю.

— Сует всюду свой нос, задает вопросы. — Коллин нетерпеливо стукнула палкой.

— Как вы узнали?

— Держу нос по ветру относительно всего, что имеет отношение к семье. — Сверкая глазами, Коллин ожидала реакции на свои слова, но молчание было ей ответом. — Ты же переехала сюда, так? Твой сын был признан братом Алекса и Дженни — и Кристиана.

Желудок Меган внезапно обледенел, покрывшись тонкими, острыми льдинками.

— Это не имеет к нему никакого отношения.

— Подумай головой, девочка. Мужчины, подобные Дюмону, уверены, что весь мир вертится вокруг них. Он навострился в политику, а в этом цирке такие порядки, что достаточно нескольких правильных слов от тебя нужному репортеру и… — Идея была настолько захватывающей, что заставила Коллин улыбнуться. — Что ж, его дорога в Вашингтон не будет усыпана розами.

— Я вовсе не собираюсь обращаться к прессе и привлекать к Кевину внимание публики.

— Мудро. — Коллин сделала еще глоток. — Очень жаль, конечно, но мудро. Скажи мне, если он попытается что-нибудь предпринять. Поскандалю с ним с великим удовольствием.

— Я справлюсь сама.

Коллин приподняла седую бровь.

— Возможно, ты справишься.


— И почему я должен носить этот дурацкий галстук? — Кевин извивался, пока Меган пыталась завязать узел. Пальцы ее были холодными и негнущимися после разговора с Коллин.

— Потому что это праздничный ужин и ты должен выглядеть как подобает.

— Галстуки — это идиотизм. Уверен, Алексу не придется надевать этот дурацкий галстук.

— Я не знаю, что наденет Алекс, — ответила Меган, призывая на помощь последние остатки терпения, — но ты сделаешь так, как я тебе сказала.

Резкий тон, который мальчик так редко слышал от матери, заставил его прикусить нижнюю губу.

— Я люблю пиццу.

— Люби себе на здоровье, но не сейчас. Проклятье, Кевин, стой спокойно!

— Он меня душит.

— Я задушу тебя скорее. — Меган сдула попавшие ей в глаза волосы и затянула наконец узел. — Ну вот. Ты выглядишь очень симпатично.

— Я выгляжу как придурок.

— Прекрасно, ты выглядишь как придурок. А теперь обувай ботинки.

Кевин бросил хмурый взгляд на блестящие черные ботинки.

— Ненавижу их. Хочу свои кроссовки.

Не на шутку разозлившись, Меган наклонила голову, глядя ему прямо в глаза:

— Молодой человек, ты наденешь эти ботинки и впредь будешь внимательно следить за своим тоном. Иначе тебя ждут очень большие проблемы.

Решительным шагом Меган покинула комнату Кевина и направилась по коридору в свою. Схватив с комода расческу, она принялась ожесточенно трепать волосы. Ей тоже не хотелось идти на этот проклятый ужин. Аспирин, который она проглотила уже около часа назад, нисколько не уменьшил жуткую головную боль, буквально разрывавшую черепную коробку изнутри. И все-таки она обязана нацепить на себя праздничную улыбку и спуститься вниз, делая вид, что вовсе не напугана, не сердита и не обеспокоена известиями о Бакстере Дюмоне.

Возможно, Коллин и ошибается, задумалась Меган. В конце концов, прошло почти десять лет. С какой стати Бакстер заинтересовался ею и Кевином именно сейчас?

Потому что он хочет стать сенатором Соединенных Штатов. Меган закрыла глаза. Она же читает газеты, не так ли? Бакстер уже начал предвыборную кампанию. И его незаконнорожденный сын, никогда им не признанный, вряд ли будет соответствовать имиджу законопослушного, добропорядочного гражданина, которого он из себя разыгрывает.

— Мам.

Она заметила отражение Кевина в зеркале. На нем были надеты ботинки, подбородок опущен на грудь. Сознание вины стиснуло липкими пальцами ее сердце.

— Да, Кевин.

— Почему ты так злишься на все?

— Вовсе нет. — Меган утомленно присела на край кровати. — У меня просто немного болит голова. Извини, что я резко с тобой разговаривала. — Она протянула к нему руки, облегченно вздохнув, когда сын бросился в ее объятия. — Ты такой симпатичный придурок, Кев. — Когда он рассмеялся, Меган поцеловала его в макушку. — Давай спускаться. Возможно, Алекс и Дженни уже там.


И они действительно были там, причем Алекс воспринял свой галстук с такой же ненавистью, как и Кевин. Однако в гостиной мальчишки обнаружили столько всего интересного, что долго дуться не получилось. Гораздо веселее было объедаться канапе, играть с малышами и придумывать шалости и приключения.

Естественно, все говорили одновременно.

Шум зала ворвался в больную голову Меган как ржавая пила. Она взяла бокал шампанского, предложенный Трентоном II, и попыталась приложить максимум усилий, демонстрируя, будто заинтересована его заигрываниями. Высокий, загорелый, элегантный и очаровательный красавец с обложки глянцевого журнала. Какое же облегчение испытала Меган, когда этот мужчина не ее мечты решил покорять своим обаянием Коко.

— А они прекрасная пара, не так ли? — прошептал ей на ухо Натаниэль.

— Просто изумительная. — Она взяла кубик сыра и заставила себя его проглотить.

— У тебя совсем не праздничное настроение, Мег.

— Со мной все в порядке. — Чтобы отвлечь его от этой темы, Меган поспешила сменить предмет обсуждения. — Возможно, тебя заинтересует то, с чем я, кажется, столкнулась днем.

— Само внимание. — Взяв Меган под руку, Натаниэль повел ее к дверям, которые выходили на террасу.

— Коко и Голландец.

— Опять сражались? Кастрюлями с двадцати шагов?

— Не совсем. — Меган сделала глубокий вдох, надеясь, что свежий воздух излечит головную боль. — Они… по крайней мере, я подумала, что они…

Брови Натаниэля поползли вверх. Не сложно догадаться, что скрывалось за скобками.

— Да ты шутишь.

— Нет. Они стояли буквально нос к носу — обнявшись. — Несмотря на пульсирующую в виске боль, Меган удалось выдавить из себя улыбку. — И после моего неожиданного и несвоевременного по явления они отпрыгнули в разные стороны, будто их застали за планированием убийства. И покраснели. Оба.

— Краснеющий Голландец? — Натаниэль было зашелся смехом, но потом до него дошел весь смысл ситуации. — Господь Всемогущий!

— Мне кажется, это было очень мило.

— Мило. — Он украдкой обернулся на Коко, царственно элегантную, смеющуюся чему-то, что нашептывал ей на ушко Трентон. — Она не из его лиги. И может разбить ему сердце.

— Что за чушь ты городишь! — «Господи, почему бы моей голове просто не свалиться с плеч и не дать, наконец, хоть немного облегчения?» — Лиги существуют для спортивных команд, а не для любви.

— Голландец и Коко. — Нэйт был не на шутку взволнован и обеспокоен. Эти двое относились к числу очень немногих людей, которых он по-настоящему любил. — Ты же бухгалтер, милочка, разве сложно подвести итог? Говоришь так, будто внезапно разучилась считать, перепутав убытки и прибыли.

— Я тебе вообще ничего не говорю, — парировала Меган. — За исключением того, что их влечет друг к другу. И перестань называть меня милочкой.

— Хорошо, хорошо, остынь. — Нэйт обернулся и внимательно посмотрел на нее. — Что случилось?

Меган виновато опустила руку, а затем опять подняла и стала машинально массировать виски.

— Ничего.

С проклятиями он повернул ее к себе лицом и посмотрел в глаза.

— Головная боль, да? Сильная?

— Нет, просто… Да, — призналась Меган. — Невыносимая.

— Ты вся зажата. — Натаниэль принялся массировать ее плечи. — Комок нервов, тугой, как пружина.

— Не надо.

— Исключительно в терапевтических целях. — Круговыми движениями он нежно массировал большими пальцами ее ключицы. — А если кто-то из нас и получит от этого удовольствие, то это простое совпадение. Ты предрасположена к головной боли?

Пальцы его были сильными и волшебными, а их движения необыкновенно расслабляющими.

— Я не предрасположена к головной боли.

— Значит, слишком много стрессов. — Его руки мягко коснулись ее висков. Меган со вздохом закрыла глаза. — Ты очень часто подавляешь свои истинные эмоции, Мег. И тело заставляет платить за это. Повернись, дай разомну плечи.

— Я не… — Все ее протесты замерли, когда его руки начали разглаживать туго стянутые узлы.

— Расслабься. Прелестный вечер, правда? Полная луна, свет далеких звезд. Ты когда-нибудь гуляла в скалах при луне, Меган?

— Нет.

— Дикие цветы, которыми поросли скалы, шум волн. Немного воображения, и вот уже призраки, о которых грезит Кевин, взявшись за руки, прогуливаются где-то рядом. Некоторые люди думают, что там одиноко, но они ошибаются.

Его голос и касания рук действовали так успокаивающе, что Меган почти поверила, что ей не о чем беспокоиться.

— Я видела у Сюзанны картину, на которой изображены скалы в лунном свете, — заметила она, пытаясь сконцентрировать свое внимание на беседе.

— Работа Кристиана Бредфорда — я видел ее. Ему удалось удивительно точно передать ощущение места. Но картине далеко до реальности. После ужина можно туда прогуляться. Я тебе покажу.

— Не самое удачное время разводить шашни с девчонкой, — донесся из ночного полумрака голос Коллин, а потом и она сама, стуча палкой, появилась в дверном проеме.

И хотя Меган снова напряглась, Натаниэль и не подумал убрать руки, лишь усмехнулся.

— Вполне подходящее, на мой взгляд, мисс Коллин.

— Ха! Каков негодяй. — Губы Коллин дернулись, словно скрывая улыбку. А она знала толк в симпатичных негодяях. — И всегда был таким. Помню, как ты слонялся по всему городку. Похоже, море сделала из тебя мужчину, да. Не суетись, девочка. Он уж тебя не упустит. Если тебе повезет.

Натаниэль поцеловал Меган в макушку.

— Она стесняется.

— Что ж, похоже, ей придется преодолеть себя, не так ли? Корделия наконец-то сподобилась нас накормить. Я хочу, чтобы ты сел рядом со мной, будем разговаривать о кораблях.

— С удовольствием.

— Что ж, давай веди ее к столу. Я прожила на круизных кораблях полжизни или даже больше, — завела разговор Коллин. — Держу пари, что повидала больше морей, чем ты, мальчишка.

— Даже не сомневаюсь в этом, мэм. — Натаниэль предложил одну руку Коллин, не выпуская из другой локоть Меган. — А какой шлейф из разбитых сердец волочился позади вас!

Она издала громкий смешок.

— Черт возьми, а тебе не откажешь в правоте.

Столовая полнилась запахами изысканных яств, цветов и свечей. Когда все расселись по местам, с бокалом шампанского в руке поднялся Трентон II.

— Мне хотелось бы поднять тост. — Голос журнального красавца казался таким же элегантным, как и его вечерний костюм. — За Корделию, женщину выдающихся талантов и красоты.

Раздался звон бокалов. Спрятавшись за дверью и сквозь щель в дверном проеме наблюдая всю эту картину, Голландец фыркнул, сердито насупился и вразвалочку зашагал на свою кухню.

— Трент, — вполголоса обратилась к мужу Сиси, наклонившись к его уху. — Ты знаешь, как я люблю тебя.

«Могу предугадать, что будет дальше».

— Да, знаю.

— И восхищаюсь твоим отцом.

— М-м-м…

— Но если он решил приударить за тетушкой Коко, я убью его.

— Понятно. — Трент слабо улыбнулся и приступил к ужину.

На другом конце стола, абсолютно не подозревая о грозящей ему опасности, Трентон лучезарно улыбнулся Коллин:

— Что вы думаете об отеле, мисс Кэлхун?

— Ненавижу отели. Никогда в них не останавливаюсь.

— Тетя Коллин, — всплеснула руками Коко, — сеть отелей «Сент-Джеймс» знаменита роскошью и изысканным вкусом.

— Терпеть их не могу, — самодовольно заметила Коллин, пробуя суп. — Что это?

— Суп из омаров, тетя Коллин.

— Соли маловато, — заметила она, не в силах уступить искушению позлить племянницу. — Ты, мальчик, — пожилая леди ткнула пальцем в Кевина, — не сутулься. Хочешь, чтобы у тебя вырос горб?

— Нет, мэм.

— С будущим уже определился?

Кевин беспомощно уставился на суровую главу семейства, однако успокоился, едва рука мамы ободряюще опустилась на его плечо.

— Могу стать морским капитаном, — выпалил он. — Я уже управлял «Моряком».

— Ха! — Довольная Коллин взяла бокал вина. — Хорошо. А то я не потерплю лентяев в семье. Однако ты слишком тощий. Ешь свой суп, каким бы тот ни был.

Издав тихий стон, Коко позвонила, чтобы подавали вторую перемену блюд.


— Она никогда не изменится. — Излучая ленивое самодовольство, Лайла покачивалась в кресле-качалке, держа на руках Бьянку, жадно прильнувшую к ее груди. В детской было тихо, освещение приглушено. Меган первая направилась сюда, решив, что это превосходный повод покинуть гостиную.

— Она… — Меган пыталась подобрать выражение подипломатичнее, — настоящая леди.

— Она не в меру любопытная старая зануда, — улыбнулась Лайла. — Но мы ее любим.

Сидящая в соседнем кресле Аманда вздохнула.

— Как только она узнает о книге Фергюса, начнет досаждать тебе.

— И изводить, — вставила свое слово Сиси.

— И преследовать, — закончила Сюзанна, сменив Кристиану подгузник.

— Звучит многообещающе.

— Не беспокойся. — С улыбкой Сюзанна уложила Кристиана в кроватку. — Мы всегда будем за твоей спиной.

— Заметь, — с усмешкой вставила Лайла, — ключевое слово «за».

— Что касается книги… — Меган тронула пальцем подвешенного над кроваткой вертящегося жирафа-погремушку. — Я скопировала несколько страниц, которые, я думаю, могли бы вас заинтересовать. Он делал много записей, касающихся его сделок, личных дел, покупок. В одном месте Фергюс оставил список драгоценностей — насколько я полагаю, принадлежавших Бьянке — для оформления страховки.

— Изумруды? — Бровь Аманды поползла вверх, когда Меган согласно кивнула. — Только подумать, сколько мы потратили времени, перебирая бумаги, пытаясь доказать, что они существуют.

— И много всего остального — на сотни тысяч долларов по ценам 1913 года.

— Он почти все продал, — пробормотала Сиси. — Мы нашли документы, подтверждающие факт продажи. Он избавился от всего, что напоминало ему о Бьянке.

— Для нас это очень болезненная тема, — призналась Лайла. — Дело не в деньгах, хотя, Господь свидетель, мы нашли бы им хорошее применение. Трудно смириться с тем, что мы потеряли все, что некогда ей принадлежало, все ее вещи.

— Как жаль.

— Не расстраивайся. — Аманда встала, чтобы уложить спящую Делию в кроватку. — Просто мы все здесь слишком сентиментальны. Наверное, потому, что чувствуем с Бьянкой тесную связь.

— Понимаю, что ты имеешь в виду. — Меган было странно признавать это, но ничего не поделаешь. — У меня такое же чувство. Думаю, потому, что постоянно сталкиваюсь с упоминаниями о ней в этом старом гроссбухе, каждый день прохожу мимо ее портрета в вестибюле. — Она смущенно улыбнулась. — Иногда, идя ночью по коридорам, почти физически ощущаю ее присутствие.

— Конечно, — легко согласилась Лайла. — Она же здесь.

— Простите, леди. — В детскую непринужденно вошел Натаниэль, ничуть не смущаясь видом малышей и кормящих мамочек.

Лайла неторопливо улыбнулась.

— Ну, привет, красавчик. Что привело тебя в материнское крыло?

— Просто забежал, чтобы не упустить свидание.

И взял за руку Меган, немедленно отпрыгнувшую в сторону.

— Мы не договаривались ни о каком свидании.

— Прогулка, помнишь?

— Я никогда не говорила, что…

— Сегодня потрясающе красивая ночь для прогулок. — Сюзанна взяла на руки Кристиана, укачивая его.

— Мне надо уложить Кевина.

Меган продолжала упрямиться, но, похоже, пользы от этого было мало.

— Я уже уложил его. — Натаниэль подтолкнул ее к двери.

— Ты отвел Кевина в кровать?

— Ну, поскольку он заснул прямо у меня на коленях, мне показалось это вполне естественным. Да, Сюзанна, Холт передал, что дети готовы и ждут тебя.

— Уже иду. — Сюзанна подождала, пока Меган и Нэйт удалились на достаточно дальнее расстояние, и повернулась к сестрам: — Ну и что вы думаете?

Аманда самодовольно улыбнулась.

— Думаю, все идет просто замечательно.

— Должна согласиться. — Сиси удобно устроила Этана в колыбельке. — Я уж думала, Лайла сошла с ума, когда предложила свести этих двоих вместе.

Лайла зевнула, вздыхая.

— Я никогда не ошибаюсь. — У нее внезапно загорелись глаза. — Держу пари, мы сможем увидеть их из окна.

— Пошпионить за ними? — Аманда изогнула бровь. — Потрясающая идея! — воскликнула она и устремилась к окну.


Их силуэты виднелись в лунном свете, залившем лужайку.

— Ты все усложняешь, Натаниэль.

— Упрощаю, — поправил он. — Что может быть проще прогулки под луной.

— Вряд ли ты ожидаешь, что этим все и закончится.

— Ага. Но мы по-прежнему двигаемся в удобном для тебя темпе, Мег. — Нэйт поднес ее ладошку к губам, рассеянно целуя ее, когда они начали подниматься в скалы. — Я просто ощущаю потребность находиться подле тебя. Какое-то наваждение. Не могу ничего с этим поделать. И я решил: к чему напрасно противиться — пусть все идет своим чередом.

— Я не простая женщина. — Как бы она хотела, чтобы это было так. Хотя бы на эту ночь, лишь на один часок в этом таинственном свете звезд. — Знаешь, до встречи с тобой я даже не задумывалась, сколько всего накопилось у меня за спиной: горечь обиды, тревожные опасения. Не могу позволить себе снова обжечься.

— Я никогда не причиню тебе боль. — Нэйт нежно обнял ее трепещущие плечи и взглянул на небо. — Посмотри, какая сегодня огромная луна. Прямо над нами. А вот — Венера и маленькая звездочка, которая ее преследует… А там Орион. — Он поднял руку Меган, водя ею по небу, как совсем недавно по морской карте. — Близнецы. Видишь?

— Да.

Меган смотрела, как их переплетенные пальцы соединяют далекие звезды. С залива подул свежий ветерок, дикие цветы, которыми поросли скалы, еле слышно шелестели.

Романтичный, таинственный, сказала о нем Коко. Да, он был таким, и Меган осознала, что невольно поддается очарованию этих его качеств, причем даже больше, чем сама могла себе представить.

Это была она и не она — та женщина, стоящая на высокой скале рядом с романтически настроенным морским капитаном. Ее пальцы утонули в его мозолистых ладонях, а его голос помогал понять нарисованные звездами картины. Меган прижалась к нему, ощущая тепло и уверенность, исходящие от его тела. Ее кровь быстро и свободно текла по венам.

Жива! Ветер, море и этот мужчина помогли ей почувствовать себя опять живой, словно разбудили ее от долгого сна.

И кажется, в этом есть что-то еще… Да-да, таинственные призраки Кэлхунов. Похоже, скалы манили к себе не только живых — духи также приняли их молчаливое приглашение на прогулку. Воздух был словно пропитан радостным довольствием и сиянием их любви, не подвластной времени.

— Мне не следовало приходить сюда. — Однако Меган так и не сдвинулась с места, даже когда губы его коснулись ее волос.

— Слушай, — прошептал Нэйт, — закрой глаза и слушай, и ты услышишь дыхание звезд.

Она повиновалась и уловила шепот и пульсации прохладного ночного бриза. И своего собственного сердца.

— Почему рядом с тобой я себя так чувствую?

— У меня нет ответа. Не все можно предвидеть и рассчитать, Мег. — Страстно желая увидеть ее лицо, Натаниэль нежно привлек ее к себе. — Да и не всегда нужно. — И поцеловал. Его губы дотронулись до ее губ и заскользили по ее лицу, касаясь висков, бровей, и снова опустились вниз. — Как твоя головная боль?

— Она прошла. Почти.

— Нет. Не открывай глаз. — Нэйт коснулся своими губами, нежными и невесомыми, как воздух, ее зажмуренных век, а потом они уже пылали на ее щеке. — Поцелуешь меня?

Как можно отказать этим соблазнительным, манящим ее губам? Со сдавленным стоном, неловким свидетельством ее поражения, Меган все-таки позволила сердцу взять верх. Только на этот вечер, пообещала она себе. Только на мгновение.

Это медленное, почти воздушное изменение ее реакций пленило его. Она вдруг стала мягкой и податливой в его объятиях, ее трепещущие губы пылали, раскрываясь и даря себя. Натаниэлю пришлось приложить почти всю свою силу воли, чтобы не прижать ее к себе и не овладеть прямо сейчас.

Она бы не сопротивлялась, подумал Нэйт. Возможно, подсказал ему внутренний голос, у этих скал хватит магии, чтобы околдовать их обоих, соблазнить ее и развеять ее слабые протесты, а также напомнить ему, что следует держать в узде свои желания.

— Я хочу тебя, Меган. — Нэйт провел губами вверх по ее шее, коснулся подбородка. — Хочу так сильно, что ничего не могу с собой поделать.

— Я знаю. И я… я желала бы… — Она уткнулась в его плечо лицом. — Для меня это не игра, Натаниэль.

— Я знаю. — Он погладил ее волосы. — Было бы проще, если бы ты играла, потому что я очень хорошо знаю все правила. — Взяв в ладони прелестное и взволнованное личико Мэган, Нэйт привлек ее к себе. — И не боюсь их нарушать. — Он вздохнул и снова нежно поцеловал девушку. — Мне чертовски тяжело, твои глаза так на меня действуют… — Нэйт отступил назад. — Лучше я провожу тебя в дом.

— Натаниэль, — Меган положила руку ему на грудь, — ты первый мужчина, который сделал меня… с которым я захотела… быть с тех пор, как родился Кевин.

Что-то промелькнуло в его глазах, дикое, опасное, прежде чем ему удалось скрыть это.

— Думаешь, мне полегчало от того, что я это узнал? — Он бы рассмеялся, если бы не понимал, что стоит на краю пропасти. — Меган, ты меня убиваешь. — Нэйт обнял ее за плечи и повел вниз по тропинке.

— Я не знаю, как мне с этим справиться, — едва слышно произнесла она. — Раньше я не сталкивалась ни с чем подобным.

— Если будешь продолжать в том же духе, — предупредил Нэйт, — я закину тебя на плечо и утащу в постель. Свою.

Меган вздрогнула, представив себе эту картину, и почувствовала себя виноватой.

— Я просто пыталась быть честной.

— Попытайся солгать, — с гримасой пробормотал он. — Честное слово, мне будет легче.

— Из меня никудышная лгунья. — Меган бросила на него косой взгляд. «Забавно, — пришла ей в голову шаловливая мысль, — наконец-то и он очутился в неловком положении». — Выглядит как-то нелогично, что, зная о моих чувствах, ты ощущаешь беспокойство, — заметила она.

— Гораздо большее беспокойство доставляет мне знание о своих чувствах. — Нэйт глубоко вздохнул, безуспешно пытаясь немного успокоиться. — И я сейчас далек от логических умозаключений. — «Так же далек, — с сожалением подумал он, — как и мой сон от меня сегодня ночью». — У желаний нет выходных [18].

— Что?

— Роберт Бертон. Ничего.

Они направились в сторону огней Башен. Однако, прежде чем пара успела пересечь лужайку, их ушей достиг крик.

— Коко! — воскликнула Меган.

— Голландец. — Твердо подхватив Меган под руку, Натаниэль ускорил шаг.

— Вы оскорбительны и несносны, — резко заявила Голландцу Коко, высоко задрав подбородок и уперев руки в бока.

Тот стоял, скрестив ручищи на своей огромной, как хороший бочонок, груди.

— Я видел то, что видел, и сказал то, что сказал.

— Я вовсе не липла к Трентону, как… как…

— Как проклятый рачок-прилипала, — смакуя, подсказал Голландец. — Прицепившийся к корпусу его модной яхты.

— Мы просто танцевали.

— Ха! Значит, ты так это называешь. У нас для этого совсем другое название. Там, откуда я родом, мы зовем это…

— Голландец! — поспешил вмешаться Натаниэль, не дав сорваться этому, несомненно, забористому определению.

— Ну вот, — оскорбленно и одновременно смущенно Коко одернула платье. — Вы устроили сцену.

— Да ты единственная устраиваешь тут сцены с этим гладкокожим богатеньким пижоном, выставляя себя напоказ.

— В-в-выставляя… — Разъяренная, Коко распрямилась во весь свой немалый рост. — Никогда в жизни я не выставляла себя напоказ. Вы презренны и жалки, сэр.

— Я покажу вам презрение, леди.

— Прекрати. — Уже приготовившись отведать здоровых кулаков старого моряка, Натаниэль протиснулся между спорщиками. — Голландец, что, черт возьми, с тобой происходит? Ты что, пьян?

— Один или два стаканчика рома еще никогда не сносили мне голову. — Моряк гневно уставился поверх плеча Натаниэля на Коко. — Это она ведет себя, будто налакалась до умопомрачения. С дороги, мальчишка, мне есть что ей сказать.

— Ты уже все сказал, — попытался образумить его Натаниэль.

— Оставь его. — Глаза всех присутствующих обратились к Коко. Румянец выступил у нее на щеках, глаза горели, она выглядела царственной и величественной, как герцогиня. — Я в состоянии сама с этим справиться.

Меган мягко коснулась ее руки.

— Коко, вы не думаете, что лучше пройти в дом?

— Не думаю. — Однако она быстро поборола гнев и дружески тронула заступницу за руку. — Право, моя дорогая, почему бы вам с Натаниэлем самим туда не вернуться? Мы с мистером Ван Хорном все сами уладим.

— Но…

— Натаниэль, — перебила ее Коко, — проводи Меган в дом.

— Да, мэм.

— Ты уверен, что мы правильно поступили, оставив их наедине? — спросила Меган.

Натаниэль продолжал тянуть упиравшуюся девушку на террасу.

— Хочешь очутиться между двух огней?

Меган бросила на них взгляд.

— Нет, — покачав головой, внезапно развеселилась она, — ни за что.

— Ну что же, мистер Ван Хорн, — проговорила Коко, удостоверившись, что они снова остались одни. — У вас есть что еще мне сказать?

— Предостаточно. — Приготовившись к сражению, он приблизился к Коко. — Значит, говоришь, этот богатенький пустобрех не распускал рук?

Помолодевшая вдруг тетушка откинула назад голову и уставилась ему прямо в глаза, наслаждаясь каждым биением своего сердца.

— А если и нет?

Голландец взвыл как волк, бросивший вызов сопернику.

— Да я пообломаю его тщедушные ручонки, как спички.

«О… о, — только и промелькнуло у нее в голове. — О боже мой!»

— Правда?

— Попробуй испытай. — Голландец схватил Коко, и та позволила себе упасть в его объятия.

На этот раз она была готова к поцелую и не оплошала. Когда они наконец разомкнули свои объятия, оба были одинаково потрясены и бездыханны.

«Иногда, — поняла Коко, — многое зависит от женщины». Женщина облизнула губы и перевела дыхание.

— Моя спальня на втором этаже.

— Я знаю, где она. — Слабая тень улыбки промелькнула на его губах. — Моя ближе.

— Голландец подхватил ее на руки.

«Совсем как пират свою жертву», — мечтательно подумала Коко.

— Ты прекрасная и решительная женщина, Коко.

Она прижала руку к бешено бьющемуся сердцу.

— О, Нильс.

Глава 7

Не в характере Меган было предаваться мечтаниям. Годы самодисциплины научили ее, что мечтать лучше во сне, а не наяву и совсем уж не этим дождливым утром, когда дом окутан туманом, а по окнам стекают маленькие капли влаги, так похожие на слезы. Однако ее компьютер уже давно жужжал, оставленный без внимания, а она так и сидела, подперев рукой подбородок… Мысли ее гуляли далеко-далеко, как это уже не раз случалось за эти дни, — там, где под таинственным лунным светом мерцали лепестки диких цветов, где звучал отдаленный грохот прибоя.

Вновь и вновь Меган обрывала эти мечты и призывала на помощь логику. Не стоило забывать о том, что ее единственный роман оказался иллюзией, ложью, сломавшей ей жизнь, лишившей ее невинности, любви и надежд на счастливое будущее. Она самонадеянно считала себя больше невосприимчивой к сладким речам и нежным чувствам и была вполне довольна этой своей невосприимчивостью и неуязвимостью. До Натаниэля.

Что же ей делать теперь, когда в ее жизни произошел этот быстрый, неожиданный поворот? В конце концов, она больше не ребенок, который верит обещаниям или нуждается в уговорах. Теперь, когда ее желания пробудились, сможет ли она их утолить, не опасаясь снова испытать боль?

О, как бы Меган хотела, чтобы ее сердце не было затронуто! Как бы она желала оставаться умной, здравомыслящей, находчивой и обрести удовлетворение просто в физическом акте любви, без эмоций, которые все только усложняют!

Почему бы не удовлетвориться просто влечением, основанным на глубокой симпатии и уважении? Ведь получается такое простое уравнение. Два совершеннолетних, взрослых человека плюс желание, помноженное на понимание и страсть, равняется обоюдному удовольствию.

И Меган очень хотела быть уверенной, что не появится какое-нибудь неизвестное, которое перечеркнет простое решение.

— Меган?

— М-м-м? — С рассеянным выражением лица она повернулась на звук знакомого голоса. Все ее мечтания испарились, едва Меган обнаружила уже, по-видимому, давно стоявшую в кабинете улыбающуюся Сюзанну. — О, я не слышала, как ты вошла.

— Ты парила в облаках за сотни миль отсюда.

Застигнутая врасплох, Меган поборола смущение и отложила в сторону бумаги.

— Думаю, да. Все этот дождь.

— Он прекрасен — под дождь так хорошо мечтается. — Сюзанна подумала, что вполне себе представляет, где только что витали мысли Меган. — Хотя я сомневаюсь, что туристы или дети со мной согласятся.

— Кевин сперва решил, что туман — это замечательно, пока я не сказала ему, что он не может играть на скалах, до тех пор как небо не прояснится.

— Планы Алекса и Дженни устроить битву в «Форт-О’Райли» пришлось отложить. Так что сейчас они в комнате Кевина защищают планету от пришельцев. Просто замечательно наблюдать за тем, как они проводят время вместе.

— Знаю. Они хорошо спелись.

— Не разлей вода, — с улыбкой заметила Сюзанна и присела на край стола Меган. — Как работа?

— Постепенно продвигается. У Аманды полный порядок в документах, так что мне предстоит только ввести здесь свою собственную систему и занести данные в компьютер.

— Это огромное для нее облегчение — то, что ты взяла на себя всю бухгалтерию. Порой Мэнди возилась с гроссбухом с телефоном у уха и Делией на груди.

Нарисовавшаяся в голове картинка заставила Меган улыбнуться.

— Могу себе представить. Она поразительно организованная.

— Профессиональный жонглер. Больше всего ее раздражает опасность упустить мяч. Уж ты-то это понимаешь.

— Да, понимаю. — Меган взяла со стола карандаш и принялась вертеть его в руке. — Я очень беспокоилась, Сюзанна, стоит ли переезжать сюда, везти Кевина. Я боялась, что не просто упущу этот мячик, но и уроню все остальные, так как буду постоянно тревожиться о том, чтобы не сказать или даже не подумать о чем-то, что может поставить тебя в неловкое положение.

— Разве мы уже не преодолели это, Меган?

— Ты — да. — Вздохнув, Меган снова положила карандаш. — Возможно, мне просто немного тяжелее — быть «другой женщиной».

— Ты была ею, — мягко заметила Сюзанна, — или я?

Меган могла лишь покачать головой.

— Знаешь, не скажу, что хотела бы вернуться назад и все изменить, потому что если бы я так поступила, то у меня бы не было Кевина. — Она глубоко вздохнула и спокойно встретила взгляд Сюзанны. — Я знаю, что ты считаешь Кевина братом своих детей и что ты любишь его.

— Да, конечно.

— Я хочу, чтобы и ты знала, что я также смотрю на твоих детей как на членов своей семьи и люблю их.

Сюзанна потянулась, чтобы коснуться руки Меган.

— Мне это прекрасно известно. Одной из причин, по которой я зашла к тебе, было желание спросить, не возражаешь ли ты, если Кевин поедет с нами. Я собираюсь сегодня поработать немного в оранжерее. Алекс и Дженни без ума от этого занятия — особенно потому, что в результате они получают на обед пиццу.

— Думаю, ему это очень понравится. И поможет смириться с необходимостью нацепить на себя галстук еще на один торжественный ужин.

В глазах у Сюзанны заплясали веселые искорки.

— Мне едва удалось заставить Алекса надеть его. Надеюсь, тетя Коко больше не планирует на ближайшее время никаких торжеств. — Она подняла голову. — Кстати, о тетушке Коко. Ты видела ее сегодня?

— Мельком, сразу после завтрака. А что?

— Она пела?

— Ну, собственно говоря, да. — Меган даже облизнулась от удовольствия. — Коко напевает по утрам вот уже несколько дней.

— Она и сейчас в музыкальном настроении. И надушилась своими лучшими духами. — Чувствуя себя неловко, Сюзанна прикусила губу. — Я подумала, может, отец Трента… Конечно, он уже в Бостоне, и беспокоиться не о чем… Но все же. Он прекрасный человек, и мы его очень любим, но… гм… он был женат четыре раза и вряд ли собирается менять свои холостяцкие привычки.

— Я заметила. — На секунду задумавшись, вправе ли она выставлять чужую жизнь напоказ, Меган смущенно кашлянула. — Откровенно говоря, я не уверена, что Коко смотрит в его сторону.

— Нет?

— Голландец, — проговорила Меган, наблюдая, как Сюзанна недоуменно моргнула.

— Прости?

— Я думаю, у нее и Голландца… страстный роман.

— Голландца? Нашего Голландца? Но тетя же всегда на него жаловалась, да и он ворчал на нее по малейшему поводу. Они постоянно ссорились и… — Сюзанна прижала руки к губам. — Ой… — воскликнула она, изумленно вращая глазами. — Ой-ой-ой.

Сплетницы уставились друг на друга и целых три секунды крепились, но все-таки разразились заливистым хохотом. Меган почувствовала себя свободнее и легко втянулась в обсуждение романа между Коко и Голландцем. Поведав о том, как застала их на кухне, Меган закончила рассказ мизансценой на террасе.

— Сюзанна, ты себе не представляешь — искры так и летели во все стороны. Сперва я подумала, что дело дойдет до рукопашной, но потом поняла, что это больше было похоже на… гм… брачные игры.

— Брачные игры, — повторила Сюзанна дрожащим голосом. — Ты и вправду думаешь, что они?..

— Ну… — Меган приподняла бровь. — Коко внезапно стала необыкновенно певучей.

— Это точно. — Сюзанна некоторое время смаковала новость. — Думаю, стоит забежать на кухню перед отъездом. Разведать обстановку.

— Надеюсь, я могу рассчитывать на обстоятельный отчет.

— Целиком и полностью. — Все еще посмеиваясь, Сюзанна направилась к двери.

— Наверное, луна в ту ночь была какой-то особенной.

— Да, — пробормотала Меган. — Особенной.

Сюзанна замерла, взявшись за ручку двери.

— А Натаниэль особенный мужчина.

— Я думала, мы говорили о Голландце.

— Мы говорили о романе, — поправила ее Сюзанна. — До встречи.

Меган окинула закрывшуюся дверь хмурым взглядом. «Господи боже мой, — непритворно ужаснулась она, — неужели все так очевидно».


Проведя остаток утра и первую половину дня за изучением движения средств на счетах отеля, Меган решила побаловать себя часиком работы с книгой Фергюса. Ей нравилось подсчитывать расходы на содержание лошадей, ремонт экипажей. Настоящим откровением стала для нее сумма, потраченная на организацию бала в Башнях в 1913 году. Краткие записи Фергюса помогли ей лучше понять его мотивы.


«Все приглашения приняты. Никто не осмелился отказаться. Б. заказала цветы — спорили о необходимости внешних эффектов. Сказал ей, что шик — показатель преуспевания и что жена никогда не должна оспаривать мнение мужа. Она наденет изумруды, а не жемчужное колье, как хотела. Должна демонстрировать обществу мой вкус и богатство. Это напомнит ей ее место».


Ее место, подумала Меган, испытывая жалость к Бьянке, было рядом с Кристианом. Как жаль, что только смерть соединила их навсегда.

Желая развеять уныние, она раскрыла последние страницы. В этих цифрах не было никакого смысла. Это не расходы, решила она. И не даты. Возможно, номера счетов. Рыночные котировки, номера лотов.

Вероятно, стоит съездить в библиотеку, может быть, там она раскопает какую-нибудь информацию, относящуюся к 1913 году, которая бы прояснила дело. И по дороге заскочить в «Морской порядок», чтобы занести таблицу с обобщающей информацией о финансовом положении дел компании за апрель и захватить накопившиеся счета.

Ну а если она застанет там Натаниэля, это будет чистой случайностью.


Было так приятно вести машину под дождем. Медленные, но равномерные потоки воды разогнали большинство людей по домам. Лишь несколько пешеходов, вооружившись зонтиками, бродили по пустынным улочкам городка, рассматривая мокрые витрины. Воды Французского залива казались серыми и туманными, мачты и паруса кораблей еле-еле просвечивали сквозь туманную пелену.

Изредка долетали звуки бакенных колокольчиков, сигнальные гудки кораблей. Казалось, остров Маунт-Дезерт погрузился под уютное одеяло. Меган не хотелось останавливаться и выходить из машины, у нее мелькнула мысль проехать по извилистой дорожке до Национального парка Акадия или прокатиться по побережью.

Возможно, так и стоит поступить, решила Меган. Покончив с сегодняшними делами, она вполне может отправиться покататься, осмотреть остров и узнать побольше о своем новом месте жительства. И право, что в этом такого — предложить Натаниэлю составить ей компанию.

Однако поблизости от офиса «Морского порядка» его автомобиля не оказалось. Глупо притворяться, будто ей все равно, застанет она его или нет, нашла в себе смелость признать Меган. Потому что ей не все равно. Она очень хотела с ним встретиться, увидеть, как по-особому темнеет его взгляд, выхватывая из всех знакомых лиц ее лицо. Как улыбка тронет его губы.

Возможно, он припарковался где-нибудь за углом, вне поля зрения. Схватив портфель, она быстро проскользнула из машины в офис. Он был пуст.

Первый удар разочарования ошеломил ее. Меган и не подозревала, насколько она надеялась встретить его здесь. Потом она услышала едва различимые сквозь стену пульсирующие басы радиоприемника. Кто-то был в мастерской, располагавшейся в торце здания, решила Меган. Наверное, там занимались ремонтом, поскольку воды залива не безопасны для туристических прогулок.

Нет, она вовсе не собирается идти проверять, кто там есть, твердо сказала себе Меган. Прежде всего — дела, поэтому она достала таблицы и разложила их на донельзя захламленном столе. По чисто практическим соображениям Меган решила, что должна пересчитать некоторые таблицы, по крайней мере одну из них, содержащую сведения по второму кварталу и прогнозы по прибыли на остаток года. Но затем ей пришло в голову, что это может подождать.

Бросив пристальный взгляд по сторонам, Меган осознала, что вокруг царит бардак, совершенно немыслимый при ее подходе к делу. Как можно работать в таком хаосе, когда совершенно невозможно сосредоточиться? — подумала она.

Руки так и чесались здесь все разобрать, однако, закрыв глаза на беспорядок, Меган встала и подошла к шкафу с документами. Она просто возьмет с собой то, что ей нужно, и оставит все остальное. Ну а потом, мимоходом, можно заглянуть в мастерскую.

Услышав звук открывшейся двери, Меган обернулась с радушной улыбкой на лице, которая немного померкла, когда она заметила на пороге незнакомца.

— Чем могу вам служить?

Мужчина вошел в офис и закрыл за собой дверь. Когда он улыбнулся, что-то всколыхнулось у нее в голове.

— Ну, здравствуй, Мег.

На мгновение время словно замерло, а потом начало обратный отсчет. Пять лет, шесть, десять — и вот оно снова вернулось к тому отрезку, когда Меган была молодой и беззаботной, готовой поверить в любовь с первого взгляда.

— Бакстер, — прошептала Меган.

Как странно, смутно пронеслось в голове, что она его не узнала. А ведь он почти не изменился за эти десять лет. Такой же симпатичный, холеный и элегантный, как и тогда, когда она увидела его в первый раз. Прекрасный принц в костюме, сшитом на Севил-Роу [19]и с отравленными ядом лжи губами.

Бакстер широко улыбнулся Меган. Уже много дней он пытался застать ее в одиночестве. Разочарование и ощущение скорого крушения столь тщательно продуманных планов заставили его подойти к ней здесь и сейчас. А поскольку Дюмон был весьма и весьма озабочен своим имиджем, то тщательно оглядел кабинет, прежде чем закрыть за собой дверь. Она была здесь одна. А ему просто настоятельно необходимо уладить с ней парочку вопросов. И конечно, без лишнего шума. Разумно. Конфиденциально.

— Красива, как никогда, а? — Дюмону доставляло большое удовольствие видеть ее потрясенный взгляд. Как он и рассчитывал, преимущество было явно на его стороне. В конце концов, Бакстер планировал эту встречу уже несколько недель. — Годы явно изменили к лучшему твою внешность. Пропала очаровательная детская полнота, ты стала почти элегантной. Мои поздравления.

Он подошел еще ближе, но Меган так и не сдвинулась с места, не в силах пошевелить ногой или заставить голову думать. Даже когда Бакстер поднял палец, погладил ее щеку, а потом легким движением коснулся подбородка, слегка приподнимая его вверх по старой привычке, о которой она заставила себя забыть, она молчала, словно отказываясь поверить в реальность происходящего.

— Впрочем, ты всегда была красоткой, Меган, этакая большеглазая невинность, которую так и хочется нарушить.

Она вздрогнула. Дюмон гаденько улыбнулся.

— Что ты здесь делаешь? — Сейчас Меган была в состоянии думать лишь о Кевине. Господи, какое счастье, что сынишка не с ней.

— Забавно, я собирался спросить тебя то же самое. Так что ты делаешь здесь, Мег?

— Я здесь живу. — Меган ненавидела предательскую неуверенность, проскользнувшую в ее голосе, словно боль от старой раны. — Я здесь работаю.

— Устала от Оклахомы, а? Захотела перемен? — Бакстер склонился к ней ближе, так, что Меган уперлась спиной в шкаф с документами. Подкуп, понимал он, с ней не пройдет. Особенно теперь, когда у нее за спиной капиталы О’Райли. Оставалось запугать эту оклахомскую простушку. — Не пытайся обдурить меня, Мег. Это будет ужасная ошибка, о которой ты серьезно пожалеешь.

Только упершись спиною в шкаф, она внезапно осознала, что вся скрючилась от потрясения. Шок испарился, спина выпрямилась. Она больше не ребенок, напомнила себе Меган, а женщина. Знающая, ответственная.

— Не твое дело, почему я сюда переехала.

— Очень даже мое. — Голос его казался шелковым, спокойным, разумным. — Я бы предпочел, чтобы ты оставалась в Оклахоме, Меган. Трудилась бы на своей прекрасной, стабильной работе, жила со своим любящим семейством. Прислушайся к моему совету — настоятельно тебе это рекомендую.

Как же холодны его глаза, отрешенно изумилась Меган. Как странно, что она раньше никогда этого не замечала.

— Твои предпочтения для меня ничего не значат, Бакстер.

— Думала, я не узнаю, что ты якшаешься с моей бывшей женушкой и ее родственничками? — продолжал он тем же ровным и убедительным тоном. — Думала, я не следил за тобой эти годы?

Приложив усилие, Меган выровняла дыхание, но когда она попыталась отстраниться от Бакстера, он задержал ее. Испугаться Меган не успела, но темперамент, который она с таким трудом пыталась подавить в себе, начал прорываться наружу.

— Твои знания или незнания меня не касаются. И я понятия не имела, что ты следишь за мной. С какой стати? Ни я, ни Кевин никогда и ничего для тебя не значили.

— А ты долго выжидала, прежде чем переехать. — Бакстер прервался, стараясь побороть подступившую к горлу ярость. — Умно с твоей стороны, Меган, очень умно, я даже не предполагал, что ты на это способна.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Ты что, серьезно хочешь, чтобы я поверил, будто ты ничего не знала о моей избирательной кампании? Но я не потерплю эту жалкую попытку отомстить.

Голос Меган стал спокойнее, хотя сама она чувствовала, как ее начинает трясти от накала смешанных эмоций.

— Рискую повториться, но я не понимаю, о чем ты сейчас говоришь. Моя семья не имеет к тебе никакого отношения, Бакстер, а твоя к моей. Ты дал мне это понять много лет назад, когда отказался признавать меня и Кевина.

— Значит, ты собираешься придерживаться этой линии? — Дюмон хотел оставаться спокойным, но гнев так и прорывался наружу. Запугивания, осознал он, будет недостаточно. — Значит, ты, юная невинная жертва, соблазненная, преданная и брошенная? Оставшаяся одна, беременная и с разбитым сердцем? Пожалуйста, избавь меня от этого!

— Это не линия, это правда.

— Ты была молода, Меган, но вот невинна ли? — Он оскалил зубы. — А ведь это совсем другое дело. Ты явно была охоча до… развлечений, даже жаждала их.

— Я верила тебе! — Она выкрикнула это — непростительная ошибка, собственный голос буквально порвал на куски ее хладнокровие. — Я верила, что ты меня любишь, что ты хочешь на мне жениться. А ты просто играл с моими чувствами. Ты никогда и не намеревался связать со мной свое будущее. Ты был уже помолвлен. Я оказалась легкой добычей.

— О да, определенно легкой. — Бакстер снова прижал ее к шкафу, больно схватив за плечи. — И очень, очень соблазнительной. Сладкой, Меган. Очень сладкой.

— Убери от меня руки.

— Не так быстро. Ты выслушаешь меня, причем очень внимательно. Я знаю, зачем ты заявилась сюда, зачем связалась с Кэлхунами. Скоро пойдут слухи, разговоры, затем ты поведаешь печальную историю сочувствующему твоим страданиям репортеришке. Старуха надавила на меня с Сюзанной. — Он с отвращением подумал о Коллин. — Но я пошел на это сам. В интересах детей, — пробормотал он. — Позволил Бредфорду усыновить их, самоотверженно и бескорыстно отказался от своих прав, чтобы дети спокойно росли в традиционной семье.

— Они же никогда тебя особо не заботили, так? — проговорила Меган хриплым голосом. — Алекс и Дженни никогда не имели для тебя значение, не более, чем Кевин.

— Суть в том, — продолжал Бакстер, — что у старухи нет причин беспокоиться о тебе. Так что, Меган, лучше подумай о себе сама и послушай меня. Тебе здесь ничего не светит, так что давай отправляйся назад в Оклахому.

— Я никуда не уеду… — начала Меган и задохнулась, когда он с силой сдавил ей шею.

— Ты вернешься к своей спокойной жизни, подальше отсюда. И не будет ни слухов, ни слезливых интервью репортерам. Если только ты попытаешься подкопаться под меня, впутать меня в скандал, я тебя уничтожу. И когда я покончу с тобой — а поверь мне, с деньгами Дюмонов я смогу нанять дюжину мужиков, которые охотно поклянутся, что поимели тебя, — так вот, когда я с тобой покончу, — повторил он, — ты окажешься просто жадной до денег шлюшкой с сыночком-ублюдком.

У нее потемнело в глазах. И вовсе не его угрозы испугали или, скорее, разъярили ее до такой степени. Нет. Как же он посмел употребить слово «ублюдок» по отношению к ее малышу!

Прежде чем Меган до конца осознала свои намерения, ее рука взмыла в воздух и с резким, тяжелым шлепком опустилась на его физиономию.

— Не смей говорить так о моем сыне.

Когда Бакс отвесил ей ответную пощечину, она не почувствовала ни боли, ни шока — лишь всепоглощающий гнев.

— Не вынуждай меня, Мег, — сдавленно прошипел он, тяжело дыша, — не вынуждай меня, потому что пострадаешь от этого только ты сама. Ты и твой ненаглядный сыночек.

Разъяренная, обезумевшая, как любая мать, защищающая своего ребенка, она накинулась на него. Мощь ее атаки откинула их обоих к стене. Меган успела нанести ему два неслабых удара, прежде чем Бакстер отбросил ее в сторону.

— А я смотрю, нрав у тебя по-прежнему страстный. — Он притянул ее к себе, разгневанный, возбужденный. — И помню, как направить эту страсть в нужное русло.

Меган снова прыгнула на него, успев нанести молниеносный удар, прежде чем Бакс поймал ее руки и прижал к бокам. Тогда она вцепилась в него зубами. Негодяй взвыл от боли, и тут дверь с грохотом распахнулась.

Натаниэль схватил его за шкирку и поднял в воздух, словно вытащил блоху из шкуры собаки. Несмотря на застивший взор туман, Меган разглядела в его взгляде жажду убийства. Он был разъярен и взбешен. Смертельно.

— Натаниэль!

Но он даже не посмотрел на нее. Вместо этого с силой швырнул Бакстера о стену.

— Дюмон, не так ли? — Голос его казался ужасающе спокойным, убийственно любезным. — Я слышал, ты только с женщинами любишь кулаками махать?

Бакстер попытался сохранить достоинство, хотя его ноги болтались в дюйме от пола.

— Кто ты, черт побери?

— Что же, мне кажется справедливым, если ты узнаешь имя человека, который вышибет сейчас из тебя дух голыми руками. — Нэйт с удовольствием увидел, как Бакс побледнел. — Я Фьюри, Натаниэль Фьюри. Ты же не забудешь его… — Он ударил его кулаком пониже, в область почек. — Не так ли?

Когда Бакстер оказался в состоянии дышать снова, то, с трудом выговаривая слова, прохрипел:

— Ты окажешься за решеткой прежде, чем закончится эта ночь.

— Я так не думаю. — Натаниэль резко повернул голову, когда к ним подбежала Меган. — Стой там, где стоишь, — прошипел Нэйт сквозь зубы. Вспышка пламени в его глазах заставила ее замереть на месте.

— Натаниэль, — тяжело сглотнула она, — не убивай его.

— Ты можешь назвать хоть одну причину, по которой ты хочешь оставить его в живых?

Меган открыла рот и снова его закрыла. Ответ казался ей отчаянно важным, так что она решила сказать правду:

— Нет.

Бакстер сделал глубокий вдох, намереваясь закричать. Однако Натаниэль легко помешал ему, сдавив горло.

— Да ты счастливчик, Дюмон. Леди не желает, чтобы я убил тебя, так что я не хочу ее разочаровывать. Предоставим все воле случая. — Он потащил Бакстера к выходу из офиса, будто в его руках было не что иное, как плотно набитый морской вещмешок.

Меган кинулась к двери.

— Холт! — Дрожь облегчения пробежала у нее по спине, когда она заметила мужа Сюзанны, стоявшего около причала. — Сделай что-нибудь.

Холт едва пошевелился.

— Хм?! Чтобы потом иметь дело с Фьюри? Тебе лучше вернуться в офис, промокнешь.

— Но… но он же не убьет его, правда?

Холт задумался на минуту и, прищурившись от дождя, посмотрел, как Натаниэль тащит Бакстера по причалу.

— Возможно, и нет.

— Молю Бога, чтобы ты не умел плавать, — заметил сквозь зубы Натаниэль, сбрасывая Бакстера в воду. Потом развернулся и быстрыми шагами направился к Меган, не дожидаясь, когда раздастся плеск тела. — Пойдем.

— Но…

Он попросту поднял ее на руки.

— С работой на сегодня покончено.

— Замечательно. — Холт стоял, положив руки в карманы, с нечестивым ликованием во взоре. — Увидимся завтра.

— Натаниэль, ты не можешь…

— Замолчи, Мег. — Нэйт посадил ее в машину. Она вытянула шею, не зная, радоваться ей или огорчаться, видя, как Бакстер пытается забраться на причал.


Ему следовало успокоиться, чтобы удержать себя от насилия. Натаниэль ненавидел скрытый в нем темперамент, провоцирующий его на драки и мордобой. Да, при определенных условиях он мог себя контролировать, но ему всегда было ужасно сознавать, на что он способен, если вывести его из себя.

Сейчас же у Нэйта не было ни тени сомнения, что он прибил бы Дюмона, если бы Меган его не остановила.

Он приучал себя использовать слова и разум, чтобы разрешить спорные вопросы. Обычно это у него получалось. Когда же не получалось, что ж, тогда не получалось… Пусть прошли годы после последнего памятного удара старика Фьюри Нэйт все помнил и сожалел.

Меган била нервная дрожь, когда он припарковал машину на дорожке перед домом. До той самой минуты Нэйт и не вспомнил, что забыл Пса. Однако, рассудив, что Холт позаботится о щенке, он рывком вытащил Меган с сиденья.

— Я не…

— Просто молчи.

Нэйт внес ее в дом мимо выкрикивающего приветствия попугая и поднял вверх по лестнице. К тому времени, когда он опустил ее на кресло в спальне, потрясенная Меган могла только лепетать что-то неразборчивое. Не говоря ни слова, Натаниэль развернулся и принялся обшаривать полки с одеждой в стенном шкафу.

— Избавься от этих мокрых тряпок, — приказал он, протягивая ей футболку с длинным рукавом и брюки от спортивного костюма. — Я спущусь вниз и приготовлю тебе чай.

— Натаниэль…

— Сделай это! — воскликнул он, стиснув зубы. — Просто сделай это, — повторил Нэйт уже спокойнее и закрыл дверь.

Он не хлопнул ею, нет, так же как и, спустившись, не ударил кулаком о стену. Да, он подумывал об этом, но вместо этого поставил чайник и достал бренди. После недолгих размышлений Нэйт глотнул обжигающую жидкость прямо из горла. Это не сильно его успокоило, однако чуть притупило чувство презрения к себе.

Услышав, как щебечет Птица, приглашая Меган посетить старую алжирскую крепость, он поставил чай, сдобренный бренди, на стол.

«Бледная, — заметил Натаниэль, — и глаза слишком большие. Так же как и ее новая одежда». Он почти улыбнулся, глядя на картину, которую собой представляла замершая в дверях комнаты хрупкая девушка, одетая в мужскую футболку, спадающую с ее плеч, и спортивные брюки, собравшиеся в складки на лодыжках.

— Присядь и выпей что-нибудь. Сразу почувствуешь себя лучше.

— Со мной все хорошо, правда. — Тем не менее Меган присела и взяла чашку обеими руками, так как ее пальцы все еще дрожали. От первого же глотка у нее перехватило дыхание. — Я думала, это чай.

— Это и есть чай. Я просто его слегка улучшил. — Нэйт сел напротив нее, терпеливо дожидаясь, пока она сделает еще один глоток. — Он причинил тебе боль?

Меган уставилась в стол. Увидела свое отражение в его до зеркального блеска отполированной поверхности.

— Да.

Она думала, что ведет себя спокойно, пока Натаниэль не накрыл ее руку своей. Девушка всхлипнула раз, другой, а потом положила голову на стол и зарыдала.

Вместе с этими слезами Меган выплакала и свои несбывшиеся надежды, и мечты, и предательство, и разочарование, и страхи, и горечь. Нэйт не пытался ее успокоить, просто сидел и ждал.

— Прости меня. — Меган на мгновение задержалась, лежа щекой на столе, наслаждаясь прохладным, гладким прикосновением дерева к коже и руки Натаниэля к волосам. — Все произошло так внезапно, я была не готова. — Она выпрямилась, утирая слезы, и тут у нее потемнело в глазах от нового страха. — Кевин. О господи, если Бакс…

— Холт позаботится о Кевине. Дюмон до него не доберется.

— Ты прав. — Она глубоко вздохнула. — Конечно, ты прав. Холт присмотрит за Сюзанной и детьми. Да и все, чего добивался Бакстер, — запугать меня.

— Ему это удалось?

Ее глаза были все еще мокрые, но Меган начала постепенно успокаиваться.

— Нет. Он причинил мне боль, взбесил меня, заставил стыдиться того, что я вообще позволила ему себя коснуться. Но он не запугал меня. И не запугает.

— Умница, детка.

Меган всхлипнула и слабо улыбнулась.

— Зато я напугала его. И именно поэтому он явился сюда сегодня спустя столько времени. Потому что он смертельно боится.

— Чего?

— Прошлого, своих грешков и их последствий. — Она еще раз глубоко вздохнула и остро почувствовала запах Натаниэля — табак и соленые брызги морской воды. Какое странное чувство спокойст вия и умиротворения. — Бакс решил, что наш приезд сюда — нечто вроде заговора против него. Он следил за мной все это время. Я не знала.

— Он никогда не делал попыток встретиться с тобой до сегодняшнего дня?

— Нет, никогда. Полагаю, он чувствовал себя в безопасности, пока я пребывала в Оклахоме и не общалась с Сюзанной. А теперь мы не просто общаемся — я живу здесь. И Кевин, и Алекс, и Дженни… Похоже, ему невдомек, что это не имеет к нему никакого отношения.

Меган снова подняла чашку. Натаниэль не спрашивал ее ни о чем, он просто сидел и держал ее за руку. Возможно, именно поэтому она почувствовала себя обязанной рассказать ему все.

— Я встретила его в Нью-Йорке. Мне исполнилось семнадцать, и это было мое первое большое взрослое самостоятельное путешествие. Мы с друзьями решили, что этот город просто идеально подходит, чтобы стать первым выходом в большой мир. Там жили родственники одной из моих подруг. Полагаю, ты бывал в Нью-Йорке?

— Раз или два.

— Я никогда не сталкивалась ни с чем подобным. Люди, небоскребы. Город казался таким восхитительным, таким не похожим на привычный мне Запад. Огромные толпы народа, яркие краски. Я влюбилась в него — мне нравилось прогуливаться по Пятой авеню, пить кофе в какой-нибудь маленькой забегаловке в Гринвич-Виллидж. Просто глазеть по сторонам. Наверное, звучит глупо.

— Нет, вполне нормально.

— Так и было, — со вздохом согласилась Меган. — Все было очень нормальным и простым, пока… Это случилось на одной вечеринке. Бакстер выглядел таким красивым и романтичным. Воплощение девичьих грез, с внешностью кинозвезды, остроумный, блестящий. И он был старше — ровно настолько, чтобы казаться восхитительным. Только что побывал в Европе. — Она замолчала, с силой зажмурив глаза. — О господи, какая сентиментальная чушь!

— Мег, ты знаешь, что вовсе не должна мне все это рассказывать.

— Нет, думаю, должна. — Немного успокоившись, Меган снова открыла глаза. — Если ты в состоянии слушать.

— Я никуда не спешу. — Натаниэль ободряюще пожал ее руку. — Продолжай же. Тебе надо от этого избавиться.

— Бакстер говорил правильные вещи, вел себя безупречно. На следующий день он прислал мне дюжину роз и приглашение на ужин.

Меган остановилась, подыскивая нужные слова, машинально вытаскивая шпильку, еле державшуюся в волосах. «А вовсе не так уж и ужасно оглядываться назад, — мелькнула странная мысль. — Похоже на театральную пьесу, в которой одновременно исполняешь роль главной героини и выступаешь в качестве зрителя. Непосредственная вовлеченность и легкая отстраненность».

— И я приняла приглашение. Горели свечи, мы танцевали. Я чувствовала себя такой взрослой. Думаю, это чувство возможно испытывать на самом деле лишь в семнадцать. Мы ходили в музеи, глазели на витрины магазинов, бывали на бродвейских шоу. Он сказал, что любит меня, и купил мне кольцо с двумя соединенными бриллиантовыми сердечками. Очень романтично. Кольцо оказалось у меня на пальце, а я в его постели.

Она остановилась, ожидая реакции Натаниэля. Когда ее не последовало, Меган собралась с силами и продолжила рассказ:

— Бакстер сказал, что приедет в Оклахому и мы вместе обсудим планы на будущее. Но конечно, он не приехал. В самом начале, когда я ему звонила, он говорил, что задерживается. А вскоре и вовсе перестал отвечать на мои звонки. Я обнаружила, что беременна — я звонила, писала. Мне сообщили, что он помолвлен, был помолвлен все время. Я не поверила, потом словно впала в какое-то оцепенение. Потребовалось время, прежде чем я заставила себя с этим смириться, осознать и строить жизнь дальше. Моя семья была великолепна. Я бы никогда не выкарабкалась без их помощи. Когда родился Кевин, я поняла, что не могу просто чувствовать себя взрослой. Я должна ею быть. Позже я попыталась связаться с Баксом в последний раз. Думала, что он должен узнать о Кевине, а Кевину необходимы хоть какие-то отношения с отцом. Но… — Меган умолкла. — Когда с его стороны не последовало никакого интереса, а только гнев и враждебность, я начала понимать, что, возможно, это и к лучшему. Сегодня, наверное, впервые в жизни я абсолютно в этом уверилась.

— Он не заслуживает никого из вас.

— Да, не заслуживает.

Меган с трудом улыбнулась. Теперь, рассказав Нэйту все, впервые за очень долгое время она почувствовала себя опустошенной. Нет, не слабой, осознала Меган. Просто свободной.

— Я хотела бы поблагодарить тебя за спасение.

— Не стоит благодарности. Он больше не посмеет коснуться тебя, Мег. — Нэйт взял ее руку и поднес к губам. — Ни тебя, ни Кевина. Верь мне.

— Я верю. — Она повернула ладонь и крепко сжала руку. — Я верю тебе. — Ее пульс бешено забился, но Меган не отрывала от Нэйта глаз. — Я подумала, когда ты понес меня наверх… Знаешь, я и представить себе не могла, что ты собираешься напоить меня чаем.

— Так же как и я. Но ты вся дрожала, и я знал, что если я не остыну, то могу быть грубым. А это неправильно для нас обоих.

Ее сердце замерло на мгновение.

— А сейчас ты остыл?

Глаза Нэйта потемнели.

— Почти. — Нэйт медленно поднялся, не выпуская ее рук. — Это приглашение, Меган?

— Я… — Он ждет, осознала Меган, ждет ее согласия или отказа. Никаких соблазнительных слов, прекрасных обещаний. Никаких иллюзий. — Да, — сказала она, и их губы встретились.

Когда Натаниэль подхватил ее на руки на этот раз, Меган издала быстрый, нервический смешок, замерший у нее на губах, едва он взглянул на нее.

— Ты не будешь думать о нем, — спокойно произнес Натаниэль. — Ты не будешь думать ни о чем, кроме нас.

Глава 8

Она слышала лишь бешеное биение своего сердца — тук, тук, тук, — звучавшее в унисон с каплями дождя, стучащими о стекло. Меган не знала, чувствует ли его Натаниэль и понимает ли, что ее просто трясет от страха. Ведь руки его казались такими сильными, а губы уверенными всякий раз, когда он склонялся к ней, чтобы испить ее снова и снова.

Нэйт поднял Меган по лестнице на второй этаж с такой легкостью, будто она весила не более чем туманная мгла, кружившая за окнами коттеджа.

Только бы не ошибиться, не показать себя дурочкой и неумехой, только бы оправдать их общие ожидания. А если нет? Сомнения вцепились в нее холодными, скрюченными пальцами, когда он принес ее в свою спальню, где царил полумрак, а воздух был словно пропитан сладковатым ароматом глициний.

Меган заметила веточку с россыпью фиолетовых соцветий в старинной бутылке на потертом деревянном сундучке. Незанавешенное окно было чуть приоткрыто, словно приветствуя легкий и влажный морской бриз. Рядом с окном — кровать с прочным железным изголовьем и как по струнке натянутым хлопковым покрывалом.

Нэйт поставил ее на пол около кровати, и Меган безумно испугалась, что у нее вот-вот подогнутся колени. Однако она не сводила с него глаз, ожидая, трясущаяся от страха и жаждущая, чтобы он сделал первый шаг.

— Ты снова дрожишь.

Голос Натаниэля был тих, пальцы, которыми он бережно погладил ее щеку, успокаивали. Неужели она думает, будто он не видит все эти страхи в ее глазах? Однако Меган даже и не догадывалась, что они пробудили и его собственные.

— Я не знаю… не знаю, что делать.

Едва неосторожные слова сорвались с ее губ, Меган крепко зажмурилась. Ну вот, она ее и сделала — свою первую ошибку. Стремясь побыстрее ее исправить, Меган притянула к себе его голову для решительного поцелуя.

Нэйт почувствовал, как пламя охватило низ живота, жаркий костер, возгоревшийся от огня желания. Мускулы напряглись, и он едва поборол страстный порыв бросить ее на кровать и овладеть ею, овладеть быстро и яростно. Однако лишь расслабил руки, поглаживая ее лицо, плечи, спину, пока Меган не успокоилась.

— Натаниэль.

— Знаешь, что я хочу, Мег?

— Да… Нет. — Она потянулась к нему снова, он поймал ее руки и принялся покрывать их поцелуями, пальчик за пальчиком.

— Я хочу увидеть тебя расслабленной. Хочу увидеть тебя довольной. — Не сводя с нее глаз, он мягко опустил ее руки. — Хочу увидеть, как ты наполнишься мной. — Нэйт принялся медленно вынимать шпильки из ее прически, складывая их на прикроватный столик. — Хочу услышать, как ты произнесешь мое имя, когда я войду в тебя.

Натаниэль зачерпнул пригоршню ее пушистых волос, наслаждаясь их шелковистостью.

— Хочу, чтобы ты позволила мне проделать все то, о чем я мечтал с тех пор, как впервые увидел тебя. Разреши, я покажу тебе.

Он поцеловал ее, и уста его были мягкими, гладкими, соблазнительными. Проявляя бесконечное терпение, приоткрыл ее сомкнутые губы, касаясь их, нежно пощипывая и покусывая, лаская убедительными движениями языка. Шаг за шагом поцелуй становился все глубже, и, наконец, ее руки несмело сомкнулись на его талии, а судорожная дрожь уступила место гибким и грациозным движениям.

Легкий привкус бренди, нежно царапающие и очень мужские прикосновения дневной щетины к ее щекам, шум дождя и тающий в воздухе аромат цветов — все это ощущалось как некий наркотик, обволакивая, унося, дурманя.

Его губы, оставив ее уста, скользили по лицу, касались линии подбородка, целовали ушко и ждали, терпеливо ждали, пока он не почувствует ее готовность оставить очередную линию вынужденной обороны.

Натаниэль отстранился, всего лишь на несколько дюймов, и приподнял ее футболку, обнажая тело. Осторожно стащив ее через голову, бросил на пол. Мышцы его сжались, как свернувшаяся в клубок змея. Меган показалось, будто она разглядела в его глазах яркую вспышку желания, испепелившую взгляд. Однако он лишь скользнул пальцем по ее шее, устремляясь к трепещущим в сладостной муке соскам.

У нее перехватило дыхание, голова безвольно откинулась назад.

— Ты такая красивая, Мег. Такая нежная. — Нэйт запечатлел поцелуй у нее на плече, его руки нежно ее поглаживали, ласкали, возбуждали. — Такая сладкая.

Натаниэль боялся, что руки его слишком велики, слишком грубы. И старался касаться Меган терпеливо и нежно, едва дотрагиваясь бережными движениями до ее пылающей кожи. Его ладони уже ласкали ее бедра, и девушка ощутила сладостную дрожь, когда он спустил с нее брюки.

А потом подушечки его пальцев окутали лаской все ее тело, нежно касаясь самых соблазнительных его изгибов, и ее дрожащее дыхание сменилось тихими стонами.

Нэйт снимал с себя одежду, наблюдая за тем, как ее подернутые дымкой страсти глаза широко распахнулись, ловя устремившийся в него туманный взгляд, видя ее расширившиеся зрачки.

Сейчас, подумала она, и сердце ее буквально подскочило к горлу. Он возьмет ее сейчас и облегчит ту восхитительную боль, что сам пробудил к жизни. Ее сладкие и жаждущие губы потянулись к его губам. Нэйт приподнял ее, укладывая в постель так нежно, будто в теплую ванну, усыпанную лепестками роз. Она страстно потянулась к нему, соглашаясь, открываясь стремительному натиску. Он ласкал ее губами, мягкими, как дождь, наслаждаясь ее плотью. А потом пустил в ход свои большие, с жесткими ладонями руки, нежно касаясь ее, поглаживая, исследуя и открывая.

Ничто не могло бы подготовить ее к этому. Даже если бы у нее была сотня любовников, никто из них не мог бы наделить ее более страстным, более щедрым даром или получить столь же расточительные подношения взамен. Меган парила в плавно покачивающихся волнах моря новых ощущений, покоренная его терпением, ослабленная нежностью.

Дыхание ее замедлилось, стало глубже, сердце, напротив, бешено колотилось. Она ощутила щекочущее прикосновение его волос на своей груди, прежде чем там же оказались его губы, и услышала тихий, удовлетворенный стон наслаждения, когда они сомкнулись вокруг ее соска. Почувствовала вздох, когда он облизнул его, дразня и играя языком.

Меган тонула, ослепленная, оглушенная любовью, в теплых, чистых водах этого моря.

Она не знала, когда воды начали вспениваться. Буря собиралась так медленно, так незаметно. Казалось, еще мгновение назад Меган мерно покачивалась на спокойных волнах, и вот уже барахтается в бушующем океане страсти, жадно хватая губами воздух и не в силах перевести дух. Голова шла кругом, тело дрожало и извивалось.

— Натаниэль. — Меган резко вцепилась в него, ее пальцы впились в его плоть. — Не могу…

Но он уже прильнул к ее губам, вдыхая ее всхлипы, наслаждаясь ее стоном, и первый головокружительный оргазм настиг ее.

Меган выгнулась в его объятиях, инстинктивно торопя его, когда обжигающие багрово-красные волны наслаждения вздыбили ее в небеса. Ее аккуратные закругленные ногти вонзились в его плечи прежде, чем ее руки, тело и даже рассудок обессилели.

— Меган… Боже…

Такая горячая, такая влажная… Нэйт прижался губами к ее шее, стараясь выровнять свое дыхание. Ему всегда доставляло наслаждение помочь женщине получить удовольствие. Но не так, как сейчас. Никогда раньше. Он чувствовал себя королем и нищим одновременно.

Ее ошеломительный отклик невыносимо возбудил его. Все, что ему оставалось, упиваться ею, впитывая поглотившее их наслаждение, ощущая, как каждый нерв его тела искрит и сгорает, охваченный этим дивным пламенем.

Нэйт хотел бы дать ей больше. Должен был дать больше. Подстегиваемый мучительными желаниями, он вошел в нее, взмывая на волнах удовольствия в унисон с ее быстрыми трепетными движениями, наслаждаясь ее прерывистыми вздохами.

Она была такой маленькой. Ему приходилось напоминать себе снова и снова, что она хрупкая, миниатюрная, с изящными косточками и чувствительной кожей. Невинная и почти такая же непорочная, как девственница. И хотя кровь яростно пульсировала у него в голове, в сердце, в паху, он брал ее, цепляясь кулаками за изголовье кровати, страшась причинить ей боль и оставить на теле синяки.

Нэйт ощутил, как взорвалось и содрогнулось ее тело. А потом Меган произнесла его имя.

Их губы слились в поцелуе, и он последовал за ней.


По-прежнему накрапывал дождик. Постепенно возвращаясь к реальности, Меган прислушивалась к тому, как тот монотонно барабанит по крыше. Она лежала неподвижно, рука запуталась в волосах Натаниэля, все тело пылало. Она поняла, что улыбается.

Меган начала что-то напевать про себя.

Натаниэль пошевелился, лениво приподнимаясь на локте.

— Что ты делаешь?

— Пою. Что-то вроде того.

Нэйт рассмеялся и изучающе взглянул на нее.

— Ты мне нравишься во всех своих видах, милая.

— А я постепенно привыкаю к твоим. — Меган коснулась пальцем ямочки на его подбородке и прикрыла ресницы. — Все было хорошо, правда?

— Что? — Натаниэль подождал, благоразумно удерживаясь, чтобы не рассмеяться, пока она не взглянула на него снова. — Ах, это. Конечно, для начала совсем неплохо.

Меган открыла рот и снова захлопнула его с негромким звуком, который сложно было назвать музыкальным.

— Ты мог бы быть хоть немного более… лестным.

— А ты могла бы быть немного менее глупой. — Он поцеловал ее насупившиеся губки. — Заниматься любовью — не сдавать экзамен, Мег. Ты не получаешь оценок.

— Я имела в виду, что… Не важно.

— Ты имела в виду… — Он перевернул ее так, что она распростерлась на нем. — По шкале оценок от одного до десяти…

— Перестань, Натаниэль. — Меган примостилась щекой на его груди. — Ненавижу, когда ты заставляешь меня глупо себя чувствовать.

— А я нет. — С неподражаемо собственническим видом он погладил ее по спине. — Я ну очень люблю заставлять тебя чувствовать себя глупо. Я вообще люблю заставлять тебя чувствовать.

Натаниэль едва не закончил фразу: «Просто я люблю тебя». Но она бы не поняла. Он и сам лишь недавно осознал для себя это.

— Да, да. Это так. — Меган по-прежнему не поднимала голову с его груди. — Ты пробудил во мне неведомые ранее чувства. Я испугалась.

Беспокойство затуманило его взгляд.

— Не хочу, чтобы ты меня боялась.

— Я боялась себя, — поправилась Меган. — Нас. Боялась того, что произойдет. И я рада, что это наконец случилось.

Ей было легче, чем она себе это представляла — двигаться, улыбаться, целовать его. На мгновение Меган показалось, что Нэйт напрягся, но она отмела эту глупую мысль и снова поцеловала его.

Его организм немедленно отреагировал, восстав в полной боевой готовности. «Как можно хотеть ее снова так отчаянно, так быстро? — потрясенно задавал себе вопрос Нэйт. — Как можно устоять перед этими сладкими, соблазнительными губами?»

— Продолжай в том же духе, — простонал он, — и все произойдет еще раз.

Трепет ее возбуждения был великолепен.

— Хорошо.

Поцелуй Меган стал глубже, соблазнительнее, увлекая и маня за собой. Она страстно терзала его губы, дразнила своим дерзким язычком. Изумленная ответным взрывом чувств, Меган восторженно простонала, когда он перевернулся, увлекая ее под себя и страстно целуя.

Всего на одно безумное мгновение Нэйт позволил дикому порыву овладеть им, захватив ее в капкан своих объятий, жадно впиваясь в губы, кожу, прорываясь сквозь завесу спутанных волос к открывшейся его изголодавшемуся языку и зубам нежной шее.

Она застонала, корчась, извиваясь под ним. Всхлипывая.

Откатившись в сторону, он повернулся на спину, яростно проклиная себя. Пульс бешено бился.

Смущенная, дрожащая от едва пробужденного, но так и неудовлетворенного желания, Меган осторожно дотронулась до его руки. Нэйт резко дернулся.

— Нет, — грубо отрезал он. — Обожди.

Глаза ее помертвели.

— Прости. Я сделала что-то не так?

— Нет. Не в этом дело. — Натаниэль яростно протер лицо руками и сел. — Я не готов. Послушай, может, я лучше спущусь вниз и быстренько приготовлю нам что-нибудь перекусить?

Он был от нее всего в нескольких дюймах. С тем же успехом это расстояние могло составлять многие и многие мили. Меган почувствовала острый укол отказа и разочарования.

— Нет, все нормально. — Голос ее снова стал холодным и спокойным. — Мне и в самом деле уже пора идти. Я должна забрать Кевина.

— С Кевином все в порядке.

— Не важно. — Меган попыталась пригладить спутанные волосы. Ей отчаянно захотелось хоть чем-то прикрыть свою наготу.

— Только не захлопывай передо мной дверь. — Нэйт поборол ярость и гораздо более опасную страсть.

— Я не захлопывала никаких дверей. Я подумала… мне показалось, что ты хочешь, чтобы я осталась. А поскольку это не так, я просто…

— Конечно, я хочу, чтобы ты осталась. Проклятье, Меган! — Нэйт резко повернулся к ней и не удивился, когда она от него отшатнулась. — Мне нужна всего лишь одна несчастная минута. Я так тебя жажду, что мог бы съесть живьем.

Словно защищаясь, Меган скрестила руки на груди.

— Не понимаю тебя.

— Естественно, черт возьми, не понимаешь. Ты сбежала бы от меня, как черт от ладана, если бы поняла. — Натаниэль пытался обрести контроль, удержаться, не сорваться в пропасть. — У нас все будет хорошо, Мег. Просто подожди, дай мне прийти в себя.

— О чем ты говоришь?

Борясь с охватившим его жестоким чувством неминуемой потери, он схватил ее руку, прижал к себе, вцепился в ее ладонь.

— У меня тяжелые руки, Меган. Унаследовал от отца и знаю, как использовать их во благо… и во зло.

В глазах Натаниэля промелькнула огненная молния, подобная обоюдоострому стальному клинку. Эта страстная вспышка должна была испугать ее, однако лишь еще сильнее возбудила.

— Ты меня боишься, — спокойно констатировала Меган. — Боишься причинить мне боль.

— Я не причиню тебе боль. — Он резко опустил руку, сжатую в бессильной ярости в кулак, на кровать.

— Понимаю.

Меган нежно погладила его по щеке. Судорожно сведенный подбородок словно побуждал ее пальцы ласкать его, утешать, разглаживать окаменевшие мышцы. Она внезапно почувствовала в своих руках незнакомую прежде силу, власть, об обладании которой даже и не догадывалась. Меган задумалась, что же между ними произойдет, если выпустить ее на свободу.

— Ты меня хочешь. — Охваченная безрассудным порывом, Меган приблизилась к нему, и губы их встретились. — Хочешь до меня дотронуться. — Она положила его сжатый кулак на свою грудь, и сердце ее забилось как барабан, когда его пальцы раскрылись и обняли ее. — И чтобы я дотронулась до тебя. — Она нежно погладила его грудь, чувствуя, как дрожат мышцы его живота.

Как же много в нем силы, подумала Меган, и как безжалостно она скована. Что произойдет, если распрямить пружину?

Ей захотелось это узнать.

— Займись со мною любовью, Натаниэль… сейчас. — Прикрыв глаза, Меган заключила его в объятия, прижавшись к нему всем своим жаждущим телом. — Покажи, как сильно ты меня хочешь.

Нэйт пытался держать себя в руках, сосредоточиться на сладостном аромате ее губ. Этого будет достаточно, с надеждой подумал он про себя, чтобы вновь заставить ее воспарить.

Однако Меган быстро училась. Когда он стремился притушить пламя, она разжигала огонь. На нежность отвечала неистовой необузданностью.

Проклиная все на свете, Нэйт сжал ее в объятиях, и они покатились в страстном, безрассудном порыве. Тела их переплелись между собой, и его губы жадно терзали ее обнаженную плоть.

Меган с готовностью отвечала на каждое его отчаянное требование, каждый призывный стон. Его руки были везде, властные, твердые, берущие и дающие в ответ на ее мольбы. И уже не было тихих, спокойных вод, способных безмятежно нести их. Все заполонил собой безудержный, бушующий водоворот, закрутивший влюбленных в безумном танце горячей плоти и яростных желаний.

Нэйт уже не мог остановиться, и ему было плевать на проклятый контроль. Она — его, и, Господь свидетель, он возьмет ее всю, целиком. С рычанием он закинул ее руки за голову и впился в алчущее тело.

Меган выгнулась, как лук, извиваясь, но он все равно не ослаблял своего сокрушительного натиска, вторгаясь в ее горячее, влажное естество дерзким, испытывающим языком, пока она с гортанным всхлипом не выкрикнула его имя.

Еще глубже, дальше — их несло в безудержном потоке, они упивались сладостной и отчаянной схваткой пылающих тел, в которой руки ее были такими же грубыми и стремительным, как и его, а губы такими же смелыми и алчными.

Нэйт вошел в нее твердо и решительно, с победным свистящим, сорвавшимся криком, глаза его потемнели и подернулись пеленой. Их руки сплелись, и Меган рванулась ему навстречу.

Она запомнит головокружительную скорость и дикую свободу их страстного соития. Никогда не покинет ее стойкое ощущение удивительной силы, подхватившей их, когда они безрассудно прыгнули в пропасть…


Должно быть, Меган задремала. Проснувшись, она обнаружила, что лежит, растянувшись на животе, поперек кровати. Дождь кончился, наступила ночь. Немного придя в себя, она ощутила легкую, ноющую боль по всему телу и всепоглощающее чувство удовольствия.

Меган было подумала перевернуться, но любое движение представлялось ей сейчас слишком утомительным. Вместо этого она протянула руку, ощупывая разворошенную постель, уже сознавая, что Нэйта рядом нет.

Послышался лукавый щебет попугая: «Ты умеешь свистеть, Стив?» [20]

Меган все еще покатывалась со смеху, когда в комнату вошел Натаниэль.

— Как ты этого добиваешься? Крутишь ему целый день старые фильмы?

— Он страстный поклонник Богарта. Что еще скажешь? — Нэйта удивило и одновременно восхитило охватившее его странное неуклюжее чувство, когда он стоял с подносом с едой перед вольготно расположившейся в его постели обнаженной женщиной. — А у тебя там просто очаровательный шрам, милочка.

Меган была слишком довольной, чтобы смутиться, когда заметила, куда он смотрит.

— Я его заслужила. Да и ему трудно конкурировать с твоим драконом.

— Я был восемнадцатилетним идиотом, с усердием, достойным лучшего применения, налегавшим на пиво. Но думаю, я тоже его заслужил.

— Тебе идет. Что это у тебя в руках?

— Подумал, что ты, должно быть, проголодалась.

— Просто изнемогаю от голода. — Меган оперлась на локти и улыбнулась Нэйту. — Пахнет потрясающе. Не знала, что ты готовишь.

— Не я, а Голландец. Я всего лишь выпросил блюдо навынос на кухне, а дальше было уже дело техники.

— Дело техники? Что?

— Не что, а какой. Микроволновой. — Он поставил поднос на морской сундучок, стоявший в изножье кровати. — Тут у нас цыпленок по-каджунски [21]и немного вина.

— М-м-м… — Меган все-таки заставила себя приподняться повыше и теперь, склонившись над подносом, пристально его рассматривала. — Выглядит чудесно. Но мне и в самом деле нужно забрать Кевина.

— Я разговаривал с Сюзанной.

Интересно, удастся ли ему уговорить ее приступить к ужину в том виде, в котором она была сейчас, то есть восхитительно обнаженной, подумал Нэйт.

— Кевин переночует и пробудет у них, пока ты с ней не свяжешься.

— Ох. Хорошо.

— Она сказала, что он с головой ушел в видеоигры с Алексом и Дженни.

— И если я позвоню, то, несомненно, испорчу ему вечер.

— Вполне похоже на правду. — Нэйт присел на край кровати и провел пальцем по ее позвоночнику. — Ну, так как? Что ты об этом думаешь? Останешься у меня на ночь?

— У меня даже нет зубной щетки.

— Разыщу для тебя запасную. — Натаниэль отломил кусочек курицы и положил ей в рот.

— О! — Меган с трудом проглотила обжигающий горло кусок. — Острый.

— Ага. — Он нагнулся, остужая поцелуем ее пылавшие перцем и страстью губы, а потом поднес к ним бокал вина. — Лучше?

— Просто великолепно.

Нэйт слегка наклонил бокал, и несколько капель вина упало ей на плечо.

— Ой. Лучше поскорее стереть это. — Что он и проделал, слизнув вино языком. — Что мне сделать, чтобы убедить тебя остаться?

Меган позабыла про еду и окунулась в его объятия.

— Ты уже только что сделал это.


На следующее утро туман рассеялся. Натаниэль наблюдал за тем, как Меган укладывает волосы в прическу, стоя в потоке солнечного света. Ему показалось удивительно правильным и необходимым подойти к ней сзади и прижаться губами к открытой шейке.

Он подумал, что этот простой жест столь мил и в то же время чувственен и интимен, что может войти в привычку.

— Мне безумно нравится, как ты навела сегодня красоту, моя милая.

— Навела красоту? — Меган встретилась с ним в зеркале изумленным взглядом.

На ней был надет все тот же строгий брючный костюм, что и днем ранее, — разве что несколько более мятый. Едва заметный макияж — жалкая попытка воспользоваться весьма немногочисленным набором косметики, припасенным на самый крайний случай у нее в косметичке. Да и волосы доставили ей немало неприятностей, поскольку половина заколок и шпилек пропала.

— Мне нравится, как ты сейчас выглядишь. Как маленькая, прелестная пышечка на витрине кондитерской.

— Пышечка? — чуть не поперхнулась Меган. — Уж на что, на что, а на пышечку я никак не похожа.

— А я такой сладкоежка. — И чтобы еще более наглядно доказать это, Кэйт слегка прикусил ее мочку уха.

— Я заметила. — Меган повернулась и предостерегающе положила ему руки на грудь. — Я должна идти.

— Ага, и я тоже. Не думаю, что мне удастся уболтать тебя пойти со мной в рейс.

— Смотреть китов? — Она покачала головой. — Да уж, не более чем мне уговорить тебя просидеть со мной весь день в кабинете, занимаясь подсчетами.

Нэйт содрогнулся:

— Это точно. Что думаешь о сегодняшнем вечере?

Меган не думала — она томилась, желала, жаждала.

— Я должна заботиться о Кевине. Не могу проводить ночи здесь с тобой, в то время как он один в каком-то другом месте.

— Я это прекрасно понимаю. Мне вот что пришло в голову — ты оставишь открытой дверь на террасу…

— И ты под покровом ночи проникнешь в девичью спальню? — игриво поинтересовалась Меган.

— Ну, как-то так…

— Блестящая мысль. — Меган рассмеялась и отстранилась от него. — А теперь собираешься ли ты доставить меня к моей брошенной машине?

— Похоже на то. — Натаниэль взял ее за руку, чтобы поддержать, когда они спускались по лестнице. — Меган… — Ему была ненавистна сама мысль об этом, особенно сейчас, когда ярко светило солнце и на душе было необыкновенно легко. — Если ты получишь известия от Дюмона, если он попытается увидеть тебя или Кевина, если позвонит тебе, будет угрожать, вообще сделает хоть что-нибудь, я хочу, чтобы ты мне об этом сказала.

Она обнадеживающе сжала его руку в ответ.

— Я очень сомневаюсь, что он сунется ко мне после той трепки, которую ты ему устроил. Но не волнуйся, Натаниэль, я и сама вполне справлюсь с Бакстером.

— Голову с плеч! — привычно предложил Птица, но Натаниэль даже не улыбнулся.

— Вопрос не в том, справишься ты или нет. — Он распахнул дверь и отступил в сторону, пропуская Меган. — Возможно, ты и не считаешь, что прошедшая ночь дает мне право заботиться и оберегать тебя и твоего мальчика, зато я так думаю. И не отступлю от своего. Поэтому так и поступим. — Нэйт открыл перед ней дверь автомобиля. — Ты пообещаешь, что обязательно сообщишь мне обо всем, или я пойду и разыщу его прямо сейчас.

Она было хотела возразить ему, но внезапно перед ее внутренним взором живо предстала вчерашняя картина, и Меган отчетливо вспомнила выражение, застывшее на лице Натаниэля, прижавшего к стене Бакстера. Это охладило ее пыл.

— Похоже, что ты так и сделаешь.

— Можешь быть уверенной.

Меган попыталась отделить тревогу от простого удовольствия чувствовать себя защищенной. И не смогла.

— Я хочу сказать, что очень ценю твое внимание, но не уверена, что поступлю, как ты того желаешь. Я привыкла сама заботиться о себе и о Кевине, причем уже очень долгое время.

— Все меняется.

— Да, — осторожно заметила Меган, пытаясь понять, что стоит за этим спокойным, немигающим взглядом его серых глаз. — Я чувствую себя более комфортно, если это происходит постепенно.

— Я изо всех сил пытаюсь идти с тобой в ногу, Мег. — И какие бы разочарования ни постигли его на этом пути, сказал себе Нэйт, он с ними справится. — Просто скажи «да» или «нет».

Речь идет не только о ней, рассудила Меган. Дело касается Кевина. И Натаниэль предлагает им обоим сильную, надежную руку. Гордость — ничто, когда на карту поставлена безопасность сына.

Не понимая, что ее так забавляет, Меган повернулась к Нэйту, едва тот уселся на водительское место.

— У тебя просто сверхъестественное умение добиваться, чтобы все шло по-твоему. И когда так случается, ты считаешь это само собой разумеющимся.

— Обычно так и есть. — Он свернул с дороги и припарковался у офиса «Морского порядка».

Их ожидала небольшая делегация встречающих: Холт и, к изумлению Меган, ее брат Слоан.

— Я завез детей в Башни, — пояснил ей Холт, прежде чем Меган успела задать вопрос. — И с ними твоя собака, Нэйт.

— Спасибо.

Едва Меган успела выйти из машины, как к ней подбежал Слоан, обнял ее за плечи и пристально уставился в глаза.

— С тобой все в порядке? Какого черта ты мне не позвонила? Он посмел дотронуться до тебя своими проклятыми руками?

— Я в порядке, Слоан. В полном порядке. — Она машинально привлекла его к себе поближе и поцеловала. — Я не звонила, потому что у меня и так уже было два рыцаря, готовые к битве. Возможно, он и осмелился бы распустить руки, но и я поработала кулаками. Кажется, я разбила ему губу.

Слоан пробормотал проклятия в адрес Дюмона и прижал к себе Меган.

— Мне следовало с ним расправиться еще тогда, когда ты впервые мне о нем сказала.

— Прекрати. — Она потерлась о него щекой. — Все кончено. Я не хочу больше об этом вспоминать, а Кевин не должен этого слышать. Давай я отвезу тебя домой.

— У меня здесь кое-какие дела. — Он окинул Натаниэля суровым взглядом из-за плеча Меган. — Ты езжай, Мег. Я вернусь позже.

— Ну, тогда ладно. — Она еще раз поцеловала его в щеку. — Холт, спасибо, что присмотрели за Кевином.

— Без проблем.

Холт усмехнулся про себя, когда Натаниэль привлек Меган и запечатлел долгий, глубокий поцелуй. Взглянув в злобно сощурившиеся глаза Слоана, Холт, однако, удержал смешок при себе.

— Увидимся, милая.

Меган покраснела и закашлялась.

— Да… хорошо. Пока.

Натаниэль засунул руки в карманы, подождал, пока машина Меган не отъехала подальше, и повернулся к Слоану:

— Полагаю, ты хочешь со мной поговорить?

— Ты, черт побери, даже не представляешь, как я этого хочу.

— Тогда тебе придется пройти в капитанскую рубку. Скоро начнется экскурсия.

— Вам рефери не нужен? — предложил Холт, однако был одарен двумя убийственными взглядами. — Как плохо. Жаль, что придется такое пропустить.

Едва сдерживая ярость, Слоан поднялся вслед за Натаниэлем по трапу, нетерпеливо ожидая, пока тот закончит раздавать команды. Когда они очутились на мостике, Натаниэль просмотрел карты и отпустил помощника.

— Если наша беседа займет более пятнадцати минут, тебе придется присоединиться к экскурсии.

— У меня полно свободного времени. — Слоан подступил к нему поближе, расставив ноги, как бандит с большой дороги. — Чем ты, черт возьми, занимался с моей сестрой?

— Думаю, ты и сам догадался, — холодно ответил Натаниэль.

Слоан оскалился.

— Если ты думаешь, что я намерен оставаться в стороне, пока ты ей тут голову морочишь, то смертельно ошибаешься. Меня не было поблизости, когда она связалась с Дюмоном, но теперь-то я здесь.

— Я не Дюмон. — Натаниэль и сам был готов вспыхнуть, как сухой хворост от малейшей искры. — Ты хочешь выместить на мне злость за то, что он сделал с ней? Прекрасно понимаю. Мне тоже до смерти хочется надрать хоть кому-нибудь задницу с тех пор, как я увидел, как этот ублюдок швырнул ее. Так что, хочешь поразмяться? — предложил он. — Давай же.

И хотя это приглашение звучало столь соблазнительно для его первобытных, мужских инстинктов, Слоан отступил.

— Что ты имеешь в виду под «швырнул ее»?

— Только то, что я сказал. Он прижал ее к стенке. — Нэйта опять охватил приступ безудержной ярости. — Я бы убил его, но не думаю, что Мег бы это вынесла.

Слоан сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— И поэтому ты сбросил его с причала.

— Ну, для затравки надавал парочку тумаков, а потом понадеялся, что он не умеет плавать.

Уже слегка утихомирившись, Слоан благодарно кивнул. Холт успел обменяться парой слов с Дюмоном, когда тот вытащил из воды свою позорную задницу. Они уже имели с ним дело прежде. «В тот раз я также упустил свой шанс, — с отвращением подумал Слоан. — Не думаю, что Дюмон вернется, рискуя снова нарваться на кого-нибудь из нас». Слоан понимал, что должен этому радоваться, но в то же время горько сожалел, что ему так и не удалось потолковать с этим мерзавцем по-свойски.

— Я очень ценю твою заботу о ней, — сухо заметил Слоан. — Но это не меняет моего отношение ко всему остальному. Она была разбита, уязвлена, на взводе. Мне не нравится парень, который поспешил этим воспользоваться.

— Я напоил ее чаем и дал переодеться в сухую одежду, — сквозь зубы произнес Натаниэль. — Все могло на этом и завершиться, если бы она так захотела. Остаться со мной был ее выбор.

— Я не собираюсь просто стоять и смотреть, как ей снова причинят боль. Возможно, ты и видишь в ней доступную женщину, но она моя сестра.

— Я влюблен в твою сестру. — Натаниэль резко вскинул голову, когда дверь в капитанскую рубку распахнулась.

— Готовы отчалить, капитан.

— Отдать швартовы! — Он выругался сквозь зубы и шагнул к штурвалу.

Слоан все еще стоял позади него, пока Натаниэль раздавал команды и выводил теплоход в залив.

— Ты не мог бы повторить это снова? Не расслышал?

— Ты что, плохо понимаешь по-английски? — злобно рявкнул Натаниэль. — Я влюблен в нее. Проклятье!

— Теперь да. — Немного ошарашенный, Слоан присел на скамейку рядом со штурвалом.

Да уж… Надо обдумать это посерьезнее. Конечно, Меган едва с ним знакома. С другой стороны, Слоан прекрасно помнил, что сам без ума влюбился в Аманду с первой же минуты их встречи, едва та успела отбрить его в магазине. Если бы он мог выбирать мужчину для своей сестры, то это был бы кто-нибудь очень похожий на Натаниэля Фьюри.

— А ей-то ты сказал? — поинтересовался Слоан уже гораздо менее воинственным тоном.

— Иди ты к черту!

— Не сказал, — заключил он и закинул ногу на ногу. — А Меган испытывает к тебе те же чувства?

— Будет испытывать, — сквозь зубы произнес Натаниэль. — Ей нужно время, чтобы все обдумать, только и всего.

— Это ее слова?

— Это мои слова. — Натаниэль расстроенно запустил руку в волосы. — Послушай, О’Райли, или ты не будешь совать нос не в свое дело, или будем драться. С меня доста точно.

Улыбка медленно расползлась по физиономии Слоана.

— С ума по ней сходишь, да?

Натаниэль лишь проворчал что-то неразборчивое и отвернулся к морю.

— А как с Кевином? — Слоан внимательно изучал профиль Натаниэля, задавая этот вопрос. — Для некоторых взять ребенка другого мужчины представляется проблемой.

— Кевин — сын Меган. — Нэйт бросил на Слоана гневный взгляд. — Он будет моим.

Слоан помедлил мгновение, чтобы быть уверенным.

— Так, значит, ты собираешься прихватить, так сказать, весь комплект.

— Совершенно верно. — Натаниэль достал сигару и закурил. — У тебя с этим какие-то проблемы?

— Ну, у меня-то, может, и нет. — Слоан ухмыльнулся и взял сигару, которую с запозданием предложил ему Натаниэль. — А вот у тебя запросто. Моя сестрица чертовски упрямая женщина. Но поскольку ты почти член семьи, буду рад предложить любую посильную помощь.

На губах Натаниэля наконец-то показалась улыбка.

— Спасибо, но я уж как-нибудь сам с этим справлюсь.

— Успехов тебе. — Слоан откинулся назад, наслаждаясь морской поездкой.


— Ты уверена, что с тобой все в порядке?

Едва Меган успела переступить порог Башен, как обнаружила себя окруженной заботой и вниманием.

— Все хорошо, правда. — Ее протесты вовсе не помешали Кэлхунам увести ее на семейную кухню и начать потчевать чаем и сочувствием. — Вы делаете из мухи слона.

— Если кто-то посмел обидеть одну из нас, — возразила ей Сиси, — то будет иметь дело со всеми.

Меган выглянула в окно, где во дворе беспечно и счастливо играли дети.

— Я ценю это. Правда. Но не думаю, что во всем случившемся есть что-нибудь, о чем стоит беспокоиться…

— И не будет. — Коллин вошла в комнату, обводя сгрудившихся вокруг Меган родственниц тяжелым, пристальным взглядом. — Что вы все сюда понабились, хотите задушить девочку? Выметайтесь.

— Тетя Коллин… — осмелилась произнести Коко.

— Вон, я же сказала, все до единой. А ты давай-ка поворачивай обратно на свою кухню и продолжай флиртовать с тем огромным голландцем, которого тайком принимаешь в своей спальне по ночам.

— С какой стати я…

— Иди уже. И ты. — На этот раз она устрашающе направила свою клюку на Аманду. — Ты же вроде отелем управляешь, так? А ты ступай полей свои цветочки, — приказала она Сюзанне. — А ты займись-ка починкой своих двигателей. — Она перевела взгляд с Сиси на Лайлу.

— Трудно придумать, что со мной делать, да, тетушка? — лениво заметила Лайла.

— Иди вздремни, — фыркнула Коллин.

— Уели, — со вздохом признала Лайла. — Собирайтесь, леди, нас изгоняют.

Когда дверь за ними захлопнулась, удовлетворенная Коллин тяжело уселась за стол.

— Сделай-ка мне чаю, — велела она Меган. — Смотри, чтобы был горячим.

Меган поспешила исполнить ее приказание, но несмотря на это, вовсе не была напу гана.

— Вы всегда используете грубость, чтобы добиться своих целей, мисс Кэлхун?

— Это возраст да пакет акций поувесистей. — Она взяла чашку с чаем, которую поставила перед ней Меган, отхлебнула и неохотно кивнула, найдя его горячим и крепким. — А теперь сядь и послушай, что я тебе должна сказать. И не хмурься, юная леди.

— Я очень люблю Коко, — ответила Меган. — Вы ее смутили.

— Смутила ее? Ха! Да она и этот татуированный медведь танцуют здесь под луной свои брачные танцы вот уже сколько дней. Я ее всего лишь чуть-чуть уколола. — Коллин хитро посмотрела на Меган. — Можешь быть верной, когда это того заслуживает, не так ли?

— Да.

— Так же как и я. Я сделала парочку звонков сегодня утром кое-каким моим друзьям в Бостоне. Влиятельным друзьям. Помолчи, — приказала она Меган, когда та попыталась вставить слово. — Я сама ненавижу политику и политиков, но, когда нужно, приходится танцевать с дьяволом. К этому часу Дюмон уже должен быть в курсе, что любые контакты с тобой или твоим сыном повлекут за собой фатальные последствия для его политической карьеры. Больше он тебя не побеспокоит.

Меган упрямо сжала губы. Она старалась, чтобы ее голос звучал спокойно. И все равно, что бы она ни говорила, какой бы уверенный ни делала вид, противный ледяной страх перед действиями Бакстера неотступно преследовал ее, словно холодный топор палача, занесенный над головой осужденного на казнь. Одной рукой Коллин увела ее с эшафота.

— Почему вы так поступили?

— Ненавижу мужчин, которые позволяют себе распускать руки. Особенно тех, кто осмеливается делать это с членами моей семьи.

— Я не отношусь к вашей семье, — мягко возразила Меган.

— Ха! Подумай-ка хорошенько. Ты уже опустила свою ножку в воды Кэлхунов. Мы как зыбучие пески. Ты теперь тоже Кэлхун, и ты влипла.

Слезы брызнули из глаз Меган, ослепляя ее.

— Мисс Кэлхун… — Однако ее слова были прерваны нетерпеливым стуком палки Коллин. Хлюпнув носом, Меган начала снова. — Тетя Коллин, — на этот раз отчетливо произнесла она. — Я вам очень благодарна.

— И правильно, ты должна быть мне благодарной. — Коллин закашлялась, надеясь прочистить внезапно осипший голос. А потом повысила его до крика. — Возвращайтесь-ка сюда, вы все! Прекратите подслушивать под дверью!

Дверь распахнулась, и во главе сестринского отряда в комнату влетела Коко. Она подбежала к Коллин, опустилась на колени и поцеловала ее пергаментную щечку.

— А ну прекратили быстро всю эту чушь. — Коллин отмахнулась от своих внучатых племянниц. — Я хочу, чтобы девчонка рассказала мне, как тот крепкий молодой человек сбросил забияку за борт.

Меган улыбнулась, утирая глаза.

— Для начала он его слегка придушил.

— Ха! — Коллин одобрительно стукнула палкой. — И не упускай ни малейшей детали.

Глава 9

«Б. ведет себя странно. С летнего возвращения на остров витает в облаках, мечтает наяву. Поздно явилась на чай, позабыла о встрече за завтраком. Недопустимо. Тревожат беспорядки в Мексике. Уволил лакея. Слишком сильно накрахмалил сорочки».

Невероятно, подумала Меган, уставившись на запись, которую Фергюс вывел своим неразборчивым подчерком рядом с биржевыми котировками. Он мог говорить о жене, возможной войне и лакее одним и тем же слегка раздраженным тоном. Что за жалкую жизнь, должно быть, вела Бьянка. Как ужасно оказаться замужем за настоящим деспотом, без всякой надежды решать собственную судьбу.

Хотя было бы гораздо хуже, мелькнула у нее мысль, если бы Бьянка любила его.

Как это частенько случалось в эти тихие часы перед сном, Меган пролистала страницы тетради и обратилась к серии номеров. Она уже успела пожалеть, что так и не попала тогда в библиотеку.

Или, возможно, Аманда — лучший вариант. Она вполне может знать, были ли у Фергюса заграничные банковские счета или депозитарные ячейки.

Пристально рассматривая ряды цифр, Меган размышляла, насколько близко она подошла к правде. Фергюс владел домами в штате Мэн и в Нью-Йорке. Это вполне могло быть номерами различных депозитарных ячеек. Даже шифрами от домашних сейфов.

Идея показалась ей любопытной: вот простой ответ на эту маленькую, но давно не дающую ей покоя загадку. Человек, столь одержимый своим благосостоянием и приростом капиталов, как Фергюс Кэлхун, вполне мог завести несколько тайников.

Разве не фантастика, подумала Меган, если где-то в старом банке до сих пор находится пыльный сейф? Сейф, к которому никто не притрагивался все эти годы? Ключ от которого потерян или выброшен. Содержимое? О… это — бесценные рубины или толстая пачка оборотных долговых обязательств. Пожелтевшая фотография. Локон волос, перевязанных золотой лентой.

Меган закатила глаза и от души посмеялась над собой.

— Попридержи-ка свое воображение, подруга, — пробормотала она. — Не к добру оно так разыгралось.

— Кто это там разыгрался?

Меган подпрыгнула, как испуганный кролик, очки упали на подбородок.

— Проклятье! Натаниэль!

На его лице сияла широкая ухмылка, когда, закрыв и заперев на замок дверь на террасу, он приблизился к столу.

— А я наивно полагал, ты будешь счастлива меня увидеть.

— Я счастлива. Но ты не должен был ко мне так подкрадываться.

— Когда мужчина проникает посреди ночи в окно «девичьей комнаты», как ты изволила выразиться, он не может не красться.

Она вернула очки на место.

— Это не окно, а дверь.

— Ты слишком буквальна. — Он склонился над спинкой стула, на котором сидела Меган, и жадно поцеловал ее. — Рад, что ты начала разговаривать сама с собой.

— Я не разговаривала.

— Разговаривала, разговаривала. Только что. Именно поэтому я решил прекратить наблюдение и войти в комнату. — Нэйт прошелся до двери в коридор, запирая и ее тоже. — Ты выглядела невероятно сексуально, сидя тут, за этим своим аккуратным маленьким письменным столом. Волосы забраны назад, очки съехали на нос. В этом прелестном, «только без глупостей», халатике.

Меган от всего сердца пожалела, что практичный махровый халат не мог превратиться в шелка и кружева. Но у нее не было ничего соблазнительного, так что пришлось остановиться на махровом халате и подаренных Коко духах.

— Я уже думала, что ты не придешь. Сейчас совсем поздно.

— Я решил, что здесь непременно поднимется шум и гам по поводу вчерашних событий, а после тебе потребуется время, чтобы уложить Кевина в постель. Он ни о чем и не подозревает, так?

— Да. — Ее очень тронул его вопрос, свидетельствовавший о том, что эта тема явно имела для него значение. — Никто из детей не знает. Все остальные были просто великолепны. Это как сражаться в одиночку против полчищ врагов и внезапно обнаружить себя окруженной соратниками. — Меган улыбнулась, кокетливо склонив голову. — Ты держишь что-то за спиной?

Нэйт изогнул бровь в притворном изумлении.

— Очевидно, да. — Он достал пион, брата-близнеца того, что подарил ей два дня назад. — «Роза, — заметил он, — без шипов» [22].

С этими словами Натаниэль приблизился к Меган. В этот трепетный миг она могла думать лишь о том, что этот мужчина, этот потрясающий, невероятный мужчина, ее хочет. Нэйт попытался вынуть увядший пион из вазы на столе.

— Нет. — Меган почувствовала себя глупо, однако все равно остановила его руку. — Не выбрасывай его.

— А ты сентиментальна, да, Мег? — Тронутый тем, что она сохранила его дар, Натаниэль поставил свежий пион рядом со старым. — Неужели ты сидела здесь, работала допоздна, смотрела на цветок и думала обо мне?

— Может быть, и так. — Меган не могла устоять, видя смешинки в его глазах. — Да, я думала о тебе. Хотя и не всегда доброжелательно.

— Вполне достаточно того, что думала. — Он приподнял ее руку, целуя ладошку. — Почти. — К ее удивлению, Нэйт сдвинул Меган со стула, уселся на него сам и посадил ее на колени. — Но в целом уже гораздо лучше.

К чему спорить, решила Меган и положила голову ему на плечо.

— Все заняты приготовлениями к празднованию Четвертого июля [23], — лениво сообщила она. — Коко и Голландец спорят о лучшем рецепте приготовления соуса для барбекю, а дети горько разочарованы тем, что мы не позволили им приобрести маленькие, красочные бомбочки, так чудно взрывающиеся.

— Кончится тем, что они сделают два вида соуса и попросят нас выбрать, чей лучше.

«Как приятно сидеть здесь вдвоем, — думал Нэйт, — в тишине и одиночестве после беспокойного рабочего дня».

— А дети не будут разочарованы, когда увидят фейерверки, организованные Трентом.

Кевин только об это и болтал весь вечер, вспомнила Меган.

— Я слышала, это будет впечатляющее шоу.

— Уж можешь рассчитывать. Эта компания не делает ничего в полсилы. Любишь фейерверки, милая?

— Почти так же, как и дети. — Меган улыбнулась и уютно к нему прижалась. — Не могу поверить, что уже Четвертое июля. Все, что мне остается, так это быстренько расправиться с парой дюжин неотложных дел, чтобы иметь возможность поучаствовать в грандиозном барбекю-шоу, удержать деток от того, чтобы они не подпалили сами себя, и при этом постараться получить удовольствие от всего происходящего.

— Дела на первом месте, — пробормотал Нэйт. — Работаешь над книгой Фергюса?

— Угу… Я даже и представить себе не могла размеры его состояния, которые превышало разве что только его презрение к людям. Вот посмотри. — Меган ткнула пальцем в страницу. — Все его записи о Бьянке сделаны в таком духе, будто бы она его прислуга или, что того хуже, собственность. Фергюс каждый день проверял расходы на ведение домашнего хозяйства вплоть до пенни. Вот его заметка о том, как он вычел из жалованья повара тридцать три цента за несоответствие в расходах на кухню.

— Многие люди думают больше о деньгах, чем о душе. — Нэйт лениво пробежал глазами страницу книги. — Вот я уж точно уверен, что ты сидишь у меня на коленках не из-за моего банковского счета, поскольку тебе прекрасно известно его состояние вплоть до последнего цента.

— Ты в плюсе.

— Едва-едва.

— Приток наличности обычно невелик в первые годы развития любого бизнеса, а если принять во внимание затраты на приобретение оборудования, первоначальный взнос за коттедж, страховые взносы и стоимость лицензии…

— Господи, я просто без ума от того, как ты рассказываешь о прибылях и убытках. — Позволив тетрадке захлопнуться, Нэйт игриво укусил Меган за ушко. — Поговори со мной о чеках и балансах или о квартальных выплатах. Квартальные выплаты просто сводят меня с ума.

— Тогда ты будешь счастлив узнать, что вы с Холтом недооценили свои налоговые выплаты.

— М-м-м… — Он прервался, прищурив глаза. — Как это недооценили? Что ты имеешь в виду?

— Вы должны правительству еще двести тридцать долларов, которые могут быть добавлены к вашим следующим квартальным выплатам, или, что гораздо мудрее, я заполню исправленную налоговую декларацию.

Нэйт сдержанно выругался.

— С какой стати мы должны платить им заранее, а?

Меган сочувственно поцеловала его.

— Потому, Натаниэль, что иначе Внутренняя налоговая служба превратит вашу жизнь в настоящий ад. Я здесь для того, чтобы спасти вас от них. И я также, если, конечно, твоя нервная система способна пережить еще один стресс, собираюсь предложить тебе открыть киох [24]— пенсионный счет для самостоятельно занятых лиц.

— Пенсионный? Проклятье, Мег, мне еще тридцать три.

— И с каждым днем ты не становишься моложе. А знаете ли вы, сколько будет составлять прожиточный минимум в ваши преклонные годы, мистер Фьюри?

— Я изменил свое мнение. Мне не нравятся твои бухгалтерские разговоры.

— Это также имеет смысл для облегчения твоего налогообложения, — продолжала настаивать Меган. — Суммы, положенные на пенсионный счет, не облагаются налогами до достижения пенсионного возраста. Да и тогда налоговая ставка, как правило, ниже. И наконец, хотя планирование будущего и не столь романтично, зато в зрелом возрасте эти усилия будут сполна вознаграждены.

Руки Нэйта скользнули под махровую ткань халата.

— Я предпочитаю получить вознаграждение немедленно.

Ее пульс участился.

— И у меня есть все необходимые формы.

— Черт возьми, с этим трудно не согласиться. С формами.

— Для оформления киоха. Все, что тебе следует предпринять… О… — Махровый халат соскользнул с плеч и разошелся пополам в его умелых руках. Меган, едва дыша, судорожно ловила губами воздух, вся дрожа и изнемогая от сдерживаемого желания. — Как… как ты это сделал?

— Пойдем в постель. — Он взял ее на руки. — Покажу.


На рассвете Натаниэль спускался по ступенькам террасы, положив руки в карманы и что-то негромко насвистывая. Голландец в аналогичной позе продвигался по соседней лестнице. Оба мужчины застыли от изумления, встретившись на центральной площадке.

Они, чертыхаясь, уставились друг на друга.

— Что ты делаешь здесь в этот час? — требовательно поинтересовался Голландец.

— Я мог бы задать тебе тот же вопрос.

— Я живу здесь, помнишь?

Натаниэль наклонил голову.

— Ты живешь там. — Он показал на кухонный уровень.

— Решил подышать свежим воздухом, — помедлив в поисках вдохновения, сообразил, наконец, Голландец.

— Ну и я тоже.

Голландец бросил быстрый взгляд на террасу Меган. Натаниэль пристально посмотрел на дверь, ведущую к Коко. Каждый решил оставить свои наблюдения при себе.

— Ну что же… Полагаю, ты не против немного подкрепиться?

Натаниэль облизнулся.

— Не отказался бы.

— Давай же, нечего торчать тут все утро.

Удовлетворенные этим решением, они удалились в завидном согласии друг с другом.


Меган проспала, поэтому буквально вылетела из спальни, на ходу застегивая блузку. Заглянув по пути в комнату Кевина, она увидела варварски застеленную кровать и вздохнула.

В доме все давно встали, все, кроме нее.

Меган быстрым шагом направилась в свой кабинет, мысленно вычеркивая завтрак с сыном из списка маленьких дневных удовольствий.

— О, моя дорогая. — Коко взмахнула руками, когда Меган едва не врезалась в нее в вестибюле. — Что-то случилось?

— О нет, простите, я просто опаздываю.

— У тебя была назначена встреча?

— Нет. — Меган перевела дыхание. — Я имела в виду, опаздываю на работу.

— О боже мой, а я-то решила, что что-то случилось. Я только что была у тебя и оставила записку на столе. Беги, моя дорогая, я вовсе не хочу тебя задерживать.

— Но… — Меган обнаружила, что обращается уже к удаляющейся спине Коко, и направилась в кабинет, чтобы прочесть записку.

Представления Коко о деловых записках оказались далекими от профессиональных.

«Меган, дорогая, надеюсь, ты спала хорошо. В кофеварке свежий кофе, и я оставила тебе корзиночку с кексами. Тебе не следует пропускать завтрак. Кевин ел как молодой волк. Так приятно видеть, когда мальчик получает удовольствие от еды. Он и Нэйт вернутся через пару часов. Не работай слишком много.

Любящая тебя Коко

P. S. Карты сказали мне, что перед тобой стоят два важных вопроса, на которые тебе надо дать ответ. Один касается сердца, а другой — ума. Разве это не интересно?»

Меган вздохнула и только принялась перечитывать записку заново, когда к ней вбежала Аманда:

— Есть свободная минутка?

— Конечно. — Она протянула ей записку, которую все еще держала в руке. — Как думаешь, сможешь перевести ее для меня?

— А, одна из загадочных записок тетушки Коко. — Сморщив губки, Аманда внимательно изучила послание. — Что же, с кофе и кексами вроде проблем нет.

— Я поняла эту часть. — Меган уже успела отдать должное и тому и другому. — Хочешь чего-нибудь?

— Нет, спасибо, я едва справилась со своим. Кевин прекрасно позавтракал. Могу за это поручиться. Когда я видела его, он приканчивал французский тост [25], сражаясь с Натаниэлем за последний кусок.

Меган едва не подавилась кофе.

— Натаниэль завтракал здесь?

— Усиленно поглощал пищу и очаровывал тетю Коко, одновременно рассказывая Кевину басню о гигантском кальмаре. Они вернутся через несколько часов, — продолжала Аманда, указывая на записку, — потому что Кевин уговорил Нэйта снова взять его с собой на корабль. Хотя ему и не пришлось сильно стараться, — добавила она с улыбкой. — Мы решили, что ты не будешь возражать.

— Нет. Конечно, не буду.

— Только фраза о картах не поддается объяснению. В этом вся тетя Коко. — Аманда положила записку на стол. — Внушает суеверный ужас то, как часто она попадает в цель. Тебе недавно задавали вопросы?

— Да нет. Ничего особенного.

Аманда подумала о том, что Слоан рассказал ей о чувствах Натаниэля.

— Ты уверена?

— Хм? Да. Я все размышляю о книге Фергюса. Мне кажется, в широком смысле слова ее можно счесть вопросом. По крайней мере, тем, что я хотела бы задать тебе.

Аманда устроилась поудобнее.

— Давай.

— На последних страницах книги выписаны какие-то номера. Я уже говорила о них. — Меган открыла папку, протягивая копию списка Аманде. — Интересно, не могут ли они быть номером счета депозитной книжки, или банковской ячейки, или шифром от сейфа. Или, возможно, номерами земельных участков, задействованных в сделках по продаже недвижимости? — Она пожала плечами. — Я понимаю, глупо за них так цепляться…

— Нет. — Аманда отмахнулась от ее сбивчивых оправданий. — Я понимаю, что ты имеешь в виду. Сама терпеть не могу, когда что-нибудь не складывается в четкую картинку. Мы просмотрели большинство бумаг, относящихся к этому году, в поисках следов ожерелья. Не припоминаю ничего такого, с чем бы эти цифры могли быть связаны, однако непременно еще раз взгляну на все материалы.

— Позволь, я сама этим займусь, — быстро попросила Меган. — У меня такое ощущение, будто это мой ребенок.

— С удовольствием. У меня у самой дел более чем достаточно. И, учитывая завтрашнее празднество, мне едва хватит времени, чтобы с ними расквитаться. Все, что тебе понадобится, находится в кладовке под комнатой Бьянки в башне. Мы успели разобрать документы по годам и по содержанию, однако это все равно утомительная, трудоемкая работа.

— Утомительные и трудоемкие работы составляют смысл моей жизни.

— Тогда ты будешь на седьмом небе от счастья. Меган, я не люблю просить, но, понимаешь, сегодня у няни выходной, а Слоан по уши увяз в клееной фанере, или как там это называется. Мы передаем малышку с рук на руки все утро, но днем у меня назначена встреча в городке. Конечно, я могу ее перенести…

— Ты хочешь, чтобы я посидела с девочкой?

— Я понимаю, ты так занята, но…

— Мэнди, я уже думала, что ты никогда меня не попросишь. — У Меган светились глаза. — И когда я смогу приступить?


Кевин пришел к выводу, что это лучшее лето в его жизни. Да, он скучал по бабушке с дедушкой, и по лошадям, и по лучшему другу Джону Сильверхорну, но у него появилось слишком много новых, увлекательных занятий, чтобы тосковать по дому.

Он каждый день играл с Алексом и Дженни, у него была своя крепость, и он жил в замке. Не говоря уже о кораблях, на которых можно плавать, и скалах, на которые можно карабкаться. Ну а Коко и мистер Голландец всегда готовы угостить его всякой вкуснятиной. Макс рассказывал любопытные истории, Слоан и Трент иногда позволяли помочь с реставрацией дома, а Холт дал поуправлять своим маленьким катером.

Все его новые тетушки играли с ним и иногда, если он был очень, очень осторожным, позволяли подержать какого-нибудь младенца.

По мнению Кевина, все шло просто потрясающе.

А еще здесь был Натаниэль. Кевин украдкой посмотрел на сидящего за рулем большого кабриолета мужчину. Машина неслась вверх по ветреной и извилистой дороге к Башням. Мальчик решил, что Натаниэль знает обо всем на свете. У него были мускулы и татуировка, и от него почти всегда пахло морем.

Когда тот стоял на мостике своего маленького туристического теплоходика, прищурив глаза от яркого солнца и положив большие руки на штурвал, он был просто воплощением мечты любого мальчугана об отважном герое.

— А может быть… — Кевин умолк на полуслове, не решаясь продолжить, пока Натаниэль сам не обратил на него взгляд.

— Может быть — что, приятель?

— Может, когда-нибудь я еще раз схожу с тобой в рейс? — выпалил Кевин. — Обещаю, что не буду задавать в следующий раз столько вопросов и мешать тебе.

Найдется ли человек, подумал Нэйт, способный не поддаться простодушному обаянию ребенка? Он остановил машину у входа на семейную половину дома.

— Я в любое время буду рад видеть тебя на борту своего корабля. — Натаниэль щелкнул пальцем по козырьку капитанской фуражки, которую небрежно натянул мальчишке на голову. — И ты можешь задавать мне любые вопросы, какие только захочешь.

— Правда? — Кевин поправил сползшую на глаза фуражку.

— Правда.

— Спасибо! — Кевин с детской непосредственностью обнял Натаниэля, который внезапно ощутил в своем сердце прилив любви к мальчику. — Я расскажу маме. Ты зайдешь?

— Ага. — Он на мгновение прижал к себе Кевина, прежде чем они вышли из машины.

— Пойдем же. — Разрываясь от переполнявших его новостей, Кевин выскочил из машины и взлетел по ступенькам, на бегу распахивая дверь. — Мам! Я вернулся!

— Что за тихий, степенный ребенок, — заметила Меган, выходя в коридор из гостиной. — Должно быть, мой Кевин.

С хихиканьем Кевин бросился к маме, приподнимаясь на цыпочках, чтобы рассмотреть лежащего у нее на руках младенца.

— Это Бьянка?

— Делия.

Прищурившись, Кевин внимательно посмотрел на детское, кукольное личико.

— Как ты их различаешь? Они выглядят совсем одинаково.

— Материнский глаз, — пробормотала Меган и наклонилась, чтобы поцеловать сына. — Где пропадал, моряк?

— Мы ходили в рейс. В океан и обратно, дважды. Видели девять китов. Один, наверное, детеныш. Когда они собираются вместе, то называются стадом. Как, например, коровы или овцы.

— Да что ты говоришь!

— А Нэйт дал мне управлять штурвалом и гудеть в гудок, и я помогал прокладывать курс по карте. А того мужчину на второй палубе все время мутило, а меня нет, потому что у меня правильная морская походка. И Нэйт сказал, что я могу отправиться с ним в море снова, ведь правда, мам?

Почти девять лет материнского опыта позволяли Меган с легкостью улавливать последовательность его рассуждений.

— Что же, думаю, да.

— Ты знала, что киты выбирают себе подругу на всю жизнь и они на самом деле вовсе не рыбы, несмотря на то что живут в воде? Они млекопитающие, как мы, и слоны, и собаки, и они должны дышать. Именно поэтому они всплывают на поверхность и выпускают фонтанчики воды.

Посреди лекции вошел Натаниэль. Он остановился и внимательно окинул взглядом открывавшуюся перед ним картину. Меган стояла, улыбаясь сыну и держа его за руку, другой рукой придерживая младенца.

«Я хочу, — желание окутало его подобно потоку солнечного света, яркому и теплому, — эту женщину». В этом у него никогда не возникало сомнений. Но столь же остро он желал обладать, как заметил Слоан, и полным комплектом. Женщиной, мальчиком, семьей.

Меган взглянула на него и улыбнулась. Ее сердце забилось сильнее.

Она собралась было заговорить с ним, однако от взгляда Натаниэля слова замерли у нее в горле. Меган невольно отступила назад, однако он уже был рядом, касаясь ее щеки рукою, целуя губы с нежностью, делавшей ее податливой и мягкой, словно воск.

Малышка восторженно засмеялась и схватила маленькой ручонкой прядь волос Натаниэля.

— Поехали! — Натаниэль подхватил Делию и высоко поднял ее на вытянутых руках. Малышка приветственно загулила, потешно пинаясь ногами. Когда он снова опустил кроху, Меган и Кевин продолжали удивленно смотреть на него. Покачивая младенца, Нэйт повернул лицо к мальчику. — Тебе не нравится, что я целую твою маму?

Меган издала еле слышный сдавленный звук. Кевин неловко уткнулся глазами в пол.

— Я не знаю, — промямлил он.

— Ведь она же красавица, правда?

Кевин пожал плечами и покраснел.

— Думаю, да. — Он не очень понимал, как ему следует себя вести. Многие мужчины целовали маму. Его дедушка, Слоан, а еще — Холт, и Трент, и Макс. Но это было совсем другое, и Кевин прекрасно знал это. В конце концов, он уже не ребенок. Мальчик быстро взглянул на Натаниэля, а потом снова опустил глаза. — Ты собираешься быть ее приятелем?

— А… — Натаниэль посмотрел на Меган, однако ее ответный взгляд ясно свидетельствовал о том, что она позволяет ему действовать по своему усмотрению. — Попал в точку. Тебя это беспокоит?

Ощутив, как свело живот от волнения, Кевин снова пожал узенькими плечами:

— Не знаю.

Раз мальчик стесняется поднять глаза, рассудил Нэйт, неплохо бы самому опуститься к нему поближе. Он присел, пододвинувшись к Кевину, по-прежнему держа на руках малышку.

— У тебя в запасе море времени, чтобы подумать об этом и дать мне знать. Я никуда не денусь.

— Хорошо. — Кевин взглянул на маму и опять на Натаниэля. Потом мальчик украдкой подошел поближе, желая шепнуть ему кое-что на ухо. — А ей это нравится?

Натаниэль проглотил улыбку и очень серьезно его заверил:

— Да, нравится.

Собравшись с духом, Кевин кивнул:

— Хорошо. Думаю, ты можешь целовать ее, если хочешь.

— Благодарю тебя. — Нэйт протянул Кевину руку, и это настоящее мужское рукопожатие заставило мальчика важно расправить плечи, раздуваясь от гордости.

— Спасибо, что взял меня сегодня с собой. — Кевин снял капитанскую фуражку. — И что дал мне поносить ее.

Натаниэль снова нахлобучил фуражку на голову Кевину, опустив козырек:

— Возьми себе.

Мальчик удивленно заморгал, не в силах прийти в себя от радости и потрясения.

— Взаправду?

— Ага.

— Круто. Спасибо. Спасибо огромное. Смотри, мам, я могу ее себе оставить. Пойду покажу тете Коко.

Он умчался вверх по лестнице, топая ногами, обутыми в кроссовки. Когда Натаниэль снова распрямился, Меган смотрела на него строгим взглядом.

— О чем он тебя спросил?

— Мужской разговор. Женщине не понять.

— Да что ты?

Однако прежде чем Меган успела вывести его из этого заблуждения, Натаниэль притянул ее к себе за пояс.

— Теперь у меня есть разрешение. — Он обнял и поцеловал ее глубоким, нежным поцелуем, в то время как Делия изо всех сил старалась уютно между ними устроиться.

— Разрешение? — проговорила Меган, вновь обретя способность дышать. — От кого?

— От твоих мужчин. — Нэйт непринужденно вошел в гостиную и посадил Делию на ее коврик, где она со счастливым визгом вцепилась в любимого плюшевого медвежонка. — За исключением твоего отца, но его здесь нет.

— Моих мужчин? Ты имеешь в виду Кевина и Слоана? — Осознав случившееся, она без сил упала в кресло. — Ты говорил со Слоаном об… этом?

— Мы чуть не подрались, но, к счастью, до рукопашной дело не дошло. — Чувствуя себя как дома, Натаниэль подошел к журнальному столику и налил себе глоток виски из графина. — Мы все уладили.

— Вы уладили. Ты и мой брат. И думаю, никому из вас не пришло в голову, что и мне самой есть что сказать по этому поводу.

— Вряд ли это удачная идея. Слоан был чертовски недоволен, что ты провела со мной ночь.

— Это не его дело, — сухо заметила Меган.

— Может, да, а может, и нет. Тем не менее сейчас все успокоилось. Не из-за чего сердиться.

— Я не сержусь. Я возмущена тем, что ты взял на себя смелость рассказать о наших отношениях членам моей семьи, даже не посоветовавшись со мной. — Она была очень обеспокоена обожающим взглядом Кевина, когда он смотрел на Нэйта.

«Ах, женщины», — только и подумал Натаниэль и одним глотком допил виски.

— Я был поставлен перед выбором — объясниться со Слоаном или отведать его кулаков.

— Это просто нелепо.

— Тебя там не было, милочка.

— Вот именно. — Меган резко подняла голову. — Мне не нравится, когда меня обсуждают за глаза. Признаюсь, до смерти устала от этого за последние десять лет.

Очень осторожно Натаниэль поставил стакан на столик.

— Меган, если ты постоянно будешь вспоминать о Дюмоне, то просто сведешь меня с ума.

— Дюмон здесь совершенно ни при чем. Я просто констатирую факт.

— И я тоже констатировал факт. Я рассказал твоему брату, что люблю тебя, и все разрешилось.

— Ты должен был… — Меган оборвала себя, ловя губами воздух, которого внезапно стало не хватать. — Ты сказал Слоану, что любишьменя?

— Совершенно верно. А теперь ты заявишь, что я должен был бы сперва сообщить об этом тебе.

— Я… я не знаю, что сказать. — Но она была рада, очень рада, что успела сесть в кресло.

— Предпочитаемый ответ: «Я люблю тебя тоже». — Нэйт замер в ожидании, стараясь не обращать внимания на неприятное покалывание в груди. — Не можешь произнести такую сложную фразу?

— Натаниэль. — «Оставайся спокойной, — убеждала она себя. — Здравомыслящей. Логичной». — Все произошло слишком быстро. Еще несколько недель назад я тебя даже не знала. Я не ожидала, что между нами это случится. И я будто оглушена. Поверь, я испытываю к тебе очень сильные, очень настоящие чувства, иначе я бы никогда не осталась с тобой в ту первую ночь.

Она просто убивает его, режет без ножа.

— Но?

— Любовь — это не то чувство, к которому я могу позволить себе снова отнестись легкомысленно. Не хочу причинить боль ни тебе, ни себе. Не хочу, чтобы наша возможная ошибка навредила Кевину.

— Ты и в самом деле полагаешь, будто время расставит все по местам, так? Наплевать, что у тебя на душе, стоит всего лишь подождать, изучить все факты, подвести баланс и правильный ответ придет сам собой?

Ее плечи окаменели.

— Если ты хочешь спросить, нужно ли мне время, чтобы все взвесить, то я отвечу: да.

— Прекрасно, получай свое время, только добавь к вычислениям вот это. — В два шага он оказался подле Меган, прижал ее к себе, и их губы слились в жарком поцелуе. — Ты чувствуешь то же самое, что и я.

И она чувствовала, очень даже чувствовала, и это страшило ее больше всего.

— Это не ответ.

— Это единственно возможный ответ. — Нэйт сверкнул на нее глазами. — Я также не искал тебя, Меган. Мой курс был прекрасно и твердо проложен. Ты изменила для меня все. Так что и тебе придется задвинуть куда подальше свои замечательные и аккуратные колонки цифр и освободить место для меня. Потому что я люблю тебя и собираюсь тебя заполучить. Ты и Кевин будете принадлежать мне. — Он выпустил ее. — Подумай об этом, — сказал Нэйт и вышел из комнаты.

* * *

«Идиот. — Натаниэль продолжал ругать себя, резко выкручивая руль, пытаясь припарковаться у „Морского порядка“. — Несомненно, открыл новый способ завоевать женщину — орать и выставлять ультиматумы. Самый лучший путь к ее сердцу».

Он подхватил Пса с заднего сиденья, и тот немедленно облизал ему лицо.

— Хочешь выпить? — спросил Нэйт у извивающегося мехового мячика. — Нет, ты прав. Плохая идея. — Он зашел в офис, положил щенка на пол и задумался об альтернативном времяпрепровождении.

Работа более разумный вариант, решил Натаниэль.

Он занимался ремонтом двигателя, пока не услышал знакомый гудок. Должно быть, Холт возвращается с последней группой туристов на этот день.

Все еще пребывая в мерзопакостном настроении, Натаниэль вышел на причал, чтобы помочь пришвартоваться.

— На праздник приехало множество туристов, — заметил Холт, когда сходни были уже сброшены. — Сегодня хорошая выручка.

— Да. — Натаниэль, нахмурившись, взглянул на туристов, все еще толпившихся у причала. — Ненавижу толпы.

Холт удивленно приподнял бровь:

— Ты сам придумал это празднование Четвертого июля, чтобы завлечь их.

— Нам нужны деньги. — Натаниэль снова вернулся в мастерскую. — Но это совсем не означает, что мне все это должно нравиться.

— Кто вывел тебя из себя?

— Никто. — Натаниэль достал сигару и вызывающе закурил. — Не привык болтаться на суше, только и всего.

Холт очень в этом сомневался, однако по-мужски одобрительно пожал плечами и подхватил гаечный ключ.

— Двигатель выглядит уже значительно лучше.

— Я могу сорваться с места и уехать в любое время. — Натаниэль сжал зубами сигару. — Меня ничто здесь не держит. Всего-то дел — подхватить свой морской мешок и наняться на судно.

Холт вздохнул, соглашаясь с выпавшей на него ролью резонера.

— Меган, да?

— Я вовсе не просил, чтобы она сваливалась мне на голову, так?

— Ну…

— Я первый здесь обосновался. — Прекрасно понимая, как глупо это звучит, Натаниэль уже не мог остановиться. — У этой женщины компьютерный чип в голове. Да она даже не в моем вкусе, со всеми этими своими строгими и аккуратными костюмчиками и блестящим портфелем. Кто сказал, что я собираюсь навеки поселиться здесь, провести в этих стенах остаток своей жизни? Да я с восемнадцати лет не задерживался нигде больше месяца!

Холт делал вид, что продолжает работать с двигателем.

— Ты же начал бизнес, оформил ипотеку. И сдается мне, ты провел здесь уже значительно больше шести месяцев.

— Это ничего не значит.

— Меган намекнула на свадебные колокола?

— Нет. — Натаниэль бросил сердитый взгляд на свою сигару и раздраженно буркнул: — Я.

Холт выронил гаечный ключ.

— Постой-ка минутку. Дай-ка я попробую прояснить все для себя. Ты подумываешь о женитьбе и в то же время пудришь мне мозги своими разговорами о том, что собираешься наняться на корабль, утверждая, будто тебя ничто здесь не держит?

— Я вовсе не просил, чтобы меня здесь что-то держало, просто так уж случилось. — Натаниэль глубоко затянулся, разразившись затем проклятиями. — Черт возьми, Холт, я вел себя как полный кретин.

— Забавно, как мы иногда выставляем себя дураками в присутствии женщин, да? Ты с ней поругался?

— Сказал ей, что люблю ее. Она затеяла ссору. — Нэйт зашагал по мастерской, едва удерживаясь от искушения пнуть ногой скамейку с разложенными инструментами. — Куда ушли те дни, когда женщины страстно желали выйти замуж, когда брак являлся для них подобием Святого Грааля, когда они сами расставляли ловушки, чтобы заполучить мужчину?

— В каком веке мы живем?!

Тот факт, что Натаниэль еще был способен улыбаться, показался Холту обнадеживающим.

— Она думает, что я слишком тороплю события.

— Я бы сказал, чтобы ты слегка поумерил прыть, если это возможно.

Немного успокоившись, Нэйт взял храповик, повертел его в руках и положил на место.

— Сюзанна тоже многого натерпелась от Дюмона. Как тебе удалось излечить ее от этого?

— Я много кричал на нее, — сказал Холт, припоминая.

— Я уже пробовал это.

— Носил ей цветы. Она испытывает настоящую слабость к цветам.

Это навело Нэйта на мысль остановиться по пути домой и нарвать Меган букет.

— Я тоже это делал.

— А ты пытался умолять ее?

Натаниэль вздрогнул:

— Надеюсь, не придется. — Он с любопытством прищурил глаза. — А ты?

Холт внезапно проявил повышенный интерес к двигателю.

— Мы же о тебе говорим. Черт возьми, Нэйт, ну процитируй ей пару строчек из этих проклятых поэтов, которых ты так любишь. Не знаю, я совсем не силен в романтических тонкостях.

— Ты же заполучил Сюзанну.

— Ага. — Лицо Холта расплылось в улыбке. — Вот и заполучи свою женщину.

Натаниэль кивнул, комкая сигару:

— Я и собираюсь это сделать.

Глава 10

К тому времени, когда Натаниэль вернулся домой, солнце уже село. Он полностью перебрал двигатель и починил его корпус, однако дурное настроение побороть так и не удалось.

Он вспомнил цитату — кажется, из Горация — о гневе, который является кратковременным умопомешательством [26]. Если не придумать, что делать с кратковременным умопомешательством, оно может перерасти в долговременное, и дело закончится в психушке, в комнате с обитыми войлоком стенами. Ничего себе перспективка!..

Единственный способ справиться с гнетущим его чувством — осмелиться посмотреть ему в глаза. И Меган. Так он и поступит, едва только примет душ, решил Нэйт.

— И ей придется иметь дело со мной, не так ли? — сказал он щенку, выскочившему из машины вслед за ним. — Сделай себе одолжение, Пес, и старайся держаться подальше от чересчур разумных дамочек, у которых больше ума, чем чувства.

Пес согласно или сочувственно завилял хвостом, а потом побежал вперед, чтобы немного полить живую изгородь.

Натаниэль захлопнул дверь машины и зашагал через двор.

— Фьюри?

Он остановился, кося взглядом на потонувшую в сгустившихся сумерках стену коттеджа.

— Да?

— Натаниэль Фьюри?

Нэйт заметил приближающегося мужчину — коренастая и мускулистая фигура, потертые джинсы и куртка. Помятое лицо, наглая, чуть покачивающаяся походка, перепачканная в машинном масле кепка надвинута до бровей.

Натаниэль сразу же распознал типаж, к которому относился парень. Он не раз сталкивался с подобными бравыми ребятами, а также с неприятностями, тянущимися за ними следом, в многочисленных портах и дешевых кабаках по всему миру. Нэйт инстинктивно напряг тело и весь подобрался.

— Совершенно верно. Чем я могу помочь?

— Нет уж. — Парень ухмыльнулся. — Это я помогу тебе кое в чем.

Едва сигнал опасности успел зажечься у него в голове, как кто-то схватил его сзади, умело заломив руки, не давая пустить в ход кулаки. Нэйт увидел первый удар, напрягся и принял мощный пинок в живот. Боль показалась нестерпимой, перед глазами все плыло и двоилось, затем второй удар обрушился в челюсть.

Он захрипел и обмяк.

— Ха, скривился, как баба. А предупреждали, крутой чувак, — прозвучал позади него глумливый голос, давая возможность рассчитать высоту удара и расстояние до противника.

Быстрым, почти неуловимым движением Натаниэль откинулся назад, со всей силы врезавшись головой в мягкий нос второго нападавшего. Затем в прыжке пнул обеими ногами в широкую грудь стоящего перед ним парня.

Державший его руки мужик выругался и ослабил хватку, дав тем самым Натаниэлю выпутаться из этой ситуации. У него была пара секунд, чтобы оценить противников и свои шансы.

Оба напавших на него парня оказались ребятами крепкими, однако у одного из них сейчас лила фонтаном кровь из сломанного носа, а второй способен был лишь тяжело и хрипло рычать, пытаясь восстановить дыхание после двойного удара ногами в грудь. Нэйт с полуоборота врезал назад локтем, с мгновенным удовольствием услышав хруст сломанной кости.

Они ринулись на него, как разъяренные собаки.

Нэйт дрался всю свою жизнь, точно зная, как мысленно не поддаться боли и пересилить ее. Он ощутил вкус собственной крови, почувствовал, как налилась силой кисть, когда кулак врезался в чужую плоть. От пропущенного удара в висок в голове забил церковный колокол. Дыхание словно обожгло от еще одного удара в ребра.

Однако Нэйт продолжал двигаться, несмотря на то что они его окружили, и наносил встречные удары, истекая потом и кровью. Резко развернувшись, он ушел от нацеленного на горло выпада, успев угостить противников молниеносными, нанесенными тыльной стороной ладони затрещинами. Кожа на костяшках пальцев содралась в кровь, но эта была сладкая боль.

Боковым зрением Нэйт уловил быстрое движение и отвернулся. Толчок пришелся в плечо по касательной, а сам он успел навесить два прямых удара в шею, от которых у одного из парней подкосились ноги, и он рухнул на землю.

— А теперь один на один. — Натаниэль утер кровь с разбитой губы и окинул оценивающим взглядом врага. — Ну, давай же.

Утрата преимущества в живой силе заставила противника попятиться назад. Натаниэль был сейчас больше всего похож на волка, оскалившего острые и длинные клыки. Приятель уже ничем не мог помочь нападавшему, и тот растерянно смотрел по сторонам в поисках путей отступления.

И вдруг его глаза загорелись.

Сделав резкий выпад, он схватил деревянную доску, подготовленную для строительства веранды. Парень злобно ухмылялся, выдвинувшись вперед и помахивая доской, как бейсбольной битой. Ощутив, как что-то просвистело мимо уха, Нэйт сделал ложный выпад влево, однако в следующий же миг доска обрушилась ему на плечо в ответном ударе.

В падении Нэйт подмял под себя противника. Они стремительно покатились по недостроенной веранде и с силой врезались в дверь.

— Огонь! Ложись! — заверещал попугай. — Свистать всех наверх! — И яростно забил крыльями, когда оба мужчины продолжили схватку, с грохотом катая друг друга по комнате.

Маленький стол разлетелся вдребезги под их совместным весом. Отчаянная схватка на полу выглядела малопривлекательно, противники не щадили друг друга, обмениваясь короткими ударами в корпус и разящими тычками пальцев. Коттедж наполнился звуками хриплого дыхания и грохотом разваливающейся мебели.

Однако нечто новое проникло в резкий запах пота и крови. Распознав страх, Натаниэль почувствовал резкий выброс адреналина и воспользовался этим оружием столь же безжалостно и эффективно, как и кулаками.

Он сомкнул руки вокруг толстой шеи противника, надавив большим пальцем на дыхательное горло. Пожалуй, для парня драка окончилась — тот судорожно бил руками о землю, пытаясь вздохнуть.

— Кто тебя послал? — оскалив зубы, прорычал Нэйт и, схватив врага за волосы, стукнул головою об пол.

— Никто.

Тяжело дыша, Натаниэль перевернул парня на живот, выкрутил ему руку и завел за спину.

— Сломаю ее, как сухую ветку. А потом возьмусь за другую, прежде чем займусь ногами. Кто тебя послал?

— Никто, — повторил напавший и закричал тонким голосом, когда Нэйт еще сильнее выкрутил ему руку. — Я не знаю его имени. Не знаю! — Он опять завопил, чуть не плача. — Один чувак из Бостона. Забашлял нам по пять соток на рыло, чтобы мы тебя проучили.

Натаниэль продолжал выкручивать ему руку, прижав противника коленом к полу.

— Как он выглядел?

— Высокий парень, темные волосы, модный костюм. — Распластанный на полу неудачливый бандюган бормотал проклятия, будучи не в состоянии даже пошевелиться, не причинив себе тем самым жуткую боль. — Боже мой, ты ломаешь мне руку!

— Давай колись дальше.

— Смазливая физиономия — просто голливудский красавчик. Сказал, чтобы мы наведались сюда и проучили тебя. Пообещал удвоить сумму, если мы отделаем тебя так, что ты загремишь в больницу.

— Ну, похоже, вам этот бонус не достанется. — Отпустив его руку, Натаниэль поднял парня за шиворот и поставил на ноги. — Вот что ты сейчас у меня сделаешь! Вернешься в Бостон и скажешь своему смазливому приятелю, что я знаю, кто он и где его найти. — Нэйт прижал парня к стене, волоча его к выходу. — И передай ему, чтобы и не рассчитывал от меня скрыться. Если я решу научить его кое-чему, у него нет шансов. Все усвоил?

— Да, да. Все.

— А теперь иди подбери своего дружка. — Второй парень, стоя на четвереньках, пытался подняться. — И давайте валите отсюда.

Дополнительного приглашения не потребовалось. Держась рукою за ребра, Натаниэль провожал их взглядом, пока ночные гости, прихрамывая, не исчезли из вида.

Только после этого он позволил себе застонать и, спотыкаясь и морщась от боли, ввалился через сломанную дверь в дом.

— А я еще и не начал сражаться [27], — продекламировал Птица.

— Много же от тебя было пользы, — проворчал Нэйт. Ему нужен лед, подумал он, пузырек с аспирином и порция виски.

Он сделал еще шаг, остановился и выругался, когда перед глазами все поплыло, ноги стали ватными. Пес подбежал к Натаниэлю из угла, в который забился во время драки, жалостливо скуля и постанывая у его ног.

— Минуточку, — произнес Нэйт, ни к кому не обращаясь, а потом комната внезапно ушла в сторону. — О, черт! — пробормотал он и упал без чувств.

Пес облизал его, тычась в лицо хозяина мокрым носом, а потом сел, постукивая хвостом по полу, и принялся ждать. Однако запах крови пугал его. И через несколько минут щенок выскочил из двери.


Натаниэль едва начал приходить в себя, как ему послышался звук приближавшихся шагов. Он попытался сесть, морщась от болезненных напоминаний о каждом ударе, оставшемся незамеченным в пылу битвы. Нэйт прекрасно понимал, что если парни вернутся, то смогут станцевать у него на голове, не испытывая с его стороны ни малейшей помехи.

— Человек за бортом, — объявил Птица, удостоившись от Натаниэля шипящего досадливого возгласа.

Холт остановился в дверях и сочно выругался.

— Что, черт возьми, здесь произошло? — И через мгновение он стоял около Натаниэля, помогая тому подняться.

— Парочка ребятишек. — Чувствуя себя слишком слабым, чтобы стыдиться этого, Натаниэль тяжело оперся на Холта. Ему начинало казаться, что, возможно, здесь потребуется не только аспирин.

— На тебя напали грабители?

— Нет. Эти ребята заглянули ко мне на огонек, чтобы сделать из меня отбивную.

— Похоже, им это удалось. — Холт подождал, пока Натаниэль восстановит дыхание и равновесие. — Они объяснили за что?

— Ага. — Он попытался подвигать ноющей челюстью, и перед глазами снова поплыли звездочки. — Им заплатили. Любезный дар Дюмона.

Холт снова выругался. Его друг превратился в настоящее месиво, весь покрытый синяками и кро воточащими ссадинами. И похоже, он сам явно опоздал, и не остается ничего другого, кроме как подтереть кровавые следы по всему дому.

— Ты их успел хорошо разглядеть?

— Да-а, достаточно хорошо. Надрал им задницы и отправил обратно в Бостон, чтобы они передали небольшую весточку для Дюмона.

Уже почти доведя Натаниэля до двери, Холт остановился и еще раз осмотрелся вокруг.

— Ты так выглядишь и ты победил?

Натаниэль только проворчал что-то неразборчивое.

— Я должен был догадаться. — Эта новость слегка улучшила настроение Холта. — Ну что же, давай-ка доставим тебя в больницу.

— Нет. — Будь он проклят, если доставит Дюмону это удовольствие. — Этот сукин сын сказал им, что они получат двойное вознаграждение, если я окажусь в больнице.

— Тогда этот вариант отпадает, — прекрасно понимая его, заметил Холт. — Давай просто вызовем доктора.

— Все не так плохо. Ничего не сломано. — Он ощупал ноющие ребра. — Кажется. Просто нужно немного льда.

— Ну ладно. — Будучи мужчиной, Холт полностью одобрял нежелание Нэйта связываться с докторами. — Хорошо, тогда отправимся в другое подходящее место. — Он усадил Натаниэля в машину. — Не спеши, командир.

— Вряд ли мне это удастся.

Щелкнув пальцами, Холт подозвал Пса в машину.

— Подожди минутку, дай я позвоню Сюзанне, скажу ей, что происходит.

— Покорми попугая, хорошо?

Натаниэль погрузился в полубессознательное состояние, пока Холт не появился снова.

— Как ты догадался ко мне прийти?

— Твоя собака. — Холт завел машину, стараясь как можно аккуратнее выехать на дорогу. — Имела бы успех в роли Лесси [28].

— Не шутишь? — Впечатленный этим сообщением, Натаниэль сделал попытку повернуться назад и потрепал Пса по голове. — Не собака, а нечто, да?

— Это у него в крови.

Натаниэль пришел в себя достаточно, чтобы осторожно пощупать свою физиономию.

— Куда мы едем?

— А куда еще? — Холт направил автомобиль в сторону Башен.


Коко вскрикнула, прижав обе руки к щекам, когда Натаниэль ввалился в семейную кухню, навалившись всем телом на плечо Холта.

— О, мой бедненький! Мой дорогой! Что случилось? Авария?

— Врезался во что-то. — Натаниэль тяжело рухнул на стул. — Коко, я отдам вам, все, что имею, плюс бессмертную душу в придачу за пакетик льда.

— Боже мой!

Оттолкнув Холта, она повернула к свету разбитое лицо Натаниэля. В дополнение к синякам и царапинам под одним глазом зияла глубокая ссадина. Другой весь налился кровью и сильно распух. Коко не потребовалось много времени, чтобы догадаться — пресловутое «что-то» было кулаками.

— Не беспокойся, мой милый, мы о тебе позаботимся. Холт, сбегай-ка в мою спальню. Там в ящике с лекарствами лежит бутылочка с болеутоляющим, оставшимся у меня с тех пор, как я лечила этот отвратительный корневой канал.

— Благослови вас Господь, — пробормотал Натаниэль и закрыл глаза, прислушиваясь к ее беготне по кухне. Минуту спустя он зашипел и скривился, едва холодная марлевая салфетка коснулась ссадины под глазом.

— Ну, ну, мой дорогой, — воркующим голосом произнесла Коко. — Понимаю, больно, но мы должны промыть это, чтобы не занести в рану инфекцию. Я добавлю немного перекиси, так что крепись.

Нэйт улыбнулся, немедленно обнаружив, что это движение подействовало на его разбитую губу совсем не благотворно.

— Коко, я вас обожаю.

— И я люблю тебя, мой милый.

— Давай сбежим отсюда. Сегодня ночью.

В ответ она нежно коснулась губами его лба.

— Тебе не следовало драться, Натаниэль. Это ничего не решает.

— Я знаю.

Запыхавшись от быстрого бега, Меган влетела на кухню.

— Холт сказал… О господи! — Она прижалась к Натаниэлю, схватив его израненную руку так крепко, что ему пришлось закусить губу, чтобы подавить стон. Все его лицо было в засохших кровоподтеках и россыпи синяков. — Тебе сильно досталось? Тебя следует отвезти в больницу.

— Бывало и хуже.

— Холт сказал, что на тебя напали двое парней.

— Двое. — Рука Коко замерла на мгновение. — Двое мужчин набросились на тебя? — Вся мягкость вмиг испарилась из ее глаз. Взгляд ее нежных голубых глаз стал твердым как сталь. — Это в высшей степени предосудительно. Кто-то должен преподать им урок, как сражаться честно.

Несмотря на его разбитую губу, Натаниэль усмехнулся:

— Благодарю вас, моя прелесть, но я уже это сделал.

— Надеюсь, ты хорошенько столкнул их друг с другом их бестолковыми лбами. — Всхлипнув, Коко снова вернулась к обработке его лица. — Меган, дорогая, приготовь-ка Нэйту мешочек со льдом для его глаза. Он опухает.

Меган молча повиновалась, хотя изнутри ее словно разрывало на мелкие кусочки при виде того, во что превратилось лицо Нэйта. И он даже не удостоил ее взглядом.

— Вот. — Она приложила холодный пакетик к его глазу. Коко обрабатывала его израненные костяшки пальцев.

— Я сам подержу. Спасибо. — Нэйт взял пакетик из ее рук, ощущая, как лед начинает утолять боль.

— Антисептик в шкафу, на второй полке, с левой стороны, — сказала Коко.

Чувствуя, что сейчас расплачется, Меган повернулась, чтобы достать лекарство.

Дверь снова распахнулась, пропуская на сей раз целую толпу посетителей. Естественный дискомфорт Натаниэля от присутствия такого количества народа сменился невольным изумлением и восхищением, когда Кэлхуны принялись забрасывать его вопросами, чередуя их с негодующими высказываниями в адрес нападавших.

— Да дайте же мальчишке вздохнуть спокойно! — скомандовала, оттеснив внучатых племянниц и племянников, Коллин и, словно королева в окружении свиты, вошла в комнату. Она внимательно уставилась на Натаниэля: — Хорошо они тебя отдубасили, а?

— Да, мэм.

В ее глазах отразилось понимание.

— Дюмон, — прошептала пожилая дама так тихо, что только Натаниэль смог ее услышать.

Он вздрогнул:

— Угадали с первой попытки.

Коллин перевела взгляд на Коко.

— Похоже, ты здесь в умелых руках. Я должна позвонить.

Старая леди тонко улыбнулась. «Хорошо иметь связи», — мстительно размышляла она, постукивая палкой и удаляясь из кухни. Несколько звонков — и Коллин лично убедится в том, что Бакстер Дюмон узнает, как сам затянул петлю на шее, и теперь любое неловкое движение приведет к немедленному и позорному концу его карьеры.

С семьей Коллин Кэлхун шутки плохи.

Натаниэль проводил взглядом Коллин, взял таблетки, которые ему протянула Коко, и проглотил. От этого движения боль снова разлилась по всему телу.

— Давай-ка разоблачаться. — Стараясь, чтобы голос звучал весело, Коко атаковала рваную футболку кухонными ножницами. Сердитое ворчанье замерло, едва обнажился торс Натаниэля, представлявший собой один сплошной синяк. — О. — Слезы брызнули из глаз Коко. — О, мой мальчик.

— Не балуй мальчишку. — Голландец вошел в кухню, держа в руках две бутылки. Гамамелис [29]и виски. — Он не ребенок. Глотни-ка этого, капитан.

— Он только что принял таблетку… — начала Коко.

— Глотни, — повторил Голландец.

Натаниэль скривился, когда виски обожгло губы. Однако оно избавило его от множества гораздо более сильных болевых ощущений по всему телу.

— Спасибо.

— Только посмотри, а! — Голландец фыркнул и смочил марлю в настойке гамамелиса. — Дал им отметелить себя, будто ты какой-то городской бездельник с поролоновыми губками вместо кулаков.

— Их было двое, — проворчал Натаниэль.

— И что с того? — Голландец мягко промокнул ссадину. — Ты что, совсем не в форме, что не смог справиться всего с двумя?

— Я надрал им задницы. — Натаниэль коснулся языком зуба. Болит, но, по крайней мере, на месте.

— Так-то лучше, — с гордостью заметил Голландец. — Хотели тебя грабануть, да?

Натаниэль покосился на Меган.

— Нет.

— Ребра ушиблены. — Не обращая внимания на проклятия Натаниэля, Голландец продолжал тщательно их ощупывать, пока, наконец, не удовлетворился результатами осмотра. — Но переломов нет. — Он присел на корточки, смотря Натаниэлю в глаза. — Был в отключке?

— Возможно. — «Черт, признаться в этом так же тяжко, как пропустить удар». — На минутку.

— В глазах двоится?

— Нет, док. Не сейчас.

— Не умничай. Сколько? — Он показал два пальца.

— Восемьдесят семь. — Натаниэль снова потянулся за виски, но Коко отставила бутылку в сторону:

— Он не сделает больше ни одного глотка после таблетки, что я дала ему.

— Женщины думают, будто им известно все на свете. — Однако взгляд Голландца, обращенный к Коко, свидетельствовал, что ее предписания будут соблюдены неукоснительно. — Койка — вот что нужно тебе сейчас больше всего. А перед этим — горячая ванна. Хочешь, я тебя туда доставлю?

— Проклятье, нет! — Без этого унижения Нэйт вполне может обойтись. Он поднес руку Коко к губам. — Спасибо вам, моя дорогая. С радостью пережил бы все это снова, если бы знал, что вы будете моей медсестрой. — Он обернулся к Холту: — Я готов отправляться домой.

— Чушь. — Коко немедленно отмела эту идею. — Ты останешься здесь, где мы в силах за тобой присмотреть. У тебя вполне может быть сотрясение мозга или контузия, так что мы должны проведать тебя ночью, чтобы удостовериться, что ты не впал в кому.

— Бабские выдумки, — проворчал Голландец, однако за спиной Натаниэля одобрительно ей кивнул.

— Я застелю постель в розовой гостевой спальне, — заявила Аманда. — Сиси, почему бы тебе не приготовить для нашего героя прекрасную горячую ванну?

У Натаниэля не было сил противостоять их совместному натиску, так что он просто уселся обратно на стул. Вскоре к нему подошла Лайла и мягко чмокнула в губы.

— Пойдем, забияка.

Приблизившийся Слоан помог подняться ему на ноги.

— Так, значит, их было двое, да? Видать, какие-то малосильные?

— Уж покрепче тебя, приятель. — Нэйта немного качало, когда он поднимался по лестнице, поддерживаемый Слоаном и Максом.

— Давай-ка избавимся от этих брюк, — сказала Лайла, когда они усадили его на кровать.

И даже в такой ситуации у Натаниэля хватило сил, игриво вздернув бровь и обратившись к Лайле, остроумно заметить:

— И почему ты мне этого не предлагала раньше, когда я так рассчитывал… Без обид, — поспешил он добавить, обращаясь к Максу.

— Что с тебя взять. — Усмехнувшись, Макс наклонился, чтобы снять Нэйту ботинки. — Тебе нужна помощь, чтобы добраться до ванной?

— Я и сам справлюсь, спасибо.

— Зови, если что понадобится. — Слоан придержал дверь открытой, ожидая, пока комната опустеет. — И когда ты немного придешь в себя, я хотел бы услышать эту историю полностью.

Оставшись один, Натаниэль с трудом забрался в горячую воду. Первый приступ острой боли отступил. К тому времени, когда Нэйт выбрался из ванны, ему казалось, что худшее уже позади.

Пока он не взглянул в зеркало.

Под его левым глазом и на виске красуются пластыри. Правый глаз очень напоминает гнилой помидор. Это не считая многочисленных синяков, распухшей губы и отвратительных ссадин на подбородке. «В общем, — подумал Нэйт, — просто дьявольский красавчик, краше только в гроб кладут».

Обернув полотенце вокруг талии, он вошел в спальню как раз одновременно с показавшейся в дверях Меган.

— Прошу прощения. — Она крепко сжала губы, чтобы удержаться и не наговорить всяких глупостей. — Аманда подумала, что тебе, возможно, понадобится еще одна подушка и пара полотенец.

— Спасибо. — Нэйт добрался до постели и, облегченно вздохнув, вытянул ноги.

Радуясь возможности сделать хоть что-то полезное, Меган поспешила к кровати, чтобы взбить и уложить подушки, расправить простыни.

— Я могу что-нибудь еще для тебя сделать? Еще льда? Может быть, ты будешь бульон? — спросила она, управившись с этим.

— Нет, все нормально.

— Пожалуйста, я хочу помочь. Мне просто необходимо помочь тебе. — Не в силах больше сдерживаться, Меган погладила его по щеке. — Они причинили тебе боль. Мне так жаль, что они причинили тебе боль.

— Всего лишь синяки.

— Проклятье, не будь таким дураком, ведь я вижу, как они избили тебя. — Она попыталась подавить вспышку гнева и беспомощно взглянула в его глаза. — Я знаю, ты сердишься на меня, но, пожалуйста, позволь мне хоть что-нибудь для тебя сделать.

— Может, тебе лучше присесть. — Когда Меган опустилась рядом, Нэйт взял ее за руку. Он жаждал касаться ее, осязать ее так же отчаянно и страстно, как и она. — Ты плакала.

— Немного. — Меган опустила глаза и посмотрела на разбитые костяшки его пальцев. — Я чувствовала себя абсолютно беспомощной там внизу, видя тебя в таком виде. Ты позволил Коко ухаживать за собой и даже не взглянул в мою сторону. — Она снова посмотрела на него полными слез глазами. — Я не хочу тебя потерять, Натаниэль. Я только что обрела тебя и не хочу допустить еще одну ошибку.

— И опять все упирается в него, так?

— Нет. Нет. Это упирается лишь в меня.

— В то, что он сделал с тобой, — угрюмо поправил ее Натаниэль.

— Да, ты прав. — Меган прижала его руку к своей щеке. — Пожалуйста, не удаляйся от меня. У меня еще нет ответов на все вопросы, но в одном я могу быть уверена: когда Холт сказал, что тебя избили… мое сердце остановилось. Ты так много значишь для меня, Натаниэль. Позволь мне просто ухаживать за тобой, пока тебе не станет лучше.

— Что же. — Он смягчился и потянулся, чтобы погладить ее волосы. — Возможно, на этот раз Дюмон оказал мне неплохую услугу.

— Что ты имеешь в виду?

Нэйт покачал головой. Наверное, в голове у него что-то помутилось от боли и лекарств. Он вовсе не собирался говорить ей об этом, по крайней мере сейчас. И все-таки Меган имеет право знать.

— Те два парня, что явились ко мне сегодня. Их нанял Дюмон.

Она смертельно побледнела:

— Что… Что ты сказал? Ты говоришь, что Бакстер заплатил им, чтобы они напали на тебя? Чтобы они…

— Поколотили меня, только и всего. Полагаю, он был сильно уязвлен тем, что я бросил его в воду, и пожелал взять реванш. — Нэйт неловко пошевелился, морщась от боли. — У него даже не хватило мозгов нанять парочку профи. А эти так… не более чем любители.

— Бакстер сделал это. — У Меган все поплыло перед глазами. Она зажмурилась, ожидая, когда туман рассеется. — Это моя вина.

— Черта с два. Здесь ни в чем нет твоей вины и не было с самого начала. Он сделал то, что сделал — с тобой, Сюзанной, детьми. Этот трусливый ублюдок даже не смог сам постоять за себя. Эй, — Натаниэль легонько дернул ее за волосы, — я выиграл, запомни. И он не получил то, за что заплатил.

— Думаешь, это имеет значение?

— Для меня — да. Если ты и в самом деле хочешь что-нибудь сделать для меня, Меган, выбрось его из головы.

— Он — отец Кевина, — прошептала она. — Мне становится плохо от одной только мысли об этом.

— Он — ничто… Ты не приляжешь со мной, пожалуйста?

Видя, что Нэйт уже давно пытается противостоять снотворному действию сильнейшего обезболивающего, Меган безропотно согласилась.

Она нежно пододвинула его голову, укладывая к себе на грудь.

— Поспи немного, — прошептала Меган. — Не будем думать сейчас об этом. Мы не будем ни о чем думать.

Он вздохнул, погружаясь в сон.

— Я люблю тебя, Меган.

— Я знаю. — Она гладила его волосы, не смыкая глаз охраняя его сон.

И никто из них не заметил маленького мальчика с потрясенным взглядом и бледными щеками, застывшего у открытой двери.


Натаниэль проснулся под аккомпанемент ударного оркестра пульсирующей боли. Поселившаяся в голове барабанная установка наполнила нудным гудением весь череп, отдаваясь энергичными, забористыми ритмами в области левого виска. Под ребрами громыхал еще один барабанчик, и его мощные «тра-та-та» обещали радовать завидным напором и постоянством. Плечо также исполняло свою партию, вплетая гудение в общий удалой ритм.

В порядке эксперимента он решил сесть. «Окостенел, как труп недельной давности», — подумал Нэйт с отвращением. Делая медленные, неуклюжие движения, он кое-как поднялся с кровати. Если не принимать во внимание монотонное гудение и дробный стук, мозги вроде работают — по крайней мере, мыслил он ясно. Даже слишком. Поморщившись, Нэйт хромающей походкой поплелся под душ. Единственную радость ему доставляло сознание, что два его нежданных посетителя чувствовали себя в эту минуту значительно хуже.

Даже незначительный напор воды в душе вызвал приступ острой боли по всему покрытому ссадинами и ушибами телу. Стиснув зубы, он подождал, пока боль не сменилась простым дискомфортом.

Ничего, жить будет.

Не вытираясь, Нэйт вылез из душа и наполнил раковину ледяной водой. Сделав глубокий вдох и собравшись с духом, он опустил в нее лицо и замер, ожидая, пока леденящий холод не подарит ему благословенное онемение и потерю чувствительности.

Ощущая себя значительно увереннее, Нэйт вернулся в спальню, где его уже ожидала на спинке стула свежая одежда. Ему даже удалось самостоятельно нацепить ее на себя, сильно сдабривая весь процесс проклятиями. Он предавался мечтам о кофе, аспирине и полной тарелке еды, когда дверь со скрипом распахнулась.

— Ты не должен был вставать. — Коко неодобрительно зацокала языком, балансируя с огромным подносом в руках. — А теперь сними рубашку и марш в постель.

— Дорогая, я всю жизнь желал услышать из ваших уст это предложение.

— Ты, должно быть, чувствуешь себя уже немного лучше, — улыбнувшись, заметила Коко. Она поставила поднос на прикроватный столик и поправила волосы.

Машинально проследив за знакомым жестом, Натаниэль внезапно осознал, что волосы ее уже пару недель не меняли свой цвет. Похоже, она пребывала в определенном настроении и не желала с ним расставаться, решил он.

— Скоро буду. Чувствовать…

— О, мой бедненький. — Коко нежно коснулась ссадин на его лице. Сегодня он выглядел даже еще хуже вчерашнего, однако у нее не хватило духа ему это сказать. — По крайней мере, сядь и поешь.

— Вы просто читаете мои мысли. — Нэйт с большой охотой уселся в кресло. — Спасибо за заботу.

— Это самое меньшее, что мы можем для тебя сделать. — Коко придвинула столик к креслу и развернула салфетку. Натаниэль подумал, что, не возьми он эту проклятую тряпку сам, Коко непременно бы повязала ее ему на шею. — Меган рассказала мне, что произошло. Что Бакстер нанял этих… этих громил. Я сама бы отправилась в Бостон поговорить по душам с этим отвратительным человеком.

Яростный огонь, сверкнувший в ее глазах, согрел его сердце. Коко была похожа сейчас на воинственную кельтскую богиню.

— Милая, против вас у него не было бы шансов. — Нэйт отведал омлет, закрыв глаза от удовольствия и наслаждаясь горячей, вкусной едой. — Пусть все идет своим чередом, дорогая.

— Как это, «пусть идет»?! Ну уж нет. Ты должен сообщить в полицию. Конечно, я бы предпочла, чтобы вы все, мальчики, собрались и отправились в Бостон, чтобы подбить ему оба глаза… — Коко прижала руку к сердцу, которое забилось сильнее, едва она нарисовала в воображении эту картину. — Но, — с некоторым сожалением продолжала тетушка, — правильным будет связаться с властями и предоставить им самим разбираться со всем этим.

— Никаких копов. — Нэйт подцепил аккуратно прожаренную картофельную оладью. — Дюмон будет волноваться гораздо сильнее, оставаясь в неведении, что и когда я предприму.

— Что ж… — Обдумав услышанное, Коко заулыбалась. — Это точно. Будет жить с занесенным над ним дамокловым мечом, не зная, когда тот обрушится на его голову.

— Ага. А кроме того, если в дело вмешается полиция, Меган и мальчику придется туго.

— Конечно, ты прав. — Она мягко провела рукой по его волосам. — Я так рада, что у них есть ты.

— Хотел бы, чтобы она чувствовала так же.

— Поверь мне, она чувствует. Просто боится себе признаться, Меган пришлось слишком со многим справляться в жизни самостоятельно. А ты… Натаниэль, ты вскружишь голову любой женщине.

— Гм, вы так думаете?

— Я это знаю. Тебе, должно быть, сейчас очень больно? Можешь взять еще одну таблетку.

— Соглашусь даже на аспирин.

— Я так и подумала. — Коко достала пузырек из кармана фартука. — Выпей вместе с соком.

— Слушаюсь, мэм. — Он послушно проглотил лекарство, а потом снова вернулся к омлету. — Так, значит, вы видели Меган этим утром?

— Уже почти светало, когда я смогла уговорить ее оставить тебя и немного поспать.

Эта информация подействовала на него даже еще более благотворно, чем сытный завтрак.

— Да?

— И то, как она на тебя смотрела… — Коко погладила его руку. — Знаешь, женщина прекрасно чувствует такие вещи. Особенно когда сама влюблена. — Ее щечки слегка покраснели. — Полагаю, ты знаешь, что Нильс и я… что мы… встречаемся.

Нэйт издал неопределенный звук. Он был весьма далек от того, чтобы представить себе их вдвоем в темноте. Коко и Голландец давно уже стали для него почти как родители, и ни один ребенок, пусть даже тридцати трех лет от роду, не желает думать об этой стороне родительских взаимоотношений.

— Последние несколько недель пролетели как в сказке. Я… Знаешь, у меня был замечательный брак, и воспоминания о нем останутся со мной навсегда. В последующие годы у меня случилось несколько приятных, вполне приемлемых отношений. Но с Нильсом… — В ее глазах появилось мечтательное выражение. — Он дал мне возможность почувствовать себя такой молодой и полной жизни, почти хрупкой. И это не только секс, — добавила она, заставив Натаниэля поморщиться.

— Господи, Коко. — Он глотнул кофе, внезапно совсем потеряв аппетит. — Я знать не хочу об этом.

Она с любовью посмотрела на него и улыбнулась:

— Прекрасно понимаю, что у тебя особое отношение к Нильсу.

— Ну да. — Нэйт начал ощущать себя в кресле как в ловушке, словно пригвожденный к месту подносом с едой. — Мы много плавали вместе, и он…

— Тебе как отец, — мягко закончила Коко. — Знаю. Просто хотела, чтобы и ты знал, что я люблю его. Мы собираемся пожениться.

— Что? — Вилка со звоном упала на фарфоровую тарелку. — Пожениться? Вы и Голландец?

— Да. — Нервничая от того, что не могла понять, является ли застывшая у Нэйта на лице гримаса отражением охватившего его ужаса или просто удивления, Коко смущенно теребила гагатовые бусы на шее. — Надеюсь, ты не возражаешь?

— Возражаю? — Его сознание словно внезапно опустело. И лишь только теперь начало наполняться вновь — беспокойные движения ее рук, интонации ее голоса, встревоженный взгляд. Натаниэль отодвинул столик от кресла и встал. — Представить такую утонченную женщину, как вы, влюбленной в этого старого матроса… Вы точно уверены, что он не подсыпал вам чего-нибудь в суп?

Коко с облегчением рассмеялась:

— Если он это и сделал, мне понравилось. Так мы получили твое благословение?

Нэйт взял ее за руки, не сводя с них глаз.

— Знаете, сколько я себя помню, всегда хотел, чтобы вы были моей матерью.

— Ах. — Ее глаза наполнились слезами. — Натаниэль…

— Теперь, я полагаю, вы ею станете. — Он снова посмотрел ей в глаза, поцеловал ее в обе щеки, а потом и в губы. — И пусть ведет себя с вами прилично, иначе он мне еще ответит.

— Я так счастлива. — Коко плача бросилась в его объятия. — Я так сильно, безумно, неправдоподобно счастлива, Нэйт. Я даже в картах не видела подобного исхода. — Она всхлипывала, прижавшись к его щеке мокрым от слез лицом. — Ни в чайных листьях, ни в магическом кристалле. Это просто случилось.

— Так обычно и происходит с самым лучшим в нашей жизни.

— Я хочу, чтобы и ты был счастлив. — Выбравшись из его объятий, Коко принялась рыться в кармане фартука в поисках одного из своих отделанных кружевом платков. — Хочу, чтобы ты поверил в то, что есть между вами, тобой и Меган, и не упустил этого. Она нуждается в тебе, Нэйт. Так же как и Кевин.

— Именно так я ей и сказал. — Нэйт слегка улыбнулся, достал платок и сам вытер Коко слезы. — Но кажется, Меган была к этому не готова.

— Ты должен продолжать настаивать на своем. — Голос ее стал твердым. — Не давай ей покоя, пока не скажет «да». — «А если Меган понадобится дополнительный толчок, — решила Коко, — то я с удовольствием ей его предоставлю». — Ну а теперь, — она поправила прическу и разгладила брюки, — у меня куча дел. Отдохни перед пикником и фейерверками.

— Я чувствую себя хорошо.

— Ты чувствуешь себя так, будто тебя переехал грузовик. — Коко подошла к постели, разгладила простыни и поправила подушки. — Ты можешь полежать еще пару часиков или посидеть на солнышке на террасе. Сегодня замечательный день, и мы установим для тебя прекрасный шезлонг. Когда Меган проснется, я попрошу ее спуститься и принести тебе целебный бальзам.

— О, это звучит многообещающе, так что я, пожалуй, выберу солнечные ванны. — Нэйт уже направился в сторону дверей, ведущих на террасу, как услышал поспешные шаги в коридоре.

В комнату ворвалась Меган.

— Я не могу найти Кевина, — выпалила она. — Никто не видел его все утро.

Глава 11

Она была бледна как снег, хотя изо всех сил старалась держаться спокойно. Сама мысль о том, что ее маленький мальчик убежал, казалась просто абсурдной, и Меган продолжала убеждать себя, что это всего лишь ошибка, шалость, шутка. Может быть, сон.

— Никто не видел его, — повторила Меган, хватаясь за дверную ручку, чтобы не упасть. — Часть… часть его одежды пропала, и его рюкзак.

— Позвони Сюзанне, — быстро предложил Натаниэль. — Возможно, Кевин с Алексом и Дженни.

— Нет. — Она медленно, из стороны в сторону, покачала головой. Меган казалось, что ее тело внезапно стало стеклянным и разобьется, если двигаться слишком быстро. — Они здесь. Они все здесь. Они его не видели. Я спала. — Меган говорила, произнося каждое слово раздельно, словно с трудом понимая собственную речь. — Я встала поздно, а потом пошла проверила его комнату, как обычно. Кевина там не было, но я подумала, что он где-нибудь внизу или на улице. Но когда спустилась вниз, то Алекс его уже разыскивал. — Страх постепенно подступал к ней, неслышными шажками прохаживаясь вверх-вниз по позвоночнику. — Мы поискали Кевина вместе, а потом я снова поднялась в комнату. И тогда увидела, что некоторые его вещи… некоторые его вещи…

— Все будет хорошо, моя дорогая, не волнуйся. — Коко поспешила поддержать ее, обняв рукой за талию. — Я уверена, Кевин просто решил поиграть с нами в какую-то игру. В доме столько мест, где можно спрятаться, а ведь еще есть и сад.

— Кевин так волновался по поводу сегодняшнего праздника, так его ждал. Только о нем и мог говорить. Он собирался играть в Войну за независимость с Алексом и Дженни. Он… он должен был быть Даниэлем Буном [30].

— Мы найдем его, — заверил ее Натаниэль.

— Конечно, найдем. — Бережно поддерживая Меган, Коко повела ее с собой. — Мы организуем поисковую партию. А как проказник изумится, когда мы его обнаружим!


Час спустя они все разошлись по дому, осматривая каждый укромный уголок, возвращаясь и проверяя снова. Меган изо всех сил пыталась сохранить спокойствие и хладнокровие, обыскивая весь особняк дюйм за дюймом, начиная с башни и постепенно продвигаясь вниз.

Кевин должен быть здесь, уверяла она себя. Конечно, она найдет его с минуты на минуту. Иные предположения просто бессмысленны.

Истерика подкатывала к горлу, однако усилием воли Меган подавляла эти приступы.

Мальчишка просто играет в игру. Вообразил себя настоящим исследователем. Ведь Кевин так полюбил этот дом — нарисовал его на дюжине картинок, собираясь отослать их в Оклахому, чтобы каждый убедился, что он живет в замке.

Она обязательно обнаружит его за следующей же дверью.

Меган твердила это, повторяя слова как молитву, продвигаясь из комнаты в комнату.

Она столкнулась с Сюзанной в одном из тесных коридоров. Меган чувствовала, что ей холодно, очень холодно, несмотря на сиявшее за окнами солнце.

— Он мне не отвечает, — едва слышно сказала она. — Я зову его, а он не отвечает.

— Это такой большой дом. — Сюзанна взяла Меган за руку и крепко сжала. — Однажды в детстве мы играли в прятки и не могли отыскать Лайлу три часа. Потом уже выяснилось, что лежебока пробралась в кабинет на третьем этаже и заснула.

— Сюзанна, — Меган крепко сжала губы. Ей придется все-таки посмотреть правде в глаза, и как можно быстрее, — две его любимые рубашки пропали, и обе пары кроссовок. Его бейсбольная кепка. Деньги из копилки также исчезли. Его нет дома. Он убежал.

— Тебе лучше спуститься вниз и передохнуть.

— Нет, я… мне нужно что-то предпринять. Позвонить в полицию. О господи… — Уже не сдерживаясь, Меган прижала руки к лицу. — С ним же все могло случиться. Он всего лишь маленький мальчик. Я даже не знаю, как долго его нет. Даже не знаю. — Взглядом, полным страха, она посмотрела Сюзанне в глаза. — Ты спрашивала Алекса? Дженни? Может, он говорил им что-нибудь? Может быть…

— Конечно, я спрашивала их, Меган, — мягко ответила Сюзанна. — Кевин ничего им не говорил о своем уходе.

— Куда же он мог направиться? Почему? Назад в Оклахому? — озвучила она дикую, но обнадеживающую мысль. — Возможно, Кевин пытается вернуться в Оклахому. Может, он был несчастлив, лишь притворяясь, что ему здесь хорошо.

— Он был счастлив. Но мы проверим твою идею. Пойдем, надо спускаться вниз.


— Обшарили каждый дюйм в этой части дома, — сообщил Натаниэлю Голландец. — Кладовые для хранения продуктов, складские помещения, даже мясной холодильник. Трент и Слоан прочесывают ремонтируемые комнаты, Макс и Холт заглянули под каждый куст в саду.

В глазах Нэйта застыло беспокойство, но Ван Хорн твердой рукой заварил кружку свежего кофе.

— Сдается мне, что кабы мальчонка просто слишком заигрался, то, заслышав весь этот шум и гам, как пить дать явился бы разведать, из-за чего сыр-бор.

— Мы дважды обошли дом. — Натаниэль угрюмо уставился в окно. — Аманда и Лайла обыскали весь отель. Его здесь нет.

— Чушь какая-то это все собачья! Кевин был рад-радешенек. Парнишка толкался тут каждый божий день у меня под ногами, приставая с просьбами рассказать что-нибудь эдакое про море, корабли и дальние страны.

— Что-то все-таки заставило его убежать. — Внезапно у Нэйта легонько кольнуло в затылке. Рассеянно почесав голову, он взглянул на скалы. — Почему ребенок убегает? Потому что напуган, или его обижают, или он несчастлив.

— Все в точку, да только не про этого парня, — уверенно заявил Голландец.

— Я бы не был столь уверен. — Натаниэль в возрасте Кевина сам пережил все эти три состояния, и ему казалось, что он обязательно бы различил симптомы. Случалось, он и сам убегал, да только идти ему было некуда.

Покалывание в затылке усилилось. И снова его взгляд упал на скалы.

— У меня какое-то странное чувство, — пробормотал он, вроде ни к кому не обращаясь.

— Что?

— Да нет. Просто показалось, что… — Теперь покалывало в животе. — Надо проверить.


Казалось, что-то тянет его в скалы. Натаниэль не противился этому ощущению, несмотря на то что от прогулки по каменистой дорожке у него снова заболели все кости, а от карабканья по отвесным утесам перехватило дыхание. Держась одной рукой за ноющее ребро, он продолжал продвигаться вперед, внимательно осматривая скалы и высокую траву.

Это именно то место, понимал Нэйт, которое могло бы привлечь ребенка. Его самого тянуло сюда, когда он был мальчишкой. И когда стал мужчиной тоже.

Застывшее в зените солнце, казалось, раскалилось добела. Лазоревые воды залива, глубокие и прозрачные, как чистейший сапфир, вспенивались барашками волн, с грохотом обрушиваясь на скалы, прекрасные и смертельно опасные. Натаниэль представил, как маленький мальчик карабкается вверх по тропке, оступается, скользит… Тошнота столь явственно подступила к горлу, что он был вынужден остановиться, чтобы переждать приступ.

С Кевином ничего не случится, уверял себя Нэйт. Он не позволит, чтобы с Кевином что-либо случилось.

Натаниэль повернулся и принялся забираться еще выше на скалы, зовя мальчишку по имени. И тут его внимание привлекла птица. Белоснежная чайка, грациозная, как танцовщица, взмывала над зарослями горной травы и утесами, возвращаясь назад с мелодичным криком, сверхъестественно похожим на женский. Нэйт остановился, внимательно наблюдая за птицей. На одно ошеломительное мгновение ему показалось, и он мог бы поклясться в этом, что глаза чайки зеленые, как изумруды.

Чайка снизилась, уселась на ближайшем уступе и устремила на мужчину взгляд, словно ожидая его.

И в следующее мгновение Натаниэль уже карабкался вниз по отвесной скале, не обращая внимания на боль по всему израненному телу. Шум прибоя заполонил голову. Внезапно Нэйт ощутил аромат женщины — сладкий, нежный, успокаивающий, однако наваждение пропало, и остался лишь запах моря и грохот клокочущих волн.

Птица улетела прочь. Взмыв высоко в небо, она присоединилась к своему спутнику — еще одной ослепительно-белой чайке. Какое-то мгновение грациозная пара с радостными криками кружила, паря в лучах полуденного солнца, а потом удалилась в морскую даль.

Тяжело, с присвистом, дыша, Натаниэль достиг уступа, где только что сидела чайка, и увидел в скале небольшую расселину, в которой прятался мальчик.

Его первым побуждением было подхватить малыша и заключить в объятия. Однако он одернул себя. Нэйт совсем не был уверен, что не он сам стал причиной побега Кевина.

Вместо этого Натаниэль уселся на камни и спокойно произнес:

— Отсюда замечательный вид.

Кевин сидел, уткнувшись лицом в колени.

— Я собираюсь вернуться в Оклахому. — Он попытался произнести эту фразу с вызовом, однако голос звучал устало и жалко. — Могу поехать на автобусе.

— Конечно. И посмотришь полстраны по дороге. Но я думал, тебе здесь нравится.

В ответ мальчик пожал плечами.

— Все нормально.

— Кто-то обидел тебя, приятель?

— Нет.

— Ты поссорился с Алексом?

— Нет, ничего подобного. Я просто возвращаюсь в Оклахому. Вчера ночью было слишком поздно садиться на автобус, так что я решил забраться сюда и подождать. Наверное, я заснул. — Он сидел по-прежнему отвернувшись и еще больше сгорбившись. — Ты не сможешь заставить меня вернуться назад.

— Ну, знаешь, я все-таки больше тебя, так что, наверное, смогу, — мягко произнес Нэйт, коснувшись рукой волос Кевина. Мальчик резко отшатнулся. — Однако я ничего не буду делать, пока не пойму, что у тебя на уме.

Натаниэль молча подождал какое-то время, смотря на море и слушая ветер, пока не понял, что Кевин немного расслабился в его присутствии.

— Твоя мама беспокоится о тебе. И остальные тоже. Может быть, ты вернешься назад и попрощаешься со всеми, прежде чем уехать навсегда.

— Она меня не отпустит.

— Она тебя очень любит.

— Я не должен был у нее рождаться. — В его словах, слишком резких для маленького мальчика, звучала горечь.

— Что за чепуха, просто уши вянут. Хочешь злиться — злись, это твое полное право, только какой смысл глупости-то болтать.

Кевин резко вскинул голову. При виде его грязного личика с размазанными по щекам слезами у Натаниэля чуть не разорвалось сердце.

— Если бы не я, все было бы по-другому. Она всегда утверждала, что это не имеет значения. Но я знаю.

— Что ты знаешь?

— Я уже больше не ребенок. Я знаю, что он сделал. Сделал ее беременной, а потом сбежал. Сбежал и больше не беспокоился. Сбежал и женился на Сюзанне, а потом бросил и ее тоже. И Алекса, и Дженни. Вот как получилось, что я их брат.

«Да, в штормовых морях, — подумал Натаниэль, — прокладывать курс следует с особой осторожностью, иначе неминуемо разобьешься о скалы». Глаза мальчика, в которых застыли боль и злость, неотрывно смотрели на него.

— Только твоя мама имеет право объяснить тебе все это, Кевин.

— Она мне сказала, что иногда люди не могут пожениться и жить вместе, даже если у них есть дети. Но он не хотел меня. Он никогда не хотел меня, и я его ненавижу.

— Не могу спорить с тобой по этому поводу, — осторожно заметил Натаниэль. — Однако твоя мама любит тебя, и это значит гораздо больше. Если ты уедешь, то причинишь ей боль, очень сильную боль.

Губы Кевина дрожали.

— У нее бы был ты, если бы я ушел. Ты бы остался с нею, если бы не я.

— Боюсь, я не понимаю тебя, Кевин.

— Он… Он сделал так, чтобы тебя избили. — Голос Кевина звучал сбивчиво, взволнованный мальчик с трудом подбирал слова. — Я все слышал прошлой ночью, слышал, как ты разговаривал с мамой, и она сказала, что это ее вина, но на самом деле виноват я. Потому что он мой отец, и он это сделал, и теперь ты ненавидишь и меня тоже, и ты уйдешь.

— Ах ты, дурень бестолковый. — Под наплывом эмоций Натаниэль посадил мальчика себе на колени и хорошенько встряхнул его. — Ты выкинул этот фокус только потому, что я получил пару синяков? Неужели я похож на человека, который не может постоять за себя? Да те два слабака убрались от меня ползком.

— Правда? — Кевин всхлипнул и протер глаза. — Но все равно…

— Черт возьми, какие тут могут быть «все равно». Ты не имеешь к этому никакого отношения, и я бы устроил сейчас тебе такую встряску, чтобы все зубы повыпадали за то, как ты перепугал нас сегодня.

— Он мой отец, — сказал Кевин, задрав подбородок, — и это значит…

— Это ничего не значит. Мой отец был пьяницей, который ради своего удовольствия драл мне задницу шесть раз в неделю. Разве это делает меня похожим на него?

— Нет. — Слезы ручьем хлынули из глаз мальчика. — Но я думал, что больше тебе не буду нравиться и что ты никогда не останешься и не станешь моим отцом, как Холт для Алекса и Дженни Натаниэль бережно обнял рыдающего Кевина.

— Ты думал неправильно. — Он коснулся губами макушки мальчика, чувствуя, как любовь к нему теплой волной разливается по телу. — Я бы вздернул тебя на нок-рее, матрос.

— А что это такое?

— Потом покажу. — Нэйт покрепче прижал его к себе. — Тебе не приходило в голову, что я мечтаю о таком сыне? Что я хочу, чтобы ты и твоя мама стали моими?

— Честно? — уткнувшись лицом в грудь Натаниэля, едва слышно спросил Кевин.

— А что ты думаешь, зря я, что ли, учил тебя держать штурвал? Чтобы ты потом сбежал?

— Не знаю. Думаю, что нет.

— Я искал тебя, Кевин. И не только сегодня.

Тяжело вздохнув, Кевин положил голову Натаниэлю на плечо.

— Я очень испугался. Но потом появилась птица.

— Птица? — Вспомнив о чайке, Натаниэль огляделся по сторонам. Однако скалы были пусты.

— И я больше не боялся. Она оставалась со мной всю ночь. Она была здесь, когда бы я ни проснулся. И улетела вместе с другой птицей, но тут появился ты. Это мама сделала для меня?

— Возможно.

Кевин вздохнул еще раз — долгий, страдающий вздох заставил Натаниэля улыбнуться.

— Ну, думаю, я попал…

— Что ж, давай соберем вещи и вернемся назад. Надо уметь держать ответ за свои поступки.

Кевин подхватил рюкзачок и доверчиво протянул Натаниэлю руку.

— Болит? — спросил он, рассматривая лицо Нэйта.

— Еще спрашиваешь.

— А можно я потом посмотрю твои синяки?

— Конечно. У меня есть парочка просто потрясающих.


Натаниэль прочувствовал их все, когда они вскарабкались назад на тропинку и направились домой, вниз по каменистому склону. Однако это стоило того. Все эти толчки и болезненные уколы показались ему ничтожными, когда он увидел лицо Меган.

— Кевин! — Она рванулась через лужайку к нему навстречу, с развевающимися волосами и залитым слезами лицом.

— Давай же, — прошептал мальчику Натаниэль. — Она хочет обнять тебя.

Кивнув ему, Кевин оставил рюкзак и стремглав бросился к маме.

— О, Кевин… — Меган никак не могла обнять его так крепко, как ей хотелось, даже упав в траву на колени, тесно прижав его к себе, покачиваясь и рыдая от облегчения.

— Где ты его нашел? — шепотом спросил Натаниэля Трент.

— Высоко в скалах, сидел, спрятавшись в расселине.

— Боже мой, — вздрогнула Сиси. — Неужели он провел там всю ночь?

— Похоже на то. У меня было такое чувство… Не могу объяснить. И он оказался именно там.

— Чувство? — Трент обменялся взглядами с женой. — Напомни мне, чтобы я тебе когда-нибудь рассказал, как нашел Фреда, когда он был щенком.

Макс похлопал Натаниэля по спине.

— Пойду позвоню в полицию, поставлю их в известность, что мы его нашли.

— Он, должно быть, очень голоден. — Коко смахнула слезы и прижалась к Голландцу. — Пойдем приготовим ему чего-нибудь поесть.

— Доставишь их на кухню, когда она прекратит лить по нему слезы… — Его голос сорвался, и Голландец закашлялся, неумело это скрывая. — Женщины. С ними одна суета да маета.

— Давайте вернемся в дом. — Сюзанна потянула Алекса и Дженни за руки.

— Но я хочу спросить, видел ли он призраков, — возмутился Алекс.

— Потом. — Холт решил проблему, посадив Алекса к себе на плечи.

С дрожащим вздохом Меган оторвалась от Кевина, коснулась пальцами его лица.

— С тобой все хорошо? Ты не поранился?

— Не-а. — Его очень смущало, что он только что плакал в присутствии брата и сестры. В конце концов, ему уже почти девять. — Я в порядке.

— Никогда больше так не поступай. — От столь быстрой перемены от плачущей мамочки к разъяренной родительнице у Натаниэля поползли вверх брови. — Ты заставил нас всех поволноваться, молодой человек. Мы искали тебя несколько часов, и даже тетя Коллин. Мы сообщили в полицию.

— Извини. — Однако глубокое, приятно будоражащее волнение, охватившее его при известии о том, что в дело замешана полиция, пересилило чувство вины.

— Извинений недостаточно, Кевин Майкл О’Райли.

Кевин уткнулся взглядом в землю. У него очень серьезные неприятности, раз она называет его полным именем.

— Я больше никогда не поступлю так, обещаю.

— Ты не имел права поступать так и в этот раз. Я думала, что могу тебе доверять, а теперь… Ох… — Еще раз всхлипнув, Меган прижала его голову к груди. — Мой мальчик, я так испугалась. Я так люблю тебя. Куда же ты собрался бежать?

— Не знаю. Может быть, к бабушке.

— К бабушке… — Меган вздохнула. — Тебе здесь не нравится?

— Мне здесь нравится больше всего на свете.

— Тогда почему же ты убежал, Кевин? Ты сердишься на меня?

Он покачал головой, потом горестно повесил голову.

— Я думал, что ты и Нэйт сердитесь на меня, потому что его избили. Но Нэйт сказал, что это не моя вина и что вы не сердитесь. Он сказал: все, что связано с тем, не имеет никакого значения. Ты ведь не сердишься на меня, да?

Меган перевела испуганный взгляд на Нэйта и, не сводя с него глаз, прижала к себе Кевина.

— О нет, мой милый, конечно нет. Никто не сердится.

Потом снова взглянула на сына, нежно прижав ладони к его лицу.

— Помнишь, я сказала тебе, что иногда люди не могут быть вместе? Я должна была объяснить, что иногда они не должны быть вместе. Именно так произошло со мной и… — она не могла назвать этого человека отцом Кевина, — со мной и Бакстером.

— Но я… я был несчастным случаем.

— О нет. — Меган улыбнулась ему, расцеловав в обе щеки. — Несчастный случай — это то, чего ты не хочешь и боишься, что это произойдет. Ты был настоящим даром. Самым лучшим подарком в моей жизни. Если ты еще раз решишь, что я не хочу тебя, то, пожалуй, мне стоит засунуть тебя в коробку и перевязать ее бантиком, чтобы до тебя дошло.

Он захихикал:

— Мне жаль, правда!

— Мне тоже. Ну а теперь давай пойдем мыться. — Она поднялась, взяла сына за руку и посмотрела на Натаниэля: — Спасибо тебе.


Как это часто случается с детьми, Кевин быстро позабыл о ночи, проведенной на скалах, и всей душой окунулся в атмосферу праздника. На данный момент он был настоящим героем — его рассказы о ночи, проведенной на море, и о белой птице произвели небывалое впечатление на брата и сестру.

Как и всегда во время семейных сборищ, присутствовали все собаки, так что Сэди и Фред вместе со своими щенками и детьми резвились на лужайке. Малыши играли в манеже, дремали в коляске или очаровывали присутствующих, воркуя в заботливых руках. Несколько гостей забрели сюда с празднования, устроенного администрацией отеля, привлеченные смехом и громкими голосами.

Натаниэль скрепя сердце отказался принять участие в импровизированном матче в софтбол [31], решив, что одного броска в подкате на третью линию будет достаточно, чтобы оказаться в отключке. Вместо этого он сам назначил себя судьей и с удовольствием пререкался с каждым бэттером [32], стоя за его спиной и внимательно следя за ударами.

— Ты слепой или просто идиот? — Сиси с отвращением отбросила в сторону биту. — Подбитый глаз вовсе не оправдание! Этот мяч пролетел в полумиле от страйк-зоны [33].

— Только не с того места, где я стою, милочка.

Она уперла руки в бок.

— Значит, ты стоишь в неправильном месте.

Дженни воспользовалась возможностью и прошлась по дому [34]колесом, снискав аплодисменты собравшихся.

— Сиси, ты обладаешь самой потрясающей страйк-зоной из тех, которые я имел удовольствие наблюдать. Однако это был уже третий страйк. Ты выбываешь из игры.

— Если бы ты не был уже весь синий… — Она подавила улыбку и презрительно усмехнулась. — Твоя очередь, Лайла.

— Уже? — Ленивым жестом Лайла убрала волосы с лица и заняла свое место рядом с домом.

Со своей позиции между второй и третьей базами Меган взглянула на второго защитника.

— Она не побежит, даже если отобьет мяч в поле [35].

Сюзанна вздохнула, покачав головой.

— Ей это и не понадобится. Смотри.

Лайла провела рукой по бедру, бросила знойный взгляд на Натаниэля, а потом взглянула на подающего. С уверенностью профессионала Слоан выполнил сложнейшую крученую подачу, развернувшись всем корпусом вслед летящему мячу, вызвав восхищенные крики и аплодисменты детей. Лайла даже не сняла биту с плеча, спокойно принимая присужденный ей первый страйк. Зевнула.

— Мы тебя утомляем? — поинтересовался у нее Натаниэль.

— Предпочитаю дождаться своей подачи.

Очевидно, и вторая подача была не той, которую она ожидала. Лайла позволила мячу спокойно пролететь мимо, снискав свистки и улюлюканье противников.

Она встала в зону бьющего, потянулась и улыбнулась Слоану.

— Ну хорошо, здоровяк, — проговорила спортсменка и снова заняла позицию. Резким взмахом биты она отбила низкий, закрученный мяч и послала его за пределы поля [36]. Раздались восторженные вопли болельщиков и товарищей по команде.

Лайла повернулась и протянула биту Натаниэлю. — Всегда могу распознать правильную подачу, — заметила она ему и прогулочным шагом отправилась через базы.

Когда игроки разошлись на перерыв, Натаниэль присел рядом с Меган.

— А у тебя хорошая рука, моя милая.

— Я тренировала команду Кевина в Малой лиге в Оклахоме. — Она вновь окинула Кевина внимательным взглядом, уже в который раз за сегодняшний день. — Кажется, это происшествие на нем никак не отразилось, да?

— Да. А как ты?

— Внутри меня все словно стянуло в тугой узел, а теперь там взлетают бабочки. — Меган приложила к груди руку, понизив голос. — Я никогда даже не подозревала, что он думает о Бакстере. О… обо всем этом. А следовало…

— Мальчик должен иметь секреты даже от своей мамы.

— Полагаю, что так.

Это слишком потрясающий, слишком драгоценный день, решила она, чтобы растрачивать его на горести.

— Что бы ты ни сказал ему сегодня, как бы ты это ни сказал, ты поступил правильно. Это многое значит для меня. — Меган взглянула на него. — Ты значишь для меня многое.

Натаниэль потягивал пиво, внимательно ее изучая.

— Ты никак не можешь решиться на что-то, Мег. Почему бы тебе просто не сказать мне?

— Хорошо. После твоего ухода вчера я очень много думала. О том, что я почувствую, если ты не вернешься. Я явственно осознала, что твой уход станет самой большой утратой в моей жизни. Возможно, мне снова удастся ее восполнить, частично, но нечто важное, несоизмеримо важное, пропадет навсегда. И когда я спрашивала себя, что это, то всегда приходила к одному и тому же ответу. Сколько бы я ни раздумывала, сколько бы ни тасовала факты, ответ никогда не менялся.

— Так каков ответ, Мег?

— Ты, Натаниэль. — Она наклонилась и поцеловала его. — Только ты.


Позднее, когда небо потемнело, а луна поплыла над водой, Меган наблюдала за огнями фейерверков. Из одного цвета рождался другой. Фонтаны пылающих огоньков взмывали в небо и низвергались в ночное море. Это было праздником свободы, нового начала и, подумала она, надежды.

Потрясающее, ошеломляющее зрелище заворожило детей, взиравших на эту удивительную картину с большими глазами и открытыми ртами. Эхо раскатов еще долго разносилось в воздухе, пока, наконец, все огни и цвета не сплелись воедино в финальном крещендо, прозвучавшем подобно автоматной очереди. В этот кульминационный момент небо внезапно осветилось золотым и красным, голубым и ослепительно-белым, заполнилось кругами и спиралями, каскадами и башнями, разбившимися на тысячу маленьких огоньков, рухнувших в море.

И еще долго после того, как все закончилось, оставшийся от вечеринки мусор убран, а дети уложены в кровать, Меган продолжала ощущать у себя в крови энергию праздника. Сидя в спальне, она долго расчесывала волосы, пока те не заструились блестящими волнами, ниспадавшими ей на плечи. Предчувствия переполняли ее. Меган свободно подпоясала на талии позаимствованный халатик, осторожно проскользнула в дверь, ведущую на террасу, и отправилась в комнату Натаниэля.

Не понадобилось долгих уговоров, чтобы убедить его остаться еще на одну ночь. Все его тело болело, а Нэйт так устал, что был совсем не в восторге от необходимости совершить даже столь краткую поездку домой. Однако, вопреки ожиданиям, долгая ванна не дала ему желаемого успокоения. Его по-прежнему не отпускали неудовлетворенные желания, и он никак не мог забыть лицо Меган, залитое яркими огнями взмывающих в небо ракет.

Натаниэль вошел в свою спальню и увидел ее.

На ней был синий шелковый халат, свободными складками струившийся по ее телу, тесно облегая все его соблазнительные изгибы. Волосы сияли золотым огнем, а глаза были темными и таинственными, как сапфиры.

— Я подумала, что тебе может помочь массаж с лечебным бальзамом. — Меган неловко улыбнулась. — Я обладаю хорошим опытом расслаблять напряженные, сведенные мышцы. По крайней мере, у лошадей.

Он боялся вздохнуть.

— Где ты это достала?

— О… — Меган застенчиво расправила рукой халатик. — Я позаимствовала его у Лайлы. Подумала, что он понравится тебе больше, чем махровый халат. — Когда Нэйт ничего не сказал, ее нервы начали сдавать. — Если ты предпочтешь, чтобы я ушла, я пойму. Я и не ожидала, что ты чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы… Мы вовсе не должны заниматься любовью, Натаниэль. Я просто хотела тебе помочь.

— Я не хочу, чтобы ты уходила.

Ее улыбка расцвела снова.

— Почему бы тебе тогда не прилечь? Начну со спины. Ну, правда, у меня это хорошо получается. — Она слегка усмехнулась. — Лошади любят меня.

Нэйт приблизился к ней, коснулся ее волнистых волос, очертил пальцем щеку.

— А ты надеваешь шелковый халат, когда работаешь на конюшне?

— Всегда. — Меган уложила его на постель. — Перевернись на живот, — отрывисто велела она. Очень довольная своей задачей, Меган нанесла мазь себе на руку, потом сжала ладошки вместе, чтобы ее согреть. Аккуратно, беспокоясь, как бы не причинить боль Нэйту, она, встав на колени, устроилась у него в ногах. — Скажи, если будет больно.

Меган начала массировать его плечи, нежно касаясь подушечками пальцев синяков, твердо разглаживая напряженные мышцы. У него тело воина, подумала она, крепкое и подтянутое, несущее на себе многочисленные отметины недавней битвы.

— Ты сегодня перетрудил мышцы.

Нэйт лишь проворчал что-то неразборчивое, закрывая глаза и позволяя телу насладиться прикосновениями ее ласкающих рук, почти невесомым скольжением шелка по коже. Сквозь резкий запах мази до него доносился слабый аромат ее нежных духов, еще один бальзам на его раны.

Тупая боль, сжимавшая все его тело, начала утихать, превращаясь постепенно в глубокое, первобытно болезненное и одновременно сладостное чувство, плавно заструившееся по венам, наполнившее собой кровь, едва Меган коснулась губами его плеча.

— Тебе лучше? — прошептала она.

— Нет. Ты убиваешь меня. Не останавливайся.

Ее смех зазвучал тихими и нежными колокольчиками, когда Меган сняла полотенце с его бедер и нажала уверенными пальцами внизу позвоночника.

— Я здесь для того, чтобы ты почувствовал себя лучше, Натаниэль. Расслабься, я все сделаю правильно.

— Ты делаешь все просто прекрасно.

Он застонал, когда ее руки опустились еще ниже, совершая круговые движения, растирая. А потом там же оказались и ее губы, скользя, поглаживая, шепча.

— У тебя такое прекрасное тело. — Дыхание Меган стало тяжелым и прерывистым, когда она касалась его, лаская и исследуя. — Мне нравится смотреть на него, трогать его. — Она медленно провела губами вверх по его позвоночнику, скользнула по плечам, прикусила ухо. — Повернись, — прошептала Меган. — Я закончу все остальное.

Едва Нэйт перевернулся, их губы слились в пламенном, восхитительно долгом поцелуе. Однако когда он со стоном потянулся, чтобы обхватить ее груди, Меган отстранилась:

— Подожди. — И хотя ее руки дрожали, она набрала еще бальзама. Не отводя от него глаз, Меган принялась втирать терпкую мазь в его грудь. — Они оставили на тебе отметины, — пробормотала она.

— Я оставил на них больше.

— Натаниэль, драконоборец. Лежи спокойно, — шепнула Меган и низко склонилась, чтобы поцеловать царапины и синяки на его лице. — Я все вылечу, все.

Как бешено стучит его сердце! Меган чувствовала это сумасшедшее биение своими ладонями. При свете ночной лампы глаза ее казались темно-серыми, как дым. Полы халата задрались, обнажив колени, когда она уселась на него верхом. Меган массировала его плечи, кисти, руки, целуя израненные костяшки пальцев, лаская их языком.

Воздух в спальне превратился в сироп — вязкий и сладкий. Он стягивал легкие Нэйта с каждым прерывистым вдохом. Ни одна женщина никогда не заставляла Нэйта чувствовать себя беспомощным, опустошенным и насыщенным одновременно.

— Меган, я должен коснуться тебя.

Не сводя с него глаз, она потянулась к пояску своего халата, распуская его. В одно мгновение невесомая шелковая материя соскочила с плеч. Под халатиком на ней оказалась коротенькая рубашечка на бретельках того же цвета и материала. Нэйт дотронулся до нее, и одна бретелька упала…

Меган закрыла глаза и откинула назад голову, его руки принялись поглаживать ее гибкое тело через тончайший шелк, а потом приподняли его. Внезапно она снова увидела фейерверк, все эти сверкающие, кружащие голову огни, что недавно извергались на синем, полночном небе. Звезды закружились у нее в голове, пылавшей огненной лихорадкой любви. Влекомая страстным желанием, Меган поднялась над ним, принимая его в себя с изысканной медлительностью, едва не лишившей их чувств.

Она задрожала, когда Нэйт выгнулся, сжимая в руках ее бедра. А теперь все цвета, казалось, проникли в ее кровь, раскалившуюся добела, и кожа ее стала влажной и гладкой. С неожиданной жадностью Меган резко нагнулась к нему, впиваясь в его губы, сжимая пальцами истерзанное тело, которое еще недавно так хотела смягчить.

— Позволь мне. — Меган застонала и прижала его руки к своей груди. — Позволь мне.

С дикостью, потрясшей его, она довела его до страстного безумия, поразив словно молния. Он выкрикнул ее имя, когда сознание его помутилось, когда нестерпимое желание острой болью пульсировало в нем. Момент экстаза стал ударом кнута, обернутым в бархат.

Она стиснула его в объятиях и разбила на мелкие осколки.

Слабая и мягкая, как вода, Меган скатилась с него и легла рядом, положив голову ему на грудь.

— Я сделала тебе больно?

Нэйт не мог найти в себе силы обнять ее, руки его безвольно лежали на постели.

— Я чувствую только тебя…

— Натаниэль. — Меган приподняла голову. — Кое о чем я забыла тебе вчера сказать.

— М-м-м… И о чем же?

— Я тоже люблю тебя. — Она увидела, как широко открылись его глаза, увидела клубящиеся в них чувства.

— Это хорошо. — Его руки, уже больше не слабые, гладили ее, баюкали.

— Не знаю, достаточно ли этого, но…

Нэйт зажал губами ее рот, обрывая на полуслове.

— Не путай все. Люби лишь ради самой любви меня [37], Меган. Этого достаточно на сегодня. — Он снова поцеловал ее. — Останься со мной.

— Да.

Глава 12

Одно дело — фейерверки, но когда все Кэлхуны занялись планированием свадебной церемонии Коко, это обещало обернуться зрелищем более эффектным, чем запуск даже тысячи ракет.

Все предложения, начиная от маскарадного бала и заканчивая ночным морским путешествием, были выслушаны, обсуждены и подвергнуты голосованию. В конце концов решили остановиться на торжественном ужине и танцах под звездным небом. Оставалась всего лишь одна неделя, чтобы завершить приготовления. Всем были розданы задания и поручения.

Меган старалась каждый день выделить какое-то время на полировку столового серебра, мытье хрусталя и инвентаризацию льняных салфеток и скатертей.

— К чему вся эта суета. — Громко постукивая палкой, Коллин вошла в гардеробную, где Меган подсчитывала льняные салфетки. — Когда женщина ее лет решает связать себя с мужчиной узами брака, у нее, по крайней мере, должно быть достаточно здравого смысла, чтобы сделать это тихо.

Меган сбилась со счета и терпеливо начала снова.

— Не любите праздники, тетя Коллин?

— Только если для них есть повод. Никогда не считала, что расставание со своей свободой и полное подчинение мужчине — это повод для празднования.

— Коко и не делает этого. Голландец ее обожает.

— Гм-гм. Время покажет. Едва мужчина наденет тебе кольцо на палец, он быстро перестает быть таким милым и обходительным. — Она посмотрела на Меган лукавым взглядом. — Не потому ли ты, моя дорогая, держишь в сторонке того широкоплечего моряка? Боишься, что произойдет после того, как скажешь «Я согласна»?

— Конечно нет. — Меган отложила в сторону стопку салфеток, чтобы снова не сбиться со счета. — И мы говорим о Коко и Голландце, а не обо мне. Она заслуживает быть счастливой.

— Не все получают то, чего заслуживают, — вновь попыталась уколоть ее Коллин. — Тебе и самой об этом очень хорошо известно, не так ли?

Начиная сердиться, Меган попыталась увести разговор в сторону:

— Не понимаю, почему вы пытаетесь все испортить. Коко счастлива, я счастлива. И я прикладываю все усилия, чтобы сделать счастливым Натаниэля.

— Что-то не вижу, чтобы ты покупала себе флердоранж, моя девочка.

— Замужество не всегда служит решением проблемы. Для вас ведь не стало.

— У меня хватило разума не попасть в ловушку. Возможно, ты похожа на меня. Мужчины приходят и уходят. Конечно, может быть, что вместе со всеми уйдет и тот, что был нужен тебе, но ведь мы обойдемся, не так ли? Потому что знаем, что они собой представляют там, глубоко внутри. — Коллин приблизилась к Меган, не сводя темных глаз с ее лица. — Нам известно о них самое худшее. Эгоизм, жестокость, бесчестность и аморальность. Возможно, мы и впустим одного из них в свою жизнь, того, что покажется другим, отличным от всех, но ненадолго. Мы слишком мудры, слишком осторожны, чтобы пойти на этот опасный, непредсказуемый шаг. И если мы и останемся в одиночестве, то, по крайней мере, будем знать, что мужчины не в силах причинить нам боль.

— Я не одна, — заметила Меган неуверенным голосом.

— Да, у тебя есть сын. Но однажды он вырастет и, если ты хорошо воспитала его, покинет твое гнездышко, чтобы построить свое собственное.

Коллин покачала головой, и на секунду на ее лице появилось столь невыносимо грустное выражение, что Меган потянулась, чтобы обнять ее. Однако железная леди взяла себя в руки, высоко задрав голову.

— Ты еще получишь удовлетворение от осознания того, что избежала брачных оков, так же как и я. Думаешь, никто не просил моей руки? Был один, — Коллин начала свой рассказ, прежде чем Меган успела вставить слово, — тот, что почти убаюкал меня, усыпил мою бдительность, прежде чем я все-таки отвергла его, прежде чем рискнула окунуться в тот ад, что испытала моя мать.

Губы Коллин плотно сжались от нахлынувших воспоминаний.

— Он старался сломить ее любым способом — своими правилами, деньгами, неистребимым желанием обладать ею. В конце концов, он убил ее, а потом медленно, очень медленно начал сходить с ума. Однако не от осознания вины. Я думаю, его угнетала утрата того, чем он никогда не мог овладеть в полной мере. И именно поэтому он выбросил из дома малейшее напоминание о ней и похоронил себя в собственном, личном чистилище.

— Мне жаль, — прошептала Меган. — Мне так жаль.

— Меня? Я стара и давно уже пережила время скорби. Однако я извлекла уроки из своего жизненного опыта, так же как и ты из своего. Не верить, не рисковать. Пусть Коко надевает флердоранж — у нас останется свобода, — подвела итог Коллин. И гордо удалилась, оставив Меган барахтаться в море эмоций.

Нет, Коллин не права, сказала она себе и снова занялась салфетками. Она вовсе не холодна и надменна и не скрывается от любви. Всего несколько дней назад она призналась в любви мужчине. И она не позволит тени Бакстера испортить ее отношения с Натаниэлем.

Ох, но, может быть, дело именно так и обстоит. Меган утомленно прислонилась к дверному косяку. Она такая, какая есть, и вряд ли способна измениться. Любовь и занятия любовью — вовсе не одно и то же. Никто не знает об этом лучше ее. Она любила Бакстера, любила с присущей юности искренностью и полнотой чувств. И вся эта любовь исчезла как дым. Даже сознавая, что чувство, испытываемое ею к Натаниэлю, полнее, богаче и гораздо, гораздо более настоящее, она не могла отбросить в сторону гложущие ее сомнения.

Следует обдумать все это спокойно, скрупулезно, как только появится время. Ответ всегда где-то рядом, уверяла себя Меган, если только долго и тщательно искать его. Все, что надо сделать, — внимательно проанализировать факты.

Она с отвращением отбросила столь аккуратно сосчитанные салфетки. «Да что же я за женщина? — не могла понять Меган. — Пытаюсь свести чувства и эмоции к вычислениям, будто бы это какой-то код, который следует расшифровать, прежде чем понять свое сердце».

С этим нужно покончить. Она собирается с этим покончить. И если она не сможет взглянуть в свое сердце, самое время…

Мысль ее прервалась и, вернувшись назад, спикировала на одну давнюю, постоянно ускользавшую идею, словно коршун на кролика.

О господи, код… Расшифровать?! Бросив салфетки в беспорядке, Меган вылетела в коридор, направляясь в свою спальню.

Книга Фергюса была именно там, где она ее оставила, — аккуратно лежала на краю ее письменного стола. Меган схватила ее и принялась торопливо листать страницы.

Эти цифры не могут быть рыночными котировками или номерами счетов, осознала она. Они не имеют к этому никакого отношения. Номера записаны в самом конце книги. Им предшествует дюжина пустых страниц, пропущенных после того, как Фергюс сделал в ней последнюю запись. За день до смерти Бьянки.

И почему она не замечала этого раньше? Ведь не было никаких расходных записей, никаких тщательных проверок, никаких балансов после этой даты. Только пустые тетрадные страницы. А потом номера, тщательно выписанные твердой рукой.

Послание, нечто, что Фергюс был вынужден записать, но не хотел, чтобы об этом узнал кто-то посторонний. Может быть, признание вины? Или попытка выговориться, чтобы найти понимание?

Она села за стол и сделала несколько глубоких вдохов. В конце концов, это обыкновенные цифры, напомнила себе Меган. Уж что-что, а обращаться с цифрами она умеет.

Так прошел час, потом еще один. Работа шла, и весь стол ее покрылся отдельными листками бумаги с вариантами расшифровок. Каждый раз, останавливаясь, чтобы дать передышку уставшим глазам или отказывающейся соображать голове, Меган спрашивала себя: а не сошла ли она с ума, рискнув предположить, будто обнаружила какой-то таинственный шифр в конце старой бухгалтерской книги?

Однако идея захватила ее целиком, буквально приковала к столу. Где-то далеко раздался корабельный гудок, возвестивший о подходе туристического теплохода к причалу. Тени сгустились, медленно наступали сумерки.

Чем больше предположений не выдерживали ее собственной суровой критики, тем упорнее Меган работала. Она обязательно найдет ключ. Сколько бы это ни заняло времени, она найдет его.

Что-то внутри ее щелкнуло, заставив остановиться, выпрямиться и заново прочитать написанное. Будто бы какие-то переключатели внезапно встали на место — ее осенило. Медленно, старательно Меган дешифровывала цифры, переводя их в буквы, позволяя таинственному посланию обрести форму.

Первое слово, которое у нее получилось, было «Бьянка».

— О господи! — Потрясенная, Меган прижала пальцы к губам. — Неужели правда?!

Шаг за шагом, она продолжала упорную работу, зачеркивая, меняя, расшифровывая букву за буквой, слово за словом. Когда ее начинали переполнять чувства, усилием воли Меган подавляла их. Лишь логика и ее математическое мышление помогут разгадать загадку старой бухгалтерской книги. Эмоции слишком торопят, уводят в сторону, не далеко и до ошибки. Нет, следует выкинуть все из головы, не думать ни о чем, кроме хитросплетений кода Фергюса.

Цифры поплыли у нее перед глазами. Усилием воли Меган заставила себя зажмуриться, откинуться на спинку стула и расслабиться, словно расставляя по полочкам спутавшиеся мысли. Потом она открыла глаза и прочла:

«Бьянка преследует меня. Я не нахожу себе места. Все, что принадлежало ей, следует выбросить, продать, уничтожить. Разве могут духи мертвых бродить среди живых? Это бессмыслица, обман. Но я вижу ее глаза, смотревшие на меня, когда она падала. Зеленые, как ее изумруды. Я оставлю ей памятный подарок, чтобы удовлетворить ее. И все закончится. Сегодня я снова смогу уснуть».

Не смея остановиться, Меган продолжила читать дальше. Указания были очень простыми, очень четкими. Для человека, сходящего с ума от чудовищности своего преступления, Фергюс Кэлхун неплохо сумел сохранить присущие ему краткость и выразительность.

Положив записку в карман, Меган поспешила покинуть комнату. Ей не пришло в голову потревожить Кэлхунов. Что-то заставляло ее закончить дело в одиночку. В сознании пронеслась мысль о том, что следует отправиться в ремонтируемую часть семейного крыла. Захватив ломик, стамеску и рулетку, она быстро взобралась по железным ступенькам лестницы, ведущей в башню Бьянки.

Меган уже бывала в башне раньше и знала, что Бьянка любила подолгу стоять здесь у окна и смотреть на скалы, высматривая Кристиана. Что здесь, в этой комнате она плакала, мечтала здесь и умерла здесь же.

Кэлхуны вернули комнате очаровательный вид — пышные, красочные подушки на диванчике у окна, изящные столики и фарфоровые вазы. Бархатная кушетка, хрустальная люстра — все здесь дышало нежным теплом и уютом.

Бьянка была бы довольна.

Меган закрыла за собой тяжелую дверь. Вооружившись рулеткой, она приступила к выполнению указаний Фергюса. Шесть футов от двери, восемь от северной стены.

Не думая о разрушениях, которые она собиралась произвести, Меган скатала немного потускневший ковер с цветочным рисунком, а потом вставила стамеску между деревянными половицами.

Это оказалась тяжелая, утомительная работа, от которой у Меган быстро заломило спину. Дерево было старым, крепким и толстым, отполированным до яркого блеска. Она нажимала на стамеску как на рычаг и тянула, нажимала и тянула, останавливаясь только для того, чтобы расслабить сведенные судорогой мышцы и, когда уже совсем стемнело, включить свет.

Наконец, первая доска поддалась с протестующим скрипом. Если бы Меган обладала суеверным воображением, то подумала бы, что звук напоминает ей крик женщины. Обливаясь потом, она тихо обругала себя за то, что забыла фонарик. Стараясь не думать о пауках или о ком-то еще хуже, Меган опустила руку в образовавшееся отверстие.

Ей показалось, что она нащупала край чего-то, но, как ни вытягивалась и ни напрягалась, Меган не могла это ухватить. Угрюмо вздохнув, она принялась отдирать следующую половицу.

Проклиная занозы и свои нетренированные мышцы, Меган наконец удалось отодрать по ловицу. С кряхтеньем она отодвинула доску в сторону и, тяжело дыша, растянулась на животе, опустив руки в темную дыру.

Пальцы нащупали металл. Меган чуть не плакала. Железная ручка выскальзывала из потной ладони, однако ей все же удалось вытянуть шкатулку и поставить себе на колени.

Она оказалась не более одного фута в длину, фут в ширину и весила несколько фунтов [38]. За те годы, которые шкатулка пролежала под полом, она вся покрылась пылью и въевшейся грязью. Почти с нежностью Меган смахнула слой пыли. Ее пальцы нащупали замочек, и она уже хотела открыть старую шкатулку, но решительно отдернула руку.

Эта вещь принадлежала не ей, и не ей было предназначено ее открыть.


— Не могу себе представить, куда она могла запропаститься. — Аманда снова вошла в гостиную, беспокойно всплеснув руками. — Ее нет ни в ее кабинете, ни в спальне.

— Она возилась в гардеробной, когда я видела ее последний раз. — Коллин отодвинула стакан. — Она взрослая женщина. Могла решить прогуляться.

— Да, но… — Сюзанна умолкла, взглянув на Кевина. Нет причин беспокоить ребенка, напомнила она себе. То, что Меган никогда не опаздывала, вовсе не повод подозревать, будто с ней случилось нечто дурное. — Может быть, она в саду. — Сюзанна улыбнулась и протянула младенца Холту. — Я могу пойти посмотреть.

— Я схожу, — поднялся Натаниэль. Он не верил, что Меган могла позабыть об их договоренности поужинать вместе и отправиться гулять в сад, но искать ее было лучше, чем волноваться впустую. — Если она придет, когда меня не будет… — Не успев договорить, он услышал ее шаги и взглянул на вход в гостиную.

Волосы Меган были растрепаны, глаза широко раскрыты. Лицо и одежда перепачканы. И в то же время она ослепительно улыбалась.

— Простите, я опоздала.

— Меган, что случилось? — Слоан потрясенно уставился на нее. — Ты выглядишь так, будто валялась в канаве.

— Не совсем. — Она улыбнулась и провела рукой по растрепанным волосам. — Я немного увлеклась и потеряла счет времени. Слоан, я позаимствовала твои инструменты. Они в башне.

— В ба…

Но Меган уже быстро пробежала через комнату, глядя на Коллин. Она присела у ног пожилой леди и поставила шкатулку ей на колени.

— Я нашла нечто, принадлежащее вам.

Коллин посмотрела, нахмурившись, на шкатулку, и ее сердце оглушительно забилось.

— И почему это ты решила, что она принадлежит мне?

Меган нежно взяла руку Коллин и положила на запылившуюся металлическую ручку шкатулки.

— Он спрятал это под полом в башне, в ее башне, после того, как она умерла. — Тихий, спокойный голос Меган произвел в комнате эффект разорвавшейся бомбы. — Он написал, что она преследовала его. — Меган достала расшифрованное послание из кармана и положила на крышку шкатулки.

— Я не могу прочесть это, — нетерпеливо заявила Коллин.

— Я прочту для вас.

Однако когда Меган снова взяла в руки листок бумаги, Коллин перехватила ее запястье:

— Подожди. Пусть придет Коко. Я хочу, чтобы она была здесь.

Пока все ждали Коко, Меган встала и подошла к Натаниэлю.

— Это был код, шифр, — сообщила она ему и посмотрела на собравшихся в гостиной членов семейства. — Те цифры в конце тетради. Не понимаю, почему я не сообразила раньше… — Меган улыбнулась. — Я же изучала книгу так пристально, так внимательно. А сегодня вдруг поняла. Просто все поняла… — Прервавшись, она виновато взмахнула руками. — Простите. Я должна была рассказать вам, как только догадалась. Я просто не подумала.

— Ты сделала то, что тебе суждено было сделать, — поправила ее Лайла. — Если вернуть шкатулку в семью предназначалось кому-то из нашего поколения, рано или поздно мы бы ее непременно получили.

— Это как поиски сокровищ? — спросил Кевин.

— Да. — Меган прижала его к себе, взъерошив мальчишке волосы.

— Дорогая, у меня и правда сейчас совсем нет времени, — лепетала Коко, пока Аманда настойчиво тащила ее в комнату. — Сейчас самый разгар подготовки к ужину.

— Сядь и помолчи, — строго произнесла Коллин. — Эта девчонка хочет нам кое-что прочесть. Дай своей тете выпить, — велела она Сиси. — Возможно, ей это очень понадобится. Сполосни мой бокал, раз ты уже встала. — Она подняла глаза, блестящие, как у птицы, на Меган. — Ну что же, приступай. Прочти это.

Закончив читать, Меган взяла Натаниэля за руку. Она услышала судорожный вздох Коко и вздохнула сама. Проглотив слезы, она опустила страничку.

— Итак… Я поднялась наверх и оторвала несколько половиц. И нашла это.

Даже дети затихли, когда Коллин положила на шкатулку тонкие руки. Старческие пальцы вздрогнули, но постепенно успокоились, пока она возилась с защелкой и крышкой. Теперь у нее задрожали губы и наполнились слезами глаза. Пожилая дама достала из шкатулки маленькую овальную рамку, почерневшую от времени.

— Фотография, — сказала она слабым голосом, — моей матери со мной, Шоном и Этаном. Она была сделана за год до ее смерти. Мы сидим в саду в Нью-Йорке. — Пожилая леди нежно погладила гладкое стекло рамки и протянула снимок Коко.

— О, тетя Коллин. Это единственная фотография всех вас вместе, что у нас есть.

— Она хранила ее на туалетном столике, чтобы каждый день иметь возможность смотреть на нее. Книга стихов. — Коллин вытащила толстый томик, любовно лаская его. — Это Йейтс [39]. Она обожала поэзию и читала мне его иногда, объясняя, что эти стихи напоминают ей об Ирландии. Брошь. — Коллин достала маленькую, простую эмалевую брошку с фиалками. — Мы с Шоном подарили ее ей на Рождество. Конечно, няня помогла нам ее купить, ведь мы были еще слишком маленькие. Она часто ее носила.

Коллин бережно достала корсажные часы с марказитами, с застежкой в форме лука и резную нефритовую собачку, размером примерно с большой палец ее руки.

Там были и другие маленькие сокровища — гладкий белый камешек, пара оловянных солдатиков, рассыпавшийся в пыль сухой цветок. И наконец, изящное колье из четырех жемчужных нитей, проспавшее десятилетия в черном бархатном мешочке.

— Мои бабушка с дедушкой подарили эти жемчуга ей на бракосочетание. — Коллин провела пальцем по гладким, блестящим жемчужинам. — Мама сказала, что передаст мне колье в день моей свадьбы. Ему не нравилось, когда она носила жем чуга. Слишком простые, так он сказал. Слишком обычные. Жемчуга хранились у нее в бархатном мешочке в шкатулке со всеми драгоценностями. Она часто доставала их оттуда и показывала мне. Однажды сказала, что жемчуга, подаренные с любовью, ценнее бриллиантов, подаренных напоказ. Велела мне относиться к этим жемчугам как к самому большому сокровищу, так же как относилась к ним она, и часто носить их, потому что… — Голос Коллин дрогнул, и она потянулась к стакану, чтобы промочить горло. — Потому что жемчугам нужно тепло. — Несгибаемая леди закрыла глаза и застыла на стуле. — Я не сомневалась, что он продал колье, избавился от него вместе со всем остальным.

— Вы устали, тетя Коллин. — К ней заботливо подошла Сюзанна. — Может быть, я отведу вас наверх? Принесу поднос с ужином?

— Я не инвалид, — грозно выпалила Коллин, однако невольно взяла Сюзанну за руку и крепко ее сжала. — Я старая, но далеко не беспомощная. И уверяю вас, у меня достаточно ума, чтобы сделать кое-какие распоряжения. — Она вложила брошь в руку Сюзанны. — Она твоя. Хочу, чтобы ты ее носила.

— Тетя Коллин…

— Надень ее сейчас же. Надень. — Она легонько оттолкнула Сюзанну прочь и взяла в руки томик стихов. — Ты проводишь половину жизни в мечтах, — сказала она Лайле. — Мечтай же с этой книгой.

— Спасибо. — Лайла присела, целуя ее.

— Ты получишь часы, — заявила пожилая леди Аманде. — Ты единственная всегда беспокоишься о том, сколько сейчас времени. А ты, — отмахи ваясь от благодарностей Аманды, продолжила Коллин, обращаясь на сей раз к Сиси, — возьми нефрит, раз так любишь возиться с вещами, притягивающими пыль.

Она подняла вверх брови, глядя на Дженни:

— Ждешь своей очереди, не так ли?

Дженни простодушно улыбнулась:

— Нет, мадам.

— Тебе я дам это. — Она вручила Дженни камешек. — Я была еще младше, чем ты, когда подарила его маме. Я думала, он волшебный. Возможно, так и есть.

— Он очень красивый. — Восхищенная новым сокровищем, Дженни прижала его щеке. — Положу на свой подоконник.

— Ей бы это понравилось, — мягко сказала Коллин. — Она хранила его на своем. — Резко закашлялась и вновь заговорила твердым голосом. — А вы, мальчики, возьмите это и не потеряйте. Они принадлежали моим братьям.

— Круто, — прошептал Алекс, почтительно держа в руках тщательно выделанную фигурку солдатика. — Спасибо.

— Спасибо, — эхом отозвался Кевин. — Прямо как сундук с сокровищами, — сказал он, улыбаясь тете Коллин. — А вы подарите что-нибудь тете Коко?

— Ей достанется фотография…

— Тетя Коллин. — Потрясенная, Коко потянулась за платком. — Правда, вы не должны…

— …в качестве свадебного подарка. И не забудь меня поблагодарить.

— Я очень благодарна. Просто не знаю, что сказать.

— Пообещай, что отчистишь патину с рамки. — Тяжело опершись на палку, Коллин встала и подошла к Меган. — Ты выглядишь довольной собой.

Сердце Меган переполняла гордость.

— Да.

Коллин несколько раз моргнула, стараясь отогнать выступившие на глазах слезы.

— Так и должно быть. Ты храбрая девочка, Меган. И находчивая. Напоминаешь меня… Я была такой же много, много лет назад. — Она осторожно взяла в руки ожерелье, бережно перебирая блестящие жемчужные нити своими скрюченными пальцами.

— Погодите. — Меган шагнула к ней. — Позвольте, я помогу вам их надеть.

Коллин покачала головой:

— Жемчугам нужна юность. Они для тебя.

Потрясенная, Меган опустила руки.

— Нет, вы не можете их просто так отдать. Бьянка предназначала жемчуга вам.

— Она хотела, чтобы они переходили по наследству.

— В семье. Они… они должны достаться Коко или…

— Они достанутся тому, кому я захочу, — властно заявила Коллин.

— Это неправильно. — Меган обвела глазами комнату в поисках поддержки, однако обнаружила лишь довольные улыбки.

— А мне кажется, это абсолютно правильно, — прошептала Сюзанна. — Аманда?

Аманда коснулась рукой часов, которые прикрепила на лацкан.

— Полностью с тобой согласна.

— Изумительно. — Коко опять промокнула платком глаза. — Просто изумительно.

— Подходят ей поразительно, — согласилась Сиси и взглянула на Лайлу.

— Они были предназначены ей судьбой. — Лайла подняла голову и посмотрела на Макса. — Только дураки противятся предназначению.

— Значит, мы все согласны? — Сюзанна быстро обвела глазами собравшихся и получила одобрительные кивки от мужчин. — Решение принято.

— Ха! — Несмотря на то что Коллин испытывала в этот момент неимоверную гордость, она грозно нахмурила брови. — Можно подумать, мне нужно ваше одобрение или неодобрение, чтобы распорядиться принадлежащей мне вещью. Возьми их. — Она вручила жемчуга Меган. — Ступай наверх и умойся. Ты похожа на трубочиста. Когда спустишься, хочу увидеть ожерелье на тебе.

— Тетя Коллин…

— Только не реви мне здесь. Делай, как я велела.

— Пойдем. — Сюзанна взяла Меган за руку и повела из комнаты. — Я помогу тебе.

Удовлетворенная тем, как она распорядилась содержимым шкатулки, Коллин снова уселась в кресло, стукнув палкой.

— Так-так-так, ну и где же моя выпивка?


Позднее, когда убывающая луна почти опустилась в море, Меган и Натаниэль шли по тропинке, ведущей к скалам. Легкий ветерок перешептывался с травой и дразнил горные цветы.

На девушке было надето простое голубое летнее платье с широкой юбкой, развевавшейся по ветру. Жемчужины сияли, как маленькие луны, обрамляющие шею.

— У тебя был особенный день, Меган.

— У меня до сих пор голова идет кругом. Она все раздала, Натаниэль. Я не могу понять, как она могла отдать все эти вещи, которые так много значили для нее.

— Она чертовски потрясающая женщина. Наделенная особым даром распознавать магию.

— Магию?

— Моя практичная, приземленная Меган. — Нэйт буквально тянул ее за руку, пока они не сели вместе на скалу, устремив взгляд на пенящиеся внизу волны. — Разве тебя не удивило хотя бы на мгновение, почему каждый дар оказался столь идеально уместным и подходящим? Почему восемьдесят лет назад Фергюс Кэлхун выбрал именно эти вещи, чтобы спрятать? Брошь с цветком для Сюзанны, часы для Аманды, Йейтса для Лайлы и нефрит для Сиси? Фотографию для Коко?

— Совпадение, — пробормотала Меган, однако в голосе ее звучали сомнения.

Натаниэль лишь улыбнулся и поцеловал ее.

— Ростки судьбы взращены на поле совпадений…

— А жемчуга?

— Именно. — Он дотронулся до них пальцем. — Символ семьи, благоденствия, невинности. Они очень идут тебе.

— Они… Я знаю, я должна была найти способ отказаться от колье, но когда Сюзанна надела его на меня — там, наверху, — оно так подошло мне, будто всегда было моим.

— Так и есть. Спроси себя, почему именно ты нашла жемчуга, почему за все те многие месяцы, пока Кэлхуны искали изумруды, никто из них не обнаружил ни малейшего намека на спрятанную шкатулку. Книга Фергюса нашлась после того, как ты переехала в Башни. А этот цифровой шифр? Кто лучше разгадает его, чем наш логичный дипломированный бухгалтер?

Меган покачала головой и усмехнулась:

— Я не могу этого объяснить.

— Тогда просто прими как данность.

— Волшебный камень для Дженни, оловянные солдатики для мальчиков. — Она положила го лову Натаниэлю на плечо. — Знаешь, у меня не получается спорить с таким совпадением. Или с судьбой. — Умиротворенная, Меган закрыла глаза, позволяя легкому ветерку ласкать ее ще ки. — Трудно себе представить, что всего лишь несколько дней назад я с ума сходила от волнения. Ведь ты нашел Кевина где-то неподалеку отсюда, да?

— Да. — Нэйт подумал, что лучше будет не нарушать ее душевного спокойствия и не упоминать про рискованный и опасный спуск на утес. — Я следовал за птицей.

— Птицей? — С выражением озадаченности на лице Меган резко подняла голову. — Как странно. Кевин рассказал мне о птице. Белоснежной птице с зелеными глазами, которая оставалась с ним всю ту ночь. У него хорошее воображение.

— Птица была на самом деле, — заметил Натаниэль. — Белая чайка с изумрудными глазами. Глазами Бьянки.

— Но…

— Просто прими магию такой, какая она есть, и там, где ты ее видишь. — Он положил ей руку на плечо, прижимая к себе, и они оба погрузились в спокойное блаженство, наслаждаясь гулким шепотом волн. — А ведь у меня для тебя кое-то есть, Меган.

— М-м-м? — Она чувствовала себя очень удобно и протестующее застонала, когда он отодвинулся.

Натаниэль залез в карман пиджака и вытащил оттуда кипу бумаг.

— Придется потрудиться, чтобы прочесть их при этом свете.

— Что это? — Меган удивленно взяла в руки бумаги. — Еще чеки?

— Не-а. Это договор страхования жизни.

— А… Ради всего святого, ты не должен таскать его с собой. Его следует положить в депозитную ячейку в банке или в сейф. Несгораемый.

— Помолчи.

Нервы Нэйта были натянуты до предела. Он вскочил, подошел к краю обрыва и столь же стремительно вернулся обратно.

— Вот договор медицинского страхования, мой ипотечный договор, парочка долговых обязательств. И этот проклятый киох.

— Киох. — Меган держала бумаги так, будто это были бриллианты. — Ты заполнил форму.

— Я могу быть практичным, если это нужно. Ты хотела страховки и ценные бумаги — я предоставил тебе эти бумаги. Здесь огромное количество цифр — считай себе на здоровье.

Она сжала губы.

— Ты сделал это для меня.

— Я все сделаю для тебя. Ты предпочитаешь, чтобы я вкладывался в муниципальные облигации, а не бился с драконами? Замечательно.

Меган смотрела, как он стоит перед ней, море и небо за его спиной, ноги широко расставлены, будто сражается с качкой на палубе корабля, глаза сияют силой, побеждающей тьму. И на лице — поблекшие синяки и ссадины.

— Ты победил своего дракона много лет назад, Натаниэль. — Чтобы хоть чем-то занять руки, она разгладила смявшиеся бумаги. — Я же боялась встретиться лицом к лицу со своим.

Поднявшись, Меган подошла к Нэйту и положила бумаги к нему в карман.

— Тетя Коллин сегодня залучила меня в уголок. Наговорила мне множество всего о том, что я слишком разумна, чтобы рисковать. Что никогда не сделаю ошибку, позволив мужчине занять слишком важное место в своей жизни. Что предпочту остаться одна, но не отдам никому своего сердца, своего доверия. Это расстроило и испугало меня. Мне понадобилось время, чтобы понять: а ведь она этого и добивалась! Хотела, чтобы я взглянула на себя со стороны.

— И ты взглянула?

— Задача оказалась непростой. Не все из того, что я увидела, мне понравилось, Натаниэль. Все эти годы я убеждала себя, что я сильная и уверенная в себе женщина. А в итоге позволила кому-то столь незначительному омрачить свою жизнь и жизнь Кевина. А думала, что защищаю сына и себя.

— На мой взгляд, ты проделала чертовски хорошую работу.

— Слишком хорошую в каком-то смысле. Я полностью закрылась, думая, что так безопаснее. — Она потянулась к нему и дотронулась рукой до его щеки. — Я так боялась того чувства, которое к тебе испытываю. Но теперь все позади. Я люблю тебя, Натаниэль. И не важно, магия это или судьба, совпадение или чистая удача. Просто я счастлива, что нашла тебя.

Меган потянулась к нему, вся отдавшись сладкой свободе поцелуя, аромату моря, обещаниям его ладоней.

— Мне не нужно пенсионных страховых планов или договоров страхования жизни, Натаниэль, — прошептала она. — Нет, это вовсе не значит, что ты не должен этим заниматься. Это очень важно для тебя… Ну вот, ты опять надо мной смеешься! Прекрати.

— Я от тебя без ума. — Все еще улыбаясь, Натаниэль схватил ее в охапку и закружил в головокружительном танце.

— Это сумасшествие. — Она попыталась перевести дыхание и крепко вцепилась в него. — Мы упадем со скалы.

— Только не сегодня. Сегодня с нами ничего не может случиться. Неужели ты не чувствуешь? Мы сами часть всей этой магии, ее творения и творцы одновременно. — Нэйт поставил ее на ноги и обнял так крепко, что даже малейший ветерок не мог проскользнуть между ними. — Я люблю тебя, Мег, но будь я проклят, если собираюсь опуститься здесь перед тобой на одно колено.

Она внезапно замерла на месте.

— Натаниэль, я не думаю…

— Хорошо. И не думай. Просто послушай. Я несколько раз обошел вокруг света и за десять лет повидал больше, чем большинство людей за всю жизнь. Но я должен был вернуться домой, чтобы найти тебя. Не говори ничего, — прошептал он. — Присядь.

Нэйт усадил ее на скалу и сам сел рядом.

— У меня есть для тебя нечто большее, чем эти бумажки. Они так, ерунда, просто для того, чтобы проложить дорожку к твоему сердцу. Взгляни сюда, — сказал он и достал их кармана коробочку. — А потом скажи мне, что это не было предопределено.

Меган открыла футляр дрожащими пальцами и с удивленным возгласом перевела на Нэйта взгляд.

— Это жемчуг, — едва слышно прошептала она.

— Я собирался остановиться на традиционных бриллиантах. Мне казалось, так будет правильно. Но когда я увидел это, то понял… — Натаниэль достал лежавшую в футляре вещицу. — Совпадение?

— Я не знаю. Когда ты это купил?

— На прошлой неделе. Все думал о том, как мы гуляли здесь с тобой вдвоем в тот первый раз. Луна и звезды. — Он внимательно посмотрел на кольцо. Одна-единственная сияющая жемчужина в окружении маленьких, сверкающих бриллиантов. — Луна и звезды, — повторил Натаниэль, беря ее за руки. — Вот что я хочу подарить тебе, Меган.

— Натаниэль. — Она пыталась убедить себя, что их отношения развиваются слишком быстро, слишком безрассудно, но мысли летели прочь. — Это восхитительно.

— Это было суждено. — Он поцеловал ее. — Так же как и мы были суждены друг другу. Выходи за меня замуж, Меган. Начни со мной новую жизнь. Позволь мне быть отцом Кевина и наших будущих детей. Позволь мне состариться, любя тебя.

Меган никак не могла призвать на помощь логику или задуматься о причинах, по которым им следовало бы подождать. Поэтому сказала то, что давно уже нашептывало ей сердце.

— Да. Да всему, что ты говорил. — Ослепительно улыбаясь, Меган бросилась к нему на шею. — О, Натаниэль. Да, да, да…

Он крепко зажмурил глаза от радости и облегчения.

— Ты уверена, что не хотела бы выразиться поточнее?

— Я уверена. Я так уверена. — Отклонившись назад, она протянула ему свою руку. — Пожалуйста. Я хочу луну и звезды. Я хочу тебя.

Нэйт надел кольцо на изящный пальчик.

— И ты получила меня, милочка.

И когда он снова прижал к себе будущую жену, на краткий миг Натаниэлю показалось, будто рядом раздался едва различимый, похожий на женский вздох…

Эпилог

— Мам! Мы уже здесь!

Меган посмотрела через стол на Кевина, влетевшего в дверь кабинета, и приподняла бровь, увидев надетый на нем костюмный пиджак и галстук.

— Ну надо же! Разве ты не красавчик?!

— Ты сказала, я должен одеться как следует, потому что это праздничный ужин в честь дня рождения тети Коллин. Думаю, так сойдет. — Он вытянул шею. — Папа показал мне, как самому завязывать галстук.

— И ты прекрасно с этим справился. — Меган удержалась от желания пригладить и расправить узел. — Как обстоят дела с нашим туристическим бизнесом?

— Замечательно. Спокойное море и освежающий бриз. Увидели первого кита, едва вышли из порта.

— О, просто обожаю эти морские разговоры. — Она поцеловала его в нос.

— Если бы мне не нужно было ходить в школу, я бы мог работать с папой и Холтом каждый день, а не только по субботам.

— А если не будешь ходить в школу, никогда не узнаешь ничего нового. Так что придется довольствоваться субботами, — Меган легонько дернула его за волосы, — приятель.

Кевин в общем-то ожидал этого. Да и на самом деле он был вовсе не против школы. В конце концов, он на целый год старше Алекса. Сорванец улыбнулся маме.

— Все уже здесь. А когда появятся новые малыши?

— М-м-м… — Учитывая, что все сестры Кэлхун находились на разных сроках беременности, это был весьма интересный вопрос. — Я бы сказала, через разные промежутки времени, начиная со следующего месяца и вплоть до Нового года.

Он поковырял пальцем угол стола.

— А кто, ты думаешь, будет первой? Сиси или Сюзанна?

— А почему ты спрашиваешь? — Она взглянула на него поверх гроссбуха и сурово прищурилась. — Кевин, я не разрешаю тебе делать ставки на то, у кого родится следующий ребенок.

— Но, мам…

— Никаких ставок, — повторила Меган и погасила улыбку. — Дай мне минутку, чтобы закончить, и мы идем.

— Давай побыстрее, — изнывал от нетерпения Кевин. — Праздник уже начался.

— Хорошо, я только… — Не важно, подумала она и с громким хлопком закрыла приходно-расходную книгу. — Рабочий день окончен. Идем на праздник.

— Здорово! — Схватив маму за руку, Кевин потянул ее из комнаты. — Алекс сказал, что Голландец сделал очень большой торт и на нем будет почти сто свечек.

— Не преувеличивай — не совсем сто, — с улыбкой заметила Меган. Когда они вошли в семейное крыло, она взглянула на лестницу, ведущую на второй этаж. — Дорогой, я сперва поднимусь наверх.

— Кого-то ищешь? — Натаниэль спускался по ступенькам. В его глазах мелькали озорные огоньки, а на руках лежал маленький розовый сверток.

— Мне следовало догадаться, что ты ее разбудишь.

— Она уже проснулась. Правда, милая? — Он наклонил голову, целуя дочурку в щечку. — Она спрашивала обо мне.

— Неужели.

— Она еще не умеет говорить, — проинформировал отца Кевин. — Ей всего шесть недель.

— Она очень развита для своего возраста. Умная, как ее мама.

— Достаточно умная, чтобы распознать простофилю, незнакомого с ее фокусами, если он попадется ей на глаза.

Они представляли такую потрясающую картину, промелькнуло у Меган, большой мужчина с двумя детьми: мальчиком и маленькой девочкой на руках. Ее картину, подумала она и улыбнулась. — Иди ко мне, Луна [40].

— Она тоже хочет пойти на праздник, — заявил Кевин и подошел поближе, чтобы коснуться ее щечки.

— Конечно, хочет. Именно это она мне и сказала.

— Ну, пап.

Ухмыляясь, Натаниэль взъерошил Кевину волосы.

— Я бы съел сейчас стадо китов, приятель? А ты как?

— Еще бы. — Кевин рванулся в сторону гостиной. — Пойдем, пойдем, все уже ждут.

— Сейчас, только завершу одно неотложное дело. — Натаниэль склонился над дочерью, поцеловал ее, а затем Меган.

— Господи! — С выпученными глазами Кевин устремился в сторону праздничного шума и настоящего веселья.

— Ты выглядишь ужасно довольным собой, — шепнула Меган.

— А почему бы и нет? У меня прекрасная жена, потрясающий сын и невероятная дочурка. — Он коснулся костяшками пальцев жемчужного ожерелья Меган. — Чего мне еще желать? А ты?

Меган обняла его, возобновляя жаркий поцелуй.

— У меня есть луна и звезды.

Примечания

1

1 фут = 30,48 см = 1/ 3ярда.

2

Обюссон— центр ковроткачества во Франции, известный своими роскошными коврами ручной работы.

3

Английский стиль мебели второй половины XVIII в., названный по имени мастера Томаса Чиппендейла (1718–1779). Стиль характеризуется изящными линиями и богатой орнаментацией в стиле рококо.

4

Игра слов: фамилия Натаниэля — Фьюри от англ.fury — «бешенство, ярость».

5

Гетти Дж. Пол (1892–1976) — знаменитый нефтяной миллиардер, родившийся в семье преуспевающего нефтедобытчика из Оклахомы. Ко времени смерти считался самым богатым человеком в мире.

6

«Моби Дик, или Белый кит» (1851) — знаменитый роман Германа Мелвилла, написанный в духе романтизма, полный библейских образов и аллюзий. Главный герой романа — капитан Ахав — одержим идеей мести гигантскому белому киту, убийце китобоев, известному как Моби Дик.

7

«Крузан»— сорт темного рома.

8

Бокал — флюте— тип бокала под шампанское.

9

Перевод Э. Шустера. Строки из стихотворения английского поэта романтика У. Вордсворта (1770–1850), творчество которого ознаменовало собой золотой век английской поэзии.

10

Приблизительно 20 см.

11

Первая строчка хита американского певца и композитора

Эрика Кармена (род. 1949) All Through The Night.

12

Знаменитая фраза, вошедшая в первую десятку лучших фраз мирового кинематографа, принадлежащая герою Хамфри Бо гарта — Рику Блэйну из фильма «Касабланка» (1942). Хамфри де Форест Богарт (1899–1957) — легендарный голливудский актер, названный лучшим актером в истории американского кино.

13

There is Nothing Like a Dame — песня из мюзикла и одноименного кинофильма 1958 г. «Юг Тихого океана» (South Pacific). Бродвейский мюзикл был создан Ричардом Роджерсом и Ос каром Хаммерстайном по мотивам романа Джеймса Микенера «Тихоокеанская история» (1948).

14

Строчка из стихотворения Роберта Геррика (1591–1674) «К Антее» (пер. А. Лукьянова): «Начнем-ка поцелуем нашим счет! Где двадцать, там дойдем и до двухсот».

15

Нечто вроде сэндвича с мясом омара. Традиционное блюдо Новой Англии.

16

Зарывать талант в землю ( библ.).

17

Около 150 кг.

18

Фраза из знаменитого трактата «Анатомия меланхолии» английского священнослужителя, писателя и ученого Роберта Бертона (1577–1640), ставшего источником афоризмов и вдохновения для многих английских поэтов.

19

Севил — Роу— улица в Центральном Лондоне, на которой в прошлом располагались знаменитые портные, обшивавшие самых взыскательных клиентов, среди которых были Наполеон III, Черчилль и Нельсон. В настоящее время место расположения ведущих модных домов, специализирующихся на пошиве мужских костюмов. Костюм с Севил — признак успешности и преуспевания.

20

Цитата из фильма «Иметь и не иметь» (реж. Г. Хоукс). Попытавшись добиться от своего мужчины (исп. Хамфри Богарт) страсти, главная героиня (исп. Лорин Бэколл) произносит эту ставшую бессмертной фразу: «Ты умеешь свистеть, Стив? Это так просто — сложить губы и свистнуть».

21

Цыпленок по — каджунски— блюдо национальной кухни каджунов, или франкоакадцев, первоначально франкоговорящих жителей Канады.

22

«Роза без шипов»— один из ярких примеров поэтических образов, нашедших отражение в мировой литературе. Христианские богословы называли «розой без шипов» Богородицу, тот же образ символизировал и Еву до грехопадения. Согласно средневековым христианским легендам «роза без шипов» росла в раю до грехопадения. Однако в выражении «нет розы без шипов» подразумевается иной смысл — «нет сладкого без горечи», «все привлекательное обязательно имеет дурные стороны».


23

День независимости США— день подписания Декларации независимости США в 1776 г., провозглашавшей независимость США от Королевства Великобритании.


24

Киох— существующий в США специальный пенсионный план для самостоятельно занятых лиц, т. е. для индивидуальных предпринимателей и представителей малого бизнеса. Назван по имени правительственного чиновника Юджина Джеймса Киоха.


25

Французский тост— кусочек хлеба, смоченный в молоке и яйце и затем обжаренный; подается с сахаром, фруктами, сладким сиропом.

26

Ira furor brevis est ( лат.). Гнев есть кратковременное умопомешательство. Гораций, Послания. Квинт Гораций Флакк (65—8 до н. э.) — знаменитый древнеримский поэт.


27

Знаменитая фраза, принадлежащая Джону Полу Джонсу (1747–1792) — морскому командиру США эпохи Войны за независимость. Когда его корабль в бою загорелся и начал тонуть, командир британского фрегата предложил американцам сдаться. Храбрый капитан произнес: «А я еще и не начинал сражаться!» — и взял корабль противника на абордаж. Любопытно, что Джон Пол Джонс впоследствии поступил на военную службу в России и дослужился до чина контр-адмирала Российского флота. Попугаю фраза могла быть известна из классического биографического фильма 1959 г., который так и называется «Джон Пол Джонс» (реж. Дж. Фарроу).


28

Лесси— собака породы колли, героиня фильмов, сериалов, книг. Известна преданностью хозяевам и умением выручать их из безвыходных ситуаций.


29

Гамамелис— ранозаживляющее средство. Плоды гамамелиса содержат высокий процент эфирного масла, а кора и ветки— вяжущие вещества, благодаря чему используются в медицине и парфюмерной промышленности.


30

Бун Даниэль(1734–1820)— американский первопоселенец и охотник, чьи приключения сделали его одним из первых народных героев Соединенных Штатов Америки.


31

Софтбол— разновидность бейсбола.

32

Бэттер(бьющий) — игрок нападения с битой, который отбивает броски питчера подающего. Смысл бейсбольного поединка заключается в противоборстве бэттера и питчера. Бэттер относится к команде нападения, питчер — к команде защиты.

33

Страйк — зона(зона удара) — зона на высоте от колен до груди бэттера. Питчер должен бросить мяч в страйк-зону, а бэттер обязан отбивать лишь мячи, пролетающие в страйк-зоне. Если мяч летит вне этой зоны, то бэттер имеет право его проигнорировать. Однако если он проигнорировал правильно брошенный мяч, то получает страйк (штрафное очко). После трех страйков бэттер выбывает из игры.

34

Дом— игровая зона, рядом с которой находится бэттер и куда бросает мяч питчер.

35

После того как бэттер правильно отобьет мяч, он должен бежать на первую базу. Цель — обежать все три базы. За это начисляются очки.

36

Такой удар называется «хоум-ран». Этот удар равнозначен пробежке бэттера через все базы и возвращению в дом. Достигается при ударе, когда мяч выбивается за пределы поля между штрафными мачтами. Такая ситуация называется «автоматический хоум-ран». Хоум-ран влечет за собой призовые очки нападающей команде.

37

Фраза из стихотворения знаменитой английской поэтессы Элизабет Браунинг (1806–1861) (сонет XIV, «Переводы с португальского»), посвященного ее мужу поэту Роберту Браунингу. «Уж если любишь, то люби лишь ради самой любви меня…» (пер. В. Савина).

38

1 фунт = 453,6 г.

39

Йейт с Уильям Батлер (1865–1939) — ирландский поэт и драматург.


40

Ударение на первом слоге. Латинское слово Luna означает «светлая». Один из эпитетов лунной богини в римской мифологии, именем которой и назван спутник Земли. В Греции богиню звали Селеной.



на главную | моя полка | | Капитан для Меган |     цвет текста   цвет фона   размер шрифта   сохранить книгу

Текст книги загружен, загружаются изображения
Всего проголосовало: 10
Средний рейтинг 4.2 из 5



Оцените эту книгу