Глава 1

Джон Финли внезапно открыл глаза. Сердце учащенно билось. Что-то вырвало его из глубокого сна.

Капитан Финли сел в постели. Корабль «Чайна си» был пришвартован к изолированному причалу на реке Колумбия в Шелби, штат Орегон, примерно на полпути между Портлендом и побережьем. Двигатели не работали, поэтому прослушивался каждый ночной звук. Ожидая, пока глаза привыкнут к темноте, он сунул руку под подушку и ухватил свой револьвер 38-го калибра. В поездках, подобных этой, он всегда имел при себе оружие, особенно когда они везли такой груз и когда он совершенно не доверял команде. Корабль мягко ударялся о сваи причала. Дыхание Финли успокоилось. Однако лишь только он начал засыпать, как в переговорной трубке каюты послышался стон.

«Чайна си» было старым судном снабжения. Первоначально его построили для доставки бригад рабочих на нефтяные платформы и эвакуации их оттуда, а недавно значительно переоборудовали для встреч в океане с грузовым кораблем из Карачи. На судне была налажена внутренняя связь, но Финли, по собственному капризу, сохранял устаревшие переговорные трубки. Одна соединяла его каюту с капитанским мостиком, другая – с машинным отделением.

Семь человек экипажа проявили себя во время рейса как настоящие профессионалы, но каждого из них нанимал Белсон, который нанял и самого Финли. Он не знал Белсона. Не знал даже, было ли это его подлинным именем. Имя Оррин Хэдли, вписанное в паспорт и другие документы самого Финли, было точно не его.

Финли потихоньку пересек комнату и прижался ухом к двери. Через минуту отпер ее и раскрыл. Лампы, заключенные в проволочные клетки, освещали узкий трап перед каютой. На металлические переборки падали клетчатые тени. Пол застилал ковер, темнели двери кают членов экипажа, сделанные из того же дерева, что и дверь каюты Финли. Рейс был продолжительным, и он знал, что каждая каюта снабжена удобствами, сравнимыми с теми, которые имеются в каютах морского лайнера.

В каюте напротив Финли располагался Грег Нордланд. Он был профессиональным маляром и закрасил отметины, оставшиеся на корпусе судна после стыковки в море с пакистанцами. Дверь каюты Нордланда была чуть притворена. Финли слегка постучал по ней. Когда не последовало ответа, открыл дверь легким толчком локтя. Свет в каюте не горел, и он выждал мгновение, чтобы глаза привыкли к темноте и он смог рассмотреть, что происходит внутри. Увиденное заставило его попятиться. Правая рука Нордланда свешивалась с кровати, суставы и тыльная сторона ладони касались пола. Скопившаяся на простынях кровь вытекала из глубокой ножевой раны в горле.

Финли не раз видел смерть, но неожиданное зрелище все же потрясло его. Он выбрался из каюты и в ту же секунду вздрогнул от грохота выстрела, отразившегося от стен узкого коридора. Затем рухнул на пол, сраженный пулей, выпущенной с другого конца трапа. Через мгновение Стив Тэлбот подошел к нему, готовясь сделать контрольный выстрел. Сосредоточенность радиста на выборе мишени спасла Финли жизнь. Тэлбот был так поглощен желанием произвести следующий выстрел возможно точнее, что не заметил револьвера в руке Финли. А тот пальнул шесть раз. От грохота выстрелов и пуль, пронзивших его, выстрел самого Тэлбота прошел мимо. Он замертво упал на ковер.

Пуля Тэлбота обожгла бок капитана, вызвав адскую боль, хотя и не произведя большого вреда. Финли сжал зубы и с усилием поднялся на ноги. Превозмогая боль, он потащился по коридору. Между ним и покойником находилась еще одна каюта. Он знал, что обнаружит, когда толкнул ее дверь. Если грохот выстрелов минуту назад не заставил Неда Стайвесанта выбежать из своей каюты, значит, Тэлбот перерезал горло и ему. Финли не испытал никакого удовлетворения от того, что его прогноз подтвердился.

В четыре утра Тэлбот, видимо, отбывал вахту на палубе. В этом был умысел. Радист подождал, пока все заснули, перед тем как перерезать команду. Привычка Финли запирать дверь своей каюты, вероятно, спасла ему жизнь. Тэлботу пришлось пустить в ход нож, поскольку капитан услышал бы выстрелы в любой из кают. Финли понял, что план Тэлбота дал осечку, когда радист отправился в машинное отделение. После того как Тэлбот разрядил револьвер, старая переговорная трубка донесла звук выстрела в каюту капитана.

Финли крепко сомкнул глаза и сделал глубокий вдох, чтобы перенести приступ боли. Затем выпрямился, насколько мог, и завершил прогулку по коридору тем, что убедился в гибели Тэлбота. Определенно радист больше не представлял опасности. Капитан прислонился к стене и принялся размышлять. Тэлбот перебил команду и пытался убить его, но он не мог управлять судном сам, значит, действовал не один.

Мозг Финли заработал в ускоренном темпе. Ему следовало убираться с корабля немедленно. Пошатываясь, он вернулся в каюту и перезарядил револьвер. Затем схватил вещмешок с деньгами, подложными паспортом и удостоверением, впихнул в него как можно больше одежды.

Финли чувствовал головокружение, но заставил себя не думать о боли и выйти на палубу. На небе, затянутом тучами, виднелся лишь краешек луны. В темно-синем бушлате и вязаной шапке узнать его будет нелегко, очень кстати, что сейчас холодно. Чтобы защититься от ветра, дувшего с реки, Финли поднял воротник бушлата. Затем, наблюдая за берегом, прополз по палубе. Судно пришвартовалось напротив пакгауза; свою машину, когда уходили в море, он припарковал рядом с ним. Чтобы добраться до машины, ему нужно сойти по сходням и пересечь широкую, открытую полосу асфальта. Возможно, его подстерегают, тогда легко попасть под меткий выстрел, но разве у него был выбор? Если он останется на борту корабля, то люди, работавшие с Тэлботом, убьют его наверняка.

Финли вздохнул и потащился с корабля. Каждый шаг сопровождался болью, но он добрался до машины не подстреленный и не потерявший сознания. Капитана мутило. Когда приступ тошноты прошел, он завел машину. Выбравшись на шоссе, Финли мог направиться лишь к одному месту. Он так боялся проехать мимо, что обращал внимание только на дорогу впереди. Вот почему не заметил огней фар в зеркале заднего вида.

Глава 2

Том Освальд вылезал из полицейской машины, ощущая с реки сильный порыв ветра. Он пригнул голову и с трудом протиснул наружу свое стокилограммовое тело.

Вслед за ним направился к пакгаузу его напарник Джерри Свенсон. Ниже пакгауза течение бросало на причал «Чайна си».

Внутри пакгауза два копа из Шелби обнаружили ночного сторожа Дейва Флетчера. Одетый в форму охранника, он сжимал в руках кружку горячего кофе.

– Вы дядя Майка Кеслера, верно? – спросил Освальд, чтобы успокоить нервничающего свидетеля.

– Боб, его отец, – мой брат.

– Мы с Майком играли в бейсбол в школе.

– Я вас видел, – сказал Флетчер, который не казался более успокоенным. Тик близ его правого глаза и лопнувшие капилляры на носу подсказывали Освальду, что Флетчер был человеком, который легко раскалывается на допросах.

– Ну, что произошло, Дейв? – спросил Свенсон.

Им оставалось тридцать пять минут до окончания дежурства, когда поступило распоряжение послать их в пакгауз.

– На корабле случилось что-то ужасное, – ответил Флетчер дрожащим голосом.

– Что вы имеете в виду под «ужасным»? – заинтересовался Освальд. Он устал, и в последние полтора часа думал только о том, как бы поспать.

– Я завершил свои обходы чуть раньше четырех утра. Хожу по периметру каждый час.

Флетчер замолк, чтобы собраться с мыслями. Его трясло.

– Собирался уходить, когда услышал что-то. Я служил в армии. Это звучало как выстрелы. Дул ветер, а у корпуса корабля толстая обшивка, поэтому я не был уверен.

Освальд ободряюще кивнул.

– Затем с корабля спустился парень, пересек территорию перед пакгаузом и скрылся за ним. Он бежал согнувшись и держался за бок, шатался, будто ранен. Несколько недель у пакгауза была припаркована машина. Босс говорил, что так и надо. Кто-то с корабля получил разрешение занять этот участок, когда они арендовали причал. Туда парень и двигался. К тому времени, когда я обходил пакгауз сзади, машина уже отъехала.

Флетчер сделал паузу. Он так сжимал кружку с кофе, что у Освальда возникли опасения, как бы она не лопнула.

– Сразу же после отъезда человека с корабля мимо меня проехал внедорожник, он, возможно, двинулся к шоссе.

– Вы знаете марку каждой из машин? – спросил Свенсон.

– Припаркованную машину я видел каждый день. Это была голубая «хонда». Номер не знаю. Внедорожник был черного цвета. Похоже, это был «форд».

– В депеше сказано, что вы сообщили о теле, – сказал Освальд.

Флетчер изменился в лице.

– Я видел один труп на трапе и один в каюте. У трупа на трапе было прострелено лицо. У меня не хватило времени, чтобы рассмотреть парня в каюте, но точно – там было много крови. – Голос Флетчера понизился до шепота. – С меня оказалось достаточно. Когда я вышел наружу, позвонил.

– Сколько трупов на корабле? – спросил Свенсон.

– Я видел только два, но выстрелов было много.

– Как вы думаете, кто-нибудь на судне остался в живых? – спросил Освальд.

– Когда я был там, никого не слышал.

– Ладно, Дейв. Спасибо. Пока побудьте здесь. Мы с Джерри осмотрим все вокруг. Вы нам здорово помогли.

Освальд подошел к полицейской машине и достал из багажника криминалистический комплект. Свенсона он застал ожидавшим на палубе. Напарник топал ногами и дул на руки, стараясь согреться.

– Что ты об этом думаешь, Том? Неужели мы напали на что-то вроде дела О.Дж. Симпсона? – спросил он возбужденным голосом. У них в Орегоне, в Шелби, не случалось преступлений в Бейсбольной лиге.

Судя по тону Свенсона, молодой коп полагал, что обнаружит на «Чайна си» последствия игры янки с «Красными носками».

– Скоро узнаем, – ответил Освальд, опускаясь в люк.

Полицейские передвигались по безмолвному кораблю с оружием наизготовку. Они остановились, когда обнаружили на трапе изрешеченное пулями тело. Беглый осмотр кают выявил наличие еще двух трупов.

– Давай разделимся, – предложил Освальд. – Я осмотрю следующую палубу, ты посмотри, что внизу. После этого я позвоню в полицейское управление штата и вызову экспертов-криминалистов.

Однако почти сразу же Свенсон окликнул Освальда:

– Спускайся сюда, Том. Я нашел еще два тела и что-то непонятное.

Спускаясь на нижнюю палубу, Освальд недоумевал, что может быть более странным, чем то, что они уже обнаружили.

– Одно тело в машинном отделении, другое здесь, – сказал Свенсон, ведя Освальда в короткий коридор за гальюном. – Он лежал на животе. Я перевернул его, чтобы прощупать пульс, и обнаружил это.

Свенсон указал на едва заметный разрыв ковровой дорожки, покрывавшей узкий проход.

– Ты приподнимал ковер? – спросил Освальд.

– Да, но положил обратно, когда увидел то, что под ним. Решил действовать совместно с тобой. У тебя ведь комплект.

Освальд присел на корточки, погрузил пальцы в ворс и отвернул часть ковровой дорожки площадью примерно в квадратный метр. Под ней оказалась металлическая крышка люка.

– Посвети, пока я буду снимать отпечатки пальцев, – сказал Освальд.

Фонарик Свенсона осветил металлическую поверхность. Освальд снял три отпечатка, поместил их в целлофановые конверты и сунул в карман форменной куртки.

– Отлично, – сказал он, – теперь открывай.

Свенсон взялся за металлическую рукоятку крышки люка и, напрягши мускулы, открыл ее. Освальд направил свет своего фонарика в кромешную тьму трюма. Пространство походило на внутренность цистерны для воды, и он догадался, что трюм уходил вниз на глубину двух палуб. Кто-то осушил его. Луч фонаря Освальда осветил несколько штабелей брезентовых упаковок. Задержав на них на мгновение взгляд, он начал спуск вниз по ступеням лестницы, приваренным к стене. Когда его голова поравнялась с верхом одного из штабелей, он вынул нож и ткнул его в первую попавшуюся брезентовую упаковку. Взглянул на содержимое показавшегося мешка и выругался.

– Не уверен, пока не проверили, – сказал Освальд, – но думаю, это гашиш.

Он выбрался из трюма и покачал головой:

– Что за чертовщина! Здесь столько гашиша, что можно осчастливить им Шелби до скончания будущего века, к тому же у нас будет собственная версия фильма «Техасская резня бензопилой».

Освальд закрыл люк, и полицейские пошли наверх, обсуждая возможные действия в дальнейшем. Как только они вышли на верхнюю палубу, мимо пакгауза промчались три машины и, разрывая тишину визгом тормозов, остановились рядом с причалом. Дверцы машин открылись еще до того, как заглохли моторы. Из них высыпали люди с автоматами. Некоторые из них разместились на причале, остальные последовали по сходням за высоким блондином в ветровке на корабль. Освальд подошел к верху сходней встретить их. Блондин показал удостоверение и собрался идти дальше.

– Арн Белсон, Департамент внутренней безопасности, – сказал он. – Кто вы?

– Томас Освальд, полицейское управление Шелби. Вы посягаете на место преступления.

Белсон покровительственно улыбнулся:

– На самом деле, офицер Освальд, это вы посягаете.

Освальд отметил его слабый скандинавский акцент.

– Вы вмешались в федеральное расследование, которое уже ведется некоторое время. Должен попросить вас и вашего напарника покинуть «Чайна си».

Освальд недоверчиво приоткрыл рот:

– Вы шутите.

– Уверяю вас, что нет. Операция затрагивает вопросы национальной безопасности, поэтому сожалею, что не могу быть более откровенным. Однако ваше сотрудничество будет отмечено на самом высоком уровне. Мне жаль, но это все, что я уполномочен сказать.

Освальд не без усилия сдержался.

– Не знаю, за кого вы меня принимаете, но ошибаетесь, если полагаете, что сможете вертеться здесь и взять на себя расследование массового убийства, лишь показав удостоверение из пластика, дубликат которого можно приобрести в любом магазине товаров для досуга.

Белсон указал на своих вооруженных спутников. Стволы их автоматов угрожающе глядели на двоих полицейских.

– Не вам проверять мои полномочия, офицер Освальд. Глупое поведение лишь приведет к вашему аресту и заключению. Сейчас же, пожалуйста, немедленно покиньте корабль и прилегающую территорию, или мои люди задержат вас.

Освальд собрался ответить, когда Свенсон коснулся его плеча:

– Их больше, Том. Пойдем отсюда и подумаем, что делать дальше.

Освальд взглянул на Белсона, и не надо было быть прорицателем, чтобы понять, что произойдет, если он окажет сопротивление. Он уже спускался по сходням, когда Белсон указал пальцем на криминалистический комплект.

– Пожалуйста, дайте свой комплект, – шагнул к Тому один из спутников Белсона.

Освальд сделал вид, что передает пакет с неохотой.

– Один вопрос, – сказал он. – Как вы узнали, что совершено преступление, и каким образом так быстро добрались сюда?

– Это уже два вопроса, и ни на один из них я не имею права отвечать. Если бы ответил, нанес бы ущерб национальной безопасности. После одиннадцатого сентября все изменилось, уверен, вы понимаете.

Единственное, что Освальд мог понять, – так это то, что его со Свенсоном поимели, но он предпочел не высказывать эту мысль вслух. Он просто направился к своей машине, неся в кармане снятые на «Чайна си» отпечатки пальцев.

Когда они покинули зону видимости, Освальд съехал на обочину дороги и позвонил шефу полиции Шелби Роджеру Майлзу. По голосу шефа он понял, что тот только что крепко спал.

– Прости, что разбудил, Роджер, но случилось кое-что действительно необычное.

– О чем ты говоришь?

– Мы отреагировали на телефонный звонок 911 с причала около пакгауза. Ты знаешь его, полагаю?

– Объясни, в чем дело, Том, – произнес Майлз густым голосом, еще не отошедшим ото сна.

– О’кей. На пирсе, где пришвартован корабль, мы обнаружили пять трупов и трюм полный гашиша.

– Что-что? – переспросил Майлз, проснувшись окончательно.

– На борту судна пять трупов. Часть людей застрелены, часть – зарезаны ножом, и трюм полный наркотиков.

– Господи! Звони в полицию штата. Мы не оснащены достаточно, чтобы вести такие крупные дела.

Освальд ожидал подобной реакции. Шеф был прежде всего дипломатом и лишь затем начальником правоприменяющего органа.

– Не думаю, что полицию штата Орегон примут на месте преступления с распростертыми объятиями, шеф.

– Что ты имеешь в виду?

– Примерно через пятнадцать минут после того, как мы взобрались на судно, появились три машины с вооруженными людьми из Департамента внутренней безопасности. Они велели нам отдать криминалистический комплект и уезжать.

– Что? Как они могли? Это в нашей юрисдикции.

– Их начальник, парень по имени Белсон, сказал, что арестует нас, если мы не уберемся. Я не хотел испытывать судьбу. Они были лучше нас вооружены и превосходили числом. Мы ничего не могли сделать.

– Ну и дела, – пробормотал Майлз.

Освальд представил, как шеф проводит рукой по голове. Он терпеливо ждал, когда Майлз выработает план.

– Ладно, – сказал наконец Майлз. – Ваша смена почти закончена, не так ли?

– Да.

– Отправляйтесь домой. Забудьте об этом корабле. Пусть им занимаются федералы. Во всяком случае, нам придется просить помощи. Пять трупов и трюм полный наркоты… Да, наших сил тут явно не хватит.

– Мне следует написать отчет?

– Да, напиши и обязательно упомяни, что вы подвергались угрозам. Нам надо прикрыть свою задницу на случай, если что-нибудь пойдет не так или если нас будут обвинять в чем-либо.

– Что мне делать с докладом, когда он будет готов?

– Просто зарегистрируй эту фиговину и сдай в архив. Если повезет, мы о ней больше никогда не услышим в дальнейшем.

Глава 3

Том Освальд припарковал полицейскую машину рядом с пакгаузом. Полная луна, сияющая в безоблачном небе, освещала причал. Они прибыли сюда в полночь спустя сутки после того вечера, когда телефонный звонок на номер 911 позвал их к «Чайна си».

– Корабль ушел, – произнес Джерри Свенсон, когда они с Томом Освальдом смотрели сквозь ветровое стекло машины на пустое место, где раньше было пришвартовано судно.

Освальд ничего не ответил. Он был зол и не знал почему. Массовое убийство и наркотрафик официально перестали иметь к его деятельности какое-либо отношение, как только Майлз приказал оставить дело в распоряжении Департамента внутренней безопасности и забыть о трупах и гашише. И все же манера, в которой федералы вмешались и продемонстрировали свою власть, чертовски разозлила его.

– У нас компаньон, – сказал Свенсон.

Освальд отогнал невеселые мысли и глянул в зеркало бокового вида. К ним приближался охранник с фонарем в руке. Он поравнялся с багажником машины, когда Освальд смог отчетливо увидеть, что это не Дейв Флетчер.

– Вам помочь? – предложил охранник, осветив фонариком салон машины.

– Да, ты окажешь большую услугу, если уберешь свет с моих глаз, – прорычал Освальд. Затем взял себя в руки. Уже поздно, он был утомлен и раздражен, но нет никаких оснований срывать свое настроение на охраннике. – Прости, день был трудным, – извинился Освальд. – Где Дейв?

– Кто? – спросил охранник.

– Дейв Флетчер, парень, который здесь обычно дежурит.

– Не имею представления. Меня только что перевели сюда из торгового центра «Астория». – Охранник покачал головой. – Надеюсь, временно. Это место слишком заброшенное. Понимаете, что я имею в виду?

– Да. Послушай, мы только передохнем. Минут через пятнадцать не будем тебе докучать.

– Ладно, пока, – сказал охранник и пошел дальше.

– Мерзавцы увели этот чертов корабль, – сказал Освальд, как только охранник удалился настолько, что не мог их слышать.

– Я видел по телевизору, как Дэвид Копперфильд заставляет исчезнуть статую Свободы, – откликнулся Свенсон. – Так и здесь, только Копперфильд вернул статую обратно.

Том Освальд жил одиноко в однокомнатной квартире, которая была слишком мала для Тома и его бывшей жены, и все еще казалась тесной, даже когда Линда ушла из жизни. Его семейный дом был темным, мрачным и оставлял немного приятных воспоминаний. Освальд находился в удрученном состоянии, когда демобилизовался из армии, и его скорая женитьба на женщине с биполярным расстройством и склонностью к выпивке была не самым удачным шагом. В доме постоянно велся разговор на повышенных тонах или господствовало враждебное молчание, поэтому Освальд старался, когда мог, держаться от него подальше.

Вместо того чтобы ехать домой, Освальд направился к парку трейлеров, где жил Дейв Флетчер. Он остановил машину перед трейлером Флетчера и постучался в дверь.

– Если вы ищете Дейва, то его нет.

Освальд повернулся на голос. В дверях соседнего трейлера стояла массивная женщина в ночном халате. Она появилась в бигуди, между пальцами левой руки торчала зажженная сигарета. Освальд переместился на метр между передвижными домиками.

– Я – Том Освальд из полицейского управления Шелби. Миссис…

– Дора Фрэнкель.

– Куда делся Дейв, миссис Фрэнкель?

Женщина сделала затяжку и пожала плечами:

– Не имею представления.

– Вы помните, когда видели его в последний раз?

Фрэнкель устремила взгляд в пространство.

– Я видела, как он выходил из дому днем раньше, но с тех пор его машины рядом с трейлером не было. С ним что-нибудь случилось?

– Мне это неизвестно. Просто хотелось переговорить с ним об одном деле.

– Он что-нибудь натворил?

– Он свидетель. К нему претензий нет.

– Это приятно слышать. Дейв всегда был хорошим соседом.

Освальд передал женщине свою визитку:

– Когда Дейв вернется, попросите его позвонить мне.

– Непременно, – пообещала Фрэнкель. – Я должна идти. Начинается моя телепрограмма.

Усевшись снова в кресло машины, Освальд отметил про себя, что должен поговорить с начальником Флетчера, но он не надеялся, что ему откроют, случилось ли что-нибудь действительно серьезное. Интуиция подсказывала: ночной сторож исчез вместе с «Чайна си», трупами и гашишем. Он надеялся, что ошибается, прибавляя еще одну жертву к убитым на судне, но любое событие, связанное с «Чайна си», не сулило ничего хорошего.

Освальд отправился домой на автопилоте, размышляя о том, какие уроки следует извлечь из инцидента на корабле. Теперь он понимал, что жители Шелби, штата Орегон, являлись всего лишь мелкими рыбешками в огромном океане, в пучине которого можно без всяких усилий заставить исчезнуть людей, трюмы с гашишем и целые корабли. Он не боялся неприятностей со стороны большой рыбы, но был не в состоянии предпринять что-либо дельное, особенно после того, как шеф Майлз посоветовал забыть обо всем, что он видел.

Уже на полпути к дому Освальду пришла в голову дерзкая мысль. Он развернулся и поехал на вокзал. У него остались отпечатки пальцев, припрятанные от громил из Департамента внутренней безопасности. Это немного, но он может пропустить отпечатки через АСДИ^[1] и определить, есть ли там данные о них. Он понятия не имел, что будет делать с человеком, чьи отпечатки пальцев идентифицируются. Освальд испытывал удовлетворение лишь оттого, что поступает вопреки тому, что ему приказали.

Глава 4

Когда Брэд Миллер поправлял перед зеркалом свой галстук, он заметил, что в его черные курчавые волосы вкралось несколько седых прядей. Неудивительно, если учесть то, что случилось в прошлом году. Но то был прошлый год, а сейчас – другие времена. Брэд улыбнулся, поправляя узел галстука.

У Брэда было несколько причин быть счастливым. Прежде всего, Гинни Страйкер, его невеста, которая стояла рядом, нанося макияж. По возрасту немногим старше Брэда, Гинни была высокой, стройной блондинкой с голубыми глазами, родом со Среднего Запада. Когда они впервые встретились полтора года назад как сотрудники-первогодки юридической фирмы в Портленде, штат Орегон, он принял ее за коммивояжера из Канзаса. Семь месяцев назад Гинни переехала с Брэдом в Вашингтон, округ Колумбия, после того как отставной верховный судья Соединенных Штатов Рой Кинер помог ей стать сотрудницей одной из наиболее престижных юридических фирм Вашингтона – «Рэнкин, Ласк, Карстерс и Уайт». Ее жалованье обозначалось шестизначной цифрой и послужило причиной того, что они позволили себе апартаменты на Капитолийском холме.

Брэд, естественно, не мог оплачивать их аренду на свою зарплату клерка при судье Верховного суда Фелиции Мосс, должность, которую Брэду подыскал Кинер в знак благодарности за помощь в разоблачении величайшего скандала американской политической истории.

Работа клерка давала еще один повод для улыбки. Да, она оплачивалась невысоко и длилась для Брэда от десяти до двенадцати часов, но работа в Верховном суде была мечтой любого адвоката, поскольку открывала возможности для карьеры в любой сфере мира юстиции. Наградой было уже то, что он работал для судьи Мосс, блестящего профессионала.

Наконец, последний повод улыбаться. По прибытии в Вашингтон жизнь Брэда стала благословенно спокойной, и это было очень, очень дорого, особенно если учесть, что в предыдущий год вы пережили ужасные события, когда на вас охотились головорезы с оружием в руках, когда вы отрывали сосуд, заполненный останками жертвы и закопанный серийным убийцей, и, наконец, последнее по списку, но не по значению, когда вы дискредитировали президента Соединенных Штатов.

– Угадай, что я сделал? – сказал Брэд, поправив галстук.

– Что? – поинтересовалась Гинни, завершая макияж.

– Заказал на восемь вечера столик в «Бистро Бис».

– По какому случаю?

– Прошло полгода с тех пор, как меня никто не пытается убить и ни один репортер не добивается интервью со мной.

– Неужели столько времени?

– Да. Интересно, стал я наконец снова никому не нужен?

– О, Брэд, – проворковала Гинни. – Ты никогда не перестанешь быть нужным мне.

Брэд рассмеялся:

– Полагаю, я еще могу общаться с человеком, который считает меня Богом.

– Так далеко я не захожу.

Брэд чмокнул Гинни в щеку:

– Пойдем. Может, для тебя нет ничего лучшего, как красоваться перед зеркалом по утрам… Я же очень занятой человек.

Посетители Верховного суда первоначально пересекают площадку, выложенную серо-белым мрамором, затем поднимаются по широкой лестнице из пятидесяти трех ступеней к рифленым коринфским колоннам, поддерживающим портик, и входят в помещение высшего суда страны сквозь пару великолепных бронзовых дверей, украшенных восемью панелями, запечатлевшими сюжеты «Эволюции правосудия». Брэд Миллер и другие судебные клерки проходят на работу через другую мраморную площадку, примыкающую к черному входу в здание, и входят через служебный подъезд, что на Секонд-стрит. Набрав свой код, Брэд минует небольшой столик, за которым сидит охранник. Тот не спрашивает удостоверения, поскольку знает каждого служащего в лицо.

С первого дня у Брэда сложилось ощущение, что все, относящееся к Верховному суду, очень серьезно. Куда бы он ни глянул, везде видел монументальность мрамора, солидность темного дерева. Ни единого признака архитектурных вольностей! Даже атмосфера здания воспринималась как тяжелая. А клерки… Их было тридцать шесть, и в большинстве своем коллеги напоминали людей, согласившихся бы назваться перфекционистами.

Многие из этих клерков считали Брэда в некотором роде типажом экзотическим, экспонатом карнавального шоу. Ведь он не принадлежал ни к Фи Бета Каппа (привилегированное общество студентов и выпускников колледжей), не учился он и в престижном колледже или на знаменитом факультете права, не работал клерком при судье федерального апелляционного суда. С другой стороны, ни один из коллег не смог дискредитировать президента Соединенных Штатов. Брэд чувствовал себя неловко среди этих юридических гениев, хотя некогда был редактором юридического обозрения в своем рядовом правовом колледже. Он нервничал, когда высказывал свое мнение по правовым вопросам перед судьей Мосс, опасаясь упустить то, что с легкостью заметила бы выпускница Гарварда. Но Мосс, кажется, была довольна работой Брэда, и он пользовался доверием босса. На прошлой неделе она похвалила его за составленный меморандум. Судья была скупа на похвалы, и ее одобрение приподняло его во мнении о себе.

Рабочий день Брэда был занят обоснованием решений за и против, написанием судебных докладных записок, которые помогали судье Мосс готовить дела для заслушивания в судах. Он составлял меморандумы, комментирующие заключения других судебных инстанций, представлял рекомендации принять или отклонить апелляции на решения судов низших инстанций, обсуждал с судьей срочные обращения, которые часто представляли собой поданные в последнюю минуту просьбы отложить казнь.

Темпы работы в суде никогда не снижались, и жонглирование важными поручениями семь дней в неделю было очень утомительным. Благо в этом здании размещались также тренажерный зал, кафетерий, парикмахерская и другие объекты обслуживания, которые позволяли ухаживать за собой, перекусывать или переключиться на спорт, то есть заниматься тем, что нормальные люди делают обычно вне работы. Так что Брэд не жаловался. Он мог работать как лошадь, и сознание своей причастности к решениям, формирующим историю Америки, воодушевляло.

В помощь судье Мосс были определены четыре клерка. Брэд делил кабинет, примыкавший к офису судьи, с Гэрриет Лезак. Странноватая особа, она не следила за собой. Возникало впечатление, что к черным вьющимся волосам Гэрриет никогда не прикасался гребень, а высокая, жилистая фигура стала результатом пренебрежения питанием и увлечения бегом на длинные дистанции. Брэд постоянно боролся с желанием согнать ее с места. Интересно, покидала ли она когда-нибудь здание суда по каким-нибудь делам, кроме своих пробежек на длинные дистанции? Начало работы клерков не регламентировалось определенным временем, но Брэд чувствовал потребность приходить пораньше. Когда бы он ни приходил, Гэрриет всегда сидела за своим письменным столом и очень редко уходила с работы раньше его. Брэд считал ее новой разновидностью вампира, который вместо человеческой крови питается правовыми изысканиями.

Комната Брэда и Гэрриет представляла собой одно из нескольких помещений для клерков, расположенных вдоль коридора первого этажа. Это был небольшой кабинет, где едва могли разместиться два письменных стола. Спасительная благодать исходила лишь от высокого, от пола до потолка, окна, которое давало много света, и от лицезрения внутреннего дворика с цветами и фонтаном на другой стороне холла, которые можно было разглядеть, когда дверь была открыта.

– Доброе утро, Гэрриет, – поздоровался Брэд.

Глаза Гэрриет были прикованы к монитору компьютера, она просто махнула ему рукой вместо ответа.

– Босс на месте?

– Ждет эту докладную записку, – рассеянно ответила Гэрриет, манипулируя мышкой. Зажужжал принтер, Гэрриет, стоя над ним, нетерпеливо постукивала пальцами по бедру. Когда механизм завершил работу, Гэрриет схватила бумаги, которые он выдал, и помчалась к соседней двери.

Глава 5

Каждому члену суда полагалось трехкомнатное помещение, отделанное дубовыми панелями, состоявшее из личного кабинета судьи и двух комнат для персонала. Сорокалетняя афроамериканка Кэрри Харрис, секретарша судьи Мосс с самого ее назначения в федеральный апелляционный окружной суд второй инстанции, сидела на страже двери офиса судьи.

– Она может меня принять? – спросила Гэрриет.

– Ждет эту докладную записку, – ответила Харрис, кивая на кипу бумаг в руке клерка.

Гэрриет слегка нажала суставами пальцев на дверь. Судья Мосс сидела за большим письменным столом из красного дерева и знакомилась с делом. Она оторвалась от чтения и поманила Гэрриет.

В кабинете судьи имелся камин, и незаметная дверь вела в ванную комнату. Значительную часть пространства стены кабинета занимали сборники «Отчетов Соединенных Штатов», содержавшие судебные решения. На оставшейся поверхности стен разместились написанный маслом портрет бывшего судьи Таргуда Маршалла, фотографии, сделанные во время бесед судьи Мосс со священником Мартином Лютером Кингом-младшим. Имелись также обрамленные копии ее заключений по апелляциям, касающимся судьбоносных дел Верховного суда, по которым она выносила приговоры, и цитата в розовой рамке, свидетельствовавшая о наличии у судьи чувства юмора. Цитировалось мнение судьи Брэдли, совпадавшее с позицией большинства состава суда по делу 1872 года «Брэдуэлл против штата Иллинойс», по которому Верховный суд постановил, что некоей Мире Брэдуэлл следует отказать в праве юридической практики из-за того, что она женщина.

«…Гражданское право, как и сама природа, всегда признавало большое различие в соответствующих сферах и судьбах между мужчиной и женщиной, – отмечал судья Брэдли. – Естественная мягкость и деликатность, присущие женскому полу, делают его явно непригодным для многих профессий гражданской жизни. Домашняя сфера… справедливо входит в круг обязанностей и функций женщины…

…Вечная судьба и миссия женщины заключаются в выполнении благородных и благотворных обязанностей жены и матери…»

Мосс выглядела крепкой, пусть и поседевшей женщиной, и больше походила на мудрую чернокожую бабушку, чем на одного из самых могущественных судей Соединенных Штатов. Подлинный возраст судьи хранился в глубокой тайне, а на вопрос о возрасте она отвечала: «Не ваше дело», что вызвало взрыв смеха на слушаниях по поводу ее утверждения на должность.

Те, кто не были знакомы с биографией судьи Мосс, с удивлением узнавали, что она проводила время с группами подростков в бедных кварталах Нью-Йорка, прежде чем поняла, что ее надежды на лучшую жизнь станут реальнее, если она покинет гетто.

Мосс не имела представления о том, кем был ее отец. Мать родила ее в подростковом возрасте дома, а вырастила бабушка, после того как мать умерла от передозировки наркотиков. Став первым членом семейства, учившимся в колледже, она платила за обучение в городском колледже Нью-Йорка благодаря тому, что выполняла черную работу, которая оставляла мало времени на учебу. Но даже в таких условиях успеваемость позволила ей получить грант на обучение на юридическом факультете Колумбийского университета, который она закончила в числе пяти лучших выпускников. К сожалению, профессия юриста в середине шестидесятых годов открывала мало возможностей для женщины, особенно цветной. Чувство возмущения в связи с тем, что она выполняла обязанности секретарши, в то время как мужчины ее уровня образования имели крупные заработки на Уолл-стрит, погнало ее в глубинку южных штатов, где она использовала свои юридические способности, чтобы помочь священнику Кингу. В молодости Мосс была чрезвычайно привлекательной, ходили слухи – так и не получившие подтверждения, – что у нее с Кингом была любовная связь.

Убийство Кинга погрузило Фелицию Мосс в глубокую депрессию, но побудило ее перейти из движения борьбы за гражданские права на Уолл-стрит, где она стала знаковой фигурой афроамериканского происхождения в известной юридической фирме, стремящейся очистить свой имидж. Она работала там четыре года, в течение которых постепенно прониклась идеями движения за права женщин. Две победы Американского союза гражданских свобод в Верховном суде, которым она безвозмездно способствовала, создали ей хорошую репутацию в юридических и академических кругах. Покинув Уолл-стрит, Мосс занималась преподаванием в своей альма-матер до тех пор, пока Джимми Картер не назначил ее в федеральный районный суд. Президент Клинтон повысил ее уровень до статуса судьи апелляционного суда второй инстанции, а президент Нолан довел юридическую карьеру мисс до назначения судьей Верховного суда.

– Это моя памятная записка по делу «Вудраф против штата Орегон», судья, – сказала Гэрриет, сев напротив босса.

Судья просматривала анализ дела, пока клерк терпеливо ожидала ее реакции.

– Так, ты полагаешь, что нам не нужно истребование дела? – спросила Мосс, закончив чтение.

– Нет, не нужно, – убежденно сказала Гэрриет. – Возьмем двукратное привлечение к ответственности. Это не тот случай. Да, Сара Вудраф дважды пыталась убить Джона Финли, но первое дело было прекращено.

– После того как было избрано жюри присяжных, а она прошла наполовину унизительную процедуру суда, потому что власти скрывали от защиты решающие факты.

– Что они имели право делать, – уточнила Гэрриет. – Вудраф утверждает, что ее дело особое, но ведь она отдельное лицо. Защита всех граждан перевешивает права отдельного гражданина.

– Тебе не кажется, что применение положения о неразглашении государственной тайны должно изучаться более основательно, когда подсудимому грозит смертная казнь?

– Нет, не кажется. Характер обвинения не имеет никакого отношения к обоснованию этого неразглашения.

Мосс обсуждала с Гэрриет дело Вудраф еще несколько минут, затем прекратила разговор, когда заметила, что приближается время встречи с другими судьями.

– Ладно, я прочту твою записку более тщательно. Похоже, ты проделала работу хорошо. А сейчас – брысь. Мне нужно готовиться к встрече. Попроси Кэрри принести мне чашечку кофе. Я очень нуждаюсь в кофеине по утрам.

Гэрриет закрыла за собой дверь, судья Мосс нахмурилась. Лезак – светлая голова, но она слишком рационалистична. Ее записка по делу Вудраф, как и прочие работы, оригинальна, но сводится к заключению «закон есть закон». Закону не повредит, если ему время от времени вводить инъекцию гуманизма. Поработав с Лезак полгода, судья пришла к выводу, что Гэрриет не хватает душевной чуткости.

Мосс вспомнила о Брэде Миллере и улыбнулась. В обладании четырьмя клерками было свое преимущество. Каждый из них приносил ей на стол что-то свое. Брэд был столь же компетентен в области права, как Айви Лигерс, даже если он и не уверовал в то, что отличается в лучшую сторону в подходе к судебным делам от мальчишек из юридических колледжей высшего уровня. Его беспокоили судьбы людей, проходивших по делам. Временами его эмоции брали верх над логикой, но судья могла разобраться в этом. Приятно работать со здравомыслящим молодым человеком, который наделен изрядным чувством сопереживания.

Мосс вновь взглянула на часы и вздохнула. Не время было предаваться мечтам. В деле Вудраф было много сложных проблем, и она совершенно не знала, как будет их решать. Надеялась, что решит их согласно морали и праву, но бывали времена, когда мораль и право диктовали иной исход. Как конечный арбитр закона в этой большой стране, она была обязана следовать его положениям и прецедентам, даже когда сердце влекло ее в обратном направлении.

Глава 6

Единственное, что продлевает жизнь многих заключенных, сидящих в камерах смертников, – это прошение об истребовании дела, которое, если удовлетворено, обязывает суд последней инстанции заслушать просьбу подателя прошения о передаче дела на рассмотрение Верховного суда. Дважды в неделю груды новых петиций циркулируют в офисах судей, где судебные клерки пишут меморандумы с рекомендациями удовлетворить или отказать в прошении. Верховный судья рассылает «перечень вопросов для обсуждения», который включает дела, заслуживающие внимания. Каждый член судейской коллегии может добавить в этот список другие дела.

Решения удовлетворить или отказать подателям тысяч петиций, наводняющих суд каждый месяц, принимаются в отделанном дубовыми панелями конференц-зале, который примыкает к офису верховного судьи. В заседании принимают участие только судьи. Никакие другие представители судебных инстанций, включая клерков – помощников судей, туда не допускаются. Конференц-зал освещается люстрами или естественным светом через окна. По бокам окон размещаются полки, заполненные отчетами о судебных решениях. Над камином из черного мрамора висит мрачный портрет Джона Маршалла. Четвертый верховный судья Соединенных Штатов наблюдает сверху, как его потомки-юристы занимают предназначенные для них места за длинным столом из красного дерева, на поверхности которого лежат заточенные карандаши и желтые судебные блокноты.

Член судебной коллегии Фелиция Мосс вошла, хромая, в конференц-зал, опираясь на эбонитовую палку с серебряной рукояткой. Палку подарили ей помощники судьи по случаю ее возвращения на работу после операции протезирования тазобедренного сустава, произведенной тремя годами ранее. Судья Мосс расположилась в одном из кресел из черной кожи с высокой спинкой, которые окружали стол конференц-зала. Она заметила, что присутствовали все, кроме Рональда Чалмерса. Как только она уселась, верховный судья Оливер Бейтс кивком подал знак. Самый молодой из судей, Уоррен Мартинес, притворил дверь. Верховный судья начал заседание.

– Отсутствует Рон, – вмешалась Мосс.

– Извини, Фелиция, – понизил голос верховный судья, – я всех предупредил до твоего прихода. Рон задержится, и просил нас начать без него.

Мосс нахмурилась.

– Что с ним? Он не пропускал ни одного заседания, с тех пор как я работаю в Верховном суде.

– Он не сообщил мне, в чем дело. Просто сказал, чтобы мы работали без него, так что начнем. Нам нужно многое обсудить.

В течение следующего часа судьи рассмотрели судьбу нескольких ходатайств об истребовании дел, перед тем как перейти к делу «Вудраф против штата Орегон». Напротив Мосс сидел бочкообразный, широкоплечий Миллард Прайс, бывший председатель Ассоциации американских адвокатов, заместитель генерального атторнея^[2] США и ведущий компаньон фирмы «Рэнкин, Ласк, Карстерс и Уайт». Прайс обладал легким характером и всегда был готов разрядить шуткой напряженную атмосферу, но Мосс показалось, что в это утро он выглядит весьма раздражительным. Как только верховный судья назвал дело, Прайс подался вперед.

Уоррен Мартинес попросил возможность дать ему высказаться об этом деле и объяснил мотивы, по которым считает, что прошение о его истребовании должно быть удовлетворено.

Верховный судья Бейтс и Кеннет Маццарелли возражали против удовлетворения ходатайства. Судья Мосс заняла выжидательную позицию и решила держать свое мнение при себе. Миллард выступил одним из последних.

– Все это пустая трата времени, – заявил он. – В данном случае я не вижу оснований для удовлетворения ходатайства.

Мосс удивила столь жесткая позиция Прайса в таком важном деле. Судья по многим вопросам придерживался консервативных взглядов, но отличался умеренностью в социальных вопросах, а также справедливостью и непредубежденностью в делах со смертным приговором.

– Аргумент о двойной ответственности легковесен, – продолжал Прайс. – Когда Вудраф обвиняли в убийстве Финли в первый раз, дело прекратили из предубеждения. В другой раз ее обвинили в связи с совершенно иными обстоятельствами.

– Но ведь именно власти несут ответственность за ее обвинение в первом случае, – возразил Мартинес.

– Это определенно напоминает случай с Брейди, – присоединилась к дискуссии судья Мэри Энн Дэвид. – Власти были обязаны обеспечить защиту оправдательными материалами, находившимися в их распоряжении. Я не думаю, что соображения национальной безопасности могут быть выше этой обязанности, особенно когда ставкой является жизнь подсудимого.

– Такое мнение основано на предположениях и теории заговора, но не на фактах, – выпалил в ответ Прайс.

Он казался обескураженным, и Мосс находила это странным. Обычно Миллард аргументировал спокойно и обоснованно. Этот выпад был совершенно для него нехарактерным.

Перед тем как дискуссия смогла продолжиться, дверь открылась и в конференц-зал вошел Рональд Чалмерс – подавленный, с опущенными плечами.

– Рад, что ты присоединяешься к нам, Рон, – приветствовал его верховный судья Бейтс.

– С поля для гольфа? – спросил с улыбкой Мартинес. Чалмерс был заядлым игроком в гольф.

– Прошу меня извинить, – сказал Чалмерс.

Его голос показался Мосс безжизненным.

– Я только что вернулся из Белого дома. Подаю в отставку из Верховного суда.

Его слова ошеломили судей.

– Сожалею, что вывалил все на вас так неожиданно, но сам не знал этого до вчерашнего полудня. У Вивиан болезнь Альцгеймера. Пока на ранней стадии, поэтому она…

У Чалмерса перехватило дыхание, и он собрался с силами, чтобы продолжить.

– Мы едем в Европу, пока она еще способна перенести поездку. Я откладывал наше путешествие некоторое время, но больше нельзя.

Судья Мосс подошла к своему другу и коллеге, обняла его. Другие судьи собрались вокруг.

– Сожалею, – сказала Фелиция, – я могу что-нибудь сделать для тебя?

– Не тревожься, – устало ответил Чалмерс. – Я хочу проводить время, насколько возможно, рядом с Вивиан. И не смогу совмещать это с работой в суде.

– Когда вы отправляетесь в Европу? – спросила Мэри Энн Дэвид.

– Я поручил нашему турагенту узнать все подробности. Это будет очень скоро.

– Вивиан принимает посетителей? – продолжала судья Дэвид.

Чалмерс улыбнулся:

– Думаю, ей хотелось бы.

– Я приду сегодня вечером.

Судьи поговорили еще несколько минут. Затем Чалмерс откланялся.

– Боже, как это ужасно, – произнес Бейтс.

– Не представляю, что ему приходится переживать, – сказал самый молодой судья, Мартинес.

Восемь оставшихся членов суда продолжали говорить о своем друге, пока не вмешался Миллард Прайс:

– Не хочу показаться черствым, но пора вернуться к работе. Требуется четыре голоса, чтобы удовлетворить прошение об истребовании дела. После ухода Рона не думаю, что наберется четыре голоса в пользу дела Вудраф, поэтому предлагаю отклонить прошение.

Нескольких судей шокировала черствость Прайса. Другие рассердились.

– Еще ничего не решено, Миллард, – сказал Мартинес. – Не думаю, что сейчас подходящее время принимать поспешное решение по делу, которое нас так взволновало.

– Разве здесь не все голоса? – возразил Прайс. – Можно провести голосование, но я не думаю, что пройдет решение об истребовании дела.

– Я не собираюсь торопиться с голосованием в таких условиях, – заявила судья Мосс. – Мы не знаем, как проголосует преемник Рона, и я не уверена, как проголосую сама. Я утверждаю, что мы осуществим право согласно двадцать восьмой статье Кодекса законов США, раздел один, отложив голосование в данных условиях.

С этим согласились несколько других судей. Верховный судья Бейтс сказал:

– Мне хотелось бы, чтобы вы подняли руки. Сколько из вас за то, чтобы отложить решение по делу Вудраф?

Семеро из восьми судей подняли руки, воздержался только Прайс.

– Ладно, – сказал Бейтс. – Давайте прервемся на двадцать минут, чтобы освежить головы.

Мосс хотела поговорить с Прайсом о его поведении, но тот стремительно вышел из конференц-зала.

– Что это было? – спросил Фелицию Кеннет Маццарелли, устремив взгляд в спину удаляющемуся Прайсу. Это был упертый консерватор, не раз споривший с Фелицией по правовым вопросам, но вместе с тем весьма любезный коллега.

– Не знаю. Миллард обычно так не горячится при обсуждении наших дел.

– Может быть, он плохо выспался прошлой ночью, – покачал головой Маццарелли. – Бьюсь об заклад, Рон не спал вовсе. Бедняга.

Мосс позволила Маццарелли переключить разговор с Прайса и дела Вудраф на другие темы, но не могла не размышлять о чрезмерно эмоциональной реакции судьи Прайса.

Глава 7

Деннис Мастерсон неудобно изогнулся, стараясь не закапать костюм, когда нес чашку кофе к одному из огромных – от пола до потолка – окон в своем просторном угловом кабинете. Он был самой значительной фигурой среди компаньонов «Рэнкин, Ласк…», и по заслугам, поскольку считался влиятельнейшим лоббистом фирмы. Стены его кабинета, отделанные дубовыми панелями, свидетельствовали о его могуществе. Их украшали фото, изображавшие Мастерсона рядом со всеми важными персонами, которые проживали в течение последних тридцати лет внутри пространства, огороженного кольцевой автодорогой.

Большинство компаньонов крупных юридических фирм округа Колумбия работали в безвестности, их узнавали только члены частных загородных клубов, законодатели и политические назначенцы, чьи интересы они лоббировали. Мастерсона же знали все американцы, следившие за вечерними новостями или слушавшие политические ток-шоу. Нападающий в команде по американскому футболу в Дартмуте и редактор обозрения по правовым вопросам в Йельском университете, он поступил на работу в фирму «Рэнкин, Ласк…» после двух поездок во Вьетнам. Семь лет назад Мастерсон взял отпуск для работы директором ЦРУ. Три года назад случился весьма неприятный инцидент в Афганистане, и Мастерсон вновь вернулся в фирму «Рэнкин, Ласк…», когда президент в поисках козла отпущения попросил его уйти в отставку. Мастерсон хотел было воспротивиться, но частный сектор сулил много денег, и перспективам его бизнеса не повредило бы то, что лидер свободного мира был обязан ему оказанной услугой.

Мастерсон выглядел импозантным мужчиной, патрицием, рожденным для богатства. Обладая снежной белизны шевелюрой и глазами цвета стали, он был воплощением мудрости и искренности, идеальным гостем для любого телевизионного ток-шоу. За время работы в ЦРУ он стал виртуозным оратором, опытным функционером, словом, незаменимым представителем учреждения для дачи показаний перед комиссиями конгресса. Связи Мастерсона в сферах обороны и разведки сделали его незаменимым для фирмы.

Зазвонил мобильник Мастерсона, доступный только ему и никому другому. Номер этого особенного телефона знал лишь один человек, и только он мог связаться с Мастерсоном, чтобы сообщить важные вести.

– Заседание только что закончилось, – произнес голос с другого конца линии, – кое-что произошло. Судья Чалмерс ушел в отставку, у его жены болезнь Альцгеймера и…

– Я знал это два часа назад, – прервал Мастерсон собеседника. – Что с прошением по делу Вудраф?

– Оно еще в стадии обсуждения.

Мастерсон выругался.

– Миллард не смог его закрыть?

– Он пытался, но вмешалась Мосс и убедила других отложить голосование.

– Каково соотношение голосов?

– Судьи Дэвид и Мартинес за истребование дела. Мосс не определила свою позицию, но, по мнению Прайса, она склоняется к голосованию за.

– Слава богу, что у Чалмерса болеет жена. Если Мосс – за, то он был бы четвертым.

Мастерсон умолк. Собеседник терпеливо ждал.

– Надо установить в кабинете Мосс подслушивающее устройство. Мы должны знать, к чему она склоняется.

– Я займусь этим.

Мастерсон выключил мобильник и переключил внимание на то, что делается вокруг его офиса. Внизу на улицах сновали взад и вперед люди, совершенно не представлявшие себе, кто правит миром. Сверху они выглядели муравьями, и Мастерсон смотрел на них с такой же неприязнью, с какой смотрел на прочих насекомых. Из миллиардов людей на земле что-либо значили только немногие, и среди них – он сам. Но многое может измениться, если дело Сары Вудраф не будет погребено в конференц-зале. Сейчас все обстоит так, будто история Вудраф является еще одним криминальным делом из захолустного штата, известного лишь своими экологами, живописными горами и кроссовками. Мастерсону нельзя было идти на риск того, чтобы из-за истребования дела началось исследование его Верховным судом. Дело Вудраф не должно всплыть на поверхность. Мастерсон приложит максимум усилий, чтобы утопить его основательно.

Глава 8

Кафетерий Верховного суда открыт для посещения широкой публики, но клерки перекусывают в отдельной секции, дверь которой всегда закрыта. Поэтому они могут обсуждать судебные дела свободно, не опасаясь подслушивания. Предварительное разглашение, например, того, как решится судебное дело, чревато разного рода неприятными последствиями, и клеркам с первого дня внушают необходимость держать язык за зубами. Брэд никогда ни с кем не обсуждал свои дела, но и его босс судья, коллеги-клерки и Гинни были не настолько глупы, чтобы спрашивать об этом.

Брэд в одиночку уплетал ранний завтрак в той самой секции кафетерия, когда к месту за столиком напротив него принес поднос высокий, статный мужчина с военной стрижкой.

– Не возражаете, если я сяду за ваш столик?

– Пожалуйста, садитесь, – ответил Брэд.

Мужчина лет под сорок выглядел староватым для клерка, и Брэд пытался угадать, не обычный ли это посетитель, который забрел в секцию клерков по ошибке.

– Вы Брэд Миллер? – поинтересовался незнакомец и поставил поднос на стол.

Брэд напрягся, ожидая вопросов по делу Фаррингтона.

– Вашу невесту зовут Гинни Страйкер, верно?

– Вы знаете Гинни? – спросил Брэд, испытывая облегчение оттого, что ему не будут досаждать неуместным любопытством по сложному делу.

– Кайл Петерсон, – представился незнакомец, – совладелец фирмы «Рэнкин, Ласк…».

Увидев испуганное выражение лица Брэда, Петерсон рассмеялся:

– Не тревожьтесь. Я временно помогаю судье Прайсу, пока он не наймет кого-нибудь вместо Фрэнка Шепарда.

Брэд сразу успокоился.

– Это ужасно, – вздохнул он.

Брэд встретился с Фрэнком в первую неделю своей работы в суде. Всех клерков потрясло известие о том, что он получил тяжелое увечье в дорожно-транспорт ном происшествии.

– Никогда не видел его, но слышал, что он отличный парень, – сказал Петерсон.

– Именно. Но как вам досталось его место?

– Я помогал судье Прайсу, когда начинал работу в «Рэнкин, Ласк…», и мы сохранили контакты после его перехода в Верховный суд. Ему удобно со мной, и он доверяет мне. Фирма сочла, что мне не повредит поработать здесь, поэтому… – Петерсон пожал плечами.

– Вы знакомы с Гинни? – спросил Брэд.

– Мы делаем вместе один проект. Когда судья Прайс попросил меня подменить его помощника, я сообщил ей об этом, а она сказала, что вы здесь работаете. Я помню ваше имя и внешность из газет и телевидения.

– Это мое проклятие.

Петерсон засмеялся:

– Тогда зачем вы работаете клерком?

– Мне в самом деле нравится эта должность. Почетно сотрудничать с судьей Мосс, работа интересная и важная. Нагрузка временами чрезмерная, но меня устраивает мое положение.

– Да, находиться здесь престижно, и вы сможете найти хорошее место, когда тут надоест. Могли бы подумать о «Рэнкин, Ласк…»… Хотя не знаю, принимает ли фирма в свой штат супружеские пары.

– Я уже работал в Орегоне в крупной фирме и не хотел бы заниматься этим снова. Вот если бы в министерстве юстиции или, может, в сенате либо в палате представителей.

– С этим не должно быть проблем. Бьюсь об заклад, у судьи Мосс уйма связей. А вот насчет вашего босса… Вы не в курсе, что она сделала в конференц-зале? Миллард так обескуражен.

– Не знаю, – осмотрительно ответил Брэд.

– Это, кажется, касается петиции по делу Вудраф.

– Я не имел отношения к этому делу, а судья никогда не обсуждает то, что происходит в конференц-зале.

– М-да, что-то его расстроило. Обычно он довольно добродушный человек. Вы случайно не знаете, как она собирается голосовать по петиции? Его настроение может быть связано с этим.

– Я уже говорил, что не занимался этим делом и судья ничего не говорила мне о нем. Я даже не знаю, какого характера это дело.

– Босс явно расстроен, – повторил Петерсон. Затем он откусил от своего бутерброда. Брэд сделал то же самое. – Значит, вы работали в Орегоне, – продолжил Петерсон, не прекращая жевать. – Я там никогда не был, но слышал, что это прекрасное место…

В библиотеке на верхнем этаже здания Верховного суда все казалось волшебным: стены, богато отделанные дубовыми панелями, роскошные красные ковры, освещаемые огромными люстрами, и длинные столы с полированной поверхностью, за которыми удобно писать и заниматься исследованиями. Для Брэда Миллера вовсе не было необычным блуждать взглядом по потолку с лепниной или по барельефам, символизирующим право, науку и искусство, которые украшали семь огромных арок с каждой стороны библиотечного зала.

В противоположность этому, в тренажерном зале, расположенном над библиотекой, не было ничего завораживающего. Несколько узких лестниц вели в вытянутое бесцветное помещение, заполненное тренажерами, стационарными велосипедами и другими образцами тренировочной техники. Рядом с тренажерным залом находился баскетбольный корт, метко прозванный «Верховным кортом страны» (слово «корт» звучит на английском так же, как «суд»), который был ареной многих вдохновенных игр блестящих атторнеев, готовых обменять свои причудливые степени на шанс сыграть в Национальной баскетбольной ассоциации.

Этим вечером Брэд оказался на корте единственным игроком. Используя один из своих коронных финтов, он обошел воображаемого Коби Брайанта из «Никс», прежде чем произвести бросок с линии над вытянутой рукой Шакила О’Нила. К сожалению, мяч отскочил от железного обода корзины, что стоило в свое время «Никсам» участия в чемпионате Национальной баскетбольной лиги. Брэд выругался и уныло потрусил к стене за мячом.

– Неплохая форма.

Брэд повернул голову и увидел привлекательную брюнетку примерно его роста, в шортах и спортивном лифчике, наблюдавшую за ним из проема двери, разделявшей баскетбольный корт и тренажерный зал. Проходя через зал, Брэд видел краем глаза, как она со сосредоточенным выражением лица сутулилась на одном из стационарных велосипедов, словно финишировала на самом напряженном этапе соревнований «Тур де Франс».

– Вы играли в баскетбольных состязаниях колледжей?

– В юниорской команде, – ответил он, не в силах солгать, хотя и хотелось. – Я никогда не годился для основной команды колледжа.

– Дайте мне эту штуку, – сказала женщина.

Брэд перекинул ей мяч. Она погладила по его шершавой поверхности, прежде чем сделать бросок с того же места, откуда бросал Брэд. Мяч опустился в сетку корзины, не задев обода.

– Здорово! – воскликнул Брэд, восхитившись неожиданной грацией движений женщины.

Она рассмеялась. Затем подняла мяч и подошла к Брэду. По мере ее приближения Брэд осознавал, что она не просто привлекательна, но весьма сексуальна, если принять во внимание обнаженный участок тела от груди до талии и длинные точеные ножки.

– А вы играли в колледже?

– Была разыгрывающей в Массачусетском технологическом институте.

«Понятно», – подумал Брэд, чувствуя себя еще менее адекватным, чем прежде. Он был приличным теннисистом в колледже и мог утешаться мыслью, что был лучше развит атлетически, чем его коллеги-клерки, даже если уступал им в интеллекте. Эта же женщина-клерк не только превосходила его в умении играть в баскетбол, но также имела ученую степень МТИ.

Женщина протянула руку:

– Вильгельмина Хорст. Имя ужасное. Все называют меня просто Вилли. Возможно, вы не помните, но мы встречались на «Счастливом часе», – улыбнулась она, имея в виду совместные вечеринки, которые устраивались по очереди каждой судебной палатой, на которых клерки знакомились друг с другом, поглощая пиво и бутерброды.

– Ах да, – произнес Брэд, стараясь скрыть неловкость, которую чувствовал, находясь в непосредственной близости от очень привлекательной полуобнаженной женщины, а также из-за чувства вины за влечение к ней, в то время как он был помолвлен. – Я не узнал вас без униформы.

Вилли улыбнулась:

– Возможно, на мне были тогда очки. Пользуюсь контактными линзами, когда не хочу выглядеть судебным клерком.

– Брэд Миллер.

– Да, знаю. Президентский парень. Вы знамениты.

Брэд покраснел.

– Не хотелось бы. Поверьте, статус знаменитости не то, чем кажется. На самом деле это большая неприятность.

– Ну что вы. Компрометация президента – это кайф.

– Не совсем. Большей частью я находился в состоянии страха… Но с кем вы работаете? – спросил Брэд, стремясь сменить тему разговора. Вилли не первый клерк из тех, что допытывались у него подробностей о фаррингтонском скандале.

– С Миллардом Прайсом. Вы помогаете судье Мосс, верно?

Брэд кивнул.

– Мой босс обижен на нее.

– Да?

– Его расстроило, кажется, поведение Мосс во время обсуждения петиции Вудраф в конференц-зале.

Брэд напрягся. Хорст – вторая из клерков Прайса, которая заговорила с ним о Вудраф.

– Что же она сделала? – спросил он.

– Не знаю. Он что-то бормотал о судье Мосс, когда вернулся в офис, и выглядел обеспокоенным. Ваш босс не говорила о Вудраф, когда пришла из конференц-зала?

– Мне – нет. Я не занимался этим делом. Не знаю даже, о чем оно.

Вилли смотрела прямо в глаза Брэду, заставляя его еще больше нервничать. Затем она бросила ему мяч:

– Сыграем один на один?

Голос Вилли прозвучал более глухо, чем раньше. Брэд почувствовал какое-то шевеление ниже пояса и попытался успокоиться. Он взглянул через плечо Вилли на часы. Было почти восемь вечера.

– Мне нужно идти. Невеста, видимо, захочет поужинать со мной.

– Тогда, может, в другой раз? – спросила Вилли. Ее голос звучал многообещающе. Она явно равнодушно отнеслась к сообщению Брэда о том, что у него есть невеста.

– Мне не следует, если я хочу сохранить достоинство, – ответил Брэд с нервным смешком. – Вы ведь мне дадите пинка под зад.

Вилли улыбнулась. Было бы забавно это сделать.

– Скажите, это правда, что офис судьи Мосс завален интересными памятными вещами о ее участии в движении за гражданские права?

– Правда.

– Вы, случаем, не можете показать мне это как-нибудь вечерком, когда она уйдет?

– Мм, видимо, смогу.

– Отлично.

– Мне действительно надо идти. Гинни, вероятно, умирает от голода.

– Понятно. Буду рада снова поговорить с вами.

Брэд покинул тренажерный комплекс более вспотевшим, чем после тренировки. Вопросы о Вудраф настораживали. Здесь что-то было не так, и он решил при случае рассказать боссу о разговорах с клерками Милларда Прайса.

Быстро приняв душ, он направился в свой кабинет, чтобы позвонить Гинни.

– Ты готова ужинать? – спросил он, когда связался с ней.

– Рада бы, но «Генерал Цзо» первым предложил мне поесть.

– Брось ты эту еду навынос. Я буду у тебя через пятнадцать минут.

Гинни вздохнула.

– Не могу. Один из компаньонов выложил мне в шесть часов документ на стол и ждет к утру докладную записку. Ты помнишь, что это значит?

– К сожалению, помню, – сказал Брэд, перенесясь на мгновение в прежние дни работы в юридической фирме в Портленде.

– Люблю тебя, увидимся дома.

– Вероятно, ты слишком утомишься, чтобы предаться безумному сексу, – произнес Брэд полушутя и не избавившись еще от возбуждения после встречи с Вилли Хорст.

– И любому другому сексу.

Брэд рассмеялся:

– Шучу. Каюсь. Ты лучше всех.

Они сымпровизировали поцелуй по телефону, и Брэд положил трубку. Он улыбался. Хотя Вилли Хорст и сексуальна, она все-таки не Гинни Страйкер.

Гинни повесила трубку и вздохнула. Перед ней лежал шестидесятистраничный контракт, настолько скучный, что заставит уснуть заядлого наркомана. Справа от нее стоит коробка жирных цыплят от «Генерала Цзо» с торчащими из нее палочками. Она бы все отдала за то, чтобы облачиться в свою пижаму, удобно устроиться на диване с любимым мужчиной и смотреть вместе с ним фильм по телеканалу «Тёрнер классикс». К сожалению, она должна тысячи долларов за студенческие кредиты на обучение и находила также необходимым, по некоторым странным соображениям, питаться и строить крышу над головой. Ах, если бы родиться принцессой или наследницей имущества промышленного магната! Жизнь определенно несправедлива.

Гинни взяла в рот кусочек цыпленка из коробки и запила его глотком кока-колы. Затем похлопала ладонями по щекам, чтобы взбодриться. Она осмыслила контракт чуть позже девяти и послала компаньону докладную записку по электронной почте в десять вечера. К этому времени офис компании «Рэнкин, Ласк, Карстерс энд Уайт» превратился в город-призрак, населенный группами уборщиков, молча передвигавшихся по роскошным кабинетам компаньонов фирмы и спартанским помещениям сотрудников, которых, подобно Гинни, обременяли в последний момент поручениями хозяева-садисты.

Гинни была уже почти у лифта, когда услышала скрип тормозов, свидетельствовавший о прибытии машины. Из нее вышла женщина, которую сопровождал Деннис Мастерсон. Гинни не удивилась появлению Мастерсона с женщиной. Он имел заслуженную репутацию бабника. Едва поступив на работу в фирму, она узнала, что уже двум сотрудницам приходилось отбиваться от его приставаний. Гинни удивило лишь то, что женщина выглядела абсолютно ординарной особой. Она была одета в строгий бежевый деловой костюм. У нее было измученное выражение лица и поблекшие каштановые волосы. Лучше были глаза, безучастным взглядом которых она окинула Гинни. Так мог бы посмотреть компьютер, если бы имел зрение.

Проходя мимо Гинни в свой просторный кабинет, Мастерсон кивнул ей. Предположение Гинни, что женщина была одним из клиентов фирмы, сменилось недоумением, почему она должна встречаться с Мастерсоном в его кабинете в столь поздний час. Предположение о свидании она отвергла. Если бы Мастерсон собирался заняться любовью с этой женщиной, они встретились бы в номере отеля. Гинни слишком устала, чтобы продолжать думать о Мастерсоне и этой женщине. Они были забыты, как только двери лифта открылись в гараже.

Глава 9

Балморал, сонный городок колледжей, с населением примерно тридцать тысяч человек в северном Висконсине, был основан шотландскими эмигрантами, которые перебрались из Нью-Йорка на Запад в середине XIX века. Каждую осень население города более чем удваивалось, когда студенты Балморалского университета и юридического колледжа имени Роберта М. Лафоллета начинали осенний семестр, и снова увеличивалось, когда наступал сезон охоты и рыбалки. Для студентов Балморала популярное развлечение представлял собой пеший туризм. В комплект туриста входили карты, обозначавшие походные тропы. Они начинались в различных пунктах местности вокруг турбаз и многих озер, которые можно было обнаружить в девственном лесу, окружавшем город и университет.

Дафна Хаггард, рыжеволосая, веснушчатая женщина с зелеными глазами, почему-то не обладала присущим подобным женщинам бешеным темпераментом. Когда Дафна прибыла в «город ветров», то есть Чикаго, после того как ее мужа приняли в аспирантуру Чикагского университета, она входила в пятерку офицеров полицейского отделения Чикаго, имеющих диплом университета Лиги Плюща, в которую входят старейшие университеты Новой Англии; это образование – эталон престижа и гарантия успешного будущего. В Балморал она переехала, когда мужа пригласили преподавать в местном университете историю. Ее полицейская карь ера развивалась по восходящей линии, и решение переехать далось трудно, но не настолько, насколько трудными были для ее мужа усилия найти хорошую работу в достойном учебном заведении. Бретт занимал жалкую должность адъюнкт-профессора без всякой надежды на контракт пожизненного найма. Он подрабатывал преподаванием в местном колледже. Дафна любила мужа и была готова ради его счастья пойти на жертву.

Визитная карточка Дафны характеризовала ее как старшего инспектора по расследованию убийств полицейского отделения Балморала, но она часто занималась расследованием преступлений, не имевших ничего общего с убийством людей, потому что в Балморале было немного убийств, их раскрытие обычно не занимало много времени. Балморал никогда не был ареной дикого серийного убийства, никто не мог вспомнить обнаружение мертвеца в запертой комнате страшного особняка. Раз или два в году какой-нибудь пьяница начинал чересчур сильно или часто избивать жену или драка в баре заканчивалась трагедией. Тогда Дафна производила аресты. Обычно происходили слезные признания, приходило много свидетелей, и опыт, который приобрела Дафна в полицейском отделении Чикаго, редко оказывался востребованным.

В субботу, сразу после полудня, в полицейское отделение Балморала поступил телефонный звонок от перепуганной студентки. Она сообщила, что натолкнулась в лесу, окружавшем турбазу, на часть расчлененного трупа. Дафна, еще один офицер и судебный эксперт встретили Тэмми Коул в начале тропы. Студентка была в шортах и спортивном лифчике. У нее был мертвенно-бледный цвет лица, а руки обхватывали тело, несмотря на теплую погоду. Дафна показала испуганной девушке свое удостоверение:

– Мисс Коул, я детектив Хаггард. Это офицеры Поллард и Маккол. Расскажите, что случилось?

Девушка сделала глотательное движение.

– Обычно в это время я долго брожу вокруг. В разных направлениях. Сегодня я решила прогуляться по этой тропе к речке, которая протекает неподалеку. Меня мучила жажда. Местами здесь густой подлесок, я споткнулась о корень и…

Коул замолчала и глубоко вдохнула.

– Не спешите, – посоветовала Дафна.

– Я вытянула руки, чтобы смягчить падение, – продолжила Коул, когда смогла говорить. – Почувствовала что-то мягкое, не похожее на землю. На нем сидели насекомые, и пахло тухлятиной.

– Что же это было?

– Пойдемте, покажу.

– Это человечина, – сказал Дуглас Маккол после краткого осмотра.

Бедренная кость предоставила Дафне единственное интересное дело, с тех пор как она переехала в Балморал, – шанс совершить реальную работу детектива, – но она подавила в себе азарт из опасения, что Маккол сочтет ее несносной.

– Мужская или женская? – спросила Дафна, сев на корточки рядом с ним.

– Трудно сказать. По семьдесят пять килограмм весят в округе многие мужчины и женщины, и их бедра выглядят одинаково после разложения, потому что они теряют волоски, а кожа, как в данном случае, зеленеет.

– Неужели нельзя определить, кого мы обнаружили? А ДНК?

– Можно обратиться в Службу поиска пропавших лиц. Она работает при министерстве юстиции и располагает базой данных для идентификации пропавших и неопознанных людей. Мы пошлем образец ткани в университет северного Техаса, где произведут тест на ДНК. Затем полученные данные помещаются в базу данных, сравниваются. Но это требует времени.

– Сколько времени?

– В особых случаях заключение можно получить довольно быстро, но, как правило, речь идет о трех месяцах, как минимум.

– Черт!

– Конечно, лучше всего было бы обнаружить остальное. Найди мне руку, и мы снимем с нее отпечатки, дай мне тазобедренную кость, и я определю пол жертвы.

Дафна пристально смотрела на серое вещество. «Кому ты принадлежишь?» – думала она про себя. Затем встала и огляделась. В нормальных условиях она нашла бы гармонию в журчании реки и густой зелени леса. Сегодня же лес стал зловещим местом, где могли быть спрятаны останки неизвестной жертвы.

Дафна набрала на своем мобильнике номер полицейского отделения. Хорошо, что сейчас было спокойное время года, поскольку ей понадобится немало помощников в поисках в лесу останков мистера или мисс Икс. Надо мобилизовать скаутов, добиться поисковых собак из полицейского управления штата. Словом, дел невпроворот.

Дафна кратко проинформировала шефа и сообщила, в чем нуждается. Лишь после выключения телефона она вспомнила о прогнозе. Надвигалась буря, первая в этом году. Если не найти быстро останки, завтра вечером они будут погребены под снегом.

Глава 10

Суд проводил заседание, поэтому Брэд не имел возможности поговорить с судьей Мосс до вечера. Когда он вошел в офис судьи, она в желтом судейском блокноте писала от руки проект судебного решения. Компьютер стоял на рабочем столе в углу комнаты, покрываясь паутиной, поскольку Мосс, утверждавшая, что принадлежит к старому поколению и не готова постигать новации, упорствовала в использовании карандаша и бумаги, как она привыкла делать большую часть своей юридической карьеры.

– Что вам нужно, мистер Миллер?

Брэд сел в черное кожаное кресло с высокой спинкой напротив босса.

– Произошло нечто странное, и я хочу, чтобы вы знали об этом.

Мосс отложила карандаш и обратилась в слух.

– Прошлым вечером я тренировался в зале, и Вильгельмина Хорст, одна из помощниц судьи Прайса, завела со мной разговор. Во время разговора она сказала, что Прайс был расстроен тем, что вы делали на совещании судей. Это касалось петиции об истребовании дела Вудраф. Затем она спросила, какое решение вы собираетесь принять по этому делу.

– И что вы ответили?

– Я сказал, что ничего не знаю о деле, что в самом деле правда. Я бы не придал значения этому разговору, если бы в тот же день раньше, когда я завтракал, другой помощник Прайса, Кайл Петерсон, не спрашивал о том же. Я ответил ему сходным образом. Он оставил эту тему, но у меня сложилось отчетливое впечатление, что они пытались выведать у меня информацию о характере вашего голосования.

Судья Мосс нахмурилась, но хранила молчание. Брэд терпеливо ждал. Затем она бросила взгляд через стол.

– Судья Прайс и я разошлись во мнениях во время совещания, и он, вероятно, дал выход своему раздражению. Клерки, видимо, услышали. Благодарю за предупреждение, но для беспокойства нет оснований.

Брэд пошел на выход. Он был на полпути к двери, когда судья Мосс заговорила снова:

– Не говорите об этом больше никому, Брэд. Миллард, должно быть, не делился тем, что происходило в конференц-зале, и я не хочу, чтобы об этом знали.

– Не тревожьтесь. Я уже забыл обо всем.

Когда Брэд вошел в кабинет, там никого не было. Гэрриет не уходила с работы так рано, поэтому он предположил, что она отправилась на пробежку. Он продолжил работу над докладной запиской, выражающей его взгляды на правовые проблемы дела, которое ему поручили. Плотно поработав три четверти часа, он взял передышку и напечатал часть записки. Затем влез в Интернет и набрал в Гугле имя «Миллард Прайс». Появился длинный перечень цитат, и он кликнул на биографию в Википедии. Первое, что попалось ему на глаза, – это сообщение о давней дружбе Прайса с Деннисом Мастерсоном, компаньоном «Рэнкин, Ласк…», которого Брэд встречал на вечеринке в фирме в первую неделю работы в ней Гинни. С Мастерсоном в защите и Прайсом в полузащите дартмутская команда по американскому футболу выиграла чемпионат Лиги Плюща и удостоилась всех почестей лиги.

Их дружба продолжилась в Йельском университете, где они учились на юридическом факультете, и в «Рэнкин, Ласк…», где Прайс оказался после университета, в то время как Мастерсон завербовался служить во Вьетнаме. Прайс прервал работу в фирме для службы на посту заместителя министра юстиции, затем вернулся в фирму и работал там, пока президент Нолан не назначил его в Верховный суд.

– Что ты делаешь?

Брэд быстро обернулся, вздрогнув от неожиданного появления в кабинете Гэрриет. На ней был туго облегающий спортивный костюм, на лице еще не высох пот.

– Не подкрадывайся ко мне так, – пожурил ее Брэд.

– Прости. Это биография Милларда Прайса?

– Да.

– С чего ты решил читать о нем?

– Я читал биографии всех судей, – солгал Брэд. – Разве тебе не интересно, как они добились своего положения?

– Изучение биографий судей было частью моей подготовки, когда я устраивалась на работу.

– Ты обращалась только к одному судье или нескольким? – спросил Брэд, делая вид, что не заметил иронии. В отличие от других клерков, за исключением, может, Кайла Петерсона, Брэду предоставили работу в суде.

– Нет, только к судье Прайсу.

Брэд озадачился.

– Если ты ходатайствовала о работе перед судьей Прайсом, то почему ты здесь?

– Он нанял слишком много клерков. Произошел перебор. Поэтому он спросил судью Мосс, не возьмет ли она меня к себе, чтобы с ним осталась Вилли. Каждому судье положено иметь четырех клерков, у судьи же Мосс было только три, когда она приняла тебя. Меня она взяла в качестве услуги судье Прайсу, поскольку тот не хотел нарушать обещание принять меня на работу.

– Это было бы жестоко.

– Жестокостью было бросить меня ради этой шлюхи, – сказала Гэрриет с горечью.

– Вилли?

– Разве не ясно, почему ее приняли? Прайс разводился три раза, и у него всегда был один клерк с титьками больше интеллекта.

– Хорст училась в Массачусетском технологическом институте.

– Это она тебе сказала?

– Она играла в институтской баскетбольной команде.

– Только в год поступления. Затем она перевелась в Массачусетский университет. Его она и закончила.

Гэрриет осеклась.

– Мне не нужно было говорить всего этого. Прости. Я устала, и это сорвалось с языка. Ухожу в душ.

– Вернешься?

– Да. Мне нужно еще кое-что сделать.

Гэрриет ушла, а Брэд стал размышлять над тем, что узнал о Вилли. Она не говорила ему, что окончила Массачусетский технологический институт. Сказала только, что играла в баскетбольной команде МТИ, что было правдой. И она была достаточно умна, чтобы поступить сначала в МТИ, кроме того, ее взяли клерком в Верховный суд. Это было лишним доказательством того, что она не была тупицей, как полагает Гэрриет.

Брэд выбросил из головы все мысли о Вилли Хорст и снова обратился к работе над запиской. Он проработал пятнадцать минут, когда кто-то постучал пальцами по дверному косяку. Брэд обернулся и увидел в дверном проеме Вилли Хорст. Волосы женщины были распущены и ниспадали вниз, ее бедра обтягивала черная юбка, белая шелковая блузка без ворота открывала смуглую соблазнительную ложбинку между грудями. Брэд вспыхнул, смущенный сексуальным возбуждением, которое вызвала в нем Вилли. В нем возникло безотчетное ощущение о знании гостьей того, что он обсуждал ее с Гэрриет.

– Я пришла в ответ на ваше приглашение показать мне памятные вещи в офисе судьи Мосс, – сказала Вилли.

– Уфф, ладно. Я только выйду из Сети.

Судья Мосс оставила свет для уборщиков. Брэд галантно уступил право входа в кабинет судьи, и Вилли вошла первой. Наедине с Хорст Брэд чувствовал себя скованно, он хотел, чтобы осмотр помещения завершился как можно скорее. Начал с того, что указал на цитату судьи Брэдли.

– Вы с кем-то встречаетесь, – произнесла Вилли, читая цитату.

– Мы помолвлены.

– Гмм. Очень мило, – отреагировала Вилли, закончив чтение. Затем она стала рассматривать фото, изображавшее более молодую Фелицию Мосс и Мартина Лютера Кинга, которое было снято в день убийства Кинга. – Я слышала, что они были любовниками, – заметила Вилли.

– Беспочвенные слухи.

– Вы когда-нибудь спрашивали ее об этом?

– Конечно нет.

Вилли улыбнулась и перешла к письменному столу судьи.

– Вы не очень строги в отношении секса?

– Нет, – ответил Брэд чересчур поспешно.

На самом деле он не был мужчиной, относившимся к сексу легко. Он был женственным мужчиной, и интимные отношения с женщинами воспринимал всерьез. Изнурительные и мучительные отношения с одной из этих женщин, Бриджит Мэллоу, стали причиной переезда Брэда через всю страну по окончании юридического колледжа, из Нью-Йорка в Орегон. Прибыв в Портленд, Брэд сомневался, удастся ли ему пережить утрату Бриджит, но Гинни излечила его от симптомов излишне глубокой личной драмы.

Вилли водила рукой под поверхностью стола, словно гладила любовника, и одновременно рассматривала документы, кипами громоздившиеся на поверхности.

– Не думаю, что вам следует знакомиться с работой судьи, – предостерег Брэд. Он подошел к Вилли для защиты документов, хотя не хотел приближаться к ней ближе, чем допускали приличия.

– Прости. А это те дела, которые Мосс вела в суде? – спросила она, отправляясь к дальней стороне комнаты.

Брэд позволил Вилли еще немного побродить по кабинету судьи. Затем сказал, что должен ужинать с Гинни. Хорст намек поняла и покинула помещение. Брэд обратил внимание на то, что ее мало интересовали памятные вещи судьи. Он задумался, не была ли ее просьба познакомиться с этими вещами ширмой для чего-нибудь другого.

Глава 11

Шофер Денниса Мастерсона опустил тонированное стекло дверцы лимузина и представил своего пассажира охраннику у восточных ворот Белого дома. Охранник проверил, ждут ли Мастерсона, затем документы самого атторнея, прежде чем дать отмашку, что путь свободен. Пока лимузин двигался по подковообразной подъездной дорожке, Мастерсон вспоминал короткий роман с президентом Гэйлорд, когда эта бывшая сенаторша от штата Огайо начинала свой второй срок президентства. После того как Мастерсон кратко проинформировал за закрытыми дверями сенатский комитет по разведке о тайной операции в африканской Южной Сахаре, Гэйлорд попросила его чего-нибудь выпить с ней, якобы для того, чтобы посоветоваться с ним о том, что ей следует знать для более эффективной работы в период нового президентства. Мастерсон подозревал, что на уме у Гэйлорд было отнюдь не совершенствование своей работы, и был счастлив, когда его подозрения оправдались. Сенатор была прежде «мисс Огайо» и очень заботилась о поддержании своей фигуры и внешнего вида. На губах Мастерсона заиграла улыбка, когда он вспомнил несколько ночей, проведенных вместе с ней. Бесспорно, Гэйлорд была единственным президентом, которая выглядела так же привлекательно, как фото красавицы в журнале «Плейбой».

Любовная интрижка завершилась почти так же быстро, как и началась, и у Мастерсона не было никаких иллюзий относительно причины, по которой ее завела Гэйлорд. Каждый шаг был просчитан с тем, чтобы сохранить за ней преимущество. Президент выросла в крайней бедности и оплачивала свое продвижение в бизнесе и юридической сфере призами за победы на конкурсах красоты. Работая юрисконсультом в крупной корпорации, она скопила личное состояние и завела влиятельные связи, ее быстрая карьера в политике была хорошо документирована. Президент была хищницей с интеллектом, развитым до опасного уровня, и Мастерсон понимал, что должен быть крайне осторожен в общении с ней.

Показалась Розовая лужайка, и шофер остановил машину у двери между Овальным кабинетом и столовой Белого дома. Агент секретной службы провел Мастерсона вверх по лестнице в личные апартаменты президента и оставил в небольшом кабинете. Заставив Мастерсона прождать пятнадцать минут, Морин Гэйлорд вышла к нему. Высокопоставленная брюнетка была одета в скромный костюм. То, что его скроил самый знаменитый модельер, мог заметить лишь самый проницательный взгляд.

– Деннис, – произнесла она с сияющей обворожительной улыбкой, которая освещала ее прекрасные черты.

Мастерсон наслаждался этим моментом. Он знал, что улыбка исчезнет, как только Гэйлорд узнает о причине его позднего визита.

– Президентство нисколько не состарило тебя, Морин, – сказал Мастерсон, после того как они расцеловались и сели на свои места.

– Ты всегда умел льстить, и продолжай это делать. Мне хочется слышать что-нибудь приятное, после того как я потратила целый день на этих мудаков из Северной Кореи.

– Тогда тебя обрадует мой визит. Я приехал, чтобы облегчить бремя твоей службы.

– Вот как, – вымолвила Гэйлорд. Президент понимала, что такая вещь, как непринужденный ланч, невозможна, когда речь идет о бывшем директоре ЦРУ.

– Вивиан Чалмерс замечательная женщина. Рону придется нелегко.

– Он удручен. Рассказал мне об этом первой, – заметила президент.

Мастерсон сочувственно кивнул.

– Рона будет трудно заменить.

– Согласна.

– Но, мне кажется, я нашел вполне подходящего человека, которого ты могла бы назначить.

Мастерсон выглядел вальяжным. Умиротворенная улыбка играла на его красивом лице.

– Знаешь, в ЦРУ на меня работали многие ужасные люди. Самым светлым среди них был человек, который является сейчас уважаемым ученым с глубоким пониманием окружающего нас мира.

– Кто же это, Деннис?

– Одри Стюарт.

– Ты шутишь?

– У тебя будет еще одна женщина в Верховном суде.

– Одри правее Аттилы, вождя гуннов. В сенате будет скандал, либералы обезумят.

Мастерсон перестал улыбаться и устремил на Гэйлорд холодный взгляд.

– Гарантирую, что проголосуют как надо, Морин.

– Что именно ты сделаешь?

– Таким же образом Эдгар Гувер выстраивал череду президентов. Директор ЦРУ имеет доступ к секретам. Я держал компромат на некоторых из них на черный день.

Впервые Морин Гэйлорд почувствовала себя неуверенно.

– Почему Стюарт? Она красива, но у меня есть много других таких же кандидатур высокой квалификации.

– Я высоко ценю Одри, – ответил Мастерсон уклончиво.

– Я же нет, но включу ее в список возможных назначенцев. Посмотрю, что скажут мои советники.

– Предпочел бы что-нибудь более существенное, – сказал Мастерсон, ужесточая тон голоса.

– Это все, что я могу сделать, Деннис. Ты не единственный, кто лоббирует кандидата. Обещаю, что рассмотрю твое предложение всерьез.

Мастерсон сунул руку в карман и вынул кассету, которую переправил на противоположную сторону разделявшего их кофейного столика. Под кассетой находилось с виду невинное фото Гэйлорд, сидящей в холле отеля в компании с мужчиной, явно уроженцем одной из стран Ближнего Востока. Мастерсон наблюдал, как бледнеет лицо президента, поднимающейся со своего места.

– Благодарю за то, что ты приняла меня в столь короткий срок. Буду признателен, если рассмотришь Одри в качестве возможного кандидата на пост судьи Верховного суда. Почему бы тебе не позвонить мне, когда примешь решение?

Когда Деннис Мастерсон закрывал за собой дверь кабинета, президент Соединенных Штатов все еще смотрела на фотографию. Хотя Мастерсон выглядел абсолютно уверенным в себе, встреча с президентом Гэйлорд оставила его в удрученном состоянии. Как атторней, он сознавал, что, шантажируя президента, нарушает федеральный уголовный кодекс, но последствия истребования дела Вудраф были потенциально опаснее. Кроме того, он был уверен, что Гэйлорд не захочет, чтобы он дал прослушать разговор, записанный на кассету, кому-нибудь еще.

Мастерсон приказал шоферу везти его домой. Затем открыл бар лимузина и налил стакан солодового виски пятнадцатилетней выдержки, глотнул из него и закрыл глаза. Успокоившись, он принялся обдумывать свою проблему.

Осведомитель Мастерсона в суде сообщил, что, если Мосс намерена голосовать за истребование дела Вудраф, судьям будет недоставать одного голоса для принятия этого решения. Если назначат Стюарт, то от Мосс больше ничего не будет зависеть, но Мастерсону не хотелось оставлять все на волю случая. Мосс была джокером. Она являлась блестящим знатоком права, обладала даром убеждения других судей. Опять же права Гэйлорд: либералы придут в бешенство в случае назначения Одри. Мастерсон почти не сомневался, что сможет воздействовать на голосование таким образом, что Стюарт назначат на должность судьи, но в политике ни в чем нельзя быть уверенным. Неплохо иметь план на случай непредвиденных обстоятельств. Мастерсон такой план имел и решил его задействовать.

Глава 12

Дафна Хаггард выросла в Новой Англии. Затем она переезжала в Чикаго и Висконсин. Она должна была привыкать к холоду, но ненавидела его. Если бы было просто за двадцать градусов мороза в этом краю волшебных деревьев со сверкающим белизной покровом, то она оценила бы безмятежную красоту леса. Но каждый раз, когда она пыталась забыться среди ландшафта, словно нарисованного на открытке, сильный порыв ветра хлестал по деревьям и ее щекам. Если бы у нее были мозги, она бы жила в Сан-Диего или Майами.

Что она делает в этом краю, надзирая за поисками останков тела? Возможно ли, чтобы поисковые группы что-нибудь обнаружили? Дафна сгорбилась, натянула на уши свою темно-синюю вязаную шапочку и сделала продолжительный глоток горячего кофе из термоса, который сжимала руками в перчатках. Ей следовало сидеть дома у камина, вместо того чтобы морозить здесь задницу по глупому приказу. И все же это, возможно, их единственный шанс. Буря, прервавшая поиски, после того как была обнаружена часть бедра, продолжалась несколько дней, затем потеплело и снег значительно подтаял. Снова становилось холодно, но снегопада не прогнозировали до конца недели. Это означало, что они располагали небольшим промежутком времени, чтобы осмотреть местность и понадеяться на чудо. Если зима установится всерьез, поиски придется отложить на несколько месяцев. Конечно, до того времени, когда они возобновятся, будут получены результаты теста на ДНК с образца ткани неопознанной жертвы, которые передадут в Национальную службу поиска пропавших и неопознанных лиц, и все эти страдания от холода окажутся напрасными.

Дафна уже загнала себя в глубокую депрессию, когда пара скаутов продралась к ней среди деревьев.

– Мы нашли ногу! – закричал один из мальчишек.

– Она на той стороне речки, – пояснил другой мальчишка.

– Покажите, – сказала Дафна.

Оба скаута помчались к месту сужения русла речки, Дафна старалась не отставать. Уровень воды в речке поднялся из-за талого снега, течение усилилось. Дафна едва не потеряла равновесие на скользких камнях, рассеянных в русле речки, но сумела удержаться и не рухнуть в ледяную воду. Берег на другой стороне шел слегка под уклон, и ей удалось подняться на него вовремя, чтобы заметить, как скауты скрываются в березовой чаще. Ветки берез оголились, и она могла ориентироваться на красную лыжную куртку одного из скаутов. Когда Дафна вошла в лес, мальчишки прекратили свой бег.

– Как тебе это нравится! – произнесла Пэтти Брэдфорд, окружной медэксперт. Это была высокая, дородная женщина с пепельными волосами и живыми голубыми глазами. Ее никогда не покидал энтузиазм, несмотря на мрачную природу ее работы.

Пэтти и Дафна стояли у стола из нержавеющей стали, на котором лежал фрагмент отсеченной ноги.

– Видишь этот шрам? – спросила Брэдфорд, указывая на полоску рубцовой ткани, которая начиналась под коленной чашечкой и заканчивалась примерно в двух с половиной сантиметрах от края ампутации. – Кто-то оперировал этого человека. Мы просветили рентгеном ногу, как только увидели шрам, и вот что обнаружили.

Брэдфорд показала Дафне рентгенограмму. Та устремила на нее пристальный взгляд и заметила прямую темную линию.

– Ортопедическая вставка, – пояснила Брэдфорд. – Это лицо, мужчина или женщина, сломало ногу и в месте перелома ему вставили стержень из нержавеющей стали. Когда мы извлечем стержень, можно будет определить марку и серийный номер изделия. Если повезет, изготовитель сообщит, куда поставлялись эти изделия, а в случае еще большей удачи получившая их больница установит пациента, подвергшегося операции.

– Сколько времени займет все это? – спросила Дафна, воодушевленная прорывом в расследовании, но озабоченная тем, чтобы опознание жертвы произошло как можно быстрее.

– Этого я не могу тебе сказать. Зависит от того, как долго будет производиться операция и будет ли на стержне маркировка. Но стержень, несомненно, даст какую-то информацию для дальнейшей работы.

Глава 13

Судья Мосс работала над решением по делу о подделке ценных бумаг, к которому Брэд не имел отношения. Арни Коупленд, исследовавший дело, весь день входил в офис судьи и выходил из него. Брэд закончил докладную записку по делу о трудовом конфликте в глубинке Юга страны чуть позже пяти часов. Судья говорила, что хотела бы видеть докладную записку сразу по завершении ее составления, но Брэд знал, что лучше не прерывать размышления Мосс. Она целиком погружалась в работу и не любила, когда ее отвлекали.

В шесть часов Гэрриет отправилась на пробежку и оставила Брэда в одиночестве. Он наблюдал за дверью офиса судьи, надеясь перехватить босса перед уходом. В половине седьмого Брэд пошел в комнату отдыха. Возвращаясь оттуда в свой кабинет, он заметил, что дверь офиса Мосс открыта. Заглянув, он увидел, что ее нет.

– Где судья Мосс? – спросил Брэд у Кэрри Харрис, выключавшей компьютер.

– Только что ушла.

– Домой?

Харрис кивнула:

– Если поспешишь, сможешь ее догнать. Она направилась в гараж.

Судья Мосс сказала Брэду, чтобы он принес записку, как только закончит ее составление, и он не желал ее разочаровывать. Схватил документ и понесся по коридору к лифту, который спускался в подземный гараж, где парковались машины судей. Его шаги гулким эхом отзывались в почти пустом здании.

Двери лифта открылись, и Брэд очутился у подножия ската с улицы к гаражу. Наверху сидел в будке полицейский, следивший за тем, чтобы к гаражу спускались только машины лиц, имеющих разрешение на это. Въезд блокировался заградительной полосой, и, пока полицейский не нажимал на кнопку, она не погружалась в бетон, чтобы освободить путь.

Перед Брэдом находился скат, уводивший в первый сектор парковки. Судья Мосс спускалась, хромая, по скату вниз к своей машине. Брэд собирался ее окликнуть, когда из-за бетонного столба у подножия ската появилась фигура в черном. Злоумышленник был в маске из лыжной шапочки и перчатках, он держал в руке пистолет с глушителем. Страх пронзил Брэда, ему вдруг открылась картина из прошлого, когда он единственный раз в жизни столкнулся с мужчиной, вооруженным пистолетом. Рассудок велел ему убегать, но ноги не подчинялись приказу, он кинулся вниз по скату.

– У него пистолет! – крикнул Брэд.

Злоумышленник повернулся к нему. Между тем судья Мосс не медлила. Она оперлась на машину позади себя и ударила палкой по запястью киллера. Пистолет со стуком запрыгал по бетонному полу в направлении Мосс. Брэд устремился вперед, и злоумышленник, отступив, нанес ему сокрушительный удар под ребра, сбивший с ног. Брэд все же сумел перекатиться на бок, чтобы подползти к злоумышленнику, держа при этом Мосс в поле зрения.

Судья Мосс наклонилась, чтобы подобрать пистолет. Киллер бросился к ней. Брэду, превозмогая боль, удалось схватить его за лодыжку. Злоумышленник яростно пытался освободиться, и Мосс подняла пистолет. Брэд привстал, приподнимаясь на ноги, и тут киллер, зайдя ему за спину, обхватил рукой его шею.

Без палки Мосс держалась на ногах неустойчиво. Она сжимала пистолет двумя руками, стараясь прицелиться. Киллер в это время тащил Брэда вверх по скату, прикрываясь им, как щитом. Судья выстрелила вверх, надеясь привлечь внимание полицейского в будке.

– На помощь! – крикнул Брэд, стараясь вырваться из руки, вцепившейся в шею.

Хватка усиливалась, затрудняя дыхание Брэда. Полицейский вышел из будки. Киллер мгновенно бросил Брэда и рванулся к нему. Коп потянулся к своему револьверу, но получил мощный удар в ногу. Тычок ножом у горла послал полицейского офицера на бетонный пол. Мосс выстрелила. Выстрел был сделан наугад, и пуля отскочила от полицейской будки. Брэд прикрыл голову рукой и нагнулся. Мосс снова выстрелила, как раз в тот момент, когда киллер скрылся в здании. Выстрел угодил в стену далеко от цели.

– Перестаньте стрелять! – крикнул Брэд. – Вы попадете в кого-нибудь из нас.

Мосс опустила пистолет и повалилась на желтовато-коричневый «мерседес» судьи Дэвид. Брэд потащился к боссу.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он.

– Лучше, чем вы, – ответила Мосс. – Возможно, на это придется наложить швы.

Брэд проследил за ее взглядом и потрогал свой пораненный подбородок. Он отнял руку, увидел кровь.

Мосс глубоко вздохнула и покачала головой:

– Раньше никогда не стреляла из пистолета.

Учитывая отсутствие у нее меткости, Брэд надеялся, что она никогда не станет делать этого снова.

– Подайте мне, пожалуйста, палку, Брэд. Потом позаботьтесь о полицейском. Возможно, у него сломана нога. Вызовите сюда полицию.

Брэд передал судье палку и поднялся по скату к полицейскому. Тот держался за голень и корчился от боли. Двигаясь к полицейскому, он заметил разбросанные на бетоне страницы своей докладной записки.

Охранник сопроводил Брэда и судью Мосс в ее офис. Дежурный медик обработал антисептиком рану на подбородке Брэда, решил, что он не нуждается в наложении швов, и заклеил ее бактерицидным пластырем. Затем представитель полицейского подразделения Верховного суда снял показания пострадавших от покушения.

Брэд был потрясен. Вместе с Даной Катлер, частным детективом из Вашингтона, он уже подпал под обстрел в Орегоне, расследуя причастность президента Фаррингтона к убийствам нескольких молодых женщин, и ни в коей мере не желал оказаться в таком положении еще раз. Он дрожащим голосом рассказал то, что помнил о покушении в гараже, и дрожащей рукой подписал лист бумаги со своими показаниями. Перед уходом полицейский офицер заверил пострадавших, что в здании ведутся интенсивные поиски злоумышленника, перед офисом судьи Мосс выставлен пост, для охраны судьи предприняты дополнительные меры безопасности, ФБР поставлено в известность.

Трагическое происшествие в гараже, казалось, не произвело особого впечатления на судью Мосс, разве что она попросила стакан воды. В отличие от Брэда, когда она давала свои показания, ее голос звучал ровно и уверенно.

– Как вы можете сохранять спокойствие?! – воскликнул Брэд, когда они остались вдвоем.

– Подростком я участвовала в драках довольно жестокой банды. У нас не было таких огневых средств, которые вы легко достаете сегодня, но мне приходилось страдать от поножовщины, цепей и самодельных пистолетов. – Она покачала головой. – Конечно, это было давно. Я не дерусь со студенческих времен, и это уберегло меня.

– У вас быстрая реакция. Если бы вы не выбили пистолет из руки киллера, нас бы больше не было на свете.

– Аминь. Полагаю, прежние навыки не слишком глубоко спрятались во мне.

– К счастью для нас.

– Нам повезло наполовину. Я была в секундах от некролога. Но меня тревожит не само нападение. Причина этого – вот что меня беспокоит.

Глава 14

Кейт Эванс пришел домой чуть раньше шести и разогрел в микроволновой печке ужин: куриное мясо с каким-то гарниром. Через десять минут он бросил упаковку в мусор, не помня, что ел.

После ужина Кейт в течение десяти минут переключал каналы, прежде чем выключить телевизор. Кейт хотел, чтобы хотя бы ФБР разрешило эту загадку: каким образом при наличии двух миллионов кабельных каналов он не мог обнаружить по телевидению передачу, которая бы его заинтересовала. Он опустил пульт на край стола и побрел к книжному шкафу, который стоял у передней стенки маленькой гостиной в его небольших апартаментах. Кейт мог бы позволить себе более просторное жилье, но он бывал дома так редко, что улучшение жилищных условий, по его мнению, не стоило траты денег. Он оглядел обложки нескольких книг, которые обнаружил на стеллаже местного магазина детективной литературы, но ничто не привлекло его внимания.

Кейт не признавался себе, но ему было невыразимо скучно. Он начал карьеру профессионального копа почти двадцать лет назад в штате Небраска, где интуиция помогла ему выследить серийного убийцу, который пять лет водил за нос ФБР. Это произвело столь сильное впечатление на сотрудника ФБР, прикомандированного к делу, что он привлек Кейта на работу в свое учреждение. Поступив на службу, Кейт никогда не дублировал свои незаурядные методы расследования дел. Его успехи были результатом упорной полицейской работы. В сорок лет он забросил мечты стать этаким Шерлоком Холмсом ФБР, но участие в деле Д.К. Риппера, покончившего с президентством Кристофера Фаррингтона, воодушевило его. Теперь это дело было завершено, он скучал по волнительному ощущению нахождения в горниле правоохранительной деятельности.

Кейт пытался решить, что делать дальше, когда подал сигнал сотовый телефон. На дисплее высветилась его партнерша Мэгги Спаркс. Должно быть, произошло что-то важное, если она позвонила вскоре после его ухода с работы.

Брэд продолжал разговор с судьей, когда в офисы Мосс вошли Кейт Эванс и Мэгги Спаркс. Два детектива ФБР представляли собой разительный контраст. Ростом под два метра, с редеющими светлыми волосами, Эванс смотрел на окружающих проницательными, серыми, утомленными глазами. В своем среднем возрасте он пополнел, когда-то широкие плечи сутулились. Темнокожая Спаркс выглядела энергичной, атлетического сложения женщиной с глянцевыми черными волосами. Она отличалась молодостью и задором, трудное поручение, давившее на психику ее партнера, кажется, пока нисколько не тревожило Спаркс.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Брэд Кейта.

– Нам с Мэгги поручено расследовать покушение на жизнь судьи Мосс, – сказал Кейт. Агент указал на подбородок Брэда. – Ты пострадал?

– Мистера Брэда ранили во время исполнения служебных обязанностей, – пояснила Мосс.

Брэд повернулся к боссу:

– Вам повезло, судья. ФБР привлек к расследованию этого дела двух лучших сотрудников. Кейт был главой спецгруппы по делу Д.К. Риппера, и его расследование было одной из причин падения президента Фаррингтона.

– Я видела агента Эванса по телевизору, – улыбнулась судья Мосс. – Рада видеть вас.

– Это моя партнерша Мэгги Спаркс. Можно присесть? – спросил Кейт, указывая на два кресла, стоявшие напротив дивана, на котором сидели Брэд с судьей Мосс.

– Пожалуйста.

– Я знаю, что вы уже давали показания полиции, – обратился Кейт к судье, – не расскажете ли теперь и нам, что случилось?

Судья Мосс подробно рассказала обо всем, что произошло с того времени, когда киллер вышел из-за колонны, и до того момента, как злоумышленник убежал через въезд в гараж.

– Можно надеяться, что этого субъекта найдут? – спросил Брэд, когда судья кончила говорить.

– Здание осматривается, но оно довольно велико. Надеюсь, его найдут, но он мог покинуть здание до начала поисков.

– Буду удивлена, если человек, пытавшийся убить меня, все еще здесь, – сказала судья Мосс. – Он выглядел профессионалом.

– Почему вы так думаете? – спросила Мэгги.

– У меня сложилось впечатление, что он хорошо знал свою работу и позаботился о возможности скрыться с места покушения. Когда вы пойдете в гараж, то убедитесь, что он не мог ускользнуть оттуда на машине. В начале ската в гараж имеется заградительная полоса, которая поднимается по сигналу тревоги. Поэтому ему следовало разработать способ выбраться из здания суда, когда со мной будет покончено.

– Почему вы решили, что злоумышленник профессионал? – поинтересовался теперь Кейт.

– Такова была его манера поведения. Он легко справился с Брэдом и полицейским. Его пистолет имел глушитель. Он определенно прошел соответствующую подготовку.

– У вас есть версия мотива покушения на вашу жизнь? – спросил Кейт.

– Нет. Возможно, нападавший был психически больным человеком или каким-нибудь фанатиком правого толка.

– Вы вели дело в текущую судебную сессию, которое могло подвигнуть кого-то на подобные действия?

– Нет, в последнее время мы не рассматривали горячие дела, касающиеся абортов или прав геев.

– А как насчет дел, затрагивающих отдельных лиц или бизнес? – спросила агент Спаркс.

– Такой характер носит почти каждое дело, и разбирательства очень важны для сторон, но, честно говоря, я не думаю, чтобы они вызывали ожесточение до такой степени, чтобы покушаться на мою жизнь. Были случаи, когда судья отказывался вести дело или болел, в таких случаях судебная сессия продолжалась как обычно.

– Личные враги? Вы можете вспомнить уволенного сотрудника суда или кого-то еще в вашей личной жизни, настроенного к вам враждебно?

Мосс покачала головой:

– Сейчас подумаю… Нет, не могу припомнить кого-либо, кто желал бы мне смерти.

Глава 15

Большая часть жизни Фелиции Мосс прошла в одиночестве. На короткое время, когда приблизилась к сорокалетнему возрасту, она выходила замуж за адвоката из движения за гражданские права. Но их супружеская жизнь продлилась всего два года не по вине ее мужа. После развода ей довелось иметь любовника, однако главным для нее оставалась работа. Фелиция не сожалела о дефиците общения. Она давно решила, что будет жить одна и никого не станет посвящать в свои расстройства и слабости.

За исключением работы на Уолл-стрит у судьи никогда не было дохода, сравнимого с доходом таких людей, как Миллард Прайс, но она была мудрым инвестором, а прибыль от ценных бумаг позволила ей приобрести удобные апартаменты в старом, красивом, холмистом районе близ авеню Коннектикут. Сегодня ее сопровождали из суда домой три копа. Один из них стоял на страже у двери, двое других осматривали апартаменты, чтобы убедиться, не ждет ли судью кто-нибудь внутри. Когда осмотр завершился, два полицейских удалились, оставив третьего дежурить в холле, вне апартаментов.

Фелиция заметила, что нападение в гараже потрясло Брэда. Сама же она обладала способностью подавлять в себе чрезмерные эмоции, которые не отпускали других людей, сталкивавшихся с опасностью. Когда офицеры покинули квартиру, ее руки не дрожали, а дыхание оставалось ровным. Однако судья была сильно утомлена. Лишь только за копами закрылись двери, она рухнула в кресло и закрыла глаза. Раньше энергии в ней было хоть отбавляй, но сейчас ей было за семьдесят, и последствия возраста сказывались на ней сильнее, чем она желала.

Просидев в кресле некоторое время, Фелиция почувствовала, что голодна. Из-за возбуждения, связанного с покушением, она забыла о еде. Здание, в котором помещалась ее квартира, строили в начале сороковых годов. Мраморный камин, который был главной достопримечательностью гостиной с высоким потолком, украшали старые часы. Фелиция с изумлением увидела, что уже больше девяти вечера. Встала и пошла на кухню. При всех своих способностях умелого руководителя ее хватило только на то, чтобы соорудить из остатков запасов бутерброд. Налив стакан молока, Фелиция села за кухонный стол. Она почти не чувствовала вкуса бутерброда, поскольку была поглощена событиями в гараже. Слишком старая, чтобы бояться смерти, она в свои семьдесят с лишком лет была такой же любопытной, как и в подростковом возрасте. Чем вызвано нападение? Киллер мог быть просто фанатиком, но она так не думала. В ее личной жизни не происходило ничего, что могло бы вызвать такую злобу. Она мысленно перебирала возможные причины нападения и в конце концов возвращалась к одной. Единственными странными событиями в последнее время были чрезмерная реакция Милларда Прайса на дело Вудраф во время его обсуждения и попытки двух помощников Прайса побудить Брэда Миллера передать конфиденциальную информацию о ее предстоящем голосовании. Но Фелиция не могла поверить в то, что некто собрался убить ее из-за возможности истребования дела.

С другой стороны, она фактически знала о деле Вудраф не больше того, что подателю прошения грозила казнь в штате Орегон и что наиболее важная правовая проблема касалась неразглашения государственной тайны, о чем она почти не имела представления. Мог ли Миллард Прайс быть как-то связан с делом? Фелиция покачала головой. Даже если мог, абсурдно полагать, что друг и коллега попытается убить ее из-за него. Но все же Фелиция не могла отделаться от мысли о том, что она напала на след чего-то важного. Впрочем, что делать? У нее не было возможности провести расследование самостоятельно. Судье Верховного суда не разрешено выходить за пределы запротоколированного дела, направленного в суд. Даже если бы ей позволили выступить в роли частного детектива, у нее не хватило бы времени и сил. Фелиция улыбнулась в ответ на эту мысль. Она не могла играть роль Сэма Спейда, но она была знакома кое с кем, кто знал реальную жизнь частного детектива.

Глава 16

Брэд перед самым уходом домой позвонил Гинни и рассказал в общих чертах о том, что случилось. Гинни имела обыкновение смотреть вечерние новости, и Брэд боялся, что она будет волноваться, когда услышит о покушении на судью Мосс. Кроме того, судья опасалась, что злоумышленник мог отомстить Брэду за срыв своих планов, поэтому договорилась, чтобы полицейский довез Брэда домой и охранял его квартиру. Едва Брэд открыл дверь, как Гинни обвила его руками. Это компенсировало все ужасные происшествия дня, но причинило мучительную боль в ребрах, куда пришелся удар злоумышленника. Брэд сморщился, а Гинни отпрянула.

– Что с тобой?

– Мои ребра. Болят немного.

За Брэдом в комнату вошел коп.

– Это офицер Гросс из охраны Верховного суда, – объяснил Брэд. – Сегодня вечером он будет охранять квартиру. Офицер Гросс, это моя невеста Гинни Страйкер.

– Сударыня, – поклонился в ответ Гросс.

– Зачем нам нужна охрана?

Брэд решил подсластить правду:

– Не думаю, что нужна, но судья Мосс настаивала. Думаю, она хотела оградить нас от репортеров. В Верховном суде не поощряются интервью клерков прессе.

Офицер Гросс бегло осмотрел квартиру, перед тем как позаимствовать стул с кухни, чтобы сидеть в холле.

– С тобой действительно все хорошо? – спросила Гинни, когда за Гроссом захлопнулась дверь. Она имела в виду большой пластырь на подбородке Брэда и его реакцию на ее объятия.

– Успокойся, рану на подбородке зашивать не нужно и ребра не сломаны.

– Я так испугалась, когда слушала новости! Сказали, что ранили клерка, правда, имя репортер не назвал. А тут еще ты не пришел домой вовремя…

– Сожалею, что причинил тебе беспокойство. – Брэд снова привлек к себе Гинни и крепко обнял. – Тот, кто нападал на судью Мосс, вероятно, псих.

– Мне невыносимо сознавать, что ты в опасности.

– Но это не так. – Брэд слегка отстранился от Гинни. – Закончим с этой ерундой. Есть что-нибудь покушать? Я голоден.

Пока Гинни разогревала какую-то пищу, взятую из китайского ресторана навынос, Брэд рассказывал ей об инциденте в гараже.

– Ты безумец, – прокомментировала Гинни эпизод, когда Брэд бросился на киллера. – О чем ты думал?

Брэд поник головой, не в силах смотреть в глаза Гинни.

– Ни о чем. Я действовал непроизвольно, – пояснил он застенчиво.

– Господи, мне это не нравится. Я думала, что мы покончили с оружием и киллерами.

– Покончили, поверь мне. Выяснится, что этот субъект – член какой-нибудь маргинальной правоэкстремистской группировки, ненавидящей афроамериканцев или либералов. Не я был мишенью.

Микроволновка подала сигнал, и Брэд понес свой ужин в гостиную, пока Гинни готовила чай. Подошло время поздних новостей, и Брэд включил телевизор. Ведущая, женщина-блондинка, смотрела в телекамеру с очень серьезным выражением лица.

«Основные новости сегодня посвящены Верховному суду. Итак. Неустановленный убийца совершил покушение на жизнь судьи внутри исторического здания суда. Президент Морин Гэйлорд назначила вместо подавшего в отставку члена судейской коллегии Рональда Чалмерса судью-женщину».

На экране появился кадр с Фелицией Мосс.

«Никогда в истории нашей страны убийца не нападал на судью-заседателя в стенах здания Верховного суда, – продолжала ведущая. – Но все изменилось этим вечером, когда злоумышленник попытался застрелить члена суда Фелицию Мосс в гараже здания. Лишь молниеносная реакция одного из ее помощников предотвратила трагедию. Личность помощника не раскрывается, но в числе помощников судьи Брэд Миллер, который сыграл заметную роль в недавнем скандале, связанном с бывшим президентом Кристофером Фаррингтоном».

– Великолепно, – сказал Брэд. – Снова готовься к нашествию орд репортеров. Черт! Я так хотел разделаться со своим присутствием в новостях.

Гинни сжала его руку.

– Я огорчена не меньше, чем ты, но мы с тобой однажды выдержали одну бурю, совладаем и с другой. Слава богу, судья Мосс предусмотрительно попросила послать с тобой копа для охраны нашей квартиры. Не хватало мне только репортера, который постучал бы в нашу дверь среди ночи и…

Гинни неожиданно осеклась.

– Я знаю ее.

– Кого?

Гинни указала на экран телевизора:

– Эту женщину.

На экране президент Морин Гэйлорд представляла своего назначенца на вакантную должность члена судейской коллегии Верховного суда, освободившуюся в связи с отставкой судьи Чалмерса. Рядом с президентом стояла довольно высокая женщина, очень худая, с заостренными чертами лица, поблекшими каштановыми волосами. Ее губы были сжаты в тонкую жесткую линию, глаза глядели прямо перед собой. Брэд подумал, что она совершенно лишена юмора.

«Одри Стюарт выпускница факультета права Йельского университета, – говорила президент Гэйлорд. – Несколько лет она с успехом работала профессором правовых факультетов Гарвардского и Нью-Йоркского университетов. Более важным для ее послужного списка является то, что мисс Стюарт в весьма высокой должности прослужила немалый срок в Центральном разведывательном управлении. Опыт наделяет ее уникальными способностями проникнуть во многие проблемы, стоящие перед Верховным судом».

– Откуда ты знаешь Стюарт? – спросил Брэд.

– Я знаю ее не по-настоящему. Помнишь, ты позвонил мне вечером несколько дней назад и предложил вместе поужинать, а я не могла пойти из-за занятости в конце рабочего дня?

– Помню.

– Когда я уходила с работы, появился Деннис Мастерсон вместе со Стюарт. Я подумала, что это неподходящее время для встречи с клиентом, но Мастерсон, должно быть, помог Стюарт получить назначение. Он был главой ЦРУ, бьюсь об заклад, она работала с ним.

– В этом есть резон. Мастерсон – крупный игрок в нашем городе.

Между тем в кадре Одри Стюарт взошла на подиум и произнесла слащавую благодарственную речь.

– Она выглядит не очень уверенной, – сказал Брэд. – Интересно, чью сторону она будет держать в суде?

– Если она работала в ЦРУ, то полагаю, будет поддерживать консерваторов.

– Не всегда так бывает, – возразил Брэд. – Хуго Блэк начал с того, что входил в ку-клукс-клан, а закончил твердым приверженцем гражданских свобод. Все считали, что Гарри Блэкмен станет ярым консерватором, а он написал смелую работу «Рой против Уэйда».

– Если Деннис Мастерсон помог ей получить назначение, то Одри Стюрат не кабинетный либерал. Поверь мне. Я достаточно хорошо изучила Мастерсона за время работы в фирме, чтобы понять: он будет поддерживать в суде только крайних правых.

– Завтра блогеры и газеты предоставят массу комментариев относительно ее взглядов.

Зазвонил телефон. Гинни и Брэд взглянули на аппарат одновременно.

– Пусть этим займется автоответчик.

– Привет, это Венди Феллоуз из «Вашингтон пост», – произнес голос в телефоне.

Брэд подошел к стене и отсоединил телефон. Почти сразу же прозвучал сигнал мобильника Гинни. Они взглянули друг на друга и выключили свои мобильники.

– Ты не жалеешь, что связалась со мной? – спросил Брэд.

– Моя жизнь как невесты, несомненно, была бы более спокойной с кем-нибудь другим. Но считаю тебя одним из тех испытаний, которые Бог посылает нам.

Брэд улыбнулся. Затем обнял Гинни и поцеловал.

– Этим вечером нам не будут больше звонить, и по телевизору не идет ничего интересного. Чем ты хочешь заняться?

– Ты уверен, что твои ребра выдержат это? – спросила Гинни полушутя.

– Почему бы не проверить?

Глава 17

Брэд был так измучен, что проспал больше, чем всегда, но полицейский, сменивший офицера Гросса, довез его на работу на служебной машине, так что он не слишком опоздал. Обычно охранник у входа в здание просто кивал, когда Брэд проходил мимо, в это же утро он сказал:

– Удачи, мистер Миллер.

Перед тем как ускорить шаг, Брэд покраснел и промямлил что-то невнятное. Последнее, чего он желал, – это то, чтобы его считали героем вопреки собственным представлениям о себе. Он читал интервью с людьми, награжденными медалью «За отвагу», и гражданами, бросавшимися в горящие здания или бурные реки для спасения жизни других. Многие из них робели и смущались, когда их называли героями. И Брэд понимал почему. Ему казалось, что, если бы у него было время подумать, он бы бежал прочь от налетчика на судью Мосс, и как можно быстрее. Но, как многие другие настоящие герои, он действовал инстинктивно, и его раздражало, что его чтили за спасение жизни судьи в то время, как он действовал при данных обстоятельствах на автопилоте.

– Спасибо тебе, – сказала Брэду Кэрри Харрис, когда он проходил мимо офиса судьи на пути в свой кабинет.

– Это не моя заслуга, Кэрри.

– Ну-ну, – ответила она, в голосе звучал скептицизм. – Ну, что бы ты ни сделал, босс осталась жива. Поэтому я все-таки тебе благодарна. Что касается судьи Мосс, то она хочет тебя видеть.

– Буду через минуту. Только сброшу свое барахло.

Как только Брэд вошел в кабинет, Гэрриет вскочила на ноги.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она, осматривая его заклеенный пластырем подбородок.

– Отлично.

– Ты действительно применил прием карате, когда этот тип напал на босса?

– Карате? Я не знаю никакого карате. Кто тебе сказал об этом?

– Все клерки говорят. Думаю, они узнали это от охранников, но не уверена.

– Карате было, но не было никакого боя. Я оказался на полу, прежде чем осознал, откуда получил удар.

– Тогда как ты его одолел?

– Я не одолевал. Судья Мосс вышибла пистолет из его руки своей палкой, пока я отвлекал его, позволяя делать из себя котлету. Затем она выстрелила, чтобы он не убил меня. Именно она является настоящим героем.

– Думаю, ты скромничаешь.

– Я говорю правду. Послушай, Гэрриет, меня ждет судья. Пожалуйста, не рассказывай никому, что я Брюс Ли Верховного суда, потому что это полная брехня.

– Следи за звонками и закрой дверь, – сказала судья Мосс Кэрри Харрис, когда та провела в кабинет Брэда.

– Ну, как ты? – спросила судья Брэда, когда они остались наедине.

– Неплохо. Чуть побаливает, вот и все.

– Прошлым вечером ко мне заходил Рой Кинер, – сообщила Мосс, когда убедилась, что Брэд в бодром настроении. – Он узнал о нападении из новостей. Спрашивал о тебе. Я сказала, что ты спас мне жизнь.

– Надеюсь, вы не преувеличили мои заслуги?

Судья Мосс запрокинула голову и рассмеялась.

– Ты сцепился с человеком, вооруженным пистолетом, имея при себе лишь докладную записку. Что здесь можно преувеличить?

Брэд улыбнулся.

– Роя не удивил твой поступок. Он рассказал много приятных вещей о тебе, часть из которых я слышала, когда он рекомендовал взять тебя на работу. Найдется мало людей, которые производят впечатление на Роя.

Брэд вспыхнул и опустил глаза. Он не знал, что сказать, поэтому ничего не говорил. Бывший председательствующий судья выступал в роли независимого адвоката, который расследовал обвинения против президента Фаррингтона. Они повстречались потому, что Брэд и Дана Катлер явились ключевыми свидетелями в деле.

Кинер был иконой в юридическом сообществе и одним из кумиров Брэда. Невозможно было предположить, что судья Кинер когда-либо думал о нем, не говоря уже о том, что он производил на судью впечатление.

Мосс перестала смеяться.

– У меня проблема, и ты единственный человек, который, как мне кажется, способен помочь.

Брэд выпрямился.

– Я сделаю для вас все, что бы вы ни попросили.

– Не бери на себя обязательств, пока не узнаешь, что я от тебя хочу. Это… – сделала паузу Мосс, – неофициально. Нет, более чем неофициально. Если кто-нибудь узнает об этом, последствия будут самые неприятные для нас обоих. Если ты откажешься выполнить мою просьбу, я пойму твое решение и забуду об этом разговоре.

– Теперь вы заставляете меня нервничать, – смутился Брэд.

– Когда я говорила агентам ФБР, что не могу вспомнить дело, которое бы вызвало вчерашнее нападение, то была не совсем искренна. Реакция на судебном заседании Милларда Прайса на дело «Вудраф против штата Орегон» была крайне необычной. А ты говорил мне, что двое его клерков рассказывали тебе, будто я своим поведением на заседании расстроила Милларда, и пытались узнать у тебя, как я буду голосовать. – Судья Мосс снова сделала паузу. – Брэд, я думаю, что существует возможность связи между нападением на меня и делом Вудраф.

– Вы полагаете, что судья Прайс хочет убить вас? – спросил недоверчиво Брэд.

– Нет. Но его реакция была настолько странна, что… – Мосс покачала головой. – С этим делом связано нечто, обескураживающее Прайса, не могу понять, что это может быть.

– Почему вы не сообщили о своих подозрениях Кейту Эвансу?

– То, что происходит на судебной сессии, – строжайшая тайна. Я сделала бы исключение лишь в том случае, если бы имела свидетельство того, что причиной нападения было это дело, но у меня нет ни крупицы доказательства. Просто ощущения. Вот почему мне потребовалась твоя помощь. Мне нужно знать, имеется ли убедительное свидетельство, подкрепляющее мои подозрения.

– Я все еще не понимаю, что мне нужно сделать для вас, – сказал Брэд.

– Нам, судьям, не позволено выходить за рамки фактического содержания дела, когда мы решаем представленные в нем правовые вопросы, но я не могу не предположить, что Миллард имеет какое-то отношение к делу Вудраф, которое он скрывает. Мне нужен сыщик для выяснения такой связи, а если она существует, то для уточнения того, в чем состоит.

Брэд нахмурился.

– Вы хотите, чтобы я съездил в Орегон и сыграл роль частного детектива?

– Конечно нет. Ты сразу же пропадешь. А я не могу позволить себе лишиться клерка. Прошлым вечером, когда я говорила с Роем, он напомнил мне, что твоя приятельница Дана Катлер работала частным детективом, когда развалилось дело Фаррингтона.

Упоминание Даны Катлер ввергло Брэда в дрожь, хотя они и дружили. Дана нравилась Брэду, но до вовлечения в дело Фаррингтона он вел уединенную жизнь и не привык взаимодействовать с такими потенциально сильными личностями, какой, по его мнению, была Дана. Когда Брэд работал в юридической фирме в Орегоне, ему однажды поручили составить безнадежную апелляцию о помиловании осужденного серийного убийцы, и он наткнулся на одну улику, которая свидетельствовала о причастности к убийству нескольких женщин президента Фаррингтона. Одновременно в Вашингтоне Дана пришла к аналогичному выводу, когда раскрыла связь между президентом и убийством студента колледжа. Когда они наконец встретились в Портленде, Дана загнала Брэда в ситуацию, которая чуть не стоила ему жизни.

– Мисс Катлер все еще занимается частным сыском? – спросила Мосс.

– Да.

– Как ты думаешь, займется она расследованием возможной связи между Миллардом и делом Вудраф?

– Я спрошу.

– Я позабочусь о ее гонораре и оплате расходов, но она не должна признаваться, кто ее наниматель.

– В этом не будет проблемы. – Брэд выдержал паузу. – Вилли и Кайл сказали, что вы совершили конкретное действие, расстроившее судью Прайса. Вы можете сообщить мне, что произошло? Дана захочет узнать это.

– Как ты знаешь, требуется четыре голоса для положительного решения об истребовании дела. Оливер Бейтс, Кеннет Маццарелли и Миллард высказались против доставки дела Вудраф сюда. Луциус Джексон, который обычно голосует вместе с Кеном и Фрэнком Алькоттом, самый консервативный в суде. Мэри Дэвид и Уоррен Мартинес ясно дали понять, что хотят заслушивания дела. Я склоняюсь к их позиции. Рон Чалмерс собирался голосовать за истребование дела. Словом, осталось два надежных голоса за это после того, как Рон ушел в отставку, и моего голоса было недостаточно.

Судья помолчала.

– Как только Рон Чалмерс покинул конференц-зал, сообщив о своей отставке, Миллард попытался продавить голосование по делу Вудраф. Я сказала ему, что не решила, как проголосую, и предложила отложить голосование. Я способствовала тому, чтобы сохранилась возможность истребования дела. Но теперь все зависит от того, как проголосует преемник Рона.

– Вы сказали Кейту Эвансу, что судей Верховного суда не убивают ради того, чтобы дела не заслушивались.

– Надеюсь, это так.

– Но из того, что вы мне рассказываете, истребование дела будет обеспечено, даже если податель прошения проиграет при голосовании со счетом четыре– пять.

– Верно. И все это станет возможным благодаря чересчур активному воображению старухи. Это единственное необычное обстоятельство, связанное с делом, и оно меня тревожит.

– Если Дана согласится помочь, то что ей нужно делать?

– Думаю, ей придется поехать в Орегон и выяснить, насколько возможно, что там случилось реально и связан ли с этим Миллард.

– Я узнаю, сможет ли Дана встретиться со мной сегодня вечером. Тогда мы…

Стук в дверь заставил вздрогнуть и Брэда и судью. Вошел Миллард Прайс. Брэд с трудом сохранял хладнокровие.

– Прости за вторжение, Фелиция, но я узнал, что ты подверглась нападению вчера вечером. Ты здорова?

Брэд внимательно наблюдал за Прайсом. Тот казался искренне обеспокоенным.

– Благодаря сообразительности Брэда я в прекрасном состоянии.

– Слава богу.

Брэд поднялся:

– Я должен продолжить работу над докладной запиской, судья.

– Хорошо. Проходи, Миллард.

Перед тем как закрыть дверь, Брэд бросил на судью Прайса прощальный взгляд. Затем отправился в свой кабинет. Гэрриет работала за компьютером, и Брэд заметил ее нервный взгляд, брошенный на Кейта Эванса, который сидел в его кресле. Когда Брэд вошел, агент ФБР встал.

– Я заглянул просто для того, чтобы узнать, как ты себя чувствуешь, – сказал Эванс.

– Неплохо, немного побаливает, вот и все.

– Хорошо. Здесь есть место, где мы можем поговорить? Я хочу познакомиться с тем, что вчера случилось, более подробно, раз ты уже отдохнул. Не хочу также беспокоить мисс Лезак.

Брэд вел Кейта Эванса через холлы Верховного суда до тех пор, пока они не достигли просторных, изящно оформленных в восточном и западном стиле конференц-залов. Они располагались друг против друга близ зала суда. Каждое помещение выходило во внутренний дворик, получая естественное освещение. В обоих помещениях никого не было, поэтому Брэд с Кейтом без помех разместились в восточном конференц-зале. Ковры и драпировка помещения были розового цвета, а стены отделаны панелями из квадратов американского белого дуба. С потолка свисали чешские хрустальные люстры. Стены украшали портреты восьми первых верховных судей. Ряды прекрасно отделанных деревянных кресел с прямыми спинками были расставлены в связи с каким-то особым мероприятием, планировавшимся на следующий день. Брэд сел в одно кресло, Эванс занял кресло рядом.

– Знатное место, – заметил агент, осматривая шикарную обстановку.

– Работа здесь временами подавляет, особенно если вырос в придорожном домике в Лонг-Айленде.

– Понимаю, – сказал Эванс, переключая внимание на своего друга. – Итак, что-нибудь произошло со времени нашего вчерашнего разговора?

Брэд сознавал, что должен рассказать Кейту о подозрениях судьи Мосс, но он никогда бы не поступился ее доверием.

– Не произошло ничего. И поверь, я много думал о том, что случилось.

– Не сомневаюсь. А как насчет злоумышленника?

Брэд покачал головой:

– Он был закрыт с головы до ног. Могу только сказать, что он примерно моего роста и жилист. Это все. Большую часть времени я лежал на полу или он тащил меня по бетону спиной к себе, сжимая горло.

Эванс вздохнул.

– Я надеялся узнать у тебя хоть что-нибудь, у нас ведь ничего нет. Преступник исчез без следа.

– А камеры слежения?

– Они отслеживали его некоторое время. Он знал зоны здания, где таких камер нет. Там мы его и потеряли.

– Значит, он довольно прилично изучил план здания.

– Я тоже так думаю, – ответил Эванс.

– Полагаешь, что он работает здесь?

– Вполне возможно.

– Сейчас не могу тебе ничего сказать, но я свяжусь с тобой, если что-нибудь узнаю.

– Ты доволен работой? – спросил Кейт.

– Да, лучше работы не найти, – ответил Брэд с широкой улыбкой. – Исключая время, когда тебя дубасит убийца-ниндзя.

Кейт рассмеялся.

– Надеюсь, это случилось в первый и последний раз. – Он поднялся.

– Постарайтесь беречь судью Мосс, ладно? – сказал Брэд. – Это замечательный босс и блестящий судья. Она нужна стране.

– Мы обеспечим ее безопасность. Тебе не нужно прикрытия?

– Нет. Киллер пришел за жизнью судьи Мосс, а не по мою душу. Я даже не предполагал, что окажусь в гараже. Мне ничто не угрожает.

Глава 18

Как правило, Дана Катлер отказывалась от дел, связанных с супружескими парами. Они были неприятными и надоедливыми, а клиенты обычно раздраженными, независимо от того, что она им сообщала. Но Марк Ширер поручил ей именно такое дело и действительно беспокоился за своего клиента. Речь шла о Рейчел Келтон, привлекательной в своем возрасте под сорок, простоватой женщине, которая никогда не выходила замуж и унаследовала состояние, когда ее родители погибли в авиакатастрофе. Восемь месяцев назад она встретила Эрика Ван Дайка, председателя хедж-фонда при фонде благотворительности. Ван Дайк был на пять лет моложе Рейчел. Прежде чем сделать ей предложение, он ухаживал за ней пять месяцев. Внешне он выглядел идеальной кандидатурой для брака, но что-то в женихе беспокоило Рейчел, и из предосторожности она попросила Марка деликатно навести справки о его окружении.

Вот почему Дана сейчас следовала за Ван Дайком в неброской «тойоте» коричневого цвета, которую использовала для наружного наблюдения. Она почуяла тухлятину вскоре после знакомства с деловыми сделками Ван Дайка.

Не имея еще убедительных доказательств, Дана подозревала, что он использует схему Понци, при помощи которой обеспечивал первоначальным инвесторам солидные выплаты за счет денег новых инвесторов. Состояние Рейчел, должно быть, сильно интересовало мошенника.

Дану также забавлял образ жизни Ван Дайка. У него, видимо, не было близких знакомых и друзей. Когда Ван Дайк проводил время с Рейчел, он работал или оставался в своей квартире. Что нормально для обычного человека, то ненормально для хищника. В нескольких случаях Дана следовала за Ван Дайком в злачный район города, скандально известный своей уличной проституцией, однако Ван Дайк не пользовался услугами жриц любви. В этот раз он воспользовался.

Он выбрал юную, худую как тростинка, стройную девицу глупого вида. Со своим бледным личиком она сошла бы за двенадцатилетнюю девчонку. Ее глаза с черными кругами под ними упорно обшаривали улицу, а светлые прямые волосы выглядели так, словно их не мыли несколько дней.

Ван Дайк обычно водил спортивный автомобиль яркого цвета или дорогой седан. На сегодняшний вечер он выбрал дешевенький «шевроле», который плавно подкатил к тротуару. Девица просунула голову в оконце с опущенным стеклом пассажирской дверцы. После коротких переговоров она села на переднее сиденье. Дана поехала за ними в дешевый мотель.

Ее обуяла тревога. Девица выглядела очень уязвимой. Ван Дайк мог позволить себе дорогих, высококлассных девиц по вызову. Что он собирался делать с наркоманкой, которая могла быть обременена к тому же венерической болезнью? Дана подозревала, что на уме Ван Дайка было отнюдь не пошлое свиданьице.

Пока Ван Дайк получал ключи от комнаты в дальнем конце здания, девица ожидала в машине. Недалеко от мотеля светили огни стоянки. Ван Дайк припарковался в тени. Девица вышла, и он последовал за ней. Дана заметила, что в правой руке он нес спортивную сумку темно-синего цвета.

Дане стукнуло пятьдесят, она была сухощавой, спортивной и всегда настороже. В кожаном жакете, плотно облегающих джинсах и черной тенниске она выглядела суровой и неприступной, ее окружала аура, внушающая страх, которая заставляла мужчин дважды подумать о возможности флирта даже тогда, когда она надевала нарядное платье.

Для такой ауры у Даны были причины. Она провела целый год в лечебнице психических расстройств, после того как укокошила троих мужчин, мучивших ее в подвале подпольной лаборатории, когда работала тайным агентом полиции округа Колумбия. Выйдя из лечебницы, она взяла за правило носить с собой оружие и не колебалась в применении его во время расследования дела, низвергнувшего президента Фаррингтона.

У Даны имелось два пистолета и охотничий нож, но она предпочитала этому оружию монтировку, которую хранила под водительским сиденьем. Дана не думала, что Ван Дайк представит в физическом отношении угрозу такой, как она, прошедшей соответствующую подготовку. Она решила, что всегда сможет прибавить, если ошибется или ситуация выйдет из-под контроля.

Одно окно номера Ван Дайка располагалось на фасаде, другое – сбоку здания. Дана вытащила из машины кинокамеру и устроилась у бокового окна. Ее нельзя было заметить, пока кто-нибудь не припарковался бы напротив номера мотеля. Она была достаточно прикрыта темнотой, чтобы хорошо видеть спальню. Пока что Ван Дайк разыгрывал роль безупречного джентльмена. Дана не слышала, о чем они говорили, но Ван Дайк улыбался, когда вынул бумажник и вручил девушке несколько купюр. Сунув деньги в кошелек, она стала раздеваться. Ван Дайк наблюдал за ней, но со своей стороны не предпринимал никаких попыток разоблачиться. Как только девушка разделась, Ван Дайк широко улыбнулся и ударил ее в солнечное сплетение. Девушка замолотила руками по воздуху. Чтобы она не кричала, он заклеил ей рот клейкой лентой. От того, что запечатали рот, ей не хватало кислорода, глаза выкатились из орбит. Ван Дайка это не тревожило, он нагнул ее голову вниз, приковал ее руки и ноги к столбику кровати наручниками, которые достал из спортивной сумки.

Дана могла вломиться сразу, но решила, что девушке лучше остаться прикованной к кровати, чтобы не создавать для детектива проблем. Ван Дайк вынул из сумки хлыст. Дана натянула маску с прорезями, подошла к входной двери и постучала.

– Откройте, полиция! – рявкнула она повелительным голосом, к которому прибегала, когда имела дело с нарушением общественной морали и злоупотреблением наркотиками.

Дане показалось, что захлопнулась дверь в спальню. Она снова застучала в дверь и крикнула:

– Полиция!

– Секунду, – отозвался голос.

Дана догадалась, что Ван Дайк накрыл девушку одеялом и покрывалом, а также спрятал хлыст, который она видела в его правой руке. Как только Ван Дайк открыл дверь, Дана двинула его в правую ключицу и пнула в пах. Он рухнул на пол. Дана вынула один из своих пистолетов и закрыла за собой дверь. Затем она схватила Ван Дайка за волосы и потащила в спальню.

– Раздевайся, – скомандовала она.

– Вы сломали мне ключицу, – захныкал он, корчась на полу от боли.

Пистолет Даны производил на него достаточно внушительное впечатление, чтобы понадобилось повторять команду. Она с удовлетворением наблюдала, как Ван Дайк страдает от боли в ключице, с трудом освобождаясь от одежды. Надеялась, что его боль превосходит ту боль, которую он собирался причинить беззащитной жертве.

Дана подошла к девушке:

– Хочу тебе помочь. Я сниму ленту. Не кричи. Прежде чем я уйду, ты рассчитаешься за все, чем унизил тебя этот мерзавец. Он не причинит тебе зла, только делай, пожалуйста, то, что я тебе скажу.

Девушка кивнула в знак согласия, и Дана сорвала с нее клейкую ленту, дав ей возможность дышать. Затем сбросила с девушки одеяла и снова переключила внимание на Ван Дайка:

– Возьми хлыст в правую руку и встань рядом с кроватью так, как если бы намеревался бить ее, – скомандовала Дана, понимая, что хлыст не будет угрожать девушке из-за сломанной ключицы Ван Дайка.

Когда Ван Дайк подчинился, Дана сделала несколько снимков голого мужчины, на которых все выглядело так, словно он собирался отхлестать беззащитную девушку. Сделав достаточно снимков, Дана сняла с девушки наручники и приковала ими к кровати Ван Дайка.

– Через минуту я уйду, – обратилась она к девушке. – Эта тварь не сможет тебя обидеть. Оставляю ключи от его машины на туалетном столике. Если хочешь, поезжай куда надо, брось машину и неси деньги хозяину. Или я сама отвезу тебя в безопасное место, потом в реабилитационный центр. Послушайся меня. Я не собираюсь учить тебя, как жить. Я не твоя мать. Но ты больна. Первый шаг к лучшему будущему – это правильный выбор. Подумай об этом, пока я разделаюсь с этим извращенцем.

Дана повернулась к Ван Дайку:

– Хочу, чтобы ты вернул деньги, украденные у твоих клиентов, и затем уехал из Вашингтона. Даю тебе неделю на все дела. Если узнаю, что ты не выполнил моих указаний, размещу эти фото в Интернете, после того как отошлю их в полицию. Если ты останешься здесь после размещения этих фото в Интернете, я продолжу охоту и прикончу тебя. Теперь скажи, что ты понял.

Ван Дайк громко стонал из-за боли в плече.

– Понял, – выдавил он из себя.

– Хорошо, – заключила Дана.

В ее памяти вспыхнула на мгновение картина, когда она лежала на холодном цементном полу подвала подпольной лаборатории, после того как подверглась изнасилованию. Ее охватил гнев. Она заклеила рот Ван Дайку клейкой лентой и сломала ему левую коленную чашечку.

– Меня тошнит от тебя, – процедила Дана, когда затихли приглушенные стоны Ван Дайка. Затем пошарила в бумажнике Ван Дайка и передала его деньги девушке. – Героин или реабилитация? – спросила она.

Девушка потупила голову, потом заплакала.

– Заберите меня отсюда, – прошептала она так тихо, что Дана едва расслышала.

– Правильный выбор, – согласилась она.

Дана повернулась спиной к Ван Дайку и положила руку на плечо девушки. Она передаст Марку Ширеру фото и отчет. В отчете будет указано, как она поступила с Ван Дайком. Это личное. Дана улыбнулась. Благодаря спасению девушки и унижению Ван Дайка это был один из самых приятных для нее вечеров в последнее время.

Глава 19

Дана Катлер писала отчет для Марка Ширера в цокольном этаже пригородного дома, который она делила с Джейком Тини. Когда слова на экране компьютера стали расплываться, она решила, что нужно сделать перерыв. Дана потянулась, и задравшаяся вверх тенниска обнажила бледные шрамы на ее плоском животе. Кофейник был водружен на низкий шкафчик для документов. Она подошла и снова наполнила кружку, перед тем как вернуться к работе за компьютером.

Дана с Джейком въехали в дом по завершении дела Фаррингтона, и это сработало. Вспышки воспоминаний о прошлом и кошмары посещали ее реже, с тех пор как они начали совместную жизнь. Дана воображала, что близка к счастью как никогда. Близость к счастью значительно удалила ее от ужасных месяцев, которые она провела в психиатрической лечебнице.

Размышления Даны о ее нынешнем состоянии прервал резкий сигнал мобильного телефона. Немногие знали ее номер. Ей было приятно увидеть на экране имя Брэда Миллера. Они с Джейком перестали общаться с Брэдом и Гинни вскоре после их переезда в Вашингтон. Все четверо были так заняты на работе, что долгое время не могли связаться друг с другом.

– Сколько времени ни слуху ни духу, – сказала Дана.

– Прости, – сказал Брэд, – завален делами.

– Не надо извиняться. Я ведь и сама не звонила тебе. Что случилось?

– Мы можем встретиться за чашкой кофе?

– Конечно. Когда?

– Думаю, сейчас.

Дана взглянула на часы. Было около девяти. Она понимала, что должна закончить отчет, но голос Брэда звучал тревожно.

– Ладно. Где?

– Ты знаешь город лучше меня. Было бы неплохо, если бы мы встретились в месте, где не наткнулись бы на репортеров или тех, кто нас узнает.

– Тебе что-то угрожает?

– Абсолютно ничего, но мне было бы удобно поговорить с тобой тет-а-тет.

Дана сообщила Брэду место встречи. Затем выключила компьютер. Джейк Тини был фоторепортером. Задания редакции носили его по всему свету. Сейчас он был в Западной Африке, поэтому Дана могла свободно разъезжать на его «харлее». После того как она заключила себя в цокольном этаже писать отчет, идея прокатиться в ночи на мотоцикле Джейка выглядела весьма привлекательной. С улыбкой на лице она натянула кожаный жакет и надела на коротко подстриженные каштановые волосы шлем.

Дана работала над отчетом в свое обычное обеденное время и не осознавала, насколько голодна, пока Брэд не заговорил о встрече за чашкой кофе. Мысли о вкусном бутерброде с сыром и беконом вызвали сильное слюноотделение и урчание в животе. Она не задумываясь назвала место встречи. Работая секретным агентом, Дана обнаружила кафе «Винни» в одном из наименее известных уголков округа Колумбия. В «Винни» подавали большие бутерброды и жареные блюда. Кафе не посещалось людьми, пишущими для «Вашингтон пост» обозрения об обедах в ресторанах.

Дана дожевывала свой обед, когда вошел Брэд. Он выглядел напряженным. Дана догадалась, что причиной этого был неприглядный вид окружающей обстановки и хозяев «Винни». Выражение лица Брэда стало смягчаться, когда Дана помахала ему рукой из неопрятной кабины близ задней стенки заведения. Брэд пробирался по рваному покрытию пола из красного винила, не отрывая взгляда от бутерброда Даны.

– Бутерброд нормального качества? – спросил он с опаской.

– Не обманывайся декором, – сказала Дана. – Заказывай гамбургер с беконом и сыром, а также картофель фри. Ты пришел сюда развлечься.

Брэд сделал заказ и из санитарных соображений присовокупил к нему пиво.

– Итак, для чего это секретное рандеву? – спросила Дана.

– Хочу узнать, возьмешься ли ты за одно щекотливое поручение.

Дана повела глазами.

– Например, расследовать, является ли президент Соединенных Штатов серийным убийцей?

– Не шути, Дана.

Дана заметила, насколько сосредоточен был Брэд, поэтому решила принять серьезный вид.

– Что-нибудь, имеющее отношение к покушению на судью Мосс?

– Не уверен, но возможно.

– Клиент – судья Мосс?

– Я – клиент, насколько это тебя касается.

– Понятно.

Брэд подался вперед и понизил голос:

– Представь себе, что ты под присягой даешь показания сенатскому комитету, и председатель спрашивает, нанимала ли тебя судья Верховного суда Фелиция Мосс. Как ты ответишь под страхом наказания за лжесвидетельство?

– Понимаю, что ты имеешь в виду. Но, господин клиент, что все это значит?

Брэд уже познакомился с содержанием дела Сары Вудраф и коротко пересказал его Дане. Затем он сообщил ей подробности нападения на судью Мосс и о ее подозрениях относительно судьи Прайса.

– Я только что завершила расследование двух дел, и у меня есть время заняться твоей проблемой. Однако придется поехать в Орегон. Нужно познакомиться с содержанием дела до отъезда.

– Оно уже упаковано и ждет тебя. Получишь его завтра.

Дана улыбнулась.

– Ты был уверен, что я возьмусь за дело, не так ли?

– Я был уверен, что ты мой друг, на которого можно положиться.

Дана не переносила комплименты, поэтому промолчала. Брэд воспользовался этим, чтобы откусить от гамбургера. Неожиданно Дана заулыбалась. Рот Брэда был настолько забит едой, что его бровь изогнулась дугой.

– Мне нужна легенда, чтобы обеспечить непричастность к расследованию тебя и «той, что должна оставаться анонимной». Одну, весьма надежную, я уже придумала.

Когда они закончили обсуждение поручения, Брэд рассказал Дане о характере работы клерка в Верховном суде и о работе Гинни. Дана поведала Брэду о нескольких своих расследованиях.

– Многое из того, что я делаю, довольно скучно, – призналась она. – Не идет ни в какое сравнение с тем, что я делала как коп или во время расследования дела Фаррингтона.

– Наверное, ты тоскуешь по активной деятельности? – предположил Брэд.

– В общем нет. Может, я старею, но чувствую определенную потребность умерить занятость сыском.

– Понимаю, – сказал Брэд. Он опустил взгляд на стол, и улыбка сошла с его лица. – Инцидент в гараже сильно меня потряс. Я несколько месяцев переживал то, что случилось в Орегоне, и теперь переживаю те же чувства снова. Я прикидываюсь храбрым, не рассказываю Гинни обо всем, потому что не хочу ее тревожить, но это было кошмаром.

– Ты не один такой, – мрачно заметила Дана.

Над входом висели часы, и Брэд заметил время.

– Мне нужно идти, – сказал он.

– Рада была увидеть тебя снова. Передай привет своей половине.

Брэд улыбнулся:

– Передам. Когда вернется Джейк, встретимся вчетвером.

– Заметано, – подтвердила Дана.

Брэд пошел к своей машине, Дана помахала ему рукой вслед. Температура воздуха понизилась, но благодаря своей мотоциклетной куртке она согревалась. Вопреки тому, что говорила Брэду, она тосковала по активным действиям. Ее скучная работа хорошо оплачивалась и имела ту положительную сторону, что исключала наличие людей, готовых убивать вас семь суток в неделю. Но действие заставляло ее кровь циркулировать быстрее и улучшало цвет лица, как это случилось тем вечером в мотеле, когда она спасала девушку. Но все же теперь, когда у нее был Джейк и выбор, она склонялась к более спокойной жизни.

Дана отогнала эти мысли, чтобы завести «харлей» Джейка и следить за дорожным движением. Машин было мало, она подождала свободного проезда и осторожно тронулась в путь. Рассчитывала, что в это время доберется домой за полчаса, что даст ей возможность обдумать свои будущие действия в Орегоне. Машина, следовавшая за Даной, остановилась довольно далеко от нее, поэтому она ее не заметила.

Глава 20

Гинни была в прекрасном настроении, когда приехала на следующее утро в компанию «Рэнкин, Ласк…». То, что пугало прошлым вечером, показалось в свете нового дня неоправданной тревогой. Объектом нападения в гараже Верховного суда была судья Мосс, а не Брэд. Скорее всего, злоумышленником, как и говорил ей Брэд, был какой-нибудь кретин с иррациональным поведением.

– Вам следует пройти прямо в конференц-зал Е, мисс Страйкер, – предупредил ее секретарь, когда она вошла в приемную зону.

Гинни нахмурилась. У нее было много работы, и те несколько раз, которые она высиживала на встречах с клиентами, были заведомой потерей оплачиваемого времени.

Клиенты, ожидавшие в приемной «Рэнкин, Ласк…», могли видеть сквозь стеклянные стены конференц-залы А и Б. Клиенты, принимавшие участие во встречах в этих конференц-залах, могли видеть через окна от пола до потолка великолепное здание Капитолия. Конференц-залы А и Б предназначались для того, чтобы дать понять приглашенным в них клиентам, что атторнеи «Рэнкин, Ласк…» были причастны также к БОЛЬШИМ делам и особо не нуждались в мелких заказчиках.

В конференц-зале Е, располагавшемся этажом ниже приемной зоны, окон не было. Он находился в тыльной стороне здания, подальше от любопытных глаз. Как только Гинни вошла в зал, она поняла, почему встреча проводится в помещении, где ее участники скрыты от внешнего обозрения. У дальнего конца стола сидели вместе Одри Стюарт и Деннис Мастерсон. Слева от Мастерсона расположился Грег Маккензи, сотрудник с четырехлетним стажем. Он был помощником Мастерсона и внушал Гинни ощущение скованности. Маккензи отличался мощным телосложением и зарекомендовал себя в Айове напористым форвардом, играя в американский футбол, прежде чем поступить учиться в юридический колледж Стэнфорда. Маккензи казался всегда сердитым, и Гинни гадала, не употреблял ли он стероиды, чтобы поддерживать свою борцовскую форму.

– А, мисс Страйкер! Входите и закройте за собой дверь, – сказал Мастерсон.

Все прекратили говорить и стали смотреть в ее сторону. Мастерсон представил Гинни. Потом заулыбался.

– Хотите знать, чем мы здесь занимаемся? – спросил он.

– Помогаете мисс Стюарт подготовиться к слушаниям на конфирмации? – осторожно предположила Гинни. Она надеялась, что ее догадка правильна. Если ей поручат такую подготовку, то это будет самым захватывающим поручением с начала ее работы в фирме.

– Верно, – сказал Мастерсон с улыбкой. Затем обратился ко всем участникам совещания: – Меня обрадовало назначение Одри в Верховный суд. Это правильное решение президента Гэйлорд. Мы встречались с Одри, когда работали в ЦРУ, и поддерживали контакты друг с другом, когда оставили это учреждение. Верховный суд нуждается в высокоинтеллектуальных судьях, а Одри была одной из самых проницательных сотрудниц управления.

Мастерсон перестал улыбаться.

– К сожалению, либералы добиваются ее дискредитации, опираясь на практику, которая помогла им сохраниться после одиннадцатого сентября, но сейчас они впали в немилость. Я слышал из нескольких источников, что сенаторы Каммингс и Васкес точат свои ножи.

Эти либералы прятались в своих норах, когда Одри встречала огонь на передовой линии. Теперь они собираются швырять камни в тех самых людей, которые их защитили. Словом, перед нами вполне определенные цели. Но, – заключил Мастерсон, снова улыбнувшись, – я уверен в нашей победе, потому что наше дело правое и Бог на нашей стороне, не говоря уже о том, что мы располагаем командой очень квалифицированных адвокатов.

Глава 21

Редакционные помещения «Экспоузд», популярной в Вашингтоне бульварной газеты, занимали два этажа переоборудованного склада с видом на купол Капитолия. Здание находилось в том районе столицы, где в равной степени господствовали реконструкция и упадок. Заброшенные дома и пустыри, заселенные наркоманами и бездомными, можно было обнаружить среди кварталов с модными ресторанами, шикарными бутиками и рядами реконструированных построек, которыми владели городские профессионалы. «Экспоузд» была упорствующим в ереси листком, который приобрел некоторую респектабельность, когда вмешался в дело Фаррингтона благодаря сделке между Даной Катлер и Патриком Горманом, владельцем и редактором газеты. Но хлеб газеты все еще составляли рассказы людей, видевших недавно «живого» Элвиса, сообщений о похищениях землян инопланетянами, сплетни о знаменитостях и чудесные исцеления посредством диеты.

Дана застала Патрика Гормана поедающим на втором этаже огромную пиццу с пеперони и сыром. Значительную часть пространства стен занимали наиболее скандальные заголовки газеты в рамках. То, что ни один из заголовков не заставил Гормана покраснеть, во многом свидетельствовало о его отношении к журналистской порядочности. Дану заинтересовал тот участок стены, который демонстрировал премию Пулицера, заслуженную газетой благодаря освещению скандала с Фаррингтоном.

– Это прекрасное дополнение к твоей стене позора, – заметила Дана.

Горман не любил, когда ему мешали работать или есть, но расплылся в улыбке, увидев фигуру, стоящую в двери.

– Как поживает мой любимый анонимный источник? – произнес он и движением руки пригласил Дану сесть в кресло.

Большинство джентльменов встают, когда входит дама, но Горман был слишком тучен для этого. Дана знала, что подъем потребует от него слишком больших усилий, поэтому простила ему недостаток рыцарства.

– Спасибо, хорошо. А ты? Как ты справляешься с легитимной журналистикой?

Горман махнул рукой:

– Я покончил с этим несколько месяцев назад. Хотя порой вспоминаю, как стою на подиуме с пулицеровским дипломом и гляжу вниз на позеленевшие лица этих изнеженных снобов из «Таймс» и «Пост».

– Я заметила, что ты не снизошел до использования в своей газете легитимных материалов.

– Не знал, что ты ее читаешь.

– Это одно из моих запретных наслаждений. Прячу «Экспоузд» между страницами моих журналов для женщин-доминатрикс.

У Гормана затрясся от смеха двойной подбородок. Затем он указал на остатки своего ужина:

– Пиццу?

– Нет, спасибо.

– Если ты пришла не для того, чтобы покушать со мной, то чем обязан твоему визиту? У тебя нет, случайно, жареных фактов для меня?

– Нет, я пришла попросить об услуге.

– Сделаю для тебя все, что смогу.

– Рискну попросить у тебя удостоверение сотрудницы «Экспоузд» и хочу, чтобы ты подтвердил мои полномочия, если кто-нибудь будет справляться об этом.

– Ты меня интригуешь. Для чего тебе такая крыша?

– Скажу, но ты должен обещать, что это останется между нами.

– Разумеется, даю удостоверение вместе с условием, что «Экспоузд» получит исключительное право на публикацию любых пикантных историй.

– Если смогу. Мне нужно получить разрешение своего клиента.

– Кто он?

Дана укоризненно покачала пальцем.

– Тебе лучше не знать этого.

Горман пожал плечами.

– Нет греха в обычном любопытстве. Что ты можешь сообщить мне?

– Меня наняли расследовать душещипательное дело об убийстве в штате Орегон. Сара Вудраф приговорена к смерти за убийство своего любовника, причем дважды.

Брови Гормана поползли вверх.

– Это звучит как материал для «Экспоузд». – Он поднял руку и написал в воздухе воображаемый заголовок. – «Я УБИЛА СВОЕГО ЛЮБОВНИКА». Мне уже нравится эта история. Скажи, как можно убить кого-нибудь дважды?

– Этого не было. Вудраф арестовали за убийство человека по имени Джон Финли. В ходе суда обвинения были опровергнуты. Через несколько месяцев ее снова судили, после того как обнаружили труп Финли, и приговорили к смерти. Клиент хочет, чтобы я поехала в Орегон и разобралась в этом деле.

– Почему не признаться, что ты частный детектив? Для чего должны думать, что ты репортер?

– Что ты спросил прежде всего, когда я сообщила тебе, чем занимаюсь?

– А-а, понимаю. Захотят узнать, кто твой клиент.

– Со мной могут отказаться говорить, если я не сообщу имя клиента. Но не будет проблемы, если я назовусь сотрудником редактора «Экспоузд», удостоенного премии Пулицера.

Дана подождала, пока Горман обдумывал ее просьбу. Это длилось всего минуту.

– Решено. Я всем сообщу, что ты включена в нашу платежную ведомость. И ты даешь мне сенсационный материал, если согласится клиент.

– Ты получишь его.

В начале того же дня Брэд передал ей копию и резюме дела Вудраф. Вернувшись домой из редакции «Экспоузд», Дана пила кофе, закусывая бутербродом, и разглядывала кипу бумаг. Копия дела составляла более тысячи страниц, и она решила, прежде чем заняться чтением их, познакомиться с материалами, непосредственно относящимися к обвинению. Поэтому выбрала из бумаг прошение об истребовании дела и прочла изложение фактов, подытожившее два судебных процесса, в ходе которых Сару Вудраф обвиняли в убийстве любовника.

Глава 22

Женщина-полицейский Сара Вудраф сидела в тесной комнатке Макса Дица в ведомстве окружного атторнея округа Малтнома, занимавшегося борьбой с наркотрафиком, и объясняла, почему следует пересмотреть дело Элкока. Ее удрученность возрастала по мере того, как она пыталась игнорировать ухмылку на лице Горностая, а также то, что его наглый взгляд переместился к ее груди и там остановился.

Диц получил кличку Горностай не за внешнее сходство с этим зверьком. На самом деле помощник окружного атторнея представлял собой довольно благообразного, с вкрадчивыми манерами субъекта; ему можно было приписать схожесть с типажами англичан в вульгарных комедиях, которые обманом лишают престарелых леди их состояний. Кличка была дана ему за очевидные злоупотребления.

Сара разрабатывала несколько дел, которые вел Диц, и он дважды домогался ее. Когда она отвергла его приставания, он отстал. Сара гадала, не чувство ли мести за ее несговорчивость руководило им в отношении ее просьбы пересмотреть дело против Харви Элкока. Сара понимала также, что должна быть дипломатичной с Дицем, потому что ходили слухи, что благодаря серии успешных расследований его повысят, назначат на должность начальника отдела убийств и заместителя Джека Штамма, районного атторнея округа Малтнома.

– Не понимаю, – протянул Диц, когда Сара закончила говорить. – Положим, наркотик, который мы обнаружили в нижнем ящике, принадлежит Лорейн. Она не отрицала, что упаковка, которую мы нашли в чулане, ее, не так ли?

– Совершенно очевидно, что это подбросил ее дружок.

– Очевидно для тебя, но не для меня.

Диц стоял, прислонившись к спинке кресла. Теперь он сел.

– Не пытайся разжалобить меня, Сара. Этот негодяй водит тебя за нос. Он прикидывается дебилом, но «Мародеры» не станут вести дела с дебилом. В этом парне многое вызывает подозрение.

– Я так не думаю, Макс.

Диц пожал плечами.

– Тогда это твоя проблема. Но толкование дела – моя прерогатива. Решаю я. Возвращайся и принеси мне доказательство, что в чулан это дерьмо подложил кто-то другой, тогда я буду смотреть на Элкока иначе. Пока же…

Диц снова пожал плечами, и Сара поняла, что дальнейший разговор с ним бесполезен. И он в самом деле прав. Ощущения и чувства не являются доказательствами, а все, чем она располагала, было дурным предчувствием в отношении этого дела, а также заявление свидетеля, не предупрежденного ею по глупости перед допросом об ответственности за свои показания, от которых он теперь отказался.

Дело Элкока началось многообещающе. Анонимный информатор поведал офицеру отдела по борьбе с аморальным поведением и злоупотреблениями наркотиками о том, что Харви Элкок собирается получить от банды мотобайкеров «Мародеры» партию наркотиков, предназначенную для продажи. Вскоре после этого предостережения детективы, осуществлявшие наружное наблюдение за крохотным поместьем Элкока Кейп-Код, заметили, как к его дому подъезжают два байкера в куртках, характерных для «Мародеров».

Сара стала сомневаться в целесообразности полицейского рейда с того момента, как Харви Элкок открыл на их стук дверь. Перед ней предстал лысый, белолицый мужчина со щеками покрытыми серебристо-пепельной щетиной, по предположению Сары почти достигший пятидесятилетнего возраста. На нем были мятые дешевые брюки, нижняя рубаха с вырезом лодочкой, поверх еще серый вязаный джемпер, хотя температура подбиралась к тридцати градусам тепла. Элкок смотрел на прибывших полицейских через толстые линзы очков в оправе из черного пластика.

– Мистер Элкок?

Элкок кивнул.

– Можно войти?

Элкок выглядел озадаченным.

– Зачем? – спросил он.

– У нас есть ордер на обыск вашего дома на предмет обнаружения наркотиков, – пояснила Сара, показывая документ, который часом раньше подписал судья.

– Наркотики? – тупо спросил он.

Сара начала думать, что они имеют дело с недалеким опустившимся субъектом, человеком явно не того типа, с которым байкеры ведут дела, тем более доверяют хранение своего товара.

– Да, сэр, – подтвердила Сара.

– У меня нет никаких наркотиков, кроме лекарств по рецептам. Я употребляю эти лекарства из-за высокого давления. Мой врач прописал их также, чтобы сбить холестерин.

– У нас есть информация, что в помещении хранится метамфетамин.

– Это какой-то наркотик?

– Да, сэр.

Элкок выглядел испуганным.

– У меня нет этого. Ничего такого здесь нет.

– Нам сообщили, что наркотики для продажи передала вам банда байкеров.

– О нет. Тони ничего мне не передавал. Он просто искал Лорейн. Но она уехала. Думаю, она хочет навестить свою тетю. Она скоро вернется, если тетя не задержит ее у себя.

– Тони входит в группу байкеров?

– Да, в группу «Мародеров». Мне он не нравится.

– Мистер Элкок, нам придется войти, но мы не причиним вам никакого вреда, если не найдем наркотики.

Элкок впустил полицейский наряд. Офицер, производивший обыск в спальне, обнаружил метамфетамин под стопкой нижнего белья в ящике комода Элкока. Сара была разочарована. Она надеялась, что они уйдут с пустыми руками. Находка выглядела так, словно предназначалась для личного пользования, и ни в коей мере не достигала того количества, которое, по уверению информатора, они должны были обнаружить. Затем другой офицер обнаружил более существенную упаковку наркотиков в чулане.

Элкок клялся, что ничего не знал о метамфетамине, и рыдал, когда был доставлен в тюрьму. Логика подсказывала Саре, что наркотики принадлежали Элкоку, поскольку он жил один, но полицейский рейд произвел на нее странное впечатление. И оно не проходило.

Через два дня после ареста Элкока Сара припомнила кое-что из того, что он говорил. Как только закончилась ее смена, она вновь подъехала к дому Элкока. Дверь открыла женщина на последних месяцах беременности.

– Вы Лорейн? – спросила Сара.

– Да, а вы кто?

Сара была в обычном платье, поэтому предъявила свой полицейский номер.

– Вы знаете, что мистер Элкок в тюрьме? – спросила Сара, как только они сели в гостиной.

Лорейн побледнела.

– В чем его обвиняют?! – воскликнула она.

Саре показалось, что Лорейн очень взволнована этим сообщением, и она внимательно наблюдала за лицом женщины, стараясь оценить ее реакцию на следующее сообщение.

– Мы получили анонимный сигнал о том, что мистер Элкок торгует метамфетамином, доставляемым группой мотобайкеров «Мародеры».

– Этот мерзавец… – прошептала Лорейн.

– Сначала мы обнаружили небольшое количество наркотиков под нижним бельем в ящике комода в спальне мистера Элкока. Это был ваш запас, не так ли? – мягко спросила Сара.

Лорейн закрыла лицо руками.

– Никогда не думала…

– Тони ваш любовник, парень, от которого вы забеременели?

Лорейн кивнула:

– Харви – душка. А Тони избивал меня. Не хотел ребенка и пришел в бешенство, когда я отказалась от аборта. Я убежала от него, и Харви позволил мне скрываться здесь. Он даже предоставил в мое распоряжение свою спальню. Я думала, что нахожусь в безопасности, но меня предупредили, что Тони едет сюда. Я отправилась к своей тете. Только она могла меня спасти. Я была так обескуражена, что забыла про свой запас. Затем, когда вспомнила, Тони уже был близко к дому, поэтому я поспешила скрыться.

– Мы нашли еще больше наркотиков в другой комнате.

– Харви не употребляет наркотики. Должно быть, Тони подставил его, чтобы отомстить ему за помощь мне.

– Не думаете ли вы, что информатором был Тони?

– Конечно он. Это настоящий негодяй. Я бы не имела с ним дела, но у него есть наркотики.

– Вы скажете это окружному прокурору?

Лорейн вдруг испугалась.

– Не знаю, нужно подумать.

– Харви может сесть в тюрьму надолго. Им может заняться даже ФБР.

Лорейн положила руку на живот.

– Не могу допустить, чтобы мой ребенок родился в тюрьме.

Сара опасалась, что Лорейн не станет с ней говорить, если она предупредит ее об ответственности за показания. А без этого предостережения ее показания не имели силы.

– Я, возможно, смогу договориться, чтобы вас не преследовали, если вы поможете мистеру Элкоку. Тогда вы будете давать показания окружному прокурору?

– Надо подумать.

– Ладно, это справедливо.

Сара сделала паузу.

– Тони ведь будет вас искать? Я могу поместить вас в укромное место, где он вас не найдет, пока мы не разберемся в этом деле. Вероятно, здесь небезопасно.

Сара оплатила из собственного кармана недельное пребывание Лорейн в номере с обслуживанием в отеле через реку в Ванкувере, штат Вашингтон. Когда она приехала на следующий день, Лорейн уже наняла адвоката, и его представитель заявил Саре, что Лорейн не будет свидетельствовать даже с гарантией неприкосновенности, поскольку знает, что «Мародеры» все равно рано или поздно доберутся до нее. Через час Сара сидела в кабинете Макса Дица, глупо выпрашивая у него сочувствия, в то время как он мысленно раздевал ее и бог знает что представлял в своих фантазиях.

Чем больше Сара размышляла о деле Элкока, тем больше убеждалась, что бывший любовник Лорейн подставил Харви. Однако Лорейн должна была дать показания, если Сара собирается доказать свою версию. Что же делать, если адвокат ясно дал понять, что Лорейн не будет давать показания? Внезапно Сара улыбнулась. Возможно, имеется способ спасения Харви Элкока без обнародования показаний Лорейн.

Через два дня Джек Штамм вызвал Макса Дица в свой кабинет. Диц не имел никакого представления, для чего вызван в святая святых босса, но полагал, что этот вызов не связан с каким-нибудь промахом в его работе. Поэтому он рискнул предположить, что получит награду за какую-нибудь удачу в своей деятельности. Это предположение тотчас развеялось, когда он увидел, что на диване у дальней стены сидит Сара Вудраф.

Диц изобразил на лице бодрую улыбку.

– Ты хотел меня видеть? – спросил он босса.

– Спасибо, что пришел, Макс. Тебе знакома офицер Вудраф?

– О, конечно. Мы вместе расследовали пару дел. Она прекрасный следователь.

– Она тоже высоко ценит тебя, и как раз о ее расследовании дела «Штат против Элкока» я хочу поговорить. Утром я провел целый час с женщиной по имени Лорейн Кагоу.

Диц заставил себя сохранить на лице благодушную улыбку.

– Насколько я понимаю, часть вашего дела по обвинению Элкока основывается на обнаружении наркотиков в ящике его комода.

– Да, это часть из них.

– Мисс Кагоу утверждает, что эта часть принадлежит ей, и это подтвердил детектор лжи.

– Мы обнаружили еще большое количество наркоты, Джек. Элкок, вероятно, выделил ей часть порошка, поэтому фактически тот стал собственностью Лорейн, и она не лгала.

– Она утверждает, что получила метамфетамин от своего дружка, Тони Мэлоуна, который входит в группу мотобайкеров «Мародеры». Мы взяли дом Элкока под наблюдение. Один из детективов определенно установил, что Мэлоун в качестве байкера посещал Элкока в день обыска, – сказала Сара.

– Мистер Элкок не имеет криминального прошлого и тоже прошел проверку на детекторе лжи. Думаю, мы сделали ошибку, арестовав Элкока. Ошибка простительная, но ее следует исправить как можно скорее, пока не найдется улики, которая опровергнет то, что обнаружила офицер Вудраф.

Джек Штамм предоставил Лорейн Кагоу гарантию неприкосновенности и неразглашения их встречи, ее показаний и проверки на детекторе лжи. Он также дал письменную гарантию, что она никогда не будет свидетельствовать против кого-либо из членов группы мотобайкеров «Мародеры». Разумеется, ее показания способствовали снятию обвинений с Харви Элкока.

Сара знала, что Макс Диц будет недоволен таким исходом, но ей было наплевать на Дица. Она вышла из здания суда с улыбкой на лице.

Глава 23

Громкий шум вырвал Сару Вудраф из глубокого сна. Убедившись, что в ее квартире находится чужой, она схватила свой пистолет «глок» калибра девяти миллиметров и выскочила из спальни. Что-то тяжелое грохнулось о стену на первом этаже с такой силой, что опрокинуло стол в прихожей. Мужчина вскрикнул от боли. Сара спустилась по лестнице на несколько ступеней, выставив вперед дуло пистолета. Начав спуск, она увидела, как мужчина в бушлате и вязаной шапке боролся с человеком в черной кожаной куртке.

– Не двигаться! – крикнула Сара и направила дуло пистолета за перила лестницы.

Мужчина в вязаной шапке повернул голову.

– Джон?! – воскликнула Сара и метнулась вниз по остальным ступеням лестницы.

В тот же миг она почувствовала удар рукояткой нагана в затылок. Сара упала на колени. После второго удара палец Сары нажал на спуск.

Сара медленно села. Болела голова, все окружающее виделось как в тумане. Она потрогала затылок. Острая боль пронзила голову и заставила отдернуть руку. Она плотно закрыла глаза. Когда открыла, увидела, что все пальцы в крови. Подобрала свой пистолет, сжала зубы и с трудом поднялась на ноги. В квартире она была одна. Стена забрызгана кровью. Стол в конце прихожей лежал на боку, по полу были раскиданы газеты, журналы, лампа и несколько конвертов. Небольшой персидский ковер в нескольких местах пропитала красная жидкость, которую вначале было трудно заметить.

Тупая боль мешала Саре думать. Она вспомнила, что Джон Финли дрался с мужчиной в черной кожаной куртке. Затем… Она не могла вспомнить, что случилось потом, но, видимо, в доме был кто-то еще, поскольку боль в затылке свидетельствовала о том, что кто-то ударил ее сзади. Должно быть, взломщики взяли Джона с собой.

Пошатываясь, Сара поднялась по лестнице, влезла в джинсы и кроссовки, натянула свитер и куртку. Наступил октябрь, и атмосферный фронт принес в Портленд арктическую стужу. Сара схватила ключи от машины и спустилась по ступенькам лестницы настолько быстро, насколько позволяла головная боль, останавливаясь, чтобы наклониться вперед, когда к горлу подступала волна тошноты. Затем она выпрямилась, глотнула струю морозного воздуха и направилась к своему пикапу.

«Что делал Джон Финли в моем доме среди ночи?» – думала про себя Сара, проезжая по улицам предместья и высматривая признаки присутствия его или людей, которые, как она полагала, увели Джона. «Что он делал в моем доме пусть бы в любое время дня?» После того, что случилось, когда они были вместе в последний раз, Сара была уверена, что никогда больше не увидит Финли.

Прошлым летом Сара проводила отпуск в Перу, поэтому имела возможность подняться на Невадо-Писко, один из пиков в Андах высотой почти шесть тысяч метров. Через два дня после восхождения в баре Хуараса она встретила Финли. Он был красив и остроумен, они сблизились. Финли подвизался пилотом, и они слетали на островной курорт в его потрепанном двухместном самолете. Остальное время ее отпуска Сара и Финли занимались подводным плаванием в аквалангах, загорали, принимали изысканную пищу и занимались любовью, как кролики. Затем Сара улетела в Портленд.

Два месяца назад Финли позвонил, чтобы сообщить о своем прибытии в Портленд по делам, и Сара пригласила его остановиться в ее квартире. Все шло замечательно, пока Сара не стала интересоваться его бизнесом. Он сказал, что это экспортно-импортные сделки, но юлил каждый раз, когда она пыталась узнать от него что-нибудь конкретное. Однажды, расслабившись, Финли упомянул название компании. Сара проверила и обнаружила, что компания существовала лишь в виде почтового ящика на Каймановых островах.

Копы не могут позволить себе общаться с людьми, которые не в ладах с законом, поэтому она схлестнулась с Финли и увидела его с той стороны, о которой не подозревала раньше. Он орал и пытался избить Сару. Короткая схватка закончилась, когда оба ее участника поняли, что могут серьезно пострадать. Сара направила дуло пистолета на гостя и держала так, пока тот не упаковал свои вещи и не выбежал из дома.

Через пятнадцать минут после ухода Финли положение ухудшилось. В ответ на жалобу соседа появились двое полицейских. Копы тихонько удалились, когда узнали Сару и увидели, что никто не пострадал, но драка сильно смутила ее.

Теперь Финли вломился в ее квартиру и подвергся нападению. Что происходит?

Когда Сара двадцатью минутами позднее въезжала на свою подъездную дорожку, у тротуара стояла полицейская машина. Сара вылезла из салона, и хлыщеватый молодой офицер, подстриженный под ежик, вышел из дома и направил на нее пистолет.

– Не двигаться! – крикнул он. – Бросьте оружие.

Пистолет Сары едва держался в ее вялой руке. Она так устала и ошалела от удара в голову, что не чувствовала оружия в руке, пока офицер не закричал.

– Я – полицейский Портленда, – сказала Сара. – Кладу оружие на землю.

Сара положила пистолет на подъездную дорожку.

– Отойдите от машины и покажите руки.

– Из моего дома похитили мужчину. Я ездила искать его, – сказала Сара, отступая от места, где лежал ее пистолет.

– Ваше имя?

– Сара Вудраф. Работаю в центральном полицейском участке. Мой сержант Боб Макинтайр.

Когда молодой офицер подбирал пистолет Сары, из дома вышел дюжий офицер, афроамериканец, выглядевший лет за сорок. Сара медленно просунула руку в куртку и достала свой значок полицейского. Черный офицер рассматривал удостоверение Сары, в то время как молодой напарник осматривал пистолет Сары.

– Меня зовут Джон Дикинсон, Сара, – сказал коп постарше. – Почему бы нам не пройти внутрь дома? Нам надо быть осторожными. Там кровь на ковре, а эксперты пока не прибыли. Вы ранены? – спросил он, заметив, когда Сара проходила мимо, кровь на ее длинных черных волосах.

– Меня ударили. – Сара выглядела измученной. Закрыла глаза. – Можно я присяду? Не очень хорошо себя чувствую.

– Да, пожалуйста.

Сара рухнула на диван. Ее тошнило, и ничего не предвещало, что ей удастся поспать. Молодой офицер что-то прошептал на ухо напарнику. Тот кивнул.

– Вызови медпомощь, – сказал Дикинсон, – у офицера Вудраф, возможно, сотрясение мозга. И приведи сюда судмедэкспертов. Расскажите, что случилось, – попросил Дикинсон, когда его напарник вышел из комнаты.

Сара осторожно прикоснулась к своему затылку, на ее лице появилась болезненная гримаса.

– Хотите воды?

– Не до этого. Похищен Джон Финли.

– Кто такой мистер Финли?

– Э-э… знакомый. Я спала. Услышала шум внизу. Увидела, как Джон схватился с другим мужчиной. Когда сбежала вниз, кто-то сбил меня с ног. Когда пришла в себя, их уже не было. Ездила вокруг, пытаясь найти их.

– Помощь вызывали?

– Следовало бы это сделать. Но моя голова… Не могу вести себя адекватно.

– Вы узнали мужчину, дравшегося с мистером Финли?

– Никогда его не видела.

– Описать можете?

– Нет. Все случилось слишком быстро и в темноте. Помню, он был в перчатках и черной кожаной куртке. Лица его я не видела.

– Из своего пистолета стреляли?

Сара попыталась вспомнить, что случилось после того, как ее ударили. Она не помнила, чтобы стреляла, поэтому сказала Дикинсону, что не пользовалась оружием.

– Вас удивило появление в квартире мистера Финли?

– Удивило. Он занимается экспортно-импортными сделками, часто находится в отъезде. Я думала, он в командировке. Не звонил мне, некоторое время назад уехал.

– Как он вошел в дом?

Сара ответила не сразу.

– У него есть ключ. Он жил здесь перед отъездом.

– Не хочу вас смущать, но…

– Да, мы спали вместе.

Сара откинулась на спинку дивана и закрыла глаза.

– Не делайте этого, – посоветовал Дикинсон. – Спать нельзя, если у вас сотрясение мозга. Я слышу, подъезжает медпомощь. Пусть медики вас осмотрят и скажут вам, что делать.

Сара с болезненной гримасой кивнула. Вой сирены зазвучал сильнее, и через пару минут в гостиной появились медики. Сару поместили на каталку и вывезли из дому.

– Что она сказала насчет пистолета? – спросил молодой коп Дикинсона.

– Сказала, что не стреляла.

– Кто-то стрелял, – заметил молодой коп.

Глава 24

Первое, что почувствовал Джон Финли, когда пришел в себя, была боль. Бок, куда угодила пуля, прожигало жгучей болью. Еще казалось, что кто-то всадил томагавк ему в затылок. Финли плотно прикрыл глаза и сжал зубы. Когда боль стихла, он попытался определить, где находится.

Это оказалось легко. Его поместили в замкнутое пространство, почти без света. Вдруг его тело приподнялось, и голова ударилась о твердую поверхность. Удар отозвался мучительной болью. После очередного толчка Финли понял, что лежит в багажнике автомобиля, едущего по проселочной дороге. Он настроился на то, чтобы избежать нового толчка, но на руки, заведенные за спину, были надеты наручники, а ноги были связаны у лодыжек. Голова снова ударилась о верх багажника. Затем машина остановилась.

Финли попытался вспомнить, как он оказался в заключении. Он был на корабле. Убил на нем Тэлбота и сам был подстрелен. Вспомнил, как ехал в квартиру Сары. Когда приехал, рана сильно кровоточила. Вещевой мешок! Он спрятал его и направлялся к лестнице, которая вела в спальню Сары, когда через входную дверь ворвались двое неизвестных.

Финли вспомнил, что вложил все свои силы в удар, который нанес одному из них, заставив его кувыркаться по фойе. Затем на полу он сцепился со вторым налетчиком. На его горло давило предплечье противника. Он старался освободиться от удушающей хватки, когда Сара выкрикнула его имя. Последнее, что он помнил, был выстрел.

Дверцы машины открылись и захлопнулись. Через несколько мгновений откинули багажник. Финли увидел силуэты двоих мужчин. Один из них наклонился и стал тащить его из багажника. Финли сопротивлялся, но получил удар в лицо.

– Не создавай себе проблем. Ты все равно умрешь, что бы ни делал, – сказал тот, который его ударил.

Финли хотел сопротивляться, но силы оставили его. Те двое грубо вытащили его из багажника и бросили на землю. Боль пронзила его голову и бок, ему пришлось сдерживать рвоту. Мучители наблюдали, как он перекатывается с боку на бок. Замерев на месте, Финли увидел над собой звездное небо, на его фоне ветви и листья деревьев. Холод, свежий воздух и отсутствие электрического света подсказали ему, что он находится где-то на природе, в горах.

– На колени, сволочь, – скомандовал один из похитителей.

Финли скосил на него взгляд. У мужчины были густые курчавые волосы, но темнота скрывала его черты. Когда Финли повернулся недостаточно быстро, возмездием стал удар под ребра близ пулевой раны. Боль почти выключила его сознание. Беспощадные руки схватили его за волосы и рванули вверх. Ствол пистолета уперся ему в затылок. Человек, стоявший перед Финли, садистски ухмыльнулся.

– С ним кончено, – сказал он, затем рассмеялся.

Глава 25

– Скажите мне, чем мы здесь располагаем? – спросил Макс Диц.

– Самой большой проблемой является исчезновение тела человека, – ответил заместитель районного атторнея Монте Пайк.

Диц считал Пайка непочтительным оболтусом, но Джек Штамм полагал, что Пайк блестящий юрист, поскольку он окончил Гарвардский университет. По мнению Дица, интеллектуальные способности Пайка преувеличивались, к тому же он, вероятно, поступил в Гарвард потому, что поднаторел в ответах на стандартизированные экзаменационные тесты. Диц не прошел тесты и поэтому не поступил в Гарвард, но он показал класс в работе, что значило в реальном мире гораздо больше, во всяком случае для него. Но Штамм настоял, чтобы Пайк вошел в команду Дица, потому что всякий раз, когда служба атторнея уступала копу, дело приобретало скандальный характер.

– Клэр? – спросил Диц.

Клэр Боннер было поручено расследовать проблему, связанную с пропажей тела. Дица устраивало участие Боннер в работе команды, поскольку она была готова на любые действия ради продвижения по службе. К сожалению, девушка была недостаточно привлекательной для внеслужебных отношений, но, в отличие от Пайка, не вставляла всякий раз лыко в строку.

Боннер смущенно отвела со лба прядь волос.

– Ну… вот… в американской юриспруденции понятие «состава преступления» заключается в принципе доказательства наличия преступления до предъявления обвинения в нем кому-то. Состав преступления в случае убийства устанавливается, если вы докажете, что человек погиб в результате преступного акта.

– Да, да, мы знаем это, – нетерпеливо сказал Диц. – Что, если у нас нет тела?

– Пусть так. Тогда мы можем вести следствие, опираясь на косвенные доказательства. В Орегоне и других штатах имеется много дел, в которых обвинение выдвигалось на таких основаниях. Например…

– Понимаю. Изложи остальное в докладной записке, – сказал Диц, переключая внимание на Арнольда Лассуэлла, ведущего детектива дела. – В чем наше доказательство?

– Оно не очень убедительное, Макс, – ответил неуверенно Лассуэлл.

Он знал, что Диц не любит тех, кто самостоятельно мыслит. Прокурор решил, что ему нужна голова Сары Вудраф, Диц же напоминал питбультерьера, когда охотился за кем-нибудь. Но Лассуэлл уже пятнадцать лет работал в полицейском бюро Портленда, четыре года в отделе убийств, он не подвергал аресту граждан без основательных причин. Детектив вполне представлял себе последствия для репутации человека, на руках которого однажды замкнули наручники. Он был особенно щепетилен в отношении воздействия ареста на дальнейшую карьеру офицера полиции, даже если этот офицер мог быть полностью оправдан.

– Позволь мне решать, стоит ли передавать дело Большому жюри, Арни. Я юрист. Просто изложи факты.

– Мы можем доказать факт пребывания Финли в доме Вудраф. Она сама сказала, что он был там. И соседка Энн Паулюс, позвонившая по номеру 911 с сообщением о стрельбе и драке, видела, как Финли входил в дом.

– Как она узнала, что этим парнем был Финли? – спросил Диц.

– Она видела его раньше. В прошлом году он жил с Вудраф. Шесть месяцев назад Паулюс доставили почтовое отправление для Вудраф по ошибке. Когда она передавала его по назначению, Вудраф была на работе, на стук Паулюс дверь открыл Финли. Они перекинулись несколькими словами, и Финли назвал свое имя.

– Итак, мы имеем жертву в доме Вудраф в вечер совершения преступления плюс кровь в прихожей. Что еще у нас есть?

– В порядке очереди, – вмешался Пайк, который сутулился в кресле, обрабатывая ноготь. Узел галстука Пайка не был затянут. Сместившись, он обнажил расстегнутую верхнюю пуговицу рубашки. Да и прическа Пайка не отличалась аккуратностью.

Диц одевался с иголочки, делал педикюр и маникюр у своего стилиста. Он находил неряшливость Пайка омерзительной.

– Да, Монте? – спросил Диц, проявляя терпимость в отношениях с подчиненными, какими бы они ни были несносными. Этого требовало умение руководить.

– Нам неизвестно, принадлежат ли следы крови Финли. Фактически, помимо фотографии, которую сделала Вудраф в Южной Америке, мы ничего о нем не знаем.

– Ну, Монте, мы знаем, что эта группа крови не совпадает с группой крови Вудраф. Чьей же может быть эта кровь?

– Парней, которые похитили Финли.

– Это – ее версия, Монте. Соседка не видела, чтобы в дом входил или выходил из него кто-нибудь еще, кроме Финли. И нет доказательств, подтверждающих утверждение Вудраф, что Финли был похищен, верно, Арни?

– Соседка не была занята наблюдением все время, Макс. Ей просто случилось увидеть через окно, как входил Финли. Она работает медсестрой, и ей приходится рано вставать, чтобы успеть прийти к своей смене. Она интересовалась погодой. Одеваясь, она не наблюдала за домом Вудраф. Потом услышала крики и стрельбу.

– Паулюс встревожилась, потому что слышала ссоры Финли и Вудраф прежде. Она даже сообщала об одной их драке, нарушившей покой соседей. Мы располагаем этим сообщением. Но когда она звонила по телефону 911, то находилась вдали от окна. Если Финли похитили, это было в то время, когда она звонила по телефону.

– Сколько голосов она слышала? – уточнил Диц.

– Она не знает. Просто слышала шум, – ответил Лассуэлл.

– Если его похитили, то где требование выкупа? – спросил Диц.

– Мы до сих пор еще не касались проблемы идентификации так называемой жертвы, – упорствовал Пайк. – Не знаем группы крови, поскольку не имеем данных на этого парня. Арни, ты снял отпечатки пальцев на месте преступления, так? Ты сравнивал их с отпечатками мужчин по имени Финли?

– Нет. Мы остались ни с чем. Да, у нас есть отпечатки, не совпадающие с отпечатками Вудраф, но они не совпадают с отпечатками тезок Финли, – ответил детектив.

– И нет отпечатков воображаемых похитителей, – добавила Боннер в надежде снискать одобрение Дица.

– Вудраф говорит, что похититель, которого она видела, был в перчатках, – заметил Пайк.

– Весьма удобно, – откликнулся Диц с ухмылкой.

– Но имеются отпечатки, которые не с чем сравнить, – вставил Лассуэлл.

– Которые могут принадлежать Финли, – возразил Диц. – И разве это что-нибудь значит? Если бы мы обнаружили отпечатки Финли в доме, то это лишь подкрепило бы доказательство, что он был в нем.

– Тебя не беспокоит, что этот парень не проходит по нашей базе данных? – спросил Пайк.

– Ничуть. Мы установили его присутствие в доме, то, что он пропал и что она лжет, когда говорит, будто не стреляла из своего пистолета, – рассуждал Диц. – Мы располагаем также записями прежних звонков о насилии в этом доме. Наконец, фактом является то, что соседка слышала стрельбу, на руках Вудраф остались следы пороха, имеется пуля, выпущенная из ее служебного оружия. Ложь относительно выстрела свидетельствует о сознании вины.

– Пока не найдено тело, все это очень зыбко, Макс, – осторожно заметил Лассуэлл.

– Что, если Финли похитили и он еще жив? Такая возможность не исключается. Будет неловко, если ты обвинишь Вудраф в убийстве, но окажется, что Финли жив.

– Будет еще более неловко, если мы позволим копу отмазаться от убийства. Джек думает баллотироваться в конгресс. Как он будет выглядеть, если мы не осудим копа-убийцу?

Монте Пайк понимал, что Диц хочет использовать обвинение Вудраф в качестве трамплина для занятия места окружного прокурора в случае отъезда Штамма в Вашингтон, но он был достаточно умен, чтобы претендовать на это место самому.

– Я бы не торопился здесь, Макс, – сказал Лассуэлл. – Просто нет уверенности.

– Ну, мы не на ток-шоу у Опры, Арни. Оставь свою чувствительность и сентиментальность. Я нутром чувствую, что Вудраф виновна. Посмотрим, согласится ли Большое жюри.

Глава 26

– Я нисколько не беспокоюсь, мисс Гаррет, – заявила Сара Вудраф, как только они остались одни в угловом кабинете Мэри Гаррет на верхнем этаже дорогого офисного здания в нижнем Портленде.

Большие панорамные окна открывали клиентам впечатляющие виды на реку, три горные вершины, увенчанные снеговыми шапками, а также Уэст-Хиллз. Сару смущал ультрамодный дизайн, листы стекла поверх письменных столов, сияющие алюминиевые подлокотники кресел, картины в абстрактном стиле.

Мэри Гаррет была настолько же несообразной, насколько стильным был ее офис. Атторней предпочитала модную одежду и массивные, но изящные украшения, которые можно обнаружить на глянцевых страницах дорогих модных журналов, но ее одежда и аксессуары выглядели нелепо на этой миниатюрной, птицеподобной женщине с неправильным прикусом, привыкшей к своим совершенно немодным очкам с затемненными стеклами. Для ее клиентов эта несообразность ничего не значила. Любой из них нанимал Мэри Гаррет не за внешний вид. Мэри полагала, что Вудраф захотела встречи в ее офисе потому, что Гаррет дотошно разобралась в ее деле, что продемонстрировала во время перекрестного допроса на судебном заседании. Оно должно было гарантировать успех для обвинения, но завершилось оправданием наименее подходящего кандидата в наркодельцы, какого Мэри когда-либо представляла.

Если Гаррет более походила на что угодно, только не на атторнея, то Сара Вудраф точно не напоминала типичную женщину в беде. По оценке Гаррет, рост Вудраф превышал метр семьдесят пять. Она отличалась телосложением женщины-боксера, у нее были длинные ноги, широкие плечи и торс, сужавшийся к талии. Длинные черные волосы обрамляли пытливые голубые глаза и полные губы, которые от напряжения вытягивались в прямую линию. На вечеринке с коктейлем или в классном ресторане, когда она расслаблялась и улыбалась, мужчины находили Вудраф привлекательной, хотя и крупноватой, и даже сексуальной. Сейчас, под бременем тяжелых проблем, она олицетворяла деловой стиль. Первым впечатлением Гаррет от нового клиента было то, что это сильная, суровая и самостоятельная женщина. Если она полагала, что нуждается в помощи, то ее положение было весьма серьезно.

– Что вас беспокоит? – спросила Мэри.

– Я – офицер полиции Портленда. Несколько дней назад какие-то люди ворвались в мой дом около пяти вечера и похитили Джона Финли. Я пыталась помешать им, но получила неожиданный удар, упала, потеряла сознание. Менее часа назад мне позвонил приятель и сообщил по секрету, что окружной атторней, заседающий прямо сейчас в Большом жюри, стремится обвинить меня в убийстве Джона.

– Кто ваш приятель?

– Этого я не могу сказать.

– Все, что вы говорите мне, составляет конфиденциальную информацию и охраняется законом, регулирующим отношения атторней – клиент.

– Знаю, но я обещала сохранить его имя в тайне. Своей информацией он оказал мне большую услугу, и я не могу подвергать его опасности.

– Что ж, справедливо, – согласилась Мэри, изучая Сару.

Темно-синие брюки от мундира и белая рубашка мужского покроя сидели на ней великолепно, но они стоили дешево. Мэри знала, сколько составляет годовое жалованье копа. Гаррет решила прояснить коммерческие аспекты их отношений.

– Защита в деле об убийстве стоит дорого. До того времени, когда что-то прояснится, мой предварительный гонорар должен составить шестизначную цифру, помимо дополнительных расходов на экспертизу и расследование. Для начала мне нужно пятьдесят тысяч долларов. Как только я получу представление о сложности вашего дела, сообщу, сколько мне нужно еще.

– Я принесу вам деньги завтра, – сказала спокойно Вудраф. – Нельзя позволить, чтобы мое дело представлял какой-нибудь недотепа.

– Хорошо. Вам известно, почему окружной прокурор считает вас убийцей мистера Финли?

Сара замотала головой:

– Не имею представления. Полагаю, из-за крови, обнаруженной в моем доме после драки. И, насколько мне известно, Джон пропал без вести, не погиб. Приятель сказал мне, что его тело не обнаружено.

– Можно использовать косвенную улику, например кровь в вашем доме, для обвинения в убийстве, даже если тело не найдено.

– Но я видела человека, напавшего на Джона, и он был похищен. – Сара указала на свой затылок. – Неужели вы думаете, что я могла это сделать сама?

– Полиция может решить, что это мог сделать мистер Финли, когда защищался, – ответила Мэри. – Возможно, они полагают, что вы убили мистера Финли, избавились от его тела и сочинили историю о его похищении.

В отчаянии Вудраф сжала кулаки.

– Но я этого не делала. Какие-то люди ворвались в мой дом. Я ничего не сочиняла.

– Расскажите подробнее, что случилось.

Пока Сара рассказывала об инциденте в своем доме, о безуспешных поисках Джона и его похитителей, о разговоре с полицией и поездке в больницу, Мэри делала свои пометки.

– Вы когда-нибудь видели похитителей раньше? – спросила Мэри, когда Сара закончила рассказ.

– У меня в памяти все смешалось. Я выключилась, когда меня ударили по голове. Все происходило очень быстро. У меня нет ясного представления о человеке, который дрался с Джоном. Кроме того, когда я спускалась по лестнице, то увидела Джона и сосредоточила на нем все внимание. Довольно уверенно могу сказать, что человек, который дрался с Джоном, был одет в черное кожаное пальто. И перчатки. Он был в перчатках, – покачала головой Вудраф. – Простите, я больше ничего не помню, кроме этого.

– Если вы только проснулись и получили тяжелый удар по голове, то я не жду, что вы все вспомните. Скажите, упоминал ли мистер Финли когда-нибудь, что у него есть враги?

– Он немного говорил о себе. Каждый раз, когда я заводила разговор о его делах и прошлом, он отделывался шутками или давал уклончивые ответы. Он редко говорил по существу. – Сара сделала паузу. – Несколько имен он упоминал, я слышала его телефонный разговор.

– Вы можете назвать имена? Я поручу своему следователю разыскать информацию о них. Может, мы узнаем чуть больше о прошлом Финли.

– Я помню только Ларри Кресс… нет, Кестнер, Ларри Кестнер. И Оррин Хэдли. – Она закрыла глаза и на мгновение собралась с мыслями. Затем подалась вперед. – Деннис Ланг. Я помню эти три имени.

Мэри быстро записала имена.

– У вас есть предположения, почему похитили мистера Финли? – спросила она.

– Не знаю. Но Джон… Он мог быть втянут в какие-то темные дела.

– Какие, например?

– Не знаю.

– Вы давно знакомы с мистером Финли?

– Не очень. Мы встретились в Перу, года полтора назад. Я проводила там отпуск, – рассказала Сара. – Через несколько месяцев он появился в Портленде. Некоторое время мы жили вместе, но у меня возникли подозрения в отношении его бизнеса, и я вышвырнула его вон.

– Какого рода был его бизнес? – уточнила Мэри.

– Экспортно-импортные операции. Так он говорил.

– Вы не слишком уверены в этом.

Сара замешкалась.

– Джон всегда юлил, когда речь заходила о его работе. Боюсь, что он занимался наркотиками или контрабандой. Он как-то проговорился, сказав, что его компания называется «ТП энтерпрайсиз». Я спросила, что это означает, но он отшутился, сказал, что ТП – этот титьки и попа. В общем, вы понимаете, так выражаются в порнобизнесе. Но у меня сложилось впечатление, что он сожалел о невольном упоминании названия и пытался шуткой отвлечь мое внимание.

Примерно в то время, когда я узнала название компании Джона, он сказал, что уезжает в Азию и не уверен, что скоро вернется. Я навела справки о нем и компании. Это фирма, не ведущая операций и зарегистрированная на Каймановых островах. Я не уверена даже, что у нее есть совет директоров или сотрудники. Ничего не смогла выяснить и о Джоне. Я потребовала от него объяснений. Спрашивала, занимается ли он наркобизнесом или какой-либо другой незаконной деятельностью. Он был взбешен тем, что я навожу о нем справки. Мы серьезно поссорились, и он ушел, не дав ответа на мои вопросы. Честно говоря, я не ожидала увидеть его снова.

– Вашу ссору кто-нибудь слышал?

– Мы громко кричали, а соседи живут близко со всех сторон. Женщина по соседству сообщила о ссоре полиции. После его ухода пришли двое полицейских. – Сара смутилась. – Это было ужасно.

Мэри на мгновение задумалась. Потом нахмурилась.

– Что-нибудь есть, о чем вы мне не сказали? Этих фактов недостаточно для обвинения в убийстве.

– На Большое жюри оказывает влияние Макс Диц, а у него самомнение размером с гору, – сказала Вудраф, не скрывая гнева. – Он несколько раз пытался склонить меня к сожительству, но я не уступала.

– Может, Диц и негодяй, но я не могу поверить, что он обвиняет вас в убийстве только из-за ваших отказов.

– Есть кое-что еще, – заметила Сара и в течение последующей четверти часа рассказала Гаррет о деле Элкока. – Когда Лорейн Кагоу и Элкок прошли проверку на детекторе лжи, Джек приказал Максу прекратить дело. Он не простил мне, что я обратилась к начальству через его голову и поставила его перед боссом в неловкое положение.

Мэри аккуратно записала что-то о деле Элкока. Затем полчаса она продолжала расспросы. Закончив сбор информации, положила свою шариковую ручку поверх блокнота.

– Думаю, пока достаточно. Хочу, чтобы вы оставались в отеле на случай, если Большое жюри вынесет обвинительное решение. Дома вас могут арестовать. Я имею право на подобные действия как секретарь жюри. Позвоню Максу и сообщу ему, что являюсь вашим атторнеем. Попытаюсь уговорить его дать вам возможность самой явиться в суд, так мы избежим ареста, если он получит обвинительное решение жюри. Это даст мне время организовать слушание вопроса о залоге, а вам – собрать деньги на залог. Мне нужен список свидетелей, которые могут поручиться за вас, тогда мне удастся убедить судью отпустить вас под залог. Как вы понимаете, в деле об убийстве это не так просто.

– Вы полагаете, что сможете спасти меня от тюрьмы?

– Судя по тому, что вы мне сообщили, дело шаткое. Нет ни тела, ни очевидцев. Думаю, у нас есть шанс.

Глава 27

Со стороны казалось, что Мэри Гаррет ведет уединенный образ жизни, поскольку была серой мышкой, не имела мужа и детей. Те, кто так полагал, ошибались. У Мэри был свой близкий круг преданных друзей и поклонников. Эти поклонники радовались тому, что удостаивались не просто беглого взгляда Гаррет. Случались даже брачные предложения, но Гаррет предпочитала жить одна и ценила свободу выбора. Адвокат относилась к своим клиентам как к детям и вкладывала в их защиту чувства, которые могла бы питать к сыну или дочери. Слушание каждого дела было испытанием, и она опекала своих подзащитных с решимостью, которую проявляет львица, когда ее детеныши подвергаются опасности.

Мэри волновало отсутствие ее последнего клиента, Сары Вудраф. Третий раз она смотрела на свои швейцарские часы «Франк Мюллер» из нержавеющей стали. Сара опаздывала. Темные тучи дрейфовали снаружи в сторону высоких холмов, окружавших Портленд, грозя пролиться дождем. Внизу, на улицах, прохожие раскрывали зонтики и убыстряли шаг, чтобы поскорее дойти до дому и укрыться от резкого ветра.

Мэри примчалась в здание суда пораньше. В ожидании появления клиента на поспешно организованной встрече она просматривала газету. Биржевой индекс падал, футбольная команда «Сиэтл сихокс» утратила свою уверенную в начале сезона игру в связи с травмами игроков, тела двух застреленных представителей мексиканского наркокартеля обнаружены в лесосеке, еще одна супружеская пара кинозвезд развелась, хотя эти звезды остались «добрыми друзьями»… Мэри вздохнула. Сегодняшняя газета была эхом всех других газет, которые она прочла на этой неделе.

В дверь постучала секретарь Мэри и ввела Сару Вудраф. Та выглядела бледной и изнуренной, как любой невыспавшийся человек. Но первым ее чувством был гнев.

– В моей квартире устроили обыск! – негодовала она. – Они провели его, когда я была на вокзале. Повсюду разбросали одежду. Разбили тарелки. Уверена, что им приказал перетряхнуть мой дом этот мерзавец Диц.

– Этого я не спущу ему, – ответила Гаррет с возмущением, не уступающим гневу клиентки. – Я разберусь, и заверяю, что с вами будут обращаться уважительно, если будут выполнять распоряжение суда.

Вудраф опустилась в кресло и провела рукой по лбу.

– Я – их коллега, коп. Если бы меня попросили, я бы позволила им обыск. Мне нечего скрывать.

– Это как раз то, что я хочу выяснить, – сказала Мэри. Она помрачнела. – Помню, вы обещали быть абсолютно искренней со мной?

– Я так и поступала.

Мэри протянула через стол копию полицейского отчета.

– Это написал офицер Дикинсон после беседы с вами тем вечером, когда Джон Финли исчез из вашей квартиры. Прочтите и скажите, что, по вашему мнению, Дикинсон отразил неправильно.

Мэри наблюдала за тем, как Вудраф читает отчет, ожидая реакции, которая позволит ей установить, лгала ли Вудраф во время беседы. Если бы это оказалось так, Мэри не была бы разочарована, ведь ее прежде надували клиенты. В конце концов, многие люди, которых она представляла, зарабатывали на жизнь, незаметно кривя душой. Однако в ней постепенно зрело убеждение, что Сара к их числу не принадлежит.

Судья, освободившая Сару под залог, вынесла заключение, что доказательства стороны штата, представленные по делу об убийстве, не отвечали критерию отказа подзащитной в освобождении. Неспособность представителей штата предъявить тело сыграла решающую роль в решении судьи Эдмонд и стала важным компонентом в обосновании Мэри возможности освобождения Сары под залог. Покидая здание суда, Макс Диц был взбешен, потому что проиграл, а он не любил проигрывать. Но Мэри полагала, что во время слушания вопроса о залоге Макс выложил не все свои карты. Несколько строк, вычитанных Мэри из кипы документов, которые ее следователь получила от Дица, укрепили ее в этом предположении.

Когда Вудраф закончила чтение полицейского отчета, на ее лице отразилось недоумение.

– Не понимаю, Мэри. Что мне следовало заметить?

– Когда вы вернулись в свою квартиру, у вас в руках был «глок» калибра девять миллиметров.

– Да, это мое служебное оружие.

– Вы сказали офицеру Дикинсону, что не стреляли из него.

На мгновение выражение лица Вудраф изменилось. Она сморщила лоб.

– Помню, он спрашивал меня об этом. Но не помню, чтобы я стреляла.

– Вы не сказали, что не помните, стреляли из оружия или нет. Вы сказали, что не стреляли. Это большая разница.

– Мэри, я только что увидела, как кто-то напал на человека, которого я знаю. Получила удар, лишивший меня сознания. Рыскала по району. Голова не соображала. Врач в больнице сказал, что у меня сотрясение мозга. Думаю, для меня простительна некоторая неточность.

– Будем надеяться, что жюри рассудит так же.

– Что вас беспокоит?

– Для начала – пропавшая пуля от вашего пистолета. И помните детектива, проводившего ватным тампоном между большим и указательным пальцами вашей руки для определения следов пороховой гари?

– Смутно, у меня путались мысли. Вы говорите, они обнаружили следы пороха на моих руках?

Мэри кивнула:

– Могут доказать, что вы стреляли из своего оружия.

Вудраф сжала руками виски. Плотно закрыла глаза.

Когда открыла, в них отражался страх.

– Не помню стрельбу из пистолета. Разве я не вспомнила бы что-нибудь подобное, если бы стреляла?

Этот допрос был экзаменом, и Мэри считала, что клиентка выдержала его.

– Возможно, и нет, – заключила она. – После того как мой следователь обнаружила это несоответствие, она переговорила с врачом, который лечил вас в больнице. Он убежден, что в результате сильного удара вы перенесли сотрясение мозга.

Удар, достаточно сильный, чтобы сбить вас с ног, мог вызвать деполяризацию клеток мозга и возбудить все нейромедиаторы сразу. От этого мозг наполняется химическими веществами, бездействуют его рецепторы, которые связаны с процессами познания и памяти. В результате человек, получивший сотрясение мозга, может впасть в бессознательное состояние, он страдает помутнением зрения, тошнотой и рвотой.

– Я все это переживала, – подтвердила Вудраф.

Мэри кивнула:

– Другим последствием сотрясения мозга может стать кратковременная утрата памяти. Стирается память о событиях, которые случились непосредственно до и после сотрясения. Некоторые люди вспоминают с трудом даже значительные события своей жизни. Обычно память возвращается, но ее кратковременная потеря, возможно, объясняет ваши показания Дикинсону.

– Должно быть, так, потому что я ничего не придумывала в связи с тем, что происходило в моей квартире. Я не убивала и не похищала Джона.

– Если Диц попытается убедить жюри, что вы лгали относительно стрельбы из своего пистолета, то я воспользуюсь показаниями врача, который лечил вас, и приглашу одного из лучших неврологов Орегона.

– Значит, вы верите мне?

Мэри хотела сказать, что не может ответить на этот вопрос, поскольку не была в доме клиентки, когда происходили события, приведшие к ее аресту, но Вудраф выглядела так жалко, что, по мнению Мэри, нуждалась в моральной поддержке.

– Да, верю.

– Спасибо, Мэри. Мне так необходимо сочувствие.

– Есть еще одна вещь, которую я хочу обсудить, Сара, – продолжала Мэри. – Речь идет об именах, которые вы называли, – Ларри Кестнер, Оррин Хэдли и Деннис Ланг. Они все – дохлый номер.

– Что вы имеете в виду?

– За ними не числится никакого уголовного прошлого, никаких водительских удостоверений и ценных бумаг. Эти люди – фантомы. То же касается Джона Финли. Мой следователь не могла добыть о компании «ТП энтерпрайсиз» больше информации, чем предоставили вы.

Фирма зарегистрирована на Каймановых островах, но нам не удалось выяснить, чем она занимается. Вы можете припомнить, что еще говорил Финли? Это могло бы нам помочь.

– Я рассказала, что знаю.

– Ладно. Это все, что я желала выяснить сегодня. Завтра составлю несколько ходатайств. Когда закончу, вы получите их копии. Я позвоню вам, если произойдут какие-нибудь новые события.

– Спасибо, Мэри. Для меня много значит ваша работа.

– Ладно, ладно, я еще ничего не сделала.

Вудраф сунула руку в сумку и вынула пачку денег.

– Здесь оговоренная сумма на ваши расходы.

– Благодарю, – сказала Мэри. – Если у вас больше нет вопросов, можете возвращаться на работу.

Вудраф поникла.

– В ближайшее время я не смогу этого сделать. Вчера меня официально отстранили от работы.

– Сожалею.

– Вы одна – настоящий человек, – с горечью сказала Вудраф. – Мои коллеги по работе не поддержали меня. Лишь немногие имели мужество пожелать мне добра.

Мэри хотела сказать несколько слов для утешения Сары, но поняла, что это не поможет.

Глава 28

Суд над Вудраф ожидался через неделю, и Макс Диц беспокоился. Он убедил себя, что преследует Сару за убийство, а не за то, что она отвергла его ухаживания и связалась за его спиной с Джеком Штаммом по поводу дела о наркотиках. Теперь его одолевали сомнения, не будет ли ошибкой быстрое выдвижение обвинения против Сары.

Первая проблема для Дица возникла тогда, когда Вудраф наняла Тролль. Такую кличку Диц дал Мэри Гаррет, которую недолюбливал. Гаррет была резкой и пробивной, никакого уважения Дицу не выказывала. Хуже того, Тролль в последние два раза, когда они встречались в суде, нанесла ему поражения.

Далее, улики. Для дела, возбужденного штатом, ключевое значение имело отрицание Вудраф того, что она стреляла из своего пистолета, но список свидетелей Мэри Гаррет включал врача, лечившего подсудимую в больнице, а также доктора Питера Ву. Диц никогда не слышал о докторе Ву, поэтому потребовал от Клэр Боннер сообщить краткие сведения об этом свидетеле. Оказалось, что Ву был всемирно известным специалистом-неврологом, который имел немало трудов и прочел немало лекций по проблемам потери памяти после травм.

Стук в дверь вывел заместителя окружного прокурора из депрессивного состояния. Не ожидая приглашения, в комнату вошел Монте Пайк.

– О чем гадаешь? – спросил Пайк.

– У меня нет времени для гаданий, – огрызнулся Диц.

Пайк улыбнулся.

– Я снял отпечатки еще одного неизвестного в квартире Вудраф.

– Что? Кажется, я предупреждал тебя, чтобы ты забыл об отпечатках.

– Да, – сказал Пайк с невинным видом. – Видимо, я не так понял тебя. Во всяком случае, я пропустил отпечатки через базу АСДИ и получил нить к одному делу в Шелби.

– Шелби? Этот маленький городок у реки Колумбия?

– Да.

– Какое отношение, черт возьми, Шелби имеет к убийству в Портленде?

– Не знаю. Еще не разобрался.

– И не разбирайся. Распоряжение недостаточно ясно?

– Но это прецедент дела «Брейди против штата Мэриленд», Макс. Оправдательное свидетельство. Конституция требует передать это Гаррет.

– Чушь! Что оправдательного в отпечатках, связанных с делом в Шелби?

– Вудраф утверждает, что в ту ночь в ее доме были другие люди, кроме нее и Финли, похитители. Здесь доказательство присутствия других.

– Его нет. Ты не можешь установить дату их появления. Кто знает, черт возьми, когда их оставили в этом доме? Они могли принадлежать бывшему владельцу дома. Забудь об этих отпечатках, Монте. Не хочу больше о них слышать.

Пайк понял, что спорить с Дицем бесполезно, поэтому вернулся в свой кабинет. Подошло время ланча. Он собрал вокруг себя своих обычных сотрапезников и попытался отвлечься на час в праздной болтовне о баскетболистах «Трейблейзера». Но забыть об отпечатках пальцев не мог. Макс Диц был скотина, но в то же время боссом Пайка, и он приказал ему забыть об отпечатках пальцев. Но Пайк представлял собой нечто большее, чем скромный заместитель окружного атторнея. Все атторнеи являлись представителями судебной власти и были связаны принципами этики. Если отпечатки могли использоваться для защиты подсудимой – непреложный долг окружного атторнея заключается в том, чтобы предоставить оправдательное свидетельство защите. Диц требовал от него действовать незаконно и вопреки этике. По разумению Пайка, у него был долг перед своим руководством, но еще выше был долг перед судом. Вопрос состоял в том, как соблюсти этику и все же сохранить работу.

– Отдел полиции Шелби, – откликнулся женский голос через несколько секунд после того, как Пайк набрал номер телефона.

– Я звоню из офиса окружного атторнея Малтномы относительно дела, которое вы ведете и которое может быть связано с одним из наших дел.

– Как называется наше дело? – спросила женщина.

– Точно не знаю, но мы обнаружили отпечатки пальцев на месте преступления в Портленде, провели их по базе данных и обнаружили ссылку на дело в Шелби.

– Оставайтесь, пожалуйста, на связи, я попытаюсь найти человека, который сможет вам помочь.

Пайк собирался повесить трубку, пока не поздно. Его имени еще никто не знал. Но прежде чем он решился, ему ответили.

– Это Том Освальд. С кем имею честь?

– Монте Пайк. Я заместитель окружного атторнея Малтномы. Мы обнаружили отпечатки пальцев на месте преступления, принадлежность которых не могли определить, однако через базу данных получили ссылку на отдел полиции Шелби.

На мгновение воцарилось гробовое молчание. Затем Освальд спросил:

– У вас есть название нашего дела, мистер Пайк?

– Нет.

– Вы знаете характер дела, которое мы ведем и в котором замешан этот парень?

– Простите, нет.

– Когда отпечатки пальцев вводились в систему? – спросил Освальд.

Пайк назвал дату. Минуту Освальд пытался вспомнить, когда он вводил отпечатки пальцев, снятые на борту «Чайна си», в АСДИ.

– Единственное, что я могу сделать, заключается в следующем. Вы пришлете мне снятые вами отпечатки пальцев, и я попытаюсь определить дело, к которому они относятся. Это займет время. Сообщите мне свой номер телефона, я позвоню вам, если удастся что-нибудь найти.

Пайк сообщил ему свои координаты.

– Как называется ваше дело? – спросил Освальд.

– «Штат против Сары Вудраф».

– Не тот ли это коп, что обвиняется в убийстве? В чьем доме пропало тело? И отпечатки связаны с этим?

– Отпечатки обнаружены в ее квартире. Они могут ничего не значить. Дату их появления определить невозможно. Я просто пытаюсь связать концы.

– Да, понятно. Отправляйте мне отпечатки. Я позвоню вам, если что-нибудь всплывет.

Пайк повесил трубку, но Освальд держал свою трубку еще несколько секунд. Он обдумывал проблему, которую вызвал звонок. Его взбесил способ обращения федералов с полицейским нарядом Шелби, и в припадке раздражения он поместил припрятанные отпечатки пальцев с корабля в базу данных. Успокоившись, Освальд поразмыслил над тем, что сделал. Шеф приказал ему устраниться от этого дела, такова же позиция правительства Соединенных Штатов. Если он расскажет Пайку о «Чайна си», ему могут угрожать неприятности. Однако в беде оказался офицер полиции, и эта информация могла помочь коллеге. Должен он скрыть то, что знает, или все же позвонить Пайку? Освальд решил, что лучше всего подумать. День-другой не имеет значения.

Глава 29

Макс Диц знакомился в своем офисе с ходатайствами Мэри Гаррет по делу Вудраф, когда зазвучал зуммер внутренней селекторной связи.

– Мистер Диц, – прозвучал голос секретаря, – с вами хочет поговорить офицер полиции.

Диц не любил, когда прерывали его работу, к тому же он не назначал встреч с офицерами полиции.

– Кто это? – спросил он.

– Том Освальд из отдела полиции Шелби.

Слово «Шелби» насторожило заместителя окружного атторнея, но он не осознал почему.

– У меня нет дел, связанных с Шелби. Что он сказал об этом деле?

– Отпечатки пальцев. Он сначала спросил мистера Пайка, но тот на судебном заседании. Когда он сказал, что звонок связан с делом Вудраф, я сообщил, что вы руководите группой следователей, и он попросил связать его с вами.

Теперь все встало на свои места. Этот кретин Пайк нарушил его приказ и связался с кем-то из отдела полиции Шелби по вопросу об отпечатках, снятых в квартире Сары Вудраф.

– Проведи Освальда ко мне, – распорядился Диц. Он выяснит, что собирается сказать полицейский. Затем разберется с Пайком.

Через минуту секретарь впускал в кабинет Макса Дица Тома Освальда. Тот с беспокойством ожидал, пока дверь кабинета закроется за секретарем.

– Чем могу помочь? – спросил Диц, как только офицер сел в кресло.

– Речь идет об отпечатках пальцев.

– Да, отпечатки пальцев, – отозвался неопределенно Диц, надеясь, что доверительный тон произведет впечатление его осведомленности именно в том, о чем говорил Освальд.

– Я не чувствую себя вполне уверенно, но меня волнует то, что эти отпечатки пальцев важны для дела.

– Что вас тревожит?

– Мне было приказано без обиняков Департаментом внутренней безопасности отстраниться от дела, и мой шеф приказал передать его в другие руки.

Департамент внутренней безопасности! Какое он имеет отношение к Саре Вудраф?

– Понимаю, – сказал Диц вслух, – но вы сочли важным рассказать нам об этих отпечатках.

– Ведь речь идет об убийстве, и подсудимый – коп. Хочу убедиться, что преследуется именно тот человек, который виновен.

– Правильно, поэтому расскажите об отпечатках.

Следующие двадцать минут Освальд рассказывал Максу Дицу о трупах и гашише на борту «Чайна си» и событиях, произошедших затем. Каждое новое откровение заставляло Дица напрягаться. Как обрадовалась бы Гаррет, если бы узнала, что отпечатки пальцев в квартире Вудраф соответствовали отпечаткам пальцев на крышке люка, где хранилось много гашиша, который был конфискован разведслужбой правительства!

– Шеф сказал, чтобы я написал отчет о том, что случилось, – добавил Освальд, когда закончил рассказ. Он протянул Дицу несколько свернутых листов бумаги, которые были скреплены в одном уголке. – Я принес его копию, если вас заинтересует.

– Да, спасибо, – кивнул Диц, принимая отчет. – Вы хорошо сделали, что пришли ко мне. Но я согласен с шефом Майлзом. Вам следует держать инцидент в тайне. Позвольте мне действовать с этого момента самому. Если здесь что-нибудь не так, я докопаюсь до сути. Между прочим, вы проводили лабораторные исследования этого так называемого гашиша, чтобы проверить свое предположение?

– Нет, федералы конфисковали весь запас.

– Ладно. Возвращайтесь к выполнению своих обязанностей в Шелби. Будьте уверены, это останется между нами. Я не собираюсь информировать шефа Майлза о нашей встрече. Не хочу подвергать риску вашу карьеру. И, конечно, не заинтересован в том, чтобы вами занялся Департамент внутренней безопасности или ЦРУ.

– Вам нужны мои показания? – спросил Освальд.

– Постараюсь освободить вас от этого. Но дайте номер своего телефона, чтобы я связался с вами, если ваши показания все-таки потребуются.

Освальд поблагодарил Дица. Он испытывал облегчение оттого, что инцидент на «Чайна си» стал заботой другого лица.

Диц не заметил, как за Освальдом закрылась дверь. Он был слишком увлечен сочинением сюжета того, как Монте Пайк в полном сознании расчленяется бензопилой, а куски его тела выбрасываются в реку Виламит с кормы моторной лодки Дица. Эти фантазии действовали на Дица как слабительное, он расслаблялся.

Он не собирался каким-либо образом воспользоваться рассказом Освальда. По делу «Брейди против штата Мэриленд» Верховный суд США установил жесткое правило, которое обязывало окружных атторнеев передавать защите любое свидетельство, которое могло бы оправдать обвиняемого. Диц не любил этого и был мастером манипуляций с целью сокрытия свидетельства, которое, возможно, подпадало под прецедент дела Брейди.

К окончанию рабочего дня он пришел к нескольким выводам. Во-первых, он не видел отпечатков пальцев или предполагаемого их соответствия. Никто не знал, когда эти пресловутые отпечатки были оставлены на корабле и в квартире Вудраф. Откуда ему знать, что отпечатки вообще сравнивали? Да и при сравнении отпечатков ошибки происходят постоянно. Ведь под боком было дело Брэндона Мэйфилда, когда атторнея Орегона обвинили в причастности к террористической группе, совершавшей в Мадриде диверсии на железной дороге, только потому, что ФБР ошибочно признало отпечатки Мэйфилда соответствующими отпечаткам известного террориста.

А гашиш? Было ли это действительно гашишем? Освальд не проверял вещество. Кто знает, что хранилось в трюме корабля?

Нет, Диц не усматривал здесь прецедент дела Брейди и, конечно, не собирался помогать защите создавать абсурдную альтернативную версию преступления, включающую соучастие наркодельцов и агентов разведки. Пусть Гаррет делает свою работу. Ему-то не платят за работу адвоката.

Оставался Монте Пайк. Если Диц вызовет его на ковер за нарушение приказа, то придется рассказать ему о визите Освальда. Вероломный щенок может предпринять действия за спиной Дица и выдать информацию о корабле Гаррет. Лучше позволить спящей собаке лежать, даже если это лишает Дица возможности прищучить наглеца. Манера действий Пайка откроет, по мнению Дица, новые возможности.

Глава 30

Из всех дел, которые вела Мэри Гаррет, дело Сары Вудраф закончилось самым странным образом. Войдя в здание суда на третий день процесса, она не знала, чем кончится заседание. Жюри не вызывало у нее восторга, а судья Алан Несбит раздражал ее по причинам, которые Мэри не могла объяснить.

Безвкусное, хотя и функциональное, бетонное здание окружного суда Малтномы было построено в 1914 году и занимало целый квартал между Мэн и Салмон, а также Четвертой и Пятой авеню в нижнем Портленде. Большая часть центрального помещения была полой, занята четырьмя облицованными мрамором коридорами. Когда Мэри и Сара вышли из лифта на пятом этаже, к ним ринулась ватага репортеров. Рост Мэри был невелик, но влияние личности доходило до размеров знаменитого баскетболиста Шака. Подобно полузащитнику в американском футболе, она пробивалась сквозь толпу, повторяя: «Никаких комментариев», пока за ними не закрылась дверь зала суда.

За столом обвинения Макс Диц едва слышно переговаривался с Клэр Боннер. Увидев Мэри и Сару, они прекратили разговор. Мэри открыла качающуюся дверцу в низком заграждении, разделявшем секции суда и зрителей. Она отступила, позволив Саре войти. Едва она разложила на столе защиты свои документы и книги, как вышел судебный исполнитель.

– Судья просит стороны процесса немедленно собраться в совещательной комнате, – сказал он.

– Что случилось? – спросила Мэри окружного атторнея.

Диц пожал плечами:

– Знаю не больше вас.

Мэри последовала за Дицем, Боннер и Вудраф в совещательную комнату. Первое, что она увидела, – это телевизионный и DVD-плеер, расположенный рядом со столом судьи, и судебного репортера. Судья выглядел расстроенным. Как только все расселись, Несбит выпрямился в кресле:

– Я получил неожиданную информацию, которая требует отменить рассмотрение дела.

– О чем вы говорите? – всполошился Диц. – Гаррет не предоставила мне никаких…

Несбит поднял руку:

– Успокойтесь, Макс. Это не имеет никакого отношения к мисс Гаррет. Когда я пришел сегодня на работу, то обнаружил на своем столе DVD. Не знаю, как он там оказался, но его нужно просмотреть.

Несбит повернулся и нажал на клавишу воспроизведения. Рука Сары прижалась к груди, она шумно задышала. На нее пристально смотрел Джон Финли, держа в руке свежий экземпляр «Нью-Йорк таймс».

«Меня зовут Джон Финли, и я сожалею, что мое исчезновение вызвало такое смятение. Сара, если ты находишься в комнате, где это прокручивают, то не могу выразить свой ужас в связи со всем тем, что с тобой случилось. К сожалению, до сегодняшнего дня я не мог открыть того, что жив и здоров. Надеюсь, это свидетельство поможет прекратить твои мытарства».

Запись на диске DVD закончилась. Мэри взглянула на Сару. Ее лицо было мертвенно-бледным. Судья Несбит обратился к окружному атторнею.

– Вы предоставили фотографию Финли, взятую в квартире мисс Вудраф, – произнес он. – Человек с диска выглядит точно так же.

– Это смешно. – Диц был потрясен перспективой утраты карьеры и публичного унижения.

– Послушайте, Макс. Я понимаю, как это неприятно, но вы сами видите, у меня нет выбора. Этот человек жив. Его не убивали.

Диц не нашелся что ответить. У Мэри возникло много вопросов, но она не собиралась предпринимать что-либо, способное помешать снятию обвинений с ее клиентки. Она повернулась к Саре и увидела, что ее шок сменился гневом. Сара стала что-то говорить, но Мэри стиснула ее запястье и покачала головой.

– Я могу готовить ходатайство о прекращении дела? – спросила Мэри.

– Нет, думаю, при сложившихся обстоятельствах это обязанность окружного атторнея, – ответил судья.

Диц встал.

– Я доставлю его сюда перед обедом, – сказал он, не скрывая раздражения.

Мэри не могла винить его за это. Собравшиеся в совещательной комнате оживились.

– Я распускаю жюри, – заявил судья Несбит. – Вам нет необходимости ждать чего-либо.

Диц выскочил из комнаты, вслед за ним – Клэр Боннер. Мэри вошла в зал суда и, перед тем как вывести из здания Сару, забрала со стола защиты свои документы и книги.

– Сукин сын, – выругалась Вудраф, когда они пробились сквозь толпу репортеров и удалились настолько, что их нельзя было слышать. – Жаль, что я его не убила.

– Успокойтесь, – сказала Мэри. – Главное, что вы на свободе и не ожидаете смертного приговора.

Вудраф резко остановилась и взглянула на своего адвоката.

– Нет, Мэри, главное то, что я освободилась от оплаты защиты дела, которое не должно было возбуждаться и рушить мою карьеру и репутацию.

– При данных обстоятельствах я верну большую часть ваших расходов, а ваше начальство должно немедленно отменить отстранение вас от работы.

– Ценю ваше великодушие, но все мои надежды стать детективом похерены. Теперь мне смогут предоставить только канцелярскую работу. После столь скандальной известности я буду в тягость и всем соседям.

– Сенсация пройдет. Люди забудут.

– Но бюрократы – нет. Поверьте моему слову, моя служба копом закончена.

* * *

Большая часть рабочего дня ушла на упорядочивание материалов дела Вудраф, потому все в офисе хотели знать, что случилось в суде, и у каждого была своя версия исчезновения Джона Финли. Около четырех часов Мэри потребовала себе чашку кофе. Затем она наказала секретарше следить за звонками и закрыла дверь.

Как хорошо ощущать себя в мире и спокойствии! Мэри закрыла глаза. Она была довольна исходом дела, даже не представляя себе, что произошло в действительности. Главным было то, что Саре Вудраф больше не грозил смертный приговор. Или ей только так казалось…

Глава 31

Естественные тропы Трион-Крик-Стейт парка проходили через заросшие обильной растительностью овраги в черте города Портленд. Детектив отдела убийств Арнольд Лассуэлл наслаждался красотой природы, даже находясь в компании судмедэкспертов, которые копошились в кустарнике вокруг мертвого человека, уткнувшегося лицом в одну из троп.

– Эй, Арни, – позвал Дик Фрейзер, когда заметил Лассуэлла.

– Что там? – спросил детектив судмедэксперта.

– Мужчина, белый, полагаю, возраст за тридцать пять лет. Убит выстрелами в голову и грудь, но где-то в другом месте. Потом перевезли сюда. Вокруг или под жертвой совсем нет пятен крови.

– Сколько времени он здесь пролежал? – спросил детектив.

– Полагаю, день или около того. Патологоанатом скажет тебе более точно.

Фрейзер указал на вещевой мешок в пятнах крови, который лежал неподалеку от трупа:

– Мы его еще не раскрывали, но на одну вещь я обратил внимание.

Он повел детектива к мешку.

– Видишь пятна крови?

Лассуэлл кивнул.

– Что-нибудь замечаешь?

Лассуэлл внимательно осмотрел пятна и хотел было замотать головой, как вдруг сообразил:

– Некоторые из них темнее, чем другие.

Фрейзер похлопал рукой в латексной перчатке детектива по спине.

– Браво! Мы сделаем из тебя судмедэксперта. Не существует химического анализа, который определяет сравнительный возраст крови, но свежая кровь краснее старой. Затем кровь буреет, и, наконец, старая засохшая кровь чернеет. Сейчас же не нужно проводить сверхсложных научных исследований, достаточно взглянуть на эти пятна, чтобы догадаться, что они оставлены на вещмешке в разное время.

Фрейзер поманил к себе человека с видеокамерой и офицера, которому было поручено собирать улики. Когда они подошли, техник-лаборант сел на корточки, отстегнул мешок и вытащил какие-то брюки, нижнюю рубашку, носки и сорочки. Офицер поместил их в черный пластиковый мешок для мусора.

– Это более интересно, – сказал Фрейзер, подобрав пистолет.

Перед тем как передать оружие офицеру, он проверил, заряжено ли оно. Затем снова сунул руку в вещмешок.

– Что здесь интересного? – пробормотал он, вытаскивая четыре паспорта и помещая их на мешок в том месте, где он не был запачкан кровью. Он взял верхний документ и открыл его.

Лассуэлл наклонился и взглянул через плечо Фрейзера. Паспорт был выписан на имя Джона Финли. Лассуэлл взглянул на фото и сдвинул брови.

Фрейзер пролистал паспорт, обнаружив штампы разных стран Европы, Африканского континента, Ближнего Востока и Азии.

– Этот парень много путешествовал, – сказал Фрейзер, передавая паспорт офицеру, который тот сунул в пластиковый мешок. – Тпру, – произнес Фрейзер, когда открыл другой паспорт.

Он был таким же, как и первый, за исключением того, что был выписан на имя Оррина Хэдли. Третий и четвертый паспорта были выданы на Денниса Ланга и Ларри Кестнера, но имели одну и ту же фотографию.

– Это или шпион, или наркоделец, но он явно не простой гражданин, – сказал Фрейзер, когда Лассуэлл отправился к трупу.

– Еще что-нибудь есть? – спросил детектив, согнув колени, чтобы лучше рассмотреть лицо мертвеца.

Фрейзер пошарил рукой внутри мешка и вытащил несколько удостоверений с различными именами, но с одной фотокарточкой покойного.

– Только это, – сказал он, поворачиваясь к Лассуэллу, который доставал свой мобильник.

Судмедэксперт не расслышал имени лица на другом конце линии, но он отчетливо слышал, как Лассуэлл сказал:

– Помнишь то DVD с Джоном Финли из дела Сары Вудраф? Да, шесть месяцев назад. Вудраф обвиняли в убийстве, но парень оказался живым. Это как раз он. Хочу видеть этот диск DVD у себя на столе как можно скорее.

Глава 32

– Это точно он, – подтвердил Арни Лассуэлл Максу Дицу.

Диц метал взгляды от фото мертвеца к изображению живого человека, воспроизведенного с диска DVD. Удовлетворившись зрелищем, он скривил губы в злорадной ухмылке.

– Эта сука убила его, – заключил Диц.

Виновность Сары Вудраф была нужна ему как воздух. После фиаско с Вудраф Джек Штамм унизил его, переведя из отдела убийств в отдел борьбы с наркоторговлей.

– Макс, послушай, не надо снова делать поспешные заключения, – предупредил Лассуэлл. – Я показал тебе снимок, потому что ты возглавлял группу расследования в предыдущий раз. Не заставляй меня сожалеть об этом.

– Вероятно, она воображает, что мы не станем обвинять ее снова, после того, что случилось в первый раз, – пообещал Диц больше себе, чем Лассуэллу, – но ей не удастся отмазаться.

– У нас нет ни одного факта, указывающего на Сару Вудраф как убийцу, – возразил Лассуэлл.

– Конечно, придется провести тщательное расследование, – сказал Диц для успокоения детектива, который, видимо, был неважным профессионалом, если не заметил абсолютного отсутствия в ответе Дица искренности.

Перед тем как Лассуэлл смог ответить, прозвучал сигнал его мобильника.

– Помнишь Энн Паулюс, соседку, звонившую по номеру 911 во время первого ареста Вудраф? – сказал Лассуэлл после телефонного разговора.

– Помню.

– Она хочет сообщить мне о том, что видела в квартире Вудраф неделю назад.

Энн Паулюс, элегантная блондинка лет тридцати пяти, работала медсестрой в большой больнице при медицинском факультете университета Орегона, которая располагалась на юго-западных холмах над нижним Портлендом. Паулюс встретила Лассуэлла и Дица в вестибюле главного корпуса больницы и повела их в зал ожидания близ стойки, где регистрировались пациенты.

– Странно, не правда ли? – начала Паулюс.

– Странно – что? – спросил Лассуэлл.

– Ну, это дежавю, словно все происходило как в первый раз. Драка в доме Сары Вудраф. Я звоню. Приезжает полиция. Выглядит как перемотка киноленты. В первый раз Финли вроде бы был мертв, сейчас же он жив.

– Понимаю, что вы имеете в виду. Насколько велико сходство, о котором мы говорим?

– Очень велико. Они ругались…

– Вы видели, как мистер Финли и мисс Вудраф ссорились? – спросил детектив.

– Нет, но я слышала ругань.

– Но вы видели, как Финли входил в квартиру Вудраф?

– Да. Было около одиннадцати. Я готовилась идти спать и зашла на кухню выпить стакан молока. Занавеси были открыты. Он входил внутрь.

– Вы уверены, что это был Финли?

– Видела вскользь, но вполне уверена.

– Хорошо. Что вы слышали?

– Крик и грохот, может, грохот два раза.

– Выстрелы?

– Не могу сказать, но был грохот.

– Это был шум от удара о стену или от ломки, разрушения чего-то? – спросил Лассуэлл.

– Больше похоже на треск, чем на удар о стену, но, честно говоря, не хочу гадать.

– Это хорошо. Но у меня еще вопрос. В первый раз, когда мы ошиблись относительно убийства мистера Финли, вы сразу вызвали полицию. В этот раз вы ждали несколько дней. Почему?

– Сказать по правде, я почувствовала себя виноватой, когда оказалось, что мистер Финли жив. Если бы я не позвонила, мисс Вудраф не попала бы в беду. Должно быть, она ужасно переживала в связи с этой скандальной известностью, судом. Каждый считал ее убийцей, в то время как она не была ею. И во всей неразберихе была виновата я. Потому в этот раз я решила не торопиться.

– Но все же позвонили.

Она кивнула:

– Когда узнала, что его убили, я поняла, что надо позвонить.

– Тело мистера Финли обнаружили в среду утром, – сказал Лассуэлл. – Когда вы слышали ругань?

– Дело обстоит так. Сегодня вторник, и я не звонила до сегодняшнего дня, поскольку не знала, что мистер Финли мертв. Я не читала газеты, которая рассказала об этой истории. Этим утром Жоан Панг, другая медсестра, спросила, что я думаю об убийстве Финли. Ее не было на работе прошлую неделю, и я не видела ее вчера, поэтому мы не общались друг с другом. Значит, я не знала о происшедшем до этого утра. Затем я попыталась вспомнить, когда слышала драку, и думаю, это было в прошлый вторник, хотя не уверена на сто процентов.

– Но вы действительно видели Финли?

Паулюс кивнула.

– А мисс Вудраф? – поинтересовался Диц. – Вы видели ее, когда вошел Финли?

– Нет.

– Значит, вы не можете сказать, что Финли был в доме вместе с Вудраф? – спросил Лассуэлл.

– Не могу. Кто-то еще был в ее доме. Но кто еще это мог быть?

Лассуэлл и Диц поговорили с Паулюс еще двадцать минут, перед тем как поблагодарить ее и пойти к своей машине.

– Что ты думаешь об этом? – спросил Лассуэлл заместителя окружного атторнея.

– Думаю, что мы располагаем достаточным материалом для выписки ордера на обыск. В этот раз я выверну ее наизнанку, Арни. Чую это.

Глава 33

Джек Штамм был холостяком, и никто не мешал ему тешить страсть к юриспруденции и бегу на длинные дистанции. У него были редеющие волнистые волосы, добрые голубые глаза и постоянная улыбка на устах, которая заставляла избирателей забыть о том, что ему далеко за сорок.

– Присаживайтесь, – сказал Штамм, указав широким жестом Монте Пайку, Максу Дицу и Арни Лассуэллу на три кресла, которые стояли у противоположной стороны его стола.

– Монте, – продолжил окружной атторней, – у нас есть любопытное продолжение старого дела. Доложи о нем, Арни.

Лассуэлл повернулся к Пайку:

– Один спортсмен-турист обнаружил тело на тропе Трион-Крик-Стейт-парка.

– Я знаю об этом, – сказал Пайк.

– Этого человека застрелили в другом месте и оставили в парке вместе с вещмешком, содержавшим одежду и пистолет. В нем также были обнаружены четыре паспорта и другие удостоверения, выписанные на покойного, но под различными именами. Одно из имен было Джон Финли.

– Джон Финли, видимо, тот парень, который восстал из могилы? – спросил Пайк.

– Тот самый.

– Полная чушь! – воскликнул Пайк. Его глаза прояснились, а по лицу расползлась широкая улыбка.

– Вчера Энн Паулюс, соседка Сары Вудраф, сообщила мне, что Финли приходил в квартиру Вудраф. Она не уверена на сто процентов относительно даты, но в достаточной степени убеждена, что это был вечер, когда Финли убили. Она также слышала в квартире ругань и громкий шум, точнее, треск, может, два раза.

Сегодня утром Дик Фрейзер из криминалистической лаборатории позвонил мне, чтобы сообщить очень интересные факты. Во время вскрытия тела Финли медэксперт обнаружил две пули с полыми носиками от револьвера «смит-вессон». Пули отправлены на экспертизу в лабораторию. Дик произвел цифровое изображение пуль. Он поместил их под вращающийся микроскоп. Затем сканировал изображения в компьютер и провел по ИБИС^[3].

Три года назад мы расследовали убийство, связанное с бандитизмом и наркоторговлей. Жертву убили пулей с полым носиком, выпущенной из «смит-вессона» специальной модели. По данным ИБИС, пули, убившие Финли, и пуля, убившая ту жертву, были выпущены из одного и того же оружия. Когда я спустился в камеру хранения улик, чтобы взять этот револьвер, его там не оказалось.

– Куда он делся? – спросил Пайк.

– Неизвестно. Он демонстрировался во время суда, но мы не знаем, что с ним случилось после приговора, хотя теперь у меня возникли сильные подозрения. Согласно журналу регистрации, оружие после суда было возвращено в камеру хранения, но не имеется записи о его изъятии оттуда. Приговор обжаловался, поэтому я решил, что оружие могло остаться в апелляционном суде, но и там его не было. Важно здесь то, что Сара Вудраф – из тех офицеров, что расследовали то самое бандитское убийство, и в журнале регистрации стоит ее подпись о возвращении оружия.

– Вы полагаете, что Вудраф оставила запись о возвращении оружия, а сама его украла? – спросил Пайк.

Лассуэлл кивнул.

– Затем убила им своего парня, снова? – продолжил Пайк торжествующе.

– Именно сейчас она основная подозреваемая, – подтвердил Лассуэлл.

– Я уже рассматривал это дело с Арни, – сказал Диц Штамму. – Хотелось бы завести дело.

– Знаю, что вам хочется, – ответил Штамм. – Потому и позвал вас сюда. Я хотел, чтобы вы услышали это непосредственно от меня. Я поручаю вести его Монте.

– Но… – произнес Диц.

Штамм поднял руку.

– Ты хочешь реабилитироваться. Это понятно. Но ты слишком эмоционален в отношении Вудраф.

Диц метнул взгляд в сторону Лассуэлла. Не детектив ли пожаловался на него Штамму?

– Я хочу, чтобы дело велось непредвзято, – продолжил Штамм. – Монте возьмет дело целиком в свои руки, вам не следует вмешиваться. Понимаю, что это жестоко, но я хорошо все продумал, и так должно быть.

Лицо Дица потемнело от гнева.

– Если это ваше решение…

– Вот именно.

– Я готовил дело в суд, – сказал Диц. – Если вы больше во мне не нуждаетесь…

– Да, Макс, – обратился к нему Штамм. – И не думай, что мое решение распространяется на мое высокое в целом мнение о твоей работе. Просто я не считаю, что ты наилучшая кандидатура для этого дела.

Диц был слишком разъярен, чтобы отвечать, он просто вскочил и вышел из комнаты.

Штамм взглянул на Пайка:

– Будь внимателен, Монте. Однажды нам уже досталось. Я не хочу извиняться по национальному телевидению перед Сарой Вудраф во второй раз.

Макс Диц возвращался в свой кабинет понурив плечи и сжав кулаки. Его виски пульсировали. Закрыв дверь и опустившись в кресло, он смежил веки и попытался успокоиться. Диц понимал, что должен что-то предпринять для предотвращения полного краха своей карьеры, но в нынешнем состоянии не был способен думать.

Придя в себя, Диц попытался проанализировать ситуацию. Да, придется признать – он попал в унизительное положение. Он неуверенно чувствует себя в команде Штамма с того времени, как произошел провал в деле Вудраф. Напротив, осуждение Сары Вудраф по обвинению в убийстве спасет его карьеру, и он не намерен упускать такой шанс. Одно время Макс претендовал на то, чтобы со временем занять должность Штамма. Теперь в фаворитах ходит Пайк. Что можно предпринять в этом отношении?

Внезапное озарение заставило Дица подпрыгнуть в кресле. Он знал кое-что из того, чего не знали ни Пайк, ни Арни Лассуэлл. Он знал историю с «Чайна си». Он ни с кем не поделился информацией, полученной от Тома Освальда. Если кто-то ублажает себя мыслью, что здесь присутствует прецедент Брейди, то ему придется рассказать Мэри Гаррет то, что он знал, и Гаррет будет доказывать членам жюри, что Джон Финли убит наркоторговцами или шпионами.

Но что, если Финли действительно убит наркоторговцами или шпионами? Что, если Монте Пайк выдвинет против Сары Вудраф обвинение, притянет ее к суду, но выяснится, что на самом деле Финли убили наркоторговцы или агенты властей? Тогда Монте Пайк не будет выглядеть таким живчиком, верно? Этот малый перенесет такое же унижение, какое перенес сам Диц. А Макс снова будет на коне.

Диц вытащил служебный блокнот и стал набрасывать план. Ему нужна информация, и в ситуации, подобной данной, ее могут представить лишь весьма осведомленные люди. Диц написал имена своих связей в ФБР, ведомстве атторнея США и… Диц ухмыльнулся.

Макс встретил Дениз Блейлок четыре года назад, когда они работали в одной команде по разработке Мигеля Фуэнтеса, агента гватемальского картеля, который пытался наладить каналы сбыта в местной торговле героином. Агент УБН^[4] выглядела простоватой, блеклой особой с нелепой прической, но ее милая улыбка и фигура привлекли внимание Дица в тот самый момент, как она вошла в совещательную комнату.

Вторая жена Дица бросила его за два месяца до того, как он увидел Дениз, и с тех пор он не встречался с женщинами. Когда совещание закончилось, Блейлок и Диц пообедали в местном ресторанчике. Во время поглощения бифштексов и виски Диц выяснил относительно федерального агента несколько важных вещей.

Во-первых, она серьезно настроена на карьеру в УБН. Во-вторых, в результате поспешного, мучительного и неудачного брака она относилась серьезно лишь к своей работе. В-третьих, она высказала большую склонность развлечься сексом после обеда в мотеле близ аэропорта.

После первого свидания Диц и Блейлок имели несколько мимолетных встреч, самой продолжительной из которых было недельное пребывание прошлой зимой в Лас-Вегасе. Диц набрал номер телефона УБН и спросил Блейлок, свободна ли она после работы. После ужина сотрудник ведомства окружного атторнея рассказал своей подруге о падении по наклонной плоскости, которое приобрела его карьера со времени фиаско по делу Вудраф. Он также познакомил ее с планом исправления положения. Блейлок сказала, что никогда не слышала о «Чайна си» или инциденте в Шелби, но обещала выяснить.

Глава 34

Мэри Гаррет ожидала звонка от Сары Вудраф с того момента, как прочла информацию об убийстве Джона Финли. Первые же слова Сары выдавали ее паническое состояние.

– Мэри, Арни Лассуэлл здесь, в моем доме, с еще одним детективом. У них ордер на обыск, и они хотят меня допросить.

– Не говорите им ни слова и дайте трубку Арни.

– Привет, Мэри, – поздоровался Лассуэлл.

Они хорошо знали друг друга, поскольку детектив разрабатывал несколько дел, по которым Мэри выступала адвокатом.

– Что случилось, Арни? – спросила Мэри.

– Мы пришли с ордером на обыск дома твоей клиентки и ее машины в связи с убийством Джона Финли. Хотим также поговорить с ней.

– Ты можешь сообщить мне что-нибудь еще? Скажем, в чем ее подозревают?

– Дело ведет Монте Пайк. Ты можешь справиться у него.

– Что случилось с Максом?

– Кажется, Джек хочет попробовать кого-нибудь другого.

– Ладно. Подождите, я приеду. Не хочу, чтобы Сару допрашивали без меня, понятно?

– Договорились. Я оставлю ее на кухне с чашкой кофе.

– О’кей. И веди себя мягче во время обыска, хорошо? Проследи, чтобы ничего не рвали и не ломали. Твои парни перестарались в прошлый раз. Если Сара окажется невиновной и сейчас, то тебе не придется нести ответственность за выставление полиции и ведомства окружного атторнея в худшем свете.

– Она – коллега, полицейский офицер, Мэри, и мне жаль, что она попала в такую переделку. Я буду кроток, как ягненок.

Мэри понадобилось двадцать пять минут, чтобы добраться до дома Сары. Когда человек в полицейской униформе пропустил ее внутрь, она увидела группу офицеров, занимавшихся обыском в гостиной, и услышала шум от двигавшихся ящиков мебели и хлопающей двери кладовки на верхнем этаже. Арни Лассуэлл спустился на несколько минут вниз и напомнил Гаррет основные правила, состоявшие в том, чтобы находиться с клиенткой на кухне и никому не мешать.

Мэри поговорила несколько минут с Сарой, затем по своему мобильному телефону позвонила Монте Пайку. Ей случилось участвовать в двух делах, подготовленных для суда Пайком, которые закончились апелляциями, поэтому она еще не очень хорошо представляла себе деловые качества молодого сотрудника ведомства окружного атторнея. Но первые впечатления Мэри от прокурора были благоприятны. Ей казалось, что Пайк находит судопроизводство похожим на игру в шахматы и не привносит в него личное пристрастие. Он определенно умен и честен, работает серьезно, но не лишен чувства юмора.

– Монте, это Мэри Гаррет, – сказала она, когда установилась связь.

– Да, Арни говорил, что ты приедешь проконтролировать, чтобы его парни не украли чего-нибудь из столового серебра.

– Лишний глаз не помешает.

Монте рассмеялся:

– Так что я могу для тебя сделать?

– Как насчет того, чтобы объяснить, почему вы перебираете дамское белье мисс Вудраф?

– Почему-то мне казалось, что ты задашь первым именно этот вопрос. О боже, мне надоело на него отвечать.

– И все же?

– Я скажу тебе кое-что, но не все. Большое жюри еще не собиралось – и, возможно, не соберется, – поэтому хочу попридержать некоторую информацию. Скажу тебе только, что Энн Паулюс, соседка, что звонила по номеру 911 в первый раз, видела, как Финли снова входил в дом твоей клиентки. Она почти уверена, что это случилось в вечер убийства.

– Почему «почти»?

– Это и нужно выяснить мне и тебе. Но она слышала ругань и то, что, по ее мнению, было одним или двумя выстрелами. Так сейчас обстоит дело.

– Хорошо. Будешь ли ты настолько любезен, чтобы сообщить, собираешься ли выдвигать обвинение против мисс Вудраф?

– Разумеется.

– Ты позволишь ей явиться самой?

– Полагаю, она вправе рассчитывать на снисхождение, учитывая наш прокол в прошлый раз.

– Ты уверен, что не проколешься снова?

– В отличие от некоторых, которых называть не будем, я не стреляю, перед тем как окликнуть.

– Что думаешь о формулировке обвинения?

– Ты хочешь узнать, не предполагаю ли я смертельный укол?

– Да.

– У меня нет достаточных фактов, чтобы ответить на этот вопрос прямо сейчас.

– Справедливо.

– Честно говоря, Мэри, я искренне надеюсь, что это расследование ни к чему не приведет. Мне вовсе не хочется осложнять жизнь тому, кто уже перенес ужасные последствия несправедливого суда. Но я заставлю мисс Вудраф отвечать по всей строгости закона, если буду уверен, вне всяких разумных сомнений, что Джона Финли убила она.

Как только скрылась из вида последняя полицейская машина, Мэри взялась за дело.

– Ваше дело ведет Монте Пайк, а он не такой отвязный тип, как Макс Диц. Этот парень очень сообразительный и последовательный. Многое мне не сказал, но сообщил, что ваша соседка Энн Паулюс дала показания, будто видела, как Финли недавно входил в вашу квартиру. Он был здесь?

– Да. Негодяй вламывался ко мне.

– Для чего?

– Сказал, что он в бегах.

– От кого он укрывался?

– Не сказал. По его словам, если я узнаю это, то буду в опасности.

– Если он был в бегах, то почему пришел к вам?

– Он пришел за своим вещмешком. Сказал, что там были паспорта и удостоверения на различные имена, которыми он мог воспользоваться. Он спрятал свой вещмешок у меня как раз перед тем, как его похитили.

– Пайк говорил, что соседка слышала ругань и, возможно, выстрелы.

– Ругань была, но я не стреляла в Джона, хотя и было желание. Когда я заметила, как мерзавец лезет в мой дом, то подумала, что это грабитель. Я выстрелила в пол у его ног.

Мэри видела, как полицейский офицер что-то выковыривал из пола в холле. Она справилась, было ли это пулей.

– Увидев, кто это, я вышла из себя. Этот сукин сын порушил мою жизнь, Мэри. Я перекладываю бумажки, мои шансы стать детективом сведены до минимума, если не на нет, я унижена и вынуждена была предстать перед судом. Я высказала Джону все, что думаю о нем. Это произошло, когда он объяснял, что случилось и почему он не может помочь мне прямо сейчас. После этого я немного успокоилась и сказала, чтобы он забирал свой вещмешок и убирался. Уходя, он был жив и здоров.

– Что вам рассказал Финли?

– Открыл, что служил в спецподразделении ВМС, связанном с ЦРУ. Демобилизовавшись, работал в ряде случаев для ЦРУ по найму. Его сняли с учета так, чтобы каждый, кто бы заинтересовался им, не смог бы узнать его прошлое. Было создано «ТП энтерпрайсиз» для покупки и оборудования корабля «Чайна си», а также для добывания денег с целью финансирования операции, которая чуть не погубила Джона.

– Расскажите об этом поподробнее.

– Джон говорил, что судно «Чайна си» стояло на якоре в реке Колумбия близ Шелби. В ночь его похищения корабль только что вернулся после встречи в море, где взял на борт груз гашиша с транспортного судна из пакистанского порта Карачи. Джон догадался, что гашиш собираются продать для оплаты тайных операций, которые невозможно финансировать из госбюджета потому, что они незаконные.

Джон рассказывал, что один из членов команды по имени Тэлбот убил своих коллег. В перестрелке Джон застрелил его, но и сам получил ранение. Он мог вспомнить только мой дом, когда пытался бежать на машине. У него остался ключ от моего дома. Едва он спрятал свой вещмешок, как ворвались два человека и напали на него.

Джону показалось, что Тэлбот не знал о причастности ЦРУ к операции по контрабанде наркотиков и полагал, что Джон еще один наркоторговец. Джон полагал, что Тэлбот пообещал мексиканцу по имени Гектор Гомес выкрасть гашиш. Похитители Джона работали на Гомеса. Они затащили его в укромное место и хотели убить, но его спасла группа агентов Департамента внутренней безопасности. Все, что случилось на корабле, сохранили в секрете, чтобы люди, собиравшиеся купить гашиш, не встревожились и не отказались от сделки.

– Почему Джон не стал действовать раньше?

– Он не мог добиться прекращения судебного преследования меня без срыва сделки. После продажи гашиша стал предлагать мне помощь. Именно тогда он сделал то видео.

– Если я подкреплю вашу историю фактами, то смогу убедить Пайка закрыть дело против вас.

– Боже мой, Мэри, я надеюсь на это. Другого суда не выдержу.

Вудраф пыталась сохранять спокойствие, но неожиданно разрыдалась и закрыла лицо руками. Мэри чувствовала себя беспомощной, наблюдая, как после каждого всхлипа трясутся плечи Сары.

– Я ничего не делала. Поверьте. Если кто-то убил Джона, то это были наркоторговцы или агенты ЦРУ. Я просто хотела выбросить Джона из своей жизни.

– Увы, он снова вторгся в нее. Надеюсь, надолго не задержится.

Глава 35

Стук в дверь заставил Мэри оторвать взгляд от памятной записки, которую она писала. Ее следователь, Марк Гилберт, плюхнулся в кресло.

– Подумал, тебя заинтересует это, – сказал он, передавая Мэри свернутый в трубочку полицейский отчет, написанный Томом Освальдом из Департамента полиции штата Орегон.

Ты говорила, что, по словам мисс Вудраф, корабль Финли назывался «Чайна си» и был пришвартован у одной из пристаней в Шелби. Я попытался выяснить что-нибудь дополнительно. И вот обнаружил отчет, написанный этим копом. Полагаю, тебе следует позвонить ему.

Как только Мэри закончила чтение отчета Освальда, она повернулась к телефону и набрала номер полицейского управления Шелби. Через десять минут она вновь обратилась к следователю:

– Мы встречаемся сегодня вечером после его смены.

– Хочешь, чтобы я сопровождал?

– Нет, думаю, разговор выйдет откровеннее, если в нем будут участвовать только мы вдвоем. Знаешь, он сделал интересное замечание, когда мы связались.

– Какое именно?

– Сказал, что ждал моего звонка.

– Интересно, почему?

– Я не хотела на него давить, спрошу сегодня вечером.

– Еще одна вещь, – оживился Гилберт. – У меня остались информаторы со времени моей работы копом. Через них я набрел на интересные факты. Через несколько дней после того, как похитили Финли, на лесной дороге обнаружили двух убитых. Они работали на мексиканский наркокартель. Один из них носил кожаную куртку.

– Как тот похититель, которого упомянула Сара.

– Ходят слухи, что у Финли, когда он покинул корабль, было четверть миллиона долларов, поэтому похитители и преследовали его.

– Финли говорил Саре, что его спасли агенты Департамента внутренней безопасности. Должно быть, они забрали деньги, после того как убили наркоторговцев.

– Вполне возможно. Расскажешь мне потом о сегодняшней встрече.

– Непременно.

Если бы Мэри не воспользовалась путеводителем, она могла бы не заметить бар, стоявший на пустыре возле захудалой автозаправочной станции, единственного строения вдоль этого участка шоссе. Участок не освещался. Немного света давали четвертинка месяца и неоновая реклама пива в окне заведения. Перед входом в него припарковались пикап и потрепанный «шевроле».

Изолированность места настораживала Мэри, но ее рука крепко сжимала револьвер 38-го калибра, который она сунула в глубокий карман плаща свободного покроя из непромокаемой ткани барберри.

Открыв дверь, она почувствовала затхлый запах пива и пота. Внутри было столь же темно, как и снаружи, и понадобилось немалое время, чтобы она привыкла к сумраку. Двое мужчин сидели, смакуя напитки, в противоположных углах пропитанного запахом алкоголя бара. Эти двое и бармен повернули голову, когда открылась дверь, и уставились на Мэри. Она не стала терять время на разглядывание мужчин. Пробежав взглядом по столам, обнаружила клиента в одиночестве, тянувшего пиво в кабине задней части зала.

– Офицер Освальд? – спросила Мэри, занимая место напротив полицейского.

Освальд кивнул, не разглядывая ее. Гаррет хорошо знали сотрудники правоохранительных органов. Мэри указала на пустую бутылку из-под пива копа:

– Хотите повторить?

– Конечно.

Когда Мэри вернулась от стойки бара, то поставила бутылку холодного пива перед офицером и сделала глоток из своей бутылки.

– Благодарю, что согласились встретиться со мной. Я уже говорила по телефону, что представляю Сару Вудраф.

– Копа, обвиняемого в убийстве.

– Вот именно. В поле зрения нашего расследования попал корабль под названием «Чайна си», и мой следователь обнаружил ваш отчет. Буду признательна, если вы расскажете, что случилось в ночь, когда вы откликнулись на звонок по номеру телефона 911.

– Корабль был пришвартован недалеко от пакгауза, и о выстрелах сообщил ночной сторож, – сказал Освальд. – Мы обнаружили на корабле пятерых мертвецов и много гашиша в трюме.

Мэри кивнула:

– Это отражено в отчете. Чего я не поняла, так это то, почему не было других отчетов. Ведь было пять мертвецов. Полагаю, это незаурядное событие в Шелби?

– Да, событие незаурядное. К нам не всегда вторгаются сотрудники Департамента внутренней безопасности.

– Они приказали вам отойти от дела и что они сами им займутся?

Освальд пожал плечами:

– И мой босс согласился. Он был прав. Мы передали дело в полицию штата, почему бы федералам им не заняться?

– И это все, что случилось?

– Вам не рассказывал остальное сотрудник окружного атторнея?

– Какой сотрудник?

– Я говорил с двумя.

– Послушайте, Том, вся эта информация о «Чайна си» мне в новинку. Почему бы вам не рассказать о том, что не вошло в отчет?

Освальд сделал глоток из бутылки. У Мэри возникло впечатление, что он решается на что-то. Поразмыслив несколько мгновений, Освальд вытер с губ влагу и начал рассказ:

– Мы с Джерри не могли это оставить просто так и вернулись к пристани. Через день. Корабль исчез, а ночной сторож Дейв Флетчер, который звонил по 911, тоже отсутствовал. Я съездил к нему домой. Его не было. Одна из соседок сказала, что не видела Флетчера и его машину с той ночи, когда меня послали к пристани. Разговаривал с боссом Флетчера из компании, которая обеспечивает охрану объектов. Босс сообщил, что Флетчер больше не работает в компании, сказал, что не знает, куда он делся.

– Вы знаете, что с ним случилось? – спросила Мэри.

– Понятия не имею. У него семья в городе, родные написали заявление о его пропаже. Я периодически следил за этим, но он как в Лету канул.

– Если бы я билась об заклад, то поставила бы деньги на людей, которые увели корабль. Вы ведь читали о том, что ЦРУ похищает террористов и содержит их в секретных тюрьмах.

Освальд взял паузу. Он выглядел утомленным.

– Дейв был замечательным парнем, ветераном. Надеюсь, что Бог сохранит ему жизнь.

– Мистер Флетчер говорил вам что-нибудь не вошедшее в отчет? – спросила Мэри.

– Да, шеф предупредил, чтобы я включил в отчет основное, поэтому я многое опустил. Например, Флетчер рассказывал, что видел мужчину, сбежавшего с корабля и уехавшего на автомашине. Этот мужчина шатался, и Флетчер подумал, что он ранен. Он видел также другую машину, последовавшую за машиной беглеца.

Весь этот рассказ стал забавлять Мэри.

– Когда я позвонила и сообщила, что представляю Сару Вудраф, вы сказали, что ожидали моего звонка. Почему вы полагаете, что события, связанные с «Чайна си», имеют какое-то отношение к делу Сары Вудраф?

– Незадолго до того, как в суде рассматривалось первое дело вашей клиентки, мне звонил сотрудник ведомства окружного атторнея Малтномы по имени Монте Пайк. Вы ведь знаете, что в доме вашей клиентки были сняты несколько отпечатков пальцев, которые можно было проверить по базе АСДИ.

Мэри кивнула.

– Пайк сделал это и обнаружил соответствие их отпечаткам, которые я заложил в АСДИ через несколько дней после снятия их на корабле.

– Вы передали не все материалы Департаменту внутренней безопасности?

Освальд подался вперед:

– Мне не нравится быть лохом, и особенно лохом в глазах тех мерзавцев, которые живут на мои налоги.

Мэри улыбнулась:

– Где вы снимали отпечатки?

– На крышке люка, закрывавшей трюм с гашишем.

Мэри тихонько присвистнула.

– Пайк знал о гашише и раненом человеке, сбежавшем с корабля?

– Не знаю, но полагаю, другой атторней сказал ему.

– Кто этот другой?

– Тот, с кем я встречался в Портленде, – Диц. Мой шеф сказал, чтобы я держал язык за зубами в отношении «Чайна си», а я не хотел, чтобы мною занялся Департамент внутренней безопасности. Поэтому я сказал Пайку, что ничего не знаю об отпечатках, и не передавал ему их. Но меня стали мучить угрызения совести. Понимаете, Вудраф – коп, а эти события на корабле дурно пахнут. Меня замучила совесть, и я поехал в Портленд. В ведомстве окружного атторнея я хотел поговорить с Пайком, но как раз в этот момент он участвовал в судебном процессе. Мне сказали, что Диц возглавлял следствие, поэтому я обратился к нему. Он разве не рассказывал вам о корабле?

– Нет, Том, не рассказывал, и я начинаю понимать почему. У вас будут неприятности с шефом из-за разговора со мной?

– Если он возьмет меня в оборот, я с этим справлюсь. Вудраф – коп. Если она убила парня, то я не буду ей сочувствовать. Но я не собираюсь скрывать информацию, если окажется, что она невиновна. Кем бы я был, если бы поступил иначе?

Глава 36

На следующее утро Мэри позвонила Монте Пайку, как только пришла на работу. Через полчаса они с Пайком сидели в совещательной комнате ведомства окружного атторнея Малтномы.

– Итак, Мэри, в чем дело? – спросил Монте после обмена с собеседницей малозначащими фразами.

– Тебе говорит что-нибудь название транспортного судна «Чайна си»?

– Ничего не говорит.

– К примеру, Макс Диц мог тебе рассказать о нем.

Пайк наморщил лоб. Молодой сотрудник ведомства окружного атторнея казался серьезно озадаченным вопросом.

– Откуда Макс знает о корабле и какое отношение это имеет к делу Вудраф?

– Помнишь об отпечатках пальцев, найденных в доме Сары Вудраф, которые ты проверил по АСДИ?

– Да, они совпали с отпечатками из одного дела в Шелби. Я говорил об этом с тамошним копом, но он так и не передал их мне.

– Копа зовут Том Освальд. Мой следователь добыл его отчет по «Чайна си». Освальд обнаружил отпечатки на этом корабле. Он приехал в Портленд, чтобы поговорить с тобой, после того как ты звонил в Шелби относительно находящегося в твоем распоряжении неустановленного отпечатка. Ты был занят в суде, поэтому он встретился с Дицем. – Мэри вручила Пайку копию полицейского отчета Освальда. – Я говорила с Освальдом прошлым вечером. Он подтвердил все, что написал, и сделал несколько замечаний, не вошедших в отчет. Макс знает все, что мне рассказывал Освальд.

Когда Пайк закончил чтение отчета, Мэри рассказала ему об исчезновении корабля и ночного сторожа.

– И еще. Вскоре после того, как похитили Финли, на лесной дороге были обнаружены двое убитых мужчин. Их застрелили. Они работали на мексиканский наркокартель. Думаю, это они похитили Финли из квартиры Сары.

– Чего ты добиваешься, Мэри?

– Я хочу, чтобы ты снял обвинение. Это типичный случай неверного проведения следствия. Долгом Макса было сообщить мне об оправдывающем доказательстве.

– Возможно, Макс нарушил этику, но любое воздействие его неправильного поведения на дело Вудраф в первый раз нейтрализовано отстранением его от дела.

– Ты бы выдвинул свое новое обвинение, если бы Большому жюри было известно все, что я рассказала тебе? – спросила Мэри.

Пайк задумался, а Мэри с нетерпением ждала его ответа. Когда ответ прозвучал, ей стоило труда скрыть свое разочарование.

– Да, – сказал Пайк. – Я бы выдвинул обвинение даже с учетом новой информации. Все, о чем ты рассказала, относится к предыдущему обвинению, но не к нынешнему.

– Как ты можешь так говорить? Ведь если Финли причастен к секретным операциям и наркокартелю, то это открывает несколько альтернатив версии об убийстве его Сарой.

– Все эти предположения о наркоторговцах и ЦРУ – чистейшая спекуляция. Разве нам известно, что в трюме «Чайна си» был гашиш? Проверялось ли это вещество в лаборатории?

– Ребята из Департамента внутренней безопасности укрылись от правосудия вместе с кораблем и его грузом. Возможности проверить не было.

– Вот и ответ: не проверялось. И ты для собственного удобства игнорируешь несколько моментов. Версия о шпионах и наркокартеле восхитительна, но она не объясняет ряд фактов. Во-первых, Финли ссорился с твоей клиенткой в ночь его убийства. Во-вторых, его убили из пистолета, выкраденного из камеры хранения улик в управлении полиции Портленда. И в-третьих, твоя клиентка имела контакт с этим оружием последней. Были шпионы или нет, но факты говорят о том, что Сара Вудраф убила Джона Финли.

– Не будь наивен, Монте. ЦРУ располагает людьми, способными выкрасть оружие из камеры хранения улик, если оно решило повесить вину на Сару. Помнишь, диск DVD Финли? Кто-то пробрался в апартаменты судьи Несбита и оставил там диск. Положа руку на сердце – ведь ты не можешь утверждать, что в этом деле нет разумных сомнений в виновности Сары?

– Если бы у меня были разумные сомнения, я бы не занимался этим делом. Я полагаю, что твоя клиентка действительно убила Джона Финли. То, что мы совершили ошибку в первый раз, не означает, что Вудраф избегнет наказания сейчас. Именно ее уверенность в собственной безнаказанности из-за того, что мы прокололись в первый раз, служит мотивом моих действий.

– Боюсь, мы расходимся в оценке сути дела, – сказала Мэри, вытащив стопку документов из своего кейса и передавая ее Пайку. – Надеюсь, мы разрешим этот вопрос, раз тебе стала известна связь Финли с «Чайна си». Прочти копии моих ходатайств в целях исключения нарушений в процессе следствия, которые я внесу, как только мы расстанемся. Сара Вудраф является в этот раз убийцей не больше, чем в первый раз. Ты делаешь ошибку, выдвигая против нее обвинение. Финли убили наркоторговцы и агенты правительственных спецслужб, которые заинтересованы в сокрытии от общественности фактов о «Чайна си». Я позабочусь о том, чтобы все узнали об этом грязном дельце ЦРУ.

Глава 37

Макс Диц не знал, для чего его вызвал Джек Штамм, но почувствовал себя неуютно, когда обнаружил в кабинете Монте Пайка и окружного атторнея, смотрящих на него как плакальщики на похоронах.

– Что случилось, Джек? – спросил Диц, усаживаясь на свое место.

– Монте только что сообщил мне весьма тревожную информацию.

– Да? – произнес Диц, повернув голову к коллеге.

– Что тебе известно о корабле под названием «Чайна си»? – спросил Штамм.

– Ах, это, – ответил Диц, пытаясь прикрыть улыбкой страх, который поглотил его, как прилив. Диц не знал того, что знали Пайк и Штамм, поэтому не спешил с объяснениями, надеясь, что кто-нибудь из них восполнит недостаток его неосведомленности. Это помогло бы ему оправдаться.

– К тебе приходил офицер полиции из Шелби, когда Сара Вудраф ожидала суда по первому обвинению?

– Да.

– Что он тебе сообщил, Макс?

– Всего не помню, – подстраховался Диц. – Это ведь случилось несколько месяцев назад.

– Почему ты не говоришь нам, что помнишь?

Диц почувствовал, что пахнет жареным.

– В чем дело, Джек? К чему этот допрос с пристрастием?

– Мэри Гаррет встречалась сегодня с Монте и сообщила ему о своем разговоре с Томом Освальдом, тем полицейским, с которым ты беседовал о деле Сары Вудраф. Мэри возмущена. Она считает, что ты нарушил свой долг, не информировав ее об оправдательном доказательстве, которое должен предоставить в соответствии с прецедентом дела «Брейди против Мэриленда».

– Об этом корабле? Какое отношение он имеет к Вудраф?

– Но ведь были отпечатки пальцев, – сказал Штамм. – Монте говорил тебе о них, разве не так?

Это все затея Пайка, решил про себя Диц. Щенок побежал к Штамму выслужиться и порушить его, Дица, карьеру. Однако нельзя сорваться; он понимал, что будет обречен, если обнаружит слабость.

Диц улыбнулся и покачал головой.

– Монте действительно чересчур волновался по поводу этих отпечатков в квартире Вудраф. Я помню.

– Ты помнишь, как говорил Монте, что не желаешь придавать значения этим отпечаткам?

– Конечно. Они не имели отношения к нашему делу. Следствие по ним было бы пустой тратой времени. Пайк не знал, кто оставил эти отпечатки, когда это было сделано, и соответствовали ли они образцам из дела в Шелби. Наше дело не было связано с тем, что в Шелби.

– До тех пор, пока к тебе не пришел офицер полиции Освальд, – сказал Штамм. – Он работает в Шелби. Разве он не говорил тебе, что снял отпечатки с крышки люка, прикрывавшей груз гашиша?

– Погоди, Джек. Освальд говорил, что предполагает гашиш, но вещество из трюма не исследовалось в лаборатории. И мы не знали о принадлежности отпечатков Финли. Этого никто не мог подтвердить.

– Сегодня в полдень отпечатки сопоставили, и они совпадают, – сказал Штамм.

– Тогда я этого не знал.

– Но ты знал, что ночной сторож видел человека, бегущего с корабля, где были обнаружены пять мертвецов, и поехавшего в сторону Портленда. Причем его, возможно, преследовала другая машина. И это происходило примерно в то время, когда Финли должен был оставить корабль, если он собирался добраться до дома Вудраф.

– Джек, это чистая спекуляция. Тогда мы не располагали никакими доказательствами того, что парень, бежавший с корабля, был Финли. И роль отпечатков была неясна.

– Сара Вудраф утверждала, что люди, ворвавшиеся в ее дом, дрались с Финли и похитили его. Это соответствует информации, о которой тебе поведал Освальд.

– Лишь в том случае, если бы мы знали, что именно Финли бежал с корабля. Я же не знал. Послушай, Джек, Гаррет заставила бы жюри ходить по кругу, если бы представила свидетельства о наркоторговцах, террористах и еще бог знает о чем. Это непременно случилось бы, если бы я рассказал ей о корабле.

Диц заметил разочарование на лице Штамма.

– Ты выкрутился, Макс. Мы все хотим добиться успеха, но у обвинения есть более высокий долг, и это – установление справедливости. Преследование невинного человека не имеет ничего общего с поисками справедливости.

– Я искренне верил, что Вудраф виновна. Теперь знаю, что ошибался. Но тогда я был убежден в этом. И передача Гаррет информации щекотливого свойства…

– Свидетельство о невиновности всегда щекотливого свойства, Макс.

– Я не видел в этом свидетельстве указания на невиновность. Считал его инцидентом, не связанным с Сарой Вудраф. Это был вопрос оценки.

– В таком случае ты продемонстрировал неспособность к правильной оценке.

– Из чего это следует, Джек?

– Точно не знаю. Хочу серьезно подумать над этим. Почему бы и тебе не сделать то же самое? Я тебе помогу.

– Благодарю, но я не сделал здесь ничего дурного.

Диц вышел с гордо поднятой головой, но его плечи опустились, как только за ним закрылась дверь кабинета Штамма. Он чувствовал тошноту и головокружение. Все рушилось. Его карьера придет к краху, если в ближайшее время не случится чуда.

Было уже почти четыре часа, а Диц не мог сосредоточиться, поэтому оставил здание суда. Придя домой, он сбросил пиджак, галстук и сделал глоток крепкого виски. Что он совершил, чтобы с ним так обращались? Ничего, сказал он себе. Все дело в Пайке. Этот сосунок побежал к Штамму, как только ему пожаловалась Гаррет. Пайк стремится его уничтожить. Подаст ли Гаррет жалобу на нарушение этики? Уволит ли его Штамм? Что, если он будет с позором выброшен на улицу? Что ему тогда делать? Диц подался вперед и обхватил голову руками. Он пытался что-то выведать о «Чайна си» у нескольких лиц, и не один не откликнулся. Казалось, этот корабль был не просто дохлым номером, но мог утащить в пучину вместе с собой и его.

Глава 38

Дениз Блейлок подъехала в своей невзрачной «хонде» к краю тротуара перед зданием окружного суда Малтномы. Она нервно оглядывалась вокруг, когда Макс Диц вскакивал на пассажирское сиденье. Пропетляв двадцать минут по улицам, Блейлок остановила машину на покрытом гравием месте под эстакадой автострады близ Вилламетты. Припарковав машину, Блейлок вылезла и подняла воротник, чтобы защититься от холодного ветра с реки. Диц был в костюме, поскольку пришел в здание суда в полдень, сейчас же, оставив автомобиль, он дрожал от холода.

– Что за чертовщину ты мне подбросил? – спросила Блейлок тоном, которого прежде он никогда от нее не слышал. Диц чувствовал в нем гнев, но одновременно и страх.

– Я рассказал тебе все, что знал, – оправдывался он. – Поэтому и попросил выяснить подробности.

– Вот-вот, лучше бы ты не просил меня ворошить осиное гнездо.

– Что случилось?

– Я позвонила по ряду адресов, залезла в Интернет, ничего не нашла. Затем босс вызвал меня на ковер и сказал совершенно недвусмысленно, что никакого «Чайна си» не существует и никогда не существовало в природе. Если я буду продолжать поиски этого фантома, то вылечу со своего места в какую-нибудь дыру в Северной Дакоте.

– Мне жаль, Гиз. Я не думал, что босс совершит накат на тебя.

– Однако он сделал это, и я намек поняла.

– Он объяснил, почему угрожал тебе?

– Он старался мне помочь. Парень он неплохой. Поддерживает меня и не хочет, чтобы я попала в беду. После моего разговора с ним он заинтересовался проблемой и несколько раз позвонил по телефону. Он также был расстроен тем, что УБН отстранено от федерального расследования, касавшегося наркотиков. Сотрудники Департамента внутренней безопасности, с которыми он связался, сказали, что ни один из их ведомства и близко не подходил в ту ночь к Шелби в штате Орегон. То же говорили сотрудники других ведомств. Через несколько дней ему позвонил деятель, стоящий так высоко, что для разговора с ним требуется кислородная маска. Он заявил моему боссу в недвусмысленных выражениях, что корабля «Чайна си» не существует на свете, и велел больше не наводить о нем справки.

Диц собрался снова извиняться, когда вдруг понял, что Дениз не нужно было ехать в столь уединенное место, чтобы сообщить то, что сказала.

– Ты что-то выяснила, верно? – спросил он.

– Да, и я расскажу тебе об этом, поскольку думаю, что Штамм тебя достал. Но мы больше никогда не будем касаться этого вопроса, никогда.

– Ладно, клянусь. Теперь скажи, что с этим кораблем.

– С ним произошла скверная штука, амиго. У «Чайна си» все задатки стать городской легендой. Мне стало известно, что два копа из Шелби выехали на телефонный звонок 911 и обнаружили на борту корабля пять мертвецов и крупный груз гашиша. Вскоре после их прибытия подъехали три машины с вооруженными людьми, назвавшимися сотрудниками Департамента внутренней безопасности. Они сказали копам, что арестуют их за противодействие федеральному расследованию, если те не уберутся и не передадут службе результаты своей криминалистической экспертизы. Затем корабль исчез, заодно исчез и ночной сторож, который звонил по 911.

– Мне уже говорили об этом.

– А о двух убитых парнях и деньгах тебе кто-нибудь говорил?

– Каких парнях? Каких деньгах?

– Сара Вудраф сообщила копам, что эти двое похитили Финли из ее дома и один из них был одет в кожаную куртку.

– Так.

– Вскоре после того, как исчез Финли, этих двоих обнаружили на заброшенной лесной дороге. В полицейских отчетах сказано, что их застрелили. Один из них был в кожаной куртке, а оба были известны как наркоторговцы, связанные с Гектором Гомесом, который работает на мексиканский наркокартель.

– Ага, ходят слухи о пропаже четверти миллиона долларов, которые, как полагают, были в распоряжении капитана «Чайна си». Так вот за чем охотились наркоторговцы, а заодно и за гашишем! Вот почему они похитили Финли!

– Откуда ты знаешь? Я полагала, что федералы не признают существования корабля.

– Они не признают. Эти слухи ходят среди наркоторговцев и наркоманов. Среди тех самых людей, которых допрашивали в связи с убийством двух парней на лесной дороге. Если гашиш с корабля должен был пойти на финансирование каким-нибудь учреждением незаконных операций, данное учреждение никогда не признает этого. У наркоторговцев нет достаточной мотивации, чтобы держать язык за зубами. Это все, что я знаю, и я в последний раз говорю об этом.

Дениз высадила Дица у здания суда и поспешила уехать. Прокурор прошел пост охраны и стал подниматься на лифте в свой кабинет. Требуются огромные властные прерогативы, чтобы запугать главу УБН. Макс прикидывал, сколько людей обладают таким влиянием, чтобы прикрыть убийство пятерых человек. Чем больше он вникал в дело, тем больше убеждался, что Джона Финли убили наркоторговцы или агенты спецслужб. Диц думал, не пойдет ли он опасным путем, если будет продолжать интересоваться судьбой «Чайна си». Может, самое разумное устраниться? Он попал в немилость к Штамму, и его план реабилитироваться должен включать компрометацию Монте Пайка посредством доказывания того, что Сара Вудраф не убивала Джона Финли. Для этого он собирался воспользоваться информацией о корабле, но сейчас все знали об этом. Хорошо, если Диц скомпрометирует Пайка, но этот щенок будет унижен еще больше, если Гаррет добьется оправдания.

Ко времени, когда лифт поднялся на нужный этаж, Диц был готов забыть «Чайна си» и сосредоточиться на своих проблемах. Двери раскрылись, но, когда он покидал кабину лифта, Диц вспомнил кое-что важное из того, что говорила Дениз Блейлок. Он замер, оставшись одной ногой в кабине, а другой – в холле. Дверь лифта уперлась в него, и настойчивый сигнал системы сигнализации побудил его освободить кабину. Телом Диц стоял в холле, но разумом был где-то вдали.

Глава 39

Том Освальд не говорил Джерри Свенсону, что ввел отпечатки пальцев, снятые на «Чайна си», в АСДИ, и не сообщил о своих беседах с Монте Пайком и Максом Дицем, но в день после встречи с Мэри Гаррет решил ввести своего партнера в курс дела. Случай не представился немедленно, поскольку, едва они сели в машину, их вызвали разбираться в дорожной аварии. Как только они смогли покинуть место аварии, диспетчер послал их урегулировать бытовую драму. Свенсон знал супруга и сумел утихомирить его, прежде чем произошел реальный конфликт. Посовещавшись шепотом, офицеры решили вместо ареста оставить раскаивающуюся пару в объятиях друг друга. Вскоре после того как они отъехали, Освальд сделал свои признания.

– Черт, Том, шеф же говорил тебе, чтобы ты забыл про этот чертов корабль, – нервно отреагировал Свенсон.

– Я же сказал, что мне жаль.

Свенсон отвернулся. Он был обескуражен. Некоторое время они ехали молча.

– Как ты думаешь, нам придется давать показания? – спросил Свенсон.

– Возможно, – ответил Освальд.

– Хотелось бы, чтобы ты предупреждал меня о своих действиях. Я ведь тоже причастен к этому.

– Ты прав. Меня возмутило поведение этого хлыща из Департамента внутренней безопасности. Я действовал необдуманно.

– Ладно, кончено с этим.

– Если придется давать показания, то расскажем все, что случилось. Дело дурно пахнет, и мне хотелось бы вывести на чистую воду тех подонков, которые его замутили.

– Решено.

– Во всяком случае, сейчас мы не связаны с этим делом, и мне легче жить, когда корабль стал проблемой других.

Следующий час прошел спокойно, и Освальд начал думать, что они проведут время в мире и спокойствии до конца смены. Затем диспетчер послал их к круглосуточному магазинчику при АЗС на безлюдном участке дороги близ кемпинга у реки. В летний сезон там царило оживление, но сейчас, когда подбиралась зима, людей было мало.

Диспетчер рекомендовал им связаться с клиентом магазинчика, неким Джеффом Костнером, который сообщил по 911, что его, взяв на мушку, ограбили на парковочной стоянке у АЗС. Он сказал, что травм не получил, но, по словам диспетчера, голос мистера Костнера звучал очень испуганно. Коп, в юрисдикции которого находится такой малый городок, как Шелби, знает каждую пядь своего участка и каждого человека на ней. Освальд решил, что Костнер, должно быть, любитель рыбалки, который на время поселился в одном из домиков, поскольку он никогда о нем не слышал.

Домики и АЗС принадлежали Джеффу Траффэнту и его жене Тиффани. Супружеская пара имела наибольший доход во время туристского сезона, а вне сезона поступления значительно снижались. Они так и не разбогатели, владея АЗС, но любили рыбалку и, видимо, были довольны тем, что имеют. Регулярно посещали церковь и были сердобольными людьми, поэтому Освальд полагал, что они встретят мистера Костнера в теплом магазине супружеской пары. Вот почему он удивился, когда увидел человека в ветровке, сидевшего на краю тротуара у станции и охватившего руками голову.

Свенсон припарковался чуть поодаль от пострадавшего, и офицеры вышли из машины.

– Мистер Костнер? – спросил Том, когда тот оказался перед патрульной машиной.

Едва офицеры сделали несколько шагов, как незнакомец вытащил из куртки черный как уголь пистолет «глок» и выстрелил Свенсону между глаз. Освальд окаменел. Прежде чем он добрался до своего служебного оружия, ему в грудь угодили две пули. Следующая пуля киллера прошила его лоб, и он замертво свалился на асфальт.

Дверь заправки открылась, и из нее вышел блондин, когда-то отрекомендовавшийся на борту «Чайна си» Арном Белсоном из Департамента внутренней безопасности. Он прятался позади стойки рядом с телом Тиффани Траффэнт, когда увидел, что к стоянке подъезжает патрульная машина, поскольку опасался, как бы офицеры не опознали в нем бывшего пришельца на «Чайна си». Белсон оглядел тела офицеров.

– Это они, – сказал он стрелку. – Отличная работа.

– Надо отрываться отсюда, пока кто-нибудь не подошел.

Они завернули за угол, где в тени их поджидал внедорожник.

Поздним вечером Джефф Траффэнт, вернувшийся из города, обнаружил тела офицеров и своей жены. К этому времени киллеры находились почти у Сиэтла.

Глава 40

Джек Штамм поднялся, как только Монте Пайк и руководители следственных групп ведомства окружного атторнея, Арни Лассуэлл и трое рядовых следователей расселись за конференц-столом.

– У нас проблема, – сказал он. – Исчез Макс Диц.

Сообщение удивило присутствовавших. Переглянувшись, они принялись обсуждать ситуацию. Штамм поднял руку, и в комнате установилась тишина.

– Макс был удручен и не слишком уверенно себя чувствовал с тех пор, как я отстранил его от руководства группой расследования убийств после своего провала в деле Вудраф. Другая проблема возникла недавно, и не спрашивайте меня, что случилось. Я не собираюсь это обсуждать. Но это еще более ухудшило положение Макса.

Последний раз Макса видели на работе в полдень в четверг. Его секретарша говорит, что Диц выглядел нервным. Он попросил у нее несколько повесток в суд и закрылся у себя в кабинете. Около трех Макс вышел из офиса учреждения, и с тех пор его больше не видели. В пятницу это не вызвало тревоги. Затем наступили дни уик-энда. В понедельник он пропустил два заседания суда. Во вторник – еще одно. Секретарша звонила ему домой, но оба дня отвечал автоответчик. После вторника она пришла ко мне сообщить о его исчезновении.

Штамм кивнул в сторону одного из следователей:

– Боб во вторник заходил к Максу. Его машины у подъезда не было, а на стук в дверь никто не отозвался. Я санкционировал проникновение Боба внутрь дома на случай, если Макс нуждается в медицинской помощи. В доме никого не было, не было признаков борьбы и признаков самого Макса. Итак, мой первый вопрос: кто-нибудь знает, где он?

Гробовое молчание.

– Хорошо, я хочу, чтобы руководители групп узнали у своих сотрудников, есть ли у них какие-нибудь зацепки, которые помогут найти Макса. Многие из вас знакомы с Арни Лассуэллом. – Детектив поднял руку. – Он возглавит расследование. Если что-нибудь прояснится, связывайтесь с ним. Всем все ясно?

Несколько человек подняли руки. Когда Штамм закончил отвечать на вопросы, он прекратил совещание. Монте Пайк задержался, пока все не вышли из комнаты.

– Ты не думаешь, что Макс?..

В воздухе повисло слово «самоубийство».

– Монте, у меня нет информации о причинах его исчезновения.

– Он действительно расстроился, когда ты не позволил ему возглавить дело и усугубить прецедент Брейди.

– Знаю. Я тревожился по поводу Макса, но не думал, что он способен на глупость.

– Я чувствую себя несколько виноватым. Именно я рассказал тебе о своей встрече с Гаррет.

– Ты обязан был рассказать мне, – сказал Штамм. – Макс заинтересовался информацией Освальда потому, что хотел добиться успеха. Это было ошибкой. Он выбрал неверный путь, нарушил правила, ты не имеешь к этому никакого отношения. Не переживай, ты поступил верно, придя ко мне.

– Умом я понимаю то, что ты сказал, но я буду чувствовать себя очень скверно, если с Максом из-за меня что-нибудь случится.

Глава 41

Выдающиеся генералы блистают на поле сражения, атлеты-олимпийцы добиваются славы на спортивных аренах, а Мэри Гаррет понимала, что имеет мало равных себе в области уголовного права. Она была более сообразительной и лучше подготовленной, чем любой адвокат, она справедливо полагала, что обладает непревзойденным чутьем и быстрой реакцией. Когда Мэри проходила через двери суда почетного судьи Герберта Бранденбурга, она казалась самой силой природы, но в этот раз, в отличие почти от каждого другого раза, она шла на битву, она излучала уверенность, которой в ней не было.

Перед началом процесса Монте Пайк подал ходатайства о неразглашении всех показаний, касающихся «Чайна си». Два дня назад ее следователь пришел вскоре после одиннадцати утра к ней в кабинет и сообщил, что Том Освальд и Джерри Свенсон, свидетели событий на корабле, погибли. Без Освальда и Свенсона у нее было мало шансов добиться отклонения ходатайства Пайка.

Мэри не говорила этого своей клиентке, но решение судьи Бранденбурга по ходатайству Пайка имело бы колоссальное влияние на способность Мэри выиграть дело. В ходатайстве Пайк просил судью вынести перед началом процесса решение, ограничивающее возможности защиты. Его цель была – ограничить представление суду доказательств в отношении убийств на борту «Чайна си», наличия вещества, обнаруженного в трюме, а также связи с кораблем Джона Финли. Располагая такими доказательствами, Мэри легко озвучила бы перед членами жюри альтернативную версию убийства Финли. Без них шансы Сары на оправдание становились минимальными.

С самого начала, как Мэри узнала, что оценку дела Сары поручили весьма немолодому юристу, ее не покидали мрачные предчувствия. Бранденбург, убеленный сединой, с римским носом и пронзительным взглядом голубых глаз, производил впечатление человека с высоким интеллектом, но в юридическом сообществе все знали, что под его элегантной прической скрывается не очень много серого вещества. Бранденбург страдал серьезным комплексом неполноценности и был не склонен признать свою неспособность копаться в юридических коллизиях. Он часто прибегал к легкому способу разрешения уголовных дел в пользу штата, делая ставку на редкие случаи кассации дел в апелляционных судах. Он не любил также сложные процессы, одним из которых стал бы процесс по делу Сары, если бы Мэри позволили представить доказательства тайных правительственных операций или операций по контрабанде наркотиков международными наркокартелями.

Монте Пайк словно извинялся, когда излагал судье Бранденбургу аргументы, призванные лишить Сару Вудраф шанса на оправдание. Логика молодого атторнея была безупречна и не оставляла сомнений в правильности его позиции. Пайк на мгновение загипнотизировал даже Мэри.

Как только Пайк закончил вступительную речь, судья Бранденбург попросил Мэри представить свои контр доводы.

– Ваша честь, я опираюсь на собственные доказательства. Они установят прямую связь между тем, что случилось на «Чайна си», и убийством мистера Финли, – заявила Мэри с большей убежденностью, чем реально испытывала.

– Очень хорошо. Я читал докладную записку жюри относительно DVD, поэтому судья Несбит может свидетельствовать по делу, – сказал Бранденбург.

Как только Несбит принял присягу, Мэри забросала его вопросами относительно его верности профессиональному долгу и отношения к делу Сары.

– Судья Несбит, пожалуйста, сообщите судье Бранденбургу, что случилось в вашем офисе перед судебным заседанием в начале последнего дня судебного процесса по делу Сары Вудраф, – попросила Гаррет.

– Я пришел на работу примерно за час до судебного заседания, чтобы ознакомиться с некоторыми материалами, переданными сторонами процесса, и обнаружил диск DVD, содержавший убедительное доказательство того, что Джон Финли был жив.

Мэри обратилась к судебному исполнителю:

– Не будете ли вы любезны представить вещественное доказательство защиты номер один?

Судебный исполнитель вручил свидетелю конверт из прозрачного пластика с запиской.

– Вы можете опознать этот предмет для протокола, судья?

– Это записка, приложенная к DVD.

– Она напечатана при помощи компьютера?

– Да.

– Представьте, пожалуйста, судье вещественное доказательство номер два, – попросила Мэри судебного исполнителя.

– Это тот диск DVD, который я обнаружил в своем офисе.

– Ваша честь, хотелось бы, чтобы вы просмотрели этот диск, – сказала Гаррет.

– Нет возражений, – согласился Пайк.

Судья Бранденбург внимательно смотрел и слушал то, что говорил Джон Финли.

«Меня зовут Джон Финли, и я сожалею, что мое исчезновение вызвало такое смятение. Сара, если ты находишься в комнате, где это прокручивают, то не могу выразить свой ужас в связи со всем тем, что с тобой случилось. К сожалению, до сегодняшнего дня я не мог открыть того, что жив и здоров. Надеюсь, это свидетельство поможет прекратить твои мытарства».

– Было ли дело отменено в результате свидетельства, что мистер Финли не был убит? – спросила Мэри.

– Да, – ответил судья Несбит.

– Больше у меня нет вопросов к судье, – сказала Мэри.

– Здравствуйте, судья Несбит, – поздоровался Пайк со спокойной улыбкой. – Есть ли на записи DVD фрагмент, где мистер Финли признается, что работает на какое-нибудь учреждение правительства Соединенных Штатов?

– Нет, этого не имеется.

– И на DVD нет ничего, что объясняет, почему мистер Финли не обнаружил себя раньше, не так ли?

– Этого нет.

– Он мог быть в отпуске или выполнять консалтинговую работу в каком-нибудь отдаленном месте, связь с которым затруднена?

– Я не располагаю ответом на этот вопрос, – сказал Несбит.

Пайк улыбнулся:

– Благодарю. Больше у меня нет вопросов к свидетелю, – сказал он.

– Больше нет свидетельств, ваша честь, – отозвалась Мэри.

Пайк начал говорить, но Бранденбург остановил его взмахом руки:

– Мисс Гаррет, почему вы считаете, что диск DVD имеет отношение к новому обвинению против вашей клиентки?

– Это свидетельство того, что он занимался достаточно важной деятельностью, мешавшей ему прийти на помощь невиновной женщине, которой угрожал смертный приговор.

– Да, да, я принимаю этот довод. Но вы располагаете доказательством того, что причина его бездействия имеет какое-то отношение к новому обвинению?

При наличии Освальда и Свенсона в качестве свидетелей Мэри вполне была бы в состоянии доказать такую связь, но отпечатки пальцев ничего не значили без свидетельства, что Финли был на корабле, перевозившем контрабандный гашиш.

– Я пыталась собрать такие доказательства, но ЦРУ и другие разведывательные учреждения отказались уважить наши просьбы дать информацию о «Чайна си» и причастности мистера Финли к кораблю.

– Здесь я ничем не могу помочь, мисс Гаррет. Моя юрисдикция не распространяется на федеральное правительство.

– Я отправила в Департамент внутренней безопасности ордера на явку его сотрудников с целью дачи показаний относительно агента Белсона и деятельности «Чайна си». Они отказались явиться. Вы можете вести слушания и потребовать их показаний.

– Я требовал от них предъявить платежные ведомости Департамента внутренней безопасности и ЦРУ, а также списки сотрудников, но они отказали, сославшись на интересы национальной безопасности.

– Ваша честь, разрешите, – вмешался Пайк, – заместитель атторнея Соединенных Штатов Эйвери Бишоп присутствует в суде для разъяснения этих вопросов.

Афроамериканец в строгом сером деловом костюме с черным кейсом в руке встал в задней части зала судебного заседания. Он был лысоват, по-спортивному поджар; бросались в глаза пепельно-серые усы. На его небольшом широком носу крепились очки в проволочной оправе, которые делали его карие глаза больше.

– Я могу выступить, ваша честь?

– Да, да. Проходите к трибуне, мистер Бишоп.

– Благодарю, ваша честь. – Бишоп вручил толстую стопку бумаг клерку и аналогичную стопку Мэри Гаррет. – Я только что передал клерку и мисс Гаррет ходатайства об аннулировании повесток мисс Гаррет относительно подписанных ею ордеров. Оно составлено в соответствии с правовым меморандумом. Правительство Соединенных Штатов подтверждает приоритет государственных секретов как препятствие всем дознаниям, которые может предпринять мисс Гаррет ради своей клиентки по поводу корабля с возможным названием «Чайна си», мистера Джона Финли, мистера Арна Белсона и любых лиц и объектов, связанных каким-либо образом с этим кораблем. Наше ходатайство подкрепляется декларацией директора ЦРУ.

– Мы нечасто имеем дело с государственными секретами в окружном суде Малтномы, – усмехнулся судья Бранденбург. – Боюсь, мне незнаком такой приоритет.

Бишоп улыбнулся в ответ.

– Не стоит беспокоиться, ваша честь. Я здесь для того, чтобы осведомить вас. Приоритет государственных секретов является обычным правовым приоритетом, имеющим значение доказательства, который позволяет правительству запрещать раскрытие информации, если существует обоснованная опасность того, что такое раскрытие выявит факты, которые нельзя предавать огласке в интересах национальной безопасности. Я здесь для того, чтобы официально заявить о таком приоритете от имени Департамента внутренней безопасности, Агентства национальной безопасности, Службы военной разведки и Центрального разведывательного управления. Это организации, в которые мисс Гаррет направила ордера.

Мэри Гаррет встала со своего места:

– Ваша честь, выходит, что мистер Бишоп признает наличие разведывательной операции, включавшей гашиш и «Чайна си».

– Я могу продолжать? – спросил Бишоп судью.

– Продолжайте, мистер Бишоп.

– Впервые приоритет имел прецедент в 1953 году в деле «Соединенные Штаты Америки против Рейнольдса». Тогда вдовы трех членов экипажа сверхмощной «Летающей крепости» Б-29, который разбился в авиакатастрофе в 1948 году, требовали открыть подробности инцидента, но им сообщили, что огласка этих подробностей нанесет ущерб национальной безопасности в результате раскрытия сверхсекретной миссии бомбардировщика. Верховный суд Соединенных Штатов постановил, что исполнительная власть может исключить свидетельство из судебного процесса, если, по ее оценке, огласка такого свидетельства нанесет вред национальной безопасности.

– Если мне не изменяет память, ваша честь, – включилась Мэри, – в 1996 году с сообщений о катастрофах был снят гриф секретности, и было установлено, что эти сообщения не содержали секретной информации. Они содержали, однако, информацию о плохом техническом состоянии самолета, что скомпрометировало бы ВВС. Мне кажется, что данный приоритет привносится сюда для сокрытия причастности правительства Соединенных Штатов к контрабанде наркотиков и использование этого приоритета незаконно.

– Ваша честь, – вмешался Пайк, – защитой не установлено, что на корабле провозились какие-либо наркотики.

– Мы сможем доказать, что на борту корабля имелся гашиш, если я смогу добиться явки по повесткам лиц, имеющих отношение к делу, – сказала Мэри.

– Ваша честь, – заявил Бишоп, – установление приоритета исключает обсуждение исследуемой проблемы в суде. Это приоритет, и он не может обсуждаться.

– И справедливо, – заметил судья Бранденбург, бегло прочитав меморандум. – Нельзя позволить иностранным державам и террористам пользоваться материалами, которых вы добиваетесь, мисс Гаррет. Я не допущу даже рыбалки, если это послужит подрыву безопасности Соединенных Штатов Америки.

– Это дело чревато смертным приговором, ваша честь, – напомнила Мэри. – Без показаний, которых мы добиваемся, моей клиентке угрожает смерть.

– Дела, чреватые смертными приговорами, регулируются теми же правилами предоставления доказательств, что и дела о магазинных кражах, мисс Гаррет. Ходатайства мистера Пайка будут удовлетворены, и я не позволю вам представлять доказательства или показания, касающиеся «Чайна си».

Глава 42

Дана закончила свои записи по делу Вудраф после двух ночи. Она полагала, что дело штата для второго судебного процесса шаткое, но защита не смогла опровергнуть доказательство, связывающее пули, которыми был убит Джон Финли, с пистолетом, захваченным в банде, а также с убийством, которое расследовала Сара Вудраф. Монте Пайк представил журналы из камеры хранения улик, которые доказывали, что Вудраф была офицером, бравшим это оружие из камеры и сдававшим его туда. Затем он привел довод относительно подбрасываемого оружия, оружия, украденного с места преступления или изъятого у арестованного преступника, которое жуликоватые офицеры полиции подбрасывают на место перестрелки, чтобы оправдаться, когда обнаруживают, что застреленный ими человек был невооружен. Пайк доказывал, что Вудраф взяла из камеры пистолет, чтобы подбросить его, если попадет в подобную ситуацию, и использовала его для убийства Финли.

Мэри Гаррет попыталась добиться заслушивания судом показаний Сары Вудраф относительно высказываний Джона Финли вечером перед его убийством, но судья согласился с Монте Пайком, что эти показания основаны на слухах, и отказал. Затем Гаррет сделала попытку возбудить законные сомнения, предъявив паспорта и удостоверения, обнаруженные в вещевом мешке, но Пайк возразил, что, к чему бы ни был причастен Финли, это не относится к делу, поскольку оружие убийства принадлежало лишь одному человеку, подсудимой. Без свидетельств относительно инцидента с «Чайна си» и признаний Финли Саре Вудраф защита мало что могла предпринять.

Жюри сделало однодневный перерыв перед признанием Вудраф виновной в убийстве при отягчающих обстоятельствах. Затем ему понадобилось еще два дня, чтобы привести доказательства, которые побудили судью вынести смертный приговор.

Около полутора часов ночи Дана опустошила свой кофейник, а то, что оставалось в кружке, было слегка теплым. Она поставила кружку в микроволновку и взяла служебный блокнот, в котором делала записи. Когда кофе подогрелся, Дана отпила из кружки и стала набрасывать перечень дел, которые необходимо было сделать. В первую очередь она написала: «Самолет и бронирование места в отеле».

Портленд в штате Орегон является одним из красивейших городов Америки, но Дану Катлер, когда ее самолет шел на посадку, интересовали отнюдь не зеленые холмы, которые высились в городе, не горы в снежных шапках, которые окружали его, не река, петлявшая в нем. Портленд вызвал у Даны мрачные воспоминания. В «городе роз» она была единственный раз, когда ей приходилось бежать что есть мочи. Она чуть не погибла, и на ее руках осталась кровь двух человек.

В аэропорту Дана взяла напрокат автомобиль и через двадцать минут была в деловой части города. Оплатив номер в отеле, она приняла душ, затем надела белую шелковую блузку и строгий темно-синий деловой костюм. Дана редко надевала что-либо, кроме джинсов и маек, и в костюме ей было не слишком удобно; так, вероятно, чувствовала бы себя, как ей казалось, банкирша Уолл-стрита в костюме из черной кожи.

Дана прошла четыре квартала от своего отеля к адвокатской конторе Мэри Гаррет. Перед отбытием из округа Колумбия она договорилась о встрече с Гаррет и прибыла к ней за несколько минут до назначенного срока. После короткого ожидания секретарша ввела ее в кабинет атторнея защиты.

Дана приготовилась ко всему дома, поэтому никакие высказывания атторнея не могли застать ее врасплох. Она сидела в кресле с сиденьем и спинкой из черной кожи, с подлокотниками и ножками в виде полированных металлических трубок. Сиденье немного проседало, уменьшая рост своего седока. Гаррет заняла место позади широкого письменного стола, покрытого листом стекла, в кресле с высокой спинкой, обитой черной кожей, которое, как догадывалась Дана, могло подниматься нажатием кнопки, так что миниатюрный атторней была в состоянии смотреть на своих клиентов сверху вниз.

– Когда вы договаривались о встрече, то сказали моей секретарше, что звоните из Вашингтона, – напомнила Мэри. – Вам следовало бы знать, что я не являюсь членом адвокатской палаты Вашингтона и не могу практиковать там.

– Должно быть, я выразилась недостаточно ясно, – ответила Дана, стараясь улыбнуться как можно дружелюбнее. – Я звонила из Вашингтона, округ Колумбия, а не из штата Вашингтон, и я здесь не для того, чтобы консультироваться с вами по правовым вопросам.

Мэри сдвинула брови:

– Тогда для чего же вы здесь?

Дана передала Мэри одну из визиток, которые напечатала через день после встречи с Патриком Горманом.

– Я репортер «Экспоузд», газеты округа Колумбия, и приехала сюда за материалом.

– Разве «Экспоузд» не просто бульварная газета?

– Первоначально, но сейчас мы публикуем более серьезные материалы.

– Верно. Ваша газета публиковала материалы в связи с делом Фаррингтона.

– И получила за это Пулицеровскую премию. Мы больше не пишем все время о похищениях людей инопланетянами и следах снежного человека. – Дана подалась вперед и сделала вид, что рассчитывает на искренность. – Мисс Гаррет, Патрик Горман, мой редактор, крайне заинтересовался делом Сары Вудраф. Обвинение дважды одного и того же лица в убийстве крайне необычно, а необычное способствует популярности нашей газеты.

– В действительности дело еще необычнее, – усмехнулась Мэри. – Ведомство окружного атторнея вынесло дело на суд в первый раз и обвинило Сару не имея доказательств, что Джон Финли и в самом деле погиб.

– Мне кажется, дело отличается некоторыми удивительными подробностями. – Дана в восхищении расширила глаза. – Мы имеем мертвеца без биографии, который мог быть агентом, вовлеченным в тайную операцию. Затем этот таинственный корабль, исчезнувший ночной сторож и гашиш.

– Нельзя отрицать, что это не рядовое дело, – согласилась Мэри, – но перед тем, как мы продолжим разговор, мне хотелось бы знать, что «Экспоузд» собирается делать с этой историей. Я ценю ваше внимание и то, что вы прилетели в Портленд, но Сара Вудраф мой клиент, и ее интересы заботят меня прежде всего. Я не могу обсуждать дело без ее согласия.

– Мисс Гаррет, публикация материала о деле вашей клиентки нашей газетой пойдет ей только на пользу. Я проделала большую работу перед тем, как приехала сюда, и знаю многое о том, что случилось. Возникнет большой шум, когда общественность узнает, что невиновная женщина ожидает исполнения смертного приговора из-за того, что правительство утаивает свидетельство, которое оправдывает ее. Реакция общественности поможет вам добиться истребования дела в Верховный суд.

– Не думаю, что мнение ваших читателей повлияет на юстицию.

– Общественность – большая сила. Это известно даже судьям Верховного суда. Нельзя знать наверняка, что повлияет на судейское решение в закрытом деле. Кроме того, существует возможность того, что публикация материала убедит выступить какого-то разоблачителя. Кто-то ведь знает, чем занимался Джон Финли.

Дана надеялась на понимание Гаррет того, что разговор с ней не повредит шансам клиентки и способен помочь ее спасению.

– Задавайте свои вопросы, – сказала Мэри, – а я буду отвечать, что смогу, не нарушая конфиденциальности между атторнеем и клиентом. Но хочу, чтобы вы пообещали дать мне просмотреть все, что подготовите к публикации, чтобы я убедилась в отсутствии в материале того, что может скомпрометировать дело Сары.

– Мне придется проконсультироваться по этому вопросу с редактором, но я уверена, что мистер Горман примет ваше условие.

– Итак, что вы желаете знать?

– Почему бы вам не изложить суть обоих дел? Как уже сказано, я много читала о них, но хочется знать ваше мнение.

Гаррет коротко рассказала Дане о событиях, приведших к первому аресту Сары Вудраф, и аннулировании первого обвинения против нее, затем была изложена краткая версия второго дела.

– В ходе второго судебного процесса над Сарой я стремилась доказать, что Финли был вовлечен в опасную секретную работу, но спецслужбы воспользовались приоритетом неразглашения государственных секретов, чтобы заблокировать мои дознания. Затем судья исключил признания, которые сделал Саре Финли на том основании, что это слухи.

– Похоже, что свобода мисс Вудраф зависит от разоблачения причастности Финли к контрабандной операции ЦРУ, – подытожила Дана.

– Или от наркоторговцев. Финли признался Саре, что, по его мнению, член экипажа убил своих сослуживцев на «Чайна си» по договоренности с мексиканским наркокартелем. Ходили слухи, что похитители Финли имели своей целью заполучить двести пятьдесят тысяч долларов, которые, возможно, выдали Финли для финансирования контрабандной операции.

– Я впервые слышу, что здесь замешаны деньги.

– Это всего лишь слух, который циркулировал среди наркоторговцев и наркоманов.

– Насколько надежно свидетельство, что Финли выжил в перестрелке на «Чайна си»?

– Это факт. Ночной сторож, позвонивший по 911, сказал Тому Освальду, офицеру полиции Шелби, что видел человека, убегавшего, шатаясь, с корабля и уехавшего на машине. Он полагал, что этого человека, возможно, ранили. Сторож видел также другую машину, которая последовала за машиной раненого человека.

Во время вскрытия тела Финли медэксперт обнаружил пулю, ранившую Финли в бок. Эта рана по времени предшествовала ранам, из-за которых он погиб. Кроме того, рядом с трупом Финли обнаружили вещмешок с фальшивыми паспортами и удостоверениями. Мешок был испачкан пятнами крови. Некоторые из пятен были посажены давно, другие оказались свежими. Если Финли ранили в ночь убийств на «Чайна си» и затем стреляли в него вечером, когда он погиб, то это объясняет наличие подобных пятен.

Другое дело, что вскоре после исчезновения Финли на лесной дороге были обнаружены тела двух человек, связанных с мексиканским наркокартелем. Думаю, это были люди, которые похитили Финли, но доказательств этого у меня не было. Поэтому судья исключил свидетельство о двух погибших из судебного рассмотрения.

И вот решающий довод. После того как Сару обвинили во второй раз, я узнала, что офицер Освальд снял неустановленные отпечатки пальцев с крышки люка в трюм с гашишем. Незадолго до предполагавшегося начала первого суда над Сарой заместитель окружного атторнея снял анонимные отпечатки пальцев в квартире Сары и сравнил их с отпечатками, обнаруженными на крышке люка в трюм «Чайна си», содержавший гашиш. После того как Финли убили, сняли его отпечатки и сравнили.

Для меня ясно, что Финли ранили на «Чайна си». Квартира Сары была ближайшим местом, куда ему было удобнее всего направиться, туда он и поехал. Мексиканцы наблюдали за кораблем, преследовали его машину до дома Сары, похитили его, отвезли его в район лесной дороги. Их убили, освободив Финли. Но после решения судьи и подтверждения правительством приоритета неразглашения государственных секретов у меня не осталось возможности доказать что-либо.

– Вы полагаете, что люди, освободившие Финли, связаны с ЦРУ? – спросила Дана.

– Вероятно. Кто-то же платил за этот корабль. Компания Финли «ТП энтерпрайсиз» – подставная компания. Я уверена, что ее создали для покупки «Чайна си» и финансирования операции по контрабанде гашиша. Но кто предоставил деньги? Бьюсь об заклад, что ЦРУ. Фальшивые паспорта и удостоверения свидетельствуют о том же.

– Вы говорите о содержимом вещмешка?

Мэри кивнула:

– Когда я готовилась к первому судебному процессу над Сарой, она назвала мне несколько имен, упоминавшихся Финли. Это – Деннис Ланг, Ларри Кестнер и Оррин Хэдли. В вещмешке, обнаруженном рядом с телом Финли, нашли несколько фальшивых паспортов и удостоверений. Финли мог купить удостоверения и паспорта на улице, но эксперт, которого я наняла для исследования документов, сказал, что они изготовлены безупречно. Он не мог поклясться, что их могло изготовить только правительственное учреждение, но выглядели они так, словно сделаны в ЦРУ.

Вот почему я разослала много запросов. Если бы мне удалось доказать, что Финли причастен к контрабанде наркотиков, связан с террористами или ЦРУ, то я располагала бы убедительным доводом, что его убил кто-то другой, а не Сара. Но я прекратила рассылать запросы, когда с Сары в первый раз сняли обвинение, и, как уже говорила, уперлась в стену, когда возобновила их после второго обвинения. Оспаривание принципа приоритета неразглашения государственных секретов является краеугольным камнем нашей аргументации в Верховном суде.

– Что, по-вашему, мне следует знать еще? – спросила Дана.

Мэри как будто собиралась что-то сказать, но замолкла.

– Ну же? – подбодрила ее Дана.

– Еще одна странная вещь произошла во время второго судебного процесса, но я не уверена, имеет ли она прямое отношение к делу Сары. С другой стороны, вы могли бы ее использовать для придания пикантности своей статье.

В первый раз дело против Сары вел Макс Диц. Он торопил суд вынести обвинительный приговор. Затем он получил от меня информацию, которая вынудила его защищаться. Окружной атторней сделал ему выговор. Вскоре после этого он пропал.

– Просто исчез?

Мэри кивнула:

– Это случилось за несколько недель до подачи ходатайства по делу Сары. Последняя, кто видела его, была его секретарша. Диц попросил ее выдать ему несколько бланков повесток в суд и удалился с ними в свой кабинет. Несколько позже он ушел, и с тех пор его больше никто не видел.

– Что могло случиться?

– Он был очень удручен отстранением от руководства группой расследования убийства после первого суда. Самая реалистичная версия состоит в том, что он покончил жизнь самоубийством после выговора за сокрытие от меня оправдательного свидетельства. Но это просто версия. Тело не было найдено.

– У меня последняя просьба. Как вы думаете, мне удастся поговорить с Сарой?

– Я спрошу ее, но решать должна она сама.

– Отлично.

– Скажите, где вы остановились. Как только Сара сообщит, согласна ли она встретиться с вами, я дам вам знать.

Дана сообщила Мэри название отеля и номер комнаты.

– Еще одна вещь. Офицеры Освальд и Свенсон все еще служат в полиции Шелби?

Гаррет замотала головой. На ее лице отразилась печаль.

– Они оба убиты.

– Как?

– Незадолго до второго суда они отправились по телефонному звонку 911 на место грабежа и были расстреляны грабителями.

– Кого-нибудь задержали?

– Нет. Свидетелей не было. Продавщицу тоже убили.

– Любопытное совпадение, вы не думаете?

– Вы имеете в виду, что все свидетели того, что случилось на «Чайна си», либо убиты, либо пропали без вести? Я думала об этом, но нет никакой зацепки, которая вела бы к уверенности, что их убили как свидетелей событий, происходивших на этом корабле.

– Спасибо, что нашли время поговорить со мной, мисс Гаррет. Как бы то ни было, вы проделали большую полезную работу, но наткнулись на глухую стену.

– Не знаю, насколько полезна эта работа. Сара ожидает смертного приговора. Но насчет стены вы правы. Какие-то силы противятся преданию огласке деяний Финли, и этого не произойдет, пока Верховный суд Соединенных Штатов не постановит, чтобы они сделали это.

Глава 43

Когда Дафна Хаггард открыла входную дверь, на нее пахнул аромат мяса и специй. В постели ее муж был нежный, внимательный и любвеобильный мужчина, но она всегда признавалась подругам, что Бретт завоевал ее сердце кулинарными способностями. Дафне нравилось думать, что она хороша в постели, но не таила от себя, что ничего не стоит в стряпне. Еда была страстью Бретта. Гибкий график работы преподавателя позволял ему часто упражняться в своем пристрастии. Дафна не знала, какой кулинарный сюрприз ждал ее по возвращении домой. Дивный аромат позвал ее на кухню. Бретт стоял к ней спиной. Она обвила его руками и крепко поцеловала в щеку.

– Прочь, женщина, – проворчал он. – Разве ты не видишь, что я занят делом.

– Что я обоняю? – произнесла она эмоционально.

– Я колдую над старым деликатесом, – ответил Бретт. – Марбелье куриное. Ты обоняешь орегано, чернослив и чеснок. Продукты я мариновал в холодильнике всю ночь.

– Деликатес выглядит божественно, но я не ела с завтрака.

Бретт взглянул через плечо:

– Куда пропал обед?

– Авария на дороге в Вентворс. Она случилась как раз тогда, когда я ехала в кафе «Элси». Меня мучает голод.

– Потерпи еще двадцать минут. Блюдо стоит того, чтобы потерпеть, – заверил жену Бретт.

Дафна собиралась ответить, когда подал сигнал мобильный, который она использовала в деловых целях в полиции. Она вытащила его из кармана куртки и отправилась в гостиную, довольная тем, что это отвлечет ее от мук голода.

– Детектив Хаггард, – назвалась она.

– Амаль Шастри, я говорю из фирмы «Ортошюэ» в Омахе.

Друг Дафны по Принстонскому университету был индийцем из высших слоев общества. Своеобразный английский помог ей узнать его.

– Спасибо, что ответил на мой звонок, доктор Шастри, – приветствовала Дафна.

– Я был на конференции в Нью-Йорке, – пояснил президент «Ортошюэ». – Останусь ли здесь или поеду к тебе в скором времени, все равно я в возбуждении. Из твоего звонка следует, что ты детектив по убийствам?

– Да, сэр, – сказала она. – Я работаю в полиции Балморала в штате Висконсин. Надеюсь, ты поможешь мне раскрыть одну тайну.

– Звучит интригующе. Что я могу сделать?

– Балморал – город колледжей в северной части штата. Район университетского городка окружен густым лесом. Так вот. Именно там несколько недель назад одна студентка наткнулась на останки человеческого бедра.

– О боже!

– Она была потрясена.

– Могу себе представить.

– Мы настроились на поиски других фрагментов тела, однако испортилась погода. Я уже потеряла надежду из-за наступающей снежной бури, но нам повезло, и мы нашли другое бедро. Медэксперт просветил его рентгеном. Нога жертвы в одном месте оказалась сломана. В ней было ортопедическое устройство – стержень из нержавеющей стали, который вставляют для стабилизации места перелома. Исследовав стержень, мы обнаружили маркировку фирмы «Ортошюэ» и серийный номер. Если я сообщу тебе номер, ты сможешь определить пациента?

– Лично я не смогу, но хирург, вставлявший стержень, должен.

– Как его найти?

– Наши регистрационные записи скажут, какая больница заказывала устройство. Часть серийного номера определит год поставки. Больница сможет сообщить тебе имена хирургов-ортопедов, которые проводили операции в данном году. Ты сможешь поговорить с ними, ведь серийный номер стержня должен быть записан хирургом. Он заносится в медицинскую карту пациента.

– Это восхитительно.

– Каков серийный номер? – спросил Шастри.

– 05-8L9765G.

– О’кей, это сужает диапазон поиска. 05 означает 2005 год, таким образом, ты располагаешь годом. Если ты дашь мне свой номер телефона, я поручу своей секретарше сообщить тебе по телефону название больницы.

Дафна поблагодарила Шастри за помощь и отключила мобильный. Она улыбнулась. Шастри прав: разгадывание тайн возбуждает. Это гораздо лучше, чем иметь дело с орущими пьяницами или семейными скандалами. А у них в маленьком Балморале отличная, первоклассная тайна. Похоже, что теперь она приблизилась еще на один шаг к опознанию жертвы. Что там Джессика Флетчер, думала Дафна. Ас-детектив Дафна Хаггард идет по горячему следу «Дела о фрагменте бедра».

Глава 44

Офицер Эрл Моффит давал жюри показания относительно репутации Сары Вудраф на второй фазе суда, когда подсудимой определялась мера наказания. Мэри Гаррет рекомендовала его в качестве лица, с которым можно поговорить о биографии Сары. Когда Дана вошла в кафетерий «Старбакс» на площади Первопроходца, она заметила мужчину в джинсах и куртке с логотипом «Сиэтл маринер», потягивающего кофе латте за столиком в углу.

Он выглядел года на тридцать два. Голубые глаза, взъерошенные черные волосы, стройная атлетическая фигура соответствовали устному портрету, нарисованному Мэри Гаррет. Лишь латте вызвало у Даны некоторую оторопь. На Восточном побережье копы восстанавливали энергию крепким черным кофе. Дана с трудом восприняла тот факт, что копы в этом краю пили подобные нежные напитки.

– Офицер Моффит? – спросила Дана.

Когда мужчина кивнул, Дана заняла место напротив него.

– Благодарю за то, что пришли на встречу.

– Мэри поручилась за вас. Это один из немногих адвокатов, которому я доверяю.

– Понимаю, что вы имеете в виду, – сказала Дана. – Я была копом в округе Колумбия.

– Мэри сказала, что вы репортер. Почему бросили работу полицейского?

Этого вопроса она опасалась.

– Из-за ранения, – вежливо ответила Дана, чем обычно удовлетворялись все, кто интересовались причиной оставления ею службы. – Вы были напарником Сары? – продолжила Дана, надеясь увести разговор от вопросов относительно причин своего ухода с полицейской службы.

Моффит кивнул:

– В течение трех лет.

– Должно быть, ладили друг с другом.

– Ладили. Сара рвалась в детективы, но она хорошо исполняла обязанности патрульного полицейского. Отлично разбиралась в сложных ситуациях, могла быть жесткой, когда надо.

– Можете привести пример?

– Конечно, – сказал Моффит. Затем рассмеялся. – Мы получаем звонок о семейном конфликте и приезжаем к бунгало, которое не красили со времени Потопа, с двором, похожим на зоосад для сорняков. Выходя из машины, слышим крики. Я стучу и уведомляю, что мы – полиция, но крики не прекращаются, поэтому мы проверяем дверь. Она не закрыта.

Когда входим внутрь дома, видим, что женщина, на вид весом килограммов на сто пятьдесят, кроет почем зря парня, и из потока испанской речи я не могу понять ни слова. Из носа парня струится кровь, под глазом – порез. Парень покрыт татуировками и одет в майку-алкоголичку.

Далее. Парень не настолько велик, как она, но выглядит культуристом и действительно разгневан. Я сразу определяю его как обидчика и становлюсь между ними двоими, спиной к женщине. Отталкивая парня, слышу за собой какое-то движение. На лице парня появляется ужасающее выражение, и он начинает кричать по-испански. Когда мы покончили с вызовом, Сара перевела мне его слова. Парень кричал: «Берегись!» Затем я слышу треск, как при сломе доски, и парень мчится прямо на меня. Я хватаю его, и мы катаемся по полу, поэтому не могу видеть, что происходит.

В общем, это был день, когда я научился отказываться от стереотипов. Обидчиком была женщина. Она регулярно избивала мужа. Но когда я сцепился с ним, она стала его защищать и двинулась на меня с ножом для разделки мяса. Треск издал перелом ее запястья, куда Сара ударила рукояткой пистолета. А следующим треском стал вывих колена женщины. Сара прекрасно владеет приемами самообороны. Помимо этой женщины, я наблюдал, как она опрокидывала мужчин, которые значительно превосходили ее по комплекции.

– Она выглядит как человек, который, когда потребовалось, прикрыл вас со спины, – сказала Дана.

– Определенно.

– Она выглядит также как человек, который способен на убийство.

Моффит отхлебнул из своей чашки. Затем задумался над словами Даны. Когда ответил, был очень серьезен.

– Сара могла это сделать, но не думаю, что сделала.

– Расскажите мне о ней.

– Сара очень решительна, энергична, готова ответить на вызов. Она прыгает с парашютом, покоряет вершины гор.

– Любит риск?

– Да, но не теряет голову. Она водила меня на вершину горы Худ в первый год нашей совместной работы и приняла все меры предосторожности.

– Она рискует во время патрульной службы?

– Нет. Я бы попросил для себя другого партнера, если бы она вела себя как ковбой. Но ей нравилась оперативная работа. Я тоже с ней неплохо справляюсь, но не пожалел бы, если бы не возникало новых опасных ситуаций. Мне кажется, она предпочитала напряженные ситуации.

– Значит, она была хорошим копом? – спросила Дана.

Моффит сделал другой продолжительный глоток кофе.

– В целом да. Был случай, когда она шла против правил, но я всегда чувствовал себя спокойно в совместных поездках по вызову.

– Она совершала что-нибудь незаконное?

– Вы спрашиваете, не запачкалась ли она? – спросил Моффит обиженным тоном.

– Я просто спрашиваю.

– Нет, она всегда поступала честно. Никогда не замечал, чтобы она кривила душой.

– Сара говорила что-нибудь о Джоне Финли?

Моффит кивнул:

– Когда он приезжал в Портленд в первый раз.

– Что она говорила?

– Говорила о встрече с ним после восхождения на ту гору в Южной Америке и о том, как он появился.

– Мэри пыталась найти доказательство, что Финли был агентом спецслужб. Сара говорила что-нибудь об этом?

– Только не мне.

– Мне кажется, я исчерпала все свои вопросы. Хотите что-нибудь добавить?

– Только то, что не думаю, чтоб она сделала это. Все, что я знаю, указывает на наличие секретных агентов. Финли выглядит как человек, посвященный в тайны, которые далеки от нас, обычных людей.

Глава 45

Управление исправительных учреждений Орегона выбрало тюрьму долины Вилламетты для заключенных-женщин, ожидающих исполнения смертного приговора. Сара Вудраф пользовалась двойной честью быть первым и единственным резидентом учреждения. Ограждение из проволочной сетки с колючей проволокой поверх окружало приземистые здания светло-желтого цвета. Вокруг тюрьмы бежала дорожка, а земля по другую сторону дорожки была полностью лишена растительности и до предела выровнена. Любой беглец был бы виден охране, пока не добрался бы до вечнозеленого леса, располагавшегося невдалеке от забора. В отдалении виднелись зеленые холмы.

Дану ждали. После регистрации и контроля детектором по определению металла охранник повел ее по тюремным коридорам в комнату бесконтактных свиданий, где она осталась ожидать наиболее знаменитого узника учреждения. Через пятнадцать минут открылась массивная металлическая дверь с другой стороны перегородки из пуленепробиваемого стекла, и вошла Сара Вудраф, одетая в мешковатый комбинезон и наручники. Несмотря на одутловатость, которую приобрело лицо в результате мучной пищи учреждения и недостатка солнечного света, бывшая женщина-полицейский в ее удручающем положении высоко держала голову. Дана с удовлетворением отметила, что узница не теряет достоинства.

Вудраф украдкой смотрела на Дану, пока охранник освобождал ее от наручников. Когда он ушел, Сара села на стул из оранжевого пластика и взяла переговорную трубку, висевшую на стене.

– Спасибо, что пришли, – сказала Дана в такую же трубку – Вы репортер, верно?

Дана кивнула.

– И пришли сюда, чтобы написать статью о моем деле?

– Да. Мы полагаем, что сможем оказать вам поддержку, проинформировав наших читателей о том, как власти лишили вас справедливого суда.

– И видимо, заработать энную сумму денег на продаже газет, – усмехнулась Сара.

– И это тоже. Даже репортерам надо есть.

– Надеюсь, вы воспользуетесь мною с пользой для себя, мисс Катлер.

Дане показалось любопытным то, что Сара не пыталась скрывать своего цинизма, несмотря на заверения Мэри Гаррет в стремлении Даны помочь узнице. То, что Вудраф не собиралась манипулировать ею, было хорошим знаком. Дана глядела прямо через стекло, сосредоточив на Вудраф все свое внимание.

– Я имею выгоду от продажи газет. Но это не значит, что мне безразлично, как с вами обошлись. Я приехала сюда за деньгами, а также потому, что с вами поступили несправедливо.

– Мэри говорила, что в прошлом вы детектив из округа Колумбия. Чем вы занимались?

– Нравы и наркотики. Сейчас же я репортер по уголовным делам. Обе работы похожи. Главное отличие в том, что я не могу использовать резиновую дубинку, чтобы заставить людей говорить.

Шутка не вызвала у Сары улыбку.

– Я хотела стать детективом, – сказала она. – Мечта рухнула в тот момент, когда меня арестовали.

Дана подалась вперед:

– Мы хотим помочь вам вернуться к нормальной жизни, и первый шаг к этому – новый суд. В вашем деле столько неясностей! Особенно в отношении спецслужб. Надеюсь, мисс Гаррет будет удовлетворена, если Верховный суд возвысит ваше дело до уровня вопроса национальной безопасности.

– Как раз здесь меня действительно прижали, – процедила Вудраф, едва сдерживая гнев. – Правительство хочет сломить нас. Раз они подняли эту фигню о государственных секретах, у меня нет шансов.

– Почему, по вашему мнению, правительство предприняло столь жесткие меры для того, чтобы скрыть правду?

Сара горько улыбнулась:

– Все просто. Можете себе представить, какой поднимется шум, если людям станет известно, что правительство занимается наркоторговлей? Кое-кто кое-где до смерти боится того, что случится, если правда о «Чайна си» вырвется наружу. Я уверена, что Джона убило ЦРУ, поскольку он мог доказать, что на «Чайна си» перевозился контрабандный гашиш.

– Прежде чем мы обсудим факты из вашего дела, мне хотелось бы, чтобы вы рассказали немного о своем детстве и о том, как оказались в полиции.

– Зачем вам это?

– Я пишу статью, которая, как надеюсь, поможет организовать новый суд, следовательно, мне нужно представить вас читателям в реальном свете.

– Лучше я не буду говорить о прошлом. Разве вы не можете узнать об этом у Мэри? Она заставила меня написать свою биографию на стадии вынесения судом мне приговора.

– Мне нужно услышать ее от вас. Как лично вы оцениваете свою жизнь, а не свидетель-эксперт. Наши читатели знают вас сейчас только как осужденного киллера.

– Ничего из того, что я вам расскажу, не вызовет их сочувствия ко мне. Мое детство не было счастливым. Мне удалось благополучно выскользнуть из него.

– В ходе слушаний вы показывали, что с вами дурно обращались.

– Да, это были некоторые из моих ранних воспоминаний о своем милом старом папе, сгорел бы он в аду.

– Как долго это продолжалось?

– Пока он не умер, когда мне, к счастью, было только девять лет. Он был водителем грузовика. Была крупная авария на обледеневшей дороге в Монтане. Слышала, что он сгорел. Надеюсь, это правда.

Вудраф замолкла и сделала глубокий вдох. Дана выждала некоторое время, перед тем как спросить о матери Сары.

– Жизнь с этим мерзавцем дорого обошлась ей. Дома он избивал ее. Она была посудомойкой. Никогда меня не защищала, даже тогда, когда я жаловалась на то, что происходит. Кричала на меня, обвиняла во лжи. Большую часть времени она была пьяной, достаточно пьяной, чтобы выключиться, когда он был дома, и заявить потом, что не знала о происходившем. Я всегда мечтала вырваться оттуда.

Дана заглянула в свои записи:

– Вы убегали из дома несколько раз.

– Меня возвращали домой, и я замышляла новый побег. Когда мне исполнилось шестнадцать, я сбежала навсегда. Слышала, что Орегон – хорошее место, отправилась туда и таким образом оказалась здесь. Я прибавляла себе года. Это было просто, я всегда выглядела старше своих лет. Нанялась работать официанткой и вскоре обнаружила, что обслуживание столиков не то, о чем мечтала всю жизнь. Поэтому, получив общее образование, поступила в местный колледж. Затем мне дали грант на обучение в Портленд, столицу штата, в полицейской академии.

– Вы общались с мамой? – спросила Дана.

– Она умерла. Я случайно узнала об этом. После побега я никогда не звонила ей, и, насколько мне известно, она не пыталась со мной связаться.

– Что побудило вас выбрать работу в правоохранительных органах?

– Она давала мне возможность задерживать таких подонков, как мой отец, – ответила без промедления Сара.

Дана не могла не восхититься силой воли Вудраф. На нее произвела впечатление способность Сары сохранять присутствие духа в обстановке изоляции и отчаяния, которое, должно быть, она переживала в ожидании исполнения смертного приговора. Она определенно прониклась симпатией к этой женщине. Но прежде чем продолжить разговор, Дана напомнила себе, что в известных обстоятельствах даже порядочные женщины способны убить.

Дана интересовалась биографическими подробностями еще минут двадцать, прежде чем задать Саре первый вопрос об инциденте, который привел ее к ожиданию казни.

– Я знакома со стенографическим отчетом первого слушания в суде вашего дела, и мне хорошо известно, что случилось, когда вас обвинили в убийстве Джона Финли в первый раз. Хотелось бы узнать, что происходило в ночь, когда его и вправду убили.

– Да, это действительно интересно. Был повторный спектакль. Я спала, и меня разбудил шум. Взяла свой пистолет и спустилась вниз. Обнаружила там Джона, имевшего очень виноватый вид. Мне захотелось убить его. Я выстрелила, не сдержалась, поскольку он доставил мне так много неприятностей.

– Вы убили его? – спросила Дана.

– Нет, не убила, – ответила Вудраф не дрогнувшим голосом. – Джон оставил мой дом живым.

– Он сказал, для чего пришел?

– Да, он рассказал все.

– Почему?

Вудраф улыбнулась:

– Когда я спустилась и увидела, кто вломился в квартиру, то была разъярена. Выстрелила в пол. Он видел, в каком я состоянии, и старался убедить меня не стрелять в него. Поэтому рассказал свою историю, полагаю, с целью отвлечь меня и убедить, что не имел выбора, когда допустил, чтобы меня судили.

– Почему он вернулся в ваш дом? Он должен был знать, что вам будет неприятно его видеть.

– Он был в бегах и нуждался в паспортах и фальшивых удостоверениях, которые хранились в его вещмешке.

– В вещмешке, что нашли рядом с телом?

Вудраф кивнула:

– Он оставил его в моем доме в ночь, когда был похищен. Я не знала об этом, пока он не сказал.

– Как он изложил события, произошедшие на борту «Чайна си»?

– Джон был капитаном судна. Носил фальшивое имя. Команда знала его как Оррина Хэдли. Джон сказал, что «Чайна си» встретился с транспортным судном из Карачи с грузом гашиша. Пакистанцы перегрузили гашиш на «Чайна си» среди океана. Предполагалось выгрузить его у пристани в Шелби, где пришвартовался корабль.

В вечер перед его похищением член команды по имени Стив Тэлбот поубивал всех других членов экипажа и хотел избавиться от Джона. Джону повезло, в перестрелке он убил Тэлбота. Джон предположил, что Тэлбот хотел завладеть гашишем, и считал, что он действовал не один, потому что одному было невозможно выгрузить наркотик с корабля. Он понимал, что нужно бежать, пока не появились сообщники Тэлбота. Когда убегал, прихватил вещмешок.

– Почему он оставил вещмешок в вашем доме?

– Во время перестрелки на корабле Джон был ранен и нуждался в помощи. Он поехал ко мне, потому что считал меня единственным человеком, к кому можно обратиться за помощью. Надеялся, что я помогу и сохраню тайну о его местопребывании, памятуя наши прошлые отношения.

– Вы сказали, что Джон был в бегах в вечер, когда его действительно убили?

Сара кивнула.

– От кого он пытался скрыться?

– Это мне неизвестно.

– Что происходило, когда он проник в вашу квартиру в вечер похищения? Я имею в виду первый раз.

– Раньше мы жили вместе, у него остался ключ. Он спрятал вещмешок, как только оказался внутри дома. Затем двинулся вверх по лестнице. Шел в мою спальню разбудить меня и попросить помощи в обработке и перевязке его раны. На полпути его подъема по лестнице в дом вломились два человека и набросились на него. Как раз в это время появилась я, получила удар и потеряла сознание.

Джон сказал, что его бросили в кузов грузовика и повезли в место, где должны были убить. Его стащили с грузовика и поставили на колени. Он был уверен в неизбежности гибели. Затем человек, стоявший позади Джона, рухнул на него и свалил его на землю. Падая, Джон заметил, как голова другого киллера разлетелась от взрыва. Через несколько мгновений появились люди и освободили его. Это были агенты ЦРУ. Джон был уверен, что контрабандную операцию осуществляло ЦРУ.

– Как ЦРУ узнало, куда повезли Финли?

– Они установили наблюдение за «Чайна си», как только судно пришвартовалось, но не знали, что произошло на корабле. Услышав выстрелы и увидев отъезжавшего Джона, они последовали за ним, так попали к моему дому. Затем опять услышали стрельбу и увидели, как похитители уезжают вместе с Джоном. Поехали за ними и освободили его. Джона отвезли в безопасное место, где перевязали его раны. Поправившись, он помог сбыть гашиш.

– Джон говорил, на кого работали похитители? – спросила Дана.

– Он полагал, что Стив Тэлбот связан с мексиканским наркокартелем, и, вероятно, не подозревал, что контрабандную операцию проводит ЦРУ. Люди, пытавшиеся убить Джона, были из этого картеля.

– Почему Джон так медлил с появлением у вас?

– Все, что произошло на «Чайна си», было так засекречено, что люди, покупавшие гашиш у Джона, не знали об убийствах на корабле и попытке украсть наркотик. Во время моего ареста и большей части судебного процесса Джон не мог открыться. Он говорил, что готов был объявиться, но не мог рисковать тем, чтобы обнаружилась его «крыша». Сказал, что добьется снятия с меня обвинения, как только завершит сделку.

– Соседка сообщила полиции, что слышала громкую ругань в ночь, когда убили Финли. Вы ругались? – спросила Дана.

Вудраф кивнула:

– Был момент, когда мы орали друг на друга.

– Вы говорили, что стреляли один раз, в пол, перед тем как обнаружили, что именно Джон проник в вашу квартиру.

– Так и было.

– Соседке показалось, что она слышала два выстрела.

– Она ошиблась. У входа нашли одну пулю. Я больше не стреляла.

– Как вы объясните соответствие оружия, которым был убит Финли, с тем оружием, к которому вы имели доступ в своей работе?

Вудраф взглянула прямо в глаза Дане:

– Надо помнить, с кем мы имеем дело. Люди, желающие оставить все в тайне, принадлежат самому могущественному разведывательному учреждению мира. Если они хотят сделать меня козлом отпущения за убийство Джона, как, по-вашему, будет им трудно выкрасть оружие из камеры хранения улик в полиции?

– Понимаю, что вы имеете в виду. Мэри говорила вам о людях, которые были найдены мертвыми на лесной дороге?

– Да. Мэри показала мне фото вскрытия и с места преступления. Прежде я видела мельком только мужчину в черной кожаной куртке, прежде чем упала без сознания. О драке помню смутно. Но один из этих мужчин, возможно, дрался с Джоном.

– По слухам, наркоторговцы охотились за четвертью миллиона долларов, которыми распоряжался Финли для финансирования контрабандной операции. Джон говорил об этом?

Вудраф наморщила лоб. Потом замотала головой:

– Об этом говорила Мэри, Джон – нет. Если бы у него было так много денег, он бы постарался скрыть это ото всех, разве не так? Думаю, деньги могли быть в вещмешке. Я не заглядывала в него. И он сильно волновался, когда рассказывал мне обо всем, что случилось. Я застала его входящим в дом и выстрелила в пол. Ему приходилось опасаться, как бы я его не убила, он ведь видел мою ярость. Джон буквально выпалил свою историю. Как я говорила, он рассказывал непоследовательно. Говорил так быстро, как мог, чтобы я дала ему возможность уйти.

– Вы думаете, он рассказывал вам в состоянии страха? Не мог ли он выдумать историю о ЦРУ?

– Если выдумал, то кто его убил?

– Что, если контрабандную операцию задумал сам Джон или тот, с кем он работал и кто не имел отношения к американской разведке?

– Вы не забыли о людях из Департамента внутренней безопасности, благодаря которым исчезли «Чайна си» и гашиш?

– Они могли сделать вид, что состоят в службе, чтобы никто не надоедал им с вопросами, когда они забирали гашиш с собой. Возможно, существовали две конкурировавшие банды наркоторговцев.

– Дана, я не знаю, кто убил Джона. Могу только догадываться. Единственная вещь, которая мне известна, – это точно не я.

– «Экспоузд» окажет давление на Верховный суд насколько может. Он направит ваше дело на рассмотрение в новом суде и даст вам шанс доказать это.

– Если этого не сделают, то я хочу умереть как можно скорее.

– Не теряйте надежды.

Решимость, которая прежде сквозила в чертах лица Сары, испарилась, женщина выглядела уставшей.

– У меня не осталось никакой надежды, Дана. Все, что осталось, – это бесконечная череда одинаковых дней. Можете себе представить, что значит сидеть в тесной камере наедине со своими мыслями? У меня была яркая жизнь. Я взбиралась на скрытые облаками вершины гор. Я парила на парашюте в воздухе, как орлица. А сегодня вижу небо полчаса в день. Теперь у меня наиболее вероятная возможность – умереть из-за преступления, которого я не совершала.

Возвращаясь в Портленд, Дана не переставала думать о Саре Вудраф. В ней все впечатляло. Прежде всего ее самообладание перед лицом многих несчастий, преодоление превратностей трудного детства, умение держаться, когда легче предаться отчаянию, достоинство, с которым она встретила Дану, в то время как многие люди в таких обстоятельствах стали бы просто заискивать… Дана представляла себе опасности, таящиеся в построении заключений о виновности или невиновности. Она не присутствовала в квартире Сары, повстречавшей Финли в ночь его убийства, но не могла не чувствовать, что если бы и была, то увидела бы, как Финли уходит из квартиры живым.

Виновна или невиновна была Сара, но Дане трудно было поверить, что жюри осудило бы Вудраф, если бы располагало всеми фактами. В голове добросовестного и справедливого члена жюри не могло бы не возникнуть разумного сомнения, если бы он знал о «Чайна си» и наркоторговцах, найденных в лесу убитыми. Она надеялась, что «Экспоузд» сможет поднять большой шум с целью возбудить общественное мнение, и молилась, чтобы ее расследование помогло Саре Вудраф избежать смерти.

Глава 46

Дана не могла поверить, что Монте Пайк являлся первым заместителем шефа ведомства окружного атторнея по уголовным делам в большом городе. Он более походил на студента-первокурсника, чем на выпускника юридического факультета университета. Его одежда не отличалась строгостью стиля, а волосы торчали во все стороны, как у участников панического бегства во время гонки быков. Если бы Пайк сказал, что он слеп и одевается без посторонней помощи, Дана приняла бы такое объяснение. Она знала также, что внешний вид Пайка обманчив. Мэри Гаррет сообщила, что у заместителя окружного атторнея степень Гарвардского университета и что он пользуется репутацией блестящего, справедливого, но жесткого процессуального противника.

– Благодарю за согласие встретиться, мистер Пайк.

– Ну, мне нечасто случается встречаться со знаменитостями. Отличная работа по делу Фаррингтона. Надо немало отваги, чтобы замахнуться на президента.

– Особого выбора у меня не было.

– Все же большинство людей спрятались бы в норы и занимались самобичеванием в вашем положении. Итак, чем обязан?

– Я уже говорила вашей секретарше, что работаю на «Экспоузд» и мне поручено собрать материал по делу Вудраф.

Пайк улыбнулся:

– Меня это не удивляет. Здесь заговоры, убийцы от ЦРУ, не говоря уже о мексиканских наркоборонах и кораблях-призраках. И поскольку любимые сюжеты таких газет, как ваша, – снежный человек, летающие тарелки и лох-несское чудовище, защита Вудраф даст замечательный литературный материал.

– Вы считаете, что «Чайна си», пятеро мертвецов и гашиш на его борту не существовали в действительности?

Пайк рассмеялся:

– Корабль и мертвецы, возможно, реальны. А вот гашиш… – Пайк пожал плечами. – Ничего определенного по этому вопросу нам неизвестно. Нет, защита в этом деле – плод беллетристики. Сара Вудраф застрелила Джона Финли и выбросила его тело в парке. Ниндзя и мексиканские боевики не имеют к этому никакого отношения. Остальное – составная часть умело поставленной Мэри Гаррет дымовой завесы.

– Ваши слова звучат довольно самоуверенно.

– А вы, вероятно, считаете меня одним из тех самовлюбленных юристов, которые заранее решают, что парень виновен, и затем подбирают доказательства для своей версии, исключая все, что ей противоречит. Я не такой. Мы с Мэри обсуждали это дело, когда она сообщила мне впервые то, что видел Освальд. Я не поддержал ее, но я дважды проверил каждую деталь доказательной базы дела после того, как она покинула мой кабинет.

Я отношусь к делу серьезно. Никогда не желал осуждать невиновного человека. Просто не считаю, что Сара Вудраф относится к этой категории. Если вас интересует почему, прочтите мое заключительное выступление на суде. Я не пытаюсь заслужить лавры атторнея театральной аффектацией. Я преподаю право, мисс Катлер. Суды для меня – семинары по конкретному инциденту, на которых я объясняю членам жюри, почему они могут обвинять человека с чистой совестью. Поверьте, если вы обнаружите свидетельство, которое поколеблет мое убеждение в виновности Вудраф, я тотчас побегу к судье с просьбой отменить казнь.

Дана встречалась со многими людьми, делающими своекорыстные заявления, но сейчас видела, что Пайк искренен.

– Я читала вашу заключительную речь. Смею вас уверить, я прочла стенограмму суда над мисс Вудраф еще до прибытия сюда. Но у меня другое мнение о свидетельствах, которые вы исключили. Думаю, жюри – подходящий орган для оценки их обоснованности. Все это дело с «Чайна си» попахивает мошеннической операцией, а люди, которые занимаются таким бизнесом, убили бы Джона Финли без колебаний, если бы сочли, что он представлял угрозу.

– Полагаю, что мы поняли друг друга. Кроме того, я бы не прибег к приоритету неразглашения государственных секретов, даже если бы согласился с его использованием. Это сделали федералы.

Дана поняла, что больше ничего не добьется от Пайка, поэтому изменила тему разговора:

– Насколько я понимаю, Макс Диц, прокурор, который выступал в первый раз на суде по делу мисс Вудраф со стороны обвинения, исчез.

Пайк прекратил улыбаться:

– Да, исчез.

– Что-нибудь известно о том, что с ним случилось?

– Его машину нашли в аэропорту, но это не послужило ключом к разгадке того, что случилось. Некоторые полагают, что он сел в самолет и отбыл в состоянии депрессии в неизвестном направлении. Я в это не верю. Ни с одного из его банковских счетов не снимались деньги, не пользовался он и своей кредитной картой, так на что же он живет?

– Как насчет четверти миллиона долларов, которые, как полагают, имелись у Финли?

– Да, я об этом слышал. Проблема в том, что никто не видел этих денег. Сомневаюсь, чтобы они существовали на самом деле. Да если и существуют, то они у похитителей или спасителей Финли, но не у Макса Дица.

– Где Дица видели в последний раз?

– В своем кабинете. Он попросил у секретарши пачку бланков повесток в суд. Она принесла их. Чуть позже он ушел. Секретарша сказала, что он выглядел возбужденным.

– Вам известно, для чего ему понадобились бланки повесток?

– Нет.

– Обнаружены ли какие-нибудь зацепки для выяснения причин исчезновения Дица в его доме или в кабинете?

– Мы не нашли ни одной зацепки.

– Как поступили с его имуществом?

– Оно помещено на склад, где мы храним вещественные доказательства по открытым делам.

– Я смогу взглянуть на его вещи?

– Для чего, неужели вы усматриваете какую-либо связь между ними и делом Вудраф?

– Просто из любопытства.

– Знаете, его потом отстранили от дела.

– Мне это известно.

– Его исчезновение ничего не прибавит к вашей истории.

– Наверное, так. – Дана поднялась. – Может, встретимся в другой раз?

– С удовольствием. И я не шучу. Если вы обнаружите что-нибудь, реабилитирующее Вудраф, дайте мне знать. Послать кого-нибудь на смерть предполагает чудовищную ответственность. Я бы не простил себе, если бы на мне лежала ответственность за казнь невиновного человека.

Как только Дана вышла из здания окружного суда Малтномы, она проверил свой список необходимых дел, записанный на последней странице блокнота. Она опросила всех, кого намечала, остался лишь один пункт.

Дана должна была воспользоваться поздним рейсом, чтобы вылететь из международного аэропорта Портленда, зато у нее оставалось до отлета несколько часов. Она упаковала вещи и выписалась из отеля. Затем поговорила с консьержем. По его словам, доехать до Шелби можно было за сорок пять минут. Она установила «навигатор» на местоположение склада и поехала по шоссе № 30 в направлении Астории. Шоссе пролегало вдоль берега реки Колумбия, и в поле зрения Даны постоянно находились зеленые и желто-коричневые крутые берега штата Вашингтон на противоположной стороне.

Во время поездки она обдумывала все, что узнала во время пребывания в Орегоне. К тому времени как Дана припарковалась на стоянке у пакгауза, она пришла к выводу, что единственная новая информация, которую удалось добыть, – это исчезновение Макса Дица, а также смерть Джерри Свенсона и Тома Освальда. Исчезновение и смерть внушали подозрение, но не являлись фактами, связанными с «Чайна си». Более важным было то, что ничто из выясненного ею не указывало на связь между судьей Прайсом и «Чайна си».

Когда Дана выбралась из машины, солнце уже садилось, и она дрожала от холода. У пирса не было ни одного корабля, но Дана подошла тем не менее к самой воде и попыталась представить, как выглядело это место в ночь убийств.

Дискомфорт от резкого, холодного ветра заставил Дану сократить время фантазирования и пойти назад к пакгаузу. Он выглядел заброшенным, но она все равно обошла его вокруг. На стороне противоположной парковке ее машины она обнаружила дверь с тяжелым висячим замком.

Дана решила, что ей больше нечего было здесь делать, поэтому направилась к своей машине. Когда она повернула за угол, то увидела черный внедорожник, припаркованный боком на стоянке и мужчину крупного телосложения, прислонившегося к арендованной ею машине. После бегства из подвала, где она содержалась заложницей, Дана не расставалась вне дома с оружием. Пистолет «беретта», который покоился в кобуре на талии, давал ей чувство комфорта. Она расстегнула кобуру, перед тем как встать на достаточной дистанции от мужчины так, чтобы выстрелить в него, если возникнет опасность.

– Становится холоднее, – проронил мужчина.

Дане послышался скандинавский акцент в его голосе.

– Почему вы облокотились на мою машину? – спросила она.

Мужчина улыбнулся:

– Я слышал, что вы очень крутая.

– Слушай, вали отсюда, у меня нет времени на пустую болтовню. Ты можешь делать вид, что тебе безразлично, но я найду способ заставить тебя поволноваться. Если тебе что-то обо мне известно, то ты должен знать, что я не поколеблюсь прикончить тебя, если почувствую для себя угрозу.

Мужчина выпрямился. Следы игривого выражения на его лице пропали. Его взгляд стал столь же холодным и жестким, как взгляд Даны.

– Скажи Патрику Горману, что здесь нет горячих фактов.

Дана не ответила.

– Твой дружок Джейк Тини сейчас в Сьерра-Леоне. Опасное место.

Дана выхватила пистолет:

– Заткни пасть!

– Это просто замечание. И есть другое. «Экспоузд» будет трудно напечатать историю о «Чайна си», если здание редакции испарится.

– Ты кто?

Мужчина улыбнулся. Затем повернулся, не отвечая на вопрос Даны, и полез во внедорожник. Дана не препятствовала ему. Как только он скрылся из вида, она облокотилась на свою машину. Упоминание имени Джейка Тини потрясло ее. Оказавшись заложницей, Дана потеряла всякий страх перед смертью. Она действовала пренебрегая риском. Любовь изменила ее. Она по-прежнему не слишком заботилась о собственной безопасности, но мысль о том, что из-за нее может пострадать Джейк, наполняла ее ужасом и создавала ощущение уязвимости. Это ее бесило.

Дана завела машину и поехала по шоссе. Ирония состояла в том, что угрозы мужчины с целью заставить ее не публиковать историю «Чайна си» способствовали пониманию ею того, что некто опасался превращения этого инцидента в очень большой скандал. Вопрос, на который Дане следовало ответить, заключался в том, готова ли она рискнуть с публикацией.

– Пат, это Дана.

– Ты где? – спросил Горман.

– Я на пути в аэропорт Портленда, чтобы успеть на авиарейс в округ Колумбия.

– Ты, случайно, не везешь в своих сексуальных колготках сенсационную новость? – грубовато пошутил редактор.

– Послушай, извращенец, ничего подобного у меня нет.

– Для меня у тебя есть что-нибудь?

– То, чем я занималась, слишком серьезно, чтобы обсуждать без доказательств, а я не смогла добыть железных доказательств.

– Мы не нуждаемся в этих вонючих доказательствах, чтобы печатать наши истории, – сказал Горман с ужасным мексиканским акцентом.

Дана рассмеялась.

– Если у тебя нет для меня истории, зачем ты звонишь?

– У тебя ведь есть связи в кругах, близких к спецслужбам, так?

– Почему тебя это интересует? – спросил Горман без всяких юмористических ноток в голосе.

– Меня шантажировали, пока я вела свое расследование, и я хочу знать, насколько серьезно я должна воспринимать эту угрозу.

– Какое разведывательное ведомство ты имеешь в виду?

– Полагаю, ЦРУ, но, возможно, это Департамент внутренней безопасности.

– Позволь мне навести справки. Я тебе перезвоню.

– Спасибо, Пат. Если бы это не было важно, я бы не спрашивала.

– Знаю, Дана. Поэтому и хочу помочь тебе.

Глава 47

Когда Гинни включили в группу подготовки Одри Стюарт к слушаниям в конгрессе, она предполагала, что ее загруженность по работе уменьшится. Однако вскоре убедилась, что это было ошибочное предположение. Только в десять часов вечера она прошла сквозь входную дверь своей квартиры, прислушиваясь к звукам оживленного разговора, доносившегося из гостиной. Одним из участников разговора была женщина, говорившая знакомым голосом. Прислоняя свой кейс к стенке в прихожей, Гинни услышала слова «Миллард Прайс». Прислушиваясь, сняла пальто. В голосе Брэда различалось напряжение, но отнюдь не смысл произносимого. Затем она услышала, как женщина сказала:

– Тебе следует сказать судье Мосс, что твое участие в этом деле слишком опасно.

– Что слишком опасно? – спросила Гинни, войдя в гостиную и увидя там Дану Катлер и Брэда.

Собеседники застыли, как два испуганных оленя в свете фар грузовика фирмы «Мак».

– Что случилось? – спросила Гинни с подозрением, поскольку ответить на ее вопрос ни Брэд, ни Дана не спешили.

– Я не слышал, как ты вошла, – смутился Брэд.

– Может, это к лучшему, – ответила Гинни. – Что вы здесь обсуждаете?

– Дела, дорогая, – пояснил Брэд, – и конфиденциальные.

– Не слишком конфиденциальные, если они опасны. Я тоже здесь живу. И если дело касается Милларда Прайса, то смогу быть полезной. Он был партнером фирмы «Рэнкин, Ласк…», перед тем как перешел на работу в Верховный суд.

– Пожалуйста, забудь все, что ты здесь слышала, – взмолился Брэд.

Гинни пронзила жениха взглядом.

– Это как-то связано с нападением на судью Мосс, не так ли?

– Откуда ты это взяла? – спросил Брэд с нервным смешком.

– Оттуда, дорогой, что я не глупа. Я отчетливо слышала, как твоя сообщница сказала, чтобы ты предупредил судью об опасности того, чем вы занимаетесь, а нападение на судью Мосс – единственная опасная вещь, которая случилась в суде с тех пор, как ты там работаешь.

– Гинни, я не шутила, – сказала Дана. – Мы работаем над тем, что касается суда. Брэд не может этого раскрывать. Я только что узнала, что дилетантам не следует этим заниматься.

– Что-нибудь серьезное, требующее вмешательства полиции? – уточнила Гинни.

Дана кивнула, поэтому Гинни испугалась.

– Прислушайся к ее совету, Брэд.

Брэд выглядел так, будто хотел что-то сказать, но не мог себя заставить это сделать.

– Я говорю серьезно, – продолжила Гинни. – Тебя чуть не убили на подземной парковке. Я люблю тебя и не могу смириться с тем, что твоя жизнь подвергается риску.

Плечи Брэда опустились, и он вздохнул.

– Хорошо. Твоя взяла. Я скажу судье Мосс, чтобы она проконсультировалась с Кейтом Эвансом.

– Ты поступаешь правильно, – одобрила Брэда Дана.

Гинни почувствовала облегчение, а Дана взглянула на часы.

– Уже поздно, – сказала она. – Мне нужно идти. – Она встала. – Рада была увидеть тебя, Гинни. Когда приедет Джейк, оторвемся вместе?

– Хотелось бы. Может, перед этим пообедаем вчетвером.

– Как пожелаешь. Я позвоню тебе.

Брэд проводил ее до выхода и закрыл за ней дверь.

– Ты собираешься рассказать мне, чем вы занимаетесь? – спросила Гинни, когда они остались вдвоем.

– Я в самом деле не могу этого сделать. Речь идет о суде, и я обещал, что никому ничего не расскажу, кроме Даны.

– Значит, ей ты можешь рассказать, а женщине, с которой собираешься прожить всю жизнь, не можешь?

– Ты не права. Дане платят за расследование… проблемы. Это был деловой разговор между клиентом и его нанимателем.

– Ты платишь ей?

– Я не могу ответить на твой вопрос, давай прекратим этот разговор, ладно? Как ты себя будешь чувствовать, если я попрошу тебя раскрыть конфиденциальную переписку между тобой и клиентом или потребую, чтобы ты рассказала суть твоих деловых переговоров с партнерами?

Гинни видела, что Брэд расстроен, и поняла, что он прав. Она взяла его руки в свои. Заглянула ему в глаза.

– Я беспокоюсь, потому что люблю тебя, и не переживу, если с тобой что-нибудь случится.

Брэд обнял ее. Если бы у него был выбор между миллиардом долларов и объятием Гинни, он знал, что его сердце предпочло бы последнее.

Во сне Брэд очутился на палубе «Чайна си», а корабль был превращен в клуб с показом стриптиза. Брэд сидел за столом, покрытым белоснежной скатертью, при свечах, наблюдая за тем, как обнаженные грудастые женщины с широкими задницами прыгают на приподнятой сцене. Рядом с ним сидел Миллард Прайс в сомбреро и яркой мексиканской шали. На коленях Прайса расположилась почти обнаженная женщина. Судья был пьян, гоготал и совал стодолларовую купюру под ее набедренную повязку. Затем женщина повернулась к Брэду и выставила свои груди перед его лицом.

– Хочешь потанцевать? – спросила она за мгновение до того, как Брэд подскочил в кровати и уставился взглядом во тьму.

– Что-то не так? – промычала спросонья Гинни.

– Все в порядке, – произнес он, но напряженность в голосе Брэда говорила ей о другом. – Мне нужно позвонить.

– Еще только три часа ночи, – сказала Гинни, сбросив остатки сна.

– Знаю.

Брэд схватил мобильник и вышел из спальни. Его скрытность не давала Гинни покоя. Она поразмыслила, оставаясь в кровати, и решила, что должна выяснить, чем занимается Брэд, поэтому прокралась к двери спальни и открыла ее с едва слышным скрипом.

– Знаю, что поздно, Дана, но ждать нельзя, – шептал Брэд, ошибочно полагая, что Гинни не может его услышать. – Подставная компания, которую использовали для покупки «Чайна си», называлась «ТП энтерпрайсиз». Помнишь, Мэри Гаррет рассказывала, как Сара Вудраф спрашивала Джона Финли, что означают инициалы ТП. Он отшутился, что это титьки и попка. Но это не так. Ты ведь читала биографию Прайса, верно? Он приехал в Дартмут вместе с Мастерсоном, и они стали звездами футбольной команды-победительницы турнира. Помнишь их кличку – «Два приятеля»! ТП.

Когда произошел инцидент на «Чайна си», Деннис Мастерсон был главой ЦРУ, а Миллард Прайс – главным компаньоном фирмы «Рэнкин, Ласк…» и одним из ближайших друзей Мастерсона. Контрабанда гашиша была незаконной операцией, которую ЦРУ не смогло бы провести через конгресс, поэтому Мастерсон нанял Финли в качестве независимого подрядчика и подставного лица. Он также попросил своего лучшего друга Милларда Прайса создать подставную компанию для покупки корабля и финансирования операции. Компанию назвали «ТП энтерпрайсиз», потому что один «приятель» попросил другого «приятеля» учредить ее. Доказать это будет нелегко, но у нас есть ключ для дальнейшего продвижения.

Дана что-то ответила.

– О’кей, это поможет в расследовании Кейту Эвансу. Если он сможет обосновать, что учредителем компании был Прайс, то установит связь между Прайсом и «Чайна си», а мы точно будем знать, почему Прайс хочет сорвать истребование дела Вудраф.

Гинни слушала до тех пор, пока не убедилась, что разговор по мобильнику закончился. Она прокралась назад в постель и закрылась с головой простыней. Теперь она знала, почему Брэд и Дана секретничали. Они подозревали, что действующий член Верховного суда замешан в контрабанде наркотиков. Гинни было нетрудно догадаться, что Брэд и Дана подозревали Милларда Прайса также в причастности к покушению на судью Мосс.

Гинни решила, что какое-то недавнее происшествие заставило Дану предостеречь Брэда о необходимости прекратить расследование. Люди, пытавшиеся убить судью Верховного суда, ни на мгновение не поколеблются расправиться с ее помощником, поэтому совет Даны был вполне здравым. Но Брэд, кажется, был полон решимости доказать причастность Прайса к покушению, если удастся установить, что тот основал компанию «ТП энтерпрайсиз». У Гинни родилась идея, как это можно сделать, не подвергая риску при этом себя или Брэда.

Глава 48

В 7.30 утра Гинни загрузила свой компьютер и набрала в поисковике слова «Сара Вудраф». Она боялась, что ее могут вычислить по поискам, поэтому воспользовалась паролем одного из младших компаньонов. У нее не заняло много времени найти информацию о деле, по которому подано ходатайство в Верховный суд, и газетные статьи о двух судебных процессах над Вудраф в связи с убийством одного и того же человека.

Закончив поиски, Гинни поняла, почему копание в этом деле представляло большую опасность. Раз корабль «Чайна си» исчез, Мастерсон почувствовал, должно быть, уверенность в успехе. Затем Макс Диц обвинил Сару Вудраф в убийстве, а Мэри Гаррет занялась проблемой «Чайна си». Мастерсон, должно быть, снова вздохнул с облегчением, когда первое дело отменили и ни у кого не осталось повода интересоваться тем, что произошло в Шелби. Однако призрак «Чайна си» вновь появился, когда Джон Финли восстал из мертвых, а единственным средством защиты клиентки Мэри Гаррет было доказательство, что Финли связан с киллерами из ЦРУ и наркоторговцами.

Мастерсон, должно быть, считал, что ему ничто не угрожает, когда судья связал руки Гаррет приоритетом неразглашения государственных секретов. Но Сару Вудраф приговорили к смерти, а Верховный суд штата Орегон постановил, что право подзащитной на оправдательное свидетельство в деле об убийстве не имеет преимущества перед приоритетом неразглашения государственных секретов, и эта проблема, связанная с делом, приобрела общенациональное значение. Если истребование дела в Верховный суд не будет обеспечено, дело будет похоронено. Если это обеспечат, то по делу будет произведено расследование на общегосударственном уровне. Пока Мастерсон возглавлял ЦРУ, у него в распоряжении был миллион способов прикрыть дело, но теперь он действует сам по себе. Ему пришлось избавляться от судьи Мосс, поскольку она стала препятствием на пути отказа судом истребования дела.

Как только Гинни сочла себя достаточно осведомленной в обстоятельствах дела, она предприняла собственные поиски файлов фирмы по компании «ТП энтерпрайсиз». Гинни разочаровалась, когда компьютер не выдал соответствия ее запросу, но это ее не удивило. Любой достаточно сообразительный человек, который осуществляет крупную операцию по контрабанде наркотиков под носом у федеральных властей, будет стремиться скрыть свои следы.

Если Прайс оформлял документы для регистрации компании, он мог их хранить в другом месте. К примеру… В течение первой недели работы в фирме Гинни понадобилась папка из закрытого дела, которое было заведено для крупного компаньона в 1970 году, до того как фирма стала пользоваться компьютерами. Когда Гинни не смогла обнаружить ее, она навела справки у секретарши компаньона, который поручал ей составление проекта, где можно найти нужную папку. Секретарша достала из ящика своего письменного стола специальный ключ и, передав его Гинни, послала ее в подвал, куда складывались папки с документами.

Той самой секретарши еще не было на работе, но ящик ее стола не был заперт. Гинни нашла этот ключ и вызвала лифт, спускавшийся в подвал. Когда двери лифта открывались в помещении для приема клиентов «Рэнкин, Ласк…», взору представал мир сверкающих поверхностей, сияющего хрома и полированного дерева. Подвал представлял собой теневую сторону учреждения. Выйдя из лифта, Гинни вошла в неокрашенный бетонный коридор, слабо освещенный лампами малой мощности. Воздух был холодным и влажным, в застоявшейся атмосфере ощущался запах распада. Обе стороны коридора были поделены на складские отсеки. В каждом отсеке смутно различались папки, защищенные проволочной сеткой в деревянной рамке. Лица Гинни коснулись нити паутины, заставив ее вздрогнуть, перед тем как удалить их. Фонарик оказался бы здесь кстати, и она выругала себя за отсутствие предусмотрительности.

У каждого отсека был номер. Из прошлого визита сюда Гинни знала, что первые четыре цифры обозначали год. Она нашла отсек, помеченный годом, когда проводилась контрабандная операция. Его пространство заполняли серые металлические шкафы с папками. Каждый ящик шкафа имел бирку с буквами в алфавитном порядке, поэтому она выдвинула ящик с биркой «Тм – Тп». Отошла в сторону, чтобы дать свету с потолка осветить папки. Обрадовалась, когда обнаружила папку «ТП энтэрпрайсиз». Гинни открыла ее. Папка содержала документы о регистрации компании на Каймановых островах и переписку по этому поводу. Сверху лежало письмо с подписью Милларда Прайса. Гинни вынула свой мобильник и сфотографировала каждую страницу папки. Она почти закончила работу, когда услышала, как открылись двери лифта. Гинни вернула папку в ящик и задвинула его. Затем выключила и спрятала в карман мобильный. Когда она повернулась, в дверном проходе стоял Грег Макензи, загораживая своей массивной фигурой свет из коридора.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Макензи.

Гинни заранее приготовила объяснение на случай, если в подвале ее кто-нибудь обнаружит. Ее сердце учащенно забилось, но она улыбнулась и показала толстую папку из дела о страховании истца по фамилии, начинавшейся с буквы «Т».

– Проверяю, были ли у этого парня претензии по страхованию прежде. Мы полагаем, он ненадежен. Ты что здесь делаешь?

Перед тем как ответить, Макензи задержал на ней взгляд на несколько секунд.

– Меня послал мистер Мастерсон. Он хочет видеть тебя.

– Я скоро буду.

– Он ждет немедленно.

Гинни хотела сказать, чтобы Макензи отправлялся назад, но они были в подвале одни, и он внушал ей страх. Макензи отступил и позволил ей выйти из отсека. Затем последовал за ней к лифту. Помощник не пытался соблюдать дистанцию. Его фигура с массивными плечами маячила в паре метрах от нее. Она чувствовала резкий запах его лосьона после бритья.

Поднимаясь наверх, Гинни пыталась угадать, откуда Мастерсон узнал, что она может быть в подвале. Не подозревал ли он, что она интересуется «ТП энтерпрайсиз»? Интересно, не вызвал ли где-нибудь запрос ее компьютера сигнал тревоги? Но откуда было знать, что это ее запрос? Она пользовалась паролем компаньона. Хотя работал ее компьютер… Отслеживает ли ЦРУ или Агентство национальной безопасности любого человека, который интересуется «ТП энтерпрайсиз»? Имеется ли технология, позволяющая фиксировать запросы с ее компьютера?

Когда Гинни поднялась из подвала в холл здания, то лицезрение людей на противоположной лифту стороне позволило ей почувствовать себя увереннее, по крайней мере на короткое время. Макензи проводил ее вплоть до кабинета Мастерсона.

– Скажи мистеру Мастерсону, что я привел Гинни Страйкер, – отчеканил Макензи секретарше Мастерсона.

Гинни полагала, что секретарша главного компаньона заслуживала большей предупредительности со стороны лица, желавшего стать компаньоном, но Макензи обращался с женщиной бесцеремонно, и та его явно побаивалась. Она связалась по селектору с боссом. Через мгновение секретарша пригласила Макензи войти, а Гинни сказала подождать. Макензи вышел через десять минут и взглянул на Гинни.

– Тебя просят, – сказал он. Затем повернулся спиной к Гинни и вышел.

Когда Гинни вошла в кабинет, Мастерсон улыбался, но не предложил ей сесть. Он сидел за столом. Рукава его белой шелковой рубашки были подвернуты, обнажая до локтя мускулистые руки. Узел галстука был сдвинут вниз, воротник рубашки распахнут.

– Как вам работается в фирме?

– Прекрасно. Очень интересная работа, особенно поручение по подготовке мисс Стюарт к слушаниям в связи с ее назначением.

– И вы приноровились, освоились?

– Вполне.

Мастерсон откинулся на спинку кресла.

– Полагаю, дни, проведенные в фирме, менее беспокойные, чем те, что выпали на вашу долю в Оре гоне.

– Честно говоря, мистер Мастерсон, свобода от преследования репортеров большое облегчение.

– Могу поддержать вас на основе своего опыта работы в ЦРУ. Куда ни пойдешь, всюду вспышки фотокамер, везде суют под нос микрофоны. С учетом нашего опыта приходится гадать, как бы вы и я голосовали, если бы вернулись в колониальные времена и принимая во внимание Первую поправку к Конституции.

Гинни заставила себя рассмеяться. Может, это случайность, что за ней послали, когда она просматривала папку по «ТП энтерпрайсиз».

Мастерсон взял со стола толстую подшивку и протянул ее Гинни:

– Здесь статьи, которые писала Одри по вопросам национальной безопасности, и ее докладные записки, составленные во время работы в ЦРУ. Я хочу, чтобы вы сделали краткий обзор всего этого вместе с резюме ее позиции по вопросам пыток и ограничений в области допросов. Ей наверняка будут докучать по этим вопросам, и нам следует уметь цитировать ее мнение слово за словом.

– Я сейчас же непосредственно займусь этим.

– Отлично. Хотелось бы, чтобы послезавтра все было готово.

– Нет проблем, – заверила его Гинни, хотя понимала, что подготовка дайджеста и выполнение других ее заданий к сроку означает работу до глубокой ночи.

– Вашему жениху нравится работа в Верховном суде?

Гинни почувствовала, как внутри ее пробежал холодок.

– Очень.

– И ему нравится работать помощником судьи Мосс?

– Да.

– Это кое-что. – Мастерсон покачал головой. – Если Верховный суд небезопасен в своем святилище, то в безопасности не может чувствовать себя каждый из нас.

Гинни кивнула из страха высказаться.

– Вы, кажется, были в подвале?

– Да, – сказала Гинни.

– Это место всегда нервировало меня. Оно похоже на средневековую темницу, не так ли? Несколько лет назад там напали на женщину. Уборщик хотел изнасиловать ее.

Гинни ощутила тяжесть в животе.

– Изъятие папок из этого хранилища – дело секретаря или помощника по правовым вопросам. Кто вас туда послал? Я позабочусь, чтобы этого не повторялось.

– Фактически меня никто не посылал. Я просто просмотрела папку по делу о страховании.

– Ваша работа не требует личного посещения подвала, – заверил Мастерсон. – Рад был поговорить с вами.

Гинни возвращалась в свой кабинет в тревожном состоянии. Что Макензи сказал Мастерсону? Заметил ли он, как она делала снимки с папки «ТП энтерпрайсиз»? Поручил ли Мастерсон краткий обзор статей Стюарт и докладных записок именно ей как раз потому, что хотел загрузить ее работой до ночи? Будут ли другие люди в помещении после шести часов? Она будет очень уязвима. Как ей защититься? Она могла позвонить только одному человеку. Войдя в свой кабинет, Гинни закрыла дверь и позвонила Дане Катлер.

Глава 49

Дана пренебрегла всеми другими делами, когда отправилась в Орегон. Она хотела наверстать упущенное начиная с утра, после посещения квартиры Брэда Миллера. Она заканчивала отчет о деле по промышленному шпионажу, когда услышала сигнал мобильного телефона, номер которого знали немногие.

– Да? – сказала Дана.

– Это Пат. У меня для тебя есть поручение. Мы собираемся поместить в газете материал о персонажах индейских легенд, таких как оборотни и вампиры.

– Индейцы верят в вампиров?

– Не надо расового высокомерия. Неужели ты думаешь, что единственными культурными сообществами, которые верят в легенды о вампирах, являются лилейно-белые восточные европейцы? Ты что – поборница превосходства арийской расы, что ли?

– Определенно нет, когда дело касается вампиров. Продолжай.

– Во всяком случае, неплохое место для начала – Национальный музей американских индейцев. Ты была там?

– Еще нет. Джейк делал там фотосъемку, а я в это время была за городом, вела наружное наблюдение.

– Отлично, у тебя есть шанс сравняться по культурному уровню со своим приятелем. Кто-то в этом музее должен знать несколько легенд, которые ты можешь использовать. Почему бы тебе не отправиться туда как можно быстрее, чтобы собрать материал для статьи?

Национальный музей американских индейцев, часть Смитсоновского института музеев, расположен на углу Четвертой улицы и авеню Независимости. В архитектурном отношении музей является одним из наиболее любопытных строений торгового комплекса. Его светло-коричневые криволинейные стены призваны изобразить естественную каменную кладку. Музей разительно отличается от окружающих зданий.

Пик туристского сезона прошел, и в начале дня посетителей было немного. Когда Дана вошла, то оказалась в большом просторном помещении, где могла беспрепятственно видеть купольный потолок, расположенный на пять этажей выше ее. Вверх, к экспозициям на каждом этаже, уходила, извиваясь, лестница. С верхней точки лестницы наблюдатель мог видеть входящих в помещение посетителей. Это было великолепное место для проверки того, не привел ли за собой тот, с кем предполагается встреча, хвост.

Горман никак не охарактеризовал Дане лицо, с которым ей предстояло увидеться, и не назвал его имя, но, как она предполагала, дал этому лицу ее устный портрет. Побродив бесцельно у входа несколько минут, Дана поняла, что никто к ней здесь не подойдет, поэтому начала подъем и осмотр экспонатов. Она бродила в одиночестве по галереям, вглядываясь в артефакты, собранные на землях индейцев Северо-Запада, когда к ближайшей витрине подошел мужчина. На нем была бейсбольная кепка «Вашингтон нэшнэлз», блестящая куртка «Нэшнэлз», джинсы и кроссовки. Это был белый человек, взгляд его карих глаз был устремлен на корзины тлинкитов из коры кедра.

– Вы не думаете, что индейцы тлинкиты верили в вампиров? – спросил он.

– Ума не приложу, – ответила Дана, – но сама являюсь репортером, готовящим для «Экспоузд» материал о легендах индейцев, поэтому в следующем номере газеты вы найдете ответ на ваш вопрос.

– Если пройти в конец экспозиции и взглянуть налево, то можно увидеть лестничный колодец. Почему бы не взобраться по лестнице на верхний этаж и не поискать вампиров там? Я приду к вам, как только удостоверюсь, что за вами нет слежки.

Дана вошла на лестничную площадку и поднялась на самый верх. Через несколько минут к ней присоединился знакомый Гормана.

– Что вы хотите знать? – спросил он.

Дана оценила деловой настрой незнакомца. Она отметила также, что он не называл своего имени, и предположила, что если бы она попросила его представиться, то он назвал бы вымышленное имя.

– Я собирала материал и подверглась шантажу. Полагаю, что лицо, шантажировавшее меня, послал Деннис Мастерсон. Насколько это опасно для меня?

Мужчина усмехнулся:

– Легко себе представить. Иметь Мастерсона противником – все равно что играть в компьютерную игру. Когда Мастерсон был главой ЦРУ, он мог послать управляемый снаряд с ядерной головкой в вашу ванную комнату, когда вы сидите на горшке.

– Но он больше не глава ЦРУ, так насколько он опасен?

– Очень опасен. Управляемый снаряд он послать больше не может, но кое-кто может предоставить его за определенную цену, а у Мастерсона имеются деньги, чтобы оплатить.

– Отлично. Вам удалось меня запугать, – призналась Дана.

– В таком случае я оказал вам услугу. Держитесь подальше от этого парня.

– Еще вопрос. Шантажист был примерно один метр девяносто сантиметров, плотного сложения, как у полузащитника в американском футболе, блондин и, полагаю, говорил со скандинавским акцентом.

– Это швед. Его зовут, кажется, Томас Бергстрем, но не могу поручиться за это. У него полно псевдонимов.

Когда Мастерсон возглавлял ЦРУ, Бергстрем выполнял его самые грязные поручения. Я бы воспринял любую его угрозу самым серьезным образом.

– Принесло бы мне пользу обращение к властям?

Мужчина рассмеялся:

– Мастерсон и есть власть, даже если он не входит в правительство. Мой совет: не суйтесь в чужие дела, иначе всю остальную жизнь вам придется каждую ночь сидеть с пистолетом на взводе. И никогда не заводить машину.

– Вы достаточно убедительно выразили свое мнение.

– И хорошо сделал. Потому что человек, организовавший нашу встречу, хочет, чтобы вы дожили до глубокой старости. За дело, которым вы занимаетесь, не стоит жертвовать жизнью.

– Еще одно. Я знаю, как найти Мастерсона, но как найти Бергстрема?

На лице незнакомца исчезло всякое подобие юмора.

– У вас что, уши заложены? Вы не расслышали то, что я вам говорил? Поиски этого парня – не самое обязательное, что следовало бы вам делать, ибо это будет вашим последним делом.

– Ценю ваше беспокойство, но все-таки мне хотелось бы знать.

– Ну, выяснением этого вам придется заняться самой. Преступно содействовать кому-либо совершать самоубийство.

Прежде чем отойти, незнакомец покачал головой. Он выглядел терпеливым учителем, который пытался сделать все возможное, но наконец явно разочаровался в непонятливом ученике. Дана понимала, что повела себя неправильно. Пат рекомендовал ей вести себя благоразумно, но она пренебрегла его советом. Дана размышляла о том, догнать ли незнакомца и извиниться, когда подал сигнал ее мобильный.

– Дана, – прозвучал голос Гинни Страйкер, – возможно, я попала в беду, помоги мне.

Глава 50

Кабинет Гинни располагался через три двери от пожарной лестницы, в ряду кабинетов-клетушек, зарезервированных для новых сотрудников. В 7.30 вечера гул деловой активности, который звучал на этаже в рабочее время, сменила мертвая тишина. Единственный звук, доносившийся до Гинни, издавал мощный пылесос, работавший в дальнем конце здания. Обычно по вечерам вместе с ней трудились ее коллеги, нанятые за зарплату, но последний из них попрощался вскоре после семи.

Гинни сосредоточилась на докладной записке Стюарт, оправдывающей пытку водой и другие приемы допроса. Записка напоминала по содержанию то, что она читала об испанской инквизиции. При этом Гинни была вынуждена признать, что данное ей поручение было интересно, несмотря на отталкивающую позицию Стюарт. Она ужаснулась при мысли о том, что женщина, писавшая такие трактаты, может заседать в Верховном суде. Гинни почувствовала угрызения совести в связи с ролью, которую она играла, пусть и небольшую, в продвижении туда Стюарт.

Звук пылесоса становился громче, и Гинни встала, чтобы закрыть дверь. Когда она бросила взгляд вдоль коридора, то увидела высокого широкоплечего мужчину в бейсбольной кепке и униформе уборщика, медленно вводившего и выводившего пылесос из небольших комнат, которые использовались служащими секретариата. Большинство уборщиков были обычно латиноамериканцами, и светлые волосы мужчины, а также его нордический профиль бросились Гинни в глаза. Она задержала на нем взгляд и закрыла дверь.

Гинни сделала несколько записей в служебном блокноте. Потом задумалась над тем, как преподнести подготовленный материал таким образом, чтобы претендентка на место судьи не выглядела как нечто среднее между Ганнибалом Лектером и Торквемадой. Внезапно Гинни услышала звук пылесоса прямо за дверью своего кабинета.

Когда швед подошел к пожарному выходу, он воспользовался шумом, издаваемым пылесосом, чтобы заглушить собственные шаги. Затем вынул из кармана спецодежды «глок». В полдень его вызвал Мастерсон и сказал, что один из сотрудников фирмы заметил, как Гинни Страйкер использовала мобильный, чтобы заснять документы папки, хранившейся в ящике под буквами Тм – Тп. Он считает, что это была папка «ТП энтерпрайсиз». Мастерсон хотел заполучить этот мобильный, знать имена людей, видевших снимки, а также приказал нейтрализовать Страйкер.

– Брось оружие, – скомандовала Дана Катлер из входа в кабинет секретарши, где она пряталась с шести вечера.

Многие цепенели в такой ситуации, но Бергстрем отреагировал мгновенно и, отступая к двери пожарной лестницы, обрушил на Дану град пуль. Она бросилась на пол, едва избегнув их попадания. Дана взглянула вверх, когда услышала, как захлопнулась стальная дверь. На какой-то миг ей пришла в голову мысль преследовать Бергстрема. Затем открылась дверь кабинета Гинни, вышедшей в коридор посмотреть, что вызвало треск, который она услышала сквозь завывание пылесоса.

– Назад! – крикнула Дана, хотя была почти уверена, что они обе в безопасности.

Гинни отступила в кабинет и закрыла дверь. Дана внимательно осмотрела пространство вокруг двери, прежде чем постучать в нее.

– Что случилось? – спросила Гинни.

– Уборщик хотел убить тебя. Я его остановила, но он воспользовался моим замешательством и сбежал.

– То, что я слышала, было стрельбой?

Дана кивнула.

Гинни сделала шаг назад и опустилась в кресло. Она прерывисто дышала.

– Не бойся. Ты в безопасности, – заверила ее Дана.

– Пока. А как насчет Брэда?

– За вашей квартирой наблюдают надежные люди. Я скажу Брэду, чтобы он добился от судьи Мосс санкции на защиту полиции, пока вы оба не будете в полной безопасности.

– Когда это будет? – спросила Гинни.

Если бы Дана знала!

– Вы получили досрочное освобождение, или Спартак совершил второе восстание рабов, – пошутил Брэд, когда Гинни и Дана вошли в квартиру в половине девятого вечера. Однако его улыбка быстро улетучилась, когда он заметил испуганный вид Гинни и мрачное выражение лица Даны.

– Что случилось? – всполошился он.

– Киллер хотел убить Гинни, и нам кажется, его подослал Деннис Мастерсон.

– Вы вызывали полицию? – Брэд бросился к Гинни.

– Нет, – ответила Дана. – Кое о чем надо посоветоваться с Кейтом.

– Почему тебя хотели убить? – обратился Брэд к невесте.

– Дай мне сесть, – попросила Гинни. – Я что-то тебе покажу.

Она села на диван, он – рядом с ней. Гинни открыла мобильник и показала ему снимки документов из папки «ТП энтерпрайсиз».

– Фирма хранит старые папки в подвале здания.

– Более важно то, почему ты разыскивала эту папку?

Гинни покраснела.

– Когда ты вызвал Дану среди ночи, я подслушала ваш разговор. Ты говорил, что оказался в тупике, не имея доказательства того, что Миллард Прайс связан с «ТП энтерпрайсиз», и мне пришло в голову, что в нашем учреждении могла оказаться соответствующая папка.

– И Мастерсон узнал, что ты роешься в папках?

– Должно быть, если он послал за ней, – вставила Дана.

– По крайней мере, ты теперь знаешь, что компанию учредил Прайс, – оправдывалась Гинни.

– Эта информация не стоит твоей жизни, – отмахнулся Брэд.

– Если вы передадите эти снимки судье Мосс или ФБР, у Мастерсона не останется повода преследовать меня, – сказала Гинни.

– Не уверен. Прокурор потребует твоих обоснований для использования снимков в судебном процессе. Только ты знаешь, где нашла их, и бьюсь об заклад, что папки уже не существует.

– Одно я знаю точно, – заметила Дана. – С этого момента вы двое связаны с делом Вудраф и Миллардом Прайсом. Нет верхнего предела продолжению вашей вовлеченности в это дело, и, как мы убедились сегодня, могла быть очень большая нижняя планка.

– Судья Мосс находится с публичными выступлениями в Техасе, – размышлял Брэд. – Она вернется через два дня. По возвращении я сообщу ей о снимках и о том, что Дана узнала в Орегоне. Затем я попрошу ее передать эту информацию в ФБР. Что ты собираешься делать, Дана?

– Пока не знаю, – покачала головой она, хотя хорошо знала, что будет делать. Человек, который пытался сегодня вечером убить Гинни, представлял угрозу для нее самой и для мужчины, которого она любила. Дана не собиралась сидеть и ждать, пока Бергстрем или Мастерсон сделают следующий шаг. Она намеревалась выследить Бергстрема и получить гарантию того, что люди, о которых она беспокоилась, будут в безопасности.

Глава 51

Особняк Денниса Мастерсона под названием «Иван Карпински» арендовала подставная компания с офисами в Дубае. Мастерсон использовал особняк для тайных свиданий с женщинами, помимо жены, и секретных встреч. Когда на трель звонка Мастерсон поспешил к входу, он обнаружил Милларда Прайса. Тот стоял на придверном коврике в тяжелом черном пальто с поднятым воротником и в мягкой фетровой шляпе с низко опущенными полями. Шляпа служила двойной цели – для маскировки и для защиты от ливня, обрушившегося на столицу.

– Ты выглядишь как частный детектив, Милли, – пошутил Мастерсон, называя Прайса по прозвищу, которое тот приобрел в Дартмуте, где это женственное имя составляло разительный контраст с его мощной игрой на футбольном поле.

– В этом нет ничего смешного, Деннис, – ответил Прайс на шутку своего удивленного приятеля.

– Позволь я налью тебе чего-нибудь, – предложил Мастерсон, пока Прайс бросал на кресло свои шляпу, шарф и пальто.

– Виски. Отличный напиток. Ты мне должен.

– Будь спокоен, – сообщил Мастерсон, подходя к своему бару. – Папка уничтожена. – Он не сообщил приятелю о попытке уничтожения лица, которое фотографировало папку с документами. Прайс был щепетилен, и чем меньше он знал, тем лучше. – Хотелось бы понять, почему на первом месте папка.

– Мне не следовало этого делать. А ты никогда не говорил достаточно четко, для чего я должен был учреждать эту проклятую компанию. Если бы я знал…

Мастерсон передал приятелю бокал, на три четверти заполненный односолодовым виски двадцатипятилетней выдержки.

– Я говорил тебе, что это секретная операция. Если бы она была хоть чуточку легитимной, я бы не нуждался в тебе, чтобы зарегистрировать компанию. Во всяком случае, вреда от этого не будет.

Прайс сделал глоток на четверть содержимого бокала.

– Она подружка Миллера, Деннис. Для чего подружка Миллера искала компанию, которая купила «Чайна си»? За всем этим стоит Фелиция.

– Мосс, несомненно, представляет проблему, – спокойно подтвердил Мастерсон.

– Тебе нельзя охотиться за ней снова, – энергично произнес Прайс. – Не могу поверить, что ты пытался ее убить.

– Ты запоешь по-иному, если дело будет истребовано и «Чайна си» заинтересуется каждый репортер, ищущий материал для уголовной хроники.

– Она – судья Верховного суда Соединенных Штатов.

– К сожалению.

– Обещай, что больше не будет никакого насилия.

– Не буду лгать, Милли. Мы зашли слишком далеко. Я не собираюсь допустить, чтобы это дело разрушило мою или твою жизнь. Тебе известно, что в него совала свой нос в Орегоне Дана Катлер?

– Следователь, помогавшая свалить Фаррингтона?

Мастерсон кивнул:

– Наш агент в суде установил жучок в апартаментах Мосс. Я узнал кое-что о Мосс, поскольку она порекомендовала кому-то разобраться в этом деле. Тот встретился с Катлер, и через несколько дней она вылетела в Орегон.

– Она что-нибудь нарыла?

– Должно быть, она установила связь между тобой и этим делом, раз Гинни Страйкер копалась в папке «ТП энтерпрайсиз».

– Что ты намерен делать?

– Я приложу все усилия, чтобы продвинуть в суд Одри. Так мы похороним проклятое дело раз и навсегда, и нам больше не придется думать об этом гребаном корабле.

Наблюдение за Мастерсоном было для Даны единственным способом выйти на шведа Томаса Бергстрема или на того, кем этот хмырь был на самом деле. Мастерсон ездил на работу и с работы с водителем в черном «линкольне» с тонированными стеклами. Главной проблемой было то, что «Рэнкин, Ласк…» была связана контрактом с компанией, располагавшей парком идентичных машин. Любой представитель «Рэнкин, Ласк…», пожелавший воспользоваться услугами транспортной компании, садился в такую машину в подземном гараже, находившемся под зданием. Поскольку у Даны не было рентгеновского аппарата, то отсутствовало и средство определить, какой машиной воспользовался Мастерсон. Она решила эту проблему, подкупив одного из служащих гаража, который сообщал ей по телефону нужную информацию за несколько минут до того, как одна из машин выезжала с парковки.

Ливень ухудшал видимость и способствовал незаметному следованию Даны за лимузином. Когда машина остановилась перед высоким жилым зданием, Дана припарковалась на противоположной стороне улицы и стала наблюдать, как шофер сопровождает Мастерсона к входной двери, прикрывая его от дождя большим черным зонтом. Она знала, где проживал Мастерсон, знала, что не в этом доме. Поскольку у нее не было определенного плана, она решила оставаться на месте и ждать, не произойдет ли что-либо интересное. Дана не разочаровалась в своих ожиданиях.

Через сорок минут после того, как высадился Мастерсон, к зданию подъехал другой «линкольн» с Миллардом Прайсом. Сначала Дана его не узнала, но судья снял свою шляпу, чтобы стряхнуть капли дождя, когда оказался под козырьком над входной дверью.

Прайс вышел через час и сел в поджидавшую его машину. Дана не видела причины следовать за ним, поэтому задержалась. Она была рада, что так поступила. Через тридцать минут после отъезда Прайса в здание вошел Томас Бергстрем. Через полчаса он тоже отъехал. Дана последовала за ним через границу штата в Виргинию. Если она ожидала, что супермен Мастерсона проживал в каком-либо экзотическом месте, похожем на яхту или особняк, то она ошибалась. Жилищем Бергстрема был дом в жилом поселке верхнего слоя среднего класса. Дом выглядел так же, как и любой деревенский дом в Новой Англии. Дана навела окуляры бинокля на переднее окно и увидела, как Бергстрем обнимал привлекательную брюнетку, которая еще раньше вскочила с дивана гостиной, уловив, когда открылись двери гаража. Дана переместила взгляд на пространство перед входом в дом и увидела у порога подростковый велосипед и футбольный мяч.

Глава 52

Когда на следующее утро Брэд пришел в кабинет, Гэрриет Лезак уже работала за своим компьютером. При появлении Брэда она отвлеклась от работы.

– Нам можно поговорить? – спросила Гэрриет. В ее голосе звучала тревога.

– Конечно, но о чем?

Гэрриет закрыла дверь.

– Я всю неделю не находила себе места и решила, что должна рассказать это кому-нибудь.

Брэд не понял, о чем она говорит.

– Ты знаешь, что я выходила на пробежку в вечер покушения на судью Мосс?

Брэд кивнул.

– Я возвратилась как раз перед нападением на нее. Когда это случилось, я принимала душ. Ничего не знала об этом, потому что все происходило в подвальном этаже. Как только оделась, пошла повидать Кайла Петерсона, одного из помощников судьи Прайса. Ты его знаешь?

– Встречались. Он взят по найму от «Рэнкин, Ласк…», где работает Гинни.

– Прайс разослал юридическое заключение, и судья Мосс захотела узнать мою оценку его. У меня возникла проблема с одной сноской. Работал над проектом заключения Кайл, и я пошла выяснить, не ушел ли он с работы. Дверь в его кабинет была закрыта, но я была настолько поглощена проблемой, что открыла ее без стука. Кайл сидел на письменном столе и, согнувшись, что-то совал в свой кейс. Мое появление его шокировало. Не удивило, а именно шокировало. Секунду он смотрел на меня. Затем запихнул кейс под стол.

– Что же Кайл совал в кейс?

– Не могу быть уверенной на сто процентов. Потому никому не рассказала сразу. Но меня это гложет. Вдруг я промолчу, а случится что-то еще.

– Что это было, Гэрриет?

Лезак взглянула на Брэда. Обычно она резко высказывала свое мнение и выглядела уверенной в себе. Он не помнил, чтобы она проявляла нерешительность.

– Мне кажется, это была маска из черной вязаной шапки, вроде тех, какие используют в спецподразделениях.

– В спецподразделениях? – тупо повторил Брэд.

– Ты поймешь, почему я медлила. Это не произвело на меня большого впечатления в то время, потому что я не знала о нападении. Через несколько дней после него я услышала, что человек, пытавшийся убить судью Мосс, прятал лицо под черной шапкой.

Брэд вспомнил, что Миллард Прайс привел Петерсона в Верховный суд после того, как один из его помощников попал в аварию. Не был ли этот «несчастный случай» спланирован для того, чтобы Прайс взял в свой штат убийцу?

– Насколько ты уверена? – спросил Брэд.

– Я видела это всего лишь секунду.

– Почему ты обратилась ко мне? Почему не пошла в полицию или в ФБР?

– У тебя есть опыт в такого рода вещах, и ты видел налетчика. Прежде чем рассказывать кому-то, я хочу знать твое мнение, мог ли им быть Кайл. Если я выдвину против него обвинение, он может лишиться карь еры.

Брэд закрыл глаза и попытался вспомнить в деталях инцидент в гараже. Похож ли был Кайл на того убийцу?

– Кайл выглядит атлетом, как и убийца, – размышлял Брэд, – но я видел того человека несколько мгновений. Вначале я находился наверху ската, затем смотрел с пола. Потом он схватил меня сзади. Я снова оказался на полу. Ни одна из этих позиций не давала возможности точно определить рост убийцы. Все происходило так быстро…

– Проклятье! Я надеялась, что ты выскажешься более определенно.

– Не могу.

– Что же мне делать?

– Думаю, тебе следует рассказать то, что ты сообщила мне, моим друзьям из ФБР.

Судья Мосс все еще находилась в Техасе с публичными выступлениями, поэтому Брэд встретился в ее офисе с Мэгги и Кейтом сам.

– Что случилось? – спросил Кейт, как только Брэд закрыл дверь.

– Я сижу в кабинете вместе с Гэрриет Лезак, другим помощником судьи. Только что она рассказала мне о том, что видела вскоре после нападения на судью Мосс. Это может произвести прорыв в вашем расследовании дела.

– Если так, то почему ты выглядишь столь удрученным? – спросил Кейт.

Брэд ответил не сразу.

– Случилось кое-что, о чем я не могу вам сообщить прямо сейчас.

Лицо Кейта выразило недоумение.

– Ты знаешь нечто, способное поставить под сомнение то, что этот свидетель может нам сообщить?

– Ничего подобного. Я просто говорю о некоторых причинах, которые не могу объяснить. Но надеюсь, что это скоро изменится. Пока же выслушайте Гэрриет. Она расскажет вам, кто напал на судью Мосс. Если ее информация подтвердится, то я смогу, вероятно, объяснить, почему напали на судью.

Закончив допрос Гэрриет, Кейт Эванс и Мэгги Спаркс направились в кабинет Кайла Петерсона, который он занимал вместе с Вильгельминой Хорст. Когда Мэгги постучала в дверь, Хорст оторвала взгляд от дела, которое изучала.

– Чем могу помочь? – спросила она.

– Это кабинет Кайла Петерсона? – спросила Мэгги.

– Да.

– Он где-нибудь здесь?

– Нет, он еще не приходил.

Кейт посмотрел на часы:

– Он обычно приходит после десяти, мисс?

Хорст окинула подозрительным взглядом фигуры агентов и спросила:

– Кто вы?

Мэгги показала свое удостоверение.

– Мэгги Спаркс и Кейт Эванс. Спецагенты ФБР, – произнесла она с обезоруживающей, как ей показалось, улыбкой. – Кто вы?

– Вилли Хорст. Тоже помощница судьи Прайса.

– Итак, мисс Хорст, мистер Петерсон приходит к десяти?

– Да, обычно он приходит раньше меня.

Спаркс нахмурилась:

– У вас есть номер его мобильника, домашнего телефона или домашний адрес?

– Для чего это? – спросила Вилли.

– Нам нужно задать ему несколько рутинных вопросов относительно нападения на судью Мосс, – сказал Кейт.

– Я не могу дать вам такую информацию, даже если вы из ФБР. Вам нужно поговорить с главой канцелярии или с кем-нибудь из полицейской службы.

– Вы правы, – согласилась Мэгги. – Между прочим, где были вы, когда напали на судью Мосс?

– Я уже говорила об этом одному из наших офицеров полиции. Вам могут сообщить.

– Разумеется, но раз мы уже здесь…

– Занималась в тренажерном зале.

– Знаете, где был тогда Петерсон?

– Нет.

– Вас видели, когда вы занимались в тренажерном зале?

– Вы имеете в виду, есть ли у меня алиби? Нет. Я уже обо всем этом рассказала полиции.

– Благодарим вас, мисс Хорст, – сказала Мэгги. – Мы воспользуемся вашим советом и возьмем адрес мистера Петерсона у главы канцелярии. Будем признательны также, если вы не будете предупреждать его о нашем приходе.

Через час после получения ордера на обыск Кейт Эванс и Мэгги Спаркс припарковались у здания, где проживал Кайл Петерсон, и стали ждать подмогу. Атторней проживал в новом жилом комплексе, который находился в нескольких километрах от границы штата в Бетезде, Мэриленд. На каждой стороне въезда в комплекс располагались кафетерии «Старбакс», ресторан суши и другие заведения, ублажающие молодых профессионалов. Когда прибыла подмога, Спаркс вошла внутрь здания и предъявила охраннику удостоверение. Получив ключ, Эванс, Спаркс и четверо других вооруженных агентов поднялись на лифте на восьмой этаж.

– Мистер Петерсон, – позвал Эванс, нажав дважды на кнопку звонка. Когда ответа не последовало, Эванс кивком сделал знак Спаркс. Та вставила ключ и открыла дверь.

Взяв на изготовку оружие, агенты осторожно вступили в просторную гостиную с раздвижными стеклянными дверями, которые открывались на узкий балкон. Здесь царил хаос. Книжные полки были опустошены, их содержимое свалено на пол. Стеклянный кофейный столик лежал на боку, и настольная лампа с еще не потухшей лампочкой опрокинулась на искусственный персидский ковер. На кухне дверцы буфета были распахнуты, пол покрывали предметы кухонной посуды и осколки стекла.

– Здесь что-то не так, – пробормотал Эванс.

– Ты думаешь? – прошептала Спаркс.

Агенты рассредоточились и не спеша прошли в узкий холл. В его конце находилась запертая дверь. Эванс сделал глубокий вдох и сильно толкнул ее внутрь. Спальня тоже была разгромлена. Шкафы раскрыты, ящики выдвинуты, одежда разбросана по комнате.

– Черт, – произнес Эванс, пряча пистолет в кобуру.

Ругательство вызвало нагое тело, распластавшееся на черных шелковых простынях на кровати Кайла Петерсона. Рот трупа был заклеен клейкой лентой, а руки закованы наручниками за спиной, что заставило Петерсона выгнуться дугой. Тело помощника судьи было обезображено следами от прижиганий и порезами.

– Кейт!

Эванс повернулся и увидел, как агент указывает на какую-то вещь в кабинете Петерсона. Они со Спаркс подошли и увидели груду расистских пропагандистских материалов. Информационные бюллетени ку-клукс-клановских организаций лежали вперемежку с нацистской литературой и антисемитскими брошюрами.

– Простите за каламбур, – сказал Эванс, – но, похоже, наш парень был кабинетным расистом.

– А это что? – спросила Мэгги, указав на черный холмик в углу кабинета.

Кейт пнул его ногой, и черный свитер отлетел, обнажив черную вязаную шапку.

– Похоже, Лезак действительно видела, как он совал ее в свой кейс, – сказала Мэгги. – Тебе не кажется, что его сообщники перестали ему доверять после того, как он завалил план нападения на Мосс?

– Это одна версия, – частично согласился Эванс.

– Какая же другая?

– У меня ее нет, но у Брэда, кажется, есть. Бесполезно на него давить. Я знаю, он нам расскажет обо всем, когда сможет. Сейчас же давай расспросим судью Прайса о его помощнике.

– Курам на смех! – кричал Прайс. – Кайл не был расистом.

– В его квартире имеется множество свидетельств об обратном.

– Тогда кто-то подстроил это. Проведите расследование. Познакомьтесь с его биографией. Я знал его многие годы и никогда не замечал и не слышал, чтобы он обмолвился хотя бы одним словом, которое заставило бы меня предположить, что он – расист.

Прайс покачал головой. Он действительно казался потрясенным известием, что его помощника убили.

– Мы проведем расследование, судья Прайс, но у нас есть свидетель, который видел, как мистер Петерсон прятал в свой кейс маску сразу после нападения на судью Мосс, кроме того, мы обнаружили в квартире Петерсона маску и одежду, похожую на ту, что носил налетчик.

– Не могу в это поверить.

– Это объясняет, каким образом налетчику удалось скрыться, – заметила Мэгги Спаркс. – Все, что нужно было сделать Петерсону, – это снять одежду в месте, не просматриваемом камерами наружного наблюдения, вернуться в свой кабинет и покинуть здание Верховного суда как обычно.

– Вы просматривали записи, чтобы убедиться, что все происходило именно так? – спросил Прайс.

– У нас есть кое-что на пленке уже сейчас.

– Бьюсь об заклад, вы не найдете какое-либо инкриминирующее свидетельство на пленках. Это определенно.

– Итак, вы никогда не видели то, что могло бы заставить вас поверить в способность Кайла Петерсона сделать что-либо неподобающее? – спросила Мэгги.

– Именно об этом я и говорю.

– Понимаю вашу реакцию, – сказал Кейт. – Когда вы с кем-нибудь работаете каждый день, то полагаете, что знаете своего сотрудника. Вдруг случается что-нибудь подобное, и это приводит в замешательство. Мы сталкиваемся с аналогичной реакцией со стороны соседей серийных убийц.

– Не могу себе представить, чтобы Кайл был расистом, не говоря уже о киллере, – упорствовал Прайс.

– Надеюсь, найдется другое объяснение, – подытожил Кейт. – Мы, конечно, не прекратим расследование. Спасибо, что уделили нам время.

– Разумеется, работайте.

– Если у вас возникнет какая-нибудь идея, пожалуйста, позвоните, – попросила Мэгги, передавая судье свою визитную карточку.

* * *

Как только за агентами закрылась дверь, Прайс смежил веки и прижался головой к спинке кресла. За всем этим был Деннис. Он был убежден в этом. А этот бедняга Кайл был порядочным, трудолюбивым человеком. Он не заслуживал такой судьбы.

Прайс подался вперед и сжал голову руками. Не был ли Кайл убит тем, кто пытался убить Фелицию Мосс? Прайса мучило чувство вины, поскольку он нес ответственность за предоставление работы в Верховном суде убийце, выполнявшему приказы Мастерсона. Деннис говорил, что нуждается в человеке, который следил бы за всем этим делом. Он не упоминал о том, что помощник являлся хорошо натасканным киллером. Надо было отказаться, думал Прайс. Возможно, истребование дела Вудраф не наберет достаточного числа голосов. А если оно будет заслушано? Заслуживает ли гибели людей сокрытие операции, совершавшейся при помощи «Чайна си»?

Прайс провел рукой по лицу. Он не знал, что делать. Может, убийства закончатся. Может, безумие прекратится, когда ФБР решит, что Кайл был именно тем лицом, которое пыталось убить Фелицию. Если Одри Стюарт станет членом Верховного суда, то дело Вудраф удастся похоронить и все будет в порядке. Он был вынужден цепляться за эту надежду.

Когда зазвонил телефон, Дафна Хаггард готовилась покинуть полицейский участок, чтобы пообедать вместе с Бреттом в единственном в Балморале тайском ресторане перед посещением студенческой постановки пьесы «Фрост против Никсона». Она взглянула на часы и засомневалась, стоит ли брать трубку. Однако чувство долга возобладало над муками голода.

– Можно детектива Дафну Хаггард?

– У телефона.

– Я Джим Хэйнес, хирург-ортопед из Мэдисона. Как я понял, вы разыскиваете имя одного из моих пациентов.

– Это касается ортопедического устройства фирмы «Ортошюэ»?

– Да.

– Спасибо за звонок, – сказала взволнованно Дафна. – Я очень заинтересована в идентификации имени вашего пациента.

– О чем идет речь?

Дафна рассказала, как устройство было обнаружено.

– Боже, какой ужас! – воскликнул Хэйнес.

– Верно, и я надеюсь, что вы сообщите мне информацию, в которой мы нуждаемся, чтобы определить имя жертвы.

– Без сомнения, я сделаю это.

Доктор Хэйнес сообщил Дафне имя и сказал, что пациенту исполнилось бы сейчас двадцать восемь лет. Они поговорили еще несколько минут, после чего Дафна поблагодарила хирурга и закончила разговор. Сегодня было уже слишком поздно что-то предпринимать, но Дафна наконец узнала имя жертвы.

Глава 54

Хотя Кайл Петерсон был мертв, Брэда тем не менее радовало присутствие полицейского офицера, сидевшего у входа в апартаменты судьи Мосс. Если Кайл входил в организацию белых расистов, то они могли повторить попытку покушения на жизнь его босса. Однако Брэд не был уверен, что Кайл расист. Его мог подставить настоящий убийца или он сам мог быть убийцей, чьи мотивы ликвидации судьи Мосс могли быть связаны с делом Вудраф.

– Как прошло время в Техасе? – спросил Брэд.

– Я всегда получаю удовольствие от бесед со студентами-юристами до того, как их коррумпирует реальный мир.

Брэд рассмеялся:

– Не думал, что вы настолько циничны.

– Жизнь швыряла меня между цинизмом и оптимизмом. Предпочитаю последнее. Затем узнаю о Кайле Петерсоне и все равно хочу верить людям.

На лицо Брэда набежала неуверенность.

– У вас есть сомнения? – спросила Мосс.

– Возможно, это и Кайл. Он был громадным верзилой. Несколько напоминает того парня, с которым я дрался. В его кабинете нашли одежду. В чем тут можно сомневаться?

– Я полагала, что налетчик несколько более худощав, чем Петерсон. Вынашивала даже идею, что киллер – женщина.

Брэд нахмурился:

– Никогда не предполагал этого.

Судья Мосс покачала головой:

– Я смотрела на его пистолет. Затем попыталась подобрать его. Сосредоточилась на нападавшем человеке только тогда, когда пыталась предотвратить выстрел. Потом он оказался наверху ската, на приличном расстоянии. Я просто не знаю…

– Думаю, нам следует подождать окончания расследования.

– Слышала, что Петерсон умер насильственной смертью, – помрачнела судья Мосс.

– Об этом и мне говорил Кейт – агент Эванс. Смерть Кайла была ужасной.

– ФБР знает, кто его убил?

– Их рабочая версия состоит в том, что Кайл утратил доверие соучастников заговора.

– Если Кайл входил в организацию белых расистов, то, похоже, я ошибалась в подозрении о причастности к нападению Милларда. Но вдруг Петерсон не убийца? Что, если настоящий убийца подбросил одежду в его квартиру?

– Гэрриет видела, как он прятал маску в свой кейс.

– Я забыла об этом, – вздохнула судья Мосс. – До убийства Петерсона я была уверена в причастности к покушению Милларда. Это имело смысл. То, что происходит во время дискуссии в конференц-зале, – секрет. Даже вы, помощники, не знаете этого. Значит, один из судей рассказал людям, желавшим моей смерти, что от меня зависит исход голосования по делу Вудраф. Однако мое предположение становится несостоятельным, если попытка покушения совершалась по причине, не имеющей отношения к этому делу.

– Так-то оно так, но обнаружение расистских материалов слишком удобно для сообщников убийцы. Оно подразумевает, что причина покушения в неприязни к афроамериканцам, и закрывает путь к дальнейшему расследованию связи между покушением и делом «Вудраф против штата Орегон».

– Вы полагаете, что Петерсона подставили, чтобы повести следствие по ложному пути? – спросила Мосс.

– Он мог быть лицом, напавшим на вас, но не мог быть этаким арийцем, убийцей от Белого братства.

– Откуда такие сомнения?

– Мы обнаружили связь между судьей Прайсом и «Чайна си».

Брэд рассказал боссу об итогах расследования Даны в Орегоне и обнаружении в подвале папки «ТП энтерпрайсиз». Затем он показал судье Мосс снимки, сделанные Гинни на мобильнике.

– Похоже, что судью Прайса тревожила возможность истребования дела Вудраф, поскольку он опасался огласки его причастности к операции по контрабанде наркотиков, – сказал Брэд.

– Да, содержимое папки «ТП энтерпрайсиз» некоторым образом наводит на мысль о причастности судьи Прайса к «Чайна си», – задумчиво произнесла Мосс.

– Доказать его причастность или что-то другое, госпожа судья, может оказаться невозможным. Корабль пропал вместе с мертвецами и содержимым трюма. Освальд и Свенсон убиты, и бог знает, где находится ночной сторож, если он вообще жив. Это единственные очевидцы, которые могли дать показания об убийствах, а Освальд – единственное лицо, которое имело определенное мнение относительно гашиша. Имеется еще отчет Освальда о гашише и убитых людях, но без Освальда это также малоценно.

А что касается папки в подвале, то я буду удивлен, если Деннис Мастерсон не позаботится о ней. Наши снимки доказывают, что судья Прайс создал подставную компанию «ТП энтерпрайсиз», но в снимках не содержится ничего, что намекало бы, зачем он это сделал и какая связь между папкой и «Чайна си».

Наконец, Джон Финли мертв, и его признания Саре Вудраф могут восприниматься как обычные домыслы. И, откровенно говоря, человек, ожидающий исполнения смертного приговора, не самый лучший свидетель, когда вы пытаетесь доказать, что преступление совершил другой человек.

– Это очень неприятно. – Фелиция Мосс погрустнела, когда он закончил.

– Дана продвинулась настолько, насколько могла, и, мне кажется, слишком опасно продолжать работу в этом направлении. Деннис Мастерсон знает, что Гинни просматривала папку «ТП энтерпрайсиз». И еще одно. В день, когда она сделала снимки, ее пытался убить один мужчина.

– О боже! – воскликнула Мосс.

Брэд рассказал судье об инциденте в здании юридической фирмы. Она слушала с мрачным выражением лица.

– Я никогда бы не вовлекла вас в это дело, – вздохнула Мосс. – Я была в замешательстве, особенно когда мне показалось, что за покушением мог стоять Миллард.

– Настало время обо всем поделиться с Кейтом Эвансом, госпожа судья, – сказал Брэд. – В наших интересах доверять ему. Мы не детективы. Пусть Кейт делает свою работу. Дана тоже. Любители должны отойти в сторону и дать возможность взяться за дело профессионалам.

– Согласна. Вы не представляете, как я благодарна вам за помощь, Брэд, но в связи с тем, что вы только что рассказали мне, хочу, чтобы вы прекратили всякое участие в этом расследовании.

– Так и сделаю после еще одной вещи. Мне кажется, что вы нечасто входили в контакт с ФБР. Когда мы начали этим заниматься, вы сказали, что навлечете на себя много неприятностей, если кто-нибудь узнает, что вы собираетесь расследовать дело, подлежащее рассмотрению Верховным судом, на свой страх и риск. Позвольте мне проинформировать Кейта. Я скажу ему, что все это – моя версия.

– Как вы объясните свою осведомленность о моем предложении отложить голосование по вопросу ходатайства Вудраф истребовать дело? И откуда вы узнали о поведении на совещании Милларда?

Брэд наморщил лоб. Затем он улыбнулся:

– Вильгельмина Хорст и Кайл Петерсон говорили мне о том, как судья Прайс вел себя, когда вернулся с совещания. Я просто скажу, что мне об этом сообщил Кайл. Никто не сможет определить, что же он действительно сказал.

– Хорошо, но как только вы проинформируете агента Эванса, вы сбросите свою личину детектива-аса и вернетесь к исполнению обязанностей в качестве помощника судьи с учтивыми манерами. Это – приказ. И пока все это не кончится, я предоставлю вам и мисс Страйкер защиту полиции.

Брэд не высказал ни единой жалобы относительно приказа и был благодарен за то, что Гинни получит защиту. В душе он тяготился расследованием обстоятельств международной сделки по контрабанде наркотиков и мечтал вернуться к своему мирному рутинному существованию.

Глава 55

Все время обеда и просмотра пьесы в голове Дафны роились мысли о том, как определить имя человека, который расчленил жертву. Фрагменты тела были найдены в лесу, окружающем турбазу. Это не означало, что жертвой непременно должна быть студентка из Балморала, но она была молода, поэтому Дафна решила, что канцелярия колледжа будет подходящим местом для начала поисков.

Придя на работу следующим утром, Дафна позвонила и спросила, была ли жертва студенткой колледжа. После некоторого эканья и меканья относительно конфиденциального характера сведений, относящихся к кадровым вопросам, и нескольких отсылок к вышестоящим людям она выяснила, что ни одна студентка с данным именем не обучалась в Балморалском университете. Дафна пребывала в состоянии разочарования, пока не вспомнила, что правовой колледж имел отдельную канцелярию. Она хлопнула ладонью по лбу.

– Вот дурочка, – пробормотала она. – Двадцативосьмилетняя должна учиться в аспирантуре.

Дафна решила нанести визит декану юридического колледжа. По приезде в Балморал Дафна в ряде случаев встречалась с Томом Остгардом, и диплом университета Лиги Плюща обеспечивал доверие, в котором она нуждалась, чтобы убедить его дать ей возможность посещать образовательный курс в колледже по программе клинических исследований.

Утром был сильный снегопад, и Балморал пребывал в тишине, которая всегда сопутствовала выпадению первого снега. Дети находились в школе, а горожане предпочитали отсиживаться дома. Учащиеся колледжа не обращали никакого внимания на холод и без опаски бродили по студенческому городку с красными носами и подрумяненными щеками.

Юридический колледж имени Роберта М. Лафоллета помещался в здании из красного кирпича, стоявшем на восточной окраине университетского городка в стороне от факультетов с базовыми циклами обучения. Его назвали в честь «воинствующего Боба» Лафоллета, который являлся двадцатым губернатором Висконсина и представлял интересы штата в палате представителей и сенате конгресса США в начале XX столетия. Кабинет декана находился на третьем этаже, и Дафна для тренинга взбиралась по лестнице, лавируя между студентами, поглощенными правовыми спорами.

Том Остгард, уважаемый эксперт в области права собственности, в свои шестьдесят выглядел моложавым стройным мужчиной. Его голову венчала бахрома седых волос. Очки в простой проволочной оправе делали его светло-голубые глаза еще больше.

– Надеюсь, вы пришли сюда не для того, чтобы арестовать меня? – пошутил Остгард, которого восхищала вовлеченность Дафны в мир насилия и беспорядка, с которым он никогда не сталкивался.

Дафна улыбнулась:

– Вы таите что-то, чего я не знаю?

– К сожалению, нет. Моя жизнь течет все в том же унылом академическом русле. Впрочем, серьезно, что-нибудь случилось? Вы намерены продолжать учебу в следующем семестре, не так ли?

– Ни за что на свете не пропущу занятия. Здесь много студентов, а я люблю находиться в академической обстановке.

– В таком случае чем могу быть полезен?

– Вам известно о фрагментах тела, которые мы обнаружили в лесу?

Остгард посерьезнел.

– Мы произвели идентификацию, и мне надо знать, обучалась ли жертва в колледже. Сначала я пыталась добыть информацию через канцелярию, но это заняло много времени, поэтому я решила проверить, удастся ли с вашей помощью преодолеть бюрократические проволочки.

– Разумеется, назовите только имя.

Остгард схватил ручку, но тут же положил ее на место, как только Дафна назвала жертву.

– Боюсь, что вы ошиблись, – сказал он.

– Не думаю. Моя информация достаточно обоснованна.

– Тогда перепроверьте ее. Гэрриет Лезак не только жива, но является помощником судьи Верховного суда Соединенных Штатов.

На лице Дафны появилось выражение недоумения.

– Это ведь весьма престижный пост. Не обижайтесь, Том, но, по-моему, судьи берут себе помощников с факультетов таких заведений, как Гарвардский или Йельский университеты. Кого-нибудь еще Лафоллетский колледж делегировал в Верховный суд?

Декан поник.

– В чем дело? – спросила Дафна.

– Я кое-что знаю об этом назначении, но поклялся не выдавать секрета, – признался Остгард.

– Ведь проводится расследование убийства, Том.

– Понимаю. Это единственная причина, по которой я собираюсь раскрыть вам тайну. Но мне нужна ваша гарантия, что вы не выдадите ее без абсолютной необходимости.

– Я должна знать, что вы скажете, прежде чем я дам обещание такого рода.

Остгард замешкался. Затем вздохнул.

– Я вынужден полагаться на ваше благоразумие, поскольку то, что собираюсь раскрыть, может серьезно повлиять на будущее колледжа.

– Смелее.

– У Лафоллетского колледжа не было выпускников, привлеченных на работу в Верховный суд. Даже лучшие наши выпускники считали возможность оформиться на такую работу пустой тратой времени. Известно, что такие должности резервируются для выпускников элитных юридических колледжей. В действительности не так часто студент получает работу помощника сразу по окончании колледжа. Большинство помощников судей Верховного суда сначала осваивают эту работу в федеральных апелляционных судах.

– Что же произошло в данном случае?

– В прошлом году, за несколько месяцев до окончания учебного семестра, меня посетил человек по имени Оскар Хэглунд. Мистер Хэглунд сказал, что представляет судью Милларда Прайса и что беседа со мной будет носить конфиденциальный характер. Он сообщил, что судья Прайс проводит эксперимент. Судья просит прислать ему резюме студентов-выпускников колледжа, чтобы он выбрал среди них помощника. Целью эксперимента было выяснить, есть ли разница в подготовке между выпускниками колледжей Йельского, Гарвардского, Нью-Йоркского, Стэнфордского, Колумбийского университетов и таких колледжей, как Лафоллетский. Разумеется, меня взволновал выбор судьей Прайсом нашего колледжа. Я выслал резюме по адресу, переданному мне мистером Хэглундом.

– Этот адрес не совпадал с адресом Верховного суда? – спросила Дафна.

Остгард кивнул:

– Это был адрес почты. Хэглунд объяснил, что судья Прайс использовал этот адрес для засекречивания своего проекта.

– Как выглядел Хэглунд?

– Внушительно. Он был довольно плотного сложения. – На миг Остгард закрыл глаза. – Блондин с голубыми глазами, скандинавского типа. Мне показалось, что он говорит с акцентом, шведским или датским. Не уверен. Но мои предки – выходцы оттуда. Да, он говорил как мой дед.

– Что происходило после того, как вы выслали резюме?

– Через неделю зашел Хэглунд и сообщил мне о выборе судьи.

– Этот выбор удивил вас?

– И да и нет. Гэрриет была третьей по успеваемости на курсе, но у нее не было каких-либо иных отличий, кроме отличных оценок. Насколько я помню, она пробилась в колледж не без труда, до нас успешно училась в небольшом училище. Не помню, где оно конкретно находилось, но точно в Айове. Затем несколько лет проработала, прежде чем подать заявление в колледж. Поэтому она была старше большинства других студентов. Гэрриет получала некоторую помощь деньгами, но и подрабатывала, чтобы платить за обучение, пока не получила грант – за подготовку обзоров судебной практики. У нее не было других достижений вне колледжа. Это понятно, когда вы пробиваетесь в жизни самостоятельно… Все же в ее обзорах ощущалась разбросанность.

Нед Рэндал, закончивший колледж первым по успеваемости, стал редактором юридического обозрения. Перед поступлением в колледж был в Ираке в составе подразделения морской пехоты. Особо не отличился в учебе, но был незаурядным атлетом. А Марта Джоунс, закончившая второй по успеваемости, является афроамериканкой. Она была очень активна в политической деятельности и характеризовалась неоднозначно. Конечно, учитывая политический статус Прайса, он не мог ее выбрать.

– Вы не могли бы дать мне характеристику мисс Лезак? Хотелось бы узнать у ее родителей, общались ли они с ней в последнее время.

– Гэрриет – сирота. Ее вырастила тетя, но полагаю, она уже умерла. Вот почему ей пришлось пробиваться в жизни самостоятельно.

– У нее были подруги или любовник?

– Об этом ничего не знаю.

– Когда вы видели мисс Лезак в последний раз?

– Во время выпускного вечера, но мы разговаривали недолго. Приятный разговор с ней состоялся, когда я передал ей предложение судьи Прайса стать его помощницей.

– Какова была ее реакция? – спросила Дафна.

– Она была удивлена, буквально лишилась дара речи. Я сказал, что ей нужно поехать в Вашингтон и поговорить с судьей Прайсом. Она разволновалась – никогда не выезжала за пределы Среднего Запада. Ее беспокоила лишь одна вещь. Она уже приняла приглашение от одной солидной фирмы в Чикаго, но я заверил ее, что любая фирма с радостью отложит на год принятие ее на работу, если она будет помощницей судьи Верховного суда. Даже обещал, что сам зайду в офис этой фирмы. Один из основных компаньонов фирмы является моим личным другом.

– Я позвоню в Вашингтон, чтобы выяснить, работает ли мисс Лезак в Верховном суде, – сказала Дафна, – но хотелось бы иметь больше данных на нее, прежде чем это сделать. Как вы полагаете, в офисе юридического обозрения остались те, кто ее знали, какой-нибудь студент или профессор?

– Давайте я позвоню туда, – предложил Остгард.

Через десять минут секретарь декана привела высокую привлекательную блондинку в джинсах и травянисто-зеленом вязаном свитере.

– А, Гейл. Спасибо, что пришла. Присаживайся, – пригласил Остгард. – Детектив Хаггард, это Гейл Блейк, одна из наших звезд.

Молодая женщина перестала улыбаться, когда узнала, что Дафна служит в полиции. Остгард рассмеялся.

– Не волнуйся, – успокаивал он Блейк. – Тебе ничего не грозит. Детективу Хаггард нужно задать тебе несколько вопросов относительно Гэрриет Лезак.

– Она уже закончила колледж, – сказала Блейк.

– Знаю, – включилась в разговор Дафна. – Мне просто нужны подробности ее биографии, поэтому вам не нужно беспокоиться о том, что она попадет в беду. И этот разговор останется между нами. Я не собираюсь писать о нем отчет. Меня интересует только биография. К примеру, как хорошо вы с ней знакомы?

– Не очень хорошо, и думаю, любой другой тоже. Гэрриет проявляла упорство в работе, всегда выполняла задания вовремя, но была необщительна.

– И никакого пива после сдачи обзора в печать?

– Она не была отшельницей. Присоединялась к сотрудникам, когда мы устраивали корпоративные обеды или, как вы упоминали, сообща пили пиво. Но была молчалива, скрытна. Хотя нет, изредка она высказывалась, у нее были политические убеждения. Но, честно говоря, не помню, что она говорила, не помню содержания ни одного разговора. Она совершала частые пробежки. Это был для нее способ выпустить пар. Пробегала целые мили по тропинкам вокруг университетского городка.

– Значит, с ногами у нее было все в порядке?

Блейк наморщила лоб.

– Знаете, она рассказывала об одном инциденте во время езды на велосипеде. Мы говорили о тренировках. Я много упражняюсь на кардиотренажере в тренажерном зале. Она говорила, что увлекалась велосипедом, но несколько лет назад повредила ногу и решила, что бег безопаснее.

– А как насчет любовников или просто друзей и подруг? – спросила Дафна.

– Никогда не видела ее с парнем в романтической обстановке. А так… Одно время она вела семинар, это было на третьем году ее работы у нас в редакции. Да, ближе к концу учебы я несколько раз видела, как она ходила вокруг университетского городка вместе с какой-то женщиной. Они общались очень дружелюбно. Теперь, когда я думаю об этом, мне кажется, что Гэрриет и эта женщина были очень похожи друг на друга, как сестры. Возможно, женщина – ее родственница.

Глава 56

Издалека заметив агента ФБР, Брэд помахал Кейту рукой. Он попросил Кейта о встрече в соседнем греческом ресторанчике в нескольких кварталах от транспортной развязки Дюпон-Сиркл, потому что не хотел, чтобы в Верховном суде знали об этой встрече.

– Спасибо, что пришел, – сказал Брэд, когда Кейт сел напротив него.

– За бесплатную еду сделаю что угодно, – пошутил Кейт.

– Хочешь поживиться за мой счет? – рассмеялся Брэд. – Ты сам закажешь мне обед, когда узнаешь то, что я хочу тебе рассказать.

Подошел официант. Кейт заказал куриное мясо с виноградными листьями. Брэд выбрал рыбу и греческий салат.

– Хочу быть предельно откровенным, – сказал Брэд, когда отошел официант. – Я не могу доказать того, что расскажу тебе, фактами, которые будут приняты в суде. Прошу тебя также обещать, что не будешь разглашать это, не включишь в отчеты, которые ты пишешь, не будешь спрашивать о том, как я добыл эти факты.

– О’кей.

– Ты знаешь процедуру слушаний дел о государственных преступлениях в Верховном суде, так?

– Думаю, да. Когда кого-то осуждают, апелляции подаются до тех пор, пока по ним не примет решение высшая судебная инстанция, обычно Верховный суд. По делам федерального значения подается ходатайство об истребовании дела с просьбой рассмотрения его в Верховном суде. Как мои познания?

– Ты настоящий ас. Мы получили дело из Орегона, которое затрагивает заковыристую проблему федерального значения. Подсудимой вынесен смертный приговор. Ее обвинили в убийстве любовника. Пока дело находилось в суде штата, адвокат пыталась добыть доказательства в пользу альтернативной версии преступления. По ней ее любовника пытались убить наркоторговцы и агенты ЦРУ. Частью стратегии адвоката были запросы в ЦРУ и другие разведывательные учреждения. Федералы блокировали эти запросы, ссылаясь на приоритет государственных секретов. Вот в чем проблема Верховного суда. Можно ли ссылаться на приоритет государственных секретов ради воспрепятствования осужденному на смерть воспользоваться оправдательными доказательствами? Ты понимаешь, о чем речь?

– Да, профессор Миллер.

Брэд подался вперед:

– Думаю, судья Мосс подверглась нападению потому, что помешала судье Милларду Прайсу отвергнуть ходатайство об истребовании дела.

Кейт бросил на собеседника недоверчивый взгляд и положил на стол вилку.

– Давай без обиняков. Ты обвиняешь судью Верховного суда в том, что он нанял киллера для убийства другого судьи?

– Думаю, существует большая вероятность того, что каким-то образом судья Прайс причастен к попытке покушения. А инициатор всего заговора, по-моему, Деннис Мастерсон.

Эванс открыл рот от удивления. Затем рассмеялся:

– Ты чертовски меня рассмешил! Мастерсон – один из самых влиятельных людей в городе.

– И был главой ЦРУ, когда происходили события в Орегоне. Дай мне рассказать все, что мы выяснили.

Кейт внимательно слушал, пока Брэд выкладывал ему, что он, Дана и Гинни узнали о трагедии на «Чайна си» и о «ТП энтерпрайсиз».

– Ну ты и трудяга, – заметил агент, когда Брэд закончил.

– Ты должен признать, что у меня были веские основания просить Дану поинтересоваться делом Вудраф.

Кейт собирался ответить, когда подал сигнал его мобильный. Он выслушал абонента.

– Надо заняться этим, – сказал Кейт, поднялся и пошел в узкий коридор, ведущий к туалетам. – Что случилось? – спросил он своего начальника Тайрона Бэгли.

– Дафна Хаггард, детектив отдела убийств из Балморала, Висконсин, вызывала по телефону агента, ведущего расследование попытки покушения на судью Мосс. Она едет в аэропорт Милуоки, чтобы сесть на самолет до Вашингтона. Даю тебе номер рейса и время посадки. Хочу, чтобы ты встретил ее утром в аэропорту.

Кейт достал ручку и записал информацию.

– Чего она хочет?

– Телеграмму принимала секретарша. Она хотела дождаться тебя, но решила, что телеграмма важная, и передала ее мне.

– И? – спросил Кейт.

– В телеграмме говорится, что, по мнению Хаггард, существует большая вероятность того, что один из помощников судьи Верховного суда – злоумышленник.

Глава 57

Судья Мосс позвонила Брэду через несколько минут после трели его будильника и сказала, что хочет его видеть в своем офисе, как только он придет на работу. Судья не сообщила причины встречи, но Брэд вспомнил, что судьи собираются поздним утром в конференц-зале для решения судьбы ходатайств об истребовании дела. Его беспокоило, не было ли среди них ходатайства по делу Вудраф.

Когда Брэд пришел, Гэрриет уже работала за своим столом.

– Я у судьи, – предупредил Брэд на случай, если кто-нибудь его спросит.

Гэрриет буркнула в знак того, что слышит, но взгляда от монитора не оторвала.

До покушения Фелиция Мосс была одним из наиболее активных судей, и энергия, с которой она вела свою работу, заставляла Брэда забывать о ее возрасте. Этим утром она сидела в своем кресле сгорбившись, как женщина за семьдесят.

– Мы обсудим сегодня ходатайство об истребовании дела, – произнесла судья, когда Брэд закрыл за собой дверь. – Я предложила Милларду переговорить со мной перед заседанием.

– Для чего? – спросил Брэд, встревоженный ответом, который, как он предполагал, даст Мосс.

– Я намерена спросить его напрямик. Хочу, чтобы вы были рядом, поскольку знаете все, что обнаружилось.

– Вы делаете ошибку, госпожа судья. Я не считаю встречу с Прайсом разумной. Что, если мы правы и он действительно причастен к покушению на вас?

– Помните, Миллард посетил меня утром после нападения?

Брэд кивнул.

– Он был очень расстроен. Не думаю, что он притворялся. Миллард явно причастен к делу Вудраф. Документы, которые нашла ваша невеста, показали, что он учреждал подставную компанию на Каймановых островах, и я убеждена – он выступает против ходатайства об истребовании дела не по существу. Но не верю, чтобы он был причастен к покушению на меня.

– Прошлым вечером я встречался с Кейтом и просил его ускорить расследование. Он знает все, что знаю я. Давайте вызовем его на встречу.

– Миллард не будет откровенно высказываться в комнате, где присутствует агент ФБР.

– Почему вы считаете, что он будет честен в моем присутствии?

– По моему замыслу, вам нужно будет удалиться, как только вы выскажете все, что знаете.

– Вы собираетесь говорить с ним наедине? Он сильный мужчина, судья. Он может напасть на вас.

– Не думаю, что он причинит мне вред. Впрочем, вскоре мы это узнаем, насколько человечна я как судья.

Контрольно-диспетчерская служба передала пилоту самолета, на борту которого летела Дафна Хаггард, указание выпустить детектива первой. В свою очередь, полномочия Кейта позволили ему пройти охрану и ожидать в конце узкого перехода, ведущего к отделению контроля багажа. Наконец, вот она, невысокая блондинка с багажной сумкой.

– Детектив Хаггард, – начал он, – я Кейт Эванс, спецагент ФБР.

– Спасибо за встречу.

– Как долетели?

– Неплохо для полета в неудобное время.

– У вас есть еще багаж?

– Нет, это все.

– Хотите кофе или что-нибудь перекусить?

– Не думаю, что вам захочется тратить время на еду, когда услышите мое сообщение. По правде говоря, боюсь, что меня не воспримут всерьез.

Кейт усмехнулся:

– Я занимаюсь расследованием покушения на убийство судьи Мосс и могу заверить вас, что для детектива отдела убийств самый легкий способ завладеть моим вниманием – это послать телеграмму с сообщением, что помощник судьи Верховного суда – злоумышленник. Итак, что заставляет вас думать, что один из помощников не тот, за кого себя выдает?

По пути к парковке Дафна поведала Эвансу историю с обнаружением фрагмента бедра и обозначила цепь событий, приведших к идентификации жертвы.

– Что вы предприняли, после того как поговорили с деканом и студенткой?

– Позвонила в Верховный суд. Мне сказали, что Гэрриет Лезак является помощницей судьи Мосс. Проблема в том, что фрагменты тела Лезак хранятся также в морге города Балморал.

– Тест на ДНК производили?

– Я приехала как раз по этому поводу. Мы сразу послали образец ткани в Службу поиска пропавших. Они могут сличить его со своей базой данных, но это потребует месяца три или больше, если не будет признано приоритетным случаем.

– Признают, когда я позвоню в Техас. Как насчет тестов ткани или слюны Лезак?

– Я пытаюсь выйти на какое-нибудь соответствие. Пока успеха не имела. Лезак – сирота, поэтому нет возможности связаться с ее родственниками. У нее была своя квартира недалеко от университетского городка, но в помещении произвели основательную уборку и несколько месяцев назад сдали в аренду.

– Какая-нибудь ее подруга могла получить от нее подарок с ДНК на нем?

– Все говорят, что она сторонилась знакомств и не имела настоящих друзей. Один студент видел, как она гуляла вокруг городка с женщиной, чьи приметы совпадают с теми, о которых говорила Гейл Блейк. Он тоже подумал о большом сходстве между ними. Но у меня нет никаких зацепок, чтобы найти эту женщину.

– Вы не думаете, что женщина, которую видели с Лезак, заняла ее место?

– У меня возникала такая догадка, но на данном этапе это просто предположение.

– Вы привезли досье на Лезак из ее колледжа? Мне хотелось бы посмотреть его.

– Оно в моей сумке, – сказала Дафна.

– Как насчет фото? – спросил Кейт. – У вас есть ее фото? Я говорил с Лезак. Я сразу узнаю, соответствует ли лицо на фото лицу женщины, которая работает помощником у судьи Мосс.

– Одно имеется в ее досье. Я достану его, пока мы едем в машине.

– Ох уж эта полицейская служба, – покрутил головой Кейт. – Исключительная, хотя лично я полагаю, что вы сильно ошибаетесь.

– Тогда мы ошибаемся оба, – ответила Хаггард. – Правда, о себе я так не думаю.

Входя в офис судьи Мосс, Миллард Прайс улыбался. Брэд решил, что судья или не догадывался, почему Фелиция хотела говорить с ним, или был хорошим актером.

– Что случилось? – спросил Прайс.

– Садись, Миллард. У нас с Брэдом есть кое-что, о чем нужно сообщить тебе.

Прайс пробежал взглядом по судье и ее помощнику. Оба выглядели хмурыми. Прайс перестал улыбаться и занял место напротив коллеги.

– Что происходит, Фелиция?

– Я знаю, почему ты расстроился из-за ходатайства об истребовании дела Сары Вудраф, – заявила Мосс.

– Вудраф? Почему ты полагаешь, что я расстроился из-за этого дела?

– Если ты не беспокоишься по поводу того, что мы истребуем дело, то должен будешь обеспокоиться, – сказала судья. – Раз дело становится предметом обсуждения в национальных СМИ, кто-то старается докопаться до происхождения «ТП энтерпрайсиз», операции по контрабанде гашиша и пятерых покойников на «Чайна си».

– Не пойму, к чему ты клонишь. Судя по тому, что я читал в отчетах, нет никаких доказательств о наличии гашиша на корабле или мертвых тел.

– Есть доказательство твоей причастности к учреждению подставной компании, купившей корабль.

Судья повернулась к Брэду:

– Покажи судье Прайсу снимки из папки.

Когда Прайс закончил просмотр увеличенных снимков с мобильного Гинни, он выглядел очень недовольным.

– Откуда вы достали это? – сердито спросил он. – Это документы из дела клиента в фирме, где я работал. Они носят конфиденциальный характер. Их изъятие равносильно воровству.

Мосс устремила на коллегу пристальный взгляд.

– А ты виновен в конфликте интересов, Миллард. Ты помогал купить корабль для ЦРУ? Если не помогал, то почему не отказываешься?

– То, что я делал или не делал в качестве атторнея клиента «Рэнкин, Ласк…», является секретной информацией.

Судья Мосс подалась вперед в направлении Прайса. Когда она заговорила, в ее голосе звучали стальные и угрожающие нотки, которые, должно быть, слышались некогда во время ее участия в уличных политических демонстрациях.

– Брэд собирается рассказать тебе все, что мы знаем о «Чайна си», поэтому сам решай, как действовать дальше. Если ты не отказываешься от покупки корабля, то я повторю на заседании в конференц-зале все, что он скажет тебе, и пусть судьи решают, как с тобой поступить.

Брэд, запинаясь, рассказал судье Прайсу – не упоминая имен Даны или Гинни – о том, что удалось выяснить по делу Вудраф. Прайс прослушал рассказ с отсутствующим видом. Если судья Мосс и ее помощник ожидали, что Прайс сломается и сознается во всем, то их постигло разочарование.

– Я ничего не услышал, кроме догадок и слухов, – выдавил из себя Прайс, когда Брэд закончил. – Этого у вас не примет ни один суд.

– Наши конференции отнюдь не судебные заседания, Миллард, – напомнила тихо Фелиция. – Слухи там не играют роли. Но играет роль здравый смысл, и мне кажется, наших коллег шокирует, так же как и меня, информация о том, что случилось на корабле, и о попытках тебя самого и твоего приятеля по колледжу прикрыть это дело. Возможно, частью этих попыток было и покушение на меня.

Скажи, Миллард, что ты будешь делать, когда член палаты представителей начнет против тебя процедуру импичмента? Какую ты и Деннис Мастерсон примените маскировку, когда правительство и пресса будут рассматривать это грязное дело под микроскопом?

С лица Прайса улетучилось выражение самодовольства, и Брэд мог сказать, что наконец разобрался в позиции судьи.

– Благодарю за помощь, Брэд. Почему бы вам не оставить меня и судью Прайса наедине, чтобы мы продолжили нашу беседу?

Брэда мучили противоречивые чувства. Он больше не хотел иметь дело с «Чайна си», но не хотел, чтобы его босс оставалась наедине с человеком, который мог ее убить. Мосс заметила его сомнения. Она улыбнулась:

– Все будет хорошо, Брэд. Ступайте. И скажите Кэрри, что я не хочу, чтобы мне мешали.

Брэд вышел и передал Кэрри указание Мосс. Завернул за угол и собрался войти в свой кабинет, когда ощутил вибрацию мобильного. Хотел было определить, кто звонит, но чуть не столкнулся с Гэрриет Лезак.

– Виноват, – извинился Брэд.

– Ничего.

Гэрриет быстро исчезла в конце коридора.

– О, Кейт! – приветствовал Брэд внезапно появившегося агента ФБР.

– Не рассусоливай. Просто скажи: да или нет. Гэрриет Лезак в кабинете?

– Она только что вышла. А что?

– Это злоумышленник. Настоящая Гэрриет Лезак убита несколько месяцев назад.

– Господи!

– Я спущусь в гараж суда. Вернусь через несколько минут.

После ухода Кейта Брэд вспомнил, что судьи Мосс и Прайс остались наедине, а Гэрриет двигалась в направлении офиса Фелиции. Он бросился в обратную сторону, рванул дверь приемной. Несколькими мгновениями ранее Кэрри сидела на своем месте, но сейчас ее не было. Затем он заметил ногу, торчавшую из-за стола. Брэд обошел стол и обнаружил секретаршу судьи распластавшейся на полу. Он быстро присел на колени и нащупал ее пульс. Убедившись, что она жива, Брэд кинулся к двери кабинета судьи Мосс и распахнул ее. Гэрриет стояла посреди комнаты, нацелив пистолет на Прайса и Мосс. Она повернула голову в сторону Брэда, и в тот же миг судья Прайс понесся через комнату со рвением, которое он проявлял десятилетия назад на футбольном поле. Гэрриет повернула к нему голову и выстрелила. Прайс пошатнулся, но он был достаточно близко, чтобы мертвой хваткой схватить Лезак. По инерции оба рухнули вниз. Когда они ударились об пол, правая рука Гэрриет прижалась к ее бедру, а ствол пистолета был направлен вниз, вдоль ее ноги. Прайс держал ее так крепко, что она не могла повернуть ствол в его направлении.

Брэд поискал взглядом предмет, способный послужить оружием. Затем схватил тяжелый молоток судьи, который Фелиции Мосс подарили в Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения. Прайс и Лезак все еще боролись на полу. Рана судьи сильно кровоточила, и он слабел. Лезак сумела немного оторвать его от себя и попыталась сесть. Брэд обрушил молоток на ее голову. От удара из головы брызнула кровь. Лезак повернула голову в сторону Брэда, и он нанес ей удар молотком в лицо с такой силой, что отлетела головка молотка.

Лезак обмякла, но все еще держала пистолет. Брэд наступил ей на запястье, и ее рука разжалась. Едва он отшвырнул ногой пистолет, как Лезак схватила его лодыжку и рванула ее вверх. Брэд опрокинулся ничком. Лезак сбросила с себя Прайса. В это время Брэд встал на колени. Лезак снова повернула к нему лицо. Рукоятка молотка была заострена там, где отлетела его головка. Брэд не колебался. Он вонзил острие в шею Лезак. Оттуда фонтаном забила кровь, и она старалась зажать рану ладонями. В это время открылась дверь и в комнату вбежал Кейт Эванс. За ним следовали два копа из полицейского подразделения Верховного суда вместе с рыжеволосой женщиной, которую Брэд раньше никогда не видел.

Глава 58

Через два дня судья Мосс и Брэд Миллер смирно сидели в апартаментах судьи, в то время как Кейт Эванс информировал их о ходе расследования.

– Судья Прайс прошлой ночью скончался, – сказал он.

– О боже, – вздохнула Фелиция. По ее щеке покатилась слеза. – Он спас мне жизнь, как вы знаете. Когда Гэрриет вытащила пистолет, он просил ее пощадить меня. Затем он закрыл меня от пули.

– Лезак, вероятно, убила бы судью Прайса в любом случае, – сказал Кейт. – Когда мы проверили ваш офис, то обнаружили подслушивающее устройство. Она могла прослушивать все, о чем вы говорили. Это означает, что она слышала, как вы и Брэд вели расследование. Она не могла позволить судье Прайсу высказаться начистоту, вы же были свидетелем и к тому же собирались голосовать за удовлетворение ходатайства Вудраф об истребовании дела.

– Гэрриет – или как ее зовут на самом деле – уже что-нибудь сказала? – поинтересовался Брэд.

– Она пока не может говорить.

– Как она стала помощницей судьи? – не унимался Брэд. В ходе всех последних треволнений он так и не смог выяснить, откуда Кейт узнал, что «Лезак» была злоумышленницей.

Кейт рассказал, что Дафна Хаггард обнаружила в Балморале.

– Без Прайса мы ничего не сможем доказать, – заметил Кейт, – но вот, думаю, как было дело. Мастерсон контролировал прохождение дела Вудраф. Когда Верховный суд Орегона отказал Вудраф в апелляции, он, должно быть, сказал Прайсу, что им нужен свой человек в федеральном Верховном суде для отслеживания поведения наиболее либеральных судей и попыток повлиять на них. Полагаю, что Мастерсон старательно изучал студентов второго уровня колледжей, пока не обнаружил подходящего кандидата для осуществления своих целей. Дафна Хаггард рассказывала мне, как обрадовался декан Остгард возможности устройства выпускника Лафоллетского колледжа помощником в Верховный суд. Держать в тайне «эксперимент» Прайса не составило большого труда, а настоящую Гэрриет Лезак приводила в восторг возможность заполучить самую престижную работу в стране.

За несколько месяцев до соблазнительного предложения с Лезак подружилась злоумышленница. Возможно, она занималась вместе с ней бегом и убила Гэрриет во время очередной пробежки в лесу. Затем она расчленила тело, чтобы лучше спрятать его и затруднить идентификацию в том случае, если кто-нибудь наткнется на останки.

Кейт обратился к судье Мосс:

– Когда Прайс нанял Лезак, он склонил вас взять ее в качестве своей помощницы. Первая возможность повлиять на ваше решение по делу Вудраф представилась ей, когда вы назначили ее составить докладную записку по правовым проблемам, связанным с делом. Брэд просмотрел работу мнимой Лезак. Сказал, что задание выполнено с высоким качеством. Вероятно, Лезак юрист или получила юридическое образование. Она попыталась при помощи своей докладной записки убедить вас проголосовать против истребования дела, но у вас были оговорки. Это сделало вас потенциальным объектом покушения. Думаю, Мастерсон приказал ей убрать вас, когда Прайс сообщил ему, что вы намерены убедить судей отложить голосование по делу Вудраф.

– Вы будете возбуждать дело против Мастерсона? – спросила судья Мосс.

– Буду откровенным с вами, судья. Если мы не сможем заставить Лезак говорить, то ничего не будем иметь в активе.

– Агент Эванс, – сказала судья, – я сделаю все, что в моих силах, чтобы события на «Чайна си» получили возможно более широкую огласку. Если другие судьи узнают, что случилось, то, думаю, истребование дела будет обеспечено. Последуют запросы в конгресс, отчеты о расследовании. Это не сойдет Деннису Мастерсону с рук.

– Хотел бы разделить ваш энтузиазм, – сказал Кейт. – Мастерсон влиятельная фигура, а ЦРУ заинтересовано в сокрытии от общественности своих грязных тайн.

– Конечно, вы правы. Но грязной деятельности этого ведомства должен быть положен предел, надеюсь, убийство судьи Верховного суда Соединенных Штатов станет таким пределом.

– Надеяться надо, – сказал Эванс, но его слова прозвучали не слишком убедительно.

Агент взглянул на часы:

– Мне нужно спешить. Надо успеть отвезти Дафну Хаггард в аэропорт, а времени в обрез.

Как только Дафна Хаггард защелкнула свой ремень безопасности, Эванс вручил ей экземпляр «Вашингтон пост». Заголовок крупными буквами гласил: «ДЕТЕКТИВ С ДИПЛОМОМ УНИВЕРСИТЕТА ЛИГИ ПЛЮЩА ИЗ МАЛЕНЬКОГО ГОРОДА РАСКРЫВАЕТ ДЕЛО ОБ УБИЙСТВЕ В ВЕРХОВНОМ СУДЕ».

– Я подумал, что вы сможете показать это своему мужу или боссу, – сказал он.

Дафна залилась краской.

– Боюсь, здесь мне оказано больше чести, чем я заслуживаю.

– Вы ошибаетесь. Не я один считаю, что это большое достижение в работе детектива. Мне поручено узнать, не хотите ли вы поступить на работу в ФБР. Влиятельные люди говорили с вашим боссом в Чикаго, и он характеризовал вас с положительной стороны. Лично я считаю вас чертовски способным агентом.

У Дафны перехватило дыхание. Попасть в ФБР – все равно что попасть в Высшую бейсбольную лигу, если занимаешься этим видом спорта. Она мечтала об этом, когда жила в Чикаго, но совсем не думала достичь чего-либо подобного, когда переехала в Балморал.

– Благодарю за предложение, но мне нужно подумать. У моего мужа хорошая преподавательская работа, и мне надо согласовывать такие решения с ним.

– Вы еще вернетесь в Вашингтон за результатами тестов, а пока подумайте. Предложение серьезное.

Выполняя свои обязанности, Дафна обдумывала предложение о переходе в ФБР. И не только это предложение ее занимало. Во время пребывания в Вашингтоне она стала знаменитостью. Как только пресса узнала о ее академическом образовании и успешной работе детективом, ее сделали героиней историй, одну из которых напечатала газета, переданная ей Кейтом Эвансом. Ей также сделали несколько предложений ряд книжных издательств и кинофирм. Она получила приглашения выступить в телевизионных и радиошоу.

Каждый вечер перед отходом ко сну Дафна звонила Бретту и справлялась, что случилось в течение дня. Она ценила их разговоры, поскольку они смягчали, «одомашнивали», хотя бы на короткое время, ее сумасшедшие вашингтонские будни. Попав в багажное отделение аэропорта, она позвонила Бретту.

– Ты где? – спросил он.

– Ожидаю самолета. Посадка через двадцать минут.

– Скучаю по тебе.

– Я тоже.

– Скажи, верны ли слухи о том, что Шарлиз Терон будет играть тебя в кино?

– И ты туда же, – простонала Дафна.

– Мне нужно знать, кого я должен воображать, когда мы занимаемся любовью.

– Ну ты и мерзавец!

Бретт рассмеялся. Затем посерьезнел.

– Ты намерена угомониться и вернуться к вручению штрафов за нарушение дорожного движения? – спросил он.

– Детективы не занимаются вручением штрафов, – ответила Дафна, но она поняла серьезность вопроса. Он звучал так же, как если бы спросили: «Каким образом вы собираетесь удерживать людей на ферме, когда они видели развеселый Париж?»

– Мне предложили поступить на службу в ФБР, – сказала Дафна после некоторой паузы. – Это серьезное предложение. Подразумевалось, что рассмотрение заявления будет простой формальностью.

– Что ты ответила? – спросил Бретт.

– Что мне нужно подумать, что без совета с тобой ничего не выйдет.

– Так к чему ты склоняешься?

Дафна почувствовала в голосе Бретта напряжение.

– Агент, выступивший с предложением, начинал копом в небольшом городке штата Небраска. Я спрашивала его о том, как он устраивался на новом месте, и получила откровенный ответ. Сказал, что получил свое предложение при таких же обстоятельствах, как и я. После того как обнаружил серийного киллера, которого не могло поймать ФБР. Сказал, что агенты ФБР часто бывают в разъездах и мало времени проводят дома. Работа увлекательная, но требует большого напряжения. Она оставляет немного сил на родственников и друзей. Принятие предложения стоило ему семейной жизни.

– Когда я не мог найти работу преподавателя, ты была со мной, – сказал Бретт. – А когда я получил предложение из Балморала, ты нарушила ради меня карь еру в полиции Чикаго. Если ты действительно хочешь принять предложение, я поддержу твое решение. Я смогу найти работу по специальности. Чего мне не хотелось бы, так это чтобы ты тосковала по несбывшейся мечте и сожалела об упущенной возможности.

Дафна заулыбалась.

– Самый большой мой шанс – это ты, Бретт. Я действительно переехала ради тебя в Балморал и, признаюсь, временами сомневалась, не слишком ли большую жертву я принесла. Когда же я видела, каким счастливым ты возвращаешься домой с занятий, то понимала, что сделала правильный выбор. Мне нравится Балморал. Там нас знают и уважают. В Чикаго или Вашингтоне была бы бешеная гонка. Возможно, я сделала бы карьеру, но вынесет ли наша семейная жизнь разлуки и постоянные командировки, неизбежные при работе в ФБР? Не хочу рисковать твоими радостями и нашим счастьем. Поэтому да, я готова, хочу и буду выписывать штрафы за нарушения дорожного движения, а работе в ФБР пошлю воздушный поцелуй.

– Люблю тебя.

– Я тоже.

– Ты так и не ответила на мой вопрос о Шарлиз Терон…

Дафна рассмеялась:

– Называй меня Шарлиз, когда мы в постели, а я буду называть тебя Тейзер, электрошоковый пистолет.

Бретт тоже отреагировал на шутку смехом.

– Торопись домой, малышка, там посмотрим.

Глава 59

Дана позвонила Брэду через полчаса после ухода Кейта Эванса. Она была необычайно оживленной.

– У меня хорошая новость, – сообщила Дана Брэду. – Звонил Джейк. На этой неделе он возвращается из командировки домой.

– Отлично. Встретимся.

– Обязательно. А как идет расследование?

– Лезак пока молчит. Если она не заговорит, то, по мнению Кейта, Мастерсон сможет выкрутиться. Судья намерена инициировать расследование в конгрессе. Это, возможно, не приведет к осуждению Мастерсона, но предаст огласке инцидент с «Чайна си».

– Потому-то я и звоню. Я обещала Пату Горману сенсационный материал и хотела бы его опубликовать, но на это требуется разрешение судьи. Как, по-твоему, я получу его? Разумеется, причастность судьи к расследованию сохранится в тайне. Скажи ей, если она хочет вывести Денниса Мастерсона на чистую воду, то публикация материала в «Экспоузд» сделает это в наилучшем виде. Девиз «Экспоузд» гласит: «Пат считает пригодной для печати любую инсинуацию».

Поговорив еще немного, Дана и Брэд повесили трубки. Она надеялась на разоблачение Денниса Мастерсона, но была удручена своей неспособностью выработать план, который способствовал бы заключению Мастерсона и Бергстрема в тюрьму. Ее раздражало также то, что приходилось балансировать между работой на своих клиентов и преследованием Бергстрема.

В случае необходимости Дана прибегала к помощи отставных полицейских или копов по совместительству. Сейчас она так и поступала, чтобы иметь как можно больше времени для наблюдения за Бергстремом, который проводил большую часть времени дома или в спортивном зале, поднимая тяжести или совершенствуясь в боевых искусствах. Дана была ограничена в средствах, к тому же начинало сказываться напряжение от работы по двадцать часов в день. Она понимала, что в дальнейшем не сможет «вести» свой объект без ущерба работе и здоровью, поэтому решила прекратить наблюдение за шведом, если в последнюю ночь ничего не случится. После этого вечера проблемой пусть занимаются конгресс и пресса.

Этим вечером Бергстрем нарушил свой распорядок и покинул дом в темноте. Он направился в аграрный район Виргинии, где фермы превосходили по численности коттеджные поселки. Бергстрем свернул с шоссе на узкую проселочную дорогу, и Дана последовала за ним, погасив передние фары. Она приехала вслед за Бергстремом в маленькую деревню и увидела, как он поворачивает к безлюдной парковке у закрытого супермаркета. Дана въехала в боковую улочку, расположенную за квартал от супермаркета. Она захватила с собой несколько единиц стрелкового оружия и перед выходом из машины проверила их. Из-под заднего сиденья достала видеокамеру с направленным микрофоном дальнего действия.

Дана приблизилась к супермаркету по узкой улочке. Достигнув ее конца, она увидела Бергстрема, сидевшего в своей машине. Через десять минут улицу осветили лучи от включенных фар автомобиля. Бергстрем вышел из машины, когда на стоянке припарковалась невзрачная «тойота». После того как с пассажирского сиденья «тойоты» вышел Деннис Мастерсон, Дана, настроив видеокамеру и микрофон, стала слушать.

– Для чего встреча? – спросил Бергстрем.

– Они прооперировали женщину, которую я внедрил в Верховный суд. Слышал, что она скоро заговорит.

– До этого она ничего не говорила копам?

– Нет, но с тех пор, как ее ранили, она находилась без сознания.

– Это та, с которой вы работали раньше?

Мастерсон кивнул.

– В таком случае она хорошо подготовлена?

– Она покушалась на судью Верховного суда. Пощады ей не будет. Люди непредсказуемы, когда их ставят перед угрозой смерти и дают возможность избежать ее.

– Может, и так. Но чего вы ждете от меня?

– Ты можешь к ней пробраться и заставить ее замолчать.

Бергстрем рассмеялся:

– Вы шутите? У нее вооруженная охрана.

– В этом деле я могу положиться только на тебя.

– Тогда вам придется туго. Я на самоубийственные задания не хожу.

– Пойми, она может засадить нас за решетку.

– Одна поправка, Деннис. В тюрьму она посадит вас. Меня она не знает.

Мастерсон вперил в Бергстрема тяжелый взгляд.

– Мы связаны одной веревочкой, Том.

Бергстрем вздохнул:

– Я ожидал, что вы скажете что-нибудь подобное.

То, что случилось затем, произошло так быстро, что Дана не поверила увиденному, пока не просмотрела впоследствии видеопленку. Бергстрем оглушил Мастерсона ударом в шею сжатым кулаком левой руки. Одновременно правой рукой он вытащил револьвер и убил шофера Мастерсона, выстрелив через стекло пассажирской дверцы. Выпустив в шофера еще одну пулю, Бергстрем третьим выстрелом сделал дырку между глаз Мастерсона. Убедившись, что оба мертвы, швед бросил оружие рядом с машиной Мастерсона, снял перчатки и уехал.

На мгновение Даной овладела мысль пуститься в погоню за Бергстремом и захватить его. Но этот план показался слишком рискованным, учитывая то, что она видела. Она вернулась во тьму улицы и проверила видеопленку. Она передаст ее Кейту Эвансу и предоставит ему заслужить честь захвата субъекта, который убил одного из могущественнейших деятелей страны.

Глава 60

Брэд Миллер вошел в офис судьи Верховного суда Соединенных Штатов Фелиции Мосс и застал ее погруженной в кресло в утомленном состоянии. Брэд не удивился. Такова была особенность работы в суде. Любое дело, по которому принимали решения судьи, затрагивало не только противоборствующие стороны, но также тысячи людей, которые не фигурировали в деле. Достаточно вспомнить дела «Роу против Уэйда» или «Миранда против штата Аризона». Если к делу примешивается оценка убийства, легко понять, почему оно стоит судье такого нервного напряжения.

Прошло две недели с тех пор, как схватка в кабинете судьи завершилась гибелью Милларда Прайса. Этот инцидент был не менее сенсационным, чем убийство бывшего директора ЦРУ Денниса Мастерсона. Когда «Экспоузд» опубликовал историю о причастности двух приятелей к трагедии на «Чайна си», с этим не могла сравниться ни одна другая сенсация.

– Вы хотели меня видеть? – спросил Брэд.

– Садитесь.

Брэд занял кресло, на которое указала судья Мосс.

– Я только что побывала на обсуждении вопроса об истребовании дела. За удовлетворение ходатайства Сары Вудраф проголосовали все единодушно. Судя по обсуждению, имеются все шансы того, чтобы дело Сары Вудраф отправили на новое судебное рассмотрение.

– Потрясающе!

– Пока официально не объявлено, что мы удовлетворяем ходатайство об истребовании дела, это должно оставаться между нами. Но я полагаю, что вы и Дана Катлер имеете право знать.

– Спасибо.

– Вы заслуживаете большего, чем упоминание в заголовках статей об исходе дела, Брэд. Сара Вудраф и я обязаны вам жизнью.

Брэд не знал, что ответить, поэтому промолчал.

Судья закрыла глаза и нажала пальцами на веки. Открыв глаза, вздохнула.

– Я понимала, что старею, но не чувствовала себя старой до этого срока. Не знаю, сколько протяну еще.

– Не собираетесь ли вы в отставку? – спросил Брэд, подавляя тревогу в связи с возможностью потери Верховным судом столь крупного юриста.

– Вполне возможно, что я не буду заседать в следующий срок.

– Не уходите. Вы говорите, что мы с Даной спасли Сару Вудраф, но это не совсем верно. Если бы вы не выступили в ее защиту, она могла бы подвергнуться казни. Вы пример для меня и многих других людей. И не только из-за Вудраф, я имею в виду.

Мосс улыбнулась:

– Очень трогательно, Брэд. Я не буду принимать поспешного решения, но, по-моему, не выдержу еще один срок, подобный этому.

Брэд рассмеялся:

– Если вас беспокоит только это, то вы останетесь в Верховном суде на долгое время. Не могу себе представить, чтобы очередной срок вашей службы в Верховном суде Соединенных Штатов был таким же, как этот.

Брэд, Гинни, Дана и Джейк встретились в приподнятом настроении за обедом в итальянском ресторане «Микеланджело» в нескольких кварталах от редакции «Экспоузд». Оплату застолья взял на себя Патрик Горман. Он делал это для демонстрации того, что ценит помощь каждого в раздувании политического скандала, не уступавшего шумихе вокруг дела Фаррингтона. Он уже поговаривал о второй Пулицеровской премии, но то, что ему действительно кружило голову, это новые доходы от рекламы крупных корпораций, которые, бывало, не ставили его газету ни в грош.

– У меня важное объявление, – сказал Брэд, как только все одобрили выбор марки вина. – До завтра оно еще носит секретный характер, поскольку судья Мосс час назад сообщила мне это в конфиденциальном порядке. Мне нужна ваша клятва на крови, что сообщение останется между нами. – Брэд смотрел прямо в глаза Даны. – Клянешься, что не проболтаешься мистеру Горману?

Дана приняла торжественный вид и поклялась.

– Ну, говори, – сказала Гинни.

– Ходатайство об истребовании дела Вудраф удовлетворено, и Мосс считает, что дело будет отправлено в суд на повторное рассмотрение.

Все зааплодировали.

– По мнению судьи, большинство хочет вынести постановление о том, что потребность подсудимого в оправдательном доказательстве имеет преимущество перед интересами национальной безопасности, когда подсудимому угрожает смертный приговор. Конечно, многое может случиться в период между сегодняшним днем и днем окончания дела.

– Вряд ли прокуратура будет снова выносить дело Сары на суд, – сказала Гинни.

– Выиграть дело будет трудно в связи со всеми сомнениями, которые свидетельство о «Чайна си» бросает на дело штата, – сказала Дана.

– И появится разного рода негативная информация о ЦРУ, занимавшемся контрабандой наркотиков, и Мастерсоне, пытавшемся убивать судей Верховного суда для сокрытия того, что случилось, – заметил Джейк. – Если бы я был адвокатом, я бы доказывал, что людям, которые убивают судью нашего высшего суда, ничего не стоит убить такого парня, как Финли.

– Аргумент, который, я уверена, Мэри Гаррет уже оттачивает, пока мы говорим, – добавила Дана.

Гинни прочистила горло:

– Не только мистер Миллер располагает новостями. Одна-две есть и у меня.

– Выкладывай, – подбодрил ее Джейк.

– Завтра Одри Стюарт собирается снять свою кандидатуру на замещение в Верховном суде… – Вместо того чтобы закончить предложение, Гинни сделала друзьям соответствующий жест.

– Разумное решение, – разом произнесли они, перед тем как рассмеяться.

– Как вы догадались? – спросила Гинни с саркастической ухмылкой.

– Невозможно поверить, чтобы президент Гэйлорд представила Стюарт в качестве первоочередной кандидатуры, – сказал Брэд. – Имеется так много более достойных людей.

– Да, но ни одного из них не поддерживал Деннис Мастерсон, – возразила Гинни. – В фирме ходили слухи, будто Мастерсон совершил поздней ночью визит в Белый дом. Мне кажется, что с гибелью нашего главного компаньона похоронено много грязных тайн.

– Тайн о достаточно важных фактах, которые могли вынудить президента выдвинуть Одри Стюарт в Верховный суд? – спросил Джейк.

Дана бросила на своего любовника уничижительный взгляд:

– Не будьте ребенком, мистер Тини. Этот парень был главой ЦРУ. Он, вероятно, знал, какое нижнее белье ты покупаешь.

– Мое белье довольно скромное, но твое…

Дана слегка шлепнула Джейка, и все разом засмеялись как раз тогда, когда подошел официант с вином, заказанным Даной. Она особенно не разбиралась в винах. Просто заказала самую дорогую бутылку в прейскуранте, поскольку друзья заслуживали ее, а Патрик Горман мог позволить ее оплатить.

Дана подняла бокал.

– За Сару Вудраф, – произнесла она, когда вино разлили по всем бокалам.

– И Фелицию Мосс, – добавил Брэд.

– Аминь, – провозгласили все.

Глава 61

Через полтора месяца после стрельбы в Верховном суде тема судна «Чайна си» вышла на передние полосы газет, и жизнь Даны Катлер вернулась в нормальную колею. Одно из заданий, выполнение которого прервало расследование Даной дела Вудраф, заключалось в защите видного банкира-инвестора, обвиненного в обмане «белых воротничков». Этот день Дана провела в адвокатуре, рассказывая клиенту о ходе расследования и консультируя его относительно свидетелей и документов, которые следовало доставить в суд. Встреча завершилась поздно, и Дана так устала, что беспокоилась, как бы по дороге домой не попасть в аварию. Упоминание в новостях по радио охоты за Томасом Бергстремом заставило ее встрепенуться.

Через час после того, как Дана передала Кейту Эвансу видео, запечатлевшее убийство Денниса Мастерсона и его шофера Бергстремом, агенты ФБР совершили рейд на его дом. Они прибыли слишком поздно. Жена Бергстрема и дети были на месте, сам же он бесследно исчез. Пока, сообщил радиодиктор, международный розыск не дал ни одного указания на местопребывание шведа.

Исчезновение Бергстрема было одним из немногих проколов в расследовании дела о насилии в Верховном суде и тайны, окружавшей «Чайна си». Шерил Фортье – женщина, выступавшая в обличье Гэрриет Лезак, – быстро рассказала все, что знала, в надежде избежать смертного приговора. Кроме разъяснения в злополучном деле ролей Милларда Прайса и Денниса Мастерсона, Фортье сообщила ФБР, что Дейва Флетчера убили вскоре после того, как Освальд и Свенсон покинули пристань. Тело выбросили в море.

Джейк крепко спал, когда Дана пробралась на цыпочках в их спальню. Она оставила одежду там, где разделась, и пошла принять ванну. Дана бросила думать о Бергстреме и «Чайна си», как только пришла домой. Методично двигая зубной щеткой, она думала об утомительном дне и куче повесток с номерами, именами и адресами, которые помогала выписывать. Вдруг в глубинах ее мозга щелкнул какой-то тумблер. Она похолодела.

Покончив с ванной, Дана согрелась чашкой крепкого кофе. Затем отправилась в домашний кабинет и наметила план действий в ответ на сигнал, поданный мозгом. Включила компьютер и проверила записи, сделанные после поездки в Портленд. В них скрывалось имя, которое она искала. Дана взглянула на часы. Вашингтон опережал Орегон на три часа. Сохранялся шанс встретить человека, с которым следовало поговорить перед сном. Дана набрала данные и с облегчением вздохнула, когда оператор сообщил, что Луан Коди на проводе.

– Мисс Коди, меня зовут Дана Катлер. Я звоню из Вашингтона, – представилась Дана, как только ее соединили.

– Из Вашингтона?

Дане послышалось смятение в голосе.

– Я – репортер, и мой редактор хочет, чтобы я проверила факты истории, которую мы поместим в газету. Она касается окружной прокуратуры Малтномы.

– Не понимаю. Какой истории? Я просто секретарь. Может, вам поговорить с одним из атторнеев?

– Нет. Я уже встречалась с Монте Пайком, когда некоторое время назад была в Портленде. Упоминалось ваше имя. Я отметила его в своих записях, но, возможно, перепутала буквы. Поэтому упомянула в статье по памяти без уверенности, что записала правильно. Вот почему и звоню. Хочу убедиться, что мы напечатаем то, что нужно.

– Я все еще не понимаю, почему вы мне звоните.

– Правильно, виновата. Мне следовало объяснить. Мистер Пайк сказал, что вы были секретаршей Макса Дица. Фрагмент истории касается его исчезновения. Мы проверяем текст, когда что-нибудь печатаем. Например, ваше имя. Я записала его как Л-у-а-н. Правильно?

– Да, но что вы хотите узнать о мистере Дице? То есть я не уверена, что должна обсуждать это с репортером, не доложив одному из атторнеев.

– Хорошо, я задам вам вопрос. Если вы чувствуете себя неловко, могу предложить вам свой номер телефона, по которому вы сможете позвонить после переговоров с кем-нибудь. Так подойдет?

– Пожалуй. Что вы хотите знать?

– О’кей. Я написала, что в последний раз кто-то видел, что мистер Диц попросил несколько повесток, которые вы ему напечатали. Он взял их и отправился в свой кабинет. Больше его никто не видел.

– Нет, дело было не так, – возразила Коди. – Я не печатала их. Мистер Диц попросил у меня несколько бланков, я их передала ему, и он забрал их в свой кабинет.

– Вы обычно печатаете их для него?

– Да, но в этот раз он не просил печатать.

– Спасибо. Я исправлю текст, – сказала Дана и сделала паузу, будто делая пометки. – Вы, случайно, не знаете, для чего он просил повестки?

– Нет, он не говорил.

– Ладно, большое спасибо. Извините, что отняла у вас время, но я хотела, чтобы статья была точной.

– Кто-нибудь знает, что случилось с мистером Дицем? – спросила Коди.

– Мне неизвестно. Но дам вам знать, если что-нибудь узнаю о его исчезновении.

Дана повесила трубку и уставилась в пространство. Она дважды проверяла себя, чтобы убедиться, что не обманывается. Конечно, она могла ошибиться, а ее полет в Орегон мог быть пустой тратой времени. Даже если она права, крайне маловероятно, что она сможет добыть доказательство, которое искала. Но она должна попытаться. Поэтому Дана позвонила в кассу авиакомпании и заказала билет до Портленда.

Глава 62

В Портленде шел дождь, когда самолет с Даной на борту коснулся посадочной полосы, но в Портленде всегда шли дожди, поэтому она не восприняла плохую погоду как дурное предзнаменование. Дана повела арендованную машину в отель, где останавливалась в последнее посещение «города роз». Как только устроилась, отправилась в офис Мэри Гаррет. По дороге она взвешивала моральную сторону того, что собиралась сделать. Это копание в себе началось, как только она повесила трубку после телефонного разговора с Луан Коди. Если она осуществит свой план, то наверняка узнает правду, но убийца может уйти от наказания.

Если она обманывается в том, что ищет, то это пойдет на пользу правосудию, но она предаст ту, которая ей доверяет.

Мэри Гаррет редко встречала посетителей у двери своего кабинета, потому что при непосредственном контакте ее крошечный рост становился очевиден. Но для Даны Катлер она сделала исключение.

– Проходите, – сказала Гаррет, когда секретарша ввела Дану. – У меня не хватает слов, чтобы поблагодарить вас за все, что вы сделали для Сары.

Дана ничем не выдала угрызений совести.

– Я просто писала статьи в газету. А вы написали ходатайство для истребования дела.

– Не сомневаюсь, что ваши разоблачения во многом способствовали удовлетворению ходатайства.

– Поскольку судьи не раскрывают причин удовлетворения ходатайства, неизвестно, какое влияние на их решение оказал «Экспоузд». Имеет значение лишь то, что у вас есть хороший шанс отменить решение суда по делу Вудраф.

Гаррет жестом пригласила Дану сесть в кресло клиента и заняла место рядом.

– В разговоре по телефону вы были уклончивы в объяснении причин своего приезда, – сказала Гаррет. – Что случилось?

– У меня необычная просьба, Мэри.

– Слушаю.

– Хочу, чтобы вы наняли меня следователем по делу Сары. Это вам ничего не будет стоить. Я прошу в качестве платы всего один доллар.

Гаррет склонила голову набок.

– Почему вам захотелось стать моим следователем?

– Чтобы защитить вашу клиентку. У меня сложилось определенное мнение по ее делу, но я не могу быть уверенной в нем, пока не осмотрю вещи из кабинета Макса Дица. Когда я была здесь в прошлый раз, Монте Пайк говорил, что они в хранилище улик, поскольку дело мистера Дица еще не закрыто. Я могла бы пойти со своими сомнениями к Пайку, но больше заинтересована в прояснении того, права ли, чем в помощи какой-либо из сторон.

Гаррет перестала улыбаться.

– Вы меня окончательно сбили с толку, – сказала она.

– Хорошо. Если я права, то чем меньше вы будете знать о том, что я думаю, тем лучше для вас и Вудраф.

– Мне это не нравится.

– Я и не жду одобрения. Дело обстоит так. Если Монте Пайк будет со мной, то, когда я буду просматривать вещи, он может использовать в интересах обвинения вашей клиентки любой из фактов, что я обнаружу. Но статус следователя адвоката убережет меня от его вопросов относительно того, действую ли я в интересах Сары Вудраф. Итак, вы обеспечите мне доступ в хранилище улик?

Глава 63

Запрос Мэри Гаррет озадачил Монте Пайка. Почему ей захотелось осмотреть вещи, собранные полицией по делу Макса Дица? Секретарша Гаррет отправилась домой, как только передала ходатайство об осмотре вещей, поэтому у Пайка не было возможности расспросить ее. Он предполагал, однако, что она в любом случае не знала, почему ее босс подала ходатайство, или не сказала бы ему, если бы знала. Это ставило Пайка перед неразгаданной тайной, но он любил разгадывать загадки. К сожалению, у него не было ключа к разгадке именно этой загадки, и он сделал единственно возможный вывод: Гаррет подозревает наличие связи между исчезновением Макса и делом Сары Вудраф. Пайк не имел представления о том, в чем состоит эта связь, когда позвонил Гаррет и сказал, что вещи будут храниться в совещательной комнате и она сможет посмотреть их, когда захочет. Он спросил, что именно ее интересует, но Гаррет дала вежливый ответ в духе «я знаю, что мне надо, а ты догадайся». Поэтому он так ничего и не узнал, когда Гаррет прекратила разговор.

На следующий день появилась еще одна тайна – за Мэри Гаррет в совещательную комнату проследовала Дана Катлер. Пайк встретил ее смущенной улыбкой.

– Какой приятный и неожиданный сюрприз! Но, боюсь, репортерам не разрешено осматривать доказательственные вещи, пока дело не закрыто, какими бы знаменитыми они ни были.

– Катлер, моя следователь, Монте, – представила их друг другу Гаррет.

Пайк растерялся, но успел заметить, что Гаррет доставляет удовлетворение его смущение.

– Нет ничего странного в том, чтобы справиться о наличии у мисс Катлер лицензии на работу в Орегоне, – сказал Пайк, – хотя наверняка вы нашли решение этой проблемы.

Мэри стала что-то говорить, но Пайк поднял вверх руки:

– Я не буду возражать против помощи мисс Катлер защите, если она пообещает не разглашать то, что увидит. Это не подлежит публикации.

Мэри повернулась к Дане.

– Согласна, – сказала Дана.

– Тогда о’кей. – Пайк указал на одного из своих следователей, сидевшего в углу совещательной комнаты. – Боб Хансэкер будет находиться здесь с вами.

– Привет, Боб, – поздоровалась Гаррет, знакомая со следователем.

– Мисс Гаррет, – ответил он на приветствие.

Пайк бросил еще один жесткий взгляд на Дану. Затем покачал головой.

– Леди не желают кофе? – спросил он.

– Мне известно, насколько некачественный кофе в вашем учреждении, Монте. Одного предложения этого напитка достаточно, чтобы обвинить вас в должностном преступлении, – отшутилась Мэри.

Пайк рассмеялся.

– Счастливо! – попрощался он, перед тем как закрыть за собой дверь.

Мэри попыталась добиться у Даны признания, что именно та искала, Дана же настаивала, что адвокату не повредит этого не знать. Дана предложила, чтобы Мэри просматривала вещи так, как будто ведала о том, для чего они здесь. Дана видела, что Гаррет раздражена, но была рада, что адвокат Сары Вудраф согласилась ей подыграть.

На столе и полу совещательной комнаты громоздились бурые картонные коробки. На каждой из коробок надписали фломастером, откуда взято ее содержимое. Дана начала просмотр с коробки, наполненной вещами, которые были взяты из дома Дица, поэтому Боб Хансэкер оставался в неведении, что ей нужно. Она понимала, что Пайк потребует полного отчета о том, что видел Хансэкер, как только они с Мэри удалятся.

Через час с четвертью после начала просмотра Дана открыла первую коробку, которой интересовалась. Та содержала бумаги из офисного письменного стола Дица. То, что в ней не оказалось объекта интереса Даны, ее не очень расстроило. Подлинной целью ее поисков был полиэтиленовый мусорный пакет, в котором хранилось все, что было обнаружено на поверхности стола Дица.

Дана была великолепным игроком в покер, она ничем не выдала своего волнения, когда просматривала содержимое мешка. То, что она искала, открылось в виде смятой, наполовину заполненной повестки. Краешком глаза Дана видела, что Хансэкер зорко наблюдает за ней, поэтому подавила желание внимательно прочесть повестку и поместила ее среди пяти других бумажных листов. Ей хватило мгновения, чтобы увидеть написанное Дицем, и в это мгновение она убедилась, что была права. Вместо ликования она почувствовала горечь.

Глава 64

Сара Вудраф широко улыбалась, когда входила в комнату для посетителей в тюрьме долины Вилламетты.

– Не могу найти подходящих слов для благодарности, – эмоционально сказала Сара. – Статьи в «Экспоузд» создали политический климат, который заставил Верховный суд принять мою апелляцию. Мэри не говорит об этом, но я знаю, что она собирается побудить их послать мое дело на новое судебное рассмотрение и принудить правительство придать огласке то, что оно знает о «Чайна си». Когда я выйду на свободу, то обязательно приглашу вас на обед в лучшем ресторане Портленда.

– Возможно, вы не захотите это сделать, когда узнаете, зачем я здесь.

Сара перестала улыбаться.

– Что случилось? – спросила она голосом, в котором вдруг зазвучали нотки настороженности.

Дана понизила голос:

– Мне известно, что вы убили Джона Финли.

Вудраф побледнела.

– Меня не бойтесь. Я связана обязательством с Мэри, нанявшей меня в качестве следователя с вашей стороны. Все, что мне известно, защищено правом атторнея не разглашать информацию, полученную от клиента, поэтому я не могу делать признания Монте Пайку или кому-нибудь еще.

– Если вы полагаете, что я убила Джона, то почему защищаете меня?

– Финли причинял вам вначале адские мучения. Не знаю, что происходило, когда он погиб. Убеждена только, что вы не убивали его в состоянии невменяемости. Впрочем, это вне моей компетенции.

– Тогда зачем вам соваться туда, куда не следует? – сердито спросила Сара.

– Просто старая привычка. Раз я все выяснила, то должна удостовериться, что права.

– Что, вам кажется, вы знаете? – спросила Вудраф.

– Я просмотрела вещи, изъятые из кабинета Макса Дица. Искала одну вещь. Диц в тот день, когда пропал, попросил секретаршу дать ему несколько бланков повесток. Одну повестку он испортил и смял. Но не выбросил ее. Это была повестка с запросом в банк относительно вашего счета.

– Ну и что?

– Следователи по делу исчезновения Дица не придали значения этой повестке, и я чуть не сделала то же самое. Вы выросли в бедности, Сара. Ваша зарплата полицейского офицера составляла практически весь ваш доход. Как вам удалось выплатить предварительный гонорар Мэри Гаррет и оплачивать дорогостоящую защиту?

Вудраф не ответила, но Дана заметила, как узница сжала кулаки, да так, что побелели костяшки.

– С самого начала слушания дела ходили слухи о четверти миллиона долларов, выданных Финли на жалованье членам команды и другие расходы. Но деньги так никем и не были найдены. – Дана поправила себя: – Никем, кроме вас.

Дана подождала ответа. Когда его не последовало, она продолжила:

– Мне кажется, случилось вот что. Финли ранили, когда он бежал с корабля. Если бы он где-нибудь остановился, чтобы спрятать деньги или вещмешок, похитители перехватили бы его еще до того, как он добрался до вашей квартиры. А он и не мог остановиться, потому что был ранен и нуждался в помощи. Обратиться в больницу он также не мог, знал, что только вы сможете ему помочь.

Вы говорили всем, будто не знали о том, что Финли спрятал вещмешок в вашем доме тем вечером, когда бежал с «Чайна си». Я не верю этому. Думаю, вы нашли мешок после выхода из больницы и взяли деньги. Затем спрятали его, правда, не у себя дома. Иначе полиция нашла бы мешок, когда производила обыск в вашей квартире.

Во время первого ареста вы знали, что не убивали Финли, и отчаянно стремились помочь Мэри Гаррет доказать вашу невиновность любым способом. Поэтому назвали ей несколько имен, которые, по вашему утверждению, упоминал Финли. Это были имена Оррин Хэдли, Деннис Ланг и Ларри Кестнер, указанные в фальшивых паспортах, хранившихся в вещмешке Финли, когда полиция обнаружила его тело.

Вы не могли признаться Гаррет, откуда знаете эти имена, без того, чтобы ей стало ясно, что вы нашли мешок и ознакомились с его содержимым. Если бы вы признали это, то выяснилось бы, что вы похитили деньги. Поэтому вы и сочинили историю о том, что подслушали, как Финли произносил эти имена.

Думаю, вы поверили, что похитители убили Финли, и после этого все сочли, что деньги достались наркоторговцам или агентам ЦРУ. Но вы не оставляли деньги дома. Вам нужно было спрятать их. Поэтому вы объездили Портленд, внося на депозиты ряда банков суммы в менее чем десять тысяч долларов, чтобы те не отчитывались о них перед властями, что банкам необходимо делать в случаях, когда депозиты превышают десять тысяч долларов. Эти деньги вы использовали для оплаты вашей защиты.

Затем вы узнали, что Финли не погиб, и поняли, что он придет к вам домой за деньгами. Когда он пришел, вы убили его, подбросив пистолет, который украли во время разработки дела о наркоторговцах. Для прикрытия вы выстрелили в пол у входной двери, получив таким образом возможность дать разъяснения по тому выстрелу, который услышала соседка. Все верно пока?

Вудраф смотрела на Дану с неприкрытой ненавистью. Дана не осуждала ее.

– К вашему несчастью, полиция сопоставила подброшенный пистолет с тем, что был задействован во время перестрелки с наркоторговцами. Так обнаружилась ваша роспись в журнале учета улик, которая свидетельствовала, что вы пользовались пистолетом последней, когда дело о наркоторговцах уже было закрыто. Вы имели также несчастье проживать рядом с любопытной соседкой, которая видела, как Финли входил в вашу квартиру в тот вечер, когда вы его убили.

Хуже того. Макс Диц вычислил, что вы присвоили «пропавшие» деньги. Он пытался шантажировать вас, угрожая послать повестки в банки, если вы не передадите ему четверть миллиона, украденного у Финли. Полагаю, вы убили Финли и захоронили где-нибудь, чтобы защититься.

– Вы не ждете от меня ответа, не так ли? – спросила Вудраф.

– Вы слишком умны для этого.

– В любом случае все, что вы рассказали, – одна лишь версия. У вас нет прямых доказательств для ее обоснования.

– Сейчас нет, но я знаю способ, как добыть некоторые из них. Бьюсь об заклад, что кое-где еще сохранились счета на суммы менее десяти тысяч долларов, которые вы открыли в нескольких банках в то время, когда вас обвиняли в убийстве Финли в первый раз. Если не ошибаюсь, то в банках еще хранятся записи о депозитах и их аннулировании. Бьюсь об заклад, что после девятого ноября обнаружение правды об этих счетах было бы плевым делом для Департамента внутренней безопасности, ФБР или ЦРУ. Как вы думаете?

– Вы намерены рассказать кому-нибудь об этой версии? – спросила Вудраф.

– Нет. Я уже говорила. Я настояла, чтобы Мэри наняла меня, поэтому не собираюсь раскрывать что-либо, но Монте Пайк знает, что мы что-то искали, когда мы с Мэри рылись в барахле Дица. Полагают, что он гений. Думаю, мы скоро выясним, насколько он умен.

Глава 65

В дверь кабинета Брэда постучали. Когда он поднял глаза, в дверном проеме стояла Гинни.

– Приятный сюрприз! – воскликнул он.

Гинни села. Судья Мосс еще не наняла нового помощника, поэтому Брэд занимал кабинет один.

– Помнишь, ты говорил мне, что, по-твоему, у меня не будет неприятностей в фирме из-за фото, которые я сняла с папки документов по «ТП энтерпрайсиз»? – спросила Гинни.

– Конечно. Мастерсон мертв, а тот его помощник…

– Грег Макензи.

– Да, Макензи. Он не посмеет пикнуть. Если Макензи хочет стать компаньоном, то должен стремиться к тому, чтобы все сотрудники «Рэнкин, Ласк…» напрочь забыли, что он имел дело с Мастерсоном. Поэтому не будет вспоминать о папке «ТП энтерпрайсиз». Думаю, ты можешь забыть о ЦРУ, гашише, убийцах-ниндзя и снова заботиться лишь об оплачиваемом времени.

Гинни вздохнула:

– Я вроде скучаю по ниндзя. С ними легче иметь дело, чем с компаньонами.

Она затихла на мгновение, и Брэд заметил в ней какое-то беспокойство.

– Подумываю об увольнении из «Рэнкин, Ласк…», – сказала Гинни.

– Из-за чего?

– Когда ты говорил, что Макензи постарается дистанцироваться от Денниса Мастерсона и держать язык за зубами относительно моей причастности к съемке папки «ТП энтерпрайсиз», ты сделал в своих предположениях роковую ошибку. Ты думал, что «Рэнкин, Ласк…» заботливая, добропорядочная компания, в то время как фактически это аморальная корпорация, заинтересованная только в одном – в наживе. Деннис Мастерсон был самым искусным магом, и его гибель урезала доходы «Рэнкин, Ласк…». Всякий, кто пытается разоблачить мага, злодей в глазах руководства фирмы, даже если очевидно, что маг занимался убийствами. Во всяком случае, меня почти все третируют как прокаженную. Любое сочувствие мне высказывается шепотом, люди беспокойно озираются вокруг, когда говорят со мной.

Брэд посмотрел в глаза любимой женщине:

– Ты хочешь общаться с типом людей, который только что охарактеризовала, независимо от денег?

Гинни печально улыбнулась:

– Нет. Я довольно твердо решила уйти, но, если я уволюсь, мы серьезно пострадаем в финансовом отношении.

– Мы будем бедные, но честные, как персонажи романа Диккенса.

– У Оливера Твиста не было студенческих кредитов.

Брэд улыбнулся:

– С нами будет все хорошо, малышка. Между судьей Мосс и судьей Кинером найдется достаточно тяжеловесов, способных обеспечить нас работой. В этот раз ищи то, что тебя действительно устраивает. Не думай только о деньгах. Ты второй раз работаешь в крупной юридической фирме и оба раза уходишь с горьким привкусом во рту.

– Ты проработал в Верховном суде больше половины срока. Уже решил, чем бы хотел заняться?

– Думаю, следует поразмыслить о следующем годе. Правительство платит не так хорошо, но работа интересная. Я хотел бы работать в министерстве юстиции или в конгрессе.

Гинни вздохнула.

– Теперь, когда я решила бросить «Рэнкин, Ласк…», словно гора свалилась с плеч. И знаешь, что еще?

– Нет, не знаю, а что?

– Думаю, все будет хорошо.

Эпилог

Монте Пайк сидел в одной из совещательных комнат без пиджака, с закатанными по локти рукавами рубашки и ногами, лежащими на углу стола, который доминировал в комнате. Пайк задвинул дело Вудраф на второй план, ожидая решения Верховного суда. На нем висело достаточно других дел, которые следовало закончить, и четыре месяца, потребовавшиеся для кассации судом дела, помогли ему взглянуть на это дело заново.

Пайк читал текст единодушного мнения суда, который постановил, что приоритет государственных секретов не может использоваться для лишения подсудимого, которому угрожает смертный приговор, оправдательных доказательств. Он понимал, что Мэри Гаррет собирается обрушиться на него со всей мощью доказательств, и ему повезет, если он сохранит самообладание. Он сделал глоток кофе, поглядывая на коробки, лежавшие на столе. Те же самые коробки с вещественными доказательствами, касающимися Макса Дица, которые Гаррет и Дана Катлер просматривали несколько месяцев назад. Боб Хансэкер не имел представления о цели поиска. Теперь Пайк собирался сам изучить содержимое коробок, чтобы определить, что именно вызвало интерес Катлер и Гаррет.

Пайк закончил чтение судебного решения и положил его рядом со своей кофейной чашкой. Он взглянул на стол с коробками, словно желая, чтобы они выдали свой секрет.

– Где ты, дорогуша? – кликнул Пайк вещественное доказательство. – Лучше признайся сейчас и избавь себя от многих неприятностей. Ты можешь сбежать, но не сможешь скрыться.